Игнатов Макс : другие произведения.

Не боги

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Неизлечимо больные люди... Почему именно они, превозмогая страдания, решились пойти на столь отчаянные поступки? Что тому виной: дефицит правосудия или потребность в возмездии? И неужели людям действительно не понять чужой боли - пока боль не коснется их самих?
  Все события и персонажи являются вымышленными, любое совпадение с реально живущими или жившими людьми, и с реально происходившими событиями случайно.
  ______________________________________________________________________________________
  Глава 1
  - Уставать стал? - Мишаков хихикнул. - Так поменьше надо по девочкам ходить, не молодой уже, побереги себя.
  - Слава, ну что ты мелешь?
  Трое мужчин сидели на высоком берегу прекрасной реки, в открытом, красиво отделанным деревом пивном ресторанчике, принадлежащем одному из них. Пили пиво, закусывали, наслаждались видом, беседовали. Вечер пятницы и теплая летняя погода способствовали обсуждению разных вопросов - личных, рабочих, спортивных, мировых. Сейчас беседовали 'за здоровье'.
  - Артем, - Мишаков тщательно вытер руку салфеткой и положил ее на плечо друга, - я знаю, что после гибели Марины тема женщин для тебя... э-э, несколько...
  - Ладно, я понял, - Горбунов кивнул, - не извиняйся и не продолжай. Просто все это действительно стало меня беспокоить больше, чем обычно. Башка болит чаще, на погоду, что ли, реакция? Усталость опять же. Причем не то, что тяжести какие-то не могу носить или по работе что-то не вывожу - нет, она какая-то внутренняя, что ли. Я уже бояться начинаю, мысли всякие, то-се.
  Принесли шашлык.
  - Может, кому винца или водочки холодной? - поинтересовался хозяин заведения, большой, как шкаф, Савелий Краев. Собеседники помотали головами.
  - Как скажете. А я бахну маненько, - Краев кивнул официанту и о чем-то с ним пошептался.
  - У тебя, Савелий, здоровья вагон, - опять захихикал Мишаков, - поделись вон с Темой.
  - Вы оба городские, - пережевывая мясо, буркнул Краев, - а я до армии в деревне с утра до вечера косил да убирал. А после работы мать накроет на стол, выставит на стол бутыль, и ты стакан-другой своей родимой запросто хлопнешь. При этом никто меня за молодого не держал - работал же наравне со всеми. И не пьянкой это не считалось, все ведь как бы для здоровья.
  - Во жизнь! - Мишаков заржал в голос. - Каждый день? Мне б так.
  - А ты не смейся, - скосил на него глаза Сава. - Сеструха раз привезла своего ненаглядного с города, так тот со стакана ушел, хоть хорохорился, что пить умеет. И с утра еле встал. Дали стакан на опохмелку - выпил половину и опять спать. Так весь отпуск и проспал.
  Официант принес небольшой графин с водкой и красную записную книжку. Краев налил водки на два пальца в пивную кружку.
  - Давайте за здоровье!
  Кружки сдвинулись.
  - Это что за книжица? - спросил Артем.
  Савелий раскрыл книжку. Внутри оказалась маленькая ручка. Краев сграбастал ее своей огромной лапой и начал искать внутри нужные страницы.
  - Памятью мобильника не судьба воспользоваться? - с улыбкой поинтересовался Вячеслав.
  - Не, тут другое, - слюнявя толстый палец, промолвил Савелий. - Ага!
  Он вырвал с конца книжки листок и, неуклюже держа ручку, черкнул на нем два телефона и две фамилии.
  - На, - он протянул листок Горбунову, - скажешь, что от меня. Это медики местные, проверишься, чтобы тебе всякая ботва в голову не лезла.
  - Да у меня есть знакомые, - ответил Артем, но листок взял. - А кто они, по профилю?
  - Вот я знаю! Какие-то начальники. Можешь в Интернете посмотреть, - Краев поболтал графин в руке и с каким-то сожалением на лице вылил остатки водки в кружку. Подоспевший официант поставил свежее пиво, убрал старые пустые кружки, подхватил опустевший графин, записную книжку и скрылся.
  - Ну и дела! - Мишаков покачал головой. - При твоем здоровье - где ты откопал этих медиков?
  - Да мы как открылись, они чуть ли не в первый день приперлись. Праздник какой-то отмечать - может, день знахаря? Не знаю. Все понравилось, вот и попросили позвать хозяина. А потом Вовик мне книжку принес, там они свои контакты и оставили. Сказали - вам, Савелий Ильич, вряд ли конечно пригодимся, но вдруг...
  Все засмеялись и сдвинули кружки.
  Глава 2
  С врачами Артем особо затягивать не стал. Не в понедельник, конечно, отправился, все-таки дела казались поважнее, но уже в среду настроился, созвонился и обо всем договорился. Савелия те помнили и его другу во встрече не отказали.
  Первым он посетил Дмитрия Сергеевича Пушкарева. 'Просто Дмитрий, никаких отчеств', - протянул руку пухленький очкарик, главный врач местной горбольницы. По возрасту, как подумалось, они были примерно ровесники, и Артем решил не настаивать на формальностях. Пушкарев все внимательно выслушал, практически не перебивал Артема, только делал пометки в ежедневнике.
  - Понятно, - кивнул он, когда Артем закончил свое повествование. - Я правильно понимаю, что телефон Ялынского вам Савелий Ильич тоже дал?
  Семен Андреевич Ялынский также был записан на листочке, потому Артем кивнул.
  - Вы правильно сделали, что пришли сначала ко мне, - продолжил Пушкарев. Артем подумал, что в целом это была случайность, но переубеждать собеседника не стал. Тот продолжил:
  - Основное обследование сделаем здесь, а потом, если понадобится, и Андреича подключим.
  - Дмитрий, извините, - Горбунов кашлянул в кулак, - есть пара вопросов.
  - Конечно!
  - Вы говорите - обследование...
  - Ну, это громко сказано, - Пушкарев засмеялся и махнул рукой. - Анализы всякие - кровь, моча, потом УЗИ, кардиограмма, ну, вы понимаете?
  - Да-да, конечно. Еще один момент: я перед созвоном посмотрел данные в Интернете. Ялынский работает в... несколько специализированном медицинском центре?
  Пушкарев вздохнул.
  - Я понял, о чем вы хотите сказать. Не стоит себя волновать раньше времени. Во-первых, здесь вы пройдете достаточно хорошее обследование - поверьте, у нас прекрасные специалисты и отличная техника. Во-вторых, один умный человек говорил: лучше перебдеть, чем недобдеть. И если вам понадобится провести более углубленную ревизию вашего организма на предмет каких-либо заболеваний - то мы с вами сможем это сделать там, где необходимо. В том числе - в центре у Ялынского. Кстати, обследование будет бесплатным, ну, а дальше - поглядим, - Пушкарев рассмеялся. - Пока к Андреичу можете не ходить, я ему отзвонюсь и все расскажу.
  - Вопросов нет, - заулыбался Артем, и они пожали друг другу руки.
  Договорившись о дате начала обследования, он попрощался с главврачом, сел в 'крузак' и двинул вдоль реки к Савелию. Можно было пропустить кружечку-другую, а заодно и рассказать другу, как все прошло.
  Они подружились в институте. Спорт, музыка, общие вкусы на алкоголь и женщин - это объединило Артема и Саву почти сразу. Потом наступили девяностые, надо было крутиться, решать вопросы, дружить со всякими жуликами и, чтобы все пережить, немного быть жуликами самим. Они помогали друг другу, чем могли, и прошли нелегкое время почти без потерь. Артем стал заниматься торговыми и складскими вопросами, финансовыми операциями, даже подумывал открыть свой банк, но в итоге стал заниматься недвижимостью. На этой теме впоследствии он познакомился с Мишаковым, и они через несколько лет стали партнерами.
  В какой-то момент удачным вложением денег стало охотничье хозяйство. Охотник с детства, Савелий подсадил на промысел и Артема, в результате чего тот даже построил себе на землях хозяйства специальный домик, в котором можно было жить, в том числе семьями. В подвале этого домика они с Савелием оборудовали что-то типа коллекционного зала - оба открыли у себя страсть к коллекционированию старого оружия. Покупали старинные пистолеты, разные холодные 'приблуды': кинжалы, шпаги, была даже алебарда. Показывали эти сокровища только хорошим знакомым - лишняя огласка была ни к чему. Иногда из пистолетов или револьверов выходили пострелять, если позволяли запасы патронов. Но это не было частым развлечением, да и на охоту ездили все реже и реже - бизнес брал свое. Получалось, что в основном за домиком за сходную плату наблюдал живший неподалеку лесник - все-таки внутри были некоторые ценности, да и оружие с патронами лишний раз не хотелось таскать в город, а так все было под надежным присмотром. Зато всегда можно было выехать и на охоту, и на обычный отдых максимально близко к природе.
  Савелию заниматься недвижимостью не захотелось, и он ударился в общепит. Дела сразу пошли на лад. Что-то открывал, потом продавал, и снова запускал новый проект. Единственное, над чем приходилось всем ломать голову - так это над тем, почему Сава дает своим заведениям такие кучерявые названия? Вот, к примеру, шашлычная, а в ней сидит братва, все водку хлещут да мясом закусывают. Какое наименование может быть у этой харчевни? А вот Савелий Краев назвал ее 'Фламинго'. Все тихонько ржали над его фантазией до той поры, пока Сава не раскололся: все не просто так, а с конкретным смыслом, который он на спор и разъяснил. Да, название не вязалось с представлениями братков о современной жизни, но когда те узнали, что эти длинноногие розовые птицы во время еды тоже 'фильтруют' и 'перетирают', отношение к названию шашлычни (да и, по ходу, к самим птицам) резко поменялось. Отдельно высказался даже немногословный Петя Ламин, краснолицый и горбоносый, которому под общее ржание тут же сменили погоняло на 'Флам', на что он, впрочем, не обиделся, так как получил в придачу персональную скидку на обслуживание, чем пользовался часто и с удовольствием. Словом, правота Савелия была налицо, а паре самых отпетых спорщиков пришлось ответить за свои слова и выполнить условия спора - оплатить всю гулянку братвы в этот вечер.
  Поэтому, когда свой очередной кабачок Савелий назвал 'Эльбрус', никто уже не собирался с ним спорить. И времена были другие, и люди поученее. Отделка деревом, продают пиво - что непонятного? Горбунов в очередной раз усмехнулся, увидев вывеску и вспомнив былое.
  За их любимым столом Савы не было, и Артем попросил подошедшего Вовика принести ему пива и шашлыка.
  - Савелий Ильич сейчас подойдет, он на производстве, - сообщил официант.
  Вместе с холодным пивом подоспел и Краев.
  - Ну чего?
  Артем все обстоятельно рассказал.
  - Ну вот, а ты боялся, - развел руками Савелий. - Все нормально там сделают, Дима мужик нормальный. Они у меня на спецобслуживании, - он засмеялся.
  - Я думал, - усмехнулся Артем, - они у тебя всего раз были.
  - Какое там! - всплеснул руками Краев, чуть не зацепив подошедшего с шашлыком Вовика, который продемонстрировал чудеса акробатики, не выронив поднос и не задев шефа. Но Савелий этого даже не заметил. - Они ко мне как на работу ходят. Да я не в обиде. Знал же, что понадобится, е-мое. Давай, ешь, потом поговорим. Так помню, в пятницу Марину поедем поминать?
  Друг. Он все помнит. А Артем, к своему стыду, не мог сейчас вспомнить, когда у Ланки, жены Савелия, день рождения.
  - Да, поедем, - он запил пивом поднявшийся снизу ком. - Все правильно, Сава.
  Глава 3
  Это случилось семь лет назад. У них с Мариной был запланирован большой отпускной тур - сначала вот сюда, потом вот сюда, потом еще туда. Они понимали, что в ближайшие годы полетать уже не получится - Марина была, как она говорила, 'чуть-чуть беременна'. К тому же давно не бывали у тестя с тещей, которые жили под Москвой. В итоге решили: Марина улетит к родителям пораньше, а Артем прилетит дней так через пять, когда закроет важную сделку - хороший покупатель никак не мог определиться, и Горбунов хотел лично довести прибыльное дело до конца. Потом он прилетит к ней, несколько дней попьет с тестем водки и порыбачит, а потом - в Москву, откуда уже куплены билеты на первый курорт. Артем сам отвез жену в аэропорт. Сколько раз потом он вспоминал тот поцелуй, те последние объятия, когда он как будто не хотел отпускать Марину?..
  Женщин вокруг Артема всегда было много. Симпатичный, со спортивной фигурой и деньгами, умеющий поговорить и не алкоголик - чем не потенциальный кандидат в мужья? Но Артем не торопил события, чему эти самые потенциальные жены были совсем не рады. Савелий их тогдашнее с другом времяпрепровождение описывал цитатой из самиздата, которая в переводимом на цензурный язык варианте означала, что 'пока есть огонь и страсть, нагуляться надо всласть'. И они гуляли, да иногда так, что потом было стыдно не только перед подругами, но и перед всем белым светом.
  Первым 'сломался' Сава. Хотя, пожалуй, это не совсем правильно звучит - просто однажды он поехал в деревню к родителям один, а вернулся со Светланой. Из путаных объяснений друга Артем понял только, что-де 'девчонка выросла... ждал... любовь...', к этому прилагались разведения руками в стороны и предложения 'накатить'. Молчаливая Лана только вздыхала, томно улыбалась, глядя на своего большого мужа, и иногда кивала. Потом накрыла на стол, словно жила у Краева в коттедже всю свою жизнь, и, сев рядом с Савой, взяла его под руку.
  - И ведь ни разу ничего не сказал, - удивился Артем. - Мне, другу! Вот засранец!
  На этом гулянки у Артема закончились. Нет, его звали и Слава Мишаков, и другие хорошо знакомые, товарищи и приятели, звонили старые и не очень подруги с разными целями и конкретными предложениями - но вот как отрезало. И надо же такому случиться: однажды в офис пришли две девушки. Одна хотела устроиться на работу, а вторая... Вторая и была Марина. Артем был сражен наповал. Он оставил Славу развлекать соискательницу, а сам предложил Марине попить кофе. И чем дальше он с ней общался, тем больше понимал - он влюбился как мальчишка! Марина именно та женщина, которая... которая... В какой-то момент Артем не мог упорядочить поток мыслей, и Марина спросила его:
  - Вы всегда говорите такую белиберду, когда общаетесь с девушками?
  - Первый раз. Честно, - ответил он.
  В их отношениях все было по-другому, чем с кем-либо раньше. Но Артема это только радовало. Савелий искренне ликовал, а Лана быстро нашла в Марине близкую подругу. Когда пришло время знакомиться с родителями, Артем заметно волновался. Но с будущим тестем оказалось очень много общих интересов, а мама Марины была так добра и радушна, что Горбунов поневоле всплакнул, вспомнив своих отца и мать, умерших друг за другом несколько лет назад. Свадьбу гуляли в очередном 'проекте' Савелия. С детьми какое-то время не получалось, и вот когда Марина забеременела...
  Артем плохо помнил этот день. Вот он едет с аэропорта. Вот он заехал на работу. Вот приехал домой. Разделся и собрался умыться, но услышал, как позвонил Сава. Вот он включил новости. Желтая строка: 'произошла трагедия... потерпел крушение самолет... на борту находилось... по предварительным данным, все погибли'.
  Савелий со Славой нашли его в аэропорту, когда он стоял в окружении других, таких же несчастных людей и пытался хоть что-то узнать о тех самых 'предварительных данных'. Но ничего утешительного никто не услышал. Слава остался все разруливать на месте, а Сава, всеми правдами и неправдами попав на рейс, летел с Артемом в Москву, откуда их везли вместе с родственниками других жертв на место катастрофы, где уже была оцеплена территория, разбит лагерь и куда свозились останки, которые будто бы можно было опознать. Но практически всем родственникам опознавать было нечего, и тогда у них взяли пробы, а потом их везли обратно, и они снова летели. Со страшным осознанием того, что нечего будет даже похоронить.
  Артем пил пять дней. На шестой Савелий вызвал к его дому бригаду, чьи работники срезали входную дверь, и на руках вытащил грязного, заросшего и опухшего от горя и водки друга. Оставив бригаду ставить новую дверь, он увез Горбунова к себе в деревню. Там старший Краев с помощью народных средств за неделю поставил Артема на ноги в прямом и переносном смысле. Потом позвонил сыну:
  - Забирай.
  Савелий вместе со Славой приехали и увезли Артема на кладбище, где показали место, купленное для могилки, и примерный вариант памятника. Артем долго все смотрел, потом обнялся с друзьями. Видно было, что ему тяжело было говорить, но все же он выдавил:
  - А ведь мы так и не узнали, кто...
  С родителями жены Артем больше так и не увиделся. Отец обвинил зятя в том, что тот не уберег дочь. А мать от горя слегла и вскоре умерла, не сумев пережить гибель единственного ребенка.
  На похоронах Марины их было четверо: Артем, Краевы и Слава Мишаков. Что положил Артем в могилу в том деревянном ящике, он не сказал никому. Друзья знали, что с места трагедии он так ничего и не получил. Но никто и никогда на эту тему с Артемом не говорил. Все понимали: память - важнее!
  Глава 4
  На анализы и обследование Артем потратил от силы час - нигде в очередях сидеть не пришлось. Про себя усмехнулся: 'Вот она, сила связей. Дольше готовился'. Потом зашел к Пушкареву.
  - Все, я закончил. Крови сдал литр, не меньше!
  - Так это ж во благо, - засмеялся главврач. - Яснее картина будет. Завтра звоните часов в десять, а лучше - сразу приезжайте. Там и поговорим о результатах.
  Артем задумался.
  - В десять не смогу, у меня дела. А если часов в двенадцать?
  На том и порешили. На следующий день Горбунов сразу после деловой встречи отзвонился Мишакову и попросил его не терять:
  - Сейчас узнаю у эскулапа, что и как. Так что вечером накатим, повод в любом случае будет, - и, помолчав, добавил: - Надеюсь, положительный.
  С этим настроем дошел до кабинета главврача, про себя прочитывая как мантру: 'Хоть бы все нормально было! Хоть бы все нормально!' У Пушкарева за столом сидел еще один человек. Высокий, худой, начинающий лысеть мужчина представился:
  - Ялынский.
  Они пожали руки. В животе у Артема нехорошо заурчало.
  - Ситуация следующая, Артем Григорьевич... - начал Пушкарев, и у Артема тут же похолодели пальцы: '...Григорьевич! По отчеству, официально! С чего бы???'
  - Результаты анализов, - главврач продолжал говорить, при этом он держал в руке два листка и попеременно заглядывал в каждый из них, - несколько разочаровывающие, я бы так сказал. Я бы рекомендовал вам начать лечение немедленно. Вот, тут все написано, можете ознакомиться.
  Артем побоялся брать листы в дрожащие руки. 'Так, надо успокоиться! Ну-ка успокойся, тряпка!' Он положил листы с результатами на стол и принялся внимательно читать. Итоговая часть его просто убила. Он поднял глаза и посмотрел сначала на Пушкарева, потом на Ялынского.
  - Ошибки быть не может?
  - Теоретически ошибки всегда могут быть, - развел руками Ялынский, - вы как здравомыслящий человек это наверняка понимаете. Но мы все здесь еще и реалисты, не так ли? У Дмитрия Сергеевича работают прекрасные специалисты, в больнице установлено современное оборудование. Результатам нет смысла не доверять. Если хотите - давайте сделаем повторные, если хотите - углубленные анализы у меня в центре. Но я не думаю, что общий итог будет иным.
  Артем вытер вспотевший лоб.
  - И что теперь?
  - Лечиться - в один голос выпалили доктора.
  - Где? Здесь? У вас? За границей?
  - За границей, конечно, лучше и качественней, - вздохнул Ялынский. - Это признается всем медицинским сообществом. Но это серьезные деньги. Есть вариант лечения в московских клиниках, мы можем этому поспособствовать. Или можно лечиться у меня - не выезжая из родного города, но - при наличии соответствующих средств - используя импортные препараты и самые современные методики. Выбор за вами. Тем более, что время еще есть.
  Артем покивал: 'Знать бы, сколько?'
  - Гарантий, как я понимаю, при таком заболевании давать еще никто не научился?
  - Полное излечение вполне возможно, вы же наверняка об этом слышали, - Пушкарев наконец посмотрел ему в глаза. - Но выздоровление зависит от многих аспектов.
  'Кто бы знал - каких?..'
  - И когда начинать?
  - Вчера, - снова в унисон ответили оппоненты.
  Артем снова покивал. Потом встал и молча, не прощаясь, вышел из кабинета.
  Глава 5
  Куда он ехал?
  Казалось, его мозг одновременно делал два дела. Одна часть продолжал переваривать полученную информацию, другая часть следила, чтобы Артем двигался по дороге, останавливался на светофорах и пропускал пешеходов. Выехав за город, он просто ехал в потоке машин, которых с каждым километром становилось все меньше и меньше. Но в какой-то момент Артему показалось, что одной из тех самых половинок внутри своей головы пора дать отдохнуть. Он съехал на обочину, отстегнул ремень и опустил голову на руль.
  Еще вчера он ощущал себя здоровым и полным сил. Ну, пусть не вчера - не важно. Столько было планов, столько хотелось сделать! А сейчас мысли зациклились:
  'Как это могло произойти? Почему я? И что теперь?'
  И так по кругу.
  Телефон звонил, но Артем на него даже не реагировал. В какой-то момент он очнулся, словно ото сна - а может, и спал, но он этого не помнил. Посмотрев на часы, он пристегнулся, развернулся и покатил обратно в город.
  Савелий в кабачке отсутствовал.
  - Савелий Ильич будет только завтра, - ушлый Вовик подобострастно улыбался.
  - Водки мне принеси, - хмуро ответил Артем.
  - Рюмку? - предположил Вовик, знавший вкусы и привычки всех постоянных клиентов.
  - Графин. И быстрее.
  Графин был небольшим, поэтому за час Артем одолел два. Тарелка с салатом осталась почти нетронутая. Одному было не совсем уютно, и Савелию, конечно, можно было бы позвонить, но Артему делать этого не очень хотелось. Впрочем, Вовик передал соответствующее сообщение начальнику и, получив от шефа указания, периодически поглядывал за состоянием Горбунова. Когда Артем стал просить третий графин, Вовик робко предложил:
  - Может... такси?
  В иное время нетрезвая составляющая Горбунова призвала бы к ответу нахального официанта, но в этот раз Артем встал, облизнул губы и помотал головой:
  - Пройдусь. Там машина...
  - Понял, - закивал Вовик, - присмотрю, не волнуйтесь.
  Нетвердой походкой Артем направился вниз по улице. Было уже почти темно, и немногочисленные прохожие не проявляли интерес к хорошо одетому, но очень смурному мужчине. Впрочем, на их внимание Артему было наплевать. В голове его были все те же вопросы, и ответы на них он все так же не мог найти.
  В одном месте была небольшая лужа после вчерашнего дождя. Артем на автомате обошел ее, оперевшись на какой-то бортик. Получилось. 'Ну, хоть что-то. Слава Богу', - подумал он и поднял глаза. Бортик оказался частью ворот церкви.
  Он почему-то подумал, что никогда по-серьезному не ходил в церковь. Бабушка когда-то пару раз водила - но ему не особо это нравилось. Покрестился уже в зрелом возрасте, но это была больше дань моде. С Мариной повенчаться когда-то хотели, и в церкви ее отпевали, или нет - он это плохо помнил. Кажется, все.
  'Да там, наверно, и нет никого'.
  Он уже подошел к самому входу в храм, когда его сзади окликнули:
  - Вы ищете кого-то?
  Артем обернулся и увидел пожилого священника в черной рясе.
  - Ищете кого, спрашиваю? - Он оглядел Артема, и тут его ноздри чуть дрогнули. - Да ты пьян, сын мой! А разве можно в храм божий вином упитому приходить? Грех ведь это. И пить-то - грех.
  Артем открыл рот, но слова будто застряли у него в горле. А еще глаза, добрые и притягивающие глаза служителя церкви - он впился в них взглядом и не мог оторваться.
  - Э, да у тебя, видно, горе какое случилось? Ну-ка, пойдем, присядем вот на скамейку.
  И стоило Артему сесть на теплые доски, как из него рекой хлынули слезы. Первый раз в жизни с ним такое случилось - будто кто из него что-то сдерживающее вынул. Все негативное, страшное, узнанное и накопленное за день, излилось в этом потоке. А за слезами - слова, слова. Поведал он незнакомому батюшке все, что узнал сегодня, все до последнего словечка. И все вопросы ему задал, на которые ответа не мог найти. А рассказывая, словно хмель из него выходил, и плечи вздрагивали, как у маленького.
  - Не кори себя, - после долгого молчания сказал священник. - И не спрашивай себя попусту, не истязай. Каждому суждено пройти через боль, болезни или утраты. Но Господь милостив. Он даст тебе силы многое преодолеть. Считай, что это испытание, данное тебе свыше. И от того, как ты его пройдешь, зависит будущее. И не только твое. Помни это.
  - Испытание? За что?
  - Бог проверяет каждого на земле. Для этого и даются испытания. Не зачерствеешь ли ты душой, не станешь ли слабым и равнодушным, не отвернешься ли от нуждающихся в твоей помощи? Только испытания дадут ответ.
  - Правда? - Артем поднял голову и снова посмотрел на батюшку.
  - Истинная правда, - ответил тот. - И почаще в себя заглядывай, в самую глубину. Там все ответы. А теперь ступай с Богом.
  Артем хотел еще что-то сказать собеседнику, но тот встал, крестным знамением осенил его лоб, поцеловал в самую макушку и скрылся в наступившей темноте.
  Глава 6
  Утром его разбудил пришедший Савелий.
  - Извини, дружбан, что я приперся ни свет, ни заря, но обстоятельства выше нас.
  Они прошли на кухню и сели за стол.
  - Знаю все. Почти все. - Краев положил руки перед собой. - Доктора уже мне отчитались. Не кисни, жизнь на этом не кончается, все решим. Все это лечится, так что самое основное - успокойся.
  - Я уже успокоился, - Артем глянул на часы. Половина седьмого, как раз собирался вставать.
  - Тогда о делах. Во-первых, набери Славке. Мы с ним вчера уже пообщались, но ты трубу весь день не брал, а у вас там, по ходу, движухи какие-то намечались, ему доверенность нужна и еще там какие-то бумаги подписать. Ты понимаешь, о чем я толкую?
  - Понимаю.
  - Дальше. Лечиться где собираешься?
  Артем поморщился. Вчерашнее дерьмо все больше заполняло окружающий мир.
  - Э, брат, так не пойдет, - Сава подвинулся поближе. - Напился вчера - и все, каюк, теперь все мысли только о позитиве, о здоровье и о светлом будущем. Будешь вот так себя загонять - сдохнешь, как пес, в три дня. Слышишь меня?
  - Слышу...
  - Ни хера ты меня не слышишь! - Савелий со всего маху так двинул по столу, что вокруг зазвенело и затрещало все, что могло звенеть и трещать. Артем выставил перед собой ладони:
  - Все, все, успокойся, - и даже улыбнулся. - Нормально, я понял. И услышал.
  - Вот так. Короче, двигай пока к Ялынскому, у него там полупансион в этой его лечебнице...
  - ... медицинском центре...
  - ... да один хрен, как там это называется, в общем - он тебе сам все объяснит. Денег возьмет только, если что-то реально серьезное понадобится, чего у него даже в заначке нет. Если что - отправят в Москву, там у них крюк есть. А то и в Израиль, не дай Бог. Усек?
  - Договорились.
  - Машина твоя через... двадцать минут будет стоять у дома. Ключи занесут.
  - Спасибо.
  - Не за что. Теперь о грустном, - Краев даже как-то немного сник. - Не подумай, что твои проблемы мне не близки... не перебивай. Брательник у меня опять начал куролесить, я уж думал - он успокоился, но нет. Забрали вчера, приняли прямо на каком-то деле, подробностей батя не рассказал, да и что там спрашивать? Родители извелись все. Надо ехать. Сколько там пробуду - не знаю, Ланку тут на хозяйстве оставляю, а сам - туда. Такие дела.
  - Так само собой, Сава, - вскинулся Артем, - я Лане, чем надо, помогу тут.
  - Я в этом не сомневаюсь, но ты свои дела решай.
  - Да это понятно...
  - Ни хера тебе не понятно! - Сава провел широкой ладонью туда-сюда по стриженой голове. - Чую, Слава что-то замыслил.
  - Не понял, - Горбунов откинулся на стуле. - Ты про что?
  - Надеюсь, я ошибаюсь, - теперь Савелий тер подбородок. - Но вчера, когда мы твои невзгоды обсуждали, показалось мне, что он что-то надумал.
  - Свои дела мутит, что ли, на свой карман? - Артем усмехнулся. - Да вряд ли. Мы ж с ним давно знакомы, столько вместе пережили, не раз приходилось друг другу доверять. Не было пока такого, чтобы он подставил меня, или где-то повел себя неправильно. - Он подумал. - Нет, не помню ничего такого. Поговорим сегодня, присмотрюсь. Спасибо за совет.
  - Ну, тут ты всегда был умней меня, - улыбнулся Савелий, - будем считать - показалось.
  В дверь позвонили.
  - О, вот и ключи приехали, - Сава глянул в окно. - Вот, молодцы, и машину помыли! Еще бы, я с них шкуру спустил за грязную-то, - и он захохотал.
  Глава 7
  В офис Артем приехал одновременно с Мишаковым.
  - Савка уже набрал мне, - сказал Слава, протягивая руку. - Пошли, все быстро сделаем.
  Ни слова упрека, поведение обычное - что Савелий в нем такого увидел? Артем недоумевал. Не прояснили картину и последующие действия. Вячеслав договорился о вызове в офис нотариуса для оформления документов, и, пока его ждали, подробно рассказал Горбунову обо всех своих действиях в последние 24 часа, планах и перспективах. Посоветовались. После этого уже Артем нехотя поведал о том, что ему пришлось узнать и что он собирается делать.
  - Все правильно Сава тебе сказал, - закивал Слава, - ни о чем не думай, все нормуль! Если надо будет помочь - мы всегда поможем. Тем более, насколько понял, ты в этой 'лечебнице' на свободных условиях лечиться будешь.
  - Я еще вообще ничего не знаю, - вздохнул Артем.
  - Да брось ты, все будет хорошо. Еще прокатимся, как бывало, - Мишаков хлопнул его по плечу и засмеялся.
  Нет, сомневаться в Славке не было смысла. Дождались нотариуса. Артем подписал необходимые документы и, попрощавшись, поехал в 'лечебницу'.
  Там его уже ждали.
  - Цикл процедур я уже расписал, - Ялынский показал бумаги. - Сделаем еще два дополнительных анализа, обязательно - компьютерную томографию, для широты картины, так сказать, и после этого - лечение, необходимую терапия, техника и препараты есть, самые лучшие, не волнуйтесь. Постараемся сделать все, чтобы обойтись без операции, но даже если этого избежать не удастся - подготовим вас к ней в самом наилучшем состоянии. Далее. Палата ВИП, одноместная, с телевизором, холодильником... - но тут Артем его прервал:
  - Нет, нет. Там я со скуки помру. Давайте к людям поближе.
  Семен Андреевич нахмурился.
  - Как же так? Мы и с Савелием Ильичом все согласовали.
  - Ну, Савелия Ильича я как-нибудь сумею переубедить. У вас ведь есть места?
  - Конечно, есть, - продолжал хмуриться Ялынский, - но у нас ведь контингент в центре весьма разнообразный. Люди лечатся, так сказать, абсолютно разные...
  '...И наверняка все платят денежку. С улицы ведь ты сюда не возьмешь?' - подумал Артем.
  - Вот и славно. Чтобы вас, Семен Андреич, не напрягать - пусть все будет как у этих самых людей: халат, тапочки, расписание, что там еще? Надо будет мне куда-то отлучиться - я вам скажу.
  - Конечно, конечно, - закивал главврач, - у нас тут для всех такие правила. Больной с разрешения заведующего отделением может выйти при необходимости, у всех для этого есть повседневная одежда в гардеробе. Само собой, не часто, и безо всяких там злоупотреблений, все-таки у нас тут медицинское учреждение, и с этим очень строго. Но у вас, Артем Григорьевич, будет свободный график, так сказать...
  - Спасибо, Семен Андреич, обещаю не наглеть, я все-таки сюда пришел лечиться, - настроение Артема сразу упало. Тут он вспомнил:
  - Ах да! Я под шлагбаум заехал и машину поставил на служебную стоянку, ничего?
  Ялынский замахал руками.
  - О чем речь?! У нас круглосуточная охрана, я распоряжусь, чтобы вас впускали и выпускали в любое время. Данные машины только мне напишите.
  Артем написал.
  - Хороший номер - три двойки. Всегда хотел такой иметь, - заулыбался главврач.
  - Число хорошее. Кстати, Семен Андреевич, - Артем, прищурившись, посмотрел, на Ялынского, - а у вас есть палата под таким номером?
  - Есть, - главврач придвинул ноутбук, - минутку... и место там есть. И люди хорошие. Хотите туда?
  - Раз хорошие люди в палате под хорошим номером, - улыбнулся Горбунов, - можно устроить?
  - Точно не пойдете в ВИП-палату?
  - Точно.
  - Тогда еще минутку, - Ялынский нажал интерком. - Дмитрий Витальевич, ты на месте?
  - На месте! - в интеркоме прогудел густой бас. На заднем плане играл 'Space'.
  - Мы сейчас к тебе спустимся с нашим новым, очень важным пациентом. Все объясню позже, жди.
  - Все понял, уже жду, - пророкотал бас и отключился.
  - Пойдемте, - Семен Андреевич улыбнулся и протянул руку к двери.
  Дмитрий Витальевич оказался здоровенным брюнетом. На его бейджике была написана фамилия 'Бойко'. Покосившись на Ялынского, он что-то углядел у того в глазах. Сложить увиденное и ранее услышанное, и понять, что Горбунов - не обычный больной, было делом пары секунд.
  - Милости просим в нашу обитель, - пробасил Бойко, подобравшись. - Что требуется от меня?
  - На Артема Григорьевича распространяются все привилегии пациента ВИП, - заважничал Ялынский. - Но лежать он будет в 222-ой палате, так он сам захотел. Поэтому надо обеспечить его всем необходимым, показать основные помещения центра и проводить до места, так сказать, лечения.
   Бойко снова покосился на главврача. Артему показалось это забавным, но он не подал вида.
  - Все понял, - пророкотал завотделением.
  Через двадцать минут Артем, экипированный в пижаму и тапочки, стоял перед дверью с номером 222. 'Ну, дай Бог!', - подумал он, толкнул дверь и вошел.
  Глава 8
  - Доброго здоровьичка! - Артем медленно вошел в палату и огляделся.
  Ему почему-то казалось, что места будет меньше. Но нет: палата была очень просторная, а два окна обеспечивали прекрасное дневное освещение. У стен стояли четыре кровати, лишь одна из которых была строго застелена ('Моя', - догадался Артем), у каждой - тумбочка, посредине комнаты стояли стол со стульями. За столом сидели двое и резались в домино. Один помоложе, лысый, примерно одного возраста с Артемом; другой - явно постарше.
  - И тебе не хворать, - ответил тот, который помоложе, лишь мельком глянув на вошедшего. - Ща, минуту... Все, рыба, Соломоныч, считаем!
  - Да что тут считать, Васенька, - вздохнул 'который постарше' и бросил кости на стол.
  - Вот так всегда, - уже обращаясь к Артему, сказал лысый. - Сначала хорохорится, а потом - э-эх! Василий, - он медленно встал и протянул руку.
  - Артем.
  - А это господин Либерман, собственной персоной, люби и жалуй.
  Артема несколько покоробило такое 'тыканье' со стороны Василия, и, похоже, Либерман это почувствовал. Пожав руку Артему, он сказал:
  - Меня зовут Лев Соломонович. Вы не обращайте внимания на этого оглашенного, он всем тыкает - знакомым и незнакомым, так уж воспитан. Но человек хороший, поверьте.
  - Да, тыкаю, - с гонором воскликнул Вася, - и мне не стыдно. Вот президент бы сейчас зашел - я бы и с ним на 'ты' поговорил, плевал я на эти условности! А здесь мы вообще равны как в бане, обычные сопалатники. Кстати, ты в доминго играешь?
  - Во что? - не понял Артем.
  - В домино, Артем... как по отчеству? - спросил Лев Соломонович.
  - Григорьевич. Но это совсем не обязательно.
  - Так вот, Артем Григорьевич, это он так изъясняется. Достал уже всех в отделение своим домино... и доминго тоже, - и Либерман смущенно засмеялся.
  - Играю немножко, - кивнул Артем, - но давайте с этим попозже, ладно?
  В последующие часы он поближе познакомился со своими соседями. Человек, которому были чужды всякие авторитеты - Вася Вадеев, - был ветераном 'горячих точек'. Ему уже несколько лет приходилось ложиться в этот центр за счет ветеранской организации. А то, что первоначально Артем принял за медлительность и даже некоторую вальяжность, оказалось совсем иным - состояние у Василия было не самым хорошим. Конечно, Василий все это знал, но живой характер, чувство юмора и нежелание сидеть без дела на одном месте помогали ему справляться с недугом. По пути на обед и на самом обеде Вася рассказал, кого из персонала как зовут на самом деле и за глаза. После того, как Артем рассказал свою историю, Вадеев сразу окрестил его 'бизнесменом' и по имени называл через раз. Впрочем, Артем быстро привык и не обижался. Либерман был 'счетовод' - Лев Соломонович всю жизнь проработал бухгалтером. Оказалось, что вся его семья в Израиле, и все давно зовут его туда. Однако...
  - Наверно, я нетипичный еврей, - поджимая губы, говорил Либерман. - Я туда не хочу.
  - Дурак ты, Соломоныч, - махал рукой Вася. - Тебя бы там, наверно, давно вылечили.
  - Наверно, - улыбнувшись, повторил Либерман. Но Артем видел, что улыбка не была радостной.
  С другой стороны, Лев Соломонович с гордостью отметил, что все лечение ему оплачивает семья, на что Василий, засмеявшись, быстро нашел ответ:
  - ...а в семью в эту входят все евреи Советского Союза!
  Либерман погрозил ему пальцем и теперь улыбнулся от души.
  Четвертым, отсутствующим пока соседом был Сан Саныч Анисимов, 'физик ученый', как его называл Вадеев. Судя по полученной Артемом информации, Сан Саныч всю жизнь занимался наукой.
