Игнаткова Инна Константиновна : другие произведения.

Медальон

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Четвертое тысячелетие от Рождества Христова. После глобальной ката-строфы на Земле люди расселились на других планетах, по климатическим условиям схожих с земными. Одни народы одичали, другие сохранили память о своем прошлом. Генерал Кедров собирается завоевать мир при помощи армии зомбированных солдат. А его подельник, потомок итальянской мафии Тони Падула, планирует захватить власть над всем сущим благодаря украденной у ученых технологии оцифровки душ. Но неожиданно их планы срывает воспитанница детского дома Жека - обла-дательница таинственного медальона...
  Инна Игнаткова
  Медальон
  Роман
  
  
  Четвертое тысячелетие от Рождества Христова
  
  
  Часть первая
  
  
  I
  Меня зовут Евгения. Так назвали меня родители. Младенцем меня отнесли в приют, куда попадают все нежелательные дети. Но в отличие от безымянных подкидышей, которым дают имена уже в детском доме, от меня отказались официально: написали соответствующее заявление и оставили в завещание маленький медальон из неизвестного сплава, обрамляющего синий камушек в форме эллипсоида - миниатюрный макет планеты с едва различимыми рельефными очертаниями материков и океанов. Этот медальон висел у меня на шее, сколько себя помню. А когда мне исполнилось десять, одна детдомовская воспитательница, якобы тоже по просьбе моих родителей, передала мне толстенную тетрадь с пожелтевшими страницами - дневник моей пра-пра-пра... бабушки Анны.
  Жизнь в детском доме не сахар. Да и за его пределами на планете под заманчивым названием Благословенная - той самой, где мне "посчастливилось" появиться на свет, - не было ничего хорошего. Большая часть населения, облагаемая бесконечными налогами, едва сводила концы с концами. Я много думала о том, почему родители оставили меня: порой ненавидела их, а порой пыталась найти им оправдание. Мне легче было верить во что угодно - например, что они были столь бедны, что обрекли бы меня на голодную смерть, если бы не сдали в детдом, или неизлечимо больны, - чем в то, что я оказалась просто не нужна своим маме и папе. И я верила, зачитав до дыр бабушкин дневник, в котором сообщалось больше, чем знали об истории древней планеты Земля благословенские ученые. Очень скоро от этой тетрадки осталось лишь несколько измятых листочков и пожелтевшая фотокарточка Анны. Но я хорошо помню, что там было написано. Анна писала о своих предках с погибшей в результате техногенного катаклизма планеты, на которой зародилось человечество: о том, что была на Земле огромная страна Россия и жили в этой стране сильные духом люди. Говорят, они были непобедимыми и целеустремленными, так как веками жили в суровом климате. В России в мире и согласии бок о бок сосуществовали десятки национальностей. Они подняли на высочайший уровень науку. Впоследствии, когда стало ясно, что Земля обречена, российские ученые совместно с китайцами - представителями еще одной древней цивилизации - руководили процессом переселения землян на пригодные для жизни планеты других звездных систем. Люди покинули Землю на летательных аппаратах, перемещающихся в пространстве со скоростью, в сотни раз превышающей скорость света. Но выстояли в новых условиях далеко не все. В тяжелой борьбе за выживание произошел упадок культуры, многие забыли о своем происхождении, а некоторые народы и вовсе одичали, докатившись до уровня первобытных племен. В итоге быт народов, осевших в разных частях Вселенной, стал разительно отличаться. На одних планетах уже давным-давно практиковались передовые экологические технологии, на других все еще пользовались двигателями внутреннего сгорания. Но, так или иначе, жизнь продолжалась - и она была такая же, как и тысячу лет назад: рождались дети, заселялись новые земли, росли города, возникали государства, которые порой воевали, а порой объединялись в союзы. Где-то жилось лучше, где-то - хуже. Одни были бедными, другие - богатыми. Люди ссорились, мирились, влюблялись, женились, болели, умирали...
  В конце концов в школьных учебниках истории "колыбели человечества" стали посвящать один-два параграфа, а о России можно было узнать лишь из легенд. Но мои предки хранили и передавали эти легенды из поколения в поколение.
  Однажды Анна, родившаяся уже после глобальной катастрофы, увидела вещий сон и предсказала, что "в начале тысячелетия" в нашем роду появится на свет девочка и назовут ее Евгенией. Мол, эта девочка "изменит ход истории" и "повернет время вспять". Так было написано в дневнике. Я не знала, была ли той самой девочкой или меня назвали Евгенией в угоду прабабушке, поскольку я родилась как раз в начале тысячелетия - по древнему земному летоисчислению шел 3001-й год от Рождества Христова. Не представляла я и того, что именно должна изменить в истории. Но я верила в предсказание: верила, что в моих жилах течет кровь древнего народа и в будущем мне предстоит совершить что-то очень важное.
  Эта вера помогла мне выжить в детском доме и не позволяла распускать нюни. Меня дразнили, меня били, у меня отбирали еду, хотя и я не оставалась в долгу, была той еще драчуньей. А когда становилось очень тяжело, сжимала в кулаке древний медальон из синего камня или смотрела на вложенный в тетрадку портрет прабабушки. На нем она была молодой и очень красивой. И черты ее лица, как мне казалось, очень напоминали мои.
  А еще в ее дневнике было много забавных поговорок и афоризмов вроде "Поспешишь - людей насмешишь", "Не буди лихо, пока оно тихо", "Тише едешь - дальше будешь", "Хорошо там, где нас нет" и прочих в том же духе. Я все их выучила наизусть.
  
  Но верить в свое происхождение и пророчество Анны - это одно. А сидеть сложа руки и ждать, когда жизнь преподнесет тебе подарки на блюдечке с голубой каемочкой, - совсем другое. Народная мудрость гласит: помоги себе сам. Потому что никто не сделает это лучше тебя. Когда мне исполнилось пятнадцать, я решила, что пора.
  Я понимала, что по законам Благословенной за побег меня отправят в детскую колонию, где будет похуже, чем в детдоме. Если поймают, конечно. Но жизнь в приюте так опостылела, что я твердо решила бежать.
  Мне казалось, я все тщательно продумала. Раздобыв карту города и фонарик, запасшись кое-какой провизией, глубокой ночью я перемахнула через забор в дальнем углу приютского сада, перекусив колючую проволоку кусачками. Ловко приземлившись на обе ноги, стала пробираться в сторону леса, избегая освещенных участков. На случай похолодания я прихватила с собой одеяло, плотно свернутое в скатку и привязанное к рюкзаку за спиной. Но оно не пригодилось. Несмотря на то, что была уже глубокая осень, погода стояла сухая и теплая, так что я даже не озябла.
  К рассвету я зашла в чащу достаточно далеко, чтобы сделать привал и перекусить. Но не успела присесть на сухой ствол поваленного бурей дерева, как услышала хруст сломанной ветки и, подпрыгнув, обернулась: "Неужели меня уже хватились и так быстро нагнали? Неужто это конец?"
  Передо мной стоял мужчина лет тридцати пяти в накинутой на плечи медвежьей шкуре. В руках он держал самодельное оружие с глушителем. Разбойник? Убийца? Маньяк?.. Во всяком случае, он не был похож на законного представителя власти, скорее - на отшельника. Я слышала об отшельниках, убегающих из городов и поселяющихся в глуши лесной, таким образом бросая вызов обществу. О них часто говорили в новостях: отшельников ловили и казнили, но их не становилось меньше. Впрочем, это обстоятельство не меняло дела. Впервые в жизни мне угрожала столь явная опасность, и все мои негустые воспоминания пронеслись передо мной со скоростью света. Среди прочих мелькнула мысль: сейчас он нажмет на курок, а никто даже не услышит и не узнает, как тихо и нелепо оборвалась моя жизнь. Вот так изменила ход истории!..
  - Ты еще кто? - грубо спросил мужик.
  Я быстро сообразила, что речь идет не о том, чтобы не выдать себя, а о том, чтобы он посчитал ненужным убивать меня сейчас, ведь я не представляла для него никакой угрозы. Поэтому я решила сказать правду.
  - Евгения, - громко и спокойно произнесла я, удивившись звучности своего голоса, раздавшегося в густой лесной тишине. Раньше поводов для нормального общения у меня было немного, чаще приходилось помалкивать или, напротив, разговаривать на повышенных тонах. - Сегодня ночью я сбежала из детского дома. А вы не очень-то похожи на стража порядка, - добавила я, давая ему понять, что ничего более не хочу, кроме как просто убраться восвояси.
  Светало. В предутреннем полумраке леса лицо его казалось суровым и серо-синим, как у мертвеца. Но он был жив-живехонек. Разглядев меня получше, он пренебрежительно произнес, опуская пушку:
  - Девчонка...
  Однако тут же снова нацелил на меня оружие и скомандовал:
  - Рюкзак на землю, руки за голову, спиной ко мне - и шагом марш, если хочешь жить!
  Мы прошли метров двести в полной тишине. Только сухая листва шуршала под ногами да ветер выл в кронах высоченных деревьев. Потом отшельник приказал остановиться и распахнул небольшой замаскированный ветками деревянный люк, ведущий под землю. Оттуда пахнуло могильным холодком.
  - Вниз! - приказал он.
  Медленно спускаясь по перекладинам деревянной лестницы все ниже и ниже, я успела подумать о многих неприятных вещах. Наконец, когда мы оба оказались внизу, незнакомец захлопнул за собой крышку-дверь и произнес неожиданно дружелюбным тоном:
  - Добро пожаловать в берлогу Геты!
  В "берлоге" было сыро, но вполне уютно, горела электрическая лампочка. Оказавшись внизу, я ощутила, что здесь гораздо теплее, чем снаружи. Слева от "входа" стоял грубо сколоченный деревянный стол, а чуть поодаль, у стены, располагалось нечто, похожее на кровать, небрежно застеленную выцветшим лоскутным одеялом. Меня передернуло не то от сырости, не то от волнения перед первым настоящим приключением моей до сих пор небогатой событиями жизни.
  - Зачем ты привел меня сюда? - спросила я, и голос мой предательски дрогнул под назойливым взглядом незнакомца, который продолжал разглядывать меня с ног до головы. В отличие от той первой моей реплики там, снаружи, эта прозвучала уже не так звонко и уверенно. Я вовсю корила себя за то, что имела глупость бежать и подвергнуть свою жизнь опасности, - неизвестно, что на уме у этого бродяги. Вдруг он людоед вообще?
  - Может, уберешь свой пугач, я на людей не бросаюсь, - предложила я и приготовилась ко всему...
  - Меньше всего я хотел, чтобы ты меня испугалась, - заявил Гета, засовывая оружие за пояс. - Я ничего тебе не сделаю. Просто уже много месяцев не разговаривал ни с одним человеком.
  - А если у меня есть более важные дела, чем болтовня с тобой? - ввернула я и тут же задумалась, не обидится ли он.
  Нет, он не обиделся. Он усмехнулся и сказал:
  - Ты имеешь в виду свой побег? Спешу тебя просветить, что пребывание здесь сейчас - твое единственное спасение. Днем раньше или днем позже, но тебя все равно поймают, останься ты наверху. Кроме того, лес - это единственное твое прибежище, единственное прибежище для отшельников. Территория, на которой не действует закон.
  Гета уселся на деревянный чурбан, заменявший табурет, и с самодовольным видом налил из лежащей на столе фляги в металлическую кружку какую-то мутную жидкость. По помещению разнесся запах бражки.
  - Почему я должна тебе верить? - спросила я. В этот момент в животе у меня громко заурчало.
  Гета поперхнулся:
  - А разве у тебя есть выбор?
  Он вытер рот рукавом и начал бесцеремонно рыться в моем рюкзаке.
  Тогда я набралась смелости, подошла и тоже уселась за стол на второй чурбан - чего уж стесняться? Я решила довериться судьбе, раз уж ничего больше не оставалось. Кроме как надеяться, что я не умру сегодня, потому что мне предначертана в будущем какая-то важная миссия. Правда, я даже не представляла себе, какая.
  - Выбора у меня действительно нет. Но только вот вещи мои трогать не надо. И было бы гораздо лучше, если бы ты меня просто отпустил. Что тебе от меня нужно?
  Я положила локти на столешницу и посмотрела на него в упор, ожидая ответа.
  - Мне? От тебя? Да в общем-то ничего. Ты пойми, теперь скорее я тебе нужен, чем ты мне. Я-то без тебя как-нибудь перетопчусь, а вот ты без моей помощи - увы... - Отложив рюкзак в сторону, он развел руками. А потом ироничное выражение его лица резко сменилось на суровое. - Извини, но просто отпустить я тебя не могу, потому что не уверен, что ты не разболтаешь о моем месте обитания.
  - Значит, я твоя пленница? - уточнила я.
  - Сама же потом спасибо скажешь. Когда получше узнаешь отшельническую жизнь.
  - То есть ты намекаешь, что я буду здесь с тобой жить? - Я сделала особое ударение на словах "здесь", "с тобой" и "жить". Давая ему понять, что это неприемлемо. Но он невозмутимо продолжал:
  - Тут, на этой так называемой свободе, жить еще труднее, чем там. - Он указал пальцем в потолок. - Здесь нужно добывать себе еду и постоянно скрываться. А с планеты вырваться практически невозможно, хотя есть во Вселенной и лучшие места.
  Гета начал сворачивать на столе самокрутку, продолжая:
  - Я живу здесь уже пять лет. Мы бежали вместе с Дюком, моим товарищем со школьной скамьи. С детства были неразлучными друзьями. А прошлой весной его поймали, когда мы охотились. С тех пор я один.
  Прикурив от зажигалки странной конструкции, он выпустил струю дыма, взглянул на меня и произнес:
  - Ты еще совсем ребенок. Есть хочешь?
  - У меня в рюкзаке есть печенье и бутерброды, - хмуро сообщила я. - И я как раз собиралась перекусить, когда появился ты.
  - Печенье... Разве это еда? Давай-ка я налью тебе моей похлебки из косули.
  Я недоверчиво посмотрела на поданную мне миску с бульоном, в котором плавали ошметки то ли мяса, то ли потрохов. Но, попробовав, обнаружила, что похлебка очень даже ничего на вкус. И, засунув стеснительность куда подальше, набросилась на еду, поскольку была чудовищно голодна. А потом мой новый и единственный теперь товарищ угостил меня потрясающе вкусным травяным чаем, которым мы оба с удовольствием запивали мое печенье.
  Так мы подружились.
  
  II
  Особенно много интересного Гета рассказывал за чаем - так он называл крепкий взвар из полезных лесных трав и древесной коры. Чаепитие всегда было для него особым ритуалом, который нужно выполнять не торопясь, и он растягивал это незамысловатое удовольствие на полчаса.
  Мне нравилось слушать Гету, болтающего без умолку за чашкой горячего ароматного напитка. Он с грустной улыбкой вспоминал свое детство и родителей. Свою первую любовь, с которой ему пришлось расстаться: после окончания школы девушка по распределению уехала работать в другой город. Он рассказывал, как сам вскоре был вынужден гнуть спину на заводе. Как познакомился там со своей будущей женой. Но однажды произошла серьезная авария на производстве. Ни женщина, ни ребенок, которого она ждала, не выжили...
  Не примирившись с потерей, Гета бежал в леса со своим школьным товарищем Дюком, с которым жизнь не разлучала его до недавнего времени. Об этом веселом малом он рассказывал много забавных историй. Но каждый раз мысленно возвращаясь в тот роковой день, когда Дюка поймали, словно переживал его заново, печалился и прижимал ладонь к груди - тяжелые воспоминания сдавливали сердце. Иногда Гета прикладывался к фляге с брагой, но никогда не напивался пьяным. Вкус у этого пойла был дрянной, но действовало оно как бальзам на душу. И я ничуть не пожалела впоследствии, что этот "бальзам" был первым крепким напитком, который мне довелось попробовать.
  У меня никогда не было ни семьи, ни друзей. И рассказать мне о себе было почти нечего, кроме как о борьбе за выживание в детском доме и о дневнике прабабушки. Поэтому мои истории быстро закончились. Оказалось, что я ничего не знала о настоящей жизни!
  Вскоре мы начали вместе охотиться и обустраивать теперь уже наше жилище, а по вечерам резались в карты. Гета учил меня мастерить самострелы и луки, метко стрелять и стряпать из дичи разные вкусные вещи. В детском доме я и помыслить не могла, что существуют такие блюда, как шашлык из дикого кабана или жаркое из утки с грибами. Я научилась шутить, любить жизнь за ее короткие приятные мгновения и за надежду на лучшее - пусть и крохотную. Больше не нужно было постоянно держаться начеку, чтобы не отобрали тарелку каши, или, засыпая, сжимать в кулаке медальон, дабы его, чего доброго, не сорвали, пока я сплю. Не нужно было соблюдать дурацкие правила и распорядок дня, а за малейшую оплошность проводить ночь в карцере - подвале с крысами, куда запирали провинившихся детдомовских ребят.
  Начеку приходилось быть лишь во время наших с Гетой вылазок за провизией - этого мне не нужно было объяснять, ведь там, наверху, все зависело от нашей осторожности. Я называла Гету на "ты", а он ласково звал меня Жекой. Он был мне как отец или как старший брат. И я была счастлива, ведь у меня никогда не было ни отца, ни брата. Гета меня не обижал и не наказывал, даже если я делала что-то не так. С ним я впервые в жизни почувствовала себя человеком, достойным уважения. То есть я и раньше, разумеется, не сомневалась в том, что достойна уважения, только никто не трудился относиться ко мне, как подобает.
  Гета был очень начитан. Мне казалось, он знает ответы на все вопросы и для него не существует неразрешимых задач. В берлоге нашлось много книг и журналов - никогда раньше я не прикасалась к такому объему знаний! Издания были самые разные: художественные, технические, медицинские, юридические... От чтения меня было не оторвать. Первое время я читала все без разбору. Жадно поглощала содержащиеся на отсыревших страницах сведения об истории Благословенной и жизни на других планетах, об искусстве врачевания, учебники по математике и физике, романы, стихи, сказки... Но позже начала предпочитать вымышленным историям реальные, благодаря которым составляла более или менее объективную картину мира, ведь о нем раньше я почти не имела представления. Границы этого мира, совсем недавно очерченные детдомовским забором, все больше расширялись в моем сознании. Мир был огромен и необычайно интересен! И я все бы отдала, чтобы хоть одним глазком взглянуть, что делается на других планетах, как там живут люди. Еще я знала, что Гета сам что-то пишет. Но читать свои творения он никогда не предлагал, хоть меня и раздирало любопытство.
  Книги Гете время от времени поставлял один человек - очень старый профессор по фамилии Кешиа, который когда-то преподавал в университете, а выйдя на пенсию, устроился сторожем университетской библиотеки. Давным-давно он, на свою беду, прилетел на Благословенную, да так и не смог вернуться домой. Гета считал, что он может быть нам полезен. Изо дня в день мой старший товарищ повторял одну и ту же фразу: "Не теряй надежду, Жека! Мы еще выберемся на свет". Под светом Гета подразумевал иные звездные миры - в глубине души он надеялся покинуть планету с тюремными порядками.
  
  ...Так прошло три года. Мне нравилась жизнь, которую мы вели, несмотря на все трудности и опасности. Поначалу она казалась мне раем по сравнению с той, что была до побега из детдома. Но я все чаще задавалась вопросом: что дальше? Удастся ли нам улететь с Благословенной или мы до конца дней будем прятаться в лесу? Такая перспектива меня, признаться, совсем не прельщала. А ответ, как это часто бывает в жизни, явился неожиданно.
  Однажды к нам в гости зашел Кешиа, и они с Гетой долго говорили о возможности побега с планеты. Возможность была, но и риск был очень велик. Я жаждала рискнуть, но Гета, похоже, сомневался в успехе предприятия.
  Прошло еще несколько дней. Мы отпраздновали мое восемнадцатилетие, распив бутылку шампанского, которую добыл наш профессор. А потом Кешиа развернул принесенный с собою план городских катакомб.
  Я была вне себя от восторга - нам предстояло угнать военный космический корабль, по-диггерски пробравшись к космодрому. И кто знает, какие еще невероятные приключения ждали нас в будущем! Мы втроем до поздней ночи с упоением обсуждали нюансы побега. В ту последнюю ночь я заснула счастливой. А утром меня ожидало жестокое разочарование: Гета наотрез отказался от намеченного накануне плана. Мол, это очень опасно.
  Я рассвирепела, узнав, что он собирается отступить, когда все уже готово. В то утро я орала во всю глотку, что он глупец и упрямый осел, и швыряла в Гету все, что попадалось под руку. Ведь последние несколько недель я только и жила этой надеждой!
  - Почему ты упускаешь наш единственный шанс? Оставайся, если хочешь, и влачи эту жалкую жизнь под землей, словно крот! Но не смей ничего решать за меня! А я хочу рискнуть, слышишь?
  - Это не риск, а безумие - нас поймают и убьют. И успокойся, прошу тебя, - пытался угомонить меня Гета. - Если услышат наверху, нам конец.
  - А я, быть может, хочу конца! Все лучше, чем хоронить себя заживо в этой могиле!
  В конце концов, Гета оставил все попытки утихомирить меня. Он молча стоял с виноватым выражением лица, ожидая, когда я успокоюсь. А я все металась по подземному жилищу, круша наше бесценное скудное имущество.
  - Ты не имеешь права распоряжаться моей жизнью! Не смеешь мне запрещать! Хватит с меня твоей дурацкой опеки! Я не...
  Взглянув на Гету, я замолчала, внезапно опомнившись. Он по-прежнему молчал, словно ожидая конца моей истерики. Но его смуглое лицо вдруг побледнело, а потом он качнулся, схватившись за сердце, и медленно сполз на пол.
  - Гета, что с тобой? - В мгновение ока я очутилась рядом, забыв все обиды.
  - Сердце, - прохрипел он.
  - У тебя есть лекарство?
  - Нет. Послушай меня...
  - Скажи, как тебе помочь? Что мне сделать?
  - Послушай меня! - перебил он. - Я думал, что так будет лучше... - начал Гета, но замолчал, морщась от боли, не в силах договорить.
  - Не разговаривай! Это все не важно, - говорила я, склонившись над ним.
  - У нас все было хорошо, - снова перебил он, - и я решил, что не стоит рисковать. Жека, ты вернула мне любовь к жизни. Ты - самое лучшее, что у меня было...
  - Гета!
  - Я любил тебя. Хотел тебе сказать, но боялся, что ты поймешь неправильно...
  Видно было, что каждое слово дается ему с трудом. Лицо Геты снова скривилось от боли, но он сделал над собой усилие и продолжал:
  - Всю жизнь я верил, что если родился и живу в этом мире, значит, это для чего-нибудь нужно. С годами я терял веру, но когда появилась ты, понял, что должен тебе помочь, в этом моя миссия. И я сделал все, что смог.
  - Я знаю! Но не говори так, будто собираешься умереть!
  - Именно так...
  - Нет! Ты будешь жить! - не желая мириться с происходящим, крикнула я.
  - Жить будешь ты, Жека. А я свое дело сделал. Прости, что ухожу так рано...
  Я жадно ловила каждое его слово.
  - Ты должна одна пробраться сегодня в полночь к космодрому. У входа в катакомбы, как условились, будет ждать Кешиа - он поможет тебе. Только не опаздывай. Если все пройдет удачно, ты покинешь планету.
  - Без тебя я не хочу!
  - Что это? Ты плачешь?.. - удивился Гета, ослабевшей рукой стирая слезинку с моей щеки. - Я никогда не видел, как ты плачешь. Не надо. Слезам можно давать волю, только когда все позади. А тебя ждут великие дела.
  - У меня не получится без тебя. Не умирай!
  - Получится. Главное - не сдавайся. Ты - потомок великого народа, победившего смерть. И ты еще будешь счастлива.
  - Нет, не умирай, пожалуйста! Я тоже тебя люблю! - Я держала его голову на своих коленях, и мои катившиеся градом слезы падали на его лицо.
  - Любишь... Как брата, как друга - на большее я и не рассчитывал. Еще увидимся - там, откуда не возвращаются. Желаю тебе удачи, - сказал он, а потом взгляд его черных глаз застыл.
  Не помню, сколько времени рыдала, обнимая бездыханное тело Геты, не в силах поверить, что его больше нет. Наконец я успокоилась, положила голову на его широкую грудь и стала вспоминать его последние слова. Слезами горю не поможешь - так ведь говорили мои предки? Сегодня я должна покинуть эту планету во что бы то ни стало! Когда человек остается один, он невольно становится сильнее. С необыкновенной горечью я почувствовала себя повзрослевшей, ведь теперь мне самой предстояло о себе заботиться. На сердце было очень тяжело, но я утерла слезы и решила жить дальше.
  До полуночи оставалось еще много времени. Я похоронила Гету в самом дальнем углу нашей с ним берлоги: глубокую могилу вырыть мне не удалось, поэтому я соорудила над телом что-то вроде холмика, обложив его по периметру камушками. А сверху положила листок с надписью "Здесь похоронен Гета" и его фотокарточку, на которой он улыбался. Если кто-нибудь когда-нибудь набредет на это жилище, напоминающее скорее медвежью берлогу, чем человеческое жилье, то поймет, что это могила одного очень хорошего человека.
  Я навела порядок и стала собирать вещи. Натянула поверх оборванной блузки - предмета школьной формы детского дома - сшитую мне Гетой куртку из лисьих шкур. И снова почувствовала, что на глаза неудержимо наворачиваются слезы.
  - Прощай, Гета, - прошептала я, в последний раз окинув взглядом подземную комнату. И вспомнила старую примету: если, уходя, оглянуться, то когда-нибудь еще вернешься. Но вернуться я хотела бы не просто так, а для того, чтобы изменить общественное устройство Благословенной - сделать всех людей этой планеты свободными. Пусть это были всего лишь мечты.
  ...И все-таки я оглянулась.
  
  Снаружи было уже по-зимнему холодно. Пробираясь по лесу к катакомбам, я на время забылась, слушая шелест сухой листвы под ногами. На секунду мне показалось, что я иду не одна, - будто мы вместе с Гетой идем на охоту и он шагает позади. Листва шуршала так оглушительно, а ощущение его присутствия было столь правдоподобным, что я даже оглянулась.
  Я опоздала на несколько минут. Добравшись до герметичной двери заброшенного убежища, простучала по металлу кодовый сигнал. Кешиа отворил сразу же.
  - Я же просил не опаздывать! Быстрее, - ворчал он. - А где Гета? Он что, с ума сошел? Я все подготовил. Другой возможности может не быть!
  - Он умер, - перебила я. - Сердечный приступ. Сегодня утром.
  Какое-то время профессор смотрел на меня, выпучив глаза, а потом начал хватать ртом воздух, не в состоянии вымолвить ни слова. Казалось, теперь плохо с сердцем стало у него. Это меня разозлило. Я больше не собиралась позволять жизни издеваться надо мной: схватив старика за плечи, я принялась трясти его изо всех сил.
  - Кешиа! Успокойтесь и скажите мне, что нужно делать. Я не хочу хоронить еще и вас. Возьмите себя в руки. Сегодня я должна улететь с Благословенной. Вы сказали, у вас все готово!
  - Да-да, - наконец прохрипел Кашиа, собравшись с мыслями. - Пойдем скорее... Я все подготовил... Другой возможности может и не быть... - бормотал он. - Может и не быть... Сюда, сюда!..
  Кешиа вел меня сначала темными тоннелями ливневок, потом канализационными коллекторами. Кое-где свод был так низок, что нам приходилось пробираться чуть ли не ползком. Профессор шел впереди, и я удивлялась его проворству, ведь ему было не меньше восьмидесяти. Наконец он остановился и объявил, что мы находимся под космодромом.
  - Через этот люк ты выберешься на поверхность. Корабль будет справа - он уже готов к взлету. А слева... - он посветил фонариком на листок бумаги с чертежом, - слева будет стена здания космодрома. Как только проникнешь внутрь, сразу блокируй двери - вчера я рассказывал вам с Гетой, как это сделать.
  - А вы разве не пойдете со мной? - насторожилась я.
  - Я слишком стар для таких передряг. Лучше попытаюсь отвлечь их внимание.
  - Но я не смогу управлять кораблем! Я же не умею! - запаниковала я.
  - Этот корабль оснащен новейшим оборудованием и управляется с помощью компьютера. Генерал Кедров планировал вылететь на нем утром. Пароль - "рука дружбы". Маршрут уже задан - космолет должен отправиться на одну из недавно освоенных планет.
  - Что за планета?
  - Там проводят какие-то военные испытания - это все, что мне известно. Поэтому сразу после взлета нужно будет скорректировать маршрут. Тебе следует попасть на планету под названием Московия - на мою родину. Там живет моя внучка Нора. Найди ее и все о себе расскажи. Уверен, она не откажется тебе помочь. И еще... Передай ей... Я прошу прощения за все, что натворил. Обещай мне, что передашь ей эти слова!
  Сказав это, он крепко схватил меня за руку, словно силой собирался вырвать из меня обещание.
  - Хорошо, я обещаю! Но, быть может, вы хоть попытаетесь спастись, чтобы увидеться с внучкой?
  - Это исключено. Она никогда не простит меня живого - так пусть простит хоть мертвого, - сокрушенно покачал головой профессор. Но вдруг, опомнившись, сказал: - Я отвлеку охрану, а ты беги к кораблю. Ну, с Богом!
  С этими словами он приподнял крышку коллектора.
  Мы вынырнули из-под земли и стали медленно пробираться в тени стены. Взлетная площадка была освещена, на ней возвышалась блестящая серебристая громада корабля. Такой красотищи мне еще не приходилось видеть, и в первые секунды у меня дух захватило от волнения. Наконец я пришла в себя и заметила, как Кешиа отделился от стены и направился в сторону шагающего по периметру охранника, который как раз находился в самой дальней от трапа космолета точке своего маршрута. Близился решающий момент.
  Старик возник перед военным внезапно. Тот от неожиданности встал перед ним как вкопанный, нацелив на него автомат, а ко мне повернувшись спиной. Зазвучали их голоса: приглушенный старческий, словно оправдывающийся и несший какую-то околесицу, и каркающий командный: "Кто ты такой? Ты как сюда попал?". Не теряя времени, я бросилась к космолету. Подошвы моей обуви были обмотаны тонкими заячьими шкурками, и шагов слышно не было - это мы предусмотрели. Не предусмотрели только безвременной кончины Геты и сообразительности военного. Он заподозрил, что это всего лишь отвлекающий маневр, и, когда я была уже у трапа, открыл огонь. Автоматная очередь просвистела совсем рядом, несколько пуль отрикошетили от поручней. Пригнувшись, я взлетела по ступеням, услышав звуки борьбы. Судя по всему, Кешиа боролся с охранником, пытаясь помешать ему продырявить меня, поэтому тот и промазал. Но долго эта борьба продолжаться не могла: раздалась еще одна, короткая очередь - Кешиа вскрикнул и, судя по звуку, свалился на бетон взлетной площадки. Это могло означать только одно... Но оглядываться времени не было. Я дернула рычаг справа от входа.
  Дверь стала медленно подниматься, словно захлопывалась гигантская отвисшая челюсть. Пули со всех сторон затарабанили по бронированному корпусу, послышались быстрые приближающиеся шаги и крики. Но все это, к счастью, вскоре осталось по ту сторону двери.
  
  III
  Я, естественно, не умела управлять космическим кораблем. Но терять было нечего, стоило попытаться. Я села за пульт управления, и мягкое, обшитое кожей кресло безропотно приняло своего нового капитана. Вопрос был лишь в том, сумеет ли этот капитан выполнить самое простое действие - взлететь.
  Никогда прежде мой мозг не работал так быстро и четко, и это поразило меня.
  "Какой смысл в панике? - подумала я, разглядывая приборную панель. - Эмоции потом. Сейчас нужно поднять этот летательный аппарат в воздух. А там видно будет".
  Я набрала в окошке бортового компьютера пароль, а затем указала: "Взлет в экстренном режиме".
  Наверное, это было моей ошибкой, но я помнила предупреждение Кешиа, что на все про все у меня около семи минут. После чего дверь разблокируют и схватят меня. И, как говаривали мои предки, слезай с коня, никуда не поедем! Дело в том, что в допотопные времена люди пользовались животными как средствами передвижения. Кони, надо полагать, как раз относились к таким транспортным средствам.
  "Внимание! Автопилот включен, - раздался приятный женский голос. - Генерал Кедров, подтвердите маршрут".
  Времени корректировать маршрут тоже не было. Решив, что сделаю это потом, во время полета, я подтвердила все, что от меня потребовал компьютер, в том числе команду на взлет. И, услышав какие-то жуткие звуки, похожие на шум электрогазосварки вперемежку с шипением масла на сковороде, почувствовала, как кресло, в котором я сидела, бесцеремонно пристегнуло меня ремнями безопасности по рукам и ногам. Я покрылась холодным потом, осознав, что сейчас начнется, - ведь еще ни разу в жизни мне не приходилось летать даже на самолете. Зато теперь можно было не опасаться, что в дверь постучат, вряд ли кто-нибудь в здравом уме станет торчать возле корабля, когда он взлетает.
  "Пункт назначения - секретная военная база планеты Альфа-88", - услышала я и ощутила, как что-то меняется: то ли давление воздуха, то ли сила тяжести. Но внезапно в мое плечо вонзилась игла, и я отключилась.
  
  Когда очнулась, все вокруг гудело, тряслось, трещало и мигало. Я предположила, что мой корабль входит в атмосферу. И даже не стала задавать себе вопрос, как долго продолжался полет. В любом случае, я представляла себе межзвездное путешествие совсем иначе: много-много дней плавать в невесомости, поглощая космическую пищу из тюбиков, поглядывая в иллюминаторы на звезды. Но никак не проспав все самое интересное!.. Впрочем, думать сейчас нужно было о другом: похоже, пока я спала, произошло нечто плохое, поскольку посадка ожидалась в аварийном режиме. Компьютер сказал мне на прощание пару слов о том, что повреждены какие-то там системы и мне предстоит что-то вроде катапультирования.
  Потом все смолкло и погасло. Меня облепило надувными подушками. И наступила тишина...
  Такой гнетущей тишины я еще ни разу в жизни не слышала. Даже жить расхотелось. Потом последовал толчок и несколько переворотов. Еще пару секунд унылой тишины в состоянии свободного падения... Хлопок самораскрывающегося парашюта... Несколько минут парения над бескрайней унылой равниной...
  Я рухнула в мокрую траву как подкошенная, даже не пытаясь сопротивляться силе тяжести неведомой планеты. И не вставала. Я читала, что человек, не привыкший к медикаментам (а я с рождения не проглотила ни одной таблетки), от некоторых лекарств может на время впасть в апатию или, наоборот, в истерику. Кто знает, что за препарат мне вкололи на время полета и сколько я проспала? А возможно, это были всего лишь последствия стресса от перенесенного. Так или иначе, чувствовала я непередаваемое: горечь утраты, неимоверное одиночество, голод и полное безразличие к тому, что будет со мною дальше. Потрясающее сочетание, не правда ли?
  Шел дождь. В свинцово-сером небе надо мной клубились тучи. Были сумерки - то ли поздний вечер, то ли раннее утро. А может, просто очень хмурый день.
  Мелькнула безрадостная мысль: "И это называется свободой?"
  Неслушающимся языком я стала напевать самую веселую детскую песенку, какую только могла вспомнить, но слезы все равно полились в три ручья. А потом я начала дико смеяться, то и дело всхлипывая.
  "Да у тебя самая настоящая истерика!" - констатировала я. Но взять себя в руки не получалось.
  Однако, как только ко мне подбежали люди в форме защитного цвета, я тут же перестала плакать и смеяться. Но было поздно. Меня схватили и куда-то поволокли.
  
  IV
  Сначала меня несколько дней продержали в маленькой камере с койкой и парашей, словно преступницу. С той лишь разницей, что заключенных кормят, а мне давали только воду. А потом меня пожелал видеть какой-то очень респектабельного вида дядя в костюме, похожий на наркобарона, каких в фильмах показывают.
  Оборванную, грязную и едва живую меня вывели к нему в наручниках, будто у такого жалкого существа еще могли оставаться силы, чтобы удрать от целой армии вооруженных людей! Оглядев меня, дядя остался доволен и распорядился меня переодеть, накормить и отвести в его лимузин.
  Мне выдали тюремную робу - не совсем по размеру, но она хотя бы оказалась чистой. И поставили тарелку чего-то съедобного: я даже не стала вдумываться, что это за пища, потому что просто умирала с голоду. Ведь в последний раз я ела за миллион световых лет отсюда! Однако, помня, что после длительной голодовки нельзя есть слишком много, заставила себя остановиться на половине тарелки. А в это время мой новоиспеченный хозяин отсчитывал деньги, чтобы расплатиться за меня. Еще и поторговался, насколько мне удалось разглядеть из окна "столовой".
  Виды, открывающиеся из лимузина, в котором меня везли неизвестно куда, были не из веселых: бесконечные военные базы со шлагбаумами и КПП, тюремного вида здания, а в промежутках между признаками цивилизации - бескрайние унылые поля и низко нависшее над ними серое небо, матовое, словно потолок. Мелкий противный дождь не прекращался.
  - У вас тут что, сезон дождей? - осмелилась спросить я - хуже уже вряд ли могло быть.
  Но мне не соизволили ответить ни "рабовладелец", ни его водитель.
  - Куда вы меня везете? - громче спросила я.
  На это респектабельный дядя обернулся с переднего сидения и молча, с интересом еще раз оглядел меня: мол, она еще и говорить умеет! А потом снова уткнулся в складной компьютер, стоявший у него на коленях.
  Общаться со мной не собирались, несмотря на то, что на этой планете говорили на том же языке, что и на Благословенной, - на универсальном межгалактическом. Существует теория, что когда-то он назывался английским и на нем разговаривало большинство землян, но с тех пор этот язык наверняка сильно изменился.
  Я подалась вперед и через плечо в смокинге увидела экран, а на нем - таблицу с именами и еще какими-то цифрами и данными. У меня было очень хорошее зрение, и я успела прочесть набранное над таблицей жирным шрифтом: "Высшая школа "Универсальный солдат"". Это была не бог весть какая информация, но уже кое-что. Теперь я хотя бы знала, что меня не в бордель везут и вряд ли собираются продавать мои внутренние органы. Можно было бы догадаться, что на засекреченной планете Альфа-88, где, как говорил Кешиа, проводятся "какие-то военные испытания", целью похищения человека должно быть нечто иное. Например, из меня попытаются сделать универсального бойца. Или станут проводить надо мною опыты. Какие? Да какие угодно! Например, испытания на выносливость.
  Никогда не верьте утверждению, что иногда лучше не знать. "Меньше знаешь - крепче спишь", - говорили мои предки. Но существовала и прямо противоположная по смыслу пословица: "Знал бы, где упасть, соломки бы подстелил". Под соломкой, верно, подразумевался какой-то распространенный на Земле материал растительного происхождения, способный смягчить падение.
  Возможно, мне в какой-то степени было бы легче не знать, что меня ждет. Но тогда я не сумела бы правильно оценить ситуацию, чтобы попытаться спастись.
  Итак, вырвавшись из одного плена, я тут же попала в другой - и, может быть, пострашнее прежнего.
  
  Я сидела в читальном зале и размышляла над домашним заданием, листая толстенный том трудов какого-то философа - сейчас уже не вспомню его имени. Уже третий день кряду с полудня до позднего вечера я, как бы выразились земляне, "грызла гранит науки", проходя полсотни метров от входа этого огромного уставленного стеллажами с книгами и столами с компьютерами помещения до своего рабочего места, прерываясь лишь на утренние занятия, прием пищи и шестичасовой сон.
  Честно говоря, у меня складывалось ощущение, будто я оказалась среди умалишенных. С той лишь разницей, что как к сумасшедшей здесь относились лишь ко мне. Или, скорее, как к еще не ставшей нормальной - такой, как все. Учащиеся Высшей школы "Универсальный солдат" - сплошь молодые люди от семнадцати до тридцати - были не очень-то болтливыми, а если кого и удавалось разговорить, они начинали нести такую околесицу - мама не горюй! При этом никто из них не помнил, как они тут очутились, кем были раньше и что происходит на самом деле.
  Предметы учебной программы, на первый взгляд, были вполне обыкновенными для специализированного учебного заведения: военная топография, история оружия, математика, инопланетные языки, рукопашный бой, практическая стрельба... Но что-то было не так. Даже не считая того, что я находилась здесь не по своей воле. Слишком уж все было правильно и спокойно. А студенты напоминали роботов, беспрекословно выполняющих все пункты распорядка дня. Поэтому и я решила не выделяться, чтобы получше оценить обстоятельства передряги, в которую попала. А поскольку самые полезные мысли посещали меня в одиночестве, я взяла за правило каждый день несколько часов проводить в библиотеке, чтобы подумать в тишине. Заодно вычитывала всякие интересные вещи о жизни на разных планетах - развитых и не очень. А любое знание, как известно, - сила. К тому же, как сообщал информационный стенд в фойе главного корпуса, близились каникулы - несколько дней полнейшего безделья с возможностью посещать факультативные занятия по интересам. И я планировала провести эти дни опять же в читальном зале - самом спокойном месте "универа".
  Разумеется, я не надеялась найти в этих книгах и базах данных хоть какую-то полезную информацию о том, как отсюда выбраться, ведь они были предназначены для нас, подопытных. Но чтение меня всегда успокаивало. И пока я листала учебники, меня, что называется, затянуло. Логические конструкции, псевдоисторические факты, поучительные истории и сногсшибательная философия альтруизма ради блага общества... Мы все были недоделанными вещами, которые через пару лет продадут новым хозяевам - в крупные корпорации. И мы будем служить им, не жалея сил, рискуя своими жизнями, и, если понадобится, пойдем на верную смерть, глазом не моргнув. Потому что спустя три курса мы станем идеальным оружием - стертыми личностями без страхов и иллюзий. Понять это было несложно, впрочем, как и догадаться, что вместе с едой нас пичкают препаратами, от которых постепенно забываешь, кто ты и зачем ты. Только вот где взять другую еду и как побыстрее выбраться из этого дурдома?
  Поначалу мне казалось неправдоподобным, что меня могут заставить что-либо делать против моей воли. Ну как из меня могли вылепить солдата, если я на это не соглашалась? К тому же и условия были вовсе не казарменными. Я могла пропустить занятие-другое, сославшись на плохое самочувствие. Могла не явиться на ужин или завтрак - никто бы мне слова не сказал, потому что я, как и все остальные, не была ограничена в движениях в пределах Высшей школы. Но ее территория была обнесена неприступной стеной с двумя рядами колючей проволоки, словно в тюрьме строгого режима, и не было ни малейшей возможности перебраться на ту сторону. А по эту разыгрывался настоящий спектакль "университетской" жизни.
  
  Каждую неделю в этом дурдоме проходила вечеринка: на первом этаже в большом актовом зале, а при хорошей погоде - в саду под открытым небом собирались студенты всех курсов. Я такие мероприятия исправно посещала в надежде узнать что-нибудь полезное или наладить с кем-нибудь контакт.
  Поначалу ничего не выходило. Одни студенты рассуждали о бессмысленности жизни, другие, недавно прибывшие, - о своих подозрениях, что "здесь что-то не так". Среди них попадались неврастеники, которые, видя во мне пока еще нормального человека, с пеной у рта начинали уверять, что их пытаются свести с ума. Замечая таких перевозбужденных субъектов, вездесущие охранники быстро усмиряли их электрошокерами. Впрочем, уже через неделю эти несчастные напрочь забывали о своих тревогах и с головой уходили в учебу.
  Второкурсники готовы были болтать исключительно об учебных дисциплинах и даже начинали злиться, когда я переводила разговор на что-нибудь другое. А поскольку в моем положении лучше всего было привлекать к себе как можно меньше внимания, приходилось имитировать интерес к обсуждаемым предметам.
  Еще сложнее дело обстояло с третьекурсниками. Они были проницательны и подозрительны. Задавали каверзные вопросы, явно стремясь выяснить, насколько уже промыт мой мозг, и наверняка доносили о результатах преподавательскому составу. Приходилось держаться начеку. Однако я все же рискнула спросить одного, зачем нам, будущим солдатам, эти танцульки с напитками, расслабляющими тело и разжижающими мозг. И этот чувак совершенно серьезно и обстоятельно, с научной точки зрения принялся мне объяснять, что релакс время от времени необходим, "чтобы лучше воевать". А я вспомнила еще одну древнюю поговорку: "Пьяный солдат дерется дольше". И не стала спорить. Решила искать сообщников в среде новичков, которые хотя бы отдаленно еще напоминали нормальных людей. Однако, как выяснилось, искала я не там.
  
  V
  Спустя месяц пребывания в стенах Высшей школы на одной из таких вечеринок я приметила в толпе парня, которого раньше не видела. Ничего особенного, парень как парень. Но с не характерной для остальных зомби искоркой в глазах. ...Среди сотен лишенных осмысленности, пустых глаз меня обжег его скучающий насмешливый взгляд. Самое интересное, что этот студент был третьекурсником. Выпускники, в отличие от нас, "зеленых", носили форму красного цвета. Как мог он сохранить здравый рассудок, находясь здесь третий год?
  Испокон веков считалось, что мужчина должен сделать первый шаг, порядочной девушке недопустимо вешаться на парней и все такое. Но здесь это правило теряло смысл. Даже учитывая, что у меня никогда раньше не было отношений с противоположным полом. Я подошла первой.
  - Привет! Хочешь потанцевать со мной? - предложила я, возникнув перед ним.
  Он едва заметно удивился моему неожиданному появлению и осторожно посмотрел по сторонам - скорее, скосив глаза налево-направо, нежели поворачивая голову.
  - Недавно здесь? - насмешливо спросил парень, положив руку на мою талию, и мы плавно вошли в ритм медленного танца.
  - Именно. И пока еще не выжила из ума, задаюсь вопросом: откуда среди этих параноиков нормальный человек?
  Усмешка в одно мгновение сошла с его губ.
  - Сколько времени ты тут находишься?
  - Чуть больше месяца.
  - Как тебе... - Он умолк, с деланой улыбкой переждав, пока мимо пройдет наблюдающий, и лишь затем продолжил: - Как тебе удалось продержаться так долго?
  - Тебе не кажется, что здесь скукотища смертная? Давай дружить, - предложила я. - Меня зовут Жека. А тебя?
  - Дис, - коротко ответил он, снова осторожно озираясь по сторонам. - Меня зовут Дис.
  - Скажи мне, Дис, ты тоже хочешь стать универсальным солдатом или твоя единственная мечта - слинять отсюда поскорей? - продолжала я мрачно шутить.
  - Если наутро ты не забудешь того, что сказала сейчас, - шепотом произнес Дис, наклонившись к моему уху (он был на голову выше меня), - встретимся в читальном зале. Я видел тебя там - ты каждый день приходишь.
  - Да, я люблю читать. Но тебя почему-то там не замечала.
  - Крайний стол в левом ряду за шестым от окна стеллажом не захватывают камеры видеонаблюдения. Там и поговорим, - сообщил он. - Завтра. А если мне не удастся вырваться, то послезавтра.
  - Я хочу сейчас! - воспротивилась я. Но рядом вновь появился любопытный страж порядка, и Дис внезапно заткнул мне рот поцелуем.
  То был поцелуй-кляп, и я вполне сознавала это. Но все равно что-то приятное произошло со мной в тот момент, заставив ответить даже на такой поцелуй. И бьюсь об заклад, Дис даже не понял, что это был первый поцелуй в моей жизни.
  - Здесь слишком шумно. Отойдем? - предложил он, оторвавшись от меня. А его рука продолжала аккуратно поддерживать мою спину. Я увидела его налившиеся кровью глаза и подумала: так вот как это, оказывается, происходит...
  Мы отошли в сад и присели на свободную скамью, где Дис ради конспирации приобнял меня, а я положила голову на его плечо.
  Погода стояла на удивление теплая. Прямо перед нами какой-то другой парень самозабвенно лобзал какую-то другую девушку, постанывающую от удовольствия. И они были так заняты друг другом, что можно было не опасаться говорить прямо при них.
  - Я уже много месяцев не разговаривал с нормальными людьми, - признался Дис. - Расскажи о себе. Откуда ты?
  - А не лучше ли сразу к делу? - вспылила я.
  Эта его реплика - "много месяцев не разговаривал с нормальными людьми" - напомнила мне первую встречу с Гетой, и сердце защемило от тоски при воспоминании об утрате.
  - Времени мало, - добавила я.
  - Полгода назад я пытался помочь здесь одной девушке. Но через пару недель она стала такой же, как все. Ты тоже долго не протянешь.
  Утешил, ничего не скажешь!
  - А вот ты, я вижу, в этом дурдоме не пару недель, - возразила я. - Как ты это делаешь? Может, и я смогу?
  - Теоретически даже самый психически устойчивый человек не может сопротивляться больше пары месяцев. А некоторым и недельки хватает.
  - Как ты это делаешь? - повторила я вопрос. Ведь было ясно, недельки у меня нет, я и так провела здесь уже месяц и начинала замечать всякие странности, происходящие с головой. С самого начала я обратила внимание на время от времени посещающее меня чувство бессмысленности жизни. Такие приступы случались все чаще. Но пока я еще справлялась с апатией, которая могла быть предвестником серьезного умопомрачения.
  - Я блатной - и все дела, - сказал Дис.
  - То есть как это?
  - Мой отец - один из самых богатых людей галактики. Время от времени он отстегивает приличную сумму ради того, чтобы из меня не сделали идиота.
  - Что же он сразу тебя не выкупит? - удивилась я.
  А в это время парень напротив принялся срывать одежду со своей партнерши...
  - Это сложно. Альфа-88 - секретный объект. Вырваться отсюда равносильно чуду. Или дезертирству. Это все равно что бежать от уголовного наказания - тебя будут искать, пока не найдут. Всю оставшуюся жизнь придется скрываться, - говорил Дис, безучастно глядя на разворачивающуюся на наших глазах сцену неистовой любви таких же, как мы, - "зеленой" и "красного". - В этой части галактики военные контролируют все и вся, ни один шаг не остается незамеченным. Ведь если кому-нибудь удастся побег, на воле окажется человек, в которого вложена куча денег и знаний, а они дорогого стоят. Лучше, чтобы все выглядело естественно: через несколько месяцев отец выкупит меня на законных основаниях. Да и отношения у нас с ним сложные: подозреваю, он нарочно упек меня сюда, чтобы я "поумнел" и "жизни научился". Вроде как в армии отслужил. И чтобы впредь поступал, как он велит. ...Ты мне нравишься, - сказал он вдруг, заметив приближающегося к нашей скамье стража. - Может, тоже займемся любовью? - И с этими словами снова бесцеремонно овладел моими губами.
  Второй поцелуй был длиннее и осмысленнее первого, мы словно пробовали друг друга на вкус, слушая удаляющиеся шаги надзирателя.
  - Ты можешь мне помочь? - спросила я, оттолкнув его от себя сразу же, как только шаги тяжелых ботинок стихли.
  - Увы, - сухо ответил отвергнутый Дис.
  - Мне нужна твоя помощь. Хоть какой-нибудь совет, хоть что-нибудь! - взмолилась я. Я "хваталась за соломинку", как говаривали мои предки.
  - Тебе лучше поспать, - сказал он. - Не уверен, что завтра...
  - Завтра и послезавтра я останусь собой! - перебила я. - Они что-то подмешивают в еду, правда?
  - И не только в еду. Это комплексная методика. Скажи, тебе случайно не снится какой-нибудь повторяющийся сон?
  Я напрягла память.
  - Да, в последнее время я пытаюсь открыть во сне какую-то дверь.
  - Значит, уже началось.
  - Началось что?
  - Необратимая реакция.
  - Откуда ты знаешь?
  - Со всеми это происходит. Тебе отсюда не выбраться.
  - Как ты можешь вот так спокойно выносить мне смертный приговор?! У меня крепкие нервы: мое детство прошло в приюте, я не знала родительской ласки, а потом еще три года провела в бегах - жила в лесу с отшельниками, охотясь на диких зверей. Я угнала космический корабль у военных! - выпалила я.
  - Да что ты?
  - А как, по-твоему, я здесь оказалась?
  - Угонять корабль, чтобы прилететь сюда, было глупым поступком.
  - Там, откуда я бежала, немногим лучше.
  - Какой бы крутой ты ни была, у тебя нет шансов.
  - Но ты хоть попытаться-то можешь? - не отступала я.
  - Даже пытаться не стану, - отрезал Дис. - И насчет завтрашнего свидания в читальном зале - забудь.
  Он встал и зашагал прочь. Но я догнала его и преградила дорогу:
  - Дис, пожалуйста! Я не хочу умирать здесь вот так.
  - Ты не умрешь. Ты будешь жить дальше, счастливая и с промытыми мозгами, - довольно резко ответил он и попытался меня обойти.
  Дис старался казаться равнодушным, но я почувствовала, что за этим скрывается боль. Быть может, он уже не раз пытался помочь новеньким, но все попытки заканчивались неудачно, предположила я. И поклялась себе удивить его - не дать съехать своей крыше. Когда что-то себе пообещаешь, легче не отступить на полпути. Это всегда было моим главным трюком в борьбе за выживание. Я опять преградила ему дорогу.
  - Оставь меня в покое! - разозлился Дис. - Ты представить себе не можешь, каково это: привязаться в здешнем аду к человеку, а потом потерять его. Делай, что хочешь, но моя совесть чиста, я сказал тебе правду: ничего не выйдет!.. Извини, - вдруг остыл он, неожиданно оробев под моим взглядом. С детдомовских времен я привыкла смотреть людям в глаза и могла выдержать любой взгляд. - Я правда ничем не могу тебе помочь.
  Тогда уж разозлилась я.
  - А теперь послушай меня. - Поскольку надзиратель как раз снова проходил мимо, я обняла Диса за шею и приблизила свой рот вплотную к его губам. Но не для поцелуя. - Я не знаю, что у тебя там за душевные драмы были. Но я не собираюсь тут с катушек вместе со всеми остальными слетать, - гневным шепотом заговорила я. - Клянусь тебе: если ты меня бросишь, а я, не дай бог, выживу, то из-под земли тебя достану, а потом зарою. Ты меня понял?
  - О-о! - наигранно испугался Дис.
  - Ого-го! Так что запишись в библиотеку. И прихвати мне бутерброд побольше, договорились?
  Представляя себе этот самый большой и вкусный в мире бутерброд, я в свою очередь коротко чмокнула Диса на сон грядущий и отступила.
  По-видимому, его позабавил мой монолог. Он посмотрел на меня сверху вниз, как взрослый смотрит на ребенка, и сочувственно покачал головой.
  - Пойми, Жека... или как тебя там... это бесполезно, - сказал он мне.
  - Меня зовут Евгения, - бросила я, уходя.
  
  VI
  Честно говоря, я не представляла, как Дис может мне помочь. Но если не он, то кто? Вернувшись в свою комнатенку, я завалилась на койку и стала все обдумывать в тишине и темноте. Но тихая, еле слышная музыка опять донеслась до слуха, как прошлой ночью. Теперь я была уверена, что она мне не мерещится, как это случается порой в момент засыпания. Но все равно от нее с ума можно было сойти! Уже только потому, что мелодия была такой неясной и зыбкой, что ее невозможно было напеть. Временами она превращалась в отдаленный гул ветра, в крики, подхваченные эхом, плавно перетекала в женское пение под переливы арфы, а потом модулировала в более низкие тональности и оборачивалась таким страшным нагромождением звуков, что мурашки бежали по коже. Среди всей творящейся вокруг неразберихи ясно было одно: эту так называемую музыку слушать нельзя. Наверняка она тоже что-то внушала. А раз нас подвергали, как утверждал Дис, комплексной методике, я сделала вывод, что одного подмешивания отупляющих препаратов в еду недостаточно. Что если убрать из цепочки некоторые звенья? Пожалуй, тогда превращение в универсального солдата если и не прервется, то пойдет значительно медленнее.
  Вдохновленная догадкой, я смастерила из лоскута, оторванного от собственного белья, беруши и продолжила обдумывать в приятной звенящей тишине свое положение, а еще - первый в моей жизни поцелуй, случившийся при столь необычных обстоятельствах.
  "Музыка - раз. Кромешная темнота в комнате без окна - два. Тоже чтобы на психику давило. Еда - три... Значит, пища - не главное звено. Кто бы стал устраивать весь этот цирк, если б все можно было решить при помощи одной пилюли? А если так, то системе можно противостоять! Только бы Дис пришел завтра в читальный зал и рассказал мне побольше!" - с этой мыслью я заснула.
  В доброй тишине я спала крепко и сладко, не то что в предшествующие ночи, наполненные тревожными черно-белыми кошмарами. И на этот раз злосчастная дверь, которую я уже много ночей кряду стремилась открыть, не приснилась мне.
  В ту ночь мне снился цветной сон: наш детский дом весной, в саду цветут яблони, а я, усевшись под одной из них, читаю учебник по физике, готовясь к экзамену. То был один из самых спокойных и светлых дней, проведенных в детском доме. ...Мне снилось, как затем ночью, включив под одеялом фонарик, я перечитываю сохранившийся листок из бабушкиного дневника. А потом приходит Гета и долго говорит о том, что я должна совершить что-то очень важное, а я все сомневаюсь, получится ли у меня.
  "Ты все сделаешь правильно. Только не сдавайся, борись!" - слышала я его такой родной голос и удивлялась тому, что он жив.
  Правда, заканчивался сон не слишком радостно: мы снова целовались с появившимся откуда ни возьмись Дисом, но вдруг произошло что-то нехорошее - и он провалился в разверзшуюся серую пропасть.
  Я проснулась, когда в моей комнате загорелся яркий свет. Будильник, почти не слышимый сквозь заткнутые уши, настойчиво повторял: "Элизабет, подъем! Элизабет, подъем!" Такое имя дали мне, насильно приютив в этом сумасшедшем доме.
  Принимая душ, я пыталась прогнать чувство тревоги: а вдруг Дис не придет сегодня? И с нетерпением ждала момента, когда доберусь до читального зала. К счастью, он пришел. Правда, заставил прождать его несколько часов.
  - Привет, Элизабет! - подсев ко мне за тот самый стол, в левом ряду за шестым от окна стеллажом, сказал он и улыбнулся, точно издеваясь.
  - Откуда ты знаешь, как меня зовут? - огрызнулась я, отрывая от книги красные, воспаленные от долгого чтения глаза. Сначала я старалась лишь делать видимость, будто читаю, и особо не вникать в написанное, чтобы не поддаться влиянию. Но очень уж замечательно говорилось в учебнике о патриотизме и самоотверженности - не удержалась.
  - Я нашел твою читательскую карточку на столе библиотекаря, - ответил Дис и протянул мне пластиковый прямоугольничек с моим именем и фотографией. - Ты ее там, наверное, забыла.
  - Наверное, - снова огрызнулась я, выхватив у него из рук свой читательский билет. - Ты что-то слишком долго шел.
  - А ты с самого утра?..
  - ...Тебя жду, - закончила я. - Было бы это где в другом месте, послала бы я тебя за такие проделки ко всем чертям!
  - Я был на тренировке по дзюдо, это такое древнее единоборство, - объяснил Дис. - Я их обычно не пропускаю - может здорово пригодиться в жизни. На вот, поешь, сразу станешь добрее, - сказал он, вынимая из кармана внушительного размера бутерброд, завернутый в салфетку. - Буквально от сердца оторвал.
  Я молча схватила примирительный подарок и быстро набила рот. С утра я ничего не ела, решив, что лучше буду голодать, чем стану такой же, как все эти психи вокруг. Но полдня без еды оказались довольно мучительными, так что я уже подумывала отказаться от затеи пропустить еще и ужин.
  Перекусив и действительно немного подобрев, я предположила, что Дис, скорее всего, решил проверить меня, подвергнув томительному ожиданию. Но не стала упрекать его: в конце концов, он имел полное право полагать, что меня надолго не хватит. Вероятно, даже эти несколько часов могли меня подкосить - он ведь небось за три года повидал немало бунтарей вроде меня. Однако я намеревалась доказать обратное. "Не дождешься", - пообещала я про себя.
  В тот день мы с Дисом условились, что он будет тайком передавать мне "здоровую" еду. Хотя здоровым этот скудный паек можно было назвать лишь с большой натяжкой. Первые несколько дней я просто на стенку лезла от голода, но потом привыкла.
  Во время каникул мы встречались в читальном зале каждый день. Делали вид, что конспектируем учебники, а на самом деле общались - шепотом или посредством письма. А в конце недели, когда пришло время прощаться, Дис сказал:
  - Продержись еще несколько дней. В выходные мы встретимся на очередном "капустнике". А я за это время что-нибудь придумаю, обещаю. Все будет хорошо.
  И, по-братски поцеловав меня в лоб, ушел не оглядываясь.
  Я же, оставшись в одиночестве, затосковала над распахнутой книгой.
  "Все будет хорошо..." Легко ему говорить! А мне было страшно. Кто знает, что могло со мной случиться за эти несколько дней? Тревожась о своей судьбе, я неосознанно протянула руку к медальону. У меня с детства была привычка теребить его, когда я нервничала. Однако на этот раз я с ужасом обнаружила, что его на шее нет.
  "Мой медальон пропал! А я даже не заметила, когда это случилось. Ну точно, что-то с головой не так!" Я старалась изо всех сил, но не могла вспомнить, что его отобрали вместе со всем, что было на мне надето, когда привезли сюда, выдав взамен учебную форму и зубную щетку. Я забыла и то, какую истерику устроила, когда меня разлучали с моим сокровищем. Как втолкнули в бокс с душем и долго поливали холодной водой, точно я получила дозу радиации. Тот злосчастный день напрочь выпал из моей памяти, как и многое другое.
  Я попыталась выстроить события в их последовательности, но поняла, что уже и этого не могу сделать. Что затрудняюсь даже ответить на простейший вопрос: что было раньше - тот большой бутерброд, который мне принес Дис в читальный зал, или наш с Дисом первый поцелуй?
  "Ну гады! Они мне за это ответят!" - негодовала я, сжимая кулаки.
  
  VII
  Прошло дней пять, а может быть, десять. Все они были однообразными до невыносимости, и я потеряла им счет. Я забыла о берушах, и мне даже начала нравиться звучавшая перед сном музыка - без нее уже не получалось заснуть. Все чаще я стала задаваться вопросом: а зачем вообще сопротивляться? Ведь так легко и просто делать то, что тебе велят. А чтобы подавить крепчавшую вселенскую тоску, я взяла за правило посещать все без исключения занятия и делать все без исключения домашние задания - ушла в учебу с головой, как все мои предшественники. Я бегала, стреляла по мишеням, собирала и разбирала оружие, рисовала планы пересеченной местности, училась причинять боль и оказывать первую помощь, изучала языки и штудировала кучу разнообразной литературы. Мои учителя говорили, что я делаю успехи, и меня это радовало. И я была бы совершенно счастлива, если бы не мерзкое, шевелящееся в глубине души подозрение, будто у меня отняли что-то очень важное.
  Каждый раз, пытаясь понять, что же меня гнетет, я вспоминала о своем медальоне, и это возвращало к реальности. Но вместе с тем меня неотступно преследовала бредовая мысль: я во что бы то ни стало должна его отыскать, иначе произойдет что-нибудь ужасное. Например, конец света. Однажды утром, одержимая навязчивой идеей, что медальон мог незаметно снять с меня Дис во время нашего первого танца в саду, я отправилась прямо в корпус третьекурсников, постучала в дверь его комнаты и, разразившись страшными проклятиями, потребовала вернуть украденное.
  Высунув голову в коридор и посмотрев по сторонам, Дис втащил меня внутрь, пока никто не заметил моей истерики. Заперев дверь, он залепил мне рот скотчем, им же обвязал мои запястья, чтобы перестала драться, усадил на свою койку и долго что-то говорил, потом кричал. Отвечать с заклеенным ртом я не могла, поэтому просто смотрела на него ненавидящим взглядом. Сделав вывод, что я ничего не соображаю, Дис достал из своего шкафчика для одежды маленький футлярчик, вынул оттуда шприц и, грубо повалив меня на койку, всадил в плечо укол.
  Постепенно пришло осознание происходящего. Возвратилась и память. Лежа одним ухом на подушке, пахнущей Дисом, я с легкостью вспомнила, что мои вещи вместе с медальоном положили в металлический ящик с номером, который я специально тогда заучила, чтобы потом найти. Я была спокойна, саднило лишь чувство потери - этот медальон был мне дороже всех вещей на свете.
  - Он в ящике номер 232982, - тихо произнесла я. И добавила: - Не думала, что сломаюсь так скоро.
  - Скоро? - Дис ободряюще потрепал меня по щеке и заправил мой выбившийся на лицо локон за ухо. - Между прочим, прошло уже полгода. Зима на дворе - ты не заметила?
  - Что? - я рывком поднялась из лежачего положения в сидячее.
  - Не делай сейчас резких движений - может закружиться голова, - предупредил Дис.
  - Что это был за укол? - спросила я, укладываясь обратно и потирая больное место.
  - Это на крайний случай - если у меня крыша начнет съезжать.
  - А еще есть?
  - Осталась парочка.
  - Что ж ты раньше молчал?!
  - Потому что это не выход: ими нельзя злоупотреблять.
  - Я в любом случае долго не протяну, - безнадежно проговорила я.
  - Тем не менее, ты - это все еще ты, - возразил Дис. - Никто пока не продержался так долго.
  - А что толку?..
  - Послушай меня внимательно: тебе нельзя здесь находиться. Сейчас ты уйдешь и, сославшись на недомогание, побудешь какое-то время у себя. Но помни: я рядом и буду присматривать за тобой. Я думаю над тем, как нам выбраться отсюда.
  - Как же ты собираешься это сделать? - еще безнадежнее спросила я, совершенно уже не веря, что такое возможно.
  - Я обязательно что-нибудь придумаю.
  - Ты и в прошлый раз так говорил.
  - На этот раз все иначе: у меня есть план. Осталось проработать детали.
  Возможно, он просто не хотел меня расстраивать. А я не стала говорить, что обо всем догадалась - что это был наш прощальный разговор. Он пожертвовал ради меня дозой спасительного препарата, который мог пригодиться ему самому, чтобы... попрощаться. И у меня была последняя просьба.
  - Дис, поцелуй меня, - попросила я.
  И подумала: "Пусть это будет последним, что я запомню".
  
  За высокими полукруглыми окнами актового зала с утра валил снег. По ту сторону стекла выросли внушительного размера сугробы. В тот день я всего на пару часов очнулась от забвения, в котором пребывала в последнее время очень часто. Я надела длинное платье из темно-зеленого бархата и зачесала свои каштановые волосы в пучок на макушке, оставив по бокам над ушами по изящному локону. Мне предстояло сыграть роль шпионки на светском рауте - это была курсовая работа. У каждого была своя задача, и от того, как "студент" с нею справится, зависела его стоимость в будущем.
  Со дня нашего последнего с Дисом разговора прошло несколько недель. С тех пор мы не виделись. Но каждый день, если не забывала прийти, я находила в условленном месте - под нашим столом в читальном зале - бумажный пакет с едой, прикрепленный скотчем к обратной стороне столешницы. Иногда там оказывался гамбургер, иногда пирожное или булочка. Но этого было слишком мало, чтобы насытиться. А постоянное чувство голода лишь усугубляло мое состояние. Провалы в памяти участились, и я давно поняла, что Дис поставил на мне крест. Но сама все еще продолжала сопротивляться. Именно потому я решила в тот день провалить учебное задание. Ведь нужно было хоть что-нибудь делать, а не просто плыть по течению. Раз уж все на свете, даже ангелы небесные, бросили меня на произвол судьбы.
  Я с удовлетворением осмотрела в зеркале фойе свое отражение - обтянутую мягкой тканью платья стройную, правда слишком худощавую теперь, фигуру. Я осознавала, что уже практически побеждена, но из последних сил повторяла себе, что не сдамся ни за что. Время от времени я представляла, что сжимаю в кулаке медальон, как в детском доме, когда мне становилось особенно тяжело. Этот образ стал для меня своеобразным ключом от той самой двери из мира забвения в реальный мир, через которую я все еще могла ходить туда и обратно. В отличие от всех остальных, не имеющих такого ключа.
  Я продержалась несколько месяцев, но постоянная внутренняя борьба расшатала мои нервы. Я находилась в сильнейшей депрессии и могла в любой момент расплакаться или расхохотаться. Жаль, Дис не знал, чего мне стоило держать себя в руках. Я была истощена и очень мало спала, все время опасаясь, что однажды не проснусь тем же человеком, каким засыпаю. Силы мои иссякали. Но я научилась не слушать того, что говорилось вокруг, и не думать ни о чем. Я могла надолго отключиться в середине разговора, глядя в одну точку и ничего кругом не замечая: так я отдыхала. Но в этой, казалось бы, самой плачевной ситуации у меня стали проявляться сокрытые ранее способности, будто открылся третий глаз. Например, я чувствовала, когда кто-то за моей спиной сверлит меня взглядом. Обострились слух и зрение. И в то утро я уже догадывалась, как, по легенде игры, получить "шпионскую" информацию. Но не торопилась с этим. Потому что остро чувствовала: мое спасение совсем близко и так же возможно, как одна из миллионов шахматных комбинаций. Нужно всего лишь вовремя сделать правильный ход. Прими я тогда решение стать универсальным солдатом, цены бы мне не было. Но я решила, что вырвусь из этого ада во что бы то ни стало.
  Дис бродил в толпе в фуршетной части зала, такой же скучающий и потерянный, как в тот вечер, когда я его впервые увидела, и не притрагивался к еде, лишь рассматривая закуски. Сначала он не узнал меня, скользнув по мне взглядом, но, пройдя еще пару шагов, обернулся и замер на месте:
  - Жека? - прочитала я по его губам.
  Между нами сновали люди, загораживая нас друг от друга. Но это не мешало мне смотреть на него в упор.
  - Замечательно выглядишь, - приблизившись, осторожно сделал мне комплимент Дис.
  Я не ответила.
  Он взял фужер с вином из моей руки и поставил его на стол со словами: "Не пей это". А потом наши губы соприкоснулись.
  "Вот что мне было нужно", - подумала я и снова отключилась.
  Последовал очередной провал, во время которого я, словно сквозь сон, наслаждалась чувством, что мы никому не нужны и на нас никто не обращает внимания. А очнувшись, обнаружила, что мы лежим в обнимку в темноте и моя голова - на его плече. Дис что-то говорил шепотом. Прислушавшись, я разобрала:
  - ...С той девушкой все в порядке, она просто стала тем, что из нее хотели сделать. Но почему-то с самого начала я был уверен, что ты никогда такой не станешь - ты будешь бороться, пока не умрешь или не сойдешь с ума. И вот это происходит... Знаю, ты меня сейчас не слышишь. Если бы слышала, разве бы я говорил тебе все это? Я не привык признаваться в чувствах - наоборот, девчонки сами всегда меня клеили.
  Терзаясь в догадках о том, как мы здесь оказались, сколько времени прошло и что могло произойти за это время, я тихонько ощупала себя в темноте - платье все еще было на мне, но моя ладонь наткнулась на слишком выступающую из-за худобы тазобедренную кость под тканью.
  "Неужели я так сильно похудела?" - снова подумала я.
  - Жаль, что я не смог тебе помочь, - продолжал Дис. Его дыхание щекотало мой висок. Он считал, что разговаривает с овощем, и я решила послушать, что он мне поведает еще. - А ведь мне кое-что удалось выяснить за эти дни. Ты, например, знала, что корабль, на котором ты прилетела, подбили?
  - Как подбили? - не утерпев, выдала я себя.
  От неожиданности Дис подскочил, наверняка уставившись в мою сторону. Видеть этого я не могла, но почувствовала.
  - Жека, ты меня слышишь? Ты понимаешь меня? - удивленно спросил Дис.
  - Еще бы! Кто и зачем подбил мой космолет?
  Я напряженно смотрела в темноту, пытаясь разобрать, где мы находимся - в моей комнате или в его.
  - Это было покушение на генерала, у которого ты угнала корабль. Его хотели взорвать террористы. Но нарвались на тебя. А убивать не стали, потому что здесь идет торговля людьми - армии Союза планет Альфа нужны верные солдаты. На тебе решили заработать.
  - Действительно! Меня несколько дней продержали в клетке, а потом приехал какой-то элегантный дядя, отсчитал им деньги и привез сюда, - припомнила я.
  - А это был один из перекупщиков. Здесь он, скорее всего, получил за тебя втрое больше, чем отдал террористам.
  - Весело. Я-то думала, что работорговля канула в Лету. Так что ты там придумал с побегом? - решила я перейти к делу. - И где мы, черт возьми, валяемся?
  
  ...Яркий свет ударил в глаза.
  - Как тебя зовут? Назови свое имя! - требовательно звучал совсем рядом кажущийся знакомым голос.
  Щурясь, я пыталась разглядеть, где нахожусь и того, кто меня спрашивает, но ослепляющая лампа светила прямо в лицо.
  - Ты помнишь, как тебя зовут? - настойчиво повторял голос.
  В голове вертелось два имени. Но постепенно одно вытеснило второе - как только вернулось воспоминание об украденном у меня медальоне. А за ним в памяти всплыли пророчества бабушки...
  - Меня зовут Евгения! - раздраженно ответила я, распахнув наконец глаза. И увидела над собой озабоченное лицо Диса, убравшего лампу в сторону. - Как будто ты не знаешь... А что, собственно, происходит? - Я вскочила, обнаружив, что лежу в комнате Диса на его койке.
  - Не вставай! - предупредил он.
  Но я и без его подсказки рухнула обратно на подушку - перед глазами поплыло, и комната быстро-быстро завертелась вокруг меня. Я зажмурилась, борясь с тошнотой.
  - Я вколол тебе двойную дозу - все, что осталось, - объяснил Дис. - Головокружение пройдет через несколько минут, нужно немного подождать.
  - Зачем? - пыталась я вникнуть в происходящее. Но меня вдруг осенило: это случилось! Случилось со мной!
  - Господи! - вскричала я, снова порываясь встать. - Как?! Как это могло произойти?
  - Так же, как и со всеми, - спокойно ответил Дис, удерживая меня в горизонтальном положении.
  - Эти гады меня завербовали, переделали! Меня! Они перепрошили мой мозг, как компьютерную плату!
  - Судя по всему, пока еще нет, - так же спокойно ответил Дис, снова укладывая меня обратно на койку. - Но у нас очень мало времени, - предупредил он тотчас же.
  - О каком времени ты говоришь? Это уже произошло! Какая же я дура! - вспоминая все, чем занималась в последние дни, ужасалась я. Надо сказать, ощущение у меня было точь-в-точь как у проснувшегося с похмелья человека, накануне наломавшего дров. Я ведь неопределенно долгое время мыслила и действовала так, как все эти зомбированные ребята! И все-таки выполнила на отлично курсовую работу.
  - Все это сейчас не важно. Слушай меня внимательно. Я видел сон...
  - Тебе не кажется, что сейчас не самый подходящий момент рассказывать сны?
  - Не перебивай! - оборвал он меня. - Со мной такое бывает, когда грядет что-то важное. Я вижу будущее, понимаешь?
  - Ну и что ты там видел?
  - Он синий?
  - Что?
  - Этот твой медальон - синий такой, да?
  - Ну да... А откуда ты?.. - удивилась я.
  - Я видел, как все произойдет. Значит, все получится.
  - Что ты делаешь? - спросила я, осторожно сев и спустив ноги на пол.
  Комната по-прежнему плыла, но уже медленнее. Дис запихивал в сумку теплые вещи. Часы показывали глубокую ночь.
  - Получится что? - сыпала я вопросами, окончательно приходя в себя.
  - Одевайся. - Вместо ответа Дис швырнул мне куртку и болоньевые штаны. - Мы уходим. Прямо сейчас. А на улице холодно.
  - Но куда мы пойдем?
  - Не пойдем, а полетим. Есть тут один человек, контрабандист по имени Салли. Он занимается похищением и поставкой сюда молодых людей вроде нас с тобой, и у него есть свой небольшой космолет.
  - И он любезно согласился нас вызволить?
  - Не любезно, а за деньги. За очень большие, между прочим, бабки!
  - А у тебя они есть?
  - Нет. Но я пообещал, что принесу. Наплел ему о богатом папочке.
  - Чем же мы расплатимся?
  - Если понадобится, убьем его.
  - Что?! - Я не верила своим ушам. - Ты серьезно? Я никого не стану убивать, ты слышишь? А тебе осталась всего пара месяцев до освобождения.
  - Во-первых, это не освобождение - я фактически попаду в рабство к отцу. А он страшный человек, уж поверь. И мне вовсе не хочется плясать под его дудку, у меня совсем другие планы на свою жизнь. Во-вторых, я должен спасти тебя.
  - Ты мне ничего не должен! - возразила я, и комната окончательно остановилась в моих глазах.
  - Послушай, мы не погибнем, - взяв меня за плечи, заверил Дис. - Я видел это во сне.
  - Но Дис, это просто сон!
  - Это не просто сон. Я видел, как ты спасешься, улетев отсюда на корабле Салли. И я видел смерть Салли.
  - А свою смерть ты случайно не видел?
  - Нет, видел только, как упал в снег. А еще видел тебя в окружении незнакомых мне людей. И себя среди них тоже видел! Видел, что мы с тобой сидим на скамье в каком-то парке ночью и я отдаю тебе твой медальон. А это значит, я тоже не умру. Одевайся же! - скомандовал он.
  
  VIII
  Я не стала спрашивать, как ему удалось отключить несколько видеокамер, чтобы мы незамеченными пробрались по коридорам, и где он раздобыл электронные ключи от дверей. Решила, что спрошу потом, когда все останется позади.
  Мы вышли на лестницу для техперсонала и поднялись по ней на последний этаж. С самой верхней площадки к потолку вела металлическая лесенка с довольно большими промежутками между перекладинами.
  Дис неслышно откинул крышку ведущего на крышу люка, осторожно высунул голову, а потом весь пролез в неширокое отверстие. Сверху меня окатило морозным воздухом. Спустя пару секунд я увидела на фоне ослепительно-черного, усыпанного звездами квадрата руку, жестом зовущую наверх. Ежась от холода, я полезла за Дисом и вскоре оказалась на крыше своей недавней тюрьмы. Сделала несколько хрустких шагов по сияющему всеми звездами мира снегу. Ничего красивее этой морозной бездны я в своей жизни не видывала и от восхищения застыла на месте, задрав голову: в величественной черной глубине поблескивали бесконечные мерцающие точки. Капюшон слетел с моей головы, и мочки ушей стало покалывать от холода.
  "Как, должно быть, огромен и прекрасен мир!" - размечталась я.
  - Поторопись, - шепнул Дис и взял меня за руку.
  Я послушно пошла за ним, примеряясь к скорости его шага и ощущая тепло его горячей руки. Запах свободы был так чудесен, что я все никак не могла поверить, что это не сон, и осознать, что эти решающие минуты определят мою судьбу - жить мне или умереть.
  Снег скрипел под нашими башмаками. Все вокруг блестело и переливалось. А огромная круглая луна насмешливо смотрела на нас сверху высокомерным взглядом. У нее словно было лицо: глаза, очертания носа и широкая клоунская улыбка до ушей. Говорят, у земной луны тоже было "лицо", только оно не улыбалось, а напротив, было тревожным. Бабушка Анна метафорично выразилась в своем дневнике, что спутник Земли "беззвучно кричал", словно пытаясь предупредить о надвигающейся на планету катастрофе. Только никто не услышал ту кричащую луну. А эта, что смотрела на нас с Дисом, будто насмехалась над тщетностью усилий убежать от судьбы. Ну и наглость! Мало того, что светит вовсю и мы как на ладони, так еще и смеется! Я показала луне язык и обогнала Диса.
  Я быстро замерзла, но старалась дышать и шагать как можно тише. Если только можно было назвать тихими эти скрипучие шаги. Впереди крыша заканчивалась. Справа от здания, километрах в трех, я разглядела за реденькой лесополосой расчищенную, слабо освещенную взлетную площадку и корабль, похожий на самолет, поставленный на хвост. Доверия мне эта конструкция не внушала, но ни на что другое рассчитывать, по-видимому, не приходилось.
  Мы спустились на задний двор по скользкой пожарной лестнице, обрывавшейся на уровне второго этажа. Свесившись с последней ступеньки, Дис осторожно прыгнул в снег, а потом поймал меня. Мне очень хотелось вскрикнуть во время падения, но я не издала ни звука, приземлившись в крепкие руки Диса. И в тот момент пообещала себе, что больше не стану бояться доверять его рукам. Никогда.
  Мы прошмыгнули меж смердящими тюками и баками с мусором, словно мыши, и прижались к кирпичной стене. В одном месте ограждение, как и предупреждал Диса контрабандист Салли, было обрушено - мы без особого труда вылезли сквозь кривой пролом на волю. Но там, в самом, казалось бы, конце пути, нас ждала нелепейшая неудача. Дис зацепил ботинком торчащую из-под снега железку, и та, громко загремев, насторожила оказавшегося здесь в столь поздний (или, скорее, в столь ранний) час мусорщика. Небрежность Диса стала для него роковой: мусорщик, идя на шум, прыгнул вслед за нами в разлом стены и вскинул двустволку.
  - А ну стоять! - каркнул он, когда мы уже пустились наутек и со всех ног мчались к взлетной площадке.
  Предутренний страж помойки спустил курок, и из двух стволов бухнул выстрел в спину Диса.
  Он упал лицом в снег. А я, по инерции пробежав еще шагов пятнадцать, остановилась и обернулась. Видит Бог, в тот момент я собиралась вернуться и голыми руками задушить мусорщика. И я бы сделала это. Но тот, словно почувствовав мое намерение, с перепугу выронил двустволку и помчался прочь - к тревожной кнопке. В этот момент Дис поднял голову и крикнул мне:
  - Оставь меня! Беги!
  Вдали завыл сигнал тревоги. А я стояла истуканом, не решаясь бросить друга в беде. Он был еще жив, но снег вокруг него быстро окрашивался красным.
  - Дис? - позвала я дрожащим голосом и сделала два шага назад.
  - Мне ничего не будет - я блатной! - снова надсадно прокричал Дис. - Беги же! Беги, твою ма-а-ать!
  Его хриплый, надрывный вопль, порвав мерцающие звездами небеса, придал мне скорости. До Салли оставалось метров триста. В те роковые секунды я думала о многих страшных вещах. Выживет ли Дис? Спасусь ли я? Добегу ли?..
  "Замолчи и беги, Жека! - зазвучал в ушах голос Геты. - Ради себя, ради него, ради всех нас! Беги!"
  Я ворвалась в спасительный лес, оказавшийся не таким уж густым, каким он виделся сверху, с крыши. Я мелькала, словно живая мишень, меж голых стволов, стараясь сделать траекторию как можно более извилистой. Пули свистели все ближе, и каждая секунда могла оказаться последней. Но в те мгновения я думала не о смерти, а о том, что Салли, не предполагавший, что за нами будет погоня, скорее всего, сделает вид, будто не приглашал меня, и сдаст в руки преследователей. Но я поклялась себе, что жертва Диса не окажется напрасной. А для этого надо было сделать видимость, будто Салли причастен к моему побегу - настолько, чтобы ему и самому пришлось бежать. Вместе со мной.
  Я никогда не видела этого человека и, разумеется, не могла знать, как он выглядит. Но когда выскочила на поляну, сразу же поняла, кто есть кто. Салли сидел на пне перед костром, рассматривая какую-то замысловатую штуковину и смоля сигарету. Он был не один: рядом на раскладном стульчике расположился паренек в ватнике и ушанке и с планшетным компьютером на коленях. Тыча пальцем в сенсорный экран, он жевал хот-дог, который держал в свободной руке. Оба были удивлены моему появлению не меньше, чем раздававшимся вдали выстрелам.
  - За мной погоня! Бежим! Скорей! - выпалила я и с разбегу влетела в космолет. Внутри было тесно, полно проводов и тумблеров. Будто в музее доисторических летательных аппаратов.
  Салли вскочил и поначалу заметался, схватившись за оружие. Но затем решительным шагом направился ко мне и схватил за шиворот. Роста он был невеликого, зато силы недюжинной, поэтому легко поднял меня над полом, вытянув поднятую руку. А его товарищ, похожий в своих очках на провинциального журналиста, стал исподтишка снимать видео происходящего на свой планшетник.
  - Где этот сопляк? Где мои деньги? - орал Салли.
  - Его подстрелили, - заверещала я, дрыгая ногами. - Надо сейчас же отсюда убираться! Заводи машину! Деньги потом!
  - Что-о?! - контрабандист потащил меня к выходу, явно собираясь вышвырнуть вон. - А ну выметайся из моего корабля! Макс, мы взлетаем! - скомандовал он. - Немедленно!
  Будто в подкрепление его слов выстрелы зазвучали совсем рядом.
  Бросив на поляне все пожитки, кроме планшетного компьютера, и не проронив ни слова, подельник Салли метнулся к кораблю. А сам капитан корабля вознамерился дать мне пинка, но тут произошло неожиданное: брыкаясь, я умудрилась вывернуться из его хватки и нырнуть за металлическую перегородку. А его, стоящего в дверном проеме, изрешетило пулями. Все вышло в точности так, как напророчил Дис...
  Салли истекал кровью. А молчаливый Макс, вместо того чтобы попытаться помочь, отбросил его от двери в снег, невозмутимо задраил вход и стал копошиться у пульта управления.
  В результате его попыток запустить ракетный двигатель нас так тряхнуло, что я ударилась обо что-то головой и чуть было не потеряла сознание. В глазах потемнело, но, сделав над собой усилие, я поднялась на ноги и добралась до кресла второго пилота. Макс не выразил недовольства по поводу моего соседства, и я пристегнулась. Небольшой опыт в обращении с космическими кораблями у меня уже был, но этот аппарат выглядел настолько примитивно, что становилось не по себе. Взглянув на Макса, я поняла, что он явно не вполне разбирается с управлением. Похоже было, будто он вообще наугад щелкает тумблерами.
  - Ты сможешь поднять в воздух эту мыльницу? - на всякий случай спросила я.
  - Разберемся, - оптимистично ответил Макс.
  Это было первое слово, которое я услышала от него.
  А затем меня прижало к креслу с неимоверной силой, и лишь через несколько минут на дисплее высветилось сообщение "Невесомость".
  
  IX
  - Погоди-ка! Так ты та самая девчонка, что угнала у генерала корабль? - удивился Макс, когда я рассказала ему свою историю.
  Космолет Салли не отличался быстроходностью - до ближайшей безопасной обитаемой планеты было много дней пути. И мне наконец удалось попробовать сублимированную космическую еду. А поскольку недоедание последние несколько месяцев было для меня одним из главных неудобств, я не сдерживала своего аппетита.
  - Ты про это слышал? - ответила я вопросом на вопрос, выбирая из ассортимента вкусов те, что еще не пробовала.
  - Шутишь! Об этом все только и говорили пару месяцев назад. Ну ты даешь, мать! - продолжал он восхищаться моими подвигами, пока я, не стесняясь, опустошала шкафчик с провизией. - Как тебе удалось? Там ведь наверняка было полно охраны.
  - Не так уж чтобы и полно...
  Что касается меня, то я только и говорила, что о Дисе. Я только и думала о нем - точнее, о том, что бросила его умирать. Я-то спаслась, а он остался лежать в снегу в луже собственной крови. Какие уж тут подвиги!
  - Не суди себя слишком строго, - утешал меня мой новый товарищ, с которым судьба заточила меня в замкнутом пространстве нашего космического корабля на несколько недель. - Ты бы все равно ничего не смогла для него сделать.
  - А если он не умер? Если рана не смертельная? - с наивной надеждой возражала я.
  - Ну тогда ему наверняка оказали первую помощь, - предполагал Макс.
  - Кто?! Те люди, что стреляли нам в спины?
  - Ну, вообще-то, знаешь ли, лежачих обычно не бьют, - отвечал Макс.
  В любой другой ситуации мне бы, наверное, захотелось спросить его, откуда в нем столько спокойствия и оптимизма. Но я слишком тяжело переживала потерю Диса, чтобы интересоваться чем-то еще.
  - Даже если так, во Вселенной столько планет! Нам не найти друг друга, - горевала я. - Простит ли он меня когда-нибудь?
  - Да за что?! За что ему тебя прощать? - не понимал мой случайный попутчик.
  - Если бы не я, он был бы сейчас жив и здоров. Ему оставалась всего пара месяцев до выпуска. А я появилась и сломала ему жизнь. За что мне это? - И я делала очередное усилие, чтобы не залиться слезами.
  Дни того полета запомнились мне бесконечными попытками сдерживания слез - никогда раньше мне не было так тяжело с ними бороться. Так что даже Макс расчувствовался и все время пытался отвлечь меня от тягостных мыслей.
  Я не знала, что он за человек, и старалась не думать, кем мог оказаться подельник контрабандиста, промышлявшего перевозкой похищенных людей. Но вопреки этому обстоятельству в глубине души испытывала к нему необъяснимую симпатию. Я просто не могла представить, чтобы этот добряк, распространявший вокруг себя волны позитива, мог рыскать по Вселенной в поисках живого товара. Но в то же время меня поразило, как хладнокровно он выбросил за борт продырявленное тело Салли. И в конце концов я все-таки задала мучивший меня вопрос:
  - Макс, ты теперь обо мне знаешь практически все. А я о тебе - ничего. Скажи по секрету, что ты делал там, на Альфе-88? Ты к этому всему причастен, да?
  Макс почесал затылок, будто подбирая слова.
  - Понимаешь, есть вещи, которые трудно поддаются объяснению, - начал он издалека.
  - Понимаю, жажда наживы, - вывела я.
  - Не совсем так.
  - Тогда что?
  - Я пытался понять, что там происходит, чтобы потом продать эту информацию.
  - Кому?
  - Ну... это... не так уж важно, - уклончиво ответил Макс. - Я зарабатываю на жизнь разными способами. Но к торговле людьми не имею отношения, если ты об этом. Однако находился я на Альфе под видом контрабандиста. Иначе туда было просто не попасть.
  Можно сказать, его ответ меня удовлетворил. И я решила задать следующий вопрос: куда мы, черт возьми, летим? Но как только Макс, обрадовавшись, что я оставила неудобную тему, начал объяснять мне проложенный им курс, нас затрясло.
  - Что происходит? - спросила я, когда он стал метаться по салону космолета, вглядываясь в иллюминаторы и приборы навигации.
  - Не может быть! - сетовал Макс. - Да быть этого не может!
  - Да что случилось?
  - Нас стыкуют! Точно... - сказал он. И еще раз добавил: - Да не может этого быть!
  А затем нас затрясло еще сильней.
  
  X
  Огромный космический корабль, захвативший нас, заслонил собою полкосмоса. Мы вошли в его зев, точно в ангар зависшего в межзвездном пространстве космодрома, влекомые непреодолимой магнитной силой. Невесомости и след простыл - внутри гигантского космолета действовала система искусственной гравитации. Сила тяжести была вполне комфортной для человеческого организма, но расслабленные неделями невесомости мышцы первое время отказывались повиноваться.
  ...Я лежала на полу, отчаянно размышляя, в каком плену окажусь на этот раз. Но вдруг почувствовала, как распластавшийся рядом Макс, приложив усилие, протянул ко мне руку и с облегчением произнес:
  - Все в порядке. Это свои...
  И, честное слово, если бы это оказалось не так, то было бы уже слишком! Но, как выяснилось, поглотившая нас космическая станция принадлежала Противодействию - альянсу межгалактических организаций, борющихся за мир во всем мире и против всевозможных захватчиков и террористов, которых во Вселенной всегда было пруд пруди. Как раз на этот альянс и работал Макс. Увидев его удостоверение и услышав пароль, появившиеся перед нами - а точнее, над нами, потому что мы не сразу смогли подняться на ноги - вооруженные люди в глянцевых белых костюмах опустили свои лазерные пушки и заметно подобрели.
  Макс объяснил им ситуацию: вкратце рассказал обо всем, что выяснил о проводимых на Альфе-88 экспериментах и о торговле людьми. А потом заявил, что ему "удалось вызволить" одного человека с "фабрики универсальных солдат" - меня. Тем самым присвоил себе лавры моего спасения, по праву принадлежащие Дису. А мне тайком посоветовал разыграть амнезию и не называть настоящего имени, чтобы ненароком не отправили домой, на Благословенную. Я решила назваться именем, которым меня нарекли в Высшей школе, полагая, что это мне никак не повредит.
  - Девочке успели хорошо промыть мозги, - объяснил Макс. - Но ей долго удавалось сопротивляться, и она осталась собой, несмотря на провалы в памяти. Возможно, со временем воспоминания к ней еще вернутся, и она даст нам полезную информацию, - намекнул он.
  - Элизабет, - обратился ко мне то ли начальник станции, то ли главком ячейки Противодействия - впрочем, одно другого не исключало. - Вы прошли через многие испытания, и ваши приобретенные в неволе навыки могут оказаться нам полезными. Но, поскольку мы придерживаемся принципа свободы выбора, я могу только предложить вам работать на нас.
  Заметив, что я собираюсь возразить, он упредил мой отказ:
  - Вы вправе не отвечать сию минуту - мы дадим вам время отдохнуть и подумать.
  После того, как с "приветствиями" было покончено, Макса пригласили к шефу для более подробного рассказа об Альфе-88 и получения расчета за проделанную работу. А мне выделили отдельную небольшую, но вполне комфортабельную каюту и, как было обещано, дали время на отдых и раздумье. Но вместо того чтобы поразмышлять над не таким уж и плохим предложением, я на несколько дней погрузилась в глубокую депрессию и даже не пыталась заставить себя встать с койки.
  Память возвращала меня в ту страшную ночь, в то самое мгновение, когда грянул выстрел. Совесть грызла меня, точно голодная крыса. Снова и снова мысленно проделывая это путешествие во времени, я представляла себе: вместо того чтобы бежать, я бросаюсь к Дису, раненому, умирающему. И, целуя его холодеющие губы, умираю рядом с ним... Да лучше бы я погибла там, чем до конца своих дней нести невыносимый груз вины!
  Подобное самоугнетение продолжалось мучительно долго, пока я вдруг не осознала, что это вовсе не только, да и не столько угрызения совести. Пока до меня внезапно не дошло, что я просто... Просто люблю Диса. Эта мысль отрезвила меня. А горечь утраты сменилась тупым удивлением неведомому доселе чувству: как такое могло случиться со мной?
  "Брось, Жека! Ты что, действительно думала, что никогда не влюбишься?" - ответил на это мой внутренний голос. Тот самый, которым я давала себе пощечину всякий раз, когда проявляла слабость, наивность или глупость.
  Я сидела на краю своей койки и долго думала о том, что со мной произошло. Судьбе мало было провести меня через череду испытаний и лишений, думала я, так она еще позволила мне полюбить человека, отобрав его раньше, чем я осознала, что это любовь! Первая, между прочим, любовь - то самое прекрасное чувство, которое люди помнят и лелеют всю жизнь! Это, казалось, было последним ударом, который должен был меня добить. Но, как обыкновенно случалось со мною в минуты, когда кажется, что больше нечего терять, вместо того чтобы впасть в уныние, я впала в гнев.
  - Ну уж нет! Больше я не позволю своей судьбе так обходиться со мной. Впредь будет так, как я решу. Клянусь, я верну все, что у меня отняли! - сжав кулаки, прошептала я.
  Пересев за откидной металлический столик, оторвала листочек для записей и набросала несколько пунктов:
  1. Найти Диса живым или мертвым.
  2. Уничтожить проект "Универсальный солдат".
  3. Исполнить просьбу Кешиа - отыскать его внучку.
  4. Найти родителей, чтобы посмотреть им в глаза.
  5. Вернуть медальон.
  ...На последнем пункте меня заклинило, и я опять машинально протянула руку к пустоте - медальона на шее, разумеется, не было. Но кожу под моей ладонью вдруг стало жечь, будто к ней приложили что-то горячее. Как раз в этот момент постучал в дверь пришедший навестить меня Макс.
  - Так и будешь здесь сидеть? - поинтересовался он.
  - Тебе хорошо заплатили за мое "спасение"? - вместо ответа спросила я, не оборачиваясь.
  Макс хмыкнул и плюхнулся на мою койку.
  - Но ведь тебе эта ложь никак не повредила, не так ли? - заметил он, вытягиваясь на моей постели и закидывая руки за голову. - Кроме того, в этом есть доля правды - без меня ты бы не управилась с космолетом.
  Я молча сидела на стуле спиной к нему.
  - Хороша благодарность, - продолжал Макс, привстав. - Вообще-то, знаешь ли, с этими людьми тоже надо держать ухо востро. Никогда не стоит говорить никому всей правды. Это война, Жека. А на войне все средства хороши.
  - В том числе средства зарабатывания денег.
  - Я работаю на Противодействие уже давно. На мой взгляд, это неплохие ребята. Они хотя бы миротворцы, а не захватчики. Кстати, что ты надумала по поводу предложенной тебе работы?
  - Скажи, а у тебя есть дом, Макс? Семья? - спросила я, повернувшись к нему вместе со стулом, отчего металлические ножки противно лязгнули о металлический пол. - Зачем тебе деньги? Ради чего ты рискуешь жизнью, работая шпионом?
  Макс нахмурился, поджав губы, окинул взглядом мою каюту, точно на стенах или потолке искал нужные слова.
  - Таким, как я, дом не нужен, - сказал он наконец. - В другой, лишенной риска и драйва жизни, меня нет и быть не может. А деньги, знаешь ли, никогда не бывают лишними. Но вообще-то я пришел сказать, что шеф попросил поторопить тебя с решением.
  Если б я тогда была немножко поумней, то согласилась бы на предложенную работу. Вступив в ряды Противодействия, я быстрее смогла бы разузнать, что случилось с Дисом, и совсем уж легче легкого было бы отыскать внучку Кешиа. Но я хотела все сделать сама и никому ничем не быть обязанной.
  Поэтому, встретившись с командиром космической станции, я попросила переправить меня на Московию. Соврала, будто вспомнила, что оттуда родом. Я не желала участвовать в чужой и непонятной войне. Поблагодарив Макса за все, что он для меня сделал, а главкома и экипаж - за гостеприимство, решила идти своей дорогой.
  Уважая мое решение, Противодействие погрузило меня в космическую капсулу и отправило на Московию. А на прощание командир вручил мне пластиковую карту с электронными координатами.
  - Если передумаете, Элизабет, вы всегда знаете, где нас найти, - сказал он.
  
  XI
  Мне предстояло многодневное путешествие в полном одиночестве сквозь необозримое космическое пространство, и нельзя сказать, чтобы это не давило на психику. Покидая станцию, я была уверена, что хочу побыть одна. Но погрузившись в замкнутое пространство капсулы, почувствовала что-то вроде приступа клаустрофобии. Да и мало ли что могло случиться на пути сквозь миллионы световых лет?
  Я смотрела фильмы, слушала музыку и читала книги о животном и растительном мире разных планет, пытаясь отвлечься от тяжелых мыслей. Так прошло дней десять. А потом, как раз когда я принялась изучать скачанную еще на космической станции из Всемирной информационной паутины карту Московии, в глаза вдруг ударила яркая вспышка. Сначала я не на шутку испугалась, подумав, что ко мне явились ангелы, - столь ярок был свет. Решила, что схожу с ума. Однако, когда вспышка повторилась, все стало намного ясней - свет этот бил не снаружи, а словно изнутри черепной коробки. А затем в моей раскалывающейся голове всплесками стали проноситься воспоминания о полученных мною на Альфе-88 знаниях. Это была информация, возвращавшаяся из глубин моего мозга, та, что в меня вложили, пытаясь превратить в универсального солдата. Которую я, не переварив сразу, отправила на "жесткий диск" долговременной памяти. Но ее было слишком много!
  Я схватилась за голову. Перед глазами мелькали образы, люди, ситуации, предметы... Лица, названия, прикосновения... Память возвращалась, рискуя меня убить! Вывалившись из кресла, я каталась по полу тесной капсулы, в которой поддерживалась сила тяжести. Честное слово, никогда раньше я не испытывала такой сильной боли, как в те минуты. Пытка все не кончалась, и я уже решила, что умираю, когда меня наконец стало отпускать.
  Я потеряла сознание и очнулась лишь спустя несколько часов. Потирая пульсирующие виски, с трудом забралась обратно в свое кресло - единственный предмет обстановки космической капсулы.
  "Все? Или будет снова?" - стучал в голове страх перед физической болью. И этот страх был настолько силен, что у меня едва не помутился рассудок - еще одного такого шквала знаний я могла и не выдержать.
  "Красна птица перьем, а человек ученьем" - вдруг всплыла в памяти пословица предков, будто кто-то произнес ее у меня над ухом. А потом еще: "Знание - сила" и "Ученье - свет". Последнее, как оказалось, было ближе всего к истине даже без иносказания.
  Наконец я вновь обрела себя и собралась с мыслями. Воспоминания продолжали возвращаться, но уже не так болезненно - память восстанавливалась постепенно, а события выстраивались в логическую последовательность. Я обнаружила в голове огромное количество полезных знаний. Оказалось, теперь я могла свободно разговаривать на нескольких распространенных во Вселенной языках, плавать всеми известными способами, обращаться с разными видами оружия и так далее. В общем, как любили повторять мои предки, "не бывает худа без добра".
  Я перестала бояться информации и взахлеб копалась в своих воспоминаниях, пока головная боль не напомнила о себе. Тогда, установив кресло в положение полулежа, я опрокинулась на спину, закрыла глаза и погрузилась в приятную дрему.
  
  XII
  - Сегодня утром просочилась информация, что на преодолеваемом твоей капсулой отрезке пути небезопасно, - предупредил Макс, вызвав меня на связь. - Будь осторожна. Кольцо планет Чингисхана издавна охотится в той части Вселенной, где расположены наименее развитые планеты.
  - Что значит "охотится"? На кого? - уточнила я.
  - По древней традиции они похищают девочек и женщин ради улучшения демографической ситуации. Сейчас у них с этим особенно туго - всего пару лет назад закончилась кровопролитная война со Святым Орденом. Много народу полегло.
  - Что еще за Святой Орден? И кто такой Чингисхан? - засыпала я его вопросами. - Разве в наше время религиозные споры по-прежнему решаются кровопролитием?
  - А то! Время от времени цивилизованный мир погружается в пучину войны силами поборников обскурантизма. Сейчас я скину тебе всю информацию, которая у меня есть. Посмотришь на досуге.
  Сразу же я кинулась изучать историю религиозных войн Святого Ордена и Кольца планет Чингисхана. Оказалось, религии, исповедуемые оппонентами, были очень древними - они существовали еще на Земле. Периодически представители этих религий воевали. Правда, как ни вникала я в тонкости обеих, так и не сумела найти существенных отличий, которые, по логике, могли бы привести к вооруженным столкновениям. Начать с того, что представители как одной, так и другой веровали в единого Бога. А различия в традициях ношения одежды и способах молитвы вряд ли могли стать достойным поводом к войне. Так считала я. И в конце концов списала все на политику: как ни крути, на протяжении всей истории человечества сильные мира сего даже имя Всевышнего ухитрялись использовать в политических целях, натравливая друг на друга целые народы.
  А заодно, углубившись в изучение религий и верований всех времен и народов, о которых сохранились сведения, я узнала о существовавших системах летоисчисления. И фраза "от Рождества Христова", в традиционном летоисчислении добавляемая при указании года, наконец перестала представлять для меня непостижимую тайну.
  Что касается Чингисхана, то он был одним из древних земных полководцев - это я помнила еще из бабушкиного дневника. Он, а также его предшественники и потомки, предводители степного кочевого народа, веками облагали данью страну моих предков, но потом все-таки были побеждены. Это время вошло в историю под названием "татаро-монгольское иго". Однако вряд ли тот самый Чингисхан мог дожить до наших дней, если только не обладал бессмертием, что маловероятно. А по информации Макса выходило, что это, скорее всего, царский титул правителя Кольца планет. Из чего я сделала вывод, что имя древнего полководца за минувшие тысячелетия стало нарицательным.
  Однако, прорезая межзвездное пространство со скоростью, которая даже не снилась монгольским наездникам, наверняка считавшим, что звезды - это прилипшие к небосводу светлячки, я даже не догадывалась, насколько тесно мне предстоит соприкоснуться с историей. Со всей этой историей.
  Но, как говаривали мои предки, "гром не грянет - мужик не перекрестится". Хотя я и не вполне понимала, почему пугаться грома в пословице полагалось лишь мужчинам. Когда грянул гром, который услышала я, было поздно осенять себя крестным знамением. Мою капсулу космические разбойники проглотили так же беспрепятственно, как Противодействие - небольшой космолет Салли, на котором путешествовали мы с Максом. И "угнали девку в полон".
  
  XIII
  "Они похищают женщин, насильно выдают их замуж и заставляют рожать детей", - ужасные слова Макса звучали в голове, когда меня гнали с толпою таких же несчастных, как я, по бетонному полю космопорта под палящим солнцем. Несмотря на нестерпимую жару, все мы были одеты одинаково - в длинные черные балахоны и головные уборы с подобием вуали, прикрывающей лицо. По пути я пыталась заговорить с идущими рядом женщинами, но они лишь испуганно озирались и шарахались от меня. Я предположила, что все эти бедняжки, быть может, родом с таких неразвитых одичавших планет, что и говорить не умеют. Или же потеряли рассудок от страха и жестокого обращения. Глядя на суровые физиономии наших "погонщиков", можно было предположить какие угодно издевательства, ожидающие нас. По крайней мере, во время полета и посадки обращались они с нами довольно грубо.
  "Это древняя традиция... Каждый уважающий себя муж держит гарем..." - вспоминала я. Бредя в толпе таких же безликих жалких существ, как и сама, я в отчаянии корила себя за то, что отклонила предложение Противодействия, не дав себя завербовать. И вот опять плен! Да неужели во всей Вселенной не найти места, чтобы хоть на какое-то время почувствовать себя свободным человеком?!
  Нами, точно скотиной, набили битком два больших автобуса и куда-то повезли. Некоторые женщины плакали тихо, другие - громче, навзрыд. Стоящая рядом со мной беременная девушка с безумно бегающими глазами, еще совсем ребенок, сорвав с себя головной убор, молча грызла грязные кривые ногти.
  "В каком-то смысле они делают благое дело, - снова и снова воспроизводила я в памяти слова Макса. - На некоторых планетах жизнь людей мало чем отличается от животного существования. А эти ребята отмывают аборигенок и делают из них красавиц и умниц. Но если в их лапы попадет цивилизованная женщина, они и ею не побрезгуют. Говорят, многие принимают новую жизнь и веру, растят детей и живут в гаремах до глубокой старости. Попадаются и строптивые, но их участь печальна. Еще ни одна пленница не вырвалась из Кольца планет Чингисхана живой".
  Как только автобусы выехали с территории космодрома, по левую и правую сторону от дороги открылись нашим печальным взорам вовсе не такие уж и печальные пейзажи - бескрайние ухоженные, цветущие сады, орошаемые ручьями и фонтанами. Все это было похоже скорее на рай, нежели на каторгу. Знай себе рожай. Пожалуй, любая одинокая женщина откликнулась бы на предложение темучинца (имя Темучин было, по-видимому, вторым именем Чингисхана и, как я позже узнала, в переводе означало "повелитель всех земель, омываемых океаном" - надо полагать, небесным), размести он объявление на бирже знакомств. Кабы не одна загвоздка - здесь официально было разрешено многоженство. А у женщин не было никаких человеческих прав: их разрешалось продавать, покупать, дарить - словно вещь.
  ...Что может быть томительнее неизвестности, отягощенной чувством вины? Даже в таких невыразимо кошмарных обстоятельствах я продолжала думать о Дисе. И - удивительно! - от этих мыслей мне становилось немного легче: они были связующей нитью с тем миром, с которым у меня оборвалась связь. Молиться меня не учили ни по каким канонам, но однажды я подсознательно пришла к выводу, что Бог должен быть чем-то вроде абсолютной любви. И я решила обратиться к Нему через мое чувство к Дису, как бы несуразно это ни звучало.
  "Прошу Тебя, если Ты меня слышишь, - молилась я, трясясь в заполненном пленницами автобусе. - Если Дис жив, пусть он увидит один из своих вещих снов и заберет меня отсюда. Или же позволь мне найти способ самостоятельно выбраться и отыскать его могилу".
  Я не стану утверждать, что чудес не бывает, и уж тем более, что Бога нет. Но в тот раз все получилось далеко не так, как мне хотелось бы.
  
  XIV
  Дверь незаметно приоткрылась и в комнату, увешанную и устланную коврами, вошел... Нет, не евнух, которого я часто видела в отведенных мне покоях. Старший страж темучинского гарема, оскопленный еще в детстве для службы при женской половине дворца, приносил мне сладости, фрукты и великолепные наряды, а взамен требовал повиновения - есть то, что он приносил, и надевать то, что он велел надеть. Потому что в любой момент мог заявиться сам Чингисхан, повелитель пяти планет Кольца и властелин тысячи и одной (впрочем, это могло быть преувеличением ради красного словца) невольницы-жены, чтобы оценить свое новое приобретение.
  Нельзя было поспорить с тем, что все обитательницы гарема были красавицами. Честно говоря, я, никогда себя даже привлекательной не считавшая, да и вообще редко глядевшаяся до тех пор в зеркало, совершенно не понимала, каким образом затесалась среди этих куколок. Но, коротая бесконечно тянущиеся дни нестерпимого заточения во дворце, и я получила возможность заняться своей внешностью. А больше там заниматься было нечем! И обнаружила, что тоже могу быть очень даже ничего. Особенно если надеть платье и нанести на лицо немного косметики. Правда, в таком обличье я совершенно себя не узнавала и, разглядывая свое отражение, каждый раз повторяла: "Это не я. Это разукрашенное существо не может быть мной!"
  Вместе со мною Чингисхан приобрел - разумеется, не сам, а через своих доверенных, посещающих невольничьи рынки, - еще нескольких женщин. Но, подозреваю, никто из последней партии не отличался высоким интеллектом. Одна бедняжка ночи напролет кричала что-то о своей семье и доме и наотрез отказывалась принимать пищу. Ее вопли были слышны на весь гарем. А остальные вообще не разговаривали ни на одном из языков Кольца, забивались в углы при появлении смотрителя, а на еду набрасывались лишь после того, как он скрывался за дверью. В таком виде являть их повелителю было, разумеется, нельзя - каждая дикарка требовала серьезной доработки. Что же касается меня, то, по мнению евнуха, я была практически готова.
  Одним из главных моих страхов в те дни стала вероятность располнеть при таком малоподвижном образе жизни. А поскольку, как я заметила, хоромы мои не были оборудованы системой видеонаблюдения, я посвящала пару часов в день физическим упражнениям - делала зарядку, отжималась и качала пресс. Это должно было помочь мне хоть как-то поддерживать форму. Как раз во время одной такой тренировки дверь неслышно приоткрылась и ко мне вошел... сам Чингисхан.
  Он редко обходил владения, доверяя поддержание порядка евнухам. До сих пор я знала о нем лишь понаслышке. А послушать все, что говорили, - так он был настоящим тираном! Мог за одно неверное слово подвергнуть женщину (впрочем, как и мужчину) невообразимым пыткам и казням. И с моей стороны, наверное, было проявлением величайшего неуважения отжиматься от пола в присутствии столь великого мужа. Да я его, честно говоря, и не сразу заметила, потея над вторым десятком упражнений. А когда поняла свою оплошность и по приобретенной на Альфе привычке по-солдатски вытянулась по стойке смирно, раскрасневшаяся и простоволосая, то увидела вовсе никакого не монстра, а обыкновенного мужчину с черной бородкой и раскосыми глазами почти неестественного зеленого цвета. Если не считать того, что одежда повелителя была расшита золотыми нитями, ничего особенного в его внешности не было. Кроме величественного взгляда и осанки - как и подобало правителю пяти планет Кольца. Судя по тому, с каким почтением произносили его имя, я полагала, что ему, должно быть, не меньше шестидесяти. Но тому человеку, что пожаловал в мою опочивальню, с большой натяжкой можно было дать лет тридцать восемь. Хотя мне даже в голову не пришло бы спрашивать его о возрасте.
  Чингисхан, которого на самом деле звали Ахмедом, был смугл, высокоросл, строг. И вот он уже стоял передо мной. А я, вспотевшая и растрепанная, со сбившимся набок декольте кружевной сорочки, несколько секунд растерянно смотрела на него в упор, пытаясь отдуваться тише. Не зная, что дальше делать - упасть в ноги и молить о пощаде или не унижаться, потому как пощады мне все равно не видать, - сдула упавшую на глаза челку и осторожно улыбнулась. "Выбрать из двух зол", как говорили мои предки, так и не удалось: я обнаружила, что от волнения остолбенела и не могу пошевелиться. Продолжая смотреть Чингисхану прямо в глаза, я вдруг заметила, что уголки его губ тоже слегка приподнялись. Тогда, в свою очередь, я стала выглядеть неприлично строго при "его величестве", ничего не понимая: ведь поговаривали, что еще никто и никогда не видел улыбки Чингисхана. Впрочем, возможно, и это тоже было преувеличением.
  Он сделал несколько шагов в мою сторону.
  - Что тебя так напугало, дитя мое? Я не кусаюсь. Пожалуйста, улыбнись еще раз! - попросил он властным и одновременно ласковым голосом. - У тебя такая очаровательная улыбка. Ну же! - И с этими словами взял меня за подбородок, словно чтобы лучше разглядеть мое лицо.
  Я слабо улыбнулась, сделав над собой усилие и скромно потупив глаза, но тут же снова вскинула на него взгляд. А Чи (так я для краткости стала про себя называть его) обошел вокруг меня, словно оценивая, и задал следующий вопрос:
  - Как тебя зовут?
  - Евгения, - ответила я.
  - Откуда ты родом?
  - Я... ничего не помню о своем прошлом, - соврала я. Да и вряд ли Великого Чи интересовало мое происхождение, что и подтвердили его последующие слова:
  - Теперь это не важно - твой дом здесь, - сказал он. - Тебе бы подошло имя Роксана. Тебе нравится это имя?
  Я утвердительно, но неуверенно кивнула, вдумываясь в то, что он говорит. Я же не собачонка какая-нибудь, чтобы подбирать мне кличку.
  "А какая разница? - посоветовал мой внутренний голос. - Ведь ты все равно его пленница. Пусть хоть Тузиком зовет". Но вдруг вспомнила напутствие старшего евнуха, что Чингисхану нужно отвечать не иначе как "да, мой господин!" или "слушаюсь, мой господин!".
  - Да, мой повелитель, - снова потупив взор, покорно произнесла я. Так тоже годилось.
  Ну а дальше произошло то, что должно было произойти. Чингисхан обнял меня, и я поняла, что первым мужчиной в моей жизни будет не Дис.
  
  XV
  У Ахмеда были сотни женщин, каждую ночь он мог позволить себе новую. Но почему-то я задержалась у него на целых пять ночей. По вечерам тет-а-тет он угощал меня ужином с потрясающим, головокружительно вкусным вином, за которым рассказывал много не относящегося к государственной тайне о своей "лишенной радостей" жизни правителя пяти планет Кольца. А я, напиваясь и наедаясь, старалась забыть обо всем и насладиться неожиданно подаренным мне жизнью праздником. Чи пленил меня своей страстью и заботой, и, уставшая от потрясений и переживаний, к тому же совсем не привыкшая к вину и наркотическим курениям, которыми он меня потчевал, обучая искусству любви, я отдалась ему целиком и полностью - и душой, и телом. А на утро шестого дня, проснувшись в одиночестве на шелковых простынях, увидев лепнину расписного потолка, позолоченные зеркала и прочую драгоценную утварь, возненавидела себя и весь мир. И уж, поверьте, вовсе не потому, что "моего повелителя" не было рядом.
  Меня тошнило от всех этих развратных нарядов, что приходилось надевать каждый день. Я с отвращением вспоминала танец живота, который вчера исполняла для Ахмеда, уверенная под действием алкоголя, что это в порядке вещей. У меня появилось желание напиться и снова забыться. Увидев не до конца опустошенный графин с вином на столике для фруктов, я встала с постели и направилась туда. Но что-то остановило меня на полпути. То ли соскользнувший на ковер шелковый пеньюар, оставивший меня посредине комнаты в чем мать родила, то ли здравый смысл. Я выплеснула вино на красно-фиолетовый ковер, по цвету схожий с напитком: повеселились вчера - и хватит. Тем более что мне разрешалось злоупотреблять спиртным лишь с позволения господина моего - по-видимому, хмельная и веселая я нравилась ему больше. А в целом женское пьянство в Кольце планет не приветствовалось. Проявление невоздержания без особого дозволения мужей грозило представительницам слабого пола строгими наказаниями, вплоть до смертной казни. Одним словом, напиваться утром было бы чистейшим безумием.
  Не меньшим безумием было бы ревновать Чи к другим женам. Да, прошел целый день, а о нем не было ни слуху, ни духу. Даже главный смотритель зашел всего один раз, проверив, все ли у меня в порядке и расчесав мои длинные волосы, по-видимому, представляющие большую ценность. Но, честно говоря, мне было совершенно наплевать, где и с кем "мой господин".
  Может, это и глупо, но я чувствовала себя виноватой перед Дисом. Конечно, его могло уже и не быть в живых. Но мне казалось, что я предала его уже дважды: сначала - бросив умирать, а теперь - изменяя ему с другим мужчиной. Пусть и не по доброй воле.
  "Но ведь ты и не больно-то сопротивлялась", - болезненно уколола меня совесть.
  "А разве не бесполезно было бы закатывать истерики и сопротивляться воле Великого Чи? - оправдывалась я, с ужасом вспоминая, что вытворяла накануне ночью. - Ахмед взял бы меня силой".
  "Вот как? Ахмед? Ты уже и в мыслях ласково называешь его по имени?.."
  Я схватилась за голову: "Боже, мне сейчас нужно думать о более серьезных вещах! - мысленно возопила я. - Разве я могу смириться с тем, что стану одной из многих жен, рожающих ему наследников!"
  "А ты хотела бы стать единственной?"
  Этот внутренний диалог окончательно сбил меня с толку - не хватало еще, чтобы я начала разговаривать сама с собой.
  "Ну уж нет! - сказала я себе. - Один раз недругам не удалось свести меня с ума и на этот раз не удастся".
  Списав все на похмелье, я решила поберечь свой разум и пока не думать о Дисе. Ведь не было ни единого дня, чтобы я о нем не вспоминала. Каждое утро я просыпалась с мыслью о нем. И отчасти невоздержание, которому я предавалась пять последних ночей, было попыткой заглушить боль. Придумав себе такое оправдание, я немного успокоилась и стала размышлять, как избежать уготованной мне участи многодетной наложницы.
  "Быть может, он наигрался со мной и теперь на время оставит в покое?" - надеялась я.
  Но каково же было мое изумление, когда ближе к вечеру за мной прислали с известием, что Ахмед желает моего присутствия во время аудиенции, которую дает инопланетному послу. Это была неслыханная честь для жены Чингисхана, и удостаивалась ее далеко не каждая.
  - Господин благоволит тебе, так постарайся не ударить в грязь лицом, - напутствовал меня евнух. - Но помни: высокие взлеты чреваты смертельными падениями.
  И так многозначительно посмотрел на меня, жестом изобразив, будто отхлебывает из ложки, что я догадалась о грозящей мне опасности: не столько впасть в опалу, сколько быть отравленной ревнивыми женами.
  Но отказать Великому Чи было бы неслыханной дерзостью. Я быстро облачилась в полупрозрачное - опять же по совету смотрителя гарема - платье, место которому по-хорошему было на витрине магазина интимных товаров. Но даже в этом броском одеянии почувствовала себя мышью рядом с повелителем - я не узнала его на троне, до того он был бесстрастен и величествен. Даже не улыбнулся шутке представителя соседней державы. Быть может, потому, что посол дерзнул кинуть на меня восхищенный взор?
  "Да ты никак запал на меня?" - удивилась я, узнав, что Ахмед и следующую ночь желает провести со мною.
  В ту ночь я не стала ни пить, ни курить, заявив повелителю, что желаю поскорее зачать от него здорового наследника. Конечно же, я соврала.
  
  XVI
  "Насильно мил не будешь", - повторяла я, как молитву, вычитанную в дневнике прабабушки пословицу, не желая верить, что застряла в Кольце планет навсегда. Но в противовес неизменно вспоминалась другая, прочитанная там же: "Стерпится - слюбится". Это сводило меня с ума. Нужно было срочно что-то делать - хотя бы попытаться вырваться на свободу.
  Чи был ревнив. За каждым моим шагом следили. Но спустя пару месяцев "супружеской жизни" я твердо решила, что медлить нельзя.
  Много дней я доказывала Чи свою любовь и преданность, усыпляя его бдительность, и он даже не догадывался, как ненавистна мне роль рабыни. Уверена, в те дни Ахмед не посещал ни одной другой спальни, кроме моей, потому что все свободное от государственных дел время мы проводили вместе. Старший евнух, с самого начала проявлявший ко мне симпатию, еще не раз недвусмысленно намекал мне на общее недовольство относительно моего влияния на "господина" и внимания, которое тот мне уделяет. А однажды, войдя ко мне, как раз когда я собиралась позавтракать, страж гарема открыто заявил, что поданные мне фрукты отравлены. Это стало последней каплей.
  "Пусть это будет стоить мне жизни, но здесь я не останусь!" - решила я.
  "Все получится", - сказал бы Макс, обдумывая детали намеченного мною опасного плана. Наверняка он не растерял бы своего оптимизма, окажись в моем положении. Впрочем - и это факт! - в моем положении Макс вряд ли мог оказаться. А потому у меня тем более не было причин отказываться от задуманного. Я решила пойти испытанным путем - угнать космолет. Ведь восстановившаяся после "перезагрузки" память явила мне полученные на Альфе-88 навыки управления некоторыми типами космических кораблей. Правда, участившиеся в последнее время перепады настроения мешали мне по-настоящему поверить в успех затеи. Напротив, было ощущение, будто я иду на верную смерть.
  Дворец Великого Чи стоял на побережье, обрамленный с одной стороны великолепным садом, а с другой - восхитительным песчаным пляжем с золотым песком.
  - Я не умею плавать. Научи меня, мой господин, - соврала я, когда мы возлежали у кромки воды в окружении внимательных слуг с опахалами и вволю поглощали подносимые нам прохладительные напитки.
  Ахмед души во мне не чаял, он смотрел на меня такими нежными глазами, что при других обстоятельствах я и сама бы в него влюбилась. Конечно же, он не сумел мне отказать. А я с особым садистским удовольствием предвкушала, как доставлю ему боль, - не одной же мне в конце концов страдать и каяться!
  "Любовь зла", - потирала я руки.
  - Чи, давай наперегонки! - предложила я спустя пару дней тренировок, решительно поднявшись с лежака.
  - Ты уверена, любовь моя? - лениво стягивая с глаз темные очки, спросил Ахмед.
  - Вон до той скалы, - указала я вдаль и потянула его за руку.
  - Это очень далеко. Что если ты утонешь, радость моя? Как же я буду жить без тебя? - шутя спросил Чи, шлепая за мной по воде. Но в его голосе я услышала искренние нотки, которые меня тронули. Однако я быстро осадила свою эмпатию: сам он небось не больно-то переживал, ломая чужие жизни.
  - Как же я могу утонуть, когда ты рядом? - я подплыла к Ахмеду и лицемерно прижалась к нему под водой. Лесть и в этом случае возымела надлежащее действие. - Ведь ты спасешь меня, если что?
  И он снова так на меня посмотрел!.. Все бы отдала, чтобы увидеть такое в глазах Диса.
  "Только бы он был жив! - снова помолилась я. - И я добьюсь от него каких угодно взглядов, клянусь!"
  И все же я не могла не признать, как Ахмед был красив в выражении своих чувств, какими сладкими были его губы, когда мы стояли вместе в объятиях теплых ласковых волн. Я чувствовала его всем телом, и тело отзывалось на этот зов, но душа моя была далеко, с другим мужчиной.
  Море в тот день было переменчиво, откуда ни возьмись, набежали облака. Накануне я как раз интересовалась погодой, а здешние синоптики делали очень точные прогнозы.
  Мы поплыли. Ахмед специально двигался очень медленно. А я поначалу прикидывалась, будто не успеваю за ним. Но когда берег остался далеко позади, вдруг набрала скорость, обогнала Чи и, пару раз нырнув, принялась кричать, что тону...
  Ахмед греб ко мне изо всех сил. Но все равно не успел. И бросившиеся на помощь слуги тоже.
  Под бурными волнами я поплыла в нужном мне направлении и уж точно не ко дну. На мне было лишь цветное бикини, но мне было плевать, в чем встретит меня любая другая планета, - лишь бы вырваться с этой.
  
  XVII
  Мое бездыханное тело искали много часов. В том месте, где якобы утонула Роксана, работали спасатели и водолазы. Но они ничего не обнаружили и предположили, что тело, скорее всего, унесло в открытое море. А там его могли и хищные рыбы съесть.
  Я же все это время ожидала, пока поиски прекратятся, спрятавшись меж камней той самой скалы, до которой предложила Чи плыть наперегонки. Вряд ли у него мелькнула догадка, что я могла покрыть столь большое расстояние и достичь ее. Потому и брошенные на мои поиски вертолеты кружили лишь вдоль береговой линии, не долетая до моего каменистого острова. Оставалось только не высовываться и наблюдать за происходящим, страдая от нестерпимой жажды и облизывая соленые от морской воды губы. Но даже эти муки не могли затмить моего удивления размаху развернувшихся поисков: и это все ради меня одной?
  "Еще ни одна пленница не вырвалась из Кольца планет живой", - вспоминала я снова и снова. И с ужасом представляла, что будет, если меня поймают. А точнее - когда меня поймают. Ведь у меня фактически не было шансов.
  Порой я как будто узнавала среди снующих по побережью человеческих фигур Ахмеда и даже с такого расстояния, мне казалось, чувствовала, что он убит горем. Это рождало во мне щемящую тоску, хоть я и понимала: узнай он, что я все подстроила, он бы меня не пожалел.
  Лишь когда стемнело, я рискнула снова вплавь преодолеть расстояние до берега - не менее пугающее, чем неизвестность будущего. Вспоминая сейчас, по прошествии стольких лет, тот отчаянный заплыв, я до сих пор не понимаю, как осталась в живых. Обманчивая ли надежда на полученную на Альфе-88 "универсальность" придала мне сил, или же уверенность, что лучше смерть, чем жизнь в неволе, - не знаю. Повторить этот подвиг мне вряд ли когда-нибудь удастся. Да и не хотелось бы. Только чудо, казалось, поддерживало меня на поверхности воды, и оно же подбрасывало меня, точно пробку, каждый раз, когда я переставала различать, где верх, а где низ, и начинала идти ко дну. Замерзшая, уставшая, голодная и страдающая от жажды, я не менее часа боролась со штормящим морем, пока меня наконец не выбросило на берег километрах в десяти от дворцового пляжа.
  Как выяснилось, я все же переоценила свои возможности. В конце концов, чтобы стать универсальным солдатом, мне нужно было пройти еще два с половиной курса, а я сбежала после первого семестра.
  Не буду описывать все подробности своего двухдневного ожидания подходящего момента, чтобы пробраться на темучинский космолет. Скажу лишь, что в итоге мне это удалось. Но закончилось все печально и глупо: оказавшись внутри, я не сумела разобраться с управлением и, нажав не тот рычаг, открыла аварийный люк и вывалилась с трехметровой высоты прямо в руки стражи.
  Дальнейший ход событий предугадать было нетрудно: меня схватили, опознали и сообщили куда положено. И вряд ли муж мой собирался принимать меня назад с распростертыми объятиями.
  "Все. Это конец. Теперь мне ни за что не выбраться", - горько размышляла я, ведомая стражею в специально присланный за мной кортеж.
  Я все еще была босиком и в бикини, поэтому на меня накинули длинный цветастый халат. От удара о бетон при падении у меня открылось кровотечение и дико резало в животе - так что в глазах становилось темно. Но эти изверги не обращали никакого внимания на мое самочувствие, они тащили меня прямо в руки экзекутора: Чингисхан, узнав о моей поимке, приехал лично и ожидал в лимузине.
  Издалека меня ударил его яростный изумрудный взгляд. А я гордо подняла голову, всем своим видом желая показать, что нисколечко не раскаиваюсь в содеянном. Но в этот раз выстоять перед его взглядом мне не удалось: вдруг стало так больно, что я согнулась пополам, а затем потеряла сознание.
  
  Никогда - ни до, ни после - я не чувствовала себя так гадко, как в те несколько дней. Даже не учитывая того факта, что я потеряла ребенка Ахмеда, ударившись при падении. Не то чтобы я хотела этого ребенка - я ведь даже не подозревала, что беременна. Или же попросту не желала обращать внимания на происходящие в организме изменения: утреннюю тошноту списывала на выпитое накануне вино или обилие сладкого в рационе, а обострившееся в последние недели чувство голода - на постоянное недоедание из опасения быть отравленной. Теперь же я наотрез отказывалась принимать пищу и целыми днями сидела, глядя в одну точку.
  Моему горю не было предела: я была уверена, что теперь мне уже никогда не удастся вырваться из плена. Раньше меня тут хотя бы не запирали на замок. На высоких стрельчатых окнах моей новой спальни стояли тяжелые решетки. Мечтать о побеге не приходилось. Но, как это со мною в последнее время случалось в самые тяжелые минуты, когда "нечего терять" и "хуже не придумаешь", у меня вдруг обострилось шестое чувство, и в какой-то момент я ощутила в комнате чье-то присутствие.
  Я не увидела и не услышала, а скорее угадала: когда-то, быть может, не так уж давно, здесь томилась другая женщина. Здесь она и умерла, не смирившись с неволей. Эти стены, постель, ковры - все было пропитано ее болью.
  "Здесь придет конец и мне", - с горечью признала я.
  Вдруг безумная, но показавшаяся тогда спасительной мысль мелькнула в голове. Я подошла к зеркалу и со всего размаху швырнула в него попавшуюся под руку статуэтку. Раздался противный звук бьющегося стекла. И вот я уже стояла с острым осколком в окровавленной руке, готовясь причинить себе последнюю в жизни боль. Я была уже готова сделать это, когда что-то словно остановило меня - так же, как тогда у графина с вином. Неуверенности в том, что справлюсь, одним движением разрезав себе горло, не было. Меня ведь научили искусству убивать. Правда, тренировалась я не на живых людях, а на манекенах. Но то было нечто иное... Я обернулась, почувствовав кого-то за спиной, и увидела темноволосую женщину, зажимающую ладонью перерезанное горло. Она смотрела на меня выпученными глазами, захлебываясь собственной кровью, хлеставшей изо рта. А в другой руке держала... мой медальон, висевший на золотой цепочке и раскачивающийся, как маятник.
  Я отпрянула. Но ужасное видение исчезло так же внезапно, как появилось.
  - Меня зовут Евгения, - произнесла я, сев за туалетный столик у разбитого зеркала и перевязывая порезанную ладонь шелковым носовым платком. - Я в здравом уме и твердой памяти. Если мне предстоит вскоре умереть, на то воля Божья. Но сама я этого не сделаю.
  
