Аннотация: Необъяснимая пропажа, отзывчивый Корсар и неожиданное амплуа Лерки
Лерка взвизгнула и уронила фонарик, тот почему-то погас. Я задрала голову вверх, пытаясь разглядеть, что там происходит. Странно, я ожидала увидеть яркий кружок неба, но не увидела ничего. Вверху было так же черно, как и по сторонам, и внизу. Может, это такой эффект после света фонаря?
- Олег? - позвала я. - Ты уронил веревку!
Никто не откликнулся.
Рядом, глубоко и старательно дыша, чтобы справиться с волнением, Лерка искала фонарик.
- Не могу найти.
- Так посвети мобилкой!
- Точно.
Я еще раз позвала Олега - он молчал. Я ничего не могла разглядеть вверху.
Фонарь никак не хотел находиться, хотя был довольно крупным, чтобы бесследно потеряться в ворохе прошлогодней листвы. Я вздохнула, и, достав свой телефон, тоже начала шуршать вместе с Леркой.
Первым нашелся ключ - рыжий хвост игрушечной лисы торчал из-под взъерошенного нашими ногами и поисками компоста. Я сунула связку в карман. Лерка начинала психовать, потому что фонарик мы так и не смогли отыскать - видимо, укатился в нору. Она пыхтела и бормотала ругательства тонким голосом, и меня бы даже начало это забавлять, если б не упавшая веревка, темнота вверху и никакого отзыва от Олега.
- Ладно. Успокойся, - позвала я Лерку, потом нащупала в темноте ее руку и дернула к себе. - Дай мне прислушаться.
Я старалась говорить спокойно, но чувствовала, что вслед за девчонкой начинаю нервничать. Я совершенно не понимала, что происходит, почему Олег сбросил веревку, почему не утащил ее вверх, если вдруг решил бросить нас в колодце. Что, если он вовсе не собирался помогать мне, а просто решил уничтожить меня другим способом - втеревшись в доверие, дождавшись удобного момента? Нет, глупо, он же видел, как я спускаюсь, должен был понимать, что я так же легко смогу выбраться. Даже если он закрыл чем-то выход: что такого он мог положить сверху, что не смогла бы сдвинуть я?
Лерка послушно притихла, стараясь умерить дыхание, и я мысленно поставила ей плюсик, потому что ожидала от нее обычной женской истерики. Учитывая, что она всегда психует по пустякам, здесь, в темноте заброшенного колодца, на глубине около двадцати метров должна была разыграться нешуточная драма. Но она молчала и не шевелилась, позволяя мне послушать Зверем.
И я закрыла глаза, отпуская инстинкты в воздух, позволяя им коснуться влажных холодных камней, покрытых таинственными рисунками, попробовать на вкус запах старых листьев, дряхлой земли, сырого мха, отозваться на голос потусторонней силы, возможно, присутствовавшей здесь.
Но - ничего. Это по-прежнему был обычный колодец. Я ничего не уловила. Либо нюх мой был слишком слаб и груб, либо ему нечего было почувствовать.
- Я полезу наверх. Потом скину тебе веревку. Может, наверху что-то случилось, - Лерка не отозвалась, и я попыталась подбодрить ее: - Это просто колодец. Как я и говорила.
- Я полезу с тобой, - заявила она тихо.
- Тебе не стоит без страховки.
- А тебе?
- А мне можно. Я же супер-солдат.
Я смотала веревку, привязала клубок к ремню.
- Если что - кричи, - с некоторым злорадством сказала я ей напоследок и, нащупав удобный зазор меж камней кладки, выпустила когти. Лерка светила телефоном, пока слабое сияние его дисплея добивало до меня, затем, судя по звуками, снова принялась шарить по полу в поисках фонарика.
Карабкаться вверх казалось не намного сложнее, чем спускаться, и все же я устала, пока добралась до поверхности. Частичная трансформация - лишь частичное усиление мышц. Выпустив только когти, я большей частью оставалась человеком, а сбрасывать одежду, чтобы полностью перекинуться, мне не хотелось.
Лишь практически выбравшись из колодца, я поняла, почему снизу не видно было светлого кусочка неба. Потому что за двадцать минут нашего отсутствия небо стало черным. Как такое возможно? Я замерла на пару секунд, вцепившись когтями в щель между камнями, и задрала голову, рассматривая россыпь серебряных звезд, молчаливо висевших в темноте далеко вверху. Выдохнула, собравшись с силами, кое-как прокарабкалась последние пару метров, ухватилась за край... и две пары рук дружным рывком вытащили меня.
Пашка и Олег. Откуда тут взялся Пашка? Рядом стоял кто-то третий и светил на нас фонариком. Я прикрыла глаза ладонью от навязчивого света.