  - И ничего, кроме геморроя, не нажил, спасибо родине и партии, - резюмировал Василий. - А потом вообще в блуду попал.
  Оказалось, Анисимов сейчас в прокуратуре. У него произошло несчастье: жену Екатерину насмерть сбила пьяная девица, дочка местного чиновника Шестакова. Были свидетели, которые все это видели, все эти нюансы поначалу везде рассказывали - и про красный свет, и про невменяемость дамы за рулем, и про то, как та жалела свою машину, а на сбитую женщину даже не смотрела. Но достаточно быстро свидетели куда-то исчезли. К тому же камеры, которыми был оборудован перекресток, оказались 'временно нерабочими'. Доказательная база рухнула. В итоге во время оформления ДТП все обставили так, что виновата жена Сан Саныча, и дочурку чиновника вывели из-под ответственности. Анисимов пытался что-то сделать, ходил в разные инстанции, даже привлекал СМИ. Первоначально это дало результат, и было возбуждено некое дело, которое, однако, быстро превратилось в 'висяк'. При этом та самая 'дочка' активно оскорбляла Анисимову во всех инстанциях, даже хотела потребовать возмещение с семьи погибшей - за 'потерю товарного вида автомобиля'. Скандал, первоначально раздутый в СМИ, медленно утих.
  - В общем, он периодически отпрашивается у врачей, - говорит Вадеев, - пройдет процедуры, и айда опять ходить, выяснять, да только все без толку. Я так понял, там уж следаков трое или четверо поменялось, каждому все заново объяснять надо, а про случившееся начинают забывать, ну и все такое. И он не железный. Еле ходит иногда. Придет, заплачет. Убью, говорит...
  - Дочку эту? - спросил Артем.
  - Ну, а кого? Не прокурорских же. А может, и их. Может, у тебя, бизнесмен, есть знакомые в этой конторе, спросишь, за что человека тиранят? Я через своих пробовал - пока ничего.
  Знакомые были. Но как обещать? Артем кивнул.
  - Попробуем узнать.
  В этот момент отворилась дверь, и вошел незнакомый Артему мужчина.
  - Сан Саныч, ну что там? - морщась, Василий рванул к нему.
  Анисимов подошел к кровати и сел на нее. Он был небрит, весь какой-то худой и угловатый. Нагнувшись, как при боли в животе, он пробормотал:
  - Гады они там все, мужики. Они дело закрыли.
  Глава 9
  Анисимов поведал все более подробно, и в палате повисла гнетущая тишина.
  - Нет у нас справедливости, - не выдержав, забурчал Василий. - А сучка эта, наверно, сидит где-то и жизнью наслаждается.
  - Честно говоря, я уже не знаю, что делать, - Сан Саныч медленно лег на кровать и закрыл глаза рукой.
  - Сан Саныч, погоди, у нас тут новоселец вот появился, - Вадеев вытянул руку в сторону Артема, - может, у него что-то получится узнать.
  - Да, я попробую, - Артем попытался вложить в слова какую-то надежду, но это явно не получилось. Анисимов на секунду повернул голову в его направлении.
  - Да толку-то?
  Спать обитатели палаты 222 легли в отвратительном настроении.
  С утра Артем ушел на анализы, а когда пришел в палату, увидел, что Анисимова уже нет.
  - Опять пошел, - покачал головой Либерман, - а что ему остается?
  Артем достал из кармана телефон и вышел в фойе.
  В местной прокуратуре у него были два знакомых работника. Первого ему когда-то рекомендовал Мишаков - они учились в одной школе. Чуть позже этот сотрудник серьезно им помог, так что результатами знакомства и последующей совместной работы остались довольны обе стороны. Со вторым Горбунова судьба свела еще в детстве, когда Артем немного занимался борьбой, и они ходили в одну секцию. Позже периодически виделись то тут, то там на разных мероприятиях, обменялись телефонами, но к этому товарищу Артему обращаться еще не приходилось. Первого звали Павел Сергеевич, а второго - Сергей Павлович. 'Как бы не перепутать!'
  Сначала набрал второму. После взаимных узнаваний и пары стандартных фраз Артем аккуратно прощупал почву:
  - Есть один маленький вопрос, Сергей Палыч. Ничего криминального, чисто в рамках консультации. Если нельзя по телефону, то могу подъехать, только скажи.
  - Давай, спрашивай. Смогу - отвечу, нет - пошлю! - засмеялся оппонент.
  - Некоторое время назад сбили женщину, фамилия Анисимова...
  - М-м, вон ты о чем, - голос в трубке резко стал серьезным. - Там без вариантов: баба выскочила перед машиной, возможности избежать столкновения не было. Гаишники проверили, мы подтвердили - Шестакова не виновата. Отец ее на следственные действия влияния не оказывал, наоборот, пытался с мужем этой Анисимовой пообщаться, только тот какой-то больной на всю голову, ничего слышать не хочет, все какую-то правду ищет.
  - А то, что красный свет, свидетели рассказывали, что Шестакова пьяная была?..
  - Так не подтвердилось ничего, - прозвучал сухой ответ. - И что эти свидетели - ни одного же не пришло. Ладно, мне работать надо. Рад был услышать!
  Ситуация нарисовалась очень даже понятная, и Артем засомневался, есть ли смысл звонить по другому номеру. Но, как говорят, лучше жалеть о сделанном...
  - Пал Сергеич? Горбунов беспокоит, если помните такого.
  - Помню, помню, а как же? Как вы? Как здоровье? Может, помощь какая нужна? У меня есть ребятишки знакомые в сфере здравоохранения, должники, если можно так выразиться, - Павел Сергеевич хохотнул.
  Где-то внутри у Артема прозвенел звоночек.
  - Да нет, спасибо, помощь нужна, но немного иного свойства. Ничего, если по телефону проконсультируюсь?
  - Если в минуту уложитесь - валяйте!
  - Шестакова, сбила женщину на перекрестке, у вас проводили проверку...
  - А, что-то слышал. Не мое направление, но слышал. Там все нормально, женщина была вроде в неадеквате, поэтому вынесен отказ, как говорится, по всем пунктам. Так что Шестакова чиста, как слеза. А вы что, ее знаете? Хорошие у вас связи, Артем Григорьевич, куда там мне, - в трубке послышался конкретный хохот.
  - Да так, шапочно, - ответил Артем и, поблагодарив, попрощался.
  Потом вытер лоб - в фойе было свежо, но испарина была ощутимой.
  'Мать-перемать, ты здесь второй день, а какой-то дядя из прокуратуры уже знает об этом! Это как понимать?'
  Вывод напрашивался очевидный, но верить в него не хотелось. Он набрал Мишакову.
  - Привет, как дела?
  - Нормально, - голос Славы был бодр, как всегда. - Одну сделку закрыли, как и оговаривали, две на очереди. Хотел к тебе как-нибудь заехать, апельсинов завезти, пообщаться заодно.
  - Не стоит, я сам как-нибудь появлюсь, - Артем сделал театральную паузу, а потом сказал: - Ты кому-то говорил, что я здесь?
  Мишаков помолчал, по-видимому, как бы раздумывая.
  - Да кому? Вчера пара человек наших заезжало, про тебя спрашивали - я сказал, что приболел, типа подлечиться решил. Без конкретики, да никто и не настаивал. А что, это тайна какая-то?
  - Нет, это я так. Добро, до встречи. Звони, если что.
  - Конечно. Давай, лечись! - ответил Мишаков и отключился.
  Артем постучал телефоном по зубам. Нет, что-то тут не то. Он набрал еще один номер.
  - Микола, привет, как жизнь, как бизнес?
  - О, здорово! Да у меня-то все нормально по сравнению с тобой. Ты как? Долго тебе чиниться?
  - Не знаю пока. А ты откуда знаешь про мои горести?
  - Так Славян вчера вечером звонил, - к счастью, Микола был предельно откровенен. - За жизнь с ним потрещали, а потом он про тебя сказал. Говорит, хреново там у тебя что-то, правда, не? Я Павке набрал, а он уже в курсе, тоже от Славяна новости узнал. Так что там у тебя?
  - Да неважно, забей. Полежу недельку, прокапаюсь, давно надо было здоровьем заняться.
  - Давай-давай! Я, кстати, потом хочу к вам с Савелием на охоту напроситься.
  - Договоримся, - пообещал Артем и отбился. Но улыбка сразу сползла с лица.
  'Слава-Слава, что ты задумал?'
  Глава 10
  Анисимов в тот день пришел поздно. На расспросы только махнул рукой - дескать, отстаньте, ничего нового. Мельком глянул на Артема - но сказать ему было нечего. На том вечер и закончился. Никто не разговаривал, не играл в домино, не читал под светом натумбочной лампы - просто все опять легли в свои кровати и сделали вид, что заснули.
  Но Артем понимал, что бодрствует не только он. Каждый на своей кровати ворочался, сопел, вздыхал. Уже после первой ночи Артем убедился, что жестких храпунов среди его соседей по палате нет, однако ничего похожего на спокойный сон ни за кем сейчас не замечалось. Все о чем-то думали.
  Он в своих думах метался между двумя вопросами - ситуацией у Анисимова и Мишаковым.
  То, что законными методами Сан Санычу уже не помочь - ясно было уже даже ежу. Да, самому Анисимову объяснять это было бы бесполезно и даже неправильно, но это самый что ни на есть медицинский факт. А вот что касается методов не вполне законных - тут можно было бы подумать. Можно было снова расшевелить СМИ или попробовать перетащить дело на другой уровень, но оптимальным вариантом оставалась взятка: в конце концов, все живут в одном государстве, вопрос в сумме. Артем не еще знал, кто платит за лечение Анисимова и насколько тот финансово состоятелен, но, судя по ситуации, дело обстояло не очень хорошо. В этом случае можно было прибегнуть к сторонним субъектам, к которым Артем без лишнего пафоса относил и себя.
  Деньги давно для него перестали что-то значить. Есть финансы в обороте; есть одно основное предприятие, где они с Мишаковым и работают; есть несколько фирм, где он является, к примеру, соучредителем; есть доходы, которые он получает как рантье - и все эти доходы идут на несколько счетов, в местных и неместных банках. Но, как говорит его приятель Микола, деньги с собой в могилу не унесешь, а оставлять ему их по сути не кому. Да, помирать он еще не собирается, но если рассуждать здраво... Жена погибла, детей нет. Женится ли еще раз - вряд ли, сколько об этом думано-передумано! Хотя зарекаться - кто знает, что будет через пять, десять лет? И тем не менее.
  Помогали с мужиками и детским домам, и целевыми выплатами конкретным людям - стараясь не афишировать информацию, что да откуда. Один раз спонсировали кандидата на выборах, другой раз - местному УВД деньжат по-тихому подкинули на мероприятие. Ну и взятки, само собой, без этого в теперешней жизни никак, борьба с коррупцией - она же только для рядового населения интересна. Зато сколько дверей открывали, сколько знакомств появлялось!
  Так что помочь Анисимову деньгами - не проблема. 'Надо завтра пообщаться с Вадеевым и Либерманом, может, они чего еще подскажут, чего не знаю, там и решим. А то так вся прокуратура про мои болезни будет знать'.
  И вот тут начала болеть голова насчет Мишакова. Что Славочка хотел поиметь, пустив весть по ближнему и профессиональному кругу, что Горбунов серьезно заболел?
  Бизнес. Только бизнес. Ничего иного Артем представить не мог.
  Они были единственными соучредителями в одной компании, а еще в двух были 'одними из', с небольшими пакетами и не являлись там основными действующими лицами. Значит?..
  Тогда какова перспектива? И тут Артем усмехнулся, подумав, насколько все может быть просто.
  Всего каких-то пару лет назад они решили открыть филиал в Москве. Это стоило определенных затрат и серьезных усилий, но игра стоила свеч - они закрепились в столице и начали получать дивиденды. А из столицы легче идти в регионы, чем они и занялись дальше.
  Друзья с пониманием относились к тому, что после смерти жены Артем не очень любил летать. Поэтому все командировки взял на себя Мишаков. Он 'разрабатывал' и Москву, и регионы. Артем не мог даже сейчас понять, к чему можно было бы придраться - все, что Слава делал, было выполнено безукоризненно. И та самая перспектива, которую они тогда себе рисовали, была достигнута - по сути, Славкиными действиями. Разве не так?
  И если сейчас предположить, что Мишаков попытается, что называется, 'отжать' имеющийся бизнес у Горбунова, нет ничего странного в том, что он рвал задницу эти годы - получается, он вынашивал эту идею давным-давно. Но откуда Слава мог знать или предполагать, что Артем может вот так заболеть?
  Наитие? Простая надежда на 'авось'? Или у Мишакова кто-то из родственников врач или болел вот так же? Артем не знал ответов.
  'Кстати, дружок, а с каких пор ты при друзьях начал жаловаться на здоровье?'
  Славка не дурак. Котелок у него варит. И местных проблем он не убоится - свалит в Москву, и дело с концом. Но чтобы эти самые проблемы ему организовать - надо по-быстрому вылечить эту долбанную хворь! А ему еще надо решить вопрос с Уставом и прочей документацией...
  Артем сам себя прервал на середине мысли. Вспомнил мигом: когда он подписал нужные бумаги, то сразу уехал. А нотариус остался! О чем они еще трындели со Славочкой? Хотя какой смысл подбивать нотариуса на незаконные действия - фактически Горбунов сам подтвердил свою некую недееспособность, оставляя Мишакова 'на царстве'. И тот, имея полномочия руководителя...
  'Ну, ты и баран!'
  Доверенность, безусловно, можно отозвать. Приехать и поругаться, набить Славе его лощеную морду. Но не поздно ли?
  Да, денег много. Да, потеря предприятия, которое лично создавалось и долгие годы приносило прибыль, будет ударом - не сильным, и больше моральным. В конце концов, еще ничего не решено, это лишь мысли в контексте 'Самых поганый вариант', и, в крайнем случае, можно открыть новую фирму - не факт, кстати, что люди пойдут за Мишаковым.
  Но для этого надо ВЫЛЕЧИТЬСЯ!
  'Все, утро вечера мудренее...'
  Глава 11
  Утром началось совсем грустно - Сан Саныча увезли в палату интенсивной терапии. Ему стало нехорошо, и дежурный врач после осмотра произнес только одно:
  - ПИТ, - после чего Анисимова на носилках быстро укатили.
  После этого Артем пообщался с Ялынским. То, что он услышал, было не самым радостным известием, но, с другой стороны, по сути ничего нового ему не сообщили.
  И Артем отправился на процедуры. Возможно, свою роль сыграла психология, но на выходе он почувствовал себя разбитым. Делать ничего не хотелось, тянуло в сон. Но, собрав волю в кулак, он крепился до прихода сопалатников как мог.
  - Первый раз? - взглянув на него, спросил Вадеев. - Хотя, что я спрашиваю... Меня по первости так пронесло, натуральный Бронетемкин Поносец был, с толчка не слазил. Так что у тебя еще все неплохо, поверь.
  - Верю, - Артем поправил подушку под головой, чтобы голова была чуть повыше. - Разговор есть. Ничего, если на кроватях будем?
  - Не проблема, сейчас подуху разверну, - ответил Василий. Либерман тоже прилег.
  - По прокуратуре ничего доброго я узнать не смог, - начал Артем. - Там меня сразу срезали, безо всяких вариантов. То есть - просто хорошего слова тут мало. Поэтому предлагаю через любые каналы занести денег. Из моего кармана, сколько надо и кому надо. Надо только узнать конкретное лицо и сумму. Чтобы дело снова возбудили и наказали в итоге эту срань. И в СМИ найти побольше журналюг, которые повреднее, чтобы крутили эту тему везде. Да, там наверху против будут, там связи и прочая дребедень, но побороться стоит, так думаю. Ваши мысли?
  Вася перевел взгляд на Либермана. Тот пожевал губами и сказал:
  - К нему сейчас никого не пускают, но я тихонько зашел. Ему сделали два укола, сейчас лучше...
  - Ну, не тяни, Соломоныч, - буркнул Вадеев, - говори уже.
  - Да, да. В общем, он сказал, что та дама... которая... она подала иск о возмещении вреда, ему вчера листочек показали и попросили расписаться. Такие новости, друзья.
  - Вот сука! - Вадеев аж привстал. - Вот отчего его так скрючило!
  - Ничего себе, - Артем помотал головой. Сон как будто отступил. - Совсем совести у людей нет.
  - А ты говоришь - денег дать, - распалился Василий. - Зачем? Таких просто убивать надо!
  - Ты не на войне, Вася, тут такое не пройдет, - Артем посмотрел на него. - Хотя, может, и жаль.
  - Какая разница: на войне, не на войне? И сейчас такое можно сделать, и делают.
  - Кто?
  - Кто? Да много кто. Вон, писали ведь про 'Белую стрелу'...
  - И что, ты веришь в это? Фуфло все это.
  - Верю! - Вася медленно сел на кровати и впился взглядом в Горбунова. - Верю. Потому что должна быть справедливость, и возмездие должно быть. Должны быть люди, которые не побоятся обрушить свой карающий меч настоящего правосудия на таких вот подонков.
  - Да где их найти? - Артем тоже сел. - Я б денег не пожалел, отдал бы им, лишь бы эти твои правосудие с возмездием свершить.
  - Молодые люди... молодые люди!
  В запале спора они и не заметили, что Либерман уже стоит у стола.
  - Вы что кричите? Хотите, чтобы вас весь этаж услышал? Успокойтесь, пожалуйста.
  Василий кивнул. Артем откинулся на подушку. Адреналин бушевал у него в крови, про утреннее недомогание он уже забыл.
  - Успокоились? - Либерман посмотрел на них, достал из кармана халата очки и надел их. Потом сел за стол. - Теперь давайте просто поговорим как воспитанные люди. Хорошо?
  Никто не возражал.
  - Артем Григорьевич, я вас правильно понял - вашими денежными средствами можно будет воспользоваться?
  - Да, Лев Соломонович, - Артем зачем-то потер глаза, потом сел. Что задумал этот старик?
  - Васенька, вы можете попросить кого-нибудь из своих друзей на деньги Артема Григорьевича купить машину? Неброскую, старенькую, какие-нибудь 'Жигули'?
  Вадеев закрыл открытый до этого рот, сглотнул слюну.
  - Конечно. А зачем, Лев Соломонович? - от удивления он стал необычайно вежлив.
  - Об этом я скажу чуть позже. И еще, Василий - вы говорили, что у ваших друзей есть охранное предприятие? Как-то оно там называется, тяжелы для меня эти новые названия.
  - Господи, да ЧОП же. В составе нашей ассоциации. Чего-то я не догоняю...
  - А там есть люди, которые могут... м-м... последить за нужным нам лицом? Все будет оплачено, я ведь правильно говорю, Артем Григорьевич?
  Артем покивал. Он тоже пока 'не догонял', куда клонит Либерман.
  - И самое главное, - пожевав губами, продолжил тот. - Нужно, чтобы они об этом никому не говорили, понимаете?
  - О, за это, Соломоныч, можешь не беспокоиться. Есть нужные люди, и очень мне близкие, которые и поглядеть могут, и язык во рту держать. С этим проблем не будет.
  - Тогда вот что я хочу предложить...
  Когда он закончил, Вадеев пришел в полный восторг:
  - Ну, ты, Соломоныч, башка! Все продумал. А по виду тихушник такой.
  - Не кричите, Васенька. Прошу вас. Мне самому бы это никогда не придумать.
  - В смысле?
  - Мне кажется, я об этом когда-то читал. То есть - о чем-то подобном. В общем, не важно.
  Артему все услышанное очень не понравилось.
  - Вы понимаете, о чем идет речь? - тихо спросил он.
  Вадеев повернулся к нему.
  - Заднюю даешь, бизнесмен? Что, все эти слова, что тут говорил - так, воздух потрясти?
  - Нет, Вася, нет. Но ведь это...
  - Да, Артем Григорьевич, - Либерман снял очки и начал их протирать. - Но разве есть другой выход? Не у нас - мы можем забыть и уйти. У Сан Саныча - какой выход у него? Как вы думаете?
  - Выход у него один - за жену отомстить. И любой из нас так бы поступил, - Василий почесал лысую голову. - Но Сан Саныч сам никогда этого не сделает. Не из-за того, что зассыт - он просто не сможет. А мы за него - сможем.
  У Артема все это не укладывалось в голове.
  - А кто поедет? Кто...
  Лев Соломонович убрал очки в карман.
  - Есть человек...
  Глава 12
  Когда во время ужина Либерман указал на маленького старичка, сидящего через два стола от них, даже Вадеев, знающий всех и вся в центре, его не признал.
   - Что-то не помню такого. Он давно здесь?
  - Васенька, отвернитесь, пожалуйста, - кашлянув, попросил Лев Соломонович. - Давайте поговорим в палате.
  Когда они вернулись, Либерман сказал:
  - Его фамилия Белкин. Здесь он уже четвертый раз - и, похоже, последний. Анализы показали... в общем, вы понимаете. Он сейчас снова на терапии, там еще колют дополнительные уколы - только все это уже бесполезно. К тому же лечение очень серьезно сказалось на сердце. Начмед все ему объяснил еще месяц назад.
  Начмедом он называл Ялынского.
  Все помолчали.
  - Сколько ему? - поинтересовался Артем.
  - Вы не поверите, - Либерман снял очки и протер слезящиеся глаза. - Сорок три.
  - Сколько?? - в один голос воскликнули Горбунов и Вадеев.
  - Да, вот такая судьба, - покачал головой Лев Соломонович. - Болезнь его иссушила, извела, и теперь он выглядит как старик. Вообще-то Боречка - родственник моей жены.
  Он вытер платком глаза и продолжил:
  - А вы думали, куда я каждый вечер на час ухожу перед ужином? Мы играем с ним в шахматы. У Боречки до сих пор светлый ум.
  - Его же могли выписать умирать домой, - откашлявшись, спросил Василий, - как это уже бывало.
  - Боречку не выпишут, - отмахнулся Либерман, - по этому поводу с начмедом был разговор. И потом - начмеду платят деньги за лечение, зачем ему их лишаться? Но давайте к делу.
  Он снова надел очки и посмотрел на собеседников.
  - Чтобы вас, мои молодые друзья, не терзали сомнения, я скажу вам сразу - мы с Боречкой все обсудили. Не так давно, но в любом случае это его решение, и он от него не отступится. Совесть его не беспокоит, и позже, когда придет черед, перед создателем он предстанет спокойным и не сомневающимся ни в одном своем поступке. Надеюсь, это будет не скоро... так вот. Он все сделает, и я в нем уверен. И никто, кроме меня... кроме нас, не узнает о том, что и как произошло.
  - Я извиняюсь, Лев Соломонович, - Артему было неприятно это говорить, - но... вы не давили на Белкина?
  - Нет, нет, - Либерман поднял обе руки вверх, - ни в коем случае. Но спасибо вам, Артем... можно, я буду называть вас просто Артем? - Горбунов кивнул, и старик продолжил: - Спасибо за ваш вопрос. Я должен был об этом сказать. Спрашивайте меня еще, если вас что-то смущает. У нас с вами не должно быть недомолвок.
  - У него есть права? Он сможет договориться с Бойко и выйти в город? Одежда есть? И насколько он силен, в смысле - морально? - на одном дыхании выпалил Василий.
  - Все есть, - кивнул Либерман. - Все сможет. Я за него ручаюсь.
  Они говорили еще долго: сначала о предстоящих событиях, потом кто-то рассказывал о своей жизни, потом возвращались к прежней теме, и снова кто-нибудь вспоминал былое - и так до той поры, пока дежурный врач не постучал к ним в дверь.
  - Вы что тут шумите? На весь этаж гул, все уже спят.
  Они переглянулись и заулыбались, как расшалившиеся дети, пойманные взрослыми при баловстве: ну, блин!
  - Да, да, мы ложимся, - сказал Либерман, - извините.
  Артем подумал, что так недолго и попасться: кто-то подслушает, и все! Но, кажется, пронесло.
  Засыпая, он вспомнил, что за все время нахождения в медицинском центре так ни разу не позвонил Савелию. 'Тоже мне, друг называется. Надо завтра обязательно позвонить, узнать, как у него дела'.
  Глава 13
  Утром он пошел на процедуры, но тут...
  Детский крик, пронзительный до боли и режущий буквально на куски. Крик, постепенно переходящий в какое-то завывание - потому что плачем это назвать было нельзя. И едва разбираемые слова:
  - Пожалуйста... ну пожалуйста!
  В коридоре еще не скопилось достаточного количества людей, и Артем все увидел одним из первых. У кабинета заведующим отделением на мягком диванчике сидела женщина. Любой увидевший ее начал бы свое описание так: 'На ней не было лица'. Сам завотделением Бойко стоял у двери своего кабинета. А у его ног, вцепившись в них своими маленькими ручонками, полулежала девчушка лет тринадцати, которая в голос рыдала и о чем-то просила этого большого и сильного мужчину.
  Бойко, судя по всему, тоже находился в весьма серьезном расстройстве. Он иногда склонялся, делая вид, что пытается поднять девочку, при этом приговаривая:
  - Я ничего не могу сделать... ничего...- и обращался к женщине: - Ну успокойте же ее... вы же понимаете, - но было ясно, что женщина его не слышит.
  Достаточно быстро появился Ялынский с двумя санитарами. Начмед быстро оглядел всех присутствующих и кивнул санитарам. Один санитар поднял на руки женщину, другой - девочку, предварительно аккуратно оторвав ее от Бойко. После этого оба быстро покинули этаж.
  - Милостивые государи, - Ялынский обратился к присутствующим, - прошу разойтись по палатам или процедурным кабинетам. Смотреть здесь больше не на что. Это был маленький казус, я приношу всем вам извинения за предоставленные неудобства, - после чего он схватил за локоть Бойко, буквально втолкнул его в кабинет и туда же зашел сам. Щелкнул замок.
  'Что это было-то?' Судя по тому, какие лица были у разбредающихся больных, не один Артем задавал себе это вопрос. Впрочем, Вася Вадеев наверняка все узнает...
  После полученных процедур опять было нелегко, и Артем дал себе обещание, что звонок Саве он сделает попозже. Удалось даже немного поспать. Проснувшись, он увидел сопалатников у стола. Они что-то тихонько обсуждали.
  - Чего замышляем?
  - А, проснулся, бизнесмен, - Вадеев, поморщившись, встал. - Одевайся, пора обедать, а потом есть что обсудить. И на что потратить твои деньги, - и он ухмыльнулся.
  Пообедав, они пришли в палату и тщательно закрыли дверь. Потом разлеглись по кроватям - чтобы, как выразился Вадеев, 'сало вокруг пупка обвилось'. Против этого никто не возражал.
  - Я сегодня был у Анисимова, - Лев Соломонович немного покашлял, вытер рот платком и продолжил: - Ему уже лучше, но пока он в ПИТе, и будет там еще дней пять.
  - Ясно, - сказал Артем, и рассказал об утреннем происшествии. - Что это было, как думаете?
  - Это было то, что периодически случается в нашем паскудном мире, - процедил Василий.
  - А если конкретнее?
  - Ты же общался с начмедом, когда сюда заселялся? - спросил Вадеев. Артем угукнул. - Так вот. Он всем рассказывает, что помогает людям, а по сути - просто здесь, помимо 'платников', лежат и льготники, те, кто не платит, но которых тоже нужно лечить. Врачебная этика тут ни при чем - без этого Ялынскому и тем, кто с ним все это организовал, не дали бы лицензию, не выделяли бы определенные фонды, и так далее. Льготников немного, сколько-то процентов, точно не знаю. Сан Саныч, кстати - один из них.
  - И эта девочка - тоже льготник?
  - Да. Сучья жизнь! Она и жить-то толком не начала, а ей уже не повезло - за что?
  - Она могла умереть гораздо раньше, Васенька, - тихим голосом сказал Лев Соломонович. - В том, что она попала в этот центр, есть некий положительный аспект... нет, не прерывайте меня, я знаю, что вы скажете. Медицина пока не всесильна, и ей помогали, пока было возможно. И вот настал тот момент, когда помочь уже нельзя.
  - И что теперь? - подался вперед Артем.
  - Ее выписали умирать домой, - ответил Вадеев. - За ней приехала бабушка... остальное ты видел. Космические корабли строим, а помочь здесь, на Земле, вот таким маленьким девочкам не можем. Сучья жизнь...
  Глава 14
  Некоторое время они лежали и молчали. Первым тишину нарушил Либерман.
  - Если вы позволите...
  Вкратце он напомнил Артему и Васе весь их 'план'.
  - Васенька, вы, кажется, хотели что-то сказать.
  Вадеев вздохнул и сел, кинув подушку к стене и опершись на нее.
  - Ситуация следующая. Машина уже есть, 'девятка'. Проверена на ходу, чтобы не подвела. Все оформлено на бомжа, тут комар носа не подточит. Необходимые траты - пятьдесят тысяч. Артем? - он посмотрел на Горбунова.
  - Скажи только куда скинуть.
  - Хорошо, чуть позже. Маршрут этой мамзели известен, есть удобное место, где она задницу качает, там можно все установить. Расчет по времени произведен, поэтому предлагаемый вами гвоздик, Лев Соломонович, поменяем на специальную иглу, есть такая фигня, посовременнее. Главное, чтобы правильно поставить, но это не сложнее бинома Ньютона, по сути - тот же гвоздь. Гарантия остановки клиента через десять минут! Профессионалы рекомендуют, в затраты не входит, считайте - бонус от сочувствующих масс. Будет лежать в пепельнице.
  - А если потом найдут? - спросил Артем. - Штука-то явно редкая. Копать начнут не по-детски.
  - Неспециалист ничего не поймет, а специалистов, разбирающихся в подобной тематике, не так много, тем более - среди ментов. Кстати, вспомнил насчет перчаток - у медсестер можно позаимствовать.
  - Что-то еще? - спросил Либерман.
  - Нет, - ответил Василий, - только дата. Очень подходит завтрашний день - как раз день фитнеса.
  Либерман пожевал губами.
  - Тогда я пойду и поиграю в шахматы.
  Когда Лев Соломонович ушел, Артем скинул деньги на реквизиты, указанные Вадеевым. После этого Василий тоже удалился.
  Артем лежал и думал.
  С одной стороны, наказывать таких, как Шестакова, обязательно надо. Но с другой стороны - какое они с сопалатниками имеют на это право? Почему этих подонков наказывают не суд, не прокуроры, не полиция и прочие правоохранители? Почему не работает закон?
  По кочану. 'Коррупция, слышал про такую? Рука руку моет, говорят'.
  Они с сопалатниками уже обсуждали эту сторону вопроса. И Либерман высказал свою точку зрения, с которой Артем не сразу согласился. Но чем больше он об этом думал, тем больше понимал, что Лев Соломонович прав.
  А суть сказанного была в следующем: вот есть принцип кнута и пряника. Есть его составляющие: достойное вознаграждение и неотвратимость наказания. И этот принцип должен определять всю работу чиновников. Но он не работает.
  Вот есть чиновник. Он должен достойно выполнять свою работу и получать за это соответствующее вознаграждение. Вознаграждение, то есть пряник, есть - зарплаты у чиновников разных ведомств сейчас неплохие, и чем выше должности - тем больше там платят, плюс разные льготы и прочие привилегии. Почему же никто не боится этот пряник потерять? Ведь взятки все равно берут, и законы нарушают, и друг другу услуги оказывают, и - так далее.
  Ведь если чиновник не выполнил свою работу или выполнил ее неправильно, или того хуже - нанес своими действиями кому-то ущерб, он же должен понести наказание, так? Так, однозначно и неотвратимо. Чиновник обязан понимать, что если он плохо выполнит свою работу, даст или возьмет взятку, просто нарушит закон - его накажут. И он потеряет эту высокооплачиваемую работу, не сможет помогать семье и родным, а в худшем случае - сядет в тюрьму. Так? Так. Но это никого не пугает.
  Почему? А нет той самой неотвратимости. Разве что выборочно, или чтобы населению потрафить. Но в реальности кнут не работает.
  Законы плохие? Вроде нет. Так в чем вопрос? Правильно: в качестве их выполнения. И те, кому следует следить за этим качеством, тоже плохи. Ведь это - те же чиновники. И снова по кругу... 'Рука руку моет, правильно? Вот вам и коррупция' - сделал вывод Либерман.
  Так кто накажет Шестакову?
  'Ответ очевиден, Артемка, и засунь свою совесть подальше'.
  Он перевернулся на другой бок. И вспомнил, что надо позвонить Савелию.
  - Привет, больница, - в трубке послышался родной голос. - Как ты там?
  - Лечусь помаленьку, - ответил Артем. - Ты как?
  - Честно? Трудно. Завяз брательник по самые помидоры. Сядет точно, вопрос в сроке. Решаю тут пока на пару с адвокатом. Хорошо, что брат хоть не грохнул никого, а то было бы совсем худо.
  - Родители как?
  - Нормально. Сейчас уже нормально. Скажем так - смирились.
  - Понял. Хотел тебе спасибо сказать, насчет Славки - ты прав оказался.
  - Да ладно?!
  - Да. По ходу, он фирму хочет на себя оформить, пока я тут загораю. Я тоже лоханулся, конечно, но ничего страшного - выйду, решу по месту. Переживем, не такое переживали.
  - Ну, ты даешь! - в голосе Савы слышалось откровенное разочарование. - Ты же столько сил вкладывал! А этого урода я урою! Только вернусь и...
  - Не стоит он того, Сава, - прервал друга Артем, - начну снова и сделаю все лучше. А про него наши ребятишки и так все поймут.
  - О, поверь, я сделаю все, что смогу! - заверил Савелий. - Ладно, дружище, мне ехать надо. Ты звони сам, а то мне неудобняк, вдруг ворвусь невовремя.
  - Хорошо, - сказал Артем и отключился.
  Друзей не бывает много. Один-два, а все остальные - это товарищи, приятели и иже с ними. А это две большие разницы, как говорят в Одессе. Артему иногда не хватало Савелия, общения с ним, когда можно не слишком заморачиваться и знать, что друг тебя всегда поймет.
  ...Одесса, Аркадия. Сава, красный от загара, мчится на всех парах в море с воплями 'Внимание! Петров-Водкин! Купание красного себя!'
  Артем засмеялся, и в этот момент в палату зашли Либерман и Вадеев. Улыбка сошла с лица.
  - Завтра, - сказал Либерман. - Все готовы. - И после паузы: - Артем, пойдемте ужинать.
  Глава 15
  Вечером старались поменьше говорить и, чтобы немного разрядить обстановку, поиграли в домино. Артем тоже 'постучал костями' и заслужил пару комплиментов от Вадеева.
  - Молодец, бизнесмен, шурупишь в доминго! - улыбался Вася. - Хоть нормальный соперник появился, а то пока бухгалтер все обдумает - выспаться успеешь! Может, на спички начнем играть? Или на конфеты - вон их сколько у сестер на столике в вазе лежит, все равно не едят. Тебе, Соломоныч, и проиграть будет не зазорно, с твоими-то зубами, ха-ха!
  Зато утром все были напряжены. Артем и Василий вместе пошли на процедуры, а Либерман задержался в палате.
  - Идите-идите, потом же встретимся!
  Все уже казалось вполне обыденным, но, когда все окончилось, Артем еле дошел до палаты и упал на кровать как подкошенный. Заснул почти сразу. Когда проснулся, в палате никого не было. До обеда еще было время, и он, тихонько поднявшись, вышел в коридор и направился в фойе. У окна стоял Вадеев и тер свою грудь.
  - Есть новости?
  - Есть, - Василий покашлял, потом повернулся к Артему и прошептал: - Белкин умер.
  - Что??? - Артем выпучил глаза. - А..?
  - Она тоже. Уже в новостях передали.
  ...Предварительно отпросившись, Борис Белкин с самого утра переоделся и постарался максимально незаметно выйти на улицу. Он не хотел опоздать, считал, что не имеет никакого права, и вообще старался в жизни все делать заранее, поэтому вышел из центра настолько рано, как только позволили обстоятельства. 'Лучше в машине посижу', - думал он. Машина была подогнана на неприметную улочку неподалеку от медцентра. Увидев ее, Борис порадовался - не угнали, ключи-то внутри, хотя кто об этом знал? Последний раз за рулем он сидел три года назад, но навыки никуда не ушли: завелся и поехал. Похвалил себя за то, что не забыл накануне по совету Левы взять перчатки со стола у медсестер, и надел их перед тем, как сесть в 'девятку'. Хмыкнул: 'Сейчас увидит гаишник, и что сказать?' И тут же подумал, что весь этот смех - напускной, нервы никуда не пропали, хоть и благое дело нужно сделать, но и руки утром дрожали, и сердце вот болит, а лекарства с собой не взял, забыл. 'Ничего, не впервой'.
  Припарковавшись недалеко от фитнес-центра, он посмотрел на часы на дешевенькой магнитоле - до условленного времени примерно час. Машину Шестаковой увидел сразу - белых внедорожников было всего два, но номер и статусность одного из них не оставляли сомнений в привилегированности владельца. Впрочем, номер Белкину и без того был известен. Он вытащил из пепельницы специглу. Действительно, ничего сложного, ожидал худшего. Ставить надо было сзади передней шины, с упором, чтобы, когда машина сдаст задним ходом, произошел прокол. Нужна была причина подойти к джипу - и Борис снова себя похвалил. С ужина он захватил яблоко, которое сейчас вместе со специглой сунул в карман. Выйдя из машины, постарался незаметно снять перчатки ('Аккуратно, Боря... молодец!'), после чего медленно пошел к внедорожнику. Людей вокруг было немного, никто особого внимания на него не обращал. Вынув из кармана яблоко, он будто нечаянно выронил его ('Вот закатится под машину, и что делать?'), и, нагнувшись, чтобы его поднять, с первого же раза установил иглу под правое переднее колесо. Выпрямился, поглядел по сторонам ('Достань платок и вытри яблоко!') - никто ничего не заметил? И про камеры никто не говорил, вдруг стоянка просматривается? Борис прошел вперед до стены, развернулся и пошел назад, по тротуарчику, засунув яблоко в карман.
  Сев в машину, он ощутил, что весь в поту. Вытерся - было какое-то неудобство. Оказывается, что перчатки перед машиной надел автоматически ('Молодец!'), и сейчас они ему немного мешали. Ничего, это терпимо, сердце вот стучит - нервы на пределе, да. И больно в груди, а лекарств не взял, голова была ВОТ ЭТИМ забита. Ничего, недолго осталось. Можно яблоко пока съесть.
  Фигуристая светловолосая женщина быстрыми шажками преодолевала расстояние от двери до машины, и Борис, задумавшись, чуть ее не проглядел. Но увидев блондинку, он понял: это - она, та самая дрянь, по вине которой погибла Анисимова. И она от него никуда не денется.