  XVIII
  За мою дерзкую попытку бежать, а также за величайшие страдания, которые я причинила господину, заставив его переживать мнимую гибель любимой жены, меня было решено казнить через повешение. Об этом мне сообщил старший страж гарема, заглянув накануне попрощаться.
  - Я предупреждал тебя, но ты не послушалась, - сокрушенно говорил этот огромный двухсоткилограммовый смуглян в чалме и расшитых узорами шароварах, который всей своей доброй душой сочувствовал мне. - Ты могла бы безбедно жить, но выбрала гибельный путь. Хочешь, я велю подмешать тебе в питье наркотик? Так тебе легче будет вынести страдания.
  - Спасибо, друг, - сказала я ему. - Но я хочу встретить смерть лицом к лицу. Я не боюсь страданий.
  - Это достойный ответ, - сказал евнух, поклонился и вышел.
  Наверняка он передал мои слова Чи, хотя я на это и не рассчитывала. У меня не было никакого расчета - я действительно решила достойно встретить смерть. "Это пусть мои палачи боятся, - думала я, - возмездия, которое неизбежно придет, когда за все свои зверства они окажутся наконец в преисподней!"
  Той ночью я не сомкнула глаз, ведь это была моя последняя ночь. Я могла вдоволь насладиться тишиной и мыслями о Дисе. Я представляла нас вдвоем - как мы живем в милом домике на берегу тихой речки или озера с целым выводком ребятишек, бегающих по нашему маленькому ухоженному саду. Потом представляла нашу спокойную седовласую старость, не обремененную потерями и тяжелыми воспоминаниями. Говорят, русские сказки часто заканчивались фразой: "И жили они долго и счастливо". Конечно, так не бывает. Но как же чудесно это было бы!
  А перед самым рассветом ко мне явился Ахмед. Он не мог не прийти, я это чувствовала. Поэтому не удивилась его появлению.
  - Доброе утро, - улыбнулась я ему - всем смертям назло - и вскинула на него свои бесстрашные бессовестные глаза. Я твердо решила: он не увидит меня сломленной и напуганной. - Попрощаться пришел?
  - Ты очень хорошо выглядишь сегодня, - сказал Чи, присев рядом. И ему оставалось разве что спросить меня о самочувствии, чтобы довести ситуацию до полного абсурда.
  - Я навела марафет перед встречей с дьяволом, - объяснила я. - Собираюсь просить его, чтобы прибрал тебя поскорей.
  Ахмед переменился в лице, гневно блеснув глазами. Но ярость его быстро сменилась печалью:
  - Я никогда не видел тебя такой.
  - Какой?
  - Грубой, - подобрал он слово.
  - А ты думал, будучи пленницей в твоем дворце, я грубить тебе буду? Тебе, владыке пяти океанов!
  - Всех земель, омываемых океаном - согласно древней легенде, - поправил он.
  - Да какая разница!
  - Этого я и боялся... - произнес Чи, помолчав в темноте.
  Лишь тонкие серпы двух разноразмерных лун освещали скупым серебристым светом богато убранную комнату, придавая всему окружающему атмосферу волшебства, но никак не траура. И я поняла: это любовь. Пусть и не моя. Но я уже чувствовала подобное на Альфе-88 и ни с чем не могла спутать. Я взглянула на Чи снова - и увидела лишь подтверждение своей догадке. Да, он действительно полюбил меня, а я его предала - обманула и заставила страдать, инсценировав несчастный случай. Но как такое возможно? Кто он и кто я?!
  "Не верю", - сказала я себе. Но факт оставался фактом.
  - Ты по-другому воспитана, - продолжал Ахмед. - И это не твоя вина, а всего лишь печать твоего мира. Я с самого начала не поверил в твои слова об амнезии, Роксана.
  - Мое имя Евгения, - поправила я. Я больше не опасалась прекословить. Теперь, мне казалось, совершенно нечего было бояться - все самое страшное уже произошло.
  - Я готов был дать тебе все, что пожелаешь, - говорил Чи, взяв мою руку. - Хотел предложить стать моей единственной женой, если ты этого захочешь. Если так принято в твоем мире. Потому что вот уже много лет я ни к кому не испытывал таких глубоких чувств. А ты причинила мне страдания, заставив поверить в свою гибель. А затем еще более тяжкие страдания, потеряв нашего ребенка... Но я и сейчас готов простить тебя.
  - Премного благодарна, но я не желаю быть женою палача, - обрубила я, отняв свою руку. - Уж лучше смерть, чем такая жизнь.
  У меня сдавали нервы: вот так заставить человека поверить, что на рассвете он умрет, а потом заявиться за полчаса до казни и говорить о помиловании! Это был верх издевательства!
  Ахмед опешил, глядя на меня в серебряном полумраке.
  - Ты предпочитаешь смерть жизни со мной? - однако спокойно произнес он шепотом. Будто подвел черту. - Это может означать лишь одно: где-то там есть что-то более важное или кто-то более важный для тебя, чем я. Я прав?
  - Я оставила в беде человека. И мне нужно вернуться, чтобы помочь ему, - решила я сказать правду.
  - Ты любишь его? - в лоб спросил Ахмед.
  - Да, - не задумываясь, ответила я и увидела, что в его глазах блеснули слезы. Чи, Великий Чи, черт его подери, плакал из-за меня? Этого просто не могло быть! И мне вдруг стало стыдно.
  - Прости меня, Ахмед, - сказала я. - Я не хотела причинять тебе боль, - при этом я впервые назвала его по имени, а не господином.
  - Ты могла бы мне сказать! - упрекнул он, отвернувшись.
  - Но ты бы все равно меня не отпустил.
  Мы помолчали. А затем Чи неожиданно наклонился ко мне, нежно поцеловал в губы на прощанье и произнес:
  - Я отпускаю тебя.
  - Что? - Это было уже слишком! Я вцепилась в его расшитый золотыми нитями рукав, не веря своим ушам. - Что ты такое говоришь! Зачем мучаешь меня? Пожалуйста, дай мне спокойно умереть! Я уже подготовилась к казни.
  - Не будет никакой казни, - возразил Ахмед. - Я много думал и все решил. Чтобы не пострадал мой авторитет, я объявлю о твоем самоубийстве. Такое уже случилось однажды, и я до сих пор не могу простить себе ее гибели. Твоей я не допущу. Через пару часов за тобой придут: мои люди вручат тебе новые документы и мужскую одежду, тайно отведут на космодром и доставят куда ты пожелаешь.
  - Ты серьезно? - не поверила я своим ушам. - Но Ахмед...
  - Больше ничего не говори, - прервал он меня и поднялся, чтобы уйти. - Прощай, Роксана!
  Уходя, он на секунду помедлил, когда в полутьме под его ногами хрустнули осколки разбитого мною зеркала.
  
  XIX
  - Не может быть! - воскликнул Макс, выронив коробку, с которой шел мне навстречу. - Жека, ты?!
  Он бросился ко мне со всех ног и легко подхватил на руки, закружив.
  - Мы были уверены, что ты погибла, сестренка! А ты загорела и похорошела, будто из отпуска с моря вернулась.
  - Я тоже рада видеть тебя, Макс, - грустно улыбнулась я.
  Увидев мое опечаленное лицо, он отпустил меня, догадавшись, что, возможно, неуместно пошутил насчет отпуска.
  - Только не говори, что... - начал Макс.
  Но в этот момент появившийся за моей спиной главком космической станции объявил во всеуслышание:
  - Элизабет удалось вырваться из плена темучинцев. И она готова сотрудничать с нами. Я не могу, да и не хочу, отказывать человеку, которому удался столь невероятный побег, вступить в наши ряды.
  Со всех сторон раздались поздравления и одобрительные возгласы.
  - Но это же невозможно, - пробормотал Макс. - Как тебе удалось?
  - Потом, - отрезала я. - Я очень устала и хочу спать.
  Как только мои провожатые высадили меня на станции и отбыли домой, я сразу попросила отвести меня к шефу. На этот раз я рассказала ему больше: о том, чему научилась на Альфе-88, и о том, что выпало на мою долю в плену у темучинцев. За исключением некоторых интимных подробностей, в том числе о выкидыше. Я изъявила желание работать на Противодействие на свободных началах - вроде внештатного сотрудника. Объяснив при этом, что мне нужно найти одного человека на Московии и еще одного человека на Альфе-88. В первой моей просьбе обещали поспособствовать, а по поводу второй отказали, объяснив, что туда в ближайшее время соваться не собираются.
  На первых порах удовлетворившись и таким ответом, я уединилась в своей каюте, которая словно ждала меня все это время - даже листок для записей с пятью написанными от руки пунктами все еще лежал там, где я его оставила, на откидном столике. Но теперь я уже не собиралась очертя голову бросаться выполнять все свои обещания, как в прошлый раз. Мне вдруг невыносимо захотелось отдохнуть от всех передряг, и я решила все оставить на потом. Так и поступила - стянула с себя обувь и завалилась на койку прямо в одежде.
  Но, к сожалению, как следует выспаться мне не удалось. Спустя пару часов глубокого сна я увидела кошмар, от которого пробудилась в холодной испарине. Я снова видела Диса, истекающего кровью на снегу, и слышала его душераздирающий крик: "Беги, твою мать!" А еще - гневные изумрудные глаза Чи и неожиданную слезу на его щеке. И ту женщину с перерезанным горлом, что привиделась мне накануне несостоявшейся казни. Она разомкнула свои окровавленные губы и страшным шепотом произнесла: "Будь ты проклят, Ахмед! Будьте вы все тут прокляты!.." И тот страшный заплыв в ночи среди бурных волн, который в сновидении закончился тем, что я пошла ко дну.
  Вскочив, я увидела подле себя Макса. Он принес мне завтрак в пластиковом контейнере и терпеливо дожидался, когда я проснусь.
  - Ты храпела, - сообщил он. - А потом начала разговаривать во сне, и я решил на всякий случай остаться. Похоже, тебе снилось что-то тревожное.
  - Ты прав, мне снился кошмар, - ответила я, спуская ноги на пол. - Мое темное и безрадостное прошлое.
  - Какие твои годы! - пошутил Макс. - Я принес тебе поесть.
  - Спасибо.
  Поначалу я без интереса приняла из его рук контейнер, но, почувствовав запах чего-то съедобного и тепленького внутри, испытала давно забытое чувство голода.
  - А ложка? - открыв контейнер, упрекнула я Макса.
  - Ой, прости! Я сейчас.
  Макс скрылся за дверью, оставив меня наслаждаться предвкушением насыщения. А вернувшись с пластиковой ложкой, которой я принялась с аппетитом уминать непонятную, но очень вкусную пюреобразную массу с кусочками более твердого вещества, напоминающего мясо, не утерпел и начал задавать вопросы.
  - Ну а теперь расскажи наконец, как тебе удалось выбраться? Что там вообще происходит? Правда ли все, что о них говорят? У них там многоженство? Рабство? - выпытывал он. - Как они с тобой обращались?
  На этом вопросе я вдруг перестала есть, посмотрела на Макса и вместо ответа расплакалась.
  - Они тебя пытали? - сочувственно спросил Макс.
  Глотая слезы, быстро докатившиеся по щекам до губ, я сделала над собою усилие и покачала головой:
  - Нет. Они обращались со мной, как... с королевой, - выдавила я из себя, вспоминая гарем, и свои откровенные наряды, и горы настоящих фруктов из вечно цветущих темучинских садов, в отличие от молекулярных псевдоблюд, заменяющих натуральную еду в большинстве ресторанов Вселенной.
  - Тогда почему ты так расстроена? - не понимал Макс. - Почему ты плачешь? - обнимая меня, совсем уж разрыдавшуюся на его плече, спрашивал он.
  - Макс, это ужасно! Все, что там случилось со мной. Пожалуйста, не спрашивай меня! Не заставляй меня отвечать.
  Выполнить эту просьбу ему, от природы очень любопытному человеку, было сложнее всего. Но в тот раз он перестал мучить меня вопросами.
  Я все равно обо всем ему рассказала спустя несколько дней.
  
  XX
  Оставшись в рядах Противодействия, я рассчитывала напасть на след Диса. Я проверила сотни баз данных, в которых могло бы затесаться его имя, в том числе списки пропавших без вести. Но ничего не обнаружила. В мире было немало людей с таким именем, только ни один из них не был моим Дисом. И прошло еще несколько месяцев, прежде чем я признала, что мне его не найти. Возможно, потому, что Диса действительно больше не было в живых.
  - Может, он просто сменил имя? - подбадривал меня Макс, с которым мы стали работать в паре. - Или по каким-то причинам не хочет светиться. Знаешь, есть люди, которые даже хоронить себя завещают под чужими именами: о том, где находятся их могилы, знают лишь самые близкие родственники, - сказал Макс, но осекся, взглянув на меня. - То есть я не это имел в виду...
  - Есть только один способ узнать, что с ним случилось, - вернуться на Альфу, - решила я.
  - Умом тронулась! Хочешь опять попасть в лапы этих извергов?
  - А разве есть другой способ выяснить, что случилось в ту ночь?
  - В ту ночь мы с тобой спаслись - разве этого недостаточно?
  Он был прав. Но я не желала сдаваться. Отчасти потому, что у меня больше никого и ничего в мире не было, кроме этого еще теплящегося в сердце чувства первой любви. А отчасти из-за моих повторяющихся кошмаров. К тому же там, на Альфе, в ящике под номером 232982 остался мой медальон, доставшийся от родителей. Чем доказать, что я - это я, если мне доведется однажды встретиться с ними? Все упиралось в эту страшную холодную планету с суровыми зимами и дождливым летом. А вдруг Дис все еще там? Быть может, он тоже молится неведомым богам о помощи?.. А что если и он ищет меня по всей Вселенной, в то время как я просто сменила имя? Теперь у меня было несколько имен и документов, которыми я пользовалась по мере надобности, выполняя задания Противодействия.
  "Ты слишком высоко себя ставишь, - обычно осаживала я себя за такие мысли. - Скорее всего, Дис бы и думать о тебе уже забыл, будь он жив".
  - Да брось ты эти поиски, - говорил мне Макс. - Так и рехнуться недолго. Давай лучше расслабимся: пойдем, что ли, сегодня в бар и надеремся? - предлагал он.
  Но я упорно игнорировала его попытки меня отвлечь и уходила с головой в работу. А если и решалась пойти куда-нибудь развлечься, каждый раз снова слышала страшный голос своей совести: "Он жизнью пожертвовал ради тебя, а ты тут пьешь и заглядываешься на других мужиков! Бессовестная!"
  - Послушай, ведь Дис говорил, что его отец - один из богатейших людей галактики, - однажды сказала я Максу. - Что если плясать отсюда?
  - Да тут, знаешь ли, полно богатеньких людей, - возразил он. - Не лучше ли отложить эти поиски хоть на какое-то время и заняться чем-нибудь другим? Например, слетать на Московию. Тут как раз появилось одно связанное с этой планетой дельце под кодовым названием "Нити судьбы". Возьмемся? Ты ведь, кажется, с самого начала туда собиралась.
  - Ты прав, - сдалась я. - Давай полетим. По крайней мере, быть может, исполню предсмертную просьбу еще одного человека, который погиб из-за меня.
  - Ты имеешь в виду того профессора с Благословенной?
  - Он подставил себя под пули ради спасения моей, как выяснилось, совершенно никчемной жизни.
  - Прекрати! Послушать тебя, так ты виновата в смертях всех и каждого, - отмахнулся Макс. - К тому же он был уже старым, свое отжил.
  - Не говори так! Он был очень хорошим человеком.
  - Будем надеяться, что эта его внучка - тоже очень хороший человек, - резонно добавил Макс. - А теперь пойдем в бар!
  Честное слово, не будь его в то время рядом, я бы сошла с ума.
  - У человека есть судьба, - утверждал Макс, когда я все-таки приняла на душу, сидя рядом с ним у высокой барной стойки ресторана космической станции и болтая ногами. - Это я точно знаю, - опрокидывая очередную рюмку, говорил он. - Если тебе суждено было умереть, ты бы погибла. Но ты уже трижды вырываешься из лап смерти целой и невредимой. А это значит, твоя жизнь для чего-нибудь нужна.
  А я, хмелея, вспоминала прабабушкины пророчества и надеялась, что если мы встретились с Дисом, то и это для чего-нибудь нужно - просто я этого пока не понимаю. И быть может, нам еще суждено когда-нибудь встретиться.
  В общем, накануне вылета на Московию мы с Максом набрались так, что, как выражались мои предки, "лыка не вязали", и, распевая героические песни, уснули в каюте Макса. Просто уснули, вповалку, потеряв воспоминания о завершении вечера.
  Наутро шеф выразил сомнение, отправлять ли нас в таком состоянии на задание или лучше поискать замену. Но поскольку добираться предстояло не один день, Макс заверил, что мы за это время успеем привести себя в порядок.
  
  Московия с первого взгляда покорила меня необычной многоуровневой архитектурой, разбавляющей типовые улицы с уносящимися - как же без них? - в небо многоэтажками. Мы с Максом прибыли на планету под видом туристов - путешествующей семейной пары. Техзадание нам должны были выслать чуть позже, а пока оставалось лишь наслаждаться бесконечными экскурсиями. Гид, услугами которого мы воспользовались, день напролет рассказывал о значении муляжей, созданных по образу существовавших на Земле городов и стран. От него же я узнала, что Московия была одной из первых планет, заселенных людьми после катастрофы на Земле. И что здесь в основном жили потомки россиян. Еще мы посетили дендрарий, где, как утверждал экскурсовод, были представлены земные деревья, травы и цветы. А затем планетарий, воссоздающий звездное небо, которое видели со своей планеты земляне, музей первых космических открытий, зоопарк искусственно выведенных древних млекопитающих и много других интересных мест.
  К концу дня, падая от усталости, мы наконец добрались до нашего номера люкс в отеле, где я рухнула на кровать и уснула прямо в одежде. Мне показалось, я задремала всего лишь на пару минут. Но, открыв глаза, обнаружила, что уже утро и снова пора в бой.
  - Скажи, как могут люди добровольно отдавать за такой отпуск деньги? - с трудом волоча ноги в направлении ванной, спросила я Макса. Все мышцы у меня болели, как после многочасовой тренировки в спортзале. - Это ведь не отдых, а издевательство: ни выспаться, ни поесть по-человечески. Все на бегу!
  - У каждого свои понятия об отдыхе, - возразил Макс, выходя мне навстречу из душа свеженький и бодренький, с повязанным на бедрах полотенцем. - И потом, это затягивает: поверь, после хорошей экскурсионки пляжный отдых начинает казаться скукой смертной.
  Почистив зубы и подставив свое еще не проснувшееся тело под прохладные струи воды, я почувствовала себя лучше. А Макс, пока ждал меня, включил новостной канал Московии. Когда я вышла из ванной, как раз показывали местный научно-исследовательский институт, занимающийся теорией и практикой путешествий во времени.
  - Мы пока не испытывали наши последние разработки технологии перемещения во времени и пространстве - на практике это может оказаться очень опасным, - рассказывала рыжеволосая женщина в белом халате. - Я не могу открывать профессиональные тайны. Скажу лишь, что наши конкуренты - занимающаяся похожими разработками корпорация "Дао" - слишком торопятся с выводами. Мы же спешить не будем. Спешка в нашем деле может привести к тяжелым последствиям. К тому же, несмотря на конкуренцию, цель у нас общая - благо общества. Во всяком случае, я на это очень надеюсь. Время покажет...
  После этих слов внизу высветились должность и имя выступающей: "Нора Кешиа, руководитель научно-исследовательского института Московии имени Кешиа".
  Я подскочила от неожиданности, и полотенце, в которое я была завернута, соскользнуло на пол. Совершенно не обратив на это внимания в первые секунды, я указала пальцем на рыжеволосую даму:
  - Это же она! Макс, это же Нора!
  Макс уже сидел одетый на диванчике. И, похоже, очень растерялся, увидев меня нагишом.
  - Да?.. Кто? А... эта?.. - пробормотал он что-то невнятное, заерзав и уставившись на меня.
  - Извини, - опомнилась я, схватив полотенце и снова в него завернувшись. - Ты понимаешь, кто это? Мы нашли ее, Макс!
  Как только я ступила на поверхность этой планеты, с самой первой минуты почувствовала, что здесь со мной должно случиться что-то очень важное. Но такого успеха уже на второй день пребывания на Московии не ожидала. Дослушав выступление Норы, я продолжала сидеть в полотенце и смотреть отсутствующим взглядом на проецируемый на стену экран, когда передавали уже другие новости.
  - Все это очень хорошо, но тебе пора бы уже одеться, - заметил Макс, вырвав меня из транса. - Автобус приедет за нами уже через... десять минут, - сообщил он, взглянув на часы.
  - Я не поеду, - объявила я.
  - Что?
  - Поезжай без меня, потом расскажешь.
  - А ты что собираешься делать?
  - Мне нужно с ней встретиться.
  - Жека, она никуда не денется! - разубеждал Макс. - А нам нужно поддерживать легенду, будто мы туристы.
  - Разве твоя супруга не может пропустить экскурсию из-за плохого самочувствия?
  - Может, но...
  - Я управлюсь за один день. А потом мы выполним свою работу, обещаю.
  - Но что конкретно ты ей скажешь?
  - Для начала напрошусь на интервью, которые она, судя по всему, раздает охотно. А там видно будет. В конце концов, сказать мне нужно не так уж и много - всего лишь передать, что Кешиа перед смертью просил о прощении. Я ведь даже не знаю, за что: мое дело сообщить, а там уж сама пусть догадывается.
  - Ну хорошо, - сдался Макс. - Только будь осторожна и оставайся на связи - мало ли что...
  - Ладно.
  - Но ты знаешь, мне кажется, здесь что-то нечисто, - надевая ботинки, поделился он.
  - Что ты имеешь в виду?
  - В новостях она говорила об экспериментах со временем. И о конкурирующей организации - "Дао". Если не ошибаюсь, с древнекитайского это переводится как "путь человека" или "жизненный путь".
  - Ну и?..
  - Наше с тобой задание носит кодовое название "Нити судьбы". Тебе это ничего не напоминает?
  - Наш с тобой недавний разговор о судьбе за стаканчиком?
  - Да нет же! Что если Противодействие как-то связано с этими научными исследованиями? Например, эксперименты со временем собираются использовать в военных целях?
  - По-моему, ты ищешь совпадений там, где их нет. В любом случае это можно выяснить, только поглубже покопавшись в том, чем занимаются здешние ученые, - заключила я. - Поэтому мне тем более нужно встретиться с Норой.
  - Постарайся не сболтнуть лишнего, - посоветовал Макс, уходя.
  
  XXI
  Представившись корреспондентом авторитетного межпланетного издания, я без труда упросила Нору ответить на несколько вопросов. А поскольку я отбывала якобы завтра утром, а она всегда была очень занята, доктор согласилась принять меня вечером у себя дома, надеясь быстро управиться с интервью за чашечкой кофе.
  В своей небольшой уютной квартире Нора жила одна. Ей было за сорок, но для своих лет выглядела она довольно молодо и свежо. Хотя, по ее словам, времени на личную жизнь совершенно не оставалось. Услышав, что я хочу рассказать о ней как о человеке, а не только как об ученом, она охотно сообщила, что несколько лет назад развелась с мужем, с которым у них не было детей и, как позже выяснилось, "вообще ничего общего".
  К прессе Нора не питала особой неприязни, в отличие от многих других известных людей. А все потому, что "у нее не было секретов" - иными словами, она всегда точно знала, что говорить можно, а чего нельзя. Расправившись с удобными для нее вопросами, касающимися "нечистых методов конкуренции", которыми пользуется "Дао" (то есть именно теми, о которых Нора сама хотела обстоятельно рассказать обществу), я приступила, так сказать, к менее удобным.
  - Ваш институт носит имя Кешиа - надо полагать, это семейное дело? - спросила я.
  - Да, его затеял еще мой дед. Сначала это были любительские эксперименты, основанные на древних преданиях и - смешно сказать! - оккультных поверьях, - начала рассказывать Нора. - Дедушка якобы раскопал доказательства, будто наши предки, жившие еще на Земле до глобальной катастрофы, путешествовали во времени, причем не без помощи камней и амулетов. Но как бы нелепо такое ни звучало в наши дни, именно это дало толчок разработкам - впоследствии мы сумели взглянуть на все с научной точки зрения и достичь впечатляющих результатов. Но прежде чем осознать опасность экспериментов со временем, мы совершили роковую ошибку, стоившую человеческих жизней. Впрочем, это нашумевшая история, наверняка вы в курсе...
  - Я бы предпочла узнать о вашем взгляде на ситуацию, - нашлась я. Потому как в курсе не была.
  - Что ж... Прошло уже много лет. Я была еще девчонкой, когда помогала в исследованиях деду и отцу, который пошел по его стопам. Но они-то должны были предположить, чем это может закончиться! Мои... наши с Эммой, моей старшей сестрой, родители трагически погибли во время такого научного эксперимента, казавшегося деду, по-видимому, безобидной шалостью. Мы отправили их на несколько минут в прошлое, а вернуть не смогли. Но на этом наши несчастья не закончились. Эмма была на тот момент уже взрослой замужней женщиной, у нее родилась дочка. Малышке едва исполнилось несколько дней, когда ее похитили.
  - Похитили? - переспросила я.
  - Да, новорожденную выкрали, а в качестве выкупа потребовали у деда раскрыть тайну наших научных изысканий. Но он этого не сделал. - Нора помолчала, а затем продолжила свой печальный рассказ. - Мне горько это признать, но дедушка наш поступил самым постыдным образом - он просто бежал от ответственности. Бедняжка Эмма, и без того тяжело переживавшая потерю родителей, тронулась умом из-за похищения ребенка, у нее начались припадки. А тут еще безвестное исчезновение доктора Кешиа, приславшего прощальное послание с мольбой о прощении! Пришлось поместить сестру в клинику, где она вскоре скончалась во время очередного приступа. Такая вот трагическая история. Я же после всего этого приняла решение не оставлять семейное дело, раз уж в жертву было принесено столь многое. И вот спустя двадцать с лишним лет руковожу научно-исследовательским институтом - как видите, вполне успешно, - подвела она черту. - Но как раз потому, что осознаю всю опасность игр со временем, пытаюсь образумить тех, кто готов на все ради славы и денег.
  - А вы не думали, что, может быть, корпорация "Дао"... - начала я.
  - Вы правы, думала, - перебила Нора. - Но у меня нет доказательств, а клеветать на конкурентов не в моих правилах. Мне уже задавали такие вопросы, но я ничего не могу сказать о причастности кого бы то ни было к похищению моей племянницы или наших научных разработок. К тому же организации "Дао" двадцать лет назад и в помине не было, они дали о себе знать лишь пару лет назад. Не исключено, что они самостоятельно пришли к аналогичным открытиям: в истории полно случаев, когда ученые в разных концах света параллельно и совершенно независимо друг от друга изобретали фактически одно и то же. А потому не будем об этом.
  - Хорошо, - согласилась я, заинтригованная ее рассказом, понимая, что мое время заканчивается, а я все никак не могу приступить к главной цели своего визита. Вместо этого я жадно задавала не относящиеся к моей миссии вопросы:
  - Но почему вы решили, что ваши отец и мать погибли? Что если они живы в каком-то другом временном измерении?.. Простите, я не слишком хорошо владею терминами...
  - Потому что впоследствии нашли их изуродованные тела, застрявшие в железобетонных конструкциях строившегося неподалеку торгово-развлекательного комплекса. Мы все сделали неправильно, и при их телепортации произошел сбой. В результате они оказались в буквальном смысле слова не в то время и не в том месте.
  - Кажется, я припоминаю этот сюжет, - действительно вспомнила я передачу о паранормальных явлениях, которую смотрела много лет назад в детском доме на Благословенной. Там любили стращать народ подобными историями. Впрочем, как и потчевать "мыльными операми" и развлекательными телешоу - словно нарочно держали население во тьме невежества, заполняя досуг дешевыми зрелищами. Поэтому я и не восприняла тогда историю о телепортации людей всерьез, приняв за очередную выдумку вроде баек о домах с привидениями.
  - Мы не сразу открыли людям всю правду о том печальном эксперименте, - призналась Нора. - Но поскольку главный виновник трагедии - мой дед - числился без вести пропавшим, а другие ее участники - отец и мать - пострадали сами, то, спустя несколько лет возглавив институт, я решила рассказать, как все было на самом деле. В надежде, что это убережет ученых будущего от повторения страшных ошибок.
  Я слушала ее, а в душе моей шевелилось неприятное щекочущее чувство. Но я решила, что просто затрудняюсь начать разговор о старике Кешиа. И в итоге откланялась, поблагодарив за интервью, но так и не сказав главного.
  
  XXII
  Вернувшись в отель, я застала Макса за непотребным занятием: он подглядывал через подзорную трубу в окна соседних зданий. Осуждать я его не стала, напротив, уселась рядом на широкий подоконник и в ожидании своей очереди заглянуть в чужую жизнь принялась рассказывать о своем разговоре с Норой.
  - Гляди-ка, - то и дело перебивал меня Макс. - Вон тот мужик в трусах только что отметелил свою жену. Никогда не понимал насилия над женщинами. Какое удовольствие бить тех, кто слабее? Есть ведь более действенные способы заставить их делать то, что тебе нужно.
  - Неужели? И какие же?
  - Да неважно... Так что ты там говорила?
  - Я говорю, что Кешиа...
  - А вон, вон там! Нет, ты только взгляни на это! Ты просто должна это увидеть.
  - Макс, ты меня вообще слушаешь? - возмутилась я.
  - Конечно!
  - Тогда оторвись хоть на несколько минут!
  Мой напарник с большой неохотой оставил свое развлечение, и я выложила ему все подробности разговора с Норой.
  Почесывая подбородок, он внимательно слушал. А потом вдруг спросил:
  - А ты не поинтересовалась, как звали ее похищенную племянницу?
  - Нет, - ответила я, не понимая, к чему он клонит. - Зачем? - А потом меня вдруг осенила страшная догадка: - Ты думаешь, что это?.. Нет, Макс, этого не может быть! - тут же возразила я. - Ну что за чепуха?!
  - Почему чепуха? А как же ваше семейное пророчество о том, что ты "повернешь время вспять"? А все эти камни и амулеты, которые они использовали вначале, - разве не мог к ним относиться и твой медальон, которым ты так дорожила? Да и с какой стати дед этой самой Норы отправился жить на эту проклятую богом Благословенную планету? Что если он с самого начала знал о том, где ты? Может, он сам тебя там и спрятал?
  - Знаешь, это... слишком необоснованная версия, - заключила я, отмахнувшись.
  - А вот и проверим, - сказал Макс и схватил свой мультифункциональный планшетный компьютер.
  - Что ты делаешь?
  - Сейчас ты продиктуешь ее номер, а я задам ей парочку вопросов.
  - Я этого не сделаю!
  - Почему?
  - Да потому что это безумие! Бред какой-то!
  - Она вполне может оказаться твоей теткой. Почему бы не проверить? - не унимался Макс. - Диктуй номер! Остальное я сделаю сам.
  - Час уже поздний, - устало привела я последний аргумент.
  - Так даже лучше - застанем ее врасплох!
  - И что же ты ей скажешь?
  - Ну для начала назову твое имя и посмотрю на реакцию. Если оно ей ни о чем не скажет, то она даже не узнает, что это связано с твоим сегодняшним интервью, обещаю. Она ведь меня не знает.
  - Делай что хочешь, - сдалась я, занявшись подзорной трубой.
  Я назвала номер Норы, а Макс, отключив функцию видеосвязи, сел у стола и стал дожидаться ответа.
  Нора довольно долго не отвечала.
  - Наверняка она уже спит! - шепотом упрекнула я Макса, не отрывая глаза от окуляра и скользя взглядом по незашторенным окнам ближних и дальних зданий.
  Как вдруг мы услышали сонный голос Норы:
  - Алло?
  - Простите за столь поздний звонок, доктор, - начал Макс. - Но я только что прибыл издалека и еще не отошел от синдрома десинхронии. И мне не терпится задать вам главный вопрос моего визита на Московию: имя Евгения вам о чем-нибудь говорит?
  В динамике на несколько секунд воцарилась тишина. А затем Нора, словно мгновенно проснувшись, довольно резко спросила:
  - Кто вы такой? Назовитесь!
  - Сначала ответьте на мой вопрос, - посоветовал Макс. - Иначе разговора не получится.
  - Вы один из тех негодяев, причастных к похищению ребенка моей сестры! - выпалила она. - Или очередной мошенник, желающий нажиться на чужом горе?
  ...В этот момент я, словно ошпаренная, оторвалась от глазка, сползла с подоконника и сделала неверный шаг по направлению к Максу.
  - Увы, нет. Но я хорошо знаком с вашей племянницей, - ответил он и поднес палец к губам, призывая меня к спокойствию.
  - Если вы не лжете, то где она? - в голосе Норы послышалось волнение.
  - Такие вопросы не обсуждаются по телефону, доктор. Предлагаю встретиться завтра утром и все обсудить. Я вам перезвоню. Спокойной ночи.
  Макс с удовлетворенным видом оборвал связь, а я стояла перед ним, побледневшая и потерявшая дар речи.
  - Ммакс.. Тттамм... - заикаясь, пыталась я выговорить. А мое сердце бешено колотилось.
  - Та-ак... успокойся и присядь, - успокаивал меня Макс, усаживая на стул и наливая водички из графина. - Разве ты не этого добивалась? Разве не жаждала встретиться со своей семьей?
  А я все указывала пальцем на окно с установленной на подоконнике подзорной трубой:
  - Там...
  - Что "там"? - не понимал Макс.
  И лишь проглотив несколько глотков живительной влаги, я наконец обрела дар речи и выговорила:
  - Там Дис...
  Метнувшись к окну, Макс приник глазом к окуляру трубы и надолго замер. А потом повернулся ко мне с кислой миной и разочарованно произнес:
  - И это тот самый, из-за которого ты полмира переворошила?
  
  Жизнь сыграла со мной злую, жестокую шутку. Я не представляла, чье больное воображение могло выдумать такой изощренный сюжет человеческой судьбы, но была уверена, что уж точно не божественное. Эти два потрясения - новость о моем родстве с кланом Кешиа и случайное обнаружение Диса с помощью подзорной трубы в одной из квартир соседнего небоскреба - и без того подкосили меня. А тут еще... Дис был там не один, а с какой-то блондинкой. И они занимались любовью.
  Я не пожелала на это смотреть, а вот Макс досмотрел до конца.
  - Она ушла, - объявил он, наконец оторвавшись от глазка.
  К тому времени я уже прилично набралась вина, не в силах вынести своего позора. Я чувствовала себя обесчещенной, брошенной, жалкой...
  - Все, сеанс окончен - он выключил свет, - доложил Макс, соскочил с подоконника, подошел к барному столику и тоже налил себе вина. - Э-э, подруга, да на тебе лица нет! - заметил он, усаживаясь рядом со мной на диванчик.
  - Чувствую себя полной дурой, - заплетающимся языком произнесла я. - Идиоткой.
  - Да брось! - скептически махнул рукой Макс. - Ничего особенного они там не вытворяли. И вообще, эта баба была похожа на девочку по вызову.
  - Какая разница?.. Ни за что бы не подумала, что все произойдет вот так.
  - Эй, да ты любишь его что ли, мать? - догадался Макс. - Та-ак... А вот с этого места поподробнее! То есть вот этот ничем не примечательный, я бы даже сказал, плохой секс тебя сейчас волнует больше, чем известие, что ты принадлежишь к клану ученых, играющих в игрушки со временем?
  - Я пошла спать, - объявила я, чувствуя, что вот-вот расплачусь. И встала. Но Макс бесцеремонно потянул меня за край блузки и усадил обратно рядом с собой. Вино из моего фужера расплескалось на мои и его брюки. Но на это никто не обратил внимания.
  - Послушай сюда, - начал он. - Это совершенно ничего не значит. Во-первых, потому, что он не знает, жива ли ты вообще. И вряд ли надеется когда-нибудь встретить тебя. Во-вторых...
  - Но Макс! Все должно было произойти не так!
  - Я знаю, - поднял он палец, снова взывая к моему молчанию. - Во-вторых, он может вообще тебя не помнить - вдруг ему тоже промыли мозги на Альфе? И в-третьих, в конце концов...
  - Что?
  - А-а, неважно! Ты уверена - это точно он?
  - Да. Так что там в-третьих?
  - Ну нельзя же терпеть, в конце концов, если...
  Однако, напоровшись на мой осуждающий взгляд, Макс не рискнул закончить мысль, а лишь развел руками: мол, ничего не поделаешь, такие мы, мужчины. А чтобы сгладить ситуацию, добавил:
  - Но я уверен: если бы ты была рядом...
  - ...То он бы не смотрел на других, - иронично закончила я его мысль.
  - Я бы не смотрел, - сказал Макс. И вдруг, покраснев, снова потянулся к бутылке. - Тебе плеснуть еще?
  
  XXIII
  Конечно, я могла бы успокоиться мыслью, что Дис жив, и не тревожить его. Но я слишком долго его искала, чтобы не увидеться. Хотя бы один раз.
  "Просто поговорить и попрощаться, раз уж нас ничто больше не связывает", - уверяла я себя.
  Кроме того, утром мне предстояла встреча с Норой и серьезный разговор - я убеждала себя, что волнуюсь отчасти еще и поэтому. И не вполне отдавала себе отчет в необоримом стремлении увидеться с Дисом раньше, чем кто-нибудь сдвинет подзорную трубу и я снова потеряю его - уже навсегда.
  Выпив еще для храбрости, я переоделась в платье и надела туфли на высоком каблуке. Довольно быстро вычислив с помощью специальной компьютерной программы номер квартиры, в которой только что погас свет, мы с Максом отправилась туда, прихватив пару бутылок вина.
  Держа напарника под руку, ибо стояла на шпильках нетвердо, я все никак не могла отделаться от вопроса, как могло получиться, что я случайно направила подзорную трубу именно на то самое окно. Ведь там были тысячи окон! А раз так, значит, сама судьба сжалилась надо мной, чтобы я не винила себя больше в гибели Диса. Мои молитвы были услышаны. Этого должно было быть достаточно, чтобы угомониться и никуда не идти ночью. Должно было, но не было.
  - Как тебе в голову пришла эта мерзкая идея - подглядывать за людьми в окна? - спрашивала я Макса, когда мы уже поднимались в лифте на 56-й этаж.
  - А что, разве не забавно?
  - То есть это уже не первый раз?.. Ах ты развратник! А за мной ты часом не наблюдаешь, когда я, например, в ванной? Вдруг ты и там каких-нибудь скрытых камер понаставил?
  - Я уважаю тебя и никогда бы не поступил так, - заверил Макс. - И потом, ты сегодня утром и без этих ухищрений все мне продемонстрировала.
  - Мерзавец! - шутя накинулась я на Макса, но споткнулась и чуть на него не упала.
  А потом двери лифта распахнулись и мы, хохоча, вывалили в длинный, устланный ковровой дорожкой коридор в поисках нужной нам двери. Чтобы не забыть номер комнаты, я периодически повторяла его про себя. И вдруг почувствовала: в нем что-то не так. Остановившись перед дверью, я замерла, вглядываясь в цифры, которые мне что-то очень сильно напоминали: 289232.
  И вдруг до меня дошло, что именно они мне напоминали.
  - Я как будто в зазеркалье попала, - поделилась я ощущениями.
  - В каком смысле? - спросил Макс, занося кулак для стука.
  - Если прочитать этот номер на двери задом наперед, получится номер опечатанного ящика с моим медальоном на Альфе.
  - А теперь ты ищешь совпадения там, где их быть не может, - заметил Макс и затарабанил в дверь.
  Нам долго не открывали. И я уж было встревожилась, что Дис успел за это время уйти.
  - Должно быть, дрыхнет, - заключил Макс и достал электронную отмычку.
  - Что ты делаешь?! - попыталась я его остановить, но безуспешно.
  - Да ладно, так интереснее, - уверял Макс, убирая в сторону мои руки.
  Мы ввалились в темную прихожую. А потом, натыкаясь на углы, попали в ту самую комнату, которую было видно из нашего с Максом окна. Благодаря падавшему из незанавешенного окна свету трех довольно крупных лун Московии можно было различить, что на кровати кто-то лежит - кто-то, накрытый одеялом. Но я сразу узнала Диса. Я его почувствовала.
  Мне стоило огромного труда держать себя в руках. А Макс бесцеремонно упал в подвернувшееся кресло и налил себе коньяка из початого графинчика, обнаружившегося на столике.
  - Будешь? - предложил он.
  - Я не хочу мешать напитки, - откупоривая бутылку принесенного с собой вина, отказалась я. - А то голова наутро болеть будет. - И хлебнула прямо из горлышка. Для храбрости.
  - Ну что, разбудим его? Или подождем, пока сам проснется? - спросил Макс, пригубив коньяка.
  Человек на кровати заерзал, будто сквозь сон почувствовал, что говорят о нем.
  - Разбудим, - решила я, глотнув еще и не желая больше ждать. И, отерев рукавом губы, позвала: - Дис! - А потом громче, медовым голосом: - Дис, дорогой! Вставай.
  Дис вскочил и резко обернулся к откуда ни возьмись появившимся в его комнате людям. Но увидел лишь наши темные фигуры в креслах. А потом завозился, надо полагать, в поисках либо оружия, либо выключателя ночника.
  - Ну-ну, успокойся! - произнесла я. - Мы не убивать тебя пришли, а просто повидаться.
  Он замер, словно ошпаренный звучанием моего голоса. И оставил попытки немедленно зажечь свет, тревожно вглядываясь в темноту.
  - Жека? - тихо произнес он, и на сердце у меня потеплело - значит, он меня все-таки помнил... - Это что, опять сон? - пробормотал Дис и все-таки зажег стоявший на прикроватной тумбочке светильник. Посмотрев в нашу сторону, удивился еще сильнее - своему не исчезнувшему сновидению.
  Наши взгляды встретились.
  - Здравствуй, Дис, - сказала я.
  - Как ты... нашла меня? - спросил он хриплым спросонок голосом.
  Выглядел Дис усталым и помятым, если не сказать измученным, будто не спал трое суток, да и на четвертые ему не удалось выспаться благодаря визиту незваных гостей. А еще он выглядел трезвым, как стеклышко. В отличие от нас. И в его взгляде, направленном то на меня, то на Макса, чувствовался молчаливый упрек. Но ведь не мы с Максом только что кувыркалась в этой постели!
  - Случайно, - призналась я, разведя руками. - Разглядывала звезды в телескоп, а потом направила его на твое окно.
  Похоже, Дис мне не очень-то поверил. Он снова кинул подозрительный взгляд на Макса, а затем сухо сказал:
  - Рад, что у тебя все хорошо.
  - Правда? Я тоже очень рада, что ты жив-здоров.
  - Чего вы хотите? - в лоб спросил Дис.
  - Мы? Хотим? - вспылила я. - Да, в общем-то, ничего. Просто я полмира обшарила в поисках тебя, мучаясь мыслями, что стала причиной твоей гибели. А ты так меня встречаешь, будто я тебе чужая!
  - Это все в прошлом.
  - То есть ты не держишь на меня зла? Как, кстати, спина?
  - Нормально. Пару месяцев пролежал в коме, а потом оклемался. Современная медицина творит чудеса.
  - И ты не пытался меня найти?
  - Зачем?
  - Чтобы избавить меня от угрызений совести, например.
  - Пытался, - признался Дис, внезапно смягчившись. - И не поверишь: мне наплели, что тебя похитили воины Кольца планет Чингисхана.
  - Да? - Я подпрыгнула на месте. - Кто же такое мог наплести?
  - Да, кто? - вставил словцо Макс и, взяв мою руку, неожиданно поднес ее к губам.
  Дис замолчал и снова напрягся, вглядываясь в его лицо.
  - Ты еще кто такой? - спросил он Макса.
  - Мой супруг, - сбрехнула я, не в силах больше совладать с желанием отомстить изменнику. - Это наш медовый месяц, - добавила я.
  - Вот как? - еще мрачнее произнес Дис.
  - И мы принесли вина, - добавил Макс, разливая напиток по фужерам. - Надо же отметить столь чудесное спасение. Ведь ни одной женщине, говорят, еще не удавалось бежать из гарема Великого Чи! А она прямо из его объятий прыгнула в мои.
  Это был, на мой взгляд, уже перебор. Да и звучало неправдоподобно. И я незаметно ткнула Макса каблуком в ногу.
  Дис поднялся с кровати и сделал в нашу сторону несколько шагов. Он был в одних трусах, но, похоже, нисколько не был этим смущен.
  - Так, значит, ты действительно угодила к ним в лапы?
  - Еще как угодила! - ответила я, протягивая ему бокал, который он не принял. Пришлось поставить его на стол. - Мне довелось стать женою самого Чингисхана, знаешь ли. Но потом я сбежала.
  - То есть это уже второй твой муж, - саркастически вывел Дис, приблизившись и бесцеремонно ткнув пальцем прямо в Макса. И было непонятно, поверил он во все это или же принял за розыгрыш.
  - Эй, полегче, дружище! - возмутился Макс. - Я ведь тебе не девчонка по вызову, чтобы меня лапать.
  Дис метнул на него еще один недружелюбный взгляд. И кажется, обо всем догадался по столь же красноречиво недружелюбному взгляду Макса.
  - Значит, вы действительно подглядывали за моим окном.
  - О да! - кивнул Макс. А я незаметно ткнула его каблуком снова. Но он, похоже, униматься не собирался.
  - Что ж, не слишком пристойное занятие, - заметил Дис. - Не уверен, что, будь у меня телескоп, я стал бы интересоваться тем, что происходит в вашей спальне.
  - Да уж... - рассмеялся Макс, совершенно усугубив ситуацию. А дальше выкинул еще более неожиданную штуку:
  - А скажи-ка, приятель, в какие игры ты играешь со временем?
  - Что ты имеешь в виду? - еще более сдержанно спросил Дис.
  - Для начала - цифры на твоей двери.
  Я вопросительно посмотрела на Макса. Потом на Диса. Они молча сверлили друг друга взглядами.
  - Я очень устал, ребята, - сказал наконец Дис. - Был очень рад вас видеть, правда. Но у меня осталась всего пара часов на сон. И я был бы вам очень признателен... - недвусмысленно указал он нам на дверь.
  
  XXIV
  - Почему он так поступил с нами? Почему так разговаривал? - убивалась я, плетясь под руку с Максом в наш отель. - Черт, мы забыли там вино! Давай вернемся.
  - Нет, возвращаться мы не будем, - отрезал Макс. В отличие от меня, буквально висевшей на его руке, он твердо держался на ногах.
  - Но я хочу еще выпить!
  - Тебе уже хватит на сегодня. Не забыла, что утром нам предстоит встретиться с твоей теткой?
  - К черту тетку, Макс! Почему Дис так себя повел? Он выставил нас за дверь, - не унималась я. - Он был совсем не рад меня видеть.
  - Напротив, он был очень рад. И даже сказал тебе об этом в самом начале открытым текстом.
  - Неправда! Он знать меня не желает.
  - Быть может, ему просто есть что скрывать.
  Тогда я не стала вдумываться в то, что имел в виду Макс. Да и наутро своей раскалывающейся с похмелья головой не сразу сумела толком обмозговать все произошедшее, в котором было слишком уж много совпадений. Куда подевался Макс, меня не особенно интересовало. А зря. Ведь я могла догадаться, что вместо экскурсий по Московии он свяжется с Норой. Когда он позвонил, я только начала приводить себя в порядок после вчерашнего - умылась, причесалась и переоделась. И пообещала себе - о наивная! - больше никогда не употреблять спиртное, раз оно доставляет такие страдания по утрам. По крайней мере, не употреблять в больших количествах...
  - Она хочет тебя видеть, - огорошил Макс, позвонив мне.
  - Кто?
  - Как кто? Твоя тетушка Нора. Она считает, что мы мошенники. Но желает удостовериться в этом лично. Тебе предстоит убедить ее в твоем с ней родстве. А поскольку медальона при тебе нет, придется привести другие доказательства. Подумай, что ты ей скажешь. Через полчаса я заеду за тобой.
  Я думала изо всех сил. Но вспоминала лишь общеизвестные сведения о погибшей Земле и древнерусские пословицы - уж этим добром моя голова была забита до отказа. Когда же Нора увидела меня, то решила даже не начинать разговора.
  - Вы! Решили воспользоваться той информацией, которой я вчера с вами поделилась? - с ходу накинулась она на меня, поднимаясь из-за столика кофейни, где Макс назначил ей встречу. - Не смешите меня! Вы - моя племянница? Да вы просто аферистка!
  - Подождите, доктор, - остановил ее Макс. - Не уходите вот так. Дайте нам хотя бы объяснить...
  - А что тут объяснять? Не представляете, сколько раз я уже через это проходила. Особенно в первое время, когда рана была еще свежа. Скольких детей пытались выдать за мою племянницу!
  - Нам не нужно ни денег, ни ваших научных секретов, - вступила я в разговор. - Я просто хочу рассказать о своем детстве и завещании, оставленном мне родителями.
  - Да не оставляли они никакого завещания! У них похитили ребенка! - вспылила Нора. - Украли!
  - А маленький медальон из синего камня? - выложила я свой главный козырь.
  Нора смутилась:
  - Вы могли где-нибудь услышать об этом, - ответила она. - Этот предмет действительно тоже исчез - полагаю, его забрал наш дорогой дедушка. На начальном этапе этот камень был главной составляющей перемещения во времени.
  - Что? - удивилась я.
  - Позже мы научились обходиться без него. Он, как выяснилось, не так уж и важен - аналогичное вещество можно выращивать искусственным путем.
  - А дневник моей прапрапрабабушки Анны дедушка случайно не прихватил? - выложила я второй козырь.
  Но и он Норе показался недостаточно веским:
  - И о семейном пророчестве вы тоже могли что-то слышать, - возразила она. - Не стоило членам нашей семьи трепаться об этом направо и налево - вот что из этого всего вышло!
  - Я помню, что в нем было написано. Кожаный переплет, портрет Анны, истории о погибшей планете, о русских и других народах...
  Наблюдая за лицом Норы, я не отмечала на нем соответствующей реакции.
  - У нас было несколько копий дневника. Вероятно, одна из них попала к вам в руки. Ну так чего же вы все-таки хотите? - спросила она.
  - Чтобы вы меня выслушали.
  - Хорошо. Нескольких минут вам достаточно? Я очень спешу.
  - Я постараюсь, - собравшись с мыслями, согласилась я. И мы втроем уселись за кофейный столик.
  - Мое детство прошло в детском доме на планете под названием Благословенная. В пятнадцать лет я дала оттуда деру и попала... ну, скажем, в нелегальную жизнь.
  - Кражи, наркотики... - продолжила Нора.
  - Вовсе нет! На этой планете очень жесткие законы, но некоторым людям удается бежать в леса, которых там очень много благодаря влажному климату. Таких беглецов называют отшельниками.
  - И что дальше?
  - Там я познакомилась с Кешиа. Он работал смотрителем библиотеки, но контактировал с отшельниками.
  - Иными словами, он якшался с бомжами.
  - В том мире, откуда я бежала, совершенно иное понятие о бомжевании.
  - И он сказал вам, что он ваш дедушка, - снова перебила Нора.
  - Нет. Но он помог мне бежать, потому что с Благословенной нельзя свободно улететь, просто купив билет. Но за это поплатился жизнью - подставил себя под пули, чтобы мне удалось спастись.
  - Еще невероятнее! - усмехнулась Нора, покачав головой. Она не верила ни единому слову.
  - Но перед гибелью взял с меня обещание: если выживу, я должна буду попасть на Московию, отыскать его внучку Нору и попросить у нее прощения от его имени. Он так и сказал: "Она никогда не простит меня живого - так пусть простит хоть мертвого".
  - Впечатляет, - подвела черту Нора. - Но неправдоподобно. Вчера я рассказала вам о нашей семейной трагедии, и, оперируя этой информацией, вы сочинили свою легенду.
  - Но это правда! - возмутилась я. - Зачем мне выдумывать?
  - Кто знает, может быть, вам не терпится по каким-то причинам под видом моей племянницы разнюхать научные секреты, - предположила она. - Сейчас, знаете ли, многие за этим охотятся.
  - Да не нужно мне ничего! - обиделась я. - Я ради вас сюда приехала - чтобы передать предсмертные слова Кешиа. И свое дело я сделала, а уж вы поступайте, как знаете. Профессор был прав, говоря, что вы никогда его не простите. А пора бы уже! Дела давно минувших дней. Но вы, похоже, слишком черствый человек, чтобы проявить милосердие.
  С этими словами я встала из-за столика, и Макс тоже поднялся вслед за мной.
  Тогда Нора, удивленная тем, что мы действительно собираемся уйти ни с чем, посмотрела на нас снизу вверх и поставила кофейную чашечку на блюдце.
  - Допустим, я готова вам поверить, - заявила она. - Чисто теоретически. Но сами посудите: мне, как ученому, нужно хоть какое-нибудь доказательство! Возможно, у вас сохранились страницы того дневника? А медальон - где он? Вы можете мне его показать?
  - У меня его украли, - ответила я и увидела крепчающее недоверие в ее глазах.
  
  XXV
  - Это конец, Макс! Зря я сюда приехала, - разочарованно говорила я, садясь в такси. - Мне не были рады ни Дис, ни Нора. Других целей в жизни у меня больше нет. Так что можно смело отчаливать с этой негостеприимной планеты.
  - А как же задание?
  - Я вправе отказаться. Ведь я не подписывала никаких контрактов с Противодействием.
  - Ты хочешь бросить меня одного?
  - Тебе пришлют другого напарника, если потребуется.
  - Ну хоть эту-то миссию мы можем закончить вместе? А потом подумаешь, куда тебе направить свои стопы.
  - Не знаю, - покачала я головой, уныло рассматривая проносившиеся мимо здания многоуровневого города мостов и небоскребов. - Здесь слишком много воспоминаний, причиняющих мне боль.
  - Пожалуйста! - уговаривал Макс. - Без тебя я здесь с тоски умру. А что если я скажу тебе немного больше? - внезапно предложил он. - Тогда останешься?
  Я внимательно посмотрела на него:
  - Ты что-то скрываешь от меня?
  - Не то чтобы скрываю... Скорее хочу поделиться догадками. Как видишь, до сих пор они меня не подводили.
  - Что ты там спрашивал у Диса об играх со временем? - спросила я, предположив, к чему он клонит.
  - В яблочко! - хлопнул в ладоши Макс. - Наш приятель не так прост, как кажется. Сегодня утром я получил от шефа кое-какую информацию. Наше задание действительно касается корпорации "Дао".
  - А при чем здесь Дис?
  - У меня есть причины думать, что он работает на корпорацию.
  Я собиралась поспорить с Максом, но вдруг вспомнила, что рассказывал о себе Дис на Альфе-88.
  - Он не хотел вступать в дело, которым занимается его отец, - сказала я. - Тот самый - "один из богатейших людей галактики".
  - Так... А почему не хотел?
  Приложив усилие, я припомнила еще:
  - Он сказал, что не желает попасть в рабство к папочке и плясать под его дудку.
  - Отлично! Вот и разгадка. А теперь осталось уточнить, кто возглавляет корпорацию, где, оказывается, не только шутки со временем шутят, но и универсальным биологическим оружием балуются, и торговлей людьми промышляют.
  - Неужели все настолько плохо? - пробормотала я. - Ты думаешь, "Дао" возглавляет отец Диса?
  - Может, и не единолично, но в членах правления наверняка числится. А теперь самое интересненькое, - приготовился излагать Макс. - Не знаю наверняка насчет отца, но вот его дядя, в криминальном мире известный как Призрак, в этом деле точно замешан. Взгляни-ка вот сюда... - с этими словами Макс протянул мне свой мультифункциональный планшетный компьютер, на который наснимал Диса за столиком в кафе: Дис разговаривал с каким-то типом в пиджаке. На единственном снимке, где этот субъект вышел анфас, лицо его, как назло, получилось размытым. На всех же остальных видны были только его широкая спина и затылок.
  - К сожалению, снимать пришлось с очень большого расстояния - не удалось как следует запечатлеть его физиономию. Но ведь на то он и Призрак, - пошутил Макс. - К тому же на нем были темные очки. Но мы разглядим его получше при встрече, - оптимистично добавил он.
  - Почему ты решил, что это его дядя? - спросила я, листая снимки.
  - Потому что Дис так его называл. Противодействие перехватило их разговор. Вот что мне прислали сегодня.
  Макс включил аудиозапись, на которой звучали два голоса. В одном из них я безошибочно определила голос Диса:
  "- ...Что я должен делать?
  - Доставь артефакт, а потом получишь алгоритм дальнейших действий, - отвечал Дису весьма противным вкрадчивым полушепотом Призрак.
  - А как насчет оплаты?
  - Получишь аванс, как только выполнишь первую часть работы, - снова зазвучал голос, лишенный всяких интонаций, кроме той пробирающей до костей вкрадчивости.
  - Хм... Но чтобы ее выполнить, мне все же нужны кое-какие деньги, дядя, - отвечал Дис.
  - Хорошо. В кафе "Ностальгия" завтра в полдень..."
  - А что если тебе с самого начала все было известно и ты просто водил меня за нос? - напустилась я на Макса, дослушав. - Уж не специально ли ты подсунул мне вчера подзорную трубу?
  - Поверь, так далеко мои познания не простираются, - заверил Макс. - Тем более что на то самое окно направила нашу подглядывалку ты, а не я.
  - А насчет Норы и моего прошлого?
  - Это была всего лишь подтвердившаяся догадка.
  - И вчера у Диса ты...
  - ...Тоже действовал наугад. Все выяснилось сегодня утром, когда я получил депешу от шефа и поехал к "Ностальгии". Но ни в чем не был уверен, пока ты не напомнила о сложных отношениях Диса с отцом. Теперь же у меня не осталось сомнений.
  - Может ли быть, что Дис не по доброй воле работает на "Дао"? - с наивной надеждой спросила я.
  - Этого я не могу ни утверждать, ни опровергнуть. Но если учесть тот факт, что Дис с простреленной спиной остался выздоравливать на Альфе, то без его папаши вряд ли обошлось. Так или иначе, сочувствую, ибо теперь вы с ним, можно сказать, находитесь в двух вражеских лагерях.
  - Я вроде бы пока не принадлежу ни к какому лагерю.
  - Да что ты? А как насчет нечистых методов конкуренции, которые, по словам Норы, использует "Дао"? Я бы не стал им помогать!
  - Да уж, - сдалась я. - Дис предал меня во всех отношениях.
  - Вполне возможно, что у него не было выбора, - поостыв, продолжал анализировать ситуацию мой напарник. - Учитывая тот факт, что отец с самого начала готовил его в наследники. А знаешь, на какую мысль натолкнул меня вчера номер его квартирки?
  - А что с этим номером не так? - насторожилась я, вспоминая наш ночной визит.
  - Ну ты же сама говорила, что это номер ящика, в который положили тот самый медальон, только наоборот.
  - И это тоже не совпадение?
  - Вряд ли. Скорее всего, несмотря на утверждение Норы, будто этот твой камушек теперь не особенно значим для науки, за ним идет настоящая охота. И может быть, даже хорошо, что при тебе его все это время не было, - наверное, это спасло тебе жизнь.
  - Но где же он?
  - Ответь на один вопрос: Дис знал номер этого ящика?
  - Господи... - прошептала я.
  - Что такое?
  - Да, он знал! И накануне нашего побега он видел сон...
  - Ой, ну вот в эти мистические бредни я не особенно верю, ты уж извини.
  - Ты не понимаешь, Макс! Он видел, как все произошло: заранее знал, что во время нашего бегства ему выстрелят в спину, он упадет в снег, а я спасусь одна...
  - ...И все равно пошел на верную смерть, - скептически перебил Макс, закончив предложение за меня.
  - Потому что видел кое-что еще: в будущем мы встретимся и он отдаст мне медальон. И он в точности описал мне его, хотя никогда прежде не видел.
  - Страсть как интересно! - сказал Макс без особого, однако, интереса. - Надо бы как-нибудь с ним поговорить на эту тему. Может, и мое будущее предскажет? Кстати, ты к нему в гости не собираешься?
  - С чего вдруг? - насупилась я. - Ведь он прогнал нас.
  - Потому что увидел в нас врагов. Я же заикнулся об играх со временем.
  - А ведь действительно... - прокрутив в голове наш ночной разговор, согласилась я.
  - Но вот задачка: кому и зачем он столь своеобразно передавал информацию? Ведь это же очевидно: медальон будет в ящике под номером его комнаты, только прочитанным наоборот!
  - И кому-то предстоит его оттуда достать, получив цифры.
  - А кто был у Диса в ту ночь, кроме нас?
  - Та женщина! Может быть, они работают вместе? - предположила я.
  - Не похоже. Вполне возможно, они просто использовали проститутку ради передачи информации. Не удивлюсь, если ее найдут на днях мертвой в каком-нибудь злачном районе.
  - Макс, ты говоришь ужасные вещи!
  - С этих ребят станется.
  - Ты думаешь, Дис на такое способен?
  - Возможно, он и не догадывается об ее участи. А может быть, и догадывается, только сделать ничего не может. А еще может быть, он что-то затеял, - и Макс в задумчивости поскреб подбородок. - Хотелось бы мне знать, что...
  - В любом случае мы с тобой засветились, - заметила я. - А поэтому прошу тебя не отправлять пока шефу снимки, на которых Дис узнаваем.
  - Хо! Интересненько! - ухмыльнулся Макс. - Это еще почему?
  Он всем корпусом повернулся ко мне, сплетя пальцы рук на животе и закинув ногу на ногу.
  - Мы ведь не знаем наверняка, что он собирается делать.
  - Потрясающая логика, Жека! - покачав головой, отвесил ироническую похвалу Макс. - То есть он о нас теперь знает практически все, но мы не будем его сдавать - ведь вдруг он возьмет да и переметнется на нашу сторону? С какой бы стати?!
  - Давай немного подождем и посмотрим, что будет дальше, - попросила я. - В конце концов, ведь это ты раскрыл ему наши карты, а не я.
  
  XXVI
  Очевидно, Дис знал о моей связи с институтом Кешиа - я сама поведала ему свою историю на Альфе. Неудивительно, что он был не слишком разговорчив, когда мы с Максом завалились к нему ночью без приглашения. Не мог он знать лишь одного: что я пока не в одном лагере с Норой, потому что она мне не поверила. Не менее очевидным казалось и то, что никому, кроме Диса, не было известно о местонахождении медальона, а потому утечка могла исходить только от него. Но, как это ни прискорбно, я по-прежнему его любила и искала ему оправдания, даже если бы мне сказали, что он хладнокровный убийца. Я бы просто в такое не поверила! Теперь же у меня появилось еще несколько поводов все ему простить. Если, конечно, догадки Макса окажутся верны.
  Крепко задумавшись над всей этой запутанной ситуацией, я совсем иначе взглянула на довольно холодный прием, которым удостоил меня мой возлюбленный.
  "Возможно, если бы я пришла одна, он повел бы себя иначе", - надеялась я.
  Обдумав все на трезвую голову, я уже была готова встретиться с Дисом еще раз, чтобы расставить все точки над "и", как говаривали земляне, в алфавите которых существовала такая буква с точкой. Но Макс отговорил меня от этой затеи, напомнив, что мы уже второй день игнорируем туристическую программу. Впрочем, два дня для молодоженов, которые, вероятно, хотят побыть наедине, - пустяки. Но если мы не появимся и на следующий день, это будет выглядеть уже подозрительно.
  - Подождем недельку-другую, а потом исчезнем, - предложил Макс.
  Однако недели на Московии были несколько длиннее, чем в общепринятом временном делении. За это время я настолько вымоталась, что уже проклинала эту планету со всеми ее достопримечательностями. И если бы не выходные, посвященные посещению аквапарка и спа-центра, я бы, наверное, не выдержала бесконечной беготни и перманентного желания выспаться.
  - Я устала так отдыхать, - говорила я Максу, пока меня мяли на соседней койке руки массажиста. - Когда мы уже начнем работать?
  - Успеется, - лениво бормотал наслаждающийся жизнью на полную катушку Макс. - Расслабься и получай удовольствие: неизвестно, когда мы в следующий раз вот так поваляемся.
  Но я не получала никакого удовольствия от всех этих бессмысленных, на мой взгляд, занятий. Я с нетерпением ожидала, когда пытка отпуском закончится. Все старания моего напарника заставить меня "оторваться" закончились неудачно. Но мне казалось, ему и без моей компании отдыхается неплохо.
  "Пусть хоть кому-то из нас будет хорошо", - рассудила я и постаралась лишний раз не портить Максу настроения своей грустной физиономией.
  Наконец как-то утром нам пришла еще одна депеша от Противодействия, получившего снимки кафе "Ностальгия" с неузнаваемым Дисом и его неузнаваемым дядей. И надо сказать, задачи нам поставили не из легких: я должна была втереться в доверие к одному из объектов - то бишь к Дису, а Макс - ко второму, то бишь к Призраку. Впрочем, можно было и поменяться кандидатурами - от перемены мест слагаемых сумма, как известно, не меняется. Все равно миссия казалась невыполнимой, потому что мы с Максом уже заранее все испортили, обнаружив себя.
  - Это невозможно, - опустила я руки.
  Но Макс так не считал.
  - Невозможного нет, - оптимистично возразил он. Впрочем, ничего другого я от него и не ожидала.
  - А почему это ты так на меня смотришь? - почувствовав себя неловко под его взглядом, насторожилась я. - Не думаешь ли ты, что я это сделаю?
  - Сделаешь, - утвердительно кивнул Макс.
  - Ни за что!
  - Тебе что, деньги не нужны?
  - Да у меня их никогда и не было!
  - Вот и напрасно: деньги - это власть и свобода. Выполни по-человечески хоть одно здание. Твоя ценность для Противодействия пока измеряется лишь умопомрачительным побегом из гарема. Провалишь дело, и они в тебе разочаруются.
  - Ну и пусть.
  - Мне не нравится этот пессимизм, - сказал Макс. - Посмотри веселей: если ты увидишь стакан наполовину полным, а не наполовину пустым, это подарит тебе новую встречу с твоим ненаглядным.
  - Наверняка он уже съехал с той квартиры, - предположила я.
  - Вот и узнаем! Но сдается мне, что он все еще там. Ведь это его единственный шанс не потерять связь с тобой. Может быть, он ждет, что ты придешь?
  - Да ну! - махнула я рукой.
  - Ты все еще ему небезразлична - я прочел это в его глазах.
  - О да, ты же такой большой знаток человеческих чувств!
  - Поверь, я уже видел такие взгляды и знаю, что они могут означать. Подберем тебе соответствующий наряд и... Он не устоит, - искушал Макс.
  Но его слова возымели обратное действие. Взглянув на Макса, расхаживающего вокруг меня кругами, я с отвращением вспомнила нашу первую встречу с Ахмедом.
  - А знаешь что?! - вспылила я. - Не надо больше выступать в роли моего наставника! Свою часть задания я выполню, не сомневайся. Но то, какие я буду использовать при этом методы и наряды, это уже не твое дело.
  С этими словами я схватила куртку и ушла, хлопнув дверью.
  
  Я взяла напрокат экомобиль и решила покататься по ночным улицам, чтобы хоть на время отвлечься от гнусных мыслей. Но ноги - точнее, колеса - словно сами привели меня к дверям научно-исследовательского института. Припарковавшись в соседнем квартале, я решила пройтись пешком.
  Вечерело. Сумерки опускались на город быстро, словно театральный занавес, зажигая огни софитов - городских фонарей и ярких вывесок. Я обошла здание по периметру, не обнаружив слабых мест. Судя по всему, охранная система работала безукоризненно. Но не заметила и никаких признаков присутствия людей - вероятно, процесс был полностью автоматизирован. На мой взгляд, это и было главным минусом охраны института. Кому, как не мне, было это знать: ведь именно из-за "человеческого фактора" во время побега с Альфы нас с Дисом постигла неудача - нас заметил и поднял тревогу мусорщик, копошившийся на заднем дворе.
  Чтобы не привлекать внимания, я вернулась к экомобилю другим путем.
  "Ну и пусть я провалю задание, - отчаянно думала я, кусая губы. - Но не стану унижаться перед Дисом, пытаясь его соблазнить. Ни за какие сокровища мира! После того, что он сделал. И после того, как выставил меня за дверь".
  "Но ведь ты хочешь увидеть его еще раз, - искушал мой внутренний голос. - И ты попросила Макса не отправлять его фото Противодействию в надежде на то, что и он не сдаст вас своим".
  "А не сдаст ли он своим мой медальон? Не сдал ли уже?" - возражала я самой себе.
  "Есть лишь один способ это выяснить, - зазвучал в памяти голос Макса. - Подберем тебе подходящий наряд и... Может быть, он ждет, что ты придешь?"
  - А может быть, и нет, - вслух сказала я и, сев за руль, дала по газам и принялась бесцельно колесить по спиралевидным улицам столицы Московии.
  
  XXVII
  "Когда дело касается национальной безопасности, нужно пренебречь личными чувствами. Боль, страх, гордость... все это должно померкнуть в свете полученного вами задания, каким бы оно ни было", - стучали в памяти слова, которые произнес на одном из занятий в Высшей школе седовласый преподаватель, расхаживая по аудитории меж рядов зомбированной молодежи.
  "Нет, не могу, - боролась я с собой, мчась по ночному городу. - Не стану я этого делать! Потому что есть вещи, которыми нельзя пренебречь".
  "Но ты хотя бы можешь проверить, там ли он еще", - упрекала меня другая, более слабая сторона моей натуры.
  Подъехав к нашему с Максом отелю, я остановилась, вышла из машины и, задрав голову, стала вглядываться в окна соседнего здания, пытаясь отыскать среди них восьмое справа на 56-м этаже. Но в глазах рябило от бесконечных огней, и я так и не смогла правильно посчитать окна. Конечно, можно было бы снова прибегнуть к помощи подзорной трубы, но мне не хотелось возвращаться к Максу. Уже тогда я подметила или скорее подсознательно почувствовала в его характере эту гаденькую черту - стремление управлять людьми, узнавая о них больше, чем они сами о себе знают. И всей душой воспротивилась его диктату. С самого начала Макс вел себя со мной, словно старший товарищ, и постепенно начал указывать, что и как следует делать. Я не стала бы спорить с тем, что он умен и находчив, но быть ему кругом обязанной и отчитываться о каждом своем шаге вовсе не собиралась, пусть он и многое для меня сделал. На первых порах прислушиваться к его советам, конечно, было очень удобно, потому что избавляло от необходимости думать самостоятельно. Но это задание я должна была выполнить сама, без его помощи. Или провалить, но тоже сама. Честно признаться, я и решила его провалить, собираясь заночевать в машине, а наутро объявить о выходе из игры. В ту ночь я оставила Максу только возможность догадываться, где могу находиться.
  Было уже совсем поздно, когда я припарковалась на подземной стоянке и, заглушив двигатель, свернулась калачиком на заднем сиденье. Но как только удалось задремать, запищал мой астерофон . Я вытряхнула его из кармана и, грешным делом подумав, что это Макс обо мне беспокоится, чуть было не сбросила вызов. Однако успела сообразить, что звонок исходит с неизвестного номера, и решила ответить.
  - Это я, - услышала я до боли знакомый голос и вскочила. - Только не называй меня по имени, - сразу же предупредил Дис. - Через полчаса на углу 19-й и 37-й улиц 29-го квартала. Это недалеко. Ты сможешь прийти одна?
  - Да, - ответила я.
  И связь оборвалась.
  Я сидела на заднем сиденье и пыталась убедить себя, что это мне снится. Дис позвонил мне сам? Я даже ущипнула себя пару раз, но поняла, что чувствую боль, а значит, бодрствую. Он что-то хочет мне сказать.
  "А вдруг это ловушка?" - подумала я.
  Но все равно перебралась за руль, включила встроенный в приборную панель навигатор и обозначила точку, в которую требовалось попасть. А компьютер выстроил кратчайший маршрут.
  На дорогу ушло не более десяти минут: ночные улицы были пустынны. Доехав до места, я припарковалась у тротуара и вышла из экомобиля. Влажная прохлада и пронзительный стрекот цикад сразу же оглушили меня. Внимая неповторимым звукам чужой планеты, я прошла в тенистый скверик с видом на перекресток и присела на первую подвернувшуюся скамейку.
  Очень скоро ко мне присоединился Дис. Он незаметно и почти беззвучно появился сзади из темноты и, присев рядом, взял мою руку. И - о господи! - каким же приятным было его прикосновение...
  - Я должен был это сделать, - тихо сказал он.
  Повернувшись к нему, я увидела его лицо совсем близко, а на моей ладони, которую он держал в своей, почувствовала какой-то предмет - маленький, твердый и круглый.
  - Ты шутишь? - не поверила я своей догадке, но он крепко сжал мой кулак в своем кулаке, не позволив даже взглянуть на мое сокровище.
  - Не здесь, - предупредил он.
  - Ты работаешь на "Дао"? - спросила я.
  - Все очень сложно, - ответил он так же, как когда-то на Альфе.
  - Что случилось с той женщиной, которая к тебе приходила? - задала я следующий вопрос, который меня интересовал.
  - Она мертва, - отведя взгляд и помолчав, удовлетворил мое любопытство Дис.
  - Значит, Макс был прав. Вы убийцы!
  - Чшшш... - остановил меня Дис, еще крепче сжав мой кулак. - Помнишь, я говорил тебе, сколько власти у моего отца? Я не могу сейчас выйти из игры.
  - А ты собираешься выйти?
  - Я не задаю вопросов. Ты заметила? Хотя они у меня есть. И их немало, - упрекнул Дис. - Это может быть опасно - как для меня, так и для тебя. За мной могут следить.
  - Тогда зачем ты отдаешь мне... артефакт? - вспомнив перехваченный разговор с Призраком, подобрала я слово.
  - Дьявол, Жека! - шепотом выругался Дис. - Я же предупредил - никаких названий!
  "Неужто это кодовое слово?" - догадалась я. А вслух сказала:
  - Ты должен быть мне признателен за то, что я уговорила Макса уменьшить резкость ваших физиономий на снимках. Помнишь встречу с дядей в кафе? Мы наснимали много симпатичных фотографий.
  Дис посмотрел на меня в упор:
  - Что же побудило его совершить столь гуманный поступок?
  - Мы не знали, на чьей ты стороне, - заглянув в его глаза, ответила я. И в очередной раз осознала, как сильно хотела его видеть. Хотя бы еще один раз...
  - А на чьей стороне ты? - спросил Дис.
  - Пока ни на чьей.
  - Ты уже нашла свою тетушку? - начал и он задавать вопросы.
  - Да. Но она приняла меня за самозванку.
  - На кого же тогда работает этот твой... Макс?
  - Это ты у него спроси, - уклонилась я от ответа, глядя на пустынный перекресток впереди. - Скорее всего, на себя самого.
  - Ты ведь солгала насчет вашего медового месяца, не так ли? Вы всего лишь напарники?
  - Одно другому не мешает, - пожала я плечами. - У тебя будут неприятности из-за этого? - поинтересовалась я, слегка приподняв наши сцепленные руки и имея в виду медальон.
  - Это принадлежит тебе, - ответил Дис. - И всегда принадлежало. А со своими неприятностями я как-нибудь разберусь.
  Сказав это, он отпустил мою руку, встал и зашагал прочь.
  - Как я смогу найти тебя? - бросила я ему вслед, не сумев совладать с собой. Да я и не пыталась.
  Дис замер на месте и, не оглядываясь, ответил:
  - Я сам тебя найду.
  А потом он словно растворился в темноте.
  
  Когда я вернулась, уже светало. Быстро раздевшись, я забралась в кровать. Макс спал отдельно, на диванчике. Но проснулся от произведенного мною шума - я так и не научилась возвращаться неслышно. Ему не терпелось узнать, где же я была.
  - Ты решаешь вопросы, касающиеся нашего задания? - спросил он, понимая, что сама я ничего рассказывать не собираюсь.
  - Работаю над этим, - уклончиво ответила я и, потушив свет, решила немного поспать. Утро вечера мудренее, как говаривали мои предки. Тем более что я была слишком взволнована.
  Но Максу, по-видимому, невероятно хотелось узнать, наведывалась ли я к Дису.
  - Он еще не сменил место жительства? - по-другому задал он вопрос.
  Я молчала, думая о том, что утром сообщу о своем дезертирстве. Потому что не могла и не хотела играть против Диса - я так решила. Тем более после того, как он вернул мне медальон.
  - Так что мне доложить Противодействию о твоих достижениях? - спросил тогда Макс.
  - Я сама доложу им о результатах утром.
  - Я думал, у напарников не должно быть друг от друга секретов, - упрекнул он меня в темноте. - Я ведь рассказал тебе все, что знаю.
  - Никаких секретов, Макс. Просто очень хочу спать.
  Но со сном опять пришлось повременить - слишком сильно я была возбуждена и очень хотела удостовериться еще раз: я получила то, чего так желала. Дождавшись, пока Макс уснет, я под его мерный храп прошмыгнула в ванную и разжала кулак. Да, это был мой медальон, тот самый, каждый изъян, каждую шероховатость и неровность которого безошибочно узнавали мои пальцы! Сняв с шеи золотую безделушку, я надела на цепочку его, главный артефакт моей жизни. Может, это было и опрометчиво, но...
  "Пусть только попробуют еще раз у меня его отнять!" - сжав кулаки, прошептала я.
  
  Сколько себя помню, я всегда спала на животе. В ином положении мне редко удавалось заснуть. Вот и в тот раз я накрыла медальон своим телом, поэтому Макс, вставший раньше меня, не сразу его заметил. Когда же он вышел из ванной, как обычно - с голым торсом и неизменным полотенцем на бедрах, то чуть было не прошел мимо. Но вдруг замер передо мной, словно его подошвы к полу приклеились.
  - Откуда это? - потянувшись рукой к моей шее, произнес он.
  Я инстинктивно отпрянула. У меня возникло неприятное ощущение, похожее на страх перед удушьем.
  - Сейчас, только почищу зубы - и все тебе расскажу, - сказала я, попытавшись обойти Макса. Но он остановил меня, крепко схватив за плечо:
  - Ты была у него вчера и ничего мне не сказала!
  - Не совсем так. Он сам мне позвонил, - поправила я, высвобождаясь из его хватки. - И мы встретились на нейтральной территории.
  - Почему он отдал тебе медальон? - не понимал Макс.
  - Он сказал, что решил вернуть то, что принадлежит мне по праву.
  - Как благородно! - то ли удивленно, то ли недоверчиво произнес Макс, отступив. И, отвернувшись, начал расхаживать по комнате, почесывая только что выбритый подбородок. - А ты ему сказала, что мы решили не сдавать его Противодействию? Пока, - добавил Макс.
  - Он передал тебе за это благодарность, - присочинила я.
  Макс скорчил пренебрежительную гримасу и продолжил измерять шагами пространство комнаты.
  - Ты хоть понимаешь, что, прикрывая его, мы совершаем предательство?
  - Как и он - прикрывая нас, - парировала я.
  - А он хоть понимает, чем ему грозит то, что он отдал тебе это? - Макс указал пальцем на висевший на цепочке медальон.
  - Думаю, у него есть какой-то план. Иначе бы он этого не сделал, - предположила я.
  - Ой, ну конечно! План! Наверное, получить пулю в спину, как в прошлый раз, - усмехнулся Макс.
  Это сильно обеспокоило меня.
  - Тогда мы должны ему помочь. Мы ведь можем как-нибудь помочь ему? - совсем забыв о том, что даже еще не умывалась, спросила я.
  Макс схватился за голову:
  - О господи, Жека! Мы и так покрываем врага! А ты еще предлагаешь помочь ему?
  - Послушай, он уже один раз клюнул на нашу "поддержку", - решила я пойти другим путем. - Если бы мы не уменьшили резкость тех фотоснимков, вряд ли он отдал бы медальон, ведь так? Он сказал, что собирается выйти из игры, но сейчас не может этого сделать.
  - Допустим. Ну а дальше-то что?
  - Ну, во-первых, я не собираюсь сообщать Противодействию о том, что главное звено путешествий во времени у нас в руках.
  - Так...
  - Наша миссия пока состоит лишь в поимке двоих агентов "Дао", а не в доставке камня, - продолжала я. - Что если я выйду через Диса на его дядю? А гонорар попилим пополам. Взамен на твое молчание о медальоне.
  Макс остановился передо мной в задумчивости, продолжая скрести подбородок. Потом почесал в затылке и сказал, указывая на артефакт:
  - В любом случае тебе лучше припрятать эту штуковину в надежном месте.
  - Самое надежное место для нее - моя шея, - возразила я, обрадовавшись, что мы поняли друг друга. - Надену-ка лучше сегодня водолазку.
  И я направилась наконец в ванную.
  - Еще один вопрос, Жека, - снова остановил меня Макс. - Ты действительно надеешься переманить Диса на нашу сторону?
  - Не знаю, - честно призналась я. - Время покажет...
  
  XXVIII
  Садясь в подъехавший за мной черный экомобиль с тонированными стеклами, я рисковала всем - и жизнью, и драгоценным медальоном, с которым не расставалась с тех пор, как снова надела его. Дис мог с потрохами сдать меня "Дао", если бы захотел. Но он этого не сделал. Для чего же тогда назначил мне еще одно свидание? Это-то я и собиралась выяснить.
  Решив раскрыть ему карты, я не знала наверняка, чем все закончится. Но уже много дней чувствовала себя мечущейся меж двух огней: я не могла целиком и полностью доверять Максу, хоть он пока и не давал мне поводов к недоверию, но и не имела достаточных оснований, как мне казалось, довериться Дису. Впрочем, последнее приложилось само собой, как это обычно бывает, когда живешь от встречи до встречи. Когда Дис позвонил спустя неделю после нашего ночного свидания в сквере и предложил увидеться, я не смогла ему отказать.
  - Я правильно понял: ты хочешь, чтобы я выдал своего родного дядю твоим... работодателям? - уточнил Дис, выслушав меня.
  Он сидел за рулем совершенно неузнаваемый: с гладко зачесанными назад темными волосами и в продолговатых темных очках. Было непонятно, упрекает ли он меня в намерении подбить его на предательство собственной семьи или же просто уточняет детали.
  - Я прошу тебя всего лишь об одной приватной встрече с Призраком, - говорила я. - Выведешь нас на него - сам останешься в тени, обещаю. Если конечно, ты не пожелаешь перейти на нашу сторону.
  - Противодействие - мутная и подлая структура, - помолчав, сказал Дис, ведя экомобиль по немноголюдным улицам городских окраин. - Насколько мне известно из собственных источников, они используют людей, а потом избавляются от них, выжав все, на что те способны. Прикрываясь благородной миссией освобождения человечества от захватчиков, они преследуют свои корыстные цели.
  - Это какие же у тебя источники? - поинтересовалась я.
  - В ваших рядах полно предателей и стукачей, - окончательно обескуражил меня Дис.
  - Как и в ваших, - намекнула я.
  - Да нет, пожалуй, я такой один, - глядя на дорогу, возразил Дис, ничуть не обидевшись.
  - Что же у вас там, медом намазано?
  - Вокруг "Дао" вращаются очень большие деньги, которые даже не снились ни Противодействию, ни Норе Кешиа. А где деньги, там и главные силы.
  - Так почему же ты помогаешь нам, нищебродам? - полюбопытствовала я.
  - Потому что отец затеял нехорошее дело. Он с группой олигархов собирается захватить власть над миром.
  - Интересно, как он собирается это сделать? Мир огромен!
  - У него грандиозные планы и достаточно средств для их воплощения в жизнь - в этом можешь не сомневаться. Завладев технологией перемещения во времени и легионами универсальных солдат, он намерен заполучить еще и технологию бессмертия. Тогда все окажется в его руках.
  - Это что еще за фантастика? - искренне рассмеялась я.
  - Зря смеешься! Он уже завербовал самых прогрессивных ученых галактики, которые сейчас работают над теорией и практикой оцифровки личности.
  - Ерунда какая-то, - не поверила я.
  - Когда-то люди не представляли, как можно оцифровать двухмерную картинку, - привел пример Дис. - А теперь научились создавать виртуальные миры для тяжелобольных.
  - Я слышала об этом открытии в медицине. Но как можно душу оцифровать?
  - Если это действительно возможно, грядет настоящая революция. И она не обойдется без кровопролития. Противодействие - всего лишь первая ласточка, и далеко не единственная. Жалкие миротворцы, которые все до единого погибнут, если выступят против "Дао". Они это понимают. Единственный способ помешать намерениям отца - это действовать изнутри.
  - То есть ты собираешься остаться?
  - Не знаю, сколько еще времени мне удастся блефовать. Узнав о значении твоего симпатичного медальона, я подменил его на подделку еще на Альфе. А потом передал информацию о том, где находится эта подделка, действуя через ту... проститутку, - неожиданно признался он.
  - Так она погибла из-за подделки?
  - Это очень хорошая подделка, - продолжал Дис. - И пока очередной эксперимент со временем не начнется, никто - будем надеяться! - ни о чем не догадается.
  - Получается, этот камушек - действительно главное звено? - снова машинально потянувшись к бугорку под водолазкой, спросила я.
  - Похоже, что так, - краем глаза заметив мое движение, согласился Дис. - По крайней мере, до тех пор, пока ученым не удастся искусственно вырастить такой минерал. Надеюсь, у тебя хватило ума не сообщать о моем подарке начальству?
  - Хватило, - насупилась я.
  - А Максу? - допытывался Дис, притормозив и остановившись у входа в клуб с яркой вывеской "Ребро Адама" и светящимся силуэтом женщины в довольно пошлой позе.
  - Ему мне пришлось сказать.
  Дис сдержанно вздохнул и положил руки на руль:
  - Это плохо.
  - Но не фатально, - возразила я. - Макс заинтересован прежде всего в собственной выгоде: я пообещала ему Призрака взамен на твое инкогнито. Кроме того, если я попрошу, он будет молчать и об остальном.
  - Так что там между вами? - обратив ко мне фальшиво-безразличное лицо, спросил Дис.
  - Ничего. Мы действительно всего лишь напарники, - созналась я.
  - Поэтому он делает все, что ты попросишь? - в его голосе прозвучало недоверие.
  - Послушай, это личное, - увильнула я от откровенного разговора. - Одно могу сказать точно: ему можно доверять. И если бы не он, я бы вряд ли здесь сейчас сидела, - добавила я.
  - А если бы не я? - сняв темные очки, спросил Дис.
  
  Впервые после кошмара, через который мне пришлось пройти, попав в плен к Ахмеду, я занималась любовью с мужчиной. Несмотря на то, что мы не выпили даже по глотку спиртного, меня будто накачали наркотиками - мир стал казаться светлым и прекрасным даже в полумраке комнатенки, за стенкой которой бесновалась громкая клубная музыка, доносившаяся до нас глухими утробными басами. Никогда прежде мне не было так хорошо, как в тот день с Дисом.
  - Люблю тебя!.. - в кульминационной точке моего счастья шептал он мне на ухо. - Никого никогда так не желал...
  Мои пальцы, скользнув по его спине, в очередной раз нащупали на его коже неровности и шероховатости, которые могли быть только шрамами. Но ведь на моей памяти в него выстрелили всего один раз. Как могло случиться, что шрамами была покрыта вся его спина от шеи до поясницы?
  Дис поднялся и начал одеваться в темноте. А я включила свет и подошла сзади. Осязание не обмануло меня - спина Диса была испещрена рубцами. Некоторые из них напоминали следы от ожогов.
  - Откуда это? - спросила я, положив свою ладонь между его лопатками, когда он собирался натянуть майку.
  - Ниоткуда, - отрезал Дис, отстранившись и окончательно скрыв от меня шрамы тканью майки.
  - Кто сделал это с тобой? Тебя будто пытали! Ведь это не только следы от выстрела на Альфе?
  - Не только, - сухо ответил Дис, продолжая одеваться.
  Я последовала его примеру, решив не задавать больше вопросов, раз он не хочет говорить об этом.
  Поглядывая на меня, молча зашнуровывающую свои лакированные ботинки на каблуке, Дис, вероятно, пытался понять, не обиделась ли я на него за столь резкий ответ.
  - Они у меня уже очень давно. Привет из "счастливого" детства, - сев рядом, сказал он.
  - Это сделал твой отец? Как он мог?.. - от удивления я чуть не лишилась дара речи.
  - Поверь, он еще и не на такое способен. Он и мать не жалел - постоянно распускал руки. Ему нравится причинять людям боль, он получает от этого особое удовольствие.
  - Прости, я не должна была...
  - Ничего. Теперь ты хотя бы понимаешь, почему я не могу допустить, чтобы этот человек получил безграничную власть.
  - Но как ты собираешься ему помешать?
  - Я что-нибудь придумаю, - снова, как тогда, на Альфе-88, пообещал Дис и улыбнулся мне.
  
  XIX
  Я шагала в отель парящей походкой. Я впервые понимала, что значит дышать полной грудью и видеть малейшие нюансы окружающей реальности, которым раньше просто не придала бы значения. Что значит быть счастливой, даже "идя по лезвию бритвы", как было принято говорить на Земле о рискованных ситуациях. Не понимала я лишь одного: что любовь - как яд, к которому не подобрать противоядия. Однажды пригубишь - и уже не обретешь покоя. Но все же лучше хотя бы раз попробовать его, чем никогда никого не любить.
  Я снова и снова прокручивала в памяти каждый поцелуй, каждое прикосновение. В порыве страсти Дис говорил мне о любви. Обещал не допустить, чтобы я страдала. А я все не могла разомкнуть объятий, отпустить его руки - те самые крепкие горячие руки, что поймали меня во время злосчастного побега из ада, когда я прыгнула в неизвестность с обрывающейся на высоте второго этажа пожарной лестницы. Я не могла поверить, что судьба свела нас снова. Я доверилась Дису. И его ласки успокоили мою исстрадавшуюся душу, излечили ее самые глубокие раны. Я больше не злилась на судьбу-злодейку, пославшую мне испытания. Напротив, благодарила ее за то, что вывела меня - пускай таким тернистым путем - к этой встрече. Но время пролетело неописуемо быстро. Пара проведенных вместе часов просыпалась песком сквозь пальцы. И я почувствовала то, что должен был почувствовать голодный, не насытившийся хлебными крошками человек. Я снова хотела его.
  Наивная, я надеялась, что мне удастся не показывать вида! Но, похоже, Макс понял все, как только распахнул дверь нашего номера - я не успела и порог переступить.
  - Да ты вся сияешь, мать... - не очень-то радостно сказал он, впуская меня.
  - Мне удалось узнать много интересного, - попыталась я списать свое ликование на полученную ценную информацию. Но это у меня не особенно вышло.
  - Догадываюсь, кто тебе ее слил, - еще безрадостней произнес Макс, следуя за мной через прихожую в гостиную.
  Сначала я опасалась поворачиваться к Максу лицом, на которое так и лезла глупая улыбка. Но наконец взяла себя в руки и в меру дала волю эмоциям:
  - Очень скоро Призрак будет у нас в руках! - выпалила я.
  - Дис согласился? - недоверчиво спросил Макс. - Как же это тебе удалось его... уговорить? - подобрал он слово.
  - У него ведь сложные отношения с отцом, - напомнила я.
  И снова вспомнила шрамы, покрывающие спину Диса, пытаясь представить, каким же чудовищем должен быть этот человек, чтобы так избивать собственного сына.
  Я вкратце описала Максу основные подробности нависшей над миром опасности. Однако, как мне показалось, он остался недоволен, несмотря на то, что я, по сути, блестяще справилась с заданием. В его взгляде читался немой вопрос, на который я так и не дала ответа: "Так вы переспали или нет?".
  "А не ты ли с самого начала толкал меня к нему в постель?" - мысленно удивлялась я, поглядывая на Макса.
  
  ...Мир виделся мне в розовом свете. Я влюбилась, как кошка, но пыталась убедить себя в том, что просто выполняю свой долг - спасаю мир, а для этого мне просто необходимо контактировать с Дисом. И то, что у нас были в этом деле общие интересы, это еще слабо сказано. Один лишь Макс, сохраняя трезвость мысли и спокойствие духа, способен был время от времени выводить меня из состояния грез, возвращая к действительности.
  - Он что-то недоговаривает, - был уверен мой напарник.
  - Да ладно тебе! - отмахивалась я. - Просто он тебе не нравится, вот ты и придираешься.
  - Сними розовые очки! - не унимался Макс. - Он нас кинет.
  - Не кинет!
  
  Дис вскоре заявился к нам с Максом со своим весьма приблизительным планом противодействия "Дао" изнутри.
  - Мне поручили завербовать человека, готового рискнуть жизнью ради незаконного проникновения в научно-исследовательский институт, - сообщил он. - Я хорошо ему заплачу и гарантирую анонимность. Такова легенда.
  - Под анонимностью подразумевается убрать его после того, как достанет требуемое? - не преминул вставить Макс, гипотетически согласившийся помочь.
  - Разумеется, - подтвердил Дис. - И это тоже по легенде я беру на себя.
  - Я это сделаю, - с готовностью подала я голос.
  - Ты что, совсем спятил?! - подойдя и толкнув Диса ладонью в грудь, повысил голос Макс, даже не глянув на меня. - А если ее поймают?
  - В том-то и дело, что я не могу допустить, чтобы с Жекой что-нибудь случилось, - объяснил Дис, в свою очередь легонько оттолкнув от себя Макса. - Уверен, что незаконное проникновение со взломом - это больше по твоей части.
  - Это оставьте мне! - настаивала я. - В конце концов, это мое семейное дело.
  - И мое тоже, - добавил Дис.
  - Ну в таком случае тут и слепому ясно, что я третий лишний, - психанул Макс. - Давайте, продолжайте ворковать, голубки! Пока вас не уложили двоих одной пулей.
  - Поэтому нам и нужна твоя помощь, - было видно, что разговаривать с Максом Дису давалось с большим трудом, а тем более просить о чем-то.
  - Кому это "нам"?
  - Ну, допустим, мне, - терпеливо произнес Дис.
  - Моя помощь?
  - Твоя. Вообще-то я пришел сюда с намерением попросить об этом тебя.
  - Да ну?! Ты что, действительно думаешь, что я стану своим задом ради тебя рисковать?
  - Ах да, я забыл, что ты работаешь только на себя, - делано спохватился Дис.
  - Вы меня не слышали, парни! - снова вклинилась я в разговор, встав между ними. - Я беру ограбление на себя, и это не обсуждается. Нора - моя родная тетка, не забыли? И это мой дед упрятал меня на задворки цивилизации из-за проклятых камней!
  Пару минут мы помолчали. Первым заговорил Макс:
  - Допустим, нам с Жекой удастся достать то, что ты тут называешь камнем времени. А дальше что? Где гарантия, что ты этот камень не отдашь своему папочке?
  - Он бесполезен без второй составляющей. Той, что у Жеки на шее, - заверил Дис. - Но если оставим камень времени там, где он сейчас, очень скоро он окажется в руках "Дао". Мне удалось усыпить доверие моих работодателей лишь потому, что именно я указал на местоположение медальона. И с самого начала без нареканий работал на корпорацию.
  - Что же ты собираешься делать с этим камнем, когда получишь его?
  - Еще не знаю. Разумнее всего было бы спрятать его. После того, как Нора Кешиа отказалась от сотрудничества с "Дао", заявив, что еще рановато испытывать оборудование на людях, ей негласно объявлена война. Но выбора у нее не было: работа на "Дао" - чистой воды рабство. Войти в наши ряды легко, а выйти невозможно.
  - "Вход - копейка, выход - жизнь"? - вспомнила я еще одну поговорочку из бабушкиного дневника. Судя по всему, "копейкой" называлась в России мелкая монета.
  - Именно так. Поэтому я еще раз спрашиваю тебя, Евгения Кешиа: готова ли ты рискнуть собой ради спасения миллиардов человеческих жизней в перспективе? - почти помпезно повторил вопрос Дис. Но при этом нисколько не шутил.
  - Да, готова, - кивнула я. И действительно была готова, как говаривали земляне, "в огонь и в воду" за своим любимым.
  - Но с одним условием, - вдруг обратился к Дису Макс. - Ты ответишь мне на один простой вопрос.
  - Хоть на два.
  - А если соврешь, катись к чертям!
  - Идет, - и Дис протянул ему руку.
  Повременив с рукопожатием, Макс задал свой вопрос:
  - У тебя действительно нет больше союзников в деле спасения мира? Кто еще тебе помогает?
  Дис медленно опустил протянутую руку. А я вопросительно смотрела то на одного, то на другого.
  - Молчишь... Я же говорил тебе, Жека: он что-то нам недоговаривает. Как же мы можем ему доверять, если он не все нам рассказал?
  - О чем ты, Макс? - я ничегошеньки не понимала. - Дис, о чем он говорит? Объясните же мне наконец!
  - Кто изготавливал поддельный медальон? - в лоб спросил Макс. - Или ты в свободное время посещаешь кружок "Умелые ручки"?
  О чем угодно, но вот об этом я как раз и не подумала! Лишь в тот момент я осознала, что слишком ослеплена своим чувством, и оно мешает мне увидеть мир таким, каков он в действительности. Я молча смотрела на Диса в ожидании его ответа.
  - Я не могу открыть имени этого человека, - наконец произнес он.
  - Тогда разговор окончен. Считай, что наше сотрудничество не удалось, - отрезал Макс, сложив руки на груди и продолжая изучать лицо Диса.
  Я тоже смотрела на его лицо - и наблюдала там непередаваемую муку.
  "Что-то не так, - подумала я. - Такое выражение лица бывает при особенно тяжелых воспоминаниях".
  - Дис, пожалуйста, скажи нам! - попросила я. - Это ничего не изменит.
  Услышав мои слова, он вдруг усмехнулся. И, не глядя на меня, но продолжая уничтожать взглядом Макса, ответил:
  - Это не то, о чем ты могла подумать, Жека.
  Его лицо вдруг стало в точности таким, с каким он выпроводил нас из своей квартиры некоторое время назад, - чужим.
  - А что она могла подумать? Что у тебя есть любовница? - подсказал Макс. - Ой, прости, напарница? Или напарник?
  - Если вам удастся выкрасть камень времени, я оставлю вам право самим решать, что с ним делать, - сказал он, не отреагировав на шуточки Макса. - Если вы не пожелаете рисковать, я пойму. Но независимо от того, каким будет ваше решение, я выдам вам Призрака, как и обещал. Я свяжусь с вами и сообщу о месте встречи, как только все подготовлю. Надеюсь на ваш профессионализм.
  С этими словами он ушел.
  - Ну, теперь ты видишь? - с ноткой удовлетворения в голосе обратился ко мне Макс. При этом выглядел так, будто только что благополучно избавился от соперника.
  Но тогда я не смотрела на Макса как на мужчину и не могла предположить такого поворота событий. Я думала совершенно о другом.
  - А что если он действительно не может сказать? - наивно предположила я.
  - То есть как это не может?
  - Что если он боится за жизнь дорогого ему человека? - вспомнив изобразившуюся на лице Диса муку, предположила я.
  - За твою, значит, не боится. А за чью-то...
  - Прекрати! - перебила я. - Не знаю, зачем ты постоянно пытаешься меня уколоть, но это слишком серьезное дело, чтобы манипулировать чувствами.
  - Вот именно это и происходит, моя глупенькая Жека! - Макс встряхнул меня за плечи. - Он манипулирует тобой, а взамен неблагодарно лжет. Он тебя использует.
  - Я не думаю, что Дис нас подведет, - возразила я.
  - Да что ж такое! Вижу, ты будешь его защищать, даже если он выдаст нас своему папаше. Не верю я, чтобы он предал родного отца. Кишка у него тонка!
  - Макс, я кое-что видела, - решила сказать я. - Я видела его спину.
  - Спину? Это когда же? - встрепенулся Макс.
  - У него вся спина в шрамах.
  - Ну и что? Его же продырявили на Альфе, ты сама говорила.
  - Нет, это старые шрамы. Его отец - изувер, каких свет не видывал. Именно поэтому Дис во что бы то ни стало намерен помешать ему получить безграничную власть. Наши отношения здесь ни при чем. Он в любом случае на нашей стороне.
  - Еще лучше! Папочка в детстве порол сынишку, но вот сынишка подрос и мечтает отомстить старому садюге.
  - Какой ты жестокий! - упрекнула я Макса. - Сразу видно, что у тебя никогда не было семьи.
  - У тебя тоже.
  - Но я искала ее - и нашла.
  - Вот только она не приняла тебя всерьез!
  - Пока не приняла, - поправила я.
  - Да открой глаза - он предаст тебя! - вскричал Макс.
  - Я уверена, что Дис не такой, - снова возразила я.
  - Прекрасно! "Любовь зла, полюбишь и козла", - процитировал Макс когда-то произнесенную мною же пословицу. - К несчастью, когда ты это поймешь, будет слишком поздно.
  Мы перешли на повышенные тона.
  - Перестань! Никакой он не козел!
  - Прекрасно! Ну и каков же этот "не козел" в постели?
  - При чем здесь постель? - я изо всех сил пыталась вдолбить Максу, что дело не в этом. Но дело было как раз в этом. Однако понять это мне предстояло действительно не скоро.
  
  XXX
  Мне казалось, все было кончено. Дис не появлялся несколько дней, и я сходила с ума от мысли, что он может вообще больше никогда не прийти. Я злилась, впадала в отчаянье, теряла и вновь обретала надежду... Словом, места себе не находила. Пытаясь меня хоть как-то отвлечь, Макс уговорил сходить вместе на "Древнеазиатское шоу", заодно и поужинать.
  Мы сидели в ресторане, а вокруг нашего столика расхаживали, демонстрируя свои умения, то заклинатели змей, то танцовщицы в диковинных нарядах, удивительным способом выворачивающие свои длинные тонкие пальцы, то мастера древних единоборств, давно ставших искусством. Но ничто не веселило и не заводило меня. Даже когда змеиный гипнотизер шутя швырнул в сторону соседнего столика кобру, а сидящие за тем столиком с визгом разбежались, я с кислой миной продолжала доедать экзотические суши и роллы, запивая их рисовым вином. Разумеется, змея была не опасна - у нее были удалены ядовитые железы. Никто бы не стал бросаться смертоносными кобрами в ресторане.
  Я сохраняла равнодушное спокойствие, не разделяя восторгов остальных гостей. До тех пор, пока подобным образом не пошутил обладатель меча-катаны. Картинно победив соперника, он швырнул свое холодное оружие в нашу с Максом сторону. Макс отпрянул. Я же, не ожидая, что шоу зайдет настолько далеко, даже не шелохнулась. И если бы этот молодой человек с продолговатым разрезом темных глаз и голым торсом, в коротких штанах с красным поясом и с такой же красной полоской ткани на лбу неправильно рассчитал силы, то рассек бы меня пополам. Но его меч не долетел сантиметров двадцать и упал на стол передо мной, аккурат между блюд. Паренек не на шутку перепугался - наверняка инцидент грозил ему потерей работы, если бы мне вздумалось пожаловаться. Подбежав за своим мечом, он долго извинялся на непонятном языке. А вечером прислал мне цветы. И это вывело меня из уныния.
  Выйдя прогуляться перед сном, я случайно наткнулась на него в фойе отеля. И не стала отказывать себе в удовольствии. Хотя ни бельмеса не понимала в том, что он мне говорил. Впрочем, нам вполне достаточно оказалось языка жестов.
  - Где ты была? - спросил меня помятый и невыспавшийся Макс, когда я вернулась под утро.
  - Ты же сам советовал мне отвлечься, - поправляя криво застегнутую блузку, ответила я. И направилась к кровати.
  - И?..
  - Что "и"?
  - Это тот самый клоун боевых единоборств, что прислал тебе букет? - угадал Макс.
  - А что? Почему бы и нет? - проходя мимо Макса, отмахнулась я. Мне очень хотелось спать - мы с "самураем" такое выделывали, что вымотает любого. В памяти еще были свежи все постельные па - мне хотелось лечь и еще немного подумать об этом. И я вовсе не предполагала, какая сцена за этим последует.
  - Ну почему?! - Макс так неожиданно ударил кулаком о стену, удивив меня своей реакцией на столь безобидную, на мой взгляд, шалость, что я подскочила на месте и вытаращила на него глаза. А со стены слетела картинка в рамке и шлепнулась на пол. - Почему, чтобы "отвлечься", ты выбрала этого сопляка?! - выпалил он.
  - Что? - я и без того плохо соображала, а происходящее окончательно лишило меня этой способности.
  - Ведь рядом был я! Неужели ты совсем не рассматривала мою кандидатуру?
  - Макс... - Сделав в его сторону шаг, я остановилась, совершенно сбитая с толку. Я не знала, что сказать и что думать. - Ты о чем вообще?
  - Я надеялся, ты поймешь, - безнадежно сказал Макс. - Я пригласил тебя в ресторан, а ты прыгнула в постель к этому меченосцу, который там мускулами перед тобой поиграл!
  - Я не знала, - в совершеннейшей растерянности проговорила я. А что было еще сказать? И искренне добавила: - Прости...
  - Да пустое! - бросил он и ушел.
  
  Макса не было два дня, и на звонки он не отвечал. Не давал о себе знать и Дис. И я снова заглянула к Тао - так звали того парня с катаной. Мне пришлось, ведь я была в отчаянии от столь неожиданно свалившегося на меня одиночества. Я искренне не понимала, за что так поступили со мной мои друзья, за что они оставили меня! И Тао снова залечил мои раны. Однако приумножил и скорбь - в тот самый день и час, когда мы в очередной раз занимались любовью, кто-то без предварительного стука пинком вышиб хлипкую дверь одной из комнатенок для персонала... И на пороге возник Дис с сигаретой в зубах.
  - Отомстила, значит? - процедил он.
  Тао вскочил, прикрываясь краем одеяла, и взялся за меч. А Дис наставил на него ствол.
  Рискуя жизнью, я схватила подушку и встала между ними.
  - Дис, это не то, что ты думаешь... - начала я и запнулась. Ведь все было ясно как день.
  А Тао вызывающе выкрикнул несколько слов на своем непонятном языке - судя по интонации, "не подходи - зарублю!".
  - Не трогай его, он тут ни при чем, - опять понесла я околесицу.
  - Да ну? Прямо-таки не при делах? - усмехнулся Дис, оценивающе оглядывая невысокую, но поджарую и мускулистую фигуру моего любовника.
  - Это просто случайный эпизод моей жизни.
  - А впрочем, иди к черту! - сказал Дис, развернулся и пошел прочь, оставив нас с Тао стоять в растерянности посреди комнаты.
  Не то чтобы я совсем не ожидала такого поворота событий, но мне казалось, все должно было произойти иначе. Хоть поругался бы немного для приличия! Так нет же - просто послал меня и хлопнул дверью.
  Я пришла к выводу, что измена - не самый подходящий способ отомстить человеку, которого не хочешь потерять. Но разумеется, бежать за Дисом и просить его вернуться не собиралась. Это не имело смысла - он бы все равно ушел. Несмотря на то, что сам не так уж давно... В общем, я решила, что на этот раз между нами все кончено, и еще какое-то время провела с Тао, чтобы успокоиться и завершить начатое. А когда возвратилась к себе, застала вернувшегося из загула Макса в жутчайшем похмелье. Он наливал себе виски. И меня сразу же осенила догадка: это он настучал Дису!
  - Ну и зачем ты это сделал? - накинулась я на него. - Вот кто тебя просил?
  - Что я сделал? - не понял Макс, выпивая. - А, это... не принимай всерьез, просто рисовое вино в голову ударило. Больше я тебя не побеспокою, - заверил он, предположив, что я имею в виду его нелепые упреки по поводу моей интрижки с Тао.
  - Премного благодарна! Ты уже и так все испортил донельзя.
  - А что я испортил-то? - снова непонимающе воззрившись на меня, спросил Макс.
  - Зачем ты ему сказал?
  - Сказал что? Кому?
  - Ты издеваешься? Дису, разумеется. О нас с Тао.
  - Я ничего ему не говорил, - возразил Макс, явно почувствовав себя лучше, и налил себе еще немного, устраиваясь поудобнее на диванчике. На его щеках проглядывала двухдневная щетина.
  - Как это ничего не говорил? А откуда же он узнал?
  - Так он узнал? - глаза Макса загорелись свойственным ему любопытством.
  - Да! Он заявился в комнату Тао, как раз когда...
  - О, не продолжай! - подняв ладонь, остановил меня Макс. - Не надо подробностей. Так кто же победил - кулак или катана?
  - Шутишь? Дис едва не пристрелил его! Ты что, действительно не имеешь к этому отношения?
  Выпив еще и обретя какую-никакую трезвость мысли, Макс сказал мне очевидную вещь:
  - Да ведь о твоем романе с этим мальчишкой и о том случае с метанием меча весь отель языками чешет. Дису достаточно было спросить у портье, в какой комнате обитает этот твой Тео.
  - Тао, - поправила я.
  - Да какая разница! - он потянулся за сигарой.
  - Разницы-то, может, и никакой. Вот только Дис обиделся и послал меня к черту.
  Макс присвистнул, закурив.
  - И теперь нам вряд ли придется рассчитывать на его помощь, - добавила я.
  - А вот здесь ты не права в корне, - сказал Макс. - Двадцать минут назад он сам позвонил мне и сообщил, что все подготовил для похищения Призрака. Поэтому я и вернулся раньше, чем планировал.
  - То есть как это? - растерялась я.
  - Ты же сама говорила, что ваши взаимоотношения тут ни при чем и Дис в любом случае на нашей стороне. По объективным причинам, - напомнил он.
  
  XXXI
  Охота на Призрака прошла успешно. Следуя указаниям Диса, Макс подкрался сзади, когда объект слежки шел к своему экомобилю, припаркованному на подземной стоянке, и без особого труда вырубил его. Я ожидала неподалеку в заранее подогнанном фургоне, который нам предоставило Противодействие. Мой напарник натянул Призраку мешок на голову, а я отворила двери фургона и помогла втащить этого кабана внутрь.
  Мы отвезли Призрака за город. Там, в заброшенном здании бывшего животноводческого комплекса, нас ждал Дис. Привязав руки и ноги пленника к стулу, Макс привел его в чувство внушительным ударом под дых.
  - Здравствуй, дядя, - встав перед Призраком, поздоровался Дис, щелкнув для внушительности затвором того самого пистолета, дуло которого совсем недавно лицезрел Тао.
  Дядя с мешком на голове, разумеется, не мог видеть Диса, но сразу же узнал по голосу.
  - Ах ты щенок, - все тем же тоном без выражения обозвал племянника Призрак. - Забыл, сколько я для тебя сделал? Да если бы не я, ты бы так и сдох в этой... клоаке мира! Я вытащил тебя с того света, нанял самых лучших врачей, - сухо упрекал он, и от этих лишенных эмоциональной окраски слов мурашки бежали по коже.
  Я скосила глаза на Диса. Желваки играли на его щеках. Тогда впервые в жизни меня посетила мысль, что наличие семьи не всегда гарантирует счастливое детство. И быть может, мне даже повезло?
  - Я всегда знал, что тебе нельзя доверять, мальчик мой, - даже под угрозой смерти Призрак говорил спокойно и безучастно, словно все это происходило не с ним, а с кем-то другим. Или будто он весьма посредственно переводил какой-нибудь приключенческий фильм с одного языка на другой. - Я взял тебя в дело, как просила перед смертью твоя мать... Да как ты смеешь?
  - Она тебя не просила, а вынудила! Грозилась рассказать о твоих махинациях отцу, - с этими словами Дис сдернул с головы Призрака мешок - он, как и я, предпочитал смотреть в глаза.
  Но когда наши с Призраком взгляды встретились, я неожиданно даже для себя выхватила и наставила на него свое миниатюрное оружие, напоминающее скорее зажигалку. Но стреляло оно по-настоящему, уж я-то знала.
  "Вот так встреча!" - подумала я и почувствовала, как внутри меня поднимается волна ярости. Так что я поджала губы, сдерживая желание всыпать ему хорошенько.
  Дис и Макс синхронно повернули головы в мою сторону, силясь понять, что к чему.
  - Ну? И чего же вы хотите? Сдается мне, вам жить наскучило, молодые люди? - все так же безучастно вопрошал Призрак, спокойно глядя то на меня, то на Диса, то на Макса, сидевшего в сторонке в скучающей позе, закинув ногу на ногу. Однако на моем лице взгляд дядюшки задержался несколько дольше. - Боюсь, вы плохо представляете, против кого восстали!
  - Напротив, очень даже хорошо! Сколько ты заплатил за меня, а? - не выдержав, прошипела я, приставляя свой пистолетик прямо к его лбу. - Сколько ты отдал тогда? Не думаю, что слишком много. Хорошо наварился?
  - Так вот почему ваше лицо показалось мне знакомым, - произнес Призрак, сглотнув пересохшим горлом. И на этот раз, пусть и не в голосе, но в глазах его мелькнуло нечто, похожее на страх за свою жизнь. - Я уже не помню, сколько пришлось выложить. Но поверьте, это было недешево, - заверил он.
  - А мне сказали, что дешево! - еще сильнее надавила я на его лоб, заставив запрокинуть голову.
  - Быть может, вы просто приняли всерьез местную шутку, - спокойно предположил он.
  - Я с тобой сейчас так пошучу, что мало не покажется! - вспомнив, через что мне пришлось пройти на Альфе, я еле сдерживалась, чтобы не попробовать на нем один смертельный прием, усвоенный там же: его шея была близка и доступна - так и хотелось ее свернуть.
  - Что происходит? - спросил наконец, отводя мою руку с пистолетом, Дис, опасаясь, как бы я не пристрелила дядю раньше, чем мы его допросим.
  А заинтригованный Макс встал со стула и приблизился к нам:
  - Вы разве знакомы?
  - Это тот самый тип, что купил меня у террористов на Альфе, после того как они подбили корабль генерала Кедрова, на котором я прилетела, - объяснила я. - Эту рожу я никогда не забуду. Он и тогда был в костюме и начищенных ботинках, несмотря на грязь по колено кругом.
  - Подумать только, та самая Элизабет, которой ты, молокосос, помог бежать, стоит здесь передо мной. Снимаю шляпу! - произнес Призрак и, разглядывая меня, так противно оскалился, что я не отказала себе в удовольствии врезать ему по зубам. Никто не стал мне мешать.
  Сплюнув кровь на пол, дядя Диса смерил меня холодным взглядом:
  - Тебе не следовало называться этим именем, - все тем же ровным голосом, словно и не обиделся, посоветовал мне Призрак. - Одну из лучших учениц Высшей школы, сбежавшую с Альфы-88 с кучей ценных знаний в голове, искали по всем окрестным звездным системам. Пока твои работодатели не проговорились, что ты растворилась в Кольце планет Чингисхана. Эта воинственная территория неприкосновенна - только безумец додумается сунуться к ним. А оказалось, ты всех нас ловко обвела вокруг пальца и улизнула!
  - Противодействие выдало меня? - я не верила своим ушам.
  - А знаешь ли ты, что те самые "террористы" были солдатами Противодействия? - добавил Призрак. - Разве это не забавно? "Противодействуя" "Дао", они сбили корабль генерала, который ты угнала, потом продали тебя корпорации, а после твоего побега снова завербовали.
  - Быть не может!
  - А кто, ты думаешь, предоставил нам эту информацию? - добил меня Призрак. - Совершенно верно: мой дражайший племянничек!
  Я взглянула на Диса.
  - Я тебе говорил, но ты не поверила, - напомнил он наш недавний разговор.
  - Так это они сказали тебе, что меня похитили воины Чингисхана?
  - Я был на космической станции и даже держал в руках листок, исписанный твоей рукой, - признался Дис. - Я ведь очень хорошо помню твой почерк. Там были несколько пунктов. В том числе "найти медальон".
  - Но... как?
  - Я искал тебя. Но когда мне сказали, что ты угодила в Кольцо, потерял надежду увидеть тебя когда-нибудь еще.
  Я хотела что-то сказать, но не находила слов - просто смотрела в его глаза, чувствуя, как во мне поднимается волна нежности и благодарности.
  - Да ты уже который раз убиваешь разом двух зайцев, приятель! - вставил словцо Макс, перебив во мне желание снова броситься в объятия Диса.
  - Что ты имеешь в виду? - вскинулся мой возлюбленный.
  - Мстишь отцу и одновременно норовишь спасти мир, получаешь гонорар, выполняя задания "Дао", и одновременно узнаешь об интересующем тебя человеке от стукачей в Противодействии, вербуешь людей и одновременно уводишь девушку, - привел несколько примеров Макс.
  - Давайте хотя бы перед этим типом не будем выяснять отношения, - попросила я, увидев, как эти двое снова воинственно воззрились друг на друга.
  - А он все равно ничего уже никому не расскажет, - отвлекшись от Диса, заверил Макс. - Для этого я здесь.
  Он прошел в дальний конец помещения и взял с подоконника увесистый металлический чемоданчик.
  - Что там? - более ворчливо, чем обычно, поинтересовался Призрак.
  - Это мое хобби. Орудия пыток разных времен и народов, - вещал Макс, приближаясь с ужасающего вида щипцами. А мы с Дисом демонстративно развернулись и направились к выходу.
  - Полегче, дружок, - шепнул Дис, проходя мимо Макса. - Это все-таки мой дядя.
  - Не беспокойся, - шепотом заверил Макс. - Я не люблю причинять людям лишнюю боль.
  Но почти сразу же, как только мы с Дисом вышли за дверь, из-за нее послышался душераздирающий вопль.
  
  Дис курил на обвалившемся крыльце заброшенного строения и отсутствующим взглядом смотрел вдаль.
  - Как ты? - спросила я, подойдя и дотронувшись до его плеча.
  - Он сказал, что не любит причинять людям боль, - упрекнул меня Дис насчет Макса. - Ты знаешь, - он пустил густую струю дыма и вынул сигарету изо рта, не оборачиваясь ко мне, - ведь дядя никогда не поднимал ни на кого руку. Он в жизни и мухи не прихлопнул...
  Я открыла была рот:
  - Но...
  - ...Своими руками, - добавил Дис.
  - Вот именно! Он не пачкал рук, - вывела я.
  - А вот где ты откопала этого изверга?.. - продолжал Дис, указав пальцем на закрытую дверь позади нас.
  - Если бы не Макс, я бы сама это сделала! - вспылила я. - Он просто облегчил мою задачу. Представь, скольких людей перепродал и обрек на промывание мозгов твой дорогой дядюшка! Ты и сам знаешь, что он за человек.
  - Да, но только вот я не сторонник насилия, - наконец, обернувшись ко мне, произнес Дис. - Чего нельзя сказать о твоем напарничке! Раз он так легко справляется с подобными обязанностями, должно быть, его руки по локоть в крови.
  Время от времени я заходила внутрь, чтобы справиться, как идут дела, в отличие от Диса, который пожелал находиться снаружи.
  - Макс вырвал ему всего один зуб, - сообщила я.
  - И дядя начал говорить?
  - Да он и не переставал болтать с самого начала.
  - Тогда зачем все это? Он всегда говорит много, но никогда не скажет вам главного.
  Бросив окурок на пол, Дис решительными шагами отправился посмотреть на все своими глазами. Из-за двери последние десять минут не доносилось ни звука, и это было подозрительно. Я пошла следом. Воображение рисовало мне ужасные картины: Макс с окровавленными руками сидит перед обезображенным трупом Призрака, у которого выпущены кишки... Думаю, если бы все оказалось так на самом деле, я бы и сама не одобрила методов Макса. Но войдя, мы увидели совершенно мирную картину, я бы даже сказала, идиллическую. Экзекутор сидел на стульчике перед Призраком, а тот со стеклянными глазами спокойно и подробно отвечал на все задаваемые ему вопросы. Разговор записывался.
  - Ты как добился такого результата? - подскочив, удивилась я.
  - Я накачал его наркотиками, развязывающими язык, - объяснил Макс. - Ну так что, дядя? - обратился он к своему "подопечному". - Признавайся, где у твоего братухи слабое место?
  - Генерал Кедров, - прошепелявил Призрак тоненьким голоском, какого никто от него не ожидал.
  Дис усмехнулся. Я тоже не сумела сдержать смешка.
  - Что генерал Кедров? - спросил Макс, даже не улыбнувшись.
  - У него есть все, чтобы прижать брата. Он претендует на долю, но Тони Падула не собирается ни с кем делиться. - Призрак зловеще осклабился окровавленным ртом, что совершенно не вязалось с ангельским выражением его глаз, которыми он, словно теленок, смотрел на нас снизу вверх. - Когда они столкнутся, начнется война. Это просто вопрос времени.
  - Тони Падула? - переспросила я.
  - Так зовут моего отца, - пояснил Дис.
  - Так что там генерал? - собирая с пола разбросанные инструменты, продолжал допрос Макс.
  - Элизабет угнала его космолет... - мямлил Призрак.
  - Это мы знаем. Что дальше?
  - Он задался целью отыскать ее во что бы то ни стало.
  - Зачем?
  - Она не осознает своей силы. Это уникальное биологическое оружие, которое он собирается использовать в военных целях. Что-то там с ее ДНК...
  - А что с моими ДНК? - приняла я участие в допросе, заинтересовавшись.
  - Операция "Нити судьбы"... - продолжал бормотать Призрак. - Бредовые пророчества, доказанные научно... Противодействие еще не в курсе, насколько ты ценна. Если бы при тебе был медальон, они бы наверняка сразу тебя пришили. Теперь эти олухи надеются, что ты, сама того не ведая, поможешь им заполучить все составляющие для перемещения во времени... Но они и не подозревают, что ты сама - одно из главных звеньев этой цепочки. Ты - червоточина Вселенной, лишь ты способна открыть проход между пространственно-временными измерениями... Идея фикс моего брата... Он хочет во что бы то ни стало заполучить этот трофей...
  Я слушала с открытым ртом.
  - По-видимому, наши миротворцы действительно ведут двойную игру, - сказал Макс и уже собрался задать следующий вопрос, но внезапно изо рта Призрака пошла пена, и он начал задыхаться, выпучив глаза.
  - Что происходит? - Дис кинулся к дяде.
  - Не знаю! - засуетился вокруг бьющегося в агонии Макс.
  - Похоже на передозировку. Сколько ты ему вколол?
  - В пределах нормы!
  - Он что, умирает?
  Призрак захрипел и вскоре безжизненно обвис на стуле.
  - Что ты натворил?! - Дис схватил Макса за грудки. - Ты убил его!
  - Я не хотел! - оправдывался Макс. - Он же еще столько всего мог нам рассказать...
  - Подонок!
  - Скорее всего, в его крови был антидот потив "сыворотки правды", - предположил Макс, вырвавшись из рук разъяренного Диса. - А ты что думал, если б мы его отдали Противодействию, они бы с ним иначе обошлись?
  - Все кончено, - тем временем ощупывая пульс Призрака, сообщила я. - Так или иначе, мы отправили его на тот свет. Надо подумать, что делать с телом.
  Мы с Максом вопросительно посмотрели на Диса. А тот вытащил из кармана пачку сигарет и снова закурил.
  - Теперь мы хотя бы знаем, что ты в большой опасности, - сказал он мне.
  
  XXXII
  - Это еще не все, - заявил Дис, когда мы закончили с похоронами Призрака в заброшенной биотермической яме среди останков сельскохозяйственных животных. Конечно, это было бесчеловечно, но, в конце концов, сам он при жизни тоже поступал по-скотски. А для получения гонорара от Противодействия достаточно было отправить записанные на видео и сильно обрезанные ответы на вопросы под пыткой и сцену кончины.
  - Какие еще будут сюрпризы? - отряхиваясь от грязи, поинтересовался Макс. Поскольку он стал главным виновником гибели Призрака, то и самую грязную работу было решено возложить на него.
  - Помнишь, ты спрашивал меня в прошлый раз про кружок "Умелые ручки"? - напомнил Дис Максу.
  - Ну?
  - Подделать медальон Жеки мне действительно помогла одна девушка.
  - Я сейчас не в самой лучшей форме, чтобы знакомиться с девушками, - мрачно пошутил Макс, вытирая руки о штаны. От всех нас порядочно смердило. Но Дис уже снимал засов с ближайшего покосившегося сарая, и вскоре из темноты жуткого помещения на свет выступило миниатюрное существо с совсем юным правильным лицом, но по-старушечьи седыми волосами и совершенно белыми глазами.
  - Это Майра, - взяв девушку за руку и подведя к нам, представил Дис. - Моя младшая сестра. Она от рождения слепа, но все остальные органы чувств у нее настолько совершенны, что она обходится без зрения. Майра, это мои друзья Макс и Жека.
  - Очень приятно, - сказала Майра тихим, почти детским голосом и протянула руку.
  Сначала ее осторожно, стараясь не запачкать, пожал Макс, а затем я. Дотронувшись до моей руки, Майра словно обожглась.
  - Дис, это та самая девушка? - произнесла она.
  
  - Ну и почему ты скрывал ее от нас? - возмущался Макс, когда мы остались втроем. - Такое безобидное создание! В то время как мы тут невесть что о тебе думали.
  - Я не должен был показывать ее никому.
  - Разве мы похожи на монстров, способных обидеть калеку? - возмущался Макс.
  - Дело не в этом. Отец считает, что она давно мертва. Я инсценировал гибель сестры и спрятал ее.
  - Зачем?
  - Чтобы ее дар больше не использовали в корыстных целях. Она не настолько безобидна, как кажется. У Майры паранормальные способности. При этом она совсем еще ребенок. Их методы свели бы ее в могилу, - объяснил Дис. - Кроме того, у нее золотые руки: Майра может подделать что угодно - подписи, украшения... Но если кто-то из вас проболтается о том, что она жива, ей конец.
  - Дис, я тебе клянусь... - начала я.
  - Какими бы ни были сейчас твои клятвы, если ты попадешь в руки к Тони Падуле... - Дис замолчал, явно не желая даже представлять себе такой поворот событий. - То, что они заставляли делать Майру, не имеет оправданий. Она хотела наложить на себя руки, узнав, орудием каких зверств станет.
  - Значит, ясновидение - это у вас семейное? - полюбопытствовал Макс.
  - Я сделал это для тебя, - проигнорировав его вопрос, обратился ко мне Дис. -Теперь у меня нет от тебя секретов. Но если с моей сестрой что-нибудь случится, я этого не переживу.
  - Ничего с ней не случится, - сказал Макс. - Мы с Жекой - могила.
  - Боюсь, вы не понимаете! Отец умеет выбивать из людей любую информацию. Он тоже может воспользоваться "сывороткой правды" - в его распоряжении целый штат высококвалифицированных врачей. Но он предпочитает более изощренные методы.
  - А почему это мы обязательно должны попасть ему в руки? Может быть, он сам уже очень скоро окажется у нас в руках? - с привычным оптимизмом предположил Макс. - В конце концов, справиться с твоим дядюшкой оказалось не так уж и сложно.
  - Поверьте, с отцом будет сложнее, - пообещал Дис. - Майра предчувствует свой конец, - продолжал он. - Она постоянно говорит, что смерть дышит ей в затылок. Что, спрятав ее, я лишь отсрочил эту встречу. Взяв в руки медальон, она сказала, что в нем содержится сила, способная как спасти, так и погубить привычный нам мир.
  - Значит, она была с тобой на Альфе, - догадалась я. - Где же она пряталась?
  - Она все время была рядом. Неважно где. Большего о ее способностях вам знать не нужно - это в ваших же интересах.
  Дис выглядел расстроенным, будто не был уверен, что поступил правильно, рассказав нам о сестре.
  - Спасибо, - поблагодарила я, дотронувшись до его руки, и Дис снова посмотрел на меня этим исполненным муки взглядом...
  - Увидеть бы мне своими глазами эту скотину! - сжав кулаки, сказала я. - Я бы вырвала ему глотку.
  - Не лезь в семейные разборки, оставь это любящему сыну, - посоветовал Макс, кивнув на Диса.
  - Но Падула ищет меня. Да и я, собственно, тоже не лыком шита, - употребила я очередную древнерусскую пословицу.
  
  XXXIII
  - А знаешь, это ведь замечательно, что у тебя есть сестра, - сказала я, когда мы с Дисом проснулись вместе на рассвете. Огромное оранжевое солнце Московии поднималось над городом, бросая первые косые лучи в окна верхних этажей. - Я всегда мечтала, чтобы у меня была сестра. Или брат.
  Дис лениво потянулся, а потом обнял меня и крепче прижал к себе.
  - Даже не знаю, хорошо это или плохо, - сказал он.
  - Ты о чем?
  - Иметь близких людей и постоянно бояться за их жизнь или быть самому по себе с самого начала.
  При этом он так нежно погладил ладонью мои волосы, что я остро почувствовала свою причастность к этой дилемме.
  - Именно потому, что у меня не было близких, я очень дорожу друзьями сейчас, - возразила я.
  - А мною дорожишь? - спросил Дис.
  - Конечно. И Максом, и Майрой теперь тоже.
  - Спасибо, - погладив меня по щеке, сказал Дис.
  И если бы он начал разговор о детях, которые у нас могли когда-нибудь родиться, червь сомнения перестал бы точить мою душу. Но вместо этого Дис сказал совершенно противоположное - о ненужности семьи, делающей нас уязвимыми. Зачем он это сказал? Быть может, чтобы с самого начала все между нами было ясно: мол, он мне ничего не обещал?
  "Нет, он не любит тебя, не тешь себя иллюзиями, - говорила я себе. - По крайней мере, не так, как ты его".
  А это было очень важно для меня тогда! "Если в наших отношениях нет взаимности, то и я не готова приносить никакие жертвы", - думала я, пусть это было и неправильно. Но когда любишь так сильно, то не приемлешь ничего наполовину: либо все, либо ничего. Мне не требовалось от Диса ни товарищеской заботы, ни жалости, ни прощальных постельных подачек, одной из которых можно было считать и нашу последнюю ночь перед похищением камня времени. Ведь Дис, мне казалось, должен был догадываться о моих чувствах. И о глубине этих чувств, хоть я ему ничего не говорила. А я, возможно, слишком большие надежды возлагала на его проницательность. Но так или иначе, все его слова о любви имели слишком мало веса и не отвечали на главный мучивший меня вопрос: любит или не любит?
  "Если бы любил, ты бы это сразу поняла, а не гадала!" - с горечью повторяла я про себя.
  - Дай-ка хорошенько запомню тебя такой, - тем временем сказал Дис, на мгновение оторвавшись от моих губ, и внимательно вгляделся в мое лицо.
  Дело в том, что в тот день я собиралась слегка изменить внешность. Ведь мои приметы наверняка знал каждый из моих недругов. Стоило хотя бы волосы перекрасить. Уже следующей ночью мне предстояло ограбить научно-исследовательский институт, и я собиралась оторваться по полной.
  Но была еще совсем ранняя рань, когда, насладившись друг другом в полной мере, мы решили поспать еще пару часов. Дыхание Диса вскоре выровнялось, а вот ко мне сон не шел. Наверное, я была слишком возбуждена: мысли кружились в голове, не давая покоя. Я вспоминала то одно, то другое без всякой логической связи и злилась на каждую бессонную минуту, приближающую меня к подъему - ведь перед предстоящим делом не лишне было бы выспаться. А тут, как назло, Дис начинал бурчать во сне что-то невнятное каждый раз, как только я погружалась в дрему.
  И вот опять, едва я начала видеть сон, меня разбудили звуки, похожие на потуги заговорить с кляпом во рту, постепенно перешедшие в страдальческие стоны. Открыв глаза, я посмотрела на Диса. Ему что-то снилось. Он ворочался с боку на бок, судорожно хватаясь за края одеяла и бессвязно бормотал. А потом уткнулся лицом в подушку и заговорил громче, но разобрать можно было лишь "гу-гу-гу-гу...".
  Я решила его разбудить и легонько потрясла за плечо. Дис вскочил. Но, осознав, что это был всего лишь сон, тяжело рухнул на подушку. Его лицо было покрыто испариной, он никак не мог отдышаться, будто очень долго бежал.
  - Ну, что на этот раз? - поинтересовалась я.
  - Бред какой-то. Ничего не понимаю, - бормотал он. Его темные всклокоченные волосы торчали во все стороны.
  - Да что такое? Рассказывай! - сгорала я от любопытства. - Меня схватят? Убьют? Я попаду в руки Тони Падулы? Что-то с Майрой? Наступит конец света? - перебирала я варианты.
  - Совсем не то, - привстав и откинувшись на спинку кровати, ответил Дис. - Совсем другое...
  - Не томи же! Что ты видел? - приступала я к нему.
  - Огонь кругом. Очень много огня.
  - Пожар?
  - Нет, скорее костер. И в центре его - ты, стоишь у дерева связанная. А вокруг полыхает пламя, - прохрипел Дис.
  - Вот те раз! - сказала я, недоумевая, как же должны разворачиваться события, чтобы прийти к такой развязке.
  Поднявшись с кровати и прошлепав до столика с напитками, Дис налил себе из графинчика воды. А вот мне после услышанного очень захотелось чего-нибудь покрепче. Но я тут же подавила в себе это желание.
  Дис тяжело опустился в кресло, прогоняя остатки кошмарного сна. В прозрачном свете утреннего солнца его лицо казалось очень бледным.
  - С ума сойти! Я попаду к каким-то извращенцам, которые попытаются меня сжечь. - Я тоже встала с постели, потянув за собой все одеяло, и, завернувшись в него по самые подмышки, подошла к Дису. - Ну а что дальше-то будет? Вспоминай, может быть, это спасет мне жизнь!
  - Какие-то люди в лохмотьях поджигают сухие ветки, уложенные у твоих ног... На одном длинный балахон с капюшоном... - прикрыв глаза, начал он описывать детали. - Они кричат... Швыряют в тебя камни... Они ненавидят тебя... Считают исчадием ада...
  - Должно быть, секта какая-нибудь, - гадала я.
  - Я вижу тебя глазами этих людей сквозь дрожащий от жара воздух... Пламя подбирается к тебе. Ты кричишь. Ты зовешь на помощь... Ты... - Дис вдруг вцепился руками в подлокотники. - Ты зовешь Макса.
  - Макса? Он тоже был в твоем сне?
  - Не знаю, - сдался Дис. - Не помню... Вокруг все голое. Деревья без листьев... Ты смотришь в небо... Хмурое осеннее небо... Загорающиеся края твоей одежды и невыносимый жар костра. Господи, они сожгут тебя заживо!
  Дис все-таки налил себе водки. Но я выхватила стакан из его рук и выплеснула содержимое на пол. Еще в темучинском плену я пришла к выводу, что это самый верный вариант, если от безнадеги очень сильно тянет набраться.
  - Послушай меня. - Я присела перед ним на корточки и убедительно произнесла: - На этот раз твой сон - просто сон! Ничего такого не будет, ты слышишь? Просто плохой сон.
  - Ты не понимаешь, - посмотрев на меня полубезумным взглядом, возразил Дис. - Я давно научился отличать просто сны от не просто снов. - Отстранив меня, он встал и полез в карман висящей на кресле куртки за сигаретами. Но его руки тряслись, и я помогла ему закурить, взяв у него зажигалку.
  - По крайней мере, если это когда-нибудь и произойдет, то не сегодня ночью, - вывела я. - И не в ближайшее время. Потому что никаких людей в лохмотьях и никаких голых деревьев тут нет. Лето на улице!
  Дис накинул халат и вышел на балкон. Он курил, глядя на просыпающийся город с высоты птичьего полета. А я стояла рядом, не зная, что и думать.
  
