Татьяна: Не знаю. (отворачивается и отходит на несколько шагов) Время не унять, а последствия подавно уж не предугадать никому.
Михаил: (подходит к Татьяне, нежно берёт её за плечи и с поэтическим вдохновением) Время. Что такое время? Будущее ли? Прошлое? А может настоящее? Всё стоит колом. Никто и ничто не сдвинет ничего с места. Черта одна и лишь события бытия сортируют эти ноши. А мы стоим на месте, пошатываясь сознанием и памятью то назад, то вперёд. Но что пред этим любовь? Она вечность - прошлое, настоящее и будущее. Ты и я.
Татьяна: Ах, Мишенька, любовь моя, зачем нам эти философские глубины?
Михаил: (серьёзно) Но, Танюсинька, я не философствую. Я говорю о семье. Нашей семье. (пауза) Будущей нашей семье. Да и вообще, ты не любишь детей?
Татьяна: Любимый, (напряженно улыбается) почему ты решил, что я не люблю детей? Пха, какая низость. Двое детей - это ничто. А куча плаксивых, сопливых ребятишек - уже дети. Пха. Я принеси, я унеси, свари, убери, помой же наконец. Потом уложи, протри, затем купи, дотащи, нет-нет, не отдохни, а свари да всё опять, опять, опять. (Замирает)
Выходит хор.
Хор: Дух скитания растаял,
Час найти же свой покой,
Вот очаг семьи возглавил
Дух любви, но ореол
Не даёт в пространстве время
Всей душой покорно пасть,
Всё зудит на плечах бремя.
Страх ли это или страсть?
Уходят
Михаил: (поворачивается к зрителю лицом, тон серьёзный, мышцы лица расслаблены) Было ранее утро. Город ещё сладко спал. Свежий, тёплый ветер весело гулял по улицам, заполняя их прохладой и солёным, морским ароматом; он ласково провожал ночных гуляк и чарующе приглашал проснувшихся встретить очередной жаркий день. На горизонте постепенно появлялись теплые, розовые, солнечные ресницы, которые медленно подымались в высь, и также медленно расползались по всему небосводу в лучезарные улыбки. Я сидел на скамье и самозабвенно наблюдал пробуждение города. На тот момент мне казалось, что ничто и никто не в силах меня отвлечь от столь завораживающего, всепоглощающего зрелища. (Пауза) Я ошибся. Я не заметил когда, не понял почему, но, очнувшись, я уже чувствовал два дыхания, два сердцебиения, ещё один взгляд. Я медленно, боясь спугнуть то второе чувство, начал искать свою половину. (Пауза) Я опоздал. Когда я нашёл её взглядом, то всё, что мне осталось - это с печальным вздохом проводить её уползающую за угол тень. (Татьяне) Таня, почему ты всегда преувеличиваешь?
Татьяна: Не забывайся. Не я начала о множестве детей.
Михаил: Но ведь дети - это прекрасно.
Татьяна: (плачущим тоном) Прекрасно? Горы ползунков, памперсов, неумолкаемый плач, требующий постоянного контроля, внимания. Круговорот, который затягивает вечность и однообразие. Ни минуты покоя, ничего свежего и нового.
Михаил: Постой, ты хочешь сказать, что я бездельничаю? Будто я отдыхаю, всё взвалив на тебя? Это... (возмущенно) это... подло. Просто не мысленно. Малодушно и... о, Господи! не справедливо! Я же работаю, не покладая рук с раннего утра до поздней ночи. И всё ради тебя... для тебя... для нас, в конце концов! (Замирает)
Выходит хор.
Хор: Как огромна эта мелочь,
Возгорается на пшик.
Скрытая в душе же мелочь
Разрывается же в миг.
Но утеха ли уж в ссоре?
Всё бьётся не по масти.
Когда сжали боль. Для боли?
Ах, семейные вы страсти.
Уходят.