  Белый джип сдал задом со стоянки и двинул по проспекту. Белкин старался не выпускать его из поля зрения, периодически поглядывая на магнитолу. 'А вдруг колесо спустит раньше? Или позже? Вдруг все случится где-то в другом месте? Или она не увидит - женщина же за рулем!'
  Но вот они выехали на односторонку, ведущую за город, и даже с дистанции Борис видел, что внедорожник начинает сносить. Вот и долгожданная остановка, блондинка выходит. 'Пора, пора парковаться, а то близко будет!'
  Она пинала спущенное колесо, когда он медленно подошел к ней. 'Перчатки снял, так. Очки надел, кепку надел, никто не узнает - молодец!'
  - У вас что-то случилось? Могу я вам помочь?
  Блондинка уже достала телефон и собиралась кому-то звонить, но передумала и взглянула на Белкина.
  - Да гвоздь, наверно, где-то поймала, зараза. Нельзя нормально по дорогам проехать, ужас!
  - Так можно ж заменить колесо-то. У вас есть запаска?
  - Есть, наверно. Вон сзади что-то висит - это она?
  'Так, вот сюда можно уйти - и вниз. А там - автобусная остановка, как раз доеду до центра'.
  - Она. Накачена? 'Что там на дороге? Какие машины? Тяни время...' Если не накачено колесо - надо качать.
  - Если б знать! - вплеснула руками блондинка. - Муж этим занимается. Наверно, накачено.
  - Надо посмотреть, - сказал Борис и тут же увидел двигающийся в их сторону 'КамАЗ'. 'Это шанс'. - Подождите! А второе колесо у вас не спущено?
  - Не знаю, - блондинка подошла к водительской стороне, - кажется, нет.
  'КамАЗ' был уже почти рядом.
  - Я посмотрю, - сказал Борис, глядя на блондинку. А когда большой и мощный грузовик практически поравнялся с джипом - он вытянул вперед обе руки и толкнул ее со всей силы.
  Ни один водитель не в силах что-то сделать в подобных условиях. Конечно, 'КамАЗ' затормозил, но это была сущая формальность. Тело Шестаковой буквально разбросало по проезжей части. Только Борис Белкин этого уже не видел.
  Мелкими шажками он спускался вниз по тропинке, ведущей к автобусной остановке. Сев в автобус, он понял, что не снял очки, но где-то по пути потерял кепку. Расплатившись с кондуктором, он сел к окну. Очки ему мешали, и он засунул их во внутренний карман. Посмотрев на пальцы, он увидел - они опять дрожали.
  - Я все правильно сделал! - сказал он самому себе.
  - Что вы сказали? - повернулась к нему кондуктор.
  - Нет, нет, ничего.
  Перчатки он выбросил в урну при входе в медцентр. Сердце стучало, как паровой молот, а в грудине что-то болело и ломило, но он понимал: сначала надо переодеться, потом - дойти до палаты и принять лекарство. А лучше - подойти к медсестре, пусть проверит, чего так сердце стучит. А потом - к Леве, рассказать обо всем.
  Переодевшись, Белкин пришел в палату и нагнулся к тумбочке. В этот момент сердце пронзила острая боль. 'И тут игла', - подумалось ему. Он схватился за сердце, будто пытаясь утихомирить эту боль. Тут ноги перестали его держать, голова откинулась назад, и он упал. Последнее, о чем Борис Белкин подумал перед смертью, было:
  'Все правильно сделал...'
  Глава 16
  В местных новостях передавали:
  '...По предварительным данным, женщина, управлявшая белым внедорожником, вышла на проезжую часть, не оценив расстояние до приближавшихся транспортных средств, вследствие чего был допущен наезд. В результате женщина получила многочисленные травмы, не совместимые с жизнью. Личность погибшей в ДТП устанавливается'.
  - Пойдем, тут больше нечего смотреть, - Вадеев взял Артема за рукав, и они пошли в палату, где сели за стол.
  - А Соломоныч где? Там..? - спросил Артем, сделав движение головой в сторону двери.
  - Да, - кивнул Василий, - надо соблюсти формальности. Всем сообщить, кому надо. Нелегко ему придется.
   Они помолчали. Потом Вадеев встал и подошел к окну.
  - Нет, ты прикинь! - сказал он. - Ведь он смог! А я не верил, думал - заднюю даст. А он смог, - Василий потер грудь, потом повернулся к Артему и воскликнул: - А смог бы я, если б пришлось?
  Артем промолчал.
  - Вот именно, - покачал головой Василий. - И я не уверен.
  В этот момент в дверь постучали, и заглянула медсестра.
  - Это же вы Горбунов? - спросила она, глядя на Артема.
  - Я.
  - Там к вам пришли. Мужчина какой-то импозантный. Попросил, чтобы вы спустились.
  - Маруся, а почему ко мне так редко ходят? - Василий уже был само очарование. - Нет, не мужчины - милые дамы, вот такие, как вы. Ведь я тоже невероятно импозантен.
  - Да ну тебя, Вася, - хихикнула медсестра и ушла.
  - Друг-брат-сват? - затараторил Вася.
  - Вообще не представляю, - пожал плечами Артем. - И странно - никто не звонил.
  Пока он спускался на первый этаж, в голове перебрал варианты насчет гостя. Но увидеть Мишакова не ожидал.
  - Привет, - сухо поздоровался Слава. - Пошли до машины?
  Артем попросил у охранника 'дежурные' тапки, и они вышли. Сев в машину, Слава сразу конкретизировал:
  - Я прекрасно осознаю, что ты обо мне думаешь. Мнение остальных мне поровну, но ты мне все же столько лет был другом...
  Артем хмыкнул. Мишаков покосился на него.
  - Да, возможно, мои слова тебе кажутся смешными. И я не настаиваю на том, чтобы ты продолжал меня уважать. Что сделано - то сделано. Я приехал договориться. Просто выслушай меня и прими решение. Хорошо?
  - Слушаю.
  - Какова нынешняя ситуация по компании, ты наверняка представляешь. Есть два пути - плохой и хороший. Я предлагаю хороший. Мои условия следующие: я выплачиваю тебе отступные, а ты даешь мне слово, что не будешь иметь ко мне претензий. Твоего слова мне будет достаточно.
  - Благородно!
  - Да, благородно. Потому что я знаю, кто ты и что такое твое слово. А та сумма, которую я тебе предложу, поможет тебе при необходимости наладить не один подобный бизнес.
  - А тебе самому что мешает это сделать? - поинтересовался Горбунов.
  - Мне сейчас нужен бизнес живой, рабочий и с историей.
  - Ясно, - улыбнулся Артем, - ты кого-то нашел.
  - Да, - кивнул Слава. - В Москве. Но там были условия.
  - Понятно, - вздохнул Артем. - И сколько ты мне хочешь отстегнуть?
  - Вот, - собеседник протянул заранее приготовленный листок, сложенный пополам. Артем развернул его, увидел цифру и присвистнул: - Ого! У тебя же нет таких денег!
  - Уже есть. Для тебя - есть. Открою счет, где скажешь.
  - Хм, ясно, - покивал Артем. - Спонсоры вложились.
  - А есть разница? - Мишаков завел машину. - Это все, что я хотел тебе сообщить. Время подумать возьмешь?
  - Да, до вечера, - Артем будто не заметил протянутую руку, открыл дверь и вышел из машины.
  Не о чем думать он не собирался. Сумма была достаточно серьезной, а ввязываться в различные склоки Артему совсем не хотелось. И сидеть рядом с бывшим другом - тоже.
  Зайдя в палату, он увидел, что Либерман уже тоже подошел.
  - Такие дела, ребята, - сказал Лев Соломонович. - Судя по всему, у Бори был инфаркт, вскрытие, конечно, покажет целостную картину... да только кому она сейчас нужна? Жаль, мне не удалось пообщаться с ним перед смертью.
  Он немного помолчал, потом продолжил:
  - Вы, наверно, не знаете, но у нас принято хоронить человека как можно скорее. Я только что разговаривал с Ялынским. Мы хорошо поняли друг друга, поэтому сегодня Бореньку уже увезут отсюда. Не знаю, удастся ли мне вырваться на похороны, - он достал платок и промокнул глаза.
  - Лев Соломонович, извините, если я влажу не в свои дела, но - о чем вы вчера говорили? - поинтересовался Артем. - Если это не секрет.
  - Не секрет, конечно. Ни о чем и обо всем. О деталях каких-то. Детство его вспоминали. А еще он сказал, даже попросил, да - попросил: чтобы его не ругали.
  - За что? - спросил Василий.
  - За все. Если получится и если не получится, - Либерман посмотрел слезящимися глазами по очереди на сопалатников. - Мы ведь не будем его ругать, правда?
  Глава 17
  Четвертый курс процедур у Артема прошел полегче, даже в сон уже не так клонило, как раньше. Он решил просто полежать и с помощью телефона покопаться в Интернете, поискать новости по вчерашнему происшествию. Имя погибшей уже всем было известно. В основном преобладала всякая желтая бредятина: с кем жила, чем владела, и тому подобное. Никаких особенно интересных вестей Артем не нашел и хотел уже выключить поиск, но внезапно взгляд зацепился за фамилию 'Анисимова' в одной из поисковых строк. Палец автоматически нажал нужную запись. Автор какого-то заштатного интернет-издания абсолютно безапелляционно рассуждал на тему 'Око за око'. Он не приводил никаких доказательств, но упоминал в статье, что за то, что Шестакова сделала в свое время с Анисимовой, произошедшее - не что иное, как кара небесная. Автор предполагал, что гибель Шестаковой не случайна. Упоминалась также та самая мифическая организация 'Белая стрела', про которую совсем недавно говорил Вадеев, и которая якобы выступает в качестве защитника всех униженных и оскорбленных в стране. 'Поэтому никто из тех, кого или чьих родных сильные мира сего калечили и убивали на наших дорогах, не должен терять надежды. Всегда против одной силы есть другая сила', - заканчивал автор свой опус.
  Самым вежливым комментарием под статьей было: 'Что автор курил, когда это писал?' Но Артему было не до шуток. Ведь предположение насчет гибели творец данной публикации высказал верное. И осознавать это было не самым приятным занятием.
  Артем дождался сопалатников и зачитал им текст статьи.
  - Да и наплевать, - Василий был категоричен. - Даже если все узнают - толку-то?
  - Меня больше беспокоит, что ничего не пишут про машину, - Лев Соломонович по привычке снял очки и стал их протирать. - Ведь наверняка сразу нашли. Боря явно рядом ее оставил, только где?
  - Надо было попросить ребят проводить его, а потом машину отогнать, - Вадеев постучал пальцами по столу. - Не подумали!
  - А если там народу было много? - Артем покачал головой. - Не факт, что там можно было так просто подойти потом к машине.
  - Может и так. Давай после обеда ты еще пороешься, может, отыщешь чего?
  Информация о 'припаркованном недалеко от места аварии автомобиле' появилась только ближе к вечеру. Впрочем, особого внимания этому факту, судя по всему, не уделялось - возможно, при расследовании не хотели излишней огласки. Также рассказывалось о состоянии водителя 'КамАЗа' - он находился под наблюдением врачей в состоянии серьезного психического расстройства. Кое-какие показания ему все же пришлось дать, и они просочились в прессу. По его словам, появление женщины перед грузовиком было полнейшей неожиданностью, он увидел ее боковым зрением и потом почувствовал удар, после которого Шестакову отбросило прямо перед машиной. Да, тормоза были исправны... да, он нажал на педаль моментально... об остальном он предпочитает забыть. 'С ним работают психологи' - говорилось в сообщении.
  - Про камеры ничего не пишут? - спросил Вадеев. - Записи какие-нибудь, или еще чего?
  Артем полистал сайты.
  - Нет, ничего. С другой стороны - может быть тайна следствия.
  - А у тебя знакомых в этих структурах нет? Узнать бы.
  - Как ты себе это представляешь? - вскинулся Артем. - Даже причину не могу придумать.
  - Да, действительно, - Вася почесал затылок, - затупил я что-то.
  - Не надо ничего узнавать, ребятки, - Либерман надел очки. - За сутки журналисты что-нибудь накопают, и завтра нам будет предложена новая пища для размышлений. Таблетки, надеюсь, все приняли?
  - Да.
  - Да.
  - Тогда, - Лев Соломонович повернулся и взял домино, - надо развеяться. Прошу к столу.
  - Соломоныч, - Василий развел руки, - ты ли это?
  - На конфеты или на щелбаны? - улыбнулся Артем.
  Все засмеялись.
  Василий начал медленно мешать доминошки. Тут открылась дверь, и на пороге в новом больничном наряде пред ними предстал Сан Саныч Анисимов.
  - О, Сан Саныч! - Василий вытянул в его сторону руку. - Четвертым будешь?
  - Ну, не могу я уже там, - сказал Анисимов с грустной улыбкой. - Какая разница, где спать? Завтра бы я пришел, или сегодня приду - говорю дежурному: пусти! Пустил, слава Богу!
  Он закрыл дверь, кинул принесенный с собою пакет на кровать и сел на придвинутый стул.
  - А завтра схожу к этим гражданам в прокуратуру, новости узнаю, не был-то сколько...
  Он посмотрел на сидящих за столом. Только Либерман не сразу отвел глаза.
  - Э, вы чего? Чего, спрашиваю? Молчите чего, а? Мужики, ну?
  - Не надо тебе, Сан Саныч, никуда завтра идти, - тихо сказал Василий. - И вообще больше идти туда тебе не надо. Все кончилось.
  - Что кончилось, Вася? Что?? Ну, не томите!
  - Нет больше Шестаковой в этом мире, - ответил Либерман. - В аду она.
  Глава 18
  Они не были подготовлены к разговору с Сан Санычем. Они не выдерживали его взгляда, его вопросов. Возможно, им следовало бы переговорить, обсудить, как они преподнесут ему новость о гибели Шестаковой - но момент был упущен. Теперь приходилось за это расплачиваться.
  Конечно, они рассказали ему все. Вывалили комом, почти не скрывая деталей. Говорил в основном Либерман, Василий - поменьше. Артем больше молчал, но именно он показывал Сан Санычу соответствующие новости в Интернете. Все трое внимательно смотрели на Анисимова - не знали, как он отреагирует на известие. Переглядывались: 'Вроде нормально все, держится, да?' Анисимов держался - только на верхней губе высыпали бисеринки пота. Под конец он устало положил голову на руки. Сопалатники смотрели на него.
   - Я бы сейчас с удовольствием водки выпил, - хриплым голосом сказал Сан Саныч.
  Никто не улыбнулся и не ответил.
  - И Катеньку помянул бы, и Бориса, и... - он встал и оглядел сидящих за столом. - Вы не представляете, что вы сделали. Я вам ноги целовать должен.
  - Сан Саныч, прекрати, - попросил Вадеев.
  - Нет, Вася, это ты прекрати. Есть у кого попить?
  Артем налил ему воды.
  - Спасибо. Сейчас, чуть успокоюсь. - Анисимов подошел к своей кровати и лег на нее. Это послужило невольным сигналом, и все разбрелись по кроватям.
  - У меня все нормально, вы не подумайте, что я сейчас коньки отброшу, - Сан Саныч чуть приподнялся и поправил подушку. - Мне и помирать сейчас не страшно, а с другой стороны - окрепнуть чутка надо, есть причины еще пожить.
  - Поделишься? - донеслось с Васиного угла.
  'Молодец, Вася, отвлекает Сан Саныча, на разговор раскручивает', - подумал Артем. Его взгляд пересекся со взглядом Либермана - похоже, Лев Соломонович подумал о том же.
  - Конечно, - ответил Анисимов. - Во-первых, вам должок отдать.
  - Слушай, ну хорош уже, - прервал его Василий и сильно закашлялся.
  - Нет, друзья, я ваш должник теперь. Что хотите, сделаю, как вы для меня.
  - Зря вы так, Сан Саныч, - Либерман крутил в руках очки, словно не зная, что с ними делать. - Справедливость не должна быть замешана на долге. А зло всегда должно быть наказано.
  - Как в сказках, - брякнул Артем.
  - Да, - согласился с ним Либерман, - хоть жизнь совсем не сказка.
  - Хорошо, пусть я неправильно выразился, извините, - Анисимов тяжело вздохнул и продолжил: - Но случилось то, о чем я не мог и мечтать. Хотя нет, правильнее будет сказать - о чем я мечтал все время после гибели Катеньки, но не смел и думать, что это случится. Я вам так благодарен за то, что вы мне все рассказали! И если бы у меня было здоровье, были силы и возможности - я бы только и делал, что занимался вот этим... тем, что вы сделали.
  'Вот блин!' - Артем враз пожалел о Васиных 'раскрутках'.
  - Ты башкой там в ПИТе двинулся? - Василий говорил с некоторой натугой, от кашля у него покраснело лицо. - Мультиков про Супермена насмотрелся под наркозом?
  - Вася, ты не представляешь, чего я насмотрелся, пока в эту долбаную прокуратуру ходил. Сколько горя людского видел, сколько историй слышал, скольким людям разные подонки жизнь искалечили - и никто этих подонков не наказывает, никто! Да я там о таких случаях узнал, что моя трагедия - ничто!
  - Ты в первую очередь успокойся, - попросил его Василий, - никто ж не говорит, что подонков этих прощать надо.
  - Так может... имеет смысл продолжить начатое? - Анисимов приподнялся на кровати.
  - Стоп, стоп, - Артем поднял руку. - Сан Саныч, но ведь так нельзя! Не может такого быть, чтобы не было на свете справедливости. Не все же прокуроры, или кто там из правоохранителей - взяточники? Есть и честные люди.
  - А ты таких многих знаешь? - спросил Вадеев.
  - Многих, не многих - какая разница? Кто мы, боги - наказывать людей, лишать их жизни? Пусть даже и по делу, по справедливости.
  Наступила тишина. Было слышно, как в коридоре переговариваются медсестры.
  - Не боги, - прервал паузу Либерман. - В этом вы, Артем, правы. Но почему тогда боги молчат?
  Артем развел руками. Лев Соломонович потер глаза и продолжил:
  - Каждый из нас верит в то, что излечится от этой проклятой болезни. Каждый из нас верит тому, что пишут в газетах... и в этом несчастном Интернете - про то, что все лечится. Но у троих из нас - вы, Артем, к счастью в наш круг не входите, и желаю вам этого избежать, - так вот у нас перспектива выкарабкаться маловероятна. Трое из находящихся здесь каждый день чувствуют, как внутри что-то становится хуже и хуже. Нас лечат, за лечение платят немалые деньги - извините, Сан Саныч, - но лучше-то нам не становится. И я снова хочу задать тот же вопрос - почему молчат упомянутые вами боги? Чем мы их прогневили? В чем мы перед ними виноваты?
  Артем был просто ошарашен прямотой собеседника. Он посмотрел в глаза каждому из сопалатников и у каждого во взгляде увидел БОЛЬ.
  - Я не знал, - только и смог сказать он, - что у всех вас все настолько плохо.
  - Никто не готовится сдвигать кеды, Артем, - Василий ответил в своем стиле. - Просто прими это как данность. А жизнь - хм, еще поживем, - он улыбнулся.
  - Все правильно, - сказал Либерман. - Так вот, о чем я говорил? Мне кажется, что каждый подлец в этом мире должен понимать, что есть не только отдаленная и никем не доказанная небесная кара. Такая же кара должна быть и здесь, на земле. Если это не делается государством - должен быть кто-то еще. И почему это будем не мы? Боренька показал нам пример. Терять нам по сути уже нечего. В некотором роде мы тоже приговорены - и видимо есть, за что. Пусть так. Но мы еще в силах помочь кому-то, как помогли Сан Санычу. У нас есть немного времени - пока мы в силах, пока мы здесь.
  - Да и даже если выпишут домой умирать - какая разница? - тихо проговорил Анисимов. - Ну, так как, мужики? Нам есть кому помочь, поверьте.
  - Я поначалу подумал, что Сан Саныч Робин Гудом заделаться задумал, - Василий ухмыльнулся и хлопнул себя по коленке. - Если по совести - я только за. Подонков надо наказывать, и никак иначе. И почему это не смогу сделать я? Когда-то наших дедов и отцов учили, что за благое дело и жизнь отдать не жалко. Так, Соломоныч?
  Тот кивнул. Все взоры уперлись в Горбунова. Артем почувствовал, как у него покраснели уши. 'Вот блин, как в школе, когда двойку получил', - мелькнула дурацкая мысль.
  - Вы, Артем, самый здоровый среди нас, извините уж меня, старика, за прямоту, - сказал Либерман. - Мы с вами не так давно знакомы, но очевидно, что вы хороший человек. И я думаю, что выражу общее мнение, пожелав вам вылезти из пут этой дряни как можно быстрее, и жить еще долго и счастливо. Лично я буду за это молиться. Но без вашей помощи, в том числе финансовой, нам будет тяжело. Помогите нам, и вам обязательно воздастся.
  Надо было что-то решать. Пауза постепенно затягивалась.
  В Артеме сейчас боролись две каких-то непонятных сущности. Одна утверждала, что все не так плохо, что он не должен плясать под чужую дудку, что в государстве есть более честные и сильные люди, чем он, к тому же наделенные полномочиями, которые и должны бороться со всеми этими негативными явлениями, наказывать негодяев и подлецов. А вторая - просила просто поднять глаза. Требовала помочь этим людям самим распоряжаться тем малым, что осталось у них. И называла его трусом.
  Дилемма? И был ли у него выбор?
  Он вздохнул.
  - Я в деле.
  Глава 19
  Артем долго не мог заснуть. В мозгу постоянно крутились мысли, которые он никак не мог от себя отогнать. То и дело он задавал себе вопрос:
  'Правильно ли я себя веду?'
  И не мог найти ответ.
  В какой-то момент он вспомнил беседу со священником. Как будто правильные слова - о силе, об испытании, о будущем. Но Артем никак не мог сопоставить эти слова и те страдания, которые он увидел в глазах своих товарищей по несчастью.
  'Где же твоя милость, Господи? Почему люди должны так мучиться?'
  Или батюшка увидел что-то только в его, Артема, глазах? И есть шанс, что у него все закончится хорошо? Только бы выдержать...
  В эту ночь ему приснилась мать. Такое происходило крайне редко, но эти сны, в отличие от других, Артем обычно утром хорошо помнил. Иногда снилось особое материно умение - заговорить болезнь или помочь уснуть. Это очень помогало в детстве. У матери в комоде лежал какой-то капор или чепчик, кем сделан - неизвестно, она никогда об этом не говорила. Скроенный из какой-то бумаги - не ткани, а именно бумаги, склеенный какими-то полосочками разного цвета и толщины, а внизу, на месте завязок - две тонкие дощечки. Если он не мог заснуть, мать надевала на него этот капор, усаживала на кровати и сама садилась рядом. Потом он брался за эти дощечки руками, как бы глубже натягивая капор на себя, а мама начинала что-то бормотать: непонятное, каким-то смешным бабушкиным лопотком, судя по всему - на старославянском. Вот только подумать про то, что это смешно, он успевал, а засмеяться - нет. Сразу накатывал сон, веки тяжелели, а за ними и голова, и мысли уже не успевали за действиями. Просыпался он отлично выспавшийся, и долго потом ему это внушение не требовалось. Также было и в случаях, когда он подхватывал какую-нибудь хворобу: уснул, проснулся, а болезни почти и нет. Мать никогда ничего ему не объясняла, только улыбалась, гладила по голове и отвечала: 'Главное, что все хорошо', а когда он сам пытался заснуть с капором на голове - ничего не получалось. Разве что попадало от матери за то, что без спроса залез в комод. Капор периодически рвался и изнашивался, и мать его как-то подправляла, но делала это за закрытой дверью. После смерти матери капор куда-то пропал, хотя он долго и упорно его искал.
  Утром сопалатники не стали вспоминать о вчерашней договоренности и вплоть до расставания после завтрака болтали о всякой ерунде. Когда Артем подошел к процедурной, оттуда вышел начмед.
  - На ловца и зверь бежит, - радостно воскликнул Ялынский. Он взял собеседника за локоть и чуть отвел в сторону. - Как самочувствие?
  - Кажется, нормально, - пожал плечами Артем. - Сегодня пятая процедура, таблетки пью, уколы делаю. Завтра-послезавтра Бойко обещал первые результаты объявить.
  - Да, результаты - это правильно, - сказал Ялынский, - но есть еще одна новость. В Москву не хотите съездить?
  - Зачем?
  - Я разговаривал со столичными коллегами, и меня заверили - есть возможность продолжить лечение в одной из самых лучших московских клиник. Нет, никто вас отсюда не гонит, и за местное лечение я лично отвечаю - поверьте, у нас тут все на высоте. Но там Москва, думаю, вы понимаете, о чем я толкую. И попасть туда не так-то легко, - он деликатно покашлял в кулачок, - простому смертному.
  Артем вспомнил вчерашний вечер. Настроение испортилось.
  - Рекомендуете, значит? - спросил он начмеда.
  - Более чем! - выпалил Ялынский. - Там действительно могут делать чудеса. Конечно, после всего надо будет чуть изменить образ жизни, иногда проходить обследования, но ведь главное - конечный результат, не так ли?
  Артем вздохнул. Безусловно, здоровье было превыше всего.
  - Что необходимо?
  - Давайте подождем, когда появятся результаты. Я перешлю их своим коллегам, мы посоветуемся, и о результатах беседы я вам сообщу. Самое основное - финансовый вопрос пусть вас не пугает, там сидят не хапуги, а вполне вменяемые люди, которые делают свое дело в высшей степени профессионально. И когда вы ощутите это на себе, то поймете, что здоровье дороже всего на свете.
  'Прямо мысли читает', - подумал Артем, а вслух произнес:
  - Договорились. Я вам полностью доверяю.
  Начмед расплылся в улыбке и откланялся.
  Артем зашел в процедурную и отдался на откуп медсестрам, которые как бы и не заметили его небольшого опоздания.
  'Ладно, деньги деньгами, а здоровье действительно главнее. Если удастся вылечиться - уговорю Савелия храм какой-нибудь восстановить.
  Блин, начмед чертов! Ведь хорошую новость принес, а настроение испортил!'
  Глава 20
  Когда Артем пришел в палату, там был только Вадеев. Он лежал на кровати лицом к стене и даже не повернулся, когда стукнула входная дверь.
  - Ты чего, Вась? - спросил Артем. - Плохо? Врача позвать?
  - Толку-то? - не поворачиваясь, буркнул Вадеев. - Поздно уже кого-то звать.
  - Э-э, ты чего это? Что случилось?
  Василий медленно развернулся. Лицо его было бледным.
  - Случилось, Тема, то, что должно было случиться. А в целом - ничего нового. Нужна, говорят, операция. Спрашиваю: есть смысл? Есть, говорю им, гарантия, что меня порежете, но жить буду нормальным человеком, а не овощем? А они мне: ну да, конечно. А сами глаза отводят.
  Он вздохнул. Артем не знал, что сказать. Хотелось как-то подбодрить, но найти слова он не мог.
  - Ты знаешь, - Василий тяжело сел, - у меня дед в войну погиб, до 9 мая две недели не дожил. Полковником был, две 'Славы' получил, ордена, медали. Отец с детства одно запомнил, как дед его воспитывал - ничего, говорил, не бойся. Батя через всю жизнь это пронес. Тоже военным был, батальоном командовал. И мне втемяшивал - никогда никого и ничего не бойся. В бурсу меня отправил...
  - Куда? - не понял Артем.
  - Да в суворовское училище. Хотел, чтобы я тоже военным стал. Только я там за год до выпуска одному капитану в морду заехал - за дело, даже батя это понял и принял, но вышибли меня с бурсы и потом в армию загребли. Впрочем, нет, сам пошел - так правильнее будет. А тут первая чеченская - и началось. Потом уже 'сверчком'... ну, в смысле - на сверхсрочную остался, затем вторая чеченская, с хорошими ребятами там познакомился. Здесь на гражданке потом с ними уже мутили, благодаря им тут сейчас, а не в шарашке какой-то. Продлили мне жизнь, спасибо им.
  Он потер грудь.
  - И вот веришь, никогда ничего не боялся. Ни в детстве, когда со шпаной один дрался, ни на войне. А сейчас - боюсь. И самой смерти боюсь, и просто сдохнуть боюсь, потому как еще много хотел чего сделать.
  Василий вздохнул и усмехнулся.
  - Соломоныч говорит, что душа вечна. Что смерти как таковой нет - просто тело закончит свои дни, а дух будет жить. И всякие экстрасенсы это подтверждают, когда с иными мирами разговаривают. Наверно, это так. Но все равно...
  - А семья? У тебя есть кто? - спросил Артем.
  - Дочка есть, Танечка, - улыбнулся Василий. - Жена... была. Женился, как пришел. Но как со мной жить? Поначалу война снилась, орал ночью, руками махал. Она плакала, лечиться предлагала, ссорились из-за этого. Потом дочка родилась, у меня - работа, она дома. Развелись, короче. Она себе нового мужика нашла, нормальный, ее любит, дочку мою... не обижает. Такие вот пироги...
  - Операцию-то все равно надо делать, - Артему хотелось сказать какие-то правильные слова, но приходилось подбирать слова. - Нормально все будет. Ты не обижайся, но на самом деле, что за глупости? Ведь сейчас медицина чудеса творит! Вы вот вчера тут жести, конечно, дали, но так ведь нельзя! Жить надо и радоваться, тем более - в твоем возрасте!
  - Наверно, - Василий покивал, не поднимая глаз, - наверно, все правильно ты говоришь. Я так подумал: отпрошусь к дочке, ребята свозят. А там поглядим.
  Их беседу прервали пришедшие сопалатники. Входя, они что-то продолжали обсуждать, негромко, но достаточно активно. Либерман пропустил вперед Анисимова, плотно прикрыл дверь и посмотрел на Горбунова и Вадеева.
  - Что-то случилось? - спросил он. - У вас какие-то странные лица.
  Артем посмотрел на Василия. Тот откашлялся и сказал:
  - Все нормально, Соломоныч. Скажем так - ничего особо нового.
  Либерман внимательно посмотрел на Василия. Но так как тот больше не собирался ничего говорить, он обратился к Артему:
  - Я просто подумал, что появились новости по... тому делу.
  Артем почувствовал себя виноватым - исследовать Интернет было его негласной задачей.
  - Сейчас посмотрю.
  Но никаких серьезных новостей не было. Даже про 'найденную неподалеку' машину все вести были давними. Антон помотал головой - дескать, ничего.
  - Хорошо, - Лев Соломонович сел на кровать и надел очки. - Есть кое-какие мысли, мои молодые друзья. Сейчас Сан Саныч вам все расскажет.
  Артем повернулся к Сан Санычу, но что-то внутри повелело ему поглядеть на Василия. И сейчас Вася почти не походил на больного человека. Особенно поразили Артема его глаза, смотрящие на Анисимова - горящие и требующие чего-то. И это преображение очень не понравилось Артему.
  Глава 21
  - Мы со Львом Соломоновичем сейчас немного пообщались, - начал Анисимов, - это по вчерашней теме.
  - Есть кому помочь? - Василий прищурил глаза.
  - Да. Есть. Много кому, - Сан Саныч опустил голову. - Вы даже не представляете, сколько таких людей вокруг.
  И он рассказал несколько историй, которые услышал во время скитаний по прокуратуре.
  Последней была история о женщине, у которой убили единственного сына, работника полиции. Убили возле кафе, когда он попытался оттащить мужчину от женщины, которую тот избивал. Пока полицейский, бывший в тот момент в 'гражданке', успокаивал женщину, отошедший якобы в сторону мужчина вытащил из машины железный прут и дважды ударил полицейского, нанеся ему 'травмы, несовместимые с жизнью'. Вызванный кем-то наряд скрутил убийцу, при этом коллеги погибшего не смогли себя сдержать и немного помутузили подонка. Казалось бы, убийство полицейского, пусть даже и не при исполнении - одно из тягчайший преступлений, и подлецу грозят все мыслимые кары. Но как бы не так. Через сутки суд освободил убийцу под залог, а на тех, кто его задерживал, завели уголовные дела и уволили из органов. Папой убийцы оказался один из краевых судей, еще один родственник сидел где-то наверху в Москве, и в результате адвокаты в суде все свели к банальной драке и случайной смерти. Подонок даже не был толком за решеткой - всего год отсидел на поселении и вышел по УДО. Все требования матери, которая одна воспитала сына, выступления в СМИ, в том числе в центральных, обещания властей МВД не оставить случай без оценки - все это было впустую. Сейчас убийца уже на свободе, по жизни - серьезный бизнесмен на строительном рынке. И фамилия его, и внешность в городе всем хорошо известны. Вот собрался выдвигаться в депутаты, и судимость, видимо, не будет помехой - что-нибудь придумают.
  - Что-то слышал такое, - задумчиво сказал Артем. - А как фамилия этого урода?
  - Харченко, - ответил Сан Саныч. - Я запомнил.
  - Вот черт! - замотал головой Артем. - Я его даже знаю чуть-чуть, пересекались по делам пару раз. Надо же!
  - Это что-то меняет? - спросил Василий.
  - Ни в коем случае. Просто не знал, что он - тот убийца, про которого немало писали.
  - Получается, тогда разве что его фамилию нигде не озвучили, - сказал Анисимов. - А мать все пытается добиться справедливости. Мне говорила, что деньги копила и в Москву ездила - только ничего не решила. Седая вся.
  - А мужики эти, которых уволили, они чего? - Василий отвернулся к окну. - Их выпнули, и наверняка без пенсии - и они смолчали? Языки в задницу засунули? Или друзья - пусть не сослуживцы, но друзья-то - почему не дали обратку?
  - Не знаю, - тихо ответил Сан Саныч, - она не говорила.
  - Не понимаю, - покачал головой Василий, - не понимаю...
  Возникла пауза, нарушить которую решил Либерман.
  - Мы с Сан Санычем обсудили этот случай и решили вам, мои молодые друзья, предложить именно его в качестве подходящего варианта. Что думаете?
  - А нечего и думать, - Василий посмотрел на сопалатников. Его взгляд чуть дольше задержался на Артеме. - Извини, Тема, что я так сразу, но думаю, что ты в любом случае согласился бы - это как раз подходящий случай. А потому предлагаю свою кандидатуру на исполнение. Даже есть уже мысли, что и как.
  - Ох, ты! - вырвалось у Артема.
  - План такой, - останавливаться Василий не собирался. - Узнать график передвижения этого Харченко в ближайшие дни, подобрать лучшее место и запулить ему в башку с СВД.
  Он поднял руки, видя лица сопалатников.
  - Спокойно, спокойно. Маршрут на мне или Соломоныче, по месту и винтовке - тоже решу с ребятами. На Артеме возможные траты на машину. Если никто не против - я пойду звонить.
  - А я? - тон Сан Саныча был немного обиженным. - Мне что делать?
  - Ты нам работу предоставил, Сан Саныч, - вставая, ответил Вася. - И если все удастся - найдешь ту женщину и скажешь ей, что есть на свете справедливость.
  Он пожал плечо Сан Санычу и вышел за дверь.
  Оставшиеся в палате переглянулись.
  - Он только что еле лежал, - сказал Артем, - мне сказал, что ему операцию предлагают, а он боится. А сейчас - смотрите, в него как живой воды влили!
  - Вот это меня очень пугает, - сказал Либерман. - Как бы не наделал глупостей.
  Глава 22
  После обеда Артему позвонил Мишаков. Оказывается, Слава уже подъехал с документами. Идти не хотелось, но Артем понимал, что лучше все закончить побыстрее. Бывший друг, видимо, придерживался такого же мнения. У него были готовы все документы, оставалось их только подписать. Напоследок Мишаков вручил Артему карточку и бланк с реквизитами.
  - Здесь вся сумма, - сказал он, - как договаривались, можешь не проверять.
  - Я верю, - кивнул Артем и, забрав документы, вышел из машины.
   Сунув файл с бумагами под мышку, он решил немного прогуляться по территории. На обратном пути, уже ближе ко входу в медцентр Артем увидел Вадеева, стоящего возле джипа 'Паджеро' с невысоким крепышом. Вася помахал Артему рукой и что-то сказал крепышу, на что тот театрально поклонился, после чего оба засмеялись. Артем ухмыльнулся и двинул обратно в палату. Через некоторое время туда пришел и Василий.
  - Не обиделся?
  - Нет, с чего бы, - улыбнулся Артем.
  - Запомнил парня в лицо?
  - Ну да.
  - Это Толя Шевчук, мы с ним вместе воевали. Сейчас он мне помогает. Он один из руководителей нашей организации. Если со мной что-то случится - с ним можешь быть так же откровенен, как со мной, он в курсе всего. Да и по жизни, если что, он всегда может помочь. Мужик надежный, не подведет и не обманет.
  - Понял, - вздохнул Артем, вспомнив визит бывшего друга.
  - Слушай, Вась, - он решил переменить тему, - а что, действительно вот так запросто можно найти снайперскую винтовку?
  Василий посмотрел на него как на идиота.
  - Ты ж взрослый. Должен понимать, сколько войн прошло за последнее время. Сколько воинских частей сократили или расформировали. И это только у нас. Конечно, связи есть не у всех. И деньги не у всех. Но зато эти деньги все любят - от генерала до прапорщика. И не всегда надо идти к генералу - что-то может решить и обычный 'кусок'. Главное - найти подход.
  Теперь настала очередь вздыхать Вадееву.
  - Так что найти можно все. Вопрос в цене и сроках. Ну, и что-то должно лежать как НЗ. Девяностые давно прошли, сейчас практически никто ни с кем не воюет - нет смысла, есть другие способы конкуренции, да и органы уже не те, не дадут развернуться. Но у серьезных организаций, как поется в песне, всегда 'бронепоезд на запасном пути'. Понимаешь, о чем я?
  Артем покивал.
  - Ну вот, - откашлявшись, сказал Василий, - все просто как бином Ньютона.
  - А тебе приходилось с такой винтовки стрелять? - спросил Артем. И тут же пожалел об этом.
  Взгляд Вадеева стал жестким, губы превратились в две тонкие полоски.
  - Давай не будем об этом, - ответил он и отвернулся.
  Так они и промолчали, пока не пришел Сан Саныч.
  - Лева там уже что-то узнал, сейчас придет и расскажет, - присев на кровать, сказал он.
  Либерман пришел минут через пятнадцать.
  - Завтра у Харченко встреча с избирателями в ДК Железнодорожников. Потом он уедет на неделю в отпуск куда-то, не удалось узнать, куда.
