Отрубленное щупальце извивается, слепо хватая воздух, запутавшись в колючей проволоке.
Впереди все изрыто воронками и завалено палеными мясистыми тушами.
Клубящийся спрут иссиня-черных туч пятится на запад. На смену приходят гипно-проекторы.
Значит, есть время на перекур.
Над горизонтом вспыхивают 3Д-модели Симпатичного Котенка, чизбургера-стяжателя и порнозвезды Шарлотты Бэнкс. Вновь учат нас, как веселиться, потреблять и услаждаться.
Никитыч извлекает из-под драного ватника кисет.
Лешка просовывает палец сквозь опаленную дыру в ушанке:
- Чуть не зацепила, паскуда!
Котенок, чизбургер и порнозвезда палят нас тем, что клубничный дайкири на пляже лучше, чем жить в говне; что бабки решают, что пора повзрослеть и мыслить мультикультурно, перестать вообще дичить, что существовать надо по фану. Что у нас нет выхода. Мы заблудились... Но это О.К. Они придут и обустроят нас.
Я глотаю из фляги, спирт обжигает - жмурюсь, занюхиваю рукавом.
Дно окопа залито жидкой грязью, в ней шипят раскаленные гильзы. В сапогах хлюпает вода, аж пальцы поджимаются от омерзения. Мы перемазаны копотью и черной кровищей.
- Гля, Муромец! - скалится Лешка. - Никак подкреплений нам?
С тыла ковыляют двое связистов в заиндевевших шинелях - один с коробкой полевого телефона, другой мотает катушку с проводом.
Я смотрю на запад. Гипнопроекторы погасли.
На дымящийся косогор выступают киборги. Пластиковые лица-смайлики и логотипы компаний-спонсоров на броне. Киборги наступают свиньей, шеренгами - по пятьдесят, сто, двести боевых единиц... Короче, немерено.
Очень страшно.
Тут же начинает работать их арта. Рытвины, котловины и траншеи вокруг вспучиваются гроздьями земли и ядовитым зеленым пламенем.
Связист спрыгивает в окоп, пыхтя, протягивает трубку:
-...встава-а-ай страна огромная, - ревет хор, гудит гармонь, бьют литавры.
Ледяной ветер плещет изорванным стягом над блиндажом. Потемневший от времени Победоносец выглядит карикатурным малюткой, Змей - весомым и реалистичным.
Впереди лязгают суставами сотни киборгов, ровной поступью приближаются. Рвутся снаряды и дым слезит глаза.
Позади бесконечная паутина русских разбитых дорог, скованных первым льдом. Неизбывная дурь в башках. Желание странного. Страстотерпцы и блаженные. Тундры да перелески, вороны на крестах и журавли в небесной сини. Помертвелые осенние ветви тянутся в немой мольбе. Палая листва - янтарная, алая, раскудрявая - шепчет и ворчит о несбыточном.
За нами Русь и больше ничего. И отступать тоже некуда.