Татьяна: (Поворачивается лицом к зрителю, серьёзно, мышцы лица расслаблены) Я стояла на балконе и смотрела в морскую даль. Я не могла оторвать взгляд от милых, солнечных зайчиков, что прыгали по волнам, дерзко и в тот час невинно гладившие их. Волны лениво несли озорников к берегу, наращивая ярость белой пеной и, будто пытаясь сбросить наглых наездников, били их о камни, втирали в песок, но те, ничего не замечая, прыгали с волны на волну, улыбаясь следующей. Кто из них неугомоннее? - задавалась я тогда. Волны или эти улыбки солнца? Я громко засмеялась и сразу приуныла: процесс бесконечный и монотонный, но лишь волны подмывают берега и разрушают камни. Тогда я была счастлива. Тогда я была солнечной улыбкой. А сейчас... Ах, неслышно подошёл Михаил, нежно обнял, поцеловал и я наполнилась чем-то, что намного легче воздуха и улетела. Думаю, что Михаил ощущал то же самое. Я поняла это по его глазам, в которых та же морская даль, те таинственные, сказочные, прекрасные глубины, хранящие покой и верность. Тогда ему было тридцать, а мне двадцать восемь. (Пауза) Зазвонил телефон. Забросил и зацепил крючки с повседневной ношей молох и мы, притаив в душе огонёк любви, одели свои маски и разошлись по своим делам, разлаживая на время сложенный список дел, мыслей, эмоций и воспоминаний. (Возвращается) (к Михаилу) Не часто ли ты начал забываться, мой милый? Какое ты имеешь право так со мной говорить? Хам.
Михаил: Я - хам?
Татьяна: Нет, сосед мой.
Михаил: А сосед твой, кстати, хам.
Татьяна: Да, что ты прицепился к нему? Заладил: хам, хам. Чем тебе слово-то это понравилось?
Михаил: Причём здесь слово? Мне сосед твой не нравится.
Татьяна: Оставь его в покое. Ты что жениться на нём собрался?
Михаил: Нет, я замуж за него пойду, а на тебе женюсь.
Татьяна: Что?!!
Михаил: Да, шучу я.
Татьяна: (Даёт пощечину) Хам! (Уходит)
Михаил: Что ты делаешь?
Татьяна: (За кулисами) Что ты сказал? (Выходит) Повтори.
Михаил: Что ты из себя возомнила? Чего руки протягиваешь?
Татьяна: Хам! (Пытается ударить, но Михаил уклоняется)
Михаил: Никогда!.. Запомни!.. Никогда тебе не быть моей женой! Прощай. (пытается уйти)
Татьяна: Так слушай... Я ухожу. (Быстрым шагом уходит)
Михаил пытается уйти. С другой стороны сцены выбегает Евгений.
Евгений: Дядя! Дядя! Наконец-то я вас нашёл.
Михаил: (Поворачивается, лицо грустное, погруженное в свои мысли) Племянник, рад тебя видеть.
Евгений: Дядя, вы будете сегодня у нас?
Михаил: А что?
Евгений: (Радостно) Я женюсь. (Пауза) Сегодня скажу это родителям и хотел, чтобы вы также присутствовали.
Михаил: (иронично улыбается) Хм.
Евгений: Что с вами?
Михаил: Да, так. Дежа вю. (Пауза) Ну, что ж, пойдём?
Уходят.
Сцена 2
Выходят Ипполит и Надежда.
Ипполит: (раздражённо) Хватит! Надоело! Нет у меня ничего!
Надежда: (чуть ли не плача) А где же они? Куда ты их дел? Не могли же они сами исчезнуть.
Ипполит:(после раздумывания) Хорошо, я взял.
Надежда: Для чего?
Ипполит: Дал Ваньке в долг.
Надежда: Две тысячи. На что?
Ипполит: Какая тебе разница? Деньги он отдаст... и это главное.
Надежда: Но... но я же... я же хотела купить мягкий уголок. Я говорила тебе об этом... а ты забыл.
Ипполит: (хватается за голову) О, Боже! С чего ты взяла, что я забыл? Я никогда ничего не забываю.
Выходит хор.
Хор: Слово, мысль - начал начало
Блага, зла - конец концов.
Было слово изначала,
Потом уж строился и дом.
Колосятся пряди звуков
В сонм душевных, ветхих тайн
Для наших мук и наших внуков,
Для нас, которым в ад или же в рай.