  - Откуда такие подробные сведения, Соломоныч? - Вася поднял брови. - Опять молодым девушкам звонил, старый развратник?
  - Василий, ну зачем вы так?
  - Уезжает, значит? Вот невезуха! - Василий постучал кулаком по зубам. - Во сколько встреча?
  - В двенадцать. Но по месту еще не понятно...
  - Это уже не важно, - выпалил Василий и вышел из палаты.
  Никто ничего не понял.
  - Он что-то говорил, пока нас не было? - спросил Либерман Артема.
  - Ничего такого. За жизнь поговорили, и все.
  - Что он задумал? - Либерман почесал подбородок.
  Через пару минут вернулся Вадеев.
  - Короче: у меня получилось на завтра к дочке отпроситься, - Василий был немного возбужден. - Вот я потом и заскочу на эту встречу с избирателями.
  - Просто заскочишь? - спросил Анисимов.
  - Успокойся, Сан Саныч, что за вопросы? - Василий встал посреди палаты, потянулся, а потом повернулся к Артему: - Что вы на меня так уставились, как солдат на вошь?
  - Да какой-то ты нервный больно, Васенька, - сказал Либерман.
  - Это во мне радость играет перед встречей с дочуркой! - На лице Василия сияла улыбка. - Пошли уже на ужин, а потом в доминго сбацаем. Никто не против?
  - Вася, Васенька, да что с тобой? - спросил его Лев Соломонович.
  - Соломоныч, не дрейфь! - обнял его Вадеев. - Сегодня у меня прилив бодрости, и я раздену вас до трусов.
  Он захохотал и первым вышел в коридор. За ним двинулись обалдевшие Артем и Сан Саныч. Последним шел шептавший что-то Либерман.
  Глава 23
  Встреча с дочкой совсем не расслабила Василия, на что он очень надеялся. Он ехал в машине рядом со своим другом Толей Шевчуком, смотрел в пол и размышлял.
  ...С женой он расстался в целом хорошо, и поэтому встречи с дочкой проходили без лишних нервов. Он даже мог прийти за Танечкой к ним домой, чтобы недолго погулять с ней, сходить в парк или на аттракционы. Иногда жена доверяла ему забирать дочурку из детского сада, позже - из школы. Вот и в этот раз Шевчук подвез его к старому зданию школы, сейчас по новой моде называвшейся гимназией, - к той самой школе, в которой когда-то учился сам Вася Вадеев.
  - Я буду недалеко, - сказал Толя.
  Василий кивнул.
  Он хоть и тяжело, но с первого раза вылез из машины и медленно пошел к воротам. Ждать Танечку пришлось недолго - вот она уже бежала к нему, размахивая портфелем.
  - Папа, папа, привет! - она прижалась к нему всем тельцем и так крепко обняла его, как могут обнимать любимых родителей только сильно скучающие дети. У Василия выступили слезы, и он, одной рукой прижимая к себе дочь, другой аккуратно вытер глаза.
  - Здравствуй, солнышко, - проговорил он каким-то скрипучим голосом. - Здравствуй.
  - Куда сегодня пойдем? - спросила дочь, отстраняясь.
  - Давай сегодня просто пройдемся, хорошо? - Василий старался не смотреть в глаза дочери: внутри сразу начинало что-то сильно болеть, и он не понимал, какая это боль - физическая или душевная?
  - Что, даже в прятки не поиграем? - улыбалась Танюшка.
  - Если можно, если ты не будешь на меня обижаться, - ответил отец.
  - Да нет же, папочка, конечно не буду. А ты знаешь, что у нас сегодня было?
  И дочь пустилась в длинный монолог про происходящее в школе: кто какие оценки получил, кто с кем подрался, кто в кого опять влюбился, и так далее. Василий просто шел рядом, держал дочь за руку, нес ее портфель и чувствовал себя самым счастливым человеком на всем белом свете. Так они дошли до нужного подъезда, остановившись у скамейки.
  - Ну что, пока? - спросила дочь. - Когда ты в следующий раз ко мне придешь?
  Василий присел на корточки, что стоило ему неимоверных усилий.
  - Танюшка, ты понимаешь, - каждое слово ему приходилось выдавливать из себя, - может так случиться, что мне придется надолго уехать. И мы не сможем увидеться очень долго.
  - Но потом... потом-потом - мы ведь увидимся? - доверчиво спросила дочь.
  Что он мог ответить?
  - Да, потом-потом - да, конечно! Я только хочу тебя попросить.
  - О чем?
  - Чтобы ты меня никогда не забывала.
  - Папочка, я тебя никогда не забуду, - дочка чмокнула его в щеку и, забрав у него портфель, убежала в подъезд.
  Сил удерживать себя на корточках уже не оставалось, да и портфель, дававший опору, исчез, поэтому Василий вытянул руку и облокотился на скамеечные доски. 'Встать бы', - подумал он, но тут сзади кто-то его поднял как ребенка.
  - Ноги затекли, папаня? - это был Толя, которому Василий был несказанно благодарен. Они поковыляли, посмеиваясь друг над другом.
  Сев в машину, Толя спросил:
  - Время еще есть. Как ты?
  - Нормально, - ответил Василий.
  - Точно?
  - Точнее не бывает. Поехали, место еще найти надо.
  Конечно, он понимал, что далеко не все нормально. Но рассказать правду - это было неправильно. Да и решение он уже принял.
  ...Именно Шевчук обеспечивал покупку автомобиля для Белкина. Как потом узнал Василий, тогда удалось купить две машины - одну, более качественную по виду и степени ухода, уже использовали, а вторую, старенькую 'пятерку', которую пришлось немного подремонтировать, решили придержать до нужного случая. Обе машины были оформлены на 'мертвых душ', поэтому никаких проблем при обнаружении брошенной машины, как это случилось ранее, возникнуть не могло. Сейчас настал тот самый 'нужный случай', и 'пятерка' бодро везла их в назначенное место. Шевчук и Вадеев давно знали друг друга, очень многое вместе пережили и могли доверять друг другу во всем. Поэтому, когда зашла речь о помощи Анисимову, Василий знал, с кем может пооткровенничать. Так случилось и сейчас. Василий все рассказал Толе, в том числе о том, что сам собирается участвовать в 'деле'. Он знал, что друг не будет его отговаривать - они слишком долго были знакомы. Но при этом Василий не хотел говорить другу ничего лишнего - чтобы тот потом не винил себя.
  Найти винтовку не удалось. Дураку было понятно, что никто вот так запросто ее на блюдечке с золотой каемочкой не преподнесет, да и времени было в обрез. Вадеев это предполагал, поэтому в качестве запасного варианта попросил найти пистолет, заранее обосновав свое требование возможным изменением первоначального плана. В итоге все к этому и пришло.
  С Шевчуком они все обговорили: подъезжают к ДК, находят место, ждут. Харченко выходит после встречи, Вадеев подходит к нему, стреляет, тут подъезжает Шевчук, и они уезжают. Потом бросают машину, поджигают ее. Все. Василий будет одет в плащ, очки без диоптрий и шляпу. Если будут проблемы - действовать по ситуации, но кто там будет создавать проблемы? Харченко вряд ли ожидает чего-то такого, телохранителей у него нет, место не особенно людное, пробок в это время нет. Люди на такие встречи обычно ходят немолодые, свидетели из них больше шумные, чем толковые.
  Они подъехали на место и стали готовиться. Сначала Василий вышел, накинул плащ, потом сел обратно в машину.
  - Вот ТТ, там четыре патрона, - Шевчук передал пистолет другу. - Отстрелян, все нормально. Патрон в патроннике.
  - Не сомневаюсь, - Василий положил пистолет в карман.
  - А ну без лишнего базара! - зло сказал Толя. - Инструктирую, как всегда. И мне не нравится, как ты выглядишь. Ты точно нормально себя чувствуешь? Как ты потом ко мне побежишь? Ты же еле из машины вылазишь! Давай все отменим!
  - Успокойся! - огрызнулся Василий. - Ничего отменять не будем. Ты отвечай за себя, а я за себя.
  Оба помолчали, приводя нервы в порядок.
  - Во сколько окончание встречи? - спросил Вадеев.
  - Четырнадцать ноль-ноль.
  - Уже тринадцать пятьдесят пять. Пойду пройдусь. Будь готов.
  Он выбрался из машины ('Вот так, и пусть он не смотрит в спину!') и двинулся к неработающему фонтану, который находился аккурат напротив входа в ДК. Фотографию Харченко он уже видел - Артем накануне показывал в Интернете, - поэтому ошибиться не боялся. ('А чего боялся?' Почему он подумал об этом сейчас?) Он достал из карманов руки - справа карман сразу оттянуло - и посмотрел на растопыренные пальцы. Нет, не дрожат. Василий усмехнулся: 'Так может, рано?'
  Нет, не рано. Что изменится за пару недель или месяцев? Ничего.
  Дверь скрипнула, и из ДК начал выходить народ. Вадеев подошел чуть ближе ко входу. Человек двадцать-тридцать вышло, и возникла пауза. 'Неужели пропустил?' Но нет, вот вышли еще двое. Вторым шел Харченко, ошибки быть не могло. Недалеко стояла красивая черная иномарка, и он направлялся к ней. 'Не опоздай!' - щелкнуло в мозгу.
  Василий поспешил за парочкой. Толя был прав - бежать он не мог, еще и с рукой в кармане. Пришлось крикнуть:
  - Товарищ Харченко!
  Идущие впереди мужчины остановились.
  - Вы меня? - спросил один из них.
  - Да.
   Василий подошел поближе, достал пистолет и, направив его на Харченко, сказал:
  - Это тебе за того парня из полиции.
  Три выстрела раздались один за другим. Харченко упал как подкошенный. Вадеев перевел пистолет на второго мужчину. Тот вытянул перед собой руки и что-то проговорил.
  Василий посмотрел на него. Потом снял очки, и его взгляд поднялся к небу, словно глаза его искали солнце. Голова так и была запрокинута, когда он прижал ствол под подбородок и нажал на курок в последний раз.
  Глава 24
  - Я ничего не мог сделать.
  Шевчук курил одну сигарету за другой.
  - Вижу, он к ним пошел. Завелся, думаю - сейчас поеду, уже тронулся, а он тут - бах! - и все.
  Артем стоял рядом, опершись на 'пятерку', и слушал.
  - Я должен был понять, что он не в себе! - Анатолий отшвырнул окурок. - Мы же договорились об одном, а он...
  - Да ничего ты не должен был, - сухо сказал Артем, - он тебе просто ничего не сказал. Ему жить оставалось всего ничего, он больной был весь, только с виду на кураже, а внутри весь - насквозь! Ему операцию предложили, но без гарантии, вот он и решил... вот так.
  - Так почему он не...
  - Тише ты! - Артем схватил Шевчука за руку. - Хочешь, чтобы все услышали?
  На площадке, кроме них, никого не было, но привлекать внимание, безусловно, не стоило.
  - Да я понимаю, - снизил голос Толя, - но почему он мне не сказал? Мне! У нас же с ним никаких секретов не было, мы с ним с одного котелка ели и по жизни рядом шли! И лечение тут нами оплачивалось - да не в деньгах дело, черт бы их побрал! Нашли бы еще деньги, нашли бы других врачей, другие больницы! Почему он промолчал?
  - Потому что понял - уже поздно. И тебе говорить не хотел. Никому не хотел.
  Артем опустил голову. Когда его вызвали вниз, он не мог предположить, кто к нему приехал и какую весть хочет сообщить. Да, они с Сан Санычем и Львом Соломоновичем ждали новостей - но ожидали их от Василия, живого и здорового! А оно вот как повернулось...
  - Он ведь мне жизнь спас, - услышал Артем голос Шевчука. - И не мне одному - троих нас вытащил, на Героя его представляли, да хрен там, закурковали, орденом отделались. Мы все ему по гроб жизни обязаны... были. А теперь - дочери будем помогать, защищать гласно и негласно. И вам, если чего надо - поможем.
  Толя выбросил очередную сигарету - Артем и не видел, когда тот ее закурил, - и сказал:
  - Мне ехать надо. Не думаю, что кто-то мог машину где-то видеть, но лучше будет ее на время спрятать. Вот тебе моя визитка, звоните в любое время. Вася за вас поручился, а значит - вам можно доверять. И если еще кому надумаете по жизни 'ответку' кинуть - мы всегда посодействуем. Нужное дело вы придумали.
  Артема эти слова слегка покоробили, но в данный момент было не совсем правильно начинать дискуссию. Они пожали друг другу руки.
  - По Василию, - вздохнув, нехотя проговорил Артем. - Там ведь нужно сейчас...
  - Не волнуйся, - Толя положил ладонь ему на плечо, - ребята уже на месте, общаются с полицией. Я позвонил, кто надо уже приехал, действует очень аккуратно, чтобы не привлекать ненужного внимания. Постараемся его забрать как можно скорее, похороны и прочее организуем, скажи своим. Кстати, ждите господ в погонах сюда сегодня-завтра. Всяко-разно притащатся.
  - Это понятно, - Горбунов кивнул и еще раз тяжело вздохнул.
  На этом и расстались.
  Было ясно, что подобные новости не могут никого обрадовать. После того, как Артем рассказал Анисимову и Либерману о том, что произошло, в палате надолго повисла тишина.
  Первым не выдержал Сан Саныч.
  - Вася, Вася... Видимо, нельзя было по-другому. А Харченко точно убит?
  - Я понял - да, - Артем пожал плечами. - Все-таки три пули, в упор.
  - Надеюсь, эта гнида получила свое. А как вы думаете, Артем, к вечеру в Интернете информации будет достаточно? Можно будет что-то узнать поподробнее?
  - Можно сейчас попробовать что-то поискать, - ответил Артем и полез в карман за телефоном. Как только он его включил, в дверь постучали.
  - Горбунова к главврачу, - сообщила медсестра.
  Артем посмотрел на Либермана.
  - Это явно из-за Василия, - сказал тот. - Думаю, будет верным сделать вид, что мы еще не в курсе.
  Когда Артем зашел к Ялынскому, тот выглядел очень возбужденным.
  - Вы слышали, что случилось? - не здороваясь, выпалил он, как только Горбунов вошел к нему в кабинет. - Вадеев застрелил человека и сам застрелился - на улице, средь бела дня! Вы уже слышали об этом?
  - Нет, - аккуратно солгал Артем, - не слышал. А почему, что там случилось?
  - Не знаю, но скоро выясню. К нам уже едут.
  - Кто?
  - Ой, да откуда я знаю? - вскрикнул главврач. - Из полиции, кажется.
  Ялынский вдруг подбежал к Артему, схватил его за локоть и чуть не силком усадил на диван, сам при этом сел так близко, как будто хотел сообщить собеседнику что-то крайне важное. Но вышло наоборот - главврач начал спрашивать, причем шепотом:
  - Артем Григорьевич, дорогой, вы же с ним в одной палате лежали - что с ним случилось? Что он говорил, что хотел, куда собирался сегодня? Скажите!
  - Да ничего не говорил, - откровенничать с Ялынским не входило в планы Артема, - знаю, что к дочке хотел заехать, вот и все.
  - Да, точно, к дочке! А может, тот, кого он убил, дочку его обидел? Но зачем он себя тогда убил? Мы же собирались ему операцию делать, она бы его на ноги поставила, здоровье вернула, еще бы столько лет прожил!..
  Артему захотелось уйти, и он стал вставать, но главврач крепко держал его за рукав.
  - Сейчас ведь менты приедут, надо им что-то будет говорить, объяснять. А у нас репутация, знаете ли, а после такого проверка еще какая-нибудь нагрянет, не дай Бог, надо ж было такому случиться! И вас всех начнут тягать, спрашивать, вы уж не говорите лишнего!
  - Да чего говорить-то, е-мое! - Артем наконец вырвал локоть из пальцев Ялынского и встал. - Мы вообще ничего не знаем.
  - Вот и правильно, вот и верно, - главврач тоже вскочил. - Да, я про Москву не забыл, все результаты отправил. Результаты, скажу честно, обнадеживающие, так что продолжайте лечение. А я в ближайшее время получу ответ и сразу вам сообщу. Все, как обещал.
  Артем даже обрадовался, что тема разговора поменялась.
  - Очень хорошо, - сказал он, тихонько отходя к двери. - И нам останется только рассчитаться с вами за нынешнее лечение.
  Ялынский выпучил глаза за очками.
  - А вы мне ничего не должны!
  Настал черед таращить глаза Артему.
  - Как так?
  - Так за вас заплатили уже.
  - Кто???
  - Ваши друзья. Савелий Ильич и... этот, все время забываю. А! - Мишаков.
  Глава 25
  'Вот здорово! - думал Артем по дороге в палату. - Ну, допустим, Савелий, понятно - он с этими Пилюлькиными якшался, но Славик-то каким образом оказался в числе меценатов? Надо Саве позвонить'.
  Он прошел мимо палаты в фойе и набрал Краеву.
  - Привет!
  - Привет!
  - Мне надо пять минут времени пообщаться, - сообщил Артем. - Располагаешь?
  - Давай.
  - Как так оказалось, что вы с Мишаковым оплатили мое лечение, а я ни ухом, ни рылом об этом?
  В трубке повисло молчание. Артем терпеливо ждал.
  - Блин, не успел я Айболиту ничего втолковать, - извиняющимся тоном ответил Савелий.
  - Да что бы он мне смог тут объяснить? - вознегодовал Артем. - Ладно ты, с тобой мы всегда можем решить все вопросы, но при чем тут Слава? Ты ведь в курсе!..
  - Да, в курсе, в курсе, не ори, - послышалось в трубке, - успокойся, и я тебе все объясню, хорошо?
  - Попробуй!
  - Я ему позвонил после того нашего с тобой разговора, объяснил, в чем он не прав. Он даже не отпирался...
  - Еще бы!
  - ...Да послушай ты! В общем, он сказал, что однозначно виноват, и спорить не собирается, но хочет и с тобой хоть как-то замириться, типа карму свою немного подчистить. Мы спокойно пообщались и нашли, как мне кажется, некоторый консенсус. Только ты не быкуй, а отнесись к этому по-человечески. Он свое по жизни еще получит, так что карму эту ему чистить придется постоянно, - Сава засмеялся. - В общем, успокойся и прими это в качестве небольшого презента. И забудь. Здоровье дороже, а обиды - ничто.
  - Один вопрос, Сава, - червь сомнения глодал какую-то часть Артема, и этому надо было положить конец. - Всю сумму заплатил Слава, да?
  В трубке опять воцарилось недолгое молчание.
  - Да, мой умный друг, - не стал отпираться Краев, - ты, как всегда, до всего докопался. Я только проводник. И на какого я Айболиту вообще про друзей заикнулся? Надо было сказать, что деньги от меня, и не краснел бы я тут сейчас. Вот дурак!
  - Ничего, ты молодой, исправишься. Давай, до созвона! - ответил Артем и отбился.
  'Странно, - подумал он, - а настроение почему-то поднялось. Почему?'
  В палате его ждали Либерман и Анисимов, и их взгляды были красноречивее всех слов. Артем передал им разговор с Ялынским. Не утаил он и информацию про Москву - когда-то об этом все равно пришлось бы рассказать.
  - Артем Григорьевич, а вы вообще как себя чувствуете? - спросил Либерман. - Извините, если...
  - Нет, нет, - взмахнул руками Горбунов, - никаких проблем. Вот честно - я чего-то не понимаю. Если не считать каких-то мелочей, то я вообще не ощущаю ничего такого, чтобы считать себя действительно больным человеком. Без обид, может, я неверно выражаюсь? Ведь понимаю, что все эти анализы и прочие дела - все это не может врать, все это слишком серьезно. Но если бы я не почувствовал тогда усталость - в тот момент, когда вроде бы не должен был ее чувствовать, - я бы даже не задумался о том, что я чем-то болен. И дальше вел бы такой же образ жизни. Тот образ жизни. А сейчас, - он посмотрел на собеседников, - я не знаю. Честное слово.
  Либерман и Сан Саныч переглянулись, при этом оба покачали головами. Артему это не понравилось.
  - А что?
  - Видите ли, Артем, - после некоторой паузы ответил Лев Соломонович, - мы тут разговаривали, пока вас не было, и перед нами встал вопрос, на который мы не смогли до конца ответить.
  - Какой вопрос? - спросил Артем и тут же понял, что сделал это зря: он догадался о том, о чем пойдет речь, раньше, чем Либерман начал говорить.
  - Была ли напрасной смерть Василия?
  Артем с трудом сдержался.
  '...мы не смогли до конца ответить'. Какое лукавство!
  Было нетрудно сообразить, какого ответа ждут от него оппоненты. И те слова, которые он услышал сегодня от Шевчука, тоже ложились в одну струю со сказанным только что. От него ожидали действий. И решимости. А самое главное, он должен сделать окончательный выбор.
  Но ведь он пообещал им, что он 'в деле'! Неужели этого недостаточно? Или они чувствуют, что он еще колеблется?
  Артем понимал, что он до сих пор не определился со своим отношением к вот такому решению определенных проблем, стоящих перед гражданами общества. Привыкший жить в социуме по законам государства - да, пусть иногда и попирая их, но не очень явно и не слишком переходя те границы, за которыми начинается явный криминал, - он всеми силами старался решать вопросы в соответствии с этими законами. И сейчас значительная его часть просто кричала: 'Ведь так нельзя!' - да, нельзя, потому что это было незаконно!
  Но на другой чаше весов были известные Артему случаи, на которые государство в лице своих чиновников, в лице своих силовых органов просто не отреагировало или делало некий вид, а в итоге ничего не решалось. И в результате за гибель и увечья людей никто не отвечал, или нарушителей 'отмазывали', или этим преступникам выносились настолько смешные наказания, что их и преступниками-то никто не мог называть - опять же, по закону. И это известные случаи - а сколько неизвестных?
  И смерти Белкина и Вадеева - они умерли после того, как воплотили в жизнь описанный во многих мудрых книгах принцип возмездия 'око за око'. Это не законно, да - но становится ли в данном случае возмездие менее справедливым?
  Артем видел глядящие на него глаза. Надо было отвечать на вопрос, а по сути - принимать решение. Перед ним был Рубикон. И чем дольше он молчал, тем труднее становилось его перейти.
  Молчать больше не имело смысла.
  - Нет, - сказал он, - смерти Бориса Белкина и Василия Вадеева не были напрасными. Они сделали важное дело. Спасибо им - и пусть земля им будет пухом.
  Два вздоха почти одновременно раздались в наступившей тишине. Артем выдержал паузу и продолжил:
  - Давайте сходим на обед, потом я посмотрю, что там по гибели Василия пишут в Интернете. Но до этого я должен вам сказать, что Толя Шевчук пообещал любую помощь. Он тоже в деле - будем считать, вместо Васи. Координаты у меня есть, после обеда поделюсь.
  - Здорово! - воскликнул Сан Саныч и начал вставать. - А что все-таки по полиции?
  - Сегодня или завтра должны быть, - ответил Артем. - Начмед ждет сегодня. Посмотрим.
  Они начали выходить, и в дверях Либерман чуть придержал Артема. Тот повернулся. Лев Соломонович обеими руками сжал кисть Артема и тихо сказал:
  - Спасибо тебе...
  Глава 26
  Всю вторую половину дня они обсуждали новости, которые Артем находил в Интернете.
  Как и предполагалось, Харченко был убит наповал, и приехавшая 'скорая' только зафиксировала сей факт. Вадеева называли 'нападавшим' или 'убийцей', что откровенно резало глаз Артему, и он старался не упоминать Василия в этом качестве. Впрочем, кое-где информация была уже более подробной, что говорило только об одном - у кого-то есть хорошие связи в правоохранительных органах. В частности, говорилось и о том, что стрелявший - бывший военный, и о том, что он долго болел. Фамилия пока не называлась, однако было понятно - полиции о Василии уже многое известно. И то, что 'органы' начнут всех беспокоить по месту работы и по месту лечения, было так же понятно, вопрос был только в сроках.
  В этот день не пришел никто. Но уже к вечеру, когда по местному каналу прошел ролик о случившемся, медицинский центр забурлил. Обитателям палаты под номером 222 пришлось выдержать достаточно серьезный натиск с разных сторон, при этом вопросы не отличались разнообразием. Закончилось все тем, что Артем закрыл дверь и недвусмысленно посылал по известному адресу всех стучавших по ней. Спать сопалатники легли поздно и заснули далеко не сразу.
  А утром пожаловали гости. Трое человек, чью форму едва скрывали накинутые белые халаты, а лица - медицинские маски, принялись опрашивать всех, кто так или иначе сталкивался с Вадеевым. Начали по иерархии, с руководства. Артем после процедур был вызван в кабинет к Бойко, где была оборудована одна из комнат для работы следователей.
  Вопросы, которые ему задавались, были понятны и предсказуемы - накануне они с Либерманом и Анисимовым обсуждали вероятные варианты развития событий и обдумывали, что у них могут спросить. Пока все было просто: '...что вы видели? ...что вас смущало? ...вел ли он себя подозрительно?' - и в таком духе. В итоге объяснение было взято, и очень вежливо разговаривающий сотрудник в форме, чьи погоны было не разглядеть, прощаясь, сказал Артему, что 'возможно, им нужно будет встретиться еще раз для уточнения некоторых нюансов', на что Артем кивнул.
  - Очень хорошо, - выдохнул из-под маски сотрудник полиции. - Если позволите, еще один вопрос.
  - Да, конечно, - ответил Артем, уже вставая и придвигая стул ближе к столу.
  - Вам известна такая фамилия - Белкин?
  Ненавистный стул никак не поддавался, как будто прирос к полу. Артем хотел уже пнуть его, но вовремя обратил внимание, насколько внимательно на него смотрит оппонент.
  - Извините. Как вы сказали?
  - Белкин.
  Отпираться не было смысла - фамилия была взята не из воздуха.
  - Да, насколько я знаю, у нас в центре был такой больной. Только он умер.
  - А вы знаете всех больных в центре? - собеседник прямо излучал чуткость и интерес.
  Горбунов выдавил улыбку.
  - Нет, конечно. Просто с ним один мой знакомый играл в шахматы.
  Ответом были прищурившиеся глаза - где-то за маской спряталась улыбка. И кивок. И еще:
  - Большое спасибо. До свидания.
  Артем еще никогда так быстро не ходил по местным коридорам. В палате уже был Сан Саныч.
  - Тоже спрашивали про Белкина? - выпалил он.
  - Да, - ответил Артем. - Почему мы вчера про это не подумали?
  - Я сказал, что знаю, что Либерман играл с ним в шахматы. А ты... вы?
  Артем махнул рукой - мол, не до сантиментов.
  - То же самое.
  Анисимов выдохнул.
  - Ну, Лева-то догадается. А в-вам...
  - На 'ты' проще!
  - Хорошо, - мотнул головой Сан Саныч, - а тебе не показалось странным, что нас допрашивали одновременно?
  'Точно! - подумал Артем. - Значит, у ребятишек уже есть какие-то мысли?'
  Об этом же заговорил и подошедший чуть позже Либерман.
  - Я думаю, они где-то вышли на Бориса, - сев на койку, сказал он. - Связали его со смертью Шестаковой, узнали про этот центр. Теперь Василий, очередная смерть - и снова путь сюда.
  - Быстро сообразили, - заметил Артем.
  - Когда надо - соображают быстро, - согласился Сан Саныч. - Особенно, когда умирают не самые простые люди. Вот тогда сразу всех на уши ставят, лучшие силы, лучшие умы привлекают, потому так все быстро и происходит. Что делать будем?
  Они посмотрели друг на друга.
  - Ждать, - предложил Артем. - К нам у них вопросов все равно нет.
  На том и порешили. Но спокойной жизни от этого не прибавилось.
  Следователи уехали после обеда, а ближе к вечеру Горбунова позвал к себе Ялынский.
  Артем зашел в кабинет и поздоровался. Сидящий напротив начмед молчал, словно подбирая слова. В руках он быстро крутил ручку. Артем подумал, что пауза затянулась, поэтому не стал ждать приглашения и сел напротив руководителя медцентра.
  - Я даже не знаю, с чего начать... - сказал Ялынский.
  - Про Москву хотите поговорить? - спросил Артем. Потом вдруг сердце куда-то упало, и он пробормотал: - С анализами что-то не так?
  - Да все нормально с анализами! - Ялынский бросил ручку на стол и, вскочив, заходил туда-сюда возле окна. Потом остановился и, уставившись на Горбунова, бухнул: - Что там у вас происходит?
  - Где? - не понял Артем.
  - В палате вашей счастливой - вот где! Что вы там за группу устроили? Два трупа уже.
  - Вы о чем, Семен Андреевич? - Артем тоже поднялся.
  - Ай, да ладно! - махнул рукой Ялынский. - Я одного не могу понять: неужели для всего этого обязательно нужно в медучреждении находиться?
  - Да вы можете объяснить толком, о чем речь? - повысил голос Артем.
  - А то вы не понимаете? - развел руками Ялынский. - Вот пришли сегодня добрые люди и спрашивают, знаю ли я Белкина? Да, говорю, знаю, мой пациент. А знаю ли я, что он женщину убил? И про Вадеева спрашивают - ну, про этого я хоть знал. И начинают меня расспрашивать, что-то вынюхивать. А оно мне надо?
  - Никому не надо, - подтвердил Артем.
  - Вот, - садясь в кресло, кивнул начмед. - Никому. Все так было хорошо. И как только вы у меня появились - начались какие-то ненужные телодвижения.
  Артем в этот момент в полной мере осознал значение глагола 'охренеть'.
  - Так вы хотите сказать... - начал он, но Ялынский его прервал:
  - Не знаю, и знать не желаю! Единственное, чего хочу: чтобы эти добрые люди, - он показал пальцем в окно, - больше сюда не приходили. А потому - по поводу Москвы все в силе, вас там ждут хоть завтра. Вот пакет сопровождающих документов, - он подвинул к Артему зеленую папку, - там все прошито и пропечатано. В любое время, Артем Григорьевич, готов вас проконсультировать по любому вопросу, но - завтра я вас выписываю. Был рад познакомиться, однако прошу меня извинить. И правильно понять.
  Объяснять что-то Ялынскому было бессмысленно. Артем и не стал. Забрав папку, он бросил через плечо 'спасибо' и вышел из кабинета. Почти сразу остановился и набрал Савелию:
  - Ты занят? Нужно пообщаться.
  - Так я сейчас заеду.
  - Ты уже приехал, что ли?
  - Да, сегодня утром. Так я еду или как?
  - Погоди. Меня выписывают, хочу прямо сейчас свалить. Езжай ко мне, я скоро буду.
  - Нет, - после паузы сказал Савелий. - У тебя ни пожрать, ни выпить. Дуй в 'Эльбрус', посидим и поговорим. Сядем прямо в кабинете, чтобы ни музыка, ни люди не мешали. Там и пообщаемся.
  Глава 27
  Ждать до утра не имело смысла. Поэтому после того, как он пообщался с Савой, Артем зашел к Бойко и обрисовал ситуацию. Тот связался с Ялынским и получил добро на немедленную выписку Горбунова.
  Итак, документы скоро будут готовы, и он покинет эти стены. Но как на все это отреагируют сопалатники? Все ли им рассказать или что-то скрыть? Над этим думал Артем, пока шел обратно.
  Он вошел в палату и тщательно закрыл за собой дверь. Потом придвинул стул и сел на него 'верхом', сложив на спинку руки. Анисимов и Либерман внимательно смотрели на него.
  - Прошу выслушать меня и не задавать вопросы пять минут, - начал Артем. - Я был у начмеда, мы только что пообщались. Он считает меня организатором какой-то группы, которая находится у нас в этой палате и... двое членов которой убили людей. Так ли ему это преподнесли или он сам так это понял - не важно. Важно то, что все это ему очень не нравится. Он считает, что именно с моим появлением здесь началось... так сказать, все это, и чтобы неприятности, которые могут вслед за этим прийти, не смогли повлиять на работу его медицинского центра, лучшим выходом будет моя немедленная выписка. Результаты это позволяют, более того - через несколько дней я буду в Москве и продолжу лечение, Ялынский все мне там устроил, как и обещал. Он предложил выписать меня завтра, но после его слов мне так тошно здесь находиться, что я попросил Бойко оформить мне выписку сегодня. Вот такие дела.
  Возникла пауза, во время которой Сан Саныч вздохнул, а Лев Соломонович просто сидел и смотрел на Артема. Потом он сказал:
  - И что будем делать дальше?
  - Ну, связь мы будем держать в любом случае, - ответил Артем. - Запишите мой телефон, и телефон Толи Шевчука тоже - на всякий случай, как и договаривались. Я никуда не пропадаю, просто уеду на время в Москву. Телефон я обычно не выключаю. Не знаю, какие правила в столичной клинике, но не думаю, что намного строже местных. Поэтому прошу звонить, как только я вам понадоблюсь.
  - По телефону всего не скажешь, - качая головой, проговорил Анисимов.
  - Сан Саныч, дорогой, я же не на год туда уезжаю.
  Опять повисло молчание. Артем чувствовал, что он должен еще что-то сказать, возможно - что-то ободряющее или обнадеживающее, но в голову ничего не приходило. Зато мысли о том, что своим уходом он как-то обижает своих более взрослых товарищей по несчастью, проникали в мозг без проблем. Но что он мог сделать? И в чем он был виноват? Никакой вины он за собой не чувствовал. Но на душе было нехорошо. Неизвестно, сколько бы еще они так сидели в тишине, если бы за дверью не процокали каблучки медсестры. Артем обернулся в тот момент, когда в дверь постучали.
  - Для Горбунова, документы. Возьмите, пожалуйста.
  Артем открыл дверь. За дверью стояла Маруся, та самая медсестра, которая так нравилась Василию. На ее глазах были слезы. Она протянула папку с документами Артему и спросила:
  - Артем Григорьевич, это вам.
  Видя, что она хочет еще что-то сказать, Артем прикрыл за собой дверь и обернулся к ней:
  - Все нормально?
  - Скажите, - дрожащим голосом спросила девушка, - но ведь Вася... он же был хороший?
  Слезы помимо ее воли брызнули у нее из глаз, и Артем, обняв девушку, прижал ее лицо к своей груди. Девушка зарыдала. Прошла минута или две, пока она успокоилась и отстранилась. Артем достал из кармана носовой платок и протянул Марусе.
  - Он был очень хорошим человеком, - сказал он. - Поверьте мне.
  Глядя на то, как медсестра уходила по сумрачному пустому коридору, Артем поймал себя на мысли о том, как мало он смыслит в этой жизни.
  И вот он снова сидит на стуле, и снова на него смотрят две пары глаз. Смотрят с укором, с сожалением, с ожиданием - чего?
  - Я не знаю, что вам еще сказать, - выдавил из себя Артем. - У меня сейчас такое чувство, что я бегу с поля боя. Но это не так, поверьте.
  - Не надо себя корить, Артем Григорьевич, - ответил Либерман, - вы перед нами ни в чем не виноваты ни сейчас, ни в этой жизни вообще. Мы с вами познакомились - это уже счастье. Давайте же пожмем друг другу руки и расстанемся хорошими друзьями. Вы правильно сказали: будем на связи - тем более, что у нас есть еще, что обсудить и о чем поговорить, когда мы в следующий раз встретимся.
  - А мы обязательно встретимся, - подтвердил Артем.
  Они немного постояли, сцепив свои ладони. И когда у Артема зазвенел телефон, казалось, настало подходящее время для расставания.
  - Да, Савелий, уже еду, - сказал он в трубку.
  После этого он по очереди обнял Либермана и Анисимова, прихватил немногие пожитки и папки, сунул их в пакет и вышел из палаты.
  Два оставшихся обитателя палаты под номером 222 посмотрели друг на друга.
  - Что думаешь?
  - Ничего. А что думать? Тошно ему...
  - Думаешь, нет?
  - Да перестань ты! Человек нашел повод и сбежал.
  - Напрасно ты так.
  - Нет. Он изначально не был таким, как мы. Хоть и обещал.
  - Мне кажется, что ты все же спешишь с выводами.
  - Мне уже некуда спешить. Я для себя все уже решил.
  Глава 28
  В 'Эльбрусе' было не протолкнуться, но место на стоянке имелось - мало кто приезжал сюда на своем транспорте. Артем аккуратно обошел стороной потенциальных знакомых, которые могли ему встретиться на летней веранде - в данный момент ни с кем встречаться желания не имелось, - и через служебный вход проник внутрь заведения. У кабинета Савелий строго внушал что-то незнакомой Артему девушке. Увидев Артема, Сава махнул: 'Давай, заходи!', после чего продолжил отчитывать подчиненную. Лезть во внутренние дела Артем не собирался и, закрыв за собой дверь кабинета, огляделся. Стол, диван, кресла - все по-старому, ничего не изменилось с последнего раза, как он здесь был. Закончив оглядывать обстановку, он сел к столу. Вскоре вошел Краев.
  - Ворона, реальная ворона, - мыслями он был еще там, за дверью. - Ведь достаточно уже работает, не глупая, но! - и уловив вопросительный взгляд Артема, пояснил: - Управляющая, взял по рекомендации, но придется расстаться, факт! Ладно, это лирика, - он снова открыл дверь и гаркнул: - Вовик!
  Через несколько минут стол был накрыт. Не хватало только спиртного. Савелий посмотрел на Артема.
  - Ты будешь?
  Артем опустил голову и помотал ею.
  - Нет, боюсь я пока. Тем более мне еще продолжать лечиться. Хотя желание не просто выпить - нажраться хочется, ей-Богу!
  - Понял, - Сава кивнул и скомандовал Вовику: - Мне водочки, а Артему морса!
  После того, как сервировка была закончена, а Вовик получил соответствующие распоряжения, они приступили к еде. Артему хотелось высказаться, но Савелий пресек его пожелания:
  - Давай немного поедим, а потом - поговорим, хорошо?
  Когда они немного насытились, а Савелий к тому еще и пропустил пару-тройку рюмок 'за здоровье', настало время разговора.
  - Ну, давай, с самого начала, чего я не знаю, - попросил Сава.
  И Артем 'начал'. Поначалу монолог шел неуверенно, но потом он уже даже приноровился делать передышки, в основном для того чтобы попить. Он рассказал все: про сопалатников, про жену Сан Саныча, про Белкина и Вадеева, про Шевчука, про свою роль в... он не мог сказать - 'убийство', поэтому говорил - 'устранение'. Он рассказал про Ялынского, про выписку, про разговор с Анисимовым и Либерманом. И когда из него вышла вся эта информация, он налил себе водки в стакан из-под морса и выпил - и сам, похоже, не заметил, как это сделал.