  XXXIV
  Дис был не в восторге от того, что я с собой сделала. Наотрез отказавшись становиться блондинкой, я попросила парикмахера выкрасить мои волосы в иссиня-черный цвет. Более же всего Диса раздражали мой яркий макияж и одежда - слишком короткая юбка и откровенный топ.
  - Не годится, - заключил он. Прикинув на глаз мой размер, сам отправился в ближайший бутик и купил мне черные кожаные куртку и юбку чуть подлиннее той, на которую пал мой выбор.
  - В черном ты будешь наименее заметна ночью, - объяснил он, заметив, что я его выбором недовольна. Но аргумент был убедительным. Однако я все же решила дополнить свой наряд вульгарными колготками в мелкую сеточку.
  Дис нервничал - он тревожился за меня. И, провожая, несколько раз повторял одни и те же инструкции:
  - Камень времени под стеклом в центральной лаборатории. Ты ведь хорошо изучила план здания? Как только возьмешь его в руки, сразу же уходи. Ничего больше не трогай, поняла? Иначе сработает сигнализация.
  - Да поняла, поняла! - натягивая свои смоляного цвета лакированные ботинки на шнуровке, отвечала я. - Не беспокойся, всем этим делам меня учили целых полгода...
  - Мы с Максом будем ждать тебя в машине с южной стороны. Камеры в этой части здания будут отключены. Желаю тебе удачи, - закончил он и, замолчав, поцеловал долгим поцелуем. Это меня расслабило. Я вдруг подумала: а что если со мной действительно что-нибудь случится и мы никогда больше не увидимся? Оторвавшись от его губ, я попыталась не думать о плохом. Но так и не сумела отделаться от давившего на душу дурного предчувствия. Я крепко обняла Диса и ушла, не оглядываясь.
  - Возвращайся, - кинул он мне вослед, и мое сердце сжалось в комок.
  
  И вот я уже мерила неслышными шагами аккуратный, без изъянов тротуар, приближаясь к цели. Капюшон черной куртки прикрывал мои волосы и лицо, так что установленные по периметру камеры наблюдения могли запечатлеть лишь темный силуэт прохожего. Как я и предполагала, институт охранялся без участия людей - все было полностью автоматизировано. Какая неосторожность! Неразумно было целиком и полностью доверять такое дело машинам. Я сунула в пропускник переданную мне Дисом карточку, дающую право доступа к помещениям третьего уровня секретности, и беспрепятственно пошла по лабиринтам коридоров с дистанционно отключаемыми Дисом видеонаблюдением и датчиками движения к лаборатории. Чтобы открыть последнюю дверь, мне потребовалось три классических пароля, которыми меня снабдил Дис: отпечатки пальцев Норы, сканирование сетчатки ее глаз и запись ее голоса. Все процедуры прошли успешно, несмотря на то, что я сильно нервничала.
  Посреди зала в красноватом полумраке под стеклянной витриной лежал неровный булыжник зеленого цвета размером с кулак. Он выглядел очень старым. С одной стороны камень имел маленькую округлую впадинку. Почему-то я сразу поняла, что это место предназначено для моего медальона, и машинально нащупала его в кармане куртки, куда на всякий случай переложила. Я все никак не могла оторвать глаз от экспоната под стеклом: он притягивал меня, как магнит. Но времени оставалось мало, и я заставила себя собраться с мыслями. Вскрыв прозрачный саркофаг, я голыми руками взяла сокровище, положила его в карман и, послав друзьям сигнал о том, что камень у меня, поспешила на выход.
  На обратном пути я все время думала о дедушке Кешиа, остро ощущая нашу с ним кровную связь. О том, что он не поступился научными тайнами ради младенца. Но его вина представлялась мне чересчур далекой и призрачной. А "на обиженных воду возят", считали мои предки. Тем более что ему удалось хорошо спрятать меня. Ведь все это время, если меня и искали, то не догадались заглянуть в приют для подкидышей на Благословенной. Кешиа все время был неподалеку, присматривая за мной. Он неспроста завел знакомство с Гетой, как только я совершила побег из детского дома и поселилась в лесной берлоге. А перед смертью направил меня к Норе. "Она поможет тебе", - сказал он тогда, помимо просьбы о прощении. Но, быть может, прощения он и не жаждал, а в его словах был простой расчет: я не могла не исполнить просьбу человека, отдавшего за меня жизнь, и это действительно был веский повод встретиться с Норой. Только вот ни помогать, ни даже просто поверить мне она не пожелала. В результате я докатилась до ограбления научно-исследовательского института, принадлежавшего моей семье! Интересный поворот событий, ничего не скажешь. Может, теперь, лишившись своего сокровища, Нора наконец одумается и снизойдет до сотрудничества со мной и моими друзьями?..
  Я старалась идти спокойно, но едва сдерживалась, чтобы не побежать. Оставалось пройти всего лишь несколько десятков метров, сесть в машину, и все закончится. Тони Падула никогда не получит власть над временем, и все мои дурные предчувствия не сбудутся.
  Однако, как только подошвы моих ботинок коснулись асфальта по ту сторону ограждения, меня тут же схватили под руки и затолкали в бесшумно подъехавший внедорожник, не успела я и рта раскрыть. Не проверяя карманов, мне натянули на голову мешок. Иными словами, поступили со мной в точности так, как совсем недавно мы с Максом поступили с Призраком.
  "Земля круглая", - вспомнилась мне пословица землян, означающая, что рано или поздно ты встретишь того, с кем что-то не поделил.
  - Куда вы меня везете? - подала я голос. Но вместо ответа получила удар в солнечное сплетение, на время лишивший меня дара речи. Скорчившись на заднем сиденье, зажатая между двумя амбалами, я в общем-то уже догадывалась, куда меня везут. А точнее - к кому. Значит, игра Диса раскрыта, а все наши усилия спасти мир оказались напрасными...
  "Скоро я увижу своего свекра", - по приобретенной благодаря Максу привычке видеть стакан наполовину полным пошутила я про себя. И хотя было совсем не до шуток, в глубине души меня раздирало любопытство: какой же он на самом деле - отец Диса? Тот самый, которого все так боятся, что даже имя его произносят с трепетом.
  Поездка продолжалась довольно долго. Я прикинула, что мы давно уже должны были покинуть пределы города, когда внедорожник наконец притормозил. Сорвав с моей головы мешок, похитители передали меня в руки двоим двухметровым бородачам, встретившим нас у входа в здание, похожее на замок. Я догадалась, что это резиденция Падулы. А возможно, и штаб корпорации "Дао". Однако долго наслаждаться видом увитых плющом серых каменных стен мне не удалось: бородачи поволокли меня внутрь через крыльцо, а затем провели по коридорам к огромной двери, за которой ожидал босс.
  Увидела я его не сразу - в комнате царил полумрак. Но всем своим существом почувствовала его присутствие - перед лицом опасности все мои чувства словно обострились.
  А тем временем бородатые телохранители Падулы усадили меня на стул перед массивным столом, за которым пустовало огромное кожаное кресло, и связали руки за спиной.
  - Ну здравствуй, Элизабет, - послышался из дальнего угла очень низкий голос приятного тембра.
  Однако от звука этого голоса у меня внутри все перевернулось. Наверняка Призрак не испытывал такого ужаса перед щипцами Макса, как я перед человеком, которого даже ни разу еще не видела. Повернув голову, я заметила в противоположном конце комнаты зловещую фигуру. А затем огромного роста широкоплечий мужчина в строгом костюме с галстуком вышел из тени, и я разглядела его словно изрытое оспинами смуглое лицо с благородным шрамом на правой щеке, тянущимся от виска до подбородка. Но даже шрам не делал Тони Падулу безобразным - напротив, он был даже привлекателен для своих шестидесяти с лишним. Но неоправдавшиеся ожидания увидеть чудовище не умерили моего волнения, ведь я была наслышана о его жестокости.
  Падула держал в руке сигару толщиною в палец.
  - Хм, - подойдя к столу и оглядев меня, ухмыльнулся он. - Признаться, я представлял тебя несколько иначе - покрупнее... Но надо отдать моему сыну должное, у него всегда был изысканный вкус. А этот маскарад с внешностью специально для меня? Думала, перекрасишь волосы - и мы тебя не узнаем?
  Тони опустился в свое кресло, которое скрипнуло под тяжестью его тела. Он продолжал курить, внимательно меня рассматривая и о чем-то размышляя. А меня начало трясти. Это его забавляло, и я не хотела доставлять ему такого удовольствия, но ничего не могла с собой поделать.
  Изо всех сил стараясь унять трясучку, я по своему обыкновению не отводила взгляда от его лица, казавшегося не таким уж и свирепым, каким его рисовало мне воображение. Я ведь тоже представляла его иначе. Но самым отвратительным в этой ситуации было то, что черты его лица напоминали мне другого человека. У Падулы были глаза Диса, и от этого они казались мне... добрыми.
  "Внешность обманчива, - повторяла я про себя. - В конце концов, это ведь его отец, и они с сыном должны быть похожи".
  Поднявшись со своего кресла, Тони жестом выпроводил из кабинета двоих богатырей, что стояли по обе стороны от меня. Потом задумчиво пустил несколько колец дыма, прогуливаясь по кабинету.
  - Ну что, поговорим? - наклонившись к моему уху, предложил он, приблизившись. И как ни в чем не бывало, затушил сигару о мое плечо, словно я была его пепельницей.
  В других условиях я бы взвыла от боли, но в тот момент лишь дернулась, в бесполезной попытке отстраниться от огненного кружка, который в одно мгновение прожег тонкую кожу моей куртки. Спустя пару секунд, беззвучно глотая ртом воздух, я почувствовала запах горелого мяса. А Тони присел на край стола передо мной и наклонился к самому моему лицу, с интересом вглядываясь в то, как не то от боли, не то от ярости раздуваются мои ноздри. Взгляда я по-прежнему не отводила - смотрела прямо в его глаза.
  - Не думал, что ты окажешься такой хрупкой и такой упрямой, - сказал он. - Ну почему же ты не кричишь и не плачешь? Тебе же больно, не так ли? И страшно?..
  А я вместо ответа смачно плюнула в его лицо, понимая, что это не приведет ни к чему хорошему. Впрочем, как ничем хорошим не закончилось бы и "примерное" поведение с соответствующими воплями. Меня ведь обо всем предупреждали...
  Падула усмехнулся и с невозмутимым видом утерся. Эта усмешка тоже напомнила мне усмешку Диса. Только она была более зловещей.
  Не прилагая особых усилий, он дал мне пощечину, от которой я перевернулась вместе со стулом. А лежа на полу, неожиданно обнаружила, что веревка завязана не слишком крепко и при желании, если отвлечь Падулу разговорами, я смогу высвободить руки. Тони тем временем пинком отшвырнул стул в сторону и за шкирку поставил меня на ноги.
  - Не смей так со мной поступать впредь, - предупредил он. - А то что скажет Дис, если я случайно покалечу его куколку?
  И я, если так можно выразиться, вздохнула с облегчением, решив, что раз уж он не желает меня ненароком покалечить, значит, и убивать, наверное, пока не собирается.
  - Что тебе нужно? - спросила я, снова принимая на себя его тяжелый взгляд - теперь, разозлившись, он смотрел исподлобья, из-под сурово нависших бровей, как разъяренный бык.
  "И это существо породило мужчину, которого я люблю!" - подумала я.
  - А разве ты не знаешь? - больно сжав мое лицо своей огромной ладонью, спросил Тони. - Ты достала то, что должна была?
  - Конечно, - оскалилась я. - Попробуй возьми...
  И с этими словами что есть мочи вложилась в медвежий удар - самый любимый прием из всех, которым меня обучили на Альфе. Этот удар на какое-то время обездвижил даже великана Падулу. А я за это время окончательно освободила руки.
  - Ах ты дрянь... - процедил он сквозь зубы, когда я, сорвав путы, кинулась к двери. Но не для того, чтобы бежать, а чтобы защелкнуть замок. По ту сторону меня бы сразу остановили его бородатые телохранители. Теперь же я осталась с монстром один на один, схватив попавшийся под руку чугунный канделябр.
  "С ума сошла? Тебе с ним не справиться!" - зазвучал мой внутренний голос.
  "Ему нравится причинять людям боль. Он получает от этого особое удовольствие", - всплыли затем в памяти слова Диса.
  Оценив расстановку сил, Падула расхохотался и наконец выпрямился, оправившись от боли, которую доставил не он, а ему. Но, похоже, ему и такой расклад нравился.
  - Ты хочешь забить меня насмерть этой штуковиной? - спросил он, указывая на подсвечник.
  - Почему бы нет? - ответила я.
  - А ты мне нравишься, - сказал он и сделал шаг навстречу. И я снова почувствовала отвращение, потому что на память мне пришла та же самая фраза, только сказанная Дисом на Альфе, когда мимо проходил один из тамошних церберов.
  - Не приближайся! - предупредила я, но вызвала своей оборонительной позой лишь его улыбку.
  - А то что? - будто бы добрее произнес Падула, сделав еще один шаг...
  Тогда мне в голову пришла отчаянная мысль. Отбросив канделябр, я нащупала в карманах оба камня - свой медальон и украденный в лаборатории булыжник.
  "Попробуй возьми", - мысленно повторила я.
  - Ты не это, случайно, ищешь? - спросила я, показывая ему артефакты.
  Глаза Падулы загорелись. Он решительно двинулся ко мне.
  Но я уже приближала камни друг к другу, чтобы соединить их, - и будь что будет!
  "Живой мне отсюда все равно не уйти", - успела подумать я.
  Но вдруг почувствовала, что происходит нечто странное. Когда камни оказались на расстоянии двух-трех сантиметров друг от друга, стало тяжело дышать. Воздух словно превратился в густую вязкую субстанцию, или же это время замедлилось настолько, что я с неимоверным трудом продолжала начатое сближение.
  Взглянув на Тони, я поняла, что и с ним происходит примерно то же. С той разницей, что в его восприятии я, вероятно, всего лишь стою в нескольких шагах у двери, а он направляется ко мне широкими шагами. В моем же восприятии все это происходило неописуемо медленно. Вот он заносит ногу, которая словно застревает в воздухе...
  Материя сопротивлялась. Я будто соединяла одинаковыми полюсами два магнита. Для этого потребовалась вся моя воля. Наконец я почувствовала, что медальон вошел в ложбинку. И вот тогда началось самое невероятное.
  ...Мир вокруг расплылся в сплошное серое размытое пятно. Пространство сжималось и расширялось. Одна лишь я будто бы стояла на единственном твердом клочке Вселенной, борясь с тошнотой. Все это происходило неопределенно долгое время, за которое я успела вспомнить сотни неприятных моментов своей жизни, которые, казалось, давно позабыла. А еще - особенно приятные минуты последних недель, в том числе проведенные с Тао и Дисом. Но в конце концов я начала беспокоиться по поводу нескончаемости происходящего процесса - мне показалось, будто я зависла в небытии. Тогда я спросила себя: а куда я, собственно, хочу попасть? Мне следовало бы взять всего лишь днем раньше, но детская мечта увидеть Землю отбросила меня на тысячелетие в прошлое.
  
  XXXV
  В голубом небе над головой быстро плыли облака и сияло небольшое желтое солнце. Дул теплый ветер, шевеля бесформенные кусты весьма запущенного парка с разбитыми асфальтовыми дорожками. Было необычно это осознавать, но я действительно стояла на поверхности Земли - планеты, которая погибла за тысячу лет до моего рождения. Только в том временном измерении, куда необъяснимым образом переместилась я, ничего такого еще не успело произойти, Земля была целехонька.
  Вместо того чтобы запаниковать и попытаться немедленно снова соединить камни для возвращения в свое время, я решила осмотреться. Вокруг было очень много тонких деревьев с белыми стволами - я таких никогда не видела. Другие, потолще и с грубой корой, напоминали те, что нам показывали в дендрарии Московии. Но не успела я собраться с мыслями и сделать первый шаг, как за моей спиной послышался всхлип. Я обернулась. Шагах в десяти, где дорожка круто сворачивала за живую изгородь из мелколистного кустарника с розовыми цветами, стоял перепуганный малыш лет трех, и его плач становился все громче.
  - Мама, мама, мама!.. - настойчиво повторял мальчуган, заикаясь. И я догадалась, что ребенок увидел, как я возникла из воздуха.
  "Надо уносить ноги", - подумала я.
  Но как раз в этот момент из-за кустов появилась перепуганная не меньше малыша женщина. Она бросилась к своему, вероятно, убежавшему вперед чаду. Подхватив его на руки и даже не взглянув на меня, мамаша пошла прочь, на ходу успокаивая свое дитя.
  Я перевела дух. Поскольку убегать, привлекая к себе взоры, не потребовалось, я стала медленно прогуливаться по парку, исподтишка рассматривая других землян, которые, на мой взгляд, не особенно отличались от моих современников - у каждого было по две руки, две ноги и одной голове на плечах.
  Покружив по парку, я вышла в подвернувшуюся калитку на довольно оживленную улицу и побрела по тротуару, беспокоясь, однако, не покажется ли моя одежда необычной местному населению.
  "Мало ли, как они тут с инопланетянами поступают..." - благоразумно осторожничала я.
  Но никто не обращал на меня внимания. Когда же навстречу попались две девушки в похожих на мои колготках в сеточку и мини-юбках, я совершенно успокоилась и продолжила свои наблюдения.
  Средства передвижения землян казались весьма примитивными и распространяли мерзкий запах. Но в целом жизнь города, в котором я оказалась волею судьбы, не слишком отличалась от той, что люди будут вести в далеком будущем. По дорогам ездили автомобили, на детских площадках возилась ребятня, а женщины и мужчины спешили по своим делам. Я обратила внимание на невзрачные и не слишком высокие здания - десять-пятнадцать этажей, не больше. Но встречались и архитектурные изыски, правда, некоторые из них выглядели совсем неважно - словно дома под снос. Заметив, что большинство прохожих пользуются похожими на астерофоны устройствами и вспомнив о своем, я решила запечатлеть окружающий мир на видео - на случай, если удастся вернуться и потребуются доказательства моего визита на Землю. Но обнаружила, что заряд батареи быстро кончается: если на Московии она автоматически подзаряжалась от орбитального спутника, то здесь, по-видимому, пользовались какими-то другими способами зарядки.
  Бесцельно пошатавшись по улицам около получаса, я сделала вывод, что окружающий мир не представляет для меня никакой угрозы. По крайней мере, пока. Правда, солнце припекало так, что я запарилась в кожаной куртке: пришлось скинуть ее, выставив напоказ топ на мудрено переплетающихся лямках. Однако сразу же прохожие мужчины принялись пялиться на мое декольте - судя по всему, мое облачение все же оказалось слишком броским. Я свернула в менее оживленный переулочек, на ходу возясь со своим астерофоном: поснимав немного, я решила отключить его, чтобы сохранить оставшийся заряд. Мало ли что...
  - Крутая у тебя мобила, - услышала я незнакомый голос и увидела пристроившегося рядом парня, одетого, как и я, во все черное. - Новая модель?
  Его нелепый образ завершала продетая в бровь серьга и ненатурального черного цвета волосы длиною до плеч.
  - Что-то не видел тебя здесь раньше, - снова обратился ко мне парень, идя в ногу со мной. Лишь тогда, едва сдерживая изумление, я осознала, что понимаю язык, на котором он говорит. - В гости приехала?
  - Можно и так сказать, - уклончиво ответила я, еще больше удивляясь, что могу свободно говорить на незнакомом диалекте. И вдруг до меня дошло, что это русский язык! Знание его наверняка вложили в меня тоже на Альфе-88 - а где же еще?
  - Где такую достала? - кивнул на мой астерофон незнакомец.
  - Это подарок, - осторожно соврала я, убирая "мобилу" в карман и испытывая некоторую неловкость от подобной навязчивости. Неужели земные парни вот так нахраписто знакомились с девушками?
  - Понятно. А откуда ты?
  - Из Московии, - ответила я, быстро прикинув, что раз так назвали планету, на которой жили непосредственные потомки россиян, значит, и на Земле какой-нибудь географический объект должен был иметь такое название.
  - Из Москвы что ли? - поправил парень.
  Я утвердительно кивнула, запоминая произношение слова.
  - А ты прикольная... - заржал парень, оценив мой "сленг". - Как же тебя занесло в нашу провинцию?
  - У меня там не сложилось, - коротко объяснила я, продолжая шагать куда глаза глядят.
  Но и назойливый спутник не отставал:
  - Бывает. А хочешь, я тебя с нашими познакомлю?
  - С кем это с "вашими"? - насторожилась я.
  Но поостереглась пока посылать подальше набивающегося в друзья землянина. Да и любопытно было.
  - С нашими местными готами, - объяснил парень.
  - Готами? - переспросила я.
  - Или ты эмо? - уточнил он, подозрительно покосившись на розовый чехол моего астерофона, край которого остался торчать из кармана куртки.
  - Это еще что за гадость? - не выдержала я засилья непонятных мне терминов.
  - Точно! И не говори... - снова заржал землянин. - Я Алекс. А тебя как зовут? - наискосок протянув мне правую руку через левое плечо, представился он.
  - Евгения, - ответила я, в свою очередь осторожно протягивая ему руку.
  - Женя, значит, - мягко пожав мои пальцы, сказал землянин. А я про себя заметила, что его руки на ощупь ничем не отличаются от моих. И пришла к выводу, что за последнюю тысячу лет с людьми, пережившими глобальную экологическую катастрофу, не произошло никаких мутаций.
  - Вообще-то мои друзья зовут меня Жекой, - поправила я. - Я так привыкла.
  - Ну Жека так Жека, - легко согласился Алекс. - А что у тебя за акцент? На столичный не похож, - осадил мое ликование по поводу свободного владения языком предков землянин-гот.
  - У меня отец - иноземец. И я долгое время прожила за кордоном, - сбрехнула я.
  - Круто! А где?
  - Честно говоря, не хочется вспоминать об этом этапе моей жизни, - ушла я от ответа.
  - Дай угадаю - у тебя тоже предки в разводе? - продолжал выпытывать Алекс.
  Я пожала плечами, не вполне понимая, что может означать эта фраза.
  - Сочувствую. Слушай, мы сегодня ночью собираемся на загородном кладбище. Давай с нами?
  - Зачем? - не поняла я.
  - Да просто потусоваться. А у вас там... это... разве не принято?
  - "У нас там" все несколько иначе, - снова уклончиво ответила я, по сути, сказав чистую правду.
  - Ты только не бойся, мы тебя не обидим, - заверил он. - Среди нас и девушки есть.
  - Правда? - не зная, что еще сказать, для поддержания разговора ляпнула я. Как будто присутствие девушек на кладбище могло быть для меня хоть какой-то гарантией безопасности. Но Алекс, похоже, расценил это как согласие.
  - Давай-ка я заеду за тобой на байке часов в восемь? - предложил он. - Заодно покажу тебе наш городишко. Где ты живешь?
  - Не думаю, что это хорошая идея, - пошла я на попятную.
  - Понял, мой старик тоже не любит, когда друзей домой привожу. Ну тогда... тогда я могу подъехать прямо сюда, - оглядевшись, сказал Алекс. - Вон видишь то дерево?
  Я машинально посмотрела в ту сторону, куда указывал его палец, и увидела кривое дерево, ствол которого наполовину врос в старый покосившийся забор. Возможно, они с забором даже были ровесниками.
  - Ровно в восемь вечера я буду ждать тебя на этом месте. Придешь?
  - Ну хорошо, приду, - сдалась я, желая поскорее отвязаться от докучливого спутника и понадеявшись, что к восьми вечера меня здесь уже не будет.
  
  Алекс ушел довольный, а я присела на блжайшую скамейку, чтобы все обдумать. На меня вдруг навалилась вселенская тоска: ведь я находилась безумно далеко от дома, которым уже начала считать Московию, на неразвитой планете, обреченной на гибель, отделенная от моих друзей тысячелетием. Я снова включила свой астерофон и стала задумчиво листать список контактов. Но внезапно обнаружила пропущенный примерно сорок минут назад звонок от Диса.
  "Наверное, это было еще на Московии, как раз когда я находилась у Тони Падулы. А мои друзья, не дождавшись меня в условленном месте, недоумевали, куда же я пропала, и беспокоились обо мне, - предположила я. - Ах, если б можно было позвонить им прямо сейчас отсюда и рассказать обо всем, что произошло!"
  И, как говорили предки, чем черт не шутит, набрала Диса.
  Каково же было мое изумление, когда я услышала примитивную мелодию, обозначающую установку соединения, а затем - голос маленькой девочки.
  - Слушаю вас! - деловито сказала она.
  От неожиданности я потеряла дар речи.
  - С кем я разговариваю? - еще более деловито спросила девочка.
  Я решила, что вышла какая-то ошибка, что, возможно, я случайно перехватила волну какого-нибудь земного устройства связи и сбросила вызов. Но через пару минут мой астерофон настойчиво зазвонил и на дисплее высветилось: "Дис".
  - Дис? - дрожащим голосом ответила я. И страшное подозрение зашевелилось у меня в душе.
  - Если вы звоните папе, то он не может сейчас ответить, - снова зазвучал из динамика голос той же девочки. - Но вы можете сказать мне, и я все ему передам, - предложила она. - Так как вас представить? - спросила она, забавно пытаясь копировать тон взрослых.
  - Евгения, - осипшим голосом произнесла я.
  - Меня тоже зовут Евгенией! - удивилась девочка. - Но папа называет меня Жекой, - добавила она.
  ...Не возьмусь объяснять, что именно произошло со мной в тот момент - внутри что-то словно оборвалось. Похоже, внешне это было очень хорошо заметно - так что проходящий мимо моей скамьи пожилой мужчина даже приостановился и спросил, не плохо ли мне и не нужна ли помощь. Но я махнула ему рукой: мол, ничего не нужно, идите, куда шли!
  - Сколько тебе лет? - спросила я девочку.
  - Шесть, - ответила та.
  С ее словами весь мой мир разбился вдребезги, словно чайная чашечка. Хотя лучшим сравнением, пожалуй, был бы полет с большой высоты переспевшего гнилого яблока, разнесшегося при ударе о землю в мерзкие склизкие ошметки.
  - Кто это? - услышала я затем женский голос и догадалась, что это, должно быть, супруга Диса.
  Не в силах сдержать слез, я оборвала связь.
  "За что? - всхлипнув, роптала я, возведя полные слез глаза к невероятно красивому небу, по которому плыли белые облака, похожие на комья ваты. - Что я сделала? Ведь я всего лишь хотела спасти мир от войны".
  А теплый ветер ласково трепал мои крашеные черные волосы, словно пытаясь утешить. Но от этого не становилось легче.
  На какое-то мгновение я почувствовала, что теряю рассудок. Я отказывалась принимать жестокую реальность. Буквально сорок минут назад я была на Московии. Стояла перед Тони Падулой с двумя камнями в руках, которые и сейчас лежали у меня в карманах: один - в правом, другой - в левом. Как за этот короткий отрезок времени могло пройти шесть с лишним лет?!
  Я вспомнила рассказ Норы о том, как, впервые проводя эксперимент со временем, погибли ее родители. Если так, мне следовало бы радоваться: по крайней мере, мое тело при телепортации не застряло в железобетонном перекрытии, как это произошло с моими бабушкой и дедушкой. Но что если я не смогу вернуться? Что если следующий "скачок" закончится еще более плачевно? И мне придется смириться и остаться на Земле до конца своих дней?
  Я схватилась за голову. У меня возникло ощущение, будто я качусь с ухабистого склона все быстрее и быстрее, не в состоянии остановиться. Так бы моя крыша и съехала, если бы я снова не нащупала в кармане куртки, куда только что убрала астерофон, маленький синий камушек.
  Сжав его в кулаке, я заставила себя успокоиться. Заставила себя собраться с мыслями и подумать.
  "Безвыходных положений не бывает", - повторяла я шепотом слова Макса, словно заклинание. И вдруг спросила себя: а не удастся ли мне, в таком случае, дозвониться и ему?
  
   XXXVI
  - Макс? - осторожно, едва сдерживая радостный вопль, произнесла я, узнав его голос. К сожалению, возможности видеосвязи не было, но слышала я его так же четко, как голос девочки, с которой говорила минут десять назад.
  - Господи, Жека! Ты жива? - выпалил Макс после неожиданно долгой паузы, показавшейся мне вечностью. - Где ты была все это время?
  - Ну, скажем, у меня тут прошло всего минут сорок. Это ты мне скажи, сколько времени прошло с тех пор, как мы не виделись?
  - Почти семь лет, - озадаченно подсчитал Макс. - Ты шутишь?
  - Мне не до шуток, Макс! В ту ночь я выкрала камень времени, сделав все, как было оговорено. Но сразу за забором меня схватили люди Тони Падулы и отвезли к нему. Мне показалось, у меня не было выбора - и я соединила камни. А потом оказалась здесь.
  - Боже мой... - только и сказал Макс. - Это действительно ты?
   - А то кто же!
  - И ты звонишь мне из прошлого? Как такое возможно?
  - Послушай, я тут уже наснимала много интересных вещей, чтобы ты мне поверил при встрече. Вот только у моего астерофона, который странным образом способен совершать и принимать вызовы сквозь временную толщу, садится батарея. И я вот-вот останусь без связи с цивилизованным миром! Помоги мне, Макс, ты ведь всегда находил выход из самых безвыходных ситуаций!
  - Погоди-ка, сейчас попробую подключить функцию подзарядки устройства собеседника, - обрадовал меня мой незаменимый товарищ. И действительно, уже через несколько секунд я увидела увеличивающийся заряд.
  - Работает! - обрадовалась я. - Ну а теперь расскажи, что там у вас произошло за это время?
  - Боюсь, тебе не понравится то, что я скажу, - предупредил он.
  - О Дисе я уже знаю. Этот эпизод можно опустить.
  - Но это далеко не самое страшное, поверь, - сообщил Макс. - Начать с того, что Московия обратилась в руины, когда вскоре после твоего бесследного исчезновения началась война.
  - Как это обратилась в руины? - упавшим голосом переспросила я.
  - Кедров и Падула захватили власть при помощи армии зомбированных солдат - тех, что конвейерным способом штамповали на Альфе-88. А затем развернули кампанию по оцифровке душ. Но в процессе перегрызлись между собой, возглавив два враждующих лагеря. И тогда началась настоящая бойня. Московия и ее окрестности на первых порах стали главным полигоном боевых действий. Потом война охватила полмира. Погибли миллиарды людей, прежде чем страсти улеглись и враждующие стороны пришли к соглашению. Но и этот худой мир на ладан дышит, - соединив две мои любимые древнерусские поговорочки, метафорично выразился Макс. - Погоди-ка, так ты говоришь, у тебя за это время прошло всего сорок минут? Как же мы сейчас с тобой одновременно разговариваем?
  Слушая его, я уже сделала вывод: пока находилась на Земле, там, в будущем, время шло ни быстрее, ни медленней. А это означало, что я, скорее всего, вызвала некое временное искривление, приведшее к тому, что семь лет промелькнули в момент моей телепортации. Но, к счастью, Макс был жив и за эти годы не сменил своих номеров, по которым мы связывались, работая на Противодействие.
  - Думаю, семь ваших лет промелькнули не за эти сорок минут, а за то мгновение, что я находилась в пути, - поделилась я соображениями.
  - Невероятно! - продолжал изумляться Макс. - То есть ты хочешь сказать, что всего лишь каких-то пару часов назад выкрала камень времени из научно-исследовательского института?
  - Именно. И последние полчаса только и ломаю голову, как бы вернуться. Как думаешь, что будет, если я снова попробую соединить артефакты? На камне времени есть выемка как раз под медальон - не знаю, как, но я сразу поняла, что это две части единого целого.
  - Нет! - чуть ли не выкрикнул Макс. - Погоди, - более сдержанно произнес он. - Это слишком рискованно. Нужно подумать... М-м-м... Расскажи мне, что именно ты сделала, чтобы попасть на Землю? - попросил он. - И почему именно на Землю?
  - Хороший вопрос! Знаешь, мне показалось, что я захотела этого. Побывать здесь всегда было вроде детской мечты. Но контролировать свои желания, находясь вне времени и пространства, очень нелегко. Не уверена, что, соединив камни снова, я окажусь там, где нужно.
  - Вот именно! Поэтому повремени, - попросил Макс. - Сначала я должен посоветоваться насчет всего этого с Норой.
  - Как дела у Норы? - спросила я.
  - Она сейчас работает с партизанским движением. Формально института Кешиа больше нет, но он не перестал существовать: с горсткой верных ей ученых твоя тетушка продолжает корпеть над разгадкой непостижимых тайн Вселенной. В последнее время мы тесно сотрудничаем. Возможно, узнав обо всем, она даст какой-нибудь дельный совет. Но мне потребуется время, чтобы добраться до нее.
  - Сколько времени?
  - Несколько часов. Может быть, сутки.
  - Макс, но это так долго! - воскликнула я.
  - Жека, мы вытащим тебя оттуда, - оптимистично подбодрил меня мой товарищ. - Я обязательно перезвоню, слышишь?
  - Да, - тихо ответила я и кивнула, хоть Макс и не мог этого видеть.
  - Найди безопасное место и постарайся не привлекать к себе внимания. И береги заряд! - посоветовал он.
  
  - Постарайся не привлекать к себе внимания... - бурчала я. - Найди безопасное место...
  Легко ему было говорить, а меня мучила жажда и желудок сводило от голода, пока я несколько часов кряду бродила по улицам провинциального городка. Прохладнее стало только к вечеру, когда у меня уже не оставалось сомнений, воспользоваться или нет предложением Алекса. Ведь он был единственным, кого я здесь знала, с кем удалось установить более или менее безопасный контакт.
  О том, что время близится к восьми, сообщил мне случайный прохожий, у которого я поинтересовалась, который час. Но пришлось приложить усилия, чтобы отыскать тот самый переулок среди десятков почти таких же в точности переулков с одноэтажными домами и по большей части покосившимися палисадами, за которыми росли куцые кусты и кое-где виднелись цветочные клумбы. Понимая, что чудовищно опоздала, и почти отчаявшись, я свернула за угол и неожиданно узнала место, где утром мне было назначено свидание. К моему величайшему облегчению, Алекс еще не ушел. Скучая, он стоял у красного байка - именно так он называл это допотопное и на вид очень опасное средство передвижения.
  - Я уж думал, ты не придешь! - шагнул он мне навстречу.
  А я, вне себя от радости, что он дождался, кинулась к нему.
  - Что случилось? - буквально подхватывая меня, обезумевшую от усталости, затревожился Алекс. - На тебе же лица нет!
  И тут только увидел на моем плече след от затушенной сигары, а на виске у правого глаза - уже проявившийся к тому времени синяк, которым накануне "угостил" меня Падула. Как бы странно это ни прозвучало, и то, и другое в сложившейся ситуации оказалось как нельзя кстати.
  - Кто сделал это с тобой?!
  - Пожалуйста, купи мне что-нибудь поесть, - попросила я вместо ответа. - И попить.
  - Конечно. Но может быть, лучше я отвезу тебя домой? - предложил он.
  - Я больше никогда не вернусь домой! - весьма правдоподобно заявила я, вцепившись в его плечи. На Алексе тоже была черная куртка, только из более грубой кожи и с косым воротом. Как я позже узнала, на Земле такие куртки называли косухами.
  - Ну ладно, - проникшись моим отчаянием, согласился Алекс. - Тогда поехали, перекусим где-нибудь. Здесь есть одна кафешка, где неплохо готовят мясо по-французски. Если ты, конечно, не вегетарианка.
  - Нет, я ем все, - в тот момент я легко согласилась бы проглотить что угодно.
  - И ты мне все расскажешь, - поставил он условие.
  - Хорошо, - кивнула я и решила лгать.
  
  Я все ждала обещанных расспросов, но Алекс тактично ни о чем не спрашивал. Он оказался приятным молодым человеком, несмотря на свой нелепый, на мой взгляд, стиль. Уплетая за обе щеки жареное мясо и хрустящий гарнир из незнакомого мне овоща, я слушала истории о его друзьях и здешней жизни вообще. О том, что он учится писать компьютерные программы, но обожает играть на гитаре и даже подумывал связать судьбу с музыкой. Но решил, что на ней много не заработаешь, и оставил это занятие в числе увлечений. Оттягивая момент, когда он начнет задавать вопросы, я спросила, не исполнит ли он в таком случае что-нибудь для меня.
  - Сегодня вечером, - пообещал Алекс. - Когда вернемся с кладбища.
  Честно говоря, ни на какое кладбище ехать мне не хотелось. Но выбора не было - нужно было познакомиться с друзьями Алекса и найти безопасное место для ночлега. В ту ночь приятели решили "тусоваться" у некого Ивана - еще одного представителя готической субкультуры. Это было мне на руку - все же не под открытым небом ночевать.
  После ужина я довольно быстро освоилась с ездой на байке в качестве пассажира. Хотя одному небу известно, что я чувствовала в первые минуты этого опасного для жизни движения: мы неслись по улицам вроде бы и не на большой скорости, но с бешеным тарахтением, а поскольку поручни отсутствовали, мне приходилось держаться за Алекса, сидя сзади вплотную к нему. Пожалуй, единственной страховкой моей так называемой безопасности был смешной красный шлем, который он прихватил специально для меня. Сам Алекс был в черном шлеме.
  На полицейском посту, которых и на древней Земле, как оказалось, было пруд пруди, нас остановил толстый мужик в форме и с полосатой палочкой в руках. Он попросил показать документы.
  - Алексей Кашин, - взяв из рук Алекса карточку с его фотографией, иронично прочитал инспектор дорожного движения. - Совершеннолетний, значит?
  - Там все написано, - огрызнулся Алекс, кивнув на свое водительское удостоверение.
  Но поскольку скорости мы не превышали, а с документами оказалось все в порядке, правоохранитель отпустил нас, козырнув и пожелав счастливого пути.
  Снова обхватив землянина руками поперек туловища, я заметила, как стремительно меняются земные небеса: из лазурных они на глазах превращались в алые. Да и само желтое светило, коснувшись горизонта, краснело, точно кровью наливалось.
  Вырвавшись за пределы города, мы мчались по трассе, вдоль которой с одной стороны тянулась хиленькая лесополоса, а с другой, насколько хватало взгляда, лежало бескрайнее поле с необычной шелковистой, волнами переливающейся на ветру травой. Я никогда ничего подобного не видела и наслаждалась великолепием древнего мира, перестав бояться быстрой езды на двухколесном чуде техники. Но, к сожалению, темнело очень быстро, и скоро мы уже рассекали тьму светом фары байка. Густой мрак словно отрезал нас двоих от всего окружающего мира, и я остро почувствовала одиночество и ничтожность человека во Вселенной.
  Наконец Алекс притормозил у ржавых кладбищенских ворот.
  - Дальше только пешком, - объявил он и поставил байк на хлипкую металлическую подножку.
  Стягивая с головы защитный шлем, я почувствовала, что меня слегка качает после поездки. Что ни говори, а современные мне наземные транспортные средства двигались несравненно плавнее. Да и дороги на Земле оставляли желать лучшего. Но я довольно быстро восстановила равновесие.
  - Пойдем, - Алекс потянул меня в непроглядную кладбищенскую темноту.
  Я все хотела спросить, откуда он знает, куда идти, ведь "ни зги не видно", как говаривали земляне. Но не рискнула прервать гробовую тишину, изредка нарушаемую лишь шелестом крыльев и грозным карканьем неведомых птиц. Когда же глаза стали привыкать к почти непроглядной мгле, очертания надгробий показались мне настолько жуткими, что я бы предпочла зажмуриться, чтобы не видеть их совсем. Но тут из-за облаков выглянула еще днем замеченная мною в небе луна: правда, при дневном свете она была блеклой и едва заметной, теперь же словно увеличилась в размере и сияла ярким белым светом. И я увидела, что у земной луны действительно было тревожное "лицо", как описывала в своем дневнике прабабушка Анна. А облака вокруг этого "лица" выглядели зловеще-черными клубящимися тенями.
  - Красивое у вас здесь небо, - не выдержав, прервала я молчание.
  - Этим летом действительно небеса очень красивые, - подтвердил Алекс. - Сам не знаю, почему раньше не обращал на это внимания, - признался он.
  Когда же я увидела кучку одетых во все черное людей у старого, местами обвалившегося склепа, душа моя и вовсе ушла в пятки. И я несказанно обрадовалась, узнав, что это не мертвецы, а всего лишь готы.
  Друзья Алекса оказались забавными молодыми людьми. Их было шестеро, в том числе две девушки - Саша и Зоя. У Зои были длинные крашенные черные волосы, как у меня. А Саша была обрита наголо. Мы до глубокой ночи бродили по кладбищу, пели какие-то песни, а потом отошли на пустырь и развели там костер.
  Саша все время поглядывала на меня исподтишка, наверняка обратив внимание на "фонарь" под глазом. А потом все-таки спросила:
  - Отчим?
  Я решила не опровергать ее версию, просто потупила взгляд. Но тут и взгляды всех остальных обратились ко мне.
  - Слушай, так нельзя, - возмутился Иван. - Давай-ка мы этому выродку нашкандыляем.
  - Нет, не надо, - возразила я. - Я все равно не собираюсь возвращаться домой.
  - Одна моя подруга вот из-за такого подонка сменила имя и переехала в другой город, - сказала Саша. - Правда, это был ее парень, а не отчим. И что ты думаешь? Он все равно ее потом нашел и до смерти избил.
  - Умеешь ты поднять настроение! - упрекнул ее Алекс.
  - Зато потом, когда его наконец посадили, все было кончено... Да что такое? - снова поймав на себе упреждающий взгляд Алекса, возмутилась Саша. - Чистая правда!
  - Только история грязная, - возразил Иван. - Она сама, эта твоя подружка, была та еще курва.
  Саша, в шутку разозлившись, швырнула в него печеной картофелиной:
  - А ты, помнится, не прочь был!..
  - Вот Алекс у нас молодец. Его никто ни в чем таком не упрекнет, - сказал Иван. - Он у нас однолюб...
  - А ну заткнись! - замахнулся на товарища Алекс. Тоже в шутку.
  - Все знают, что он одиночка, - объяснила Саша. - Вешаться на Алекса бессмысленно, - предупредила она. Хотя я, собственно, и не собиралась.
  - Все шатается по кладбищам, мнит себя этим... как его?.. Некромантом... - продолжала Саша.
  - Хорош издеваться, ребят! - попросил Алекс.
  - Ну ладно, - сдалась бритоголовая девушка. - Хочешь, я тебе погадаю? - вдруг предложила она мне. - Давай сюда руку.
  - Зачем? - не поняла я.
  - Сашка гадает по линиям на руках, - объяснил Иван. - Честное слово, кое-что сходится! Хотя, может быть, и просто совпадение.
  Кинув на него презрительный взгляд, Саша придвинулась ко мне поближе, в свете костра пытаясь разглядеть линии на моей ладони. От нее пахло горькими степными травами, и вряд ли это были духи. Я с любопытством смотрела то на ее лицо, то на свои ладони. А она все больше хмурилась.
  - У тебя странные комбинации линий, - сказала наконец Саша. - Я никогда такого не видела, - и замолчала.
  - Что там? - не выдержала я.
  - Очень интересно. Твое будущее у тебя как будто в прошлом, а прошлое - в будущем.
  - Как это? - удивились ребята, подсев к нам поближе и тоже рассматривая мои линии, как будто что-то в этом понимали.
  - Если так, то выходит, что ты не умрешь, - добавила Саша, повернув мою ладонь ребром. - У тебя линия жизни бесконечная: вот, гляди - на восьмерку похоже.
  - Ты, гадалка, ври да не завирайся! - вставил Иван.
  - Действительно, околесица какая-то, - сдалась Саша, оставив мои руки в покое. - Наверное, сегодня не тот день.
  - Нет, пожалуйста, продолжай, - попросила я. - Ты даже не представляешь, насколько верно то, о чем ты сейчас сказала.
  Я снова протянула Саше руки ладонями вверх.
  - Ну хорошо, начнем с простого... Та-ак... Я вижу, что в твоей жизни двое мужчин, - вернулась она к гаданию. - Но ты несчастна, потому что одного из них любишь, а второму больше доверяешь. И ты так и не сможешь выбрать между ними. Вот видишь - эти линии не пересекаются?
  - А что там еще?
  - Какие-то опасности. Очень много опасностей. Дороги... Ты много путешествовала? - обратилась ко мне Саша.
  - Достаточно, - кивнула я и взглянула на Алекса - он смотрел на меня странным пронзительным взглядом.
  Перед тем, как вернуться в город и заночевать у Ивана, ребята решили заехать за выпивкой. Алекс заявил, что не пьет. А я немножко употребила и, слушая гитару Алекса, почувствовала, как тоска отпускает.
  - Я никогда не встречал такую, как ты, - тихо говорил он, когда мы лежали затем в темноте тесной квартиры на постланном прямо на пол матрасе среди уснувших друзей. - Ты действительно из Москвы?
  - А почему ты сомневаешься? - шепотом спросила я.
  - Просто у меня такое ощущение, что ты с другой планеты, - признался он.
  Я вздрогнула, но не ответила.
  - Скажи, ты ведь не испаришься завтра так же внезапно, как появилась? - спросил Алекс.
  Я молчала.
  
  Меня разбудил звонок на "мобилу" - так называли свои примитивные устройства связи земляне. Высвободившись из-под руки Алекса, я поднялась с матраса, оглядев спящих вокруг людей, и не сразу осознала, на каком нахожусь свете. Но, увидев на дисплее астерофона вызов от Макса, тут же окончательно проснулась и, схватив все свои пожитки, помчалась к двери.
  На бегу надевая куртку, я выскочила на лестничную клетку с обшарпанными стенами и витающим в воздухе запахом мочи.
  - Как ты там? - спросил Макс.
  - Нормально, даже завела кое-каких друзей, - ответила я, с удивлением оглядывая убогий подъезд, который вчера - спьяну, что ли? - показался мне таинственным подземельем. Лампочки в подъезде были разбиты.
  - Надеюсь, ты ничего кардинального там в прошлом не наворотила? Камни не потеряла?
  Я судорожно ощупала внутренние карманы, но с облегчением обнаружила, что все на месте.
  - Они у меня, - сообщила я.
  А сама подумала: вот ведь был бы номер, если бы кто-то из готов стырил их, пока я спала! Но, похоже, друзья Алекса действительно были хорошими ребятами. Он ведь пообещал, что меня не обидят.
  - Тогда слушай внимательно, - начал Макс. - Чтобы вернуться несколькими днями раньше той минуты, когда ты соединила камни, ты должна будешь предварительно совершить виток в еще более глубокое прошлое. Тебе нужно оказаться на Земле раньше еще лет эдак на восемьсот.
  - Зачем? - я с ужасом представила, что мне придется встретиться еще и с какими-нибудь дикими племенами.
  - По расчетам Норы, это необходимо, чтобы вернуть Вселенной симультанность, нарушенную твоим первым путешествием. Тогда эти семь ужасных лет, что мы прожили после твоего исчезновения, будут расщеплены, словно их и не существовало, - вроде как те отправленные в будущее подопытные люди, исчезнувшие без следа.
  - Но зачем мне возвращаться днем раньше ограбления института? Почему я не могу переместиться к вам с Норой сейчас? - спросила я.
  - Да потому, что для тебя это будущее, и в нем тебя быть не может! Тебя разорвет на атомы, - объяснил Макс. - Путешествия в будущее официально признаны невозможными.
  - То есть я должна оказаться на Московии ни минутой позже, чем...
  - Абсолютно верно. Ведь ты дожила лишь до той ночи, а затем отправилась назад.
  - Но если так, то, когда я вернусь и все поправлю, то вас с Норой теперешних тоже не станет, - заключила я.
  - Ты не должна думать об этом, - оборвал меня Макс. - Подумай лучше вот о чем: того мира, который ты помнишь, уже нет. Мы стоим на пороге апокалипсиса. И я не уверен, что самое страшное позади. Помнишь ваше семейное пророчество?
  - "На пороге нового тысячелетия родится девочка, которая повернет время вспять", - припомнила я.
  - А слова Призрака, которого мы случайно отправили на тот свет?
  - О том, что с моей ДНК что-то не так.
  - Ты - главное звено, червоточина Вселенной. Именно поэтому одной лишь тебе пока удалось благополучно совершить временной переход - первый в написанной истории человечества. Ты должна повернуть время вспять. Должна вернуться и предупредить нас, тамошних, о грядущем, чтобы мы не допустили этого кошмара.
  Слова Макса были вполне убедительными. Но что-то все равно не вязалось.
  - А если, вернувшись еще на восемьсот лет назад, я обнаружу, что связи с вами у меня больше нет? - стоя прямо под балконом Ивана, разглагольствовала я.
  - Конечно, это всего лишь теория... Но, по-моему, стоит попробовать. Тем более что у Норы есть кое-какое новое оборудование, которое мы как раз и протестируем.
  - Что за оборудование?
  - Нора искусственно вырастила камень времени по оставшимся у нее образцам, то есть изготовила аналогичный минерал с теми же свойствами. Помнишь, она говорила, что такое возможно? Правда, люди Падулы потом и эти научные разработки у нее украли и развернули исследования телепортирования в пространстве... В общем, ты не против, если мы с тобой встретимся и поужинаем где-нибудь эдак в двенадцатом столетии? - предложил Макс. - И я тебе все подробно расскажу.
  - Ты шутишь?
  - Вовсе нет! Если правильно высчитать момент, когда ты отправишься в прошлое, то я смогу присоединиться к тебе. Нужно только выяснить, какой конкретно там у тебя на Земле сейчас день и час.
  - Который час, Иван? - как раз увидев вышедшего на балкон третьего этажа покурить хозяина квартиры, крикнула я.
  - Три минуты одиннадцатого, - посмотрев на часы на запястье, ответил он.
  - А день?
  - Суббота, 15 июня, - ответил Иван. И спросил: - А ты вернешься, Жека? Алексу что передать?
  - Скажи, что я еще вернусь, - ответила я. - Спасибо за ночлег!
  Я зашагала прочь от гостеприимного дома.
  "Осталось только узнать, какой сейчас год, - подумала я. - Ведь не спросишь же такое у прохожего".
  Но вспомнила, что вчера мне на глаза попался рекламный щит у дороги с цифрами 2002. И такие же, только выложенные светящимися лампочками, я видела ночью на крыше многоэтажного дома, когда мы возвращались с кладбища.
  - Отлично! Тогда тебе нужно найти укромное местечко, где можно будет позаниматься "магией", - сказал Макс, получив всю необходимую информацию. - Найди его, а я перезвоню через пару часов.
  - Но это слишком рискованно! Ты можешь погибнуть.
  - Меня все равно, судя по всему, не станет, если твоя миссия завершится успешно. А так я хотя бы еще разок тебя увижу. Да и кто знает, может быть, мне там понравится. Буду охотиться с топориками на мамонтов, - пошутил Макс.
  - Да ну тебя! - отключившись, я стала искать укромное место.
  
  XXXVII
  Окружающий солнечный мир расплылся в размытое серое пятно. Пространство вокруг снова тошнотворно сужалось и растягивалось. А я стояла на единственном твердом клочке Вселенной, не в силах пошевелиться. Быть может, я пробыла там целую вечность, а может, всего несколько секунд - сложно сказать. Известно было лишь одно: я перемещалась в двенадцатый век от Рождества Христова, а значит, теоретически должна была находиться в пути около восьми столетий. Все это время я испытывала странное душевное томление, а чтобы хоть как-то отвлечься, думала об Алексе и о странном предсказании Саши. Но, как говорится в одной древнерусской пословице, дурень думкой богатеет: ничего существенного я не надумала, зато неплохо скоротала переход длиною в восемь сотен лет.
  А потом сквозь непрерывно движущуюся материю стали проглядывать очертания голой осенней поляны. Не сразу, но в конце концов все устаканилось, и предметы приобрели четкие очертания. Макс стоял передо мной шагах в десяти со спортивной сумкой через плечо и широко улыбался.
  - Сколько лет, сколько зим! - раскрывая объятия, произнес он.
  Он почти не изменился, только слегка поседел, и в его чертах появились едва уловимые признаки усталости от пережитых потрясений.
  - Давно не виделись, - пошутила я, бросившись ему на шею.
  - Я не видел тебя дольше, чем ты меня, - заметил он, обняв меня и взлохматив мои и без того давно не чесаные волосы. - Надо признаться, ощущения были странные: то ли я все это время спал, то ли просто завис на неопределенно долгий срок. Не уверен, что мне захочется это повторить.
  Внезапно налетел ледяной ветер, а со стороны пригорка до нас донеслись истошные вопли. Обернувшись, мы с Максом заметили вдали двух убегающих женщин в невзрачных серых балахонах - они неслись как угорелые прочь и визжали, как недорезанные поросята.
  - Надо сматываться поскорей с открытой местности, - сказал Макс, провожая взглядом убегающих. - А то нас еще, чего доброго, поубивают. Наверняка инопланетяне для этих недоразвитых существ явление редкое.
  Вспомнив похожую сцену с убежавшим от матери ребенком в старом парке в 2002 году, я безропотно поспешила вслед за Максом.
  Достигнув куцей голой рощи на берегу неширокой речушки, мы остановились, чтобы перевести дух и сообразить, куда двигаться дальше. Разумней было бы спрятаться где-нибудь, ведь нам предстояло провести в этом диком веке целые сутки. За это время, по подсчетам Норы, так называемая симультанность Вселенной должна была восстановиться.
  - Тебе надо переодеться, - решил Макс, доставая из сумки и протягивая мне штаны, свитер и теплую куртку. - В таком наряде, как сейчас, ты быстро околеешь.
  Пока я переодевалась, он указал на ложбинку у подножия холма по ту сторону реки, предложив временно укрыться там. Осторожно пройдя по перекинутому через ручей сухому стволу дерева, мы добрались туда и разбили лагерь. Нам нужно было продержаться всего одну ночь и завтрашний день. А погодка стояла промозглая.
  К вечеру похолодало еще сильней. Дыхание обращалось в пар. Но согревал жар от разведенного костра. А в сумке Макса было полно еды и пара бутылок отменного вина - из старых запасов лучших виноградников Московии. Так что об унынии никто и не помышлял. Тем более что нам было о чем поговорить.
  - ...Дис был сам не свой, - рассказывал Макс, сидя подле меня у спасительного огня в быстро сгущающихся сумерках. - Ты исчезла, испарилась! Мы понятия не имели, где ты и что с тобой. Долгое время полагали, что тебя похитил Тони Падула, возможно, держит в плену и ставит на тебе эксперименты. Но он сам же проболтался позже Дису, что ты непонятным образом выскользнула из его рук, как он выразился, "растворилась в воздухе". Тогда мы догадались, что ты воспользовалась камнями, и после никто уже не надеялся когда-нибудь увидеть тебя снова. Никто, кроме Падулы. Знаешь, каким бы ни был дьяволом во плоти этот человек, он единственный, кто не поверил в твою гибель. Все это время он ждал, что ты дашь о себе знать. И пожалуй, лишь благодаря его вере, когда все остальные уже решили, что ты погибла, я не стал менять свой номер астерофона. В глубине души я надеялся: а вдруг ты однажды позвонишь?
  - Получается, я обязана своим спасением этому... дьяволу во плоти? - повторила я определение Макса.
  - В какой-то мере.
  - А ты, значит, опять работаешь на нескольких хозяев? - догадалась я. Иначе откуда Максу было знать столько подробностей о Падуле?
  - Скорее, я по-прежнему работаю только на себя. Но ты права, был момент, когда Тони требовались мои услуги, и это не шло вразрез с моими убеждениями.
  - Когда же это?
  - Дис вляпался в очередную историю с долгами, и папаша решил снова взять его в дело.
  - Он все-таки переметнулся обратно во вражеский лагерь? - не поверила я своим ушам. - После всего!
  - Теперь это уже не имеет значения. Он превратился в горького пьяницу.
  - Что?.. Но... как? - я смотрела на Макса с открытым ртом, и кусок застрял у меня в горле.
  - Ты же сказала, знаешь о том, что случилось с Дисом.
  - Знаю, что, когда позвонила ему из прошлого, ответила его шестилетняя дочка по имени Жека.
  - Значит, ты ничего не знаешь. Потеряв тебя, он запил. Нет, первое время, он, разумеется, занимался поисками, наводил справки... Но, отчаявшись, стал все чаще прикладываться к бутылке. Я пытался его образумить, но ему словно было все равно, что станет с его жизнью. Он и слушать ничего не хотел. Да, он назвал дочку твоим именем. Но семьей это назвать трудно. Дис подобрал эту женщину в дешевом кабаке. А теперь она ведет все его дела, заискивая перед Падулой. Впрочем, и делами это тоже не назовешь - по сути, она просто играет на родственных чувствах, вытягивая из дедули средства на содержание внучки. И на оплату долгов Диса, который просаживает деньги в барах и казино.
  - Получается, когда Жека сказала, что папа не может ответить... - проговорила я.
  - Дис просыпается только для того, чтобы пойти в бар и заново набраться. Иногда мне кажется, любого другого человека давно убило бы такое количество алкоголя и психотропных веществ. Но с него словно... Как ты это говорила?
  - Как с гуся вода? - напомнила я одну из своих излюбленных поговорочек.
  - Да! Пьянствуя, Дис умудряется держаться на ногах, каждый раз неизменно возвращаясь домой под утро. Он постоянно якшается со шлюхами. И ему словно дела нет до того, что происходит вокруг. Но произошли вещи и еще более ужасные, чем падение Диса. Даже не знаю, говорить тебе или нет.
  - Куда уж ужасней! - приготовилась я слушать.
  - Помнишь Майру? - спросил Макс.
  И внутри у меня все похолодело...
  - Что с ней случилось?
  - Если бы Дис знал, что сам под действием наркоты рассказал отцу, где она прячется... Но Падула пожалел его.
  - Что случилось с Майрой?! - повторила я вопрос. Тоска больно сжала мою грудь, когда я вспомнила ее беспомощный вид, слепые белесые глаза и тихий детский голос.
  - Ее поймали и под пытками заставляли работать на "Дао". Бедняжка наложила на себя руки.
  - Но ведь она была дочерью Падулы!
  Древний мир поплыл у меня перед глазами, когда я представила все, что произошло всего за один день моего отсутствия.
  - Он вбил себе в голову, что супруга ему изменяла, - пояснил Макс. - Вероятно, так оно и было, не бывает подозрений на пустом месте. Когда Падула стал об этом догадываться, то во что бы то ни стало решил сгноить и неверную жену, и ее приблудное дитя.
  - Какой кошмар! - глядя в зловещую темноту, произнесла я. У меня возникло ощущение, что во время этого рассказа я сама состарилась на семь лет. - Мне и правда нужно вернуться. Только как я смогу все это предотвратить?..
  Мои слова перебил донесшийся с ветром вой дикого зверя.
  - ...Если нас здесь сожрут волки? - договорила я.
  - Пока костер не потух, хищники не приблизятся, - сказал Макс.
  - Мне бы твою уверенность! - снова заслышав вдали какие-то звуки, поежилась я.
  - На Московии сейчас тоже полно волков и шакалов. На руинах планеты, которую ты помнишь процветающей, повсюду бездомные и беженцы, которым несть числа после войны, пытаются согреться у таких же костров, как наш. Дикие животные и одичавшие собаки никогда не набрасываются на людей, если разведен огонь, - аргументировал Макс.
  - Это смотря насколько они голодны, - ответила я, не очень-то поверив в нашу безопасность.
  Когда же волк завыл еще ближе, мы на всякий случай приготовили оружие. Однако обошлось - хищники всю ночь бродили где-то рядом, так и не решившись напасть.
  - У меня есть спальный мешок, - сообщил Макс, доставая из своей бездонной сумки небольшой черный чехол из тонкой, но плотной материи. - Но только один. Второй не уместился.
  - Как же мы будем спать, если рядом рыщут звери? Может быть, организуем дежурство? - забеспокоилась я, не обратив внимания на заявление об отсутствии второго спального мешка.
  - Да брось! В костер мы положим пару бревен, и он не погаснет до утра, а потом разведем новый. К тому же, уснув порознь, мы рискуем замерзнуть, - объяснил Макс. - Давай, ты первая, - и он приоткрыл для меня клапан мешка.
  - Ты знаешь, вчера я вообще спала в каком-то притоне среди готов, - поделилась я, крепче прижимаясь к Максу, когда мы вдвоем забрались в один спальный мешок.
  - Кто такие эти готы? - спросил он, обнимая меня и дыша мне в затылок.
  - Земляне, с которыми мне удалось подружиться. Представители молодежного течения, одевающиеся во все черное и по ночам гуляющие по кладбищам. Они дали мне еду и ночлег.
  - Теперь понятно, почему они приняли тебя за свою, - сказал Макс, укладываясь поудобнее.
  Я пихнула его, призывая прекратить паясничать.
  - Это ведь Дис подобрал мне такой наряд, собирая на ограбление. Как думаешь, почему он так поступил со своей жизнью? - спросила я, не в силах отделаться от мыслей о нем.
  - Трудно сказать. Однажды, когда мы еще выпивали вместе...
  - Вы с Дисом вместе выпивали?
  - ...Он сказал, что не желает ничего помнить, - продолжал Макс. - Похоже, у него помутился рассудок на фоне психологических травм, которыми была полна его жизнь с самого детства. А еще он убежден, что в будущем всех нас не ждет ничего хорошего. И возможно, он прав. Но нельзя же так, в конце концов!
  - Интересно, почему люди не могут переправляться в будущее? - решила я сменить тему. Воспоминания о Дисе доставляли мне мучительную боль.
  - Вероятно, потому, что будущее еще не написано. Его попросту нет. Мы его еще не создали.
  - Что если у нас не получится создать лучшее будущее?
  Вместо ответа он дотронулся губами до кончика моего уха.
  - Макс, что ты делаешь? - рассмеялась я, но вдруг поняла, что он не шутит.
  - Ты же понимаешь, что мне не суждено вернуться? - сказал он. - Там, в будущем, не может быть двоих Максов. Поэтому у нас все будет, - уверенно закончил он. - Здесь. И сейчас.
  
  XXXVIII
  Когда я проснулась утром, Макса в спальном мешке не оказалось. В догорающем костре едва тлели остывающие головешки. Было очень холодно. Переживая, не попал ли мой товарищ в беду, я поднялась и судорожно огляделась. Но, к величайшему своему облегчению, увидела его идущим к нашему бивуаку с охапкой хвороста.
  - Доброе утро, соня, - сказал Макс, улыбнувшись, и, швырнув хворост в кострище, принялся добывать огонь при помощи зажигалки.
  Сырые ветки поддавались неохотно, и мне, чтобы хоть как-то согреться, пришлось присоединиться к попыткам разжечь хворост.
  - Никогда не думала, что холод может доставлять столько неудобств, - призналась я, стуча зубами и отогревая озябшие пальцы над едва занявшимся пламенем. - Трудно представить, что в древности люди каждое утро испытывали подобные страдания, разводя огонь.
  - У нас осталось еще немного вина, - посоветовал Макс способ согреться.
  - Ты же знаешь, я не люблю выпивать по утрам.
  - Да, но сейчас обстоятельства несколько иные. Впрочем, как хочешь. А я, пожалуй, выпью "для сугрева". Но сперва разожгу все же этот чертов костер, будь он неладен!
  Я потянулась было за вином. Но это побуждение перебила внезапно пришедшая в голову затея: достав свой астерофон, я стала снимать возящегося с костром Макса.
  - Это еще зачем? - спросил он, продолжая подкладывать горящие бумажки в разные участки не поддающегося пламени костра, а его блокнот все тощал и тощал.
  - Чтобы ты мне потом поверил, - объяснила я.
  - А ведь это мысль! - подхватил Макс. - Итак, мы находимся в двенадцатом веке от Рождества Христова на планете Земля, - начал говорить он на камеру. - Гости из будущего в мире, где не изобрели еще ни компьютеров, ни антибиотиков. И нам приходится отогреваться вот таким первобытным способом. Что мы здесь делаем? Хороший вопрос! А проблема в том, что там, в оставленном нами четвертом тысячелетии, идет опустошительная война. Некие сильные мира того возомнили, что могут творить все, что им заблагорассудится. Впрочем, это уже совсем другая история, поскольку избранница судьбы Евгения, сделав многовековой виток, вернется и попытается вдолбить вам, олухи, к чему приведет пассивное наблюдение за происходящим...
  Закончив наконец с костром, Макс потянулся к своему планшетному компьютеру: - У меня есть идея получше. Ты передашь это им. То есть нам. Тут много снимков и видеосюжетов "наших дней", до которых, дай бог, они (то есть мы) второй раз не докатимся. Здесь мне компьютер вряд ли понадобится.
  И он вздохнул, прощаясь со своим бесценным электронным товарищем. Ощущая тепло разгорающегося огня и быстро согреваясь, я взяла протянутый мне планшет и, устроившись поудобнее, стала листать его. Вчера у меня не нашлось на это времени, теперь же я хотела знать все. Но то, что я увидела, поразило меня масштабами разрушений и кровопролитий. Некоторые сюжеты я вообще не смогла смотреть.
  - Представь, это всего лишь рядовой выпуск новостей, - пояснил Макс, когда я отвела взгляд от очередной сцены чудовищной жестокости.
  Лишь тогда я заметила приготовленный им завтрак: аккуратно распечатанные упаковки с едой и вскрытые консервы, разложенные на одноразовых салфетках. В металлическом чайничке, подвешенном над костром, дымился бодрящий кофе. И мое сердце снова сжалось от того, что его - вот именно этого Макса - очень скоро я потеряю навсегда. Попрощаться нам предстоит уже сегодня вечером. А ведь этот Макс, повзрослевший и еще более находчивый, чем раньше, нравился мне намного больше того, с которым я встречусь в будущем. Как же он мог так спокойно относиться к тому, что останется здесь, в этом "пещерном веке"? Пусть даже покинутое им время не отличалось благополучием.
  - Макс, - грустно позвала я. Он вопросительно взглянул на меня, снимая чайник с огня. - Сколько нам осталось?
  Взяв у меня планшет, чтобы взглянуть, который час, он случайно дотронулся до моей руки.
  - Часов восемь с небольшим, - подсчитал он.
  - Ты не боишься?
  - Чего именно? Ведь это тебе, а не мне предстоит еще один депрессивный переход сквозь столетия, - сострил Макс, разливая кипяток в походные кружки. - Ты, главное, запомни, что ни в коем случае не должна встретиться там с самой собою. Иначе может произойти непоправимое, - наставлял он.
  - В каком смысле непоправимое?
  - Точно не знаю. Нора называет это явление пространственно-временным коллапсом - кого-то из вас двух может выбросить в другой исторический период или же уничтожить на месте сразу обеих. Последствия непредсказуемы. Никто еще, как ты догадываешься, так не экспериментировал, но лучше и не пытаться.
  - Как же мне избежать этой встречи?
  - Есть у меня идейка. Помнишь, когда ты к утру вернулась от того парня с катаной, я обиделся и исчез на пару дней?
  - Ну да.
  - Дис тоже эти пару дней тебе не звонил.
  - Да, это были самые трудные два дня в моей жизни...
  - Не будем об этом! - прервал Макс. - Что если я скажу тебе, где я тогда был? И ты все расскажешь тому мне, отдашь вот этот мой планшетный компьютер со всей вот этой информацией, покажешь свои снимки с погибшей Земли...
  - Еще не погибшей, - вставила я.
  - Ну да. В общем, расскажешь мне все, как было. То есть, как все будет, - с этими словами Макс вытащил из сумки свой блокнот, вернее то, что от него осталось, и начал что-то в нем писать.
  - Что ты делаешь? - спросила я.
  - Для верности пишу записку себе другому. А заодно и о том, что нужно предпринять... Вот, - вырвав листок из блокнота, Макс протянул его мне. - Можешь не пытаться разобрать - это способен понять только я один. В юности мы с одним товарищем изобрели свою собственную азбуку символов. Этого товарища больше нет, и получается, о ней знаю только я. Я просто обязан буду сам себе поверить. А потом вы со мной пойдете и все расскажете Норе. Когда она увидит, как другая ты пробирается ночью в институт, ей тоже придется поверить. Уверен, вместе вы... мы что-нибудь придумаем.
  - Но что будет с той, другой мной?
  - Она проникнет в институт, украдет камень времени, потом соединит его с медальоном и окажется на Земле. А потом познакомится с этими, как их там... готами.
  - Ты хочешь сказать, все пойдет по тому же сценарию?
  - По идее, если не вмешиваться, с тобой должно повториться все в точности, как было. И даже то, что произошло сегодня ночью, - предположил Макс, не обратив внимания, что краска бросилась мне в лицо. - Только мы постараемся поступить по-другому и помешаем развязать войну.
  - Но куда же мы денем вторую меня, когда она позвонит тебе из прошлого спустя семь лет?
  - В том-то и дело, что другая ты останешься там навсегда. Потому что Дис не позвонит тебе во время твоего временного перемещения - а ведь вероятнее всего, именно благодаря этому звонку твой астерофон каким-то чудесным образом обрел функцию связи сквозь временную толщу - и эта связующая ниточка не образуется.
  Мне стало неуютно от мысли, что я останусь на Земле. Я хорошо помнила свое унылое состояние, когда замаячила перспектива застрять там насовсем.
  - Макс, мне не нравится эта идея, - призналась я.
  - Таковы игры со временем, - развел он руками. - Ты же не можешь жить двумя жизнями - кому-то из вас придется поступиться своей. Так же, как и мне.
  - Но что если мне вздумается снова соединить камни и переместиться в другое измерение?
  - Мы оставим тебе сообщение, где подробно изложим, почему этого делать не следует. Предоставим свидетельства из будущего - парочку вот таких новостных сюжетов, например. Думаю, ты сможешь принести времени эту жертву. И потом, должен же будет откуда-то взяться у твоей прапрапрабабушки медальон, - подсказал он.
  - Ты намекаешь на то, что это буду я сама? Сама себе прабабушка?!
  - Почему бы и нет?
  - Ты говоришь ужасные вещи, - покачала я головой, чувствуя, что мой мозг вот-вот взорвется.
  - Мой тебе совет: не думай об этом много, - потрепав меня по плечу, сказал Макс. - Ты - это ты здесь и сейчас. Как и я здесь и сейчас не буду больше думать о себе том, другом. Но мне было бы чертовски приятно, если бы вместо визита к Тао ты заглянула ко мне в таверну "Чистая любовь". Я как раз находился в том самом состоянии, когда готов был поверить любому твоему слову, лишь бы только ты пришла.
  Он чмокнул меня в висок. А мои губы задрожали, едва я представила, что оставлю его здесь, в этом жутком прошлом, совсем одного.
  - Это еще что такое? - стирая слезинки с моих щек, возмутился он. - Не плачь, мы ведь еще с тобой встретимся.
  - С тобой - нет! - разрыдалась я на его плече, и он утешил меня, как смог.
  
  ...Я задремала, устроившись в объятиях Макса. А когда открыла глаза, в воздухе кружился снег. Его огромные белые клочья ложились на мои черные локоны, как перья ангелов страны льда. И таяли, едва касаясь черной земли, словно из последних сил сражающейся с оцепенением.
  - Как же ты будешь здесь жить? - тихо спросила я, лежа ухом на его плече. - Тут так холодно...
  - Наверное, и в эти края иногда заглядывает весна, - оптимистично ответил он, глядя вдаль и думая о своем.
  - А что будет, когда у тебя закончатся припасы?
  - Там за холмом сегодня утром я видел человеческое селение. Небольшое каменное здание с крестом на крыше - наверняка христианская церковь. И много мелких домишек вокруг. Я мог бы прикинуться глухонемым бродягой, втереться в доверие к местным и как-нибудь устроиться среди людей. А впрочем, война научила меня добывать пропитание и в одиночку. Я еще не решил, как поступлю, - размышлял Макс.
  Но тут вдруг послышался топот приближающихся шагов и голоса.
  - Вот их логово! - визгливо заорал противный низкорослый старикашка, выпрыгнув из-за голого кустарника и указывая кривым пальцем на нас с Максом.
  Толпа неопрятных оборванных людей, вооруженных кто чем - вилами, дубинками, камнями, - оцепила место нашего привала.
  А потом молодая женщина с безобразным от ненависти лицом выступила вперед и произнесла, тоже указав на нас пальцем:
  - Это они! Вчера мы с Хельгой видели, как эти демоны появились прямо из воздуха.
  - Что они говорят? - спросил меня Макс.
  Это был уже другой язык, точно не русский, но каким-то образом я понимала и его.
  - Что мы появились из воздуха, - перевела я.
  - Не из воздуха, а прямо из-под земли! - возразила вторая молодая женщина - по-видимому, та самая Хельга.
  - А эта говорит, что прямо из-под земли, - снова перевела я и осторожно потянулась за своим пистолетом.
  - Не поможет. Их слишком много, - заметив мое движение, сказал Макс.
  - Но это должно их напугать! - возразила я.
  Оборванцы действительно какое-то время не рисковали подходить ближе, топчась на расстоянии нескольких шагов от костра. Но продолжали в полный голос обсуждать наше происхождение и участь.
  - Надо сообщить святому отцу, - сказал кто-то.
  - Пока мы будем с ними телиться, они испарятся! - грубо возразил мужик с вилами.
  - Или сквозь землю канут, - вставил кто-то.
  - Давайте убьем их прямо здесь! Хватайте камни!
  - Не-ет! - послышался старушечий голос из задних рядов. Все внезапно притихли, когда из толпы вперед выступила дряхлая старушенция, сама похожая на лохматую ведьму. - Нечисть можно уничтожить только огнем, - от интонации сказанного ею по моему телу пробежал озноб. - Сожжем их! - закончила бабка.
  - Сожжем! Сожжем их! - одобрительно донеслось со всех сторон.
  Макс указал мне на брешь в толпе: выстрелив наугад в воздух и распугав дикарей, мы помчались наутек.
  
  Макс бежал быстрее меня. Ворвавшись в голую рощу за холмом, я споткнулась о корень и рухнула в присыпанную снегом листву. Но тут же вскочила и понеслась прочь с новой силой, видя далеко впереди мелькающую меж древесных стволов спину Макса и чувствуя настигающую меня толпу темных людей, уверенных в том, что я - порождение преисподней. Они бросали мне вслед камни с криками "смерть демонам!", пока наконец один из метко брошенных булыжников не ударил меня по затылку как раз в тот самый момент, когда я выбежала на поляну.
  В глазах потемнело, и я снова упала. Тут-то преследователи и набросились на меня с величайшей ненавистью, и я мысленно попрощалась с жизнью, ожидая избиения. Но, по-видимому, слова старухи об очищении огнем имели вес, поскольку забивать меня насмерть камнями не стали, а вместо этого поволокли на поляну, где возвышался обугленный ствол когда-то пораженного ударом молнии дерева.
  Меня привязали к стволу ветхой вонючей веревкой. Кругом с молниеносной быстротой росли груды веток и охапки сухих листьев. Потом чья-то рука с факелом подожгла их с краю...
  Пламя взметнулось прямо перед моим лицом. Огонь распространялся неимоверно быстро - намного быстрее, чем разгорался наш с Максом костерок.
  - Смерть! Смерть! Смерть! - вопила толпа, но ее рев заглушался треском горящих веток. Сквозь дрожащий от жара воздух я видела чужие озлобленные лица. Люди продолжали швырять в меня камни и комья грязи.
  Жар становился нестерпимым. Языки пламени выскакивали то здесь, то там, и вот уже загоралась моя одежда... Тогда остатки мужества окончательно покинули меня.
  - Ма-а-а-а-акс! - что есть мочи, надрываясь, закричала я не своим голосом, прекрасно понимая, что он наверняка не в силах мне помочь.
  Чувствуя, что огонь подбирается ко мне, я возвела взгляд в серое небо и закричала еще громче и надсаднее:
  - Ма-а-а-а-а-акс! - имя единственного человека, который был со мною в этом первобытном мире и мог услышать мой предсмертный вопль.
  ...Вдруг человек в черном плаще отделился от толпы, крикнул "прочь, смерды!" и принялся заливать костер шипящей белой пеной. Суеверные невежды в ужасе разбежались кто куда. А Макс, сдернув с головы капюшон, быстро освобождал меня от пут, туша последние всполохи.
  - Господи, - едва не падая в его руки, бормотала я. - Я думала, все... Я думала, все...
  - Быстрее, пока они не опомнились, - торопил Макс.
  - Откуда у тебя огнетушитель? - пытаясь унять кашель, выдавила я, слезая с кострища, промокшая до нитки.
  - Прихватил на всякий случай после пьяных рассказов Диса о его вещих снах.
  - Где ты взял плащ? - спотыкаясь, продолжала любопытствовать я, мгновенно начиная замерзать.
  - Отобрал у одного из этих подонков, свернув ему шею, - по ходу дела отвечал Макс. - Скорей сюда!
  Когда толпа пришла в себя, мы были уже далеко. Мчась на последнем издыхании, мы скатились в припорошенный снегом овраг. Меня колотило от холода. Накинув мне на плечи плащ, Макс положил на землю прибор, которым снабдила его Нора, и стал второпях выставлять необходимые данные для отправки меня обратно в четвертое тысячелетие. Взглянув на устройство, он набрал время и дату, подтвердив высчитанные компьютером координаты пространства относительно Московии. А я все это время просто топталась на месте, пытаясь согреться и запомнить его лицо - каждую черту его лица.
  - Готова? - наконец спросил Макс, вручая мне зашифрованное письмо и свой планшетник, чтобы я показала его друзьям по возвращении.
  Я стояла перед ним дрожащая и потерянная, со слезами на глазах. Это на мгновение смутило его. Приблизившись, Макс обнял меня на прощание и отступил.
  - Как думаешь, если я там, в будущем, уйду от Диса к тебе, ты меня не прогонишь? - спросила я прежде, чем начать.
  - Но вы же любите друг друга.
  - Теперь я в этом уже не уверена.
  - Помни одно: будущее творим мы сами, - сказал Макс. И поторопил, взглянув вверх, на край оврага, откуда уже доносились крики продолжающих поиски оборванцев: - Ну давай уже!
  - До скорого, - прошептала я и достала из карманов камни.
  ...Быть может, об этом мечтал Тони Падула, во что бы то ни стало стремясь заполучить технологию путешествий во времени? Всегда иметь возможность испариться за минуту до гибели. Его можно было понять: учитывая совершенные им при жизни злодеяния, вряд ли он мог рассчитывать на Царствие Небесное после смерти. Неудивительно, что ему так не хотелось умирать. И вот я совершила этот временной переход и спаслась от смерти! Но легче мне от этого стало не намного. Ни один из тех Максов, что жили или будут жить минутой раньше или позже, никогда не станут тем Максом, с которым я попрощалась в глубине столетий. Об этом Максе я и думала, снова перемещаясь сквозь толщу лет. И когда очутилась наконец в чилауте клуба "Чистая любовь", по моим щекам текли слезы - я оплакивала того, кого больше не увижу никогда.
  
  XXXIX
  Чумазая и мокрая, я, наверно, выглядела жалко. Нелишним было бы помыться и переодеться, но времени на это, увы, не оставалось. Едва придя в себя, я услышала приближающийся шум и смех и наспех растерла слезы по лицу. А затем дверь с размаху отворилась, и в комнату, оформленную в духе старинного опионариума, ввалился Макс с двумя полуодетыми красотками.
  - Нам надо поговорить наедине, - без предисловий потребовала я. Было не до любезностей, ведь я едва держалась на ногах.
  - У как! - ухмыльнулся уже порядком поддатый Макс, оглядывая меня с головы до пят и в первые мгновения, вероятно, принимая за адское видение. - А в чем, собственно, дело? Тебе так быстро надоел твой Тао?
  Если бы он не был столь пьян, то наверняка сразу прочел бы в моих глазах боль - оттого, что это совсем не тот Макс, которого мне так хотелось увидеть снова. Но сейчас мне предстояло иметь дело именно с этим Максом. А нетрезвые девушки висли на нем, с любопытством рассматривая мой наряд.
  - Что это за облачение? А-а, понимаю... Ты хочешь поиграть? - продолжал он нести бред.
  Однако, присмотревшись к моему измученному лицу, наконец прекратил паясничать и более или менее вежливо выпроводил проституток за дверь.
  Я скинула с себя плащ и продолжила раздеваться.
  - Погоди-ка! - засмущавшись, попытался остановить меня Макс, ничего не понимая. - Объясни, к чему такая спешка? Ты как будто на пожаре побывала, - заметил он. И добавил, оглядывая меня: - А потом попала под дождь.
  - Примерно так все и было, - отвечала я, стягивая мокрую одежду.
  - Постой! А как ты узнала, где я? - удивлялся он.
  - Ты сам мне сказал.
  - Что-то я не припоминаю... Да что случилось-то? - по своему обыкновению, мгновенно придя в себя, несмотря на градусы в крови, требовал объяснений Макс. - Дис уже приволок своего дядю Призрака? Нам пора?
  - Твой мультифункциональный планшет при тебе?
  - Ну да.
  - Покажи! - попросила я. К тому времени на мне оставалось лишь нижнее белье далеко не первой свежести.
  Порывшись в карманах брюк, Макс достал планшет, продолжая озадаченно поглядывать на меня.
  - А теперь смотри сюда, - с этими словами я вытащила из своей валяющейся под ногами куртки точно такой же.
  - Невероятно. Это ведь был эксклюзивный заказ! - удивился Макс. - Где ты достала такой же?
  - Ты полистай содержимое и все поймешь, - посоветовала я, протянув ему повидавший виды планшет.
  - А это что - ожоги? - схватил он меня за руки, увидев волдыри на кистях. - Жека, что с тобой стряслось?
  - И еще взгляни на это, - не обращая внимания на заботу Макса о моем здоровье, я показала ему измятый листок, исписанный его же рукой знаками загадочной азбуки.
  Едва прочтя первые несколько строк, он изумленно выхватил листок из моих рук:
  - Откуда?.. - хотел спросить Макс, но лишился дара речи и некоторое время, точно рыба, молча открывал и закрывал рот.
  - Ты читай, читай. Там все написано. А я пока душ приму. Все-таки путешествие длиною в тысячу восемьсот лет выматывает. Где тут у тебя ванная?
  Скинув с себя остатки одежды, я отправилась за занавешенный кисеей закуток с душевой кабиной, совершенно не стесняясь Макса - не до того было. Впрочем, и он к тому времени уже забыл про меня, поглощенный изучением правильно подобранных свидетельств.
  Сначала вода как будто принесла облегчение, но затем лишь усугубила боль от полученных в глубоком прошлом ссадин и ожогов. Поэтому удовольствие от купания я получила весьма сомнительное.
  - Ну что, на каком ты этапе? - спросила я, выйдя наконец из душевого уголка, кутаясь в обнаруженный там же халат. И рухнула в кресло у столика, уставленного кальянами с переплетающимися трубками. Но кресло оказалось таким низким и неудобным, что я долго ерзала, усаживаясь. Меня позабавило то, как Макс рассматривает древний плащ, схватив его с пола. Он словно глазам своим не верил.
  - Уму непостижимо! Ты хочешь сказать, что совершила временной переход без меня? Не предупредив? Как ты могла?! - упрекал он.
  - Во-первых, не без тебя, а как раз с тобой, - поправила я. - Только с другим тобой, из безрадостного будущего. Правда, ты там был немного постарше, лет на семь. Вот, гляди, - достав свой астерофон, я показала ему видео, где он разводит костер.
  - Мне надо выпить, - досмотрев, сказал Макс и потянулся за виски.
  - Нет уж, это мне надо выпить! - я решительно отобрала у него бутылку и сделала большой глоток прямо из горлышка, с наслаждением ощущая, как согревающая жидкость растекается по моим сосудам, возвращая к жизни. - А вот тебе надо протрезветь. Потому что, пока ты здесь пьянствовал, я побывала на Земле и ненароком узнала, что в ближайшем будущем нас ждет мировая война и нескончаемое кровопролитие. И я вернулась оттуда, чтобы предотвратить все это. Меня едва не сожгли заживо на костре... - я снова отхлебнула из горла.
  - Почему у меня такое ощущение, что ты меня не разыгрываешь? - присев рядом на спинку кресла и глядя осоловелыми глазами, спросил он.
  - Увы, это не розыгрыш, Макс, - подтвердила я, отставив бутылку в сторону. - Мне нужно очень много тебе рассказать. И это будет долгий рассказ. Приготовься слушать.
  
  Дис без перерыва курил, пересматривая ужасные сюжеты будущего, среди которых были сцены пыток и убийств, взрывов, беспорядков и хаоса, ожидающего всех нас в ближайшие семь лет. Ему потребовалось много времени, чтобы переварить эту информацию. А для разговора мы пригласили его прямо в ту самую комнату клуба "Чистая любовь" - как раз в то время, когда другая я была с Тао. Я решила, что Дису не обязательно знать об этом эпизоде. Обстоятельства позволяли.
  - Ты собираешься оставить себя на Земле в качестве своей же прародительницы? - наконец спросил Дис. - Ты в своем уме? Что вы здесь курите? - покосившись на курительные приспособления на столике рядом, добавил он, выслушав то, что мы предлагали.
  - Кончай, ты же видел все своими глазами! Ничего мы тут не курим, - сказал Макс. - Не успели еще покурить. Кстати, ты уже уладил вопрос с Призраком?
  - Я как раз собирался сказать вам, - растерянно спохватился Дис, - когда ты позвонил и попросил приехать сюда.
  - Этим утром ты должен был назначить нам время и место, - упредила я его слова. - Подземная парковка закрытого мужского клуба "Сибирь". Мы с Максом должны были вырубить Призрака, запихнуть в фургон и отвезти на заброшенную свиноферму.
  - Я действительно присмотрел это место. Но никому об этом еще не говорил, - произнес Дис, глядя на нас с Максом еще более растерянным взглядом.
  - Конечно еще не говорил! - вставил Макс. - Ты просто не успел пока ничего сказать. Что-то я не пойму: ты до сих пор не въезжаешь, что ли? Она все это уже видела, - указал он на меня пальцем. - А мы с тобой до этого еще не дожили. И мы не должны допустить повторения.
  - Не допустить повторения чего?
  - Да приди в себя уже - конца света, блин! - вспылил Макс. - Но, если честно, я тоже все это долго переваривал, когда появилась вторая Жека, - признался он.
  - Ближе к делу! - попросила я. У меня болели руки, и мне было не до пререканий этих двоих. - Вот, например, первый эпизод, который можно не повторять: Макс накачал Призрака наркотиками, чтобы развязать ему язык, но произошла передозировка.
  - Ты убил моего дядю? - выдержав паузу, переспросил Дис, взглянув на Макса.
  - Я не хотел, - объяснил тот, разводя руками. - Но, похоже, у него в крови был антидот против развязывающих язык веществ.
  - Тем не менее, он кое-что успел рассказать, - снова перебила я, пока Дис еще не осознал услышанное как следует. - Например, мы узнали, что в рядах Противодействия есть предатели.
  - Это я и без вас знал.
  - А поскольку теперь нам и так известно, что скажет Призрак, необходимость в его похищении и допросе отпадает. Брать твоего дядю или нет - решать тебе, Дис, - продолжала я. - Но если все-таки брать, то надо придумать, где его спрятать, если мы не собираемся его убивать.
  - Вот, если хочешь, посмотри видеозапись пытки, - Макс указал Дису нужный файл.
  Посмотрев видео дважды, Дис продолжал задумчиво сидеть в кресле. Его будто прибило всей этой информацией. А мы продолжали стоять у него над душой.
  - Что вам еще известно? - решил он узнать все, что "пропустил".
  - Что в будущем интересы твоего отца и генерала Кедрова не совпадут, из-за этого начнется война, и Московия обратится в руины. А пока они оба всерьез считают меня главным звеном в технологии образования временных тоннелей, - коротко изложила я. - Планируют поймать и использовать по назначению.
  - А еще ты познакомил нас с Майрой, - ляпнул Макс.
  Дис метнул на него такой резкий взгляд, словно собирался убить на месте.
  - Зачем же я это сделал? - на его лице снова изобразилась непередаваемая мука - как в прошлый раз.
  "Если не вмешиваться, все должно пойти по тому же сценарию. И даже то, что произошло сегодня ночью..." - вспомнила я слова Макса, которого оставила на Земле. Но тут же возразила себе его же репликой: "Будущее еще не написано, мы его еще не создали".
  - Макс засомневался в том, что ты работаешь один, - как можно мягче объяснила я. - Он спросил тебя, кто изготовил поддельный медальон.
  - И я вот так просто взял и все про нее рассказал?! - неожиданно вскипел Дис. - Да вы знаете, что будет, если...
  Но напоровшись на мой "всезнающий" взгляд, замолчал.
  - Ты нам сказал, что с ней сделают, если найдут, и почему. Да, это было для тебя нелегко. Но ты хотел, чтобы мы тебе поверили. Чтобы я в тебе не сомневалась, - добавила я.
  Дис усмехнулся - той самой усмешкой Тони Падулы, от которой меня покоробило, и сменил тон на более холодный и сдержанный:
  - Призрака так или иначе нужно нейтрализовать, без него нам будет проще справиться с отцом, - решил он. - Потому что они заодно, несмотря на некоторые трения. Но я вас уверяю, сладить с отцом будет намного сложнее, чем с дядей.
  - Знаю, - сказала я. - Я ведь уже встречалась с ним.
  Дис снова поднял голову и взглянул на меня.
  - Это он тебя так? - спросил он, имея в виду фиолетово-зеленый синяк на моем лице.
  - Я ему тоже успела хорошенько врезать, - ответила я.
  - А что с твоими руками?
  - К этому он отношения не имеет. На Земле меня приняли за нечисть и хотели сжечь на костре.
  - Но я помешал! - гордо сообщил Макс. - У меня был огнетушитель.
  - А почему он у тебя был? - напомнила я свой недавний рассказ, а в душе снова шевельнулось нелегкое.
  "Да и ты ли это был?.." - добавила я про себя и снова отметила, что тот Макс нравился мне гораздо больше этого.
  Но рассказывать Дису о его вещем сне я не стала. Ведь если другой мне суждено было остаться в третьем тысячелетии, не делая крюк в еще более древнее время, такой сон, судя по всему, уже и не должен был присниться Дису.
  - Ну а теперь, друзья мои, нам нужно убедить в правдивости нашего фантастического рассказа Нору Кешиа, - подытожил Макс. - А также похитить Призрака и благополучно отправить первую Жеку в прошлое. Дурдом какой-то, правда ведь? - сжав ладонью лоб, сказал он и закружил по комнате. Заметно было, что голова его раскалывается с похмелья. - А ты, кстати, знал, что твой дядя - тот самый перекупщик, что купил и перепродал Жеку на Альфе-88? - вспомнил он вдруг, обращаясь к Дису.
  Когда же тот в очередной раз тяжело поднял опущенную голову, чтобы с тоской посмотреть на нас, мне стало искренне жаль его: на него вдруг сразу столько навалилось, что под этой тяжестью проседали плечи.
  - Вполне вероятно, что он промышлял этим делом. Но я не знал, - признался Дис. - Тебе бы к врачу обратиться, - указав на мои руки, сказал он затем.
  - Мне нельзя сейчас высовываться.
  - Тогда кому-то надо сбегать в аптеку за мазью от ожогов, - сказал он, выразительно посмотрев на Макса. - Я напишу название.
  - А ты у нас что, медбрат по образованию? - едко отозвался тот.
  - Нет. Но мне часто приходилось иметь дело с болью.
  
  XL
  Об обстоятельствах второго похищения Призрака мне удалось узнать лишь со слов Макса. Если коротко, мы так же, как и в прошлый раз, вырубили Призрака на подземной парковке по дороге к автомобилю и отвезли на заброшенную животноводческую ферму, где по заранее оговоренному плану нас ожидал Дис. Ну а дальше...
  Привязав руки и ноги пленника к стулу, Макс привел его в чувство внушительным ударом в солнечное сплетение.
  - Здравствуй, дядя, - поприветствовал Дис Призрака, сорвав с его головы мешок. Другая я, как и в прошлый раз, схватилась за свой пистолет, узнав его физиономию.
  - Ах ты щенок, - все тем же бесцветным тоном отозвался Призрак. - Забыл, сколько я для тебя сделал? Да если бы не я, ты бы так и сдох в этой клоаке мира!
  Но Дис, не желая слушать упреки дядюшки, врезал ему кулаком прямо по зубам.
  - Помнишь ее? - схватив дядю за ворот, указал он на меня. - Сколько ты за нее получил тогда на Альфе? Хорошо наварился, а?
  - Вот так встреча! - сплюнув на пол зуб, на этот раз выбитый племянником, вкрадчиво прошепелявил Призрак, узнав меня. - Я уже не помню, сколько пришлось выложить. Но поверьте, это было недешево.
  - А мне сказали, что дешево, - приставив к его лбу дуло пистолета, возразила другая я.
  - Быть может, вы просто приняли всерьез местную шутку, - спокойно предположил Призрак.
  - Я с тобой сейчас так пошучу, что мало не покажется! - другая я сильнее надавила дулом на лоб Призрака, заставив его запрокинуть голову.
  - Ну и чего же вы хотите, молодые люди? - мерзко осклабился привязанный к стулу Призрак и сглотнул пересохшим горлом. - Жаль вас расстраивать, но из этого ничего не выйдет...
  - Еще как выйдет, - возразил Дис, отводя мою руку с пистолетом, чтобы я ненароком не пристрелила его дядюшку. - А ты знала, Жека, что те самые террористы, которые тебя продали после того, как ты угнала корабль генерала Кедрова, были солдатами Противодействия?
  Пока другая я обдумывала услышанное, Призрак подал голос:
  - Подумать только: Элизабет собственной персоной! - произнес он, оглядывая меня. - Снимаю шляпу!.. Девчонку, сбежавшую с Альфы-88 с кучей ценных знаний в голове, искали по всем окрестным галактикам. Пока не пробежал слух, что ты растворилась в Кольце планет Чингисхана. Эта воинственная территория неприкосновенна - только сумасшедший додумается туда сунуться. Но ты ловко обвела нас всех вокруг пальца! Мне следовало бы догадаться, что это хитрая уловка.
  - Откуда у тебя эта информация? - искренне удивилась другая я.
  - А кто, ты думаешь, мог сообщить ее мне? - вкрадчиво подсказал Призрак. - Совершенно верно - мой дражайший племянничек!
  - В Противодействии полно стукачей. Я тебе говорил, но ты не поверила, - напомнил Дис, стараясь не смотреть на меня. Но на этот раз он избегал моего взгляда по другой причине - про Тао он так и не узнал.
  - Я всегда чувствовал, что тебе нельзя доверять, мальчик мой, - продолжал Призрак.
  - Какой я тебе мальчик?! - огрызнулся Дис.
  - Да ты уже который раз убиваешь разом двух зайцев, приятель, - не преминул съязвить Макс, хотя я и не сообщала ему, что он должен был произнести эту фразу.
  - Что ты хочешь этим сказать? - резко обернулся к нему Дис.
  - Мстишь отцу и тем самым пытаешься предотвратить войну, получаешь гонорар, выполняя задания "Дао", и одновременно узнаешь об интересующем тебя человеке, вербуешь людей, а заодно уводишь девушку...
  - Давайте хотя бы перед этим типом не будем выяснять отношения! - попросила другая я, когда Дис с Максом вне постановочного сюжета враждебно воззрились друг на друга.
  - А он все равно уже ничего никому не расскажет. Для этого я здесь, - с этими словами Макс выставил перед Призраком металлический чемоданчик.
  А мы с Дисом демонстративно развернулись и направились к выходу.
  - Делай с ним все, что заблагорассудится, - в полный голос сказал Дис, проходя мимо Макса.
  - Не беспокойся, - ответил Макс. - Я не люблю причинять людям лишнюю боль.
  Усыпив Призрака при помощи безобидного снотворного, он пересказал нам то, что ему удалось "выпытать". Собственно, весь спектакль был разыгран для другой меня. А затем мы оставили пленника на попечении Майры, с которой Дис познакомил нас в тот же день.
  Однако, по словам Макса, на этот раз в белесых глазах седовласой девочки мелькнула искра мстительной радости, когда она узнала, что станет тюремщиком дядюшки на неопределенно долгий срок. И, пожав руку мне, другой Жеке, она ничего не сказала, лишь молча улыбнулась довольно...
  
  - С какой стати Майре ненавидеть Призрака? - пожала я плечами, когда Макс пересказывал мне события дня. - Дис говорил, что его дядя в своей жизни и мухи не прихлопнул своими руками.
  - Вот именно - своими руками, - заметил Макс. - Кто знает, какие у нее с ним счеты и что вообще творится в этой чокнутой семейке!
  - Мне кажется, на этот раз все происходит совсем иначе, - призналась я, посмотрев на свои обожженные ладони, которые Дис заботливо обработал мазью от ожогов. - Неправильно как-то. Надо бы заканчивать все поскорей, чтобы не поменять все кардинально.
  - Что ты имеешь в виду?
  - В прошлый раз у меня были совсем иные чувства по отношению к Майре, Дису и даже к тебе.
  - Так-так, а у тебя ко мне были чувства? - подсев ко мне, шутя спросил он.
  - Я не об этом, Макс! Просто все происходит не так, как тогда. Даже у меня в душе.
  - Но ведь для того ты и вернулась, чтобы все изменить. Чему же ты удивляешься?
  
  XLI
  Мне было тяжело выносить присутствие Диса: то ли потому, что тысячу восемьсот лет назад я изменила ему с Максом, то ли потому, что он, не дождавшись меня в будущем, обзавелся семьей.
  "Но ведь ничего еще не произошло! - спорила я сама с собой. - И ты можешь помешать случиться непоправимому".
  - Что происходит, Жека? - прямо спросил Дис, улучив момент и отведя меня в сторонку. - Объясни, почему ты меня избегаешь?
  "Что происходит? Макс жизнью пожертвовал, чтобы спасти меня, отправившись за мною почти на две тысячи лет в прошлое. А ты женился и забыл обо мне, - думала я. - Пусть сейчас до этого еще далеко, но разве нам уйти от судьбы?"
  - Сейчас не время, - решила я увильнуть от больной темы, избегая его взгляда.
  - Нет уж, объясни сейчас! - потребовал Дис, взяв меня за локоть. - С тех пор, как побывала в прошлом, ты меня к себе и близко не подпускаешь. Чем я заслужил такое отношение? Что там произошло?
  - Ничего, - я попыталась высвободиться из его рук, но он еще крепче схватил меня за локоть, и его глаза блеснули гневом. - Ты очень похож на отца, - холодно добавила я.
  Лишь тогда Дис разжал пальцы и позволил мне уйти.
  "Рано или поздно все случится так, как должно случиться", - повторяла я себе снова и снова, спасаясь от тяжелых дум в обществе Макса. Хотя и не была уверена, что это лучшее решение. Видя, что у нас с Дисом не ладится, тот начинал вести себя все наглее и наглее.
  - Следующую ночь ты должен будешь провести с Жекой, - вызвав Диса за день до похищения камня времени, заявил мой напарник. - С той, другой Жекой, - добавил он.
  - Угу, - спокойно принял к сведению Дис, сложив руки на груди и словно ожидая дальнейших указаний.
  - Утром я перекрашу волосы в черный цвет, а ты должен будешь помочь мне подобрать соответствующую для ночного ограбления одежду, - пустилась я в объяснения. - Ты посоветуешь мне облачиться во все черное. Именно в таком виде я должна появиться на Земле, чтобы все произошло так, как должно произойти...
  - Я правильно понял: мне надо переспать с той Жекой, которая не ты? - перебив меня, уточнил Дис.
  - Тебе ведь вроде бы не впервой поступать подобным образом? - подколол Макс. - Да и потом, та Жека все еще без ума от тебя.
  Смерив нас презрительным взглядом, Дис ушел, ничего больше не сказав. А я посмотрела на Макса с укором.
  - Что? - развел руками он. - Я опять что-то не так сказал?
  - Зачем же так резко?
  - Затем, что сейчас не время нюни распускать, - резонно заметил он. - Если так будет продолжаться, нам лучше сразу исключить его из нашей команды.
  - О чем ты говоришь? Это ведь его отец жаждет неограниченной власти! И если бы не Дис, мы бы даже не узнали... Это ведь он вернул мне медальон, ты не забыл? - приводила я самые веские аргументы, какие только могла. Но они быстро закончились.
  - Он слишком неравнодушен к тебе, чтобы действовать хладнокровно. Нам следует обойтись без него, - безапелляционно заявил Макс.
  - Даже не начинай! - перебила я. - Мы сделаем это вместе, как было оговорено с самого начала. Мы ничего не будем предпринимать без Диса, и точка! - так же безапелляционно заявила я.
  
  - Слышать ничего не хочу! - упорствовала Нора.
  Даже вид моего медальона как будто не производил на нее впечатления. Она словно и смотреть на него не желала, когда мы с Максом вывалили камни на стол, заявившись накануне ограбления научно-исследовательского института к ней домой. Но я же видела, как она время от времени будто невзначай косит на артефакты глаза.
  - Уму непостижимо: вы хотите, чтобы я поверила в ваше невероятное путешествие во времени? Это же безумие! Ваш медальон - подделка! - негодовала она. - А все эти сюжеты, что вы мне тут демонстрируете, можно было отснять, наняв артистов в театре через дорогу.
  При этом Нора не прогоняла нас и не грозилась обратиться в полицию, несмотря на наше предупреждение о готовящемся похищении камня времени. А это могло означать лишь одно: ей было любопытно, кто мы такие и почему досаждаем ей "небылицами". Натура ученого заставляла ее требовать исчерпывающих доказательств.
  - Мы должны объединиться против общей угрозы, - настаивала я, чувствуя, как стена недоверия между нами постепенно рушится. Оставалось совсем немного -это читалось в искусственно насмешливом взгляде Норы. - Исследуйте свойства камней, если потребуется. Возьмите у меня анализ ДНК, чтобы убедиться в нашем родстве, в конце концов!
  - А знаешь что, пойдем-ка отсюда, Жека, - не выдержал Макс. - Лучше поищем помощи на стороне. Не унижайся. На кону спасение мира, а мы здесь только время теряем. Поверит она нам, как же! Когда рак на горе свистнет.
  - Или рыба запоет, - добавила я.
  Мы засобирались, совершенно озадачив мою тетушку знанием древней пословицы, которая означала сомнение в том, что подобное когда-либо произойдет. Разумеется, уходить мы не планировали. Но сделали правдоподобный вид обиженных и оскорбленных.
  - Постойте! - остановила нас Нора, положив свои сухие жилистые ладони на руки Макса, забирающего со стола артефакты. - Вы говорите, моя племянница вернулась из прошлого, чтобы повернуть время вспять? А другая Евгения, которая в будущем выкрадет из моей лаборатории камень времени, должна отправиться в прошлое навсегда? Но тогда где эта вторая Евгения? Покажите мне ее, - потребовала она.
  - А как же пространственно-временной коллапс? - спросил Макс, с любопытством взглянув в ее лицо, но убрал руки от камней. - Нельзя же их обеих просто поставить рядом.
  - Вот видите, у вас снова нет доказательств - сплошные отговорки! - сидя на диванчике, Нора с улыбкой победителя закинула ногу на ногу. - Предоставьте мне хотя бы одно, и я постараюсь вам поверить.
  - Хорошо, - сказала я. - Я готова рискнуть.
  В глазах Норы обозначилось неподдельное профессиональное любопытство.
  - С ума сошла! - с ужасом посмотрев на меня, вознегодовал Макс. - А если ты погибнешь? Я категорически против!
  - Существует ли безопасное расстояние в пределах видимости? - спросила я у Норы, не обращая на него внимания.
  - Теоретически да. Но вы правы, это рискованно, - подумав, ответила тетушка. - Никто не знает наверняка, что может произойти.
  - Даже не думай! - повторил Макс.
  Но я давно уже не обращала внимания на его запреты.
  - У меня одно условие: артефакты останутся у нас. - Я решительно надела цепочку с медальоном на шею, а камень времени засунула в карман. - Так что там насчет теста на биологическое родство?
  
  XLII
  - Где ты был? - возмущалась я, когда Макс наконец явился к экомобилю в назначенное место. - Я прождала тебя полдня. У нас осталась всего пара часов!
  Я отвратительно себя чувствовала в тот день - меня подташнивало, болела голова - похоже, все еще давал о себе знать удар средневекового булыжника по затылку. А тут еще такие переживания накануне важнейшего события в истории человечества! Нервы, естественно, сдавали. И, как выяснилось, не у меня одной.
  - С Дисом возникли проблемы, - сообщил Макс.
  - Какие проблемы?
  - Он наотрез отказался провожать на дело вторую Жеку и, как он выразился, "спать с ней". Короче, эту ночь они провели порознь.
  - Но...
  - Не волнуйся, я все сделал сам. То есть я не то имел в виду, - поправился Макс, когда я с ужасом воззрилась на него. - Я помог ей со сборами, подобрал одежду. Все как ты сказала: черная куртка, колготки сеточкой... И мы условились, что будем ждать ее там же, где ждали тебя в прошлый раз.
  - Но если они с Дисом не...
  - Быть может, для нее так будет даже лучше. Не так больно мириться с участью остаться до скончания дней на Земле, если здесь тебя никто не любит и не ждет. Но если честно, мне тоже было как-то неловко разговаривать с тобой сегодня, зная, что это не совсем ты. Понимаешь, такое нелепое ощущение... Не хотелось тебя обманывать и... использовать, что ли. Что с тобой? - заметив мою бледность, забеспокоился Макс.
  - Такое чувство, будто воздуха не хватает, - описала я свое резко ухудшившееся состояние.
  - Давай-ка лучше я сяду за руль, - отправил он меня на заднее сиденье. - Тем более что Жека в ближайшее время может пройти здесь неподалеку. Она еще не все изменила в своей внешности.
  - Тогда отъедем от греха подальше, - попросила я, не понимая, что со мной происходит. Меня знобило, точно поднималась температура, и все мышцы ныли.
   - Ты уверена, что хочешь сделать это? Нора ведь упрямая ослица, она может не поверить нам, даже если увидит еще одну тебя, - говорил мне Макс.
  - Сегодня утром она взяла у меня все необходимые анализы. Наверняка сейчас у нее уже не осталось сомнений, что мы родственники.
  - Тогда к чему этот риск?
  - Нора утверждает, что на таком расстоянии мне ничего не грозит.
  - Да она просто сумасшедшая исследовательница! Вместо того чтобы обнять нового члена семьи, она подставляет тебя под угрозу. Все эти разговоры о том, что нельзя рисковать человеческими жизнями, - блеф. Ты заметила, как загорелись ее глаза при мысли о еще одном безумном эксперименте?
  - А где сейчас Дис? - устало спросила я, перебив его.
  - Отправился в бар неподалеку.
  - Какой еще бар? Он ведь должен присутствовать при...
  - Обойдемся без него. Наверняка он уже надрался.
  Я взглянула на часы:
  - Мне нужно с ним поговорить.
  - Совсем с катушек съехала?
  - Макс, отвези меня туда, - еще более измученным голосом попросила я. - Прошу тебя, не спорь!
  
  Войдя в бар, я сразу увидела Диса. Он сидел у ближайшего к выходу края стойки с только что вновь наполненным стаканом и был уже нетрезв. Присев рядом, я без церемоний выплеснула содержимое стакана на пол.
  - Я не позволю тебе сегодня пить, - заявила я.
  - С какой стати? - возмутился он. - Тебе ведь на меня плевать. Эй, парень, налей-ка еще двойной!
  Но я перевернула стакан вверх дном, опередив бармена, который с интересом покосился на скрывающие мои руки перчатки.
  - Почему ты так со мной поступаешь? - спросил Дис, повернувшись ко мне, и на его лице снова обозначилось страдание. - Ведь я люблю тебя.
  Удивительно, но в той, прошлой теперь жизни я страстно желала ответа на вопрос, действительно ли он меня любит. Мне так хотелось в это верить! Теперь же он сам говорил мне об этом, не оставляя ни одной причины сомневаться в искренности его слов. Но я ловила лишь отголоски совсем недавно такого большого и глубокого чувства, как задыхающийся ловит ртом воздух. Ощущение нехватки кислорода не отпускало меня и в баре.
  - ...А ты заставляешь меня отправлять к черту на рога девушку, которую я люблю и которая любит меня, - продолжал Дис. - А сама собираешься меня бросить! И ты хочешь, чтобы я не пил?
  - Послушай, то, что мы делаем, очень важно! Быть может, для этого я появилась на свет. Все мы. Сейчас не время давать волю эмоциям.
  - Эмоциям? Да мне вообще кажется, что я схожу с ума, - признался Дис. - Тебя целых две! Это для меня одного слишком много. Сегодня утром мне показалось, что это со мной случится коллапс, если я коснусь тебя другой.
  Он протянул руку к моему лицу, но я резким движением отвела ее.
  - И в то же время я не могу дотронуться сейчас до тебя этой, а тебя ту провожаю навсегда в жуткое прошлое! Мне надо еще выпить, - заключил он, возвращая стакан в нормальное положение и привычным движением отсылая его к парню, разливающему напитки. - Повтори, друг!
  - Дис, если бы ты знал, во что превратишься, если будешь продолжать в том же духе...
  - Да какая разница, если ты больше не со мной! Мы спасем мир, а дальнейшая моя судьба тебя не касается.
  - Перестань запивать свою боль этим, - настоятельно попросила я, указывая на стакан, снова оказавшийся в его руке. - Пойми, это не выход!
  - А где выход? Я же не слепой: что-то между вами с Максом произошло там, на Земле. Я это чувствую! Что он тебе про меня наплел?
  - Ты выдал Майру под кайфом, - тихо сказала я.
  Дис словно в мгновение ока протрезвел, посмотрев на стакан и отодвинув его.
  - Не-ет, - покачал он головой, глядя на меня. - Этого не может быть. Я не мог! Я никогда бы этого не сделал.
  - И ты об этом даже не узнал, - продолжала я. - Отец не стал тебя расстраивать.
  - Брехня! - Дис встал во весь рост, гневно взглянув на меня сверху вниз. - Макс лжет! Он навешал тебе на уши лапшу, а ты и поверила.
  Он говорил слишком громко, и другие посетители бара обернулись в нашу сторону. Но особенно лукавым взором продолжал поглядывать на нас молоденький бармен в бандане.
  - Я разговаривала с твоей дочкой, - еще тише сказала я.
  - Какой еще дочкой? У меня нет детей, я всегда был с этим аккуратен.
  - Появятся в ближайшие пару лет.
  - Так вот оно что... - сказал он и потянулся в карман за сигаретами, в этих нелегких поисках выкладывая на барную стойку перед собой поочередно все, что там находилось: астерофон, носовой платок, темные очки... Наконец, обнаружив пачку, достал сигарету и закурил: - А знаешь, пойду-ка я лучше поговорю с ним, как мужчина с мужчиной.
  Дис сделал попытку уйти, но я потянула его за рукав, призывая сесть обратно.
  - Послушай, давай разберемся с этим потом, хорошо?
  - Нет уж, извините! - снова повысил голос Дис, отнимая у меня свою руку и сгребая обратно в карман только что выложенные оттуда вещи. - Этот прохвост наговаривает тебе на меня невесть что, а я должен молчать в тряпочку? Да я ему морду набью...
  - Дис, присядь! - тоже повысив голос, настойчиво попросила я. И добавила почти шепотом: - Этот Макс ничего не знает о твоем будущем. А тот остался в глубоком прошлом. И уже сейчас Нора ждет доказательств моего путешествия во времени. Ты нужен нам.
  - Интересно, кому это вам? И что же вы там делали, в этом глубоком прошлом? Рога мне наставляли? - не унимался Дис.
  Он все-таки ушел, провожаемый любопытными взглядами, швырнув на стойку мелочь, которую должен был за выпивку. А я еще долго смотрела на так и не выпитый стакан.
  "По крайней мере, я попыталась предупредить его", - сказала я себе.
  
  - Зачем мы вообще посвятили его во все это?! - нервничал Макс, тарабаня пальцами по рулю экомобиля, когда мы ожидали Нору в условленном месте, на том самом безопасном расстоянии от забора института. - Как бы он все не испортил.
  - Не должен, - возражала я, тоже, однако, нервничая. - Он ведь, как и мы, заинтересован в успехе предприятия.
  - Хочешь знать мое мнение? - Макс обернулся ко мне с водительского кресла. - Он психически неуравновешен и представляет опасность для запланированного предприятия. Сдается мне, у бедолаги от нервных потрясений поехала крыша. Ему надо отдохнуть, съездить в отпуск вместо того, чтобы вникать и дальше во всю эту временную путаницу, - продолжал он снисходительно и при этом унижающе оправдывать Диса.
  - Тише, - попросила я, завидев приближающуюся фигуру в темном пальто. Но даже в густом сумраке выбранного нами наблюдательного поста было заметно, что это женщина с рыжими волосами.
  - Еще лучше! - продолжал бухтеть Макс. - Могла бы хоть капюшон накинуть на свои красные космы. Здравствуйте, доктор! - козырнул он, когда она наклонилась к приоткрытому окну, чтобы убедиться в том, что это мы. - Я вижу, соображения конспирации не посетили вашу умную голову!
  Но не успела Нора и слова сказать, садясь в автомобиль, как задняя дверца отворилась, и внезапно возникший из темноты Дис опустился рядом со мной на заднее сиденье. Эффектно появляться, когда не ждешь, он умел.
  - Ну вот, теперь все в сборе. И славненько! - окинув взором через плечо всех присутствовавших, заключил Макс. - А теперь дружно смотрим во-он туда, - указал он. - Особенно это касается вас, профессор, - язвительно обратился он к Норе. - Ведь вы до сих пор сомневаетесь в подлинности нашей Жеки.
  - Мы не можем до конца быть уверены, кто из них более подлинный... - пустилась в научные обоснования Нора.
  - Это звучит из ваших уст просто чудовищно! - снова обрубил ее Макс. Я решила, что он просто беспокоится за меня, поэтому и дерзит без конца.
  - А если эти головорезы не приедут и вторая Жека подойдет сюда к нам? - в свою очередь потревожился за меня трезвеющий Дис.
  - Это маловероятно. Ведь мы условились встретиться с противоположной стороны и в экомобиле другой марки - не сядет же она куда попало, - перечислял Макс предпринятые им меры предосторожности. - Да и потом, "утка" пущена вполне удачно. Осталось дождаться благополучного испарения той Жеки: Тони Падула будет обязан поверить своим глазам.
  - Не будь так уверен, - возразил Дис. - Отец всегда говорит, что доверять нельзя порой даже самому себе.
  - А кто этот молодой человек? - поинтересовалась Нора, оглянувшись на Диса. Она сидела впереди, рядом с Максом.
  - Ах да, знакомьтесь! Это Дис, сын Тони Падулы, - представил Макс. - А это доктор Нора Кешиа, тетушка Жеки.
  - Вы в своем уме? - воскликнула Нора, вздернув брови и бросив взволнованный взгляд на Диса. - Он же...
  - Не беспокойтесь, сыновних чувств у него почти не осталось, он всецело на нашей стороне, - успокоил Макс.
  - Вообще-то я здесь, живой и дееспособный, - доставая сигареты, напомнил Дис. - Нечего за меня говорить... - и, щелкнув зажигалкой, закурил прямо в экомобиле.
  - Какой кошмар! - воздев руки, снова воскликнула Нора. - Я сама участвую в ограблении своего же института! И мне помогает сын моего конкурента! Кто мне скажет, почему я пошла у вас на поводу?
  - Это уже давно вышло за рамки простой конкуренции, - возразил Дис, убирая зажигалку в карман и задевая меня плечом. - На кону более серьезные вещи.
  ...По салону распространялся выдыхаемый Дисом аромат благородного напитка вперемешку с дымом крепкого табака.
  - Если все пойдет по старому сценарию, минуты через две-три Жека перемахнет вон через ту стену, - сообщил Макс, дистанционно отключая камеры, в поле зрения которых могла попасть другая я.
  А я, снова почувствовав дурноту, машинально сжала в кулаке медальон - так мне было спокойнее.
  - Вон туда подъедет внедорожник с людьми Падулы, - продолжал Макс. - Они ее схватят и отвезут к нему. По нашим расчетам, Жека не дойдет до условленного места метров двести. Вы уверены, что это достаточное расстояние? - обратился он к Норе.
  - Боже мой... - внезапно прошептала она, не ответив, и приставила к глазам прибор ночного видения с функцией приближения изображения.
  Мягко опустившись на подошвы, другая Жека зашагала в противоположную сторону широкими легкими шагами. Я очень хорошо помнила то ощущение, когда мне на радостях хотелось бежать, чтобы рассказать друзьям об успешном завершении дела. Но вдруг из темноты вырулил внедорожник, и двое качков, выскочив из него, скрутили мне руки и натянули на голову мешок.
  Дальнейшее предугадать было нетрудно.
  - Макс... - прохрипела я, задыхаясь. - Поехали отсюда быстрей...
  Все обернулись ко мне, вцепившейся мертвой хваткой в медальон на шее.
  - Трогай! - услышала я окрик Диса, пихнувшего водительское сиденье.
  Макс дал по газам. Это было последнее, что я запомнила.
  
  XLIII
  - Эй, ты как? - Открыв глаза, я увидела лица склонившихся надо мной друзей.
  - Мне кажется, я знаю, почему осталась в живых, - с трудом разжав кулак, в котором все это время сжимала медальон, сказала я. - В который раз эта штука необъяснимым образом спасает мою жизнь.
  - Коллапса, к счастью, не произошло. Хотя вокруг тебя повышенный радиоактивный фон, - сообщила Нора, глядя на приборы. - Однако сердечный ритм выровнялся. Нам следовало предусмотреть это! Ты едва не погибла.
  - Это не нам, а вам следовало предусмотреть! - вспылил Макс. - Кто до последнего требовал доказательств?
  - Простите меня, - растерянно говорила, поправляя очки, Нора. - Теперь у меня нет сомнений, что это действительно моя племянница.
  - К черту сантименты! - кричал на нее Макс. - Вы, доктор, чертовски безответственны. Я бы даже сказал, бесчеловечны!
  Я тем временем с трудом приподнялась с кушетки и осмотрелась:
  - Где это мы?
  - В секретной лаборатории, о которой знают лишь немногие. Это подземный бункер. Здесь мы работаем над технологией оцифровки душ, - объяснила Нора.
  - Это ж надо! Рисковать жизнью родной племянницы ради безумного научного эксперимента! - продолжал бушевать Макс. Что не мешало ему с интересом рассматривать колбы и пробирки на столах, всяческие непонятные приборы со шнурами и измерительными шкалами, подключенные к компьютерам.
  - У тебя кровь, - неожиданно сказал Дис и протянул мне свой клетчатый носовой платок.
  Промокнув нос, я с удивлением посмотрела на оставшееся на ткани пятно. Ведь у меня еще ни разу в жизни не шла кровь из носа.
  - Давление в норме, - сообщила Нора, похлопотав около меня. - Конечно, лучше провести более полное обследование, чтобы знать наверняка, как повлияло на организм...
  - Ну уж нет! - воспротивилась я и свесила ноги с кушетки, решив, что рассиживаться некогда. - Больше я не буду подопытным кроликом. Скажите лучше, успешно ли прошло мое исчезновение?
  - Надо полагать. Ведь минуло уже полтора часа, - подсчитала Нора, взглянув на часы.
  - Значит, я уже далеко. - Нельзя не признать, что я испытала неимоверное облегчение от канувшей в Лету конкуренции с самой собой. Но потом снова встревожилась: - Макс, а ты точно передал мне все необходимое?
  - Конечно! Я же сказал, что все уладил, - успокоил он. - А почему тебе до сих пор папаша не позвонил? - вдруг обратился он к Дису, будто только что вспомнив о нем. - Ведь это ты по легенде был заказчиком ограбления? Наверняка в первый раз ваш разговор произошел раньше.
  - Черт! Я, кажется, оставил свой астерофон в баре, - ощупав карманы, выругался Дис.
  - Может, оно и к лучшему, - заметил Макс. - По крайней мере, он не приведет Падулу прямо в секретную лабораторию! Как мы вообще собирались мир спасать, если не можем предвидеть очевидное?
  - Не такой уж я и болван, - парировал Дис. - Я использовал программу антиобнаружения.
  - Не думаю, что для Падулы это помеха, - сказал Макс. - Тебе лучше вернуться в бар и пропустить еще стаканчик-другой. Будет правдоподобно: ты, олух, сидишь в пивнушке, уверенный в успехе предприятия. Потом напиваешься, забываешь там астерофон, шатаешься по городу, снимаешь какую-нибудь девку...
  - Заткнись, - огрызнулся Дис.
  - За вами действительно могли следить. Вы ничего странного не замечали в последнее время - знакомые лица случайных прохожих, например? - спросила его Нора.
  - Я уверен, что отец мне доверяет. По крайней мере, пока и в какой-то степени.
  - А я вот не уверена, - возразила я, все еще сидя на краю кушетки. Голова кружилась, и я никак не решалась встать. - Во время той нашей встречи он уже знал о нас с тобой.
  - Это невозможно, - покачал головой Дис. - Я никому не говорил. Корме Майры.
  - Да когда ж до тебя дойдет, дурья ты башка, что тебе ничего говорить и не надо! - снова вспылил особенно вспыльчивый в тот день Макс. - Скорее всего, ты и не замечал слежки.
  - Скорее всего, за всеми нами следят, - примирительно сказала Нора. - Было бы наивно надеяться, что у Падулы нет для этого людей. Но сегодня, я уверена, мы ввели его в заблуждение бесследным исчезновением Евгении. И если бы вам, Дис, удалось играть эту роль дальше...
  - Что он еще знает? - спросил меня Дис, не дослушав Нору. - Вспомни, может, он еще что-нибудь говорил?
  - Болтал что-то про твой изысканный вкус в выборе девушек. И еще произнес такую фразу: "Что скажет Дис, если я случайно покалечу его куколку?" - сосредотачиваясь на событиях той ночи, сообщила я.
  - О как! - вставил Макс.
  - Это когда я ему в лицо плюнула, - добавила я.
  - А может, ты ему сам по пьяни разболтал, а? - подлил масла в огонь Макс. - Ты в последнее время ведь часто к бутылке прикладываешься, а потом не помнишь ничего.
  - Да заткнешься ты или нет?! - снова вскинулся Дис.
  - Разрешите поинтересоваться, - обратилась к нему Нора. - В случае успеха нашего предприятия как вы намерены поступить с вашим отцом?
  Мы все посмотрели на Диса с любопытством.
  - Как можно остановить бешеную собаку? Только пулей в лоб, - хладнокровно ответил он, подумав.
  - Браво, отцеубийца! - произнес Макс в воцарившейся тишине. - И рука не дрогнет?
  - Ну все, ты меня достал, - терпению Диса пришел конец, и он схватил Макса за ворот рубашки.
  - А ну прекратите этот цирк в моей лаборатории! - повысила голос Нора. - Я спрашиваю, потому что должна знать намерения каждого из вас. То есть из нас, - поправила она себя.
  - Проходимец! - произнес Дис, оставив Макса в покое. - Сомневаешься во мне, а сам неизвестно откуда взялся. Кто ты такой вообще? Мы ничего о тебе не знаем, кроме имени. У тебя-то какие намерения?
  - А ты у нас такой породистый, да? Я друг Жеки, и этого достаточно! - поправляя рубашку, отвечал Макс. - До сих пор у нее не было причин во мне усомниться.
  - Вам следует вернуться и успокоить отца, - желая поскорее прекратить словесную перепалку, сказала Дису Нора. - А Евгения останется со мной. Здесь безопасно, да и нам с ней предстоит провести еще несколько исследований...
  - Хватит с нас ваших исследований! - решил Макс и взял меня на руки, словно дитя. - Мы уходим, и я не советую нам препятствовать, доктор. Мы сами найдем вас, когда посчитаем нужным.
  Макс понес меня к двери, но по дороге словно засомневался.
  - Ты с нами? - раздраженно спросил он, оглянувшись на Диса. По-видимому, расценив, что лучше этот худой мир, чем диктат "сумасшедшей докторши",
  Дис молча последовал за нами.
  - Но где вы спрячете Евгению? - окликнула нас Нора. - Подумайте о ее безопасности. Здесь ей будет лучше.
  - У меня есть на примете парочка надежных мест, - сказал Дис.
  - Камень времени можете оставить себе взамен украденного, а медальон мы забираем, - бросил на прощание Макс.
  И мы втроем вышли из замаскированного входа в бункер.
  
  - Снова на свиноферму? - спросил Макс, аккуратно усаживая меня на заднее сиденье экомобиля.
  - Почему бы и нет? Заодно навестим Майру и дядюшку.
  - Только вот давай-ка лучше садись рядом с Жекой, а я поведу - ты все еще пьян.
  Дис не стал спорить, и я с наслаждением уронила голову на его плечо.
  - Нет, ты видел, как эта рыжая все за нас решила! - возмущался Макс, рассекая предрассветную мглу. - Она что думает, Жека - ее подопытная крыса? Надо бы с ней поосторожнее.
  - Зачем вы вообще согласились на эксперимент?
  - Это было решением Жеки. Меня она и слушать не стала. Хотела, видите ли, семейного воссоединения! А по мне, так лучше вообще не иметь никакой семьи. Вы оба - наглядный тому пример.
  Они о чем-то еще говорили, но на меня вдруг навалилась такая невыносимая усталость, что я отключилась. А проснувшись, обнаружила, что моя голова лежит на колене Диса и уже рассвело.
  
  Майра не ждала нас. Мы застали ее врасплох за не слишком гуманным занятием: она стояла перед клеткой с Призраком и сверлила его взглядом своих бездонных незрячих глаз, отчего тот плакал и почему-то затыкал руками уши.
  - Прекрати, дьявольское отродье! - скулил он.
  - Майра, что ты делаешь? - спросил Дис, став свидетелем этой сцены.
  - Мы просто разговариваем, - сказала она, оторвавшись от дядюшки.
  Потом обернулась и улыбнулась нам кроткой улыбкой, от которой мне на этот раз стало не по себе. Что-то жестокое и зловещее было в этом почти детском лице.
  - Я всего лишь хочу, чтобы он раскаялся в содеянном. А почему вы здесь, Дис? Что-то случилось? - спросила она, будто принюхиваясь к изменившейся с нашим появлением атмосфере.
  - Оставь его, есть дела поважнее, - сказал Дис. - Сегодня мы похитили камень времени.
  - Неужели? - изумленно спросила Майра, и ее белые глаза расширились, когда она невидящим взором посмотрела в мою сторону. Потом она подняла в воздух обе ладони, словно нащупав незримую стену, и произнесла: - Она мне не доверяет... Дис, скажи Жеке, что я не хочу никому причинять зла. Именно поэтому я прячусь здесь.
  - Скажи ей сама, ведь она тебя слышит, - осторожно подал голос Макс.
  Майра резко обернулась на звук его голоса, отчего Макс замялся и пару раз переступил с ноги на ногу.
  - Нам всем нужно больше доверия, иначе ничего не выйдет. А я чувствую, что вы даже друг другу не доверяете, - сказала она и снова отвернулась к клетке.
  - Уберите от меня эту ведьму! - прохрипел пришедший в себя Призрак. Но и став хриплым, его голос не утратил мерзкой вкрадчивости. Будто он не просил, а приказывал. - Что вам надо? Лучше сразу меня убейте!
  - Надо, чтобы ты тут еще немножко посидел, пока я не решу, что с тобой делать, - ответил ему Дис. - Кстати, ты неважнецки сегодня выглядишь. Плохо спал?..
  Мы оставили комнату с клеткой, желая поговорить без свидетелей.
  - Майра, Жеке нужно где-нибудь спрятаться на время. Сегодня мы обманули отца: теперь он думает, что она тоже погибла. Так же, как ты. Он не будет ее какое-то время искать. Что посоветуешь? - Дис поставил на импровизированный стол два пакета с продуктами, купленными в супермаркете по дороге.
  - Она может побыть здесь какое-то время. Но это не слишком подходящее место, - ответила Майра.
  - Почему же? Свиней здесь давно уже не забивают, и вони никакой нет, - возразил Макс. - Мебели бы только побольше, - добавил он, разглядывая заменяющие стулья ящики.
  - Я подумаю над другими вариантами. Но ты должен немедленно возвращаться в город к отцу, - сказала Майра Дису.
  - Это я знаю. Просто решил проведать тебя, - он коротко поцеловал сестру в висок. - А еще хотел убедиться, что Макс благополучно доставит Жеку и не перепутает дороги, - добавил он.
  - Очень оригинально! - похвалил Макс. - Ну а мне что делать прикажете?
  - Поезжай в отель и поспи, - посоветовал Дис.
  - Если честно, я бы поспал прямо здесь, на полу - просто с ног валюсь от усталости. И жрать хочу, - добавил он, доставая из пакета гамбургер. - А потом съезжу к Норе, поговорю с ней. Может быть, узнаю что-нибудь полезное, - заключил он, жуя.
  - Вон там есть кровать, - гостеприимно предложила Майра. - Устраивайтесь, как сумеете.
  - Лучше я подброшу тебя до города, - возразил Дис. - Машина у нас только одна, а когда я вернусь, неизвестно. Не вызовешь же ты сюда такси.
  - Вынужден признать, что ты прав. Тогда поехали, - согласился Макс, дожевывая.
  
  Когда они ушли, я села за стол на один из ящиков и уронила голову на руки. Я забылась тяжелой дремой, то и дело прерываемой непроизвольными подергиваниями собственного тела. Пока наконец не поняла, что просто не способна спать сейчас, когда Дис предстает перед отцом. От исхода этого разговора зависело очень многое. Если Падула раскусит Диса, он наверняка найдет способ выйти на меня.
  - Может быть, тебе стоит прилечь? - спросила Майра, поставив передо мной кружку дымящегося напитка.
  - Что это?
  - Успокаивающий травяной чай.
  - Спасибо, но я не могу спать, - взяв кружку, сказала я и отхлебнула. - Полжизни бы отдала, чтобы узнать, что там сейчас происходит!
  Тогда Майра молча присела рядом, взяла мою руку и закатила глаза...
  