Хор уходит. Звучит вальс. Входит балет.
Ипполит и Надежда поворачиваются лицом к зрителю.
Ипполит: Я стоял у барной стойки и пил коктейль. Вечерело. Поток алых лучей заката заполнил танцплощадку и танцующие пары казались языками угасающей фиесты, теплота которой остаётся в сердцах на долгие годы. В те минуты я хотел встать и броситься в это танцующее, невинное пламя, в эти отголоски уходящего дня. Желание всё возрастало и возрастало. Я сидел, тело моё было неподвижное, но внутри меня кружился вихрь, который под звуки этого упоительного вальса трубил о трагедии моего бездействия. Оглянувшись вокруг и не найдя себе пары, я в разочаровании опустил руки на колени, пытаясь расслабиться, чтоб не искушать и так разыгравшуюся во мне агонию, но тщетно. Вихрь не слушал меня, а всё более разгорался. Я был в отчаянии. (Пауза) Увлекшись своим эмоциональным дисбалансом, я и не заметил, как возле меня присела девушка. Её шарм, красота, изысканность парализовали меня. (Пауза) Всё исчезло. Лишь она. (Пауза) Через минуту мы танцевали... парили, упиваясь друг другом. (иронически улыбается) Не знаю, чего мне вспоминаются слова моего деда, что если в семье появятся споры на почве денег, то семье - конец?
Звучит танго.
Надежда: Боюсь прерывать это романтическое лепетание, но то была лишь искра, которая быстро и ярко разгорелась, мгновенно истлела и исчезла. Любовь. Ха. Хотя, может быть, это и она. Не знаю. Я никогда не забуду её жадные, жаркие объятья и фиолетово-розовые засосы по всему телу после вчерашнего объятья... кулака. (Пауза) Всему виновница ревность... да и не только. Вначале всё действительно было хорошо. Так, как он и рассказывал, а потом уже ревность, моя должность, которая была выше, чем его. В общем-то, у него и должности как таковой нет. Потом соболезнования свекрови, для которой я всё делала не так, затем любовницы, карты, выпивка и прочее, прочее. Смешно. Я всегда мечтала о принце и прекрасной любви; всегда об этом читала... да и читаю по сей час. Хгм. Я оглянулась посмотреть на прекрасную любовь, но, споткнувшись, упала на её тернистое дно.
Выходит хор.
Хор: Бурлит в душе волна отчаяния,
Девятым валом разрывая грудь,
Жмёт тисками боль страдания,
Что без слёз глаза не дала сомкнуть.
(Уходит)
Надежда: Повтори, прошу, поняла я ли?
Не забываешь ничего и никогда?
Ипполит: Да-да.
Надежда: Припоминаешь ли?
Ипполит: Что ты хочешь?
Надежда: Я...
Я уточнить одно хотела бы.
Ипполит: Так уточняй. Чего ты ждёшь?
Надежда: Для нас я всё делаю и делала,
А ты всё врал да также врёшь.
"Не забываешь." - сказал вот ты.
А день рождения мой?
На день любви забыл цветы,
А день женщин мой одной.
Ипполит: Гм, гм, да - вот.
Но, как же, ну.
Надежда: Не поняла.
Ипполит: Но... я же... да, вот-вот -
Работа же!
Надежда: Одни слова.
Ещё одно. Можно ли?
Ипполит: Ну, говори. Чего ещё?
Надежда: Хотя может и полно ли?
Нет, скажу уж всё.
Сколько денег не собирала я,
Всё уплывает куда-то прочь.
Пойми, всё-таки устала я,
А, кроме сына, есть и дочь.
Ипполит: Хватит! Достала! Надоела!
Надежда: Ты
Ради детей, прошу, очнись.
Ипполит: Что?!
Надежда: Ничего.
Ипполит: Забыл?!
Надежда: Увы.
Ипполит: Хватит!
Надежда: Молчу.
Ипполит: Заткнись.
Надежда плачет и уходит в глубь сцены.
Входят Евгений, Михаил, Виктория, Людмила и Екатерина Владимировна.
Екатерина Владимировна: Что с тобой, Надя?
Надежда: Ничего, мама. Пуговицу ищу.