  Савелий ни разу не перебил друга за все время, пока тот выкладывал ему то, что лежало на душе. И когда Артем закончил, Сава молча глянул на то, как тот пьет водку, налил себе, выпил и сказал:
  - Ты хочешь знать мое мнение по поводу всего вот этого, правильно?
  И не ожидая ответа, продолжил:
  - Скажу тебе так, дружище: спасибо тебе, что ты мне это рассказал. Это во-первых. Во-вторых: что касается твоего лечения - продолжай, чего бы тебе это не стоило. Помогу во всем. С Айболитами местными разберемся, поверь. Ты нужен мне, и не только мне, здоровым, и только здоровым. Поэтому вот эта водка, которую ты сейчас выпил - на ней и остановись.
  - Случайно как-то получилось, - проговорил Артем, - не хотел.
  - Я понял, - сказал Савелий. - С Москвой не тяни.
  - Я думал улететь через два-три дня, - ответил Артем. - Есть дела. Надо сходить на похороны Васи Вадеева. И к Марине я тоже должен сходить.
  - Сходим, - кивнул Савелий и налил себе еще водки. Выпив, открыл дверь и крикнул: - Вова!
  Официант будто стоял у двери. Получив инструкции по 'горячему', он скрылся.
  - А теперь по главному вопросу, - Савелий поднял графин с водкой, но передумал наливать и поставил его на место. - Если тебя интересует мое мнение, скажу - забей свои предубеждения в задницу и заткни сверху чопиком! Хорошо меня понял?
  - Лучше поясни, - попросил Артем.
  - Изволь. То, что вы делаете - благо.
  - 'Вы'...
  - Да, именно вы! Ты, и те, кто с тобой, и те, кто уже не с нами, царствие им небесное! Все, что сделано и будет делаться - если я верно понял - это правильно! Можешь со мной не соглашаться, это твое право. Но на государство ты можешь надеяться только до того момента, пока ты в него веришь. Сколько это продлится? Дай Бог, чтобы так было всегда. Но у всех ли так бывает? Вот у твоего Сан Саныча не так было. Государство его просто кинуло. Тебя может не кинуть, не обидеть и никогда не предать. Может. Но это идеальное государство. И ты будешь в него верить, верить в его институты, в его систему и правоохранительные органы. Как верил тот самый Сан Саныч. А ты можешь представить себя на его месте?
  - Нет, и не очень хотел бы.
  - Вот именно! Но все это только до той поры, пока это не коснулось тебя самого. Лично тебя. Пока не кинут тебя. И вот когда на твою жену - прости меня за примеры! - твою мать, на брата твоего или твоего ребенка какой- то подонок поднимет руку, а его за это государство никак не накажет - ты совсем по-другому заговоришь. Ты первым побежишь бить морду, а того хуже - стрелять или убивать. Ведь ты же будешь защищать родного тебе человека в любом конфликте?
  - Так это другое дело, - заспорил Артем, но Сава его перебил:
  - А с чего бы другое-то? Конфликт на улице, ты дома. Услышал, выбегаешь на улицу и видишь непотребное. Что ты, в полицию побежишь? Или сам пойдешь урода молотить? Так, чтобы ему навсегда охоту отбить на подобное?
  - Ну, само собой, - вынужденно согласился Артем.
  - А если твой родной человек уже холодный там лежит? - Савелий даже привстал при этих словах. - Что ты сделаешь?
  Ответ был на поверхности, только отвечать Артему не хотелось. Савелий был прав, это очевидно. Оставалось только покачать головой в знак согласия.
  - То-то и оно, дружище, - Савелий снова поднял графин. Но налить опять не успел - в дверь постучали, и он открыл ее. Улыбающийся Вовик быстро поместил шашлык и сопутствующие деликатесы на столе, забрал пустые тарелки и оперативно смылся.
  - Поэтому скажу так, - в третий раз поднимая графин, сказал Савелий. - Мое мнение таково: люди, которые во всем этом участвуют, делают большое дело. А те, кто погиб - просто герои! И если я смогу быть полезен в этом вашем деле - почту за честь. Съездишь в Москву, полечишься, а потом приедешь, снова посидим, поговорим, дядечек твоих пригласим. С Толиком этим меня свяжешь, подумаем, что еще с ним помутить, контора у них толковая. Так что пью за твое здоровье, - он поднял рюмку, - и за успех вашего предприятия!
  Артем мрачно смотрел, как водка исчезает внутри Савелия.
  Он понимал все аргументы 'за' - но почему не мог до конца принять эту точку зрения?
  'Может, я просто идиот и не понимаю простых вещей?'
  - Тебе действительно это надо? - спросил он Савелия.
  Тот, жуя шашлык, кивнул.
  - Хорошо, - сказал Артем. - Я понял. Спасибо, что выслушал.
  Глава 29
  Сидя в самолете, летящем в Москву, Артем заново прокручивал в голове то, что произошло в его жизни за последние пару недель.
  Новость о болезни. Лечение. Потеря бизнеса - да, именно потеря, пусть все и обошлось относительно гладко и почти безубыточно. И, наконец, участие в некоем 'предприятии', деятельность которого подразумевало причинение действий, направленных на наказание людей. Вплоть до их убийства.
  Накануне он стоял среди хмурых мужчин и смотрел, как гроб с телом Василия Вадеева медленно опускают в свежевырытую могилу. Толя Шевчук не подвел ни в чем. В первую очередь он привел в движение все мыслимые и немыслимые рычаги, позволившие вырвать тело друга из цепких объятий системы. Не было понятно, что там еще хотелось с ним сделать полиции и прокуратуре, поэтому попотеть Толе и его команде пришлось изрядно. Но в итоге похороны состоялись. Гроб был закрыт, рядом с цветами и венками лежали подушечки с орденами и медалями. Было сказано несколько коротких прощальных речей. Женщина на похоронах была только одна - бывшая жена, рядом с ней стояла маленькая голубоглазая девочка. Артем обратил внимание, что они не плакали. Что они знают о смерти Василия?
  Через несколько часов после этого, стоя у могилы своей жены, он думал уже о другом. О том, смог ли бы он раскрутить ту историю - историю гибели десятков невинных людей в авиакатастрофе. Ведь там наверняка тоже есть виновник. Нет, он не следил толком за последствиями той истории и даже не знает, чем все закончилось, наказали кого-то за произошедшее или нет. Для него все это всегда было олицетворением злого рока, судьбы. Но ведь он или кто-то другой могли бы докопаться до истины и найти виновника. И отомстить. Око за око. И не одно. Могли бы? Или нет?
  Ни вчера, ни сегодня он не мог найти ответов.
  И еще об одном Артем не мог не думать.
  В последнее время он неоднократно разбирал свою роль в том самом 'предприятии'. У него часто спрашивали о его мнении насчет действий, которые уже привели к гибели людей и могут привести к смертям в будущем. И Артем после определенных колебаний приходил к выводу, что все делается правильно. Люди, ранее ему незнакомые, как Шевчук, или наоборот, как Савелий, которого он знал долгие годы, полностью поддерживали то, чем занималось это 'предприятие' и готовы были всегда и всюду содействовать его работе. И он не мог, не имел права заподозрить их в какой-то неадекватности. А когда Артем прощался с двумя оставшимися сопалатниками, он в очередной раз постарался убедить их в своей лояльности.
  Так почему же он сам постоянно в чем-то сомневается? Почему его так удивляет помощь со стороны других, совсем не глупых людей? Почему даже пообщавшись с кем-то и приняв точку зрения этого человека, он не готов до конца ей следовать? Что это за червь сомнения, который его постоянно точит?
  Всю жизнь Артем Горбунов считал себя настоящим мужчиной, стойким в определенных убеждениях. Это касалось всего - жизни, бизнеса, веры (точнее, ее отсутствия). Сейчас все пришло к тому, что он не может определиться в вопросе, думам по которому он посвятил многие часы. При этом он не единожды уже приходил к определенным выводам - но толку-то? Что с ним случилось?
  Неужели был прав Савелий, сказавший ему о том, что все это только до той поры, пока это не коснулось его самого? И все, кроме него, Артема: Белкин, Вадеев, Анисимов, Либерман, даже Толя Шевчук с Савой Краевым - все они настолько близко приняли к сердцу чужое горе, что были готовы или готовы сейчас на самые крайние меры? Все - но не он?
  И вряд ли Савелий намекал на что-то, но получается, что даже гибель Марины не повлияла на Артема так, что ему захотелось бы найти виноватого в ее смерти. Неужели он настолько черств? Или ему просто не захотелось никого искать в силу определенных причин, и он просто запил, чтобы заглушить горе? Да, возможно, это был лучший выход в той ситуации, но был ли он верным?
  Артем замотал головой, чем привлек внимание стюардессы. Она склонилась над ним, коснулась рукой его плеча и, улыбаясь, спросила:
  - У вас все нормально? - и, не ожидая ответа, сказала: - Уже прилетели, скоро посадка.
  Артем глубоко вздохнул и пристегнулся.
  В Москве Артему бывать уже приходилось, поэтому каких-то проблем с перемещением по городу он не ожидал. Да, город большой, пробки и все такое, но он особо не торопился. Адрес клиники известен, его ждут - остается только прибыть в назначенное место. Он взял такси и во время поездки просто смотрел в окно, отмечая про себя изменения внешнего вида столицы. Водитель попался не особо разговорчивый, машина удобная - доехали спокойно и с комфортом.
  Здание клиники поразило его своей монументальностью. Подобный особняк подошел бы скорее банку, а не лечебному заведению. После некоторых задержек Артем наконец попал к руководству.
  - Меня зовут Виталий Викторович, фамилия моя Денисов, я главный врач этой клиники, - представился мужчина с коротко постриженными рыжими волосами. - Прошу прощения за тяготы, которые вам пришлось преодолеть - охрана у нас жесткая.
  Артем усмехнулся: действительно, пока он дошел до кабинета главврача, его неоднократно останавливали и требовали показать нужные документы.
  - Ничего страшного, главное - я здесь.
  - Да, безусловно. Отдельное спасибо вашему ангелу-хранителю Семену Андреевичу...
  Артем поморщился - Ялынский на последней встрече совсем не походил на ангела.
  - ...если бы не его настойчивость - не факт, что вы сюда бы попали.
  - Да, конечно, - надо было что-то ответить, и Артем поддакнул.
  - Теперь вы в наших надежных руках, - продолжил Денисов. - Сейчас я позову вашего лечащего врача, и мы вместе все обсудим, - Он нажал интерком. - Анфиса! Романову найди, пожалуйста, - и он снова повернулся к гостю.
  - Артем Григорьевич, пока Светлана Сергеевна идет к нам, вот вам документы для ознакомления. Это общий график, предварительный срок лечения - четыре недели. Подробности - чуть позже. По стоимости - на последней странице.
  Было бы некрасиво сразу смотреть итоговую цифру, поэтому Артем показал себя воспитанным человеком. Полистал предложенные бланки, поглядел на цифры, постепенно доходя до финальной конкретики. Что ж, в принципе, так он себе все и представлял - Москва все-таки! Но главным итогом будет то, с чем он отсюда уедет. Здоровье важнее всех денег.
  - Можно подписать? - спросил он.
  - Да, безусловно, - закивал Денисов.
  Через минуту зашла Романова - начинающая полнеть блондинка лет тридцати. Денисов их познакомил. Минут пятнадцать ушло на обсуждение лечения - точнее, обсуждали больше непосредственно медики, а Артем делал умное лицо и продолжал время от времени поддакивать. После того, как он подписал еще пару документов, они с Романовой покинули кабинет главного врача.
  Сначала они прошли в кассу, где Горбунов оплатил лечение, после чего необходимые сведения о нем внесли в базу данных клиники. Потом Артем сдавал вещи и переодевался. Романова постоянно находилась где-то рядом, старалась во всем помочь, и вскоре они уже болтали как старые знакомые. Светлана Сергеевна познакомила Артема с распорядком дня и прочими правилами, действующими в клинике. Одно из них ему не понравилось - как оказалось, все палаты одноместные.
  - Жаль, я привык к общению, - сказал Артем.
  - Ну, скучать тут вам не придется, - улыбнулась Романова. - Лечение предполагается достаточно плотное, вы же видели. Остальное время можете тратить по своему усмотрению; кстати, у нас прекрасная библиотека. А вот и ваша палата.
  Они подошли к двери, на которой были прибиты цифры 222. Артем обалдел. Заметив выражение его лица, Романова снова заулыбалась.
  - Нам сказали, что это было ваше пожелание. Но, судя по вашей реакции, это не так, да?
  Глава 30
  Сказать, что лечение в Москве отличалось от лечения в его родном городе - значит, не сказать ничего. Так Артем сформулировал для себя то, что происходило с ним, по прошествии пары недель после приезда. Это действительно было нечто иное, в самой превосходной степени, и касалось всего - начиная с процедур и отношения к нему местного персонала и заканчивая питанием и различными мелочами, типа смены белья или уборки палаты.
  Безусловно, в первую очередь Артем отмечал именно лечение. Романова не обманула: в течение дня его почти не оставляли в покое, и если он не находился на процедурах, то у него брали какие-то анализы или делали некие обследования, а то и просто задавали различные вопросы по его состоянию. При этом это ни в коем случае не казалось чем-то обременительным - было понятно, что в клинике работают настоящие профессионалы, и каждый превосходно знает свою работу. С самой Романовой он сталкивался практически ежедневно, при этом он не мог отделаться от мысли, насколько общество Светланы Сергеевны с каждым днем становится все более и более приятным.
  Питание было прекрасным, библиотека - полна интересных книг, по телевизору можно было посмотреть массу каналов. Артем познакомился с несколькими пациентами из других палат, через два-три дня они по вечерам уже по-приятельски обсуждали различные темы. Скучать не приходилось - это был непреложный медицинский факт.
  Пару раз за эти две недели он звонил Савелию. Никаких любопытных вестей не было. Самое главное, что Артема никто не искал - к примеру, из каких-нибудь силовых ведомств. Как говорится, отсутствие плохих новостей само по себе есть хорошая новость!
  Но самое главное для Артема было в том, что он почувствовал внутри себя определенные изменения. Именно почувствовал - как будто что-то внутри вдруг разжалось, и ему стало намного легче делать некоторые вещи: подниматься по лестнице (лифтом он не пользовался по совету Романовой с первого дня), делать зарядку, засыпать. Артему даже стало казаться, что память стала лучше - он начал вспоминать то, что будто бы давно забыл. Или это ему только казалось? Он поделился своим наблюдением с Романовой.
  - Это вполне возможно, Артем Григорьевич, - ответила лечащий врач, - но не требуйте от меня подробного анализа. Все-таки человеческий организм еще не до конца изучен даже в двадцать первом веке. Могу сказать только то, что вы не первый, кто говорит мне о подобных вещах. А препараты у нас действительно серьезные. И, на всякий случай - они никак не связаны с наркотиками, так что ни вреда для организма, ни привыкания они не несут. Это просто, чтобы вы там себе ничего не надумали, а то были у нас пациенты... - улыбнулась Светлана Сергеевна. И, помолчав, добавила: - Я очень рада, что у вас все складывается хорошо.
  Артему эти слова были очень приятны.
  С одной стороны, какую-то информацию до него доводили при обследованиях - что все потихоньку идет на лад. С другой стороны, что-то он чувствовал по себе - а ощущения были самые хорошие.
  Возможно, он себя обманывал - такие соображения проскальзывали у него в голове. 'Но с чего? Что я, враг себе?' И тут он всегда улыбался. Потому что перед ним сразу вставало лицо. Лицо его лечащего врача.
  Симпатия к Романовой. А может, не только симпатия. Все это проявилось так быстро! К тому же ему казалось, что и он ей... так скажем, немного нравится. Тут его обычно опять начинали донимать всякие мысли - связанные с Мариной, и с тем, что он из провинции, а Романова москвичка, и даже если предположить, что у них что-то могло бы завязаться, то даже его деньги - вряд ли веский довод на продолжение отношений, хотя почему бы нет?.. На этом он чаще всего прекращал фантазировать и старался думать о чем-то ином. Если получалось, конечно.
  Однажды, разговаривая с Савелием, Артем не удержался и намекнул о присутствии в клинике симпатичного лечащего врача женского пола.
  - Друг мой ситный, - ответил Краев, - как же я рад от тебя слышать такие слова!
  - Да нет, Сава, ты же понимаешь, - начал оправдываться Артем, - я не могу, не готов еще.
  - Перестань, - прервал его Савелий, - мы с тобой не один пуд соли съели и не одно ведро водки выпили, чтобы врать друг другу. Марину мы с Ланой любили не меньше тебя, и помнить будем всю жизнь - но эта самая жизнь-то продолжается! Если ты вдруг кого-то найдешь - мы первые откроем ей свои объятья. Зная твой вкус, скажу - плохого человека в дом ты не приведешь. Так что успокойся. Главное - правду расскажи, чтобы недомолвок потом не было.
  - Не знаю, Сава, - помолчав, сказал Артем. - Да и москвичка она, нафига я ей сдался?
  - Так и ты в Москву можешь уехать, в чем вопрос-то?
  - А как же могила Марины?
  - А разве кто-то об этом забывает?
  Логику друга можно было понять. Сидеть без дела Артем не собирался. Деньги должны быть в деле, а где у нас все дела? В столице, ясен пень. Это даже Слава, сволочь такая, понял. Мысли по вложению средств у Артема уже были, что мешало подкорректировать их при необходимости?
  'И вот о чем ты размечтался? Тебе просто нравится женщина - и все. Отсутствие обручального кольца на пальце еще ни о чем не говорит. Это Москва, тут всякое может быть. Ты ей даже ни словом, ни намеком ничего не изложил, а уже думаешь о небесных кренделях. Пацан!'
  Через два дня Романова вышла на сутки дежурить, и он, улучив момент, когда они были наедине, не удержался:
  - Как вас муж-то отпускает на сутки работать?
  Она смерила его хитрым взглядом.
  - А я не замужем, - и через паузу добавила: - А ребенок с бабушкой.
  - Извините, - пробурчал Артем, - не мое это, конечно, дело.
  Романова улыбнулась.
  - Все нормально.
  После ужина он зашел к ней в кабинет, и они проговорили почти до полуночи - на счастье, никаких серьезных происшествий в тот вечер не случилось, и ничего их общению не мешало. Артем рассказал о своей жизни, Светлана Сергеевна - о своей. Оказалось, она уже восемь лет как разведена, у нее дочь, в эту клинику она попала по протекции, и ей здесь очень нравится. Попасть сюда действительно нелегко, лечиться - дорого, но тем, кто сюда попадает, в 99 случаях из 100 удается серьезно изменить свое состояние.
  - С другой стороны, больных в крайне тяжелом состоянии я тут не припомню, - она вздохнула.
  Артем вспомнил девочку, которую насильно выписывали из медцентра. 'Да, такие пациенты в эту клинику никогда бы не попали', - подумал он.
  - Дней через десять Вас, вероятно, будем выписывать, - сказала Романова.
  - Уже? Так скоро? - удивился Артем.
  - Неужели вы против? У вас очень хорошие результаты. Думаю, что через какое-то время вам придется еще раз приехать к нам и немного задержаться для проведения повторного обследования, но решать это будет Денисов. Если вы не будете против.
  - Нет-нет, что вы, - ответил Артем, а потом смущенно добавил: - Я и сейчас-то еще не готов вас покидать. Расставаться с клиникой... и с вами лично.
  Щеки Романовой порозовели.
  - Артем Григорьевич, мы с вами достаточно взрослые люди, чтобы все понимать. Разве не так?
  - Так.
  - Вы уедете, я останусь. Зачем вам это?
  Артем помолчал. В последний раз он разговаривал с женщиной на подобные темы так давно!
  - Ну, а если все же попробовать? - спросил он. - Если вы не будете против.
  Настал черед помолчать и ей.
  - Поверь... те, - торопливо заговорил Артем, - что мне на подобный шаг пойти тоже совсем нелегко. Но лично мне кажется, что пока мы ничего друг другу не должны. В любом случае, мы всегда можем остаться просто в отношениях пациента и лечащего врача. Просто...
  - Просто - что? - Светлана Сергеевна посмотрела ему в глаза.
  - Просто мне давно ни с кем не было так легко общаться. И если вы не будете против, то...
  Она опустила на миг глаза, но тут же снова их подняла. И проговорила начальственным тоном:
  - ...То тогда один поцелуй - и вы... и ты идешь к себе в палату, хорошо?
  После чего они оба прыснули, как нашкодившие школьники.
  Глава 31
  Десять дней пролетели как один. О дате, когда он покинет клинику, главный врач его предупредил заранее, и Артем считал минуты до выписки и наслаждался каждым мгновением, проведенным рядом со Светланой, Светой - после того вечера по отчеству он ее называл только в чьем-то присутствии. Когда ее не было, он откровенно скучал. И задавался вопросом: влюблен он уже по уши или еще только как мальчишка?
  У него уже созрел план, которым он не преминул поделиться со Светой. Снять где-нибудь квартиру или номер в гостинице и недельку пожить в Москве, постараться узнать друг друга поближе, закрепить отношения. Светлана положительно отнеслась к данной инициативе и даже предложила пару вариантов потенциального жилья в районе, в котором жила сама. Шаг навстречу очень обрадовал Артема, и он достаточно быстро определился с конкретным пристанищем, аренду которого к тому же можно было в перспективе продлить.
  Перед выпиской он пообщался с Денисовым и с Романовой. Со Светланой он договорился о том, что она ему позвонит, как освободится. Главврач продержал его несколько дольше.
  - Хочу особо подчеркнуть три момента, - сказал Денисов. - Первое: берегите здоровье. То, чего мы вместе с вами добились за время лечения - это только первый шаг. Вам сейчас надо полностью перестроить свою жизнь под новые требования. В пакете документов будет памятка, в которой прописаны основные факторы риска, которых надо будет избегать. Прошу вас со всей серьезностью отнестись к этой памятке.
  - Да, я понимаю, - ответил Артем.
  - Это хорошо, - кивнул главный врач. - Второе: максимум через год мы ждем вас на профосмотр. Если вас будет беспокоить что-то раньше, вы можете обратиться в медицинский центр у себя в городе, а можете позвонить мне и приехать сюда. Но я очень надеюсь, что после лечения у нас Вы будете жить долго и счастливо, и если вам придется обращаться к нам - так только для профилактических исследований.
  - Да, конечно, - сказал Артем. - Кстати, есть вариант, что я буду чаще бывать в Москве или вообще сюда перееду.
  Денисов вздохнул и почесал нос.
  - Вот об этом я тоже хотел с вами пообщаться, - было видно, как нелегко ему говорить на эту тему. - Светлана Сергеевна - один из лучших наших специалистов. Но, помимо этого, она просто хороший человек.
  Артем уже открыл рот, но Денисов поднял руку, как бы попросив его не перебивать.
  - У нас очень дружный коллектив, который я подбирал много лет. Я думаю, вы оценили профессионализм и человеческие качества наших сотрудников. В такой команде, как наша, очень важна соответствующая атмосфера. При этом вы должны понимать, что внутри коллектива люди общаются, они что-то замечают, обсуждают. Какая-то информация доходит и до меня. И я надеюсь, что вы меня поймете правильно, если я скажу, что здесь, в этих стенах, я выступаю не только как руководитель, но и как защитник всех этих людей, которыми я руковожу. И мне очень бы не хотелось, чтобы у кого-то из моих сотрудников, в особенности - у тех, кем я особенно дорожу как специалистами своего дела, - именно как специалистами, я это подчеркиваю, - появились какие-то проблемы личного свойства. Поэтому, Артем Григорьевич, если у вас в отношении Светланы Сергеевны нет серьезных намерений, я бы настоятельно просил вас прекратить с ней всякие внеслужебные отношения.
  Артем немного помолчал, как бы собираясь с мыслями.
  - Во-первых, Виталий Викторович, - произнес он негромко, - спасибо за откровенность. Для меня услышать такое неожиданно и очень приятно. Во-вторых: я не знаю, к чему приведут меня отношения со Светланой Сергеевной, но на данный момент я очень хочу быть рядом с этим человеком, хочу ее побольше узнать и ни в коем случае не хочу причинить ей хоть какие-то неприятности. Мои намерения - самые что ни на есть позитивные и продолжительные. Прошу мне поверить.
  Пока Артем говорил, Денисов не отводил от него взгляд. Судя по всему, он был удовлетворен услышанным. Они пожали друг другу руки и отправились на церемонию выписки.
  Да, оказалось, здесь существовала определенная церемония, при которой, помимо вручения обычных документов, главным врачом преподносился и символический ключик от клиники. При этом присутствовали все сотрудники, так или иначе имевшие отношение к лечению пациента Горбунова Артема Григорьевича, которого все хвалили, желали здоровья и долгих лет. Артем, само собой, отвечал добрым словом и наилучшими пожеланиями, благодарил всех и каждого в отдельности. Когда слова благодарности дошли до Романовой, он немного запутался в словах, но дружный хохот и такие же дружные аплодисменты оградили его от дальнейшего конфуза.
  После прощания с клиникой он взял такси и отправился знакомиться со своим новым жилищем. Его все устроило, и он внес задаток за две недели вперед, договорившись с хозяйкой о возможном продлении. Любезный консьерж Степан Игнатьевич подсказал Артему расположение ближайших торговых точек и кафе, после чего он сходил в соседний супермаркет и купил продуктов, а также - небольшой ноутбук, который, придя домой, немедленно опробовал. Потом Артем состряпал на кухне нехитрый обед, перекусил и лег полежать. До вечера, когда освободится Света, времени было еще много.
  Несколькими минутами позже он понял, что дрожит. Нет, ему не было холодно. Это была внутренняя дрожь, дрожь ожидания.
  'Ты влюбился...'
  Глава 32
  В этот вечер они просто погуляли по соседнему парку - Светлана отказалась от похода в кафе, сказав, что хочет просто развеяться. Потом он проводил ее до дома - многоэтажка стояла совсем рядом со станцией метро.
  - На работу добираться совсем недолго, - сообщила она.
   Заодно он узнал, на каком этаже она живет. В окнах квартиры виднелись две головы.
  - Любопытные Варвары, - заулыбалась Света.
  Артем тоже посмеялся, поняв, что за ними подсматривали мама Светы и ее дочь.
  Так они и проводили дни: Светлана работала, а Артем занимался своими делами, работал на ноутбуке, созванивался, даже совершил несколько поездок по Москве, во время которых встретился с разными людьми, с которыми обсуждал перспективы совместных проектов. Вечерами они гуляли, ходили в кафе, а однажды взяли дочку Светы и сходили в цирк.
  Девочка очень понравилась Артему. При знакомстве она протянула ручку и важно проговорила:
  - Евдокия. Вам можно называть меня Дуся, - и посмотрела на мать.
  Прикрыв смеющиеся глаза, Светлана одобрила поступок дочери, и девочка заулыбалась.
  Когда-то это день должен был наступить. Светлана пришла к Артему в гости. По этому поводу бывшим лечащим врачом бывшему пациенту было дозволено выпить немного вина. Расставаться не хотелось, и Света осталась ночевать.
  Они целовались и любили друг друга, потом лежали в кровати, смотрели в большое окно, говорили о том, что было в их жизни до этого дня - и снова целовались и любили. И не было людей счастливее...
  - А если бы ты к нам не попал? Мы бы не встретились.
  - Не знаю. Это было бы неправильно. Но сейчас я даже не хочу думать о чем-то другом.
  - Я тоже. Наверно, это глупо - мы взрослые, а ведем себя, как ребятня.
  - Нет, не глупо. Может, это и есть любовь с первого взгляда?
  - Может... Завтра буду летать как птичка!
  - Тебе надо выспаться перед работой!
  - Брось! Ты не представляешь, на что способна женщина после всего вот этого! У меня такого не было сто лет!
  - И у меня. Как я тут буду без тебя завтра?
  Наслаждение всегда ведет к откровенности - это аксиома жизни. И нет ничего удивительного в том, что они распахнули друг другу души. Поведали о себе то, о чем в иных обстоятельствах предпочли бы умолчать.
  Артем даже не заметил, как стал рассказывать Свете о том, что произошло у него в последние две недели. Рассказал подробно, начиная с проблем у Анисимова и до похорон Васи Вадеева. Он обнимал Светлану, а она молча внимала ему и ни разу не перебила, только иногда вздыхала и качала головой. Когда он закончил свое повествование, она спросила:
  - А что дальше?
  - Пока ничего.
  - Пока??
  Он не знал, что ответить. Он вдруг понял, что ему не хочется вот это терять - Свету, ее любовь. И тут же ощутил страшное желание защитить Светлану, ее дочку, ее маму - защитить любой ценой. От кого? Да разве это важно?
  - Я не знаю, Света, - тихо сказал он. - До встречи с тобой я был готов помогать людям в борьбе с несправедливостью, хотя сам не всегда был согласен с методами, но да - был готов. А сейчас появилась ты - и я боюсь тебя потерять, боюсь, что с тобой что-то случится, хочу беречь тебя и все, что принадлежит тебе.
  Она странно задышала носом, он это услышал и спросил:
  - Тебе смешно?
  Она вывернулась из его объятий и в сумерках нависла над ним, прекрасная в своей наготе.
  - Ты - мой, а я - твоя. И мы будем вместе решать проблемы. И друг друга будем беречь тоже вместе, это я тебе как лечащий врач говорю.
  Артем улыбнулся и хотел ее привлечь, но Светлана отстранилась, продолжив говорить:
  - Если будет надо - давай вместе помогать этим людям. Я хочу быть рядом с тобой, если ты согласишься.
  - Конечно, что ты спрашиваешь?
  - Только, - она легла лицом ему на грудь, и он понял, что она плачет, - только ты не предавай меня, ладно?
  - Нет, нет, что ты! - он обнял ее одной рукой, а другой стал гладить ее волосы.
  Когда у Светланы запикал будильник на телефоне, Артему показалось, что он вообще не спал. Он встал вместе с ней и долго наслаждался наблюдением за тем, как любимая женщина собиралась на работу: вот она вышла после душа; вот она пьет сделанный им кофе; вот она делает макияж; вот она уже одетая стоит у двери.
  - У тебя все нормально? - спросил он.
  - У меня все отлично, - ответила она и улыбнулась.
  - Давай я вызову такси.
  - И не думай. Я привыкла к метро, мне так удобнее.
  Он прислонился к дверному косяку. Его взгляд не мог оторваться от Светланы.
  - Я жду тебя.
  Она кивнула и тихонько чмокнула его в щеку. 'Помада, помада...' - она тихонько растерла отпечаток: 'Так лучше. Пей таблетки. Все, пока!' - и ушла.
  Артем почувствовал себя самым одиноким человеком на Земле. Он дошел до кровати, лег, но сон не шел. Мысли крутились в голове.
  Все ли он правильно сделал этой ночью? Не обидел ли чем Свету? А вдруг она сейчас пропадет из его жизни - навсегда?
  С рычанием он вонзил голову в подушку.
  'Что за бред? Все было нормально и все будет нормально'.
  Он перевернулся на спину и закрыл глаза. И откуда-то издалека сон все-таки начал подкрадываться к нему. Он спал и улыбался.
  Пока не раздался телефонный звонок.
  Артем нашарил на тумбочке телефон и прищуренными глазами уставился в экран. Шевчук?
  - Да, Толя, привет!
  - Привет, ты где? Еще в Москве? - голос был каким-то далеким, но тревога в нем ощущалась.
  - Да. А что случилось?
  - Надо увидеться. Диктуй адрес.
  Сонливость ушла. Артем продиктовал адрес.
  - Но что случилось-то?
  - Анисимов. Позавчера. Подробности при встрече.
  Глава 33
  Шевчук был голоден и съел почти все, что было у Артема в холодильнике.
  - Извини, - с набитым ртом объяснял он, - не было времени пожрать. Я же сразу с самолета к тебе.
  - Может, стоило остаться на день-два и узнать все поподробнее? - Артем был не очень рад гостю. Он до сих пор наполовину оставался в мире ночных грез.
  - Либерман все уже узнал, что мог, - ответил Толя. - Мы созвонились сразу, как я прилетел. Он мне и сообщил обо всем. Было у меня два повода Москву посетить, да вот с одним маленько опоздал...
  ...Последние дни Сан Саныч чувствовал себя очень скверно. Не только здоровье было тому причиной - его выгрызали обида и разочарование. Он ругался с врачами, которые, по его мнению, не говорили ему всю правду о его состоянии. Он отказывался встречаться с родственниками, которые, как ему казалось, так и не помогли в достаточной мере в той ситуации с гибелью жены. Но больше всего его угнетала ситуация с тем, что он называл 'возмездием'.
  Василий погиб, бизнесмен улетел в Москву, и они остались вдвоем с Либерманом. Больше к ним никого не селили, и поначалу Анисимова это очень устраивало. Вечерами он подсаживался ко Льву Соломоновичу и они долго беседовали. В основном говорил Анисимов, предлагал что-то делать, напоминал о том, что времени и сил у них осталось не так много. Либерман выслушивал его, заглядывал в глаза, задавал какие-то вопросы - и на этом все заканчивалось. Они ложились спать, назавтра все повторялось, однако в целом ничего не менялось. Но однажды Сан Саныч остановился у двери и случайно услышал разговор Либермана по телефону. Старик говорил кому-то про Анисимова. Услышанное повергло Сан Саныча в шок.
  - Мне кажется, он сходит с ума, - убеждал Либерман своего собеседника. - Он уже не совсем адекватен. Не знаю, можно ли его изолировать? В какую-нибудь частную лечебницу или психдиспансер? ...Конечно, Анатолий, я же понимаю, но и вы посудите - последствия могут быть самые неприятные. Он считает себя должным, понимаете? Перед женой, перед нами. Мне кажется, нужно поговорить с Артемом. И не по телефону.
  Сан Саныч отошел от двери и сел в кресло. Он почувствовал себя преданным.
  Вывод напрашивался сам: никто не собирался ничего делать, никто не собирался никому помогать. Все, что он рассказывал, никому не надо. Его просто считают больным на голову.
  'Ладно. Значит, так тому и быть. Все сам сделаю. Зато совесть мучить не будет'.
  Он пришел в палату и, не отвечая на вопросы Либермана, лег на кровать и сделал вид, что спит. А утром, отпросившись у Бойко, приехал домой, нашел самый большой нож - и поехал в полицию.
  ...Шевчук попил воды и, поставив стакан, продолжил:
  - Соломоныч потом уже допер, что Анисимов услышал тот наш разговор. Но что толку? Я уже сюда летел, когда он там умирал.
  Подробности оказались самые невероятные. Было известно, что ранее Анисимов узнал о нескольких случаях, когда возмездие не настигало извергов. Одним из таких случаев было изнасилование десятилетней девочки. А справедливость не восторжествовала потому, что насильником, по предварительным данным, оказался майор полиции с длинной кавказской фамилией и не очень светлым прошлым за спиной. Вкупе с тем, что доказательная база трещала по швам, а корпоративная этика не позволяла некоторым ублюдкам привлечь еще большего ублюдка к ответственности на основании имеющихся фактов, дело постепенно сошло на нет. Майора тихо уволили якобы за пьянство на рабочем месте, и все как бы остались довольны - кроме, естественно, девочки и воспитывающей ее бабушки. Впрочем, майор тоже был недоволен - он подал в суд. И восстановился.
  - Либерман сказал, что Анисимов что-то говорил про этого ублюдка, - раздраженно воскликнул Шевчук. - Вроде как он потом еще женщину какую-то избил. Прикинь, что за гад? Вот к нему Саныч и поехал...
  Артем помнил рассказ Сан Саныча про этого майора. В силу каких-то причин он не был принят ближе к сердцу, чем случай с убитым полицейским. Но Анисимов ничего не забыл. А вечером в теленовостях рассказали о том, что 'небезызвестный майор полиции... был убит... тремя ударами ножа... возле отдела полиции номер... убийца застрелен на месте... возможно, это...' И фотография убитого Анисимова.
  Но и это еще было не все, что сообщил Шевчуку Либерман. Прямо от телевизора его к себе в кабинет забрал Ялынский. Либерман говорил, что никогда не видел главврача в таком состоянии - тот орал, матерился и топал ногами. Тема разговора была одна, вопросы - конкретными: как поддерживается связь с Горбуновым, кто следующий и как долго это будет продолжаться? Либерман не колебался во мнении, что его выпрут из диспансера на следующее же утро.
  - Так и сказал: сейчас-таки выпрут. Вот теперь все, - выдохнул Шевчук.
  Голова у Артема гудела. Он вспомнил, что не принимал таблетки. Выпив стакан воды, он сел напротив Шевчука.
  - Ты надолго в Москву? - спросил он Толю.
  - Нет. У меня тут, как говорится, приятное с полезным. По работе одна встреча сегодня, одна завтра с утра, и сразу сваливаю. Не люблю златоглавую.
  Артем вздохнул. Шевчук понял его молчание как повод расстаться.
  - Ладно, свиделись, пообщались, и хватит, - сказал он, вставая. - Договоренности все в силе. Если что понадобится - звони в любое время. До завтра я здесь, надо - прилечу снова. Извини, что подъел у тебя тут все, будет повод встретиться и возместить утраты... тьфу, вот блин! Извини, - он понял, что ляпнул немного не то, похлопал Артема по плечу и пошел к выходу.
  Проводив Толю, Артем лег на кровать и закрыл глаза.
  После того, как Анисимов убил мента, механизмы правоохранительной системы снова придут в действие. А значит, его снова начнут искать, допрашивать, устанавливать причастность. Если еще и Ялынский даст волю своему воображению и начнет лить бредни в уши следователям - кто поверит, что он, Артем Горбунов, совсем ни при чем? Конечно, надо все еще доказать, но...
  'Надо бы порыться в памяти и отыскать хорошего адвоката!'
  Головная боль не проходила, и он поискал в аптечке анальгин. Потом открыл ноутбук и долго читал новости об Анисимове и убийстве майора. Читал внимательно, не спеша, вглядывался в редкие фотографии. С одной из них на него смотрел еще живой Сан Саныч.
  'Эх, Саныч, Саныч. Земля тебе пухом...'
  Боль понемногу стала стихать. Артем потер виски, встал и посмотрел в зеркало. И покачал головой.
  'Урок тебе! Не понимал, что движет людьми, не желал им помогать, сомневался - и вот ты главарь ОПГ! Поделом'.
  Глава 34
  После полученной от Шевчука информации Артем совсем не удивился следующему звонку.
  - ...Да, мы в курсе, что вы находитесь в Москве. Но оперативная ситуация складывается таким образом, что вам необходимо в кратчайшие сроки вылететь домой и подойти на допрос. Тем более, что лечение вы уже закончили. Поэтому запишите, пожалуйста, мои данные: Соломин Валерий Павлович, и вот мой телефон...