  XLIV
  - Где тебя носило? И почему ты не отвечал на звонки? - Тони Падула наливал себе виски в квадратный стакан с толстыми стенками.
  В свете дня огромный кабинет, где я уже однажды побывала, казался пыльным и не таким зловещим, как ночью.
  - Я забыл в баре астерофон, пришлось за ним вернуться. Ну и где она? - блефовал Дис. - Что ты с ней сделал?
  - Ах, ты об этом... Ну для начала это ты мне скажи, какого дьявола, когда я попросил тебя найти человека для незаконного проникновения, ты выбрал ее? Ты ведь знал, кто она, не так ли? С самого начала! Знал, что я ее ищу и зачем ищу.
  - Да, знал, - сказал Дис. - Так же, как и то, что лучше нее никто бы с этим не справился.
  - И что мы теперь имеем?! - стукнув кулачищем по столешнице, загремел Падула. - Она ускользнула прямо из наших рук. Ни камня, ни девчонки!
  - Как это ускользнула? - растерянно переспросил Дис. Душевное смятение, похоже, играло в его пользу. - Ведь твои люди забрали ее прямо у меня из-под носа!
  - Как? Да понятия не имею, - сделав глоток, признался Падула. - Как будто изображение исчезло: вот она стоит передо мной и - бац! - пустота.
  - То есть?
  - Вот в этой самой комнате!
  - Отец, а ты ничего такого не... - осторожно спросил Дис, покосившись на бутылку.
  - Издеваешься? - гневно насупился Тони. - Мой рассудок еще никогда меня не подводил, сколько бы я ни выпил. Мне это не показалось - она исчезла! В воздухе растворилась.
  - Я тебе не верю. Что ты с ней сделал? - Дис, весьма правдоподобно занервничав, встал со стула, на котором совсем недавно сидела я. - Она хотя бы жива?
  - Это тебя волнует больше всего - все ли с ней в порядке? - с долей злорадства спросил Падула. - Так я и думал... На, выпей. - Налив, он протянул второй стакан Дису. - Я действительно не знаю, где она.
  Дис стоял перед отцом, не проявляя желания взять предложенный стакан. Он пытался сообразить, как правильнее отреагировать на слова Падулы, - необъяснимым образом я не только видела Диса, но и слышала его мысли.
  - Выпей, я сказал, - все-таки всучив ему виски, приказал Падула.
  На этот раз Дис покорно опорожнил стакан. А потом его глаза сверкнули негодованием на самого себя за столь беспрекословное послушание. Но Тони этого уже не видел, он как раз отвернулся к окну, занавешенному тяжелыми плотными шторами почти черного цвета, нижние края которых полукружиями лежали на полу.
  - Я все знаю, - стоя спиной к Дису и глядя в щель между штор на залитый утренним солнцем сад за окном, говорил Падула. - Это ей ты помог бежать с планеты Кедрова. Ты с ней спишь? - напрямую спросил он.
  Дис промолчал. Не дождавшись ответа, Тони обернулся и, встретившись с сыном взглядом, ухмыльнулся.
  - Ты знаешь даже больше, чем я полагал. Я прав?
  - Какие у тебя источники? - вместо ответа спросил Дис. - Я ведь был очень осторожен.
  Падула, как и при мне, присел на край своего массивного стола и принялся раскуривать сигару:
  - Недостаточно. Особенно в баре! Какого черта ты вчера вечером трепался там о своей несчастной любви. И кто такой Макс?
  ...Я вздрогнула, мгновенно вспомнив бармена в бандане, и, понимая, что мы почти прокололись, едва не вышла из транса. Но Майра крепче сжала мою руку, возвращая в кабинет Падулы.
  Дис не шелохнулся, ни один мускул его лица не дрогнул во время этого разоблачения. А мозг отчаянно пытался выбрать из бесконечных вариантов ответов тот единственный правдоподобный, который бы не обнаружил его лжи.
  - Я узнал, что она крутит с каким-то парнем, - сказал наконец Дис.
  Падула испытующе посмотрел на сына, и я с облегчением поняла, что папаше не известно ничего определенного. Я вспомнила, что в баре играла громкая музыка, вероятно, бармен сумел разобрать лишь обрывки нашего разговора.
  - Крутила, - поправил Падула. - А теперь ее нет! Ничего не понимаю... Впервые в жизни чувствую себя побежденным: ну как можно выскользнуть из этих рук? - сказал он и посмотрел на свои лапищи.
  - Так ее действительно здесь нет? - продолжал блефовать Дис.
  - Нет. И я ума не приложу, где она может быть, - развел руками Падула.
  - Расскажи, как все произошло. Вдруг мне удастся хоть что-нибудь понять, - приступив к нему, попросил Дис.
  - Она сидела вот тут. - Тони поставил стул посреди комнаты, воссоздавая в памяти обстановку и обстоятельства. - Мои люди привели ее ночью. Я их выпроводил, чтобы поговорить наедине. - Падула пытался восстановить последовательность событий. - А потом она начала дерзить, плюнула мне в рожу...
  - Что, вот просто так взяла и плюнула, ни с того ни с сего? Что ты ей сделал? - догадался Дис.
  - Да какая разница?! Ну сигару об нее затушил... - признался тот с определенной долей неловкости.
  - Ты затушил о Жеку окурок?
  - Женщины становятся покладистей, если сразу переступить болевой порог, - ворчливо поделился опытом Падула. - Но эта... эта просто феномен какой-то! Она ни черта меня не испугалась. Она грозилась избить меня вон тем канделябром! - указал он пальцем на эксклюзивную работу неизвестного мастера.
  - Да, она такая, - согласился Дис, усмехнувшись.
  - А ты олух! Позор семьи! Только и можешь, что нюни распускать, пока тебе рога наставляют. Ты мог бы держать ее в ежовых рукавицах. Мог хотя бы вовремя рассказать мне о ваших отношениях, если уж сам ни на что не годен. Я бы дал тебе совет, как следует вести себя с бабами! Быть может, тогда все произошло бы иначе...
  - Позволь мне самому решать, хотя бы как вести себя с бабами.
  - Если бы ты подключил мозги, ты мог бы управлять ею! - негодовал Падула. - А ты ее упустил!
  - Нет, это ты ее упустил, отец! Если бы ты не вмешался, я бы привел ее к тебе сам. Но поверь, вряд ли кому-то под силу, как ты выразился, управлять ею.
  - Да уж... Нет, ты только представь! - продолжал дивиться Падула. - Она бросилась к двери, но вместо того, чтобы бежать, как сделала бы любая другая дура, заперла ее изнутри! Это что же? Она действительно надеялась справиться со мной, отрезав меня от моих телохранителей? Какая нелепость... Какая глупость!
  - Напротив, это говорит о ее незаурядном уме. За дверью ее бы сразу же схватили твои охранники.
  - Да ты влюблен, что ли? - пренебрежительно поморщившись, догадался Тони. Было видно, что с расстройства он перебрал вискаря и страдал от легкого похмелья, что с ним случалось весьма редко по причине богатырского сложения.
  - Идиот... Этого еще только не хватало! Значит, все наоборот: это она тобою вертела, как хотела. Как такому человеку можно передать в руки семейное дело? Я остался без наследника.
  - Хватит унижать меня! - возмутился Дис. - Я хочу знать, что с ней произошло, не меньше, чем ты. Поэтому и попросил тебя описать все подробности этой ночи. Если ты говоришь, что она растворилась в воздухе, есть вероятность, что здесь замешаны эксперименты со временем.
  - Это я и без тебя понял! Но ведь у нее не было оборудования: она стояла тут, передо мной, и не в защитном костюме, а на шпильках и в вульгарных колготках в сеточку... Постой-ка, - вдруг что-то припомнив, остановился Падула. - Камни!
  - Она что-нибудь делала с камнями? - снова включил дурака Дис.
  - Я спросил, достала ли она то, что должна была. И она вынула их из карманов: зеленый булыжник и в точности такой же медальон, какой у нас уже есть. Тот, что с нее сняли на Альфе. Полагаю, это был аналог камня, который удалось искусственно вырастить ученым Кешиа...
  - Не отвлекайся, папа! Дальше-то что?
  - Дальше? Она показала их мне и...
  - И?
  - И все. Значит, это все-таки правда! - опустившись в кресло, изумленно проговорил Падула. - Она - главное звено в цепочке. Но я не предполагал, что возможны такие чудеса! Чтобы вне лабораторных условий... Послушай, Дис, - словно что-то решив, начал он. - Ты должен наладить контакт с этой рыжей профессоршей, Норой Кешиа. Найди людей, которые выяснят, возможны ли эксперименты без специального оборудования. Может, она докопалась до каких-то новых открытий. Кстати, а где Призрак? Я ведь поручил ему присматривать за тобой и платить за работу.
  - Понятия не имею. Я не видел дядю уже несколько дней, - соврал он. - И денег тоже.
  - Это не проблема. Скажи, сколько тебе надо, чтобы все сделать, - открыв ящик стола, Тони достал пачку новеньких купюр.
  - Я хотел бы не клянчить у тебя деньги, а действительно зарабатывать их, - возразил Дис.
  - Бери, я сказал! - нетерпеливо рявкнул Падула. - Все эти разговорчики о том, что ты чего-то стоишь... Что ты мне этим хочешь доказать? Считай, что это плата за организацию успешного похищения камня. В конце концов, ты все сделал правильно и в ее исчезновении не виноват. Но нам нужно во что бы то ни стало вернуть эту стерву!
  В этот момент раздался стук в дверь. Один из уже знакомых мне бородачей доложил:
  - Господин Падула, к вам генерал Кедров.
  - Зови, - отозвался тот. А потом обернулся к Дису: - Ну все, проваливай, тебе пора. И постарайся выяснить как можно больше - не разочаруй меня снова.
  - Последний вопрос, отец.
  - Что еще?
  - Если ты найдешь ее, что ты намерен с ней сделать?
  - Это уж мое дело.
  - А если я ее найду первым, ты отдашь ее мне?
  Падула грозно посмотрел на сына исподлобья:
  - Торговаться со мной вздумал?
  - Хотя бы пообещай, что оставишь ей жизнь.
  - Живой она мне нужна больше, чем мертвой, - заверил Падула. - Потому что мертвой она будет совершенно бесполезна. А теперь иди!
  Дис вышел в распахнувшиеся перед ним двери. Навстречу ему в кабинет Падулы прошел невысокий щуплый седой человек в военной форме с генеральскими погонами, которому Дис даже не кивнул.
  
  - Ты слышала? - ошарашенно спросила я Майру, когда она наконец отпустила мою руку.
  - Нет, - покачала она головой. - Я никогда не слышу и не вижу. Я только проводник.
  Она устало оперлась о стол.
  - Что с тобой? - встревожилась я.
  - Это отнимает мои силы, - объяснила Майра. - Очень много сил.
  - Тогда зачем ты?..
  - Тебе нужно было услышать, о чем они говорят. А мне - узнать, все ли в порядке с Дисом.
  - Похоже, ему удалось обвести вашего отца вокруг пальца. Он не заподозрил обмана.
  - Слава богу, - успокоилась Майра. - О чем они говорили?
  Я вкратце пересказала ей разговор.
  - Но я не успела узнать, с какими вестями прибыл к Падуле Кедров, - расстраивалась я. - Ты могла бы отправить меня туда снова?
  - Не раньше, чем через пару дней, - измученно ответила Майра. - А теперь мне надо поспать.
  И я проводила ее до кровати.
  
  XLV
  Я не надеялась увидеть Диса в ближайшие несколько дней: для него было бы опрометчиво сразу ехать к нам с Майрой от Падулы. Теперь он еще в меньшей степени принадлежал сам себе.
  Мне и самой следовало поспать. Но я не находила себе места. Все гадала, как мое возвращение может повлиять на дальнейший ход истории. Ведь камни не достались Падуле и в прошлый раз, а война все равно началась.
  Устроившись на брошенном у стены тряпье, я принялась заново изучать совершивший путешествие во времени планшет Макса. Тысяча восемьсот лет назад у меня было слишком мало времени, чтобы вникнуть во все подробности, я не успела расспросить Макса даже о поводах к объявлению войны. Но бесконечные ужасы грядущего не давали мне ответов - содержащиеся в памяти компьютера новостные сюжеты были отсняты гораздо позже настоящего времени. А я ведь помнила, что Макс тогда сказал: кровопролития начались почти сразу же после моего исчезновения. Значит, уже очень скоро...
  - Генерал Кедров! - вслух произнесла я в пустом гулком помещении. - Зачем он приходил к Падуле? - осенило меня, и холодок пробежал по коже. - Вдруг как раз для того, чтобы обсудить захват Московии?
  Я обернулась в сторону Майры - она лежала на топчане, издалека напоминая свернувшегося клубком котенка. Ее плечо едва заметно поднималось и опускалось во сне.
  "Пусть отдыхает, - подумала я, накрыв ее пледом. - Неизвестно, какие испытания ждут нас впереди! Больше я не стану просить ее о сеансе подслушивания".
  Тут взгляд мой упал на подобие мольберта из трех грубо сколоченных брусьев с поперечиной. На нем стоял недописанный холст, а рядом на ящике лежала пестрая палитра, в беспорядке были разбросаны кисти и тюбики с красками. Я подошла поближе и в полумраке помещения разглядела зловещий пейзаж: изрытая взрывами земля, усеянная окровавленными телами погибших от ран людей, и кружащиеся над ними стервятники. На заднем плане - разрушенные здания с пустыми черными дырами вместо окон. На переднем - птица, опустившаяся на труп распластанной на земле женщины в белом, отрывает клювом куски мертвечины... Я отвернулась, не в силах вынести непередаваемой душевной боли, навеянной полотном. Как могла Майра такое написать? Что творится у нее в душе? Неужели она правда видит будущее? И неужели будущее так ужасно? Если так, то я просто обязана придумать, как этого не допустить!
  Вернувшись в свой уголок, я подключилась к спутнику и решила посмотреть сегодняшние новости, воспользовавшись опять же многострадальным планшетным компьютером Макса. Ситуация в мире была стабильной: журналисты рассказывали о выставках, фестивалях, спортивных соревнованиях, экономике и достижениях медицины... Информационные каналы Московии тоже не сообщали ничего экстренного. Разве что Нора Кешиа с утра пораньше давала интервью о незаконном проникновении в научно-исследовательский институт и похищении "важных образцов". Как всегда, не конкретизируя, каких именно. Дослушав ее выступление, я посмотрела выпуски новостей ближайших планет и планетных содружеств, но и там не обнаружила ничего, что бы свидетельствовало о каких-либо беспорядках.
  Отложив планшет и прислонившись спиной к стене, я все-таки заснула.
  Мне снились реки крови и горы человеческого мяса, разрывающиеся снаряды, толпы зомбированных солдат... Стаи стервятников, кружащиеся над опустевшими разрушенными городами, и вой изголодавшихся зверей, рыщущих среди развалин...
  Когда я проснулась, Майра все еще спала. А за окнами, точнее, за оконными проемами, небрежно заколоченными старыми досками, было уже темно. Сквозь широкие щели в помещение проникал раздражающе белый лунный свет.
  Я поднялась, размяла затекшие конечности и, приблизившись к столу, порылась в продуктовых пакетах. Выпив бутылку холодного чая и проглотив бутерброд, я решила проведать Призрака. Подумала, что, может быть, он тоже голоден, и захватила хлеб и упаковку синтетического сыра. Говорят, раньше на Московии доили коров и производили настоящий сыр. Но животноводческий бизнес пришел в упадок - молочные продукты очень дорого стоили, да и содержание животных обходилось недешево. К тому же человеческие желудки отвыкли от чистой лактозы. Предприятия обанкротились. Идиллическую мечту напоить жителей планеты натуральным молоком пришлось оставить. Нетрудно было догадаться, что Макс называл наше укрытие свинофермой лишь в шутку: здесь никогда не разводили свиней.
  Сдув с подобранной на полу фанерки пыль, я разложила на ней ужин, как на подносе. Осторожно отворив дверь плечом, пробралась в комнату с клеткой, которая раньше, вероятно, предназначалась для животных. Прутья клетки были редкими, но Призраку с его телосложением было все же не протиснуться меж ними, а дверцу украшала огромная цепь с внушительного размера амбарным замком.
  Призрак спал, сидя в дальнем углу, подпирая стену, шумно и с присвистом дыша. Перед клеткой стоял стул, принесенный сюда Майрой для более комфортного общения с дядюшкой. Я поставила на стул фанерку-поднос и, оглядевшись, обнаружила на полу у стены самозаряжающийся светильник. Встряхнув его, я наполнила помещение мягким зеленоватым светом.
  Призрак всхрапнул и открыл глаза.
  - Кто здесь? - беспокойно пробормотал он, но, увидев меня, успокоился. - А, это ты... Элизабет.
  - Не называй меня так, - устанавливая светильник в нише стены, сказала я. - Меня зовут Евгенией. Можно просто Жека.
  - Да какая разница?! - прокашлявшись, сказал он. - Почему вы меня не убили? Зачем оставили меня на растерзание этой дьяволице? Мы были уверены, что она мертва.
  - Мне не спалось. Захотелось есть. И я подумала, может быть, ты тоже хочешь перекусить, - игнорируя его вопросы, сказала я.
  Призрак скосил глаза на еду, но не двинулся с места.
  - У меня есть вопросы, - я нарезала сыр ножом, опустившись на колени перед стулом. - Сегодня утром генерал Кедров приходил к твоему брату. Зачем? Что они задумали?
  - С какой стати я должен отвечать на твои вопросы? - все так же вкрадчиво произнес Призрак.
  - Если ты все равно не надеешься выйти отсюда живым, почему бы тебе не ответить еще на парочку? - объяснила я, положив на салфетку только что сделанный бутерброд и выдавив на него немного соуса. - Когда они планируют начать войну? - в лоб спросила я.
  - Войну? - будто бы удивился он. - Войну никто не планирует. Другое дело, что она неизбежно начнется, когда Тони захватит власть на Московии. А для защиты его интересов нужна армия, которой располагает Кедров. Этот своего не упустит. Они с Тони обязательно перегрызутся.
  - Почему Падула так стремится к неограниченной власти? Зачем ему это все, если он и так сказочно богат?
  - Возможно, он хочет стать кем-то вроде Господа Бога, - иронично пожал плечами Призрак, тяжело приподнявшись и переместившись ближе к середине клетки.
  - Стать бессмертным и повелевать миром?
  - А тебе этого разве никогда не хотелось? - пристально посмотрев в мои глаза, спросил он.
  - Нет, - не раздумывая, ответила я, мотнув головой.
  - Мне, честно говоря, тоже. Но Тони нужна власть, как воздух. Он таким родился. В детстве он мог запросто свернуть шею котенку, если тот не отзывался на его "кис-кис".
  - Что за человек Кедров? Чего он хочет?
  - Кедров? - словно поразмыслив над человеческими качествами генерала, повторил Призрак и подполз еще ближе к решетке с явным намерением дотянуться до бутерброда. Я его не боялась, поэтому не стала даже отодвигаться от клетки. - Сумасшедший вояка, который с пеленок привык раздавать приказы. Ему не терпится проверить мощь своей армии в действии. Он обожает кровь...
  - Ты говорил, он единственный, кто способен противостоять Падуле.
  - Я такое сказал? - удивился Призрак. И я прикусила язык, вспомнив, что это говорил вовсе не он, а тот, другой Призрак, который умер во время пытки. - Вряд ли генерал воспротивится воле брата. По крайней мере, первое время, пока их интересы не разошлись кардинально...
  Говоря это, Призрак просунул руку между прутьев. Но вместо бутерброда - и это была целиком и полностью моя оплошность! - схватил лежащий подле сыра нож. Я не успела среагировать, и он случайно полоснул меня по ладони, когда я пыталась предупредить его движение. Из раны хлынула кровь. Но Призрак не собирался ранить меня. Он отпрянул к дальней стене и приставил нож к собственному горлу.
  - Подожди! Не делай этого! - вскрикнула я, вскочив и прильнув к прутьям клетки, но до Призрака было не дотянуться - клетка была слишком большой. Я поискала глазами ключ, но его нигде не было видно. - Ты не должен умереть!
  Но дядюшка лишь осклабился, показав ряд идеальных белых зубов, среди которых не хватало одного, выбитого намедни Дисом. Я поймала его безумный сияющий взгляд. А потом он убрал лезвие ножа от горла и приставил к животу... Все произошло невероятно быстро: ловким движением Призрак вспорол себе брюхо и рухнул вниз лицом, не издав ни звука.
  - Боже мой! Только не это! - шептала я в слезах, просунув лицо между прутьями. - Ты не должен был умереть! Не должен был...
  
  - Девочки, вы где? - раздался издалека голос Макса. - Я принес еще поесть. И выпить! - объявил он, входя в наше убежище. - И кое-что интересное узнал. Ау-у!
  Никто не ответил ему. Майра крепко спала на топчане, накрытая пледом так, что ее не сразу можно было заметить в темноте. А я рыдала у клетки с Призраком.
  - Да куда ж вы все подевались? - перепугался Макс, бросив гостинцы и широкими шагами направившись в "камеру", где содержался пленник. Там он и застал меня в жалком состоянии и с окровавленными руками.
  - Господи, Жека! Что случилось? - кинулся он ко мне. - Ты что наделала?
  - Это не я, Макс! Не я! - воззрившись на него с ужасом от подобного обвинения, бормотала я. - Он сам. Сам себя убил!
  - Успокойся! Расскажи, что тут произошло, - встряхнув меня за плечи, потребовал Макс, оглядывая запертую на замок клетку и лежащее за решеткой тело.
  - Но это я виновата... - снова разрыдалась я. - Я принесла ему поесть. Хотела поговорить. А он схватил нож, которым я резала сыр, и... Что теперь скажет Дис? Он никогда не простит меня за это.
  - Но меня ведь простил в прошлый раз, - возразил Макс, соображая, в чем дело. - Он тебя ранил? Это твоя кровь? - поднимая меня на ноги, осматривал он меня.
  - Это просто царапина. Я хотела помешать ему схватить нож, и лезвие случайно скользнуло по моей ладони. А потом он сам себе вспорол живот! Сам, клянусь!
  - Тише, тише! Я тебе верю, - говорил Макс. Но в его глазах было написано обратное. - Мы придумаем, как объяснить все Дису. А теперь пойдем, обработаем рану. Где Майра? С ней все в порядке?
  - Она все еще спит, - ответила я, указав на топчан.
  - Спит? Так крепко, что не проснулась, даже когда... - странно посмотрев на меня, он быстро подошел к спящей и пощупал пульс. - Да что у вас тут происходит? Ты ее чем-то накачала? - возмущенно обернувшись ко мне, спросил он.
  - Что ты такое говоришь! - ужаснулась я, схватив его за рукав, но измазала в крови, и Макс отпрянул от меня. - Ты думаешь, что я совсем того?.. Майра спит, потому что накануне потратила много сил, чтобы ввести меня в транс.
  - В транс?
  - Благодаря ей я смогла подслушать разговор Диса с отцом.
  - Ты сама себя слышишь? Что ты несешь?!
  - Но это правда! Я как будто находилась в кабинете Падулы! Дису удалось блефовать. Тони ни о чем не догадывается... Что такое, Макс? Ты не веришь мне? - я была изумлена. Майра оказалась права, наши отношения строились на недоверии. - Ты что, думаешь, я усыпила Майру, чтобы убить Призрака?
  - Я все же сообщу Дису, - осторожно сказал Макс, понюхав кружку с остатками не допитого мною травяного чая, и потянулся в карман за своим мультифункциональным планшетом.
  - Если он приедет сейчас и увидит все это, он мне тоже не поверит!
  - Но он должен знать.
  - Давай хотя бы дождемся, пока проснется Майра. Она подтвердит, что я не лгу насчет транса и ее сна для восстановления сил, - умоляла я.
  Сжалившись, Макс убрал планшет.
  Мы сели на ящики по обе стороны от стола и стали ждать.
  - И что же, он просто так, ни с того ни с сего взял и сам себе вспорол живот? - недоверчиво спросил Макс после небольшой паузы.
  Я лишь молча обиженно взглянула на него, всхлипнув, и перевязала рану на ладони платком - тем самым, что дал мне Дис, когда у меня кровь пошла носом.
  Тогда, еще немного помолчав, Макс достал из спортивной сумки бутылку водки и, откупорив ее, приблизился ко мне:
  - Дай сюда свою руку. Не очень-то здесь стерильное помещение, надо бы продезинфицировать, - сказал он, развязывая насквозь пропитавшийся кровью и ставший багровым платок, и щедро плеснул на мою ладонь. Руку обожгло, но я даже не пикнула.
  К счастью, Майра вскоре проснулась.
  - Что-то случилось, - открыв глаза, сразу почувствовала она.
  
  XLVI
  - Тело так и оставим там лежать? Вонять уже начинает, - заметил Макс двумя днями позже, снова заехав к нам.
  - Я хочу, чтобы Дис видел, как все произошло, - объяснила я.
  - А если он и сегодня не приедет?
  - Подождем еще немного. Ты принес то, что я просила?
  - Да, но...
  - Давай сюда!
  Макс вынул из сумки ножницы и упаковку с набором для окрашивания волос в рыжий цвет. Говорят, раньше превратиться из брюнетки в блондинку и даже шатенку было проблематично: для этого сначала нужно было обесцветить волосы, а затем уже добиваться желаемого оттенка с помощью краски. Причем не всегда результат с первого раза оправдывал ожидания. Но в наше время косметология достигла таких высот, что все это можно было сделать в один присест и с минимальным вредом для волос. Впрочем, тогда я об этом не думала, если бы потребовалось, я готова была хоть наголо обриться, лишь бы только все закончилось благополучно.
  - Ты уверена, что хочешь это сделать? - спросил Макс. - В прошлый раз смена масти не помогла тебе стать неузнаваемой.
  - Сейчас совсем другое дело: все думают, что меня больше нет. А сидеть здесь дальше сложа руки я не намерена.
  С этими словами я скрутила волосы в жгут и безжалостно оттяпала их ножницами на уровне плеч.
  - Но ты слишком важна, чтобы рисковать собою, "червоточина Вселенной", - напомнил Макс, с сожалением посмотрев на упавшие к нашим ногам волосы.
  - Я сделала свое червоточное дело и больше не стану связываться со временем. Следующий шаг - предотвратить войну. А этого не сделать, сидя в четырех стенах. Помоги мне, пожалуйста, - попросила я, протянув Максу ножницы и повернувшись к нему спиной.
  - Понятия не имею, как это делается, - сказал Макс, но все-таки принялся подравнивать кончики. - Тебе их совсем не жалко? - спросил он, стараясь не наступать на длинные черные пряди, лежащие на полу.
  - Жалеть надо человеческие жизни. А война уже на пороге.
  - Ну и как ты намерена ее предотвратить?
  - Есть у меня кое-какие мысли.
  - Может, поделишься?
  - Скажу, когда мы все соберемся вместе. А пока мне надо обдумать детали.
  
  ...Тот день показался мне бесконечным. Уже который час я сидела, уронив голову на руки, когда на пороге возник тот, кого я так ждала и чьего появления так боялась. Почему-то я была уверена, что он придет, и не ошиблась. Под вечер за окнами "свинофермы" послышался звук двигателя подъехавшего экомобиля.
  - Дис, прости меня, - с ходу начала я, поднявшись ему навстречу, когда он вошел в двери. - Я не хотела.
  - Что ты с собой сделала? - спросил он, вероятно, решив, что я извиняюсь за этот нелепый цвет волос, который мне, по правде сказать, не очень-то шел. Но, взглянув на наши слишком серьезные, если не сказать траурные, лица, почувствовал недоброе и быстрым шагом направился к приоткрытой двери в дальнем конце помещения.
  Однако Макс преградил ему дорогу:
  - Погоди, - сказал он. - Я должен тебя сначала подготовить. На днях Жека решила отнести твоему дяде поесть...
  - Так...
  - ...А он выхватил у нее нож для резки сыра и сделал себе харакири.
  Молча отодвинув Макса, Дис пошел смотреть. А мы все последовали за ним.
  - Это была случайность, - положив руку на плечо Диса, сказала Майра. - Ему не удалось уйти от судьбы.
  - От судьбы? - резко дернувшись, обернулся к ней Дис. - А не ты ли довела его до этого состояния?
  От неожиданности у меня отвисла челюсть. Ведь это я, не подумав о последствиях, внесла в комнату нож! Почему же он обвиняет сестру?
  - Я всего лишь хотела, чтобы он осознал... - растерянно оправдывалась Майра.
  - Ты жестока! Раньше ты такой не была, - упрекнул Дис.
  В глазах Майры блеснули слезы. А Дис сурово посмотрел на нас с Максом и, без труда отыскав ключ от клетки на куче хлама в углу, отпер замок.
  - Меня здесь вообще не было, если что, - решил сказать Макс. - Я приехал, когда все уже случилось.
  - Это я виновата, - начала я. - За свою жизнь я не боялась, но не подумала, что он может желать смерти себе... - и прикусила язык, опасаясь снова навлечь гнев на Майру, гипнозом добивавшуюся от Призрака раскаяния.
  Не слушая нас, Дис вошел в клетку, опустился перед дядей на колени и перевернул его на спину. Тот смотрел в небытие тем же безумным взглядом, которым взглянул на меня перед смертью. Его живот был вспорот наискосок слева направо, и я с отвращением отвернулась, увидев вывалившиеся внутренности.
  - Послушай, никто не виноват, - заговорил Макс. - Быть может, это действительно должно было случиться? В прошлый раз его отправил к праотцам я...
  - Он был готов к этому, - произнес Дис. - Их с отцом воспитывали в старинных самурайских традициях. Этот способ ухода из жизни считался самым достойным для мужчин в безвыходной ситуации. Даже не сомневаюсь, что он сделал это сам. Никому из вас не удалось бы сделать такой ровный глубокий надрез, - осмотрев рану, добавил он и закрыл дяде глаза ладонью. - Тут рядом есть биотермическая яма, в которой хоронили сельскохозяйственных животных. Поможешь мне? - обратился он к Максу.
  
  - В городе начались беспорядки, - объявил Дис, когда с погребением было покончено. Вытащив из багажника огромный, с виду очень тяжелый чемодан, он понес его в помещение.
  - Что? - Мои глаза округлились. - Какие еще беспорядки? Уже?
  Мы шли за Дисом в ожидании объяснений.
  - Кедров торопит отца с началом кампании. Пару часов назад средства массовой информации объявили о намерении "Дао" даровать народу бессмертие. Когда я выезжал к вам, по улицам было уже трудно пробраться. Верующие всех конфессий вывалили на митинги против подобной дерзости по отношению ко Всевышнему. А интеллигенция готовит обращение к президенту Московии.
  - Значит, началось... - опустившись на подвернувшийся ящик, только и сказала я.
  - Главы союзных планет собрались на совет, чтобы обсудить дальнейшие политические действия. Среди них и представитель "Дао", которого отправили вместо дяди, - добавил он с ноткой печали в голосе. - Призрак был хорошим дипломатом: он умел вынудить кого угодно к чему угодно.
  Дис положил на пол чемодан и распахнул его, отстегнув ремни. Он был доверху заполнен оружием.
  Макс присвистнул:
  - Ты военный склад ограбил?
  - У меня была заначка, - пояснил Дис. - И теперь она пригодилась. Нам всем может понадобиться оружие. Выбирайте!
  У меня загорелись глаза при виде такого разнообразия, и я первой ринулась копаться в чемодане.
  - Эй, полегче! - остановил меня, распихивающую по карманам и ботинкам смертоносные игрушки, Дис. - Не многовато ли, чтобы держать оборону свинофермы?
  - Я не стану здесь больше прятаться, - заявила я.
  - С ума сошла? Ты не высунешь отсюда носа! - приказал Дис.
  Так я и послушалась!
  - Я тоже проходила курс "Универсальный солдат", не забыл? Я умею обращаться с оружием и с подонками.
  - С этим спорить не буду. Но все-таки что-то там, на Альфе, в твоей голове перепрошили! Зачем мы тогда разыгрывали спектакль с исчезновением, если ты снова объявишься?
  - У меня есть план. Вы должны меня выслушать, - приступила я к изложению. - Я вернулась из прошлого, чтобы предотвратить кровопролитную войну. И прятаться - не выход. Мы должны выступить против Кедрова и Падулы и помешать им до того, как прольется кровь.
  - Что же ты предлагаешь? Идти впятером на армию зомби? - спросил Макс.
  - Нет, конечно. Нам нужны союзники. Кажется, я знаю, кто может помочь. По крайней мере, стоит попытаться.
  - Жека, нет!.. Ты же не станешь этого делать, - Макс первым понял по моим глазам, что именно я имею в виду.
  А у Диса, который как раз собирал лазерный автомат, опустились руки.
  - Поверьте, я жажду этой аудиенции меньше всего на свете. Но желание остановить Падулу и сократить потери сильней. Я думаю, мне стоит поговорить с Чингисханом, - объявила я.
  - Вспомни, что они с тобой сделали! - воспротивился Макс. - Я не позволю тебе просить помощь у этого мерзавца!
  Дис молча смотрел на нас снизу вверх - он сидел на полу перед чемоданом с оружием.
  - Помнишь, что говорил Призрак о "неприкосновенной воинственной территории", куда сунется лишь безумец? У нас нет другого выхода, - напомнила я.
  - Вот именно! Ты безумна, если собираешься еще раз туда сунуться.
  - Можно пообщаться по видеосвязи, - возразила я. - Для начала.
  - Для начала? То есть будет и продолжение?
  - А что они с тобой сделали? - наконец спросил Дис, озадаченный реакцией Макса на мой "безумный" план.
  Но тот лишь махнул рукой и, отвернувшись, отошел к окну.
  - Чи - здравомыслящий человек. Кроме того, учитывая религию Кольца, они едва ли поддержат идею бессмертия вопреки воле Всевышнего, - убеждала я. - А если с ним поговорит Нора, будет еще лучше.
  - И ты действительно готова это сделать? После всего?.. - оторвавшись от созерцания окрестностей сквозь щель между досками, спросил Макс.
  - После чего? - снова спросил Дис.
  Но ему опять никто не ответил.
  - Придется, - сказала я Максу. - И теперь я хотя бы знаю, для чего судьбе было угодно отправить меня в этот нелепый плен.
  Мы помолчали. Каждый подумал о своем. А я - о том приятном, что было в гареме Чи. В конце концов, он был моим первым мужчиной...
  - Я-то решил, что вы тогда пошутили насчет Кольца планет, - первым нарушил тишину Дис. - Значит, ты действительно побывала в гареме Чингисхана.
  - Это что-то меняет? - вскинулась я.
  - Нет, но...
  - Вот ведь парадокс! - перебил Макс, размышляя вслух. - Почему бессмертие обязательно должно привести к войне, смертям и кровопролитиям? Это ведь даже нелогично!
  - Потому что эту технологию похитили у ученых для использования в военных целях, - объяснил Дис, продолжая сидеть на полу. - А конкретно - у научно-исследовательского института Кешиа.
  - Не знала, - удивившись больше всех, призналась я. А ведь могла бы и догадаться! - Получается, всему виной очередное изобретение Норы?
  - Все серьезные научные достижения в истории так или иначе доставались военным, - продолжал Дис. - А Кедров - первоклассный стратег и тактик. Никто не сравнится с ним в технике ведения боя - как наземного, так и космического. Для этого он и необходим отцу.
  - Хотел бы я знать, что творится в голове этого бывалого вояки, - сказал Макс. - Каким будет его первый шаг?
  - Скорее всего, первый удар он нанесет по Московии.
  - Почему? Разве мало других планет?
  - Это стратегически важная планета, - говорил Дис. - Тут сосредоточено культурное наследие колыбели человечества - Земли. Все самые передовые научные разработки. Разгромив Московию, захватчики фактически получат власть и над всем остальным цивилизованным миром. Они перепишут историю. Станут бессмертными. Возможно, начнут торговать бессмертием. Но обещание даровать вечную жизнь всем желающим - разумеется, обман. Они не собираются этого делать.
  - Но ведь это еще ни на ком не опробовано, - возразила я. - Что если эксперимент окажется неудачным?
  - Они потренируются на подопытных. Кстати, отец попросил меня пошпионить за Норой. И убедить ее провести первый опыт, - сообщил Дис.
  - Чепуха! Нора никогда не согласится экспериментировать на людях! - не поверила я.
  - Я разговаривал с ней вчера. Объяснил ситуацию. Она готова помочь мне блефовать и уже провела первый эксперимент над крысой.
  - И что? - обступив Диса, спросили мы в один голос.
  - Крыса жива. Только из своего белого тела переселилась в серое - в свою подружку, усыпленную несколькими минутами ранее.
  - Значит, у животных тоже есть душа! - изумленно произнес Макс. - А растения?
  - Сейчас Нора готовит оборудование для оцифровки человека. Но она сказала, что проведет эксперимент лишь над тяжелобольным или умирающим - иначе ни за что на такое не пойдет, - продолжал Дис. - Растения ее не интересуют.
  - Что ты намерен рассказать отцу? - спросила я.
  - Пока только про крысу. И про время, необходимое для усовершенствования оборудования для оцифровки людей.
  - Нам нужно собрать совещание в институте, чтобы обсудить все детали нашего плана. Пусть Нора назначит время, - попросила я Диса.
  - Она перебирается в подземный бункер, - сообщил Дис. - В институте небезопасно. Утром группа вооруженных религиозных фанатиков ворвалась внутрь и принялась все громить. Их остановили. Но будут и другие. К тому же на улицах стали появляться шайки мародеров.
  - Значит, пора действовать, - сказала я.
  - Когда ты собираешься связаться с Чингисханом? - траурным голосом спросил Макс.
  - На днях. Но прежде сделаю еще одно дело.
  - Какое?
  - Я хочу спрятать камень времени в надежном месте.
  - Сомневаюсь, что для таких вещей во всей Вселенной найдется хоть одно надежное место, - засомневался он.
  - Одно все-таки есть. На Благословенной. Макс, ты можешь добыть мне через своих знакомых липовые документы, о которых не будет знать Противодействие?
  - Могу. Только одна ты туда не полетишь, - поставил он условие.
  - Я полечу с Жекой, - неожиданно сказал Дис.
  - А папаше что скажешь?
  - Ничего не скажу.
  - Понятно. В медовый месяц собрались... Значит, нужна парочка паспортов, - подытожил Макс. - А деньги?
  - Деньги есть, - сказал Дис и достал из кармана увесистую пачку наличных.
  
  XLVII
  Трудно объяснить, что я чувствовала, возвращаясь на планету своего детства. Еще во время погружения пассажирского космолета в верхние слои атмосферы у меня возникло ощущение, будто я спускаюсь в ад. Благословенная, поглотившая первые восемнадцать лет моей жизни, отмеченные тяжкими испытаниями, жестокая и красивая, лежала внизу, как на ладони. Она принимала меня молча и угрюмо. В городе моего детства стояла глубокая осень.
  Спустившись по трапу в числе первых, я осторожно вдохнула холодный влажный воздух. Осенний ветерок порывисто бросил мне в лицо знакомые запахи: по правую и левую сторону от гражданского космопорта виднелись все те же бескрайние леса. Кто бы мог подумать, что я когда-нибудь вернусь сюда, да еще с Дисом!
  Мы показали встретившему нас у подножия трапа человеку в форме бумагу с изложением цели нашего визита, которая на самом деле была совсем иной, нежели сообщал документ, и беспрепятственно ступили на поверхность планеты.
  - Ну что, как ощущения? - спросил Дис, когда мы после трехдневного перелета расположились в ВИП-апартаментах. Ни за что бы не подумала, что на Благословенной есть такие шикарные гостиницы. Эта планета ассоциировалась у меня с убогими общежитиями и усталыми лицами рабочих - состарившихся раньше времени женщин и мужчин.
  - Не заказать ли нам чего выпить? - предложил он. - Или, может быть, спустимся в ресторан?
  - Сначала я хочу показать тебе одно место, - глядя на то, как переодевшийся в свежую рубашку Дис завязывает галстук, сказала я. - Ты лучше надел бы что-нибудь потеплее. Свитер, например. Сделаем дело, а потом будем отдыхать.
  
  В сгущающейся темноте под нашими ногами шуршали сухие опавшие листья. Каждое ощущение, каждый звук в этом лесу были мне хорошо знакомы. Поначалу я боялась, что уже позабыла дорогу, но мои ноги безошибочно вели меня по нужному маршруту.
  - Далеко еще? - спросил Дис, накинув капюшон плаща, когда с небес внезапно повалил снег. Было довольно холодно.
  - Пару-тройку километров.
  - И что там? Куда мы идем вообще?
  - К Гете.
  - Ты ведь говорила, что он скончался от сердечного приступа.
  - Да, но берлога-то осталась. Надо навестить могилу.
  С большим трудом я все-таки отыскала вход. Дис помог мне поднять присыпанную толстым слоем земли и листвы крышку. И когда на него, как когда-то на меня, впервые пахнуло из-под земли склепной сыростью, его тоже передернуло.
  - На могилу похоже. Как вы тут жили?
  - Спускайся, - сказала я, включая фонарь.
  - Ты первая, - любезно отказался Дис.
  - Когда-нибудь я расскажу тебе, как мы с Гетой познакомились, - пообещала я, спуская ноги в дыру. - И что я, пятнадцатилетняя девчонка, почувствовала, когда он, наставив на меня пушку, приказал лезть вниз.
  - Да уж... - только и сказал Дис. - Хороший у тебя был товарищ.
  - Самый лучший, - заверила я.
  Спустившись вслед за мной, Дис огляделся и повел плечами. Потом положил чемоданчик-дипломат на стол и, открыв его, извлек камень времени, догадавшись, что это как раз и есть то самое надежное в мире место.
  - Надо его закопать, - решила я и дернула рукоятку рубильника на стене. На потолке загорелась пыльная, но очень яркая лампочка.
  Мы подошли к могиле.
  - Теперь ты хранитель камня времени, - опустившись на колени перед местом погребения Геты, сказала я.
  Дис с любопытством разглядывал улыбающуюся физиономию на фотографии, которую я оставила здесь, покидая берлогу.
  - Можно задать тебе вопрос? - спросил он, когда мы закопали камень в изголовье Геты.
  - Задавай.
  - Ты три года жила под землей с мужчиной. Не поверю, что у вас ничего не было...
  При этих его словах с полки слетела и шлепнулась на земляной пол берлоги одна из отсыревших книг.
  Дис резко обернулся, словно ожидая увидеть привидение. Но за нашими спинами никого не было. Однако я не преминула постебаться:
  - А вот не кощунствуй в гробнице святого человека! - И добавила серьезно: - Он был мне как отец. По крайней мере, я так считала.
  Пока я разговаривала с Гетой, Дис поднял упавшую книгу, которая оказалась толстой тетрадкой.
  - "Новый общественный строй Благословенной", - прочитал он на обложке. И полистал исписанные убористым мужским почерком страницы. - Похоже, твой Гета разработал целую систему справедливого управления этой планетой.
  - Это было его мечтой. Возьмем ее с собой? - предложила я, взяв из рук Диса тетрадь. - Кто знает, вдруг эта мечта когда-нибудь осуществится.
  Дис послушно засунул тетрадку в свой дипломат.
  А я, осмотревшись, присела на край кровати, покрытой лоскутным одеялом. И воспоминания нахлынули на меня. Когда-то лес и эта сырая нора казались мне целой Вселенной, загадочной и непостижимой. Потому что здесь я впервые в жизни познала свободу. Теперь же понимала, как тут тесно. По сравнению с тем миром без конца и края, который я увидела после, это всего лишь жалкий клочок земли и воздуха, на котором без Геты делать нечего.
  И вдруг меня прорвало. Я начала говорить, говорить... Я рассказывала Дису о том, как мы охотились, как прощались. А потом вспомнила о наших припасах и вытащила из-под кровати внушительного размера бутыль с самогоном - тем самым "бальзамом", который мы порой употребляли по какому-нибудь случаю. Потом стала рассказывать про детский дом, про то, как тяжко было выживать. О сложных отношениях с приютскими ребятами, не ведающими, что такое доброта и бескорыстная дружба, о наказаниях за провинности - карцере и порке, о еще более позорной "казни" - за воровство, когда провинившегося ставили перед выстроившейся группой воспитанников, велели вытянуть вперед руки и лупили палкой по кистям. Причем частенько наказанию подвергались невиновные, пострадавшие по чьему-нибудь навету. Еще я рассказала о том, как каждый вечер перед сном, сжимая в кулаке медальон, молила небо помочь мне достойно пережить завтрашний день. Каждый завтрашний день.
  Дис, не перебивая, выслушал меня, а потом сказал то, что я меньше всего ожидала услышать:
  - Выходи за меня.
  - Что? - переспросила я, вытирая выступившие от воспоминаний слезы.
  - Давай поженимся, - повторил он. - Прямо здесь, на этой планете.
  - Ты сума сошел? По документам мы...
  - К черту документы! Браки заключаются на небесах. Пойдем в какой-нибудь храм или пагоду и попросим нас обвенчать по тамошним традициям. Есть тут у вас дома для верующих?
  Я нахмурилась:
  - Ты чего это придумал?
  - Хочу, чтобы ты стала моей женой, - взяв мою руку, сказал Дис и достал кольцо.
  - Нет! - я вскочила, отдернув руку. Но не потому, что не хотела. А потому, что не верила в происходящее.
  - Что такое? Нет? Почему нет? - растерялся Дис.
  А я смотрела на кольцо, которое он держал двумя пальцами.
  - Но ведь этого... этого не должно...
  - Почему не должно? - еще растерянней улыбнулся Дис. - В каком-то смысле это тоже храм. Храм души одного хорошего усопшего человека, - объяснил он.
  - Я имею в виду эту планету. Только не здесь! Она меня до сих пор пугает.
  - Все в прошлом. Она больше никогда так не поступит с тобой. Прости ее.
  - Но...
  - Никаких "но"! - Встав, Дис подошел ко мне и все-таки продел в кольцо мой безымянный палец. - Я люблю тебя, - сказал он. - И хочу провести с тобой остаток жизни. Нет - целую жизнь!
  Наши губы соприкоснулись, и на какой-то момент я почувствовала необыкновенную легкость. Словно я долго шла и наконец пришла туда, откуда больше никуда не нужно спешить. Я закрыла глаза, и мир вокруг исчез: были только мы - я и Дис. И никого больше.
  - Хорошо, - сдалась я. Но предупредила: - Только учти, что у меня сложный характер.
  Самогон мы тоже решили взять с собой. Мне очень хотелось угостить им Макса, который знал толк в алкогольных напитках.
  Наконец мы с Дисом полезли наверх по ветхим перекладинам деревянной лестницы, несмотря на то, что вся обстановка берлоги, земляные стены и грубая мебель безмолвно молили побыть еще немного, хотя бы еще чуть-чуть... Дух Геты все еще обитал здесь - я это чувствовала. Но теперь, уходя, решила не оглядываться, чтобы ненароком не пришлось возвращаться в ближайшее время за камнем.
  "Пусть он нескоро понадобится", - решила я.
  
  В тот же день мы с Дисом обвенчались в маленькой церквушке на окраине города. Мы договорились сбежать на пару недель от всего божьего света, скрывшись в несусветной глуши, повременив с оцифровкой душ и спасением мира.
  - Жена... - смаковал новое слово Дис. - Никогда бы не подумал... Ты как-то не очень соответствуешь.
  - Чему?
  - Слово какое-то неподходящее. Просто ты еще такая ма-аленькая, - донимал он меня. - С виду тебе и восемнадцати-то не дашь.
  - Ну так на кой черт ты женился на мне? - злилась я.
  - А мне надоело, что рядом с тобой постоянно крутится Макс, - признался Дис. - Теперь же у меня будет серьезное основание всыпать ему как следует, если он снова попытается преступить пределы дозволенного. Потому что я теперь твой муж!
  - Это когда же он преступал пределы дозволенного? - Я была неприятно удивлена "венчальным" расчетом Диса.
  - Да вот хотя бы когда таскал тебя на руках у Норы.
  - Макс всегда относился ко мне, как к младшей сестре. И "крутиться" рядом со мной он не перестанет. Он мой друг, - заявила я.
  - Еще один друг? Хочешь сказать, что у тебя и с ним ничего не было?
  - В этом временном измерении - нет, - ляпнула я.
  - Вот как?.. - Похоже, это признание расстроило Диса даже сильнее, чем если бы измена состоялась в современности накануне. - И каким был Макс семь лет спустя?
  - Немного поседевшим.
  - Значит, тебе больше по вкусу зрелые мужчины, - сделал вывод Дис и потянулся за сигаретами.
  - Ты не мог бы не курить в комнате? - попросила я, ругая себя за излишнюю откровенность. - У нас ведь есть балкон.
  - Ах да, конечно... - рассеянно сказал он. Но, невзирая на мою просьбу, все равно начал щелкать зажигалкой. Похоже, он даже не услышал, что я сказала.
  - Дис, там все было по-другому, - попыталась я сгладить ситуацию. А сама подумала: "Язык мой - враг мой!". - Я не знала, вернусь ли, и точно знала, что Макс не вернется. Он должен был остаться там, в древнем мире, среди дикарей.
  - И ты решила его утешить...
  - К тому же ты к тому времени женился, и у тебя была дочка, - продолжала я.
   - Женился? Ну да... ты же что-то говорила мне о детях, - выпустив дым из ноздрей, вспомнил он. - А знаешь, мне здесь нравится. Глушь, кругом леса, чистый воздух... Так бы и остался, - развалившись на диванчике, мрачно философствовал он, сменив тему.
  - Ты не видел рабочих кварталов, - возразила я.
  - С удовольствием сходил бы на экскурсию.
  - На улицах небезопасно - полно воришек и мелких наркодельцов. Да и не стоит лишний раз высовываться.
  - Даже в пивнушку не сходим? Что тут у вас пьет простой люд? Хочу проникнуться атмосферой. Побольше узнать о планете, на которой прошло твое детство, жена, - настаивал Дис.
  Не хотелось портить этот знаменательный день подобными разговорами, но раз уж так получилось, я решила пойти до конца. С самого утра меня неотвязно преследовало ощущение, что, увидев эту планету и нашу с Гетой берлогу, представив себе мое безрадостное прошлое, Дис проникся ко мне жалостью. А мне очень не хотелось вызывать в нем это чувство. Не хватало еще, чтобы из жалости он предложил мне руку и сердце! Но ведь и его судьба была нелегкой. Только я уже открыла ему душу, а он мне пока еще нет. А мы, в конце концов, теперь были не чужими людьми. И - он сам это сказал! - имели друг перед другом супружеские обязательства. Поэтому и я решила расспросить о его детстве.
  - Ты говорил, что твоего дядю и отца воспитывали в древних самурайских традициях. Что это значит? Твои предки были самураями? - спросила я, разливая вино по бокалам.
  - Наполовину и только по отцовской линии. Дед женился на женщине из древнего японского рода, где время от времени практиковалось харакири, - неохотно принялся рассказывать Дис. - Сам же он вел происхождение из старейшего клана итальянской мафии, который существовал еще на Земле. Впрочем, деда я помню плохо - он погиб в перестрелке, когда мне было шесть. А потом все его дела перешли к отцу.
  - Тебя тоже так воспитывали?
  - Нет, меня воспитывали по-другому, - тон Диса снова стал ледяным - им он, как всегда, словно отгораживался от неприятных ему разговоров. Но на этот раз я не была намерена отступать.
  - Как твоя мать вообще связалась с этим человеком?
  - Не думаю, что у нее был выбор. Скорее, это он выбрал ее. И он любил ее настолько, насколько вообще способен был любить, - затушив окурок в блюдце с остатками пирожного, ответил Дис и взял у меня из рук бокал. - По крайней мере, в первые годы их брака. А потом началось...
  - Майра действительно не его дочь? - это меня интересовало еще с первобытных времен.
  - У мамы был роман с одним человеком. - Дис решил не спрашивать, с какой стороны дошли до меня эти слухи. В конце концов, какая разница? - Когда отец воевал на стороне Святого Ордена - в тех боях, кстати, он и познакомился с Кедровым, - она решила бежать со своим любовником. Я был тогда еще совсем маленьким и плохо помню этого человека. Но зато хорошо помню, что было потом. Отец неожиданно вернулся с войны, когда мы буквально стояли на пороге.
  - И что случилось?
  - Что случилось? Он придушил его прямо у нас на глазах. А мать я потом несколько месяцев не видел - и оплакивал, думая, что она тоже мертва. Но она вернулась с ребенком на руках. И уверяла, что это дочь моего отца. К тому же девочка родилась слепой. Высчитав сроки, отец пришел к выводу, что теоретически она могла быть его дочерью. Поэтому оставил ей жизнь.
  - Но ведь установить отцовство не проблема!
  - В том-то и дело, что она ему помешала.
  - Кто? Грудной ребенок?
  - Майра с рождения обладала некой сверхъестественной силой. Анализы получались нелепыми - медикам так и не удалось выяснить, чья она дочь.
  - В кого же она такая? - спросила я. - И эти твои вещие сны...
  - Ясновидение - по материнской линии. Моя прабабка, например, умела читать мысли. А у Майры другие способности.
  - Какие?
  Дис не ответил.
  - Так, получается, отец совсем не занимался вашим с Майрой воспитанием? - спросила я тогда.
  Дис усмехнулся:
  - Воспитанием? Майру он видеть не желал, пока не узнал, что она, как он однажды выразился, "может быть хоть на что-то годна". Ей было всего восемь, когда она поседела. Раньше ее волосы были такого же цвета, как у меня, - Дис указал пальцем на свою макушку. - А вот со мной он повозился как с будущим наследником. Я ведь должен был стать достойным продолжателем отцовских дел. Но боюсь, что так и не оправдал его надежд.
  - А твои шрамы? Как это случилось? - продолжала я допрос.
  - Тебе правда хочется это знать?
  Я утвердительно кивнула.
  - Отец наказывал меня за каждый промах. Говорил, что настоящий мужчина должен уметь терпеть и причинять боль. И когда я отказывался причинять боль другим, он причинял ее мне, - вертя бокал с вином, говорил Дис, глядя в пространство перед собой. - Он хотел моей преданности. Хотел, чтобы я стал таким же, как он. Думал, как он, разделял его взгляды.
  - И?..
  - И я научился лгать и поклялся отомстить ему, как только смогу.
  - Жажда мести - не самое лучшее чувство. Особенно если всю жизнь хранишь его в душе, - заметила я. - Ты действительно собираешься убить его, как сказал Норе?
  - Я много раз задавал себе вопрос, смогу ли простить его, - признался Дис, сдувшись, словно воздушный шарик. - И однажды понял, что да, я мог бы... Но только если бы он раскаялся. Но ведь он не изменится, Жека! Он никогда не остановится. Наверное, именно этого и хотела от Призрака Майра - раскаяния. Но такие люди предпочитают раскаянию смерть.
  Дис подлил себе и мне еще немного вина.
  - Давай лучше выпьем за нас с тобой, - сказал он, покончив с неприятной темой. - За наше счастливое будущее!
  
  XLVIII
  Я так и знала, что Благословенная не отпустит меня, не угостив каким-нибудь ужасным случаем. Впрочем, если бы я не пошла на поводу у Диса и не отправилась с ним на прогулку по рабочим кварталам, я бы так никогда и не узнала...
  Невзирая на протесты Диса, я натянула вызывающе короткое платье и намалевала губы ярко-красной помадой. Пожалуй, этим самым я намеревалась немного отомстить ему за то, что он потащил меня ради собственного удовольствия по каналам моих тяжелых воспоминаний. Поэтому мы отправились в один из самых злачных районов города моего детства. Был у меня и еще один расчет при выборе этого чудовищного наряда: я сделала это для того, чтобы местные проститутки думали, что Дис уже снял женщину, и не приставали к нему. Мне так было спокойнее. Однако то обстоятельство, что мужики откровенно пялились на меня, нервировало нас обоих. На душе у меня кошки скребли и по другой причине: мне навязчиво казалось, что я лоб в лоб столкнусь здесь с чем-то нехорошим.
  - Эй, рыжая! - окликнул меня стоящий в дверном проеме одного из заблеванных баров мужик в спецовке, когда мы проходили мимо. - Чисто по-человечески, а? Двести!
  - Не оглядывайся, - крепко сжав мою ладонь, сказал Дис. И мы прибавили шагу.
  - Знаешь, вот теперь я понимаю, что это была плохая идея, - признался он, когда мы нырнули в одно из питейных заведений. - Давай вернемся.
  "Ну наконец-то до тебя дошло!" - с облегчением подумала я.
  А сказала другое:
  - Может, это и плохая идея, но она твоя. Давай уж выпьем, раз пришли. Когда еще мы здесь вот так посидим?
  Положив локти на грязную и липкую столешницу, я с наслаждением наблюдала отвращение на лице Диса.
  "Ну что, проникся атмосферой? - про себя злорадствовала я. - Папенькин сынок! Привык небось к роскоши. Так посмотри, какой бывает жизнь!"
  - А двести - это много или мало? - поинтересовался Дис, во сколько меня оценил тот работяга на улице.
  - Это очень мало, - успокоила я его.
  - Что будете пить? - спросила осипшим прокуренным голосом подошедшая к нам официантка.
  Она была симпатичной крашеной блондинкой лет за тридцать, но благодаря слою дешевой косметики на лице вытягивала на двадцать семь. Обслуживала посетителей, преимущественно мужчин, развязно расхаживая с медным подносом меж рядами пластиковых столов. Но с каждым заказом лицо ее становилось все кислее, поскольку, помимо выпивки, посетители ничего не желали. А ведь нетрудно было догадаться, что она заодно торговала собственным телом.
  Официантка так вызывающе улыбалась, что ее улыбка временами походила на оскал. Но Дису она даже не улыбнулась, поскольку с ним была я, выглядевшая как дешевая проститутка. И блондинка решила, что здесь ей ничего не светит. В общем, мой расчет оправдался.
  - Мы играем с огнем, - отхлебнув из кружки, сказал Дис. - А что если у тебя спросят лицензию?
  - Брось! Тут ни у кого лицензии не спрашивают. Да и разве тебе не интересно? - продолжала издеваться я. - Наслаждайся! Это же настоящее приключение.
  И, словно по заказу, в прокуренное и пропитанное алкогольными миазмами помещение кабака вошел седовласый господин в строгом сером костюме. Я сразу его узнала - это был директор Дома детства, к которому меня частенько вызывали в мою бытность воспитанницей. Я склонила голову к кружке, опасаясь, как бы он не узнал меня.
  Однако директор прошел мимо нас с Дисом и направился прямиком к Вете - так он назвал ту блондинку с подносом и кислой улыбкой. Гул голосов ввалившейся затем шумной компании заглушил их разговор. Я только увидела, что директор грубо схватил Вету за руку и явно требовал от нее каких-то объяснений, а она словно оправдывалась. Потом он предложил выйти, и они вдвоем удалились из питейного зала.
  - Что ты делаешь? - насторожился Дис, когда я поднялась и направилась вслед за ними. - Кто это такие?
  - Этот мужчина - директор детского дома, где мне довелось расти, - объяснила я, пробираясь меж спин пьяных мужиков. А Дис, как хвост, следовал за мной. - Хочу узнать, что он тут делает. Ведь у него была безупречная репутация семьянина.
  - Мне здесь не нравится. Давай уйдем! - снова попросил Дис. Но продолжал идти сзади. Не мог же он оставить меня одну в таком месте! Да и дорогу назад из этих трущоб, подозреваю, сам не нашел бы.
  - Я только чуть-чуть послушаю, о чем они говорят, - пообещала я и потянула его к уборным на доносившиеся оттуда голоса - мужской и женский.
  Пробравшись на цыпочках в мужскую половину туалетной комнаты, мы укрылись в одной из кабинок. Отсюда было хорошо слышно все, что происходило в женской части уборной. Я затихла, пытаясь не обращать внимания на умопомрачительный запах и заляпанные стены. А вот Дису это удавалось хуже. Он выглядел так, будто его окунули головой в загаженный толчок. С омерзением озираясь, Дис старался ничего не касаться.
  - Сколько ты заработала за эти дни? - спрашивал директор.
  - Клиентов мало, - оправдывалась Вета. - Все, что мне удалось выручить, отдала за съемную квартиру.
  - Врешь! Ты должна мне деньги. И я вытрясу их из тебя, лживая дрянь!
  Затем послышался звук пощечины и рыдающий голос Веты:
  - Ну зачем же по лицу?! Так я вообще ничего не заработаю.
  - Слушай сюда! - продолжал директор. - На носу предвыборная кампания, и мне позарез нужны бабки. Если завтра ты не вернешь мне долг, то пожалеешь о том, что появилась на свет. Ты поняла меня?
  - Угу, - отозвалась Вета.
  - Я знаю, что они у тебя есть, ты их откладываешь, стерва!
  - Ничего у меня нет! Ни гроша! - возражала она сквозь слезы. - Я хочу уйти из бизнеса. Ты ничего нам не оставляешь!
  - А знаешь что? Ты мне надоела. Отдашь двойную норму к концу недели - и катись ко всем чертям! Но если не соберешь эту сумму, тебе придется плохо, - пообещал директор и ушел, оставив проститутку рыдать.
  Я направилась в женскую половину, несмотря на пытавшегося меня удержать Диса.
  - На кой черт она тебе сдалась? - не понимал он.
  - Подожди меня снаружи, - попросила я и вытолкала его в коридор.
  Вета плакала, сидя на грязном полу у стены.
  - На, возьми, подруга, - сказала я, протянув платок.
  Она обратила ко мне свои большие глаза с размазанными вокруг тенями и тушью.
  - Ты новенькая? - взяв себя в руки, спросила Вета, начиная приводить в порядок макияж. - Тогда лучше вали отсюда поскорей. У нас не то заведение, где можно заработать. Видала хозяина? Я просто глубоко увязла, поэтому не могу сейчас уйти.
  - Это хозяин? - удивилась я. - Но он же директор детского дома.
  - Ага! И все девчонки из его детского дома попадают затем в публичный, - сказала Вета.
  - Вот, оказывается, как! - Я была потрясена. И внезапно узнала в Вете одну из старших детдомовских воспитанниц. - Ты не узнаешь меня? - спросила я.
  Высморкавшись в мой платок, шлюха внимательно вгляделась в мое лицо.
  - Ты тоже детдомовская? - угадала она. Но так меня и не вспомнила.
  - Сколько ты должна этому выродку? - поинтересовалась я.
  Вета назвала такую смешную сумму, ради которой в любой другой части мира ни одна падшая женщина, уверена, не вышла бы на панель. Но только не на Благословенной.
  - У меня есть парень. Он любит меня, - рассказывала она, приняв меня за товарку по несчастью. - Он обещал на мне жениться, если завяжу с этим делом. Но я не могу собрать эту чертову сумму! - Вета снова разрыдалась, продолжая пачкать косметикой мой платок. - А если останусь, он меня точно бросит... Зачем я ему такая нужна?
  
  - Дай ей денег, Дис, - попросила я, выйдя к нему из туалета.
  - Что? - переспросил он.
  - Просто дай ей эти несчастные деньги, - я назвала сумму, которая требовалась, сконвертировав ее на имеющуюся при нас валюту.
  - С какой стати? - возмутился Дис, словно до глубины души оскорбленный моей просьбой. Несмотря на то, что это уж точно не ударило бы по его кошельку. Трудно было себе представить, чтобы от таких невеликих денег вообще могла зависеть чья-то судьба!
  - Это спасет ей жизнь. Она собирается уйти из этого грязного бизнеса и выйти замуж, - объясняла я.
  - Замуж? Вот эта шлюха? - он указал пальцем на двери туалета.
  - Дис! - шикнула я на него. И вкратце объяснила ситуацию.
  - Ты ненормальная, - сказал он, все-таки доставая и отсчитывая деньги.
  - Но ведь это такая мелочь. Тем более они все равно не твои, ты взял их у отца.
  - Вот, значит, какие доводы! - разозлился Дис, замерший с купюрами в руках.
  - Точно в такой же ситуации могла оказаться и я, если бы не сбежала к отшельникам. Не протяну ей сейчас руку помощи - буду всю жизнь себя корить.
  - Но ты не можешь помочь всем и каждому! - упирался Дис.
  - Не верю, что мы ругаемся из-за этого.
  Наконец Дис махнул рукой и протянул мне деньги.
  - Нет, это должен сделать ты. Так будет естественней, - усложнила я задачу.
  - Шутишь?
  - Просто подойди и отдай ей их, - потребовала я. - Скажи что-нибудь... Ну не знаю... Что завтра зайдешь. А сам не зайдешь, - закончила я.
  - Уму непостижимо! - сказал он, качая головой. Но все-таки пошел выполнять мою просьбу.
  
  Больше мы не ссорились и не ходили по борделям. Но те несколько дней, что мы вместе провели на Благословенной, меня постоянно что-то тревожило. Острее всего я это чувствовала, когда оставалась с Дисом наедине. Каким бы неистовым ласкам мы ни предавались, ко мне неизменно возвращалось ощущение тревоги. Будто Дис вовсе не тот, каким кажется, и рано или поздно покажет свою истинную сущность. Дело было даже не в том, кто его отец, а в нем самом. Он словно еще не определился, каким стать: бывал одновременно скрытным и искренним, добрым и беспощадным, нежным и жестоким. И выглядел так, словно все время думал свою тяжкую думу, которой ни с кем не собирался делиться. А еще мне казалось, что после сделанного мне предложения он начал чаще проявлять темную сторону своей натуры, решив, что больше нет причин себя сдерживать. В один из вечеров он напился до чертиков и заявил, что намерен объявить отцу о своей женитьбе - как о решении, которое принял сам, не испрашивая соизволения папеньки. И все порывался позвонить Падуле и "обрадовать" его этой новостью.
  - Да ведь этого нельзя делать, Дис! Он не должен узнать, что я жива, - убеждала я. Но вовремя поняла, что он слишком пьян, чтобы понимать что-либо. И, на всякий случай убрав подальше его астерофон, решила поговорить с ним наутро, когда протрезвеет.
  Но утром Дис ничего не сказал в свое оправдание. А в его взгляде появилось что-то недоброе. Впрочем, возможно, это было обыкновенное похмелье.
  Однако следующей же ночью он поступил еще более неожиданным образом: перед сном крепко сжал мое запястье и сказал, что никогда и никуда меня не отпустит. Да так и уснул, оставив мне целую ночь на обдумывание его слов. Как только я пыталась отнять у него свою руку, он тут же пробуждался и усиливал хватку. Наутро Дис извинялся, говорил, что перебрал и такое больше не повторится. Просто ему показалось, что я могу вздумать пройтись без него по ночным улочкам "этого криминального городишки".
  Но, если не считать этих двух неприятных случаев, наш "медовый месяц" прошел без особых происшествий.
  - Что тебя тревожит? - как ни в чем ни бывало спрашивал Дис накануне отъезда, заметив, что я чем-то опечалена. - Разве тебе не хотелось поскорее уехать отсюда? Уж не жалеешь ли ты о том, что дала мне согласие выйти замуж? - шутил он.
  Но в этой шутке была доля правды.
  - Мир чудовищно жесток. Вряд ли он позволит нам долго быть счастливыми, - уклончиво объяснила я свое состояние. - Мой дед пожертвовал мной ради сохранения научной тайны. Моя семья сделала открытия, которые привели к войне. Воспитанницы детских домов на этой планете становятся проститутками... - перечисляла я.
  - Вот именно поэтому я хочу, чтобы у нас все было иначе, - возразил мой возлюбленный, обняв меня. Как же мне хотелось услышать от него именно эти слова! - Каждый из нас пережил достаточно, чтобы продолжать жить среди боли и лжи. Я не представляю, как ты вынесла все, что выпало на твою долю. Но клянусь, теперь я буду защищать тебя до последней капли крови, если понадобится, - сказал он.
  И я ему поверила.
  
  XLIX
  Когда мы вернулись на Московию, ее было не узнать. Шайки мародеров орудовали на улицах полуразоренных городов. Но Кедров еще не нанес первого удара, и человеческие жертвы пока исчислялись лишь десятками. Однако на "свиноферме" становилось небезопасно. Макс отвез Майру в бункер Норы, а сам отправился разведать обстановку в столице.
  - Это было неразумно, - ругался Дис, осматривая его рану, когда разведчик вернулся едва живой и с простреленной ногой. Ввалившись в двери, Макс буквально рухнул нам на руки. - Зачем ты туда сунулся?
  - Дьявол, мне нужна эта нога! - расстраивался Макс, которого мы дотащили до стула. - Не могу же я вести войну на костылях! Приведите меня в форму, вы ведь шарите в медицине, - говорил он Норе и Дису, морщась от боли. - Скажите, сколько она будет заживать?
  - Долго, - пообещал Дис.
  - Кость повреждена, - подтвердила Нора.
  - Вот черт! - произнес Макс, порываясь встать. - Я должен был встретиться с человеком из Противодействия.
  - Лучше заткнись и прими обезболивающее, - посоветовал Дис, усаживая его обратно. - Сейчас ты никуда не пойдешь, понял?
  - К черту обезболивающее! Водка есть? Теперь я беспомощен, словно баба! - сетовал Макс, глядя, как Нора накладывает шину.
  Дис по просьбе раненого достал из сумки бутыль с самогоном.
  - А ну уберите это! - потребовала Нора, наполняя шприц. - Лучше помогите перенести его вон туда, - она указала на стол для подопытных животных.
  - Мне нужно было кое-что достать, - бормотал Макс, пока мы его перетаскивали.
  - Ну и что - достал? - как бы между прочим спросил Дис, укладывая его на стерильную поверхность.
  - Да! - Макс вынул из-за пазухи электронный носитель информации и сунул его в руки Дису. - Тут секретные номера, по которым связываются с Чингисханом по государственным делам, - сказал он и, вдруг почувствовав усталость, откинулся на спину.
  Воспользовавшись его состоянием, Нора вколола обезболивающее. Жилы на руке Макса - той, на которой как раз был оборван рукав, - напряглись в ответ на укол иглы, но он не проронил ни звука, лишь в изнеможении прикрыл глаза.
  Однако Майра, подойдя, положила ему на лоб руку и сказала:
  - Ему есть что нам сказать. Надеюсь, это не снотворное?
  - Нет, - заверила Нора. - Всего лишь анальгетик. Но он может отключиться в любой момент.
  - Этого нельзя допустить, - сказала Майра и в упор посмотрела на Макса, не отрывая ладони от его лба, и его веки задрожали.
  - Что ты делаешь? - убирая ее руку, спросил Дис.
  - Он должен был сообщить нам что-то очень важное, - медленно и внятно проговорила она, повернувшись к брату. - Я это чувствую.
  - Макс, - позвала я, дотронувшись до его плеча. - Что ты хотел нам сказать?
  - Перекрась волосы, - пошутил он, с трудом приоткрыв глаза. - Этот цвет тебе не идет. - А затем, переведя взгляд на Диса, сказал, морщась от боли: - Видел сегодня твоего папашу. Надо сказать, премерзкий тип!
  Внимательней приглядевшись к нему, Дис вдруг заподозрил неладное и кинулся расстегивать его куртку, а затем рубашку под нашими недоумевающими взглядами.
  - Помогите мне! - поторопил он.
  Когда с пуговицами было покончено, мы увидели покрывающие тело Макса гематомы.
  - Да его как будто ногами били! - ужаснулась я.
  - Скорее всего, так оно и было, - сказал Дис.
  - Я могу сделать снимки, - быстро говорила Нора, ощупывая его. - Но и невооруженным глазом виден перелом ребер.
  - Вот дьявол! - ругался Макс, снова порываясь встать. Но, закашлявшись, рухнул назад, поддерживаемый нами. Ему становилось хуже.
  - Пусть говорит! - неожиданно повысив голос, сказала Майра. - Он не умрет сегодня, - и снова занесла над ним руки.
  - Ты в своем уме?! - схватив сестру за локоть и оттащив от стола, вспылил Дис. - Хватит твоих пророчеств! Он ранен, разве ты не видишь? Иногда мне кажется, что ты действительно дочь нашего отца!
  В глазах Майры блеснули слезы - как в тот раз, когда Дис обвинил ее в доведении Призрака до самоубийства.
  - Так и есть, - дрожащим голосом подтвердила она и вынула распечатку с результатом теста на отцовство. - Доктор Нора провела его на днях по моей просьбе.
  С раздражением отвернувшись от сестры, Дис даже не посмотрел на протянутую бумагу. Рука слепой зависла в воздухе. Тогда я взяла у нее листок и пробежала его глазами.
  - Но ведь это не имеет никакого... - я хотела сказать "значения".
  - Я узнал, что солдаты Кедрова начали выстраивать корабли в боевой порядок в нейтральном космическом пространстве вблизи Московии, - прервал меня Макс, снова обретя способность говорить. - Нужно срочно связаться с Кольцом планет, иначе захват Московии неизбежен. Лучше позвони этому подонку прямо сейчас, Жека, - сказал он мне словно из последних сил и снова устало прикрыл глаза - теперь уже надолго.
  
  Я послушно устроилась за свободным столом, расположив перед собой свой проекционный астерофон. Не стоит объяснять, как я волновалась, когда в воздухе передо мной развернулось небольшое трехмерное изображение. На вызов ответил главный смотритель гарема. Он был, как всегда, в чалме.
  - Приветствую тебя, о евнух! - торжественно произнесла я, понимая, что он меня не узнает. И представилась: - Передай повелителю пяти планет, омываемых небесными океанами, что его хочет лицезреть Роксана. Это дело государственной важности, - добавила я, но поняла, что опять все перепутала с океанами.
  - Роксана? - до глубины души удивился евнух, так что даже дар речи на пару мгновений потерял. - Но ты ведь мертва!
  Вот теперь он меня узнал.
  - Как видишь, я еще на этом свете. Но прошу тебя, друг, никому об этом ни слова! Ты ведь всегда был добр ко мне. Прими же на веру: то, что я хочу сказать господину, очень важно для всех нас. Иначе бы я не звонила по этому секретному номеру.
  - Слушаюсь, великолепная Роксана! - склонив голову в знак уважения, ответил евнух и отошел.
  А я оглянулась на друзей, следивших за разговором вне поля зрения камеры, и поняла, что они выпали в осадок от моей манеры общения с тучным темучинцем. Я развела руками: так у них там принято, что поделаешь!
  Мы прождали минут двадцать. За это время Макс отключился, тяжело постанывая сквозь медикаментозный сон. А Нора и Дис, не преминувший закурить прямо в лаборатории, в напряжении ожидали, что же будет дальше. Наконец передо мной вырисовалась физиономия Чингисхана.
  - Роксана? - не поздоровавшись и даже не улыбнувшись, выпалил Ахмед. - Мы ведь договаривались, что ты больше не дашь о себе знать!
  - Повод веский, мой повелитель! Миру грозит опасность, - начала я. - Ученые на планете Московии изобрели технологию бессмертия, которую уже успешно опробовали на животных. Но секретные разработки украли и собираются использовать в военных целях плохие люди. В их числе руководитель корпорации "Дао" Тони Падула и его военачальник генерал Кедров. Ты должен был слышать эти имена во время войны со Святым Орденом. Генерал уже выстраивает в космосе эскадры боевых космолетов с целой армией зомбированных солдат. Они собираются захватить все окрестные планеты. Я знаю, что мощь твоей армии тоже велика. Поэтому мы просим тебя выступить на нашей стороне, - завершила я свою тираду.
  - Но Московия очень далеко, - подумав, ответил Чи. - С какой стати мне рисковать жизнями своих воинов ради ликвидации угрозы в вашей части Вселенной?
  - Ахмед, ты не понимаешь, - покончив с субординацией, приступила я к убеждению. - Опасность грозит и нашему миру, и вашему. "Дао" обретет власть не только отнимать, но и даровать жизнь. Разве это не противоречит твоей религии? Захватчики возомнили себя богами! И не ограничатся нашей частью Вселенной. А когда они доберутся и до вас, возможно, будет слишком поздно.
  - А почему именно ты выступаешь от имени всей планеты? - засомневался в моей компетентности Ахмед.
  - Я из семьи ученых, разработавших технологию бессмертия. Мой дед был основателем теории перемещения во времени. А это моя тетя, Нора Кешиа, руководитель научно-исследовательского института. - Я поманила Нору поближе.
  - Так ты из клана Кешиа?! - кивнув Норе в знак приветствия, изумленно проговорил Чи. - Почему же ты сразу не сказала мне?
  - Тогда я этого и сама еще не знала. Мое происхождение открылось лишь недавно, но это сейчас не важно, - закрыла я тему. - Гораздо важнее предотвратить готовящийся переворот.
  - Сколько у вас людей? - спросил Ахмед.
  - Нисколько.
  - У Московии нет армии? - удивился он.
  - На Московии беспорядки, дипломаты продолжают общаться, переливая из пустого в порожнее, - употребила я древнерусскую пословицу для украшения речи, - народ бастует, а полиция пытается стабилизировать обстановку, но безуспешно. Возможно, нам может помочь Противодействие. Но с ними мы еще не связывались. К тому же там слишком много ненадежных людей. Президент Московии бессилен что-либо предпринять: его попросту уберут, если он выступит против "Дао". Но мы просим тебя воевать не за Московию, а против Кедрова. Если ты упредишь его удар, то сможешь поставить свои условия нашему президенту. Возможно, это позволит ликвидировать угрозу агрессии на корню. А если и нет, мы хотя бы покажем, что просто так не сдадимся.
  Чингисхан крепко задумался. А потом неожиданно спросил:
  - Ты нашла того человека, которого искала?
  - Да, мой господин, - склонив голову, ответила я и скосила глаза на Диса, встрепенувшегося от услышанного. - И я благодарна тебе за то, что ты даровал мне свободу.
  - Я рад, - искренне сказал Чи. - Так ты говоришь, "Дао" собирается захватить власть над всем миром?
  Я утвердительно кивнула:
  - Именно так.
  - Время от времени появляются в истории люди, считающие, что такое им под силу. Обычно они плохо заканчивают, но из-за их амбиций проливаются реки крови, - произнес Чингисхан. И закончил официальным тоном: - Мне нужно обдумать твое предложение, Роксана.
  - У нас очень мало времени, Ахмед! - предупредила я.
  - Ты должна понимать, что на мобилизацию моей армии тоже потребуется время.
  - Знаю. Поэтому и дерзнула торопить тебя с решением. На кон поставлены жизни миллионов людей и основы мироздания, - сказала я. И испугалась - не перегнула ли палку?..
  - В ближайшее время я намерен собрать совет министров. Как только мы посовещаемся, я свяжусь с тобой, - сказал Чи и отключился.
  
  - Вот сволочь, - простонал очнувшийся Макс, расслышав конец разговора. - Полигамист проклятый! Он, видите ли, должен подумать!
  - Роксана?.. - недоумевая, эхом откликнулся Дис, потушив окурок о край лабораторного стола.
  - А что же Святой Орден? - размышляла тем временем я. - Разве он приемлет идею дарования вечной жизни людьми, а не Богом?
  - Эти и не такое приемлют! В свое время они организовали своеобразный "крестовый поход", который в конечном счете тоже подразумевал захват неограниченной власти. Но тогда у них не было технологии бессмертия. И, кстати, тогда именно отец Чингисхана помешал им воплотить свои планы в жизнь, - принялся просвещать нас Дис.
  Но в этот момент Макс, попытавшись что-то еще сказать, раскашлялся, и на его губах показалась кровь. Мы все кинулись к нему. Нора засуетилась, подсоединяя к Максу какие-то приборы. А я взяла его за руку.
  - Ну как же тебя угораздило? - сочувственно оглядывая Макса, спросил Дис. - Не поверю, чтобы ты не мог за себя постоять.
  - Как-нибудь я тебе покажу, что я могу, - пообещал Макс ослабевшим голосом. - И разукрашу твою наглую физиономию, - пошутил он, даже на смертном одре не утратив чувства юмора. - Но не думаю, чтобы и ты, обладатель черного пояса по дзюдо, легко справился с двумя амбалами, которые охраняют кабинет твоего папаши. У них еще такие тяжеленные резиновые дубинки, - добавил Макс.
  - Ты скопировал информацию прямо с отцовского компьютера? - догадался Дис, снова повертев в руке электронный носитель информации размером с булавочную головку. - Невероятно! Как тебе удалось проникнуть в его кабинет?
  - Уметь надо.
  - И ты нарвался на его телохранителей?
  - Не совсем. Твой папаша застукал меня лично, а потом приказал этим ребятам разобраться со мной. Сам он куда-то очень торопился, даже не остался посмотреть, чем все закончится.
  - Твою-то мать!.. - присвистнул Дис. - Тогда поставлю вопрос по-другому: как тебе удалось бежать?
  - А я и не думал бежать. Я дрался.
  - Ну и дурак!
  - Одного я пристрелил. Со вторым пришлось повозиться. А ногу продырявили уже по пути, в городе. Там всюду стреляют - просто кошмар какой-то, ведь еще каких-нибудь несколько дней назад... Доктор Кешиа, поставьте мне еще один ваш чудодейственный укол, - снова застонав, позвал он Нору. - У меня все просто жутко болит!
  - А что вы хотели? Чтобы все прошло мгновенно? - ответила Нора. - Радуйтесь, что вообще остались живы! И замолчите наконец. Перестаньте с ним разговаривать! - запретила она Дису.
  - Разве живых кладут на стол? - продолжал паясничать Макс. - Это меня, знаете ли, морально угнетает, - но снова закашлялся.
  - Скорее всего, у него внутреннее кровотечение, - шепотом сообщила мне Нора.
  - Сделай что-нибудь, спаси его, пожалуйста! - взмолилась я.
  - Сделаю все возможное. Но... - она покачала головой, давая мне понять, что дело плохо. - А где Майра? - как бы между прочим, спросила она громче, подкатывая к раненому мобильный рентген-аппарат.
  Дис огляделся, не увидев сестры.
  - Майра! - позвал он. И еще громче и отчаяннее: - Майра!!
  Он кинулся к выходу. Но ни Майры, ни экомобиля Макса у входа в бункер не было.
  - Но как же она могла уехать? Она же слепая! - изумлялась я, выбежав наружу вслед за Дисом.
  - Она все видит, - говорил Дис, прыгая за руль, - только по-другому. Я сам учил ее водить. Зря я это сделал!
  - Зря ты ей это сказал, а не сделал! - упрекнула я его по поводу фразы "дочь своего отца".
  - Куда же она могла поехать? - бормотал Дис, непослушными руками заводя мотор. И я вспомнила слова Макса о "психической неуравновешенности", которая "может повредить делу". Мне показалось, он вообще не способен вести машину в таком состоянии. Но все равно села в экомобиль - не могла же я бросить его одного.
  - Она поехала к отцу. Вот дура! - понял Дис и рванул с места. - Вбила себе в голову, что должна остановить его любой ценой. Ей кажется, что у нее получится это сделать.
  - Сделать что? Ты не поможешь ей, просто поехав туда! Вряд ли Падула простит тебе ложь насчет ее гибели.
  - Я должен попытаться.
  - Но мы даже не взяли оружие, чтобы соваться в город!
  Свершилось - мои слова отрезвили Диса. Дав по тормозам, он с размаху ударил кулаками по рулю.
  - Господи, ну почему они такие глупые? - на его лице снова обозначилось уже знакомое мне выражение непередаваемой муки. - Я пытался их спасти, их обеих. Но ни мать, ни Майра никогда не умели лгать и притворяться.
  - А ты умеешь?
  Он странно взглянул на меня, а потом вышел из машины и решительным шагом направился назад в бункер - чемодан с остатками нашего арсенала хранился теперь там.
  - Майра взяла твой экомобиль, - сообщила я Максу, пока Дис вооружался. - Мы попытаемся ее догнать.
  - С ума сойти, - пробормотал Макс. - Слепая угнала мою машину! Прощай, мой железный конь... Совсем еще новенький.
  - Она не слепая, - рявкнул Дис.
  - Ну тогда я спокоен, - хрипло простонал Макс.
  - Не разговаривайте! - снова запретила ему Нора.
  Замолчав, Макс покорно сложил руки на животе, а мы с Дисом бросились в погоню.
  
  L
  - Давай сама поведу, - предложила я, видя, что нервы Диса на пределе.
  Но он не отдал мне управление. А километра через полтора машину занесло, и мы слетели в кювет. Передний бампер треснул пополам от удара о дерево, а нас с Дисом придавило подушками безопасности.
  - Что ж ты творишь, черт тебя подери?! - ругалась я, выбираясь из помятого экомобиля. - Говорила же, не садись за руль...
  - Это не я! Разве ты не понимаешь? Это она! - Дис понес несусветную чушь. - Ну зачем ты так со мной, Майра? Не поступай со мной так! - орал он в темноту ночи.
  Дис выскочил на трассу, я за ним. Но сделав несколько шагов в сторону города, он рухнул на колени, как подкошенный.
  - Она не хочет, чтобы мы шли за ней, - бормотал Дис. При этом его глаза горели безумием. - Я не смог спасти мать, теперь не могу спасти сестру... Отец всегда говорил, что я ни на что не годен. И это правда. Но я убью его, клянусь! Я сделаю это, если он хоть пальцем ее тронет!
  Я смотрела на него как на помешанного. Поверила бы во что угодно, но никогда в то, что Майра могла заставить Диса съехать в кювет силой мысли. Пусть даже такое ей под силу, но она ведь любит брата и не сделает ему ничего плохого. В этом я была уверена.
  "Да у тебя и правда крыша едет, дорогой", - сокрушенно подумала я.
  - Нам надо вернуться и все обдумать, - сказала я Дису, положив ладонь на его плечо. - Давай, поднимайся на ноги.
  
  - У него разрыв селезенки и легкого, - сообщила Нора, кивнув на Макса, когда мы вернулись в бункер ни с чем. - Состояние ухудшается. А у меня здесь нет необходимого оборудования и ассистентов, чтобы провести операцию.
  - Но в больницу ему тоже нельзя. Все они сейчас переполнены ранеными в уличных потасовках. Там его просто бросят умирать! - сказала я, приблизившись к столу.
  Макс был без сознания. Таким бледным я его никогда раньше не видела. На мои глаза навернулись слезы, когда я представила, что могу его потерять.
  - Так оцифруйте его, - бросил Дис.
  - Что? - в один голос переспросили мы с Норой.
  Дис открыл было рот, чтобы что-то еще сказать, но зазвонил его астерофон, и он жестом призвал нас к молчанию.
  - Отец?
  - Где тебя черти носят? - ревел в динамик Падула, так что слышно было бы и в другом конце зала. - До тебя неделю было не дозвониться!
  - Проматывал твои деньги, - чистосердечно признался Дис.
  - Придурок несчастный! Ты причастен к этому, да? Я до последнего отказывался верить в свои догадки. Это ты инсценировал ее гибель?
  - Речь о Майре? - сдержанно спросил Дис.
  И мы все поняли, что она уже у Падулы.
  - Вы обманули меня! Вы оба!
  - Я хотел ее уберечь, - еще сдержаннее сказал Дис. - Но ей надоело прятаться. Она добровольно отправилась к тебе сегодня вечером, и я не нашел причин ее удерживать. Я бы и сам ее к тебе отвез, если бы она раньше не угнала у меня экомобиль, - соврал он.
  - Ее сила крепнет, - несколько успокоившись "признанием" сына, сообщил Падула. - Мне пришлось запереть ее в подвале до приезда доктора Ульриха. Она пыталась управлять моими людьми! Но выдохлась раньше времени. Сейчас с ней уже работают профессионалы.
  - Не причиняй ей вреда, прошу! - произнес Дис, и его голос дрогнул. - И не дай ей навредить себе - она может наложить на себя руки.
  - Не беспокойся, я о ней позабочусь, - пообещал Падула. - А тебя, выродок, отходил бы как следует за эту брехню!
  - Прости меня, папа, - сказал Дис, отвернувшись, поскольку я смотрела на него во все глаза. - Я не думал, что она окажется такой... глупой, - выдавил он.
  - Вся в мать! Слишком много на себя берет...
  Дис побагровел, приложив неимоверные усилия, чтобы ничего на это не ответить. На его щеках снова заиграли желваки.
  - Где ты? Я хочу видеть тебя немедленно! - потребовал Падула.
  Дальнейший их разговор мне услышать не удалось, потому что Дис отошел в сторонку и понизил голос. Я решила, что ему просто стыдно за собственное раболепие. И ничего не заподозрила, даже когда мой слух уловил фразу вроде "ну а если я достану то, что обещал, ты отдашь ее мне?".
  
  - Кто такой доктор Ульрих? - спросила я, когда разговор отца с сыном завершился.
  - Психиатр. И один из разработчиков курсов "Универсальный солдат", - ответил Дис, устало опускаясь на стул перед столом с какими-то препаратами, разлитыми по пузырькам и колбам. Он рассеянным взглядом смотрел вокруг себя.
  - И мой бывший муж, - неожиданно добавила Нора. - А также твой отец, Евгения.
  - Как?.. - у меня отвисла челюсть.
  - Ты должна это знать, - тяжело вздохнула Нора.
  - Вот так дела! - неожиданно злобно усмехнулся Дис, обернувшись к нам. - Как тесен мир!
  Он потрясенно переводил взгляд с меня на Нору и обратно. При этом выглядел так, будто нас обеих видел впервые. А потом его глаза сверкнули гневом, и он, пренебрежительно хмыкнув, отвернулся к лабораторному столу.
  Я хотела что-то возразить, но слова застряли у меня в горле. Я только молча смотрела на Нору в ожидании объяснений.
  - Спустя пару лет после смерти твоей матери Ульрих сделал мне предложение, - призналась она. - Мы вместе работали со временем, но затем наши взгляды кардинально разошлись. И я солгу, если скажу, что не догадывалась, откуда произошла утечка информации. Это мог быть только он.
  - Сумасшедшая семейка, - заметил Дис. Понюхав обнаруженную среди пробирок пустую тару, более или менее похожую на стакан, он налил в нее нашего с Гетой самогона.
  - Ваша семейка ничуть не лучше! - парировала Нора.
  Дис на всякий случай еще раз понюхал незнакомый напиток, но все же выпил.
  - Осторожнее. Эта штука очень крепкая, - предупредила я, видя, что он наливает еще.
  Но его было уже не остановить.
  - Не могу поверить, что ты дочь этого человека, - морщась от очередного глотка, упрекнул он вместо того, чтобы поддержать меня. И в его взгляде вновь промелькнула нескрываемая ненависть.
  А я захлопала глазами, не понимая, за что подверглась нападкам.
  - Но я ведь даже никогда его не видела. Впервые слышу это имя! Я не знаю, кто он такой!
  - Непревзойденный мастер гипноза. Видела бы ты, что его методы вытворяют с людьми! Хм, да ведь ты это на себе испытала на Альфе. Какая ирония судьбы - папочка чуть было не промыл мозги собственной дочери, - Дис снова с опаской заглянул в "стакан" и поболтал содержимое.
  - Что ты говоришь, Дис? Это не ты! - ужаснулась я. - Ты не можешь так говорить. - Я никогда не видела Диса таким и отказывалась верить своим ушам.
  - Мне надо идти, - сказал он вдруг, словно опомнившись. Отставил бутыль в сторону и направился к выходу.
  - Он пешком собирается идти в город? - язвительно спросила Нора, когда дверь за Дисом захлопнулась.
  - Дай мне ключи от твоего внедорожника, - попросила я, потому что другого средства передвижения, не считая своих двоих, у нас не оставалось.
  - Вы собираетесь оставить меня без транспорта? - возмутилась она. - А если мне что-нибудь понадобится?
  - Я только помогу Дису вытащить из кювета его машину и верну тебе твой транспорт, - пообещала я. - Десять минут!
  - Ну хорошо, - согласилась Нора и выдала мне ключи. - А я пока позвоню коллегам и посовещаюсь по поводу вашего раненого товарища. Только будь с ним осторожней, - предупредила Нора насчет Диса. - Я ему не доверяю.
  Зато я ему доверяла. И, как дура, помчалась догонять его.
  
  LI
  - Что ты собираешься делать? - спросила я, когда мы выгнали из замаскированного укрытия внедорожник Норы, намереваясь достать из кювета машину Диса. Точнее, это я намеревалась. А у Диса были совсем другие планы. Но он лишь мрачно молчал, сжимая зубами сигарету. И таким мне совсем не нравился. Хоть я и понимала, что он вне себя из-за выходки Майры.
  Но все оказалось хуже, чем я могла предположить. Время от времени странно поглядывавший на меня Дис вдруг приблизился и, заглянув в мои глаза, неожиданно произнес:
  - Доверься мне.
  Не успела я ничего понять, как он положил руку на мою шею и нажал на какую-то точку, отчего я мгновенно отключилась. За три года на Альфе-88 его научили разным полезным штучкам. И он не применял их на мне до сих пор лишь потому, что не было необходимости.
  Очнулась я от жуткой тряски: я лежала на заднем сиденье автомобиля Норы лицом к спинке, а кисти моих рук были крепко перемотаны скотчем. И при мне не было никакого оружия: кто-то забрал мой пистолет и даже складной нож, который я хранила в голенище сапога. Впрочем, мне не составило труда догадаться, кто сделал это со мной.
  Трясло так, будто внедорожник несся на бешеной скорости по ухабам - видно, Дис решил сократить путь и погнал по бездорожью. Но мне не хватило времени как следует оценить свое положение. От внезапного торможения я чуть было не слетела с сиденья на пол. А затем одну из боковых дверей открыли снаружи, и я увидела уже знакомое мне лицо.
  - Элизабет собственной персоной! - радостно произнес Падула.
  - Ну ты и свинья, Дис, - только и сказала я, когда меня выволокли наружу. Отец и сын стояли друг против друга, а я между ними. Но даже плевать в их рожи у меня в тот момент не было ни сил, ни желания. Я поверить не могла, что Дис так со мной поступил.
  - Ты нашел ее! - восхищался Тони. - Ты ее привез! А я, признаюсь, в тебе сомневался. Делаешь успехи, сын! - похвалил он, похлопав Диса по спине.
  - Где моя сестра? - без предисловий спросил тот.
  - С ней все в порядке, она спит, - отмахнулся Тони.
  - Почему она спит? Доктор Ульрих уже приехал? - насторожился Дис.
  - Он был здесь, но его срочно вызвал Кедров, - объяснил Падула. И, приглядевшись к сыну, стоявшему пошатываясь, беззлобно заметил: - Да ты пьян что ли?
  - Нет, я просто устал, - соврал он.
  Но кто бы в это поверил!
  
  - Черный цвет был тебе больше к лицу, - заметил Падула, грубо усаживая меня на стул, когда мы вчетвером - он, Дис, я и бородатый амбал (второго телохранителя пристрелил Макс) - оказались в том самом кабинете. Ночь была на исходе. Тусклый предрассветный свет сочился в огромное, обрамленное тяжелыми шторами окно, за которыми раскинулся мрачный, под стать владельцу, сад.
  - Ну давай, туши уже об меня свой бычок, - огрызнулась я, припоминая обстоятельства нашей прошлой встречи. - Это тебе ничего не даст.
  - Вы только гляньте, какое бесстрашие! - насмешливо произнес Падула и действительно приблизился ко мне с сигарой. - Какая отвага!
  А я, как это за мною с некоторых пор водилось в момент опасности, почувствовала сквозь пространство комнаты, как у Диса напряглись все жилы и поджилки.
  "Зачем же ты выдал ему меня? - недоумевала я. - Разве ты не знал, что все так и будет?"
  - Сейчас у тебя нет при себе камней. Что станешь делать? - спросил Падула, гуманно затушив сигару о дно хрустальной пепельницы. В то утро у него было хорошее настроение. И я намеревалась испортить его во что бы то ни стало.
  - Собираюсь поговорить с тобой по душам. Может, одумаешься, - ответила я.
  Падула искренне рассмеялся - прямо как в прошлый раз.
  - А у тебя недурной вкус, сын! Она мне тоже нравится, - сказал он.
  Дис не отвечал. Он стоял в сторонке с невозмутимой физиономией. Но факт оставался фактом: он привез меня к отцу, чтобы обменять на Майру. Точнее - в надежде обменять. Я ведь слышала обрывок их разговора, просто не сразу поняла, о чем речь. Но вряд ли Дис сам верил в успех этого предприятия. О чем он вообще думал?!
  Взяв со стола ножницы, Дис молча разрезал скотч на моих затекших руках. Падула не стал препятствовать. Наверняка они оба считали, что я никуда не денусь. Как же много людей и впоследствии жестоко ошибались, думая так же!
  - Ну давай поговорим по душам, - согласился Тони, присев на край стола и наклонившись ко мне так, что его лицо оказалось совсем близко. - Что в тебе такого особенного? Как тебе удалось пройти сквозь время? И где, кстати, камень времени? Сама расскажешь или Ульриха подождем?
  Просканировав ситуацию, как когда-то на Альфе во время защиты курсовой, я сделала вывод: действовать надо самым неожиданным образом, поскольку помощи ждать неоткуда. Глядя в счастливые глаза Падулы, заполучившего долгожданный трофей, мне вдруг захотелось сделать одну неожиданную вещь. И я ее сделала.
  - Ты ведь не такой, - сказала я, положив ладонь на щеку Тони, поскольку его лицо находилось совсем близко и казалось обманчиво добрым. - Она любила тебя другим.
  На мгновение на этом лице промелькнуло выражение недоумения. Моя ладонь словно обожгла его, и Падула отпрянул как ошпаренный. Но потом размахнулся и дал мне затрещину посильнее прошлой. Я отлетела метра на два, ударившись о барный столик, и опрокинула пару графинов с горячительным.
  - Что ты там сказала? - приближаясь, он поднял меня за шкирку на ноги. Почти как тогда. - Повтори, что сказала!
  Настроение Тони было испорчено. И теперь его, а не мои руки дрожали. Да что там - его всего трясло от ярости!
  - Не смей, слышишь? Не смей говорить мне о ней.
  - Папа! - окликнул его Дис. - Ты обещал!
  Но Падула был краток. Он крепко сжал мое горло одной рукой.
  - Оставь ее! - громче и отчаянней повторил Дис, приступив к нему. - Это моя девушка, и я люблю ее!
  - Это не девушка, сын, - глядя в мои глаза, шептал Падула. - Это исчадие ада! Как и твоя сестра, - и еще крепче сжал мое горло.
  Мир потемнел в моих глазах. А потом я услышала возню подле себя. Это Дис пытался помешать отцу меня придушить. Но Тони с легкостью отшвырнул его в сторону свободной рукой. И без того некрепко стоящий на ногах Дис ударился многострадальной спиной о шкафчик с сувенирами. Раздался мерзкий звук бьющегося стекла, и Падула ослабил хватку, отвлекшись. Этой заминки хватило, чтобы я отдышалась.
  - Не такой? - усмехнулся Тони своей страшной усмешкой, глядя, как я хватаю воздух ртом. - А какой же я в таком случае?
  - Я мог бы не привозить ее вовсе, - снова заговорил Дис, оправляющийся от удара и стряхивающий с себя осколки. - Отпусти ее - ты же ее задушишь!
  - Молчи, поганец! Не собираюсь я ее душить. Она нужна мне живой. По крайней мере, пока. А теперь оставь нас, - приказал он, убрав от меня руки и поправляя смокинг. - Нам с твоей Жекой нужно поговорить.
  - Мы так не договаривались, - возмутился Дис.
  - Мы никак не договаривались. Ты еще не дорос, чтобы ставить мне условия. Уведи его, - сказал он оставшемуся в живых бородачу, судя по выражению физиономии, все еще скорбевшему по поводу безвременной кончины товарища.
  Тот без церемоний врезал Дису так, что он согнулся пополам, а затем уволок его, почти не упирающегося, за дверь. И я молча проводила мужчину своего сердца полным презрения взором.
  "Эти люди предпочитают раскаянию смерть", - прозвучали в памяти его слова.
  - Сядь, - сказал мне Тони, указав на кресло у разгромленного столика. - И выпей. - Он нетвердой рукой налил мне из оставшейся невредимой бутылки, немного расплескав. А затем кряхтя опустился в кресло напротив: - Он тебе рассказывал о своей матери, да? Она была такой же, как ты! Гордой. Своенравной. Сильной в каком-то смысле. Но запомни одно: ничья сила не сравняется с моей! Я прошел через ад, и это закалило меня. И я не терплю неповиновения и предательства.
  - Я тоже прошла через ад, - сказала я, потирая липкие от клейкой ленты запястья. И в моей голове мелькнула отчаянная мысль: где те ножницы, которыми Дис разрезал скотч? Возможно, они бы мне пригодились... Я окинула комнату осторожным взором: на столе их не было, на полу тоже.
  - В этом мы похожи, - говорил Падула. - Хоть я и могу придавить тебя одним пальцем. Но в тебе есть мужество, несмотря на то, что ты девка. Я бы хотел, чтобы Дис был таким. Но, увы! Он слаб. Я испытывал его на прочность, но понял, что он слюнтяй. А вот тот парень, который был здесь накануне... Как его бишь?
  - Макс, - назвала я его имя.
  - Проникнуть в мой кабинет и убить моего телохранителя - безрассудная, но похвальная смелость! Кстати, что у тебя с ним? Это ведь к нему, если не ошибаюсь, тебя приревновал Дис?
  - Макс умирает, - упрекнула я. - Из-за тебя!
  Я окинула взглядом другую часть комнаты в надежде подыскать для возможной защиты какой-нибудь острый предмет. Но ничего подходящего, кроме осколков стекла, не обнаружила.
  - Правда? Я думал, он давно отдал концы после моего "угощения", - ухмыльнулся Падула. - Крепкий, однако, орешек.
  - Он много раз спасал мою шкуру. Это хороший человек!
  - Он хороший человек только потому, что спасал твою шкуру? Как это субъективно! - нахмурился Падула. - А ты знаешь, что в свое время этот хороший человек воевал со мной на стороне Святого Ордена? Правда, тогда он был совсем еще сопляком. Но я его отлично помню. Я его сразу же узнал, как только застукал здесь вчера. Неисправимый карьерист и проныра! Он умудрялся работать и на ваших, и на наших, при этом умел всех обвести вокруг пальца, а потом бесследно исчезнуть. Так же он и со мной поступил... Но я не обижаюсь, нет - напротив, я восхищен его талантами. Если выживет, найму его еще раз.
  Эти слова заставили меня засомневаться в умирающем товарище. Я спросила себя: сколько же лет должно быть сейчас Максу, если Дис был еще ребенком, когда тот уже воевал? Ведь я полагала, что Максу не больше тридцати. Но вдруг услышала из глубин своего сознания голос Майры: "Мы все должны больше доверять друг другу. Иначе нам не победить". Я вздрогнула - так отчетливо прозвучал в голове ее голос.
  "Надави на самое больное место", - посоветовала еще Майра.
  Я почувствовала: она что-то уготовила всем нам. И Дис, возможно, не такую уж и бессмыслицу нес там, на трассе, когда мы врезались в придорожное дерево.
  - Выпей еще, - приказал Тони, когда я наконец опустошила рюмку.
  - Мне хватит, - решительно отказалась я.
  - Пей! - наливая, настоял он. - Будет легче переварить то, что я скажу тебе. - Его тяжелый взгляд заставил меня опрокинуть еще одну. - Сколько лет я ждал этой встречи, - признался Падула. - И вот ты здесь, "червоточина Вселенной"...
  В голове у меня тем временем загудело от выпитого. Я почувствовала себя не совсем обычно: кожа под медальоном, висевшим на шее под курткой, снова начала гореть. Так случалось, когда надвигалось нечто важное и опасное.
  - Тебя любит мой единственный сын, - продолжал Падула. - Кто знает, может, из него еще что-нибудь путное выйдет. Поэтому я намерен кое-что тебе предложить. Как насчет взаимовыгодного сотрудничества?
  - Не дождешься, - ответила я, ощупывая шею, которую он только что едва не свернул своей лапой. Потрогала заодно и бугорок медальона под блузкой.
  - Подумай хорошо, прежде чем отказываться. Я все равно тебя сломаю. Но можно ведь решить вопрос мирным путем. Мне нужны камень времени и твои ДНК. А Дису нужна жена, которая поможет мне им управлять.
  - Что? - усмехнулась я.
  - Это было бы оптимальным решением проблемы, - объяснил Падула. - Я настолько великодушен, что готов принять тебя в семью. Но при условии полнейшего повиновения. Ты только представь, какой мы станем командой! Да мы горы свернем, если объединимся. Что? Разве этот олух еще не сделал тебе предложение? - картинно встревожился он. - Не беспокойся, я его потороплю.
  - Как легко ты решаешь чужие судьбы! - подивилась я. - Но за меня ты решать не будешь.
  - Довольно! - потерял терпение Падула, подавшись вперед и снова ударив кулаком по столу, отчего стоящие на нем стаканы и бутылка подпрыгнули. Похоже, терпение ему не было свойственно. - Ты до сих пор не поняла? Я и без твоего согласия сделаю что решил. Но у тебя пока еще есть шанс обойтись малыми потерями.
  - Ты это называешь предложением? Не оставляя мне выбора? Дай угадаю: в похожей форме ты когда-то сделал предложение и своей жене? У вас в семье так принято, да?
  - Не ёрничай! Ты сделала такую же ошибку, что и мать Диса, ты полюбила его, как она когда-то меня. И ты тоже от этого никуда не денешься. Дис ненавидит меня, возможно, даже желает моей смерти. Но теперь у меня слишком много способов давления на него.
  - Ну почему тебе так нравится быть чудовищем? Я же знаю, что Дис готов простить тебя, если ты остановишься! - снова подивилась я его намерениям.
  - Простить? Да мне не требуется его прощение. Я не убивал его мать! - вскричал Падула. И добавил тише, заметив, что я вжалась в спинку кресла: - Ты видела, как покончил с собой мой брат. Это ведь была не ты, правда? Но твои друзья так легко готовы были приписать тебе убийство, увидев кровь на твоих руках!
  В моей голове потрещало, прежде чем я сумела переварить услышанное. Способность мыслить логически вернулась не сразу. Я пришла к выводу, что Майра уже успела "показать" Падуле кое-что из нашего недавнего прошлого. Но, получше вдумавшись в сказанное им, не поверила своим ушам.
  - Да, ты права, я не такой, - добавил Падула. - Я, быть может, скверный человек, но не конченый убийца.
  - Это сделала Майра? - силясь вдуматься в то, что он сказал, я наморщила лоб.
  - Она, видите ли, не могла наблюдать за тем, как Эвелина со мной мучается! Да, я бывал резок. Особенно после того, как узнал об измене. Но я бы никогда не сделал ничего подобного - я не убиваю женщин и детей, таков мой принцип. И этой слепой мерзавке я тоже оставил жизнь. А напрасно! Она посеяла вражду между мной и моим сыном.
  Я испытала потрясение, глядя на Падулу во все глаза. Вот и поговорили по душам... Каким же запутанным оказалось все в этой семейке! Так что мне уже не хотелось думать о венчальном обряде с Дисом как о чем-то серьезном, а хотелось бежать со всех ног подальше и поскорей, не выясняя, кто прав, кто виноват. Только меня пока никто не отпускал.
  - Майра всегда считала себя несчастной из-за своей слепоты, - продолжал Падула. - У нее убеждение, что лучше смерть, чем жизнь в муках. И она проецирует свое мироощущение на всех вокруг. Наверняка она уверена, что всем нам станет легче "там" и что все мы "туда" хотим не меньше, чем она. Лучшие психиатры мира не смогли выбить эту блажь из ее головы!
  - Почему бы тебе не рассказать Дису правду?
  - Да говорил я, и не раз, - устало произнес Падула. - Он мне не верит. А ты бы поверила, если бы своими глазами увидела, как я... - Он посмотрел на свои огромные руки и запнулся. - Дис всегда очень любил сестру. Она была его слабостью. И он даже не осознает, что порой Майра способна внушать ему плохие мысли, толкать на скверные поступки. Что она постоянно играет на его чувствах!
  - Но он ведь знает о ее способностях.
  - Только никогда не поверит, что она способна на злодеяния. Он думает, она добрая. Как же! Ненавидит всех нас лютой ненавистью! Это бомба замедленного действия. Но Ульрих уверен: если подобрать к ней правильный ключ, можно управлять толпами. Чего тогда будет стоить армия зомбированных солдат Кедрова в сравнении с армией, которая будет у меня!
  - Останови Кедрова, не разжигай войну, она никому не нужна, - попыталась я образумить его, хоть это и казалось бесполезным. - Умирать каждому из нас все равно предстоит в одиночестве. Кому ты потом будешь демонстрировать свою силу?
  - А может быть, я не умру? - возразил Падула. - Никогда.
  Что было на это ответить?..
  - Ты должна остаться в семье, - продолжал он. - Будем считать этот брак династическим: а вдруг Нора Кешиа отдаст тебе в качестве приданого свой научно-исследовательский институт? И я избавлюсь наконец от этих глупых миротворческих идей! Тирания - самая надежная и правильная форма власти. Быть может, тогда обойдется и вовсе без войны.
  - Я не стану помогать тебе! - наотрез отказалась я.
  Но кто бы стал меня спрашивать, если бы внезапно за закрытыми дверями не раздались выстрелы и грохот падения грузного тела.
  А спустя несколько секунд в кабинет Падулы, прервав нашу культурную беседу, ввалился Дис, кладя на пол истекающую кровью Майру. Мы с Тони вскочили с кресел.
  - Она мертва! Мертва! - паниковал Дис. А потом, споткнувшись, рухнул на пол вместе с бездыханным телом сестры.
  - Кто это сделал? - страшным басом спросил Падула. - Я не распоряжался насчет убийств в моем доме, - в первые мгновения он явно опасался, как бы Дис не обвинил его еще и в этом злодеянии. Но такое обвинение ему совершенно, как оказалось, не грозило.
  - Она заставила это сделать, - убивался Дис. - Заставила! Меня... - признался он.
  Я обмерла, рассмотрев торчащие из груди Майры ножницы. Те самые, которыми несколько минут назад Дис разрезал скотч на моих запястьях. Неужели Тони сказал правду?
  - Они все мертвы! Я их всех порешил! - руки Диса были в крови, и он смотрел на нас безумным взглядом. А на светлом в цветочек платьице Майры разрасталось багровое пятно. - Всех твоих охранников. И Майру. Я!
  - Брось! Это не ты сделал, - сказал Падула, глядя на сына с высоты своего роста. - Она поступила с тобой так же, как когда-то со мной, заставив на твоих глазах покончить с Эвелиной.
  Подняв взгляд на отца, Дис снова с ужасом воззрился на результаты содеянного собственными руками и отпрянул от тела сестры.
  - Она всегда была склонна толкать людей на нехорошие поступки, - добавил Падула. - Больше ни на что не годилась!
  - Но за что она так со мной? - не понимал Дис, бешено озираясь по сторонам. Надо признаться, выглядел он словно сбежавший из дурдома псих, которого преследовали чудовища, существующие только в его воображении. Со всех сторон на него словно бы смотрели души только что убитых им людей. А центром зла был его отец, к которому все время возвращался его взгляд. В те мгновения я очень остро ощущала все, что творилось на душе у Диса. А медальон на моей груди под курткой продолжал гореть, и жар его становился почти нестерпимым.
  - Потому что она была обиженной жизнью юродивой, - говорил Падула. - А я пожалел ее и оставил ей жизнь. И вот результат: она не пожалела ни тебя, ни меня, ни Эвелину!
  Помотав головой, словно не желая верить в происходящее, Дис неожиданно выхватил пистолет и, вскочив, наставил его на отца, целясь тому прямо в лоб. И не церемонясь, взвел курок.
  "Как можно остановить бешеную собаку?.." - вспомнились мне его слова.
  От неожиданности Падула отступил на шаг, прислонившись спиной к стеллажу с раритетными фолиантами в тисненых переплетах.
  - Да как ты смеешь? - прохрипел он. - Наставлять пушку на родного отца!
  По-видимому, такого никогда прежде не случалось, и в глазах Падулы поведение сына выглядело небывалой дерзостью.
  Я почувствовала, что Дис вот-вот нажмет на спусковой крючок, и все мы замерли в ожидании выстрела. Но его не последовало. И я заметила, что у Диса задрожали руки.
  - Она тоже была твоей родной дочерью, - пробормотал Дис. - Майра была твоей родной дочерью! - повторил он с вызовом.
  - Это правда, - подтвердила я и, вынув из кармана распечатку с результатами анализа, протянула Падуле.
  Недоверчиво взяв у меня бумагу, он прочел ее, время от времени поглядывая то на Диса, то на меня, то на лежащую у наших ног маленькую Майру с широко распахнутыми застывшими навеки белесыми глазами.
  - Не может быть, - вдруг прошептал Падула, хватаясь рукой за книжную полку, будто ему стало нехорошо. - Не может быть... Господи... - только и сказал он.
  - В кои-то веки ты вспомнил Господа, - съязвила я. - Ты же вроде бы сам богом стать планировал.
  Дис опустил пушку. По-видимому, его месть уже состоялась. Он снова опустился на колени перед Майрой и скупо, по-мужски заплакал.
  - Вы врете, - словно придя в себя и отбросив бумагу в сторону, сказал Падула. - Вы все мне врете! - прогремел он. И незаметно нажал какой-то невидимый рычаг за спиной: стеллаж с книгами внезапно нырнул в глубину стены, а за ним открылся темный проход.
  Воспользовавшись состоянием Диса, я выхватила у него пистолет и ринулась к быстро сужающемуся отверстию в стене. Я успела сделать в темноту лишь несколько выстрелов и на расстоянии почувствовала, что одна из пуль вошла во что-то мягкое - по-видимому, в человеческую плоть. Но удаляющиеся шаги не прекратились, звука падения не последовало. Тогда я поняла, что упустила Падулу. А стеллаж вскоре встал на прежнее место.
  - Как его открыть? - спрашивала я, шаря руками по книжным полкам. - Как он открывается?
  - Ты его уже не догонишь, - с трудом произнес Дис, словно нехотя возвращаясь к реальности. - Прости меня, - обратив ко мне лицо, сказал он, прижимая к груди голову Майры. - Пожалуйста, Жека... Прости меня.
  Но я отступила от него.
  Мне было до глубины души обидно, что Дис столь бессмысленно принес меня в жертву. Да что там! После всего случившегося он даже не попытался меня догнать и удержать, оставшись оплакивать сестру.
  Я беспрепятственно ушла из опустевшего дома, переступая через лежавшие там и сям трупы охранников. Пускай Дис разбирается со всем этим сам, решила я, а мне рядом с ним делать больше нечего. Хотя я уже не сомневалась, что Майра могла управлять действиями окружающих людей, а Падула действительно не убивал свою жену.
  
  LII
  Мир осиротел. Все, что я чувствовала, возвращаясь в бункер по разоренным улицам городских окраин, - это желание поскорее увидеть Макса. Моего единственного во всем мире друга и соратника, который - я была уверена! - никогда бы не поступил со мной так, как Дис.
  "Как он там?" - беспокоилась я.
  Но когда ворвалась в двери "свинофермы", Нора и горстка людей в белых халатах, по-видимому, вызванных на подмогу, хлопотали у лабораторных компьютеров. А на столе лежало тело, с головою накрытое простыней.
  - Он мертв? - с ужасом вопросила я прямо с порога, не желая верить в происходящее.
  Обернувшись, Нора сняла с носа очки и тоном врача, сообщающего скорбную весть, объяснила:
  - К сожалению, нам не удалось спасти его телесную оболочку. Но он не мертв.
  - Как это?
  - Жизненные показатели внезапно упали. Когда мы поняли, что теряем его, нам не оставалось ничего другого, как попытаться оцифровать его сознание.
  - Вы совершили над ним первый в истории человечества эксперимент с оцифровкой души! - напустилась я на ученых, с опаской посматривающих на пистолет, которым я размахивала, жестикулируя. Заметив это, я убрала ствол. - И что же... получилось?
  - Сейчас мы пытаемся выйти на связь. Но чтобы он обвыкся в виртуальном мире, необходимо время, - объяснили мне.
  - Другого пути спасти его, увы, не было, - сказала Нора. - А где же остальные твои... друзья? - подобрала она слово.
  В тот момент я поняла, почему Дис так часто горько усмехался.
  - Друзья... - повторила я с такой же горькой усмешкой. - Майра мертва. Падула ушел через потайной ход, - сообщила я. - Возможно, я ранила его.
  Совершенно разбитая, я села на стул подле операционного стола. Но, увидев выбившуюся из-под простыни руку Макса, отвела взгляд, не в силах сдержать слез.
  - Дис предал меня, - всхлипнула я. - Он хотел обменять меня на Майру. Он так и не смог выстрелить в собственного отца.
  - Этого следовало ожидать, - заметила Нора, положив руку на мое плечо. - В таких семейных кланах, как Падула, не очень-то просто разорвать связи. Тем более между отцом и сыном. Так или иначе, они все равно останутся по одну строну баррикад. А значит, нам нужно подыскать другое место для размещения оборудования, о котором они не должны узнать, - вывела она.
  Кто-то из коллег Норы предложил в качестве укрытия свою загородную виллу с бомбоубежищем. Переезжать решили тотчас же, не теряя времени.
  - Началось! - ворвавшись в лабораторию, выпалил выходивший покурить на свежий воздух молодой ассистент.
  Мы все ринулись наружу, невзирая на опасность. Ночное небо разгорелось бесконечными яркими точками погружающихся в атмосферу Московии боевых кораблей.
  - Опоздали! - безнадежно произнесла я. - Мы все равно ничего не смогли исправить! К чему тогда все эти жертвы?
  - Ошибаешься, - сказала мне Нора. - Еще не все потеряно. Пока тебя не было, на оставленный тобой здесь астерофон позвонил Чингисхан. Он сказал, что согласен помочь и уже направил на защиту Московии расположенный неподалеку темучинский гарнизон.
  
  Всю ночь я провела в рыданиях. По словам Норы, когда она вошла проведать меня ближе к утру, по моим щекам и во сне текли слезы. Странно: Дис был жив, а я оплакивала его, точно умершего. Столько слез я не проливала ни по Гете, ни даже по действительно умершему накануне Максу, хоть его и удалось оцифровать. Теперь же просто не представляла себе, как жить дальше... Но на следующее утро все наконец закончилось. По крайней мере, я была в этом уверена. Когда я проснулась, то поняла, что слез у меня больше не осталось, потому что в ту ночь я выплакала по Дису их все.
  
  - Ребята, ощущения непередаваемые! - рассказывал Макс, с которым нам наконец удалось установить связь. - А точнее, нет тут вообще никаких человеческих ощущений. Будто у меня вырвали сердце и я больше никого не способен любить и ненавидеть, - признался он.
  - Вырвали сердце? - переспросила я. И в моем собственном сердце зашевелилась надежда, а в голове - отчаянные мысли.
  - Не сказать, чтобы это совсем уж неприятно...
  - Да ты и при жизни был пофигистом, - упрекнула я. Но была невыразимо рада слышать и видеть его пока что серый силуэт без лица.
  - О, сколько эмоций, Жека! Мне тебя уже не хватает. Не хочешь присоединиться ко мне? Здесь все по-другому! Как будто в симулятор играешь. Только дополнительные программки установить не помешает, - продолжал Макс. - Я сейчас работаю над обустройством своего нового виртуального мирка. Доктор Нора, не подкинете ли парочку полезных программ и антивирусов? Я вышлю вам список.
  - Только что оцифровался, а уже требует программ модификации, - возмутилась Нора. - Вообще-то я вам жизнь спасла, и кому, как не мне, решать, когда и как модернизировать виртуальность. Не хватало еще, чтобы он мне тут условия диктовал! - бурчала она себе под нос.
  - А что Чингисхан? Я помер, не дослушав разговора.
  - Ну и шуточки у тебя, - я подошла к нему поближе, словно желая прикоснуться и убедиться, что это действительно он. Но моя рука прошла сквозь трехмерное изображение.
  - Да почему же шуточки? Чистая правда! Вот спроси у доктора Норы. Так повелитель Кольца планет согласился помочь или нет? - Макс стоял прямо напротив меня, совсем рядом. И видел меня, несмотря на то, что у него пока не было ни лица, ни глаз.
  - Да, - успокоила я его. - Ахмед со своей могучей армией уже в пути.
  - Ну слава богу, значит, все наши усилия не были напрасны.
  - А что у него с голосом? - спросила я Нору. Непривычно было слышать этот совершенно чужой тенор.
  - Мне нужно время, чтобы сымитировать тот, что был у него при жизни, - объяснила она. - А также законсервировать его ДНК. Это пока лишь теория, но, быть может, мы сумеем таким образом "воскрешать" оцифрованных, возвращая их в прежние тела. Правда, до этого еще далеко. Придется ему пока пожить по ту сторону.
  - Ничего, тут столько информации, что и тысячи лет не хватит, чтобы все освоить. Осталось получить доступ ко всем базам данных, и весь мир будет у наших ног! - оптимистично произнес Макс.
  - Но у вас пока еще нет ног, - отрубила Нора. - Попридержите коней!
  Сначала я удивилась, откуда ей известен этот фразеологизм, но потом вспомнила, что она когда-то тоже читала дневник нашей прабабушки.
  - Коней? - переспросил Макс. - Это еще что такое?
  - Это метафора, - пояснила Нора.
  Но буквально через несколько секунд в воздухе вместо Макса появилось изображение несущихся по морскому берегу белых лошадей. От неожиданности мы с Норой отпрянули, потому что кони неслись прямо на нас и прошли насквозь.
  - Вот они какие, лошади! - сказал Макс, демонстрируя нам красоту древних, давно вымерших животных.
  - Где вы это взяли? - взбеленилась Нора. - Не смейте лазать по базам данных, если вам дорога жизнь! Если вас засекут, что угодно может случиться: вас могут стереть или вирус подхватите!
  - Я очень осторожен, - заверил Макс.
  - Макс, а других там нет? - спросила я.
  - Ты имеешь в виду чертей? Нет, ни одного пока не видел.
  - Я имею в виду, нет ли там еще оцифрованных, кроме тебя?
  - Похоже, я тут пока один. Не то чтобы это напрягало, но, может быть, вы мне со временем подкинете собеседника? А то скучновато малость. С другой стороны, у меня есть идеи, как обезопасить часть пространства на случай появления незваных гостей. Я тут протестировал парочку программ - должно получиться.
  - Ничего не предпринимайте, не посоветовавшись со мной! - повысив голос, потребовала Нора. - Вы забываете, что продолжением своего существования обязаны мне, - потеряв терпение, напомнила она. - Будете делать то, что я скажу, и когда я скажу!
  - О, не беспокойтесь! Без вашего ведома я впредь ничего тут менять не буду, - пообещал он. - Только я бы посоветовал усовершенствовать систему защиты нашего клочка всеобщего информационного пространства, а то мало ли...
  Это окончательно взбесило Нору.
  - Впредь? Признавайся, что ты там уже посмел наворотить, мерзавец! - вскричала она.
  - Госпожа Нора, мы уже перешли на "ты"? - веселился Макс. - К черту любезности? При всем уважении к вам, доктор, это не вы, а я расстался со своей телесной оболочкой. И мне здесь жить, а не вам. Поэтому предоставьте мне решать, как с этой своей новой жизнью обращаться. Мне надоело существовать в пустом пространстве, словно я дух бесплотный. Я хочу видеть вокруг себя привычный мир: комнату с диваном для начала. И иметь доступ к интересующей меня информации.
  - Перво-наперво следует уважать интересы науки! Не забывай, что ты теперь всего лишь программа, - ответила Кешиа.
  Нора не торопилась сообщать Максу все тонкости обустройства в виртуальности.
  "Начинается... - подумала я. - То самое недоверие, о котором говорила ныне покойная Майра".
  - Тогда командуйте! - сдался Макс. - Надоело уже сидеть сложа руки. Тоска зеленая.
  И мы втроем принялись за кропотливую работу по изучению возможностей виртуального пространства и его обустройству.
  
  LIII
  Люк позолоченного космолета откинулся, и на поверхность Московии ступил Чи.
  Ахмед был в бронированном костюме и смешном шлеме с молдингами неясного назначения. Скорее всего, они имели чисто эстетическую функцию.
  - Здравствуй, Роксана! - слегка поклонился мне Ахмед. - Рад видеть тебя в добром здравии.
  Я встречала его в составе делегации ученых научно-исследовательского института. Правда, теперь они были не в белых халатах, а в защитного цвета глянцевых комбинезонах. Эту форму нам предоставило Противодействие, приняв нашу сторону в борьбе против "Дао".
  - Излишне говорить, как рада тебя видеть я, Ахмед! - выступив ему навстречу, поприветствовала я. - Видишь, что тут у нас творится?
  - Да уж, - оглядев дымящийся вдали город, произнес он.
  
  Не то чтобы шелковые простыни и многолетней выдержки вино скрепили наш военный союз. Но кое-что между нами с Чи все же произошло во время его визита на Московию - надо же было мне хоть как-то успокоить свою боль! Когда же он спросил меня, где тот человек, ради которого я оставила его великолепный дворец в цветущем саду, я сказала, что он погиб.
  - Тогда, может быть, ты вернешься? - попытал счастья Чи. - Я обещаю, что ты будешь свободна и сможешь уехать, когда захочешь.
  Но я упрямо покачала головой:
  - Я нужна моим друзьям. И должна продолжать дело клана Кешиа.
  - Эксперименты со временем? Все это пустое! - махнул рукой Ахмед и положил в рот конфету из привезенной мне в подарок коробки.
  За эти несколько месяцев он успел отрастить животик.
  - Почему пустое? - спросила я, заворачиваясь в одеяло и садясь в постели.
  - Даже если бы это кому-то удалось - зачем? - искренне не понимал Чи. - Зачем менять что-то в прошлом? Какой в этом прок?
  - Есть люди, которые думают по-другому, - возразила я. - Да и потом, мне это как-никак однажды удалось.
  - Шутишь? - он посмотрел на меня испытующе.
  - Отнюдь! Я побывала в далеком прошлом на Земле, позвонила оттуда в будущее и узнала, что на Московии уже много лет идет кровопролитная война. Именно благодаря этому знанию у нас теперь есть шанс эту войну предотвратить.
  - Даже если это и правда, Ро... Жека. - С немалым трудом мне все же удалось его убедить не называть меня Роксаной. Но он так привык к этому имени, что первое время путался. - Не стоит шутить с этим, равно как и с бессмертием.
  - А мы и не шутим. Но открытия уже не остановить. Когда-то люди на Земле придумали атомную энергию, что в конце концов привело к страшным последствиям. Человечество, казалось бы, должно было научиться на ошибках прошлого, а миру снова угрожает опасность.
  - Но ведь я помогаю вам с нею справиться, - напомнил считающий себя всемогущим Чи.
  - Ты помогаешь себе, - вздохнула я. И, взглянув в его нахмурившееся лицо, добавила: - Мой повелитель пяти морей.
  - Всех земель, омываемых океаном, - устало поправил он и посмотрел на меня разочарованным взглядом: мол, теперь уже всего лишь пяти морей?
  - Прости, Ахмед, - вздохнула я. - Сейчас мне кажется, что я уже никого и никогда не смогу искренне полюбить.
  - Но теперь ты хотя бы честна со мной. - Поднеся мою руку к губам, он поцеловал меня в ладонь. По обычаям Кольца планет это означало высшее доверие и уважение к женщине. - Помни, что я твой друг и всегда им останусь. Только у меня к тебе просьба: отпусти мое проклятие. Только ты можешь это сделать!
  - Но... я никого не проклинала, - удивилась я.
  - Если ты могла бы... простить меня за то, как я поступил с тобой, то и она сможет. Та женщина, которую я велел казнить и которая покончила с собой накануне казни.
  "Ну если ему так легче... Всего делов-то!" - подумала я.
  - Я давно тебя простила, Ахмед.
  - Правда?
  - Случившееся не сломало мне жизнь и никак не повлияло на мою судьбу - я хлебнула бы горя, и не встретив тебя. Поначалу я злилась, да. Но теперь... Когда ты прибыл помочь нам предотвратить бессмысленное кровопролитие, я понимаю, что наша с тобой встреча была подарком небес.
  - Спасибо, - расплылся в нежных комплиментах Ахмед, снова принявшись целовать мои руки. - Но ты же понимаешь, что я не cмогу просто так уехать, не захватив Московии, - добавил он.
  - Что?! - у меня глаза на лоб полезли, и я отняла свои руки.
  - Правда, я не хочу этого делать. Я уважаю потомков древнего народа! - сразу предупредил Ахмед. - Однако какую-нибудь планету захватить все же надо. Не то моя репутация пострадает.
  - Есть тут неподалеку одна планета, - дерзнула я предложить. - Она называется Благословенной, но...
  И я рассказала ему о Вете и других воспитанницах детских домов, которые после выпуска пополняют тамошние бордели. О жизни на Благословенной вообще.
  - Думаю, если ты захватишь ее, обитателям не станет хуже. Ты ведь не приемлешь такого отношения к женщинам, правда? Но знаешь... Был один человек... Он давно умер... Который разработал идеальную схему управления тамошним обществом. Быть может, тебе не помешает такая колония? - встав с кровати, я открыла ящик комода и вытащила оттуда ветхую тетрадку, найденную в берлоге Геты.
  "Вот и пришло твое время, Гета", - подумала я.
  
  Шесть лун по темучинскому времяисчислению Московия находилась в оккупации. Бесчисленные воины Ахмеда, оснащенные суперсовременным оружием и снаряжением, безжалостно уничтожали на поверхности планеты и в космосе универсальных солдат Кедрова, необратимо зомбированных по методике, разработанной моим биологическим отцом - доктором Ульрихом Шварцем .
  Всех зомби, разумеется, было не уничтожить, ведь многих использовали даже не в военных целях. "Живой товар" разошелся по галактике, пополнив ряды помощников руководителей крупных фирм, а также шпионов во всевозможных коммерческих организациях и госструктурах. Выявить "гражданского зомби" в толпе было непросто. Ахмед поступил проще: он высадил войска на Альфе-88 и разгромил Высшую школу, в которой штамповали универсальных солдат. Мужчин завербовал в свою армию, а женщин отправил в гаремы. Это было самым гуманным решением в такой ситуации, поскольку мозг этих людей не подлежал реабилитации: они были запрограммированы на служение своим будущим хозяевам, которым вместе с зомбированным человеком выдавался одноразовый код, а после его активации следовала присяга на верность.
  Потерпев фиаско, Кедров пришел в бешенство и обратился за помощью к руководству Святого Ордена. Однако "крестоносцы" неожиданно отказались ввязываться в войну, объяснив отказ еще не до конца восполненными потерями предшествующей кампании и едва наладившейся экономикой на подконтрольных территориях. А сунувшись на Благословенную, где располагался еще один его секретный запасной гарнизон, генерал обнаружил, что планету оккупируют темучинцы. Так и не смирившись с поражением, Кедров сражался до последнего и почти героически погиб в одном из космических боев, отказавшись сдаться в плен Чингисхану.
  Тони и Дис Падула поначалу развернули на Московии крупномасштабные поиски, решив во что бы то ни стало поймать меня. Но последовавшие затем военные неудачи сломали их планы, и им пришлось надолго успокоиться. Однако я была уверена: как только страсти поулягутся, они примутся за старое. И у отца, и у сына были свои причины меня разыскивать.
  Наконец все закончилось. Войска Чи с видом освободителей покидали Московию. Я и Нора, недавно возглавившая ячейку Противодействия, торжественно проводили Чингисхана до трапа его космолета. А в знак благодарности за помощь на площади перед космодромом архитекторы возвели его статую в полный рост, отлитую из чистого золота. Во время проводов под дружный шквал аплодисментов собравшейся толпы с монумента сдернули покрывало...
  
  LIV
  - Ну что ты такое говоришь! Макс никогда не поступит с нами подло, - убеждала я тетушку, опасающуюся, как бы наш оцифрованный товарищ не дорвался до неограниченной власти.
  - То же самое ты говорила и о сыне Падулы, - заметила Нора.
  - Это другое, - упорствовала я. - Чего ты боишься? Что он станет всевидящим и всезнающим? Да у него ведь даже телесной оболочки нет.
  - Он очень быстро обучается. Ты не видела, какой мир он создал у себя в виртуальности. Посмотри - зашатаешься!
  - Просто он хочет чувствовать себя человеком, а не бесплотным духом, - оправдывала я друга.
  Да и вообще я никогда не была склонна заранее думать о людях плохо.
  - Если он будет слишком много знать, как бы не пришлось вообще его стереть, - выдала она.
  - Нора, ты сейчас о чем вообще? Не смей стирать Макса! Не пугай меня.
  - Мне бы очень не хотелось этого делать, поверь. Но он становится неуправляемым. Поступает по-своему, не желая слушать моих указаний! Это уже не тот Макс, которого ты знала.
  - Нора, это тот самый Макс! Он никогда ничьим указаниям не следовал. Разреши я просто поговорю с ним. Может, он меня послушает.
  - Ну не знаю... Он стал слишком умным. Соображает намного быстрее нас с тобой, - предупредила Нора. - Происходит то, чего я боялась. Нам срочно нужно попытаться переселить его в человеческое тело либо... уничтожить его программу.
  - Есть третий путь, - решительно заявила я.
  - Ты в своем уме? - угадав мою мысль, ужаснулась тетушка.
  - Ты говоришь, там нет чувств? - снова спросила я о том, что меня больше всего интересовало. Я так устала от боли постигших меня потерь, которая не отпускала.
  - Опять ты за свое! Зачем тебе это? Ты молода. Ты еще полюбишь и будешь счастлива.
  - Нет, не буду, - отрицательно покачала я головой. - Возможно, когда-нибудь я и полюблю. Но чтобы стать счастливой... Люди, которых я потеряла, слишком много значили для меня, чтобы радоваться жизни без них. Я готова посвятить себя науке. Так от меня будет больше пользы. К тому же рано или поздно мои враги найдут меня и используют в своих интересах. А так ты хотя бы сможешь законсервировать мои ДНК и спокойно продолжать работу над временными и пространственными телепортациями.
  В том, что я говорила, было рациональное зерно. Дис и Тони действительно с новой силой бросились меня искать, так что я и носа в последнее время не могла высунуть. Что же касается Ульриха, то мне самой очень бы хотелось посмотреть ему в глаза. Но этот человек был неуловим. О нем можно было услышать и даже идти по его следам там, где он прошел всего лишь несколькими минутами раньше, однако встретить его никогда не удавалось, если он сам этого не хотел. В то же время я словно постоянно ощущала его присутствие рядом и даже знала, когда он думает обо мне. Я это чувствовала. Возможно, он пытался вытянуть меня из убежища благодаря своим инновационным методикам гипноза. Но я плохо поддавалась - похоже, на Альфе у меня выработался иммунитет против всей этой психиатрической заразы.
  - Не могу я пойти на это! - Нора была непреклонна.
  Но и я не сдавалась. Изо дня в день я находила все новые веские аргументы в пользу того, чтобы она меня оцифровала. В то утро появился еще один довод:
  - По крайней мере, так я смогу присматривать за Максом.
  - Ты толкаешь меня на убийство! Нет, нет и нет! - Нора даже встала и вышла из комнаты, только бы поскорее закончить этот разговор.
  Однако, узнав о новых достижениях Макса в виртуальности, тем же вечером сама заговорила на эту тему:
  - Мы создали чудовище! Кому-то из нас необходимо оцифроваться. И лучше это буду я, - заявила Нора.
  - Лучше это буду я, - снова завела я свою шарманку, как говаривали земляне, у которых существовал музыкальный инструмент, отличающийся монотонным звучанием. - А ты со своими коллегами будешь руководить процессом отсюда. Чтобы мы оба не вышли из-под контроля.
  - Ну а если и у тебя тоже крышу снесет, когда ты окунешься в море информации? - предположила тетя.
  - Тогда ты сотрешь нас обоих.
  Нора вздохнула и покачала головой, не зная, как поступить. Но у нее не было выбора. У нас не было выбора.
  
