Андрей был книгочей и книголюб. Был когда-то прежде таковым и его прадед. Библиотека у прадеда была такова, что едва помещалась в трехкомнатной квартире. Собрание было замечательное, со многими редкими и вековыми изданиями. Ни кто из наследников библиотеки той не ценил и не сохранил. Началось растаскивание книг еще при жизни прадеда, стоило же умереть ему, лавиной пошло: бережно собираемые тома распродали, изодрали, рассеяли. Правнуку же, начавшему жадно читать с семи лет, библиотеку собственную пришлось собирать с нуля, наново.
Сперва покупал невесть что - в советское время спрос на книгу был слишком высок, на книжных полках купить можно было то лишь только, что мало кого интересовало. Остальное - классику, приключения, фантастику, детективы, - достать можно было лишь через ограниченную подписку на предприятиях, или сдавая весомо макулатуру. Так что книги чаще выменивал у одноклассников, нежели покупал.
Но, время шло, поменялась эпоха и нравы. Он повзрослел, переменился неузнаваемо мир вокруг. Книгу подменило подлое бульварное чтиво. Что до Андрея, он только взрослел и умнел, и многие книги собранные им в пору юности, давно стали ему безынтересны. Читал и уважал больше редкую книгу. Такие несложно найти и среди написанных нынешним днем. Книги эти, приоткрывающие темный полог наброшенный во слепоту нашу на земной мир, за невозможностью найти их в библиотеке или купить в магазине, распечатывал он на принтере сам. Иногда случалось Андрею покупать и старые - в сотню и более лет, издания.
Библиотека росла, об увлеченности Андрея знали многочисленные знакомые его и друзья, и, поскольку страсть эта не охладевала в нем с годами, то самым верным и удачным подарком для Андрея оставалась книга.
Так, в виде подарка от друга, пришла в дом Андрея редчайшая инкунабула.
Звали друга Сергей, был он заготовителем пушнины и подолгу, от двух до пяти лет, не бывал дома, отчего встречи с друзьями и однокашниками сказывались в нем, вне времени года, наполняющим душу и сердце весенним торжеством.
То, что книге было не одно столетие, виделось сразу - такие инкунабулы: толстые, тяжелые, в почерневших от вековой пыли кожаных переплетах, видел, наверное, каждый из нас, если не в музее, так хотя бы в кино или на картине. Едва приняв подарок, Андрей немедленно раскрыл книгу и стал перелистывать листы.
Как переворачивал он листы, умеют делать верно только коллекционеры. Будь это не ветхая и пожелтевшая страницами от прожитых лет инкунабула, а какой-нибудь современный лощенный альбом с репродукциями, Андрей наверняка не оставил бы на глянце ни одного оттиска пальца. Так аккуратно, по торцу листа, двигались пальцы, так осторожно переворачивались закостеневшие листы. Впрочем, Андрей был воспитанный человек, и книгу до времени пришлось отложить - намечалось долгое застолье и незаметно скрадывающий время задушевный разговор.
Разговаривали без огляда на часы и о многом: о новостях, о знакомых и друзьях, о сильных и здоровых, но ушедших вдруг - "Вот и скажи, что нас не травят!" Последнее относилось к общему знакомому, самому молодому в их кругу, двадцатичетырехлетнему парню, крепышу и здоровяку, умершему в одночасье, посреди рабочей недели, по невразумительной какой-то причине. Вроде как сердце...
Помянули, а после заговорили и о книге. Рассказывал Сергей со вкусом, как давно привык рассказывать истории свои на вечерних посиделках вкруг разожженного на диких стоянках костра.
- ...Ну а как нашел я эту книгу, тут, брат, отдельная история. Зашли мы пару месяцев назад в какую-то совершенную глухомань: севернее - болота, с запада на юг, наискосок, небольшая гряда, а посередке - чащоба такая, мачете надо, чтоб прорубиться. Что нас туда понесло? Деревья - древние, черные, как в ужастиках. Кажется, отродясь никто ни то что не жил здесь, но даже и не охотился. Мы уже Семену выговаривать начали: куда тебя понесло, здесь и живности-то не будет! Правда, попадаются такие места - в них только ведьмам пропадать! И все же, повернули мы не сразу, а повернули бы, - не вышли на ту поляну.
На поляну вышли уже с сумерками, вдруг. Большая такая поляна, от края до края метров в пятьсот. Видны кое-где остатки изгородей и, метрах в ста пятидесяти по прямой, покосившиеся темные избы. Восемь штук их было.