- Ты в порядке? Где Лерка? - набросился на меня Пашка. Я молча глядела на него, прикидывая в голове, что если мы выехали из дома около полудня, если потратили на дорогу меньше часа, провели в поисках около двух-трех часов, и минут тридцать еще возились, меряясь пиписьками, то в колодец мы полезли примерно не позднее четырех часов дня. Как могло получиться, что через полчаса наступила ночь? Как за это время до нас смог добраться Пашка? О каких еще его умениях я могу только догадываться?
Пашка хорошенько тряхнул меня, отрывая от лихорадочных размышлений, и я кивнула на колодец. Где еще могла быть Лерка?
- Лера! - рявкнул Пашка, перегнувшись через край, и прислушался. Никто из колодца не отзывался. Он поднял голову и странно посмотрел на меня: пристально, с холодной отчужденностью. Он что, думает, что я что-то ей сделала? После всего того, что она сделала мне?
Я шагнула к колодцу и заорала так громко, как могла:
- Лерка, отзовись! Я сейчас сброшу веревку!
Но и мне никто не отозвался. Дрожащими от волнения и усталости непослушными пальцами я принялась отвязывать от пояса моток. Они все смотрели на меня. И Олег, который видел нашу драку, который слышал, как я сказала Лерке: "Спущусь и убью тебя", который сбросил веревку, понимая, что выберусь только я. Который привел нас к этому колодцу. Который никак не мог предполагать, что Лерка полезет в него, что я полезу вслед за ней. Только вот как он прокрутил время, перемотал с четырех часов дня на глубокую ночь?
- Лерка, лови веревку! - крикнула я в беспросветную пустоту, но не успела и рук поднять, как из темноты, глубоко внизу раздался полный ужаса вопль. Это был голос Лерки, и орала она как сумасшедшая, но, кажется, вполне живая.
- Лерка! - заорали мы все втроем, сунув головы в колодец.
Ей даже не пришлось карабкаться: ребята просто втащили ее наверх на веревке, испуганную, мрачную, сжавшуюся от боли, причиненной впившимся в бока ремнем.
- Что случилось? Ты цела? - Пашка, схватив ее за плечи, развернул к себе, бегло, но внимательно осмотрел, заглянул в лицо. Олег подсвечивал ему фонариком. Несомненно, от Пашки не укрылись разбитые губы, размазанная по лицу кровь, следы от моих когтей и зубов. Свежие, как будто я только что их оставила. Только что - ведь так и было! Я почувствовала нечто похожее на укол ревности. Никто не поинтересуется твоим здоровьем, если на тебе все заживает, как на собаке, а ведь у меня тоже был окровавлен бок - хоть что-то в доказательство того, что Лерка не невинная жертва оборотничьего нападения.
Лерка хмуро поглядела на Пашку, устало оперлась на борт колодца, потерла лоб тыльной стороной ладони.
- Какого черта ночь? - переспросил он. - Какого черта вы там делали шесть часов? Какого черта не отзывались?
- Шесть часов? - уточнила Лерка и, закрыв глаза, схватилась за голову.
- Не отзывались?! - возмутилась я. - Олег, почему не отзывался ТЫ? Почему бросил веревку?
- Я?! - в свою очередь возмутился Олег. - Я сорвал голос, пытаясь докричаться до вас все эти гребаные шесть часов! И веревку вы сдернули сами!
- Веревка упала! Ее никто не дергал! - чувствуя, как когти начинают щекотать ладони, я сжала кулаки, пытаясь успокоиться. - Лер, подтверди.
- Я не знаю, - девчонка пожала плечами, и я заметила, что ее заметно потряхивает, как от холода. - Я разглядывала ту дыру.
Все снова посмотрели на меня так, будто уличили в убийстве. Или в покушении на него. А Лерка продолжила все тем же спокойным, подрагивающим голосом:
- Меня больше интересует, как могло пройти шесть часов.
Это был хороший вопрос. И ответить на него не мог никто из нас.
- Почему ты кричала? - участливо погладив Лерку по плечу, спросил Пашка. Она только головой покачала и попросила:
- Пойдемте к машине.
Я задержалась, чтобы смотать веревку и собрать валявшийся в траве рюкзак. Олег любезно хотел посветить мне телефоном, но я, все еще злая на него, оттолкнула его руку и буркнула:
- Идите, я догоню.
Я рассчитывала немного пройтись в одиночестве. Не перекидываться, а просто пройтись и подумать над всем, что случилось, не отвлекаясь на мельтешащие лучи фонариков и звуки неуклюжих человеческих шагов. Но оказалось, что никто не знает толком, в какую сторону идти, даже Олег. В темноте лес настолько изменился, что все ориентиры пропали.