  Кто знает, может, Дис с самого начала рассчитывал решить вопрос по-семейному и получить отцовское благословение на брак? Может, он вообще собирался поступить со мною так же, как в свое время Падула поступил с его матерью, - рассчитывал держать в страхе и подчинении? Как гласит древняя народная мудрость, яблоко от яблони недалеко падает.
  - Мне нужно тебя увидеть, - настаивал Дис, когда я таки решила ответить на звонок. Просто послушать, что он скажет. Для себя я все уже решила.
  - Нет, не нужно, - возразила я.
  - Я должен все объяснить.
  - Да нечего тут объяснять, все и так ясно.
  - Пожалуйста, Жека! Выслушай меня хотя бы по видеосвязи.
  - Хорошо, Дис. Я тебя слушаю, - согласилась я, набравшись терпения и включив режим видеозвонка.
  - В ту ночь я поступил чудовищно. Я был сломлен и... я был пьян. Но у меня был план, клянусь тебе!
  - Ты против моей воли отвез меня к Тони Падуле и выдал ему с потрохами. О каком плане ты говоришь? Ты рисковал моей жизнью! И ты не смог бы меня защитить, если бы твоему отцу вздумалось убить меня.
  - Я знал, что он этого не сделает.
  - Да он же прямо на твоих глазах едва не задушил меня!
  - Но ведь я пытался помешать. Я...
  - Он отшвырнул тебя, как котенка. Ты не смог бы его остановить, реши он убить меня. Ты даже на курок нажать не смог!
  - Послушай, он... все-таки мой отец, - аргументировал Дис.
  - Что я слышу! Ненависть сменилась любовью?
  - Не любовью. Но после того, что содеяла Майра, я иначе стал относиться к нему. Прости, но я не был готов его порешить! - заявил он даже с вызовом.
  - Что ж, рада за вас обоих.
  - Я был уверен, что он не тронет тебя. Я догадывался, что он намерен тебе предложить. Рассчитывал забрать Майру, а потом вернуться за тобой.
  - Скажи, а может, ты и на династический брак рассчитывал? Скажи еще, что мне следовало согласиться!
  - Просто прости меня и вернись, - попросил он, уклонившись от ответа.
  - Поверь мне, Дис, это вовсе непросто.
  Мы помолчали.
  - Как здоровье Макса? - спросил Дис.
  - Он умер, - ответила я.
  И мы еще немного помолчали.
  А потом я сказала:
  - Возвращайся в семью, помирись с отцом и живи своей жизнью. А обо мне забудь.
  - Но я люблю тебя! - упрямо возразил Дис. - А ты любишь меня. Мы должны быть вместе.
  - Что если я думаю иначе?
  - Но мы же с тобой обвенчались! Мы клялись друг другу в верности до гроба! - приводил он последние аргументы.
  - Твой поступок все свел на нет.
  - Не было и не будет мне жизни без тебя! - почти кричал он. У любого другого человека при этом возгласе, пожалуй, слезы бы на глаза навернулись. Но только не у меня.
  - Это теперь не мои проблемы. Прощай, Дис, - сказала я.
  Но прежде чем оборвала связь, услышала еще несколько сказанных им вгорячах слов, которые окончательно убедили меня в правильности принятого мною решения:
  - Я все равно найду и верну тебя! Клянусь!..
  Дальнейший разговор не имел смысла.
  "Да клянись сколько угодно, - подумала я и стянула с пальца обручальное кольцо. - Ты теперь меня никогда не найдешь".
  
  LV
  - Ты действительно готова это сделать? - в последний раз спросила Нора, глядя, как я усаживаюсь в кресло.
  - Да, - не раздумывая, ответила я.
  Такая уж у меня была карма, что меня на протяжении всей жизни приносили в жертву. Дис решил обменять мою свободу на жизнь Майры. Правда, неудачно. Дедушка-профессор пожертвовал моим детством ради сохранения научных тайн. Но тайны все равно в итоге похитили. Чтобы не изменять судьбе, на этот раз я решила принести себя в жертву сама.
  - Ну хорошо, - сдалась Нора. - Тогда с Богом! Только прошу тебя, не доверяй Максу. Ты должна следить за каждым его шагом! Должна помочь мне не допустить его вмешательства в руководство экспериментом. Он там оказался первым и, вероятно, уже о многом успел позаботиться. В том числе о том, чтобы самому все контролировать.
  - Ты плохо о нем думаешь. Он не такой, - снова повторила я.
  - Все они поначалу не такие. - В ее прощальном взгляде я прочла познанные и оставленные в прошлом любовь и доверие. - Но никто не знает, что станет с нами всеми спустя какое-то время.
  - Я обещаю, что буду очень осторожна, - заверила я.
  - Для начала нужно будет разбить пространство на кластеры и обезопасить себя, чтобы до вас никто не добрался, - объясняла Нора. - Потому как, вероятно, в ближайшее время последуют еще оцифровки. Помни, Евгения: прежде всего остального нужно сделать то, что я говорю. А потом уже в игрушки играть. Ты поняла меня?
  - Да поняла, поняла... - отмахивалась я, хотя на самом деле жутко нервничала. - Когда я тебя подводила?
  - Только потому, что доверяю тебе, как самой себе, иду на это, - словно оправдывалась она.
  На этот раз Макс предстал перед нами в своем прежнем обличии и со своим родным голосом. На нем были джинсы и клетчатая рубашка, а волосы всклокочены, будто он только что проснулся и не успел еще причесаться. Прямо как в жизни.
  - Как вам шмотки? - спросил он с ходу. - От лучших кутюрье мира.
  - Нам сейчас не до кутюрье, - сказала Нора. - Ситуация изменилась. Жека собирается к тебе присоединиться. А это очень серьезный шаг, поэтому ты будешь делать, что я скажу!
  - Я не ослышался? Жека хочет оцифроваться? - удивился Макс.
  - Меня ищут, и рано или поздно найдут. А у тебя там самое надежное место. Я все решила. Так будет лучше для всех нас, - объяснила я, надевая на голову шлем с проводами.
  - Ну наконец-то! - сказал он. - Я, разумеется, безумно рад твоему решению. Но это все так неожиданно... Мне нужна пара часов, чтобы подготовить для нее "квартирку".
  - Это потом, - снова обрубила Нора. - Сейчас главное - сделать все правильно, и нам нужна твоя помощь. Жизнь Жеки очень важна для науки. В ее генах скрыта тайна перемещений во времени и пространстве. Она не должна попасть в руки Ульриха и Падулы, ты понимаешь?
  - И сколько она здесь пробудет? - спросил Макс.
  - Сколько нужно, пока не минует опасность.
  
  ...Мое сердце перестало биться, но я не перестала существовать и мыслить. Я не умерла, несмотря на то, что мое тело безжизненно обмякло в кресле. Но чем больше проходило времени, тем меньше я поддавалась эмоциям. Не могу не признать, что с огромным облегчением избавилась от невыносимого чувства любви к Дису. Словно гора упала с плеч, как говаривали предки.
  Но, очутившись в виртуальном мире, я почти сразу же убедилась, что Макс соврал о полном отсутствии чувств. Точнее, чувства там можно было задавать. Вкус, боль, наслаждение... Оказавшись вне тела, я быстро поняла, почему такая жизнь нравится Максу больше реальной. В виртуальности все может быть таким, как мы хотим. С той лишь разницей, что все это ненастоящее. Словно зал ожидания душ, которым предоставлена возможность скоротать годы до реинкарнации в импровизированном раю. Разумеется, если кто-то из оцифрованных не станет навязывать остальным свое представление о рае. Именно во избежание таких ситуаций я и отправилась в эту "золотую клетку", где мне предстояло провести долгие годы, которые я планировала посвятить науке.
  - Она спасла мне жизнь всего однажды, а теперь требует, чтобы я подчинялся ей до скончания дней! - после каждого разговора с Норой возмущался Макс, когда мы втроем продолжали корпеть над усовершенствованием виртуальности.
  - Но она может стереть тебя в любую минуту, - напоминала я.
  - Правда? Боюсь, что уже не может, - однажды заявил он мне.
  - Как?.. - я была ошеломлена его ответом.
  - Я себя скопировал и законсервировал на случай виртуальной смерти, - признался Макс. - И тебя могу. Хочешь? Ну мало ли что...
  
  Часть вторая
  
  LVI
  - Что ты так долго возишься?! Твое новое тело - первое справа в третьем ряду, - торопила меня Нора, когда я выбирала себе подходящий "наряд" в базе данных морга института телепортации корпорации "Дао".
  - Новое? Да эту развалину не то что новым, даже просто телом не назовешь, - возмущалась я, разглядывая покойника лет за пятьдесят, которого пыталась всучить мне тетушка. - Притом он еще и мужчина!
  - Ты что такое задумала? - насторожилась она.
  - Ничего особенного. Просто подбираю себе одежку поудобнее. Как тебе такой прикид? - я показала Норе трехмерное изображение смазливой рыжеволосой девушки, которая мне, естественно, приглянулась больше, чем предложенный вариант.
  - Ты не можешь вселиться в какое попало тело. Программа "Воскрешение" подключена только к номеру девять!
  - Не беспокойся. Я кое-чему научилась у Макса за эти годы.
  Это было правдой: я действительно подключила программу ко всем поступившим накануне вечером трупам.
  - Евгения, не делай глупостей! Девятый номер по крайней мере уже протестирован и готов к воскрешению, - пыталась образумить меня тетушка.
  - Глупостью было бы становиться дедушкой в моем возрасте, а мне всего лишь сотня с хвостиком, - паясничала я, оставив рыжеволосую красавицу в надежде найти что-нибудь более подходящее. Все-таки мне предстояло жить в новом теле, а в прошлой жизни рыжая масть не принесла мне счастья. - Как тебе эта? - Я продемонстрировала Норе другую молодую женщину, черноволосую. - Все, я готова! Воскрешай меня.
  - Я не стану рисковать твоей жизнью! Что если ты не выживешь?
  - Рисковать жизнью? Да разве ж это жизнь?! Другой возможности не будет. Ну давай же, воскрешай меня!
  - Я не стану этого делать, - упиралась Нора. - Немедленно возвращайся. Тебя уже засекли!
  - Так я и поверила! - отмахнулась я, открывая еще несколько папок с данными о подопытных мертвецах. Вдруг кто поинтереснее подвернется, пока Нора решается на авантюру.
  - Я не шучу! Осталось всего несколько минут до взлома.
  - Не сомневаюсь, - бормотала я, рассматривая другие свеженькие тела. Выбор был таким богатым, что даже глаза разбегались. - Но пароль у меня заковыристый, им придется попотеть.
  "Вернусь я, как же! - думала я. - Чтобы уже никогда потом не вырваться из клетки, устроенной для меня двумя сумасшедшими? Ну уж нет. После этого вы меня уже никуда не отпустите, знаю я вас..."
  - В общем, так: либо ты меня воскрешаешь, либо я открываю "Дао" доступ к вашим с Максом программам. И тогда умрем все вместе, - поставила я условие.
  - Ты в своем уме? - опешила Нора.
  - Я всего лишь хочу выбрать себе подходящее обличье для выполнения ответственной миссии. Почему мне нельзя выглядеть по своим годам? - отпустила я шуточку.
  - По твоим годам ты выглядела бы намного дряхлее, чем номер девять, - по ее тону я уже догадалась, что она сдается.
  - Вот так, ты хочешь сказать, я бы выглядела? - спросила я, продемонстрировав трехмерный портрет аристократического вида старушенции. В тот момент я уже наверняка знала, что Нора сделает, как мне надо.
  - Ладно! - действительно согласилась она спустя пару секунд скрепя сердце. - Давай сюда свою рыжую. Не то нам всем крышка.
  - Сейчас, сейчас... - виртуально радуясь одержанной победе, я с виртуальным ужасом осознала, что забыла номер и рыжеволосой, и черноволосой покойниц. А на поиски уже не оставалось времени.
  - Быстрее, Жека! Антихакерские программы "Дао" уже почти взломали тебя, - всерьез запаниковала Нора. - Еще один символ, и мы пропали!
  - Ничего, у меня в последнем символе подвох имеется, - не отчаивалась я, безуспешно листая файлы, но не находя подходящих тел. И признала, что разумнее всего было бы воспользоваться девятым. Но я же никогда не поддавалась обстоятельствам.
  "Эх, была не была! - противясь неизбежному, сказала я себе тогда. - Вот открою еще одну папку наобум и, кто бы там ни был, пойду в реальность в его обличье".
  Виртуально зажмурившись, я приоткрыла один глазок... И увидела симпатичную блондиночку по имени Лола.
  
  LVII
  Макс и я просуществовали в оцифрованном виде несколько десятилетий. Предчувствуя свою скорую кончину, профессор Нора Кешиа присоединилась к нам, передав дела коллегам помоложе. Какое-то время все шло более или менее успешно. Однако корпорация "Дао" неожиданно опередила НИИ имени Кешиа в достижениях. Открытый конкурентами на Московии безобидный с виду институт телепортации, экспериментирующий с перемещением материи в пространстве, вдруг объявил о воскрешении первого в мировой истории оцифрованного человека. А оцифрованных к тому времени, по нашим данным, было уже немало. Однако эксперимент закончился плачевно: подопытный погиб от инфаркта спустя трое суток после воскрешения.
  Углубившись в изучение проблемы, ученые выяснили, что человек, в тело которого переселили оцифрованного, при жизни страдал психическими расстройствами, и пришли к выводу, что для заселения подходят лишь тела здоровых людей, погибших от несчастных случаев. При условии, что их ткани и органы не повреждены настолько, что не смогут функционировать после проведенных над покойными восстановительных операций. Примерно на этом этапе развития научной мысли мы с Норой и взломали систему "Дао", подготовившую подходящие телесные оболочки для грядущих воскрешений. Мужчину, в которого Нора намеревалась поместить мою оцифрованную душу, сбил экомобиль. Но труп уже полностью "подлатали" и подготовили к оживлению. С остальными тоже поработали.
  Что заставило меня рисковать, вселяясь в экспериментальное тело? О, поверьте, у меня были причины! Но подробности - позже. Пока скажу лишь, что мы с Норой решились на это без ведома Макса, слишком занятого обеспечением своей неограниченной власти на нашем участке всеобщего информационного пространства и обустройством виртуального мира по образу и подобию мира реального. У нас действительно было очень мало времени - до того, как с одной стороны он, а с другой - "Дао" не засекут нас.
  За последнюю сотню лет наука шагнула далеко вперед, в том числе в деле оцифровки душ. Технология была отшлифована, риск летального исхода сведен к нулю. Но, разумеется, только богатые и влиятельные люди могли позволить себе оцифроваться, оказавшись на смертном одре. Как-то мы прознали, что одним из таких людей в свое время стал наш злейший враг Тони Падула. Он продолжал руководить корпорацией, находясь по ту сторону. В один прекрасный день - чего и следовало ожидать! - идея вечной жизни с его подачи все-таки завладела умами. Многие приняли на веру, что скоро пойдет совсем другая жизнь: хочешь - в одном теле живи, хочешь - в другом... Нетрудно догадаться, что Тони преследовал собственные цели. Ему, видать, тоже в оцифрованном виде существовать поднадоело, и он задался вопросом: нельзя ли вернуться в человеческое тело?
  ...Тут же в "Дао" потянулись сотни добровольцев. Ученые безжалостно использовали наивных граждан галактики, не сомневающихся в том, что им нечего опасаться, как подопытных кроликов. Между тем некоторых умерщвляли без всякого намерения воскрешать и даже оцифровывать: нужны были образцы тканей, генетические коды, результаты тестов на выживание, выявление болевых порогов и много чего еще. Все выглядело вполне законно: эти люди по собственной воле подписывали документы, где мелким шрифтом указывалась лишь вероятность того, что они когда-либо снова обретут телесную оболочку, а жирным - готовность пожертвовать собой ради науки. И в благодарность их имена сохранит история. То есть они будут числиться в какой-нибудь базе данных среди сотен тысяч имен таких же простофиль. Разумеется, "Дао" не жалело средств на эксперименты - родственников подопытных щедро вознаграждали. Законы Московии это позволяли, к тому же на корпорацию работали грамотные юристы, так что не подкопаешься. Но, как нам стало известно в последний момент, самые жестокие эксперименты проводились на другой, малоизвестной в галактике и сравнительно недавно заселенной планете под названием Кава, а научно-исследовательский институт на Московии был лишь прикрытием.
  Ученые института Кешиа, конечно же, ничем подобным не занимались - мы экспериментировали исключительно на животных. Поэтому значительно отстали от конкурентов. И пока Макс занимался своими "великими" делами, мало интересуясь судьбами подопытных, мы с Норой условились, что я пару дней пошпионю за учеными "Дао" и вернусь раньше, чем истекут те самые 72 часа, отведенные мне на жизнь в теле погибшего под колесами экомобиля мужчины.
  Однако у меня были другие планы.
  
  Я очнулась на холодном столе в леденящем полумраке морга института телепортации "Дао" на Московии. И первый мой вздох был похож на вскрик - с таким свистом вошел в легкие воздух. Получив последние инструкции от Норы, я отсоединила от чужого женского тела многочисленные проводки с тончайшими иголочками и датчиками и, спустив ноги на пол, окинула взором компанию, в которой оказалась. Столько мертвецов одновременно, собранных в одном зале, мне еще видеть не приходилось, и от этого сделалось жутко.
  Человеческие ощущения возвращались не сразу. Но то, что я почувствовала в ночь своего второго рождения, уже нельзя было назвать чисто виртуальным страхом. Это был животный ужас. Но черт возьми, до чего же приятно было даже бояться по-настоящему!
  Несмотря на жуткий холод в морге, я чувствовала, как мое тело постепенно оживает, теплеет, как бьется в груди сердце. Закутавшись в белую простыню, которой была накрыта, я некоторое время озиралась, соображая, что делать дальше. Соображать приходилось быстро, потому как живой раздетый донага человек вряд ли мог долго продержаться в этой морозильной камере.
  Нора частично отключила систему слежения, и мне предстояло как можно скорее и незаметнее убраться из морга, а затем и с планеты. Оказалось, уже существовал более быстрый способ путешествий, чем космические перелеты: телепортация. Правда, этот способ еще не был широко распространен и считался рискованным, потому что его пока недостаточно хорошо изучили. Но именно таким способом - выбирать не приходилось! - мне предстояло отправиться на Каву, находящуюся за несколько миллионов световых лет от Московии, во второй, секретный, научно-исследовательский институт "Дао", где практиковались жуткие эксперименты на людях и проходили закрытые научные конференции. На завтра было как раз запланировано очередное совещание руководства. Моя задача состояла в том, чтобы пробраться туда, выяснить как можно больше и по возможности установить в местах пребывания тамошних ученых "видеожучки". Но, как я уже сказала, у меня были другие планы. Хотя в тот момент я даже представить себе не могла, как все сложится.
  Забрав в боксе под номером 13 вещи покойной - светло-желтое разорванное на груди платьице с ремешком, туфли и дамскую сумочку, - я прошлепала босыми непослушными ногами по ледяному полу к светящейся стеклянной двери, а затем стала осторожно пробираться по расположенному за ней длинному коридору. Там было теплей, меня перестало знобить, и, отбросив простыню, я накинула платье Лолы, от которого пахло цветочными духами.
  Память пока еще с потрясающей точностью воспроизводила план здания, который я досконально изучила перед побегом в реальность. Но человеческая оболочка уже давала о себе знать сразу несколькими неудобствами. Я стала хуже соображать по сравнению с тем, как соображала в виртуальности, не говоря уже о головокружении, "мушках" перед глазами, ломоте в мышцах, сухости во рту и о прочих мелочах. Но мне повезло: по пути к блоку телепортации я не встретила ни одной живой души, несмотря на то, что часть штата "Дао" не покидала стен института даже ночью. Наконец я оказалась перед нужной мне дверью.
  С трудом фокусируя взгляд на сенсорной панели, со второго раза я все-таки ввела координаты пункта назначения и подтвердила готовность к путешествию. Во время телепортации ощущений не было никаких. Да и какие могли быть ощущения, если перемещение в пространстве заняло доли секунды? Я обнаружила себя лежащей на зеленой лужайке и, с трудом приподнявшись на локтях, осмотрелась. Вдали виднелась трасса, по которой сновали разноцветные экомобили. О том, что летало по воздушным коридорам несколькими уровнями выше, я решила вообще пока не думать. Для начала хватит и поверхности планеты. Где-то неподалеку чирикали невидимые птицы. Все очень походило на симуляторы, в которых Макс за время нашей "совместной" жизни сделался необычайно искусным. Правда, думать о Максе в тот момент мне хотелось меньше всего. На сей раз все было реальным, и воздух был наполнен букетом ароматов, который напоминал что-то до ужаса знакомое - быть может, запах настоящей жизни? Почти сразу на меня накатила невыносимая усталость. Хотелось снова лечь на траву и не вставать. Но делать этого было нельзя - надо было идти.
  Я поднялась на ноги, натянув туфли, доставшиеся мне в наследство от прежней обладательницы тела, и, запахивая порванное на груди платье со следами крови, на ходу застегивая на узкой талии поясок, пошла в сторону трассы.
  Сделать первые несколько шагов оказалось сложнее всего. Потом идти стало легче, хотя усталость не отпускала. По-видимому, возрождение тела для следующей жизни требовало больших затрат энергии. Вместе с остальными физическими ощущениями пришла боль - оживать оказалось весьма болезненно. Но об этом я была предупреждена. Поэтому, укрывшись в загодя забронированном Норой номере дешевого придорожного отеля, расположенного в паре километров от места моего появления в этом мире, я проглотила горсть обезболивающих таблеток, забралась в постель, тут же уснула и проспала как убитая несколько часов.
  
  LVIII
  ...Обманывать друг друга мы больше не могли: для этого мы слишком хорошо друг друга знали.
  - Макс, но это же неправильно.
  - Почему?
  - Потому что это невозможно. Это ведь самообман! - убеждала я его. Но он ничего не хотел слушать.
  - Да почему же невозможно? Невозможного нет! - с чудовищной оптимистичностью опровергал он мои попытки вразумить его. - Ты посмотри, какой вид из окна! Разве не таким должно быть идеальное утро?
  С этими словами он щелчком пальцев раздвинул жалюзи на окне, за которым шумел под ласковым солнцем глянцево-тревожный океан.
  Мы вышли на террасу, и Макс поставил передо мной на столик поднос с завтраком: треугольный кусочек яблочного пирога с шариком мороженого и дымящейся чашкой кофе.
  - Именно таким. Только это все ненастоящее, - опустившись в плетеное кресло под соломенным зонтиком, отвечала я.
  - Это как посмотреть, - усаживаясь напротив, возразил Макс. - Неужели тебе не нравится?
  
  Проснувшись в неказистой комнатенке с потемневшими от старости и пыли стенами, я долго лежала на кровати, глядя в потолок. В ушах все еще шумел несуществующий прибой, и тревога рвала душу. Потом сон окончательно оставил меня, звуки и йодистый запах морских водорослей улетучились. Наступила удушливая, пустая тишина, в которой я вспомнила и осознала, что со мной произошло.
  Собравшись, я поднялась с постели и подошла к плазменному зеркалу. Странное дело, я хорошо помнила себя прежнюю, но теперь на меня смотрело совершенно другое отражение. И меня внезапно охватила эйфория: свобода!
  О своем новом теле я знала немного. Оно принадлежало девушке по имени Лола, которую зарезал ее ревнивый парень. Я успела мельком прочесть в компьютере морга скупое досье покойницы. Ни ее фамилии, ни адреса указано не было. Только обстоятельства гибели: запоздалый прохожий случайно стал свидетелем того, как мужчина пырнул девушку ножом, упрекая в неверности. "Во время ссоры, - сообщалось в следственном отчете, - он называл ее Лолой". Больше о погибшей ничего не было известно - документов при ней не обнаружилось, личность установить не удалось. Впрочем, как и личность убийцы, которого так и не поймали.
  Скинув с себя все, я принялась рассматривать Лолу со всех сторон. На вид блондиночке можно было дать восемнадцать. Однако, приглядевшись повнимательнее, я заключила, что она значительно старше. Возможно, ей было двадцать пять или даже двадцать восемь, и ее тело не было таким идеальным, как могло показаться на первый взгляд. Чуть ниже левой груди красовалась аккуратно заштопанная рана, ставшая причиной смерти. Были и другие шрамы: один - на животе, другой - сзади, на пояснице. Оба были закрашены яркими татуировками. Я никогда не питала любви к татуировкам, но по неясным причинам с каждой минутой тело Лолы мне нравилось все больше и больше. Прямо пропорционально этому чувству возрастала и любовь к жизни.
  - А знаете что, ребята? - говорила я по заблаговременно доставленному в номер астерофону Норе и уже осведомленному о моем воскрешении Максу своим новым и, между прочим, довольно приятным голосом. - Мне тут понравилось! Я, пожалуй, останусь.
  - Что? - недоуменно переспросили мои друзья.
  - В общем-то, - продолжала я, - звоню только для того, чтобы вы за меня там не беспокоились. Со мной все хорошо, полный порядок.
  - Евгения, не надо! - только и сказала Нора, солгавшая Максу, будто я провернула побег в одиночку, так мы условились.
  - Я остаюсь! - повторила я и, оборвав связь, вынула из астерофона батарею, чтобы Нора и Макс не смогли вычислить, где я нахожусь.
  Мне снова повезло: в сумочке Лолы обнаружилась приличная сумма денег. Ученых "Дао" такие мелочи не интересовали, и они бросили все ее личные вещи в тот самый бокс в морге, который я опустошила позже. На эти деньги я приобрела в электронном магазине кое-что из одежды: заранее заготовленные в отеле мужские рубашка и брюки для "покойника за сорок" оказались мне, мягко говоря, не впору, поэтому курьера, который принес мой заказ в номер, пришлось встречать завернутой в полотенце. Затем я забронировала дорогой отель в центре города и уже через пару часов вселялась в двухкомнатные апартаменты. Размышляя о том, как прекрасно проведу ближайшие дни, я споткнулась о половичок, переступая порог.
  - Осторожно, - поддержав меня, сказал портье, покосившись на мое декольте. Я благодарно ему улыбнулась, отчего в глазах молодого человека промелькнули нежность и восхищение. Это подтвердило мои догадки о том, что я неплохо проведу время в теле покойницы. А в памяти в противовес всплыла древняя примета: если ты неожиданно спотыкаешься или, например, больно ударяешься обо что-нибудь локтем - это, скорее всего, предупреждение свыше, что ты поступаешь неправильно. Правда, тогда я не стала об этом размышлять. Я подумала, как же эти ребята (особенно Макс) надоели мне за последние несколько десятилетий! И что надо бы мне отдохнуть от них годик-другой.
  Я заказала в апартаменты много еды и вина и вскоре почувствовала себя гораздо лучше. Да что там! Я наконец почувствовала себя человеком. В прямом смысле слова.
  
  LIX
  Лола была полна загадок. Кто она? Откуда эти шрамы? В конце концов, откуда у нее столько денег? Меня очень заинтриговала эта история с убийством из ревности, и я намеревалась выяснить о нем как можно больше. Правда, даже не представляла, с чего начинать поиски.
  Досконально изучив свое новое тело, я предположила, что мужчины по Лоле, скорее всего, с ума сходили. У нее была чертовски привлекательная фигура и очень красивое лицо, словно выточенное из мрамора. Никогда я еще не видела таких правильных черт. Образ дополняли длинные ресницы, какие мне в прошлой жизни и не снились, и огромные томные глаза, бездонные, как пропасть, в которую, подозреваю, не один бедняга бросался очертя голову. Скажу больше: будь я мужчиной, сама бы в нее влюбилась. Однако мужчиной я не была, и сомневаюсь, что взяла бы напрокат это тело, будь у меня еще хоть немного времени на выбор. Потому что с прошлой жизни я ненавидела блондированные волосы. Но раз уж так получилось, куда деваться! В конце концов, волосы можно и перекрасить. Зато какая талия, какая грудь!.. Короче говоря, пару часов повертевшись перед зеркалом, я решила брать от жизни все - пока я в реальности и в этом потрясающем теле.
  Не могу толком объяснить, что на меня нашло. Быть может, давали о себе знать долгие годы, проведенные в оцифрованном виде? Я понимала, что это как бы и не я уже: ведь прежняя Жека никогда не забыла бы о деле ради развлечений. Но теперь мне было наплевать на долг. Я искренне считала, что заслужила отдых и никому ничем не обязана. Ничто в мире не заставило бы меня одуматься и вернуться в виртуальность. Даже тот факт, что я могла умереть спустя трое суток, как первые подопытные. Я об этом вообще не думала.
  Первые два дня своей новой жизни я провела в праздности - выпивая и шатаясь по увеселительным заведениям. Я обращалась с Лолой, как со своей игрушкой: одевала в дорогие шмотки, заигрывала с мужчинами и даже положила ее в постель к молоденькому портье в первую же ночь. Правда, он показался мне слишком неопытным для такой, как она. Просто, как оказалось, я безумно соскучилась по плотской любви, но ни с кем еще не успела познакомиться. А портье оказался в буквальном смысле под рукой. И я совершенно серьезно полагала, что праздник жизни будет продолжаться столько, сколько я захочу. Или, по крайней мере, пока не закончатся деньги. Правда, до этого было еще далеко: я не истратила и половины суммы, как показал подсчет наличных средств к исходу второго дня. И меня, признаться, очень интересовало, нет ли у Лолы еще и безналичных сбережений. Это я намеревалась выяснить утром.
  Но наутро болела голова: я слишком поздно, точнее, уже засветло, вернулась из ночного клуба, где подцепила парня по имени Ференц. Он обещал мне помочь взломать пару баз данных, где можно было найти полезную информацию о "моей" персоне в обмен на то, что мы встретимся еще разок. Разумеется, я назвалась другим именем и рассказала этому парню небылицу. Но, честно говоря, мне не очень-то хотелось встречаться с Ференцем даже один разок. Что-то меня в нем отталкивало. Не то слишком высокий рост - я ведь и на двенадцатисантиметровых каблуках едва доставала ему до плеча, не то слишком высокий уровень интеллекта - хотя Лола, подозреваю, умом не блистала... Этот тип казался мне темной лошадкой, возможно, даже с криминальным прошлым, несмотря на интеллигентную внешность. Поэтому я не рискнула в первый же вечер тащить его к себе или ехать к нему. А утром и вовсе засомневалась, стоит ли продолжать эти ни к чему не обязывающие отношения. Быть может, он вообще наврал мне с три короба? Как и я ему. А если даже и не наврал, как изложить ему суть проблемы, чтобы он не сдал меня в полицию или в психушку? В общем, утром третьего дня, страдая с похмелья и отпаиваясь чаем, я самонадеянно несколько часов кряду провела во Всемирной информационной паутине в поисках девушки по имени Лола, надеясь обойтись без хакерских способностей Ференца. Даже фото свое в поисковик загрузить рискнула. Однако результаты ограничились неопознанным трупом в захолустном городишке Московии. Устав от бессмысленных попыток нарыть о себе хоть что-нибудь, я заснула прямо за ноутбуком, и мне приснился кошмар. Лола с белыми, как снег, волосами вышла ко мне из темноты и, протянув руку в мою сторону, прохрипела: "Отдай мое тело! Отпусти меня!"
  Умывшись в ванной холодной водой, я на миг почувствовала облегчение: это всего лишь сон... А когда взглянула в зеркало, отшатнулась в ужасе. Я снова видела Лолу - я была Лолой! Не в силах избавиться от кошмара наяву, я почувствовала себя в ее теле будто в склепе. Мне захотелось выпрыгнуть из кожи вон и вернуть ей ее плоть. И, видит небо, с радостью сделала бы это, если б могла!
  Забившись в угол за сверкающим чистотой унитазом, я тряслась от страха перед сверхъестественным. Но внезапно вспомнила, что идут как раз третьи сутки моего пребывания в мире живых, а это значит...
  Взяв себя в руки, я попыталась успокоиться и взглянуть на происходящее с научной точки зрения: тот первый воскрешенный человек прожил 72 часа, то есть трое суток. Почему? Быть может, не зря покойников по религиозным соображениям некоторых древних вероисповеданий принято было хоронить на третий день? Возможно, в этом есть рациональное зерно?
  "Да брось, Жека! - вдруг осадила я себя, нервно хохотнув. - Ты что, серьезно веришь в эту чушь? Должно быть научное объяснение! Просто его нужно найти. Как и способ решения проблемы".
  Подождав, пока сердце начнет биться ровно, я решила позвонить своим покинутым друзьям. Быть может, они успеют мне помочь? Переселят в какое-нибудь другое тело, а там, глядишь, выяснится, как пережить третьи сутки. Но спустя несколько секунд, вставляя в астерофон батарею и подсоединяя к нему купленные накануне причиндалы для антиобнаружения, я осознала простую истину: любое другое тело будет точно так же гнать меня вон. А возвращаться с позором в виртуальность я не собиралась - это мне казалось хуже смерти! Справиться с проблемой надо было самостоятельно. На этой мысли я совершенно успокоилась и перестала бояться.
  "Я никуда не уйду! Ты слышишь?" - обратилась я к Лоле, но, прислушавшись к себе, ничего не услышала в ответ.
  Тогда я решила поговорить со своими виртуальными друзьями. Просто поговорить, а там посмотрим.
  - Макс, дай мне Нору! - услышав до тошноты знакомый голос, без предисловий потребовала я.
  - Ну здравствуй, беглянка, - поздоровался он. - Как же тебе удалось обвести нас вокруг пальца?
  - Мне сейчас не до препирательств. Просто дай мне поговорить с Норой, хорошо?
  - Норы нет. Так что тебе придется рассказать все мне. А я уж передам, если посчитаю нужным.
  - Как это нет? А где она?
  - Она собиралась последовать за тобой, чтобы образумить и помочь. Ведь ты нас бросила, не попрощавшись! Пришлось применить крайние меры, чтобы не дать ей совершить ту же глупость, что и ты.
  - Что ты такое говоришь, Макс? Ты ведь не стер Нору? - холодея от этой мысли, проговорила я.
  - Нет конечно. Просто поместил ее программу туда, где она будет в безопасности и никого не побеспокоит. По крайней мере, пока. Вы что, действительно надеялись, что вам удастся обмануть меня? Я сразу догадался, что она помогла тебе с побегом! Одной тебе было не справиться, - раскрыл он карты.
  - Допустим. Но ты ведь не причинишь ей вреда? - сдержанно поинтересовалась я. Когда Макс начинал говорить подобным тоном, это не предвещало ничего хорошего, ведь за эти годы я узнала его как облупленного. - Потому что, если...
  - Лучше подумай о том, какая опасность угрожает тебе! - перебил он меня. - Накануне "Дао" объявила о возможности заселения лишь в генетически выращенные тела.
  - Что это значит? - едва дыша, проговорила я, медленно опустившись на стул у туалетного столика.
  - Это значит, что ты слегка поспешила! - этот тон, пожалуй, напоминал тон отца, читающего мораль непослушной дочери. Макс был очень сердит, и у меня не оставалось надежды на то, что он шутит. - Все подопытные, заселенные в тела покойников, погибают в течение трех суток.
  - То есть... - у меня не хватило духу закончить мысль.
  - Тебе надо возвращаться, Жека. Немедленно. Где ты? Назови свои координаты.
  Я молчала. Апартаменты поплыли у меня перед глазами.
  - Когда на тот свет по разным причинам отправился и второй, и третий "переселенец", эксперименты с покойниками объявили недопустимыми, потому что они в ста процентах случаев приводят к гибели подопытных. Вчера "Дао" воскресила двух человек по новой технологии. Одного заселили в тело, выращенное по его же законсервированным ДНК, второго - в искусственное тело, иными словами, в биоробота, специально разработанного для подселения, - продолжал Макс. - Так где ты? - повторил он вопрос. - Твой астерофон защищен программой антиобнаружения.
  Я продолжала молчать.
  - Возвращайся, и мы вырастим для тебя новое тело, - пообещал он уже мягче.
  Но я ведь говорила, что знала его как облупленного, поэтому сразу почувствовала фальшь.
  - Ты лжешь! - вдруг вспылила я, вскочив со стула и уставившись на отражение Лолы в зеркале. - Я не вернусь после всего, что было.
  - Жека, я тебе обещаю...
  - Не верю ни единому твоему слову!
  - Но ты погибнешь!
  - Уж лучше смерть!
  - Послушай, если ты надеешься просить помощи у Падулы, - с нескрываемым раздражением заговорил Макс, - тебе тем более не светит никакой свободы. У них там запущена программа так называемого несвободного воскрешения. Иными словами, тебя воскрешают с условием, что могут вернуть в любой момент, грубо говоря, дернув рычажок.
  - Не собираюсь я просить помощи у Падулы, - возмутилась я. - Этого еще не хватало!
  - Что же ты собираешься делать в таком случае?
  - Поговорю с Лолой, - обескуражила я его. - Попрошу, чтобы потерпела меня еще чуть-чуть. Пока не придумаю, что делать.
  - Не будь дурой, ты не выживешь! - повысил голос Макс.
  Но я уже не слушала его, окрыленная безумной затеей.
  "Раз уж условия ни одной из сторон мне не подходят, буду действовать в одиночку, - решила я. - В конце концов, не впервой мне становиться отщепенкой".
  - И даже если выживешь, это будешь уже не ты, - услышала я, когда собиралась завершить разговор.
  - В каком смысле не я? - угрюмо уточнила я.
  - Теоретически либо покойница убьет тебя, либо ваши характеры перемешаются и образуют нечто новое.
  - Насколько новое?
  - Затрудняюсь ответить. Никто еще не ставил подобных экспериментов. Жека, возвращайся, пока не поздно, прошу тебя.
  - Ни за что!
  - Есть еще кое-что. Один из оцифрованных "Дао" выкинул пару часов назад тот же фокус, что и ты: ухитрился удрать в реальность в искусственно выращенном теле до глобализации программы "Несвободное воскрешение". Он может представлять для тебя опасность...
  - Спасибо за информацию, - перебила я. Склоки в рядах "Дао" меня интересовали мало. Теперь мне нужно было думать о другом - пищи для размышлений появилось предостаточно. - Я перезвоню, если возникнет необходимость. До связи!
  Но я решила больше не звонить. Было ясно: либо остаюсь в теле Лолы и выживаю, либо навсегда лишаюсь свободы. Тогда мне еще предстояло понять, что свобода слишком дорого стоит и так тяжела, что порой кажется непосильной и бесполезной. Но я сделала свой выбор: твердо решила не сдаваться до конца, а если умереть, то свободной.
  "Это будешь уже не ты", - вспомнились слова Макса.
  - Это буду я, не сомневайся! - произнесла я, сжав кулаки и понимая, что пути назад нет. А потом взглянула в плазменное трюмо и почувствовала себя чужой самой себе.
  
  Я снова легла в постель и даже выключила свет. Лолу я больше не боялась - после разговора с Максом начала относиться к ней не как к привидению, а как к живущей внутри меня параллельной жизнью личности. Я попыталась уснуть с намерением увидеть ее вновь и поговорить.
  "И отдохну, и дело сделаю", - зевнув, подумала я.
  У меня созрел план, и плевать я хотела на Макса с Падулой. Не собиралась я лишать себя долгожданной жизни и свободы - уж лучше у покойницы помощи просить, чем у этих двоих.
  Я и правда вскоре заснула. Только Лола мне не приснилась. Совершенно неожиданно я увидела во сне своего давным-давно умершего друга Гету.
  - Я жду тебя уже целую вечность. Но порой мне кажется, что ты так и не придешь, - вздохнув, сказал он и посмотрел в свою кружку.
  Я тоже посмотрела туда - его глазами: заварка собралась в портрет Ференца.
  - Ты запуталась. Этот человек поможет тебе, - сказал Гета. - Послушай свое сердце!
  Я проснулась. На прикроватной тумбочке стояла кружка с остывшим недопитым чаем, которая мне только что приснилась.
  "К чему бы это?" - подумала я, взяла кружку и сделала глоток.
  Меня очень расстроило, что так и не удалось поговорить с Лолой без всех этих страшилок. Ей, видите ли, нравилось меня пугать! А увидев, что я ее не боюсь, она перестала идти на контакт.
  "Ну ничего, - размышляла я. - Теперь-то ты поняла, что кошмарами меня не выгонишь. И небось затаилась, чтобы обдумать более эффективные способы меня выжить. Так?"
  Ответом мне была тишина.
  
  LX
  На следующее утро, до которого удалось благополучно дожить, я прихорашивалась для встречи с Ференцем. Этот двухметровый очкарик по-прежнему был несимпатичен мне, но раз уж его рекомендовал во сне Гета, значит, полагала я, он для чего-нибудь пригодится. Я была уверена: Гета не стал бы приходить в мой сон просто так.
  Размышляя о том, что буду говорить Ференцу и как с ним себя вести, чтобы он мне поверил и помог, я поймала себя на мысли, что никогда раньше не наносила макияж таким способом. Движения были настолько уверенными, будто я делала это изо дня в день и довела до автоматизма.
  Я застыла со щеточкой для теней в руке, уставившись на свое отражение:
  - Твоих рук дело? Твои замашки? Признавайся!
  И... Может быть, мне почудилось, а может, и впрямь откуда-то из глубин моего сознания донесся призрачно-тихий ответ: "Мои..."
  Я приказала себе не бояться никаких галлюцинаций. Но когда мое отражение грустно улыбнулось мне, по спине пробежал холодок.
  - Тьфу! Зачем ты опять пытаешься напугать меня? - разозлилась я. В гневе мне всегда было легче переносить тяготы жизни и побеждать страх. - Ничего у тебя не выйдет. Разве ты еще не поняла? Мне нельзя уходить. Тебе придется потерпеть меня. Так что смирись с этим.
  Успокоившись, я попыталась вызвать Лолу на связь снова.
  - Хорошо, - сказала я и пристально всмотрелась в свои глаза в зеркале. - Давай поговорим, если хочешь.
  Но Лола меня проигнорировала.
  - Ну, как знаешь... Кстати, довожу до твоего сведения, что сегодня вечером я встречаюсь с Ференцем. С тем парнем, с которым познакомилась вчера в клубе. Надеюсь, он тебе не слишком неприятен? Потому что тебе с ним спать, если что, - поставила я ее перед фактом. - А сейчас иду по магазинам купить тебе еще шмоток и косметики, пока не просадила все твои деньги. А ты пока подумай и пойми: нам с тобой лучше подружиться, от вражды никому не станет легче. Так что приходи ночью в мой сон, и мы обсудим детали симбиоза. Скажи мне, чего ты хочешь, и мы сумеем договориться.
  Подмигнув своему отражению, я встала из-за туалетного столика. Макияж был завершен. Платье сидело на мне идеально. Да и вообще, без ложной скромности, выглядела я шикарно.
  
  В клуб я пришла за полчаса до полуночи. Там, как обычно, играла громкая музыка. Выпив немного в баре и послав подальше парочку клюнувших на меня ухажеров, я смешалась с толпой танцующих и стала ждать Ференца, выбрав ракурс, с которого мне хорошо была видна флуоресцентная арка входа. Я не опасалась пропустить его появление, ведь Ференц отличался от других - мне казалось, я бы узнала эту каланчу и в стотысячной толпе. Мы договорились встретиться справа от сцены, на которой напрасно надрывалась малоизвестная рок-группа - никто не обращал внимания на глубокомысленные слова песни.
  Ференц задерживался.
  "Он не мог забыть!" - нервничала я, точно это была самая важная встреча в моей жизни.
  Сама себя не узнавала, но его опоздание меня безумно бесило: да кто он такой, чтобы заставлять себя ждать?! А еще я обнаружила, что Лола волнуется. Это стало для меня сюрпризом: уж ей-то в честь чего переживать? Разве что, если на дух не переносит Ференца и жаждет встречи с ним еще меньше, чем я.
  Пока я в ритме танца размышляла над этим непростым вопросом, ко мне принялся подкатывать очень неприятный тип с признаками многодневного запоя на небритой физиономии. Лола тут же перестала ощущаться, предоставив мне выпутываться самостоятельно. Тогда я и пришла к горькому выводу, что, в отличие от меня прежней, бесстрашно шлявшейся в одиночку по задворкам цивилизации, Лола не могла и шагу ступить, чтобы остаться незамеченной. А еще, в отличие от Жеки, которая в два счета разобралась бы с любым мерзавцем, она была совершенно беззащитна. Как и я в ее теле. Никогда раньше не чувствовала такой беспомощности. При этом я не имела при себе никакого средства самозащиты, даже газового баллончика.
  - Как тебя зовут, красавица? - спросил тип, бесцеремонно обнимая меня. У него были крепкие руки и наглые блестящие глаза.
  - Отвали! Я жду друга.
  - Да ну? Сдается мне, я наблюдаю совсем другую картину: девушка на взводе, танцует одна, поглядывая на вход, и напрасно ждет парня, который обманул ее и не придет.
  - Не твое дело, - снова огрызнулась я, почувствовав "возвращение" Лолы, - это будто сказала не я, а она. - А ну отпусти!
  - Проведем вечерок вместе, а? Я угощаю.
  - Проваливай! Не то хуже будет, - предупредила Лола.
  При этом я не вполне поняла, чем она ему угрожает. Все происходило как бы помимо моей воли, и мне оставалось только наблюдать. Я теряла над собой контроль.
  "Лучше не груби, Лола! - видя такое дело, мысленно воззвала я к ней. - Он может разозлиться. Не перегибай палку".
  Но она не послушала меня.
  - Пусти меня! - завопила Лола, выворачиваясь. - А ну руки убери, свинья!
  Я даже не надеялась перекричать рев музыки. На нас никто не обращал внимания: большинство танцующих было под градусом, а остальные, подозреваю, и вовсе под действием запрещенных веществ. В этом квартале полиция бездействовала - и я знала, куда шла. Просто здесь, мне показалось, веселей, чем в других местах. Манил риск. А быть может, он манил не меня, а Лолу?
  - Перестань орать. Ты пойдешь со мной, - сказал подонок и достал нож.
  Как будто я не знала, что этим кончится! Лоле ведь суждено было умереть от удара ножом. В памяти всплыли давно забытые сюжеты прошлого: дядюшка Призрак, ни зуб, ни жизнь которого не удалось спасти, и наша с Дисом неизбежная разлука.
  "Господи, я вспомнила его имя? - не к месту удивилась я. - Не иначе как перед смертью... Сколько же лет я не вспоминала о нем!"
  Мы вышли через черный ход в темный заблеванный переулок. Мой ухажер бесцеремонно прислонил меня к грязной стене рядом с мусорными баками и задрал мне платье. А потом с садистским удовольствием провел лезвием ножа по моему голому бедру. Я почувствовала непередаваемый ужас: сейчас он меня изнасилует, потом убьет и выбросит труп в один из этих баков. Никто не поможет мне. Никто даже не услышит моих криков.
  "От судьбы не уйдешь", - почему-то смиренно подумала я.
  Но все же приготовилась сопротивляться и погибнуть раньше, чем он совершит надругательство над телом прекрасной Лолы. Смерть в тот момент представлялась мне лишь пустотой, черной и холодной, как пробирающий до костей ветер чужой планеты.
  "Что-то я оделась не по погоде", - снова не к месту пришла мысль.
  ...Я не сразу поняла, что произошло, услышав сдавленный вопль, вырвавшийся из смрадного рта насильника. Совершенно неожиданно за его спиной возникла длинная фигура Ференца, который явился взору, словно ангел в белом пиджаке: он развернул кулак незнакомца с зажатым в нем ножом и хладнокровно насадил этого гада пузом на его же нож. Издавая хлюпающие звуки, мерзавец свалился к нашим ногам и вскоре перестал подавать признаки жизни.
  Я стояла перед Ференцем, как парализованная, не в силах отделиться от стены, и внезапно поняла, что Лола смотрит на него с восхищением. Только в тот момент до меня и дошло: он ей нравится! Отсюда и волнение в предвкушении встречи. Но чего я действительно не ожидала, так это ее восторженного восклицания: "Вот о таком мужике я всегда мечтала! Чтобы он за меня и в морду дал, и убил бы".
  Ференц тем временем выглядел удивительно спокойным, будто прихлопнул муху, а не человека.
  - Как ты узнал?.. - начала я, но запнулась.
  - Я увидел вас вместе. Мне показалось, что-то не так, и я пошел следом. Как видишь, я не ошибся.
  - И часто ты... это делаешь?
  - Что?
  - Ну вот это... Убиваешь, - я покосилась на мертвого.
  - Приходилось пару раз, но я не в восторге от этого дела. Пойдем? Ты что, боишься меня? - спросил Ференц, видя, что я не двигаюсь с места, и протянул мне руку.
  - Н-нет, - с трудом выдавила я не слушающимся языком. - С-спасибо т-тебе.
  Я все косилась на убитого, а Лола, перешагнув через труп, бесстрашно вложила в ладонь Ференца свою, и я всей душой почувствовала, как ей спокойно рядом с ним. А потом я "услышала": "Вот чего я хочу, самозванка! Подари мне его! Тогда, может, и договоримся".
  Я шла за Ференцем к его аэромобилю , продолжая думать о том, как он только что на моих глазах совершил убийство, и не понимая, почему это обстоятельство может возбуждать Лолу. Но, с другой стороны, я им обоим была обязана жизнью. Это были мои единственные теперь друзья. С этой мыслью я крепче взялась за руку Ференца, прислушавшись к чувствам Лолы, и постаралась забыть хоть на какое-то время о себе и реальном положении вещей, чтобы не рехнуться. Правда, когда аэромобиль взмыл в воздух, я второй раз за ночь едва не отдала Богу душу - на этот раз от страха. Мне никогда еще не приходилось передвигаться по воздушным коридорам Кавы.
  - Погоняем? - предложил Ференц, взглянув на мое побледневшее лицо. - Ты любишь скорость?
  Я сглотнула, вцепившись в поручни рядом с сиденьем. А Лола очаровательно улыбнулась Ференцу и решительно кивнула.
  ...С этим надо было что-то делать. Я должна была научиться безраздельно управлять нашим телом, не позволяя Лоле заполучить над ним власть, и сначала честно боролась. Но потом сдалась. Поэтому в ту ночь скорее Лола, чем я, кувыркалась в постели с Ференцем. А я так устала от пережитых потрясений, что отдалась и ему, и ей целиком и полностью, и душой, и телом. Расслабилась и пустила все на самотек. Да и не могла же я, в конце концов, запретить ей отблагодарить его за то, что он спас нам обеим жизнь.
  
  LXI
  - Где она? Ну где же? - Лола в отчаянии вытряхивала на пол содержимое своей сумочки, которое все не кончалось, будто там мог уместиться целый чемодан. Я не участвовала в сюжете сновидения, но все видела, словно смотрела фильм. На ней было желтое платье - как в день ее гибели, все так же разорванное на груди. - Найди! Найди его скорей. Спаси меня! Не мучай. Пожалуйста...
  ...Сквозь сон я ощущала что-то нехорошее, боль во всем теле, будто меня одновременно прокалывали тысячью игл. С трудом заставив себя пробудиться, я накинула шелковый халатик на голое тело, не соображая, что происходит. Было еще темно, но Ференца рядом уже не было, и я не сразу обратила внимание на оставленную им записку.
  Поднявшись, я поняла, что со мной что-то неладно. Очень сильно хотелось пить, и я направилась к водопроводному крану, но, пройдя всего несколько шагов, рухнула на пол, потому что приступ боли повторился. Заставив себя встать, я все-таки добралась до ванной и повисла на раковине. Включив воду, стала жадно пить, сложив ладони лодочкой, и в какой-то момент почувствовала, что стало легче. Но меня тут же вывернуло наизнанку.
  Это совсем не напоминало похмелье, тем более что накануне мы с Ференцем не пили крепкого. Быть может, я съела что-нибудь несвежее?
  Я сползла на пол. Меня трясло, и я решила, что умираю. Приступы боли повторялись один за другим, и от этого хотелось лезть на стенку. Умирать в одиночестве спросонок было жутко. Но уже через несколько минут до меня дошло, что это вовсе не агония, а наркотическая ломка. А если так, то...
  Вспомнив только что приснившийся сон, между приступами я по стеночке доплелась до спальни. Вчера мы с Ференцем разбросали одежду по пути к кровати, и в комнате был жуткий беспорядок. Вытряхнув все из сумочки на пол, я не находила того, что нужно. Очередная волна скрутила меня так, что я поджала под себя ноги и содрала колени о ковровое покрытие. А когда отпустило, разорвала подкладку сумочки и наконец нащупала в секретном отделении маленький футлярчик. В нем аккуратно лежала пара уже заряженных ампулами одноразовых шприцев. На каждой ампуле была надпись "клиострон". Думать о том, что в ампулах, времени не было: мои действия были машинальными, точно я делала это уже не раз. Игла выстрелила точно в вену на изгибе локтя и скрылась внутри шприца. Спустя несколько секунд, почувствовав, что боль отступает, я с облегчением откинулась на спину.
  Наступившее затем спокойствие было всепоглощающим, счастье - безмерным. Я видела то, чего в принципе видеть не могла: у меня выросли крылья, я парила среди белых легких облаков в синем-пресинем небе над погибшей планетой Земля, где мне довелось побывать однажды в прошлой жизни.
  Я видела сквозь просветы в облаках поля с пасущимися животными, наземные средства передвижения, покосившиеся палисады с куцыми кустарниками, цветущими сиреневым цветом, дурманящий аромат которых возносил меня еще выше.
  Я набрала высоту, откуда наблюдала внизу войны, атомные взрывы, извергающиеся вулканы, взлетающие космолеты, гибнущих людей. Тучи пепла и пыли окутали Землю на долгие века. И ничего не стало...
  Тогда я взяла еще выше и увидела рай: по небу ходили ангелы и херувимчики с золотистыми нимбами. Но они меня не замечали - будто меня не существовало. Только один, которого я толкнула, чтобы обратил на меня внимание, возмущенно произнес: "Наркоманам в раю не место!"
  Он поднес ладонь к губам, дунул в мою сторону, и я медленно, точно птичье перышко, слетела вниз.
  Оказалось, прошло около пяти часов. Я лежала на полу. Рядом валялась выпотрошенная сумочка, и я поняла, что предшествующая ночь мне, увы, не приснилась. Рядом с футляром для шприцев, в котором оставался еще один, я обнаружила выпавший из секретного отделения сумочки миниатюрный пистолет. Что ж, теперь я знала, что Лола не была такой уж беззащитной, какой казалась!
  Чувствовала я себя превосходно, как хорошо выспавшийся человек. Все было прекрасно, не считая того, что Лола оказалась наркозависимой.
  "Ну и дела, - умываясь, размышляла я. - Вот так сюрприз ты мне преподнесла, подруга!"
  Лишь приведя себя в порядок и прибравшись в апартаментах, я заметила на тумбочке записку Ференца, выполненную от руки, - как это было бы романтично при других обстоятельствах! Содержание было следующим: "Доброе утро, малышка! Ушел рано, не стал будить - ты так красиво спала". Внизу был нацарапан его номер, если мне вдруг что-нибудь понадобится.
  - Да какая разница? Не в Ференце дело. И не в Ференце счастье, - вслух произнесла я, отложив записку в сторону.
  Я присела на край измятой постели и задумалась о том, как жить дальше. Я наркоманка! Вот так свезло! Это ведь просто безобразие какое-то... Осознавать это было нелегко, и я решила отвлечься.
  
  Мне уже не вспомнить всех заведений, где я пила в тот и последующие дни. А потом случился разговор с Лолой.
  - Я говорила тебе, что искала смерти? - она сидела рядом со мной, завернувшись в желтый плед. Этот цвет и после присутствовал в каждом сновидении о ней. Но то был не сон, скорее, белая горячка. Кто-то в таком состоянии видит чертей, а я видела Лолу. Она сидела подле меня, совершенно как живая, и курила сигарету. Или это я курила?
  Побоявшись немного, я заставила себя прислушаться к тому, что она говорит:
  - Я села на иглу не по дурости. У меня не было выбора. Жизнь дала мне неподходящее тело.
  - Ты вот это тело называешь неподходящим? - переспросила я. - Да ты себя в зеркало видела? Мужики шеи сворачивают.
  Я плеснула себе в стакан, но она остановила меня:
  - Не пей.
  - Это почему же?
  - Если ты сейчас выпьешь, тебя отпустит, и ты перестанешь меня видеть и слышать. А мне нужно кое-что важное тебе сказать.
  - Ну хорошо, - легко согласилась я, отставив стакан, несмотря на то, что голова раскалывалась и руки дрожали. - Тогда говори быстрей. Потому что я хочу выпить.
  - Я безнадежно больна, - продолжала она. - Несколько лет назад врачи поставили мне страшный диагноз, но неожиданно я нашла спасение от боли и отсрочку неизбежного конца в клиостроне. Тогда я пообещала себе, что наверстаю все упущенное за месяцы постельного режима, и я уже почти наверстала. Хотя и не знаю, сколько мне еще осталось, скорее всего, уже немного.
  - Что это за дрянь такая, которой ты колешься?
  - Один из новейших, дорогостоящих и долгоиграющих наркотиков. Его преимущество в том, что он не требует увеличения дозы. Клиострон забирает боль и усталость, превращая жизнь в приятное и почти беспроблемное существование. У тебя ничего не болит, не сдают нервы и трезвее работает голова. На пятый день, правда, хуже. Но им хотя бы не нужно ширяться дважды в сутки - зависимость дает о себе знать раз в пять дней. Не так уж напряжно для обреченной умереть, согласись? Но взамен он полностью порабощает тебя: каждую минуту ты должна думать о том, как достать еще. Ровно через пять дней он потребует новых жертв. Помни: пять дней! Осталось два, - посчитала она, по-видимому, опасаясь, что я пропущу момент по случаю запоя.
  - Сколько ты уже наркоманишь?
  - Давно.
  - Где ты его берешь? - задавала я самые насущные вопросы, хотя соображала туго.
  Но в дверь позвонили, и я перестала видеть Лолу, негодуя, что не успела вызнать, где достать клиострон. Я запахнула свой расхристанный халат и пошла открывать, так и не выпив.
  
  LXII
  За порогом стоял незнакомый рыжий портье, и что-то с ним было не так. Спустя долю секунды я поняла, что: из-под полы его фрака на меня смотрело дуло пистолета.
  - С возвращением, - произнес он и выстрелил.
  У Лолы была хорошая реакция - она успела отпрыгнуть в сторону. Пуля еле слышно просвистела где-то совсем рядом и разнесла вдребезги лампочку ночника.
  "Ну это уж слишком", - подумала я, оказавшись в темноте на полу.
  Портье стоял в столбе света, падающего из коридора, и вряд ли мог видеть меня в ту секунду. Поэтому, недолго думая, я схватила подвернувшийся под руку табурет и ударила гостя по голове.
  
  - Кто ты такой? - спросила я, когда он пришел в себя, связанный и аккуратно завернутый для верности в половичок. Тот самый, о который я споткнулась, впервые переступая порог этих шикарных апартаментов.
  - Твое прошлое, - ответил Рыжий с разбитой башкой. Как я потом узнала, это и правда было его погоняло в криминальной среде. Да и трудно было придумать более подходящее прозвище для морковного парня с веснушками в полногтя на щеках и носу.
  - Ловко вы это со Стефом провернули, - сказал он, оценивая положение и пытаясь пошевелиться.
  - С каким еще Стефом?
  - Брось, Лола! Не включай дурочку. Мы втроем совершили налет на ювелирный салон, но вы со Стефом меня подставили, а сами удрали с деньгами, - он снова заерзал в бесполезных попытках высвободиться.
  - Да ну? А ничего, что он меня ножом пырнул? - спросила я, догадываясь, кто такой Стеф. - Упрекая в измене, между прочим. Как бы не с тобой, а?
  Я присела на корточки, разглядывая его и очень сильно сомневаясь, чтобы у Лолы был роман с подобным типом.
  - И это тоже, как оказалось, розыгрыш! Ты типа умерла, чтобы я тебя больше не искал. Но я вышел на твой след! И на его след я тоже выйду, будь уверена.
  - Если ты отсюда вообще выйдешь, - заметила я, поднимая и рассматривая его пистолет. - Звать тебя как?
  - Чего? - не понял Рыжий.
  При этом на его лбу едва не проявилась надпись "неудачник".
  - Вот только не смей брехать, будто у тебя память отшибло! - возмутился он, сообразив, в чем дело. - Я этими сказками, как и твоими клятвами в любви и верности, сыт по горло.
  - Ах вот оно что... - для меня ситуация стала проясняться. Мы со Стефом - тем самым парнем, что зарезал Лолу, - присмотрели новичка для очередного налета. А новички, как водится, первыми идут в расход. Потом Лола его обработала для верности, а Стеф ее приревновал.
  - Выходит, мы подставили тебя, а сами смылись с деньгами? Где же теперь эти деньги?
  - Не ошибусь, если предположу, что именно на них ты снимаешь эти хоромы. А еще тебе постоянно нужен был клиострон. Наркоманка проклятая!
  - А ну заткнись! - замахнулась я на него. - Не смей меня оскорблять. Что ты в этом понимаешь?..
  Я стала в раздумье ходить по комнате, поглядывая на связанного.
  "Ну и что мне с тобой делать?" - размышляла я.
  "Может, убрать?" - предложила Лола. Но я тут же отмела эту мысль: "Совсем сдурела! Чтобы я еще грех на душу брала из-за таких вот недотеп!"
  - Ты не поверишь, - сказала я, закуривая сигарету из пачки, вывалившейся из кармана Рыжего. - Но память действительно отшибло. Я даже не помню, как тебя зовут.
  - Меня зовут Рик, если тебе от этого легче, - ответил парень. - Только я не понимаю, зачем тебе сейчас этот театр.
  - Ты действительно пришел меня прикончить, Рик? - я выпустила струю дыма, глядя на него сверху. Рик выглядел совсем молодым. Было ли ему хотя бы девятнадцать? - А что если бы ты попал?
  - Я почти добрался до тебя, - сглотнув, сказал он. Но взгляд его дольше положенного задержался на моих стройных ногах, и я поняла, что он все еще влюблен в Лолу. - А ты бы не сделала то же самое, если бы я клялся в любви, а потом смылся с любовницей и баблом? А тебя бы бросили в тюрягу!
  - Тебя бросили в тюрягу? Как же ты здесь оказался?
  - Я сбежал.
  - Ох...
  От курева у меня еще сильнее заболела голова. Положив ладонь на лоб, я снова зашагала туда-сюда по комнате.
  "Лучше спроси у него, где достать клиострон!" - посоветовала Лола. И я вдруг посмотрела на Рика с большим, нежели прежде, интересом.
  
  LXIII
  ...Макс сделал круг по комнате, поправил шторку на окне, потом обернулся ко мне, и можно было подумать, что он размышляет о моей просьбе отпустить меня наконец из созданного им виртуального рая, который я всей душой ненавидела. Можно было бы - если б не его глаза: в них не читалось ничего, кроме решимости человека, которого больше не проймешь разговорами о благоразумии и милосердии.
  - Правда, неправда... - пробормотал он. - А кому она нужна, такая правда? - Неожиданно вспылив, он схватил вазу с цветами и с силой швырнул ее об пол. Я закрыла руками уши, потому что ненавидела этот звук - в последнее время Макс, словно истеричная женщина, бил посуду слишком часто. Вода и осколки стекла хлынули по паркету к моим ногам. - Кому нужна эта беспросветная издевательская истина, я спрашиваю?
  Я смотрела на него, опустив руки: это был будто другой человек, а не тот Макс, которого я когда-то знала. Мы давно уже перестали быть добрыми друзьями, просто я отказывалась в это верить. И все это время продолжала надеяться, что мне удастся достучаться до его совести и здравомыслия.
  - Ты говоришь, я эгоист? Эгоист, да? - вскричал он, отшвыривая ногой стул и подступая ко мне. - Да! Потому что обиженные твоей правдой в результате превращаются в эгоистов. И они учатся управлять этой чертовой правдой!
  - Да не ори ты так! Убавь громкость. Слышу я тебя, слышу...
  Я отвернулась, но он грубо развернул меня к себе и заставил посмотреть в глаза.
  - Нет, ты меня не слышишь! Ты не хочешь слышать того, что я пытаюсь до тебя донести. Отныне я сам распоряжаюсь жизнью, и она будет такой, как я хочу. Столько, сколько я решу. И пока мне, а не кому бы то ни было, НЕ НАДОЕСТ.
  - Ты просто безумец! Не стоило тебе так долго жить - ты умом тронулся.
  - Допустим. Но раз уж я до этого момента дожил, я получу все, что пожелаю, любовь моя, - саркастически добавил он, отпустив мою руку.
  - Послушай себя! Ты говоришь, как Падула!
  - Падула ни в чем меня не превосходит. И очень скоро я уничтожу его. Я отберу у него все, чем он владеет, и сам стану хозяином Вселенной. Моей Вселенной!
  - Да ты хуже Падулы... - с ужасом произнесла я, наблюдая лихорадочный блеск в его глазах.
  - Хуже?! - взревел Макс и сжал кулаки в бессильном гневе.
  Он вышел, хлопнув дверью, а я посмотрела ему вслед и пожелала никогда не возвращаться. Но это было невозможно: я находилась в его виртуальном мире, который существовал по законам, которые он дал этому миру. Так что даже двери здесь хлопали с такой громкостью, с которой он хотел, чтобы они хлопали.
  - Невозможного нет, - возразила я своему неизбывному, давно надоевшему ощущению безнадеги словами, которые так любил повторять Макс. - Надо искать выход. Ну давай же, мать, думай! Ты и не из таких передряг выбиралась.
  Я поймала себя на мысли о подлом ударе в спину. А почему бы и нет, Жека? Разве он поступает с тобой благородно? Я вопросительно посмотрела на стены. Стены молчали. Чего и следовало ожидать от стен.
  Открыв глаза, я, как и после прошлого сна - воспоминания о своем виртуальном прошлом, долго лежала и смотрела в потолок. Ощущение, что Макс рядом, улетучилось не сразу. Первые несколько секунд мне казалось, будто он стоит подле меня и сверлит взглядом, - я даже боялась повернуть голову, чтобы проверить, нет ли его в комнате. Потом отпустило.
  
  ...С недавних пор я полюбила бродить в толпе. Я обретала покой лишь в движении, а толпа была идеальным вариантом для медитации: только так я могла побыть наедине с собой, одновременно ощущая и пульс жизни, по которой так соскучилась, и свою абсолютную затерянность и ненужность всем этим чужим людям.
  В то утро я отправилась прошвырнуться по магазинам той же дорогой, что обычно: через торговую улицу, где всегда, и днем и ночью, было полно народу. Наблюдая, как то сгущается, то редеет толпа, я сравнивала этот процесс с морскими приливами и отливами. Но вдруг, скользнув взглядом по лицам идущих навстречу, на мгновение почувствовала что-то нехорошее, чего быть не должно. Только не сразу поняла, что именно. И у меня не хватит слов, чтобы выразить, каково мне было увидеть его!
  Тот самый оцифрованный, проделавший, по словам Макса, со своими воскресителями мой же фокус - сбежавший в реальность без обязательств, заселился в точную копию своего прежнего тела, выращенного по его ДНК. Хакер, на протяжении десятилетий взламывавший защитные программы "Дао", изгонявший из оцифрованного мира алчные души. Прямо-таки мститель народный! Я слышала о нем. Я и раньше догадывалась, кто это может быть, хотя старалась не думать об этом, вычеркнув его из своей жизни, как мне казалось, раз и навсегда. Догадывалась. Но, встретив его в толпе, не поверила глазам своим.
  "Зачем он здесь? Уж не по мою ли душу пришел? Но с чего вдруг? Ведь много воды утекло, как говорили древние мудрецы". Все эти вопросы с быстротой молнии промелькнули у меня в голове. Правда, это были слишком серьезные вопросы, чтобы отвечать на них, не подумав. Ответы могли оказаться роковыми. Перехватив его взгляд, я поняла, что Дис идет прямо на меня и что он очень зол: у него в зубах была сигарета. Прямо как в старые добрые времена!
  Я невозмутимо развернулась на каблуках в паре шагов перед ним и сиганула в противоположном направлении, краем глаза уловив движение его руки, отбрасывающей окурок в сторону. Я мчалась как угорелая, расталкивая на своем пути людей и петляя, а мое легкое оранжевое платьице в цветочек взлетало так, что было видно нижнее белье. Но в тот момент меня это совершенно не смущало. Я затылком ощущала нагоняющего меня Диса, точно так же расталкивающего прохожих. Только у него это получалось более ловко.
  "Почему ты от него бежишь?" - впервые в трезвом состоянии я так ясно услышала донесшийся из глубины сознания голос Лолы, не сумевшей сообразить, что к чему. Потому что я слишком быстро думала - не речью и не образами, а доставшимися мне в наследство от виртуального мира способами. Лола не успевала "прочитывать" меня, поэтому обратилась ко мне столь странным образом - я слышала ее голос в своей голове, точно шизофреник.
  "Потом объясню!" - ответила я ей тоже мысленно, совершенно не испугавшись на этот раз ее вмешательства в реальность. Не до того было.
  Я перепрыгнула через огромную продуктовую сумку, которую тащила грузная домохозяйка, но зацепила ее на лету ногой - и покупки рассыпались по асфальту. Баночки с детским питанием и полуфабрикаты покатились под ноги прохожим. Судя по звукам за спиной, это задержало Диса. Я решила воспользоваться удачной случайностью, чтобы скрыться. Но внезапно наткнулась в толпе на препятствие. Некто, словно стена, возник на моем пути: я буквально уперлась носом в его грудь - будь Лола неладна с ее малым ростом!
  Отпрянув, я посмотрела вверх. А он взглянул на меня сверху вниз, не сделав ни малейшего движения, чтобы задержать. Я и так стояла перед ним как вкопанная. Сама не понимаю, что меня тогда так удивило, ведь появление в реальности Макса выглядело намного вероятнее, чем встреча с Дисом, который, как я полагала, давно умер. А "покойничек", кстати, к тому времени уже стоял позади нас.
  Я обернулась, Макс посмотрел поверх моей головы. Они встретились взглядами. Эти двое выглядели совершенно как в прошлой жизни, лишь у меня было другое тело. Но они знали, что это я. А еще я заметила, что они одеты в одинаковые куртки.
  "Как из инкубатора!" - услышала я мысль Лолы. Мне опять же было не до ее ценных замечаний. Больше интересовало, заодно они или нет. Второй вариант был бы мне на руку, поскольку я решила, что оба пришли наказывать меня за предательство. Хотя это еще спорный вопрос, кто кого предал!
  Дис и Макс стояли друг против друга в нескольких шагах, а я - меж ними, оборачиваясь то на одного, то на другого, как загнанный зверек, не знающий, куда ему метнуться. Вряд ли я могла уйти от них, когда оба были так близко. Поэтому они, похоже, и не беспокоились: никуда не денусь. Сколь же многие жестоко ошибались, думая так!
  - Я за тобой, Жека, - сказал Дис, снимая темные очки. - Как и обещал.
  - Ну конечно! Без тебя здесь обойтись было просто невозможно, - сказал Макс. И добавил: - Здравствуй, Дис.
  - Кто-то лишний, - заметил тот, не поздоровавшись в ответ.
  - Это точно, - усмехнулся Макс.
  Дальше все произошло очень быстро. Дис выхватил из-за пояса сразу два пистолета и открыл стрельбу. В первое мгновение я решила, что он палит по мне: оружие было с глушителем, но на асфальт с поразительным в многоголосой толпе звоном посыпались гильзы. В следующую секунду до меня дошло, что пули пролетели у меня над головой, - Дис палил по Максу. Но тот успел увернуться, бросившись прямо под ноги проходившим мимо людям. Одни попадали, другие стали в панике разбегаться. Возникла сутолока. Это был самый подходящий момент, чтобы убраться подобру-поздорову, и я понеслась что есть духу прочь. Следовало удрать как можно дальше, пока Дис и Макс были заняты друг другом.
  Теперь я бежала в обратном направлении и, проносясь мимо того места, где запнулась о сумку, почувствовала угрызения совести, заметив, как бедная женщина пытается собрать рассыпавшиеся продукты, а равнодушная толпа, спотыкаясь, шагает по еде.
  "Вечно я всем порчу жизнь", - подумала я.
  Мне стало жаль эту домохозяйку. Но жалостью все и ограничилось. Я набрала предельную скорость, с которой только могла бегать Лола. К счастью, у туфель, что были в тот день на мне, каблуки были не слишком высокими.
  Пока бежала, меня вдруг осенило, почему они так быстро на меня вышли: напрасно я на днях загрузила в поисковик фотографию Лолы. Ведь это же очевидно, лишь благодаря этому меня и вычислили! Очевидным было и то, что они найдут меня, даже если я скроюсь сегодня. Что они из-под земли меня достанут, раз уж задались такой целью.
  "Но сделать это им будет очень нелегко, - поклялась я. - Я так просто не сдамся!"
  
  LXIV
  Все жизненно необходимое, то есть деньги и клиострон, я носила с собой. С этими составляющими меня не устрашила бы даже ночевка на вокзале. Потому что было ясно: возвращаться в апартаменты нельзя, там меня могут ждать, и, вероятнее всего, ждать будут. С помощью Рика, с которым все-таки пришлось поделиться украденными бабками, мне удалось достать еще несколько доз, и теперь они лежали в сумочке.
  Я быстро сообразила, что разумнее всего покинуть город на междугородном аэропоезде - отправиться в какой-нибудь заштатный городок, где меня не сразу догадаются искать.
  "Здесь, как и на любой другой цивилизованной планете, должны быть подходящие глухоманные места", - рассуждала я.
  Однако по дороге к вокзалу я не удержалась и заглянула в бутик - неизвестно, когда в следующий раз удастся прибарахлиться, тем более что деньги заканчивались. Да и прохладно становилось: на Каве наступал тот самый промежуточный сезон, предшествующий холодам, который в средних широтах обитаемых планет называют осенью. Днем еще было тепло и даже жарко, но по вечерам уже приходилось надевать куртку или плащ. А ведь еще неизвестно, какая погода будет где-нибудь в соседнем округе! То есть прогноз, разумеется, можно было посмотреть, но я не знала, в какой из округов меня занесет.
  Я натянула в примерочной майку с названием местной спортивной команды, джинсы, ветровку и переобулась в кроссовки. Легкое платьице в цветочек запихнула в сумочку - оно не занимало много места. А вот туфли пришлось оставить. Потом, проглотив недовольство Лолы по поводу нашего с ней (совершенно, по ее мнению, неподобающего) внешнего вида, я наконец добралась до вокзала и купила билет на ближайший рейс - в городишко, расположенный за тысячу с лишним километров от столицы Кавы.
  При этом меня сильно заинтриговало название одной из точек маршрута - ЗРП "Телепорт". О ней сообщалось: сойти там смогут лишь обладатели удостоверений, подтверждающих, что они являются жителями этого самого ЗРП. Аббревиатура расшифровывалась просто: закрытый рабочий поселок.
  "Уж не там ли расположено то, ради чего я здесь?" - предположила я, снова почувствовав угрызения совести - теперь по поводу того, что благополучно забыла о своей миссии.
  "Как там Нора? - вдруг побеспокоилась я. - Жива ли еще?"
  На аэропоезд меня пустили без лишних расспросов, но сообщили, что при движении по закрытой территории будет получасовая зона санитарного контроля, в течение которой перестанут работать туалеты, будет отсутствовать связь, а главное - ни под каким предлогом нельзя выходить из поезда. Но меня это не особенно встревожило.
  Войдя в салон аэропоезда, я обрадовалась тому, что пассажиры были преимущественно рабочими. Так даже лучше. Вряд ли мои преследователи догадаются искать меня в рабочей среде.
  Удобно устроившись у окна, я приготовилась созерцать живописные окрестности.
  "Сначала посмотрю на этот ЗРП с верхнего уровня воздушных коридоров, а там видно будет", - решила я и открыла пакетик с орешками, купленный на вокзале.
  Съев орешки, я прикорнула под мерный храп развалившегося рядом мужичка в синей спецодежде с ярко-желтыми лампасами. А когда проснулась и выглянула в окно, увидела, что погода испортилась, и ощутила знакомую сухость во рту.
  "Начинается! - с ужасом осознала я, вспомнив, какой сегодня день. - Ну как же я могла об этом забыть? Вот дура-то!"
  Двери туалетов, чего и следовало ожидать, были заблокированы.
  - Притормози-ка здесь, - попросила я, пробравшись к водителю.
  - Здесь никак нельзя, - отказал он. - Санитарная зона.
  - Ну хоть сортир-то открой! Мне плохо!
  - В кармашках впереди стоящих кресел есть пакетики, - просветили меня сердобольные пассажиры.
  - Какие еще пакетики? - вспылила я. Меня начинало трясти: клиостроновая ломка всегда начиналась внезапно.
  В этот момент согласно маршруту аэропоезд спустился на первый уровень и помчался над самой поверхностью Кавы. Это было весьма кстати. Я выхватила пистолет из сумочки и направила на водителя.
  - Меня уволят! - запаниковал тот, отчаянно переводя взгляд с дороги на меня и обратно, а по салону пронеслась волна возмущенно-испуганных возгласов.
  - А так я тебе сейчас мозги вышибу!
  Разумеется, стрелять я не собиралась. Но дядьку долго уговаривать не пришлось: он весь затрясся, едва не бросив управление, и, поминая о своей большой семье, о том, что он - единственный кормилец, все же остановил аэропоезд, который, покачиваясь из стороны в сторону, завис в воздухе.
  - Двери открой, - потребовала я, краем глаза косясь за окно, но не опуская пистолета.
  - Тут высоковато для прыжка, - по доброте душевной предупредил водитель. Потом что-то нажал, и двери за моей спиной разъехались в стороны.
  В спину подул неласковый ветер. Внизу простирался покатый склон холма, до поверхности которого было метра полтора, не меньше. У подножия виднелись кусты с еще не облетевшей листвой, а дальше - высокое ограждение из металлической сетки, тянущееся в обе стороны, насколько хватало взгляда.
  "Эх, была не была!" - сказала я себе и, сгруппировавшись, прыгнула в неизвестность.
  Я кубарем скатилась по сырой траве туда, где рос высокий кустарник, и в его зарослях решила сделать нехитрое, но необходимое дело - ширнуться. Я понимала, что если помогу своему телу здесь и сейчас, то рискую замерзнуть во время отключки. Но ничего другого не оставалось.
  Аэропоезда и след простыл, как говорили мои предки, и я, ощупав себя на наличие переломов (они, к счастью, отсутствовали, а вот синяков и ссадин после "мягкого" приземления должно было остаться немало), неудержимо трясущимися руками вытащила из сумочки футляр, а оттуда - очередную дозу клиострона.
  Небо продолжало хмуриться. Когда я ввела наркотик в вену, упали первые капли. Дождь начался тихо и внезапно. Не то чтобы проливной - будто кто-то лишь наполовину открыл кран в режиме душевой лейки. Но и его оказалось достаточно, чтобы в мгновение ока промочить меня до нитки. Обстоятельства были против меня, но это не отменило моего очередного полета над просторами Земли.
  
  LXV
  Я парила над кратером просыпающегося вулкана, дремавшего тысячелетиями. Из трещин в склонах тянулись вверх серые струйки дыма. Обстановка становилась угрожающей - в жерле что-то сурово клокотало. Первое облако пепла вырвалось в небо. За ним, клубясь и заволакивая небосвод, последовали другие.
  - Мы все умрем, - сказал кто-то.
  Затем волна нестерпимого жара, словно послесловие атомного взрыва, пронеслась по Земле, обратив в пепел все живое и окутав планету непроглядной мглой. Потоки раскаленной лавы потекли по склонам вулкана, уничтожая на своем пути все живое. А потом наступила тишина, в которой слишком долго было очень тихо и очень холодно.
  "Так можно и почки застудить", - стало моей первой мыслью по пробуждении. Я попыталась подняться, но оставила эту затею - не чувствовала рук и ног, одеревеневших от холода.
  На сей раз мое состояние совсем не походило на самочувствие хорошо выспавшегося человека. Виною тому, конечно же, стало жесткое приземление - я здорово ушиблась. А еще очень сильно замерзла и, верно, так бы и окочурилась в тех кустах, если бы надо мной внезапно не возникла суровая физиономия мужика в униформе. Он что-то крикнул другим участникам поискового отряда - ясное дело, брошенного на поиски по сигналу водителя аэропоезда, которому я угрожала пистолетом. Миновав санитарную зону, где отсутствовала гражданская связь, он сообщил куда положено.
  - Встать! - скомандовал секьюрити, вскинув лазерный автомат.
  А я и рада была бы выполнить его требование, да не смогла - онемевшие руки и ноги будто не мне принадлежали.
  Тогда охранники подхватили меня под мышки и куда-то поволокли. Футляр с клиостроном, никем не замеченный, остался сиротливо лежать под кустом, и я смирилась с мыслью, что мне никогда уже не отыскать его, даже если удастся выбраться живой, - местность была чересчур уж однообразной.
  Метров через триста сквозь неприметные ворота в заборе под высоковольтным напряжением мы попали на территорию ЗРП. Поодаль виднелась глухая стена светло-серого здания в три этажа с плоской крышей. Вокруг на пустыре в беспорядке торчали выходы вентиляционных шахт, и я предположила, что под землей тоже что-то находится.
  "Вот же угораздило меня!" - вяло досадовала я на судьбу, пока меня тащили то по устрашающим своей величиной помещениям, напоминающим ангары для ремонта космолетов, то по бесконечным бетонным коридорам, освещаемым противоударными фонарями. Это напоминало скорее атомное бомбоубежище, нежели научно-исследовательский институт. Сначала я пыталась запомнить путь, но поворотов и дверей было так много, что я сдалась. Когда же грузовой лифт, в который меня втолкнули, поехал то ли вверх, то ли вниз, сознание снова отпустило меня, и я безжизненно повисла на крепких руках конвоиров.
  
  - ...Это она?
  - Так точно!
  - Когда ее взяли?
  Я открыла глаза и, как сонная тетеря, посмотрела на стоящих надо мной охранника и высокого крепко сложенного мужчину в деловом костюме с галстуком.
  - Пару часов назад.
  - Где задержали?
  - За забором в кустах. Как только поступило сообщение о захвате рейсового аэропоезда, мы тут же бросились на поиски. Нашли быстро, даже кинологов не пришлось привлекать.
  - Оставьте нас.
  - Вы уверены, господин Мур? Она угрожала пассажирам и водителю оружием и может представлять для вас опасность.
  - Оружие изъяли?
  - Да. Вот ее сумочка - в ней мы ничего опасного не обнаружили. - Охранник протянул шефу мою заляпанную грязью сумку.
  - И вы всерьез полагаете, что эта хрупкая безоружная девушка может представлять для меня опасность?
  - Но...
  - Оставьте нас. Ключи от наручников отдайте мне.
  
  - Ну так что же ты делала на территории моего научно-исследовательского института? - спросил, присаживаясь напротив на стул и бряцая ключами, Мур. Он выглядел добряком, но что-то мне подсказывало: шутки с ним плохи. - Ты в курсе, что это закрытый объект?
  - Я вообще не здешняя и о существовании вашего... кхе-кхе-кхе... научно-исследовательского института не знала, - прокашлявшись, сказала я охрипшим голосом. - Мне срочно нужно было выйти на свежий воздух, а водитель даже туалет отказался открывать.
  - Как тебя зовут? - задал он следующий вопрос. Пока дружелюбно.
  - Соня, - назвалась я ему тем же именем, что и Ференцу, - мне всегда нравилось это имя. Хотя Ференц предпочитал называть меня малышкой.
  - А дальше?
  - А дальше - как вам угодно, - устало произнесла я. Я не знала, что говорить. Чувствовала я себя ужасно и понимала, что крепко влипла.
  - Я ведь все равно выясню, - с деланным сочувствием улыбнулся он мне, расстегивая наручники на моих запястьях. - Почему бы тебе самой во всем не сознаться?
  При этом Мур перестал казаться добрым. В его взгляде появилась жестокость.
  - Если я скажу, вы сдадите меня полиции. А мне туда нельзя, - потирая затекшие от "браслетов" кисти рук, вдруг жалобно пролепетала Лола, взяв Мура на себя. Моя одежда и волосы были мокрыми, и выглядела я, надо полагать, самым жалким образом, так что в глазах руководителя закрытого научно-исследовательского института неожиданно промелькнуло сочувствие - правда, пока лишь промелькнуло. Но я уже поняла, куда клонит Лола, и воспрянула духом.
  - Так значит, ты скрываешься от властей?
  - Вроде того. Но я ничего такого не сделала, клянусь! Я совершенно не в теме ваших научных тайн. Просто... просто я села на иглу, - Лола стянула один рукав куртки. На изгибе локтя виднелась едва заметная точка - след от укола. Наглядность сыграла свою роль. Рассмотрев мою руку, Мур осуждающе покачал головой, но, похоже, поверил. А Лола тем временем скинула второй рукав, выставив на обозрение оба своих белых красивых плеча. Куртка насквозь промокла от дождя, майка тоже была влажной, и Лола так правдоподобно задрожала, что я успела прочесть в глазах Мура желание накинуть на нее что-нибудь поскорей - да хоть бы свой пиджак.
  - Ну и куда же ты ехала? - спросил он, откровенно разглядывая меня.
  - Просто ехала - купила билет на первый попавшийся рейс. Отпустите меня, пожалуйста, - попросила Лола, умоляюще посмотрев на него. - Я никому ничего не скажу. Не скажу, что была здесь, что здесь видела. Да я ничего и не видела! У меня просто началась ломка в аэропоезде - мне нужно было сойти!
  "Чем ближе к правде, тем легче лгать", - добавила она для меня.
  - Ну-ну, чшш... - оборвал меня Мур, дотронувшись до моего плеча. И - о чудо, на которое я не рассчитывала! - действительно снял с себя и накинул мне на плечи свой дорогущий, надо думать, пиджак.
  - Отпустить тебя? Ну это не так-то просто теперь, - начал он объяснять мне, точно маленькой несмышленой девочке. - Ты нарушила закон и... я просто обязан сдать тебя правоохранительным органам, - развел он руками. Но что-то в этом жесте проскользнуло - словно намек на некое условие, которое могло изменить роковой ход событий.
  - Только не это! - снова взмолилась Лола, вцепившись в его руки. - Они опять отправят меня в ту жуткую лечебницу. Я уже дважды там побывала - поверьте, это не помогает! Лучше убейте меня сразу, прямо сейчас.
  Тут Лола разрыдалась, совершенно сбив с панталыку не только Мура, но и меня.
  "Что ты несешь?!" - ужаснулась я.
  "Заткнись и подыграй! - посоветовала она. - На Московии не все так прекрасно, как в ее столице, - там есть такие ужасные провинции, где народ гнет спину, как скотина. И больницы в них настолько кошмарные, что тебе и не снились. Уверена, Кава мало чем отличается от остального "цивилизованного" мира".
  "Надеюсь, ты знаешь, что делаешь", - согласилась я, лишь бы это помогло нам выбраться.
  - Я сделаю все, что вы хотите, только не возвращайте меня в ад! - продолжала рыдать Лола. - Все, что хотите! - повторяла она, заглядывая в его лицо своими огромными томными глазами, и наконец поймала на крючок.
  - Хорошо, хорошо, - сдался Мур. По-видимому, он, как и многие мужчины, не выносил женских слез. - Успокойся, Соня. Мы что-нибудь придумаем, я уверен... Ну, а для начала тебе нужно согреться. Давай выпьем по чашечке кофе. И ты мне все подробно расскажешь. Идет?
  Он подал мне руку и поднял с кожаного диванчика, на который меня бросили, когда в бессознательном состоянии приволокли сюда. Шмыгая носом и пытаясь унять кашель, я последовала за ним. Помню, меня поразило, что у такого большого начальника нет секретарши. Кофемашина стояла в углу, и Мур сам произвел с ней все необходимые действия. Через несколько секунд у меня в руках оказалась чашка с дымящимся ароматным напитком.
  - Я попытаюсь помочь, но ничего не обещаю, - сказал Мур, окидывая меня оценивающим взглядом, пока я с наслаждением отпивала кофе. Но вдруг добавил без церемоний: - Тебе надо принять душ. Он за той дверью.
  
  Я тянула время, сколько могла. Я все поняла, пока отмывалась от грязи: отпускать меня он не собирался. Просто решил воспользоваться телом Лолы, а затем пополнить мною число "кроликов". Если это тот самый секретный объект "Дао", а в этом я уже не сомневалась, то у меня не было шансов на спасение. На благополучный исход надеяться не приходилось. Мы с Норой досконально изучили методы ученых корпорации: когда дело касалось соблюдения научных тайн, гуманизмом даже и не пахло.
  "Что делать, Лола?!" - в отчаянии обратилась я к внутренней собеседнице. Больше не к кому было.
  "Для начала переспи с ним. Быть может, ему захочется оставить тебя при себе еще на несколько раз. Так что постарайся ему понравиться", - посоветовала она.
  "Фу!" - поморщилась я. Но понимала, что она права: это было единственно верным решением в сложившейся ситуации.
  Я выключила воду, завернулась в огромный пушистый халат, обнаруженный в стенном шкафчике для полотенец, и в последний раз перед выходом из ванной взглянула в зеркало. С мокрыми волосами Лола была прекрасна - впрочем, как и с сухими. Но как же мне не хотелось делать этого!..
  Я уже протянула руку к дверной ручке, как вдруг услышала голоса - и жадно приникла ухом к тонкой двери ванной, обрадовавшись промедлению. К Муру кто-то пришел, и они разговаривали - значит, я еще немножко могу посидеть тут и подумать. Мол, услышала разговор и решила не высовываться, мало ли что?.. Но к ужасу своему, я узнала голос Ференца.
  - Не может быть! - прошептала я, едва шевеля губами, и еще плотнее прижалась ухом к двери, а взгляд мой упал на торчащий из брошенной на пол сумочки цветастый край моего платья.
  "Выйди к ним! - тут же услышала я мольбы Лолы. - Он поможет, он что-нибудь придумает. Он любит меня!"
  "Конечно, любит! И решит, что у тебя роман с Муром".
  "Пожалуйста, покажись, пока он не ушел! - умоляла она. - Не то нам обеим крышка. А я не хочу умирать в мучениях!"
  "Да погоди ты! Дай послушать..."
  - ...Эта горная порода нигде больше в мире не встречается, - говорил Ференц. - В тропиках находится дремлющий вулкан: по моим данным, именно там она была выброшена из недр на поверхность планеты.
  - Мы обязательно поговорим с тобой об этом, но только не сейчас, - торопил его с уходом Мур. - У меня был бешеный день, и дел еще по горло.
  Но Ференц как будто и не собирался уходить:
  - Да какие у тебя могут быть дела, старый ты бабник?! Наверное, опять свидание с какой-нибудь красоткой?
  - Говорю же, работы полно!
  - Лучше плесни мне чего-нибудь покрепче - я всю ночь этот чертов доклад писал, чтобы завтра тут перед вами соловьем заливаться. И никакой благодарности! - сказал Ференц.
  - Ты за это деньги получаешь.
  - А как же дружба? Когда мы в последний раз с тобой вот так вот запросто сидели? - упрекнул Ференц и, судя по скрипу, развалился на диванчике.
  - Ну хорошо, выпьем, - сдался Мур. - Только немножко - у меня еще куча дел. Лучше встретимся через неделю-другую где-нибудь в "Дымящихся стволах" или в "Сокровищах Кавы". Посидим по-человечески, снимем девочек...
  - Идет! - согласился Ференц.
  Лола внутренне вскипела, услышав такое из уст возлюбленного. Но Ференц добавил:
  - Только я буду со своей девочкой, если ты не против.
  И она тут же успокоилась.
  - Ого! Неужели ты наконец-то на кого-то запал? - удивился Мур. - Не похоже на тебя, волк-одиночка.
  Ференц ничего на это не ответил. Дальше - судя по звуку - они налили и выпили.
  - А что это за шумиха сегодня вокруг твоего ЗРП? Говорят, кто-то устроил перестрелку на рабочем маршруте и сошел на запрещенной территории? - спросил Ференц.
  - Что, уже и шумиху подняли? - недовольно отозвался Мур. - Люди не умеют держать язык за зубами, а журналистам нужны только сенсации! Дело яйца выеденного не стоит.
  - А что случилось-то?
  - Ничего особенного. Одна наркоманка с аэропоезда спрыгнула. Уже поймали.
  - Так и... как? - лукаво усмехнулся Ференц.
  - Что "как"?
  - Она хорошенькая?
  Мур замялся: мол, особо не разглядывал, замухрышка какая-то.
  - Она уже отправлена в отстойник, - соврал он.
  А у меня от этого словечка по спине побежали мурашки - очень не хотелось думать о том, что это может быть такое.
  - Ну ладно. Я пошел писать дальше - завтра выступать на конференции, а надо бы еще выспаться, - сказал Ференц, поднявшись с диванчика, но вдруг спросил: - Можно я воспользуюсь твоим туалетом?
  - Э-э... погоди, - остановил его Мур. - Он не работает. Мастер должен был сегодня подъехать, но что-то его до сих пор нет.
  "Выйди к ним - или нам обеим конец!" - потребовала Лола.
  
  LXVI
  Я распахнула дверь и переступила порог. К тому времени я уже наспех переоделась в свое извлеченное из сумки сильно измятое платье - все лучше, чем выйти в мужском банном халате.
  Ференц в этот момент что-то говорил, но замолк на полуслове, уставившись на меня, потом перевел взгляд на Мура, а тот с досадой отвел глаза и скривил рот. Немая сцена длилась секунд пять.
  - Что это значит? - спросил Ференц, указав на меня пальцем.
  - То и значит, - развел руками Мур.
  - Что здесь делает Соня?!
  Тут уж настала очередь Мура лишаться дара речи.
  - Как?.. Что?.. - пробормотал он, тоже указав на меня пальцем.
  - Что моя девушка делает в твоей ванной? - повторил Ференц. - У вас что, роман?
  "Ну вот, я же говорила, что он так подумает!" - упрекнула я Лолу.
  - Какой к черту роман?! - вскричал Мур в бешенстве, по-своему оценив ситуацию. - Твоя девка десантировалась на моей территории! Что она здесь забыла?
  "Ну а теперь подключай свой интеллект, - сказала мне Лола. - Потому что я ни бельмеса в этом не понимаю".
  - Ференц, он говорит правду, - подала я голос. - Я действительно выпрыгнула из аэропоезда. Но можно я объясню тебе все позже, дома?
  - Позже? - снова вскричал Мур, приблизившись. - Дома? Да ты понимаешь, что тебя отсюда никто не выпустит? Ты уже труп, поняла?! Признавайся, ты разведчица? Шпионка?
  "Если я уже труп, то с какой стати мне в чем-то признаваться?" - подумалось мне.
  - Будь я разведчицей, вряд ли поступила бы так глупо, - возразила я.
  - Тогда что ты здесь забыла? - повторил вопрос Мур.
  Лола взглянула на Ференца и одними глазами попросила защиты, а тот скорчил недоверчивую мину, и я едва выдержала его тяжелый взгляд.
  - Успокойся, Мур. Никакая она не шпионка, - ледяным тоном произнес Ференц. А потом совершенно обескуражил заявлением: - Она искала здесь меня.
  - Тебя? Но почему, дьявол тебя подери?! Разве мы с тобой не договаривались, что никто не должен знать? Никто!
  - Она случайно прочла мою почту, - солгал Ференц. - А на днях мы повздорили, и я ушел.
  Когда я поняла, что Ференц меня выгораживает, Лола внутри пришла в восторг и перестала помогать советами.
  - Это было неосторожно с твоей стороны! Ты знаешь, чем это тебе грозит? - стращал Мур.
  - Послушай, мы с тобой давно друг друга знаем. Я когда-нибудь тебя подводил?
  - Да ты пойми, дело слишком серьезное, чтобы посвящать в него своих шлюх!
  - Она не шлюха. И она никому ничего не расскажет. Я за нее ручаюсь.
  - С ума сошел? Как ты можешь ручаться за эту?.. Она пыталась меня совратить! - выпалил Мур, кинув на меня презрительный взгляд.
  Но Ференц лишь усмехнулся:
  - Возможно, у нее не было выбора.
  - Она никуда не пойдет, ты слышишь? Я не могу так рисковать! - подступил к нему Мур.
  - В таком случае уйти придется мне, - выдвинул ультиматум Ференц. - Я отказываюсь работать на тебя, коли так.
  - Да ты понимаешь, что несешь? - сквозь зубы процедил Мур.
  - Пока я понимаю лишь то, что без моих научных разработок тебе не обойтись. Я столько всего накопал... Но теперь сомневаюсь, что стану делиться с тобой своими гипотезами, - Ференц картинно развел руками.
  - Послушай, давай не будем ссориться, - мягче сказал Мур, отводя Ференца в сторону. - Пусть она останется здесь - будешь приходить к ней, когда захочешь, а?
  - Боюсь, ты не понимаешь. Она уйдет со мной - и точка.
  - Да что ж ты будешь делать!.. - Мур выругался. - Насколько вы с ней близки?
  - Ближе, чем ты себе можешь представить, - без всякого выражения произнес Ференц.
  - Понятно... - Мур почесал затылок и прошелся взад-вперед по своему кабинету. Потом остановился у окна, посмотрев в дождливую даль, и повернулся к нам. Я все еще стояла у двери ванной, Ференц - посередине кабинета.
  - Так будешь ты завтра читать нам свой доклад или нет? - сдался Мур.
  - Буду, - хмуро ответил Ференц, взяв меня за локоть и ведя к двери. - Провожать не надо.
  
  Когда мы уходили, мне уже лучше, чем в первый раз, удалось запомнить путь по лабиринтам коридоров, хотя я и не была уверена, что смогла бы отыскать выход сама. А Ференц шел уверенно, видно, знал наизусть каждый закуток. Напрягало лишь то, что все происходило в зловещем молчании. Я молча следовала за ним шаг в шаг, видя впереди его спину в бежевом пиджаке. И меня все подмывало спросить, почему он предпочитает светлые костюмы. Но я так и не спросила.
  Когда мы наконец вышли из здания, я сразу же увидела припаркованный неподалеку аэромобиль. Подойдя к нему, Ференц открыл заднюю дверь и, схватив меня за руку, буквально зашвырнул внутрь.
  - Это не то, что ты думаешь, - начала я оправдываться.
  Но Ференц молча захлопнул дверь, сел за руль и поднял машину в воздух. Мне осталось только созерцать его затылок.
  - У тебя действительно нет романа с Муром? - спросил он минут через десять.
  - Да я его впервые в жизни вижу! - сразу отозвалась я, потому что только и ждала конца гнетущего безмолвия.
  - Тогда как ты здесь оказалась?
  - Ты же слышал, что он тебе только что сказал: я выпрыгнула из аэропоезда.
  Ференц дал по тормозам и снизился, невзирая на запрет останавливаться. Похоже, плевал он на эти запреты. Он вышел из аэромобиля, открыл заднюю дверь и так же бесцеремонно выволок меня наружу.
  - Мы с Муром партнеры. Но я еще ни разу не плескался в его ванной, в отличие от тебя. Как это понимать?
  Такой Ференц мне совсем не нравился, да и Лоле тоже. Он смотрел зверем и, казалось, готов был убить меня на месте, если я сейчас же не объяснюсь. Но что мне было ему сказать?
  "Скажи правду", - посоветовала Лола.
  "О том, что я восстала из ада, чтобы разведать, что здесь творится? Это и есть правда, Лола! Просто я повременила с выполнением своей шпионской миссии".
  "Не обязательно же говорить всю правду", - возразила она.
  - Я не знала, что здесь нельзя высаживаться и что это за место такое вообще! - разнылась Лола, увидев холод в глазах возлюбленного. Ветер дул сбоку, развевая ее белые волосы. Дождь давно перестал. - Меня схватили и привели к Муру. Я не понимаю, что происходит, я всего лишь ехала в аэропоезде и...
  - И, выхватив пистолет, попросила водителя остановиться?
  - Мне нужно было срочно выйти, а он отказался останавливаться.
  - Зачем тебе надо было выйти?
  - Я наркоманка, Ференц, - призналась Лола. - Где-то там под кустом остался футлярчик с несколькими дозами. Мне бы вернуться и забрать их, - я обхватила себя руками и задрожала, с мольбою глядя на Ференца.
  Мы стояли друг против друга на холодном ветру: мужчина в профессорских очках и деловом костюме с галстуком и девушка в легком платьице и кроссовках на босу ногу.
  
  Памятуя правило Лолы - чем ближе к правде, тем легче лгать, - я сказала Ференцу, будто меня разыскали бывшие дружки, помогавшие добывать деньги на наркотики, поэтому и прыгнула в первый попавшийся аэропоезд. Выслушав слегка приукрашенную историю о перестрелке в толпе, Ференц поверил мне. Иначе и быть не могло, потому что об этом происшествии в центре столицы Кавы, на главной торговой улице, с утра трезвонили по всем новостным каналам. Вторая проблема - не отвернется ли он от меня, узнав обо мне такое? - отсеялась сама собой: Ференц, как оказалось, был по уши влюблен в Лолу и не собирался ее оставлять ни при каких обстоятельствах. Мало того, он сказал, что сам по молодости лет баловался "дурью", но сумел вовремя остановиться.
  Наши отношения наладились, Ференц снял мне скромную квартирку на окраине города и даже достал пару доз на первое время. А я купила новый футлярчик для хранения шприцев взамен утерянного. Чуть позже я сообщила, что у меня есть надежный поставщик, нужны лишь деньги, чтобы Рик вовремя доставлял мне клиострон. И Ференц заверил, что деньги - не проблема.
  
  LXVII
  Лола готовилась к каждому свиданию, словно к выходу на сцену. Она всегда жутко нервничала, перебирая наряды. И каждый раз наступал такой момент за десять-пятнадцать минут до его прихода, когда она была уже полностью готова и не знала, куда себя деть.
  Мои ногти пылали ярко-красным, губы блестели серебром, кончики волос завивались в спирали, а веки были подведены черным карандашом. Лола не любила косметические салоны, она всегда наводила марафет сама, точно боялась, что там ее только испортят из зависти. Признаю, в искусстве макияжа ей едва ли нашлись бы равные - делала она это так, будто всю жизнь работала визажистом. Хотя подозреваю, что Лола вообще ни дня в своей жизни не работала.
  И вот последние минуты ожидания (Ференц всегда немного опаздывал), шаги на лестнице, бешено колотящееся в предвкушении встречи сердце, долгожданный легкий стук костяшками пальцев в дверь... Ференц предпочитал звонкам древние способы подачи сигналов.
  Контрольный раз взглянув на себя в зеркало, я решительным шагом направилась к двери и отворила ее.
  Ференц протянул через порог букет багрово-красных роз.
  "Мне еще никогда не дарили цветов", - подумала я.
  "Бедная", - с легким презрением посочувствовала Лола и лучезарно улыбнулась Ференцу.
  - Это чтобы поднять тебе настроение, малышка, - сказал он, переступая порог и целуя Лолу. - Какая же ты красивая сегодня! Ну-ка поставь этот букет в какую-нибудь вазу поскорей и освободи мне руки, чтобы я мог обнять тебя, - поторопил он.
  Я положила цветы на пуфик и прильнула к его жадным губам. Когда я "включала" Лолу, становилось легче. Потому что каждый раз, целуя Ференца, мне хотелось вырваться и убежать. Не знаю, что это было, не то чтобы отвращение, но какое-то необъяснимое отторжение. Уверена, многие женщины вешались ему на шею. А мне не нравился его запах, его голос, его высокий рост, привычка прогибать мне спину, когда он наклонялся для поцелуя. Когда же я "включала" Лолу, все приобретало иные оттенки - она была от него без ума.
  Любовь началась бы прямо у дверей, если б я не ухитрилась намекнуть Ференцу, что в комнате у меня для него сюрприз.
  - Мы что-то празднуем? - спросил он, пройдя дальше и увидев на стеклянном столике две свечи, тарелку с фруктами и два бокала для коньяка.
  - А разве нужен повод? - я устало остановилась на пороге и оперлась плечом о дверной косяк.
  Если б можно было, я за милую душу поделилась бы своей тайной и с чужим человеком - только бы кто-нибудь разделил со мной эту непосильную ношу. Меня уже много дней мучила пробудившаяся совесть из-за того, что я бросила Нору, и муки совести лишь усиливались оттого, что все вышло не так, как мне хотелось. Я попыталась предать прошлое забвению ради свободы и человеческой жизни, но вместо этого снова попала в неволю: была вынуждена выполнять капризы Лолы - от ее вызывающего внешнего вида до встреч с Ференцем - и периодически ширяться клиостроном. Разумеется, об этом никому рассказывать было нельзя. Да и кто бы поверил в такую фантастическую историю!
  Я чувствовала себя разбитой, а впереди лежал еще долгий и тернистый путь. Но не хотелось портить Лоле свидание, и я выдавила из себя улыбку, заметив, что Ференца встревожило траурное выражение моего лица.
  - Хорошая идея! - похвалил он. - Иногда нужно устраивать себе праздники, чтобы отдохнуть от гнусных мыслей.
  Ференц расстегнул пуговицы своего белого смокинга и, отбросив полы назад, уселся на невысокий табурет перед столиком. При этом его колени оказались едва ли не на уровне подбородка, отчего складывалось впечатление, будто он сидит на детском стульчике.
  - Тебя мучают мысли? - спросила я, присаживаясь напротив и беря бутылку за горлышко.
  - Тсс-тсс-тсс, - остановил меня Ференц, отбирая бутылку. - Если за столом мужчина, он и должен наливать.
  - Прости, я совсем забыла о правилах приличия, - рассеянно извинилась я, разжимая пальцы, сомкнутые на горлышке, и на мгновение почувствовав прикосновение его пальцев, легших поверх моих. Ладони Ференца всегда были сухими, как у человека, который никогда не нервничает. Конечно же, я не призналась, что в последнее время стала слишком часто выпивать одна - отсюда и привычка наливать самой себе.
  - Выпьем, - провозгласил Ференц очевидное, снова пристально вглядевшись в мое лицо.
  - Да! - я подняла бокал навстречу его бокалу и снова изобразила улыбку.
  
  - Так какие же мысли тебя мучают? - допытывалась я, подливая ему, невзирая на ярые протесты Лолы: "Зачем ты его поишь? Так он ни на что не будет годен!".
  Я и сама точно не знала, зачем. Но интуитивно чувствовала, что из него можно выудить полезную информацию. После того, как я поняла, что у пьяного Ференца развязывается язык, стала подливать ему еще и еще.
  - Я так устал, знала бы ты, Соня! - бормотал развалившийся в глубоком кресле Ференц со съехавшими набок очками. А я сидела на нем сверху, пытаясь ослабить замысловатый узел галстука: похоже, ему, даже чтобы галстук завязать, требовались морские узлы - простое и обыкновенное не привлекало. - Иногда мне кажется: все, больше не могу.
  - Чего ты не можешь? - мурлыкала Лола, наклонясь к самому его лицу и наконец справляясь с галстуком.
  Она все еще на что-то надеялась, в то время как я намеревалась расстроить намеченную ночь любви - уничтожить на корню всякую ее вероятность.
  - Мне нравится такая жизнь: я зарабатываю хорошие бабки. Работаю как проклятый, но и отдыхаю как бог! По-другому я, наверное, и не смог бы жить, но...
  - Но что?
  - Мне бывает так одиноко, - говорил он, рассматривая мою грудь и волосы, целуя мои пальцы, гладившие его по лицу.
  - Я же с тобой! - возражала Лола.
  - Чем глубже я копаюсь в истории происхождения этой планеты, тем тоскливее мне становится. Чем больше нащупываю и узнаю, тем острее ощущаю бессмысленность человеческого существования. Все впустую!
  - Почему впустую?
  - Не все ли равно, добру или злу послужит то, что я делаю? Если результат будет один...
  - Каким же будет результат? - спросила я.
  - Бум!.. - раскинув руки в стороны, выпалил Ференц, а потом стал пытаться поймать мои губы своими. К этому времени очки уже окончательно слетели с его носа, и никто не бросился их поднимать.
  Лола внутри вся заходилась, когда он вплетал пальцы в ее волосы на затылке, было в этом жесте что-то первобытное, звериное. А после он впивался губами в ее губы, будто высасывал мед из пчелиных сот - тех, что мы в детстве порой находили в лесу на Благословенной. Горько-сладкий мед диких пчел - пожалуй, таким был истинный вкус любви покойницы и ученого, работающего на "Дао". Осознавал ли он, что делает нехорошее, смертоносное дело? Скорее всего, да. Но это ли мучило его?
  - Приласкай меня, - просил он. - Мне так не хватает любви и ласки.
  "Сколько ж тебе ее надо?" - меня возмущало, что даже в таком состоянии Ференц желал Лолу.
  - Ты любишь меня? - допытывался он. - Скажи, что ты меня любишь.
  - Люблю, - отвечала Лола.
  - А я очень плохой человек, - признавался Ференц. - И тебе не надо бы меня любить.
  - Видала я людей и похуже, - отвечала я. Или она?
  - Есть еще одна вещь, которая не дает мне покоя. Она интересует меня, может быть, даже больше, чем твоя потрясающая грудь, - целуя мою грудь, к тому времени уже обнаженную, не затыкался Ференц.
  - Это какая же?
  - Я кое-что раскопал, пока собирал материал для своих научных работ. Как-нибудь я расскажу тебе...
  - Расскажи сейчас! - я снова подлила ему, сделав вид, что тоже пью.
  Но, очевидно, диапазон пьяного откровения Ференца имел четко выраженные пределы, и после очередного глотка он покинул зону действия болтливости.
  - Пойдем в постель! Сейчас же! - скомандовал он, вставая, и повалил меня на кровать. - Хава, - шептал он, сжимая меня в объятиях. - Первая женщина во Вселенной...
  - Что ты там такое бормочешь? - спрашивала Лола. Она пыталась сделать ему приятное - и ему было приятно. Но какая-то мысль мешала ему полностью отдаться ей, и она ревновала его к этой мысли. - Здесь нет никакой другой женщины - только я!
  А меня разбирало любопытство, и я прислушивалась к пьяному бреду Ференца: "Замолчи, Лола! Он что-то хочет сказать".
  - Хава, - снова произнес Ференц, вдруг отстранив Лолу и заглянув в ее сладострастные глаза, которые на него оказывали такое же пагубное воздействие, как на прочих мужчин. - Прародительница всех людей... Истинное женское начало... Оно и в тебе есть. Быть может, в тебе даже больше, чем в остальных.
  Несколько минут спустя Ференц отрубился прямо на мне.
  Подождав, пока он уснет покрепче, я сдвинула его с себя и направилась в ванную. Первый признак того, что ты не любишь мужчину, - это если тебе хочется прополоскать рот после его поцелуев. Только проводя эту процедуру, я и поняла, что совсем не люблю Ференца. Может, мы могли стать добрыми друзьями, но не более того.
  "Ох и не везет же мне, - думала я, стягивая с него ботинки и закидывая его ноги на кровать. - Что в прошлой жизни судьба мне алкашей подсовывала, что в этой..."
  "Больше никогда так не делай!" - предупредила Лола.
  "Слушай, ну не могу я!.."
  "Я хочу, чтобы у нас все было. Неизвестно, сколько мне жить осталось, а ты отбираешь у меня единственную радость!" - ныла она.
  "Ну хорошо, хорошо! - сдалась я, не в силах вынести этих посмертных осуждений. - Пусть поспит часик-другой, а потом я постараюсь его разбудить".
  Я соврала. Я была практически трезва и безумно устала. Поэтому притулилась с краю, чтобы тут же заснуть без задних ног.
  
  LXVIII
  За окнами экомобиля долго тянулись незнакомые унылые улочки городских трущоб. По грунтовой дороге мы проехали мимо помойки, потом свернули в еще более загаженный убогий переулок, заканчивающийся тупиком. Там я увидела неказистый покосившийся домик. Между двух голых деревьев была натянута бельевая веревка. Пучеглазая, раньше времени состарившаяся женщина в полосатом халате развешивала только что выстиранную детскую одежду.
  - Здесь мы будем жить? - паясничала я.
  Но все оказалось намного страшнее.
  - Здесь живет Дис, - ответил Макс. - Я хочу, чтобы ты посмотрела на это. Чтобы ты увидела, какая жизнь ожидала бы и тебя, останься ты с ним.
  Женщина в халате развесила белье и ушла в дом. В окнах загорелся свет. Штор не было, и я увидела их - его и ее, сидящих за столом. Они ужинали молча. На столе между ними стояла бутылка водки. Потом женщина что-то сказала в укор Дису, в который раз наполняющему свой стакан. Слово за слово завязалась ссора. Дис встал из-за стола и, схватив свою сожительницу за волосы, грубо отшвырнул ее, так что она выпала из моего поля зрения. Потом Дис вернулся за стол и все-таки выпил.
  - Достаточно, - услышала я голос Макса. - Вернемся сюда через годик-другой, чтобы посмотреть, чем все закончилось?
  - Нет, погоди! - возразила я и вышла из экомобиля.
  Прочавкав обувью по вязкой грязи, я взошла на крыльцо. Стучаться не стала. Дверь скрипнула, будто беспомощно возмутилась: "Кого это еще принесло на ночь глядя?"
  Дис сидел в кресле спиной ко мне. Бутылка теперь стояла на полу рядом с его ногой. В воздухе пахло бедой. Проецируемый на стену из устаревшего телеприемника, надрывался небритый корреспондент, рассказывая неинтересные провинциальные новости.
  Дис обернулся и словно бы не удивился мне. В его висках поблескивала седина.
  - Зачем пришла? - спросил он, отвернувшись и наливая стакан.
  - На тебя посмотреть, - сказала я.
  - Он тебе надоел, и ты вспомнила про меня. А впрочем, вряд ли... Зачем я тебе нужен? Я больше никому не нужен, - он словно обращался к стакану. Все предложения были утвердительные. Он отпил и поморщился, занюхав рукавом. - Я долго ждал, но уже перестал. И когда я ждал тебя, ты не пришла. Поэтому теперь убирайся.
  - Как ты мог так опуститься, Дис? Посмотри на себя. Посмотри на меня! - потребовала я, и он снова медленно обернулся ко мне. У него были водянистые глаза - глаза конченого пропойцы. Это выглядело слишком неестественно.
  Из соседней комнаты выпорхнула чумазая полуголая и босая девочка лет пяти. Остановилась, с любопытством оглядела меня, а потом умчалась обратно.
  - Дис, кто это такая? - появившись в дверях, спросила та самая женщина в халате и грязных тапочках. - Кто вы такая? - обратилась она затем ко мне, потому что он не ответил. - Убирайтесь немедленно!
  - Ты ненастоящий, - произнесла я, не обратив на нее внимания. - Вы все здесь ненастоящие!
  Я выбежала из убогого жилища и быстрым шагом направилась к экомобилю, на ходу случайно зацепив и сорвав с веревки застиранную простыню. Я брезгливо отшвырнула ее от себя, и простыня шлепнулась в грязь.
  - Ну и как тебе быт этой семейки? - спросил Макс, заводя двигатель. - Хотела бы так жить? С милым рай и в шалаше!
  - Это муляж. Всего лишь программа, которую ты написал сам. Причем написал плохо!
  - Да, но я срисовал ее с реальной жизни. И поверь - с большой долей точности. Ну, может быть, лишь слегка приукрасил. Точнее, наоборот.
  Он рванул с места, а я все никак не могла унять волнение: откуда Макс знал о девочке? Я ведь не говорила ему, что у Диса когда-нибудь должна родиться дочь. Если бы не этот нюанс, я бы ни секунды не сомневалась, что все это ложь.
  
  Куда только подевалась моя осторожность! Я забыла, когда в последний раз смотрела в глазок, поскольку привыкла, что ко мне приходил только Ференц и разносчики еды. А тут я открываю дверь, а на пороге стоит он... Не могу себе даже представить выражения своего лица, то есть лица Лолы, - наверняка на нем было написано невыразимое удивление.
  Незваный гость оценивающе взглянул на меня, ухмыльнулся вместо приветствия, потом распахнул дверь так, что она хлопнула о стену, и по-хозяйски вошел в мою квартиру, как к себе домой.
  - Неплохо устроилась, - заключил Дис, остановившись посреди комнаты и осматриваясь.
  Он приблизился к зеркалу и, с усмешкой посмотрев на мое размалеванное лицо, одним движением смахнул с полочки на пол десятки флакончиков с духами, лаками для ногтей и губных помад - в общем, всю мою косметику. Я молча стояла перед ним. Как же долго я его не видела...
  - В кого ты превратилась?! - Дис повертел меж пальцев локон Лолы, а затем будто бы с отвращением отдернул руку.
  Я молчала. Как же долго я считала, что его нет в живых...
  Оставив меня, Дис вошел в спальню, а я последовала за ним, не пытаясь помешать. Хотя выглядел он совсем не дружелюбно.
  Распахнув мой платяной шкаф, одну за другой он вынимал вешалки с вызывающими платьями и швырял их в разные стороны, опуская шуточки по поводу каждого.
  Я стояла позади, не делая попыток бежать, - знала, это бессмысленно. Тогда в толпе у меня еще были шансы, но теперь...
  - Итак, я ждал этой встречи сотню лет, - подытожил Дис, запуская руку в море шмоток, аккуратно лежащих за соседней дверцей шкафа. - Я же говорил, что найду тебя! Но не думал, что застану тебя в таком гнусном обличье. Выглядишь, словно дешевая проститутка.
  Схватив разноцветные тряпки в охапку, Дис швырнул их разом на кровать, и они в беспорядке рассыпались по ней.
  - Да ты просто утонула в море нарядов! - продолжал он, оглядывая многочисленные платья, блузки и юбки. Приглядев одну вещицу - ярко-желтую рубашку, завязывающуюся узлом чуть ниже груди, - взял ее в руки. А потом странно на меня посмотрел - ну прямо как в прошлой жизни, если задумывал что-то недоброе.
  Я попыталась выскользнуть, но не вышло. Дис успел схватить меня за руку и притянуть к себе. Огорченная неудачей, я укусила его, чего не делала никогда раньше. Но даже зубки Лолы не помешали его задумке. Понимая, что нужны более жесткие меры, Дис взял меня за шкирку и уложил на кровать поверх разбросанной одежды. А сам взгромоздился сверху, не оставляя надежды улизнуть.
  Раньше он никогда не обращался со мной так, и в тот момент я проклинала Лолу за ее внешность, которая могла спровоцировать грубость. Но причины могли быть и другими. Дис и прежде не отличался мягкостью манер. Мало ли что могло произойти с ним за эти долгие годы - может быть, он успел превратиться в хладнокровного убийцу? Ведь он безжалостно открыл огонь по толпе и многих тогда ранил, хотя и целился в одного лишь Макса. А может быть, он вообще пришел прикончить меня?
  - Дис, мне больно! Отпусти, - попросила я, понимая, что сопротивление бесполезно.
  Но он лишь снова усмехнулся, расстегивая на мне кофточку.
  - Что это ты делаешь? А ну перестань! - извивалась под ним Лола. Но он был в десять раз сильней и лишь крепче прижал меня к кровати. Однако, раздев до пояса и намереваясь переодеть в приглянувшуюся вещицу, вдруг замер, увидев татуировку на моем животе.
  - Это еще что? - спросил он, проведя по ней пальцами.
  При этом прикосновении по мне снова пробежала та самая давно забытая дрожь - предательская и неудержимая. Как же я, оказывается, соскучилась по его рукам...
  - Можешь не спрашивать, я не знаю, - ответила я. - Это досталось мне в наследство вместе с телом покойницы. Мне ведь не так повезло, как тебе, пришлось взять, что было. Дис, мне тяжело, привстань-ка, - попросила я снова.
  Ухмыльнувшись, он позволил мне выбраться из-под него. А Лола взяла из его рук рубашку и стала невозмутимо надевать ее, наблюдая за выражением его лица.
  "Ну хоть здесь-то ты можешь не лезть со своими штучками?! Не трогай Диса! Он не для тебя!" - корила я ее, вздумавшую его соблазнять.
  "Сама же спасибо мне потом скажешь", - строила она ему глазки.
  Сначала Дис смотрел насмешливо. Но к тому моменту, когда я завязала рубашку на узел, что-то изменилось. Его насмешка погасла. Он молча уставился на желтый узелок, будто в нем сосредоточилась квинтэссенция бытия. А потом протянул руку к моему лицу.
  - Это ты - я узнаю тебя по глазам. Но, черт возьми, как ты отвратительно выглядишь! - произнес он, пальцем стирая яркую помаду с моих губ.
  - Отвратительно? Ты находишь? - удивилась Лола, потянувшись за зеркальцем.
  - Вызывающе. Мерзко, - подбирал определения Дис.
  - Да какая разница, как я выгляжу! Это ведь все равно я. А что, разве она не красива? - полюбопытствовала я, отложив зеркальце и поправив желтый узелок, который нравился ему больше всего.
  - Кто?
  - Девушка, в чье тело мне пришлось вселиться.
  - Она красива. Но то, как она размалевана... Я не это пришел сказать! - опомнился Дис, наконец оторвавшись от созерцания узелка. - Как ты могла так со мной поступить?
  - Кто старое помянет... - я не успела договорить пришедшую на ум пословицу землян, да и не помнила уже ее концовки. Дис перебил меня:
  - Ты все-таки ушла к этому пройдохе!
  - Это в прошлом, не стоит вспоминать.
  - Нет стоит! Такое не забывается даже через сотни лет. Ты не представляешь, в каком состоянии я был, когда потерял тебя. А ты... ты там создавала виртуальные миры и развлекалась с этим... прощелыгой!
  - Не то чтобы развлекалась, - отвернувшись, сказала я, вспомнив эти самые "развлечения", которые продолжали сниться мне по ночам.
  - Что значит "не то чтобы"? Ты хочешь сказать, тебе там плохо с ним жилось?
  - Жилось бы хорошо, не сбежала бы в реальность в чем попало.
  Дис пытливо вгляделся в меня:
  - Так значит, мне не показалось? Ты удирала тогда в толпе не только от меня, но и от него тоже? А я-то решил, что он просто тебя прикрыл.
  - Я жаждала встречи с ним еще меньше, чем с тобой.
  - Зачем он преследует тебя? Что ему нужно?
  - Вернуть меня, - удовлетворила я его любопытство.
  Лола закинула ногу на ногу и снова поправила концы узелка на животе, но это больше не действовало.
  - Все эти годы я ждал сегодняшнего дня как момента истины, - сказал он. - Я тоже создавал виртуальные миры, в которых присутствовала ты. То есть нечто неодушевленное с твоей внешностью. Я ненавидел тебя. Я делал с тобой ужасные вещи, много раз убивал тебя разными способами. Все думал, как мне лучше тебя прикончить, когда я доберусь до тебя настоящей. И вот я добрался. Но теперь понимаю, что не могу. Не хочу, - Дис неожиданно порывисто наклонился ко мне и поцеловал в губы.
  Я вздрогнула - ничего не изменилось, точно все было вчера. И он был точно таким же, как раньше. Но я...
  - Что это за тип был здесь у тебя вчера? - спросил он о Ференце, отстранившись.
  - А-а, это?.. Так, один приятель. Он ученый, профессор. Раскапывает происхождение планеты и все такое, - придя в себя, ответила я.
  - Плевать я хотел на его ученые степени! Не хочу видеть его впредь рядом с тобой.
  - Вот как? А ничего, что я не должна перед тобой впредь отчитываться? Ты мне не муж.
  - Я был им!
  - Это было давно и неправда.
  - А это ты видела? - спросил Дис, достав один из своих пистолетов. - С его помощью я стану, кем захочу.
  "Что за сумасшедшие у тебя любовники?! - струхнула Лола. - Ведь он шутит, правда?"
  "Не знаю", - ответила я.
  - Убьешь меня вот так запросто? - заискивающе спросила Лола.
  На миг Дис подпал под ее влияние, но потом вдруг приставил дуло к моему лбу.
  "Что, действительно? Просто убьешь меня вот так?" - спросили мои удивленные глаза. При этом я заметила боковым зрением торчащую из-под куртки рукоятку второго пистолета.
  - Зачем тебе оружие? - спросила я. - Не спорю, ты эффектно появился тогда в толпе, паля сразу из двух стволов. Но сейчас не обязательно тратить на меня пулю.
  - Я здесь, представь себе, тоже в не совсем подходящем теле. Как ты выразилась, "пришлось взять, что было", - сказал Дис, убирая пистолет.
  - В каком смысле? - не въехала я. Ведь, в отличие от меня, ему не приходилось сожительствовать с покойником - это было его родное тело.
  - Я человек.
  - Надо же! Ни за что бы не догадалась...
  - Когда я удирал в реальность, другого в наличии не было - только это, выращенное по моей ДНК. А твой Макс, если уж ты действительно не в курсе, заселился в биокиборга, - продолжал Дис. - Физически он в десятки раз сильнее обычного человека, и в рукопашной схватке мне его не одолеть. Поэтому у меня столько оружия, - с этими словами он распахнул куртку, под которой оказался бронежилет и целый набор орудий убийства. Разве что базуки не хватало.
  - Господи всевышний!.. - только и выговорила я, неосознанно протягивая руку к смертоносным игрушкам, однако Дис остановил ее, схватив меня за запястье.
  - Я помню твою страсть ко всем этим штукам, - сказал он. - Но прошу тебя, ничего не трогай. Лучше я сниму это сам.
  
  - Доброе утро, мой единственный и неповторимый, - пропела я, поцеловав Диса. Он не отреагировал. Значит, сработало: ночью я напоила его лимонадом с двойной дозой снотворного. Выпил он много, поскольку от переизбытка чувств нам обоим в ту ночь было жарко, и, по моим подсчетам, проспать должен был до вечера. Так что можно было не торопиться. Но убираться нужно было поскорей - вдруг он раньше очухается?
  Я собирала вещи, укладывая их в спортивную сумку. Разумеется, все барахло я забирать не намеревалась, да и не унесла бы. Только самое необходимое: горстка трусиков, пара платьев, полотенце, зубная щетка... Ну еще кое-что из косметики, разбросанной по полу.
  Натянув потертые по вечной моде джинсы и шерстяной свитер с огромным красным сердцем на груди, я вошла в спальню, чтобы попрощаться.
  Надо было уходить, но мне так хотелось побыть с Дисом хотя бы еще немножко, ведь мы столько лет не виделись. Зачем же я его тогда усыпила? Да потому что, как и Лола, больше никому не доверяла. Нам обеим показалось, что Дис опасен. Он ведь сам говорил, что намеревался меня убить и именно для этого разыскал. То, что он не прикончил меня вчера, ничего не значило: он спокойно мог сделать это сегодня. А быть может, ему просто понравилась Лола, поэтому он и отложил месть на потом? Дис очень изменился за последнюю сотню лет, почти научился владеть собой, чего не умел тот Дис, которого я знала. Это и настораживало: мне казалось, в любую минуту он может выкинуть что-нибудь неожиданное.
  Но все же я рискнула растянуться рядом и еще некоторое время рассматривала его лицо. Вдруг я его больше никогда не увижу?
  - Лола, - позвала я вслух, выходя из задумчивости.
  "Что?"
  - Скажи, он тебе хоть немножко нравится?
  "Не понимаю, что ты в нем нашла. Это не мой тип".
  - Тогда почему я его до сих пор люблю? Уже вторую жизнь подряд его одного!
  "Любовь - штука удивительная. Кое-кто вообще ее испытал лишь после смерти, - ответила Лола. - Кстати, я соскучилась по Ференцу. Не заглянуть ли нам к нему сегодня? Тебе ведь все равно больше некуда идти".
  - Хорошо, давай заглянем, - согласилась я. И, достав маркер, написала на голом животе Диса крупными буквами: "Прости меня".
  
  - Можно я у тебя сегодня переночую? Да нет, ничего не случилось. Просто соскучилась. А не мог бы ты снять мне квартирку поближе к тебе? Здесь я как-то неуютно себя чувствую, - попросила Лола, позвонив Ференцу.
  Ну разве он мог ей отказать?
  
  LXIX
  Ференц открыл дверь, и мы с Лолой вошли. Едва переступив порог, я обмерла от окружающего великолепия.
  - Это квартира одного моего друга, который сейчас в отъезде. Ты можешь пожить здесь некоторое время. Только, ради всего святого, не бей посуду. Его коллекция фарфоровых тарелок стоит целое состояние, - указав на сувениры на стеллажах вдоль стен, попросил Ференц.
  - Я никогда не бью посуду, - заверила я. Как я была неправа!..
  Квартира была действительно шикарной и напоминала музей. Посреди гостиной стоял огромный рояль, и у Лолы при виде его загорелись глаза.
  - Он что, настоящий? - подойдя и заглянув под крышку, спросила она. - Не электронный?
  Я тоже глазам своим поверить не могла: впервые в жизни видела настоящий рояль.
  - Мой друг - большой ценитель музыки. И очень богатый человек, - добавил Ференц, как бы нехотя признавая превосходство товарища. А потом притянул меня к себе, пытаясь отвлечь от рояля.
  "Я умею играть!" - шепнула мне Лола.
  "Да что ты?" - ответила я без особого интереса и прильнула к губам Ференца, который с каждым днем нравился мне все больше. Я понимала, что смешиваю свои чувства с чувствами покойной, но уже ничего не могла с собой поделать. Пожалуй, я не смогла бы обходиться без ее любви к этому чужому мне человеку. Потому что, едва я вспоминала, кто я на самом деле, мне становилось тошно.
  - Вряд ли твои бывшие друзья станут искать тебя в элитном районе, - сказал Ференц, открывая бутылку вина, обнаруженную в домашнем баре. А Лола прыгнула за рояль.
  - Не перестаю тебе удивляться! - восхищенно говорил Ференц, пока пальчики Лолы бегали по клавишам, извлекая потрясающей красоты музыку.
  На самом деле восхищался он не фортепианной пьесой, хотя Лола играла великолепно. Выждав еще немного, Ференц улучил момент и стянул меня с круглого вращающегося стула. Правда, то, что он затем сказал, мне совсем не понравилось.
  - А если бы я случайно не пришел тогда в кабинет Мура, как бы ты выкрутилась? - спросил он, положа руки мне на плечи и посмотрев в мои честные глаза. - Ты бы переспала с ним?
  Я промолчала, и Ференц больно сжал мои плечи своими длинными пальцами.
  - Ты бы сделала это? - жестче повторил он вопрос.
  - Лучше обмануть врага, чем быть уничтоженной им, - сказала Лола. Кажется, подействовало: Ференц ослабил хватку - он не выносил лжи. - Я была на волосок от гибели, так что же мне оставалось делать? Он сам отправил меня в душ. Я просто тянула время.
  - Я люблю тебя, - сказал он мне впервые. - Даже не думал, что это еще когда-нибудь может со мной произойти. Но это произошло.
  - Я не...
  - Дай мне договорить! Я давно ни к кому не испытывал ничего подобного. Я ученый и считаю, что любовь - это химия. Но если это и так, то твой букет феромонов подходит мне на сто процентов.
  - Мне еще никогда не признавались в любви столь странным образом...
  - Не перебивай меня! Хочу, чтобы ты знала: я не склонен ограничивать твою свободу, но теперь, когда в полной мере осознал твою значимость для себя, предупреждаю, что буду очень ревнив.
  - Продолжай, мне нравится...
  - Я не хочу, чтобы кто-нибудь когда-нибудь кроме меня...
  - Но это логично. Я хочу от тебя того же!
  - Я не знаю, что я тогда сделаю, - не обращая внимания на мои реплики, закончил он, захлопнув крышку рояля, подхватил меня и посадил на край инструмента.
  Не выспавшись в предыдущую ночь с Дисом, я едва выносила ласки Ференца, который любил Лолу несколько часов подряд. Она была в экстазе, а меня уже не хватало. Поэтому я вырубилась в ту же секунду, как только он оставил меня в покое. А случилось это уже в предрассветные часы.
  
  Мы ехали по автостраде. Небо было хмурым и беспросветным. Первые крупные капли расплющились о лобовое стекло, потом дождь пошел толстыми редкими струями, а уже через минуту полило как из ведра, и дворники едва успевали смахивать потоки воды.
  - Я ненавижу тебя. Ты забрал у меня все, - сказала я Максу. Тихо и почти без выражения. Но я вложила в эти несколько слов всю свою боль, и Макс это почувствовал.
  - Если Дис был твоим всем, то в твоей жизни вообще ничего не было, - ответил он.
  Мне не хотелось с ним говорить. Я уже давно все ему сказала: сказала, что у меня нет и никогда не будет к нему ничего даже похожего на любовь и что однажды я выберусь из этого искусственного рая и отправлю его - когда-то доброго друга, а теперь тюремщика - прямиком в ад. Дис действительно был моим всем. Он предал меня, он обманул мои чувства и разбил мое сердце. Только от этого я не перестала любить его.
  - Он давным-давно помер от пьянки, - сказал Макс.
  - А не выпить ли нам? - я прищелкнула пальцами, создавая из воздуха бутылку. Но Макс воспротивился такому своеволию.
  - Я разве разрешал тебе? - спросил он, и бутылка исчезла.
  Мне было по большому счету наплевать, есть бутылка или нет. Передо мной давно разверзлась черная бездна. Она никуда не исчезала все эти годы. Мне каждую минуту хотелось прыгнуть в нее и разбиться. Только я все еще надеялась однажды взять реванш над судьбой.
  - Он не восстанет из праха! - вспылил Макс, понимая, что я продолжаю думать о Дисе. - Не воскреснет! Ты видела его мертвым. Забудь его! Перестань думать о нем!
  Я усмехнулась:
  - Я видела лишь то, что ты мне показал. Это раз. А потом, ты знаешь: чем больше запрещают, тем сильнее хочется. И хватит копаться в моих мыслях! Это два.
  Завизжали тормоза - Макс вгорячах остановил экомобиль. Мы стояли на пустой трассе посреди поля.
  - Значит, не веришь мне? - произнес он.
  - Я все равно найду лазейку, - пообещала я, вышла из машины и в мгновение ока промокла до нитки. Хотя моему виртуальному товарищу ничего не стоило "выключить" дождь.
  - Что ж, валяй! Ищи, - широким жестом руки Макс подчеркнул огромность созданного им мира. Ударил гром, в небе сверкнула огненная молния и снова прогремел гром. В грозовой вышине отчаянно закричала птица.
  - Мастер декораций, - с презрением произнесла я и пошла прочь под холодным дождем. - Иллюзионист чертов!
  Когда я прошла метров сто, Макс вышел из машины и решительно пошел следом. Он думал, я этого не почувствую, но я давно научилась ощущать его присутствие за спиной.
  