Заглянули первым делом в окна, а как поняли, что давно вымерло все, разожгли костер, да палатки поставили. Место, конечно, неуютное было, но мы ко многому попривыкли. Спокойно переночевали, а наутро - обошли дома.
Дома добротные, вековые - из тяжеленных неподъемных бревен. Стекла - посыпались, половицы в большинстве домов - то же. Но вот один дом, он на отшибе стоял, пустовал явно недавно. Мне так показалось, что года три, а то и пару лет назад, в нем еще жили, и был этот жилец последним из живых в той деревне. Внутри - сырость, паутина и грязная пыль. Тряпье какое-то развешано и побросано, мертвый дом! Если и помер человек, то не понять, как ушел со свету: сам себе могилу выкопал, или в лесу сгинул. Вот в этом доме я книгу твою и нашел...
Книга была писана на латыни. Вооружившись толстым томом словаря, Андрей стал вечерами перетолмачивать текст. С непривычки перевод шел тяжело, так что переводил сперва с первых строк, а далее - просто лакунами, где лучше пойдет. Уже на второй вечер, и без перевода он понял - непростая книга, и даже недобрая, из разряда тех, после общения с коими мало долго мыть руки с мылом. Попадались в подтверждение и весьма замысловатые рисунки. Андрей скоро угадал, кто владел до него книгой. Были то или колдун, или ведьма - ни к чему простому смертному инкунабула со столь мерзким содержимым.
Так и возник немедленно сложный для коллекционера и любителя книг вопрос: что делать с сей книгой? Он, впрочем, не успел ничего для себя решить, так как события вкруг книги завертелись уже своей головой - призрачной, ведьмовскою...
Незнакомец встал на пути Андрея, едва только тот вышел из подъезда дома.
- Вы Андрей?
- Да.
- Многоуважаемый, у меня есть к вам очень важный разговор!..
- Какой? - поинтересовался Андрей.
- Если не против, отойдемте в сторонку, - предложил незнакомец. Андрей не имел ничего против и они встали подалее от подъезда.
- Ваш товарищ, Сергей, рассказал мне, что привез вам редкую книгу... - негромко и чего-то таясь, заговорил незнакомец.
- И что же?
- Дело в том, что я - коллекционер, и, если вы не против, хотел бы купить у вас эту книгу.
- Я не продаю книги.
- Но ведь она совсем не по душе вам! - вырвалось у незнакомца. - Кроме того, возможно вы не представляете себе, о какой сумме идет речь. Вы ведь здесь живете? В этом доме? - незнакомец осмотрел выходящие на двор окна девятиэтажного панельного дома. - Так себе дом, конечно. Совдепия! А как бы посмотрели вы, если взамен книги предложил бы я вам большую добротную квартиру в хорошем элитном доме? В таком, где что ни сосед - полковник или генерал от мэвэдэ, или городской прокурор? (Нужные люди!) Или, если пожелаете, предложу вам не менее очаровательный коттедж в Италии.
Андрей был поражен предложением. Он бы право согласился на обмен, так как достаточно хлебнул и "свободного" от совести рынка и коммунальщины со всеми новшествами от коммерческого ЖКХ и прочая, кроме того, чертова книга действительно совершенно была не по душе ему. Но, этот странный незнакомец, и это странное предложение, от которого отчего-то отдавало некой потусторонностью и чертовщиной. К чему ему книга, призывающая в мир наш проклятия преисподни? Кто ведет за шиворот "господина" этого? "Сергей рассказал..." Не мог Сергей походя, рассказывать направо и налево бог знает кому о книге и о нем самом. А если не мог, то кто нашептал ему?..
- Я не продам и не обменяю вам эту книгу, и считаю на том разговор наш оконченным. Прощайте! - и, не желая больше продолжать разговор, Андрей развернулся и пошел прочь.
- Вы все-таки подумайте над моим предложением. Такое бывает раз в жизни! - теперь уже закричал вслед Андрею загадочный господинчик, а прокричавшись, кинулся вслед за Андреем, наговаривая и нахрипывая уже на бегу: - А как жить в подобном клоповнике человеку с фантазией и образованием, с чуткостью душевной, да еще, не приведи господь, с черт знает какими соседями, я знаю! Сам был готов душу продать дьяволу, только бы вырваться из подобного! Очень хорошо знаю и сочувствую вам. Так что подумайте. Вот вам визитка моя. Звоните, я буду ждать звонка вашего в любое время суток!..
Следующим утром позвонила Марина. Это было странно. Расстались они пару лет назад, по ее инициативе, и явно навсегда.
- Ты знаешь, - хитро ворковала в трубку Марина, - я поняла, что ты был самым лучшим из тех, кого встречала я в жизни. Никто не понимал так меня и не любил как ты.
