Аннотация: Фильм режиссера Кэтрин Бигелоу "К-19: Оставляющая вдов" с Харрисоном Фордом в главной роли сделает для нашей армии больше пользы, чем вся пропаганда российского Министерства Обороны
В понедельник 24 февраля по 1-му каналу Российского телевидения был продемонстрирован фильм голливудского режиссера Кэтрин Бигелоу "К-19. Оставляющая вдов" с участием знаменитого американского актера Харрисона Форда в роли капитана подлодки Вострикова. Фильм интересен не только кардинальным отходом представителей мировой "фабрики грез" от шаблонов тупой голливудской и советской пропаганды времен "холодной войны", но и удивительной по своей психологической точности (мы не берем для рассмотрения многие технические неточности, уже отмеченные очевидцами тех событий) воссоздания атмосферы военного подвига и верности долгу советских подводников, которого до сих пор просто невероятно было ожидать от всегда казавшимися предвзятыми и недалекими американских "киношников".
Нам этот фильм еще интересен и как великолепный иллюстративный материал для психологического анализа ресурсных подходов к управлению персоналом (в данном случае - командой подводной лодки), причин изменения управленческих стереотипов, линии поведения, которую замечательно продемонстрировал своей игрой Харрисон Форд и весь актерский ансамбль этого фильма.
Начнем с того, что пришедший на передовой с точки зрения военной и технической мысли своего времени корабль, вместо старого руководителя подводной лодки, смещенного режиссерской фантазией на пост старпома, капитан Востриков, представляет из себя амбициозного, жаждущего самоутверждения на своем посту и в глазах команды подлодки человека. Для него не существует представления о человеческой индивидуальности членов экипажа, который он видит, подобно, как бы мы сегодня сказали, идеалам "технобюрократизма" единым, послушным его воле механизмом, жестко подчиненным рабочим операциям "придаточным механизмом", винтиком грандиозной советской военной машины, которую он, в роли первого лица "К-19" собой и олицетворяет, персонализирует.
Все поведение членов экипажа, начиная от командира и кончая последним матросом, подчинено доктрине "холодной войны", сейчас уже смутно осознаваемой и понимаемой миссии противостояния Советского Союза и США, выполняемой в черно - белых красках того времени, когда для обеих сторон четко и ясно представляется сознанию то, что с другой стороны противник, враг, которому нигде и ни в чем невозможно доверять. Команда корабля поначалу выглядит как безликая единая серая масса, втянутая в жесткий прессинговый режим военной службы и беспрекословно принятые обязательства перед государством. Единственный личный момент в этом служении шестеренкой в огромном маховике, возможность в случае чего умереть героем. К подвигам, кстати, и к противостоянии эксплуатирующей человеческие инстинкты западной пропаганде, и призывает в фильме заместитель командира корабля по политической подготовке. Сфера жизненных притязаний советского моряка должна быть ограничена верным служением партии и правительству и в лучшем случае может быть вознаграждена женитьбой на прекрасной и верной русской девушке, которая хоть одна, слава Богу, не воспрещается. Матрос советского военного корабля - это полубезмолвный исполнитель, точно следующий всем указаниям старших по званию, сознательно принимающий весь максимум советских ограничений в образе жизни - никакого спиртного (точнее, вино, только за исключительное героическое поведение), никаких контактов дружеских с врагом (можно только зад вертолету показать), ничего не обсуждать (если кто-то чем-то недоволен, то выражает свое недовольство исключительно конфиденциально), писем не писать (а если писать, то только на случай смерти).
Однако все резко меняется, точнее, ведет к глобальной перестройке отношений между руководителем и подчиненными в ситуации кризиса. Капитан Востриков, отправляя людей (молодых офицеров, младший комсостав корабля) на верную смерть в "жерло" бушующей техногенной стихии, начинает смутно осознавать, что, рискуя жизнями и будущим членов своего экипажа, он переходит ту грань, которая отделяет его представление о членах экипажа, как безмолвных винтиках системы от героев, сознательно и в каждом случае индивидуально, по совести, принимающих на себя ответственность перед собой, товарищами по несчастью, далекой, но близкой Родиной и даже всем человечеством, и идущих на верную смерть.