  Артем записал.
  - А могу я узнать причину столь срочного вызова? - задал он прямой вопрос.
  На том конце немного помолчали.
  - Артем Григорьевич, вы ведь неглупый человек.
  Горбунов хмыкнул.
  - Я понял. Как прилечу - сразу позвоню.
  После этого он набрал Савелию. Договорились, что Сава его встретит, заодно пообщались на тему адвоката. Консенсус нашли быстро. Бывший судья Андрей Андреевич Мотовилов был знаком им с Савелием не один год, пользовался нужным уважением, имел необходимые связи и не задавал лишних вопросов. После недолгого разговора господин Мотовилов был готов оказать всю необходимую юридическую помощь господину Горбунову. Кроме этого, адвокат пообещал сам связаться со следователем.
  Когда Светлана позвонила ему, он ее огорошил:
  - Мне надо улететь. Давай я подъеду к тебе и все расскажу.
  Она не могла уйти с дежурства, а он не имел права зайти внутрь. Поэтому поговорить удалось на диванчике в холле клиники. Артем все подробно рассказал. У Светы на глаза навернулись слезы.
  - Чем тебе это грозит?
  - Ничем, - ответил Артем. - Я ведь ни в чем не виноват. Максимум, что у них есть - домыслы. Но не пойти туда я не могу - это только укрепит их во мнении, что я - это не я, - он усмехнулся и обнял Светлану. Она прижалась к нему. На проходивших мимо людей внимания они не обращали.
  - Не плачь, ничего страшного не происходит, - попросил он. - Это всего-то несколько дней. Я даже договорился с хозяйкой и продлил аренду жилья. Пока меня не будет, она там хоть порядок наведет...
  - Правда? - спросила она.
  - Правда. Я люблю тебя, Света.
  Она резко подняла голову.
  - Пока не забыла: Денисов сказал, что ему звонили и про тебя спрашивали.
  - Вот как? Хотя откуда бы им тогда знать, что я уже не лечусь.
  - И он еще спрашивал, уверена ли я в тебе.
  Внутри Артема закипела ревность. Света это увидела и положила свою руку ему на колено.
  - Успокойся. Я попросила его больше не соваться в наши отношения.
  Потом они долго стояли, обнявшись, и никак не могли расстаться. В какой-то момент сквозь какую-то пелену они услышали, как Свету зовут:
  - Светлана Сергеевна! Светлана Сергеевна, извините. Там вас ждут...
  - Иди.
  - Поцелуй меня еще раз!
  Потом, уже в самолете, Артем не мог отделаться от мысли, что он не все сказал Светлане. Но что - не понимал. И ее заплаканные глаза, ее взгляд он видел перед собой весь полет.
  Пока Савелий мчал по трассе в город, Артем вкратце рассказывал другу все последние новости.
  - Слушай, это не дело, - резюмировал Сава. - Ты и по телефону все скомкано говорил, и сейчас торопишься. Остынь. Приедешь - сначала покемарь, потом с Андреичем к следаку скатаешься, а потом ко мне. И тогда уже поподробнее поговорим, я тоже тебе местные известия сообщу, если тебе интересно, конечно. Ну и... фото своей красавицы покажешь.
  Артем треснул себя по лбу так, что Сава сразу все понял.
  - Ну, ты чучело, друган, - заржал он, - и чем же вы там столько времени занимались, если у тебя даже ума не хватило с ней сфоткаться?
  - Исправлюсь, - пообещал Артем.
  Приехав домой, он позвонил адвокату, после чего принял душ и лег спать.
  Рано утром Артем уже был в офисе у Мотовилова. После исполнения всех необходимых формальностей адвокат попросил его подробно рассказать свою историю. Артем постарался максимально основательно все изложить. Было видно, что рассказ произвел на оппонента впечатление. Впрочем, в ответ было сказано немного:
  - Ничего себе дела!
  Кабинет Соломина они нашли достаточно быстро. Посмотрев на следователя, Артем мог с большой долей уверенности сказать, что среди тех сотрудников, кто брал у них в медцентре объяснения, этого человека не было.
  Соломин, увидев внушительную фигуру Мотовилова, несколько погрустнел.
  - Так у нас ведь с Артемом Григорьевичем намечалась простая беседа.
  - В Уголовно-процессуальном кодексе такое понятие не используется. Мой клиент был вызван вами в оперативном порядке. Во время телефонного разговора вами было сказано слово 'допрос'. В связи с вышеозначенным, прошу принять соответствующие документы, - и адвокат подал бланк ордера.
  Следователь окончательно приуныл. Беседы не получилось - пришлось заполнять протокол. Вопросов было задано немного, после чего Артема попросили не покидать город.
  - Для этого есть соответствующая необходимость? - задал вопрос адвокат.
  Следователь заерзал.
  - Нет, но...
  - В этом случае хочу отметить, что мой клиент от визитов к вам уклоняться не намерен и готов снова прибыть к вам по первому требованию. Телефон у него включен круглые сутки, вам он известен. Мой телефон указан вот здесь, - адвокат не очень культурно ткнул пальцем. - Если мы вам понадобимся - звоните!
  На выходе Артем засмеялся.
  - Жестко вы с ним!
  - А мы с этим Соломиным недавно столкнулись... в общем, имели счастье пообщаться. Он меня хорошо запомнил. Если он так будет себя вести, дело от него быстро кому-нибудь другому отдадут, - адвокат тоже усмехнулся, - но толку-то? В любом случае - я на связи, Артем Григорьевич.
  - Конечно, Андрей Андреевич. Спасибо вам!
  Расставшись с адвокатом, Артем сел в машину. Поразмыслив некоторое время, он набрал номер Либермана. Было очевидно, что тот очень обрадован звонку.
  - Лев Соломонович, как бы нам увидеться? Я бы подъехал поближе к медцентру.
  - А я уже не в центре, Артем...
  'Выперли!'
  - Тогда диктуйте, куда мне подъехать.
  По пути Артем заехал в кондитерскую, где делали вкусные торты. Он не знал, что можно есть или пить Либерману, поэтому решил остановиться на сладком презенте.
  Либерман жил в старой части города, в доме, где когда-то жила городская партийная элита. Артем знал: квартиры имеют очень необычную планировку и потому стоят очень дорого. Но их продают редко, в основном все уходит родственникам.
  Торт просто осчастливил Либермана.
  - Вы даже не представляете, Артем Григорьевич, какой я сладкоежка! Чай уже готов.
  Пока Лев Соломонович суетился у стола, Артем осматривал квартиру. Старинная мебель - очень красивая, много фотографий, на окнах - шикарная тюль. Телевизор вот не самый новый...
  - А мне новый-то и ни к чему, - словно угадав его мысли, воскликнул Либерман. - Вот заедут племянник с женой - и пусть уж новый покупают. Садитесь же!
  Артем сел.
  - Понимаете, Артем, - Либерман вздохнул, - все это уже как бы не мое.
  - Как? - удивился Артем.
  - Пока я в больницах, племянник тут все помаленьку переиначивает. Нет, я не против! Молодые должны жить дальше. Аркаша с женой меня очень любят и во всем мне помогают. Но всем ведь все понятно. На что обижаться? Я отжил свое, болезнь сожрала меня изнутри, и ничего с этим не поделать. Поэтому сейчас я уже никому не нужен - я просто доживаю свои дни. А все, что сейчас происходит вокруг меня - это так, формальности. И не спорьте.
  - Это очень жестоко, Лев Соломонович.
  - А, бросьте. Жаль денег, которые были потрачены на мое лечение - все можно было закончить намного раньше, - Либерман снял и протер очки. - Да и не с того мы начали, правда? Давайте чай пить. Берите торт.
  Некоторое время они сидели в тишине. Первым заговорил Артем.
  - Вас все-таки выгнали из центра.
  Либерман грустно усмехнулся.
  - Дело тут не во мне. Ялынский очень зол на вас, Артем. Да, не удивляйтесь. Во всех своих невзгодах он винит только вас. А все мы, все, кто был вместе с вами в одной палате - продолжатели вашего дела. Так он думает. Он считает вас самым умным, идеологом, если позволите, а нас - исполнителями.
  - Но вы-то знаете, что это не так.
  Либерман вздохнул и посмотрел в окно.
  - А кому есть дело до того, что знаю я?
  - Мне, - Артем повысил голос. Ему очень не нравился разговор. - Мне есть дело. Потому как вы остались последним человеком, который знает, что я не идеолог и не главарь какой-то банды, которая занимается убийствами. А именно об этом мне пытался сегодня рассказать следователь.
  - И вы хотите, - Либерман отодвинул чашку, - чтобы я пошел к следователю и растолковал ему, что это не так?
  - Нет, конечно. Я не об этом хотел сказать.
  - Понимаете, Артем, я ведь тоже говорил со следователем. И прекрасно понимаю ваше состояние.
  - И что?
  - Просто вспомните наш первый разговор, на следующий день после которого Боря Белкин толкнул под грузовик ни в чем не повинную по закону женщину.
  - По закону???
  - Да, по закону. И Васенька убивал невинного по закону человека, и Сан Саныч - тоже. Но все мы тогда, во время первого разговора, сказали 'да'. И вы, Артем, деньги предложили сами, никто вас не принуждал, ведь так?
  Артем промолчал. Собеседник был полностью прав.
  - Вы уж меня извините, старого дурака, - продолжил Либерман, - что я вам так зло все это говорю. Но иногда лучше поглубже посмотреть внутрь себя. Там есть все ответы.
  - Надо же, мне и священник об этом говорил, - вскинулся Артем. - Вот только как мои поступки с Библией стыковаться будут, и с заповедью 'Не убий' - не сказал.
  - А вы хорошо Библию знаете? - спросил Лев Соломонович. Артем покачал головой. - Или в Библии ничего не написано про убийства?
  - Да наверняка написано!
  - А ведь речь идет о людях, которые нам с вами совсем не чужие, ведь так? И они... уже умерли.
  Они снова посидели в тишине, которую на этот раз нарушил Либерман. Голос его дрожал.
  - Я очень хочу, чтобы у вас, Артем, все в жизни было хорошо. И со здоровьем, и вообще. И чтобы у вас никогда не наступала пора выбора, как закончить свои дни.
  Артем замотал головой. Он понял, что сейчас услышит что-то ужасное.
  - Нет-нет-нет, Лев Соломонович, только не это..!
  - Я понимаю, что вы меня осудите, но я все же скажу: Сан Саныч был прав хотя бы в том, что жизнь надо закончить правильно, сделав что-то полезное для других людей. Чтобы не сидеть и ждать, когда придет старуха с косой и скажет, что пора собираться. И Боренька, и Васенька... к тому времени они тоже уже все понимали...
  Либерман снял очки и начал их протирать. Его глаза на этот раз не слезились.
  - Я вам говорил... возможно, я неправильный еврей... но и я... тоже...
  Артем не хотел в это верить. Но он все видел и понимал: перед ним сидит старый больной человек, который принял очень серьезное решение.
  Глава 35
  - А что ты мне предлагаешь? Связать его и в 'дурку' сдать? Или сутками возле него находится, чтобы он ничего не сделал?
  Артем почти кричал. Савелий молча смотрел на друга. Они сидели у Краевых дома. Хозяин сам накрыл стол - Лана ушла к подруге и обещала быть поздно, так что им никто не мешал. Артем пил морс, Сава - водку.
  - Ты не поверишь, - упавшим голосом продолжил Артем, - за последние недели я стал совсем другим, я просто чувствую это. И дело совсем не в болезни. Вся эта история сделала меня во всем сомневающимся идиотом. Меня часто мучает совесть, я постоянно в раздумьях - правильно ли поступил здесь, верно ли сделал там? Да когда подобное со мной было, ну, скажи?
  - А еще ты стал истериком, - спокойно ответил Савелий. - И это меня беспокоит гораздо больше, чем твои проблемы с совестью. Особенно учитывая появление в твоей жизни любимой женщины.
  - О, кстати, - слабо улыбнулся Артем, - вот смотри!
  Он показал несколько фотографий, которые Светлана выслала ему в ответ на его настойчивые просьбы. 'Как дети, ей-богу!', - отшучивалась она. Но потом все-таки сдалась.
  - Ну, что сказать? Очень даже ничего! - засмеялся Сава. - Молодец, дружище! Хорошая женщина, во всех отношениях, извиняюсь за пошлый намек. Опять же Светлана - как моя жена. Значит, быстро найдут общий язык. Давай вези ее сюда.
  Артем улыбался, глядя на фото любимой.
  - Не знаю, Сава. Наверно, все же мне придется в Москву переезжать. Здесь меня держат только две вещи - могила Марины и ты.
  - Я ж тебе талдычу про гостевой визит, а не про житье-бытье. Сам же тебе говорил про Москву, забыл? Тем более, что ты уже там связи наладил.
  - Да, кое-что удалось сделать, это ты прав. Ребятишки там хоть и с гонором, но толковые. Куплю квартиру, а там дальше уж развернусь. Правда, что-то не звонят эти ребятишки, ну да разберусь с этим следствием - сам им о себе напомню.
  - Логично, - Савелий налил водки. - За меня не боись, я тут не пропаду. Буду тебе туда денег засылать в оборот, вот опять же повод встречаться. А могилу Марины мы в порядке будем держать. Ты Свете про Марину говорил?
  - Да.
  - Мда, глупый вопрос я задал. Завтра съездим на кладбище?
  - Да, я как раз хотел тебе предложить.
  - Заметано. Давай, не чокаясь.
  После паузы Савелий сказал:
  - Вернемся к тому, на чем ты закончил. Мое мнение в целом ты знаешь. Подонков надо наказывать. Такой ли ценой - это другой вопрос. Но тут каждый делает свой выбор сам.
  - Но ведь, по сути, - ответил Артем, - ни Борис, ни Василий не шли умирать. Борис скончался уже в больнице, а у Васи... там явно что-то пошло не так. Остается только Сан Саныч.
  - Это ты так думаешь. Но не можешь знать наверняка, да? А если по конкретному случаю, то тут все просто. Ты ничего изменить не можешь, так? Так. Поэтому нет смысла себя мучить. Вроде у Бонда было - живи и дай умереть другим. Или не так? Не помню, да и не важно. Одно могу сказать: не дай Бог нам попасть в такую ситуацию и сделать такой шаг. Но если придется - надо делать и не думать. Твое здоровье!
  - Мне жалко этих людей, Сава, - сказал Артем. - Жалко Васю, Сан Саныча, Бориса жалко, хотя я его совсем не знал. Жалко Соломоныча, хотя он еще ничего не сделал - но сделает, я уверен. Получается, им государство дважды не помогло - ни в болезни, ни в справедливом суде.
  - Настоящий суд у них будет там, - Савелий ткнул пальцем вверх. - Ты, кстати, таблетки пьешь?
  - Пью, - соврал Артем, не выпивший ни одной таблетки с момента возвращения. Те препараты, которые ему дали в клинике, закончились, а купить новый объем ему постоянно что-то мешало. И он постоянно искал оправдания перед самим собой, и обещал завтра же заехать в аптеку и купить лекарства.
  - Так о чем я? Вспомнил: о деньгах. Вот у меня есть нужные деньги - и я могу лечиться везде, все двери мне открыты. Ну, может, еще не все у меня запущено, тьфу-тьфу-тьфу, начало только, но тем не менее. А у них денег меньше, за них платят фонды, фирмы, диаспоры - у них и выбор меньше. У кого-то и такого выбора нет, и за них даже не платят, приходится надеяться на счастливый случай. Иначе возможности вылечиться нет вообще.
  - Ну, ты, брат, дал! - Савелий хлопнул рукой по колену. - Так у всех них когда-то было это самое начало! И опять же - такое расслоение не только при болезнях. Так и бедность появляется, и в спорте так же, и в учебе.
  - Но там никто из-за этого не выбирает путь вершителя судеб, понимаешь?
  Савелий вздохнул.
  - Не знаю. Может, в этом ты и прав. Но много ли ты знаешь таких людей?
  Артем развел руками.
  - Ты знаешь, что немного. Пока трое, четвертый, кажется, на подходе.
  - На этом все закончится? - спросил Савелий. Взгляд друга был прямым и жестким.
  Артем посмотрел куда-то поверх Савиной головы, в одному ему понятную точку.
  - Я надеюсь.
  С утра Артем с Краевыми съездил на кладбище. Стоя у могилы жены, он несколько раз мысленно попросил у нее прощения. Марина с памятника смотрела на него и, как ему казалось, все понимала.
  Она была такая красивая...
  Звонить после этого Светлане Артем просто не мог, поэтому решил отложить созвон хотя бы до вечера - хотя прекрасно осознавал, как нелегко Свете в Москве. Попрощавшись с Савелием и Ланой, он сел в машину и задумался. Еще накануне, после визита к Саве, он понял, что нужно повторно навестить Либермана. Надо еще раз поговорить, внушить ему нужные мысли. Было желание увидеться с Шевчуком. И имелась очень большая решимость пойти и пообщаться по душам с Ялынским.
  Стремление встретиться с начальником медцентра, само собой, было продиктовано больше эмоциями, поэтому Артем хоть и сожалением, но решил эту поездку на время отложить. Тогда он набрал Шевчука и договорился о скорой встрече - после того, как увидится с Либерманом. Однако трубку Лев Соломонович не брал. Оставалось надеяться застать его дома.
  Дверь открыл высокий сутулый юноша. Судя по всему, это был тот самый племянник Аркаша. Артем представился, сообщил о цели визита, и его пропустили в прихожую.
  - Дядя Лева рассказывал о вас. Но его нет. И, если честно, я очень волнуюсь, - признался он.
  - Почему? - спросил Артем.
  - Он ушел рано утром, еще до того, как мы пришли, - ответил Аркаша. - Такого никогда не было, он всегда нас дожидался. И он не берет телефон.
  - Я тоже ему звонил, - сказал Артем.
  - Да? - по лицу племянника было видно, что он очень переживает. - Тут еще вот что: у дяди был один старый костюм, который он называл то 'выходным', то 'погребным'. Он его не одевал никогда, шутил, что в нем его надо будет похоронить. Так вот этого костюма тоже нет. Куда он мог в нем пойти?
  - Аркадий, давай так, - скомандовал Артем, - пиши мне свой номер, а я пока сделаю звонок.
  Шевчук ответил сразу.
  - Толя, - крикнул в трубку Артем, - без лишних слов: быстро просмотри все происшествия и, по возможности, выясни у ментов все утренние инциденты, скорей всего - с трупами.
  - Либерман? - ответила трубка.
  - Да. Его нет дома, телефон не отвечает. Гудки идут, и если есть возможности...
  - Понял, отбой!
  Артем повернулся к Аркаше. Тот протягивал ему бумажку с цифрами, лицо у него было белее мела. 'Эх, Соломоныч!' - подумал Артем.
  - Вы думаете, что дядя Лева... - Аркаша не закончил фразу.
  - Пока я ничего не думаю, - Артем забрал бумажку и открыл входную дверь. - Узнаю - позвоню.
  Он только завел 'крузак', как телефон заиграл.
  - Запоминай адрес, - это был Шевчук. - Соломоныч военного какого-то завалил. Подробности на месте.
  'Причем тут военный?'
  - Погоди, Толя! Он жив?
  - Нет.
  Глава 36
  ...Что мог объяснить старый больной еврей молодому и практически здоровому бизнесмену, который до сих пор не понял, с чем ему пришлось столкнуться? Какой был смысл в толковании и трактовании понятий - ведь у каждого своя правда?! Вот и Лев Соломонович не стал накануне убеждать в чем-то Артема, в человеческих качествах которого, если говорить честно, он немного разочаровался. Но осуждать не собирался - ибо, как говорил мудрый человек, на то и даны человеку два глаза, чтобы одним видеть свои недостатки, а вторым видеть достоинства ближних. 'Посмотри сначала на себя', - подумал Либерман, вздохнул и вспомнил про Анисимова.
  Он считал, что лично виноват в гибели Сан Саныча. Вот кого, казалось, можно было переубедить. Да, при всем его упорстве, при желании 'отдать долг' - но переубедить! Но Либерман опоздал, а в чем-то, возможно, и подтолкнул сопалатника на тот его поступок. При том, что сам он свое решение тоже принял, принял окончательно и бесповоротно. Потому что свой план Либерман вынашивал уже давно.
  Он знал, что в воинской части, одной из размещенных на краю города, за последние три года покончили жизнь самоубийством четыре новобранца. Приезжали комиссии, что-то расследовали - но никаких реальных выводов сделано не было. Все в итоге списывалось то на локальную дедовщину, то на неразделенную любовь, то на неподготовленность солдата к службе, то еще на что-то - чуть ли не на судьбу. Многим жителям города эти истории были известны - местные средства массовой информации делали свое дело. Нередко писали и о том, что во всем виноваты несколько офицеров части - назывались даже фамилии, - а возглавляет всю эту шайку местный командир части полковник Макаров. От него все порядки и шли. Трогать его никто не решался - у него была 'волосатая рука' в Москве, плюс все ждали, что его вот-вот заберут на повышение, и он станет генералом. Но время шло, над солдатами издевались, кто-то из них лез в петлю или стрелялся, и ничего не менялось. Однако последний случай всколыхнул соседнюю область - призывник был оттуда, и родители подняли большой шум. Казалось, сейчас-то уж точно кого-то накажут - но нет, в очередной раз дело замяли.
  Об этом Либерману рассказал Яков Фогель, с которым его познакомили общие знакомые - те, которых Вася Вадеев называл 'семья евреев Советского Союза'. Фогель служил в одной из соседних частей и все знал - как и многие другие офицеры. И когда Анисимов однажды упомянул про какой-то случай, связанный с военными, Либерман сразу вспомнил о том, о чем ему когда-то поведал Фогель.
  Оставалось решить, как подойти к полковнику - ведь попасть непосредственно в часть было невозможно. Повод невольно подсказал тот же Фогель: как оказалось, Макаров напрямую 'решал' вопросы по военнослужащим, не доверяя это даже своим приближенным. Обдумывая варианты 'подхода', Либерман хотел посоветоваться с Шевчуком и рассказать о своем плане Анисимову. Но не успел - Сан Саныча не стало. Беспокоить Анатолия уже не было смысла - после одного звонка Макарову все остальные варианты отпали.
  Дорога тут делала небольшой крюк, сверху нависали деревья. До ворот воинской части было меньше километра, но место казалось совсем глухим. Здесь рано утром Либерман и поджидал полковничью 'Волгу'.
   Черный автомобиль мягко остановился возле старого мужчины, одетого в не самый лучший костюм. Стекло съехало вниз.
  - Ну, что, дед, застыл, как пень? - раздалось с переднего сиденья. - Давай быстрее!
  Лев Соломонович неспешно подошел и протянул руку в сторону водителя.
  - А он..?
  - Господи! Нашел, кого бояться! - полковник начинал заводиться. - Сержант, закрой глаза, и твой отпуск будет еще чуть-чуть ближе! Так тебя устроит? - спросил он Либермана.
  Либерман открыл дверцу машины и засунул руку во внутренний карман.
  - Какого черта? - полковник побагровел. - Э! Ты чего...
  Первый же удар попал в шею, и фонтан крови залил Макарова. Полковник издал харкающий звук. Водитель убрал ладони от глаз и раскрыл рот. За те мгновения, пока он приходил в себя, а потом пытался убрать руку с ножом подальше от своего пассажира, Либерман успел нанести еще несколько ударов. Наконец сержанту удалось оттолкнуть нападавшего, после чего он выскочил и, обежав машину, кинулся на того сверху.
  Силы были неравны, но иного Либерман и не ожидал. Он шептал молитву и старался точно исполнить последнее действие. Изловчившись, он направил нож на себя и рукояткой попытался ткнуть водителя. Тот сделал вполне естественное действие - со всех сил оттолкнул рукоятку ножа от себя. И закричал от увиденного: нож по самую рукоятку вошел Либерману под сердце.
  ...В этом районе города Артему бывать приходилось нечасто. Окраина: железнодорожные станции да воинские части. К одной из них он и попытался проехать. Издали он увидел скопление машин у въезда в часть. Поискав свободное место, он припарковался недалеко от КПП. К нему тут же подъехала неприметная 'тойота', за рулем которой сидел Шевчук.
  - Садись ко мне. Отъедем.
  Они проехали обратно метров триста. Поворот, деревья...
  - Вот тут, - сказал Толя. - Выходим.
  Они отошли в сторону, и Толя показал чуть влево:
  - Видишь?
  В этом месте, в самой тени была еще видна несвернувшаяся и невпитавшаяся кровь.
  - Охренеть!
  - Это точно, - сказал Шевчук. - Подробностей мало, но чем богаты, как говорится. В общем, тут они и встретились. Почему машина остановилась, как он их убедил - знает только водитель, он задержан, его сейчас допрашивают, но он, говорят, в шоке. Как открылась дверь, Либерман достал нож и стал им этого командира колоть. Ножик, сказали, очень острый. Не один раз попал, комчасти не выжил, конечно, хотя и врачи приехали быстро, и больница тут недалеко - не помогло. А может, просто сделали вид, что повезли в больницу, полковник все же, орденоносец - не знаю. Водила, судя по всему, сначала пытался изнутри помочь, руки у него порезаны, а потом он уже выскочил и Соломоныча начал оттаскивать. Силы не рассчитал, да и толку было бороться с Либерманом - в общем, так получилось, что водила вроде как на него навалился и этим ножом Соломоныча и прирезал. Оттого и в шоке. 'Скорую', кстати, не он вызывал, тут уже мимо офицеры местные ехали, они и звонили. Но Либерман уже тут помер. У него, кстати, паспорт был с собой, так что опознали на раз. Пока все.
  Шевчук помолчал, потом продолжил:
  - По факту все, по сути - не все. Не понятно, чем ему этот полкан не понравился. До того не понравился, что он его захотел убить.
  - Не знаю, - ответил Артем. Что-то витало в его голове, но он не мог ухватить мысль: 'военный... воинская часть... командир части...', - нет, не знаю.
  В этот момент проезжающая мимо машина остановилась, и с водительской стороны открылись сразу оба стекла - спереди и сзади. За рулем сидел мужчина, а сзади - женщина.
  - Вы что, друзья этого подонка? - спросил мужчина.
  - Это вы про кого? - развернувшись, спросил Артем.
  - Ясно про кого, - ответила женщина. - Про этого полковника треклятого.
  - А, - выдохнул Артем, - нет, не друзья.
  - А я так скажу - так ему и надо, - сказала женщина. - Сыночка нашего, сволочь, в петлю загнал, и не его одного, так пусть сейчас в аду горит, мразь! Нашелся все же кто-то, кто за сыночков наших отомстил гадине, - и она заплакала. Мужчина что-то ей сказал, и машина двинулась с места.
  - Вот черт! - пробормотал Шевчук.
  Потом они сидели в 'тойоте'. Шевчук курил, а Артем корил себя, что не успел предотвратить гибель Либермана.
  - А что бы ты смог сделать? - спросил Толя.
  - Не знаю. Я сегодня к нему приехал, хотел отговорить его. И опоздал.
  - Ты правильно выразился: решение было принято, - сказал Шевчук. - У Василия ведь так же было. Считай, он был вдвое моложе Либермана - но уже все понимал. И отговаривать его тоже было бы бессмысленно. Но если бы я только знал! Ай, да я тебе тогда все это рассказывал...
  - Я помню.
  - Ну вот. Тогда ты мне все объяснял, теперь я тебе.
  - Да уж, - горько усмехнулся Артем.
  - Я много думал об этом, - Шевчук выкинул только закуренную сигарету в окно. - Понял одно: Вася так поступил не потому, что он не ценил жизнь. Он просто хотел достойно встретить смерть. И сделать в конце жизни что-то нужное, как это не грубо звучит - хорошее. Пусть даже это будет месть - месть во благо. Все они этого хотели. И приняли то самое решение.
  - Кошмар какой-то, - воскликнул Артем. - Расскажи кому - ведь не поймут. Скажут - дурость, идиотизм. Совестить начнут. Про права вспомнят, про суд, про государство, про Бога, наконец.
  - Знаешь, Артем, я на войне был, и там нашими автоматами не Бог управлял. Там твои боги - командиры, они что-то решали, ну и мы что-то сами додумывали. Но если ты там задумываться будешь, про совесть начнешь вспоминать или про права - тебя Боженька быстро к себе заберет.
  - Так здесь не война.
  - К сожалению. - Толя вздохнул. - Не заморачивайся. Кто надо, и так поймет, а что до остальных... Чтобы судить об этих поступках, надо оказаться в их ситуации. Не дай Бог этого ни тебе, ни мне. Никому.
  Глава 37
  Когда Артем уже подъезжал к дому, на телефон поступили два звонка. Первый был от следователя, второй - от адвоката. Тема, понятно, была одна.
  - Завтра с самого утра жду вас с адвокатом, - жестко процедил Соломин. - Повестку получите на месте.
  - Он мне ничего не объяснил, - посетовал адвокат, - даже разговаривать со мной не стал толком. Что-то случилось, Артем Григорьевич?
  - Да, Андрей Андреевич. Давайте где-нибудь пересечемся, перекусим, и я все объясню.
  После этого он позвонил племяннику Либермана. Говорить про гибель Льва Соломоновича было крайне трудно. Пообещав еще позвонить, если узнает что-то новое, Артем прервал связь и вытер взмокший лоб.
  Адвокат почти не ел, в отличие от Артема, но слушал очень внимательно. Момент, связанный с утренними звонками Либерману, его немного опечалил.
  - Придется объясняться...
  - Да, - согласился Артем, - я уже об этом думал. Если у них телефон Либермана, а это наверняка так, то они увидят и утренние, и вчерашние звонки. При желании можно отследить мои перемещения и понять, что мы встречались. А утром он убивает этого полковника. Все, как назло, укладывается в ту самую историю, которую они себе надумали.
  - Пока только по Либерману, - отметил Мотовилов. - И это еще придется доказать. При том, что все держится, насколько я понимаю, на словах Ялынского, который сам ничего не видел и знать не может. Что вы еще могли мне не рассказать из всей этой истории? Подумайте.
  Артем ел и одновременно вспоминал. Адвокат внимательно смотрел на него.
  - Не, все рассказал, - вытерев салфеткой рот, сказал Артем. - Вы и не поели ничего.
  - Ем мало, зато сплю много, - Мотовилов поджал губы, потом посмотрел по сторонам и сказал: - Знаете, что я хотел бы вам поведать, Артем Григорьевич? Как говорится, не для протокола.
  Артем подался вперед.
  - Я никогда в жизни не сталкивался с подобной историей, - сказал адвокат. - Когда вы мне обо всем рассказали - я просто обалдел. И, если честно, я вам немного завидую.
  - Мне??? - Артему показалось, что он сказал это излишне громко, и теперь он посмотрел по сторонам. Но заведение, где они обедали, было очень пристойным, и его обитатели не обращали внимания на соседей.
  - Да, вам, - адвокат кивнул. - Потому что судьба свела вас с удивительными людьми. И мне очень жаль, что, во-первых, я их не знал и, во-вторых, их уже нет на этом свете. Потому что про людей, которые могут пойти на подобные жертвы, я никогда не слышал. Я даже уверен, что среди моих знакомых - а знакомых у меня, сами знаете, немало - личностей подобного уровня просто нет. И об этом я тоже очень сожалею.
  - Андрей Андреевич, но ведь вы юрист...
  - В первую очередь, Артем Григорьевич, мы - люди. И оценивать других людей мы должны именно по человеческим качествам, а не по профессиональным или еще каким-то. Поэтому - прошу извинить меня за эту минутку откровения, но я должен был вам это сказать. Давайте собираться, завтра у нас с вами нелегкое утро.
  Пока Артем ехал домой, он обдумывал слова, сказанные адвокатом. Это было весьма неожиданное признание со стороны уважаемого человека, к тому же обладающего большим опытом работы в судебной сфере. Пожалуй, Артем был готов услышать нечто обратное.
  Приехав домой, он первым делом постарался успокоиться. Набрал Савелию, но тот не взял трубку. Тогда Артем позвонил Светлане. Та как будто ждала звонка и взяла трубку после первого же гудка.
  Они разговаривали долго. Сначала Артем рассказал все события, случившиеся за последние дни, и они долго все обсуждали. Потом Света рассказала о своей жизни: новостей нет, на работе все как прежде, у дочки и мамы все хорошо, любит, ждет... Потом они просто говорили, как говорят друг с другом два любящих, но находящихся далеко друг от друга человека. И пусть часто повторялись одни и те же слова - это было не важно, никто этого не замечал.
  - Люблю тебя...
  - И я тебя люблю...
  - Не знаю, когда смогу приехать. Завтра вот пообщаюсь - и позвоню.
  - Я буду ждать.
  - Я позвоню. Люблю тебя!
  - И я тебя...
  Дождавшись, пока любимая нажмет 'отбой', Артем встал и подошел к окну.
  Он не мог не рассказывать Светлане о том, что творится вокруг него. И она сейчас наверняка сидит вся на нервах из-за всего вот этого сумасшествия. Может даже, плачет. Конечно, он упускает какие-то самые мрачные детали, что-то обобщает, но и получаемой ею информации хватает для нервотрепки. Имеет ли он право заставлять ее страдать из-за него?
  Но если не рассказывать - тогда придется изворачиваться, врать, а Артем даже думать об этом не хотел. Выходит, раз рассказал тогда, в ТУ НОЧЬ - теперь придется терпеть. Обоим, кстати.
  Запиликал телефон - Сава вышел на связь.
  - Занят был немного, - заоправдывался друг. - Что-то случилось?
  Артем рассказал про Либермана и про предстоящий визит к следователю.
  - Понятно, - протянул Савелий. - Знаешь, что думаю? Давай-ка поменьше по телефону трындеть. Завтра, как будет время, набирай, договоримся, где увидеться.
  На этом и порешали. Вечер Артем провел за ноутбуком. Но ничего особо нового по Либерману в новостях не нашел. Перед сном мысли вернулись к Светлане.
   'Ничего, только все это закончится - приеду к тебе, и никогда не дам повода для слез. Никогда! Прости, любимая!'
  Утром Артем заехал за адвокатом. Пока ехали, обсудили разные, даже наиболее мрачные версии событий. Вскоре их снова встречал следователь Соломин. На этот раз он выглядел суровым и максимально деловым. Он же самостоятельно вел протокол допроса свидетеля Горбунова.
  Вопросы были понятны. Все начиналось со времени, когда Артем попал в медцентр к Ялынскому, и - далее по датам.
  - Как вы познакомились с Либерманом?.. Когда первый раз увидели Анисимова?.. Как часто созванивались с теми, с кем лежали в одной палате в медцентре, когда были в Москве?..
  Артем отвечал спокойно и обстоятельно. Адвокат в дело не вмешивался до той поры, пока Соломин не задал явно провокационный вопрос:
  - Когда и с какой целью вами и вашими знакомыми Либерманом, Анисимовым, Вадеевым, Белкиным была достигнута договоренность об убийстве одного или нескольких гражданских лиц?
  - Гражданин следователь, - Мотовилов даже привстал, - я попрошу вас ограничить моего клиента от измышлений, которые вам и вашим коллегам преподносят не самые здоровые люди, пусть и носящие белые халаты!
  Было заметно, что Соломин на миг смутился. Но он быстро взял себя в руки.
  - Если мой вопрос бестактен - я прошу меня извинить, - в голосе следователя чувствовалась издевка. - Но разве не проще на него ответить? Тем более, что свидетель обязан...
  - Я в курсе своих обязанностей, - прервал его Артем. - Никаких договоренностей не было, а Белкина, как я уже ранее вам говорил, я вообще не знал. Только слышал, что есть такой больной.
  - Ну, вот видите, - Соломин поискал взгляд Мотовилова, - всего-то и надо было! Так и запишем.
  После этого было задано еще несколько вопросов, а потом следователь перешел к событиям, которые произошли накануне.
  - Артем Григорьевич, в утро, когда было совершено убийство полковника Макарова, вы несколько раз звонили Либерману. Зачем?
  Мотовилов закивал. Соломин на пару секунд перевел взгляд на адвоката, а потом вновь впился глазами в Артема.
  - Мы встречались за день до этого, - ответил Артем, - пили у него дома чай. Договорились встретиться еще раз. Мне этот человек был приятен, и я хотел выяснить, когда и где ему было бы удобно снова со мной увидеться. Но не смог. Пришлось подъехать к нему домой. Подтвердить мои слова может его племянник.
  - Это мы проверим, - следователь сделал заметку.
  - Конечно, - сказал Артем. - И звонки за день до этого - мы договаривались по поводу чаепития, если что.
  - Я это уже понял, - медленно проговорил Соломин. - Тогда прочитайте протокол и, если нет вопросов, подпишите.
  Артем прочитал и подписал, после чего начал вставать.
  - Еще не все, - с улыбкой процедил следователь.
  Он достал из ящика стола несколько бланков.
  - В связи с тем, что у следствия есть основания полагать...
  Статус подозреваемого Артема особенно не пугал. Он понимал, что это не более, чем превентивная мера - следствие должно показать свою силу. Поэтому допрос продолжился - только теперь гражданин Горбунов уже был подозреваемым. Те же вопросы, те же ответы. Уже сев в машину, Мотовилов сказал:
  - В принципе, об этом мы говорили, так что ничего не изменилось. Они вытащили из вас все, что смогли, пока вы были свидетелем. И считают, что у них на вас что-то есть - а это чушь. Самое любопытное, что, кроме вас, нет ни одного живого свидетеля возможных договоренностей.
  - Да, я об этом как-то забыл, - проронил Артем.
  - И как они собираются доказывать все это - ума не приложу. Тем более, когда вы стали подозреваемым и могли бы вообще отказаться от дачи показаний по делу.
  - А вдруг он решил бы за это, так сказать, временно изолировать меня? - поинтересовался Артем. - Хотя бы в качестве профилактики строптивца.
  - За это не волнуйтесь, - успокоил его Мотовилов. - Подписка для них - максимум. Разве что вы пойдете и тоже кого-нибудь убьете. Но вы ведь не будете давать повода?
  - Да как-то не собирался, - Артем покачал головой.
  Подписка о невыезде - вот что его сейчас угнетало. После допросов следователь, избрав в качестве меры пресечения подписку о невыезде, сам того не понимая, очень сильно его наказал. Ведь это означало для него одно - Светлану он не увидит еще долго.
  Глава 38
  - И когда мы теперь увидимся?
  Артем по голосу Светы чувствовал, что она еле сдерживает слезы.
  - Я не знаю, любимая. Ты не можешь ко мне приехать?