Ты ведь до сих пор один? Может, попробуем вновь? Ты знаешь, я многое поняла и сделала выводы. Обещаю, теперь все будет совершенно иначе. Будем жить семьей, у тебя. Жаль, конечно, что у тебя такая маленькая квартира. Я надеюсь, у нас будут дети, как мы развернемся все на такой площади?..
В другой момент он помянул бы, не удержался, о предложении обмена, а здесь - промолчал. И вновь почувствовал откровенную странность в происходящем - вчерашний разговор и вот, новая его интерпретация.
Вторым визитером был ведущий телевизионного шоу.
Физиономия его была заочно знакома любому, кто вечерами, хоть изредка, включает по привычке телевизор. Казалось, какая-то потусторонняя сила, желает соблазнить Андрея необычным этим знакомством. Что ж, будь Андрей помоложе лет на десять и наивней, как некогда прежде, он право растаял от такого знакомства и подарил бы "звезде" все, что тот вздумал бы попросить. Теперь он не более как вежливо поздоровался со "звездой" (так здороваются с ежедневно встречаемыми на лестничной площадке соседями) и поинтересовался:
- Чем могу быть полезен?
- Если вы не против, может быть пройдем к вам? Разговор, я полагаю, займет некоторое время, - заговорила "звезда" и в голосе его странным образом проступило нечто змеиное - извивающееся, лживое и лицемерное. То, что станет он выгадывать что-то и лгать, почувствовал Андрей по одной только интонации "шоумена".
- Проходите, - пригласил, тем не менее, незваного гостя Андрей и тот скорее прошел в квартиру.
Полы были чисты, Андрей - в чистых же носках, пришлось разуться и гостю. Прошли в комнату (вслед за гостем на полу оставались отчетливые, влажные от пота, следы) и, прежде чем случился разговор, гость замешкался от нерешительности и неудобства. "Ему бы очень пошел бы сейчас какой-нибудь дипломат или портфель, - подумалось отвлеченно Андрею. - Было бы во что впиться руками".
- Может быть, чаю? - попытался разрядить он обстановку.
- Да-да, было бы хорошо, - торопливо отозвался гость. Он или знал, что Андрей в квартире один, или же был столь "не в своей тарелке", что не задумывался об этом. В любом случае, гость даже не оглянулся по сторонам.
Андрей вышел на кухню и поставил на плиту чайник.
- Я по какому поводу к вам, - оставшись один и, как видно, поуспокоившись, заговорил громко гость. - В поезде встретился с вашим другом, Сергеем, и он рассказал мне про свою находку, книгу, какую подарил вам. Не могли бы вы...
Гость осекся, - это уже откровенно удивленный поворотом событий Андрей вошел в комнату и внимательнее присмотрелся к шоумену.
- ...продать, продать - не подарить, мне книгу? Я дам хорошую цену! Я, знаете ли, тоже коллекционер и могу дать честную цену. Даже сверх того! Так что и вам и вашим внукам хватит.
Знаете, когда ваш друг описал мне, как выглядит ваша инкунабула, я понял, что это именно та книга, которую я ищу всю свою жизнь. Это стало уже таким для меня роком, что если вы не продадите мне книгу, я право умру, не переживу отказа!
Жизнь, впрочем, давно научила Андрея твердо говорить "нет". Он нимало повидал и торговых представителей, и просто "разводящих", в чьих привычках говорить напористо самим, но не давать ни опомниться, ни слово в ответ молвить оппоненту. Поэтому заговорил он твердо и даже успокаивая гостя жестом обращенной к нему ладони:
- Продажи не будет! Я не торгую подарками! Не обессудьте, но на этом разговор о книге давайте окончим. Окончим!.. Раз и навсегда!
Сутки спустя, квартира Андрея сгорела. Нет, это не было делом рук человеческих: все слишком странно было в этом пожаре...
Пожар начался на кухне, как после решат для себя пожарные - из-за заискрившей розетки. Огонь пошел по обоям, линолеуму и тюли. С какой-то хищной жадностью объял собою холодильник, угловой диван и кухонный гарнитур, перебросился в коридор, где только и было - обои, да деревянная дверь ванной. Не остановился на том, но добрался до комнаты, где спал на диване Андрей.
Дело было утром, с минуты на минуту должен был запеть знакомым звоном будильник. В этот последний час сон Андрея становился крепче, а ввергнутое в негу сознание как цеплялось за каждую минуту блаженного сна. Бывало, что он просыпался раньше, до назначенного к подъему часа, чувствовал себя бодрым и выспавшимся, но, никто не мешал ему заснуть вновь и он, пусть и не сразу, а изрядно поворочавшись, засыпал. Просыпался уже со звоном будильника и второе пробуждение было для него куда более тяжелым и дремотным. Вот через этот глубокий сон сознание все же подсказало ему об опасности.