  Я проспала до обеда, а разбудил меня звук шипящей сковороды - наверное, его я и преобразовала в сновидении в звук дождя. Щурясь от падающего сквозь окно во всю стену солнечного света, я прошла в кухонный отсек шикарной квартиры и застала Ференца у плиты - в трусах, носках и клетчатой рубашке. Он готовил яичницу, а в кофеварке побулькивал только что сваренный кофе.
  - Доброе утро, соня Соня! Я тут решил приготовить на завтрак здоровую пищу - из настоящих птичьих яиц.
  - Откуда эта рубашка? - спросила я, подойдя, встав на цыпочки и коротко чмокнув его в щеку.
  - Нашел здесь. А что?
  - Она меня раздражает. Ты не мог бы переодеться во что-нибудь другое?
  Рубашки в клетку напоминали мне о Максе, а он и без того полночи снился мне, чтобы еще и утром о нем думать.
  - Да не проблема! Тогда принеси мне это "что-нибудь другое" - там в шкафу у Мура много чего висит...
  - У Мура? - переспросила я, забыв о рубашке.
  - Да... Я собирался тебе сказать, малышка, - понимая, что проболтался раньше времени, Ференц раскладывал болтунью на квадратные тарелки. - Присядь-ка.
  Я послушно забралась с ногами на стул перед столом, напоминающим барную стойку. И только теперь поняла, почему Ференцу пришлось позаимствовать рубашку у хозяина квартиры, - его собственная рубашка была на мне.
  - Но зачем?.. - мне не удалось сформулировать вопрос, однако мои глаза сделали это красноречивее слов.
  - Он хочет, чтобы ты была на виду. Все еще опасается, что ты шпионка, и попросил меня присмотреть за тобой, пока он не вернется. Поэтому мы здесь, - объяснил Ференц, присаживаясь на соседний стул и подавая мне вилку. - Тут у него скрытые камеры и все такое. Я, разумеется, все лишнее оттуда сотру.
  - Но ты же не думаешь, что я?..
  - Брось! Конечно же нет. Это все формальности. Что-то вроде испытательного срока: он намерен предложить тебе работу в институте. - Ференц принялся уплетать яичницу за обе щеки, продолжая говорить с набитым ртом. - И потом, разве здесь не здорово, а? Мне нравится.
  - Работу? - растерялась я. - Мне?
  - Да, тебе. Что ты умеешь делать?
  - Делать? - вконец растерялась я. - Ну... немного разбираюсь в оружии, знаю несколько языков, - попыталась я припомнить то, что пригодилось бы при составлении резюме. - Я могу подавать кофе, - добавила я, вспомнив кофемашину в кабинете Мура. Как вдруг до меня дошло: это ведь мой счастливый случай! Если все пойдет гладко, я проберусь в "Дао" и смогу выяснить, чем они там на самом деле занимаются.
  - Ты знаешь несколько языков и собираешься подавать кофе? - поперхнулся Ференц, уставившись на меня. - Какой университет ты оканчивала?
  - Это ведь тоже для того, чтобы я была на виду, ведь так? - спросила я вместо ответа. - Чтобы меня удобнее было контролировать?
  - Вообще-то да, - признал Ференц. - Но ты знаешь, это не самое плохое предложение по сравнению с "отстойником", в который он собирался тебя отправить. У тебя будет приличная зарплата, и рядом буду я.
  - Конечно, - вертя кофейную чашку, грустно вздохнула я, наблюдая, как Ференц выдавливает на свою тарелку соус из тюбика. - А если бы я не позвонила тебе вчера, ты бы все равно привез меня сюда - не сегодня, так завтра?
  Ференц промолчал. Все и так было ясно.
  "Еще один плен", - подумала я, несмотря на то, что была на верном пути и все ближе продвигалась к своей цели, почти не прилагая усилий. Но хотела ли я продвигаться к ней?
  
  LXX
  - Что такое? - увидев ранним утром озабоченное лицо Ференца, встревожилась Лола.
  - Даже не знаю... Какой-то он сегодня растерянный, - озадаченно проговорил Ференц после звонка Муру. - Но ведь он сам же просил привезти тебя к нему в институт, чтобы подписать с тобой договор!
  - А сейчас?
  - Сказал, что ждет нас, но... как будто не сразу вспомнил, о чем речь.
  - Может быть, он хорошо провел время в поездке? - шутя, предположила я, надевая одно из своих платьев.
  - Слушай, так не пойдет! - воспротивился Ференц, разглядывая мой наряд. - Нет ли у тебя чего-нибудь более... строгого, что ли?
  - Такого не держим, - надула губки Лола. - Хотя, - вспомнила я, - есть одна вещица!
  Я достала из шкафа плечики с не слишком коротким темно-желтым платьем офисного типа - с белыми воротничком и манжетами. Недавно, увидев его на витрине, не удержалась и купила. Как чувствовала, что пригодится.
  - Ну это еще куда ни шло, - одобрил Ференц.
  "Мерзость та еще! - возмущалась Лола, ощущая кожей плотную грубоватую ткань. - Да еще и желтое! Ненавижу этот цвет - я в таком смерть свою нашла".
  "Потерпи, мы ведь идем устраиваться на работу. Надо произвести хорошее впечатление на шефа".
  "Хватило бы произведенного при первой встрече!" - бурчала Лола.
  Лола терпеть не могла рано вставать и была не в восторге от того, что теперь придется подниматься спозаранку. Но меня ее предпочтения не волновали. Я ехала рядом с Ференцем в его аэромобиле и напряженно думала о том, как мне разговаривать с Муром. Ведь он не очень-то по-джентльменски обращался со мной в прошлый раз. А тут еще эта слежка и подозрения в шпионаже, пусть и не на пустом месте... Но, когда мы вошли в его кабинет, напряжение схлынуло: Мур пребывал в приподнятом настроении, будто бы не помнил, да и не собирался вспоминать, неприятные нюансы нашего знакомства. Встреча выглядела как обыкновенное собеседование, во время которого я, разумеется, наврала о двух высших образованиях, опыте работы и так далее. Ференц пообещал мне изготовить фальшивые документы, если Муру вдруг вздумается проверять. Хотя такой цели он перед собою не ставил - всего лишь хотел, чтобы я не пропадала из его поля зрения.
  Когда с условностями было покончено, он положил передо мной на стол бумагу и ткнул пальцем:
  - Ну а теперь ты должна поставить подпись вот здесь.
  ...Наверное, я слишком долго читала договор, так что и Мур, и даже Ференц занервничали. Подписывать я не торопилась.
  - Давайте не будем заниматься буквоедством, - предложил Мур. - Если вас что-то не будет устраивать, мы его перепишем. Это же простая формальность!
  - Сейчас формальность, а завтра выяснится, что я добровольно подписала себе смертный приговор, - еле слышно пробормотала Лола, пробегая глазами строчку за строчкой. По-видимому, она, как и я, не горела желанием оставлять автографы на документах, а условия этого договора были, мягко говоря, туманными.
  - Зачем вообще что-то подписывать? - оторвавшись от чтения, я вопросительно взглянула сначала на одного, потом на другого. Ференц в свою очередь вопросительно посмотрел на Мура: мол, действительно, зачем? А тот лишь пожал плечами:
  - Чтобы все мы чувствовали себя юридически защищенными. Это хоть какие-то гарантии - прежде всего, твоих прав, э-э... Соня. - Мур встал из-за стола и отвернулся к окну.
  - Да не нужны мне никакие гарантии, - заикнулась было я.
  - Малышка, просто подпиши, - тихо попросил Ференц, дотронувшись до моего плеча. - Ничего страшного не произойдет, я тебе обещаю.
  Лола адресовала ему полный отчаяния взгляд, который спрашивал: "У меня ведь нет выбора, правда?"
  Но спокойные глаза Ференца отвечали: "Все в порядке".
  Моя подпись аккуратно легла на поверхность бумаги.
  Мур, мгновенно оказавшийся рядом, подхватил документ и отправил его в сейф.
  - А мой экземпляр?.. - начала я, но напоролась на упреждающий взгляд Ференца. "Не волнуйся", - снова прочла я по его губам.
  - Поздравляю! Теперь вы - наш главный переводчик и переговорщик, - продолжал Мур. - Желающих попасть в наши ряды, поверьте, немало, но не всем так везет. Можете приступать к работе с завтрашнего дня...
  Он говорил что-то еще, но мысли увели меня в сторону. За окном, насколько хватало взгляда, простиралась серая холмистая пустошь, поросшая чилижником, и я вдруг вспомнила кладбище на погибшей Земле, где мне как-то раз довелось побывать и вернуться оттуда. Крики птиц, горький запах степных трав и непроглядная тьма, сквозь которую смотрела на Землю бледнолицая луна с тревожным лицом... У Кавы не было спутников, но почему-то здесь я так часто видела во сне лунный свет, падающий на надгробия, меж которыми бродила неупокоенная душа Лолы. Я вспомнила и вторую себя, оставленную жить в древнем мире. Мне до сих пор становилось не по себе, когда я представляла себе участь той, второй Жеки.
  - Ну что ж, - услышала я голос Ференца, прорвавшийся сквозь гомон моих воспоминаний. - Мне пора. Мой аэропоезд через... - он взглянул на часы на стене, - ...два часа. А еще нужно заехать за чемоданом.
  - Что? Ты уезжаешь? - растерялась Лола, соскочив со стула. - Почему ты мне не сказал? - у меня возникло ощущение, что я лишаюсь опоры под ногами.
  - Я не знал, как ты это воспримешь, малышка. Собирался сказать тебе вчера, но не смог - наш последний чудесный вечер был бы испорчен.
  - Куда же ты едешь? - глядя на Ференца исполненным трагизма взглядом, спросила Лола.
  - Помнишь, я рассказывал о дремлющем вулкане, в районе которого недавно обнаружили породу, больше нигде в мире не встречающуюся? Предположительно, она была выброшена во время извержения вместе с лавой тысячу с лишним лет назад. Там сейчас проводятся раскопки, и археологам нужна моя помощь. Если все пройдет успешно, скорее всего, я пробуду в отъезде не больше двух недель. Ну все, выдвигаюсь. Приятель, ты мне за нее головой отвечаешь! - предупредил он своего начальника, коллегу и друга в одном лице.
  - Не беспокойся, я за ней присмотрю, - снисходительно улыбнувшись и похлопав его по плечу, дал слово Мур. - Удачи тебе в поисках!
  Не то чтобы меня обрадовало это заверение, но раз уж он пообещал Ференцу, то со мной ничего плохого случиться не должно, понадеялась я.
  - Будь осторожен, - сдерживая слезы, прибавила Лола, потрясенная столь внезапной новостью о разлуке.
  - Не провожай меня, терпеть не могу долгих прощаний, - целуя меня взасос прямо при Муре, сказал Ференц. - Как доберусь до лагеря археологов, позвоню.
  Я поверить не могла, что он так со мной поступил! И почему именно сегодня, в день подписания договора? Хотя, если бы я заранее знала об отъезде Ференца, вряд ли так легко поставила бы свою подпись. И он это, безусловно, понимал.
  "Не кори его. Вдруг это и правда единственная гарантия нашей с тобой безопасности? - предположила Лола. - Кто знает, что было бы, если бы Ференц уехал, не позаботившись обо всем заранее?"
  Еще некоторое время я смотрела на закрывшуюся за Ференцем дверь, а потом обернулась к Муру.
  
  LXXI
  Мур разлил кофе по чашкам и любезно подал одну мне.
  - Как вы обходитесь без секретарши? - спросила я, опускаясь в кресло перед его столом и пытаясь прийти в себя после столь неожиданного поворота событий. Но мне все никак не удавалось собраться с мыслями: Ференц оставил меня! Он оставил меня здесь одну!
  - В нашем деле не нужны лишние люди, - объяснил Мур и тоже опустился с чашкой кофе в свое огромное начальственное кресло. Оно скрипнуло, и в этот момент я почувствовала нечто неприятное, но лишь спустя пару секунд поняла, что именно напомнил мне этот скрип. - Ты - исключение из правил.
  Но ведь он друг Ференца, и мне нечего бояться, думала я, украдкой наблюдая за Муром.
  Он достал из ящика стола небольшую фляжку и плеснул себе в кофе пару колпачков на глаз, а затем вытащил из хьюмидора толстую сигару и лукаво взглянул на меня, будто прочел на моем лице то, о чем я думала.
  - Хм, - ухмыльнулся Мур, откинувшись на спинку кресла.
  ...По моей спине пробежал холодок: этого не может быть! Мне это только кажется! Уж не схожу ли я с ума? Но, несмотря на внутреннее сопротивление страшной догадке, уже спустя пару секунд у меня почти не оставалось сомнений, кто передо мною. Слабо брезжила лишь жалкая надежда: а вдруг я просто переутомилась? Лола так сильно нервничала из-за внезапного отъезда Ференца...
  "Это не Мур? - удивилась Лола, просканировав мои мысли. - А кто?"
  - Я знаю, кто ты на самом деле, - сказал он, раскуривая сигару и совершенно развеивая все мои сомнения по поводу того, кажется мне или не кажется.
  И меня обдало холодком.
  - Разве мы раньше встречались? - так, на всякий случай спросила я упавшим голосом: вдруг он имел в виду, что знает, кто на самом деле Лола?
  - Неужели не узнаешь своего старого знакомого? - он выпустил мощную струю табачного дыма.
  Я поставила чашку на стол, так и не сделав ни глотка. Я отказывалась верить. Но он не оставлял мне надежды.
  - Наконец-то мы одни и можем спокойно поговорить, - произнес Падула и зловеще улыбнулся, плеснув в мой нетронутый кофе своего пойла из фляжки. - А самое потрясающее, что я тебя даже не искал, еще и не начал даже. Ты сама ко мне пришла! - хлопнул он в ладоши. - Прямо вот в эти самые руки. - Он восторженно потряс ими в воздухе. - Но что ты будешь делать! Как только я нахожу толкового парня, появляешься ты и совращаешь его, аркан набрасываешь ему на шею, - беззлобно, скорее насмешливо продолжал он, разглядывая меня получше. - Только на этот раз я не дам тебе его увести - у меня на него большие планы.
  - Ты о Ференце? - тихо спросила я. - А при чем тут Ференц? И где... настоящий Мур? - я сама поражалась, как могу так спокойно говорить.
  - Догадайся, - покуривая, он продолжал оценивающе меня разглядывать.
  - Ты прикончил его?
  - Не совсем. У него слишком умная голова, да и с годами я стал мягок, не то что раньше. - Он сцепил пальцы, хрустнул костяшками и поднялся из-за стола. - Для начала я его оцифровал, а там видно будет.
  Я вжалась в спинку кресла и с опаской посмотрела на сигару в его руке.
  "Ну, быть может, с годами многое изменилось", - снова наивно понадеялась я.
  Тони обошел стол, приблизившись ко мне, и действительно не стал тушить об меня окурок. Вместо этого он поднял меня свободной рукой со стула за шкирку, словно котенка (это идиотское сравнение почему-то опять пришло в голову), посадил на столешницу, а сам придвинулся вплотную, словно мы были любовниками. Находись со мной в такой позе настоящий Мур, вероятно, все выглядело бы более естественно, но в случае с Падулой это не лезло ни в какие ворота.
  - Что ты собираешься делать? - спросила я, вздрогнув и почувствовав, как Лола внутри сжимается в комок.
  "Ну и знакомые у тебя!" - упрекнула она.
  - В этой жизни ты еще слабее и жальче, чем в прошлой, - заметил Тони, сунув сигару в рот. - Даже не предполагал, что ты так сглупишь. Что побудило тебя поторопиться? Это больше похоже на побег. В ваших рядах междоусобица? - догадался он.
  Затем он принялся тщательно осматривать меня как не поддававшийся общему правилу экземпляр - не умерший на третий день после заселения в тело погибшего человека: заглянул в мои глаза, словно доктор, потрогал волосы и лицо. Когда же с усмешкой начал щупать все остальное, Лола с размаху врезала ему по морде, а я взвыла от боли - Падула был словно выточен из камня. В тот момент я в полной мере осознала, кого Дис называл биокиборгами.
  - Ну-ну, - взяв мою ушибленную руку и картинно подув на нее, произнес Падула. - Тело Мура мертво. Это его копия, усовершенствованная. Так что не советую меня бить, только хуже будет.
  - Ты что, совсем не чувствуешь боли? - спросила я с безнадежностью в голосе.
  - Это всего лишь программа, которую я могу отключить. Как и наслаждение. - Он взял тонкую кисть Лолы и провел ее ладонью по своей выбритой, но уже снова становящейся колючей щеке. - А вот ты чувствуешь по-настоящему. И мне все это, признаться, очень нравится. Мне, черт побери, нравится такая ситуация! - воскликнул он. - Даже не представляешь, насколько приятно! А ты говоришь, не чувствую...
  - Чего ты хочешь? - сглотнув, спросила я, когда он прижался ко мне еще плотней.
  - Никогда не занимался любовью с покойницей, - издевательски произнес он, кладя свою руку мне на спину и нежно поглаживая.
  - Не смей! - страшным полушепотом произнесла я.
  Тони усмехнулся с умилением. Усмешка Мура была доброй - добрее прежней усмешки Падулы. Но я-то знала, что это он и что добром для меня сегодняшний день не закончится при любом раскладе. Тогда меня снова затрясло - как в первый раз.
  - Удивительно: никаких трупных пятен, - продолжал он шутить, разглядывая мои плечи и руки, а заодно расстегивая пару верхних пуговиц на своей рубашке и ослабляя узел галстука. Но вместо того, чтобы приступить к обещанному, достал из кармана непонятный предмет и приложил к моему предплечью. Что-то выстрелило под кожу. Боль была резкой, но быстро отпустила.
  - Что это такое? - Ничего не понимая, я разглядывала свою руку.
  - Ну вот, теперь все, - сказал Тони будто бы даже с облегчением.
  - Что это такое, черт тебя подери!
  - Вживляемый датчик, благодаря которому я всегда буду знать, где ты находишься, что ты делаешь. И даже что ты ощущаешь.
  - Не-ет, - прошептала я и помотала головой, осознав сказанное им. - Скажи, что это неправда! - сказала я громче, неосознанно вцепившись в ворот его рубашки. В тот момент мне показалось, что случилось самое страшное, что только могло со мною случиться. Но я ошибалась: с Падулой всегда могло быть хуже.
  - На этот раз ты будешь меня слушаться, - уверенно сказал он, отвечая на мой взгляд своим, властным и беспощадным.
  - Не дождешься! - прошипела Лола и вцепилась ему в лицо.
  Падула не успел увернуться, и на его щеке появились три царапины.
  - Отныне все будет иначе, - пообещал он, схватив меня одной рукой сразу за обе кисти и развернув к себе спиной, а потом разорвал на мне сзади платье сверху донизу, словно какую-то ветхую тряпку. И я могла предположить все, что угодно, но только не то, что должно было случиться в следующие секунды: он снял ремень, одним движением закинув маленькое тело Лолы на стол, и размахнулся. Я услышала в воздухе свист и почти сразу же почувствовала пронзившую тело боль.
  - Как же давно я этого не делал! - с наслаждением произнес Тони.
  ...Он даже рычал от удовольствия. Но некоторое время спустя я перестала слышать его из-за визга Лолы. Я не могла ее контролировать, и она визжала, как ненормальная, пока не выбилась из сил и не начала жалобно всхлипывать. Наконец - уж не знаю, сколько прошло времени, но я уже решила, что вот-вот отдам концы, - Падула остановился, шумно отдуваясь. Он рывком перевернул меня на спину и, взглянув на испачканное потекшей косметикой лицо Лолы, которая смотрела на него с ужасом и мольбой, спросил:
  - Ну как? Теперь будешь меня слушаться?
  - Буду, - одним движением губ ответила Лола. В тот момент мы обе не смогли бы выговорить ни звука.
  - Беспрекословно?
  - Да, - прошептала она одними губами.
  На лице Падулы отобразилось удовлетворение.
  "Ах ты извращенец!" - подумала я.
  - Будешь делать все, что я велю? - продолжал он.
  - Да, - со всем соглашалась она.
  Я скосила глаза на окровавленный ремень с металлическими, словно на ошейнике пса, шипами, которым он только что выпорол меня, и представила себе, во что превратилась нежная спинка Лолы. Вспомнила шрамы на спине Диса и поняла, что подверглась точно такому же уроку, что и он в далеком прошлом, будучи еще мальчишкой.
  "Теперь мне понадобится еще одна татуировка", - зачем-то подумала я, хотя было не до шуток.
  - Вот и хорошо, - на выдохе произнес Падула, отбросил ремень в сторону и расстегнул ширинку.
  
  LXXII
  Падула, то есть Мур (он велел не путаться в его именах на людях), ехал со мною рядом на кожаном сиденье в шикарном эколимузине. В его понимании моя вербовка прошла успешно.
  - Ты имеешь власть над Ференцем, - говорил он мне. - И ты будешь использовать его чувства к тебе, чтобы вертеть им, как мне заблагорассудится. Я хочу, чтобы он продолжал думать, что я его друг Мур. Мне нужны его научные разработки.
  Натура он увлекающаяся, и я уверен, что нам с тобой совместными усилиями удастся выжать из него все, на что он способен.
  Я молча смотрела в окно, не желая принимать реальность. Израненная спина липла к подкладке плаща. Ситуация была просто ужасной: Тони стал моим полноправным хозяином. Спасибо, хоть не заставлял величать его "моим господином"! Хуже я не чувствовала себя даже в гареме Ахмеда. Благодаря вживленному под кожу датчику Падула не только мог отслеживать мои передвижения, но и причинять боль - технические возможности микроскопической штуковины это позволяли. Правда, ему больше нравились естественные методы, и он обещал прибегать к помощи искусственных лишь в самом крайнем случае, если перестану подчиняться. Вот так пожила на свободе!.. Как же я его ненавидела, как проклинала в тот день! Но с ним не случилось ничего из того, что я ему пожелала.
  - Выпей, - он подал мне бокал игристого вина, но я не отреагировала.
  - Я надеялся, ты все поняла. Ты не должна игнорировать мои слова. Это не просьба, а приказ... Выпей, станет легче, - приказал Тони чуть ласковей.
  - Какая забота о моей персоне! - горько усмехнулась Лола и приняла бокал.
  Падула внимательно посмотрел на нее. То есть на меня. Я совершенно к тому времени запуталась, кто я, да это было уже и не важно.
  - Вечером к тебе приедет мой врач, он залечит твои раны.
  - Какой еще врач? Не надо мне никаких врачей.
  - Я сказал надо - значит, надо, - отрезал он.
  Я выпила и попросила еще. Тони не был жаден на выпивку - напротив, ему всегда доставляло удовольствие наблюдать, как другие напиваются. Сам же он, казалось, никогда не пьянел - ни в прошлой жизни, ни тем более в этой. Он без лишних слов вновь наполнил бокал и с удовлетворением наблюдал, как я его опустошила.
  - Врача зовут Лунг. Я дам тебе несколько дней на реабилитацию, потом выйдешь на работу и получишь дальнейшие указания. А пока ты не должна высовывать носа из дома и сообщать о случившемся ни одной живой душе. Ты поняла меня? - спросил Падула, не отрывая взгляда от Лолы. Она нравилась даже ему - на тот момент я уже нисколько не сомневалась в этом. Как и в том, что он наведается ко мне еще не раз.
  - Поняла? - громче повторил Падула.
  Я нехотя кивнула.
  - Так-то лучше. И чтобы без сюрпризов.
  Он попытался погладить меня по щеке, но я отвернулась.
  Лимузин притормозил у подъезда, где мне предстояло выйти и подняться к себе.
  
  Как только за мною захлопнулась дверь, я стала отчаянно соображать, что мне делать. О том, чтобы вырезать датчик из-под кожи, не стоило и думать. Падула тут же об этом узнает, вернется и убьет меня. Или сделает что-нибудь еще более ужасное. Хотя, что может быть ужаснее произошедшего пару часов назад? Да лучше бы он меня убил!
  "В душ! - прогремела в голове показавшаяся спасительной мысль. - Смыть с себя скверну!"
  В ванной я скинула разорванное платье и осмотрела в зеркале свою исполосованную спину.
  "Да уж, выглядеть она будет теперь немногим лучше, чем у Диса", - подумала я.
  - Прости меня, Лола, - почему-то почувствовав себя перед нею виноватой, произнесла я. Она не ответила, и я осталась наедине со своим безутешным горем.
  Включив воду, я встала под душ и стояла так минут десять или больше. А когда вышла и завернулась в полотенце, поняла, что ничего с себя не смыла - я все еще помнила прикосновения Падулы и даже слышала его дыхание.
  - Ну за что мне это?! Не хочу! Не могу! - я горько разрыдалась в шикарной квартире Мура, бросившись на кровать. Никто не мог услышать меня в тот момент. Никто, кроме него. Я знала: он слышит, что я плачу. Радуется состоявшейся мести. Но мне было так плохо, что я не могла успокоиться. Только слезы не принесли облегчения.
  - Как такое возможно? - продолжала я убиваться. - Мой злейший враг! Дьявол во плоти! Враг всего рода человеческого, возомнивший себя Всевышним! Изверг! Душегуб проклятый! И отец Диса. Как же ты допустил такое, Господи? Уму непостижимо...
  Произошедшее казалось мне немыслимым до такой степени, что я чуть не лишилась рассудка.
  "А что тут удивительного? - неожиданно бодро произнесла Лола, решив-таки поддержать меня. - Он - мужчина, ты - женщина. И не важно, насколько вы разные. Ничего страшного не произошло".
  - Ничего страшного? - от удивления расширив распухшие от слез глаза, переспросила я вслух. - Да это ведь ужасно! Я сама себе противна.
  "Ужасно то, что он вживил датчик тебе под кожу. Это действительно плохо. А остальное... Такое, знаешь ли, иногда случается со строптивыми барышнями - ублюдки вроде него любят подчинение. Но не ты, а он сейчас должен быть себе противен: настоящий самец женщину завоевывает, а не насилует".
  Излишне говорить, что в моем тогдашнем положении я просто не обошлась бы без поддержки Лолы. Но потом вспомнила про другую "подружку" - бутылку - и полезла в домашний бар Мура.
  Я пила долго и самозабвенно и к тому моменту, когда пришел врач, о визите которого предупреждал Тони, была уже чудовищно пьяна. Настолько, что Лунгу пришлось долго стучать в дверь, прежде чем я осознала, что кто-то пришел.
  На пороге стоял высокий седовласый мужчина с грубыми чертами лица, на вид ему было лет пятьдесят. Впрочем, врач Падулы мог быть биокиборгом, а это значит, ему могло быть и за сто пятьдесят.
  - Как самочувствие? - мягко спросил он и прошел в квартиру, не дожидаясь приглашения. Притворив дверь, я последовала за ним. Но, поскольку едва держалась на ногах, потеряла равновесие и растянулась в прихожей.
  - Самочувствие? - возмутилась я, когда он вернулся, чтобы помочь мне подняться. - Да твой босс, провалиться ему в преисподнюю, с меня чуть шкуру живьем не содрал!
  - Алкоголь тут плохой помощник, - выкладывая диковинные инструменты из чемоданчика прямо на мою постель, сказал доктор. - Он лишь на время облегчает боль, но не снимет спазма.
  - Я пью не ради облегчения физической боли, - возразила я заплетающимся языком, тупо рассматривая все, что он разложил на одеяле. - А ради забвения боли душевной.
  - Вот как? - выпрямившись, ответил Лунг. - Тогда ты должна знать, что душевная боль не лечится никакими веществами. Это из области фантастики. Человек выздоравливает душевно, - продолжал он, наполняя шприц мутной жидкостью, - лишь когда получает необходимое для души. Для кого-то это спокойствие, для кого-то - движение, риск или безопасность... То, чего всегда не хватало. Понятие о счастье у всех разное.
  - Так вы хирург или психиатр? - поинтересовалась я, насколько вообще могла интересоваться чем-то в таком состоянии, в каком находилась.
  - Все сразу.
  - Так не бывает. Человек не может быть асом во всех областях.
  - А я очень долго живу. И нахожу, что жить в невежестве очень скучно. Приходится искать себе развлечения. Я хочу взглянуть на твою спину, - перешел он к делу.
  - Может, сперва выпьем?
  - Не стоит, - он покачал головой.
  - А я хочу!
  Я повернулась к нему спиной, к которой прилипла еще недавно светло-розовая в цветочек, а теперь багровая ткань шелкового халатика. Шатаясь, снова прошла к бару и все-таки налила себе и ему. Потом, подумав, налила себе больше - почти до краев. Но, возвращаясь, половину расплескала.
  - На, держи, Эскулап. - Всплыло в моей памяти имя то ли первого во Вселенной, то ли просто очень древнего земного медика. - Глотни, чтобы рука не дрогнула. Резать будешь? - я покосилась на предметы, похожие на скальпели.
  - Ну что ты! Медицина давно не пользуется такими варварскими способами.
  Он отставил стакан на тумбочку, встал позади меня и приспустил халат с моих плеч примерно до середины спины. Потом присвистнул:
  - Узнаю Тони. Видать, ты его очень сильно разозлила. Но не волнуйся, я аккуратно заменю твою кожу на новую. Ничего не будет заметно.
  - Так значит, сегодня с меня все-таки сдерут шкуру, - сделала я вывод, опрокидывая в себя выпивку и сбрасывая халат на пол. - Ведь, чтобы заменить кожу, ее сначала надо содрать.
  Признаюсь честно, тогда меня это совершенно не пугало. Я не боялась ничего, кроме визита монстра, который - я знала! - обязательно еще придет.
  - Назовем это по-научному, - возразил доктор по поводу сдирания кожи и произнес ужасно длинный медицинский термин, который сразу же вылетел из моей пьяной головы.
  Но уже через полчаса я диву давалась, разглядывая свою спину в зеркале: она выглядела как новенькая.
  - Откуда ты родом, кудесник? - спросила я, запамятовав его имя.
  - Это неважно, - он деликатно отвел взгляд от меня, вертящейся перед зеркалом в полуобнаженном виде, убирая инструменты обратно в чемоданчик. - Ты узнаешь все позже, если понадобится. Но помни: ближайшие несколько суток не спи на спине и старайся носить легкую одежду.
  Сказав это, он ушел, не дождавшись слов благодарности. Я просто не успела их произнести, так неожиданно он исчез.
  
  LXXIII
  Оказалось, пока я убивалась из-за всего случившегося, несколько раз звонил Ференц. Но я не отвечала на звонки, и, забеспокоившись обо мне, он связался с Муром-Падулой, чтобы спросить, все ли в порядке. Тони успокоил его, заверив, что все хорошо, просто я, скорее всего, очень устала за день, "знакомясь с должностными обязанностями", поэтому наверняка сплю, и что он лично отвез меня домой. Из всего сказанного правдой было лишь последнее.
  Когда на следующее утро я нашла в себе силы перезвонить ученому бойфренду, Ференц был в столь приподнятом настроении по поводу каких-то вулканических находок, что даже не определил по моему голосу подавленное мое состояние. Слушая его, увлеченного своим делом (а он все говорил, говорил...), я на какое-то время сама забылась. А когда наш разговор завершился, почувствовала, что скучаю по нему. Я не представляла, каким образом мне удастся скрывать от него правду, как того требовал Тони, но в тот день мне ужасно хотелось, чтобы он поскорее вернулся. Только до этого было еще очень далеко - Ференц сообщил, что раскопки, скорее всего, займут не две недели, а несколько.
  "За это время я здесь точно копыта откину, - уныло подумала я, отложив астерофон в сторону, и посмотрела на футлярчик с клиостроном, в котором лежал всего один шприц. До следующего "полета" оставалось несколько часов. - Наверняка, узнав, что я наркоманка, Падула использует это против меня".
  
  - Мне нужно сходить по делам, - сказала я, когда он заглянул спустя пару дней после инцидента в институте.
  - По каким еще делам? - недовольно спросил Тони, бесцеремонно задрав на мне майку и разглядывая поправленную Лунгом спину.
  - Надо, - коротко ответила я.
  Время поджимало, а обстоятельства складывались не в мою пользу - клиострон закончился, а Падула с помощью датчика следил за каждым моим шагом. Впрочем, если датчик работал исправно, не стоило тешить себя иллюзиями, что он уже обо всем не догадался. Накануне я вколола себе последнюю дозу и долго реяла над вулканическими долинами, в которых копошились археологи - правда, уже не понимала, Земля внизу или Кава. Ференц оставил необходимую сумму денег, но, чтобы достать наркотик, нужно было встретиться с Риком. А мне не хотелось подставлять Рыжего, который в наших с Тони разборках был ни при чем.
  Так и представляла их с Падулой встречу: "Ты кто такой?" - "Да я... вот тут... Лоле "дурь" принес". А потом - хрясь! - и нет больше Рика.
  - У меня закончились ампулы, - сообщила я Падуле.
  - Какие еще ампулы? - Тони изобразил полнейшее неведение, но видно было, что он ждал этого разговора.
  - Да брось, ты же обо всем знаешь!
  - Что, совсем закончились? - он потянулся за моей сумочкой.
  - Не трогай! Отдай! - я попыталась ему помешать, но не вышло.
  - А ну успокойся. Сядь! - надавив на мое плечо, он усадил меня на стул и, порывшись в моей сумочке, открыл пустой футлярчик для шприцев. - Как бишь он называется?
  - Клиострон, - нехотя сообщила я.
  - И когда тебе в следующий раз ширяться?
  - Если прямо сейчас отсюда выйду, еще успею достать.
  - Никуда ты не пойдешь. Я сам тебе его принесу, - пообещал Падула, засовывая пустой футляр в карман.
  
  Конечно же, узнав, что я ко всему еще и наркозависима, враг мой сбирался оторваться по полной. И он пришел посмотреть, как все происходит, - иначе и быть не могло! Стоял надо мной и наблюдал, как я корчусь на домотканом ковре Мура.
  - Дай их мне, - просила я. - Ты же говорил, что принесешь!
  Казалось, мои страдания продолжаются целую вечность, хотя не прошло еще и десяти минут. За эти минуты я успела возненавидеть и тело, в котором приходилось жить, и узоры на ковре, и весь белый свет. Но больше всего я ненавидела в те страшные мгновения того, кто мог мне помочь. Мог, но не торопился. Он смотрел на меня глазами маньяка, которому нравится созерцать чужую боль, а боль была адской.
  - Ну ведь они у тебя есть? - в промежутке между приступами спрашивала я, глядя на него покрасневшими глазами, из которых неудержимо текли слезы вперемешку с тушью.
  - Есть, - спокойно ответил Тони, но не шелохнулся, продолжая удовлетворенно рассматривать меня, ползающую у его ног.
  Вскоре меня опять скрутило, и я уткнулась лицом в ворс ковра прямо рядом с его начищенным до блеска ботинком.
  - Пожалуйста! Ты же можешь мне помочь! - вскричала я, хватаясь за его штанину.
  - Могу, - до неприличия добрым голосом подтвердил он и даже не попытался стряхнуть меня с ноги, глядя свысока на жалкое существо, молящее о пощаде.
  - Что же тебе еще нужно? - обратив к нему перекошенное болью лицо, спрашивала я. - Я и так уже стою перед тобой на коленях и умоляю прекратить мои страдания!
  - Не я их тебе причинил, - все так же спокойно возразил изверг.
  - Но ты можешь это остановить. Я сделаю все, что ты хочешь! Помоги мне или прикончи меня! Больше не могу...
  Врагу не пожелала бы я таких нечеловеческих мук. Я даже вспомнила древнюю библейскую легенду о Сыне Божием, которого распяли на кресте. В те страшные минуты мне казалось, что гвозди в запястьях доставили бы мне меньшие страдания, чем эта невыносимая ломка. А Тони смотрел на меня и ничего не предпринимал. Просто смотрел.
  Тогда я впилась зубами в его колено...
  - Твою душу мать!.. - выругался он, отшвырнув меня в сторону. По-видимому, он не посчитал нужным отключать свою программу болевой чувствительности - думал, что ему здесь вреда никто не причинит.
  Очередная волна заставила меня свернуться калачиком и кричать в полный голос. Халатик - на сей раз из черного шелка - наполовину сполз с меня, обнажив спину и плечи. Некоторое время я каталась по полу, потом начались судороги, вопли мои превратились в хрипы, а изо рта полезла солоноватая пена. И я решила, что вот он, мой конец.
  ...Вдруг сквозь кровавую пелену в глазах я увидела неожиданное: на лице Тони, бросившегося ко мне, мелькнула неподдельная тревога. Похоже, он всерьез перепугался, что я могу склеить ласты. Присев подле меня, Падула нервными движениями выдернул из кармана брюк футляр, вынул оттуда шприц и схватил мою руку. Быть может, он знал, что делал, а может, поступал интуитивно, но то, как безоговорочно я вверила ему себя и какое облегчение испытала от его долгожданного в тот момент прикосновения, уничтожило меня морально. Я чувствовала себя, словно бойцовская собака со сломленной волей, готовая служить верой и правдой, лишь бы ее не били. Потом боль отпустила. Я улетела за облака и, как обычно, провела там неопределенно долгое время.
  
  ...Я снова видела Землю с высоты. Внизу медленно проплывали покрытые снегом вершины гор. Спланировав ниже, я сумела разглядеть горнолыжные базы с подъемниками и лыжников, спускавшихся по склонам бесконечными вереницами. Потом я перенеслась туда, где меж заснеженных берегов шумела бурная река. Вода с грохотом перекатывалась через камни. Шум усиливался и в итоге превратился в устрашающий звук древнего летательного аппарата, который несся низко над землей, прорезая воздух винтами. Когда чудо первобытной техники скрылось за лесом, с небес посыпал крупный снег, и меня прибило к поверхности Земли... Стемнело. Я долго брела во тьме по колено в снегу, чувствуя нарастающее оцепенение. В какой-то момент мне показалось, что мое сердце вот-вот остановится. Но кто-то вдруг позвал меня - то есть Лолу - по имени. Темный силуэт незнакомца поманил меня рукой. Он нес фонарь, и я из последних сил пошла за ним. Потом фонарь погас... Тьма была непроглядной, но в ней я чувствовала прикосновения невидимого существа, делающиеся все навязчивее и переходящие в ласки, мешающие мне спокойно умереть. Я не могла оттолкнуть его, не могла пошевелиться - неведомая сила сковала все мои движения.
  - Кто здесь? - мучилась я, не в силах сопротивляться нестерпимому наслаждению, в конце концов взявшему верх над моим сознанием и заставившему мое сердце биться снова. - Кто ты такой?
  Но он так и не назвал себя.
  
  Очнувшись, я обнаружила, что все еще лежу на полу. Тони сидел подле меня, а рядом стояла недопитая бутылка.
  - Разве твоя нынешняя оболочка предполагает пьянство? - поинтересовалась я, поправляя на себе халат.
  Он рассеянно обернулся, точно не ожидал, что я очнусь так рано или вообще когда-либо снова заговорю.
  - А-а... Доброе утро. А то как же! Думаешь, я отправился бы в реальность в чем попало, как это сделала ты? Бестолочь! Я же говорил, что могу добавлять любые ощущения - голод, жажду, удовольствие. Так же, как и отключать все это, если понадобится.
  - Удобно устроился.
  Он протянул мне бутылку, но я отказалась:
  - На сегодня мне уже хватит кайфа.
  ...Глаза Мура неожиданно взглянули на меня с несвойственной для Падулы нежностью. Я даже засмущалась, натягивая край халата на голое плечо, с которого он тотчас же соскользнул.
  - Прости. Кажется, сегодня я перегнул палку, - иронично сказал Тони, отвернулся и приложился к горлышку.
  - Что я слышу? Ты просишь прощения? - я попыталась усмехнуться.
  - Не знаю, сможешь ли ты когда-нибудь меня простить... - в его голосе снова прозвучала ирония, и я заподозрила неладное.
  Я все-таки выдавила из себя смешок. Но Падула опять посмотрел на меня этим полным нежности взглядом...
  "Лола, чтоб тебя!.. - мысленно выругалась я. - Как ты умудряешься делать такое с людьми?" Ведь было ясно, что она вызывает теплые чувства даже у этого чудовища в обличье представительного мужчины.
  "Ты лучше спроси, что он сделал, пока ты спала!" - последовал ответ.
  Но я уже и так догадывалась.
  - Чертов некрофил! - обозвала я его и встала. - А ну проваливай...
  - Хороша благодарность! - не оборачиваясь, отозвался Падула. - Я ведь мог бы и вообще не приносить клиострон. Так бы и сдохла здесь...
  - А мог бы облегчить мои страдания и пораньше! Сколько времени ты еще намерен измываться?
  - Не проспи первый рабочий день, - сказал Тони, тоже поднимаясь на ноги. - Он уже скоро. Будешь вести переговоры с коллегами с разных планет на разных языках. Надеюсь, ты справишься с этим лучше, чем синхронный переводчик. В твоем резюме ведь указано, что ты полиглот? - уходя, он швырнул на стол футляр, в котором было еще четыре дозы.
  
  LXXIV
  Ничего хорошего от первого рабочего дня я не ожидала. Поэтому решила последовать правилу Лолы: если не знаешь, что тебя ждет, то хотя бы выгляди идеально. И я отправилась за покупками.
  Тони заехал за мной ранним утром и похвалил за внешний вид: на мне было офисное платьице с воротничком, купленное взамен того, что он порвал. Выглядела я безупречно - как истинная секретарша. Ну а чтобы угодить Лоле, нашим с ней внешним видом, как обычно, недовольной, я надела замшевые сапожки на неимоверно тонких шпильках и опять переборщила с косметикой.
  Ехали мы молча, сидя друг против друга. А когда шли по коридорам института, мне наконец удалось запомнить дорогу.
  В кабинете Падулы стоял новый стол темного дерева с резными узорами на тумбах.
  - Ты решил поменять обстановку? - спросила я, сразу сообразив, в чем дело. Падула был очень предсказуем.
  - Я покажу тебе твое рабочее место, - сказал он, галантно снимая с меня пальто и вешая в шкаф, где была еще какая-то верхняя одежда, раньше принадлежавшая Муру. Потом Тони провел меня в соседний кабинет, поменьше. Там у окна стоял его прежний стол, на котором все случилось.
  - Так я и знала! Ну и зачем?..
  - Чтобы ты не забывала. Можешь начинать работать. Если будут вопросы, заходи, - сказал он и ушел.
  Я понятия не имела, с чего начинать, и, обреченно опустившись на стул, посмотрела за окно на простирающуюся белесую пустошь. Ночью выпал снег, и моя жизнь еще больше стала напоминать ледяную пустыню.
  "Как все ужасно! - думала я. - Ну хоть бы что-нибудь хорошее случилось!"
  "Дис", - попыталась я вызвать в памяти его образ, закрыв глаза. Но Дис возник в воображении со злобным лицом и оружием наизготовку.
  - Кругом одни враги, - прошептала я, уронив лицо на руки, и просидела так невесть сколько времени. А потом услышала стук в дверь и подняла голову.
  - Добрый день! - с акцентом произнес человек, возникший на пороге.
  ...Он был до умопомрачения похож на моего давно умершего любовника Тао: все тот же продолговатый разрез карих глаз, черные волосы до плеч и желто-коричневый оттенок кожи. Поняла я это спустя несколько секунд абсолютного ступора. Но это был, конечно же, не Тао.
  - Я слышал, вы говорите множество языки. Я хотеть познакомиться. Лу Чен, - представился вошедший, приблизился, расплылся в улыбке и протянул мне руку через стол.
  - Очень... приятно... - ответив на его рукопожатие, растерянно ответила я, попытавшись убрать с лица дурацкую улыбку. - Ло... Соня. Да, просто Соня! - собравшись, я улыбнулась сдержаннее.
  - Друзья называют меня Чен, - словно бы одобрив мое намерение сразу нарушить субординацию, сказал Чен, тоже улыбаясь. - Я хотеть учиться у вас правильно говорить.
  Какой же лучезарной была его улыбка! Вместе с ним в мою темницу словно пробился яркий солнечный луч.
  - Но я только что... Я еще не... А откуда вы родом, Чен? - спросила я, решив задавать вопросы вместо того, чтобы отвечать на них. Это был беспроигрышный вариант. - У вас такой интересный акцент! - я гостеприимно указала ему на стул.
  - Я родом малоизвестный, малоразвитый планета Ксин Джинг. Но богатый история! - похвастался он и сел.
  - "Новый город"? - перевела я.
  - О, вы знать язык моя предки! - восхитился Чен, тут же вскочив со стула и едва не закатив глаза в экстазе. - Имя очень древний. Когда моя предки покинуть Землю, они строить новый город на другой планета и сохранить некоторый традиция. - Чен собирался устроить для меня исторический экскурс, но вдруг передумал и пояснил: - Я историк. Этнограф. Меня пригласить сюда изучать Кава, - он с почтением сложил руки и поклонился.
  - И давно вы здесь работаете? - я напустила на себя серьезный вид. Но Чен опять расплылся в широченной улыбке, на которую я не могла не ответить.
  - Всего два месяца. Но уже очень полезная информация для... - он замялся, не будучи уверенным, стоит ли посвящать меня, едва появившуюся среди сотрудников "Дао", в тайны. А потом сказал: - В душе я надеяться, что мертвый не умирать и мы оживить всех моя предки. Чтобы они нам рассказать, как все было правда. Чтобы мы воссоединиться заново!
  - Вы думаете, такое возможно? - почти всерьез встревожилась я о его рассудке.
  - О да! Наука шагать перёд. Мы недооценивать скорость технический прогресс. Сначала люди жить пещера, потом летать космос. А завтра - парить, как птицы, силой мысли, - он расставил руки в стороны и помахал ими, изображая крылья птицы.
  Это показалось мне забавным, и я рассмеялась. В этот момент заглянул Тони.
  - Коллеги! - призвал он строго, окинув нас сердитым взглядом. - Уже пять минут, как идет совещание. Вы тут не заболтались случайно? Почему я лично должен приглашать?
  Чен вскочил и, учтиво поклонившись начальнику, поспешил вслед за ним. А я, снова мысленно пожелав Тони провалиться в тартарары, не торопясь пошла следом.
  
  В конференц-зале стоял огромный стол с зеркальной поверхностью, в которой отражался расписной потолок. Падула восседал во главе стола и тоже отражался в нем с краю. По его правую руку расположился Лунг. Я присела в сторонке, подле Лу Чена. Присутствующие, человек двадцать, были преимущественно мужчины. Компанию разбавляли две дамы, одна из которых - красивая высокая брюнетка - при моем появлении стрельнула глазами, в которых промелькнули одновременно любопытство, гнев и боль. Почему-то я сразу поняла, что это бывшая пассия Ференца. А еще за столом находилось неопределенного пола существо. Как выяснилось позже, это был парень, но, судя по всему, нетрадиционной сексуальной ориентации. Он оказался спецом по оружейному делу.
  - Знакомьтесь: это наш новый сотрудник Соня, - представил меня Падула.
  Мне пришлось встать. Но настроение было столь ужасным, что вместо человеческого приветствия я произнесла философскую фразу на одном из древних языков, которая дословно переводилась так: "Если ты ненавидишь, значит, тебя победили". Специально я не готовилась, ляпнула, что пришло в голову - а точнее, что наболело. Но публика ахнула. А Мелисса - так звали брюнетку - вскинула на меня ошеломленно-испуганный взгляд и опустила голову, словно признав свое окончательное поражение.
  - Соня будет нашим...
  - Она знать древних языков! - вскочив, восхищенно воскликнул Чен, не дав Тони договорить. - Даже китайский! Она будет наш переводчик!
  
  - Мои поздравления! Ты произвела на всех положительное впечатление, - второй раз за день похвалил меня Падула, когда мы возвращались домой в лимузине Мура.
  - Не очень-то нужно мне твое одобрение.
  - Тем не менее, ты справилась. Они тебя приняли. Поверили в твою, э-э... подлинность. Выпьем за это? - он достал фужеры.
  - Тебе не надоело?
  - Уверен, завтрашние переговоры пройдут блестяще, - продолжал Тони, пропустив мимо ушей мой вопрос и наливая. - Внешность Лолы и твой темперамент - гремучая смесь. Красавица ты моя, - потрепал он меня по щеке.
  - Убери грабли! - я отодвинулась настолько, насколько это было возможно.
  - Повежливей, - предупредил Тони, сунув мне в руки фужер. - Ты теперь лицо компании. Моя визитная карточка, если угодно. Не хотелось бы, чтобы какое-нибудь недоразумение случайно испортило твой внешний вид.
  - Ты мне угрожаешь?
  - Нет. Но могу не сдержаться, - совершенно серьезно ответил он, недвусмысленно посмотрев на меня.
  
  LXXV
  Я проснулась среди ночи от ощущения чьего-то присутствия и подскочила в постели. Падула безмятежно похрапывал рядом. Он опять заявился во время моего кайфа. Но на этот раз вся одежда - я специально натянула трудно стягивающиеся лосины и водолазку - была на мне. И, судя по всему, между нами ничего такого не произошло, пока я "летала".
  "Он что, поспать сюда пришел?" - удивилась я.
  Наверное, Тони как биокиборгу было нечего бояться - в случае опасности срабатывали датчики движения или что-нибудь в этом роде. Но он же говорил, что будет пользоваться всем этим лишь в крайнем случае, поскольку ему больше по вкусу естественные человеческие ощущения. Жаль, что с мыслью убить его во сне сразу же пришлось расстаться. Во-первых, это было сделать нечем и не так-то просто, во-вторых, он сразу же почувствовал мое пробуждение.
  - Лола? - тихо позвал Тони в темноте.
  - Не называй меня так.
  - Я зову ее, а не тебя! - резко ответил он.
  - Ну хорошо... Чего тебе? - я легла обратно на подушку.
  - Я не любил никого уже целую вечность...
  - Это неудивительно. Ты не умеешь любить.
  - ...Но эта тяга к умершей женщине очень неожиданна, - договорил он, наклонившись надо мной и проводя ладонью по моему лицу и волосам.
  - У тебя всегда были извращенные вкусы, - я с гадливостью отвела его руку и попыталась вывернуться из его объятий, но Падула не выпустил меня. Он заглянул в мои глаза так, точно надеялся разглядеть там душу Лолы.
  - Я не хочу, чтобы она умирала, - сказал он.
  - Она давно мертва.
  - Я собираюсь ее оживить.
  - Как же ты собираешься это сделать? Мы с ней уже одно целое.
  - Что-нибудь придумаю, - пообещал он и откинулся на спину, оставив мне для обозрения потолок.
  Эта фраза, которую в кажущихся безвыходными ситуациях говорил Дис, больно резанула память. "Значит, придумает", - обреченно констатировала я.
  - Может быть, я найду способ разъединить вас.
  - А ты в курсе, что она любит другого?
  - Не стенка - подвинется, - ворчливо сказал он о Ференце.
  - Если ты уберешь его с дороги, она возненавидит тебя еще больше.
  - А может, мне удастся стереть все ненужное из ее памяти? И из твоей тоже.
  - Ты самое ужасное чудовище из когда-либо существовавших чудовищ! - с презрением выпалила я, повернув к нему голову.
  Но Падула лишь самодовольно засмеялся:
  - Что, испугалась? Успокойся: я еще подумаю, надо ли мне это.
  
  Я закрылась в ванной, чтобы позвонить Ференцу. Лола так сильно хотела услышать его голос, что вынудила меня. Так и сказала: "Иначе я ни минуты больше не проживу!"
  - Я скучаю по тебе, малышка! - обрадовался моему звонку Ференц, несмотря на то, что я разбудила его.
  - Когда ты вернешься?
  - Через пару недель. Как работа? Не слишком сложно?
  - Все в порядке, - солгала я. - Справляюсь. Я веду переговоры с иноязычными партнерами, фиксирую встречи и конференции.
  - А мы здесь, представляешь, наткнулись на следы древних цивилизаций! Если я не ошибаюсь, на Каве тысячи лет назад жили аборигены, - понесло Ференца. - А это значит, Земля - не единственная планета, где появились люди. Если только не... А что это там у тебя? Вода льется? - неожиданно сменил он тему.
  - Да, я собиралась принять ванну, - мне было, конечно, не до аборигенов, поскольку у меня находился нежелательный, но частый гость.
  - О-о... - простонал Ференц. - А что на тебе надето?
  - Шелковый халатик.
  - А под ним?
  - А под ним - ничего.
  Этот секс по астерофону привел меня в еще большее уныние. Разговор пришлось оборвать, когда Тони подергал дверную ручку с той стороны.
  - Что там можно делать так долго? - возмутился он.
  Я положила астерофон на полочку для кремов и гелей и, выключив воду, грустно вышла из ванной.
  Падула в махровом полосатом халате сидел в кресле, закинув ногу на ногу.
  "Не хочу, чтобы он снова прикасался ко мне", - заныла внутри Лола.
  "Можно подумать, я хочу!" - мысленно ответила я.
  Тони указал на свое колено, жестом приглашая меня подойти и присесть.
  Я пренебрежительно отвернулась.
  - Любовнику звонила? - догадался Падула.
  - Не твое собачье дело, - вырвалось у меня.
  - Не мое? - повысив голос, он поднялся из кресла.
  "Лола, черт бы тебя побрал! - сказала я своей внутренней подруге. - Ты ремня давно не получала?"
  К счастью, ремень вместе с брюками Падулы лежал далеко. Но Тони, приближаясь ко мне, вертел в руке небольшую штуковину, похожую на пульт от кондиционера. Это был пульт от датчика, вживленного мне под кожу. Потом Тони нажал какую-то маленькую кнопочку, и мое тело пронзила резкая боль - очень похожая на ту, что я испытывала во время ломки.
  Не проронив ни звука, я согнулась в три погибели.
  "Допросилась?" - обратилась я к Лоле.
  "Пусть лучше боль, чем его ласки!" - заупрямилась она.
  - Все эти годы я говорил себе, что ты еще будешь стоять передо мной на коленях, - говорил Тони, отпустив кнопочку. - И вот ты стоишь. Даже не на коленях, а на карачках, - он возвышался надо мной, глядя, как я пытаюсь подняться. - Помнишь, ты выстрелила в меня? Это ранение потом долго давало о себе знать. И все это время я лелеял мечту о мести. Но есть одна проблема: ты в этом теле не одна. А с ней, - он указал на меня пальцем, явно имея в виду Лолу, - я не хочу обращаться скверно. Потому что, как я уже говорил, она мне нравится.
  Он подал мне руку.
  - А ты ей - нет! - поднимаясь с его помощью, но глядя на него с ненавистью, парировала я.
  - А вот это совершенно не важно. Я привык к тому, что мало кому нравлюсь, но при этом всегда получаю все, что пожелаю.
  
  LXXVI
  В выходной я после очередного "полета" до позднего вечера измеряла пространство города шагами - шла куда глаза глядят. На душе было так гадко, что жить не хотелось. Падула упивался своей победой и не допускал даже мысли дать мне вольную. Наоборот, намекал, что все так и останется - навсегда. Подозреваю, многие из его подчиненных работали на компанию не по доброй воле: Дис ведь еще сто лет назад предупреждал, что войти в ряды "Дао" легко, а выйти невозможно. Но ведь не с каждым завербованным Тони делил постель.
  Помню, я забрела в старый парк, устало опустилась на скамью и долго смотрела себе под ноги - на потрескавшийся асфальт. В пруду за оградкой плавали два припозднившихся лебедя - черный и белый, а у берегов вода уже схватилась тонким, похожим на полиэтиленовую пленку льдом. Первый снег, как водится, растаял, но небеса казались угрожающе хмурыми. Холодало. Выдыхаемый воздух превращался в пар. Руки мои озябли, но я не обращала на это внимания. Мои душевные силы иссякли, и возникло твердое намерение покончить с собой. Оно зрело не день и не два, но окончательно сформировалось в тот холодный осенний вечер.
  Я купила в аптеке баночку со снотворными пилюлями и еще несколько блистеров противозачаточных таблеток - чтобы уж наверняка.
  "Ты попадешь в ад, как все самоубийцы", - как бы между прочим заметила Лола.
  "Если только он существует".
  "Существует, не сомневайся!" - заверила она.
  Но я не стала на этом зацикливаться.
  Вернувшись в квартиру Мура, я некоторое время сидела перед зеркалом, решаясь. Это оказалось не так уж и просто. Потом я все же собралась с духом и высыпала горсть таблеток на ладонь.
  - Единственный выход? - спросила я себя еще раз, перебирая в уме все варианты. Никакой другой, на мой взгляд, не подходил. Представив себе вечную жизнь в рабстве у Падулы, я решила, что уж лучше смерть. - Прощай, изверг! Сдохни в одиночестве, - злобно пожелала я вслух и поднесла пригоршню ко рту.
  Но вдруг услышала за спиной голос:
  - Ты что это удумала?
  Тони выбил у меня из рук пилюли и легонько врезал по зубам. Оказавшись на полу даже от такого слабого тычка, я с тупым недоумением наблюдала, как Падула удивленно и встревоженно рассматривает таблетки.
  - Противозачаточные? Ты серьезно? - он отшвырнул скрепленные резинкой блистеры в сторону и потянулся к пустой баночке от снотворных пилюль, во множестве разбросанных по ковру. - Да не верю!
  - Ты победил, - смиренно признала я.
  - Вот этого я не ожидал. Какой подлый шантаж! - возмущался Тони.
  - Я так больше не могу! Я все равно это сделаю, когда ты уйдешь. Ну зачем я тебе? Отпусти меня... - слезы потекли по моим щекам. Лола заплакала так жалобно, что растрогался бы даже черт.
  - Чшш, - Падула опустился рядом... И вдруг прижал мою голову к своей груди. Продолжая рыдать в его объятиях, я почувствовала: он крепко задумался о том, что едва не произошло. Невозмутимый Тони зашел в тупик.
  - Я не хочу твоей смерти, - как условие задачи, произнес он. Достал платок и небрежно вытер с моего лица слезы и потекшую косметику.
  - Тогда вынь из меня эту штуку!
  Но он лишь сгреб остатки разбросанных вокруг таблеток назад в баночку:
  - Я это заберу.
  - Значит, нет...
  - Послушай меня внимательно, - окинув взглядом комнату и будто подбирая слова, заговорил Тони. - Я сейчас уйду, а ты хорошо подумай над тем, что я скажу. Суицид - это глупо. Согласен, я перестарался. Но обещаю, что впредь не буду тебя трогать и бить тоже не буду. Мне это больше не интересно.
  - Что же тебе интересно?
  - Сотрудничество, которое я предлагал тебе еще тогда, помнишь? У тебя сильная и необыкновенная натура. Объединившись, мы с тобой горы можем свернуть. Зачем нам враждовать? Соглашайся на меня работать. И... я ведь уже говорил, что мне очень нравится женщина, в теле которой ты живешь. Такие красивые рождаются редко. Красивые во всех отношениях, даже когда агонизируют, - отклонился он от темы.
  - Ты убиваешь ни в чем не повинных людей своими жестокими экспериментами! -выпалила я сквозь слезы, оставив без внимания комплимент, сделанный Лоле.
  - Они добровольцы.
  - Никакие они не добровольцы! Их обманывают, используют и убивают.
  Падула закатил глаза: что ты будешь делать - какие мы гуманисты!
  - Допустим, я готов кардинально изменить политику. Только вот не надо больше таких камуфлетов, - он потряс баночкой с таблетками, словно погремушкой. - Поэтому датчик пока останется там, - указал он на мое плечо. - Сделаем лучше вот что... - Тони вынул из кармана пульт и нажал на горящую красную кнопочку, которая тут же потухла. - Теперь он неактивен. И я не стану его включать, если ты будешь вести себя хорошо.
  - Насколько хорошо? - уточнила я, шмыгнув носом.
  - Я зайду завтра, и мы все обсудим. И не смей ходить в бар без меня! - бросил он, уходя.
  
  "Не смей ходить в бар без меня! - передразнивала я его слова. - Это с какой же стати?"
  Мне надоело беспрекословно подчиняться. А после того, что я пережила, едва саму себя не отправив на тот свет, и подавно подчиняться не собиралась. Я твердо решила пойти наперекор.
  - Нас не согнуть и не сломать! - произнесла я в тишине пустой квартиры так громко, что даже струны рояля срезонировали. Потом схватила со стеллажа одну из фарфоровых тарелок и запустила ее в стену. Тарелка, естественно, разлетелась вдребезги.
  "Следующая полетит ему в голову", - пообещала я, хотя коллекция Мура была тут ни при чем, а клетки биокиборгов быстро регенерировали.
  "Какая ирония судьбы! - философствовала я, насмехаясь над собой, пока натягивала одно из своих ультракоротких платьев и красила губы. - Я сбежала из виртуальности, чтобы пожить на свободе. Но вдруг выясняется, что у меня наркотическая зависимость. Лола начинает шантажировать меня своим чувством к Ференцу. Затем я узнаю, что на мой след напали двое виртуальных парней, каждый из которых преследует свои цели. И наконец кульминацией моей "свободной жизни" становится датчик, вживленный под кожу, и неожиданная симпатия Падулы к покойнице".
  Я словно попала в ад! Как тут не напиться? Да и потом, следовало выяснить, действительно ли Тони отключил датчик.
  Сначала я пила в баре за углом. Потом взяла пару бутылок домой. Но когда надралась в одиночестве, меня потянуло на подвиги, и я опять отправилась в бар. Там Лола подцепила какого-то парня, и они любили друг друга в туалете, а потом в оказавшейся незапертой темной служебной комнатенке со швабрами и моющими средствами по углам. Лишь затем, растрепанная и уставшая, но все еще держащаяся на ногах, я вернулась в квартиру Мура. Ах, если б настоящий Мур знал, что я там вытворяла! Я во всю глотку распевала пьяные песни, аккомпанируя себе на рояле и время от времени с наслаждением била тарелки.
  Тони появился как раз в ту минуту, когда я пыталась сделать в буквальном смысле сногсшибательный коктейль, рецепт которого узнала в питейном заведении.
  - Что происходит? - спросил он, глядя на меня, качающуюся, но все же держающуюся на стуле, при этом наливающую из бутылки точнехонько в стакан. - Мой прибор показывает, что у тебя в крови зашкаливает алкоголь.
  - Так и есть. А ты что хотел, папаша? При всем том, что ты со мной сотворил, - еле ворочая языком, высказалась я. - Кстати, ты ведь обещал, что больше не будешь пользоваться своим приборчиком. Ты соврал!
  С этими словами я все-таки свалилась со стула, выплеснув содержимое стакана на пол.
  - Ну что-о это такое?! - протянул Падула. - Вот моя жена никогда не позволяла себе подобного безобразия.
  Развалившись у ног Тони и разметав волосы по его ботинкам, я расхохоталась.
  - Твоя жена? Нашел с кем сравнивать...
  - Ты мне такой совсем не нравишься, - сказал он, поднимая меня на ноги.
  - О чудо! Этого я и добивалась, - ответила я, дыхнув перегаром ему в лицо, отчего он брезгливо поморщился.
  А потом я дотянулась до следующей тарелки и все-таки разнесла ее о его чугунную башку.
  Падула уложил меня в кровать и пообещал, что серьезный разговор состоится у нас завтра. Честно говоря, несмотря на то, что я была пьяна в стельку, всю ночь сквозь сон я с тревогой вспоминала про обещанный утренний разговор.
  - Худшее - это если он не даст мне опохмелиться, - сказала я Лоле, попытавшейся со мной заговорить.
  "Пьянчужка!" - только и махнула она рукой, как мне показалось.
  Но я ошиблась. Утром Тони, поперек лба которого тянулась аккуратно заштопанная и уже начинающая подживать рана, налил мне целый стакан. Я выпила. А потом он врезал мне под дых так, что я надолго забыла, что значит дышать.
  - Ты помнишь, о чем мы говорили в прошлый раз? - схватившись за ремень на поясе, спросил он.
  - А ты помнишь, что обещал меня больше и пальцем не трогать? - на грани отчаяния выговорила я, наконец хватанув ртом воздух.
  Тони оставил пряжку ремня в покое.
  - Ты вчера занималась любовью с первым встречным. И разбила о мою голову коллекционную тарелку, - упрекнул он.
  - Ну и что?
  - Чего доброго, подцепишь какую-нибудь заразу и одаришь ею Ференца. А надо, чтобы он думал, будто ты порядочная девушка и хранишь ему верность. Это первое.
  - А что второе?
  - Ты слишком тощая - хочу пригласить тебя в ресторан и накормить как следует. Одевайся.
  - Что? - не поверила я своим ушам. Разве он не будет меня бить?
  - Одевайся, да поживей, - он швырнул мне, наугад достав из шкафа, какую-то одежду.
  - Никуда я не пойду! Я не хочу есть.
  - Придется. Вернется Ференц, увидит этот скелет и оторвет мне башку. Кроме того, в китайском ресторане нам назначили встречу. Кое-кто хочет тебя видеть.
  
  LXXVII
  Есть я действительно не хотела, но надеялась еще выпить, потому что голова трещала. Однако, когда передо мной поставили тарелку горячего супа, я вдруг набросилась на него, будто не ела неделю. Примерно так оно и было: с тех пор, как Тони сделал со мной все это, кусок в горло не лез, и я действительно очень сильно похудела, так что грудь уменьшилась вдвое. Наворачивая суп, я даже забыла о вине, которое нам принесли в бокалах.
  Падула сидел напротив, наблюдая мой внезапно проснувшийся аппетит.
  - Ненавижу твою рожу, - внезапно прервавшись, с раздражением сказала я, когда меня стал напрягать его довольный взгляд. - Смотри в свою тарелку!
  - Хм, - произнес Тони и послушно взял ложку. Но вместо того, чтобы начать есть, поглядел на раритетные часы на своем запястье, а потом на вход.
  По его глазам я поняла, что сзади ко мне кто-то приближается, и оглянулась через плечо. Вот уж кого я не ожидала увидеть в тот день, так это Макса.
  - Снюхались, значит? - резюмировала я, выслушав разговор обо мне и в моем присутствии, но без моего участия. Я чувствовала себя вещью на прилавке, о которой спорят двое торгашей.
  - Скорее, заключили временный мир, - поправил Падула. Это была его единственная реплика, обращенная ко мне. Макс так вообще игнорировал все мои вопросы и замечания.
  Расстановка сил была следующей. Макс располагал телом Жеки и предлагал Падуле, который располагал мною, разъединить нас с Лолой. Он предлагал Тони оборудование и свои научные открытия в обмен на меня. В результате у Падулы должна была остаться Лола, а у Макса - Жека. Если бы все было так просто, на том бы и условились. Спор возник главным образом из-за рискованности предприятия: кто-то из нас с Лолой мог не выжить, а то и обе сразу. На это Тони ни в какую не соглашался, чего я от него совсем не ожидала. А Макс абсолютно спокойно говорил о семидесяти восьми процентах вероятности успешного завершения эксперимента.
  - А почему бы тебе просто не оставить ее в покое? - спросил Падула, помолчав. - Чего ты добиваешься? Скучно одному?
  - Ты с ней спишь? - ответил Макс вопросом на вопрос, выразительно посмотрев на его лоб.
  - Ну все! - не выдержав, я встала. - Больше не могу это слушать.
  - Сядь, - сказал Падула, вытащив из кармана пульт от датчика и красноречиво повертев им. Я послушно села обратно за стол.
  - О как! - ухмыльнулся Макс, смекнув, в чем дело. - Тогда поставлю вопрос иначе: зачем она тебе?
  - Месть, - объяснил Тони.
  - А-а... - с понимающим видом покачал головой Макс. - А я думал, любовь.
  - Любовь - это по твоей части, - парировал Тони. - Я же хочу стопроцентных гарантий того, что они обе останутся живы.
  - Наука требует жертв, - на Максе снова была клетчатая рубашка. Как же мне хотелось выплеснуть на нее остатки супа! Так я и поступила.
  - Ах ты стерва... - выругался Макс и потянулся за салфеткой.
  Падула лишь усмехнулся.
  - С тобой невозможно договориться, - заметил ему Макс.
  - Да, я такой, - сухо отозвался Тони.
  - Ну хорошо, я даю тебе неделю на раздумье... Позволь, хоть поцелую тебя на прощанье, сестренка! - обратился он вдруг ко мне и полез обниматься.
  Тони напрягся, но мешать не стал.
  Помня, как болела рука от пощечины Падуле, я не стала проделывать тот же прием с Максом - просто молча скорчила гримасу.
  - Недурна, - похвалил Макс, облизнувшись. - Если б тебе не нравилось это тельце, я бы ее в нем так и оставил.
  С этими словами он встал и пошел прочь.
  - Урод! - обернувшись ему вослед, громко и смачно сказала я. - Однажды я доберусь до тебя и выстрелю прямо в голову!
  Макс даже не оглянулся.
  - Теперь ты понимаешь, что наша с тобой встреча - это судьба? - иронично обратился ко мне Падула, когда Макс скрылся за дверью. - Если б не эти "ужасные обстоятельства", - передразнил он, - ты уже давно была бы в его руках.
  - Твои не лучше, - я сплюнула на пол и вытерла салфеткой губы.
  - А ведь мы могли бы стать командой.
  - Оставь эту затею - тебе не заманить Макса никакими коврижками. Даже если он согласится сотрудничать, потом все равно предаст тебя.
  - Я знаю. Да я и не о нем, а о тебе: мы с тобой могли бы стать командой. Я к этому давно веду.
  - Так значит, ты не собираешься меня "переполовинивать"? - искренне удивилась я.
  - Пока нет. По крайней мере, не на его условиях. Допивай вино и пойдем. Что-то у меня аппетит пропал.
  
  - Ты - владелец целой научной корпорации, так неужели твои ученые умы не в состоянии изобрести технологию разъединения наших с Лолой личностей? - допытывалась я, пока мы ехали. Сначала Тони распорядился везти нас домой, но на полдороге передумал и велел водителю повернуть и ехать в научно-исследовательский институт. - Макс же изобрел!
  - Твой Макс умнее всех моих ученых вместе взятых, - глядя в окно и о чем-то размышляя, отвечал Падула. - И если он говорит, что восемьдесят семь процентов, значит, так оно и есть.
  - Семьдесят восемь, - поправила я. Кому как не мне было запоминать такие "мелочи", как проценты вероятности собственной гибели?
  - Этот сукин сын и меня умней, - признал Падула. - Почему ты с ним не осталась? - вдруг обернулся он ко мне. - Что он такого сделал, что ты все бросила и сбежала?
  Теперь настала моя очередь смотреть в окно - отвечать на этот вопрос я не хотела.
  - Вот, значит, как? - не дождавшись ответа, сделал свои выводы Тони. - Получается, не я один монстр и злодей? А ведь вы были друзьями. Помнишь, ты говорила мне, что он хороший человек?
  Он продолжал смотреть на меня, и я, не выдержав, нервно обернулась. Наши взгляды встретились, и Тони прочел в моих глазах больше, нежели мне хотелось.
  - Какое тебе до этого дело? - огрызнулась я.
  - Послушай, Жека. - Придвинувшись ко мне (до этого мы сидели на разных краях кожаного сиденья), Тони мягко взял мою руку. Так, что я даже вздрогнула от неожиданности. - С тех пор, как в прошлый раз, лет сто тому назад, я предлагал тебе сделку, диспозиция сильно изменилась. Теперь мы по одну сторону пропасти.
  - Какой еще пропасти? Ничто в мире не заставит меня принять твою сторону! - я отняла свою руку.
  Падула протяжно вздохнул и отсел. Потом еще пару раз коротко взглянул на меня, словно на что-то решаясь и оценивая мою готовность к этому чему-то, и снова надолго отвернулся к окну.
  Оставшийся путь мы преодолели молча. Лишь на подъезде к институту я решила спросить, зачем мы здесь.
  - Хочу кое-что тебе показать.
  
  - Ты спрашивала, зачем нужна мне, - Тони шел впереди и говорил, не оглядываясь, но голос его звучал громко и отчетливо в лабиринте гулких коридоров. - Сейчас все поймешь.
  "Что же ты такое хочешь мне показать?" - терялась я в догадках, глядя на его широкую спину. Хотя и была уверена, что на мое решение не принимать его сторону это никак не повлияет.
  - Ференц, похоже, раскопал здесь, на Каве, точно такое же вещество, из какого был сделан твой медальон. Помнишь ту маленькую штуковину, из-за которой мы с тобой все время бодались?
  - Мы бодались не только из-за этого.
  - Ах, ну да, я же еще конченый негодяй! Постоянно забываю... Так вот, будучи совершенно не осведомленным ни о существовании медальона, ни о том, что кому-то когда-то удавалось путешествие во времени, Ференц пришел к выводу, что это вещество из недр планеты способно влиять на пространственно-временной континуум. - Подойдя к двери в стене, Падула приложил палец к распознавателю отпечатков. Дверь пикнула и отворилась. - Но есть загвоздка: он с опаской относится к своей находке. Ференц не все рассказал Муру, но у меня такое ощущение, что благодаря этому веществу он увидел там, в будущем или в прошлом, уж не знаю, что-то нехорошее и теперь не хочет грех на душу брать за такие открытия. В общем, ты должна помочь мне убедить его не бросать это дело. Как - это уже твоя задача. Уверен, ты что-нибудь придумаешь.
  - Так значит, ты не оставил затеи отправиться в прошлое? Что ты хочешь там изменить?
  Не ответив, Падула прошел в глубину темного помещения, и я перешагнула порог вслед за ним. Внутри было темно и пахло медикаментами. Тони хлопнул в ладоши, и яркий свет на несколько мгновений ослепил меня. Когда глаза привыкли, я увидела посередине белой комнаты зависший в воздухе камень времени, окруженный полупрозрачным сферичным полем.
  - Камень и ты у меня уже, считай, есть. Не хватает одной детали, - подытожил Падула с видом человека, которому до исполнения заветной мечты остается каких-то полшага.
  
  LXXVIII
  - Неужели Ференц так доверяет Муру, что ничего не заподозрит? Ему же обязательно доложат, что мы с тобой приезжали вместе, уезжали вместе... - говорила я, когда мы вернулись в квартиру.
  - Не поверишь, он сам меня об этом попросил, - невозмутимость Падулы не имела границ. - У тебя ведь нет прав на управление аэромобилем.
  Что правда, то правда: ни прав, ни умений, ни желания управлять этими современными штуковинами, которых я, откровенно говоря, боялась, у меня действительно не было. Оставался еще вариант - беспилотное такси. Но доверять свою жизнь беспилотнику я тоже не очень-то жаждала. Тем более что совсем недавно в столице Кавы разбилась целая семья из-за того, что заглючил бортовой компьютер.
  - А на то, чтобы мы спали вместе, он тоже добро дал?
  - Этого он не узнает. Если ты сама ему не расскажешь. Но ты же не станешь этого делать, правда? А за Муром вряд ли станут шпионить. Зачем? Напротив, это по его приказу тебя поселили здесь, чтобы он мог следить за тобой. Если бы Ференц не проболтался, ты бы и не узнала, чья это хата. К тому же я действительно снял себе квартирку неподалеку. Поскромнее, конечно, - не привык транжирить чужие деньги. - Тони принялся расстегивать пальто.
  - Вот и вали к себе домой, - предложила я, скидывая обувь и проходя в ванную.
  - Ну нет. - Придержав дверь и не дав ей закрыться, Падула заглянул внутрь. - Здесь джакузи и зеркальные потолки...
  - Вон! - рявкнула я и вытолкала его из шикарной ванной.
  Ту ночь Падула провел в своей съемной квартире, а я снова с горя выпила в одиночестве.
  
  Зима вступила в свои права внезапно и надолго. Квартира Мура, в которой я жила, - та самая, с роялем и раритетными, хотя частично уже побитыми мною тарелками, - находилась в элитном районе города, расположенном под стеклянным колпаком. Температура в этой части мегаполиса поддерживалась чуть выше температуры замерзания воды. А за пределами элитных районов стояла настоящая стужа. Зимы на Каве были суровыми - с обильными снегопадами, ветрами, метелями и несусветными морозами. Здания, разумеется, хорошо отапливались. Но выдавались дни, когда от пункта А до пункта Б приходилось бегом бежать, прикрывая замерзающий нос шарфиком. А поскольку Лоле был просто жизненно необходим периодический шопинг за пределами колпака - ведь там цены ниже! - то я ничем не отличалась от горожан, спешащих по своим делам, замотанных в шарфы по самые глаза. Получив первую зарплату, я сразу спустила ее на тряпки.
  "Неужели нельзя было выбрать для дислокации секретного оборудования планету с более мягким климатом? Или хотя бы построить столицу планеты в других географических широтах?" - каждый раз удивлялась я, оказываясь за пределами колпака. Но, пожалуй, лишь жуткий холод способен был отвлечь меня от черных мыслей, когда от собственного дыхания вмиг покрывались инеем ресницы. Иногда так хотелось остановиться и превратиться в ледышку, только бы не чувствовать душевной боли, страха, ответственности, ненависти, любви... Ничего!
  Почти каждый вечер я выпивала бутылку-другую вина из домашнего бара Мура. А по утрам смотрелась в зеркало и пыталась угадать: если продолжу в том же духе, когда же станет заметно, что я так много пью? Но пока ничего заметно не было - Лола была красива, как никогда, а Тони, гори он синим пламенем, становился все более неравнодушен к ней. Но слово держал - не лез больше со своими нежностями, хоть я и просыпалась рядом с ним в одной постели раз в трое суток. Впрочем, кровать была широкой, так что можно было спать на разных ее краях, совершенно не мешая друг другу. Когда же я кричала в глубине ночи от пережитого во сне мерзкого эпизода из своего виртуального прошлого или, того хуже, из прошлого Лолы, ему приходилось успокаивать меня. Правда, известные Падуле методы утешения сводились к выпивке и сексу, и если от второго я наотрез отказывалась, то от первого - почти никогда.
  Кошмары мне снились самые разнообразные: от скомканной постели, на которой, свернувшись калачиком, скулила от боли Лола-подросток в жалкой комнатенке, за тонкой стеной которой шумела пьянка, до ужасных подробностей неистовых ласк стареющих мужиков, пощечин, оскорблений... Я в этих снах неизменно выступала беспомощной жертвой, готовой лезть в петлю от безысходности, но меня всегда что-то останавливало в самый последний момент.
  - Осталось немного, совсем немного, - звучал чей-то тихий, обнадеживающий голос - словно голос ангела смерти. - И ты попадешь в рай.
  Но каждый раз у меня не хватало терпения, я проклинала Бога и уходила к своим незаменимым друзьям - бутылке и шприцу.
  А однажды мне приснилось, будто я бегу в сумерках по лесу: зябко, а на мне то самое желтое платье. За мной кто-то гонится. Я уверена, что это Стеф, хоть ни разу в глаза его не видела. Мне очень страшно. Я спотыкаюсь о корень и падаю на землю, покрытую слоем опавшей листвы. Земля сырая и прохладная. Перепачкав ладони и колени, я пытаюсь подняться, чувствуя дыхание смерти и понимая, что преследователь вот-вот настигнет меня. Стеф бросается на меня сверху, словно дикий зверь, нагоняющий жертву в прыжке. Он душит меня... Шепчет мне в лицо:
  - Я научу тебя верности, дрянь!
  Колотя по его груди кулаками, я визжу что есть мочи и зову на помощь, но вокруг на многие километры - никого, кто бы мог помочь.
  - Прекрати орать! - услышала я, вырываясь из рук Тони, который пытался меня угомонить. - И перестань меня лупить.
  Я подскочила в постели, осознав, что это всего лишь сон, но долго еще не могла отдышаться, будто и впрямь только что неслась по лесу.
  Не считаясь с интересами Падулы, я встала и врубила яркий свет. Кряхтя, он тоже поднялся, щурясь и пытаясь разглядеть, что происходит в комнате. А происходило обычное дело: я собиралась себе налить.
  - Что же тебе такое снится? - присоединяясь, раз уж все равно проснулся, спросил он.
  Сначала я выпила. Потом, подумав, ответила:
  - Жуткое чувство беспомощности и одиночества, и кто-нибудь обязательно делает со мной ужасные вещи. Или же я просто лезу на стенку от боли.
  - Это ее жизнь?
  - Наверное. И если это так, то ей не позавидуешь. Можно даже оправдать ее пристрастие к алкоголю и наркотикам.
  Я бы выпила еще, но Тони, в глазах которого вдруг обозначилось сочувствие, задержал мою потянувшуюся к бутылке руку:
  - Почему ты не разрешаешь мне успокоить тебя как-нибудь по-другому? Поверь, это помогает...
  - Еще чего!
  - Тогда хватит пить.
  - И это говоришь мне ты?
  - Расскажи о ней. Что ты видела? - попросил он, отставив бутылку подальше - так, чтобы я не смогла дотянуться.
  Меня посетила мысль, что ему, маньячине, должно быть, хочется посмаковать подробности чужих страданий. Но взгляд его был таким участливым (а может, просто сонным?), а я так давно хотела кому-нибудь излить душу, что поддалась. Мне просто необходимо было об этом поговорить, а рядом никого больше не было. Алкоголь, принятый на голодный желудок, быстро всосался в кровь, и кровь побежала по жилам быстрей и легче... Я рассказывала Падуле о детстве Лолы, о грязной больнице, куда людей привозили, чтобы бросить там умирать. О пьянице-матери, водившей в дом гнусных типов. О том, как Лола села на иглу, познакомившись со Стефом, и сбежала из дома. О том, как он скверно обращался с ней, заставлял ложиться в постель с богатенькими мужчинами, чтобы потом разводить их на бабки. И сам же потом упрекал ее в распутстве! О том, как ужасно относились к ней все эти мужчины, несмотря на ее эффектную внешность, а быть может, как раз благодаря ей. А теперь все это мне приходится испытывать на себе: даже Дис, недавно наведавшись ко мне, и то вел себя так, будто я дешевка какая-нибудь! Проболталась...
  Я рассказала Тони все, что знала, и все, о чем догадывалась. Когда же я замолчала, на его лице отражались противоречивые чувства. Это было похоже на внутреннюю борьбу между жестокостью и жалостью. Между тем, что уже давно было перманентным его состоянием, и чем-то еще неведомым, неиспытанным, что он, по-видимому, считал проявлением слабости и боялся впускать в душу.
  "Ну молодец! - похвалила Лола. - Все интимные подробности моей жизни раскрыла? Да кому!"
  - Судьба отняла у нее все, что нужно человеку для полноценной жизни: детство, юность, дом, семью, здоровье. А взамен одарила мужской любовью и вниманием, - задумчиво резюмировал Тони. - Похоже, к ней не остались бы равнодушны все мужчины мира.
  - Все, кроме одного, - тихо и грустно сказала я, имея в виду Диса.
  - Опять ты о нем! - вспылил Падула. - Никогда не понимал, что ты в нем нашла. Как его вообще можно любить? За что?
  Внезапно вспомнив о реальном положении вещей, я посмотрела на Тони другими глазами - уже не как на душевного собеседника. И меня обуял гнев.
  - Ты ведь можешь просто переселить меня в другое тело! - вскричала я, вцепившись в отвороты его стильной пижамы. - Не разъединяя нас с Лолой. Чтобы ни я, ни она больше не мучились. У тебя есть такая возможность! Ты просто не хочешь.
  - Еще не время, - сказал Падула, отстраняя меня и возвращаясь в свое обычное состояние жестокосердного негодяя.
  
  LXXIX
  Сквозь сон я услышала шорох. В последнее время спала я чутко - могла проснуться от стрекота сверчка. Видимо, измученный тревожными сновидениями рассудок включил защитную реакцию, почти совершенно лишив организм глубокого сна. Я вскочила, но Дис приложил палец к моим губам, призывая к молчанию, и жестом приказал лечь обратно в постель. Я подчинилась, предположив, что он, возможно, знает, как обмануть датчик. Мое сердце бешено колотилось.
  Дис неслышно прошмыгнул в ванную, открыл воду и лишь затем, выглянув, поманил меня рукой в полумраке. Как я была счастлива, что он пришел! Я бросилась ему на шею, но он отвел мои руки и снова жестом призвал к молчанию. А потом вынул из рюкзака зверька, похожего на котенка.
  - Он не настоящий, - еле слышно прошептал мне на ухо Дис, прижавшись щекой к моей щеке. Его щека была небритой, но от этого не менее приятной. - А теперь потерпи, как бы больно ни было. Главное - ни звука. Готова?
  Я кивнула. Он прижал к моему предплечью какую-то округлую штуковину, и у меня возникло ощущение, будто из руки вырывают кусок мяса.
  Соскользнув на пол и пытаясь отдышаться как можно тише, я зажала ладонью рану. Дис тем временем вживлял датчик котенку, который даже не пикнул. Потом опустил его на пол, и зверек, пробежав через комнату, юркнул в мою постель. Лишь тогда Дис поднял меня и налепил на мою рану стерильную повязку.
  - Ты должна одеться неслышно. Бери только самое необходимое, а потом мы уйдем. Сможешь?
  Я снова кивнула.
  
  Наша прошлая встреча вышла, мягко говоря, натянутой. Учитывая то, как я ушла, он должен был, как минимум, сердиться на меня. Но он вел себя так, будто ничего не произошло. Вероятно, потому что дела были слишком серьезными, чтобы вспоминать мелкие обиды: Тони мог вернуться в любой момент. Но, оказавшись вместе с Дисом в аэромобиле и проехав всего лишь пару километров, я не выдержала и снова бросилась ему на шею.
  - Как хорошо, что ты пришел! Спасибо, спасибо тебе! - твердила я, прижимаясь к нему и, как величайшее благо, воспринимала ноющую боль в том месте, где совсем недавно находился датчик слежения.
  - Да погоди ты! - отодвинул меня Дис. - А то опять перевернемся...
  Я послушалась - оторвалась от него и, с наслаждением откинувшись на спинку сиденья, радовалась тьме за стеклами, холодным точкам звезд в черной высоте и своей свободе.
  "Этот монстр больше не доберется до меня, - с облегчением думала я. - Никогда. Клянусь этим древним небом!"
  Через пару минут Дис затормозил и выключил свет фар. Воцарилась кромешная мгла, в которой мы были одни.
  - Я уже собиралась наложить на себя руки, - призналась я.
  - Это так похоже на отца! - отозвался Дис, нащупав мое колено.
  
  ...Мы лежали в обнимку на заднем сиденье аэромобиля и все еще не видели друг друга в темноте. Было непривычно, что он трезв, что он так спокоен и уравновешен, что не вспоминает о подмешанном в питье снотворном и ни в чем не упрекает. Это словно был другой человек. Но я чувствовала, что это мой Дис.
  "Лежать бы так целую вечность!" - мечтала я, положив голову ему на грудь.
  - Наверное, он сейчас там рвет и мечет, - нарушил всепоглощающую тишину Дис.
  А мне не хотелось представлять Тони в гневе - я этого насмотрелась за последние недели.
  "Пусть теперь хоть вешается! Живой я ему больше не дамся", - продолжала я давать себе наивные обещания.
  - Далеко нам не уйти, - звучал в темноте все тот же ровный негромкий голос. - Рано или поздно он найдет нас.
  - Что же делать? - встревожилась я и потянулась, чтобы включить свет.
  - Не надо, - остановил меня Дис. - При свете я бы не смог любить ту женщину, в которую ты переселилась. Я чувствую, она живая, и я ей не нравлюсь.
  - Глупости! Лола своя в доску.
  - Тебе надо переселиться в другое тело. И чем скорее, тем лучше.
  - Я бы с радостью, да только вот обстоятельства, знаешь ли, не позволяют! - в возмущении я все-таки включила в салоне свет. Не может он на меня смотреть! Тоже мне, привереда нашелся. Как будто у меня был выбор? - Так зачем же ты вернулся и помог мне?
  - Потому что я все еще люблю тебя, - слишком уверенно произнес Дис, так что я даже засомневалась. Но он обнял меня и крепче прижал к себе, снова гася свет. - Не мог же я оставить тебя в беде.
  
  - ...Берешь ли ты в жены Евгению и почему?
  - Да. Я люблю эту женщину больше жизни, - без выражения отвечал Дис.
  - А ты почему берешь его в мужья? - обратился ко мне священник.
  - Чисты мои помыслы. Мне много пришлось страдать, - ответила Лола, и слезы потекли по моим щекам. Она словно оправдывалась перед Всевышним. - Хочу, чтобы сердце мое успокоилось на этом мужчине, - добавила я от себя.
  Дис странно взглянул на меня и снова посмотрел на святого отца.
  Тот вознес короны над нашими головами. Молитвы были прочитаны и обряд произведен.
  - Какая красивая пара! Жаль, что он не знает... - язвительно произнесла Мелисса, несшая шлейф белого платья Лолы, похожей на ангела в фате. Следом вышагивали Ференц и Мур-Падула - оба в черных траурных костюмах. Мелисса тоже была в черном, словно на похоронах. Позади шли еще люди.
  Услышав ее слова, Дис замедлил шаг, а потом совсем остановился. Вся процессия стала.
  - Почему мы стоим? - спросил кто-то.
  - Дальше без меня, - смерив Падулу презрительным взглядом и сорвав бутоньерку из петлицы, Дис бросил ее на пол.
  Глаза Мелиссы смеялись:
  - Вот видишь, Ференц? Она не та, за кого себя выдает.
  - Да, теперь вижу.
  Я стояла несчастная, не понимая, почему так внезапно оборвалась идиллия.
  - Господи, что я сделала? Я ведь всего лишь хотела любить и быть любимой! - возроптала я.
  Но раздался гром небесный, и откуда-то сверху донесся раскатистый голос Макса:
  - А ты в курсе, что теперь я - Господь Бог?!
  
  Пробудившись рядом со спящим Дисом, я долго лежала, не двигаясь, и размышляла о приснившемся: "Мне не уйти от судьбы. Как бы долго я ни убегала, она настигнет меня. Нужно выполнить то, ради чего я вернулась в мир живых. Лишь тогда успокоится мое сердце. Лишь тогда..."
  За ночь выпало много снега, и температура упала еще ниже. Утро вставало над белым лесом, среди которого в просеке неподвижно завис наш аэромобиль с обогревом салона. Неуклонно светало, и так же неуклонно я осознавала, что бежать - не выход. Я вспоминала нашу встречу с Максом в ресторане и, словно расставляя фигуры на шахматной доске (я всегда мысленно обращалась к этой древней игре в самых запутанных жизненных ситуациях), осознавала, кто есть кто и о какой стороне пропасти говорил Падула. Он уже отомстил мне за все и не питал больше обид. Постепенно становилось ясно, что делать дальше и как спасать мир.
  - Проснись! - растолкала я Диса. - Мне надо вернуться.
  - Что? - продрав глаза, переспросил он.
  - Мне надо вернуться, - повторила я. - У меня созрел план.
  - Как вернуться? Ты в своем уме?
  - Если я вернусь сейчас, твой отец станет нашим союзником в борьбе против Макса.
  - Какая глупость! Откуда ты знаешь, как он поступит? Он сотню лет охотился на тебя! Неужели ты думаешь, он даст тебе свободу и вы станете партнерами? Он снова заставит тебя плясать под свою дудку!
  - У меня было время, чтобы узнать его поближе. Уверена: если приду сама, он примет мои условия.
  - Ты говоришь серьезно или шутишь? - ужаснулся Дис.
  - Абсолютно серьезно. Ты же сам сказал, что далеко нам не уйти.
  - Одумайся! Давай хотя бы попытаемся скрыться. Я знаю места, где нас нескоро найдут. Пусть они с Максом разбираются сами.
  - Падуле с ним не справиться. Если они начнут войну, Макс рано или поздно победит. Уж поверь, он теперь в тысячу раз сильнее, чем твой отец. Этого безумца надо остановить.
  - А ты-то чем можешь помочь? Вот в этом-то жалком тельце!
  - Не такое уж оно и жалкое, - обиделась я, вспоминая, какое желание Лола вызывает у Тони.
  До сих пор Дису удавалось сохранять железное самообладание - вероятно, сказывалось воспитание Падулы и самодисциплина во время столетней борьбы с отцом. Но нервы Диса начали сдавать, когда он - уж не знаю как! - вдруг все прочел в моих глазах.
  - Вот ты тут совсем недавно плакалась, что твоя теперешняя внешность провоцирует мужчин на грубое обращение. - Он демонстративно схватил меня за раненное предплечье, и я поняла, что он подслушал по крайней мере один наш пьяный разговор с Падулой. - А я смотрю на тебя сейчас и тоже едва сдерживаюсь, чтобы тебе не врезать. Ты и в прошлый раз намекала, что "должна" с кем-то спать из-за Лолы! Только это уже перебор.
  - Но она любит Ференца и только ради этого терпит меня.
  - Ференца? Да послушай себя! Что ты несешь? - вскричал Дис. Наконец и он потерял самообладание. - Как вообще можно принять такое?! А мой отец? Как я понял, он беспардонно поимел тебя, а ты собираешься вернуться и помогать ему!
  Лола захлопала ресницами. Она всегда терялась в присутствии Диса, потому что он был единственным, кто не восхищался ее красотой, а положа руку на сердце, откровенно презирал ее. Я же к подобным его выхлопам давно привыкла и ни капельки не смутилась резкой перемене. Дис и раньше был неуравновешенным, и вряд ли характер можно изменить, разве что до поры не показывать.
  - Зато ты такой весь правильный! Он не может принять! При этом готов мне, и без того попавшей в безвыходное положение, ставить условия, если бы да кабы. Да катись ты в таком случае! - я тоже повысила голос. - Ты предал меня в прошлой жизни, и я это приняла. Так что и ты теперь проглоти все это и терпи!
  - Проглотил, - холодно произнес Дис. - И не благодари за то, что спас тебя в очередной раз! Но ты должна понять, что дальше я это безобразие терпеть не намерен. Давай, возвращайся. Только учти, я уже не приду потом, когда ты снова заноешь. Фу! Да я даже прикасаться к тебе не хочу, пока ты в этом теле... - он пренебрежительно отодвинулся от меня.
  - Какие мы брезгливые! - обиделась Лола.
  - Я даже не знаю, когда говоришь ты, а когда она. - Дис снова почувствовал ее присутствие.
  - А что если наши личности уже слились в одно целое и нас не разъединить? Что тогда?
  - Давай просто уедем, - не унимался Дис. - Не нужно тебе возвращаться! Кто для тебя все эти люди? Кто эти чужие люди: этот Ференц, эта покойница, которой ты пытаешься угодить...
  - ...И которую ты не можешь любить при свете.
  - Я подыщу тебе другое тело. Есть у меня на этот счет соображения. Я не так беспомощен, как кажется.
  - Ты не понимаешь! - покачала я головой. - Я подвела Нору, сбежав. Подвела всю нашу династию Кешиа. Я не смогу жить, пока не исправлю ситуацию. А ты, борец за справедливость, разве ты готов бросить человечество, которому нужна наша помощь, на произвол полоумного психопата?
  - Да. Потому что я устал, - сказал Дис. Желтые солнечные лучи падали на его кажущееся теперь совсем чужим лицо.
  - Ну, допустим, мы уедем, ты отдохнешь. А что потом?
  
  LXXX
  Я опоздала: долго плутала в лабиринте коридоров, прежде чем вспомнила путь в главный корпус. Когда ворвалась в двери конференц-зала, совещание было в самом разгаре. Чен что-то оживленно объяснял коллегам, размахивая руками, будто благодаря жестикуляции его слова могли приобрести большую убедительность. Но при моем появлении все умолкли и, как по команде "равняйсь!", повернули головы. А сидевший во главе стола Тони от неожиданности вскочил и чуть было не опрокинул стул, но в одно мгновение взял себя в руки и поймал его на лету за спинку.
  - Вы почему опаздываете? - вошел он в роль строгого начальника. - Для кого составлено рабочее расписание?
  - Простите - пробки, - соврала я и только потом спохватилась: какие еще пробки? Ведь в воздушных коридорах Кавы пробок не бывало даже в час пик. Но неожиданно меня спас Лу Чен.
  - О! Вы попасть пробка на пересечении 63-й и 89-й улица? - вскочил он. - Что там творится! Я смотреть утром новости.
  - Да, меня угораздило поехать через этот район, - снова соврала я, понятия не имея, где это и что там могло произойти.
  - Вы видеть свой глаза! Рассказать нам, что за беспорядки?
  Тут же на мне сошлись любопытные взгляды остальных, а я замялась, не зная, что и сказать. Но тут уж на помощь пришел Падула:
  - Коллеги! Обсудим новости после совещания. А теперь к делу. Продолжайте доклад, Лу.
  
  - Почему ты вернулась? - затащив меня в свой кабинет и заперев дверь, спросил Падула. Он был возбужден, изумлен и раздосадован одновременно. Раздосадован тем, что оплошал и упустил меня накануне. Изумлен - моему добровольному возвращению.
  - Подумала над твоими словами о двух сторонах пропасти. Собираюсь принять твое предложение о сотрудничестве.
  Падула вытаращил глаза, не веря ушам своим, и полез в шкафчик за графинчиком. Было заметно, что он всю ночь не спал, переживая из-за моего побега, и уже распрощался с заветной мечтой отправиться в прошлое. Необычно было видеть его, всегда такого уверенного в себе, растерянным. Наверняка он полагал, что здесь какой-то подвох.
  - Это правильное решение, - собравшись с мыслями, Тони протянул мне хрустальный стакан, на четверть заполненный янтарной жидкостью.
  - Но, поскольку я пришла сама, у меня есть условия: больше никаких датчиков, а ты переедешь в свою квартиру за пределами колпака.
  - Хорошо, - легко согласился он.
  - Еще мне бы личного водителя с аэромобилем...
  - Не вопрос, - Тони был на все согласен.
  - И тот договор... - напомнила я, взяв стакан.
  - Оставь мне хотя бы юридические гарантии того, что мы компаньоны! - взмолился он. Но было видно, что и договор ему до лампочки. Его другое интересовало.
  - Ну хорошо, пес с ним, с договором. - Я опустилась в кресло. Перестав быть пленницей и, как мне казалось, получив возможность диктовать условия, я чувствовала себя гораздо свободней, нежели раньше.
  - Как тебе удалось? - не преминул спросить Тони. - Тут не обошлось без посторонней помощи, я прав?
  Я неопределенно пожала плечами, не собираясь сообщать подробности, - имела право.
  - Щенок! - внезапно побагровев, догадался обо всем Падула. - Ну и как же это он отпустил тебя?
  Я снова промолчала. Тогда он подошел, бесцеремонно схватил мою руку, закатал рукав и содрал повязку. Рана уже успела затянуться.
  - Эй, полегче! У нас уговор, - напомнила я.
  Падула отпустил мою руку.
  - Как он узнал?
  - Понятия не имею, - честно призналась я. - Не успела спросить.
  - Вот ключи от служебного аэромобиля. - Тони достал из ящика брелок и передал мне, а потом залпом допил свой коньяк. - Сейчас распоряжусь насчет водителя. А теперь иди. Хочу побыть один.
  
  Что происходило за запертыми дверями кабинета Падулы, мне осталось неведомым. Он был там один и не выходил до позднего вечера. И я тоже припозднилась: не спешила домой, ведь теперь могла уехать, когда захочу. Раньше Падула указывал мне, что следует делать, а теперь я сама была хозяйкой своего времени.
  За окном на полнеба разлился кроваво-красный закат, обдавая жутким цветом заснеженное поле до самого горизонта. Кабинет тоже окрасился в багровые тона. Быстро смеркалось, но я не включала свет. Что-то удерживало меня в тот вечер от лишних телодвижений. Усталость? Уныние? Тоска? Лола скучала по Ференцу. А со мной происходило непонятное: я никого не желала видеть, но в то же время мучалась от одиночества и с ужасом представляла, что мне предстоит вернуться в пустую квартиру. Но разве я не этого хотела еще вчера - свободы? Мучила и неуверенность в успехе предприятия: я вернулась в логово врага, сделав ставку на сомнительные чаяния и собственные силы. Быть может, это было очень самонадеянно с моей стороны, но ставка была сделана, и мне предстояло обдумать детали предстоящего сотрудничества с Падулой.
  Сидеть в полутьме и тепле, глядя на белую пустыню за стеклом, и представлять, как же, должно быть, холодно снаружи, было очень уютно. Судя по приборам, температура к вечеру упала до минус 27 по Цельсию.
  - А ты, я смотрю, домой не торопишься? - неожиданно заглянув ко мне, благодушно спросил Тони. Он был в пальто и шарфе. - Все уже разъехались. Не подвезти ли тебя домой, ценный сотрудник Соня?..
  Разумеется, Тони не желал играть по чьим бы то ни было правилам, он привык диктовать свои условия и ни под кого не собирался прогибаться. Поэтому о личном водителе пришлось забыть. Но все же кое-чего я своим добровольным возвращением и согласием на сделку добилась. Возможно, это называлось уважением, насколько Падула вообще был способен на проявление уважения к существам слабым, в том числе таким доходягам, как Лола. В остальном же мало что изменилось: он точно так же, как раньше, приходил ко мне и ложился в мою постель, когда ему заблагорассудится. Просто ложился и спал.
  - Это чтобы тебе не было страшно, - оправдывался он, подтыкая мне одеяло и устраиваясь на своей половине кровати с сигарой и пепельницей.
  Все это выглядело скорее как стеб, чем как забота, но было вполне безобидно. Возможно даже, искренне. И я перестала возражать - все равно ведь бесполезно. К тому же после того, как Падула потерял надо мной тотальный контроль, я вдруг стала относиться к нему иначе, нежели прежде. Я увидела в нем человека, что ли. Эдакого скучающего и иронизирующего классического злодея, обладающего своеобразным чувством юмора. Но в душе, я это чувствовала, Падула был очень одинок. Его уважали, его боялись, но никто не любил его. Это, конечно, не могло стать поводом для сочувствия, но я вдруг начала его понимать. Точнее, мне пришлось научиться его понимать, поскольку я рассчитывала довести до конца то дело, ради которого столько уже претерпела.
  "Все мои жертвы не должны оказаться напрасными, - твердила я себе, неподвижно лежа рядом и глядя в темноте на лицо и мерно вздымающуюся во сне грудь Мура. - Я разнюхаю обстановку, помогу Падуле разбить Макса - ведь никто не знает его так хорошо, как я! А потом..."
  Потом мне предстоит убедить Тони изменить концепцию управления "Дао" - эта часть плана казалась мне наиболее фантастической. Но был и план Б: если Тони заупрямится, я должна буду найти способ его устранить.
  
  LXXXI
  От зари до зари (зимний день на Каве длился всего-то часов семь) я трудилась в поте лица в стенах института телепортации, а на самом деле - секретнейшего объекта. Учитывая мое желание войти в курс дела, а может быть, заодно и в отместку за побег, Падула завалил меня работой, которая поначалу казалась ненужной и бестолковой. Заставил перечитывать кипы отчетов об экспериментах годичной давности, пересматривать десятки жутких видеозаписей об опытах, проводимых над животными и людьми, резюмировать свое видение степени их эффективности и так далее. Перелопачивая горы секретной информации, к которой получила доступ, я задавалась вопросом: разве Тони не догадывается, что при случае я не премину использовать все эти сведения против него? Например, скопирую и обнародую. Почему он так уверен, что этого не произойдет?
  Оставив решение этого непростого вопроса на потом, я с головой ушла в изучение запрещенного оборудования и противозаконных научных методов. Бесспорно, все это было ужасно интересно, хотя под вечер мозги закипали. В особенности поражала мощь защищающего институт оружия, способного противостоять хоть космическому обстрелу. "Оборонкой", как вкратце называли в нашем коллективе систему защиты от возможного нападения, заведовал, как выяснилось, Дрю - тот самый тип с внешностью транссексуала. Он был помешан на всевозможных способах убийств. Дрю показал мне все, что имелось в его арсенале, а кое-что даже продемонстрировал на неодушевленных биороботах. Скучать не приходилось. К тому же Чен постоянно крутился рядом, прикрываясь желанием получше выучить диалекты, которыми в совершенстве, как ему казалось, владела я. Мне редко удавалось отвертеться от чашечки кофе во время обеденных перерывов, которые плавно перетекали в консультации по инопланетным языкам.
  Я так уставала в те дни, что, приходя домой, засыпала как убитая, и мне на время даже перестали сниться кошмары. Замечая мой относительно спокойный сон, Падула шутил насчет трудотерапии, якобы помогающей справляться с психическими недугами. И заботливо напоминал мне, когда пора ширяться, поскольку сама я об этом забывала. Забывала порой даже поесть.
  - Да тебе, я смотрю, нянька нужна! - подкалывал он.
  
  Перед сном я взяла за правило думать о Ференце: почему-то это приносило некоторое успокоение. Но его командировка на теплый континент затягивалась, и мне казалось, я скучаю по нему не меньше Лолы. Скорее всего, происходило то, о чем меня предупреждали: наши с Лолой личности все больше смешивались. Я уже с трудом отличала ее чувства от своих и понятия не имела, что будет, когда Ференц вернется. Я боялась выдать себя и Падулу и тем самым провалить наше дело.
  А бояться, как оказалось, надо было кое-чего еще, о чем я совершенно тогда не думала: сумеет ли Падула сам себя не выдать? Не прибьет ли он соперника на месте, как уже поступил однажды в далеком прошлом? Ведь он даже Чена рядом с Лолой едва выносил, хотя сам не имел теперь права прикасаться ко мне. Но я же видела, с каким трудом ему это дается.
  А тем временем Лола, которая с незапамятных времен не воздерживалась от любви так долго, как в этот раз, и вожделение которой вдобавок оказалось разбавленным моей страстью к таким мужчинам, как Чен, едва не толкнула меня на прокол. Это чуть было не произошло в моем кабинете, когда мы с Ченом в очередной раз занимались языками, выпив по бокалу вина.
  В комнате стоял красный полумрак зимних сумерек, а за окном простиралась неизменная бескрайняя снежная пустошь. Обстановка располагала. И вот уже тонкие пальцы Лолы скользили по мускулистым, как у Тао, плечам, и я расстегивала пуговицы рубашки Чена, смеясь и поправляя его неправильный выговор... Если бы дверь оказалась заперта, Падула наверняка сорвал бы ее с петель. Но, к счастью, мы с Ченом не позаботились об этом, и Тони не пришлось ломать замков. Застав нас врасплох, от неожиданности отпрянувших друг от друга при его появлении, он с угрозой в голосе произнес:
  - Почему у вас так темно, Соня? Зайдите ко мне, раз уж вы все равно припозднились. Есть разговор!
  Оправив на себе одежду, я пожала плечами и отправилась "на ковер".
  - Что все это значит? - гневно блеснул глазами Падула, когда я вошла. Он сидел на краю своего стола, сложив руки на груди. В его кабинете горел яркий свет, неприятно резавший глаза. После мягкой успокаивающей темноты это казалось пыткой. - Что еще за оргии с возлияниями на рабочем месте?
  - А тебе что за дело? Уж не ревнуешь ли ты? - гордо подняв голову, ответила Лола, но тут же стушевалась под его уничтожающим взглядом.
  - При чем тут ревность? Разве ты не понимаешь, что Мелисса только и ждет этого? Хочет поссорить вас с Ференцем. А ты ведешься! Да как ты вообще... Как тебе могут нравиться такие?
  - Какие такие?
  - Коротышки сухощавые!
  - У Чена красивые бицепсы, - возразила я, но снова сконфузилась, увидев, что Падула непроизвольно сжал кулаки и покраснел, словно рак.
  - Бицепсы? - он понизил голос почти до шепота, чтобы нас чего доброго не услышал Чен, который мог стоять в это время за дверью. Но от этого тон Падулы не стал менее яростным. - Какие еще бицепсы? Кисель! Подхалим он несчастный! И зачем только Мур пригласил его? Ничего полезного не делает, только клинья к тебе подбивает. И я не ошибусь, если по просьбе Мелиссы. Да-да! И не делай удивленное лицо. Надо быть конченой дурой, чтобы этого не понять. Ты даже не представляешь, с кем связалась! - распекал меня Падула, брызжа слюной.
  - Ну и кто же она такая? Кроме того, что бывшая Ференца.
  - Профессиональная дрянь. Специализируется как раз на стравливании коллег и всяких подставах. Когда Ференц узнал, чем она на самом деле промышляет, он разочаровался в женщинах. Ты вернула ему веру в любовь, а теперь губишь все своими же руками!
  - Я не знала... - искренне каялась я, наконец поверив.
  - Теперь знаешь. Как бы поаккуратней избавиться от этой змеи подколодной?..
  Тони слез со стола и прошелся по кабинету.
  - А что если... - меня посетила безумная идея. - Как с Муром, а?
  - Ты хочешь переселиться в ее тело? - ужаснулся Тони. - Ну нет!
  - Почему нет?
  - Только через мой труп! Эта стерва меня бесит.
  - Она тебя побрила? - попыталась я пошутить.
  - Не волнуйся насчет этого. Мелисса совершенно не в моем вкусе. К тому же у них с Муром все уже было, поэтому она им, то есть мной, не интересуется, - раздраженно ответил Падула.
  - Не хочешь Мелиссу, найди мне другую "болванку". А если тебе так нравится Лола, сделай себе из нее неодушевленного биокиборга и люби сколько хочешь. И всем будет хорошо!
  Но Тони так не считал:
  - Ты должна переселиться в свое тело. А оно у Макса. У нас уговор, забыла? Я помогаю тебе, ты - мне.
  - Но я успею переселиться в любой момент.
  - Я сказал нет! - отрезал Падула.
  
  LXXXII
  Утром я не сразу заставила себя подняться с постели. Я чувствовала непередаваемую усталость, будто не спала вовсе, а ночь напролет занималась тяжелой физической работой.
  "Уработалась, наверное", - вспоминая прошедшие недели, предположила я.
  Кое-как разбудив себя, я умылась, выпила кофейку и наконец взбодрилась. Падула должен был заехать за мной, как обычно, но почему-то задерживался. Я даже беспокоиться начала, не случилось ли чего. На то были причины.
  На днях, потакая своему пристрастию прогуливаться в одиночестве по оживленным улицам, я почувствовала на себе взгляд - словно кто-то смотрел мне в затылок так, что тот даже зачесался. Я остановилась и оглянулась, помня прошлую веселенькую встречу в толпе. Но, вглядываясь в бесчисленные лица, я так и не разглядела знакомых физиономий.
  - Мне не нравится, что ты разгуливаешь по улицам одна, без охраны, - ругал меня Падула. - Как можно быть такой неосторожной? Он ведь запросто может похитить тебя и даже убить!
  Мы оба знали, о ком речь, хоть я и не рассказала ему о своем недавнем променаде.
  - Хотел бы, давно бы сделал это. Но, пожалуй, для него это слишком скучно: Макс - игрок, ему от нас нужно что-то другое, что-то большее.
  - Что же?
  - Он хочет поиграть - на нервах, на чувствах, эмоциях. Например, продемонстрировать картину гибели человечества, посмотреть, как мы это воспримем, и лишь затем порешить, - предположила я.
  - Я бы не стал полагаться на эти догадки: никому не известно, что он задумал. Я вынужден приставить к тебе телохранителей, - безапелляционно заявил Падула.
  Я усмехнулась:
  - Думаешь, это станет помехой?
  - А что станет? Он ведь тоже смертен. Не мог же он изобрести себе несколько жизней. Он всего лишь человек, как я и ты, хоть и заселился в биокиборга.
  - Ты не понимаешь! Мы все, даже ты, - выразительно взглянув на Падулу, произнесла я, - думали, как люди, и остались людьми. А Макс, оцифровавшись, сразу же начал мыслить, как самообучающаяся программа. Он прогрессировал, словно вирус, взламывал и захватывал базы данных. Он перекрыл нам с Норой кислород, буквально пленил нас в виртуальности, и мы не могли знать, чем он занимается. Оставалось только догадываться. Но я помню, что в самом начале, когда мы с ним, как ты выразился, еще были добрыми друзьями, он говорил что-то о резервных копиях самого себя.
  - Чушь! - не поверил Тони. - Это невозможно. Мои ученые ставили такие эксперименты, и все они провалились. Как можно скопировать самого себя?
  - А вдруг у него получилось?
  - Тогда он абсолютно бессмертен.
  - Вот именно!
  - Почему же он до сих пор не объявил себя богом и не поработил всех нас?
  - Может быть, он что-то еще недоработал? - снова предположила я.
  - Скорей бы вернулся Ференц, - вздохнул Тони. - Уверен, он бы что-нибудь придумал.
  - А как я этого хочу! - вырвалось у Лолы, и Падула вскинул на нее негодующий взгляд.
  - В общем, так: если меня рядом нет, будешь передвигаться по городу с двумя парнями-биороботами. А лучше совсем не выходи из дома.
  - Под домашний арест вздумал меня заключить? Ну уж нет! - встала я на дыбы.
  - Послушай, сейчас не до выкрутасов! Твоя жизнь слишком ценна, чтобы ею так легкомысленно рисковать, - убеждал Тони.
  Где-то я это уже слышала...
  - Тогда почему ты до сих пор не переселил меня в здоровое тело? Что если я погибну от передозировки?
  - Опять старая песня...
  К помощи этой "старой песни" мне приходилось прибегать все чаще и чаще: во-первых, Лоле становилось с каждым днем хуже, во-вторых, как только я заводила речь об этом, Тони уходил от разговора. И я этим пользовалась, чтобы вынудить его уйти или избежать неприятных для меня тем. Но в тот раз он не отставал:
  - На улице ты совершенно беззащитна, а в эту квартиру ему так просто не проникнуть. Дрю защитил так называемыми энергетическими куполами наш институт, транспорт и жилища.
  Но я-то знала, что Максу скоро не составит труда проникнуть даже в мой мозг, не то что в квартиру. Теперь я почти каждую ночь видела сны, в которых он все глубже пробирался в мое сознание. То угрожал мне, то заманивал фантастическими перспективами. А на днях наслал совсем уж жуткое сновидение...
  
  Я стояла на краю огромной ямы-воронки, дно которой, казалось, достигало центра планеты. Там, внизу, копошились, не в силах выбраться, полуобнаженные, истерзанные и покрытые язвами люди, напоминающие грешников в аду.
  - Посмотри: это все "добровольцы", которых Тони Падула и его компания отправила в преисподнюю, - увещевал Макс. - Взгляни на их мучения: сколько загубленных душ! И ты хочешь помочь ему продолжать совершать злодеяния?
  - Напротив, я хочу помешать этому.
  - Тогда пойдем со мной. Я помогу. Мне не нужны все эти никчемные заблудшие душонки! Мне нужна только одна - твоя. Я освобожу их всех - для тебя одной! А тебе обещаю жизнь вечную, без мучений и боли.
  - А почему они в аду? - подловила я его. - Их ведь всех точно так же обманули, пообещав вечную жизнь.
  - Ах так?! - Рассвирепев оттого, что я не поддаюсь на его уловки, Макс подтолкнул меня к краю пропасти. Качнувшись над бездной, я взглянула в его глаза и похолодела от ужаса: глаза Макса были черными, как угли, и невыразимо злыми, словно у самого дьявола.
  "У Тони Падулы я ни разу не видела такого злобного взгляда", - почему-то подумала я.
  - А может быть, ты хочешь к ним присоединиться? - произнес Макс, прочитав мои мысли, и столкнул меня вниз.
  ...Я упала в гущу полуразложившихся, но еще живых тел и долго слышала душераздирающие вопли этих несчастных, прежде чем проснулась от своего собственного вопля.
  
  В ту ночь Тони не было рядом, и я до рассвета не могла отойти от ужаса: в ушах стоял леденящий душу гомон тысяч зовущих на помощь голосов, а кожа словно продолжала ощущать омерзительные прикосновения прокаженных... Два биоробота, внешне не отличающиеся от людей, стояли в прихожей, охраняя мой покой. Но они не могли избавить меня от ночных кошмаров и одиночества. В отчаянии я стала названивать Дису, но он сбрасывал мои звонки и даже не перезвонил.
  
  ...Вспоминая дьявольские глаза Макса, я все больше беспокоилась за Тони. За окном светало, я допивала вторую чашку кофе, а Падулы все не было.
  "К себе-то он телохранителей не приставил, самоуверенный кретин! Вот что я буду делать, если его прибьют? Как я в одиночку Макса одолею?" - нервничала я.
  Наконец он явился.
  - Никогда не видел, чтобы в многоуровневых городах были такие пробки! - заговорил Падула с порога и прошел в комнату. - Да еще в такую рань! Расстояние в два квартала я преодолел за... - он взглянул на свои часы, - сорок пять минут. Все как будто с цепи сорвались и вывалили на улицы.
  - А ты в следующий раз выходи пораньше, - я устало опустилась на стул.
  - Лучше я сюда переберусь. И мне, и тебе спокойнее будет. А ты почему еще не одета? - наконец заметил Падула.
  - Я плохо себя чувствую. Можно я останусь сегодня дома? - попытала я счастья.
  Падула внимательно посмотрел на меня.
  - Ты в своем уме? Сегодня же прибывает очередная делегация ученых. Тебе надо переводить. Нам необходимо завербовать побольше умных голов.
  - У меня нет сил.
  - Давай, поднимайся! - поторопил он, снова взглянув на часы. - По дороге еще поспишь. Кстати, как тебе мои охранники? Нравятся? Вот у них мускулы - не то, что у твоего Чена.
  - Они ненастоящие.
  - Но они как настоящие! - он полез в шкаф выбирать для меня наряд.
  
  LXXXIII
  Тем вечером я решила уехать пораньше, потому что очень устала за день и едва держалась на ногах. Чен любезно согласился отвезти меня домой. Узнав об этом, Падула попросил меня заглянуть к нему "через полчасика", когда у него закончится встреча.
  - Скажи, это один из твоих садистских методов, да? Не упускаешь возможности поиздеваться разными способами? - напустилась я на него, ворвавшись в кабинет, не дожидаясь, пока истекут полчаса. Как я и полагала, Тони соврал насчет встречи - у него никого не было, он в одиночестве пускал дым в полутемном кабинете, закинув ноги в лакированных ботинках на стол. - Сначала заваливаешь меня работой, потом заставляешь задерживаться без причины. Я устала и "через полчасика" могла бы уже лежать в постели.
  Я весь день чувствовала себя разбитой, и мне совершенно не хотелось допоздна точить лясы с Падулой, как это всегда происходило, когда он вызывал меня после окончания рабочего дня. Сейчас он опять будет квасить и философствовать, созерцая Лолу, а я спать хочу!
  - Не скули, - прервал меня Тони, убирая ноги со стола. - Сегодня надолго не задержу.
  - Ну и?.. - сложив руки на груди, я встала у двери, всем видом желая показать, что зашла не больше, чем на пару минут.
  - Ты постоянно упрекаешь меня в том, что я неправильно веду дела - мучаю бедных доверчивых граждан галактики. Считай, что мне стало стыдно, и я решил дать тебе шанс исправить все, что я наворотил. Предложи свою стратегию, если она мне понравится, я ее приму. Или так: если ее одобрит большинство наших ученых, мы сделаем по-твоему.
  Мои руки сами собой повисли вдоль тела. Стратегия? Я в жизни не писала стратегий. И какой, однако, хитрый ход: он наворотил, а мне, значит, предлагать стратегию! А если нечего предложить, то, дескать, и не выкаблучивайся больше?
  - Я не прошу тебя выстраивать текст по всем канонам, - заметив мой растерянный взгляд, успокоил Падула. - Просто подумай об этом на досуге. Хотя я и не уверен, что ты сумеешь предложить что-то путное, кроме как отпустить всех на волю. Но прежде чем разрушать что-либо, нужно представлять, что построишь взамен, не так ли? Это все, что я хотел тебе сказать. Теперь можешь ехать домой с Ченом. Только поосторожнее там: узнаю - убью обоих.
  Я не двигалась с места...
  - Что-то неясно? - спросил Падула, закуривая.
  - Можно я останусь здесь на ночь? - выдала я, опомнившись. Все же происходило то, чего я добивалась: Тони соглашался на изменения. Как это бывает во время переутомления, во мне проснулась гиперактивность - я ведь даже не надеялась, что он может это предложить. Как можно отдыхать в такое время?
  Падула поперхнулся.
  - Ты когда в последний раз спала? - побеспокоился он обо мне. - А ела? Сама же только что сказала, что умираешь от усталости.
  - Вздремну пару часиков - и снова в бой. У тебя тут есть диванчик, - оглядевшись, нашла я решение.
  - Ну ладно. - Падула встал со своего скрипучего кресла, кинул ключи от кабинета на стол и ушел с сигарой в зубах, на прощание смерив меня скептическим взглядом.
  Вдохновленная собственной затеей, я почти сразу же полезла в шкафчик, чтобы опрокинуть граммов сто, у Лолы трубы горели.
  ...Закат медленно догорал. Вскоре меня окружила густая мгла, в которой светился лишь трехмерный экран компьютера. За спиной в невидимых щелях посвистывал ветер. Он гудел так надрывно, что казалось, в мире никого не осталось, кроме меня и поднявшейся метели. Этот звук сбивал меня с мыслей. Увы, похоже, даже самые новейшие стройматериалы не всегда выдерживали тех перепадов температур, какими порой потчевала Кава. Да и железо есть железо - даже в четвертом тысячелетии оно промерзает...
  Стратегия не удавалась. Допив бутылку, которую Падула открыл еще в день моего возвращения после побега с Дисом, я обнаружила, что озябла. Повозившись с регулятором температуры и влажности в помещении (странно, но на приборах были оптимально комфортные показания, явно не соответствующие действительности), я решила согреться в душе. Только вода из крана потекла холодная. Я долго ждала, но она так и не потеплела. Оставив мечту принять горячий душ, я отыскала в шкафу дежурное пальто Мура, забралась под него, свернулась калачиком на диване и почти сразу же отрубилась.
  
  Тони приехал ни свет, ни заря, разбудив меня хлопаньем дверей. За ночь я пригрелась в своем гнездышке и удовлетворенно потягивалась, высовывая из-под пальто то руку, то ногу. Но когда встала, поняла, что в помещении по-прежнему холодно. Может быть, мороз снаружи настолько силен, что системы не справляются?
  - Что за холодильник ты тут устроила! - напустился на меня Падула, передумав снимать пальто.
  - Я ничего не трогала! - опешила я. - Но еще вчера вечером...
  Поговорить мы не успели - в дверь ворвался Дрю с экстренным сообщением:
  - Мы подвергаемся магнитной атаке. Кто-то или что-то намеренно выводит из строя оборудование.
  - Что значит, выводит из строя? - Падула обернулся к Дрю.
  - Мы ничего не можем сделать, - развел тот руками. - Невозможно засечь, откуда исходят импульсы, от которых дуреют все наши приборы.
  - Что значит, дуреют? - переспросил Тони, с откровенной неприязнью оглядывая разноцветный, точно у попугая, наряд Дрю - зеленые брюки, желтую рубашку, синюю жилетку, и вдобавок уложенные гелем с мокрым эффектом неестественно красного цвета волосы.
  - Складывается ощущение, будто кто-то с нами играет. Потому что, если бы этот кто-то хотел вывести из строя все сразу, он бы сразу это и сделал. Поле слишком сильное.
  - Гаденыш! - только и сказал Тони, и они с Дрю ушли.
  Я стала возиться с кофемашиной, до выяснения всех обстоятельств решив выпить кофе. Но вместо заданного напитка аппарат выдал мне цветочный чай.
  - Ну ладно, - взяла я предложенное. - Чай так чай. Надеюсь, в нем нет цианистого калия?
  Забравшись с ногами в кресло Падулы, я с удовольствием грела руки о горячую чашку и размышляла над тем, какого "гаденыша" имел в виду Тони. Диса-то он обычно называл щенком. Соответственно гаденышем мог быть только...
  Зазвонил мой астерофон. Дис (легок на помине!) что-то говорил, но так сбивчиво, что я в первую минуту ничего не могла разобрать.
  - Погоди! Помедленней. Объясни все по порядку. Какой еще бунт? Кто митингует? Кто передрались?..
  - Я помог твоей тетушке освободиться, а она подняла на дыбы общественность Московии! - расслышала я на фоне невыносимого галдежа, творящегося по ту сторону канала связи.
  Я выпрыгнула из кресла:
  - Ты освободил Нору? Как тебе удалось?
  - Это не важно. Главное, что она открыла всем правду о количестве подопытных "Дао" и об их участи. Народ выступает против вмешательства в естественный процесс старения и смерти. Они хотят крови моего отца.
  - Но ведь это же прекрасно! - отхлебнув чаю, я устремила взгляд на заснеженное поле за окном, освещенное ярким зимним солнцем. Только что-то мне подсказывало, что прекрасно далеко не все.
  "Бррр! Как же, должно быть, холодно снаружи", - снова передернуло меня.
  - Да ничего подобного! - раздавался из динамика голос Диса. - Макс единолично завладел компанией Кешиа и всем вашим оборудованием. Он создал некое поле, воздействующее на тех, кто находится в крайнем эмоциональном возбуждении. Как раз в таком состоянии тут сейчас все и находятся. Но пока он, похоже, лишь тренируется в управлении толпами. Так что массовые драки - это еще цветочки.
  - Постой-ка, но ведь Макс здесь, на Каве, а это так далеко от Московии!
  - Ты уверена, что он только на Каве? - спросил Дис.
  - В каком смысле?
  - Отцу требуется целый штат сотрудников, а твоему виртуальному бойфренду, похоже, уже нет.
  Я силилась вникнуть в то, что он сказал, и была уже близка к пониманию. Я даже догадывалась, почему ночью начали глючить приборы и что могло означать это "Макс не только здесь". Но внезапно у меня закружилась голова и я, потеряв равновесие, плюхнулась в обморок.
  
  Мой обморок никак не был связан с торсионными полями. Просто я очень мало ела и мало спала. Плюс ко всему в Лоле сидел недуг, завуалированный и приглушенный постоянным приемом наркотиков. Она ведь говорила, что была смертельно больна, просто оттягивала неизбежный конец клиостроном.
  Очнулась я под капельницей, все на том же кожаном диванчике в кабинете Тони. Они с Лунгом о чем-то тихо разговаривали у окна. Было тепло, и мне стало ясно, что безумие приборов миновало. По крайней мере, на какое-то время.
  - Эй, долго мне еще так лежать? - подала я голос. Оба оглянулись. - И чем это вы меня накачиваете?
  - Глюкоза, - ответил Лунг. - Мне тут сказали, что ты плохо питалась в последнее время.
  - Что-то эта ваша глюкоза так медленно капает... Не проще ли мне выпить ее залпом?
  Я без спросу вырвала из вены катетер капельницы и, поднявшись с дивана, направилась в туалет, хотя голова моя еще кружилась.
  
  Пару часов спустя техника прекратила сходить с ума, и все встало на свои места. Но я решила сообщить Падуле о звонке Диса. Посчитала, что он должен знать.
  - Получается, Макс использовал рыжую для достижения своих целей, а этот олух думает, что совершил свое очередное доброе дело, - рассуждал Тони.
  И он был прав, если бы Макс не пожелал "случайно упустить" Нору, Дис, скорее всего, ничего не сумел бы сделать. Меня постоянно терзали вопросы о возможностях Диса: какими знаниями и средствами он располагает, как получает информацию, будучи всегда в курсе всех событий, и где он достает оружие? Чему он мог обучиться за сто виртуальных лет? Но пока эта тайна была покрыта для меня мраком. Возможно, Падула что-нибудь знал об этом, но не желал говорить со мной о Дисе и всегда с раздражением воспринимал даже упоминание о нем.
  - Нужно срочно вызвать Ференца. Может быть, он что-нибудь придумает. Иначе Макс всех нас отправит в ад! - разволновалась я, вспоминая свои возобновившиеся ночные кошмары.
  - Лунг и Дрю уже занимаются созданием купола над институтом для защиты от магнитных атак. Так просто этому поганцу нас не взять, - успокаивал Падула. - А это что еще такое? - Он неожиданно протянул руку к моей талии. Посмотрев туда, куда указывал его палец, я увидела, что юбка, которую я купила пару недель назад, болтается на талии. Я попыталась ее поправить, но она все равно съехала набок. Хорошо хоть вообще на пол не слетела.
  Падула просунул ладонь между тканью и моим животом и замерил пальцами расстояние. Его пальцы были холодными, и это показалось мне странным. Он же биокиборг!
  - Ты должна больше есть, - заключил он.
  - Мне в последнее время плохо от еды.
  - Как понять - плохо от еды?
  Я давно собиралась серьезно поговорить с Тони, поторопить с моим переселением в любое другое тело, аргументированно объяснив, что Лоле нездоровится и пора уже что-то предпринимать, потому что ее мирское время заканчивается. Но Чен имел обыкновение появляться в самый неподходящий момент, чтобы сообщить что-нибудь ну о-очень важное. Едва я открыла рот, как он ворвался в дверь:
  - Соня! Как хорошо, что вы тоже здесь! Моя рассказать, как Дрю поймать в обойма призрак!
  
  LXXXIV
  На самом деле никого Дрю "в обойма" не поймал. Он засек, откуда примерно исходил импульс, на время выведший из строя все наши системы, даже систему отопления. А затем мы битый час обсуждали призраков и помехи в конференц-зале. Больше всех, как обычно, говорил Чен, и меня это порядком напрягало: Лоле не хватало плотской любви, а Чен так напоминал Тао!.. Воображение рисовало его с голым торсом, с красной повязкой на лбу и с катаной в жилистых руках. А глядя на ряху Мура, под личиной которого скрывался Падула, я с каждой минутой испытывала все большее раздражение - он, видите ли, решил, что имеет право "оберегать" Лолу от мужчин! Верность, которую она якобы должна была хранить Ференцу, на мой взгляд, была слабой отговоркой. Я полагала, что ему просто доставляет удовольствие издеваться над людьми не одним, так другим способом. Вдобавок у меня еще побаливал живот от утреннего цветочного чая, и я смотрела на Падулу с почти нескрываемой ненавистью, виня его во всех своих бедах и неприятностях. Но вдруг отворилась дверь и...
  - Ференц, наконец-то! - вырвалось у меня. Я сорвалась с места и кинулась к нему.
  - Здравствуй, малышка! Как же я соскучился, - обнял меня Ференц, по своему обыкновению, целуя взасос при всех. И во время этого поцелуя я наконец-то забыла о Чене.
  Но нас обступили со всех сторон, и через несколько секунд меня оттеснили от Ференца. Все жали ему руку, хлопали по плечам, поздравляли с возвращением и наперебой спрашивали, что ему удалось узнать.
  - Ты нашел его? - без обиняков спросил Тони, голос которого мгновенно перекрыл остальные голоса. Все разом умолкли - как всегда, когда говорил он.
  - Да, - в воцарившейся тишине ответил Ференц.
  - Ты его привез? - Тони стоял в сторонке, но все неосознанно расступились перед ним.
  - Нет, - спустя паузу, ответил Ференц.
  - Почему?
  
  Днем мне казалось, что я с нетерпением ждала нашей ночи, но к вечеру поняла, что просто не смогу любить его сегодня. Знакомая усталость - частая гостья в последнее время - снова накатила на меня лавиной. Едва хватило сил, чтобы стянуть с себя одежду.
  - Прости, я так вымоталась за день, - извинялась завернутая в пушистое полотенце Лола, выйдя из душа и держа курс прямо на кровать мимо стоявшего посреди комнаты Ференца. - Давай чуть-чуть поспим. Ну совсем чуть-чуть, а?
  - Все в порядке, малышка. Я тоже выжат, словно цитрус, - внезапно согласился он, расстегивая белый пиджак. - Завтра. - Он обнял меня и оставил в покое. Я рухнула на постель и почти сразу же уснула.
  Утром все повторилось: две чашки кофе в постель, прежде чем мне удалось подняться, и обжаренная с двух сторон болтунья.
  - Малышка, ты похудела, - заметил Ференц. - Ты не больна?
  - Нет, - соврала Лола. - Просто сильно по тебе скучала.
  - Никогда не видел тебя такой измотанной.
  - Конец недели. Обычное дело...
  - Я поговорю с Муром, чтобы поменьше тебя загружал.
  - Сейчас я не могу бросить работу! - встревожилась я. - Меня только-только начали ценить... Пожалуйста, не говори никому, что я устала! Я не хочу сидеть в четырех стенах, хочу заниматься делом. Высплюсь за выходные.
  Поначалу показалось, что еда придала мне сил: Падула меня такими изысками, как яичница, не баловал. Максимум, на что он был способен, так это позвонить и заказать еды на ужин, если я забывала поесть днем. На завтрак я обычно употребляла какую-нибудь быстрорастворимую лабуду. Или же просто варила кофе, рассчитывая, что Чен угостит меня в обед десертом. Но когда Ференц уже спустился к аэромобилю, мне пришлось задержаться: меня едва не вытошнило прямо в прихожей. Подсчитав дни, я прикинула, что до ломки еще рановато. Но на всякий случай положила футлярчик с клиостроном в сумочку.
  
  Падула весь день ходил мрачный и срывал на всех злость.
  - Что это с ним? - удивлялся Ференц. - Никогда Мура таким не видел.
  "Да это и не Мур вовсе", - так и хотелось мне ляпнуть. Но я не ляпнула.
  Никто не узнавал Мура. А я не узнавала Тони. Можно было, конечно, предположить, что его бесит Ференц, который не привез образцы уникальной породы. Но он во всех отношениях вел себя, мягко говоря, странно для Падулы: мог подолгу, задумавшись, смотреть в окно, потом вдруг вспылить и даже извиниться. Это не предвещало ничего хорошего. И я догадывалась, в чем дело.
  Следующей ночью, как и следовало ожидать, Тони заявился к нам.
  - Ты чего, дружище? - открыв дверь, удивился Ференц, успевший надеть лишь трусы и очки.
  Отодвинув его, Тони перешагнул порог, прошел прямиком в нашу опочивальню и увидел там меня, укутавшуюся в одеяло по самые уши. Как хорошо, что Ференц не видел того взгляда, который Падула метнул на Лолу в тот предрассветный час! - Да в чем, собственно, дело? - возмутился Ференц. - Ты врываешься спозаранку в мою спальню...
  - Ничего, что это моя спальня? - нервно напомнил Падула, бросая взгляды на те места, где должны были находиться скрытые камеры. Разумеется, Ференц стер все "ненужное" и "незначительное". Он всегда сразу все стирал. - Ты ничего подозрительного не заметил? Приборы не глючили?
  - Да все в порядке, Мур, - положив ему руку на плечо, сказал Ференц. - Может, ты выпить хочешь?
  Я заметила тень, пробежавшую по лицу Тони, когда он стряхнул ладонь Ференца со своего плеча.
  - Извините, - сдержанно произнес Падула и удалился. А Ференц посмотрел на меня и недоуменно пожал плечами.
  