- Иди первая, Оля, - приказал Пашка тоном, не терпящим возражений, и я только сейчас, услышав чужое имя, вспомнила, что с нами еще кто-то пятый.
Это был Корсар. Внезапно. Когда я подошла ближе, он намеренно посветил себе в лицо фонарем, хотя я и так уже поняла, кто это.
- Привет, - поздоровался он и улыбнулся.
Я пошла вперед, и он пошел рядом со мной, подсвечивая дорогу фонариком. Сзади шли Пашка с Леркой, а замыкал шествие Олег.
- Ты то тут откуда? - поинтересовалась я у Корсара.
- Павел искал машину, чтобы добраться до вас. Я согласился поехать с ним.
- Когда это вы успели познакомиться?
- Сегодня и успели.
Что ж, отлично. Теперь о наших поисках знает еще кто-то посторонний. Раз Пашка решил, что это можно, значит, можно. Интересно, о чем именно я могу рассказать, а о чем нет? Корсар сам ответил на мой вопрос:
- А вы и вправду охотницы за привидениями.
- Что?
- Да я вспомнил, как вы исследовали дом вдовы прошлым летом, - пояснил он.
- Ну да, - согласилась я. Что ж, эта история пригодилась. Почему бы нет: две сумасбродные девчонки, которые в каждой деревне проверяют местные байки. Эдакие разрушители легенд. - Это все Лерка.
- И как вас Олег только пустил, - усмехаясь, покачал головой Корсар. Я промолчала, надеясь, что вопросов больше не будет, но мой спутник не унимался: - Что вы все-таки там делали шесть часов?
- Не знаю, - брякнула я.
- Мистика.
Кажется, он был прав. Я ничего не почувствовала, никакой силы, никакого потустороннего запаха, но произошедшее с нами ничем другим, как мистикой, объяснить было нельзя. Шесть часов на поверхности пролетели за двадцать минут в колодце. Если поверить Олегу, то мы вообще потеряли всякую связь с внешним миром. Интересно, кто-то пытался нам звонить? Наверняка... Почему я сама не догадалась сделать это? А веревка? Кажется, все уверены, что это я ее сдернула вниз. И только я знаю точно, что этого не делала.
Почему Лерка кричала? Не захотела сказать. Может, потом..?
Но главное - это шесть часов. Их никуда не денешь. Я все время возвращалась к этому и мысленно прокручивала секунду за секундой нашего пребывания в колодце. Это никак не могли быть шесть часов. Отсутствие светлого кружка наверху я обнаружила, когда упала веревка. Уже тогда была ночь. Сколько еще часов мы проворонили, пока пытались найти фонарь, пока я лезла вверх по стене? Сколько часов потеряла Лерка, пока я была наверху?
Задумавшись, я ушла вперед. Корсар ко мне больше не приставал, ни словом не обмолвился о ранах моих спутников и тактично двигался на некотором расстоянии сзади. Наверное, удивлялся, как я справляюсь без фонарика.
Добрались до машин мы меньше, чем за час, - я, как и Олег, первым протоптавший эту тропинку, шла уверенно и напрямик, только, видимо, значительно быстрее. Пашка достал аптечку, на скорую руку обработал леркины царапины, приклеил на них нашлепки из бинтов и пластыря, активировал сухой лед - хотя Олегу уже поздно было прикладывать холод, пока мы сидели в колодце, один глаз у него окончательно заплыл, а нос, наоборот, почти прошел. Корсар услужливо подсветил ему фарами ближнего света свой машины. Усадив необычайно тихую и покорную Лерку на заднее сидение, Пашка вопросительно посмотрел на меня. Надо же. Это чтоб не обижать, или он вправду обо мне заботится? Все синяки от леркиных ударов, как и порез от ее ножа на предплечье, исчезли, а дырку в боку я постеснялась показывать при Корсаре. Да и зачем? Не нужна мне ничья забота. Все само зарастет.
Мужчины обменялись рукопожатиями, прощаясь, затем все стали рассаживаться.
- Поехали со мной, - предложил Корсар, видя, что я собираюсь влезть в леркину машину вслед за всеми. - Составь компанию.
- Прости, но от твоего дома пешком еще пол-улицы, - нашла я отговорку. Наверное, он припас еще кучу вопросов, а мне не хотелось отвечать ни на один, особенно о том, кто кого и почему избил. Тем более, что я не знала, что сказал ему Пашка. А еще я надеялась, что в темноте он не успел заметить кровавые пятна у меня на боку, потому что в машине он точно их заметит, хоть я и сяду правой стороной к двери. И придется потом несколько недель носить пластырь, скрывая, что от раны не осталась уже ничего, даже шрама. Впрочем, если колодец то, что мы искали, я смогу отправиться домой и уже не придется никому ничего доказывать.