  - Отпуск у меня еще не скоро. Я постараюсь переговорить с Денисовым, но вряд ли он мне выделит даже неделю. У нас это не принято, да и нагрузка сейчас слишком велика.
  - Может быть, мне позвонить Денисову? - предложил Артем.
  - Даже не вздумай! - резко ответила Светлана. - Только навредишь. Завтра у меня смена. Я что-нибудь придумаю.
  Артем откинулся на сиденье.
  - Ты не представляешь, Света, как мне осточертела эта история! Но я не представляю, как из нее вылезти. Этот Ялынский такого насочинял! И следователи это приняли - им, видимо, выгодно это принять. Какой-то дурдом! Кстати, они могут прослушивать наши переговоры...
  - Пусть слушают. Пусть знают, что я тебя люблю.
  - А я тебя! Позвонишь мне завтра?
  - Конечно!
  Закончив разговор, Артем задумался. Он сидел в машине возле адвокатской конторы Мотовилова. Ехать никуда не хотелось. Вообще не хотелось ничем заниматься. Разве что заснуть, проснуться - и чтобы все прошло.
  Он поймал себя на мысли, что так и не звонил своим новым московским знакомым. А это нехорошо. Если так пойдет, то про бизнес в столице можно будет забыть. Деньги на счетах - это здорово, но они должны работать, и Артем прекрасно это понимал. Но накатившая апатия пока побеждала. Осенние сумерки только дополняли минорных нот.
  В прежние времена он забурился бы к Савелию и хорошенько выпил водочки. Возможно, денек после этого полежал, помучился с похмелья - но через сутки он был бы свеж и готов к дальнейшим действиям. Сейчас он как бы продолжал лечение, хотя за таблетками так и не заехал. А надо! И аптека недалеко.
  Что же делать? Вздохнув, он достал телефон.
  - Сава, ты у себя?
  - Ты освободился? - фраза друга звучала двусмысленно, и Артем поморщился. - Двигай в 'Эльбрус'!
  Они сели в кабинете, и Артем стал с сожалением наблюдать, как стол заполняется разной снедью. На ухо как будто кто-то шептал: 'А сейчас принесут водочку. Холодную!' Савелий, похоже, это заметил и не стал умничать:
  - Выпьешь? Много не дам - тебе нельзя.
  Артем посмотрел на Саву, тяжело вздохнул и опустил голову.
  Савелий не соврал - после пятой рюмки он убрал от Артема лишнюю посуду.
  - Теперь только морс.
  Выслушав Артема и узнав про подписку, Сава тоже загрустил.
  - Вот же уроды! А ты сам как думаешь, они знают про Светлану? Могли это спецом сделать?
  Артем пожал плечами.
  - Если б знать...
  - Допустим, знают, - предположил Сава и вылил себе остатки водки. - Что это им дает? Они же не могут быть осведомлены обо всем - когда у нее отпуск, какие отношения с начальством, какой график, в конце концов. Может, она уже увольняется и к тебе переезжает - не станут же они ее еще прослушивать?
  - Ну да, - взгляд Артема следил за тем, как водка исчезает внутри друга.
  - Даже не думай, - Савелий ухмыльнулся, - не дам. Хочешь, тоже морс буду пить?
  - Да пей ты, - махнул рукой Артем, - просто паскудно на душе, веришь?
  - Верю, - кивнул Савелий, - но пить не дам. Я, считай, за тебя сейчас перед твоей любимой женщиной отвечаю, хе-хе! Вовик! - гаркнул он в сторону двери. - Замени графин!
  Официант оперативно выполнил распоряжение непосредственного руководителя.
  - Ладно, чего мучаться, - сказал Артем, вставая, - может она завтра что-то и порешает. Поеду я. Утро вечера мудренее.
  - Посиди, - попросил Сава, - не одному же мне тут бухать. Куда тебе торопиться?
  Торопиться было некуда, Артем это признал и сел обратно за стол. В итоге домой он попал уже далеко за полночь. Настроение было уже получше. Была ли в том заслуга той небольшой дозы алкоголя или общение с другом так на него подействовало - он не знал, да и вдаваться в тонкости не собирался. И заснул почти сразу, как только его голова коснулась подушки.
  Спал он долго. Около полудня его разбудила трель мобильника. Номер был московский и незнакомый.
  'Вот и столичные партнеры нарисовались, - подумал он, - сейчас начнут совестить'.
  Но он ошибся.
  - Артем Григорьевич? - раздался в трубке смутно знакомый голос.
  - Да, это я. А кто это?
  - Это Денисов, помните такого?
  Артем сел. Неужели Света смогла договориться?
  - Да, да, конечно! Виталий Викторович, если не ошибаюсь?
  - Не ошибаетесь. Извините, я сразу к делу, и у меня к вам не совсем корректный вопрос. А может, глупый, это как посмотреть.
  - Без проблем, спрашивайте.
  - Светлана Сергеевна у вас?
  - Что??? - он похолодел. Где-то внутри поднималось что-то не очень приятное. - Нет, конечно, ведь она бы вам сказала, если бы поехала. А что случилось?
  - Я просто не мог вам не позвонить, - после паузы ответил Денисов. - Ее нет на месте, а у нее сегодня дежурство. Такого никогда не было, за все время. Телефон вне зоны доступа. Дома ее тоже нет, а ее мама сказала, что она ушла на работу. Мы не можем ее найти.
  Глава 39
  Беспомощность.
  Именно это слово постоянно приходило на ум Артему.
  Он ничего не мог сделать, ничем не мог помочь ни Денисову, ни маме Светланы ('Антонина Павловна, кажется?'), ни Дусе. Ни полиции - если та ищет Свету, в чем Артем очень сомневался. Он не мог попросить поехать вместо себя Савелия или Толю Шевчука - это было неправильно! И сам поехать не мог - из-за этой чертовой подписки о невыезде!
  Как назло, еще были выходные. Артем часами ходил из угла в угол, смотрел в окно, копался в ноутбуке в поисках новостей, звонил на номер Светланы - время шло медленно, ничего не менялось. И он не представлял, что возможно еще предпринять.
  Денисов пообещал, что он и его знакомые приложат все силы, чтобы найти Свету; поднимут все связи, чтобы полиция зашевелилась с первых часов ее исчезновения. Но это Денисов. А что в состоянии сделать он, Артем Горбунов, чтобы найти любимую женщину?
  Беспомощность, черт бы ее побрал...
  Ночь Артем почти не спал. С утра в воскресенье он позвонил адвокату и спросил совета.
  - Артем Григорьевич, - было слышно, как тяжело вздохнул Мотовилов, - не хочу вас расстраивать, но вариантов практически нет. Сами понимаете, что душевные страдания для наших оппонентов не аргумент. Да и времени с момента исчезновения прошло слишком мало, вы же должны это понимать. Может, не все так страшно, как вы рисуете в своем воображении? В конце концов, человек мог попасть в больницу, телефон мог разрядиться...
  - Да знаю я! - Артем старался держать себя в руках, чтобы не сорваться и не накричать на адвоката. 'В конце концов, кто кому платит деньги?' Но он осознавал, что Мотовилов прав. Что же делать?
  - ...Вы слышите меня? - адвокат все еще был на связи.
  - Да, Андрей Андреевич. Извините.
  - Ничего. Так вот. Есть одна идея. Не хочу вас заранее обнадеживать, но постараюсь сделать все, что в моих силах. Тем более - не хочу что-то обсуждать по телефону. Вас ведь интересует конечный результат?
  - Безусловно!
  - Тогда я это воспринимаю как полное ко мне доверие. А раз так - дождитесь моего звонка, я сразу наберу вас, как только смогу.
  Ждать пришлось больше трех часов, которые показались вечностью. Наконец Мотовилов проявился.
  - Помните заведение, где мы недавно с вами обедали? Жду вас там, - сказал он и отключился.
  Артем приехал через полчаса - быстрее не смог, хотя мчал как бешеный. Мотовилов сидел за тем же столом.
  - Закажите чего-нибудь, - попросил он Артема, - чтобы мы тут не сильно бросались в глаза. Мне - только чай. Я только что славно отобедал. Во всех смыслах.
  Все время, пока Артем делал заказ, адвокат молчал. Наконец официант удалился.
  - Ну, не томите, Андрей Андреевич, - шепотом попросил Артем. - Вы же не чай меня пить сюда позвали.
  - Нет, Артем Григорьевич. Временем располагаете?
  - Конечно!
  - Тогда по порядку. Завтра ближе к обеду вам позвонит Соломин и вызовет к себе. Я поехать с вами не смогу - буду в процессе, да и не нужен я вам там. ...Не перебивайте, сейчас все расскажу. Вот и чай... Так вот. Завтра вы снова станете свидетелем, а подписку вам отменят.
  - Как??? - у Артема открылся рот от изумления.
  - Артем Григорьевич, успокойтесь, - адвокат поморщился. - Сейчас я обедал с одним своим старым товарищем. Когда-то мы с ним вместе заканчивали один институт, а потом судьба развела нас. Сейчас он работает в следственном комитете.
  - Вы об этом не говорили...
  - Все верно, не говорил. И сейчас предпочел бы умолчать. Вам говорю первому. Уверен в том, что вы умеете держать язык за зубами. Так вот: мы с ним посидели, пообщались, вспомнили былое. Порешали некоторые вопросы. Я ему и по вашему делу все объяснил. И он меня понял. Но не сразу. Поэтому мне пришлось сделать то, без чего я пытаюсь обходиться в своей работе.
  - О чем вы? - Артем сдвинул брови.
  - Я всегда стараюсь избегать дачи взяток. Особенно в тех случаях, когда возможность защитить моего клиента зависит в первую очередь от моей компетенции. Не считайте меня этаким эталоном, в жизни всякое бывало, но все же я считаю себя профессионалом и больше всего на свете люблю побеждать с помощью вот этого, - Мотовилов постучал себя пальцем по голове, - а не с помощью разных подводных течений. И в вашем случае мы могли взять верх над оппонентами, потому как и имеющаяся информация, и объективные предпосылки, отсутствие какой-либо доказательной базы - все на нашей стороне. Но, учитывая ситуацию с вашей девушкой, пришлось пойти на не самые приятные меры. При этом есть еще один нюанс.
  - Какой?
  - Сумму, о которой мы договорились с моим... товарищем, мне придется взыскать с вас. Наличными. Извините, что заранее распорядился вашими средствами и никак вас не предупредил, но, надеюсь, вы меня не осудите. Помните тему насчет конечного результата?
  - О чем вы говорите, Андрей Андреевич! Сколько нужно?
  Мотовилов достал из внутреннего кармана перьевую ручку и написал на салфетке цифру. Артем кивнул, после чего салфетка была сожжена.
  - Надо же, - усмехнулся адвокат, - не курю, а зажигалка всегда с собой. Иногда бывает нужна.
  - Я сегодня же все вам привезу, - пообещал Артем.
  - Спасибо, - поблагодарил Мотовилов.
  - Ну что вы, Андрей Андреевич! Вы меня с того света вытаскиваете.
  - Я все понимаю, Артем Григорьевич. Очень надеюсь, что у вас все будет хорошо, и вы найдете свою любимую в добром здравии. А с вашим делом мы все равно разберемся. И закончим его, уверен, в максимально сжатые сроки.
  Они пожали друг другу руки и расстались на несколько часов, чтобы вскоре встретиться вновь, когда Артем привез необходимую сумму. Через некоторое время они пожелали друг другу удачи, и Артем поехал к Савелию.
  Пока друг решал вопросы по производству, Артем набрал Денисову. Но новостей у того не было. Артем аккуратно намекнул, что постарается прилететь в Москву. Денисов обрадовался:
  - Если честно, в силу занятости на работе я не могу уделять пропаже Светланы должного внимания. Если вы сможете прилететь к нам, обещаю любую поддержку и от себя, и от всех заинтересованных лиц.
  Когда Савелий освободился, они уединились в кабинете, и Артем, не вдаваясь в подробности, рассказал, что завтра, вероятно, ему отменят подписку.
  Савелий хитро прищурился.
  - Мотовилов с кем-то порешал?
  - Да.
  - Молоток! Знает свое дело. За это надо выпить. Во-о-овик!!!
  - Я пить не буду, - сказал Артем. - Мне завтра к следаку. И завтра же улететь хочу.
  Савелий покивал головой. Вошедшего Вовика он молча отправил обратно.
  - Все правильно. Потом пить будем. Когда ты Светлану найдешь.
  Он проводил Артема до выхода.
  - Ты только звони почаще, ладно?
  - Договорились, - ответил Артем.
  На следующий день понурый следователь Соломин ознакомил Артема Григорьевича Горбунова с новыми документами. Расписавшись везде, где положено, Артем попрощался и поехал домой. Сумка была собрана заранее. На такси он добрался до аэропорта и в кассе попросил билет до Москвы на ближайший рейс.
  - Вы не бронировали билет через Интернет? - улыбаясь, спросила симпатичная девушка, рассматривая через стекло несовременного пассажира.
  - Нет. Решил приехать и взять сразу у вас на первый рейс, - объяснил Артем. - Разве так нельзя? Мне любой билет, главное быстрее улететь. Хоть у туалета.
  - Это в поезде у туалета, - вдруг стала серьезной девушка-кассир. - У нас все билеты нормальные. Через два часа улетите.
  - Спасибо, - сказал Артем.
  Мыслями он был уже в Москве.
  Глава 40
  Он снова приехал в ту же самую квартиру. Хозяйка постаралась на славу: все было чисто прибрано, мусор вынесен, даже холодильник был стерильно чист. На кровати постелено свежее белье. Этот момент почему-то нагнал на Артема жуткую тоску - ведь старое белье вроде как хранило память о ТОЙ ночи! Наверно, оно еще пахло Светланой...
  Чтобы не загонять себя, он набрал номер Денисова.
  - Артем Григорьевич, вы здесь? - обрадовался главврач. - Приезжайте, я закажу пропуск. Новостей, к сожалению, нет, увы, но в любом случае нам есть о чем побеседовать.
  Когда Артем приехал в клинику, Денисов очень тепло его поприветствовал. Сначала он чисто по-врачебному осведомился у гостя, как тот себя чувствует, какие лекарства принимает и когда. Пришлось Артему изложить все, как есть.
  - Зачем же вы так? - с укоризною спросил Денисов.
  - Извините, Виталий Викторович, - Артем опустил голову, - это только последние несколько дней. Что-то закончилось, хотел купить - а тут одно за другим: знакомый скончался, потом подписка, и со Светой вот...
  - Я не говорю за себя, - в голосе главврача появились гневные нотки, - но неужели вы думаете, что Светлане было бы... господи, что я несу! - будет приятно услышать, что ее любимый пациент плюнул на лечение? Как вы ей это объясните?
  Артем, понурившись, молчал.
  - Рецепты у вас еще действительны?
  - Да, - Артем поднял голову, - сегодня же все куплю, обязательно!
  Денисов встал и подошел к окну. Чувствовалось, что ему не очень хочется продолжать беседу. Тяжело вздохнув, доктор негромко заговорил, постепенно повышая голос.
  - Мне вам сказать нечего. Стыдно, но, по сути, я ничего не смог сделать. Поиски пока не дали результата. Мама Светланы каждый день звонит, а мне и ей нечего сказать! Поэтому ваша помощь, - и тут он посмотрел на Артема, - крайне необходима. Потому что вы - не чужой человек.
  Денисов перевел дух и продолжил.
  - Я могу выделить вам машину. У нас есть своего рода дежурный автомобиль, мы используем его в основном для оперативных выездов. 'Тойота', не новая, но вполне добротная, вот вам документы и ключи. Там на лобовом наш значок: красный крест и все такое, гаишники обычно не тормозят, так что доверенность на машину вам вряд ли понадобится. В конце концов, все это решается, сами знаете. Теперь некоторые подробности.
  Денисов рассказал, что было сделано им и его знакомыми, дал координаты людей, которые были задействованы в поисках, а так же данные отдела полиции, на территории которого 'произошло происшествие' - так выразился Денисов, и Артем не стал его поправлять.
  - Поисковики - люди толковые Они знают, что делать. С полицией сложнее. На всякий случай я дам вам доверенность на работу с полицией от нашей клиники. Вот она, уже готова, - главврач вытащил файл с бланком из одной из нескольких папок, что лежали у него на столе. - Ваши данные у нас были, и я подумал...
  - Все правильно, - прервал его Артем. - Спасибо, что подумали об этом. Мне так будет намного легче.
  Денисов покивал.
  - Ребята в полиции не самые работящие, - недовольно проговорил он. - Мы свозили в отдел маму Светланы, чтобы она написала заявление, потом вышли на их руководство, оттуда поднажали, но - результата-то нет! В этом плане я больше, если честно, надеюсь на поисковые группы. Контакты у вас есть. Там люди более вменяемы и с опытом подобной работы. Впрочем, я уже повторяюсь...
  - Я все понял, - ответил Артем.
  Они поговорили еще немного, после чего Артем спустился вниз и прошел на площадку, где стояла 'тойота'. Машина была заправлена и оказалась в прекрасном состоянии - было понятно, что в клинике есть толковый специалист и по этой части.
  Начать Артем решил с полиции.
  Денисов оказался прав на все сто - полиции не было большого дела до пропажи Светланы.
  - Вы поймите, - втолковывал ему немолодой и усталый капитан, к которому после долгих проволочек его направили из дежурки, - прошло два дня, два выходных дня. Выходных, понимаете? Она могла к подруге уехать, загулять, выпить с друзьями, к мужику своему забуриться...
  - Я ее мужик, - процедил Артем.
  - Да? Извините. Неудачный пример.
  - Абсолютно. И, кроме того, она должна была предупредить о том, что хочет уехать, свою мать, свою дочь, меня и коллег на работе, потому что должна была выйти дежурить на сутки - и никогда не прогуливала. Но никто не в курсе, где она.
  В кабинете, кроме капитана, находился еще молодой лейтенант.
  - А ты с ней не ругался накануне? - спросил он.
  Артема покоробило, что незнакомый тип лет на десять младше настолько запросто тыкает ему, но ссориться с полицией не входило в его планы. Он поиграл желваками, после чего ответил:
  - Если бы поругался - знал бы, где искать.
  Лейтенант было ухмыльнулся, но под взглядом Артема быстро стер улыбку. Капитан это заметил.
  - Ты, Шатохин, веди себя, как полагается. Иди лучше кофе принеси. Вы извините его, - обратился он к Артему, когда лейтенант вышел, - их там, в школе, не всегда обучают, как надо с людьми общаться. С опытом придет. ...Что я могу вам сказать? Заявление от матери есть, искать - ищем. Будем возбуждаться. Шатохин район уже шерстил, пообщался с контингентом. По биллингу начальник запрос подписал, ждем ответ. Но врать не хочу - перспектив мало. А дел до потолка, вон, посмотрите, - он показал на заваленный стол. - И из практики: если люди действительно пропадают - их не часто находят. Извините, но это правда. Так что лучше надеяться на вариант с подругой.
  Капитан потер глаза, потом повернулся к столу.
  - Вот мои координаты, - на вырванном из блокнота листке он черкнул несколько строк, - звоните. Одна просьба - не чаще, чем раз в день. Работы у меня - вон, - он опять покосился на стол, где громоздились папки, - не разгрести. Но по вашему случаю начальник звонил отдельно, так что постараемся.
  На листке было написано 'Курченко Николай...' и два телефонных номера - служебный и мобильный.
  - Я понял, - сказал Артем. - Спасибо и на этом.
  Сев в машину, он созвонился с поисковиками.
  - Да, Денисов о вас уже сообщил, - ответила ему женщина, представившаяся Ольгой. - Подъезжайте, сейчас скину адрес.
  Они встретились в кафе. Ольга оказалась блондинкой с явным спортивным настоящим.
  - Фитнес, - сказала она, проследив взгляд Горбунова. - Силовые, бег...
  - Извините, - Артем покраснел.
  - Ничего страшного, - ответила Ольга. - Я привыкла. А бег мне однажды жизнь спас, когда я в лесу от медведя убегала.
  Артем удивился.
  - Обычно говорят - не надо убегать!
  - Это говорят те, к кому медведь и близко не подходил, - серьезно заявила Ольга. Судя по всему, тема ей была не очень приятна, и Артем завел разговор об исчезновении Светланы.
  Ольга рассказала ему, что им удалось выяснить за прошедшие дни. У ее поискового отряда были фотографии Светы, описание одежды, в которую она была одета тем утром, и данные об обычном маршруте Светланы от дома на работу. По всему пути движения и в полукилометровой доступности от него все возможные поверхности были оклеены объявлениями о пропаже. Все окрестные бомжи были опрошены, вопросы были заданы водителям, продавцам, дворникам, работникам метро - словом, всем тем, кто работает по данному маршруту или рядом с ним. Обычным прохожим в районах, где могла появиться Светлана, показывались фото, даже бабушки у подъездов были задействованы.
  - Обзвоном занимался Денисов, - заметила она. - Насколько я поняла, круг знакомых у Светланы был не очень большим.
  Насколько было возможно, осматривались парки и разные сооружения.
  - Вы должны меня понять, - продолжала Ольга, - мы не исключаем никакие варианты, даже самые худшие.
  - Я понимаю, - глухо ответил Артем.
  - Сегодня-завтра должны приехать два человека с собаками. Они были задействованы на другом случае, сейчас освободились. Ищейки нам могут очень сильно помочь.
  - Кто в вашем отряде занимается поисками? - спросил Артем. - Кто эти люди?
  - В основной массе это те, кому не все равно, - сказала Ольга. - Если вы сомневаетесь в их квалификации, то зря.
  - Нет, нет, ни в коем случае, - Артем поднял руку, - вы не так меня поняли. Ведь эти люди тратят свое время, не работают - на что они живут?
  - Состав отряда - переменно-постоянный, если так можно выразиться, - пояснила Ольга. - Часть поисковиков занимается всем этим в свободное от работы время, другие получают оплату здесь - нас поддерживают некоторые фонды, плюс имеются неравнодушные граждане, которые выделяют определенную помощь и поддержку, и не всегда финансовую, это может быть и одежда, экипировка, тот же бензин...
  - У меня есть деньги, - Артем прервал собеседницу, - и я тоже готов вам помочь. Мне не надо никаких отчетов, и я не жду никаких гарантий. Я только хочу найти Свету. Поэтому, если у вас есть в чем-то необходимость - говорите, не стесняясь.
  Они просидели еще с полчаса, обсуждая и согласовывая разные нюансы. Заказанный чай так и остался остывать на краю стола.
  Глава 41
  Был уже вечер, но еще один визит Артемом был запланирован и не мог быть отменен ни при каких обстоятельствах.
  Номер телефона Антонины Павловны, мамы Светланы, он взял у Денисова. И сейчас, сидя в машине под окнами дома, боялся набрать нужные цифры. Боялся того, как отреагирует Светина мама на его звонок. Подумает ли, что Свету нашли? Или отругает его, увидев в нем человека, невольно принесшего несчастье ее дочери? А может, они с Дусей уже спят? Хотя нет, свет горит и в одной из комнат, и на кухне.
  Впрочем, лучше сожалеть о том, что сделал, чем о несделанном.
  Трубка ответила после первого же гудка.
  - Артем, это вы? - спросил низкий женский голос.
  - Да, - после паузы ответил он.
  - А мы с Дусей так и подумали, что это вы приехали. Нам Виталий звонил, и машину мы эту узнали. Вот сидим с внучкой и думаем - почему он не поднимается?
  - Да, конечно, - у Артема совсем не вовремя запершило в горле, - уже иду.
  И вот он входит в квартиру, где до недавних пор жила его любимая, и две пары глаз смотрят на него выжидающе, а ему нечего сказать.
  - Хотите чаю? - прервала затягивающуюся паузу Антонина Павловна.
  - Да, с удовольствием, - язык все еще отказывался повиноваться ему.
  - Дуся, ну-ка, поухаживай за гостем.
  Дуся предложила ему домашние тапочки и проводила Артема на кухню. Пока он осматривался, на столе уже появились кружки, конфеты и печенье.
  Разговор никак не завязывался. Артем просто не знал, с чего лучше начать. Так они и пили чай до того момента, пока Артем не нашел в себе силы отставить кружку в сторону и сказать:
  - Я хочу признаться в том, что я люблю Свету. И сделаю все, чтобы ее найти. Вы можете меня спрашивать обо всем - я готов вам рассказать и про себя, и про наши отношения с ней.
  Кто-то коснулся его ног. Артем опустил голову и увидел, что внизу сидит большой мохнатый кот.
  - Смотри, бабушка, - Дуся залилась смехом, - а Кекс его не боится.
  - Это значит, что он - хороший человек, - ответила внучке Антонина Павловна и посмотрела на Артема. Вот только ее грустные глаза резко контрастировали с улыбкой, выдавая то, сколько пришлось пережить и выстрадать этой женщине.
  - Баба, бабуля, не надо, - Дуся тоже заметила печаль в глазах Антонины Павловны, обняла ее и зашептала на ухо: - Мама скоро найдется, честно-честно! И все будет хорошо. Ты мне веришь?
  - Да, внученька, верю. Иди, поиграй с Кексиком.
  Дуся схватила в охапку кота и убежала. Но не успели взрослые и словом обмолвиться, как из-за угла выглянула девичья голова.
  - Дядя Артем, вы только не уходите, пока со мной и Кексом не попрощаетесь, ладно?
  Артем пообещал.
  - Видите, - сказала Антонина Павловна, - я думала, что это мне придется ее утешать, когда Света пропала, а пока все получается наоборот. Дети - они так легко все переносят.
  - Наверно, - сказал Артем.
  - Расскажите мне, что знаете, - попросила Антонина Павловна, - Виталий толком мне ничего не говорит, а я не могу жить в неведении. Вам же наверняка что-то известно?
  - Если честно, и сказать-то пока нечего, - Артем опустил голову.
  Он рассказал почти все, что знал, не травмируя материно сердце лишними подробностями. Антонина Павловна его не перебивала, только вздыхала и один раз вставала, чтобы подлить чаю. Потом спросила:
  - Глупая я. Вы ж, поди, покушать по-нормальному хотите? Здоровый же мужчина, а я вам чай предлагаю, ох! Давайте супу налью или котлет положу?
  - Нет, не надо, не беспокойтесь, - отказался Артем.
  Он не ел весь день, но особого желания и не испытывал. Пусть где-то внутри его что-то терзало и болело, но он не обращал на это внимания. В конце концов, в Москве можно круглосуточно найти немало мест, где можно перекусить. Но сейчас не это было главным.
  Они проговорили достаточно долго для людей, встретившихся сегодня в первый раз. Он рассказал о себе, Антонина Павловна - о Светлане, ее жизни, какой она была в детстве и юношестве. В какой-то момент Артем мельком глянул на часы.
  - Вы меня извините, - сказал он, - но я слишком долго вас задерживаю. Я пойду, но у меня к вам один не совсем тактичный вопрос. Я просто обязан вам его задать.
  Антонина Павловна наклонила голову, не понимая, о чем пойдет речь.
  - Вы меня извините, - продолжил Артем, - но... наверняка Светлана была у вас в семье тем человеком, который отвечал за семейный доход. Если у вас есть какие-либо проблемы - скажите. Пока ее нет - я хочу вам помочь. Извините, что вот так прямо, но иначе я не могу.
  В глазах Антонины Павловны появились слезы, которые она тут же постаралась смахнуть полотенцем, которое держала в руках.
  - Спасибо, Артем, - проговорила она, - спасибо, но пока не надо. Пока деньги есть, есть запас, и вообще - будем надеяться, что ваша помощь не понадобится. В конце концов, у меня сейчас есть ваш телефон, будет необходимость - я позвоню.
  - Договорились, - Артем выдохнул чуть громче, чем следовало. - Тогда я пойду и попрощаюсь с Дусей.
  В комнате верхний свет был выключен, и спящую на диване Дусю освещал только телевизор, по которому шли какие-то мультфильмы. Кекс был тут же, рядом с хозяйкой, и сверлил вошедшего Артема своими большими глазами. Артем улыбнулся и подмигнул ему, а потом вышел в коридор, оделся и, попрощавшись с Антониной Павловной, ушел.
  По дороге он заехал в супермаркет и купил себе минералки и немного перекусить. Долгого застолья не получилось - его глаза буквально слипались. Все тело ломило - а может, так казалось от усталости? Кое-как почистив зубы, Артем пообещал себе завтра обязательно начать делать гимнастику и - да, опять же обязательно! - купить лекарства, о которых говорил сегодня Денисову. Через минуту он уже крепко спал.
  Следующие три дня Артем мотался по одному и тому же маршруту. С утра ехал к поисковикам, где участвовал в обсуждении маршрутов розыска, после чего в составе какой-нибудь группы занимался поиском как таковым. Потом ехал в полицию и общался с Курченко. Конец дня он проводил у Денисова, который его выслушивал и постоянно распекал за то, что Артем совсем забросил свое здоровье. Артем обещал, что завтра все изменится, но с утра все повторялось снова.
  Приходя вечером на съемную квартиру, он уже не в первый раз ловил себя на мысли: 'А если Светланы нет в живых?' Он гнал это от себя, но сознание заново приносило все обратно. И появлялись продолжения: 'И что дальше? В чем смысл? Стоит ли лечиться? Стоит ли вообще..?'
  Артем боялся этих мыслей, но выдворить их из головы был не в состоянии. В какой-то момент он решил: если Светлана найдется живой, то он вывернется из кожи, но точно будет лечиться, за любые деньги, хоть на Луне! А вот если нет - тогда... Он не знал, что будет тогда, и не хотел знать. И любую боль, какая бы ни мучила его вечером в конце дня, он списывал на усталость. А усталость - на отсутствие навыков, тренировок и что-то еще. И запрещал себе думать о чем-то другом.
  Уже на второй день появились два розыскника с собаками, про которых говорила Ольга. Конечно, прошло много времени с момента исчезновения Светланы, но лучше поздно, чем никогда, и на этих двух овчарок с умными глазами Артем очень надеялся.
  В группах с розыскниками Артем не ходил, словно не мог перешагнуть какую-то черту. Впрочем, Ольга это сразу поняла и не ставила его туда, а он не просился.
  Снова вечер, и снова Артем пришел к Денисову.
  - Завтра с утра вы придете ко мне и сдадите анализы, - настоятельно потребовал главврач. - Мне не нравится, как вы выглядите. А ведь прошло меньше месяца, как вы выписались.
  - Хорошо, - сказал Артем. - Завтра с утра буду у вас.
  - И если все будет не так хорошо, как должно быть, я вас просто тут закрою. Пока не вылечу.
  - Да, я понимаю, - ответил Артем.
  Денисов строго посмотрел на него.
  - Поймите меня, Артем Григорьевич, - сказал доктор. - Вы теперь не просто мой пациент. Вы стали мне родным человеком. И я в ответе за вас - теперь уже и перед собой.
  Артем хотел поблагодарить Денисова, но в этот момент у главврача зазвонил телефон.
  - Да, Ольга! - он выставил вверх указательный палец. - ЧТО???
  Артем все понял до того, как Денисов произнес эти слова:
  - Они нашли ее...
  Глава 42
  Они с Денисовым ехали так быстро, насколько могли, но прибыли на место все равно самыми последними. Там были не только поисковики - уже была и полиция, и врачи, и еще какие-то люди. Все было оцеплено, висела предупреждающая лента. Подошедшая Ольга сказала:
  - Не надо туда ходить.
  - Я хочу ее видеть! - вскрикнул Артем.
  - Не надо, - негромко, но твердо повторила она. - Запомните ее такой, какой она осталась у вас в памяти. Увиденное не добавит вам приятных эмоций.
  Артем опустился на подставленный кем-то складной стульчик и зарыдал. Подошедший врач поздоровался с Денисовым и покосился на плачущего Артема. Денисов сказал:
  - Без укола. Дайте лучше попить.
  Врач все понял и через минуту принес стаканчик с сильно пахнущим содержимым. Всем вместе им удалось заставить Артема выпить содержимое стаканчика, и тот постепенно успокоился. Ольга помаленьку рассказывала подробности Денисову:
  - Мы мимо этих гаражей десять раз ходили. Но там же не видно, блин, что стенку можно отогнуть! А собачка быстро нашла, с первого захода. Остальное было делом техники - за угол взяли, он и сдвинулся, а оттуда - запах! Так не пахло, вон сколько дерьма тут. И бомжи про этот гараж не знали, или молчали - да какая сейчас разница? Ну и крысы еще поработали...
  - Все, хватит, - махнул рукой Денисов, и Ольга замолчала.
  Артем сидел, подрагивая и успокаиваясь. Он вдруг почувствовал, как сильно у него болит голова. Но он нашел в себе силы, встал, сделал пару глубоких вздохов, после чего спросил Ольгу:
  - Что дальше?
  - Полиция завтра только что-то скажет, или послезавтра, - ответила она, - сегодня вряд ли чего-то от них добьешься. Поздно уже, а тут и начальство, и прокуратура.
  - Им наверняка надо будет провести осмотр, всякие анализы, - добавил Денисов. - Дня два-три это займет точно.
  Артем молча засопел.
  - Сделаем так, - сказал Денисов. - Поехали обратно в клинику, я вас оформлю в палату, пока тут суть да дело - мы там все по вам решим.
  - А как же мама? И Дуся? - спросил Артем.
  Денисов опустил глаза.
  - Это я возьму на себя, - медленно проговорил он. - Туда лучше врачу поехать.
  Они попрощались с Ольгой и вернулись в клинику. Без лишних проволочек Горбунова оформили и проводили в палату, где его уже ждала сменная одежда. Молодой врач терпеливо подождал, пока Артем переоденется, а потом сказал:
  - Нужно сделать один укол. Виталий Викторович распорядился.
  То, что это снотворное, Артем понял в тот момент, когда его голова легла на подушку. 'Наверно, так лучше', - подумал он и отключился.
  Когда он проснулся, то сначала не понял, где он. Голова не болела. 'А вчера - болела'. Воспоминания имеют тенденцию приходить и приносить с собой то, что хотелось бы забыть навсегда. Все нахлынуло вновь.
  'Почему..? Почему..? Почему...?'
  Он спрашивал себя снова и снова - и не мог ответить. Он все понимал - и не верил.
  В какой-то момент Артем схватился руками за голову. Ему хотелось прекратить этот сумасшедший марафон, происходящий у него в голове. Но он ничего не мог сделать. И тогда он схватил подушку и со всех сил начал бить себя ею по лицу. За этим делом его и застал вошедший главврач. Он аккуратно присел на койку и положил руку на плечо Артема.
  - Надо жить дальше, Артем Григорьевич, - проговорил Денисов. - Как бы не было трудно.
  Артем резко отбросил подушку и уже был готов сказать оппоненту что-то грубое, но его взор встретился со взглядом Денисова. Это был взгляд измученного человека. Глаза доктора были воспалены, под ними выделялись темные круги, лицо было какого-то неестественного цвета. Было похоже, что Денисов явно не спал прошлую ночь, а может, и больше.
  Артем отвел глаза и поморгал. Где-то внутри что-то зашевелилось: он не ожидал, что смерть Светланы так скажется на ее руководителе. Вероятно, на то были какие-то причины, но Артем не хотел об этом сейчас думать. К тому же он совсем забыл, что вчера Денисову наверняка пришлось разговаривать с мамой и дочкой Светланы, и это точно было нелегко! Стало неловко.
  - Да, наверно, вы правы, - сказал Артем. - Что я должен сделать?
  Они сначала сходили на завтрак, а потом окончательно оформили заселение старого нового пациента в клинику, причем Артем настоял на официальном, то есть платном, обследовании. Денисов согласился не сразу, но кое-что объяснил:
  - Вы сейчас лежите в ВИП-палате. Она у нас обычно пустует, приберегаем для особых гостей, если понимаете, о чем я. Будем считать, что вы наш вип-гость.
  - Я могу и в обычной полежать, - предложил Артем, - как в прошлый раз. - Он вспомнил палату под номером 222, куда к нему приходила Светлана.
  - Нет у нас больше свободных палат, - сказал Денисов. - Все занято, и очередь стоит. Но давайте об этом закончим. Лучше поговорим о том, что предстоит сделать. Судя по всему - много.
   Они обсудили график проведения необходимых анализов и профилактических процедур, а потом Артема передали в руки молодого врача, который вчера встречал его и делал укол.
  - Зовите меня Ренат, - представился он.
  - А отчество? - спросил Артем.
  - Оно у меня длинное, - врач улыбнулся, - тяжелое для русского языка, не все могут выговорить. Да и молодой я еще, меня вон даже на сутки еще не ставят, только в день работаю. Ладно, это не главное. Пойдемте.
  И снова завертелось колесо - анализ, процедура, опять анализ, перерыв на еду, опять процедура, и снова анализ... Его постоянно о чем-то спрашивали, чем-то нагружали. Вечером, наконец освободившись, он хотел зайти к Денисову, но того не оказалось на месте.
  - Виталий Викторович сегодня уехал домой чуть раньше, - сказала Анфиса, его секретарь. - Ему надо отдохнуть, - и после паузы: - Вы же понимаете...
  Артем кивнул, поблагодарил Анфису и ушел к себе. Сев на кровать, он огляделся. Да, палата немного отличалась от всех предыдущих, где ему приходилось бывать: красивые шторки на окошке, живые цветочки в горшках, телевизор с холодильником, удобная кровать. ВИП-палата... ВИП-пациент... пациент...
  И сразу навалилась тоска. Опять заболела голова.
  Артем сидел и смотрел в одну точку. Он вспоминал. Вспоминал все, начиная с самого первого мига, как увидел Светлану в кабинете Денисова, и до момента расставания в холле клиники. Зачем он тогда уехал?
  И опять в голове завертелись вопросы. Некоторых утром еще не возникало.
  Почему ему никто не звонит и ничего не рассказывает? Неужели полиции нужно так много времени для расследования? Это же Москва, здесь должны быть собраны лучшие силы - почему все еще никого не поймали? А когда будут похороны? А как там Антонина Павловна с Дусей? А вдруг есть какие-то новости в Интернете?
  Он открыл телефон, зашел в сеть и посмотрел имеющуюся информацию по происшествиям. Но то, что имелось, не удовлетворило его. Да, несколько изданий написали о том, что был обнаружен труп женщины, пропавшей несколько дней назад - но этим все и ограничивалось.
  Можно было бы позвонить Курченко. Или Ольге. Возможно, у них уже имелись какие-то новости. Но, взглянув на часы, Артем понял, что звонки лучше отложить на завтра. В конце концов, если бы что-то появилось, та же Ольга набрала ему сразу же - он в этом не сомневался.
  И тут он вдруг вспомнил о Савелии. Пальцы сами нажали нужные кнопки.