  ...Наутро в институте снова было холодно.
  - Не могу понять, в чем дело, - расстраивался Дрю. - Моя система должна была справиться с любыми магнитными атаками.
  - Если до вечера не исправишь, отправлю в отстойник, - пообещал Тони.
  - Но я не успею! - взвизгнул от отчаяния Дрю, запустив пятерню в свои аккуратно уложенные волосы и взъерошив их. Он явно принял слова шефа на веру.
  - А на кой тогда ты мне нужен, если ни на что не годен? - привел железный аргумент Тони. Было совершенно непонятно, шутит он или говорит серьезно.
  К обеду Падула успокоился, хотя и продолжал время от времени придираться то к одному, то к другому. А ближе к вечеру, когда ситуация с оборудованием стабилизировалась и каждый занимался своим делом, я, выходя из кабинета, чуть было не наступила на кучку у порога и крепко ругнулась. Перешагнув через недоразумение, я отправилась выяснять, что за гнусное существо завелось в стенах этого секретного заведения.
  Ввалившись к Падуле без стука, я застала его с котом на руках и узнала то самое животное-киборга, в которое Дис вживил мой датчик. Падула нежно поглаживал зверька по дымчато-серой спинке, задумчиво глядя перед собой. Так что и не сразу заметил меня.
  - Эта гадость, - напустилась я, указывая на кота и наконец обращая на себя внимание Падулы, - наделала дел у меня под дверью!
  - Да? - вскинул брови Тони. - Я, к несчастью, потерял от него пульт. Если найдешь, отдай мне, пожалуйста. А то он совсем от рук отбился.
  - Лучше бы ты потерял пульт, когда он был от меня! - вскипела я, возмущенная таким трепетным отношением Тони к искусственному животному, в то время как к живым людям он относился совсем не так терпимо. - Проблема, между прочим, решается без пульта, причем куда проще и быстрей. - Я открыла окно, и на нас пахнуло ледяным воздухом.
  - Простудишь! - то ли понарошку, то ли всерьез забеспокоился Тони, прикрыв питомца от сквозняка плечом.
  - Что-о? А ну выброси его! - скандалила я. - Или я сама это сделаю.
  - Ты посмотри, какой он милый, - пытался пронять меня Падула, сунув урчащий комочек прямо в руки. Котик и правда был милым, но с ним случилось бы непоправимое, если бы в эту минуту в дверь не постучал Чен.
  - Что у вас здесь так холодно? - спросил Лу, застав нас у открытого окна. - Вы зачем окно открыть? Я проходить мимо, а дверь у-у-у... - изобразил он свист сквозняка. - А что это есть? - заинтересовался он существом, которое мы с Тони рвали друг у друга из рук.
  - Слишком много вопросов! Это мой кот. Экспериментальный. - Тони наглухо закрыл окно, воспользовавшись тем, что я отвлеклась на Чена.
  - Неплохо! Совсем хорошо! - нахваливал этнограф с Ксин Джинга, поворачивая кота и так, и эдак, чтобы получше рассмотреть. - Впервые в мирных целях?
  - Еще не знаю. - Падула отнял у него свою игрушку, оставленную Дисом вместо меня. - Посмотрим. - Он снова отвернулся к окну, за которым простиралась зима без конца и края. Я быстро прикинула в уме, что шел уже третий месяц белого ада.
  - На самом деле я искать Соня, - сказал Лу. - Я хотеть посмотреть вместе Дрю. Он новый разра... раздра...
  - Разработал что-то новое? - устало подсказал Тони, не оборачиваясь. - Или раздраконил очередного биоробота?
  - Да! Я взять Соня?
  - Возьми, - сурово ответил Падула. - Только смотри у меня!
  - Куда смотреть? - будто бы искренне не понял Чен.
  - Смотри у меня... - задумчиво повторил Падула, поглаживая кота по спинке.
  
  LXXXV
  Я вышла вслед за Ченом, но тут же вернулась в кабинет, плотно притворив за собой дверь.
  - Все ясно: теперь на безрыбье ты будешь издеваться над бедным несмышленым зверьком, садюга! - накинулась я на Тони. - Даже если найду пульт, я тебе его не отдам.
  Лицо Падулы приняло оскорбленный вид.
  - Не собираюсь я его обижать, - явно не ожидая такого всплеска эмоций, раздраженно ответил он. - Призрак и без датчика вполне сносен.
  - Призрак? - переспросила я.
  - Подумаешь, сходил под твою дверь. Значит, купи для него кошачий горшок! Или покорми его - кошки не гадят там, где едят. Он тянет свою лямку, как и все мы, - снова погладив кота, он выпустил его гулять прямо на свой стол.
  - Кошачий горшок? Еще чего!
  Я совсем не ожидала от Падулы любви к животным. Помнится, дядюшка Призрак рассказывал перед смертью, что Тони без зазрения совести мог порешить не поддающегося дрессировке кота. А теперь он называет пушистого биоробота именем покойного брата! Что еще за сентиментальные замашки?
  В коридоре мы с Ченом встретили Мелиссу с ее не сходящей с лица змеиной улыбкой.
  "Ну что? - спрашивали ее глаза. - Неужели не догадываешься, что я тебя насквозь вижу? Думаешь, не понимаю, что происходит? Может быть, еще и не до конца понимаю, но я уже на верном пути. И я разоблачу тебя!"
  - Добрый день! - масляно сказала она вместо этого и прошла мимо.
  "Сегодня все портят мне настроение", - отметила я про себя.
  Следующей неприятностью по пути в "оборонку" стала, как ни странно, встреча с Ференцем. Он находился в безупречно мрачном расположении духа. И мало того, что Мелисса беспардонно подкатила к нему с каким-то пустяшным разговором, так Ференц еще и поддержал этот разговор, увидев нас с Ченом, под ручку спускающихся по лестнице.
  "Э, мать, полегче! - убрав руку с локтя своего спутника, осадила я себя. - Эдак наши враги победят".
  На самом же деле причина неважного настроения Ференца крылась совсем в другом. Тем же вечером мне предстояло понять, что на нас с Ченом он вообще не обратил внимания. Как, впрочем, и на Мелиссу, - с ней он просто поддержал светскую беседу. Теперь его беспокоили намного более существенные проблемы, чем какие-то мелкие интрижки.
  А меня беспокоило откладывающееся переселение в здоровое тело. Падула словно и думать об этом забыл, как только вернулся Ференц. И поскольку не имел больше возможности наведываться к Лоле, нашел утешение в котенке-биокиборге! Почему-то меня это невероятно бесило - он не выпускал питомца из рук, даже когда принимал посетителей.
  После обеда я трижды порывалась поговорить с ним начистоту: собирается он меня переселять или нет? Но у Тони все время кто-то был - то инопланетный гость, то кавитянин в высоком звании. Под вечер я все-таки застала его одного, но Падула снова куда-то торопился. Увидев меня, он по привычке, не тратя времени на слова, достал и кинул на стол ключи от кабинета и бара.
  - Зайди ко мне сегодня вечером, - обратилась я к его удаляющейся спине. - Надо поговорить.
  Тони на секунду замедлил шаг, и я решила, что он меня услышал. Но приехал он ко мне в тот вечер вовсе не для разговора со мной.
  
  - Почему ты молчишь? Ты что-то от меня скрываешь? - выпытывал Падула, расхаживая в ботинках по моему ковру (ну да, теперь уже моему - к хорошему же быстро привыкаешь). - Я не для того тебя отправил на раскопки, чтобы ты мне лапшу на уши вешал. Ты приехал с пустыми руками. Что значит, не было возможности взять образцы? Мог бы отколупать хотя бы маленький камушек!
  - Если б это было возможно, я бы привез образец. Но каждый раз, как только мы собирались дотронуться до этой уникальной породы - просто прикоснуться! - возникала нешуточная вулканическая активность. Это словно живая сущность. Она будто бы мыслит и слышит наши мысли, - отчаянно оправдывался Ференц.
  - Живые камни? Не смеши меня! - посмеялся Падула.
  - Камни могут быть живыми, - вступилась я, вспомнив свой медальон, который всегда подсказывал мне, что делать, не давал погибнуть и даже - чего греха таить - посылал спасительные идеи.
  - Цыц! Ты-то еще что в этом понимаешь?.. - заткнул меня Падула.
  Лола наморщила носик. Но Соне действительно не полагалось глубоко вникать в науку. Она же была всего лишь переводчицей. Красивой, но глуповатой. Волей случая оказавшейся среди высоколобых.
  - Ну не могу я, пойми... - Ференц как будто собирался что-то еще сказать, но умолк. На его лице обозначилась нелегкая внутренняя борьба, закончившаяся победой благоразумия, заставившего утаить истину до времени. Он был небрит, очки абы как висели на носу, и он то и дело убирал их на макушку, а потом возвращал обратно.
  - Правду не можешь сказать? - Тони схватил Ференца за грудки. А я подпрыгнула от неожиданности: не собирались же они здесь драться! - Что ты там видел?
  - В том-то и дело, что я не знаю! Не знаю, что это такое. Именно потому, что не знаю, боюсь трогать. - Ференц вяло, по-товарищески, оттолкнул Мура, который вовремя опомнился и не стал строить из себя силача.
  - Слушай, Мур, давай не сегодня? Я должен сначала сам все обдумать, прежде чем как-то объяснить это тебе и другим.
  - Ну хорошо, - сдался Падула. - Даю тебе два дня на подготовку отчета.
  Уходя, Тони поманил меня рукой, чтобы якобы проводила, а на самом деле - на пару слов. Он явно собирался прибегнуть к помощи тяжелой артиллерии, точнее, легкой пехоты, поскольку весила я в то время всего ничего.
  - Выясни, что он не договаривает, - тихо приказал он, наклонившись будто бы поправить штанину, а на самом деле - к моему уху.
  - А ты когда организуешь мне переселение из этой несносной оболочки? - в ответ прошептала я.
  - Ну начинается... Чтобы завтра утром доложила все, что удастся узнать. Тогда и о твоей проблеме поговорим.
  Тони переступил порог, но вдруг вернулся и, глянув в сторону комнаты - не видит ли Ференц? - коротко поцеловал меня и быстро вышел.
  ...Я некоторое время недоуменно смотрела на захлопнувшуюся за ним дверь. А потом непроизвольно дотронулась пальцами до губ, которых только что коснулись губы Мура, и вяло удивилась мысли, что мне не хочется вот так сразу бежать в ванную и полоскать рот, как это происходило всегда после поцелуев Ференца. "Любить этого человека? - ужаснулась Лола, поймав мою случайную мысль о жене Падулы, которая его, надо полагать, все же когда-то любила. - Нужно быть сумасшедшей!"
  "Лола, ты была на том свете и видишь дальше! Подскажи, как мне поступить, - обратилась я к ней с тем, что меня в тот момент больше волновало. - Он переселит меня или просто морочит мне голову и ждет моей естественной смерти? Что со мной будет?"
  "Будущее еще не наступило", - ответила она. Но это я знала и без нее.
  
  LXXXVI
  Утром ничего я Падуле не доложила. Мне ни слова из Ференца вытянуть не удалось. Он был в таком отвратительном настроении, что к нему на кривой козе было не подъехать, от безысходности я даже стала вспоминать смешные древние пословицы. Весь вечер он раскладывал на столе чертежи и что-то в них отмечал, приговаривая то "не может быть", то "разрази меня гром". Он ведь не искал легких путей, поэтому предпочитал настоящую бумагу электронным носителям, и это чудачество всем и всегда приходилось терпеть в угоду его гениальности. А меня оно уже порядком раздражало. Ужинать он отказался, поэтому и я не стала. А в два ночи, вместо того чтобы ложиться спать, вдруг заявил, что должен ехать к себе, чтобы "кое-что сверить в расчетах". Лола надула губки, а я с облегчением выпроводила его вон. Но как только Ференц переступил порог, на меня снова накатила невыразимая тоска, и я плеснула себе немного вина.
  - Может, хватит уже бухать?! - возмущался Падула, приглядываясь ко мне. Ему не понравился мой помятый вид: в то утро я даже поленилась наложить слой-другой косметики. - Такой ты скоро вообще станешь ему не нужна.
  - Он такую меня не видел - уехал к себе в третьем часу.
  - Так вы еще и ночь провели порознь. - Он тяжело опустил на стол кулаки, отчего гулявший по столешнице котенок поджал уши и хвост. - Нет, никуда не годится! Сделай что-нибудь! Ну я не знаю... У тебя же целая тумбочка этих чудодейственных кремов и тоников.
  - Я скоро не смогу это скрывать.
  - Что? Свое пьянство?
  - Да разуй глаза: я умираю!
  - Ничего не замечаю, кроме легких признаков похмелья. Не пей больше, - запретил он.
  - А как насчет второго пристрастия?
  - Ах да, чуть не забыл. - Тони вытащил из кармана обещанные дозы.
  - Перестань тянуть время! Сколько можно? Инсценируй мою гибель и пересели, - я вперилась в него требовательным взглядом.
  - Потерпи еще немного, - сказал Падула, отворачиваясь. - Чем быстрее мы расколем Ференца, тем лучше. Это и в твоих интересах тоже!
  - Да пойми же ты, с ним так нельзя! Чем сильнее мы будем давить, тем меньше он расскажет.
  - Мне нужна эта информация сейчас! Разве ты не понимаешь? Меня на весь свет ославили как злодея и убийцу. Может статься, побег в прошлое скоро станет для меня единственным выходом. Единственной возможностью не быть отданным на суд толпы! - разбушевался Тони, снова повернувшись ко мне в своем вращающемся кресле.
  - Во-первых, пока никто не знает, что главные силы "Дао" дислоцируются на Каве, - возразила я. - Возможно, народ успокоится, разгромив твою резиденцию на Московии. Во-вторых, никто не догадывается, что ты скрываешься в теле Мура. В крайнем случае, ты спокойно можешь выдать своего двойника.
  - Это верно, - согласился Падула. - Но нас могут подслушать и предать. Тебя это, кстати, тоже касается, как главной моей подельницы. Мы теперь в одной лодке, не забывай!
  - Я из этой лодки бежать не собираюсь. По крайней мере, пока мы не сумеем нейтрализовать Макса. А чтобы нас не подслушали, давай-ка поменьше говорить в этих стенах на запретные темы. Не лучше ли переключиться на более серьезную проблему, чем эти твои раскопки? Пора рассказать Ференцу о магнитных атаках! - предложила я. - Быть может, он что-нибудь дельное посоветует. Дрю не справляется.
  - И что же мы ему скажем? Что я - Тони Падула, ты - Жека в теле покойницы, а твой оцифрованный приятель спятил и хочет повелевать миром?
  - Только вторую часть, - схватившись за внезапно заболевший живот, проговорила я и полезла в сумочку за таблетками. Теми самыми, что Нора посоветовала мне принимать после "воскрешения", чтобы облегчить боль. - И не будем уточнять, чей он бывший приятель, - проглотив сразу две пилюли не запивая, договорила я.
  - Что за колеса ты там глотаешь? - заинтерсовался Падула.
  - Обезболивающие. Я без них уже обходиться не могу.
  - Что болит?
  - Все болит, - нервно ответила я. - Говорю же, мне срочно нужно другое тело, иначе загнусь.
  - А кто их тебе назначил? - обойдя стол и отняв у меня наполовину уже опустошенную упаковку, спросил Падула. - Это же... наркотическое вещество.
  - Нора рекомендовала мне эти таблетки, чтобы пережить оживление.
  - Оживать больно?
  Он как будто с луны упал, ей-богу!
  - А ты как думаешь?! Это ведь было мертвое тело!
  - Пусть Лунг тебя осмотрит, - решил Падула и потянулся за астерофоном.
  "Только не это!" - запаниковала Лола.
  "Успокойся! Я не дам тебя в обиду", - пообещала я ей.
  - В каком смысле осмотрит? Может быть, Лола не хочет, чтобы ее осматривали! Она уже бывала под наблюдением врачей и считает, что они только причинят ей напрасную боль.
  - Лунг располагает новейшими методами диагностики. Это совсем не то же самое, что гнить в больнице для бедняков.
  - Тони, пожалуйста! - видя, что он все-таки собирается сделать по-своему, вырвалось у меня. То есть у Лолы, которая схватила его за руки. Так или иначе, я впервые назвала Падулу по имени, чем очень его смутила.
  - Это она сказала? - посмотрев на мои руки, лежащие поверх его запястий, спросил он.
  - Наверное. - Я убрала руки и отступила на шаг. - И она панически боится медиков.
  Шагнув ко мне, Падула взял меня за плечи и заставил посмотреть ему в глаза.
  - Скажи ей, что ничего плохого не произойдет. Я буду рядом.
  "Да уж, это ее успокоит!" - саркастически подумала я.
  "Не отдавай меня им!" - закричала внутри Лола. У меня помутнело перед глазами, и я рухнула в обморок прямо на руки Тони.
  
  - Если бы это начали лечить чуть раньше... - говорил Лунг. - Но теперь...
  - Что теперь? - Я услышала голос Тони и приоткрыла один глаз.
  - Метастазы повсюду. Поражены все внутренние органы, даже головной мозг. Добавь к этому наркотическую зависимость... Я вообще не понимаю, как она до сих пор дышит!
  - А если бы за лечение взялись раньше? - виновато спросил Тони.
  - Тогда финал можно было бы оттянуть.
  - Только оттянуть?
  - Плохая наследственность.
  - Но ведь в наше время не осталось неизлечимых болезней!
  - Одна осталась. Она возникла как вирус психологической перегрузки, поражающий ДНК. До сих пор медицина бессильна в борьбе с ним.
  - Значит, по ее ДНК нельзя вырастить такое же в точности человеческое тело? - похоже, это волновало Тони больше всего.
  - Увы! Оно изначально будет поражено вирусом. Ты говоришь, она наркозависима?
  - Да.
  - Метод лечения был выбран верно. Другого пути продлить ей жизнь не было: шоковая эмоциональная разрядка и обезболивание. Тот, кто посоветовал ей принимать наркотики, либо был хорошим специалистом, либо...
  - Либо конченым подонком, - закончил за него предложение Падула.
  - Либо это случайность! Ей было больно, и она интуитивно облегчала себе страдания таким способом.
  - Сколько может прожить это тело?
  - Трудно сказать. Месяц, неделю... Это может случиться когда угодно. Все органы работают абы как.
  - Ты можешь совершить чудо, Лунг? Продли мне ее жизнь еще хотя бы месяца на два! - просил Падула.
  - Что значит продли? Если бы я мог! Включи мозги, Тони, мы потеряем обеих! Назначь день, а я все подготовлю. С этим нельзя тянуть.
  - Ну хорошо, хорошо! Я подумаю. А теперь приведи ее в чувство.
  В чувство я пришла уже давно, просто прикидывалась, будто еще в отключке, чтобы послушать, о чем они говорят.
  "Черствая скотина! - внутренне возмущалась я. - Не любит он тебя, Лола. Ему важнее, чтобы Ференц доделал свою работу, чем твои страдания".
  Я сделала вид, что очухалась от нашатыря. Но когда обнаружила, что меня переодели в полупрозрачный комбинезон, чтобы пропустить через сканирующий обруч, пришла в бешенство.
  - Да как вы посмели до меня дотрагиваться! - вскочив, разъярилась я. - Кто вам разрешал?
  Я схватила первый подвернувшийся под руку прибор и собиралась запустить им в Лунга, но Тони крепко стиснул мне запястье, моя рука беспомощно задергалась в его клешне.
  - Лунг, оставь нас, - попросил Тони.
  - Это очень дорогой прибор, - предупредил тот, уходя.
  - Вот твоя одежда, - Падула взял со стула и протянул мне платье. - Я отвернусь.
  Убедившись, что он не подсматривает, я стала одеваться. Пока созерцала его затылок, меня несколько раз подмывало схватить что-нибудь тяжелое. Но ведь он же успеет среагировать!
  - Что вы собираетесь со мной делать? - спросила я, застегивая последнюю пуговицу.
  - Скоро будем тебя переселять.
  - Когда?
  - Как только доделаем дело.
  
  LXXXVII
  Ференц на меня почти не смотрел, но это было даже к лучшему - Лоле становилось все хуже, а он был так занят работой, что не замечал, как быстро она сдает. Но безжалостный Тони Падула не щадил ничьих сил, в том числе своих собственных. Он мог пахать как проклятый днем и ночью и со всех остальных тоже три шкуры драл. Мы почти не спали. Все на ушах стояли, стремясь разгадать тайну повторяющихся магнитных атак.
  Дрю удалось усовершенствовать систему защиты, не позволившую Максу продолжать творить произвол с нашим оборудованием. Защитные энергетические купола были установлены вокруг института и вокруг домов каждого сотрудника "Дао" - на случай, если Максу вздумается оказывать психологическое воздействие на персонал. Кроме того, Дрю снабдил каждого из нас "бронекорсетами" (название придумал он же), представляющими собой легкие бронежилеты, отражающие не только пули, но и возможное эмоциональное давление. На этом дело стало. Мы даже не были уверены на сто процентов, эффективна ли такая экипировка.
  
  - Как он это делает? Планеты расположены в разных частях галактики в миллионах световых лет друг от друга! - дивился Падула, просматривая новости о беспорядках, происходящих в различных уголках мира, когда мы втроем - он, я и Ференц - как-то вечером засиделись в институте. - Сколько же энергии нужно, чтобы охватить такое расстояние! Где он ее берет?
  Лично мне смотреть новости к тому времени уже наскучило: по всем каналам только и трезвонили, что о массовых выступлениях против корпорации "Дао". Толпы людей митинговали, неся транспаранты с лозунгами типа "Отправим живодеров в ад!" и "Смерть Тони Падуле!". Кульминацией последнего репортажа с главной площади столицы Московии стало выступление какой-то полоумной девицы, которая орала в микрофон: "Хватит прятаться, трус! Выходи! Собаке - собачья смерть!". Наблюдать все это не доставляло Тони никакого удовольствия, однако он не оставлял без внимания ничего, что касалось его персоны во Всемирной информационной паутине и социальных сетях.
  - Вероятно, это вещество в недрах планеты - нечто вроде силовой станции, - пытался найти объяснение загадочному явлению Ференц, и мы с Тони тут же обратились в слух. - Наш виртуальный оппонент каким-то образом сумел наладить с ним ментальный контакт и научился оказывать воздействие на вещественный мир одной только силой мысли. Судя по тому, что происходит сейчас, он еще не до конца разобрался, как с этим управляться, и пока, надо полагать, тренируется. Но если так пойдет и дальше, ему удастся захватить абсолютную власть над всем сущим, и мы не сможем ему противостоять.
  Дело принимало неожиданный оборот: то, что недоговаривал Ференц о веществе из недр планеты, аналогичном тому, из которого был изготовлен мой медальон, оказалось в прямой связи с энергетическими атаками Макса. Недопустимо было упускать нить этой темы, пока у нашего гения развязался язык.
  - Соня видит, э-э-э... сны, которые, как мы полагаем, связаны с деятельностью этого выродка, - пошел ва-банк Падула.
  - Что за сны?
  - На меня как будто пытаются оказать давление, чтобы я вам тут всячески мешала, - соврала я. - А я сопротивляюсь.
  - Почему ты мне не сказала? - взволновался Ференц.
  - Потому что тебя не было, - нашлась я. - Но я сказала... Муру. - Указала я на Падулу.
  - Надо немедленно подключить твой мозг к компьютеру и попытаться соотнести входящие и исходящие импульсы.
  Я кинула на Тони взгляд утопающего.
  - Дело серьезнее, чем тебе представляется, - пришел он на помощь. - Узнав об этом, руководство "Дао" возьмет дело на личный контроль. Жизнь Сони окажется в опасности, и я уже ничего не смогу решать.
  - Да, ты прав, они ее не пожалеют, - проговорил Ференц, снова кинув на меня тревожный взгляд. - Что же делать?
  - Возможно, Соне не следует покидать эти стены, - завел свою шарманку Тони. - Территория института теперь защищена от психологического воздействия - Лунг участвовал в создании этой системы, и я ему доверяю...
  - Дело не в непогрешимости системы. Если все и вся подчинится Максу, этому клочку Вселенной все равно долго не продержаться! - возразила я.
  - Соня права, - поддержал Ференц. - Если в глубине планеты спрятан генератор, к которому ему удалось подобрать ключ, он вскоре будет контролировать всю галактику. Ты сам видишь, что про нас говорят и пишут! Правда о "Дао" десятилетиями не могла просочиться в массы, и нате вам, пожалуйста, в течение нескольких дней все всплывает на поверхность.
  - Кто же мог создать такой генератор? - недоуменно произнес Падула.
  - Возможно, древние люди.
  - Древние люди? Что они понимали!
  - Быть может, они были намного умнее нас.
  - Пока умнее нас только один поганец, которого нужно во что бы то ни стало устранить, - подытожил Тони.
  - А... у тебя достаточно полномочий для таких действий? - спросил Ференц. - Если наверху узнают, что мы что-то скрываем и своевольничаем, нам тут всем несдобровать.
  - Не волнуйся, полномочий у меня более чем достаточно. Я получаю инструкции от самого Тони Падулы, - сказал Тони Падула. - Главное - не сболтнуть лишнего.
  - Но почему этот виртуальный негодяй выбрал для мозговой атаки Соню? - продолжал сокрушаться Ференц.
  - Может быть, она показалась ему наиболее слабой и беззащитной из всех нас? Самой невинной?.. - с одной мне заметной иронией покосился на меня Тони.
  - Это еще не все, коллеги, - подала я голос, и они оба обернулись ко мне. - Он назначил мне свидание.
  Это было правдой. В ту ночь, когда Дрю запустил усовершенствованную систему защиты, я увидела сон: Макс стоял по ту сторону прозрачной стены и, щупая ее руками, удивлялся и негодовал, что не может до меня добраться. А спустя еще пару дней он, по-прежнему находясь по ту сторону невидимой преграды, предложил мне самой выбрать место для мирных переговоров в любой точке галактики.
  
  - Я выбрал место "стрелки", - сказал Тони, разбудив нас с Ференцем ранним утром. - Итальянский собор на Московии.
  - Но там же всегда полно туристов! И почему на Московии? - недоумевал совершенно не выспавшийся Ференц.
  - Тамошний падре - мой старый знакомый. Он организует нам пустой храм на несколько часов. Сможем спокойно поговорить. А на Московии - ну... потому что дома и стены помогают, - объяснил свой выбор Падула.
  - Вообще-то свидание назначено мне! - напомнила я.
  - Одна не пойдешь. Моя компания тебе не повредит. А Ференц будет фиксировать волны на расстоянии, - решил Тони. - Так что оба собирайте чемоданы, завтра утром телепортируемся.
  Во время сборов на душе у меня заметно посветлело. Грядущее путешествие представлялось глотком свежего воздуха. Я истосковалась по Московии, казавшейся мне по сравнению с унылой Кавой чуть ли не раем, где каждый день - праздник жизни и повсюду улыбчивые лица вежливых туристов. Люди прилетали на эту планету в отпуск и, сами того не осознавая, дарили ее жителям часть своего позитивного настроя. К тому же в столице Московии был мягкий ровный климат круглый год, а бесконечная зима Кавы уже в печенках сидела.
  Чемоданное настроение сопутствовало мне целый день, я совершенно забыла об усталости и даже подарила Ференцу полноценную ночь любви.
  - Как же у вас тут холодно, - сидя на подоконнике с кружкой горячего чая и глядя в окно на заснеженный город по ту сторону стеклянной стены колпака, говорила я утром накануне телепортации. - Но красиво.
  - Кава - удивительная планета, - подойдя к окну, сказал Ференц. - Я здесь родился и много лет изучал ее. В ней столько загадок! Когда-нибудь, когда все это безумие закончится, я расскажу тебе, что мне удалось узнать об этой планете. Я покажу тебе необыкновенные, фантастические места... Я хочу показать тебе так много!
  Он обнял меня крепко, и Лола прижалась к нему, словно в последний раз.
  
  LXXXVIII
  - Ты ничего странного не чувствуешь? - спросила я, держа Тони под руку. Вокруг было очень уж тихо: лишь пустые скамьи, каменные статуи и удушливо-сладкий запах ладана.
  - Странного - нет. Так и должно быть в храме. Тут акустика такая, что слышно, как таракан пробежит. И даже шепот оглушает! Этот итальянский собор - увеличенная копия Миланского. Такой стоял на родине моих предков. Стиль - пламенеющая готика. Сто тридцать пять шпилей и почти три с половиной тысячи статуй и барельефов внутри и снаружи, - просвещал меня Падула. - Мне всегда нравилась архитектура Московии: здесь есть все, что было когда-либо на Земле. Ну, кроме разве что каких-нибудь халуп. И все такое монументальное: если собор - то вдвое, втрое выше, чем его земной вариант. Хотя, говорят, и на Земле Миланский собор был одним из самых больших церковных сооружений...
  Наши шаги гулко отдавались в пустынном зале, а голоса, словно произнесенные в микрофон с функцией легкого эха, звучали чисто и громко в поразительной тишине. Солнечные лучи падали сквозь стрельчатые окна на пол, выложенный узорчатыми каменными плитами, от которых исходила приятная прохлада.
  - Да нет же, я что-то чувствую! - возразила я, вырвавшись из оцепенения красоты и покоя.
  ...Я же говорила, что давно научилась угадывать его присутствие.
  - Да, он должен вот-вот появиться, - подтвердил Тони. - Если вообще собирается почтить нас своим визитом. - Ладонь Падулы неосторожно скользнула по моей спине. В этом жесте не было ничего пошлого, но Диса, выследившего нас и пришедшего следом, он вывел из себя.
  - А ну хватит ее лапать! - его голос прорезал густой неподвижный воздух.
  - Я кого-то лапал? - уточнил Падула, обернувшись. Он как будто даже не удивился появлению Диса в столь необычном месте в столь неподходящее время.
  - Честное слово, смотреть противно! Вы делаете вид, что между вами ничего нет, но это происходит у меня прямо перед носом.
  - О чем ты, Дис? И что ты вообще здесь делаешь? - напустилась я на него. - Уходи немедленно. У нас важная встреча.
  - Встреча у вас? Черта лысого я уйду! Только попробуй еще раз до нее дотронуться - и я тебя на месте прикончу, - сказал Дис Падуле и выхватил из-за пояса одну из своих пушек. Он был на взводе.
  - Не смей угрожать мне. Я создал тебя! - громовой голос Падулы вознесся к самому куполу собора, и где-то высоко захлопали крыльями испуганные голуби.
  - Прекрати мнить себя моим создателем. Ты всего лишь мой биологический отец, не больше. Мою личность ты не создавал!
  - Личность? - скептически переспросил Падула. - Да ты личностью-то никогда и не был. Я пытался выбить из тебя дурь, но так и не смог.
  - Тони! - вырвалось у меня. Я испугалась, что Дис выстрелит.
  - А-а! Так значит, уже просто Тони?..
  - Ну конечно, ты создал себя сам! - продолжал Падула, картинно разведя руки в стороны. - Пошел наперекор, стал моей полной противоположностью. Сама справедливость! Взламывал мои системы, отпуская на волю оцифрованные души, и вставлял мне палки в колеса последние несколько десятков лет. Кто вбил всю эту дрянь тебе в голову?
  - Я сам так решил.
  - Да ты просто идиот!.. Но это еще куда ни шло, - остыв, одернул пиджак Тони. - Но как мы с тобой докатились до того, что бабу поделить не можем?..
  - Что-о?!
  Дис ринулся на отца, и неизвестно, чем бы все закончилось, если бы внезапно из тени прямо за спиной Диса не появился Макс. Он приставил оружие к затылку Диса, и тот замер.
  - Хватит тут ломать семейную комедию! - зазвучал его негромкий насмешливый голос. - Надоело. Тошнит. Если уж на то пошло, то последнюю сотню лет это моя баба.
  Лола спряталась за спину Падулы.
  - Макс, твой выход позже, - сухо произнес Тони, снова взглянув на свои часы. - У нас есть еще... полторы минуты. Дай пообщаться по-семейному. Мы с сыном столько лет не виделись!
  - Отныне мой выход будет, когда я сам решу! - огрызнулся Макс, передергивая затвор. - Как же давно я хотел это сделать, - еле сдерживаясь, признался он. Его потряхивало от удовольствия.
  - Не смей! - гневно сверкнул глазами Падула.
  - Что не сметь? Пристрелить твоего сосунка или тебя ослушаться?
  Я уловила движение Диса. Он пригнулся и врезал Максу под дых. Но тот словно ничего и не почувствовал, а вот Дис со сдавленным воплем согнулся пополам - слишком много силы вложил в удар.
  Макс злобно усмехнулся:
  - Я переселился в подходящую оболочку.
  Тони потер кулаки, сверля его взглядом:
  - Ты что еще задумал, осел? Мы пришли как парламентеры, а в них не стреляют.
  - Его я не приглашал, - указал он на Диса. - Только ты и она.
  - А ну спрячь оружие.
  - Слушаюсь, папочка, - сказал Макс тоненьким голоском и выстрелил в Диса. Но не с намерением убить, лишь ради забавы прострелил Дису ногу.
  - Что ты творишь, твою мать?! Мужик ты или нет? Давай, убей лежачего! - вскричал Падула, а я кинулась к раненому.
  - Я матери не знал, - сухо ответил Макс. - А мужиком, да и человеком вообще, перестал быть лет сто назад, как и ты. Мы теперь высшие существа. Так что не надо мне тут соплей этих... - Он снова прицелился в Диса, но я героически закрыла его собой - на мне был бронекорсет.
  - Красиво здесь. - Осмотревшись, Макс вмиг словно забыл о нас и, передумав кого бы то ни было убивать, опустил ствол. А потом, отступив шага на два, в тень, словно растворился в воздухе.
  - Как он это сделал? - изумился Тони.
  - Похоже, научился телепортироваться без телепортов, - предположила я, перевязывая шейным шифоновым платком рану Диса.
  - Отец, я жалок в этом теле, - скулил тот, сидя на полу. - Мне нужно такое, как у тебя.
  - Раньше надо было думать, - озираясь по сторонам и о чем-то размышляя, отвечал Падула.
  - Так этот выродок быстро меня прикончит. Мне нужно другое тело! Помоги мне переселиться в биокиборга.
  - Что я слышу? - присев на корточки возле сына, сказал Падула. - Тебе нужна помощь? Ты просишь папу о помощи? - с сарказмом произнес он, вглядываясь в лицо Диса. - А кто говорил мне, что сам со всем справится? Что он личность! Если ты личность, ты справишься в любом теле. Нога заживет, - пощупав, пообещал он. - А свою мышечную слабость можешь компенсировать оружием и хитростью.
  - Издеваешься? - взглянув на него, спросил Дис.
  - Нисколько. Посмотри на Жеку! И подключи мозги. Если они у тебя есть, - добавил Тони и встал. - Но это вряд ли. Если бы были, ты б не явился сюда без защиты. Макс мог тебя прикончить в два счета, но почему-то не сделал этого. Почему?.. - загрузился Падула. - Он как будто и правда играет с нами. Разгадать бы его тактику!
  - Ладно! - решительно сказал Дис, поднимаясь с моей помощью, но тут же оттолкнув мою руку. - Я найду способ уничтожить его. Клянусь, он мне за все заплатит! А потом я и с тобой поквитаюсь.
  - Твои клятвы вот уже где сидят, - устало отмахнулся Падула, проведя ребром ладони по горлу и опускаясь на одну из сотни пустых скамей. - Лучше бы цель в жизни поставил достойную, чем все делать мне назло.
  Дис заковылял к выходу.
  - Ты никуда не пойдешь! - воспротивилась я, хватая его под руку.
  - Еще как пойду.
  - Мы отвезем тебя к Лунгу.
  Дис вырвал у меня свою руку и двинулся дальше.
  - А-а... Пускай идет, пока я его отпускаю, - махнул рукой Падула. - Идите оба куда хотите! - видя, что я не отстаю от Диса, добавил он и остался созерцать фрески и барельефы.
  Переговоры были сорваны.
  - Остаешься с ним? - спросил Дис, когда я проводила его до аэромобиля.
  - Береги себя, - вместо ответа сказала я.
  - Поверить не могу...
  - У нас общее дело.
  - А со мной ты "общего дела" иметь не хочешь?
  Я молчала.
  Дис со злой усмешкой покачал головой, сел в машину и дал по газам.
  
  Возвращаясь, я задержалась у входа в собор, разглядывая мраморные барельефы фасада и бронзовое литье главных дверей с изображениями библейских сцен. Мельчайшие детали были отлиты из металла с такой точностью, что легенда словно оживала перед глазами, не нуждаясь в объяснениях. Вот рождение Бога, вот Его казнь... Вот Божья Матерь, скорбящая над телом Христа... Корова, будто бы с любопытством заглядывающая в ясли, где родился божественный младенец... Падула сказал, что здесь тысячи барельефов. Пусть это копия собора, но ведь существовал и оргинал! Сколько же времени требовалось древним людям, чтобы вручную создать такую красотищу?..
  - А-а, вот и ты, - будто все это время ожидая моего возвращения, протянул Тони. Он сидел на скамье, запрокинув голову. - Правда, шикарная работа? Все эти ангелы, архангелы, апостолы... Что он там с тобой делал? - спросил он насчет Макса. - Ты, когда его видишь, в лице меняешься.
  - Я его прикончу, - пообещала я и опустилась рядом на скамью, все еще под впечатлением от архитектурного чуда. Падула понял это по моему блуждающему взгляду.
  - На капителях этих колонн изображены святые мученики, и несть им числа. Все пострадали за веру. Было же время, не то что сейчас, - философствовал он.
  - А там кто? - спросила я, указав на статую рядом с амвоном.
  - Где?
  - Вон тот, в плаще.
  - А это святой Варфоломей. И это не плащ, а его собственная кожа, - сказал Падула, тяжело поднялся со скамьи и побрел в сторону статуи.
  - Как кожа? - я поднялась вслед за ним.
  - По преданию, Варфоломей был одним из двенадцати апостолов - учеников Христа. После вознесения учителя он отправился проповедовать истинную веру в единого Бога. Но язычники распяли его вверх ногами. Однако Варфоломей и в таком положении не прекратил своей проповеди. За это с него живьем содрали кожу и лишь затем обезглавили.
  - Где ты набрался таких жутких историй? - ужаснулась я.
  - Много читал в детстве.
  - И такое чтиво доставляло тебе удовольствие?
  - Не доставляло. Просто хотел все знать. Все о человеческой природе. Ты что же думаешь, ради забавы стращают народ такими вот фресками и статуями? Что люди однажды пришли к Богу вот так запросто, без кровопролитий и искушений? Просто поверили - и все? Без всех этих кошмаров и мук? - он обвел рукой пространство вокруг себя. - Что все это сказки - про распятие, содранную кожу, четвертование, казни и пытки?.. Нет, это, между прочим, было! Историю нужно знать. Потому что тот, кто забывает свое прошлое, обречен пережить его заново.
  - Ты что же, верующий? - с долей скептицизма спросила я, пристыженная в своем черном невежестве в вопросах религии.
  Падула не ответил.
  Я с любопытством взглянула на него. А потом увидела, что к нам мелкими шажками семенит маленький сухой старичок в длинной черной рясе.
  - А вот и падре Абеле! - обрадовался Падула, шагнув навстречу падре, и стало понятно, что он чуть ли не вдвое превосходит священника ростом.
  
  - Мальчик мой! - воскликнул падре Абеле, беря в свои костлявые руки крепкие ладони Мура и лишь мельком взглянув на меня. Обращение "мальчик мой" по отношению к Падуле резануло слух. - Сколько же лет мы не виделись! Слышал о твоей беде. Но я предупреждал! - он поднял вверх длинный кривой палец. - Рано или поздно все тайное становится явным, и тебя, даже тебя, Тони, выведут на чистую воду.
  - Падре, я ее не убивал! - помянул старое Падула. Как будто все эти сто с лишним лет он только и пытался убедить окружающих в том, что его жена Эвелина погибла не по его вине.
  - Я знаю, знаю! - поспешил с ответом Абеле и потряс руки Тони, которые продолжал держать в своих. - Но твои поступки не ограничиваются этим. Ты был слишком всесилен и возгордился - этому греху трудно противостоять. Пришло время пожинать плоды и отвечать за содеянное.
  - Ты же понимаешь, половина того, что говорят обо мне сегодня, - ложь. Это проделки того типа, с которым мы собирались здесь поболтать. Да не вышло.
  - Я все слышал. Помешал твой сын? Это был он, Дис? - спросил Абеле.
  Тони кивнул.
  - Я узнал его по голосу. М-да... У вас с ним всегда были непростые отношения.
  Падула молча опустил голову.
  - Хочешь исповедоваться? - предложил Абеле, снова коротко взглянув на меня.
  - Не сегодня, - сказал Падула. - Сначала нужно устранить гордеца, возжелавшего занять место Всевышнего.
  Падре посмотрел на нас с тоскою и, глубоко вздохнув, произнес:
  - Что ж... Пути Господни неисповедимы. Благословляю вас, дети мои, на священную борьбу. И да пребудут с вами мужество и силы небесные!
  
  - Как прошло? - не оборачиваясь, спросил Ференц, услышав, что мы вернулись.
  - Да никак! Он там фокусы нам показывал, - говорил Падула, входя в комнату, снимая пиджак и вешая его на спинку стула, на котором сидел Ференц и рисовал с помощью графического редактора сложную трехмерную диаграмму. - Появился из ниоткуда, потом растворился в воздухе. А что это ты тут рисуешь?
  - Скорее всего, это был его... назовем это фантомом, - предположил Ференц, не отрывая взгляда от своей работы. - Он слишком умен, чтобы рисковать своим... назовем это сервером.
  Я угадала в голограмме схематическое изображение вулкана в разрезе.
  - Самая сильная... назовем это активностью... - продолжал Ференц.
  - Назовем-назовем! - нетерпеливо передразнил Падула, тоже рассматривая голограмму. - Хватит неологизмов! Где самая сильная активность его сервера? - тем не менее выразился он "неологизмами".
  - На Каве, неподалеку от столицы. Но не в городе, а вот тут, в лесу, - он открыл другой трехмерный файл и увеличил карту местности. - Там какое-то озеро, что ли.
  - Что делать серверу в этой глуши лесной? - удивилась я, разглядывая невзрачное болотце.
  - Понятия не имею, с чем мы имеем дело, простите за тавтологию, - произнес Ференц. - Но мне это совсем не нравится. Точки активности на разных планетах постоянно перемещаются, а все... назовем это лучами... так вот, все лучи сходятся на том самом вулкане, где проводятся раскопки. То есть проводились - когда я уезжал, их уже сворачивали.
  В дверь позвонили, и Ференц умолк.
  - Я посмотрю, кто это, - вызвался Падула и оставил нас.
  
  - Там тебя какой-то рыжий недотепа спрашивает, - сообщил он, вернувшись через полминуты.
  - Рыжий? - я помчалась к двери.
  - Говорит, что старый знакомый.
  Похудевший Рик стоял на пороге, как бедный родственник, стушевавшись от великолепия апартаментов. Тони на отель денег не пожалел.
  - С ума сошел приходить сюда! Да ты знаешь, кто этот человек? - указала я пальцем через плечо, имея в виду Падулу.
  - Лола, мне наплевать, какие у тебя крутые любовники. Даже рад за тебя! Я пришел предупредить: Стеф видел тебя сегодня и узнал. Он собрал здесь целую банду, они промышляют сутенерством и продажей наркотиков. Зря ты вернулась на Московию. Теперь он знает, что ты жива, и может выследить.
  - А ты-то сам что здесь делаешь? И как узнал о Стефе?
  - Это неважно. Главное, что ты предупреждена. И еще: клиострон я тебе поставлять больше не смогу, ты уж извини, поищи другие каналы, - сказал он и, дотронувшись до моего плеча, - надо думать, на прощание - скрылся за дверью.
  
  - ...Попробую создать "чертей", чтобы запустить в его программу, - когда я вошла в комнату, Ференц продолжал сыпать придумываемыми на ходу терминами.
  - Что еще за черти? - спрашивал Падула.
  - А сработает? - вмиг заинтересовавшись "чертями", я напрочь забыла о Рыжем.
  
  LXXXIX
  Лола выглядела расстроенной. Она торопливо собирала с пола и ссыпала в сумочку осколки битого стекла и вскоре изранила себе все руки. В дверь позвонили. Подняв голову, она некоторое время смотрела на дверь и не двигалась с места. А я смотрела на нее, не понимая, почему она не спешит открывать. И я уже собиралась задать ей этот вопрос, когда до меня вдруг дошло, что звонят не во сне, а наяву.
  - Сама открывай, - растворяясь, произнесла Лола и вытолкнула меня из моего же сновидения.
  
  Я приподнялась в постели. Ференца не было. А звонок настойчиво повторялся. Кое-как заставив себя пробудиться от наркотического сна, я поднялась и, пошатываясь, пошла к двери. За дверью стоял курьер. Он протянул мне конверт.
  ...Всей кожей я почувствовала беду и сразу же вскрыла конверт. В письме была всего лишь пара строчек: "Если хочешь увидеть своего очкарика живым, приходи в полночь на угол 105-й и 318-й улиц одна. Твой бывший". У меня задрожали руки, и я чуть было не выронила листок электронной бумаги из рук.
  - С вами все в порядке? - побеспокоился курьер.
  - Д-да... И-идите... - я махнула рукой и захлопнула дверь.
  До полуночи оставалось каких-нибудь полчаса.
  - Лола? - позвала я. - Что мне делать?
  Тишина.
  - Лола! Я не пойду!
  "Ты пойдешь!" - ее голос был страшен, а вид - и того более. Я увидела прозрачный силуэт прямо перед собой: она была в желтом платье, с окровавленной грудью и с ножом в руке. Лола замахнулась этим ножом, точно собиралась вонзить его в меня, и неведомая сила отшвырнула меня к стене.
  Я привыкла не бояться ее выходок, была уверена, что призрак не может причинить мне физического вреда. Получается, ошибалась. Толчок вышел весьма ощутимым - ударившись спиной о стену, я закашлялась.
  - Ты отправляешь меня на верную смерть, - прошептала я, обращаясь к пустому пространству комнаты. Видение исчезло. - Они убьют и его, и меня.
  Лола молчала. Она уже все решила за нас обеих. Я не могла не пойти.
  Наскоро собираясь на свидание с верной смертью, я напряженно думала. Винить в происходящем приходилось лишь себя. Когда вчера вечером пришел Рик, я должна была забить тревогу, чтобы уберечь Ференца. Закрыв за Рыжим дверь, я шла в комнату с намерением предупредить Ференца о грозящей ему опасности, а если не послушает, не отпускать из квартиры ни под каким предлогом! Но мы трое - я, Ференц и Тони - так увлеклись разговором о том, как лучше одолеть Макса, что я совсем позабыла об угрозе. А может быть, посчитала ее незначительной.
  - Пора разнообразить твою жизнь! - потирал руки Тони, подтвердив запуск вируса. До поздней ночи мы наблюдали, как он медленно пожирает небольшие участки распространенного Максом по Вселенной энергетического поля. Но понимая, что это долгий процесс и неплохо бы поспать, решили продолжить утром. Тони ушел, пожелав нам спокойной ночи, а мы с Ференцем, как обычно, занялись любовью. Потом пришло время ширяться, и я отключилась, так и не предупредив его...
  Все случилось, когда я спала. А предположить, как случилось, было несложно. Стеф с приятелями выследил моих "крутых любовников". Но к Тони они сунуться не рискнули, увидев его лимузин и охранников. А Ференц, надо полагать, отправился прогуляться теплой весенней ночью, пока я "летала": он любил посмотреть на звезды перед сном и поразмышлять о вечном. И стал легкой добычей: подъехала машина, его чем-нибудь огрели по умной голове и запихнули в багажник...
  До обозначенного в письме угла было не больше десяти минут ходьбы. Я хотела предупредить Тони, но Лола выбила астерофон у меня из рук. Во время удара об асфальт дисплей треснул, и астерофон перестал реагировать на мои попытки позвонить.
  "Если ты сообщишь Тони, он тебя не отпустит, и они убьют Ференца", - сказала мне Лола.
  - Но они и так его убьют!
  "Я хочу его увидеть, - как полоумная, твердила она. - Хочу увидеть, пусть даже в последний раз!"
  Ноги сами несли меня к месту встречи. Ночная свежесть пробирала до костей. Страшнее всего было знать, что нет ни малейшей надежды выжить: моя жизнь должна была оборваться лишь ради того, чтобы они увиделись перед вечной разлукой - покойница и обреченный стать покойником в самое ближайшее время. Каждое мое намерение развернуться и побежать прочь без оглядки Лола упреждала страшным шепотом: "Даже не думай!". На середине пути я все-таки собрала в кулак всю свою силу воли и попыталась пойти в обратном направлении. Однако тут же споткнулась, словно кто-то поставил мне подножку. И снова направилась, куда было нужно Лоле.
  На углу стоял противный тип с пистолетом. Он проверил, нет ли у меня оружия, а затем грубо толкнул в спину. Мы спустились на подземную парковку ближайшего здания. Там я увидела его...
  - Сколько лет, сколько зим! - протянул Стеф, высокий красавчик-блондин со смазливым лицом, искаженным наглой ухмылкой еще не заматеревшего хулигана. Наверняка он был младше Лолы, как минимум, лет на пять. - Как же это некрасиво с твоей стороны! Я научил тебя охмурять мужиков, а ты продолжаешь бизнес без меня? И делиться не хочешь.
  - Сколько тебе нужно? Я достану любую сумму.
  - Э-э, нет, подруга! Так не пойдет. Сначала ты меня кинула, а теперь хочешь откупиться? Мне нужно нечто большее, чем деньги.
  - Что же тебе нужно?
  - Расплата за грехи, Лола! За твои грехи, - подойдя вплотную, он провел стволом пистолета по моему лицу - от виска до подбородка.
  - А ты у нас безгрешный, я смотрю? - я бесстрашно взглянула в его глаза. - Сам-то, небось, наркоту не употребляешь? Только других на иглу подсаживаешь.
  - Надо же?! - картинно удивился он красноречию бывшей подружки. - Это твой очкарик тебя науськал? Сама бы ты не сумела связать столько слов в одно предложение.
  - Где он?
  Стеф дал знак своим ребятам, и они выволокли из припаркованного неподалеку аэромобиля совершенно спокойного Ференца со связанными руками. Его жестко подтолкнули в нашу сторону, но Ференц устоял на ногах, и даже очки удержались у него на носу.
  - Можете попрощаться, - разрешил Стеф. - Потому что жить вам осталось недолго.
  Лола смотрела на Ференца во все глаза. И ее глаза, словно оправдываясь, говорили ему: "Я не могла не прийти!". Но он смотрел без укора: его взгляд ненавязчиво блуждал по лицам и стволам собравшихся в подземном помещении людей, и я поняла, что Ференц оценивает ситуацию. Но у него были связаны руки, не говоря уже о том, что мы оба были безоружны. Их было четверо, а нас двое.
  - Честное слово, я считал, что прикончил тебя! - продолжал Стеф, стоя между нами. - До сих пор не пойму, как ты выжила. Я ведь вонзил нож в самое сердце! Но вот ты стоишь передо мной живая... и, как всегда, такая красивая, - зайдя мне за спину, Стеф понюхал мои волосы. От его дыхания мерзкие мурашки поползли по коже. - Странно. Казалось бы, надо всего лишь нажать на спусковой крючок, а я все тяну время. Чего я боюсь? А вдруг ты опять оживешь?.. - Стеф прицелился в Ференца через мое плечо.
  ...Жизнь затормозила ход. Я словно видела ее полет под откос, траекторией напоминающий падение подбитого вертолета. Прошла вечность быстрых безжалостных секунд, в продолжение которых Лола смотрела в глаза любимого. И там, в его глазах, я приметила нарастающее напряжение, граничащее с напряжением кошки, готовящейся к прыжку. Уж не знаю, как, но я предугадала этот момент и, схватив руку Стефа, нависшую с пистолетом над моим плечом, дернула ее вниз как раз тогда, когда Ференц врезал стоявшему позади него парню в челюсть. Мы бросились бежать. Но Стеф снова вскинул пушку и выстрелил.
  ...Я увидела спину Ференца в белом пиджаке, в мгновение окрасившуюся кровью. Он рухнул сначала на колени, а потом лицом вниз на бетонный пол.
  Я бросилась к нему. Меня перестало волновать, что будет со мной. Почему-то больше не стреляли. Я опустилась рядом с Ференцем и перевернула его на спину. Он еще дышал. Очки слетели, и Ференц смотрел невидящим взглядом широко раскрытых глаз куда-то вверх, а губы его быстро-быстро шевелились, словно он шептал молитву. Но то была не молитва. Лишь когда он крепко схватил мою руку, до меня вдруг дошло: он пытается что-то сказать.
  - Земля... - наконец еле слышно прохрипел Ференц.
  - Что? Что ты говоришь? - я наклонилась к самому его лицу, стараясь уловить каждый звук, каждое движение его губ. Но сосредоточиться было сложно, потому что я всей душой чувствовала бесконечное горе Лолы, на руках которой умирал ее возлюбленный.
  - Кава - это Земля, - собравшись с силами, громче простонал Ференц. - Мы на Земле! Люблю тебя, малышка...
  Он закатил глаза, и в пустом гулком помещении раздался душераздирающий крик Лолы. Она обливалась слезами над телом Ференца, а я чувствовала затылком, что Стеф наслаждается ее горем, не торопясь убивать - успеется, никуда я не денусь. О, как много моих врагов жестоко поплатилось за эту преступную небрежность!..
  Потом я почувствовала, что Стефа начала раздражать слишком искренняя скорбь Лолы по поводу утраты любовника, и он прицелился в меня. Я даже услышала, как его палец лег на курок. А потом прогремел выстрел, и я подумала: ну вот и все...
  Однако за первым выстрелом последовали еще несколько, а я все еще сидела, зажмурившись, подле Ференца, и со мной ничего не сделалось. Распахнув глаза, я обернулась посмотреть, что происходит за спиной.
  Дис, прихрамывая, но решительным шагом направлялся ко мне с пушками в обеих руках, на ходу контрольными выстрелами добивая бандитов. Что до Лолы, то она снова отвернулась к телу Ференца, обняла, уткнулась в его плечо лицом, и надолго безутешно разрыдалась.
  ...Я плакала так долго, что потеряла счет времени.
  - Жека! - возвышаясь надо мной, в который раз позвал Дис.
  Лола рыдала, цепляясь руками за одежду Ференца. Потом отстранилась, помотав головой, будто не желая верить, что он мертв, и снова бросилась ему на грудь.
  - Жека! - громче повторил Дис. - Пойдем. Надо уходить!
  - Почему? - навзрыд произнесла я, обратив к Дису заплаканное лицо. - Почему ты не пришел раньше?!
  
  Тони примчался через три минуты, узнав о случившемся. Я наотрез отказывалась уезжать без Ференца. А когда мы погрузили его тело на заднее сиденье аэромобиля, запачкав кровью дорогую обивку, Лола примостилась рядом.
  - Как это случилось? - спрашивал мрачный Падула, управляя аэромобилем.
  - Курьер принес письмо, в котором они назначили мне время и место встречи, чтобы увидеть его в последний раз, - едва сдерживая рыдания, объясняла я.
  - Почему ты не сказала? Как ты могла пойти одна?
  - Она не позволила мне, - я протянула ему разбитый и вышедший из строя астерофон.
  - Идиотка! - ругался Тони. А я ревела, даже не пытаясь вникнуть, кого он обзывает - меня или Лолу. Да и какая разница, если Ференц мертв?.. - Тебя тоже могли пристрелить!
  - Она меня заставила, - я прижималась к бездыханной груди Ференца.
  - Неужели все так плохо? - подивился Тони, глянув на меня через плечо. - А ты как здесь очутился? - обратился он к сидящему рядом с ним Дису, нервно тарабанившему пальцами по коленям.
  - Я не успел, - вместо объяснения сказал тот.
  - Да что вы все "не смогла" да "не успел"?! - вспылил Падула. - Что произошло?
  - Что произошло?! Его убили! Убили! - заорала я.
  - Это я заметил. Но кто и зачем?
  - Это сделал Стеф - бывший парень Лолы. Не хочу жить, не хочу больше жить... - ныла Лола, и слезы лились неудержимым потоком из моих глаз.
  Дис и Тони недоуменно переглянулись.
  - Это не она, - Падула первым понял, в чем дело. - Это не Жека, так что не обращай внимания! Но гибель Ференца - действительно большая потеря. Не представляю, как я теперь без него справлюсь.
  - Отец, я правда не успел среагировать, - повторил Дис. - Я даже не предполагал, что они вот так сразу начнут палить.
  Внезапная догадка, быть может, и неверная, привела меня в бешенство.
  - Ты знал! Ты мог бы вмешаться раньше, но специально помедлил, чтобы его прикончили, - я набросилась на Диса и стала нещадно колотить его, куда придется.
  - Успокойся! - гаркнул Падула и, не оставляя руля, одной рукой с легкостью отшвырнул меня назад к телу Ференца. - Не здесь. Приедем в гостиницу, тогда и поговорим, - спокойнее сказал он, опять посмотрев через плечо. Я снова обеими руками обняла Ференца.
  "Ненавижу тебя! - шипела безутешная Лола. - Обоих вас ненавижу! Чтоб вы сдохли оба!"
  - Мне нужно как-нибудь ее утихомирить, - дрожащим голосом попросила я в момент проблеска сознания Жеки. - Я не могу это контролировать. Дис, свяжи мне руки, или я выцарапаю тебе глаза.
  
  XC
  Сначала Тони оттаскивал меня от Диса, которого я все норовила чем-нибудь огреть. Я обвиняла его в том, что он сознательно не помешал убийству Ференца. Потом Дис оттаскивал меня от Тони, на которого я бросалась, словно бешеная кошка, пытаясь расцарапать ему лицо: ведь если бы он не вздумал лететь на Московию, Стеф бы не выследил Лолу и Ференц остался бы жив! Конечно же, это было роковой случайностью, и я отлично понимала, что веду себя глупо, но не могла сдерживать Лолу, которая словно взбесилась. Наконец Лола выбилась из сил и перестала кидаться на людей, а быть может, помог транквилизатор, который Падула дал мне, посоветовавшись с Лунгом. Но душевная боль не утихала. И это была словно моя собственная боль.
  - Дис, пожалуйста, обними меня! Мне так плохо, - начинала я клянчить время от времени, прижимаясь к нему.
  Но он стоял как истукан.
  - Не могу, - отвечал Дис, даже не пытаясь меня обнять.
  - Но это же так просто: просто закрой глаза и обними меня, Дис!
  - Не мо-гу. Все из-за этой женщины: она стоит между нами.
  - Но ведь это всего лишь тело, в котором мне приходится жить.
  - Его касались своими погаными руками все эти... - он кинул краткий взгляд на Падулу. - Эта женщина - зло.
  - Зло - это то, что с ней сделали люди!
  - Ты надеешься вызвать во мне жалость?
  Тони молча ходил кругами по комнате и досадливо морщился, поглядывая на нас.
  Я смотрела на небритую физиономию Диса глазами, полными слез. Я помнила его улыбку, от которой когда-то сходила с ума, и то, каким он мог быть нежным. Но сейчас нечего было и думать, чтобы этот сухарь проявил сочувствие к Лоле и ее горю. Быть может, в нем еще и оставалась крупица прежнего Диса, но этого было бесконечно мало. Он заявил, что уйдет навсегда, если я сию же минуту не перестану плакать. Но я не могла перестать - это было выше моих сил. И тогда Дис действительно ушел, не сказав, когда вернется и вернется ли вообще. А у меня появился еще один повод для безудержных рыданий, которые я перестала пытаться сдерживать.
  - А я тебе говорил, что этот перфекционизм, которым он страдает, - просто болезнь какая-то! Правдолюбие, непогрешимость... Еще в прошлой жизни, как только пить бросил, он стал другим человеком. Святошей! Занудой! - подбирал эпитеты Тони.
  - Это все из-за тебя, - всхлипывала я.
  - Из-за меня? Да черта с два из-за меня! Если бы не я, он все равно бы нашел, к чему придраться, уж поверь. Я с ним полторы сотни лет вот так уже мучаюсь: хоть клоуном пляши - все не так! И, несмотря на то, что он мой сын, дам тебе добрый совет: бросай его. Ничего путного из него уже не выйдет, раз уж до сих пор не вышло. Только намучаешься.
  Внезапно я вскочила и схватила его за рукав:
  - Пересели меня! Дис ненавидит меня из-за Лолы. Он даже прикасаться ко мне не хочет, ты же видел! Если я избавлюсь от ее тела, мы помиримся.
  - Уж конечно! Это ничего не изменит.
  - Это изменит все. К тому же мне больше незачем прикидываться Лолой. Пересели меня скорей!
  - Да перестань, наконец, унижаться! - взбеленился Падула, высвобождая свой рукав. - Бегаешь за ним, как глупая собачонка.
  Я понимала это и без Падулы, но его слова меня словно отрезвили.
  - Возьми себя в руки! Не то я возьму ремень, - пригрозил Тони.
  - Только это и можешь, - я обиженно шмыгнула носом, отвернувшись.
  - Подумай о деле: в мире творится черт знает что, всюду хаос, люди гибнут, убивают друг друга в экстатическом безумии. А ты здесь нюни распускаешь, - говорил Тони, увидев, что я начинаю приходить в себя.
  - С каких это пор Тони Падула беспокоится о людях?
  - Нам предстоит принять еще немало делегаций, - продолжал он, расхаживая по комнате. - Всех, кого мы пригласим, Дрю будет негласно окружать антиполем. Смекаешь? Мы будем убеждать их, что наше дело правое, и тайком устанавливать им психологическую защиту, чтобы у меня были союзники с непромытыми мозгами. Надо принять в свою команду как можно больше научной элиты мира, чтобы потом, когда меня предадут анафеме обработанные Максом девяносто процентов Вселенной, наши десять процентов рассказали всем о реальном положении дел. Меня, как главного злодея, слушать, разумеется, не станут, а вот их послушают.
  - И поверят, что ты невинная жертва?
  - Это будет моим главным козырем. Устранить Макса - половина дела. Нужно еще объяснить всем, что он такое. Чтобы за невинную жертву не приняли его.
  - Ну ты хитер, - вяло одобрила я план, посмотрев исподлобья.
  
  Тело Ференца мы в тот же день телепортировали на Каву, в морг научно-исследовательского института, чтобы достойно похоронить, когда вернемся. Теперь о гибели нашего гения скорбела не я одна, а весь коллектив "Дао". Ближайший визит делегации из числа ученой элиты был запланирован на конец месяца: эти гости не доверяли телепортам, которые все еще не давали стопроцентной гарантии безопасности, и вылетели к нам на сверхсветовом космолете. Так что у нас с Падулой оставалось до их прибытия много дней, которые можно было провести как душе угодно. Моей душе было бы угодно вернуться на Каву тем же вечером. Но Тони пожелал подождать до завтра, сославшись на неотложные дела.
  На ночь глядя Падула ушел, ничего не объясняя. Но, судя по тому, в каком настроении он вскоре вернулся, я догадалась, что он был у падре Абеле. Уж не знаю, удалось ли духовному наставнику исповедовать своего, как оказалось, крестника, но по возвращении выглядел Тони неважно. Он был подавлен и молчалив, не обращал внимания даже на мои богохульственные шуточки, рассматривая инкрустированное драгоценными камнями древнее карманное распятие, подаренное ему священником. Я, конечно, понимала, что не стоит будить в Падуле зверя, но ничего не могла с собой поделать.
  - Не поздновато ли для раскаяния? Тебе впору черту молиться, а не Богу. Или, когда ты родился, нужда в черте отпала? - отмочила я, процитировав где-то когда-то вычитанную остроту, слегка ее перефразировав.
  - Не поминай рогатого на ночь глядя, а то еще заявится, - не поддался на мою провокацию Тони, убирая распятие во внутренний карман пиджака. - А впрочем, не так страшен черт, как его малюют.
  Помнится, я еще тогда подумала: откуда он знает это выражение? Ведь поговорочка-то была из бабушкиного дневника.
  - Кстати, о чертях! - внезапно вспомнила я. - Мы ведь вчера запустили в программу Макса вирус. Не посмотреть ли нам, как там идут дела?
  - Запустить-то запустили. Но вряд ли без Ференца сумеем контролировать этот процесс.
  - Но ты же такой умный! Мог бы хоть попытаться въехать. Или ты только чужими мозгами оперировать научился? - ядовито спросила я.
  - Заставлять людей делать то, что тебе требуется, тоже уметь надо! Садись, -Падула придвинул к столу два стула - для себя и для меня.
  
  Через полчаса безуспешных попыток разобраться с "чертями", я оставила Падулу за этим занятием и, пересев за другой ноутбук, принялась выискивать во Всемирной паутине всякие гадости о Тони. А гадостей там было море! Например, прямо в это самое время на другом полушарии Московии проходило преинтереснейшее театрализованное действо, повествующее о том времени, когда "нечистый" будет изловлен. Увлекшись просмотром видеотрансляции, я не заметила, как Тони подошел и встал рядом.
  - Правда забавно? - злобно ухмылялась я.
  - Так не бывает, - сказал Тони, помолчав. В его голосе проскользнула вселенская печаль.
  - Еще как бывает! Смотри: они в религиозном экстазе жгут твое чучело. Не хватает только танцев с бубнами.
  - Не бывает, чтобы женщина была такой красивой. - Тони так неожиданно дотронулся до волос Лолы, что я вздрогнула. - Может, мне это только кажется?
  - Руки убери! Лучше взгляни сюда: тебя отождествляют с самим сатаной. Извини, но как-то не получается сегодня не упоминать рогатого...
  - Разреши мне еще один раз? - тихо и будто даже неуверенно попросил он, снова погладив меня по волосам.
  Я в ужасе воззрилась на Тони, забыв о его пылающем чучеле.
  "Вежливый какой. А ведь мог бы и не спрашивать!" - подметила Лола.
  Я отвернулась, промолчав. Люди на трехмерном видео продолжали орать и бесноваться. Чучело Падулы полыхало посреди площади. Один из религиозных фанатиков подбежал и что-то плеснул в огонь из фляжки: пламя взметнулось высоко в небо, а затем внезапно перекинулось на людей, стоящих рядом, в том числе на парня с фляжкой.
  - Ну пожалуйста... Ее скоро не станет. - Он положил руки мне на плечи.
  - Ты же прекрасно знаешь: можешь сделать со мной все, что угодно, но добровольно я на это не пойду! - Теперь уже с притворным интересом я продолжала рассматривать происходящее на площади, но совершенно перестала понимать что-либо в творящемся там хаосе. Внутреннее напряжение нарастало. Он что, шутит?
  - Я мог бы потом стереть все из твоей памяти, - заикнулся Падула.
  - Пошел к дьяволу! - Я раздраженно сбросила его руки со своих плеч и приготовилась к решительному отпору. Но Тони, протяжно вздохнув, неожиданно отступил.
  - Не верю, - услышав за спиной шаги, а затем хлопок двери, произнесла я вслух. - Он что, действительно ушел?
  "Готов", - констатировала Лола.
  - Что ты там городишь?
  "Да-да! Нам, мертвым, видней!"
  - Видней что?
  "Ты лучше меня знаешь, что любят не за внешность, - продолжала Лола философствовать. - Если бы меня хоть один человек по-настоящему полюбил, все сложилось бы иначе".
  - Вот только не надо заливать, будто тебя не любили! - сам собою продолжался наш внутренний диалог. А глаза мои безучастно наблюдали за беснующейся толпой. Какой-то священник, взобравшись на баррикаду, размахивал распятием и что-то вещал, пытаясь перекричать рев толпы, но слов было не разобрать. Загоревшихся людей к тому времени уже потушили. Посреди площади тлели остатки чучела Тони...
  "Я родилась в неблагополучной семье. Беда в том, что внешне я выглядела замечательно, и никто долгое время не верил, что я больна. Когда поверили, стало еще хуже: больницы, бестолковые похотливые врачи, нескончаемая пытка... - перекрывал мои расходившиеся мысли голос Лолы. - Потом появился Стеф. Он помог мне бежать из ада. Но посадил на иглу, спасая от мук, и стал считать своей собственностью. То была страсть, а не любовь. Когда возникали проблемы с деньгами, он не брезговал использовать меня в своих целях. Мы обманывали богатеньких простофиль, и нам на все хватало - и на роскошную жизнь, и на нарокотики. Но потом что-то пошло не так. Стефу захотелось большего. И вот, когда я уже, казалось бы, отмучилась, появляешься ты! Сначала заставляешь меня спать со своим чокнутым Дисом, размахивающим пушкой перед носом, а потом объявляется его не менее чокнутый папаша... Господь с тобой! Ступай к нему - я разрешаю".
  - Да с какой стати?! - я чуть было не задохнулась от возмущения.
  "Он думает, что ему нравится мое тело..."
  - Так и есть. И я не меньше тебя хочу избавиться от твоего тела!
  "...Но на самом деле его сердце давно с тобой. Он думает о тебе каждую минуту. Он одержим тобой".
  - Конечно! Ведь ему от меня кое-что нужно. Кое-что, связанное с путешествием во времени, которое могу организовать ему только я.
  "Одно другому не мешает. Надень то платье с розочками".
  - Ты в своем уме?! Никуда я не пойду! - Я даже со стула вскочила: что она несет?
  "Посмотри на него: он же колеблется! Этот монстр готов стать хорошим, - елейным голоском произнесла Лола. - Разве тебе не льстит, что ты сумела поколебать эту твердыню?"
  - Не я, а жизненные обстоятельства - гляди, как его все ненавидят! - указала я на видео.
  "Если не утешишь его сейчас, одним злодеем на свете останется больше".
  
  Я легла в постель, но заснуть не удавалось. Еще вчера в этой постели я занималась любовью с Ференцем, которого больше нет в живых, а сегодня меня бросил Дис, его гнусный папаша продолжает домогаться Лолы, и никому дела нет до того, что происходит с моим умирающим телом и с моей издерганной психикой!
  Передо мной так и вставали коровьи глаза Мура: "Ну что тебе, жалко, что ли?.." А тут еще свихнувшаяся на почве горя Лола уговаривает меня утешить его! Только начнешь засыпать, как раздается ее осточертевший вкрадчивый голос: "Тебе просто нужно постучать в соседнюю дверь". С ума сойти можно. Какой уж тут сон!
  Наконец в три ночи я решительно встала.
  Тони был слегка пьян, когда открыл мне. Но хмель его мигом улетучился, едва он меня увидел. Я стояла на пороге босая, с воинственным взглядом, в одной лишь шелковой сорочке. Я бы и сама себе не смогла объяснить противоречивых намерений, с которыми явилась. Но Тони не обратил внимания на взгляд, которым смотрели на него огромные выразительные глаза Лолы.
  - Спасибо, - благодарно произнес он и подхватил меня на руки.
  
  Все утро он избегал моего взгляда. А когда за завтраком нечаянно напоролся на него, то, будто боясь получить нагоняй, быстро отвел глаза. Лола молчала, она больше не испытывала к Тони даже ненависти. После того, как Ференца не стало, она стала почти бесчувственной и безучастной ко всему.
  А вот я наблюдала за Падулой все откровеннее и пристальнее. Я не могла объяснить себе свой поступок и как будто ждала объяснений от него. Но какие объяснения он мог дать? Он еще вчера все объяснил: Лолы скоро не станет, он просто хочет попрощаться. Но вот какого рожна я совершила этот акт доброй воли? Елозила в мозгу и еще одна мыслишка, а точнее, опасение, которое я остерегалась высказать вслух, словно боясь, что оно материализуется:
  - Каким образом он выслеживает нас?
  Тони коротко взглянул на меня, отхлебнул кофе, поставил чашку на стол и откусил от бутерброда.
  - Честно говоря, я так и не понял, как ему это удается, - сказал он, жуя. Это придавало ситуации некоторую непринужденность. - Признаю: раньше я недооценивал таланты Диса. Но последние пару десятков лет у меня такое ощущение, что он дышит мне в затылок.
  - Тогда это конец, - допив свой кофе, я тоже поставила чашку на стол.
  - Поверь, до конца еще далеко. Но, похоже, нам суждено пройти этот путь вместе. А насчет Диса не волнуйся - даже если он и не оснащен всевидящим оком, ни во что другое он бы не поверил.
  - То есть? - наши взгляды снова встретились.
  - То и есть! Это ведь не в первый раз. Он же не слепой...
  Я открыла рот, собираясь сказать какую-нибудь резкость, но звонок астерофона сбил меня с мысли, и я замерла с открытым ртом, наблюдая, как Тони, вытерев губы салфеткой, потянулся отвечать.
  Лунг сообщил тревожные новости: ситуация на Каве обострилась до предела. Сформированная за одну ночь коалиция ученых, избравших для своего наспех заключенного союза немудреное название "Анти-Дао", официально объявила нам войну. Телепортироваться надо было немедленно, пока враги, чего доброго, не перекрыли нам пути возвращения.
  - Ты прав, в его присутствии я теряю чувство собственного достоинства, - признала я, куря одну за другой забытые Дисом сигареты и не представляя, как теперь буду смотреть ему в глаза. - Каждый раз я даю себе установку быть тверже, но при встрече сразу же превращаюсь в тряпку. Вот как вчера.
  - Вчера был исключительный случай. Тебе пришлось нелегко, - оправдывал меня Падула. - Нам всем пришлось нелегко. Но Дис мог бы вести себя сдержанней. Его-то убийство Ференца меньше всего расстроило. А насчет проявления слабости... Здесь я тебя прекрасно понимаю: я ведь тоже ее проявляю в его присутствии, не то давно бы уже... А я все думаю, вдруг он соблаговолит?
  - Соблаговолит что?
  - Надежда заставляет нас сдавать позиции, идти на уступки, - достав распятие и посмотрев на него, произнес Тони. - Но, боюсь, Дис уже не такой, как раньше. Он обиделся на жизнь и озлобляется с каждым днем все сильнее. Это необратимый процесс. Я сам прошел такой путь. Надо бы оставить попытки помириться, - сказал он, встал из-за стола и, порывшись в своем портфеле, достал новый астерофон. - На вот, возьми. Это тебе взамен разбитого.
  - А почему он розовый? - спросила я, принимая подарок.
  - Ну я не знаю... Думал, тебе нравится этот цвет. Да какая разница? Главное, чтобы работал.
  В тот день я собиралась позвонить Дису, но так и не решилась.
  
  XCI
  - Хватит пить. Ты сдаешь на глазах! - укорял Тони, заехав за мной утром накануне встречи делегации и оглядывая перманентный бардак в квартире Мура, где еще пару месяцев назад господствовал музейный порядок. - Ты совсем перестала за собой следить! Будь ты мужиком, сейчас бы у тебя щетина двухнедельная на щеках торчала. А что за помойка здесь - уму непостижимо! Сдается мне, Муру лучше вовсе домой не возвращаться.
  - Я не пью, - с трудом поднимаясь с постели и накидывая халат на исхудавшие плечи, возразила я. - Просто этому телу приходит конец.
  Я перебралась к зеркалу и тщательно осмотрела свое осунувшееся лицо с темными кругами вокруг глаз. За последние пару недель я действительно сильно сдала. После того как не стало Ференца, Лола таяла, как свечка. Я проспала не меньше двадцати часов, но у меня было такое ощущение, что не отдыхала трое суток. Мы с Тони условились, что он переселит меня сразу же после встречи делегации, но гости задерживались. А сегодня, наконец, они прибывали.
  - Не уверена, что у меня хватит сил переводить. - Я собиралась попросить его позволить мне не ехать в институт. Так хотелось лечь обратно на кровать и проспать еще как минимум сутки.
  Падула нахмурился.
  - Ты сможешь привести себя в порядок хоть немного? Ну я не знаю - накраситься, припудриться...
  "Так и знала, что он все равно заставит меня, - безнадежно подумала я, хоть и понимала, что ехать действительно нужно. - Вот ведь дерьмо, а не человек!"
  - Последний раз, обещаю. Я бы с радостью разрешил тебе остаться дома, но от того, как мы их встретим, зависит очень многое. Пожалуйста, - попросил Тони.
  У меня под рукой была уйма косметики, чтобы выполнить его просьбу. Через несколько минут кругов вокруг глаз почти не было заметно, а яркий макияж подправил остальное. Худоба Лолы делала ее лишь еще более привлекательной. Наверняка женщины "Дао" готовы были спятить от зависти. Но если бы они знали всю подноготную, точно бы перестали завидовать.
  - Замечательно выглядишь! - оценил Тони, лично открывая передо мной дверь лимузина, когда я наконец спустилась. Он даже не стал напоминать, что мы опаздываем.
  - Если б еще и чувствовать себя так же замечательно... - Я тяжело опустилась на сиденье и закрыла глаза.
  Меня мутило от голода и тоскливых пейзажей Кавы, но я знала, что если позавтракаю, то станет еще хуже. Желудок Лолы отказывался принимать еду. Таблетки Норы больше не помогали, спиртное тоже.
  В тот день мне предстояло выдержать многочасовую встречу с инопланетными гостями, не принадлежащими к коалиции ученых "Анти-Дао". Тех, кого по причине нехватки рук не успел еще зомбировать Макс, вербовал Тони, без их ведома окружая защитным куполом и раскрывая глаза на правду. Таким образом мы уже сколотили внушительную команду.
  - Что это за люди и как с ними следует себя вести? - спрашивала я, пока мы ехали. - Что о них известно?
  - Генетики с планеты Ра. Чен утверждает, что они - представители древнего народа, практикующего оккультные знания. Они сами по себе и сознательно не вступают ни в один из существующих альянсов ученых. Люди объективные вроде бы, но держатся обособленно. Есть надежда, что их удастся заполучить в союзники. Но меня гнетет, что именно Чен посоветовал пригласить их. Я, как ты уже догадалась, этому кадру не особенно доверяю.
  - Зачем же ты согласился?
  - А у меня был выбор? Больше никто не принимает моих приглашений. Никто не хочет иметь со мною дел. Впервые попадаю в такую поганую ситуацию. Раньше считал, что могу купить весь этот мир с потрохами, ведь я сказочно богат! Положа руку на сердце, эту планету я тоже в свое время купил. Да! Не веришь? Кава принадлежит мне: ее недра, ресурсы, земли, каждая пядь ее поверхности. А вот население ополчилось. И пока существует пресловутая Конвенция по правам человека, приходится признавать право распоследнего пролетария высказывать свою точку зрения, голосовать и митинговать. Вот они и митингуют! Вместо того чтобы заткнуться и не лезть не в свое дело. - Тони указал пальцем за окно, где простиралась лишь бесконечная степь с проталинами. День был хмурым, но бескрайние снега начинали подтаивать. Наступала неприветливая промозглая весна.
  - Ты действительно считаешь, что Конвенция о правах человека - чушь собачья? - уточнила я. Это шло вразрез с моими убеждениями.
  - Конечно! Разве можно предоставлять черни право решать судьбы мира? Это бред! Что они там нарешают? Пустят все псу под хвост, как уже не раз случалось.
  - А если бы ты родился где-нибудь в трущобах? - сил возмущаться и спорить у меня не было, но я не могла промолчать.
  - На Каве нет трущоб - благодаря мне! Покажи мне хоть одного голодающего рабочего. Хоть одного беспризорного ребенка. Ни на одной планете мира трудящиеся не получают столько, сколько здесь. Да сюда со всего света устремляются трудовые мигранты, готовые порвать друг друга за рабочее место! Потому что условия шоколадные. И вот теперь эти собаки восстают против меня, кусают руку, которая их кормит.
  Я смотрела на Тони с возрастающим удивлением. Я, разумеется, не разделяла его политических взглядов, но и не ожидала от него такого радения о судьбе трудового народа. Мне-то казалось, что на Тони Падулу все работали из-под палки, под страхом смерти. А он, оказывается, был весьма мудрым руководителем.
  Поднимаясь в конференц-зал, я опиралась на его руку. Уже не заботило, что на нас все смотрят и что о нас могут подумать. В том числе попавшаяся навстречу Мелисса с заплаканными глазами. Она посмотрела с укором: со дня смерти Ференца прошло так мало времени, а я уже, не таясь, вожу шашни с Муром. Мне не было стыдно - мне было плохо, и без помощи Падулы я бы даже по лестнице не поднялась. Тони о том, что и кто о нас подумает, тоже больше не беспокоился: против него ополчился весь свет, и плевать он хотел на какую-то там Мелиссу. Важнее было, чтобы я блестяще провела встречу и гости с планеты Ра стали нашими друзьями.
  Войдя в конференц-зал, я застыла на пороге, на секунду-другую забыв об отвратительном самочувствии. Ученые-генетики, прибывшие с Ра, все без исключения были чернокожими. Я никогда не видела людей с такой темной, иссиня-черной кожей. Но больше всего с толку сбивала их одежда: парадные костюмы гостей представляли собой нечто вроде спортивных маек-борцовок и похожих на шаровары свободных штанов с широким поясом. Сосредоточившись, я произнесла приветствие на межпланетных языках и через силу улыбнулась. В ответ глава делегации по имени Рамас поднялся со своего стула во весь свой исполинский рост и поклонился.
  Язык делегатов был труден, представлял собой смешение как минимум трех диалектов, среди которых встречались элементы древнефранцузского. С его произношением у меня всегда не ладилось, тем не менее разговор начался.
  Все приглашенные представители ученой элиты Ра прибыть не смогли или не посчитали нужным, но это никак не помешало переговорам. Активировав линзы с функцией дополнительной реальности, я увидела тех, кто по разным причинам не смог прибыть, на пустовавших еще пару секунд назад местах за длинным зеркальным столом . Остальные тоже взяли себе по паре линз. Один лишь Рамас отказался.
  - Я могу всех их видеть и без этих технических ухищрений, - сказал он.
  Как выяснилось, Рамас не шутил. У себя на родине он имел статус верховного жреца, обладал телепатическим даром и бог знает еще какими оккультными знаниями и способностями. Глаза у Рамаса, в отличие от его преимущественно кареглазых спутников, были синими. А когда он говорил эмоционально, они начинали светиться. Позже я узнала, что это было признаком голубых кровей: Рамас вел происхождение от древних жрецов. Остальные представители чернокожей братии имели роговицы теплых оттенков - от желто-коричневых до ярко-оранжевых - а значит, принадлежали к менее знатным родам.
  Я была поражена и очарована необычным видом этих людей, похожих на волшебников. И в то же время опасалась, что они, быть может, умеют читать мысли и видят нас насквозь. Но отступать было поздно. Я начала переводить, вопросительно поглядывая на Тони, который, судя по озадаченному выражению его лица, думал о том же, о чем и я.
  Начиналось все спокойно. Но когда в подвалах института Дрю приступил к своей ответственной миссии, Рамас без экивоков, никого не опасаясь обидеть, заявил, что ему и его людям наша немудреная защита не нужна.
  Тони безропотно отправил человека вниз сообщить Дрю о желании нашего гостя и с опаской взглянул на Рамаса. Они некоторое время смотрели друг другу в глаза, а потом глаза Рамаса засветились голубой яростью. Он наверняка прочел в душе Падулы все: и кто он такой, и чем мы тут занимаемся. Но жрец оказался выше минутной вспышки чувств.
  - Теперь я знаю, какого рода проблема побудила тебя пригласить нас, - сказал он Падуле, а я перевела. - Готов помочь. Готов заключить с вами военный союз, но только до момента ликвидации общей угрозы. После этого наши дороги разойдутся, и тебе на моей лучше не попадаться.
  - Благодарю, - сдержанно ответил Тони и протянул ему руку.
  Рамас помедлил, но потом все же пожал ее.
  
  Падула был взбешен поступком Чена, устроившего нам такой подвох. А Чен выглядел наигранно смущенным и виноватым, как человек, слишком поздно осознавший свою ошибку. Но ему плохо удавалось притворство, и даже я больше не верила в его искренность.
  К концу дня мне совсем поплохело, но я все же героически выстояла встречу, хотя часто извинялась и оставляла наших чернокожих гостей на попечение синхронного переводчика.
  Рамас и Тони говорили только по существу дела и больше не переходили на личности. И быть может, мне показалось, а быть может, и нет, но к вечеру отношение жреца к Падуле стало более спокойным, нежели утром. Это было видно по его глазам. На меня же он смотрел с любопытством, но так ничего мне и не сказал, хотя не мог не знать, кто я такая.
  Гости пожелали заночевать в своем космолете, приземлившемся на бетонной площадке позади главного корпуса института. Рано утром они отбывали назад на Ра.
  
  - Теперь у нас в руках главный козырь. Этот шляпа Лу Чен, сам того не подозревая, услужил нам, пригласив этих полулюдей-полубогов! - говорил Тони, лаская своего кота-киборга, когда в конференц-зале остались лишь я, он и Лунг. - Правда, невообразимо неприятно, когда они бесцеремонно роются у тебя в мыслях.
  - Могло быть и хуже, Тони! - заметил Лунг. - Представляю, что испытала чистая душа Рамаса, когда он заглянул в твою. У него глаза засветились, и я подумал, что он тебя сейчас пришлепнет на месте своим огромным черным кулачищем.
  - Да брось! Кому-то ведь нужно исполнять роль злодея, чтобы поддерживать мировое равновесие. - Падула, усевшись в низкое кресло у окна, закурил и закинул ногу на ногу. Он был в лакированных ботинках со шнурками. - Рамас это прекрасно понимает. Да и потом он тут не у себя дома.
  Зная Тони, можно было догадаться, что он надеялся в конце концов завоевать расположение Рамаса. Жрец, обладающий паранормальными способностями, мог оказаться очень полезным. Падула готов был сражаться за таких людей, чтобы заполучить их в друзья. Проблема в том, что у них с Рамасом были диаметрально противоположные взгляды на жизнь. У Тони не было надежды, и я поражалась его оптимизму.
  - А вы с ним хорошо смотрелись сегодня: белокожий черт и чернокожий ангел, - вяло забавлялась я, борясь с то и дело накатывающей дурнотой.
  - Весело тебе смотреть, как я сорвался с высокого пьедестала, да?
  - Мне доставляет удовольствие каждая твоя неприятность, ты же знаешь.
  ...Все случилось неожиданно: на полуслове я почувствовала во рту солоноватый привкус, а поднеся ладонь к губам, с удивлением увидела кровь.
  "Вот и конец мне", - произнесла Лола, когда я еще и понять ничего не успела.
  Я свалилась на пол. Тони бросился ко мне. Лунг тоже вскочил со стула. Последнее, что я увидела, - это лица склонившихся надо мной. Потом изображение исчезло.
  
  XCII
  - Ну что, такой она тебе меньше нравится? - я нашла в себе силы пошутить, очнувшись под капельницей в белом помещении и увидев подле себя Падулу. Где-то на периферии зрения время от времени мелькал медицинский халат Лунга.
  - Она мне любой нравится. Как себя чувствуешь?
  - Не сказать, чтобы нормально, - прислушавшись к своим ощущениям, ответила я.
  - Лунг взял образцы, но, поскольку у Лолы было наследственное заболевание, мы решили человеческое тело по ее генам не выращивать.
  - Собираетесь сделать из Лолы биокиборга? Это будет забавно, - я представила, как маленькая хрупкая с виду девушка с легкостью расшвыривает здоровенных мужиков, и попыталась улыбнуться.
  - Я насчет нее пока не решил, - уклончиво ответил Тони.
  - Не лучше ли просто похоронить Лолу? Она заслужила покой.
  - Сейчас нам надо думать о тебе, не о ней. На подготовку биокиборга по образу Лолы необходимо время, а у тебя его нет. Поэтому я тут подобрал кое-какие имеющиеся в нашем распоряжении оболочки. Вот, взгляни. - Он протянул мне папку с изображениями девушек с разным цветом волос и разрезом глаз. Каждое сопровождалась характеристикой.
  - Выбери что-нибудь сам, - совершенно обессилев и не долистав даже до середины, я отложила папку.
  - Как скажешь, - пожал плечами Тони. - Мне, например, нравится вот эта. Или... вот эта.
  - Годится, - согласилась я не глядя.
  В сумочке, небрежно брошенной на стул вместе с остальными моими вещами, зазвонил астерофон.
  - Ответь - вдруг что-то важное, - попросила я.
  - Это Дис, - несколько удивленно сообщил Падула.
  - ...Сколько у нас времени? Да она уже на аппарате искусственного кровообращения... - как можно тише говорил он в астерофон, отойдя в сторонку. Как будто это могло меня травмировать. А то я не знала, что дела мои плохи! - Что ты можешь предложить?
  Потом Падула резко посмотрел в мою сторону, словно услышал что-то очень важное.
  - Когда?.. Понял. Согласен. Только поторопитесь... Им каким-то чудом удалось выкрасть у Макса твое тело! - сообщил он, обращаясь ко мне. - И они уже везут его сюда.
  - Кто - они?
  - Дис и Нора Кешиа. Будут через пару часов.
  - Нора? - В порыве радости я чуть было не подскочила на кушетке, но Лунг, моментально среагировав, удержал меня на месте. - И... ты же не причинишь ей вреда?
  - Похоже, нашим враждующим испокон веков семействам придется заключать мир. Разумеется, на моих условиях.
  Я окинула реанимационную лабораторию блуждающим взглядом. Судя по тому, что в помещении появилось несколько вооруженных солдат с бесстрастными лицами, Падула усилил охрану.
  
  Я забылась сном и очнулась лишь спустя пару часов. Падула тоже вздремнул и теперь, выясняя, который час, нервно почесывался. Лунг гремел пробирками. За дверями послышались шаги и голоса, а затем Дис и симпатичная рыжеволосая женщина лет тридцати торопливо вкатили в лабораторию накрытую простыней конструкцию, в которой угадывался поставленный на каталку саркофаг. Лунг обернулся через плечо и поверх сползших на нос очков посмотрел на прибывших. Они с Норой встретились взглядами, но ничего друг другу не сказали.
  - Это обычное человеческое тело. - Дис без приветствий сдернул полог с прозрачного саркофага, и я увидела себя прежнюю. - Биокиборга для тебя Макс не предусмотрел - по-видимому, ему это неинтересно. А судя по тому, что он подготовил это тело на днях, видимо, собирался сделать тебе предложение. Но мы его опередили.
  Я слабо усмехнулась по поводу предложения.
  - Подумай еще раз, - посоветовал Падула, пролистывая папку с изображениями девушек-биокиборгов. - Может, все же переселишься в какую-нибудь из этих?
  - Нет! Я выбираю себя! - уперлась я, не отрывая глаз от своей истинной оболочки, в которую жаждала вернуться.
  - Но ты будешь слабой.
  Я и слышать ничего не хотела.
  - Я его и так, голыми руками задушу, - слабым голосом прошептала я, взглянув на Падулу. Тот отвел глаза, хотя и понял, что речь о Максе.
  Дис намеренно не смотрел на Тони, помогая Норе и Лунгу подсоединять оборудование к телу Жеки. На какое-то время воцарилось безмолвие, слышался лишь легкий шорох - заканчивались последние приготовления к моему переселению. Нора и Лунг действовали слаженно, будто всю жизнь проработали в команде. "Но они же оба врачи. Наверное, так и должно быть", - подумала я.
  Близилась решающая минута, когда мне, точнее, нам с Тони, предстояло попрощаться с Лолой. И Тони нервничал не меньше моего.
  - Выйди на минуту, - вдруг прервал он общее молчание, обратившись к Дису.
  - Что? - не понял тот.
  - Я хочу, чтобы ты ушел, - громче повторил Падула, посмотрев на сына еще выразительнее.
  Дис пристально вгляделся в лицо Тони, усмехнулся, но не стал перечить. У двери он оглянулся на нас, еще раз усмехнулся и закрыл за собой дверь. Проследив за ним взглядом, Падула подошел ко мне.
  - Скажи ей... - начал Тони, взяв меня, то есть Лолу, за руку. - А впрочем, она и так все знает. - Он наклонился надо мной и поцеловал в губы. Потом отвернулся и быстро вышел.
  Нора удивленно захлопала ресницами, но промолчала. Лунг продолжал выполнять свою привычную работу не отвлекаясь.
  - Прощай, Лола, - произнесла я, понимая, что сейчас все закончится. - Теперь ты наконец обретешь долгожданный покой.
  
  XCIII
  Мы похоронили Лолу по всем канонам. Наверное, она и не чаяла, что на ее похороны явится столько народу - весь штат научно-исследовательского института. Не было лишь Ференца, который ушел раньше Лолы. Мы решили положить их рядом, на самом нижнем уровне подвалов здания.
  - Как самочувствие? - тихо спросил Падула, возникнув рядом.
  - Терпимо, - ответила я под тихие аккорды траурной музыки. - Вживаюсь в роль.
  Кто я такая, никто толком не знал. Тони на днях представил меня как временную переводчицу вместо скоропостижно скончавшейся Сони.
  - Слушай, я тебя не тороплю. Подумай, насколько тебе вообще все это нужно, - сказал он и посмотрел на часы. - Кстати, с минуты на минуту начнется...
  Я не успела спросить, что именно должно начаться, и даже понять, что он имел в виду под "насколько мне все это нужно", когда завыла сирена. Помещение сотряс толчок.
  - Что происходит? - подскочил к нам Дис, также приглашенный на похороны.
  - Да ничего особенного, - успокоил Падула. - Всего лишь несколько баллов. Эти стены выдержат намного больше.
  - Землетрясение? - удивился Дис, устояв на ногах, а заодно не дав упасть и мне, когда последовал еще один толчок. - Тут же в радиусе тысяч километров ни одной горной системы!
  - Кабы я знал, - озадаченно ответил Тони, наблюдая следы беспокойства в рядах прощающихся с покойницей. А я взглянула на него с нескрываемым ужасом:
  - Ты все-таки полез туда, мерзавец!
  Избегая моего взгляда, Тони достал астерофон и отдал кому-то распоряжение немедленно сворачивать операцию.
  Подземные толчки в тот день больше не повторялись. С церемонией было покончено, и все разошлись по своим делам.
  
  Я с похорон поехала домой. Решила, что мне лучше побыть одной.
  Вернувшись в квартиру Мура, с тоской оглядела гардероб и туалетный столик, которым пользовались мы с Лолой. Я позвала ее, но она, конечно, не ответила. Я осталась в совершеннейшем одиночестве.
  Поставив рамочку с фотографией Лолы на столик, я долго смотрела на нее. Потом подошла к зеркалу и оглядела в нем себя. Присела, взяла щеточку для теней.
  ...Спустя пару часов экспериментов я, наконец, подобрала идеальный макияж для своего типа лица и оттенка кожи. Шмотки Лолы по большей части пришлись мне впору, несмотря на то, что я была выше ростом. Но стоило кое-что докупить. Деньги еще оставались.
  Пока занималась покупками, присутствовало странное ощущение внутреннего торжества - будто Лола жива, просто забралась поглубже в сознание и навсегда останется там. Но когда я вернулась в квартиру Мура, снова почувствовала безысходное горе - Лолы больше в этом мире не было, и я переживала ее гибель, словно потерю близкого человека.
  Чтобы хоть как-то заглушить боль, я включила новости: там только и говорили, что о подземных толчках неизвестного происхождения... Вырубив телепроектор, я снова подсела к зеркалу.
  - Перестань! - Падула, опять появившийся незаметно, отнял у меня помаду, которой я подкрашивала губы. - Не рви мне душу.
  - Зачем ты пришел?
  - Лунг предупредил меня о побочных эффектах. В петлю не тянет?
  - Промой мне мозг! - вдруг раскисла я. - Ты ведь говорил, что это в твоих силах. Хочу ее забыть. Не могу больше думать о ней!
  Слезы прочертили на моих щеках две черных вертикальных полосы.
  - Ты не в себе. Успокойся и выпей, - строго сказал Тони, отойдя к бару.
  - Не хочу, - я отвернулась, но взгляд мой упал на валявшийся на полу футлярчик для шприцев, и мне пришлось обернуться к Тони. Один лишь он понимал меня, кроме него ни одна живая душа больше не разделяла моей тоски по Лоле. Поэтому неудивительно, что нас тянуло друг к другу в тот день. Хотя бы просто вместе посидеть и помолчать. В прошлом этот ритуал, насколько мне известно, назывался поминками.
  - Тогда просто успокойся. - Он поставил графинчик назад. - Хочешь, поедем покатаемся? - неожиданно предложил он.
  - Хочу! - так же неожиданно согласилась я.
  Тони сел за руль, и мы взмыли на десятый уровень. Мимо мелькали огни вечернего города.
  - Научить тебя управлять этой штукой? - предложил он. - Это несложно.
  - Да, - согласилась я, совсем потеряв страх. Мне хотелось адреналина.
  Мы зависли в воздухе и поменялись местами.
  - Мои сейсмологи зафиксировали вулканическую активность там, где Ференц вел раскопки. Причем активность нешуточную. Такое ощущение, будто планета собирается взорваться изнутри, - говорил Тони как бы между делом спустя полчаса после начала моего головокружительного урока вождения. Я делала успехи, хотя пару раз едва не вписалась во встречные аэромобили. - Я позвонил Рамасу. Рассказал ему все, как есть. Они развернули свой космолет и уже летят обратно.
  - Чем он может помочь, если планета, как ты говоришь, собирается взорваться изнутри?
  - Он уверен, что нужно провести какой-то ритуал.
  - Что за ритуал?
  - Чтобы успокоить недра.
  - Ты будешь их тревожить, а он - успокаивать? Удалось добыть породу?
  - Нет. Я не рискнул. Но сейсмическая активность возникла гораздо раньше, чем я послал туда людей. И она наблюдается не только в районе вулкана, а в разных точках Кавы, постепенно усиливается, охватывает все большие территории. Завтра по прогнозам снова ожидаются толчки средней силы.
  - Что бы это значило?
  - Кабы я знал! - снова сказал Падула.
  
  Дис появился позже, когда день клонился к вечеру. Он приходил и днем, да не застал нас.
  - А-а, вот вы где! Я уж обыскался, - сказал он нам с Тони, с траурными лицами сидящим в обнимку. Где ему было понять, что мы действительно скорбели о Лоле, а вовсе не то, что он подумал! - Вообще-то я надеялся застать здесь Жеку. Одну, - намекнул он.
  - Понял, - сказал Тони, убрал от меня руки, встал и зашагал по направлению к выходу. Так и ушел, больше ничего не сказав.
  - Что еще за обнимашки? - присев рядом, спросил меня Дис.
  А я вдруг опять разрыдалась, бросившись ему на грудь:
  - Я по ней скучаю!
  Он обнял меня в ответ - сухо, как бы нехотя. Ему такой поворот событий, по-видимому, совсем не нравился.
  
  XCIV
  Я переселилась, но Дис по-прежнему держался со мной холодно. Рядом с ним я чувствовала себя как зачумленная. Ему чудилось, что во всех моих поступках и движениях проскальзывают повадки Лолы. Это его раздражало и отталкивало. Не нравилось, как я одеваюсь, как я разговариваю, даже как я сижу за столом, когда ем, не говоря уже о моих хождениях по бутикам и салонам красоты. А если бы я еще призналась ему, что делаю это намеренно, потому что так мне легче переносить потерю, что это те самые побочные эффекты... Впрочем, он и так догадывался, в чем проблема, но не желал этого принять, не желал даже попытаться понять, как мне нелегко. Он же и представить себе не мог, каково было долгие месяцы сожительствовать со смертельно больной и наркозависимой покойницей, стать ею, а потом похоронить вместе с нею часть себя!
  Проходили дни, но ничего не менялось. Мое сердце кручинилось, и я пыталась успокаиваться, как умела. А Дис, в свою очередь, пытался успокаиваться, как умел он: снова начал выпивать и курил по две-три пачки сигарет за день. Возвращаясь домой, я каждый вечер заставала его сидящим за столом в кухонном отсеке квартиры Мура с сигаретой перед недопитым стаканом. Выглядел он так, будто зуб на меня точил. А я долгое время не рисковала спрашивать, о чем он постоянно думает в одиночестве. Хотя понимала, что нам давно пора поговорить об этом. Я боялась этого взгляда - сурового, нехорошего. Но кто-то из нас должен был начать давно назревавший разговор.
  - Дис, что с тобой происходит? - спросила я, сев рядом за стол и вытянув сигарету из лежавшей тут же пачки.
  Он медленно перевел тяжелый взгляд со стакана на меня. Скользнул им по моему лицу, по ногам, по короткой юбке. По моим пальцам с накрашенными ногтями, держащим сигарету. Усмехнулся.
  - Со мной? Это с тобой происходит! - произнес он с давно таившимся и вдруг прорвавшимся упреком. - Смири свою гордыню! Ты всегда преследовала благие цели, всюду и всем пыталась помочь и угодить, а подсознательно считала себя лучше других.
  - Я? Да никогда я себя лучше других не считала, - опешила я, ожидавшая обвинений в чем угодно, но только не в этом.
  - Вот и сейчас проступает твое высокомерие: все такие, а я не такая! Ты добрее всех, умнее всех, самоотверженнее всех, правильнее всех... Теперь еще и привлекательнее всех! Научилась у этой шлюхи всяким пакостям. - Он отвернулся и затянулся, словно бы все сказал.
  - Не называй ее так.
  - А ты посмотри на себя! - Дис, взбешенный, встал, решительно шагнул ко мне, схватил за руку и потащил к зеркалу. - Посмотри!
  Я посмотрела. В зеркале отражались двое: девушка с ярким макияжем и длинными каштановыми волосами и разъяренный мужчина с перекошенным от ярости лицом. Но если честно, я не сразу узнала себя, потому что до сих пор не привыкла к своей прежней внешности.
  - Не вижу ничего необычного. Просто ты и я. И сделай лицо подобрее.
  - Ничего? А ты приглядись к себе получше. - Дис крепко схватил меня сзади за шею и приблизил мое лицо к зеркальной поверхности.
  Мне невольно пришлось внимательнее присмотреться к собственным чертам. Но запах алкоголя, выдыхаемый Дисом, казалось, все объяснял.
  - Прекрати этот пьяный бред! - я оттолкнула его от себя.
  - Ты что, действительно ничего не замечаешь? Ты становишься на нее похожа! И с каждым днем все больше. - Он снова развернул меня лицом к зеркалу. - Ты всегда и всюду стремилась одержать победу. Даже справилась с мятежной душой покойницы-наркоманки. Браво! Как ты ее обхаживала: наряжала, потакала ее прихотям, даже спала для нее с этим профессоришкой... Да что Ференц! Ты спала с моим отцом.
  - Ты знаешь своего отца лучше меня: стал бы он меня спрашивать...
  - Не стал бы? - Услышав это своеобразное признание, Дис еще больше разъярился. - А может, дело в другом? Может, тебе понравилось?
  - Что?! - Я размахнулась, чтобы дать ему пощечину, однако Дис крепко схватил мою руку, не дав ей приземлиться на его физиономию.
  - Не надо меня бить по морде, я этого не люблю!.. Не знаю, что это за мистика такая, - продолжал он, глядя мне в лицо и продолжая крепко держать мою руку, - но никому еще не удавалось направить Тони Падулу на путь добродетели. А теперь он собирается вернуться в прошлое, чтобы исправить совершенные им злодеяния. Как будто это так просто: раскаялся - и тебя простили. Как бы не так! А ты собираешься помогать ему!
  - Я хочу помочь не ему, а всем тем людям, которые пострадали из-за него.
  - Да пойми, что ты сама всего-навсего человек! Человек!!! - вскричал он, и я вздрогнула. - Прошлого не воротишь. А ты слишком много на себя берешь. Этого ты не потянешь.
  - Потяну, - робко возразила я, но едва не вжала голову в плечи под напором обвинений. - Я должна.
  - Кому должна? Похоже, ты одному мне ничего не должна. Кто для тебя все эти чужие люди, что ты пренебрегаешь ради них мной?
  - Но я тобой не пренебре...
  - А как это еще понимать? Едва я освободил тебя, как ты попросила, чтобы я на время ушел в тень и не мешал тебе ложиться в постель к кому заблагорассудится.
  - Это не так! Я думала о деле, - это прозвучало глупо и неубедительно.
  - Ты каждое утро ездишь в этот ваш секретный институт и пропадаешь там до позднего вечера...
  - Я там работаю.
  - На моего отца!
  - Это единственный способ справиться с Максом...
  - А не пора ли тебе сдаться? Просто сдаться. Оставь их друг другу - разберутся без тебя. Или, может, ты боишься, что тебе без приключений жить скучно будет? Но разве это так уж плохо: прожить одну человеческую жизнь? Со мной.
  Дис замолчал и полез в карман:
  - Помнишь эту вещицу? - В его руке блеснуло очень старое, но начищенное до блеска кольцо - то самое, которое он когда-то надел мне на палец в берлоге Геты.
  Мое сердце сжалось.
  - Не хочешь повторить? - Он держал кольцо, как держал бы оружие наизготовку, а взгляд у него был совсем не как у человека, делающего предложение руки и сердца. - Брось его, и я все прощу, - Дис надел кольцо на мой палец, почти не прилагая усилий. Я поддалась безвольно. Не следовало показывать своей слабости, но я вмиг растаяла от его слов. Я так давно хотела их услышать, но думала, что он уже никогда мне этого не скажет.
  "Да! Да, Дис! Я мечтала прожить с тобой одну нормальную человеческую жизнь, самую обыкновенную, без приключений. Я мечтала об этом на протяжении двух ненормальных и почти нечеловеческих жизней!" - хотелось закричать мне от счастья. Но что-то меня останавливало. Недоделанные дела? Или выражение его лица? Он словно ждал, что будет дальше. Он говорил словно неискренне. А потом в памяти неожиданно всплыла гневная реплика Тони: "Да перестань уже перед ним унижаться!".
  - А это помнишь? - порывшись в другом кармане, Дис извлек еще одну вещицу.
  - Мой медальон! - воскликнула я, протянув руку к своему сокровищу.
  Но Дис убрал его за спину:
  - Ай-яй-яй! Это было бы слишком просто.
  - Отдай! Он мой! - Ясное дело, о кольце я мигом позабыла и пыталась выхватить медальон - у меня внутри все горело от желания взять его в руки. Но Дис глядел издевательски, то уворачиваясь, то высоко поднимая зажатый в кулаке артефакт над головой, так что мне было не дотянуться и не допрыгнуть.
  - Однажды я уже тебе его отдал. И что получил взамен? Теперь я намерен продать его подороже.
  
  Дис был непреклонен. Мне не удалось убедить его ни в тот день, ни на следующий, и я решилась на отчаянный шаг - выкрасть медальон. Но этим только усугубила ситуацию.
  - Вообще-то, я не храню его, знаешь ли, в кармане брюк, - обезнадежил меня Дис, когда я вздумала ночью шарить по его карманам. Решила, что он спит, но тут в темноте раздался его голос, и я подпрыгнула от неожиданности. - Его там нет: он в надежном месте. И не смей больше рыться в моих вещах. - Сказав это, Дис преспокойно повернулся на другой бок.
  Нет слов, чтобы объяснить, как неприятен был мне этот тон. Почему он так со мной разговаривал? Мне бы тоже, конечно, не понравилось, если бы он рылся в моих вещах, хотя... Хотя он же постоянно именно так и поступал в последнее время: заглядывал в мой гардероб и кошелек, всюду совал свой нос!
  Меня душила обида: я не заслужила такого обращения. Но все еще надеялась решить вопрос миром, не прибегая к неаргументированным выпадам вроде: "Да как ты смеешь?! А ну-ка выметайся в таком случае из моей постели и из моей квартиры!". Я стояла в темноте, слушая ровное дыхание засыпающего Диса и удивлялась его спокойствию: выходит, он знал, что я не уйду, смолчу, буду терпеть и подчиняться, потому что - и это факт! - не хочу его снова потерять. Ведь если это случится, весь мой мир разобьется вдребезги: вера в будущее, в любовь, в семью, в тихую спокойную старость - все, на что я уповала в самые тяжелые дни моей жизни, ободряя себя мыслью, что будет и на моей улице праздник. Что мне останется тогда? Озлобиться на жизнь, как в свое время озлобился Тони? Начать получать удовольствие, причиняя боль другим? Я этого не хотела, тем более что передо мной был такой яркий пример.
  
  - Но это единственная уцелевшая карта Земли! Если бы ты позволил нам сравнить ее с картой Кавы, мы бы выяснили, прав ли Ференц, - убеждала я за ужином, который специально приготовила для Диса сама в надежде, что мы наконец помиримся и все станет на свои места. Я полдня потратила на хождение по магазинам в поисках подходящих продуктов и еще полдня - на приготовление блюд. И получилось недурно, несмотря на то, что я не готовила со времен нашей с Гетой подземной жизни в берлоге. Кроме того, что я искренне хотела сделать Дису приятное, мною двигал спортивный интерес: справлюсь ли? К тому же после полуголодной жизни в теле Лолы мне теперь все время хотелось вкусно поесть, так что я даже опасалась поправиться. Поэтому начала ходить в спортзал для сотрудников института телепортации.
  Однако, получив приглашение на ужин, Дис как будто специально задержался на пару часов. Окинув насмешливым взглядом сервированный стол, он подсел к нему бочком, схватил яблоко и вгрызся в него зубами.
  - Не прокатит. Если медальон попадет к отцу, он сможет отправиться в прошлое. А я не хочу, чтобы он ворошил прах моей матери, - говорил он, жуя и разглядывая мой наряд: в тот вечер на мне было длинное красное платье с разрезом от самого бедра и шнуровкой на одном боку.
  - Но почему? Может быть, он искренне желает исправить свои ошибки.
  - Потому что так ошибки не исправляют. За них нужно платить. Их нужно искупать! Что сделано, то сделано: пусть теперь живет с этим грузом. - Дис снова смачно вгрызся в сочную мякоть яблока.
  - Жестоко. А что если он не остановится - рискнет копаться в недрах планеты и потревожит "мыслящие камни"? Он уже однажды пытался: помнишь те подземные толчки? Неизвестно, к чему приведет это вмешательство в следующий раз: а вдруг к уничтожению целого континента или даже целой планеты? - В надежде заполучить медальон я неосторожно посвятила Диса во все тайны, а он делал вид, что ему это совершенно неинтересно.
  - Как страшно. - Дис долго выбирал канапе, а когда выбрал, отправил его в рот.
  - Может, хотя бы руки вымоешь? - упрекнула я, наблюдая за тем, как он злонамеренно срывает наш романтический ужин.
  Дис перестал есть, двумя пальцами положил огрызок яблока назад в вазу с фруктами, отер ладони о колени и решительно встал.
  - Никогда не указывай мне, что делать, - с расстановкой произнес он. - К тому же я сыт. Перекусил в кафе по дороге.
  - Дис, позволь мне хотя бы сфотографировать его! - взмолилась я, видя, что он собирается уходить. - Я должна сверить карты. Я постоянно думаю о том, что сказал перед смертью Ференц. Я спать не могу!
  - Скорее удавлюсь, чем допущу, чтобы папенька воспользовался медальоном.
  - Он им не воспользуется. Обещаю, медальон не попадет в руки Падулы! И я даже словом не обмолвлюсь о том, что он у тебя.
  - Кава - это Земля? - остановившись в дверях, недоверчиво переспросил Дис. - Похоже на бред сумасшедшего. Кому бы понадобилась столько лет это скрывать? И кому бы пришло в голову нашпиговывать Землю "умной" взрывчаткой?
  - Ты можешь сам сравнить карты, - предложила я, заметив, что он заинтересовался. - Это ведь несложно. Прошу тебя! Ну, пожалуйста...
  Дело, казалось, было уже на мази. Но тут, как назло, по какому-то пустячному поводу заглянул Падула. Конечно же, Дис сразу вышел из себя, сказал какую-то гнусность и хлопнул дверью.
  
  - Знаю-знаю: сейчас ты скажешь, что если бы я не пришел, то у вас все было бы прекрасно! - упредил Тони, рассматривая стол и вертя в руках еще не откупоренную бутылку вина.
  - Не скажу.
  Хотя именно это я и хотела сказать. Представляю, что было бы, если б я еще сказала, что медальон найден и что он у Диса! Ведь мы-то считали, что все имущество института имени Кешиа заграбастал Макс.
  - А между прочим, если бы я не пришел, могло случиться что-нибудь и похуже вашей ссоры, которая и без меня произошла бы. М-м! Вкуснятина! - похвалил Падула, присев за стол, отведав жаркое и тут же положив в рот ложку сначала одного салата, а потом другого. - Ты не против? - запоздало спросил он с набитым ртом. - Сто лет не ел домашней еды.
  Я неопределенно повела рукой: мол, ешь, куда же все это теперь девать? Да и вообще делай что хочешь...
  - Эвелина прекрасно готовила, - накладывая себе еды в тарелку, стал рассказывать Тони. - Она предпочитала натуральные продукты. Дис этого не ценил - постоянно жрал синтетические гамбургеры и мать расстраивал: говорил, что ее стряпня невкусная. Тебе повезло, что у тебя нет детей, - резюмировал он. - Это та еще мука адова. Но... - Он опять набил рот и сделал паузу, чтобы прожевать, - ...ты не должна позволять ему обращаться с тобой скверно. У тебя нет опыта семейной жизни, поэтому я буду тебе подсказывать.
  - Обойдусь без советчиков.
  - Неужели? - Он встал и вытер руки о салфетку. - Тогда будь готова к самому худшему: Дис очень скоро сорвется. Я его слишком хорошо знаю, чтобы ошибиться. А ты не сможешь противостоять ему по двум причинам. Первая - физическая. Ты слишком слаба. Вторая, и главная, - моральная. Ты все еще любишь его и веришь ему. Ты не готова принять то, на что он способен.
  - И на что же он способен?
  - Будь осторожна: грядет какое-то зло. Чует мое отцовское сердце!.. - Не договорив, Падула ушел, а я осталась стоять в растерянности посреди комнаты.
  
  XCV
  - Тони, одолжи мне денег, - попросила я, заехав к нему спустя пару дней.
  - Зачем?
  - Мне нужно... Ну, я хочу пройтись по магазинам и купить шмоток, - честно призналась я.
  К счастью, он быстро понял, в чем дело: без лишних слов достал из кармана висевшего тут же, в прихожей, пальто банковскую карточку Мура.
  - Спасибо. - Я собралась уходить, но он остановил меня вопросом:
  - А где Дис?
  - Он ушел по каким-то своим делам рано утром.
  - По каким делам?
  - Не спросила. - Я уже переступила порог, но Падула снова задал вопрос:
  - Как это ты не спросила? Он что, не сообщает тебе, куда идет?
  - Какая разница?
  - Тебе серьезно наплевать? Это непорядок. Что у вас за отношения такие? Эвелина всегда спрашивала меня, куда я направляюсь.
  - И очень доставала тебя расспросами.
  - Дело не в этом! И... почему ты не попросила денег у Диса? Насколько я знаю, он не беден.
  - Я не хотела просить у него, - коротко объяснила я.
  В тот день мне было не до словопрений с Дисом - снова катастрофически не хватало Лолы внутри. Это было просто наваждение какое-то! Ненадолго отпускало, а потом прижучивало с новой силой. В такие дни я старалась заниматься тем, чем любила заниматься она. Так мне казалось, что Лола по-прежнему рядом. Я заполняла образовавшуюся после ее ухода пустоту не типичными для меня в принципе занятиями, пока не поняла, что уже не могу обходиться без ее привычек и предпочтений. Что они уже наполовину мои собственные. Шопинг стал для меня чем-то вроде нового клиострона. Дису это, понятно, не нравилось. И я избегала лишний раз демонстрировать ему новую сторону своей натуры. То, что он ушел тем утром, ничего не объясняя, было мне на руку: получалось, я тоже имела право, не отчитываясь перед ним, отправиться по своим делам. Но деньги у меня закончились, а мне в то время было слишком плохо, чтобы еще и экономить. Поэтому пришлось обратиться к Тони - для него это был сущий пустяк.
  Его тревожило другое. Меня это другое тоже тревожило, но я слишком долго не желала ничего замечать. Не сразу обратила внимание на произошедшую в Дисе перемену и не сразу оценила ее масштабы. Привыкнув ставить себя на последнее место в наших отношениях, я не могла постичь в полной мере, как сильно он изменился. Он будто стал другим человеком или же, наконец, просто обнаружил свою истинную суть. У него стала проявляться болезненная потребность: все должно быть так, как он того хочет, а ежели что не по его, пеняй на себя. Находить общий язык, даже просто находиться рядом становилось все труднее. Хотя бы потому, что мое собственное психическое состояние после переселения оставляло желать лучшего. Я убеждала себя, что это временные трудности, что это пройдет, нужно просто пережить, перетерпеть. Ведь я в кои-то веки, казалось бы, обрела свое счастье: мы с Дисом снова были вместе! Вот что главное, а остальное - мелочи. Тони был намного мудрее и проницательнее меня, он давно предчувствовал худое и пытался меня предупредить. Да я не слушала. Как же! Разве я могла поверить, что Дис - мой Дис! - может причинить мне вред?
  
  Я отправилась в пункт проката и выбрала гламурный розовенький аэромобиль. Тони точно подметил: Лоле нравился этот цвет. Уверенно сев за руль второй раз в жизни, я бесстрашно завела двигатель и взмыла на пятый уровень, которым предпочитали пользоваться бизнесмены и политики. На одном из светофоров по пути к торгово-развлекательному комплексу "Под колпаком" - в тот день я планировала прилично потратиться - поравнялась с аэромобилем под управлением красавчика в белой рубашке с черным галстуком. В ожидании разрешающего сигнала он спроецировал для меня при помощи своего астерофона трехмерный букетик цветов с парящими вокруг сердечками. Это было довольно мило, и я улыбнулась незнакомцу. Но дальше наши дороги разошлись: он поворачивал направо, а я - налево.
  До позднего вечера я летала по магазинам и за это время успела значительно опустошить банковскую карточку. Вещей было накуплено так много, что пришлось нанять носильщика, чтобы он донес их до квартиры.
  - Опять! - простонал Дис, открывая мне дверь.
  Я ввалилась с горой пакетов и коробок. Остальные вещи внес и аккуратно сложил у входа нанятый мною юноша. Выполнив свою работу, молодой человек вытянулся перед Дисом, ожидая чаевых.
  Тот угрюмо порылся в бумажнике и намеренно выбрал две самые помятые бумажки. Проводив парня недружелюбным взглядом, он обернулся ко мне, разгребавшей покупки. Сунув в зубы сигарету и закурив, наклонился, поднял с пола пакет и, порывшись в нем, извлек оттуда мини-юбку с мотающейся на леске этикеткой, на которой была указана головокружительная сумма. У Диса глаза на лоб полезли:
  - Откуда все это?
  - Из магазина, - перетаскивая вещи в комнату, ответила я.
  - А деньги откуда? Это ведь дорогие, между прочим, шмотки! - Он вошел вслед за мной, в одной руке держа юбку, а в другой - шелковую розовую блузку.
  - А что тебе до денег? Они не твои, - ответила я, пронося мимо него три поставленные друг на друга коробки с обувью.
  Дис зарычал, отшвырнув ногой оказавшиеся рядом пакеты. Одежда разлетелась по полу.
  - Ты у него их попросила, да? И он дал их тебе, паскуда!
  - Ну что ты нервничаешь? Это всего лишь тряпки. - Я спокойно сгребла разбросанную одежду в охапку. - А для него это и не деньги вовсе.
  - Зачем тебе столько тряпок? Для кого ты будешь во все это рядиться?
  - Дис, я бы тебе объяснила, но, боюсь, ты все равно не поймешь. - Я и без того устала за день, а когда представила, что он сейчас опять начнет меня пилить и это будет продолжаться весь вечер, мне стало совсем уж муторно. Присев на кровать, я собиралась примерить туфли. Но, выхватив у меня из рук туфлю, Дис с силой швырнул ее об пол - прямо как бутоньерку в том сне. Каблук отлетел.
  - Эй! Вот только не надо истерик! Это, как ты только что сам сказал, были очень дорогие туфли!
  - Да мне наплевать, ты слышишь? - Наклонившись ко мне, он положил руки мне на плечи и заглянул в глаза. От него снова пахло алкоголем, а сигарета, которую он держал в правой руке, оказалась угрожающе близко к моей щеке. - Я не хочу, чтобы ты была такой, как она. Обещаю, я вытравлю из тебя эту дрянь. Я ее оттуда выкурю, - сказал Дис и выпустил дым прямо мне в лицо. - Я хочу, чтобы завтра ты вернула все эти вещи в магазин.
  - Да с какой же это радости?
  - Потому что я так сказал.
  Оторопев от такого ультиматума, я не нашлась, что ответить. Сочтя мое молчание повиновением, Дис отпустил меня и отошел, чтобы налить себе еще стакан.
  Мы некоторое время молчали. Я нервно вытащила из сумочки пачку сигарет и закурила.
  - Послушай, может быть, нам и правда стоит на время расстаться? - осторожно спросила я, решив, что обстановка немного разрядилась. Но осеклась - мне не понравился взгляд Диса...
  - Нет, - произнес он, отхлебнув из стакана добрую половину налитого и стал еще мрачнее.
  - Но ты же сам сейчас сказал, что устал и не можешь меня выносить. Да и я, если честно, устала чувствовать себя кругом перед тобой виноватой: я такая, какая есть...
  - Даже не думай! - предупредил он.
  А потом вдруг, развалившись на стуле, обратился ко мне с хамской просьбой, которую мне не хотелось бы приводить дословно. Достаточно сказать, что она касалась физической близости.
  - Дис, ты пьян. И завтра будешь жалеть о том, что так вел себя.
  - Я сказал, иди сюда! - повысил он голос. Но я не тронулась с места. Тогда он поднялся и, шатаясь, пошел ко мне сам.
  - Что ты делаешь? Отпусти меня! - Я попыталась высвободиться, но крепкие руки Диса удерживали меня на месте, а его глаза были жестокими, как у его папаши. Тогда-то я и вспомнила, что говорил мне Падула, но было поздно. Когда Дис попытался поцеловать меня против моей воли, я воспользовалась методом Лолы - укусила его за губу. Реакция Диса была вполне предсказуемой: он наотмашь ударил меня по лицу...
  - Прости! - Словно опомнившись, бросился поднимать меня Дис. - Я не хотел. Прости! - В его глазах мелькнуло отчаяние. Но уже в следующий момент, когда он понял, что прощения не получит, в них снова обозначились жестокость и решимость. - Ты меня вынудила!
  - Ах, вынудила?
  - Это вышло непроизвольно: ты меня укусила!
  - Ах, непроизвольно?..
  От его пощечины у меня онемела щека. Так сильно по лицу меня не бил даже Падула.
  - Ну все, с меня достаточно, - сказала я и достала из-под кровати дорожную сумку.
  ...Диса трясло, пока он смотрел на мои скромные сборы. Даже повернувшись к нему спиной, я чувствовала, как его трясет. Выяснять отношения сейчас, когда он пьян, не имело смысла, равно как и пытаться выставить его за дверь - хотя, конечно, это он должен был убраться из моей (пока еще моей!) квартиры. Я положила в сумку вещи первой необходимости, решив переночевать в институте, и уже собиралась спуститься к припаркованному у подъезда розовому аэромобилю, когда Дис решительно преградил мне путь.
  - Останься, - ледяным тоном произнес он. - Я настаиваю.
  Он снял с моего плеча сумку и бросил ее на пол, а потом я почувствовала на своей талии его руки. Но вместо того, чтобы не лезть на рожон, вгорячах сдернула с пальца кольцо и швырнула ему в лицо, подняла сумку и решительным шагом направилась на выход. Но что-то мне подсказывало, что никуда я не уйду.
  Дис резким движением отшвырнул меня на кровать, застеленную атласным покрывалом. В тот момент я пожалела, что не приняла предложение Лунга переселиться в биокиборга. Но Дис тоже был всего лишь человеком, и я собиралась дать ему отпор. Я брыкалась, царапалась и в какой-то момент даже почувствовала, что он отступает. Как вдруг из нагрудного кармана его джемпера что-то шлепнулось на покрывало и скользнуло к моему уху. Скосив глаза, я узнала медальон. Значит, он соврал, что хранил его в надежном месте! Медальон все время был при нем, и если бы я действовала аккуратнее, то сумела бы незаметно завладеть им. Хотя мне даже представить страшно, что сделал бы со мной Дис, обнаружив пропажу.
  Контакт с медальоном опять, как когда-то очень давно, придал мне храбрости. Я ткнула Дису пальцами в глаза. Он взвыл от боли и отпрянул. А я схватила артефакт и помчалась прочь из комнаты.
  ...Дис настиг меня у двери, схватил за волосы и с неожиданной силой швырнул меня на пол. А потом, прицелившись, ударил ногой в живот. Такого поворота событий я никак не ожидала. Постояв надо мной какое-то время, он поднял меня за шкирку на ноги и снова ударил по лицу.
  Отлетев метра на два, я, свернувшись калачиком на полу и зажимая в кулаке свое сокровище, понимала лишь одно: происходит что-то очень плохое. Он как будто не соображал, что делал, совершенно не рассчитывал силу ударов. Он словно дрался с мужчиной! Осознав это, я, держась за стену, кое-как поднялась на ноги и, загнанная в угол в буквальном смысле слова, сказала надвигающемуся шатающейся походкой Дису громко и внятно:
  - Хорошо, Дис! Я отдам тебе медальон. Только не бей меня больше.
  Мне не верилось, что все это происходит на самом деле, - хотелось проснуться. Дис не мог, он не мог!.. Он просто пьян. У него просто что-то с головой... Может быть, он болен?.. Мой живот резало изнутри, будто в него воткнули нож, а по щекам текли слезы - не то от боли, не то от ужаса. Я боялась каждого следующего мгновения, каждого следующего движения Диса. Но он остановился.
  Я разжала кулак.
  - Больше никогда так меня не пугай. Если ты уйдешь, мне останется только разнести весь этот мир к чертям собачьим. Он мне без тебя не нужен, понимаешь? - наваливаясь всем своим пьяным весом и целуя меня куда-то в шею, шептал Дис, а у меня больше не было сил сопротивляться. - Надень кольцо! - приказал он.
  
  XCVI
  - Ты что, совсем офонарел?! - орал Падула. - Ты зачем это сделал?!
  Я приложила усилие, чтобы посмотреть, что происходит, но удалось открыть только один глаз. Второй не открывался - по-видимому, распух. Дис сидел за столом, а его тяжелый взгляд неподвижно висел над стаканом. В памяти всплыли недавние сцены нашей неравной борьбы, и мне сразу же расхотелось жить.
  Еще некоторое время Тони разорялся. Потом я услышала "оправдание" Диса:
  - Она отвергла меня - вот я и нажрался как свинья.
  - Если б ты просто нажрался! Ты зачем ее так разукрасил?!
  - А кто учил меня, что с бабами надо построже?
  - Ну не так же, придурок!
  - Она сопротивлялась, - объяснил Дис, икнув. - Царапалась, как кошка. - Он снова икнул. - Она мне чуть глаза не выцарапала.
  - Лучше бы выцарапала. - Тони обреченно отвернулся от Диса, оставив его сидеть за столом.
  А вот реакция Лунга была неожиданной: войдя и увидев открывшуюся глазам картину, он схватил Диса за шкирку и отправил в нокаут. И, похоже, собирался добавить еще, наклонившись, чтобы поднять.
  - Лунг, оставь этого убогого! - устало попросил Тони, махнув рукой. - Он сам себя угробит. Помоги мне лучше здесь.
  - Это ты виноват, - еле слышно бормотала я разбитыми губами, когда Тони взваливал меня на плечо.
  - Я конечно, а кто же еще? - с невозможно доброй интонацией отвечал он. - Иногда мне кажется, это даже к лучшему, что его мать умерла, - говорил он Лунгу, взглянув на пытающегося подняться Диса. Тот, потеряв равновесие, снова рухнул на пол. - Если бы Эвелина его сейчас увидела, она бы этого не пережила.
  - Мне надоело быть тряпкой. Больше никому не позволю себя контролировать, - лепетал Дис, но никто его не слушал.
  - Мой медальон! - вспомнила я, когда Лунг снова вставил Дису пинка, чтобы не мешался под ногами, и от греха подальше укладывал оба его пистолета в свой медицинский чемоданчик.
  - Что?
  - Забери у него мой медальон, Тони! - громче прохрипела я.
  Лунг расслышал и понял сказанное раньше Падулы. Он наклонился над беспомощно копошащимся на полу Дисом и пошарил в его карманах.
  - Быть не может! Это действительно он! - рассматривая медальон на ладони, дивился Лунг.
  Происходящее пробивалось в мое сознание с трудом, сквозь густую дымку полубеспамятства. Но благодаря какому-то уколу, что на ходу сделал мне Лунг, всегда имеющий при себе препараты на все случаи жизни, боль стала отступать, а сознание - возвращаться.
  Падула спускался по лестнице, а я свисала вниз головой с его плеча. Но окончательно пришла в себя лишь в лимузине.
  - Куда мы едем?
  - В институт.
  - Что - опять?..
  - Нет, переселять мы тебя больше не будем. Лунг так тебя подлечит. Время есть, - задумчиво ответил Тони.
  - Время до чего?
  - До нашего с тобой путешествия в прошлое.
  Ну конечно! Как же я сразу-то не догадалась? Разумеется, спасал он меня от своего "любимого" сынка не потому, что заботился обо мне. Я представляла для Тони ценность лишь как звено перемещения во времени. Теперь же у него в руках оказался еще и медальон. Полный комплект!
  - Что ты хочешь там, в прошлом, переделать? - снова задала я вопрос, на который он еще не дал мне ответа.
  - Я много думал, - помолчав, сказал Падула. - Спрашивал себя: что бы я изменил, если бы у меня был шанс? Как бы я поступил, если бы удалось вернуться в тот момент, когда все случилось?
  "Неужели тебя мучает совесть?" - даже в том состоянии, в каком я тогда находилась, это удивило меня.
  - Я хочу оставить в живых ее любовника. Я сделал ее несчастной, и она возненавидела меня. Она меня прокляла. С тех пор я такой, каким ты меня знаешь. Я стал еще более жестоким, полюбил причинять людям боль, когда я причинял ее другим, то хоть на какое-то время забывал свою собственную. Я даже специально уезжал в зоны боевых конфликтов, которые меня на самом деле мало интересовали.
  - Сейчас расплачусь...
  Падула неопределенно посмотрел на меня, услышав эту реплику.
  - Я хочу, чтобы они уехали вдвоем. Потом родится Майра, и пусть они будут счастливы, - решил он. - Ну или как получится. А вот Диса я им не отдам.
  - Занятный план. - Боль теперь докатывалась словно бы издалека, и мне стало легче шевелить губами. - А почему ты не отпустишь с ними Диса? Он же был тогда еще ребенком. Сколько ему было?
  - Шесть с хвостиком.
  - Может быть, уехав с матерью, он станет хорошим человеком.
  - Не станет, - мотнул головой Падула. - Ты его совсем не знаешь. В нем смешались мои злые гены и добрые гены Эвелины. Получилась гремучая смесь. Он был неуправляем, капризен, избалован, эгоистичен... Иногда бывал непомерно жесток, а где не надо - проявлял жалость и это чертово милосердие, передавшееся ему по материнской линии. Он совершенно не различал хорошее и плохое, всегда делал по-своему и никого не слушал.
  - Поэтому ты порол его.
  - По разным причинам. Но это было уже после того, как Эвелина разбила мне сердце. Я быстро понял, что из Диса ничего путного не получится. Но я, как мне казалось, сделал для него все, что мог.
  - Например, отправил его на Альфу-88, в "школу зомби", - напомнила я.
  Лунг безмолвствовал в течение всего нашего разговора и лишь переводил взгляд с меня на Тони и обратно.
  - И это тоже, - признал Падула. - Если там, в прошлом, оставлю его с Эвелиной, рано или поздно произойдет что-нибудь ужасное. Уж лучше пусть остается под моим контролем.
  Я ничего больше не стала говорить. Возможно, Тони был прав. Теперь-то я узнала Диса получше и наконец поняла, почему судьба все время разлучала нас. Но одного понять так и не сумела: зачем во мне родилось такое прекрасное чувство к такому ужасному человеку?
  - Я же тебе говорил: ты почти в точности повторяешь судьбу его матери, - говорил Падула. - Святая и дьявол во плоти. Ну ты, конечно, не такая покладистая, как Эвелина. У вас с Дисом сложилось бы иначе. А впрочем, и слава богу, что не сложилось.
  Мы приехали. Лунг выскочил из лимузина и услужливо открыл дверь. И Тони взял меня на руки - бережнее, чем в прошлый раз.
  