Кризис переживаний капитана, перевернувший всю его шаблонную картину мира и принципы управления экипажем корабля, до этого постоянно вступающего в конфронтацию с противодействующим ему бывшим капитаном и его управленческим "кланом", наступает именно в том момент когда его, прикованного наручниками взбунтовавшимися офицерами, выручает из беды, казалось бы, его непримиримый конкурент - испытывающий сложную гамму чувств уязвленного самолюбия, старший помощник, способный возмущаться, но не способный пойти против принятой в армии системы единоначалия и беспрекословного исполнения приказа. Отобрав оружие у "бунтарей" и возвращая Вострикову его права, старпом тем самым ставит новую точку отсчета в жизни капитана и подчиненной ему команды. Отныне Востриков уже не может требовать, он начинает убеждать. Команда, до этого глухо протестовавшая в ответ на все его "выходки" (чего стоит только ситуация с тараном метрового арктического льда!), целиком и полностью переходит на его сторону. Разбитый на отсеки и звенья корабль становится "общим домом" для подводников. Психологическое состояние экипажа, для которого ранее было характерны состояния втянутости и обязательности сменяется психологическим состоянием самоотдачи и самовключенности. В ситуации, переживаемой как "отступать некуда" и "ни в коем случае нельзя сдаваться врагу и просить от него помощи" (очевидцы, кстати, утверждают, что с вертолетами "дядя Сэм" явно приврал!), становится возможной создание атмосферы личного осознанного подвига и самопожертвования. Что через некоторое время и происходит.
Нам важно еще раз подчеркнуть, что подвиг, самопожертвование матросов стало возможным именно тогда, когда "моментально", "в снятом виде" сменилась так называемая "управленческая концепция" Харрисона Форда - Вострикова, и подчиненная ему команда из "инструментальной" ценности, вторичной для него, перешла на уровень "абсолютной ценности". Тем самым капитан "разблокировал" лежавшие под спудом навязанных обязанностей автономные поведенческие ресурсы экипажа и, фактически, за счет самоотверженности и слаженных действий команды, решил основную задачу кризиса - предотвращение термоядерного взрыва, поставив самого себя и свою карьеру под удар. В невозможной для тогдашнего руководства советской армии ситуации самостоятельного наделения себя неограниченными полномочиями, демонстрируя т.н. "внерамочное поведение" за гранью всяких мыслимых должностных обязанностей, он продемонстрировал новое управленческое мышление и задействовал в качестве ресурса достаточно редкие и для того времени (а для сегодняшнего, тем более) проявления типов мотивации, которые можно охарактеризовать как стремление к самопожертвованию ради высших интересов, ради своих товарищей и друзей. Наплевав на возможную реакцию высшего начальства из Москвы Востриков своими действиями создали внутри экипажа новую поведенческую модальность, новый тип организационного поведения, где действительно "один за всех и все за одного". Люди пошли на сотрудничество со своим капитаном в ситуации, когда, по существу, они могли этого не делать, т.е. исходя из такого рода договоренности между участниками трагедии, которая находилась за рамками не только армейских, но и любых человеческих требований. "Свет" новой управленческой концепции, нового подхода в отношениях внутри армейского коллектива озарил сознание Вострикова, но по прошествии трагедии, во время "разборок трибунала" погас, ушел внутрь, с новой силой вспыхну лишь 28 лет спустя, в 1989 году, когда "говорить" обо всем случившемся, а значит и освободить себя от груза, бремени пережитых событий, стало возможно.
Изменив управленческую концепцию, точнее сделав самый существенный шаг для этого, Востриков сумел возвратить себе уже на новой, неформальной основе функции лидера - выразителя интересов, мнений и чаяний всего экипажа подлодки, проявив себя и как превосходный профессионал и как блестящий организатор. Экипаж ответил ему взаимностью, проявив редкостную профессиональную сработанность и морально - психологическую стойкость и сплоченность. Возможно в карьерном плане и плане будущей жизни они, как говорилось, в советское время, и проиграли, но дело, за которое они боролись, и психологическое состояние единства, которое они пережили, помогло им в дальнейшем выжить и не сломаться.