Четвертые сутки пылают виллы и виноградники. Имперский сапожок-калига, еханый полуостров мечты, потеет кровью и дождями.
Третьего дня наш разъезд захватил в плен мальчишку-фуражира, из нового призыва. Рассказал, как в Риме обсуждают Брундизий. Они называют это место "Грелкой". Представляете?
Они правы, тут горячо.
Вся надежда на пиратов. Наши уходят к Силари. Пираты обещали вывезти нас из этого ада.
Все меньше патронов и веры. Только два загребучих ящика.
Нас самих почти не осталось.
Какая гарантия эвакуации? Кому вообще могло прийти в голову доверять этим парням в треуголках, с их крадеными кружевами, ромом и попугаями?
Только командарму Спартаку. Он - безумец.
Но над развороченным прямым попаданием снаряда блиндажом бьется по ветру рваный и закопченный красный стяг. Черта с два мы отступим.
Мы - это два человека за стареньким, раскаленным добела пулеметом.
Миридий Ворона, экс-супер-стар римских дристалищ, сокрушитель самнитов и гопломахов. Из аристократов, золотая молодежь, в 8 лет был записан корнетом в гвардии-манипулу "Золотые Гуси". В гладиаторы его отдали за критику гомосексуализма и порнократии.
И я, Дубина Лесовик, грязный варвар. Тоже был довольно популярен в Риме. Меня хотели заполучить в постель лучшие столичные леди. В гладиаторы попал по дурости - покинул родные болота, чтоб добровольцем воевать за Дакию - за революцию, против глобализма. Нашу колонну накрыли на марше, газами с цеппелинов. Берсальерам оставалось паковать нас - оглушенных, испуганных, дрожащих - и гнать в сторону Рима как стадо, тыкая в зад стимулом.
Но, знаете, как-то надоело быть ресурсными единицами экономической системы под названием "работорговля"...
И вот мы сидим на раскуроченном и залитом кровищей НП.
Миридий Ворона и я. Гребаные звезды ушедшей эпохи. Все, что осталось от армии Спартака. Надеюсь, пираты не подведут. Мы вызвались добровольцами - прикрывать отступление на Силари.
Хотите забрать нашу свободу? Приходите. Мы ждем.
Патронов у нас в избытке - целых два ящика.