  XCVII
  Отворив единственную дверь в сплошной стене, я увидела за ней жуткий коридор с темно-зелеными стенами, освещенный тусклым желтоватым светом. Борясь со страхом, я переступила порог... Прошла несколько десятков метров, прежде чем поняла, что это не просто коридор, а целый лабиринт коридоров. Справа от меня зиял поворот, а через несколько метров - еще один. Но отступать было некуда: там, позади, за дверью, поджидало меня что-то плохое. Мое прошлое?
  Я все время шла вдоль правой стены и сворачивала исключительно направо - с расчетом оставить себе возможность вернуться. Во время оцифрованного периода своей жизни я часто убивала время играми-бродилками: исследовала старинные, давно разрушенные или же вовсе не существовавшие в реальности замки с катакомбами, узенькие улочки древних городов и крепостей. Вот мне и пригодились эти навыки.
  Я брела по лабиринту коридоров невообразимо долго, пока не наткнулась на круглую ржавую гермодверь. За ней оказался еще один, но более узкий коридор, покато уходящий вниз, словно ведущий под землю.
  "Когда же это закончится?!" - запротестовало мое измученное сознание. Но я все шла и шла. Потом побежала. А коридор все не кончался...
  Выбившись из сил, я остановилась и оглянулась. Ни начала, ни конца видно не было.
  "Господи, куда же мне теперь?!" - рухнув на колени, возопила я.
  А потом откуда-то сбоку донесся грохот отодвигаемого засова, и в глаза ударил яркий свет.
  
  В дверях моего лазарета появился незнакомый человек в шерстяном свитере, и я принялась судорожно шарить вокруг себя руками по постели в поисках оружия. Но пистолета, который я обычно клала на ночь под подушку, не было на месте.
  - Спокойно, это всего лишь я, Тони! Тони Падула, - подняв руки, представился вошедший.
  Я замерла, оставив попытки нащупать оружие, и, наморщив лоб, пристально вгляделась в визитера. Действительно, он выглядел, как прежний Тони, разве что лет на десять-пятнадцать моложе. Успокоившись, я откинулась на подушку. Взяв у вошедшего следом солдата-биокиборга поднос, Тони осторожно приблизился и не менее осторожно поставил завтрак возле меня на постель.
  Я пристально разглядывала его давно забытые черты лица. Да и видела я его всего-то раза два. Зато хорошо помнила этот низкий голос.
  - Мне больше незачем прикидываться Муром, - объяснил он, примостившись на краю моей койки. - Ты проспала трое суток, и я решил не ждать. Ну как я тебе? Помолодел?
  - Ты выглядел так лет... в сорок? Сорок пять? - гадала я.
  Падула самодовольно улыбнулся:
  - Скажем так, около пятидесяти.
  Я вспомнила нашу первую встречу. Тот Падула определенно был намного старше, чем этот, а этот, что сидел передо мной, был непривычно молод для Падулы. Но я побоялась ему сказать, что, глядя на него, словно видела перед собой Диса. Как же они были похожи! Одно лицо.
  "Этого не может быть. Я, наверное, еще не поправилась", - подумала я, проморгавшись.
  - А где?.. - спросила я, но не договорила, а лишь указала пальцем на его щеку.
  - Шрамы и оспины? Ну так я же с ними не родился, я получил их в боях.
  - Действительно, - подивилась я собственной недогадливости. Но так и не смогла оторвать взгляда от его лица.
  Думать о Дисе почему-то мучительно не хотелось. Я гнала прочь обрывки воспоминаний. Ах, если бы произошло чудо и сейчас вдруг выяснилось, что мне все приснилось!
  - Что со мной случилось? - спросила я.
  - Мы тебя едва не потеряли, - сказал Тони. Серый шерстяной свитер придавал ему непривычно домашний облик. Я с нарастающей тревогой смотрела в его глаза, как будто надеялась, что он предложит какую-нибудь приемлемую версию - кроме той, что была правдой.
  - Ну ладно! - Понимая, о чем я думаю, он встал, всем своим видом показывая, что сейчас не время говорить об этом. - Ешь и поправляйся, а мы с Лунгом пока съездим в эпицентр.
  - В эпицентр?
  - Ах да, ты же еще не знаешь...
  - Что еще натворил Макс? - Я сделала резкое движение и чуть не опрокинула поднос с завтраком.
  - Позже поговорим об этом. Сейчас тебе нужно отдыхать.
  - Я хочу знать! - потребовала я.
  - Что ж, - подумав, уступил Тони и снова присел на мою койку. - Много чего произошло за эти дни: сбои в работе компьютерной техники, всеобщее безумие на улицах... Кава теперь поделена на зоны - мирные и условно военные, наиболее уязвимые для психологических атак на население. Относительно безопасно пока лишь под колпаком. А я, как видишь, из-за глюков отопительной системы начал носить свитер: мерзну, однако!
  - А что за эпицентр? - пропустив мимо ушей последнюю новость, спросила я.
  - Дрю ищет районы с наибольшей активностью "всеобщего безумия". Он соорудил нечто вроде ловушки для привидений. Сегодня мы планировали опробовать ее в одном из эпицентров. Тут, неподалеку.
  - Но это может быть опасно.
  - Не волнуйся. Мы будем во всеоружии и к тому же под защитными куполами. Дрю много всего понавыдумывал, пока ты спала. Тебе понравится. Да, кстати... - Падула порылся в кармане и достал медальон.
  У меня в ушах загудело, и я перестала слышать Тони. Произошедшее между мной и Дисом в подробностях всплыло в памяти - мгновенно, словно мяч из-под воды. Но гул в ушах внезапно оборвался, когда камень коснулся моей кожи - Падула наклонился надо мной, надел мне на шею золотую цепочку и защелкнул застежку. В комнате тут же воцарилась поразительная тишина. Слышно было его дыхание, мое дыхание, скрип койки, чьи-то удаляющиеся шаги в коридоре за приоткрытой дверью...
  - Цепочку потом заменишь, если не понравится, - сказал Тони. - Эту я позаимствовал у Мура. Некогда было по ювелирным салонам ходить, ты уж извини.
  - Но почему? - Накрыв медальон ладонью, я недоуменно смотрела на Падулу. - Почему ты мне его отдаешь?
  - Потому что он твой. А вот почему ты мне сразу не сказала, что он был у Диса?
  - Я надеялась самостоятельно решить этот вопрос.
  - Вот всегда вы так. Гнете из себя умных, что-то пытаетесь сами решать. А потом выясняется, что болваны!
  Тони зашагал к двери. Его ботинки громко стучали по металлическому полу, и я вспомнила бесконечный коридор и звук собственных шагов из недавнего сна. Говорят, коридоры и тоннели снятся, когда умираешь. Тони говорил, что я едва не умерла. Но в моем сне был целый лабиринт из бесконечных коридоров. Что бы это значило?
  - Постой, - сказала я, и Падула оглянулся у двери. - Будьте осторожны.
  Он кивнул и вышел, а я обессиленно упала на подушку и приложила медальон к губам.
  
  XCVIII
  Днем я еще кое-как держала себя в руках, но по ночам тяжелые размышления одолевали меня и приводили в состояние, близкое к психозу. Мне хотелось биться головой о стену, лишь бы образы прошлого оставили меня в покое, позволили забыться сном. Но они не оставляли. Я обижалась на судьбу за то, что она так и не дала мне полноценного человеческого счастья, вспоминала все унизительные эпизоды своей жизни, которых могло бы не быть, прокручивала в голове слова, которые уместно было бы сказать, но которые не были произнесены вовремя... По ночам моя жизнь казалась мне набором глупых шуток. И я тихо плакала в подушку, а засыпала лишь с рассветом, да и то лишь на пару часов. А просыпалась с распухшими красными глазами.
  - Евгения, он подонок после того, что сделал! Хватит сокрушаться. Без него тебе будет лучше, - увещевала Нора, часто заглядывавшая, чтобы справиться о моем здоровье. Мне не помогали ее утешения - напротив, делалось еще горше.
  - Прежней Евгении больше нет, она умерла! - обрубила я Нору и засобиралась в спортзал, куда снова начала ходить на днях, несмотря на запреты наших медиков.
  Я битый час мучила беговую дорожку. Все мое тело блестело от пота, а черная борцовка и шорты пропотели насквозь. Войдя в спортзал, Тони некоторое время молча наблюдал за мной. Потом спросил:
  - Не рановато ли для физических нагрузок?
  - Быстрее... в норму... войду... - на выдохе произнесла я, продолжая бежать, не сбавляя темпа.
  - Я хочу с тобой поговорить.
  - О чем?
  - Ты можешь остановиться?
  Я выключила дорожку и, оседлав стул, принялась жадно пить минеральную воду из бутылки. А напившись, вопросительно посмотрела на Падулу.
  - У тебя был выкидыш, - сообщил он.
  - Я догадалась. Это и в прошлой жизни закончилось так же. Видно, от судьбы действительно не уйти.
  - Это был ребенок Диса? - помолчав, спросил Падула.
  - Да.
  - И в прошлый раз это был его ребенок?
  - В прошлый раз нет.
  - А чей?
  - Чингисхана.
  Тони присвистнул:
  - Дела! Постой-ка... Это тот, позолоченная статуя которого стоит на Московии?
  - Он самый. Только она не позолоченная, а отлита из чистого золота.
  - И он потом еще прилетал на золотом космолете, чтобы разбить Кедрова, - вспомнил Тони.
  - Да, прилетал. С армией темучинцев.
  - У меня нет слов...
  - Вот и не говори ничего. - Я перебралась на эллиптический тренажер.
  - Погоди! Вообще-то я хотел попросить тебя повременить с тренировками.
  - Я так и думала, что это Нора тебя послала!
  - Послать меня, как ты понимаешь, никто не может, - обиделся Тони. - Ну, кроме разве что тебя. Она меня попросила. Но убедительно! Переживает. Мы же тебя, можно сказать, с того света вернули.
  - Я вас об этом не просила. И вообще, это мое личное дело, как обращаться со своей жизнью и со своим здоровьем. Так ей и передай. Но за беспокойство спасибо, - равнодушно поблагодарила я, не прекращая упражнений.
  
  Через пару дней ситуация повторилась. Я осваивала беговую программу средней тяжести. Тони вошел в спортзал и долго молчал. На этот раз я сама выключила дорожку и, рухнув на стул, стала жадно пить воду.
  - Ты надеешься накачать свое тело до состояния биокиборга? - спросил он.
  - Боюсь, это невозможно. Но я хотя бы стану выносливей и сильней.
  - Может быть, тебе стоит переселиться? Мы можем в точности воссоздать твою внешность.
  - Я хочу остаться человеком.
  - Но так тебя легко прикончить...
  - Я. Хочу. Остаться. Человеком! - повторила я громко, четко и внятно.
  Падула потер нахмуренный лоб кулаком и внимательно посмотрел на меня, будто что-то еще собирался сказать. Но так и не решился.
  Я сама зашла к нему после тренировки с полотенцем на плече.
  - Если я переселюсь, ты не сможешь отправиться в прошлое, - сказала я ему. - Давай уже приступать к запланированному. Зачем тянуть?
  - Ты в курсе, что это опасно? - сдвинув на край стола кипу бумаг, спросил Тони. - Мы можем не вернуться и даже погибнуть.
  - Знаю. Но мне все равно. Пусть хоть кто-то будет счастлив. На какой день назначим эксперимент?
  - К чему такая спешка? Прошлое уже произошло, туда мы всегда успеем. Сейчас надо мир спасать.
  - И твою репутацию?
  - О моей репутации вообще речь отдельная. Похоже, ее уже никакими пятновыводителями не отбелить.
  - Тогда я не понимаю, зачем ты настаиваешь на моем переселении? Уж не передумал ли ты?
  - Выпить хочешь? - спросил Падула, увильнув от темы.
  Я развернулась и ушла.
  На следующий день мне стало хуже, и я не пошла в спортзал. Полдня пролежала носом к стенке, и ничто в мире, казалось, не способно было вернуть мне желания жить. А когда пришел Падула, чтобы пригласить на совещание, я швырнула в него подушкой.
  - Когда-то очень давно я находился в таком же душевном состоянии, что и ты сейчас, - поймав и вернув мне подушку, сказал он. - Я стоял на развилке. Сама знаешь, какой я сделал выбор. Так что не ошибись, - потрепав меня по плечу, он ушел. А я осталась размышлять над его словами.
  Я и сама понимала, что пора возвращаться к жизни. Заставила себя встать, стянула волосы резинкой в хвост и засобиралась на совещание. Коллективу секретного института телепортации, не считая узкого круга, включающего Нору и Лунга, сказали, что я и Мур были ранены в уличном бою. Но я выздоравливала. Пришло время нам с Тони явить коллегам наши истинные личности.
  Увидев Падулу, вошедшего в конференц-зал, все мгновенно умолкли и замерли. Тони невозмутимо прошел на место Мура. Лунг, как обычно, уселся по его правую руку, а я расположилась по левую, на пустовавшем до сего дня месте Ференца.
  - Ну что, коллеги, - положив руки на стол, изрек Падула в гробовой тишине. Коллеги дышать боялись. - Такие дела... Узнав, что у вас тут проблемы, решил лично во всем разобраться. Кто первым докладывать будет?
  Дрю затрясся, что-то пытаясь сказать. Но когда Тони повернул голову в его сторону, замолк и побледнел от волнения. А Мелисса выпрямила спину и, как мне показалось, переключилась в режим обаяния, а на меня кинула досадливый взгляд. Я не посчитала нужным наводить в тот день марафет и явилась на совещание в спортивных штанах и майке. Но почему-то очень разозлилась, когда она взглянула на меня вот так, пренебрежительно, свысока, словно на замухрышку какую-то.
  "Я тебе покажу замухрышку!" - гневно подумала я, решив назло этой мерзавке, которая явно собралась подбивать клинья к Падуле, привести себя в порядок. В конце концов, я много дней болела и имела право выглядеть неважно! Накуксившись, я стала подсчитывать в уме деньги, которыми располагала.
  Тем временем, пробежав взглядом по лицам присутствующих, Падула обратил внимание на Чена.
  - Вот вы! - выбрал он докладчика. - Чем вы тут занимаетесь?
  - А где... господин Мур? - выговорил Чен, прекрасно понимая, кто сидит во главе стола.
  - Я здесь имею право вопросы задавать, а ты нет, - пробасил Тони, совершенно перестав играть в сдержанность. Теперь ему незачем было притворяться. - Отвечай, когда тебя спрашивают!
  Чен поднялся, взял себя в руки и с неожиданным достоинством отчитался о проделанной работе.
  
  XCIX
  Не посвящая Падулу в свои планы, я отправилась в квартиру Мура, чтобы забрать оттуда свои вещи и окончательно перебраться в институт. Но обнаружила, что дверь не заперта изнутри, и на всякий случай достала пистолет. А войдя, услышала звуки рояля. Кто-то музицировал, и вполне неплохо, вряд ли это мог быть Дис.
  Войдя, я увидела Мура и расслабилась: он сидел за инструментом и с чувством наигрывал ностальгическую пьесу. Большая крышка рояля была закрыта, и музыка звучала приглушенно, а на крышке стояла бутылка вина и бокал.
  - Что вы сделали с моей квартирой?! - увидев меня, с упреком произнес Мур, не прерывая игры.
  Он был подшофе: рожа красная, на лбу выступили капельки пота. Это меня удивило. Падуле ни разу не удавалось так накачать алкоголем этого биокиборга, которого, попользовавшись, он безвозмездно передал своему заму. Неужели Мур так сильно переживал из-за коллекционных тарелок? Или просто еще не очень осведомлен о возможностях своей новой оболочки? Так или иначе, его вид внезапно вызвал во мне острое чувство отвращения. Вспомнив, сколько неприятных минут провела рядом с этим биокиборгом, я посчитала себя вправе высказаться, тем более что это был уже даже не Тони.
  - Не представляешь, как ты мне противен, боров! - проходя мимо с пистолетом, смачно обозвала его я.
  Но Мур, похоже, вовсе не обиделся.
  - Да я и сам себя в этом теле, признаться, паршиво чувствую, - сказал он, со второго раза выводя сложный пассаж. - Как будто пришлось надеть чужие трусы. А кто это опустошил мой бар?
  Я подбирала свою одежду, разбросанную там и сям.
  - Скажи спасибо, что тебе хоть тело вернули.
  - Что здесь произошло?
  - Много чего.
  - А чья это повсюду кровь?
  - Моя.
  Больше нам не о чем было говорить, и я оставила его скорбеть о развороченной квартире и прощаться с роскошной жизнью. На улицах города в последнее время творился еще больший беспорядок, чем у него дома. Надвигалось что-то грозное и нехорошее. Глупо было надеяться, что завтра мир окажется таким же, каким был вчера.
  Забив под завязку вещами Лолы багажник аэромобиля, я решила полетать над улицами, чтобы оценить ситуацию. Под коплаком пока еще сохранялось подобие нормальной жизни: люди ездили на работу, обедали в кафе и ходили по магазинам. Почему-то разрушительная работа Макса не коснулась пока элитной зоны. Может быть, потому, что он сам тут обитал? Или же задумал какую-нибудь суперпакость для богатеньких?
  Оказавшись в знакомой обстановке, я снова заскучала по Лоле. Ощущение пульса кажущейся пока еще нормальной жизни пробудили во мне простые мирские желания: выпить чашечку кофе в кофейне, посмотреть фильм в кинотеатре, потанцевать. Гнетущая тяжесть на душе в продолжение последних недель в затворничестве уже осточертела. Еще по дороге в город созрело решение перекрасить волосы: я же никогда раньше не пробовала, вдруг мне пойдет быть блондинкой? К тому же я успела привыкнуть к такому цвету волос.
  Я заехала в самую дорогую парикмахерскую и сделала прическу а-ля Лола. Возвращаться в институт мучительно не хотелось - терзало навязчивое предчувствие, что таким я вижу этот город в последний раз. Поэтому я потратила еще некоторое количество денег на развлечения, благо на днях получила зарплату и ни у кого не приходилось одалживать. Но возвращаться все равно пришлось.
  
  Тони переступил порог моей комнатенки и замер. Я как раз развешивала платья Лолы в металлический шкафчик.
  - Что? - спросила я, обернувшись, поскольку он молчал. Уставившись на меня, он продолжал стоять в дверях: одной ногой в комнате, другой в коридоре.
  "Ну, если ему нравится так стоять, то пусть стоит", - подумала я, отвернувшись и перестав обращать на Падулу внимание.
  Падула нахмурил лоб и наконец перенес через порог вторую ногу. Я продолжала размещать одежду в шкафу, хотя мне уже было ясно, что вся она в этот металлический ящик не уместится.
  - Что с тобой творится? - услышала я. - Ты как будто в нее... превращаешься.
  - Какие глупости! Просто волосы перекрасила.
  Я решила, что это метафора. Но все оказалось намного серьезнее. Падула развернул меня к себе, сосредоточенно вглядываясь в мое лицо.
  - Ты чего?
  - Ты на нее так похожа с этой стрижкой!
  - Ну, может быть, я не знаю... - Я высвободилась и снова отвернулась к шкафчику. - Еще только перед тобой я о таких вещах не отчитывалась! Как хочу, так и стригусь.
  - Посмотри на себя: что-то неправильное происходит! - Тони выдвинул дверцу шкафа, на которой располагалось небольшое зеркало.
  Я взглянула на свое отражение и отшатнулась. В первое мгновение мне показалось, что я вижу Лолу. Неосознанно сделав шаг назад, я поймала в зеркале свой собственный испуганный взгляд и впечаталась в стоящего позади Падулу. А потом обернулась и вопросительно посмотрела на него снизу вверх, ведь он был на две головы выше меня.
  - Дис то же самое говорил перед тем, как случилось все это... - вспомнила я. - Так значит, это правда? Он просто раньше всех заметил.
  Тони озадаченно рассматривал меня.
  - Надо сообщить Лунгу.
  А что он еще мог сказать? Чуть что, Тони всегда бежал к Лунгу, который знал о человеческом организме абсолютно все. Но в этой ситуации и Лунг оказался бессилен.
  - Первый раз сталкиваюсь с тем, чтобы у взрослого человека так внезапно менялись черты лица! - разводил руками наш доктор. - Есть древние сведения о так называемой магии, которая была способна на такие чудеса, но с точки зрения науки это беспрецедентный случай.
  - Беспрецедентен и случай выживания в теле покойного, - подметил Тони.
  Почему-то он не выглядел расстроенным.
  Я же, потрясенная такими новостями, сидела перед лабораторным столом, рассеянным взглядом блуждая по пробиркам и непонятным приборам.
  - Приходится признать, что ваши с этой девушкой души совершили какой-то неведомый нам взаимообмен, - говорил мне Лунг. - Часть твоей души утрачена вместе с ее телом, а часть ее осталась в тебе. А внешность, форма, как это ни странно из моих уст прозвучит, повторяет внутреннюю суть. Ты не станешь точной ее копией, но будешь очень на нее похожа.
  Я уперлась локтями в стол и схватилась за голову, вспоминая наш первый после побега из виртуальности разговор с Максом:
  - А ведь он же меня предупреждал!
  - Ну не расстраивайся ты так. Она ведь не была уродиной или дурой, - попытался меня утешить Тони. - К тому же тебе идет.
  - Что идет?! - Я с негодованием посмотрела на его не к месту довольную физиономию и, вскочив со стула, выбежала из комнаты.
  
  C
  Сомнений больше не оставалось: сопоставив рисунок на медальоне с картой Кавы, я убедилась, что Ференц был прав.
  - Земля! - потрясенно произнесла я в тишине своего кабинета, где уединилась, чтобы наконец проверить эту гипотезу. Я и раньше верила предсмертным словам Ференца, но теперь, когда его гипотеза подтвердилась, все равно была ошеломлена. И почему-то это поселило радость в моей душе. - Колыбель человечества! Ну конечно! С неведомой целью засекреченная и переименованная в честь праматери Хавы!
  Повесив медальон обратно на шею и свернув все файлы, я решила не сообщать пока об этом открытии Тони. Сначала хотела поговорить об этом с Рамасом. Хотя допускала, что с ним можно обойтись и вовсе без разговоров.
  
  Падула распахнул дверь в холодную весну, и мы вышли на взлетно-посадочную площадку. Ледяной ветер сразу же налетел и начал рвать волосы и шарфы.
  - Омерзительная погода! - произнес Тони, подняв воротник пальто, и перешагнул через лужу.
  На Рамасе была меховая куртка и все те же шаровары. Шапку он не надел, и его бритый затылок страдал от холода. Спустившись по трапу, он поклонился в знак приветствия, а потом уже запросто пожал руки Тони, Лунгу, Норе и Дрю. Когда дело дошло до меня, он на секунду-другую задержал мою руку в своей и сверкнул синими глазами. Это не укрылось от Тони, который бросил на нас раздраженный взгляд. Рамас, конечно же, узнал меня. Тем более что я, как утверждали окружающие, становилась с каждым днем все больше похожа на Лолу. Наверняка он увидел и все остальное, что произошло со мной за это время. Что со всеми нами произошло. Но наибольший интерес для него, конечно же, представляло открытие Ференца. Он еле заметно кивнул мне, дав добро на то, чтобы раскрыть тайну.
  - Я посовещался по видеосвязи со жрецами Ра. Необходимо провести ритуал, - обратился он затем к Падуле. - Хуже не будет.
  - Хорошо. Обсудим в помещении, - поежившись, предложил Тони и жестом пригласил войти в здание.
  За Рамасом последовали семеро его ребят.
  Лу Чен на совещание не явился, сославшись на болезнь. Скорее всего, просто опасался снова навлечь на себя гнев Падулы. Но он много потерял - для Тони это был день сюрпризов, и Чен бы в полной мере насладился его растерянностью.
  
  Попросив слова, я вкратце рассказала о нашем с Ференцем открытии, ошеломив всех присутствующих. По конференц-залу пронеслась волна удивленных возгласов, а Падула лишь закурил сигару и спихнул с плеча устроившегося там и слишком громко размурчавшегося кота-биокиборга. Во время своего доклада я чувствовала нарастающее напряжение: Тони был готов взорваться, но смолчал и не показал подчиненным, что сам впервые слышит эту ошеломляющую новость.
  - У меня нет сведений насчет Луны, - в завершение своей речи обозначила я проблему. - По данным древних источников, у Земли был спутник, влиявший на приливы и отливы, так называемое ночное светило. Остается только предположить, что тысячелетие назад уничтожение Луны намеренно было представлено как уничтожение Земли, после чего Землю стали считать погибшей. С какой целью это было сделано, мне непонятно. Быть может, у кого-то есть догадки?
  Я поблагодарила за внимание и вернулась на свое место. Ароматный дым сигары Тони парил над зеркальной поверхностью стола, словно тучи сгущались вокруг моей головы.
  
  - Почему я узнаю об этом последним?! - кипятился Тони, широкими шагами вдоль и поперек меряя опустевший лишь к вечеру конференц-зал. - Почему ты мне все время что-то недоговариваешь?! Я считал себя хозяином Кавы, а тут выясняется, что я владею Землей! И никто не удосужился сказать мне об этом.
  - Никто не знал. Кроме того, ты уже почти ничем не владеешь.
  - Уколоть норовишь?
  - Но я же в итоге сообщила.
  - Почему не мне первому? Почему сначала какому-то Рамасу, а потом всем остальным, не испрашивая моего дозволения?
  - Благодаря "какому-то Рамасу", между прочим, прекратились землетрясения. Как это ни фантастично звучит, молитвы жрецов помогли.
  - Толчков не было только сегодня. Это еще ничего не значит.
  - Если бы не я, ты бы вообще никогда не узнал, что тысячу лет назад в этой части Вселенной была уничтожена не Земля, а всего лишь ее спутник. И нам еще предстоит выяснить, зачем это было сделано.
  - Замечательно! Премного благодарен! Только я не привык к тому, чтобы подчиненные докладывали мне информацию по своему выбору! Чтобы меня выставляли перед коллективом на посмешище!
  - Перестань на меня орать. Я тебе не подчиненная!
  - Да что ты? А в трудовом договоре сказано обратное. Кем ты себя возомнила? Может быть, совладелицей корпорации? Здесь все - мои подчиненные!
  - Это ненадолго, - заверила я.
  - Что ты имеешь в виду?!
  Услышав из-за приоткрытой двери наши крики, в конференц-зал заглянула встревожившаяся Нора. Но, сообразив, что тут никого не убивают, просто мы с Тони опять скандалим, успокоилась и оставила нас. Но как только она вышла, мы принялись орать друг на друга с новой силой.
  
  - Почему ты больше не брезгуешь иметь дело с Падулой? - спросила я, когда мы с Рамасом остались наедине. - Я же вижу, что ты стал относиться к нему иначе, нежели прежде.
  Жрец помолчал, прежде чем ответить:
  - Это спорная душа. За него давно уже идет борьба между злом и добром, между Богом и дьяволом, если тебе так легче уразуметь. Это один из примеров того парадокса, когда всевластие и излишества вдруг наскучивают и заставляют задуматься о смысле бытия. Но вовсе не поэтому я пришел ему на помощь. И даже не потому, что человечество под угрозой. А просто потому, что он меня об этой помощи попросил.
  - Ты говоришь загадками.
  - Этот человек не безнадежен. Он осознал свою силу и начал понимать, что сила - это дар, который нельзя растрачивать на воплощение низменных желаний. Он больше не похож на дорвавшегося до власти, мстящего тем, кто раньше притеснял его. Он стал выше этого. Обрел мудрость. И то, что происходит с ним сейчас, - все эти неприятности, лишения - да то ли еще будет! - всего лишь катализатор. На руках его кровь, но он уже не такой, как раньше. Ты наверняка заметила, что Тони Падула обладает особой харизмой, притягивающей разных людей - и хороших, и плохих. Он аккумулирует их. Только ему теперь решать, какую избрать сторону. Но он уже устал от своих злодейств, осознал всю их бессмысленность.
  - Хочешь сказать, он не конченый подонок?
  - Ты же сама это знаешь. У тебя сейчас больше шансов стать хуже, чем он. Ты считаешь, что прощать следует лишь того, кто раскаялся. Но это неверно, и тебе же самой хуже от такого убеждения. Жизнь продолжается, и тебе придется впустить в нее новых людей и новые чувства.
  - Боюсь, я уже ни к кому ничего не почувствую, кроме ненависти.
  - Ошибаешься, - сказал на это Рамас. - Нужно только залечить раны.
  
  CI
  Дис был жив. Возможно, он был даже совершенно здоров, хоть и прихрамывал после той пули, полученной в святой обители. Но я потеряла его навсегда. Потеряла его в своем сердце. А чувство к нему было когда-то столь большим, что с этой потерей в мое сердце, как в бездонную бочку, теперь можно было кричать без надежды услышать эхо даже через тысячу лет. В те дни я словно искала смерти. Пренебрегая опасностью, каждый день садилась в аэромобиль - Падула давно, видать, пожалел, что научил меня вождению - и отправлялась по разрушенным кварталам Кавы, чтобы на обратном пути заглянуть под "колпак", в какой-нибудь бутик или салон красоты и перекрасить ногти. Но даже смерть будто открещивалась от меня.
  - Зачем ты так бессмысленно рискуешь жизнью? - ругался Тони каждый раз, когда я благополучно возвращалась целой и невредимой. - Что за... юношеский максимализм, в конце концов! Там кругом стреляют.
  - Сообщи, когда будет готова моя экипировка. Поедем вместе в эпицентр.
  - Я уже сто раз говорил, что не возьму тебя, пока ты в человеческом теле. Это опасно!
  - Меня он не тронет.
  - Почему ты так уверена?
  - Чувствую, - теребя медальон на шее, отвечала я. Камень все чаще грелся, и это убеждало меня в том, что грядут важные события.
  
  Мы телепортировались в центральную часть города, опустевшую после ожесточенных и бессмысленных стычек. Улицы были разворочены и перегорожены баррикадами, всюду следы кровавой резни. Но, пожалуй, только зрелище чужих бедствий и способно было отвлечь меня от собственной боли. Тони пришлось уступить, иначе я бы в одиночку отправилась посмотреть на гибнущий мир. Он это знал.
  Взобравшись на первую же баррикаду, я невольно замерла. Взору открывался ужасающий пейзаж.
  - Где-то я это уже видела, - сказала я догнавшему меня Падуле. И вдруг вспомнила: - На рисунке Майры!
  - Она такое рисовала? Жуть какая.
  - Видишь вон то дерево напротив дома с разбитыми окнами? Прямо за ним лежит труп женщины. Отсюда не видно, но на картине Майры птица выклевывала ее внутренности.
  Падула направился к дереву. Все именно так и было: большая черная птица рвала мертвую человеческую плоть, уже частично обглоданную какими-то животными. Падула с отвращением отвернулся, прикрыв ладонью рот.
  - Что такое? Тебя тошнит? - издевальски поинтересовалась я.
  - Не тошнит. Просто запах противный. Пойдем! - позвал он.
  - Смотри на результаты своих трудов, - капала я ему на нервы. - Наслаждайся! Если бы не ты, всего этого не произошло бы!
  - Это устроил не я, а твой "хороший человек" Макс.
  - Но ты положил всему начало. Ты собрал людей, которые разработали технологию бессмертия. Ты бросил в почву семя, давшее корни злу.
  - Не я, так другой бы додумался.
  Позади здания находился вонючий пруд. По поверхности плавала мертвая рыба. Несколько человеческих трупов прибило к берегу... Судя по показаниям навигатора, это было то самое место, где мы зафиксировали последнюю активность сервера. Ощущение конца света усугубляли начавшие вскрываться почки на деревьях, как будто Богу было все равно, что происходит с людьми. Весна вступала в свои права, невзирая на апокалипсис.
  - Черт бы его побрал! - выругался Падула. - Просто какое-то царство смерти.
  - Не меня ищете? - раздался голос позади.
  Мы с Падулой обернулись.
  - Лучше не смотри в глаза, - шепнула я, дотронувшись до его руки. - Я не знаю, как этот взгляд на тебя подействует.
  - Да вы, я вижу, стали сладкой парочкой! Всюду вдвоем ходите. А как же твой недоносок, Тони? Может, мне пора с ним подружиться? Враг моего врага, как известно, - мой друг.
  - Лучше заткнись, - сказал Падула, бесстрашно ослушавшись моего совета. Тони был, конечно, смелым и выдержанным человеком, но даже я почувствовала, как у него на голове волосы зашевелились.
  - Дьявол! - выругался Падула и отвел взгляд, отступив на шаг. Это обстоятельство утвердило меня в догадке, что лишь на меня ставший дьявольским взгляд Макса по каким-то причинам не действует.
  - Неужели я настолько страшен? - Он сделал шаг к Тони.
  - Не приближайся! - предупредила я, подняв энергетическую пушку.
  - Что еще за детские игрушки? - нахмурился Макс.
  Но я выстрелила из пушки, и Макс исчез.
  - Бесполезно. Это снова был фантом. Стал бы он, сервер, тут перед нами расхаживать! - обретя способность видеть, сказал Тони. - Давай возвращаться.
  Мы охотились за сервером уже много дней, но безрезультатно. Макс лишь дурачился и каждый раз исчезал. В тот день мы, как нам казалось, подобрались максимально близко и впервые использовали энергетическую пушку. Фантом был нейтрализован, но к нашей цели мы, как выяснилось, не приблизились ни на шаг. Мы шли на разные хитрости, но Макс не поддавался на наши уловки.
  К исходу месяца, когда с Кавы начали эвакуировать гражданское население, наш виртуальный противник в отместку устроил кровавые оргии на Московии и еще на двух планетах, куда свозили эвакуированных. Человеческие жертвы исчислялись уже миллионами. Московию вскоре тоже решено было разделить на относительно безопасные и опасные зоны. Но все это делалось лишь ради успокоения населения, которое в возбужденном состоянии становилось грозным оружием против себя же: границы зон зависели от прихоти негодяя.
  - А не пора ли нам немного расслабиться? - садясь за руль, предложил Падула. - Мне надоела эта война с призраками, кровь, развороченные улицы и вонь разлагающихся трупов. Поехали сегодня вечером под колпак? Поужинаем где-нибудь в приличном месте, поедим нормальной еды. Устроим себе праздник желудка! Пока там еще сохраняются остатки цивилизации.
  - Шутишь? Куда тебе с твоей рожей высовываться!
  - Думаешь, меня вот так все на улице узнавать будут? Да кому я нужен?! Никто даже не догадывается, в какое тело я заселился, не говоря уже о том, чтобы помнить, как я когда-то выглядел.
  - Знаешь, это дурацкая идея.
  - Да, - зловеще улыбнулся Падула. - Но мне она нравится. Заодно позлю Чена.
  Я посмотрела на него недоуменно.
  - Голову дам на отсечение, что все уже давно догадались, что ты и есть Соня. Слишком уж много... соответствий, - окинув меня взглядом, подобрал слово Тони. - Ну так что? Я угощаю.
  
  CII
  - Стой! Подожди! - Запыхавшийся Дрю догнал меня по пути в гараж. Падула уже сидел в лимузине, а я вернулась за забытыми сигаретами. - Эта одна из самых последних моих разработок. Еще не успел опробовать. Возьми с собой - не дай бог, конечно, но, может, пригодится!
  Дрю выглядел взмыленным и возбужденным. Он сунул мне в руки пластинку с кнопочкой и коротко проинструктировал, что с нею делать, если "не дай бог". Я доверяла Дрю. Он хоть и был слегка придурковатым, но ни разу еще не дал повода усомниться в своей искренности. К тому же я считала, что дополнительное оружие лишним не бывает.
  
  Я вошла в ресторан "Палитра вкусов" первой и прошествовала - иначе было не назвать походку провожаемой взглядами мужчин элегантно одетой блондинки - к заранее заказанному столику. А Тони задержался, чтобы покурить, а заодно распорядиться, чтобы напитки несли сразу.
  Однако, едва я притронулась к аперитиву, как обнаружила рядом учтиво наклонившегося к моему уху официанта с шоколадным пирожным на блюдце.
  - Ваш супруг велел подавать сначала закуски, но вон тот господин в сером костюме прислал десерт. Вам угодно принять его угощение?
  Я посмотрела на десерт, а потом на господина в сером костюме, сидевшего у окна через два столика от меня, и решила отослать его десерт обратно, вежливо объяснив, что не желаю злить своего ревнивого мужа. Я не знала этого человека, а шоколадных пирожных наелась досыта во время бизнес-ланчей с Ченом, еще будучи Лолой, так что смотреть на них уже не могла.
  - Нас с тобой приняли... э-э... за супружескую пару, - вернувшись, сообщил Падула, чокнувшись со мной. Он выпил и взял в руки вилку и нож. Сочная отбивная выглядела более чем аппетитно.
  - Да, официант только что назвал тебя моим супругом.
  - С какой стати он разговаривал с тобой? - Падула беспокойно огляделся по сторонам.
  - Расслабься и наслаждайся едой и обстановкой. Ты же за этим сюда пришел? Просто я здесь кое-кому понравилась, такое теперь часто случается.
  Падула срезал с отбивной и насадил на вилку кусочек мяса, но вместо того, чтобы начать есть по моему примеру, продолжал стрелять глазами по сторонам.
  - Что-то не так, - сказал он в итоге, опустив руку под стол. - Мое чутье меня еще никогда не подводило.
  - Вон тот в сером, у окна, - сказала я, начиная догадываться, во что вскоре превратится "Палитра вкусов". Я и сама почувствовала нарастающее напряжение - за нами, будто исподтишка, следили все присутствующие в этом шикарном зале с живой музыкой и огромной хрустальной люстрой под потолком.
  - Боюсь, что не только у окна...
  Падула выстрелил первым. А я бросилась на пол, выдергивая из сумочки пистолет, за доли секунды оценив ситуацию: в нас палили со всех сторон. Недолго думая, я прибегла к тому самому еще не опробованному устройству, которое Дрю вручил мне перед отъездом. К несчастью, прежде чем оно сработало, одна пуля все же угодила в Тони. Выглядело все так, будто ему в спину попали футбольным мячом, и он даже устоял на ногах. Но его лицо побагровело, и я все поняла. Затем все присутствующие, кроме нас с Тони, зажали уши и с мучительными стонами повалились на пол, не в силах выносить испускаемых изобретением Дрю волн. Сбросив с плеч меховое болеро, я, не теряя времени, подхватила Тони под руку и потащила его к выходу.
  Снаружи в нас никто стрелять как будто не собирался, но я на всякий случай еще раз нажала кнопочку. Вскоре в радиусе нескольких метров все лежали на земле, корчась от невидимых и неслышимых излучений. Но, как сказал Дрю, надолго заряда устройства хватить не могло - оно было рассчитано на выведение противника из строя лишь на несколько секунд. Вышвырнув водителя из ближайшего аэролимузина, я села за руль. Падула рухнул рядом на пассажирское сиденье, и мы помчались.
  Я неслась к границе мирной и военной зон на предельной скорости. Если кто-то успел предупредить население о том, кто мы такие, то оставаться в мирной зоне было опасно. Вскоре мы покинули пределы города. Но погони почему-то не было, и я сбросила скорость.
  - Как ты? - лишь тогда спросила я, посмотрев на Тони. Его лицо было покрыто испариной, и он шумно дышал, держась за живот, несмотря на то, что ему стреляли в спину.
  - Зря мы сюда приехали. Дурацкая была моя затея поужинать в ресторане, - надсадно заговорил он.
  - Куда попала пуля?
  - Туда же, куда и в прошлый раз. Звони Лунгу, скажи, чтобы готовил для меня запасную "болванку". Не хочу я еще и в этой жизни страдать расстройствами желудка.
  - Бог мой! - прошептала я. - Так вот, значит, куда...
  - Тогда ты выстрелила мне в спину, а пробила кишки.
  - В прошлый раз ты получил по заслугам.
  - Еще бы! - простонал Тони.
  - Эй! Не умирай, - испугалась я, видя, что его голова свешивается набок и ложится на мое обнаженное плечо. В длинном облегающем вечернем платье не очень удобно было вести аэромобиль, но я справлялась. - Очнись!
  Я пихнула его плечом в ухо. Падула пришел в себя и сел ровно, борясь с болью.
  - Но ведь в этот раз ты можешь отключить чувствительность! Остановить кровотечение, не так ли? Ты же биокиборг! - напомнила я. Вдруг от болевого шока он про это позабыл?
  - Не могу, - сообщил Падула.
  - Как это не можешь? - Я чуть было не съехала за пределы воздушного коридора.
  - Этот поганец знал, куда стрелять. Кроме прочего, он пробил мне центр управления болевыми ощущениями.
  - Вот ведь!.. - выругалась я. - Но в прошлый раз ты же не умер.
  - Я и теперь не умру. Система устранения кровотечения в норме. Я его уже остановил. Просто... я все чувствую, - он снова застонал.
  - Слушай, а ты сиденья не испачкаешь? - я попыталась пошутить, чтобы отвлечь его, но тут же поняла, что получилось не смешно.
  - Не волнуйся, это я тоже контролирую - на этот раз, - подчеркнул Падула. - Но, черт побери, как же больно!
  - Лунг? - руля одной рукой, говорила я по астерофону. - Тони ранен, готовь для него новое тело.
  - Оно будет готово только через несколько часов, - сказал Лунг. - А что стряслось?
  Я вкратце рассказала.
  - Насколько тяжело он ранен?
  - Утверждает, что не смертельно, но поврежден центр управления чувствительностью.
  - Где вы находитесь?
  - Далековато. Опасаясь погони, я постаралась убраться как можно дальше от города.
  - Вышли координаты. Я выеду навстречу, - решил Лунг.
  
  Топливо в угнанном нами аэролимузине быстро закончилось. Связи не было. Мы который час брели по бескрайней пустоши, пока не выбились из сил и не сели отдохнуть прямо на землю, несмотря на то, что наше бездвижие могло побудить многочисленных кружащих на небольшой высоте стервятников спикировать, приняв нас за легкую добычу.
  - Я устал, - сказал Падула. - Как же я устал! Брось меня... Хочу умереть...
  - Ну нет! Ты будешь жить. Вечно! - возразила я, отламывая каблуки своих дорогущих туфель. - Ты ведь этого хотел?
  - Больше не хочу.
  - Придется. Тем более что ты встал на путь истинный.
  Падула медленно поднял на меня налившиеся кровью глаза.
  - На какой еще путь? Послушай меня, Жека... - начал он, но снова застонал. - Прости меня, если сможешь.
  - Ты что это, правда помирать здесь собрался? Э-э, нет! Давай-ка поднимем тебя, - сказала я и собралась с силами, закинув его руку на свое плечо. Все-таки весил он немало.
  Тони безропотно послушался, хотя было заметно, с каким неимоверным трудом дается ему каждый шаг. Я подивилась его выдержке.
  "Наверняка это не первое в его жизни ранение, он ведь бывал на войне", - объяснила я себе.
  - Где же твой чудотворный медик? Только он сможет привести тебя в форму. Он обещал выехать навстречу, но почему-то все не едет, - говорила я.
  - Ульрих, - произнес Падула, и у меня внутри все перевернулось - так, что я чуть не бросила Тони обратно на землю.
  Я вопросительно уставилась на него.
  - Говорю же, брось меня, - повторил он. - Наша команда тебе не понравится. Я и твой отец давно дружим. Очень давно.
  - Вот и славненько! - снова двинулась я в путь, таща на себе Падулу. Впрочем, если бы он не помогал мне, не пытался бы идти сам, вряд ли у меня что-то получилось. - У меня как раз есть к нему вопросы. Много вопросов. Я ждала этого разговора сотню лет.
  - Я знаю эту историю. Он считал, что ты мертва. Твой дед всех нас обманул.
  - Так значит, это был ты! - я остановилась и снова едва не уронила Падулу, когда до меня вдруг все дошло. - Это из-за тебя мое детство прошло в детском доме!
  "Получается, ты еще не до конца получил по заслугам!" - подумала я.
  Дикая ненависть взметнулась в моей душе, словно всполох костра, в который плеснули бензина. Но так же быстро опала, как пыль, прибитая дождем.
  Расскажи мне кто-нибудь об этом несколько месяцев назад, я бы воспользовалась случаем и удавила Падулу голыми руками за мою покалеченную жизнь. Ведь он, оказывается, был виновником всех моих несчастий! Всех несчастий моей семьи. Но в этот момент все было иначе.
  - Посмотри на проблему с другой стороны, - говорил тем временем Падула, поскольку я молчала и лишь шумно дышала. - Если бы я не заварил всю эту кашу, кто-нибудь другой бы это сделал. Охотников на избранного младенца было немало. И ты бы никогда не встретила Диса... Все, оставь меня здесь! Я слишком тяжел для тебя, - решил он и остановился. - Пусть меня склюют эти алчные голодные птицы.
  - Не дождешься.
  - Но я действительно причинил тебе много зла. Теперь, когда ты все знаешь, зачем ты спасаешь меня? - удивлялся он, шагая из последних сил. - Ты ведь все это время мечтала расправиться со мной. И вот он, твой счастливый шанс!
  - Хватит болтать.
  - Я хочу, чтобы ты знала...
  - Теперь я знаю даже больше положенного.
  - Есть еще кое-что...
  Внезапно из-за холма появился аэромобиль Лунга, и Тони замолчал.
  - Ну наконец-то! - обрадовалась я, потому что тащить на себе Падулу становилось все трудней. В довершение всех несчастий он еще время от времени спотыкался и вис на мне.
  Когда Лунг выскочил навстречу, я уже не думала о том, о чем только что узнала. Я смотрела на Лунга не как на отца, а как на нашего главного медика. И очень сильно переживала за Падулу.
  - Что с ним? Он выживет? - спрашивала я, когда мы грузили потерявшего сознание Тони в аэромбиль. - Он жив вообще?!
  - Садись за руль, - только и сказал мне Лунг, доставая медикаменты из белой сумки с красным крестом - древним символом медиков.
  Я послушалась, но в моей груди словно горело адово пламя, которое ежесекундно лизало меня изнутри страшными догадками: "А вдруг в эту секунду он умер? А вдруг в эту?.. А вдруг в эту?.."
  Наконец мы добрались. Припарковавшись и обернувшись, я увидела, что Лунг продолжает колдовать над Тони, расстегнув ему рубашку. Тот лежал без сознания. Но я успокоила себя тем, что если бы он был мертв, то Лунг бы так не суетился.
  
  - Повторяю: не надо тебя никуда переселять. Не будет тебя ничего беспокоить.
  - Но тогда...
  - Тогда ты был человеком, а теперь ты биокиборг, - доходчиво объяснял Лунг. - Я починил твой центр управления болевыми ощущениями. И пищеварительную систему тебе пересадил новую. Все это дело прижилось, еще пока ты спал.
  - Кошмар какой! - садясь в постели и рассматривая повязку на животе, произнес Падула. И лишь потом заметил меня, молчаливую и напуганную, сидевшую в сторонке. Я не сводила с Падулы глаз. Тони бросил короткий взгляд на Лунга, своим наметанным глазом определив, что мы с ним еще ни о чем не поговорили. А деликатный во всех отношениях Лунг расценил этот взгляд как просьбу оставить нас наедине и ушел.
  - Спасибо тебе, - сказал мне Тони, запахивая халат и, похоже, наконец поверив, что ему не грозят хронические расстройства желудка.
  - Не за что.
  - Почему ты так на меня смотришь? Я ведь так и не обделался, - попытался он пошутить.
  - Я за тебя испугалась, - честно призналась я, не поддержав шутки.
  - Вот это номер! А я-то думал, что ты меня станешь ненавидеть пуще прежнего.
  - Нет в моем сердце больше ненависти. Только боль, - сказала я и встала.
  Покряхтев, Падула с неведомой целью попытался слезть с кушетки. Скорее всего, он эту цель и сам не осознавал. На лице его было написано нечто между "по гроб жизни обязан" и "неужели она за меня правда переживала?".
  - Ну-ка ложись обратно, - осадила я. И он остался сидеть, спустив волосатые ноги на пол и сунув их в тапки.
  - А...
  Я встала:
  - Поправляйся, потом поговорим.
  Тони что-то силился сказать, но я уже притворила за собой дверь.
  
  CIII
  - Нас предали. Кто-то намеренно распустил слух, что я буду вечером в том ресторане. И это вряд ли сделал наш виртуальный приятель, - говорил Падула, собрав микросовещание у себя в кабинете поздно вечером. Присутствовали только я, Лунг и Нора.
  - Вы думаете, это кто-то из наших? - спросила Нора.
  - Именно. Как вы понимаете, доктор Кешиа, под подозрением все, кроме находящихся сейчас здесь.
  - А где Рамас?
  - Пошел молиться.
  - Он собирается помогать нам одними святыми молитвами? - сострил Лунг. - Только и делает, что молится с утра до вечера!
  - Пусть молится. Может, его молитвами я верну себе доброе имя.
  - Я бы еще включила в список благонадежных Дрю, - предложила я. - Если бы он не передал мне свое новое оружие перед ужином, мы бы сейчас здесь не сидели.
  - Насчет Дрю я не уверен, - сказал Тони. - Что если он как раз что-то знал, поэтому так вовремя и преподнес тебе это оружие?
  - Может, его стоит допросить как следует? - предложил Лунг.
  Нора с укоризной скосила на него глаза.
  - Подождите! Повременим пока с Дрю. Я просто пытаюсь понять... - снова заговорил Тони. - Если допустить, что в нас стреляли рядовые граждане Кавы, - а по милости нашего фантома меня ненавидит лютой ненавистью все население планеты, так что и носа не высунуть! - то они очень хорошо подготовились. Это больше было похоже на засаду. При этом те, что находились снаружи, ничего не знали и совершенно нами не интересовались.
  - Точно! Когда мы выбежали, в нас никто не стрелял, - подтвердила я. - На нас никто не смотрел даже.
  - А значит, люди в ресторане не были случайными. Кто-то их нанял. Кто-то тщательно все спланировал и был абсолютно уверен, что мы оттуда не выйдем.
  - И еще этот кто-то предварительно прислал мне десерт.
  Тони медленно повернулся ко мне. Он думал о том же.
  - Чен, - тихо сказала я. - Это точно он! Это было то самое пирожное, которым всегда меня угощал...
  - Сук-кин сын, - протянул Тони. - Прощальное угощение. Последнее прости! Где этот мерзавец? - Падула вскочил на ноги, но тут же упал назад в кресло и схватился за живот.
  - Да погоди ты, Тони! - потянул его за рукав халата Лунг. - Если это он, его здесь уже давно нет. Кто-нибудь видел Чена сегодня? А вчера? Давай лучше допросим Дрю. Просто поговорим, не будем давить, - добавил он, снова напоровшись на осуждающий взгляд Норы. - И... есть еще одна проблема: большинство наших людей по причине событий последних дней настроены уйти.
  - Как это уйти? От меня еще никто вот так просто не уходил! - В этот момент на Тони было жалко смотреть. Ситуация полностью выходила из-под его контроля. Он опустился на стул, растерянно глядя на нас.
  В это время вошел Рамас и молча сел между нами, пристально посмотрев на побледневшего Падулу.
  - У тебя неприятности, брат? - спросил он.
  - Как это ты догадался?!
  - Не надо твоего сарказма. Отпусти всех, кто желает уйти. Останутся самые верные.
  - А если уйдут все?
  - Все не уйдут, - возразил Рамас. - По крайней мере, я останусь.
  - Ты? - Тони смотрел на него с вызовом, теряя самообладание. - А скажи мне, какая от тебя польза, если ты, ясновидец, не предупредил нас о заговоре Чена?
  - Я не увидел заговора в душе этого человека во время нашей встречи. Он был одержим безумной мечтой о воскрешении своих предков и отравлен обидой за то, как сложилась судьба его народа. Но он не желал тебе смерти. Возможно, потому, что тогда он еще не знал, что это ты. - Рамас испытывал затруднения с произношением длинных предложений, и мне снова пришлось переводить.
  - А Мелисса? Ты ее тоже подозревал, - напомнила я Тони.
  - У меня ничего на нее нет. Чтобы обвинять, надо поймать за руку. Возможно, она вообще чиста.
  - Устроим ей очную ставку с Рамасом? - предложил Лунг, потирая руки.
  - Да что с вами сегодня, доктор? - упрекнула Нора. - Так и хотите состряпать какую-нибудь зрелищную пытку.
  - В глаза этой женщины, о которой вы говорите, я вовсе не хотел бы смотреть, - сказал Рамас. - В ней намешано столько лукавства и разврата, что за всем этим я не вижу ее истинной сути. Она экспрессивна, зла и непредсказуема. К тому же пути провидения неисповедимы - кое-какие свои проблемы вы должны решить сами.
  - Ох, ну да, разумеется! - снова вспылил Тони. - Жалкие отговорки. Если чего-то не можешь, так и скажи, а не пудри мозги.
  - Тони, ты как разговариваешь с нашим гостем? - вмешался Лунг. - Извините его, Рамас. Он накануне перенес тяжелую операцию.
  Жрец степенно кивнул, давая понять, что относится со снисхождением к известным проявлениям несдержанности со стороны некоторых представителей рода человеческого. А я расстроилась. Но то, что Мелисса нахамила мне на днях, действительно не было поводом обвинять ее в измене. Может быть, у нее просто и вправду такая уж была натура. Мы с Тони всюду бывали вместе в последнее время, поэтому ко мне относились с осторожностью и просьбы мои выполняли, как будто распоряжался сам Падула. Но только не Мелисса! Недавно я обратилась к ней с каким-то пустяком: попросила принести в приемную Падулы новые картриджи с кофе, встретив ее в коридоре. Но нарвалась на грубость.
  - Это ведь ты, да? Ты была Соней, просто переселилась! - бросила она мне в лицо. - Можешь не отвечать, я все равно узнаю. И не такая уж ты красавица, какую из себя строишь, - добавила она, уходя.
  Стоило бы предупредить Тони о ее дерзком поведении, но я почти сразу забыла о ее бессмысленном гневе - что в прошлый раз, что в этот. Чего она добивалась? Или это гибель Ференца выбила ее из колеи?..
  - Хорошо, отпусти всех, - услышала я слова Тони, прервавшие ход моих воспоминаний о недавнем. - Кроме Дрю. Только уточни у него сначала, сколько живых людей ему потребуется, чтобы управляться с оружейкой. Нам нужно держать осаду.
  Распоряжение относилось к Лунгу, и он тут же отправился выполнять его, несмотря на поздний час. Время не терпело.
  - А вы, доктор Кешиа, не собираетесь нас покинуть? - обернулся Падула к Норе.
  - Я останусь с Евгенией, - ответила она.
  
  Лунг отсутствовал слишком долго, и Тони, не дождавшись его возвращения, решил сам спуститься в оружейку. Он места себе не находил в ожидании вестей о том, чем там все закончилось. Мы с Норой пошли вместе с ним, потому что, откровенно говоря, двигался он чуть не по стеночке.
  Когда мы подходили, навстречу из-за двери выскочил возбужденный Лунг с брызгами крови на белом халате.
  - Что у вас там произошло? - встревожились мы.
  - Возникли проблемы с этим припадочным, - Лунг вытер окровавленный кулак куском марли. - Пришлось применить меры воздействия.
  Нора ворвалась в двери за его спиной, а мы вошли следом.
  Дрю сидел на стуле с разбитым носом и смотрел дикими глазами. Увидев Лунга, вошедшего последним, он затрясся и начал заикаться, указывая на него пальцем:
  - Он... он... я... я... хо-хотел... всего ли-лишь...
  - Дрю, успокойся! - подойдя к нему, твердо сказала Нора. - Никто тебя больше и пальцем не тронет, обещаю. - Она с вызовом посмотрела на Лунга.
  - Я не-не-не.... ви-ви-ви-ви...
  - Не виноват? - обозначил состав преступления Лунг. - Да он переселил этого негодяя Чена в биокиборга и никому ничего не сказал!
  Услышав голос Лунга, Дрю снова затрясся, вжал голову в плечи и схватился за край халата Норы:
  - У ме-меня не бы-было вы-выбора! Он у-гэ-гэ-гэ-рожал мэ-мэ-мэне!
  - Ты мог бы сообщить руководству.
  - Он гэ-гэ-гэ-розился пэ-пэ-пэ-рикончить ме-меня.
  - Когда это случилось? - глухо произнес Тони, побледнев. При этом выглядел глава корпорации "Дао" так, будто этот очередной удар судьбы мог стать для него последним.
  - Ка-ак то-только он узэ-зэ-зэнал, что вы не го-го-господин Мур.
  - Как он мог об этом узнать? Да и ты сам-то как узнал?
  - Го-го-господин Мур ве-ведет себя не-не-не так, как ра-раньше. Он мэ-мэм...ного пьет в па-аследнее вэ-вэ-вэ-ремя и ни с ке... ни с ке...
  - Ни с кем что?
  - Ни с кем не ра-ра-разговарива-вает. Он, до-должно бы-быть, до-догада-дался.
  - А еще этот дезертир изъявил желание уйти вместе со всеми, - настучал Лунг. - Надеется, ему все с рук сойдет!
  - Вряд ли, - решил Тони, положив руку на плечо трясущемуся Дрю. Но выглядело это не как ободряющий жест, а как необходимость опереться хоть на что-нибудь. - Ты нам нужен. И я хорошо заплачу, как всегда. Согласен?
  Дрю задрал голову вверх, чтобы посмотреть на Падулу, потом судорожно сглотнул и кивнул. Лунг лишь покачал головой по поводу такого гуманного обращения.
  - Так сколько тебе требуется людей, чтобы держать оборону?
  
  - Ты вообще не можешь без него обходиться? - спросила я Тони, когда мы остались вдвоем. Он лежал на диване, закинув ноги на спинку, и курил, время от времени стряхивая пепел сигары в пепельницу у него на груди.
  Шел третий час ночи. За стенами института, за пределами установленного Дрю защитного купола раздавались страшные скрежещущие звуки механических существ, которых мы прозвали церберами. Выпущенные для осады института коалицией "Анти-Дао", поддерживаемой теперь и правительством Кавы, церберы бродили вокруг уже вторые сутки в поисках лазейки, чтобы проникнуть внутрь или же выманить кого-нибудь наружу. Они не могли пробить нашу защиту, но издаваемые ими звуки давили на нервы. Чтобы создать звукоизоляцию, требовалось время. Дрю утверждал, что на это уйдет не меньше трех дней. Выбираться наружу стало теперь опасно не только для Тони. Институт телепортации пару недель назад перешел на осадное положение: с одной стороны, его норовили уничтожить озлобленные граждане планеты, с другой - Макс, с третьей - "Анти-Дао". А тут еще пути в спальный корпус оказались отрезаны - в подземном переходе заклинило гермодверь. На ее починку тоже требовались силы. Но спать все же хоть изредка было нужно, поэтому все устраивались, как могли. Мы с Падулой по привычке засиделись допоздна в кабинете Мура.
  У меня из головы не выходили недавние происшествия. Их было слишком много. Я все вспоминала выражение лица выходящего из оружейки Лунга, когда он еще не знал, что мы его видим, то, как он хладнокровно стирал с кулака кровь Дрю обрывком бинта, их с Норой обращенные друг к другу взгляды и их слаженные движения во время особенно сложных операций - таких, как мое переселение и пересадка органов Тони. Все было давно ясно как день! Это тот самый человек, который разработал систему зомбирования солдат для Кедрова и когда-то издевался над Майрой, ломая ее волю и заставляя совершать всяческие злодеяния. Мастер гипноза и безупречный знаток человеческой природы. До сегодняшнего дня я старалась не думать об этом. С того момента, как он пересадил мне кожу на спине, я знала Лунга как достойного соратника Тони, тактичного, вежливого, учтивого, умного, у которого всегда находится ответ на любой вопрос и дельный совет в сложнейшей ситуации. Сегодня я как будто на миг увидела истинное лицо доктора Ульриха Шварца. И оно мне не понравилось.
  - Без кого? - не понял Падула, гася почти полностью докуренную сигару. Он в этот момент, по-видимому, думал о чем-то другом.
  - Без моего отца.
  - Я один ничего не смог бы сделать. Поодиночке мы все ничто, - отвечал Тони. - Всю жизнь я искал по всему свету и собирал вокруг себя талантливых людей.
  - И принуждал их работать на тебя.
  - Я хорошо платил им! Я предлагал им достойную работу за достойную зарплату взамен их непризнанных талантов в "честной" жизни, где порой бывает гнуснее, чем на самой кровавой войне, - произнес Тони, глядя в потолок. - Мы, кстати, о тебе разговаривали с Лунгом. И не раз. Он думает, что ты все еще не знаешь, кем он тебе приходится.
  - Пусть думает, - хмуро сказала я. - Это было так давно, что уже не важно.
  - Не важно? - Тони поднялся на локте, повернувшись в мою сторону. - Как может быть не важно, кто твои родители?
  Он был прав, но мой "родитель" поступил так, что мне не хотелось принимать эту правильную философию. После моего мнимого похищения и смерти моей матери он женился на моей тетке, а затем без зазрения совести переметнулся на сторону врага, должно быть, выгодно продав научные открытия Кешиа Падуле.
  - Хочешь сказать, Дис тоже вправе вот так взять и отречься от меня, да? - продолжал Тони.
  - Это его личное дело.
  Тони побагровел, что было хорошо заметно в полумраке, создаваемом светом бра с матовым абажуром, и сжал кулаки, отчего задрожал диванчик, на котором он лежал.
  - Вы с Лунгом должны поговорить, - решил он. - Если ты ему не скажешь, я сам ему сообщу, что все рассказал тебе. Так нельзя!
  - Но я не хочу.
  Он сделал над собой усилие и сел, вперив в меня яростный взгляд.
  Тони привык к безоговорочному подчинению, а я постоянно противоречила ему. Казалось бы, он должен был уже к этому привыкнуть. Но сейчас ему нездоровилось, а дела шли из рук вон плохо, и это раздражало его. Мне показалось, он сейчас скажет что-то типа "представь, каково тебе будет услышать подобное, когда твой сын или дочь вырастут, каково тебе будет, когда они скажут, что не желают тебя знать?!". Это читалось на его лице. Но он почему-то передумал говорить. Лишь молча подошел к окну и посмотрел вдаль.
  
  CIV
  В нашем распоряжении был всего один диван, но мы решили вопрос без споров - просто улеглись на него вдвоем. Я примостилась у стеночки, а Падула, покурив и еще некоторое время понаблюдав за жуткими церберами, похожими на железных страусов без головы, расположился с краю, за моей спиной. Я не стала возражать, потому что спать одной в таких условиях было бы страшновато.
  Ощущая затылком тяжелое дыхание Тони, я задремала, но и сквозь дрему продолжала слышать шаги и разговоры церберов. Пробудилась от прикосновения - при очередном пронзительном вскрике чудовищных созданий. Тони, по-видимому, неосознанно, в полусне обнял меня одной рукой.
  - Тебе когда-нибудь бывает страшно? - тихо спросила я.
  - Конечно, бывает, - после долгой паузы ответил он. Помолчав, крепче прижал меня к себе и добавил: - Нехорошие звуки какие-то, утробные. Как будто душу ржавыми клещами выворачивают.
  - Не уверена, что вообще смогу заснуть, - пожаловалась я.
  - Сможешь, - уверенно сказал Тони, и от его уверенности мне стало спокойнее.
  Он оказался прав: день был тяжелым, и мы оба скоро заснули крепким сном.
  
  Наутро звуки не исчезли, но существенно ослабли. Дрю руководил процессом звукоизоляции на пределе своих человеческих возможностей. Еще двое парней из "оборонки" прокладывали вдоль стен толстые кабели. Мелисса была на посылках, потому что в этой ситуации больше ни на что не годилась. Увидев, как мы с Тони, заспанные и помятые, вместе вышли из кабинета, она чуть инструменты не выронила.
  - Гермодверь мы уже починили, - сообщил Дрю. На носу у него красовался пластырь. - Можете заглянуть к себе и переодеться в свежее. А мне бы поспать пару часов, господин Падула. Просто с ног валюсь от усталости.
  - Да, конечно, иди поспи, - разрешил Тони и отправился переодеваться.
  
  В тот день Тони впервые после операции сменил халат на костюм. Но ему нездоровилось, несмотря на уверения Лунга, что все очень скоро придет в норму.
  - Не понимаю, что происходит с этим телом, - сетовал Падула, наливая себе виски, чтобы согреться, его с утра знобило. - Никак не могу войти в колею. Будешь?
  - Мне бы кофе.
  - Как скажешь. - Он отошел от бара к кофемашине. - Это просто какая-то антинаучная ситуация: я должен был выздороветь еще неделю назад, а продолжаю чувствовать себя, как старая развалина. Уж не знаю, что и думать. Может твой Макс как-то влиять и на состояние биокиборгов?
  - Откуда мне знать? - принимая чашку из его рук, сказала я. - Но если может, то это очень скверно. И почему плохо только тебе?
  - Наверное, потому что ему так хочется. Получается, ты оказалась мудрее меня, оставшись в человеческом теле, - выпив залпом, сказал Тони. - Он тебе больше не снился?
  - Каждую ночь беспардонно лезет в мозг, - сделав глоточек кофе, сообщила я.
  - И что говорит?
  - Всего и не упомнить.
  - А если подумать?
  Я подумала. Но решила не рассказывать всего Падуле.
  
  - Ну что там твой корефан Тони? Все мерзнет? - спрашивал Макс, протягивая мне визитку, в которой был указан адрес его квартиры под колпаком. - А здорово я придумал, правда? Сначала его разоблачают, потом его вдруг начинают одолевать чисто человеческие недуги: холод, бессонница, медленная регенерация клеток... Кстати, он не слишком сильно осерчал на меня за то, что я его на весь мир ославил как злодея?
  - Тони не такой, чтобы долго сокрушаться по мелочам. Ты же знаешь! - взяв визитку и прочитав на ней адрес, я интуитивно нащупала верный, но очень шаткий путь: Макс не выносил, когда что-то начинало идти не так, как он запланировал. Главной его целью были наши абсолютные страдания. Наверняка он бы хотел, чтобы мы все впали в перманентное уныние и чувствовали себя несчастными. Но, отказавшись от человеческой природы, он забыл присущую людям способность бороться до последнего, пока не иссякнет последняя надежда. А в довершение я подлила масла в огонь, загадочно улыбнувшись и тем самым намекнув, что у нас с Тони на личном фронте все блестяще. Правда, мне пришлось напрячь для этого всю свою силу воли, чтобы Макс не распознал лжи. Похоже, у меня получилось.
  - Ах так?! - Макс встал, опрокинув стул. Потом стул сам поднялся в воздух и аккуратно встал за его спиной на все четыре ножки, а мой визави вперился черным взглядом в мои глаза, и я стала терять контроль над своими мыслями и чувствами.
  ...Я очнулась обнаженной на белоснежной шелковой перине в его объятиях. Постель благоухала неземными ароматами. Мы занимались любовью, и я даже испытывала от этого некоторое удовольствие. Но какая-то часть меня продолжала напоминать мне, что это всего лишь сон или гипноз.
  - Остальное при личной встрече. Скоро сама ко мне придешь, - пообещал Макс. Встал, оделся и ушел.
  
  Мелисса выглядела обалденно - с этим не поспоришь. Она постаралась так, что даже я восхищалась ее красотой и грацией. Но на что она рассчитывала, неужто очаровать самого Тони Падулу? Может быть, еще и заставить плясать под свою дудку? Она играла с огнем. Неужели назло мне? Бывают же такие завистливые стервы! Или же дело серьезнее, чем просто зависть? Что если у Мелиссы злой умысел?..
  Медальон у меня под кофточкой стал нагреваться, когда я встретила ее в коридоре. Я все поняла. Я это почувствовала. Она шла к Падуле.
  - Ты не могла бы позвать ко мне Дрю? - решила я отвлечь и загрузить ее. - Он должен быть сейчас в оружейке.
  Но Мелисса снова посмотрела на меня с пренебрежением, свысока: кто я такая, чтобы ей указывать?! Не ответив ни словом, она прошла мимо и постучала в дверь Тони.
  - Войдите, - послышался его густой бас.
  "Что она еще задумала?" - запаниковала я, нутром почувствовав грозящую Тони опасность. Но не могла же я вот так запросто завалиться вслед за ней в его кабинет и сказать что-то вроде "прогони ее немедленно, она замышляет что-то плохое - у меня медальон греется!". Я бы поставила себя в глупое положение, и Мелисса бы надо мной посмеялась. Да и Тони, наверное, не преминул бы поиздеваться, несмотря на то, что он теперь совсем не в том положении, чтобы унижать своих сотрудников. Но если она действительно замыслила что-то плохое? Мне ли сейчас до этой глупой боязни показаться смешной?!
  Напряженно соображая, как поступить, я сделала несколько неуверенных шагов и, свернув за угол, столкнулась с Рамасом.
  - Тебя мне Бог послал! - выскочило у меня, и я просительно посмотрела в его синие глаза.
  Слова были не нужны: Рамас прочел в моей душе все, что меня тревожило. Секунду-другую поразмыслил, а потом протянул две свои черные ладони, призывая вложить в них мои. Когда же я сделала это, он повлек меня в полумрак лестничной площадки. Мы спрятались за дверью, и он сосредоточился. Я догадалась: он намерен сделать примерно то же самое, что однажды совершила Майра, - создать эффект моего присутствия там, где меня на самом деле нет. Мне же мешал сосредоточиться запах, исходящий от Рамаса: он благоухал какими-то немыслимыми пряностями.
  - Это розмарин, - снова прочитал он мои мысли. И посоветовал: - Если не получается абстрагироваться, сделай наоборот - сосредоточься на этом запахе.
  Я послушалась.
  ...Мелисса наполняла два фужера. Напиток с вкрадчивым журчанием вливался в них. А затем она что-то стряхнула с длинного крашеного ногтя в тот фужер, что собиралась поднести Тони.
  Рамас удержал мои руки в своих. Я всей кожей ощутила его мысленное ко мне обращение: "Да не волнуйся ты так - он же не дурак!".
  Какое-то время они разговаривали о том о сем, и Тони даже улыбался ей, но пить действительно не торопился. Потом, с оценивающей ухмылкой посмотрев на Мелиссу, произнес:
  - Ну давай уже, не тяни - покажи мне, на что ты способна.
  Падула сделал вид, что пригубил, а Мелисса, удивленная такой прямолинейностью, на секунду растерялась. Но сразу же взяла себя в руки и подкатила к Тони. Я прочла ее мысль: "Ну ладно, мне же не впервой... К тому же это же сам Падула! В кои-то веки выпадает такая честь! Да его надолго и не хватит - Чен сказал, что это быстродействующий яд".
  Эффект присутствия был столь поразителен, что я почувствовала прикосновение губ Тони и его дыхание на своем лице. И удивилась его хладнокровию: возможно, он опять отключил чувствительность, потому что Мелисса, казалось, способна была завести любого мужчину. А может быть, он не солгал, говоря о том, что она не в его вкусе?
  Она обвила рукой шею Тони, томно глядя в его глаза и прижимаясь к нему плотней, при этом извивавалась перед ним, точно кобра. Падула медленно отодвинул длинный черный локон, выбившийся из прически Мелиссы, словно оценивая красоту ее правильного лица. А потом... неожиданно схватил ее за горло одной рукой.
  - Ты собиралась меня опоить и охмурить, дрянь ты такая? - процедил он в самое ее лицо, сжимая пальцы, отчего у Мелиссы чуть глаза из орбит не полезли. Я хорошо помнила это ощущение по первой встрече с Тони - приятного в нем было мало. - Да ты хоть знаешь, как принято поступать с такими, как ты?
  Падула резким движением отшвырнул Мелиссу на пол. Она пыталась отдышаться, хватая воздух ртом. А потом выгнулась, словно кошка, и испуганно посмотрела на Тони, привстав на руках: так как же принято поступать с такими, как она?..
  Тони выплеснул на ковер содержимое своего фужера, и облитое место зашипело, словно от воздействия кислоты.
  - Ничего себе! - удивился он. - Что же я тебе такого плохого сделал? Да что я вам всем такого сделал?!
  Не торопясь, Тони вытянул из брюк ремень, накинул его на шею Мелиссе и стал затягивать петлю. Я прочла в его душе едва сдерживаемое желание удавить ее. Я читала все его желания в тот момент: горечь почти свершившегося поражения, беспросветное одиночество и еще какое-то невнятное чувство, относящееся ко мне.
  Выдернув свои руки из лапищ Рамаса, я пробежала по коридору и стремглав ворвалась в кабинет с криком "Тони, не надо!".
  Он удивленно оглянулся и, словно опомнившись, оставил Мелиссу.
  - Парни, зайдите ко мне, - позвонил он затем кому-то по астерофону.
  Я наблюдала за происходящим в состоянии, граничащем с шоком. Не следовало так резко вырываться из транса по методике Рамаса.
  - В отстойник ее! - отдал распоряжение Падула, когда в дверях возникли двое биокиборгов.
  Мелисса беспомощно упиралась и извивалась в крепких руках охранников, которые тащили ее к выходу. В какой-то момент она вывернулась и осела на пол, но ее тут же подхватили под руки снова.
  - Ты не все знаешь, Соня! - отчаянно кричала она мне, оглядываясь через плечо, едва обретя голос после несостоявшегося удушения. - Он не все тебе рассказал. Спроси его, что он делает с теми, кто попадает в отстойник. Спроси о младенцах, которые рождаются в результате его безжалостных экспериментов. Гуманнее было бы убивать их сразу при рождении, но он оставляет им жизнь. Он больной изверг! Соня, помоги мне! Я не хочу туда. Соня!!!
  Визжащую Мелиссу выволокли наконец из кабинета, но мы еще некоторое время слышали удаляющиеся истерические вопли. Она кричала так, будто ее отправляют в камеру пыток. Верно, знала, что ее ждет там.
  - Что она имела в виду, когда сказала о младенцах? - постепенно приходя в себя, спросила я мрачного, словно туча, Падулу.
  - А-а, не обращай внимания. Просто хотела нас поссорить.
  - Это правда?
  - Да она сейчас скажет все, что угодно, чтобы очернить меня в твоих глазах!
  - Верни ее, я хочу с ней поговорить, - потребовала я.
  - Совсем сбрендила? - вскричал Падула, внезапно выйдя из себя. - Эта гадина всеми способами пыталась навредить, а ты собираешься ее спасать? Она меня только что едва не отравила! Смотри, что случилось с ковром, на который я вылил ее угощеньице! - указал Тони на дыру. - Может быть, ты ей еще и поверила?
  - Я хочу знать правду!
  Налив себе выпивки, на этот раз безопасной, Падула поежился и опорожнил стакан:
  - Быть может, ты тоже хочешь отправиться в отстойник, чтобы увидеть все своими глазами?
  - Да!
  - Послушай, там стерильная обстановка, вроде больничной. Боксы, койки, операционные... - заговорил он. - И если ты думаешь, что там что-то вроде камеры пыток или что эти... так называемые дети зачинаются естественным путем в результате чудовищных оргий, то ты ошибаешься. Искусственное оплодотворение происходит в лабораторных условиях.
  - Какая гадость! - я схватилась за голову.
  Заметавшись по кабинету, я выбежала в коридор, где снова едва не снесла Рамаса, и помчалась к себе.
  "Прочь из этого адского места! - стучало в голове. - Они с Максом друг друга стоят! Один хлеще другого".
  - Вернись, - услышала я за спиной голос Падулы. - Давай поговорим.
  Я не останавливалась. Нора и Лунг, шедшие навстречу, удивленно переглянулись, но не стали вмешиваться. А Дрю, вдруг высунувшись из двери своего кабинета, посчитал нужным вообще не показываться в коридоре и тут же скрылся с глаз.
  - Это, ей-богу, глупо! - следуя следом за мной широким шагом, говорил Тони. - Неужели мы ссоримся из-за этой курвы?
  Он не стремился догнать меня, просто шел метрах в двадцати позади. Так, время от времени перекидываясь парой слов, мы достигли спального корпуса.
  - Что ты делаешь? - спросил он, войдя ко мне и увидев, что я собираю сумку.
  - Ухожу.
  - Ты не можешь уйти.
  - Еще как могу!
  - Я тебе запрещаю.
  - Не имеешь права.
  - Вообще-то ты юридически несвободна - сама поставила подпись на контракте на ближайшие десять лет, - напомнил Падула.
  - Что-то не припомню, - но на самом деле я припоминала. Я догадывалась.
  - Фокус с исчезающими чернилами: неужели не читала сказок в детстве? Только технически усовершенствованными чернилами. Ты не можешь просто так уйти, не выполнив наш уговор.
  - Ты живодер и убийца!
  - Никакой я не убийца. Ты же слышала: я оставляю им жизнь.
  - Так, значит, это все правда! Тебе даже нечего сказать в свое оправдание.
  Но, в сущности, почему я так расстроилась? Неужели я действительно надеялась, что Падула "не такой"? Этого следовало ожидать. Только известие об издевательствах над детьми меня почему-то подкосило. Но мне предстояло услышать кое-что еще более страшное.
  - Я хотел поговорить с тобой раньше, - сказал Падула. - Все собирался сказать, да не знал, как начать... Давай начистоту. Ты не хочешь переселяться в биокиборга, поскольку надеешься, что у тебя когда-нибудь будет ребенок, так? Но Лунг утверждает, что у тебя никогда не будет детей. Что-то произошло в твоем организме, когда случилось это все ...
  Его слова потонули в поднявшемся в моих ушах шуме - после того, как Дис меня избил, такое со мной случалось, когда я нервничала.
  - ...Репродуктивная функция - это единственное, перед чем науке пришлось сложить оружие, - продолжал Тони, когда шум в ушах ослаб. - Эксперименты по оплодотворению биокиборгами, все без исключения, приводят к рождению уродов - будем называть вещи своими именами. А младенцы, рожденные от переселенных в человеческие тела, хоть и выглядят по-человечески, долго не живут. А чаще всего и вовсе не рождаются, как в твоем случае, или же рождаются мертвыми. Человечество обречено на вымирание, если мы изберем гибельный путь так называемого бессмертия. Но, быть может, мне необходимо было это понять, чтобы остановиться.
  Что ему там необходимо было понять, меня не интересовало. Из всего сказанного Тони в те минуты я поняла лишь то, что у меня никогда не будет ни детей, ни внуков. Дикая злоба обуяла меня, хоть в этом моем несчастии Падула был виноват меньше всего. И со всей ненавистью, на которую только была способна, я набросилась на Тони. Я лупила руками и ногами по его незаживающим швам на животе, наслаждаясь тем, что он сейчас уязвим, а он как будто даже не пытался защищаться. Лишь увидев, что на его светлой рубашке разрастается пятно крови, я остановилась, сама испугавшись того, что сделала.
  - Неправильное решение, - разгибаясь и глядя на меня исподлобья, произнес Тони и направился к двери, прижав одну руку к животу, а другой держась за стену. А через пару секунд я услышала лязг механического засова и поняла, что он запирает меня.
  
  CV
  - Выпусти меня! Открой! - я молотила кулаками в металлическую дверь.
  - Прости, не могу, - услышала я с той стороны. - Если отпущу, наломаешь дров. Поговорим утром. Оно, как известно, вечера мудренее.
  Отчаянный стук кулаков по металлу... Его тяжелые удаляющиеся шаги... И мой исступленный вопль...
  Я огляделась: маленькая комната без окон с привинченной к полу койкой и шкафчиком для одежды...
  - Боже, помоги мне! - зарыдала я, упав на колени. - Я потеряла все! Потеряла последнюю надежду на счастье. Помоги же мне хотя бы вырваться из этого ада! Ни минуты не хочу оставаться больше в этих стенах. Если ты есть вообще, пусть я найду выход!
  Плача, я обратила лицо к потолку и заметила вентиляционную решетку рядом со светильником.
  "Давай! Тебя же этому учили две жизни назад!"
  "Но куда бежать?"
  "Не все ли равно? Подальше отсюда!"
  Отвинтив четыре болта, я сорвала решетку и подтянула свое легкое тело к отверстию. Темная и пыльная вентшахта была такой тесной, что, оказавшись внутри, я испытала неприятное чувство клаустрофобии. Но, преодолев себя, зажала в зубах фонарик и храбро поползла в свое неведомое будущее без запретов и замков. Вдохновленная тем, что Бог есть и меня услышал.
  Лабиринт вентиляционных ходов очень напоминал лабиринт коридоров из моего предсмертного кошмара, только двигаться по этим ходам было намного неудобнее, чем по коридорам. Но в моем астерофоне имелся подробный план здания, и потому мне не приходилось, как в том сне, все время сворачивать направо или налево. Я ползла к гаражу, отключив психологическую защиту и сбросив по пути бронекорсет, чтобы меня не засекли наши собственные системы слежения.
  Когда я вырулила из гаража в бронированном аэромобиле, снаружи лил дождь. Поначалу я не представляла, куда мне ехать. Была даже мысль забаррикадироваться в квартире Мура, от которой у меня оставались ключи: быть может, мне даже удастся убедить ее хозяина на время укрыть меня? Ведь с ним Тони тоже поступил не очень-то порядочно. Но потом что-то словно заставило меня вспомнить адрес, написанный на приснившейся визитке, и, взяв выше, я набрала предельную скорость.
  Меньше всего заботило, что я безоружна и уязвима, больше всего - нет ли погони. Погони не было, а это означало, что меня еще не хватились.
  Правда, один из церберов, заметив меня, открыл огонь, но промахнулся. Очень скоро железные штурмовики остались позади, далеко внизу. Передо мной вырастал еще совсем недавно такой красивый, а теперь полуразрушенный город. Я неслась прямо на него, но мне казалось, что это он надвигается на меня всей своей громадой. Я уже знала, куда именно меня несет, и меня это не пугало. Дезактивировав защитный купол, я полностью обезоружила себя. Процесс было уже не остановить. К тому же в том душевном состоянии, в каком тогда находилась, я была легко уязвима для психологических атак. Но мне было все равно. Мало того, на подступах к стеклянному колпаку я совершенно серьезно полагала, что иду выполнить свое давнее обещание: прикончить Макса и тем самым положить всему конец.
  
  Я припарковалась у небоскреба в сотню этажей. В прозрачном лифте поднялась на самый последний этаж, где располагалась двухуровневая квартира-студия с выходом на крышу. Дверь отворилась еще до того, как я протянула руку к звонку, и меня обдало холодом, будто я заглянула в логово дьявола.
  - Ты без защиты, - произнес Макс, улыбнулся своей жуткой улыбкой и облизнулся. Сочетание белых зубов и абсолютно черных глаз без зрачков на его лице было поистине страшным. Но именно это помогло мне кое-что понять, или, скорее, почувствовать:
  - А ты, должно быть, сервер?
  - Я же говорил, что ты сама придешь. - Макс перестал улыбаться, заглянув глубже в мою душу своим демоническим взглядом и жестом пригласил войти. Я осознала, что переступаю порог помимо своей воли. В такой непосредственной близости я и вовсе не надеялась противостоять его влиянию. Макс управлял мною, его команды, как щупальца, проникали в мозг, и даже чувствовать я начинала так, как он того хочет. Но способность самостоятельно мыслить и объективно оценивать ситуацию не потеряла. Как и надежду порешить его тем же вечером.
  Я села на предложенный стул. Он гостеприимно наполнил бокалы игристым розовым вином.
  - Это лучшее на Каве, - сказал Макс, усаживаясь напротив и по своей давней привычке закидывая ногу на ногу. - Пятидесятилетней выдержки. Бьет по шарам, но быстро отпускает, оставляя в сердце легкую грустинку.
  - Куда подевалась клетчатая рубашка? - Пригубив, я обратила внимание, что рубашка на нем кипенно-белая. Она необычно контрастировала с черными брюками, темными волосами и антрацитовыми глазами. Когда я не смотрела на его лицо, то еще могла представить себе, что это прежний Макс. Но когда заглядывала в эти черные глаза...
  - Ты представляешь, я их все-таки нашел! - рассказывал Макс. - Помнишь, ты спрашивала, нет ли там ангелов и демонов? Так вот, они там есть. Правда, пес их знает, кто они такие! Но я подобрался очень близко. Только не пришелся ко двору. Они сказали, что я чужак, и велели проваливать.
  - А ты чего хотел? Чтобы тебя с распростертыми объятиями там приняли? Ты зачем столько народу загубил?
  - Я знал, что ты это скажешь. - Он осклабился, показав свои белоснежные зубы, и мне снова стало страшно до чертиков, но я стерпела и не показала виду. - Я всего лишь освобождаю мир от шлака.
  - Кто дал тебе такое право?
  - Я сам. Как ты там говорила: меньше народа - больше кислорода? О, как я скучал по этому осуждающему взгляду, ты не представляешь! В твоих глазах написано, что ты меня никогда не простишь.
  - Любого человека можно понять и простить. Но ты ведь уже не человек. Почему ты стал таким? Тебе самому это нравится?
  - Я всегда был одинок. Безмерно! Я так старался быть нужным. Но, что бы я ни предпринимал, ты не воспринимала меня так, как я того хотел. Ты всегда находила кого-то еще, что-то еще, отодвигая меня на второй план. А ведь я так много для тебя сделал!
  - Но ты же не один на свете.
  - В том-то и дело, что я один на свете. И ты одна на свете. Этим мы с тобой похожи.
  - Мы совсем не похожи.
  - Ну да... - Макс покрутил содержимое своего бокала. - Вы там понаставили мне всяких препон. Вирус запустили. Похвально. Он подгрыз кое-какие мои наработки. Но это, право, смешно! Это слишком слабые помехи. Посмотри вокруг: все поступают так, как я пожелаю! Твой Тони жив лишь потому, что я еще не решил, что с ним сделать. Правда, забавно смотреть, как он теряется в догадках, почему это у него раны не затягиваются? Да потому, что мне подвластна вся техника этого мира! И все его горячие сердца! Люди впадают в состояние аффекта и делают так, как я хочу. Я здесь бог! Лишь ты одна способна противостоять мне. Не понимаю, что в тебе такое, но ты одна не подчиняешься. И даже сейчас, когда ты так близко, продолжаешь думать по-своему.
  - А ты хотел бы, чтобы я думала по-твоему? Чтобы я похвалила тебя за все это?
  - Ты противоречишь мне - и это меня заводит. Страсть как хочу решить эту головоломку! К тому же мне нужен кто-то рядом, а кроме тебя, никто не подходит на эту роль. Только я не хочу удерживать тебя силой. Хочу, чтобы на этот раз ты сама приняла решение остаться.
  - Ты на себя в зеркало смотрел? Мне глядеть на тебя страшно, не то что... Где мой прежний Макс? Его нет! Он давно умер и оплакан. И ты хочешь, чтобы я осталась вот с этим отвратительным существом, которым ты стал?
  Макс издал шипящий звук, который мог означать, что его очень обидели мои слова.
  - Тебе не нравится цвет моих глаз? Ну извини! Этот процесс я уже не могу контролировать, ведь глаза - это зеркало души, как утверждали твои предки. Погоди-ка... А так? - спросил он затем, встряхнув головой, и его глаза вдруг начали излучать белый, почти ангельский свет.
  Я зажмурилась.
  - Посмотри на меня! - приказал он, и мои глаза сами собой открылись.
  ...Излучаемый Максом свет проникал в мою душу и словно очищал ее от скверны. Его глаза гипнотизировали меня. Я забыла о боли, которую причинил мне Дис. Забыла о злобе, поселившейся в моем сердце. Простила врагам своим. Я так хотела подчиниться обуревающим меня чувствам - любви, нежности и смирению!.. Но какая-то часть меня продолжала противиться неизбежному.
  - Ты ведь меня любишь? Признайся, что любишь! - искушал демон. - Будь рядом. Скажи мне "да"! Да?..
  - Да... - поддалась я, не сдюжив.
  Но Макса подвела его природная болтливость:
  - Жаль, сейчас погасну - не могу все время так светиться, на это уходит слишком много энергии. Этому я научился там у одного существа, с которым мне все же удалось пообщаться. А потом я убил его, - добавил он вкрадчиво, и свет потух.
  - Ты убил ангела? - переспросила я, опомнившись.
  - Ну и что? Их там пруд пруди! А нечего было так дерзко со мной разговаривать! К тому же, когда убиваешь ангела, к тебе переходит часть его силы. Я-то думал, что такое только в сказках бывает.
  Я отвернулась и проморгалась. Волна теплых чувств схлынула. Я испытывала лишь ужас и ненависть. Хоть подозревала, что эти чувства работали против меня.
  - Знаю, ты пришла меня убить, - продолжал Макс. - Но я тебя разочарую: меня нельзя убивать. Я мозг этой планеты. Я ее детонатор. Я теперь интеллектуальный центр колыбели Вселенной. Если я погибну, Земля будет уничтожена.
  - Ты лжешь!
  - Нисколечко. Я продумал все до мелочей. Принеси себя в жертву - и ты спасешь мир! От меня.
  Макс зловеще расхохотался, наблюдая отразившийся в моих глазах ужас и искренне потешаясь надо мной. Он знал, что если я подумаю как следует, то сдамся. Не стану же я, в конце концов, жертвовать целой планетой ради собственной персоны. Расчет был верен. Все бы так и вышло, если бы не слишком тяжелый день.
  ...Я смотрела в его глаза, а перед моими глазами сменяли друг друга эпизоды истории человечества с самой глубокой древности, о которых я когда-то читала. Зачем Адам откусил яблоко? Зачем Пандора открыла ящик? Кто изобрел атомную бомбу? Теперь и я стояла у истоков: я могла стать причиной начала и, как следствие, конца этой истории - логической цепочки непоправимых ошибок. И завершение у этой истории должно быть логическим, то есть у нее не должно быть завершения. Ведь дорога в ад, как известно, вымощена благими намерениями. Так бы и случилось, если бы... Если бы я не впала в то самое состояние аффекта, которое помогало Максу управлять всеми остальными. Но только не мной.
  Я выхватила из-за пояса пистолет, и прогремел выстрел.
  ...Что произошло, я поняла не сразу. Макс продолжал стоять передо мной, как и секунду назад, только с круглой дыркой во лбу. А потом качнулся, чтобы упасть. Приняв на руки его отяжелевшее тело, я сама рухнула на колени. Его голова оказалась на моем плече, и я неосознанно вплела пальцы в его шелковистые волосы. От них пахло тем самым одеколоном, аромат которого я запомнила еще со времени работы на Противодействие.
  Потом я закричала.
  Я кричала долго и все никак не могла остановиться. А когда охрипла, начала истерически смеяться, вцепившись в Макса, словно летела в пропасть и больше не за что было держаться. Никогда я еще не чувствовала такого ужаса, как в тот момент, когда осознала, что его больше нет. На протяжении сотни лет он все время находился где-то рядом, как что-то вечное, само собою разумеющееся - как звезды, как небеса... И вот его не стало. Вместе с его жизнью как будто оборвалось что-то внутри меня. Он не мог умереть! Только не так, только не от моих рук! Тяжесть утраты и собственной вины казалась непомерной. Образовавшаяся в душе пустота - бескрайней. Неужели он столько для меня значил, а я не осознавала этого при его жизни? Или же это были остаточные явления его адского воздействия на мой мозг?
  
  CVI
  - Матерь Божья! - только и сказал Тони, вломившись в двери и замерев на месте. Я все еще сидела на полу, держа голову Макса на своих коленях, и гладила его по волосам, а он смотрел в бесконечность широко распахнутыми, словно бы удивленными, абсолютно черными глазами, в которых навеки застыло выражение: "Как же так? Неужели на этом все?".
  - Он мертв, - сообщила я. - Это был сервер.
  К тому времени я уже немного успокоилась.
  - Как ты это сделала? - наклонившись и осторожно пощупав пульс на шее Макса, спросил Тони. На нем все еще была окровавленная рубашка. Узнав о моем скоропостижном побеге, Падула стремглав бросился в погоню, так что и переодеться не успел, не говоря уж о том, чтобы сходить в медсанчасть на перевязку.
  - Почему именно я должна была это сделать?! - обнимая голову Макса, причитала я, не в силах вынести тяжести содеянного. - Господи, спаси его душу...
  - Боюсь, спасение его душе не светит. Он разрушил мой храм и убил падре Абеле, - произнес Тони, распрямляясь.
  Я даже плакать перестала и, посмотрев на Макса с ужасом, отпустила его тело. Голова Макса глухо ударилась об пол.
  - Когда это случилось?
  - Пару часов назад. Мне сообщили, когда я ехал сюда.
  - Как ты меня нашел?
  - Вычислил по угнанному из гаража аэромобилю. Они все с датчиками, чтобы знать, кто где находится. А потом я пошел на крик, и ноги сами привели.
  - Прости, что я тебя отпинала.
  - Ага, - уклончиво ответил Тони.
  Но как только я поднялась на ноги, раздумывая, что может значить для меня это "ага", здание тряхнуло, послышался звук бьющегося стекла. Это разбивались, срываясь со стен, фотографии в стеклянных рамочках, запечатлевшие разные эпизоды моей жизни в виртуальности. На одной из них я была в свадебном платье и фате на руках у Макса.
  - Скорей на улицу! - крикнул Тони, перекрывая рев сирены, призывающей обитателей элитного жилкомплекса к эвакуации.
  В коридорах творился хаос. У лифтов завязалась драка. Схватив мою руку, Падула повлек меня на служебную лестницу.
  На спуск ушло не меньше пяти минут, которые показались мне бесконечностью. Все это время Тони не отпускал моей руки, и я одним шагом пролетала по нескольку ступенек. Это было очень кстати среди шатающихся стен, грозящих обрушиться на нас со всех сторон. Когда мы вырвались из здания, несколько верхних этажей уже обвалились, а оставшиеся продолжали складываться наподобие карточного домика. Дорога, обрамленная тротуарами, с треском разорвалась надвое, будто кто-то разломил праздничный пирог с румяной корочкой. Края разлома вздыбились, и по образовавшимся склонам покатились камушки, следом - крупные обломки домов, а после в эту щель рухнули припаркованные у здания аэромобили, и наши с Тони тоже.
  Из-под земли доносился нарастающий рев, словно раскручивалась гигантская турбина. На улицах творилась паника: люди с криками разбегались в разные стороны от вздыбливающегося то здесь, то там асфальта. Благо населения в городе оставалось немного и особой сутолоки не возникало.
  - Стоп! Он что-то там говорил про детонатор планеты, - припомнила я, когда мы выбежали на середину площади, где хотя бы ничто не грозило упасть нам на головы. - Сказал, что его нельзя убивать, но я все равно сделала это. Что же я натворила! Я погубила Землю!
  - Надо найти транспорт, - сказал Тони, оставив мое признание без комментариев и озираясь по сторонам. - Давай туда! - указал он затем на скопление аэромобилей в конце улицы.
  Дорога дрожала и подпрыгивала под ногами. Асфальт трескался и разъезжался, словно яичная скорлупа. Но до конца улицы мы не добежали. Подземные толчки внезапно прекратились. Все вокруг вмиг затихло и обезлюдело. Даже дождь прекратился. Наступившее бездвижие остановило нас.
  - Не нравится мне эта тишина, - насторожился Тони. - Все попрятались в щели, словно крысы. Как затишье перед бурей... Но океана поблизости нет, чтобы нас накрыла волна цунами.
  Мы пошли быстрым шагом по пустой улице к припаркованным аэромобилям. До них оставалось метров пятьдесят, когда позади раздался голос.
  - Куда это вы собрались? - на середину дороги между двумя небоскребами вышел Чен с автоматом. - Впрочем, ты можешь идти, Соня! А вот к тебе, Тони, у меня есть разговор.
  - Думаешь, ты такой крутой, да? - бесстрашно шагнул ему навстречу Падула, вынимая свою пушку. - Чтоб ты знал, биокиборги не бессмертны!
  - Я в курсе.
  - Поэтому я тебя убью, - пообещал Тони.
  - Или я тебя! Померяемся силами? Без оружия. На кулаках, - предложил Чен, снимая с плеча и отбрасывая автомат в сторону, на тротуар. - Я из тебя голыми руками твои новые кишки выпущу.
  - Ну попробуй, - принял условия Падула.
  - Не ведись, Тони! - посоветовала я, видя, что он тоже разоружается.
  - А ты не говори, как Эвелина! Она, по крайней мере, имела право быть дурой. А ты должна понимать, что это вопрос чести, - довольно резко ответил он и двинулся на Чена.
  - Почему ты меня с ней все время сравниваешь? - возмутилась я. - Вот ведь петухи! - выругалась я затем, глядя на готовящихся к смертельной схватке, и схватила в одну руку пистолет, а в другую - валявшуюся на дороге арматурину. Хотя в тот момент затруднялась себе ответить, на чьей я стороне, - я не хотела смерти ни того, ни другого. Но, похоже, одной смерти было не избежать.
  - Я тебя порешу. На что спорим? - закатывая рукава до локтей и подступая, говорил Падула.
  Чен для удобства заголился до пояса:
  - На Соню. Победишь - она твоя. А если умрешь - моя. Как тебе условия?
  - Ну тогда ты точно умрешь, - снова пообещал Падула.
  Чен двигался с проворностью обезьяны, а удары наносил, будто с пеленок занимался боевыми единоборствами. Его ловкости и скорости можно было лишь дивиться. Но еще больше меня поразила ловкость Тони - он не уступал Лу, сосредоточенно и точно отражая его выпады. Мои глаза не успевали следить за движениями их рук и ног.
  - Такие, как вы, - говорил Чен, кружа вокруг Тони в перерывах между атаками, - строите из себя хозяев жизни. Привыкли унижать слабых. Все себе! Бессмертие. Роскошь. Обжорство. Красивые женщины. Честные люди никогда не заработают на вечную жизнь! У меня на родине не хватает еды и чистой воды. И это в четвертом тысячелетии! Нашим женщинам запретили рожать более чем дважды.
  - Это потому, что вы плодитесь, как кролики, а управлять ресурсами не научились, - говорил Падула, отвечая ударом на удар.
  - У тебя на все готов ответ! Но меня он не удовлетворяет. Я бы хотел, чтобы ты ответил за все по полной. Чтобы на себе испытал то, что выпало на мою долю, прежде чем я стал тем, кто я есть. Прежде чем попал в твою корпорацию. Нищета, бесправие, унижения... Тогда ты бы понял, что не имеешь права разговаривать со мной в таком тоне, в каком говорил там, в институте.
  - Да откуда тебе знать, через что я прошел?! - парировал Тони. - Чтобы стать руководителем "Дао", сперва надо стать подонком. Ну а ты-то сам зачем затесался в нашу скверную компанию?
  - Я пришел к вам с миром! Я работал с господином Муром, который заинтересовался историей моего народа. Но оказалось, ты и с ним поступил по-скотски: оцифровал и взял себе его тело, когда тебе приспичило. Ты со всеми творишь что пожелаешь. Но этому пора положить конец.
  ...Чен так и норовил ударить Тони в живот, и время от времени ему это удавалось. Падула рычал от ярости и переходил в контрнаступление. Глядя на то, как он держится, я понадеялась, что после гибели Макса его тело стало вести себя, как полагается биокиборгу, а заживление пошло быстрей. Но Чен был здоров, а Тони все-таки ранен. Это меня тревожило. Рубашка Падулы пропиталась кровью от воротника до пояса. Он выдыхался, удерживаясь на ногах лишь благодаря нечеловеческой силе воли. Падал и вновь поднимался, глядя на Чена налившимися кровью глазами.
  Я кружила рядом, держа арматурину наизготовку, но моя помощь не потребовалась. Тони спасла горячность характера. Драка могла бы продолжаться еще долго, если бы Падула, внезапно получив по морде, не вышел из себя. Он совершил какой-то невероятно сложный прыжок с переворотом, и вот уже Чен лежал под ним на земле с вывернутыми руками.
  - Знаешь, как казнят предателей в "Дао"? - спросил Тони, заворачивая Чену руки за спину еще сильнее и с явным наслаждением слушая хруст суставов. - А впрочем, на это сейчас нет времени. Увидимся в аду, - решил он и легким движением свернул поверженному противнику шею.
  Арматурина вывалилась у меня из рук и со звоном ударилась о бетон. Я знала, что Тони и раньше убивал, но никогда не видела, как именно он это делал.
  - Надо выбиратсья отсюда, - тяжело дыша, произнес Падула и сделал попытку встать. Это удалось ему только со второго раза. А я все смотрела на удивленное лицо побежденного Чена.
  "Почему у них у всех такие удивленные лица? - подумалось мне. - Неужели же люди до последнего не верят, что и за ними пришла смерть?"
  Мои размышления прервал ужасающий грохот. Между нами с Тони разверзлась пропасть шириною в несколько метров, отрезав нас друг от друга. Тони что-то кричал и указывал мне на аэромобили прямо за его спиной, но я поняла лишь одно: оставаться на краю опасно. Я побежала прочь от разверзшейся бездны, понадеявшись, что у Падулы хватит ума подняться в воздух без меня.
  Мне бы тоже не помешало найти воздушный транспорт, но подвернулся только наземный. Выбирать было некогда и не из чего. Каждая секунда могла стать последней. Прыгнув на мопед, принадлежавший распластанному рядом парню с разбитой головой, я помчалась по качающимся улицам, стараясь держаться подальше от крупных сооружений.
  Колпак был частично разрушен. Время от времени с высоты брякался оземь очередной кусок стекла, разлетаясь тысячей мелких осколков. Вырвавшись из опасной зоны за пределы колпака и виляя по частично разбитым дорогам, я решила отправиться за город, на пустырь - вдали от зданий, мне казалось, будет безопаснее.
  Быстро ехать не получалось. Всюду возникали препятствия. Здания рушились, земля трескалась и расходилась. Северное направление - дорога к институту - оказалось отрезано разрушениями. Я выехала за пределы города с южной стороны, а километра через полтора вдруг заметила, что больше не трясет.
  Дорога была мне незнакома, впереди виднелись какие-то черные холмы, возможно, образовавшиеся только что. Я остановилась перед очередным бездонным разломом, объехать который казалось невозможным - он тянулся в обе стороны, насколько хватало взгляда. Достала астерофон: связи не было.
  Небо казалось низким, словно потолок. Очередное затишье походило на глубокий вдох неведомого чудовища в недрах Земли, собирающегося со следующим выдохом изрыгнуть адское пламя. Медальон на моей шее раскалился докрасна, так что пришлось выпростать его поверх куртки. Я обернулась на обращенный в руины город и лишь в тот момент целиком и полностью осознала, что значит некуда бежать.
  ...Когда последовал выдох чудовища, мой мопед провалился под землю. Я едва успела отпрыгнуть, чтобы не отправиться вслед за ним. Снова затрясло - и я побежала назад к городу.
  За моей спиной вырастала гора, со склонов которой скатывались потоки лавы - но не ало-красной, а огненно-голубой. Я всего раз в жизни видела голубой огонь - в газовой зажигалке Диса. Но тот жалкий огонек, конечно, не шел ни в какое сравнение с тем, что происходило вокруг меня.
  Лава текла лениво, и, если бы не то и дело вздыбливающаяся на пути или, наоборот, проваливающаяся земля, у меня были реальные шансы спастись. Но когда я увидела встречные потоки далеко впереди, эти шансы обнулились. Я находилась на дне гигантской котловины, которая рано или поздно должна была заполниться убийственной раскаленной жижей. А умирать чертовски не хотелось: я вспомнила свои недавние попытки покончить с собой с помощью таблеток и поняла, что была неправа.
  Сопоставив расстояние до вершины ближайшего холма в дальнем конце котловины, чистого от потоков лавы, со своими физическими возможностями, я решила бежать туда. В гору поднималась уже из последних сил. Клокочущие огненные реки схлестывались за моей спиной, заполняя дно котловины. Становилось жарко. И я была уже близка к вершине, как вдруг впереди образовался еще один разлом...
  Когда я добралась до щели, она показалась мне слишком широкой, чтобы перепрыгнуть. Оставленная позади котловина быстро заполнялась лавой, и жар становился нестерпимым. Я решила, что это мои последние мгновения... Как вдруг по ту сторону разверзшейся бездны возник Тони и решительно протянул мне руку через пропасть.
  - Пока не поздно! - крикнул он. Ему никогда не требовалось лишних слов.
  Пропасть между тем все ширилась.
  - Ну же! - торопил он.
  "Вместе мы свернем горы", - вспомнились мне его слова.
  "Горы мы уже свернули, - подумала я, глядя на разъезжающиеся края бездны и на Тони, стоящего с протянутой рукой. - Но мы пока еще по разные стороны пропасти".
  Я разбежалась для прыжка, хотя перемахнуть такое расстояние казалось нереальным. Но позади ждала лишь жуткая смерть. Отрываясь от земли, я смотрела в решительные глаза Падулы, бесстрашно стоящего на самом краю.
  ...Я немного не долетела. Тони крепко схватил мою ладонь еще в полете и, сам едва удерживаясь на краю, одним рывком переправил меня на свою сторону. Мы вместе повалились наземь.
  - Больше я тебя никогда не уроню, - с облегчением пообещал Тони, встал и за шкирку поднял меня на ноги. - А теперь давай линять.
  Все вокруг страшно загрохотало и пошло трещинами. Ад разверзался прямо под нашими ногами. Планета гибла. Мы бежали к вертолету-капсуле, который покачивался впереди, в нескольких метрах над землей. Сбоку болталась веревочная лестница. В одно из мгновений мне показалось, что твердой поверхности под нами больше нет. Но Тони на бегу схватил и крепко сжал мою руку. В тот момент я поняла: пока он рядом, я не провалюсь в тартарары. Как бы сильно в свое время ни хотела, чтобы он сам туда провалился.
  Вертолет взмыл в небо, словно стрекоза сорвалась с травинки.
  - Кто пилот? - спросила я, отдышавшись и покосившись на человека за штурвалом. Он сидел к нам спиной и был неузнаваем в шлеме и наушниках.
  - Свои, - коротко ответил Тони.
  
  Эпилог
  Я в изнеможении повалилась на пол и обрела способность двигаться лишь спустя несколько минут. На протяжении этих минут мне не давал покоя вопрос, кто же за штурвалом. Видно, Тони понял мое беспокойство. А я поняла, что дело дрянь. Падула попытался меня остановить, но, вывернувшись из куртки, за которую он меня схватил, я одним прыжком оказалась у кресла пилота.
  - Дис! Я так и думала... - сорвав с него шлем, я смотрела диким взглядом. - И почему я не удивлена?
  - Он нам не враг, Жека!
  - Ну конечно! Вы снова заодно? - при виде наглых глаз Диса мои нервы вдруг сдали, я вгорячах вцепилась в штурвал, и вертолет с бешеной скоростью понесся к поверхности Земли.
  ...Мы с замиранием сердца увидели сквозь лобовое стекло ужасающую картину всеобщего разрушения: всюду змеились дымящиеся серым пеплом трещины, из недр в воздух вырывались фонтаны голубого огня. Кое-где виднелись мечущиеся, доживающие свои последние минуты люди.
  - Убери руки! Мы разобьемся к чертовой матери! - опомнившись, заорал Дис, пытаясь потянуть штурвал на себя, чтобы выровнять курс. А потом крепкая рука Тони схватила меня за шиворот и оттащила назад. Но и без того апокалиптический пейзаж, явившийся моему взору, вмиг отбил у меня желание устраивать крушение.
  - Он спас нас! - удерживая меня, продолжающую брыкаться, говорил Падула. - Кто еще согласился бы так рисковать? Мы ведь даже не знали, где тебя искать и жива ли ты вообще! Остальные эвакуировались на орбиту на космолете Рамаса. Доберемся туда и потом будем выяснять отношения, хорошо? Хорошо?! - громче повторил он, встряхнув меня.
  Я успокоилась и кивнула.
  - А теперь пристегнись. Скоро будет трясти.
  Тони посадил меня в пустующее кресло у иллюминатора, а сам сел в соседнее. К тому времени Дис уже выправил курс и начал ускорение. Нас прижало к сиденьям, и вертолет, трансформировавшись в воздухообтекаемую капсулу, отправился за пределы атмосферы. Надо признаться, давненько я не испытывала таких гравитационных неудобств!
  Космолет Рамаса подготовил для нас взлетно-посадочную площадку. Капсула опустилась на металлическую пластину, которая затем, словно язык, втянулась в пасть межзвездного корабля. Корабль выглядел старомодно, но был оснащен новейшим оборудованием. Переход из одного отсека в другой, их герметизация и стабилизация давления требовали времени, а его оставалось мало. Неизвестно, что могла выкинуть взбунтовавшаяся планета. Все приходилось делать в авральном режиме. Видимо, поэтому нас никто не встретил - экипаж наверняка был занят подготовкой к безотлагательному межзвездному полету и понадеялся, что мы найдем дорогу к капитанскому мостику сами.
  Пока Дис занимался посадкой, мы с Падулой получили возможность перекинуться парой слов.
  - Как самочувствие? - спросила я, взглянув на Тони, измазанного кровью и землей.
  - Нормально.
  - Что-то не похоже.
  Хотя сама я выглядела немногим лучше.
  - Как вы меня нашли?
  - Сначала кружили над городом. Потом заметили тебя в той котловине.
  - А камень времени? Его успели забрать? - с тревогой спросила я, прикинув, что за этот короткий промежуток времени Тони едва ли успел бы сгонять в институт и обратно.
  - Успокойся, вот он. - Падула достал из кармана штанов и показал мне бесценный булыжник, а затем отправил его обратно. - Захватил, когда бросился в погоню за тобой. Как чувствовал, что не доведется вернуться.
  После того как все необходимые отсеки были задраены, Дис заглушил двигатель, снял наушники, выбрался из кресла, откинул дверцу и первым выпрыгнул из вертолета-капсулы. Когда пришел мой черед, он подал мне руку, но я предпочла обойтись без его помощи. Тони же, спускаясь вслед за мной, пожал его все еще протянутую руку и сказал лишь: "Спасибо тебе". Мы с Падулой зашагали к наполовину поднятым воротам, через которые было не пройти, не пригнувшись. Но до ворот мы не дошли.
  - Жека, ты сможешь меня простить? - услышала я, остановилась и обернулась.
  - Конечно, Дис. Я тебя прощаю, - снизошла я к его просьбе и продолжила путь к воротам.
  - Отец! Что это значит? - с вызовом спросил тогда Дис.
  Тони лишь пожал плечами и пошел вслед за мной.
  - Ну хватит, папа! - снова произнес Дис. - Я понимаю, что ты сделал все это, чтобы меня проучить. И у тебя получилось! Признаю: ты умеешь выбирать самые больные места для ударов. Но теперь все кончено. Мы квиты. Отпусти ее!
  Мы замедлили шаг и остановились.
  - А я ее и не держу, - добродушно ответил Падула, снова обернувшись.
  - Тогда что происходит?
  Произошла небольшая пауза. А потом из уст Тони прозвучало:
  - Я полюбил, сын.
  - Кого? - вопрос Диса повис в воздухе, как шаровая молния.
  Мне тоже не сразу удалось переварить услышанное. Но я прочла объяснение на внезапно переменившемся лице Диса.
  - Это худшее, что ты мог сделать, - задрожавшим от гнева голосом произнес он. - Ты и так отнял у меня все! Детство, мать... А теперь еще и любимую женщину собираешься отбить?
  - Напротив, я пытался все это тебе дать, - возразил Тони. - Но ты отказывался от моей помощи. Ты хотел всего добиться сам! На что же ты жалуешься теперь? Она любила тебя, дурень. Ты сам все испортил.
  Я почувствовала, как Тони с силой сжал лежащий в его кармане камень времени...
  - Не-ет, - помотал головой Дис, глядя на нас с возрастающим трагизмом. - Скажи мне, что это неправда. За что?.. За что ты так со мной?
  Его губы задрожали. А потом он вскинул пушку.
  Я хорошо помнила это чувство, которое совсем недавно испытала сама, когда стреляла в Макса, - состояние, близкое к безумию, неподвластное никакому контролю, - и прочла в глазах Диса неизбежный финал этой истории.
  "Как можно остановить бешеную собаку? Только пулей в лоб", - прозвучали в моей памяти его слова, произнесенные однажды.
  ...Время замедлило ход. Сорвав медальон с шеи, я запустила руку с ним в карман Тони и на ощупь протолкнула его в предназначенную для него выемку в камне времени.
  Наши с Тони пальцы сплелись. Разорванная золотая цепочка с глухим звоном упала на металлический пол. Пуля вылетела из ствола. Но она словно бы с трудом преодолевала сопротивление пространства. Я видела направление ее полета - точно в голову Тони. Исход был очевиден. Но когда она не долетела каких-нибудь пяти-шести сантиметров, я заметила, что Падула с любопытством скосил на нее глаза. А потом перевел взгляд на меня.
  
  Все происходило совершенно не так, как в прошлый раз. Я пыталась сосредоточиться на желании перенестись вместе с Тони в безопасное для него и для меня место за несколько дней до убийства любовника Эвелины. Но внезапно мои мысли приняли другое направление, и я оказалась отброшена еще дальше в прошлое и будто бы из зазеркалья наблюдала неприятную семейную сцену. Дис, которому было не больше семи, ревел навзрыд, с ужасом косясь на ремень в руках отца. Но Тони просто стоял рядом и пытался разобраться в ситуации, он не собирался пороть сына. Напротив, Дис получил оплеуху от матери и, понимая, что лишился последней поддержки, пришел в крайнее отчаяние. Эвелина, вся в слезах, журила сына, жалуясь Тони, что она "сделала все, чтобы этого не повторялось", но "он опять принялся за старое". Я не могла разобрать, что же такого натворил Дис. Поняла лишь, что он очень сильно огорчил мать. Потом она сорвалась на крик, сказав, что они оба ее в гроб сведут, и снова замахнулась на Диса.
  - Погоди, Эвелина! Может быть, он просто не понял, - остановил ее Тони. - Мы сказали ему, чтобы этого впредь не случалось в нашем доме, но не объяснили, что этого нельзя делать и на улице тоже. Может быть, мы сами виноваты?
  Присев рядом с Дисом и заглядывая в его лицо, Эвелина что-то принялась объяснять ему, но ее слова потонули в наборе других шумов, которые постепенно вытеснили картинку комнаты с цветами на обоях. Передо мной проплывали некрасивые эпизоды из прошлого Диса, наполненные бушующими страстями. Самой сильной страстью в этом букете была всевозрастающая ненависть к отцу, неконтролируемая злоба, сменяющаяся приступами раскаяния за проклятия, которыми он осыпал Падулу.
  "Господи, я хочу избавиться от его чертовой опеки! - по ночам молился Дис-подросток, грызя наволочку в бессильной ярости, от которой у него сводило живот. - Пусть он перестанет лезть в мою жизнь и в мою душу! Не нужны мне его деньги. Пусть оставит меня в покое. Прошу тебя, Господи, пусть он осознает, что убивает меня своей "отцовской заботой". Он не дает мне дышать!"
  
  - Да понял я, понял! - почуяв, что опасность миновала, нетерпеливо торопился закончить неприятный разговор семилетний Дис, когда я снова очутилась в комнате с цветастыми обоями. Слезы на его щеках быстро высохли. - А теперь можно поиграть в стрелялку?
  Я услышала, как Тони протяжно вздохнул, и я знала, что означает этот глубокий вздох:
  - Нет, Эвелина. Боюсь, он ничего не понял...
  
  - А-а-а! - истошно орал Дис в другом эпизоде моего мучительного сновидения. - Папа, не надо! Не надо! Не надо!..
  - Не надо? - басом переспросил Падула, сложил ремень вдвое и для пробы хлестнул себя по колену. - Ты зачем мать опять довел, щенок?
  - Я не хотел ее расстраивать. Простите меня-а-а... - орал Дис, получив-таки порцию ремня.
  Тони с болью отвел взгляд:
  - Не будь ты на меня так похож, я бы ни за что не поверил, что ты мой сын.
  - Я твой сын, папа!
  - Мой сын никогда бы так не поступил.
  
  Я очнулась в полутемном подвале, освещаемом тусклой лампочкой, торчащей из облупленной стены. На полу валялся грязный и рваный полосатый матрас, на котором, вытянувшись во весь рост, лежал Тони. Он выглядел так, словно перемещение сквозь время отняло у него последние силы и ему даже языком ворочать было тяжело.
  - Ну наконец-то ты проснулась, - тем не менее произнес он. - Ты говорила во сне.
  - Насмотрелась я ваших семейных скандалов, - сказала я, поднимаясь.
  - Однажды я подарил Дису компьютерную игрушку, - Тони посчитал нужным объяснить. - Он очень просил, и я, не подумав, купил ее. Это был реалистичный виртуальный симулятор. А потом как-то вернулся домой и застал Эвелину в слезах. Она так плакала, что не могла толком объяснить, что ее расстроило. Когда я узнал, в чем дело, то пришел в бешенство. В тот день я понял, что мой сын ненавидит меня, а мать ни во что не ставит. Может, он и любил ее по-своему, но совершенно не уважал. Я поздно возвращался домой и редко видел, как он издевается над ней. Сначала пытался помочь, вразумить его, видя, как нелегко ей с ним приходится. А в переходном возрасте он стал совершенно невыносимым. Конечно, я подавал плохой пример... Начав взрослеть, Дис посчитал себя вправе поднимать руку на мать, когда она пыталась что-то запрещать ему. Эвелина долгое время его покрывала. Говорила, что упала, что сама ударилась. Дис умолял его простить. Клялся, что такое больше не повторится. Мы прощали. Но этот симулятор стал последней каплей. Я увидел, какой смерти он желает нам с матерью. В тот день я впервые выпорол его так сильно, что у него остались шрамы. Помню, я едва не убил его...
  - Где мы? - спросила я, не желая больше говорить на эту тему. - Я мысленно задала совсем другое место - твою резиденцию на Московии.
  - По-видимому, я случайно повлиял на перемещение, не вовремя вспомнив об этом подвале, - предположил Падула.
  - А что это за подвал?
  - Здесь Кедров пытал шпионов. Сколько народу отдало богу душу на этом матрасе - уму непостижимо! - с покорностью умирающего принимая иронию судьбы, сказал Тони. И добавил, прикрыв глаза: - Что-то плохо мне.
  - Я не для того тебя из-под пули вытащила, чтобы ты тут окочурился. А ну не спи! - Я толкнула скрипучую дверь подвала и с облегчением обнаружила, что она не заперта. Но, выглянув на темную деревянную лестницу, ведущую наверх, осторожно притворила дверь снова.
  - Устал я. Впервые за долгое время чувствую такое спокойствие: никуда не надо торопиться, никого не надо подгонять и наказывать, - бормотал Тони. - Что это ты делаешь? - почувствовав, что я расстегиваю на нем рубашку, он наконец открыл глаза.
  - Оцениваю масштабы разрушений. Тебе больно? - спросила я. Осторожно приподняла промокшую повязку на его животе и испугалась увиденного.
  - Чувствительность частично отключена, но перемещение во времени меня как будто ослабило. Биокиборги ощущают ранения иначе. Это сложно объяснить.
  - Ладно, не объясняй. - Я осмотрела превратившиеся в кровавое месиво швы на его животе и сделала неутешительный вывод: - Если останешься лежать здесь - точно помрешь.
  Тони усмехнулся сардонической усмешкой побежденного.
  - Сюда бросали несчастных после пыток, и они умирали. Все до единого. Никто не выживал.
  - Где сейчас Кедров?
  - Судя по тому, что тут никого, кроме нас, нет, он в походе. В отсутствие генерала за домом обычно приглядывала его любовница Генриетта. С ней ты при необходимости справишься.
  - Ты это о чем?
  - Забитая была бабенка. Кедров ее удавил потом, когда у него поехала крыша. Всех начал подозревать в предательстве. Даже меня.
  - Надо где-то достать перевязочные материалы и чистую одежду, - рассудила я, по-прежнему не желая слушать страшные истории.
  - Ты права: без Лунга я как без рук.
  - Не замешан ли тут гипноз?
  - А хоть бы и так? Он ведь делает все, что я прошу.
  - А если вы поссоритесь?
  - Ты рисуешь мне картины истинного бедствия! Дай-ка подумать... Размерчик Кедрова мне точно не подойдет. А вот тебе одежда Генриетты придется впору, - прикинул Тони. - Сделаем вот как... Поднимись на второй этаж. Вторая дверь справа от лестницы - ее спальня. Только бы ее не оказалось дома! А потом тебе надо будет пойти в банк и открыть ячейку номер... Один, девять, восемь, пять... ноль, девять, два, восемь... - он напряг память и в течение нескольких минут вспоминал шифр. После чего наконец произнес полный перечень цифр и букв.
  - Я не запомнила.
  - Ничего, я повторю.
  - А что в ячейке?
  - Золотые слитки весом по три килограмма каждый.
  - Я столько не унесу.
  - И не надо. Зарегистрируй новый счет и обналичь их. Скажи, что действуешь от моего лица. Назови пароль... М-м-м... - он опять напрягся и произнес ничего не значащую фразу. - Если спросят, скажи, что деньги нужны на лечение моего сына.
  - А что будет, когда ты недосчитаешься этого золота?
  - Я не должен заглянуть туда в ближайшие пару лет. Ну будет для меня сюрприз. Переживу!
  - И что мне делать с этими деньгами?
  - Как что? Купи антисептиков и бинтов. И мужской костюм.
  - Я ничего не понимаю в мужских костюмах, - честно призналась я. - Куплю тебе лучше джинсы и свитер.
  - Как знаешь, - Тони безнадежно махнул рукой.
  - Оружие у Кедрова под половиком в прихожей, там в полу тайничок, - отдавал он последние инструкции, когда с запоминанием паролей было закончено. - И еще: если ты не вернешься - я пойму.
  - Не говори ерунды! - сказала я и шагнула за дверь.
  
  - Быстрей, - торопил Падула. - У вас не так много времени.
  - Но почему ты нам помогаешь? - изумлялась Эвелина. - И кто эта девушка с тобой?
  Падула посмотрел на бывшую жену с укором:
  - Эвелина! Тебе ли задавать мне такие вопросы? - строго сказал он, снимая с вешалки и любовно накидывая на плечи свой собственный плащ. - Сама бежишь с любовником!
  - Но зачем нам бежать, если?..
  - Потом все поймешь. А сейчас немедленно улетайте с планеты.
  - А Дис? - в глазах Эвелины изобразилась тревога.
  - Я привезу его позже, - застегнувшись и подпоясавшись, он словно почувствовал себя в своей тарелке. Те шмотки, что я добыла, ему явно не понравились.
  - Почему я не могу забрать Диса?
  - Не спорь со мной! - сбрасывая кроссовки и переобуваясь в свои туфли, отвечал Падула.
  - Ты обещаешь, Тони? - Эвелина схватила его за руку. Она ничего не понимала.
  - Поторопитесь, - вместо ответа сказал он. - Пока я не передумал!
  Супруга Падулы была очень красивой женщиной. Строгое черное платье и темные волосы подчеркивали бледность ее кожи, придавая ей сходство с фарфоровой статуэткой древней богини. Ей даже шло беспокойное выражение лица, хотя на этом лице уже лежал отпечаток многих бессонных ночей, проведенных в рыданиях над покалеченной жизнью. Спускаясь по лестнице, она несколько раз оглянулась на Тони. Не дожидаясь, когда они оба - жена и ее благоразумно молчавший любовник - скроются из виду, он закрыл дверь.
  - Чем строже с домочадцами, тем... - уловив мой взгляд, Тони умолк. - Надо успеть убраться отсюда, пока я не пришел, - взглянув в окно на отъезжающий экомобиль, заключил он, словно стряхивая с себя дурман воспоминаний. А потом не удержался и, распахнув шкаф, достал оттуда один из своих костюмов.
  
  - Дело сделано. Теперь можно и возвращаться, - Падула завязывал галстук перед зеркалом. - Но сначала я бы хотел пригласить тебя на ужин. Надеюсь, на этот раз обойдется без пальбы.
  Тони выздоравливал, но его не оставляла навязчивая идея, что от судьбы не уйти.
  - Почему ты не хочешь остаться здесь, в этом времени? Я бы помогла тебе устранить другого тебя. Сам-то ты к себе приблизиться не можешь.
  - А ты бы смогла это сделать - убить меня? - заинтересовался Падула.
  - Не тебя, а того, другого тебя.
  - Нет. Все равно не хочу, - решил Тони, отвернувшись обратно к зеркалу и приглаживая прическу. - Что я буду здесь делать без жены и с рогами?
  - Но если ты вернешься, то погибнешь.
  - Видно, такова моя доля.
  - Ты же это не серьезно, признайся? - искренне не понимала я.
  - Абсолютно серьезно.
  - Не стану я возвращать тебя под пулю! - заявила я.
  - Что делать? В будущее отправиться нельзя, потому что его еще нет. А переместись я в любой другой момент прошлого, все равно окажусь в двух экземплярах. А так никто ничего не заметит: пуля долетит, а вы с Дисом помиритесь и будете жить долго и счастливо. Правда, иногда он будет напиваться и поколачивать тебя, но с этим уж ничего не поделаешь.
  - Меня совершенно не устраивает такой вариант.
  - А меня не устраивает, что ты предлагаешь убить второго меня! Как-то это по-скотски получается, согласись? Это же все-таки я как-никак. И мне еще жить да жить! Кроме того, кто-то ведь должен заниматься воспитанием Диса и руководить "Дао". Нехорошо это - так бесцеремонно расправляться с историческими фигурами. Лучше пусть все идет своим чередом.
  - Хочешь пустить все на самотек?
  - Можно сделать иначе. Мы не станем меня убивать, а поступим, как с исчезнувшими золотыми слитками. А что? - прочитав упрек в моем взгляде, добавил он. - Повеселимся?
  - Что-то мне невесело, - призналась я, представив то, что он предлагал. - Я правильно поняла: ты собираешься самому себе ставить препоны?
  - Почему бы и нет? Я буду все время идти на шаг впереди, контролировать сам себя. А позже, после твоего внезапного исчезновения с камнями, я другой, вероятнее всего, буду считать, что это твои проделки. Вот потеха-то будет! А там, глядишь, мы даже придумаем, как предотвратить гибель Земли.
  - Мы? - переспросила я, все больше изумляясь его планам.
  - Ну да, мы с тобой. Ты же сказала, что не собираешься возвращаться к Дису? К тому же вернуться ты сможешь в любой момент, когда я тебе надоем. Как и вернуть меня под пулю собственного сына. Теперь моя жизнь - в твоих руках.
  Он говорил все это шутливым тоном. Но мне вдруг стало ясно, что он не шутит. Он, как всегда, все за всех решил.
  
  - К реке! - скомандовал Тони, когда мы сели в подъехавший к парадному входу экомобиль.
  - К реке? - глядясь в зеркальце и подправляя макияж, удивилась я. - Я думала, мы едем ужинать.
  - Успеется. Сперва хочу показать тебе мое излюбленное место уединения. Я часто приезжал туда, чтобы поразмышлять о смысле жизни. Или ты хочешь есть?
  - А что если водитель расскажет другому тебе, куда ты ездил в свое отсутствие? - шепотом побеспокоилась я, проигнорировав намек на мою прожорливость.
  - Это вряд ли. Я научил своих людей не задавать вопросы.
  Мы ехали довольно долго - около часа. Но разговаривать не хотелось. Нам обоим было о чем подумать, созерцая пейзажи Московии, тянувшиеся за окнами. Потом водитель свернул на проселочную дорогу. Тряска была непривычной: нас отбросило всего лишь на век назад, а казалось, будто на целое тысячелетие. И пока мы ехали по ухабам, я вспомнила одну неприятную поездку со связанными руками, когда Дис вез меня к Падуле. Но, взглянув на довольное лицо Тони, я вмиг расхотела думать о плохом. Теперь это все было в прошлом.
  Заметив, что я смотрю на него, Тони улыбнулся мне и стал насвистывать какую-то песенку. Солнечные лучи играли на его лице.
  Солнце мелькало меж проносившихся мимо стволов деревьев. Эта своеобразная светомузыка вводила в транс. Как будто ничего в мире больше не существовало, кроме этой дороги и будущего, в которое она несла нас. Я начинала понимать, почему Тони нравится ездить к реке, которую я еще даже не видела. И когда увидела, она меня не разочаровала.
  Река степенно несла мимо нас свои воды. На берегу лежало бревно, и мы сели на него.
  - Излагай свой план, - сказала я. Это означало мое согласие.
  - Сначала я должен спросить кое-что у тебя - Тони помолчал, глядя себе под ноги. - Почему ты меня не бросила? Всеми презираемого изгоя и виновника всех твоих бед. Выпотрошенного, истекающего кровью, валяющегося на вонючем матрасе в грязном подвале, - он пытливо посмотрел на меня.
  - Потому что ты бы не выжил, - нехотя ответила я, поднимая палочку и ковыряя ею речной песок. Не нравилось мне, когда он делался сентиментальным, ничего хорошего это обычно не предвещало.
  - Велика потеря! Что же во мне ценного?
  - Однажды я уже отправлялась в прошлое - когда ускользнула у тебя из-под носа, - не сразу заговорила я. - Там я встретила Макса. Другого Макса, из будущего, где шла устроенная тобой и Кедровым война. Он с помощью Норы переместился ко мне в древние века, чтобы вытащить меня. И он меня спас, а сам погиб.
  - Понимаю.
  - Ничего ты не понимаешь. Тот Макс был совсем другим человеком. Благородным, мудрым, честным. А когда я вернулась и обнаружила его в борделе с бабами и выпивкой, то не узнала в нем своего героя. Он так никогда им и не стал.
  - А теперь не понимаю.
  - Да что здесь понимать? Вчера я убила того Макса. И я смогла бы убить того Тони, который не ты. Но я не хочу, чтобы погиб ты, которого я узнала. Который сейчас сидит рядом со мной на этом бревне.
  - Спасибо, - подняв плоский камушек, ответил Падула. Прицелился и пустил голыша. Камень несколько раз подпрыгнул, отскочив от поверхности воды, прежде чем потерять скорость и пойти на дно.
  - А что если нас поймают? Ты поймаешь, - уточнила я.
  - Ты всю жизнь провела в бегах. Тебе ли бояться? - Я так привыкла к шутливо-ироничным интонациям его голоса, что уже не представляла, как он мог говорить о серьезных вещах иначе.
  - Нужна ли она, такая жизнь?
  - Наверное, нужна, коли другого не дано. К тому же я очень хорошо себя знаю и могу предугадать каждый свой шаг. У меня есть шансы пакостить себе безнаказанно очень долго. Сколько же мы у меня крови попьем - подумать страшно! А лет через двадцать...
  - Лет через двадцать я уже не буду такой молодой, - перебила я.
  - Мы найдем способ это исправить, когда придет время. У нас ведь есть камни! - Падула отыскал еще один плоский камушек и снова пустил голыша. - Мы сможем перемещаться во времени, куда и когда захотим. Только представь себе: мы станем призраками самих себя! Я начну думать, что все эти сюрпризы с исчезновением золотых слитков и так далее - это твои проделки. А ты во всех своих неприятностях будешь обвинять меня. Разве это не забавно? - размечтался Тони.
  - Ты находишь? - я посмотрела на него с недоверием.
  - А что еще нам остается? Или ты желаешь оставить меня здесь одного, вернуться и увидеть гибель Земли?
  - Люди не должны жить столько, сколько мы живем. Я совсем запуталась в том, что значит "никогда" и "навсегда", - поделилась я мыслями.
  - Однажды человечество снова достигнет опасного предела своих возможностей. Но конец света наступит не сегодня. Мы все время будем его отодвигать.
  Мы задумались - каждый о своем. Молчание затягивало, как трясина. На воду ленивой реки в лучах заката можно было смотреть бесконечно. У меня тоже были вопросы к Тони, очень много вопросов. Но я не желала прерывать это молчание.
  - Я не хочу тебя потерять, - услышала я вдруг. - Судьба вела меня к тебе такими тернистыми путями, что в голове не укладывается. Знаешь, ты мне сразу понравилась: предлагая тебе выйти за Диса, я, признаюсь, поймал себя на пошлой мыслишке, что ты будешь моей. Если бы тогда все вышло, как я хотел, может быть, рано или поздно эта фантазия осуществилась бы. Но ты исчезла. И все эти годы я думал о тебе почти каждую минуту, лелеял месть. Ты меня уделала, и я хотел отыграться. Я нашел тебя и отыгрался. А потом что-то произошло. Как будто внутри какой-то тумблер переключился. Понимаешь меня?
  Я молчала.
  - Сначала я думал, что дело в Лоле: она ведь действительно была красивой. Едва ли не самой красивой женщиной на свете! Но потом... Я каждый раз бесился, когда видел вас с Дисом. Я боялся, что он выкинет что-нибудь эдакое, пытался тебя предупредить, но ты не слушала. Уже тогда я начинал понимать, что к чему: почему все время кручусь рядом, почему так беспокоюсь о тебе... Я всегда восхищался сильными людьми, а ты делала все как настоящая женщина. Я начал говорить себе: вот такой должна была быть моя жена! Но ты и я - странное сочетание, не правда ли?.. В тот вечер в ресторане, когда меня ранили, я даже не знаю, на что надеялся. Мне казалось, я смогу все тебе сказать. Но, едва войдя, я отправился покурить, потому что боялся. Я - боялся! Да ты хоть знаешь, что я в жизни ничего не боялся? Кроме как услышать что-то вроде "совсем сбрендил, старый хрыч?".
  Тони усмехнулся и замолчал.
  - А почему ты не захотел сделаться помоложе?
  - А-а... Ну это все ради встречи с Эвелиной. Не мог же я помолодеть лет на двадцать, вернувшись с войны! Да и потом, не представляю себя с внешностью двадцатилетнего юноши - несолидно как-то для Тони Падулы...
  Он помолчал, глядя на водную гладь, а после сказал:
  - Дай-ка мне это сюда. - Бесцеремонно стянул с моего пальца обручальное кольцо Диса и, размахнувшись, зашвырнул его на середину реки. - А теперь пойдем, я куплю тебе другое.
  Тони встал и подал мне руку.
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"