Екатерина Владимировна: Чего её искать? Не найдется, что ли? Пошла бы приготовила гостям что-то. Что ты вечно рыщешь по углам?
Ипполит: Мама!
Надежда: Да, пойду приготовлю.
На авансцену выходят Евгений и Людмила.
Евгений: Здесь я всегда чувствовал себя лишним. Был всегда гоним, унижен и уничтожен. Все мои жизненные потребности считались за ничто и всегда пренебрежительно пинались в угол. Чтоб как-то выдержать это психологическое давление, я выдумал себе свой мир и все побои, вся брань и унижения будто обходили мой детский мирок стороной. (Пауза) Я ошибся. Весь антипод моего мирка застыл в психофизиологическом бетоном комплексе, чрез который мне не пробраться в чистый, свободно-пархающий мир. Я, как Квазимодо, застывший в параличе, могу наблюдать за окружающим, временами пугая своим обликом случайных встречных. Вся боль прошлого застыла в моём сердце жгучим колом, раскрывая передо мной первую горькую истину, заключающая то, что близкие мне люди были дальше всех. В те годы, когда я больше всего в них нуждался, когда я пылал к ним невинной, искренней любовью.
Людмила: У меня было превосходное детство. Меня любили все, а Евгения - никто, то есть меня больше любила бабушка, а так как родители были заняты собой, то я была номером один, поэтому все лакомые кусочки доставались мне. Бабушка полностью строила мой мир: Учила со мной уроки, училась вместе со мной играть на музыкальных инструментах, мыла после меня посуду, убирала и всё такое прочее - в общем, держала меня возле себя сутками. Она боялась, что я поранюсь и прекращу уроки. Скорее всего у неё были свои планы по поводу моего будущего - моё мнение было не в счёт, хотя его и не было, потому что бабушка была для меня всем. Я не представляла свою жизнь без неё. Всё так бы продолжалось по сей час, пока не произошёл один неприятный случай. (Пауза) Мой папа изменял моей маме, когда та отсутствовала дома. Я, видя неоднократно чужих женщин у нас, которые пытались быть и моими подругами, рассказала об этом маме, не понимая с детской наивностью, что вообще произошло и происходило. (Пауза) От меня отказались, посчитав меня врагом и сделав меня отшельником, который не нужен никому... кроме матери. (Пауза) Бабушка сказала мне, что у неё больше нет внучки и, что я никому негодный ученик.
Евгений и Людмила возвращаются на свои места.
Надежда собирается уйти.
Евгений: Мама, подожди минутку. Я и Вика хотим вам, тебе и папе, что-то сказать.
Надежда возвращается. Молчание.
Надежда: Что, Женечка?
Екатерина Владимировна: Да, Что ты хочешь нам сказать?
Ипполит: Говори же, наконец.
Евгений: Свадьба...
Надежда: Свадьба? Вы видели свадьбу, сынок? Очень хорошо. Тебе и Викочке она понравилась и вы хотите нам рассказать.
Виктория: Нет же. У нас будет свадьба.
Екатерина Владимировна: Кто сказал?
Виктория: Екатерина Владимировна, мы вам об этом говорим.
Екатерина Владимировна: Ого.
Надежда: Ах! (Хлопает в ладоши, прижимает их к лицу)
Екатерина Владимировна: Ох!
Ипполит: У-у-ухух-ху.
Выходит хор.
Хор: Отрывается кусочек
И уходит твой сыночек
К другим невиданным брегам.
Надежда: Женечка, ты уверен в том, что делаешь?
Евгений: Да, мама.
Хор: И уже то мило тельце
Не будет возле сердца
Одной единственной mamam.
Надежда: Дети, я надеюсь, вы понимаете то, что свадьба - это не только соединение людей официально? А это выбор второй половины для предыдущей, самой сложной части вашей жизни и, выбирая ту половину, вы должны быть уверены в могуществе вашей обоюдной любви, потому что, совершив сейчас неверный легкомысленный поступок, вы разрушаете свою жизнь, жизни близких и ваших детей. Вы это понимаете?
Евгений и Виктория: Да... (Глядя друг на друга) мама.