Когда-то, в юности, в ночи разбудил его тревожный сон. Казалось, что оставил он на включенной плите опустевший и теперь распространяющий по квартире угар чайник. Ощущение было столь реальным, что он долго тогда стоял у открытой форточки. Теперь повторилось нечто похожее, с той только разницей, что прорвавшаяся в сон тревога не солгала ему. Огонь начал объедать уже бока дивана и свесившееся к полу одеяло, так что Андрей в мгновенном пробуждении и панике буквально выпрыгнул из постели в угол комнаты, спиною к полкам с любимыми своими книгами. Какое-то долгое мгновение наблюдал он стремительно раскатывающееся по комнате пламя, с победным нахрапом охватывающее все вокруг - ковер на полу, противоположные стены, и вот уже добравшееся до штор. Для спасения оставались немногие мгновения, а Андрей медлил. Надо было или прорываться сквозь пламя к двери, или же выпрыгнуть в окно. Последнее было проще и инстинкты так и подталкивали Андрея к этому шагу. Но как он был испуган, как рвалось от избытка адреналина сердце в его груди, так, напротив, что-то дальнее, рассудочное, невозмутимо-холодное все же проступало в его голове, подсказывая: "пятый этаж! Какое прыгать!.."
Как ни странно, но именно промедление спасло Андрею и здоровье и жизнь. Сколь яростно бушевало и подступало к Андрею со всех сторон пламя, оцепеневшим и уже кажется приговоренным к смерти сознанием, он подметил вдруг перемену и необъяснимую странность: бушевавшее еще секунду назад, рвавшееся к распахнутому окну пламя начало терять свой накал. Так хозяйская рука убавляет пламя газовой плиты. Далее произошло еще более необъяснимое: пламя очертило ровный полукруг близ Андрея и книжного стеллажа. Снаружи все еще терзало предметы пламя, внутри же, не обуглилось ни одного волоска.
Прошло, кажется, еще три-четыре минуты, и пламя погасло само собой. Живой и невредимый Андрей был теперь спокоен и вдумчив. Обернувшись к книжной полке занявшей весь простенок меж окном и диваном, он потянулся рукой к виновнице всей этой бесовщины.
С давней, юношеской еще поры, случалось с ним изредка нечто мимолетное, что можно было вполне объяснить игрою фантазии. Случалось действительно редко: когда раз в год, когда чуть чаще, а когда и реже. Так, например, при взгляде на случайно проходящего человека мог почувствовать он запах - иногда приятный, иногда сладкий, иногда же и отталкивающий. При этом ни расстояние, ни обстановка в реальности не могли дать ему что-то действительно уловить. Просто, как видно, что-то срабатывало в мозгу - творчески и помимо воли. Во всяком случае, так думалось. Но вот теперь, когда на руки кирпичной тяжестью лег фолиант, Андрею не почудилось, а явно ударило в нос яростное зловоние книги. Казалось, она проснулась, ожила, и теперь намеренно источает смрад.
Шкаф с вещами обгорел только поверхностно, а вот обуви в прихожей досталось куда сильнее. Одевшись, Андрей вынес инкунабулу во двор.
- У вас все нормально? - преградила ему дорогу приземистая и толстая соседка со второго этажа.
- Да, все нормально. Огонь локализован, - ответил он ей нелепым языком телерепортажей.
Дойдя до мусорных контейнеров, он бросил книгу на плиту, раскрыл ее и стал старательно поливать страницы жидкостью для разведения огня. Жидкость пропитывала листы и, сквозь плотную их структуру, сквозь буквы, вдруг начали проступать рогатые и зловещие тени. Отпрянув назад, Андрей поскорее чиркнул спичкой. Пламя не взвилось вверх, но текло по краям, оно поедало книгу, но с ленцою, замедленно, так, что казалось - книга смотрит сквозь пламя на Андрея, желая заворожить и погубить его последним своим проклятием. "Господи, помилуй!" - зазвучало в голове Андрея. Он не был уверен, его ли это голос, или, быть может, то голос вышедшего в защиту ему погибшего пять лет назад старшего брата, но истово повторил за ним, уже вслух и перекрестился:
- Помилуй, Господи!
Книга меж тем горела, свистела и шипела, корчилась страшными рогатыми и ведьмиными рожами. Андрей вылил для верности на книгу весь остаток жидкости и, повернувшись, поскорее пошел прочь.