  - Я не беспокоил тебя, - ответил Сава, - подумал: как сможешь - сам наберешь. Рассказывай.
  И Артем стал рассказывать. Периодически он прерывал повествование, чтобы немного погрустить, и Сава молчал и терпеливо ждал, когда друг успокоится и продолжит говорить. Когда ему показалось, что Артем закончил, Савелий сказал:
  - Твой Денисов - настоящий мужик. Ты не спеши там, подлечись, а потом я к тебе туда приеду, и все дела мы с тобой вместе закроем. Хорошо?
  - Да, Сава, - чуть подрагивающим голосом сказал Артем, - хорошо.
  - Вот и славно. Ты там держись, дружище. Я с тобой.
  - Спасибо, Сава, - ответил Артем и прервал вызов.
  Он понял, что заснуть самому не удастся, и попросил у дежурного врача, чтобы ему сделали укол. Засыпая, он плакал. Перед его глазами стояла Светлана - та, как в холле.
  'Зачем мне нужна эта жизнь без тебя?' - спросил он ее - и отключился.
  Странно, но, в отличие от прежней ночи, минувшей ночью Артем видел какие-то сны. Он не помнил их все - в основном это был набор каких-то красок и движений, но одно видение ему запомнилось отчетливо. Собственно, именно этот момент и заставил Артема моментально встрепенуться и открыть глаза. И проснувшись, он долго раздумывал, почему именно этот человек ему приснился.
  Это был Сан Саныч Анисимов.
  Его лицо. И глаза, глядящие на него из грез. И выражение лица (или глаз?) - что оно означало? Упрек? Сожаление? Или...
  Артем резко сел на кровати.
  У него в голове словно кто-то сказал:
  'Теперь-то ты меня понимаешь...'
  Глава 43
  День ничем не отличался от предыдущего. Анализы, процедуры, снова Денисова не было на месте, и опять - вечерний укол. Звонок Ольге ничего не дал - она ничего нового по Светлане не знала, да и была, похоже, снова занята чем-то важным, поэтому Артем не стал ее допекать. Курченко трубку не брал, и Горбунов надеялся на обратный звонок, которого, однако, в этот день не случилось. Ренат пообещал, что назавтра Денисов точно выйдет на работу - и это была определенно позитивная новость.
  В течение дня Артем старался не вспоминать утренний эпизод - он не верил в мистику. Но срабатывала старая истина: чем больше о чем-то не хочешь думать, тем еще больше об этом думаешь. В результате к вечеру Артем был настолько морально измотан, в том числе и отсутствием каких-либо новостей, что даже дежурный врач, первоначально не имевший желания ставить укол снотворного, сжалился и распорядился о соответствующей инъекции. В эту ночь Артем снова спал без снов.
  Утром его разбудил Денисов.
  - Умывайтесь, завтракайте и приходите ко мне, - сказал он. - Нам есть о чем поговорить.
  Через двадцать минут Артем был в кабинете главврача.
  - Вы ж не поели ничего, да? - спросил Денисов.
  - Чуть-чуть, - ответил Артем. - Вы сказали - есть новости.
  - Не совсем те, которые вы ждете, - Денисов достал несколько бланков. - Вот, посмотрите.
  Артем посмотрел. Не нужно было быть специалистом в медицине, чтобы сопоставить цифры в соседних таблицах и рассмотреть на фото то, чего там быть не должно. Он поднял глаза на Денисова.
  - Месяц назад вы были выписаны из нашей клиники практически здоровым человеком, - голос главврача был немного хриплым. - То, что мы видим сейчас - это два шага до могилы. Как так, Артем Григорьевич? Что мы здесь, в клинике... что лично я здесь как главный врач не сделал, чтобы вы могли жить полнокровной жизнью? Вы же нам деньги платили - и продолжаете платить, - а прогресса нет никакого, тут операция нужна и, возможно, не одна!
  Артем не знал, что ответить.
  - Я не знаю, Виталий Викторович, - начал он, - может, это не совсем так...
  - Нет, это так, - прервал его Денисов. - Черт возьми, вы мне не чужой человек, я вам уже говорил об этом, так зачем же вы так себя ведете? Неужели ваша со Светланой любовь так затуманила вам голову, что вы прекратили принимать крайне необходимые и важнейшие для вас лекарства? И я уверен, что все осложнения вылезли наружу именно тогда, когда вам пришлось уехать из-за ваших проблем, а потом еще и произошло это несчастье со Светой - все это спровоцировало рецидив, который мы сейчас наблюдаем.
  - Наверно, вы правы, - ответил Артем. - Я действительно как-то пустил все на самотек. А сейчас... сейчас меня больше интересует, когда найдут того упыря, который поднял на Свету свою поганую руку.
  - Меня тоже это интересует, - Денисов прислонил руки к груди, - но я ведь врач. И не хочу, чтобы вы вот так наплевательски относились к своему здоровью. Жизнь продолжается. Впрочем, это я вам тоже уже говорил.
  - Какие у меня варианты? - спросил Артем.
  - Ну, во-первых - как минимум на месяц я вас тут запру. Одну операцию сделать точно придется, без этого не обойтись, но насчет этого я договорюсь, не волнуйтесь. Дальше будем думать.
  Они помолчали, потом Денисов, вздохнув, сказал:
  - По очень большому секрету. Сказали мне, а я говорю вам. Новость не самая приятная, но все же. В общем, убийца в гараже наследил. Уже знают, кто это. Надеются поймать в ближайшие дни.
  Артем подался вперед.
  - Кто???
  - Подробностей не говорили, да и без надобности. Его уже сажали за что-то подобное, вышел недавно. Такие у нас законы. Их предпочитают перевоспитывать, а они продолжают убивать.
  Артем покивал головой, а потом неожиданно ухмыльнулся. В голову ему пришла смутно знакомая мысль.
  - Почему вы смеетесь? - прищурившись, спросил главврач.
  - А если бы - без обид, Виталий Викторович, - если бы я вдруг отказался лечиться, то сколько бы я прожил?
  - Не задавайте мне таких вопросов, Артем Григорьевич. Это некорректно.
  - Мне просто хочется понять, насколько я все затянул, - сказал Артем.
  - Очень затянули, - ответил Денисов. - На срок более полугода я бы не ставил, слишком уж страшна динамика.
  Артем снова покивал, теперь уже наморщив лоб. Было видно, что он что-то обдумывает. Денисов его не торопил. Через минуту Артем посмотрел на врача и спросил:
  - Могу я попросить вас об одном одолжении?
  - Конечно.
  - Я хочу, чтобы вы со мной съездили в одно место. Мне кажется, что у вас есть нужная информация - или вы сможете ее достать, - а у меня есть деньги.
  После того, как Горбунов объяснил, чего он хочет от главврача, тот долго не мог подобрать нужных слов.
  - Не знаю даже, - развел руками Денисов, - что обычно говорят в таких случаях. От себя я могу вам высказать только искреннюю благодарность. У вас золотое сердце. И это еще один повод, почему я обязан сберечь ваше здоровье.
  - Виталий Викторович, давайте закроем мой вопрос, а потом все остальное.
  - Дайте время до обеда.
  Артем немного успокоился. Часть важной информации по убийству Светланы он получил, а кое-какие вопросы, которые он хотел решить, уже решались. Он отдался в руки медперсонала и ждал сигнала от Денисова. После обеда они съездили туда, куда были должны, а когда приехали, Артем поужинал и вернулся к себе в палату. Не раздеваясь, он лег на кровать и закрыл глаза. Но спать он пока не собирался.
  Как только сегодня Денисов ему сказал про то, что в ближайшие дни может быть пойман убийца Светланы, мозг Артема заработал только в одном направлении. Весь день он думал, и к вечеру у него практически выстроилась картина дальнейших действий. Чтобы все сложилось так, как надо, нужно было чуть подождать.
  Он посмотрел на часы, потом набрал номер Курченко. На этот раз капитан ответил почти сразу.
  - Это Горбунов, по делу Романовой. Вы можете говорить? - спросил Артем.
  - Минуту... теперь да, - сказали на том конце.
  - Мне известно, что известен убийца, и то, что его ищут.
  - Его уже нашли, - ответил Курченко, - и он сидит в СИЗО.
  Артем почувствовал, как внутри него что-то завибрировало.
  - Его будут куда-то возить? - спросил он.
  - Вам-то это зачем? - удивился капитан. - Будут, конечно. На место преступления, на допрос, в суд. Но следствие долгим не будет. Он не отпирается.
  - В глаза бы ему посмотреть, - процедил Артем.
  - В суде посмотрите.
  - А раньше?
  - Где? На место преступления вас никто не пустит, да и народу там будет немеряно - начиная с участкового и заканчивая следаком.
  - А вы будете?
  Курченко выдержал паузу.
  - Буду. Но извините...
  - Нет, - прервал его Артем. - Это вы меня извините за поздний звонок. Последний вопрос: его данные можете сказать?
  - Миронов Владимир Васильевич, год рождения не помню, - ответил Курченко. - Погоняло - Мирон. Та еще тварь. Но зачем вам это все?
  - Для памяти, - сказал Артем, поблагодарил капитана, еще раз перед ним извинился и отключился.
  Ну вот, первые данные собраны. Пора действовать дальше.
  Он повернулся на бок и снова ухмыльнулся, как тогда, у Денисова.
  'Все нормально, Сан Саныч. Я не сдался'.
  Глава 44
  Но надо еще сделать два звонка.
  Сначала Артем позвонил Шевчуку.
  - Разбудил? Извини. Есть дело...
  Если Толя и удивился просьбе, то виду не подал. Попросил день-два на решение вопроса. Артем поблагодарил его и отключился.
  Второй звонок делать не хотелось. Но Савелию рано или поздно все равно пришлось бы все рассказать, да и помощь от него, по задуманному Артемом плану, была бы более полезной, чем от Шевчука. Но как друг отнесется ко всему, что ему скажет Артем?
  - Привет. Не спишь?
  - Нет. Ждал твоего звонка. Рассказывай.
  - Не хочу по телефону. Когда ты сможешь приехать?
  Сава ответил после паузы:
  - Думаю, завтра смогу прилететь. Лану оставлю тут и прилечу.
  - Мне надо, чтобы ты приехал. На машине. А перед этим заехал в охотничий домик.
  Было хорошо слышно, как Савелий закряхтел.
  - Что ты задумал?
  - Уверен, что о главном ты догадался, - сказал Артем, - остальное я тебе расскажу, когда ты приедешь. Но мне надо, чтобы ты мне привез подарок. Тот, что лежит у нас внизу под номером девять.
  Безусловно, собеседник сразу понял, о каком 'подарке' идет речь.
  - Артем... - начал говорить Савелий, но друг его перебил:
  - Я знаю все, что ты скажешь. Поверь - у меня есть причины, чтобы так поступить. И не одна. Помоги мне.
  Савелий вздохнул, обозвал Артема 'чертовым упрямцем' и пообещал перезвонить, как будет подъезжать к Москве. Закончив разговор, Артем долго смотрел в потолок. И не заметил, как заснул.
  Проснувшись утром, он в первую очередь подумал о том, как хорошо он выспался. Без снов, без укола - и чувствовал себя в целом совсем неплохо. К небольшой головной боли и боли в груди он уже привык, да и чувствовалось это в основном в первой половине дня - потом благодаря процедурам неприятные ощущения практически пропадали. Умывшись, он позавтракал и отправился по знакомому маршруту по знакомым кабинетам.
  Ближе к обеду пришло сообщение от Савелия:
  'Выехал. Подарок везу'.
  Артем кивнул, словно благодаря друга. Опасения, безусловно, были. К тому же Сава, приехав, захочет отговорить его от всей той авантюры, которая задумана. Но все бесполезно. И Артем снова кивнул, как бы подтверждая это.
  В этот момент зазвонил телефон. Шевчук? Рановато...
  Но это был следователь Соломин.
  - Артем Григорьевич? Вот ведь незадача: вы мне опять понадобились. Когда сможете появиться?
  - А очень срочно нужен? Дело в том, что я опять в клинике, в Москве.
  - Снова лечитесь? Хм, странно. Вы не были похожи на больного, когда были тут у меня в последний раз.
  - Вы меня извините, но много времени прошло, и произошло слишком много событий...
  - Хорошо, я свяжусь с руководством вашей клиники. Как считаете, недели вам хватит?
  - Решайте с руководством, - сказал Артем и нажал 'отбой'.
  С Денисовым он увиделся перед самым ужином.
  - Звонил какой-то следователь, - главврач от удивления то и дело покачивал головой, - просил вас скорее выписать, чтобы он вас допросил. Я ему предложил сюда приехать. Не знаю, может и приедет, обещал подумать.
  - Не вникайте, - попросил Артем, - скоро все это закончится.
  - Там у вас что-то серьезное? - спросил Денисов. - Если не секрет...
  - Не секрет. Ничего серьезного. Один идиот - который, кстати, вам звонил и по поводу меня договаривался тогда, в первый раз, - напридумывал себе историй и поделился ими с компетентными органами. А тем только того и надо, - Артем вздохнул, - вот и таскают периодически.
  - А насчет того, что закончится? - не отставал Денисов. - Адвокат все решит?
  - В том числе, - после паузы ответил Артем.
  Очевидно, эта пауза не ускользнула от внимания главврача. Но он только внимательно посмотрел на Горбунова, ничего при этом не сказав.
  После ужина Артем пришел в палату и, как обычно, лег на кровать. Немного отдохнув, он решил покопаться в Интернете и поискать, есть ли новости по убийству Светланы. Увы, ничего нового он не нашел. Тогда он попытался получить какую-либо информацию по Мирону. Но лучше бы он этого не искал. То, чем занимался Мирон - насилие, убийства, - было ужасно. И тот факт, что его выпустили, а не засадили в тюрьму навечно, говорил лишь о том, что закон слаб. Впрочем, не исключалось, что ему кто-то помогал. Но кто мог помогать убийце? Ответа не было.
  Чтобы переключиться, он стал думать о Денисове.
  За последние дни Артему стал очень близок этот главврач. Безусловно, он был превосходным доктором и отличным руководителем, которого подчиненные уважали и обожали. Сама клиника, которой он руководил, была отлично слаженным механизмом, а каждый сотрудник был специалистом высочайшего класса, идеально выполнявшим свои обязанности. С улицы сюда не попадали - когда-то об этом Артему говорила Светлана. Подбор персонала, организация, обеспечение, общение с сильными мира сего - все это лежало на плечах главного врача. Но, помимо того, каким Денисов был управленцем, немаловажным было и то, каким он был человеком. И тут Артем мог бы сказать, что он видит в Денисове личность с большим внутренним миром, который в полной мере наделен такими качествами, как сочувствие и переживание. Он сам видел, как Денисов пытался ему помочь в розыске, как пропускал через себя то, что случилось со Светланой, как взял на себя тяжелую ношу информирования ее родных.
  И сейчас то, что Артем собирался сделать, по сути можно было бы трактовать как обман Денисова, возможность его предать или подвести. Ведь Денисов делает все возможное, чтобы излечить Артема. А он...
  Можно ли как-то загладить вину? Но как? Первое, что приходит на ум - деньги. Это можно оформить как вклад в работу клиники, как взнос или долю в учредительный фонд. Но по сути - это все равно будет обман.
  Внезапно запиликал телефон. Кто это так поздно?
  - Артем, вы еще не спите?
  Артем весь внутри похолодел. Он никак не ожидал услышать именно этот голос.
  - Нет-нет, добрый вечер.
  - Это Светина мама вас беспокоит. Вы уж извините за поздний звонок. Но мы с Дусей решили, что будет лучше, если мы сразу вам позвоним... да, Дуся? Вот. Мы вам спасибо хотим сказать.
  - Нет, не за что, - язык в очередной раз его не слушался, а во рту вдруг стало очень сухо.
  - Есть за что, Артем. Виталий нам все рассказал. Он не хотел рассказывать, вы его не ругайте... но так просто ведь не бывает, деньги никогда вот так просто не появляются, и ему пришлось нам все рассказать. И я... я не знаю, как вам выразить то, что у меня на душе.
  - Анто... - слова не шли, и он откашлялся, - Антонина Павловна, все нормально. Я не мог поступить по-другому. Просто поймите это правильно и простите, если я невольно вдруг вас обидел этим...
  - Нет, Артем, что вы!
  - ...но я надеюсь, что этих денег вам хватит надолго, и Дусе на образование хватит, там счет хороший, и ставка тоже...
  'Господи, что я несу! Зачем я им это объясняю, зачем им это?'
  - Артем, тут вот Дуся...
  - Дядя Артем, я вам этого никогда, слышите, никогда не забуду! Вы мне как папа!
  Он чувствовал, как ком в горле поднимается все выше и выше, а слезы уже стоят в глазах.
  - Артем, я вам еще хочу сказать.
  - Да...
  - Я потеряла дочь, но мне кажется... наверно, да, я уверена... что я нашла сына, понимаете меня?
  - Да...
  - Мы будем ждать вас, приходите...
  - Да, да, дядя Артем! Мы вас ждем! И Кекс вас ждет!
  - ...приходите, в любое время, хорошо? До свиданья!
  - Да... да...
  Слезы полились у него из глаз, и он уткнулся в подушку и зарыдал.
  Глава 45
  Проснулся он разбитым, с головной болью и ломотой где-то внутри. Холодная вода немного облегчила страдания. По пути на завтрак несколько раз тренькнул телефон, предупреждая о полученных сообщениях, а потом раздался звонок.
  - Привет, - Шевчук говорил как будто из какой-то бочки. - Нашли мы нужного человека, я скинул тебе все его координаты. Он в курсе ситуации, так что смело звони и все объясняй.
  - Спасибо, Толя! - Артем очень обрадовался новости. - Он из... - он не смог подобрать нужного слова, но Шевчук ему помог:
  - Он из наших, и этим все сказано. Я его лично не знаю, но его знают мои ребята. Этого достаточно. Он поможет всем, чем сможет. Только у меня к тебе просьба есть.
  - Говори.
  - Не повторяй Васиных ошибок.
  Шевчук уже отключился, а Артем все стоял, привалившись к стене и прижимая к уху телефон. Проходившая мимо медсестра спросила:
  - Извините, вам плохо?
  - Нет, - ответил Артем, - просто задумался.
  В перерывах между процедурами он посмотрел сообщения: 'Кирсанов Борис... звонить после 14-00... номера телефонов...'. В какой-то момент появилось еще одно послание, от Савелия: 'Я заезжаю в Москву. Пиши, куда приехать'.
  После обеда он набрал Кирсанова. Разговор получился недолгий и очень конкретный, как у давно знакомых друг с другом компаньонов.
  - Если что - звоните, - сказал напоследок Кирсанов. - Мобильник включен круглые сутки, поэтому я доступен в любое время.
  - Спасибо, Борис, - ответил Артем.
  Ближе к вечеру приехал Савелий. Они встретились в холле клиники - там же, где когда-то Артем последний раз видел Светлану. И от этого воспоминания на душе сразу стало тяжело.
  - Выглядишь ты, конечно, паскудно, - резюмировал Сава, когда они уселись в самом уголке. - Ну, давай, колись, что задумал.
  - 'Подарок' где? - спросил Артем.
  - В машине лежит. Ты не увиливай, рассказывай.
  Всего Артем рассказывать не стал - ни к чему. Слушая друга, Савелий только вздыхал да иногда гладил ежик на голове. Под конец оба боялись посмотреть друг на друга.
  - А дальше что? - спросил Савелий.
  - Как получится, - ответил Артем. - Куда кривая вывезет.
  - Ясно, - сказал Савелий. - А обо мне ты подумал? Как мне потом с этим жить?
  - Молча. Молча и скрипя зубами. Ты сам видишь - я могу не выкарабкаться. Мне и Денисов так сказал. Так что давай без истерик.
  - Я Ялынского удушу, суку!
  - Да не в нем дело, Савелий. Он тот еще говнюк, но это он меня сюда направил, а здесь меня первоначально подремонтировали, и Свету я тут встретил. И потом - это судьба. Не получилось ничего у меня в Москве.
  - А кстати, - вспомнил Савелий, - ты же тут контакты какие-то налаживал, с людьми встречался. Чем все закончилось-то?
  - Да ничем, - Артем махнул рукой. - Пропали все, да и я в какой-то момент перестал им звонить - ну, когда все завертелось. Есть одна теория, конечно, но...
  - Ты про Славку? Он же тут обитает.
  - Да. Тема-то та же была, вполне могли на него выйти, вот он и подсуетился. Но это только предположения, фактов нет, так что смысл наговаривать?
  - Наговаривать? - Сава усмехнулся. - Он в городе не появляется, его никто не видел сто лет, все, что за ним было, продано. Так что вряд ли твои наговоры далеки от действительности.
  - Ладно, наплевать, - сказал Артем. - Ты сейчас куда собираешься?
  - Ну, - Савелий глубоко вздохнул, - не знаю. Надо как-то тебе все передать.
  Артем засунул руку в карман и вытащил ключи.
  - Я сейчас тебе адрес скажу - это квартира, что я снимаю, еще несколько дней она за мной. Она тут недалеко, легко найдешь. Сейчас поедешь туда, отоспишься. Стоянка для машины там закреплена, на брелке вот номер, торговый центр рядом. При входе брелочек консьержу покажешь, Степан Игнатьевич его зовут, утром ему же ключи отдашь и спокойно поедешь домой. 'Подарок' под матрасом оставишь. И еще...
  Савелий внимательно посмотрел на Артема.
  - Сава, ты только правильно все пойми, ладно?
  - Е-мое...
  - В общем, если что... Ты там знаешь, что надо будет сделать с моим имуществом, если у меня дойдет до самого нехорошего.
  - Артем, ну что ты несешь!
  - Не перебивай. Ты знаешь, с кем там договориться, как что обставить. Деньги с продажи возьмешь себе, понял? И не забывайте про могилу Марины.
  Савелий крепко обнял Артема и уткнулся ему в плечо, которое мигом промокло. Самому Артему тоже было нехорошо, но плакать ему не хотелось - а может, он вчера выплакал всю отмеренную порцию? Так они и сидели, пока Савелий не разжал объятия и не посмотрел еще раз в глаза Артему долгим внимательным взглядом.
  - Дай слово, - попросил он.
  - Какое? - спросил Артем.
  - Что не будешь делать идиотские поступки.
  Артем улыбнулся. 'Еще один!'
  - Это я точно могу тебе обещать.
  - Значит, мы не прощаемся?
  Артем еще раз улыбнулся и покачал головой.
  Возвращаясь назад, он столкнулся на лестнице с Денисовым.
  - А я вас искал, - сказал главврач. - Мне сказали, что вы внизу.
  - Друг приезжал.
  - Ясно, - Денисов кивнул. - Пойдемте ко мне.
  Как только они сели в кабинете, Денисов ошарашил:
  - Сегодня похоронили Светлану.
  Артем раскрыл глаза от удивления. Денисов поднял руку.
  - Извините, что принял решение за вас. Но там было очень много народу, и я подумал, что вам будет не совсем комфортно находиться там. Если хотите, можем съездить прямо сейчас - кладбище будет работать еще чуть больше часа. Или завтра.
  - Да, - после паузы ответил Артем, - пожалуй, вы правы. Лучше завтра. Вы все правильно сделали, спасибо вам.
  Он откашлялся, после чего сказал:
  - Хотел спросить вас, да все было неудобно.
  - Слушаю.
  - Виталий Викторович, у нас с вами сложились очень хорошие отношения. Вы очень добры ко мне и тратите на меня много времени. Я хочу вам хоть как-то отплатить.
  - Считаете, что платы за лечение недостаточно? Зря вы так, - Денисов встал и подошел к окну. - Не забывайте, что я в первую очередь врач. Да, я действительно к вам хорошо отношусь, но это не значит, что в иных обстоятельствах здесь к вам было бы другое отношение.
  - И, тем не менее, - Артем попытался настаивать. - Я не хочу вмешиваться в коммерческую тайну и прочие нюансы, связанные с образованием и существованием этой клиники, но... могу ли я выступить, к примеру, в роли мецената и внести определенный финансовый вклад? Мне бы очень этого хотелось.
  Денисов продолжал смотреть в окно. При этом он засунул руки в карманы и переминался с носков на задники туфель. Создавалось впечатление, что он задумался. Но вот он вытащил руки из карманов, повернулся к Горбунову и, сощурившись, спросил:
  - А если мы не сможем вам помочь? Вы нам дадите деньги, а мы ничего не сможем сделать для вас? Как вам такой вариант?
  Артем усмехнулся.
  - Этот вариант меня не испугает. И не только потому, что я вам доверяю. Я верю в судьбу, а еще у меня есть планы на ближайшее будущее. Поэтому я бы, что называется, поупорствовал в своем желании. Как вам такой вариант?
  Денисов хмыкнул и сел в кресло.
  - Вы уж извините, Артем Григорьевич, что я тут такие слова говорю. Просто, не в обиду вам, всяких меценатов приходилось видеть. Ну, а если по чести сказать - я буду очень рад. Тем более, что есть определенные планы и, соответственно, будут определенные траты. Большое спасибо за предложение. Отказываться не буду, даже если сочтете меня за крохобора, - засмеялся главврач.
  - Насчет крох - давайте их и обсудим, - предложил Артем.
  Они немного посовещались, после чего договорились завтра же все оформить - после того, как съездят на кладбище.
  Поужинав, Артем завалился на кровать. Он закрыл глаза и задумался.
  'Два дня. Осталось два дня'.
  Глава 46
  Утром снова пообщались с Денисовым и договорились, что на кладбище поедут после обеда. Документы о внесении финансовой помощи оформят перед поездкой на кладбище - так будет более удобно. С утра Артема ждали обычные процедуры.
  - В конце концов, вы сначала пациент, а потом меценат, - сказал Денисов. - И мы ни на йоту не отступим от утвержденного плана лечения. В том числе, и по операции - дату я вам скажу чуть позже.
  Артем кивнул. У него были свои планы, но открывать их кому-либо он не собирался. Поэтому он отправился по обычному маршруту. Полдня прошли быстро, что его очень устроило. Зайдя перед обедом в палату, он осмотрелся.
  ВИП-палата. Место, где он провел несколько тяжелых дней и ночей. Вот телевизор - он не включил его ни разу. Холодильник - туда он ни разу ничего не положил. Цветы поливал, да. По сути - вся эта вип-обстановка ему не была нужна вообще. И не будет нужна.
  Потом он переоделся, написал записку, сунул ее в карман и спустился в холл, где и подождал Денисова. Потом они сели в машину и отправились в банк.
  Оформление финансовых документов не заняло много времени, и вскоре они уже были на кладбище. Могила Светланы находилась относительно недалеко от входа.
  - Директор кладбища - наш клиент, - объяснил Денисов. - Увы, это жизнь, даже в таких вопросах приходится искать, как раньше говорили, блат. Сейчас с этим ужас как тяжело. Могли дать могилу в таких пикулях - не дай Бог!
  На могиле стоял большой крест, вокруг все было завалено цветами и венками. К кресту была прислонена большая фотография Светы. Смеющаяся, счастливая, она смотрела на пришедших с какой-то иронией. У Артема защемило в груди, навернулись слезы. Он положил купленные у входа на кладбище гвоздики ближе к кресту, после чего закусил губу, пытаясь справиться с нахлынувшим. Но отвести взгляд от фотографии Светланы так и не смог.
  'Прости меня, - говорил он ей безмолвно, - прости, что не уберег, не был рядом с тобой. Прости, что наша любовь была такой недолгой. Прости, что поставил свои проблемы выше всего остального. Прости, что не смог... пока не смог...'
  В какой-то момент Артему стало полегче, и он повернулся к Денисову. Тот, увидев, что на него смотрят, быстро смахнул слезы.
  - Надо будет памятник сделать, - сказал Артем, - может даже - с этой фотографией.
  - Договоримся, - шмыгнув носом, ответил Денисов, - у них тут своя мастерская, очень качественные надгробия делают.
  Оба чувствовали, что стоять долго у могилы им уже невмоготу, поэтому, посмотрев еще раз друг на друга, они, не сговариваясь, стали медленно отходить назад, словно боясь повернуться спиной к этому взгляду.
  К выходу с кладбища они шли в полном молчании. Подойдя к машине, Артем, словно что-то вспомнив, завертел головой.
  - Вы не знаете, здесь есть туалет? - спросил он у доктора.
  - Да, вот там, за зданием администрации, - Денисов показал рукой.
  - Хорошо.
  Артем посмотрел на Денисова и открыл рот, словно хотел сказать еще что-то. Тот сдвинул брови, не понимая действий Артема, но неловкий момент уже прошел: Артем махнул рукой и бодро потопал в сторону указанного здания. Денисов сел в машину и стал ждать.
  Минут через пятнадцать он начал что-то подозревать. Выйдя из машины, он проследовал по тому же пути, что и ранее прошел Артем. Ни в туалете, ни в администрации Горбунова не было. Денисов кинулся обратно на кладбище, но и у могилы никого не было. Он снова сел в машину и тут увидел записку, аккуратно вложенную в сгиб пассажирского сиденья. Прочитав ее, Денисов от злости ударил по рулю.
  - Ну, ты и дурак! - высказал он самому себе. - 'Два' тебе по психологии, Виталик! Не хватило ума понять, почему он был такой паинька все эти дни. А он просто все решил. Ох-хо, какой же ты дурак!..
  Артем в это время ехал в такси по направлению к съемной квартире. Подъехав к дому и расплатившись с таксистом, он зашел в подъезд и подошел к консьержу.
  - Давно вас не было видно, - сказал дядечка с окладистой бородкой, протягивая ключи. - Вы не заболели часом? Ваш товарищ ничего не сказал. Смурной он какой-то. Я его даже пускать не хотел, если бы не брелок на ключах - точно бы не пустил.
  - Много дел навалилось, Степан Игнатьевич, - Артем постарался как можно приветливее улыбнуться. - Все в делах, и товарищ мой не исключение.
  Закрыв за собой входную дверь, он прислонился к ней спиной. Постоял так минуту, отдышался - хотя и поднимался на лифте, но чувствовал себя не очень. Умывшись, прошел на кухню и поставил чайник. После этого открыл холодильник - и не смог сдержать улыбки.
  На центральной полке лежала бутылка водки и рюмка, а рядом на большой тарелке были нарезаны разносолы - овощи, колбаса, красная рыба. В отдельном пакете лежал хлеб.
  - Савелий, спасибо тебе за этот вечер, - проговорил Артем и начал все выгружать на журнальный столик в гостиной. Поглядев на сервировку и удовлетворившись увиденным, он придвинул столик к кровати. Потом подошел ближе к изголовью и начал все прощупывать. Долго заниматься этим не пришлось - секунд через пятнадцать в его руках был небольшой сверток. Артем нежно прижал его к груди, сел на краешек кровати возле столика и стал разворачивать 'подарок'.
  Под номером девять в коллекции лежал 'Walther Mod. 9'. Чудо немецкой техники, изготовленный еще во время Второй мировой войны, в рабочем состоянии, отстрелянный и смазанный, с соответствующими ему патронами - все, как положено! Когда-то Савелий купил этот миниатюрный пистолет за бешеные деньги у одного старого полковника, которому два таких пистолета удалось вывезти из поверженной фашистской Германии. У старика было шикарное собрание разного оружия, но все, что Саве удалось у него выцыганить -лишь этот 'вальтер', чему, впрочем, друзья были несказанно рады. И вот теперь он понадобился Артему, именно его Артем сейчас держал в руках.
  - Привет! - поздоровался он с пистолетом. - Не подведи меня.
  Он проверил работу всех механизмов и остался доволен. В магазине было пять патронов - этого было более чем достаточно. Артем поставил пистолет на предохранитель и положил его рядом с собой на кровать, после чего налил себе водки в запотевшую рюмку.
  - Света, прости меня!
  Выпив, он пару мгновений посидел с закрытыми глазами, закусил рыбой и включил телевизор - просто так, чтобы не было вокруг этой звенящей тишины. Потом посмотрел на телефон.
  Все имеющиеся номера Денисова он заблокировал, пока ехал на такси. Конечно, был вариант, что тот не успокоится и постарается дозвониться до Артема с чужого телефона, но почему-то теплилась надежда, что записка все объяснит. По крайней мере, до сих пор ему никто не звонил.
  - Сава, прости меня. Ты же сам говорил: если придется - надо делать и не думать.
  Он выпил еще одну рюмку, закусил и откинулся на кровать. К тому, о чем вещал телевизор, Артем не прислушивался. Больше его волновало его собственное состояние. До боли в зубах хотелось напиться. Но впереди был очень важный день. И как его организм, в нынешнем состоянии, отреагирует на алкоголь? Завтра он должен быть в самом лучшем состоянии. Поэтому еще одну-две, и все!
  Он налил водки:
  - Толя, я не повторю Васиных ошибок. Потому что Вася их не допускал.
  'Третья. Пожалуй, хватит'.
  Артем вспомнил разговор с Кирсановым.
  - На место преступления его повезут в четверг, к 11-00, - сказал Кирсанов. - Пока все зафиксируют - это максимум до обеда. В сопровождении двое, плюс следователь и водитель. Остальные сразу на место подойдут. Если хотите на него посмотреть - здесь будет самый подходящий случай. Думаю, при большом желании можно будет подойти метров на пять.
  'А ближе и не надо', - подумал Артем. Он поднялся, еще раз глянул на пистолет, а потом взял телефон. Кирсанов ответил после второго гудка.
  - Я просто хотел узнать: ничего не изменилось? - спросил Артем.
  - Нет, - ответили на том конце. - Я бы сообщил.
  - Спасибо.
  Встав, он прошел в прихожую, где надел куртку, в которой обычно ходил на улице. Маленький пистолет без проблем умещался в наружном кармане, не оттягивал его и не причинял никаких неудобств при ходьбе. Артем снял куртку и повесил ее обратно, вместе с пистолетом, после чего опять сел за столик. Съев еще немного овощей, он убрал остальное обратно в холодильник, разделся, принял душ и лег в кровать. Когда ему надоел бубнеж телевизора, Артем его выключил, и в комнате опять стало тихо.
  Сон не шел, при этом в груди что-то болело. 'Не хватало еще окочуриться тут!' - подумал он. И в этот момент он вспомнил палату, и тех, кто с ним когда-то был рядом: Либермана, Сан Саныча, Васю. Вспомнил лишь однажды виденного им Бориса Белкина. Вспомнил все свои мысли и сомнения, споры и разногласия.
  'Вот и мое время пришло, мужики. Вы уж извините меня. Я ведь думал, что все это неправильно. Что надо наслаждаться жизнью, надеяться на выздоровление, на изменения в жизни, стремиться к чему-то. Был уверен, что на этом свете есть справедливость, правда, настоящее возмездие. Не знал я, что дело может быть совсем в другом. Что бывают в жизни моменты, после которых - уже все. Край, конец, предел. Не понимал я вас. А сейчас - понимаю. Всем своим нутром понимаю, и знаю теперь, почему вы так поступали. И сам так же поступлю - завтра. Потому что должен. Потому что не вижу смысла в дальнейшем своем существовании. Потому что ОНА там, и я хочу к ней - как можно скорее! Но перед этим я должен сделать то, что задумал. Потому что это - правильно. Уж вы-то меня поймете'.
  Артем вдруг откинул одеяло, прошлепал босыми ногами на кухню и открыл холодильник. Налил в рюмку водки и посмотрел в окно, куда-то вверх. Туда, где находятся небеса.
  - Дай вам Бог там, мужики, - он отсалютовал куда-то в вышину и выпил.
  'До завтра...'
  Эпилог
  В 11-20 следующего дня Горбунов Артем Григорьевич выпустит пять пуль по Миронову Владимиру Васильевичу, более известному как Мирон. В результате этого Мироновым В.В. будут получены ранения, от которых он скончается на месте. Сотрудниками полиции в ответ также будет применено оружие, в результате чего Горбунов А.Г. будет убит. В ходе служебной проверки выяснится, что сотрудники полиции приняли Горбунова А.Г. за сообщника маньяка, который хочет его освободить, поэтому они и будут стрелять на поражение. Прокуратурой действия сотрудников полиции будут признаны правомерными.
  
  Одного из сотрудников полиции, присутствующих на месте убийства, капитана Николая Курченко, будут подозревать в том, что именно по его халатности на место преступления попало постороннее лицо. Однако во время служебной проверки достаточных доказательств эта версия не получит. Тем не менее, на пенсию Николай Курченко так и уйдет, не получив следующего офицерского звания.
  
  Артем Горбунов будет похоронен в родном городе, рядом со своей женой Мариной. Перевозкой тела из Москвы будут заниматься его друзья Савелий Краев и Анатолий Шевчук. После похорон Артема Горбунова они подружатся.
  
  Через год у четы Краевых родится сын. Родители назовут его Артемом. Папа будет его баловать и, изредка, плакать.
  
  Татьяна, дочка Василия Вадеева, после окончания школы будет учиться за границей. Учебу ей оплатят друзья отца. Однажды мать расскажет ей всю правду об ее папе.
  
  Виталий Денисов еще десять лет будет руководить клиникой. Иногда он будет заходить в гости к Антонине Павловне и Дусе Романовым. Он же поможет в установке красивого памятника на могиле Светланы Романовой.
  
  Виталий Денисов никому и никогда не признается в том, что любил Светлану. До самой своей смерти он так и не женится. Его похоронят рядом с той, кого он так долго и безответно любил.
  
  Евдокия Романова окончит университет и станет юристом. Во время одного из первых своих рабочих дней она встретит молодого человека, в которого влюбится. И лишь много позже узнает, что его фамилия - Горбунов.
  
  Доктор Ялынский переедет на постоянное место жительства в Израиль. До последних часов нахождения в России ему будет казаться, что за ним наблюдают и хотят задержать. Медицинский центр возглавит бывший завотделением Бойко.
  
  Уголовное дело, по которому привлекался Артем Горбунов, сначала приостановят, а потом и вовсе закроют. Следователь Соломин почти сразу после этого уволится и станет адвокатом. Родственники погибших поднимут шум, но им ничего не удастся добиться.
  
  Некоторые средства массовой информации сопоставят факты и придут к выводу, что смерти Шестаковой, Харченко, Макарова, Миронова, а также некоторые другие, связаны между собой. Будут высказаны различные версии дальнейших событий, журналисты попытаются побеседовать с очевидцами событий, а также родственниками погибших и их палачей. На федеральном канале выйдет передача, в которой снова будут озвучены слухи о неких организациях, якобы жестоко наказывающие тех, кто преступил закон, но по каким-то причинам избежал наказания. Но на этом все утихнет. Ведь те, кто в действительности имел хоть какое-то отношение к происшедшему, ни с кем общаться не станут. И у них будут на это свои причины...
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"