- Я довезу тебя до калитки, - пообещал Корсар, но я упрямо покачала головой. - Тогда с тебя прогулка. В качестве благодарности.
- Ладно.
Наверное, в сторону леса за рулем был Пашка. Обратно - в темноте, по проселочной дороге, имея один глаз - Корсару придется тяжко. Прогулка и правда невысокая плата за помощь.
Я устроилась на переднем сидении рядом с Пашкой, потому что Лерка в этот раз предпочла заднее, вместе с Олегом, и так доверчиво, так беззащитно прижалась к нему, будто и не она вовсе совсем недавно засветила ему локтем промеж глаз. Они оба сидели избитые, с опухшими носами, перемазанными кровью, а я осталась чистенькой и здоровенькой. Разве что дурак не сделает выводов... Олег еще и обнял ее. Я отвернулась к окну.
За всю дорогу никто не проронил ни слова. Также молча мы выбрались из машины, гуськом прошли по дорожке через сад к крыльцу, и лишь уже во дворе Олег тронул меня за локоть, останавливая.
Я повернулась.
- Я правда не бросал веревку. Даже не отпускал ее все это время, - тихо уверил меня он. Кажется, в то время, пока я страдала, что все считают виноватой меня, он винил себя. Как будто дело в этой поганой веревке.
- Забудь, - я похлопала его по плечу. - Добро пожаловать в зомбиленд.
Кажется, Олег не слишком понял, что я имела в виду, но кивнул, а потом сунул руку в карман, достал что-то и протянул мне.
Это был мой фонарик.
Тот самый, который мы потеряли в колодце.
- Ты где взял его? - просипела я.
- Вы забыли его возле колодца. Я обнаружил это, уже когда упустил веревку. Пытался посветить на вас сверху, но так ничего и не увидел.
Я кивнула и забрала у него фонарик. Олег пожелал мне спокойного остатка ночи и ушел на свой сеновал.
Забыли возле колодца. Олег ведь держал веревку и не мог видеть, как Лерка спускалась вниз, зажав фонарик зубами...
Прежде чем отправиться спать, я смыла кровь с руки и с бока водой из бочки возле крыльца, наскоро попыталась отстирать пятно с футболки. Хорошо, что она черная, зашью дырку, и ничего видно не будет. Умылась. Хоть и не желанный душ, но все-таки уже лучше.
Возле каморки стояли и о чем-то шептались Пашка с Леркой. Когда я подошла, они замолкли и дружно посмотрели на меня. Что-то вроде обиды или ревности снова шевельнулось в горле, и я молча, решив не говорить ничего про фонарик, попыталась пройти мимо и уже открыла дверь, когда Пашка остановил меня, взяв за плечо.
- Покажи-ка, - потребовал он. Конечно, от него не укрылась мокрая футболка, а может, он слышал, как я плещусь возле бочки. Я щелкнула тумблером и в полоске света, падающего из открытой двери, обнажила свой бок. Ранка прилично затянулась, но не исчезла бесследно, что произошло бы, если бы для меня действительно прошло шесть часов.
- Это я ее так. Ножом, - тихо проговорила Лерка, и я покосилась на нее с удивлением. Это она оправдывала свой разбитый нос и мое поведение? Или указывала Пашке на особенности моей регенерации? Интересно, что вообще она успела ему рассказать, пока я отмывалась? По-моему, Пашка ничуть не удивился.
Лерка достала из кармана свой мобильник и протянула ему:
- Посмотри фотки.
Пашка кивнул и жестом отправил нас обеих спать.
Из-за украденного колодцем времени день оказался хоть и насыщенный, но совсем короткий. Спать не хотелось, тем более после всего, что произошло. Мы выключили свет, разделись, улеглись каждая на своем месте - кто-то заботливо переставил мою раскладушку обратно в чулан, пока нас не было. Может быть, она просто мешалась во дворе хозяевам.
Я по дыханию слышала, что Лерка тоже не спит.
- Я вот думаю, не сломала ли ты мне нос, - вдруг довольно громко сообщила она, и запыхтела, видимо, проверяя обе ноздри по очереди.
- Вряд ли, - отозвалась я.
- Ты когда-нибудь ломала нос?
- Себе?
- Нет, блин, маме твоей... Перелом носа был у тебя когда-нибудь?
- Нет...
- А у меня был. Но там и прилетело... покрепче. Но у тебя тоже ничего удар.
- Спасибо.
Пашка довольно долго пытался поставить мне нормальный удар кулаком, а я все била по привычке наотмашь, по-кошачьи, даже без когтей, особенно когда в пылу драки забывала о правилах. В этот раз не забыла.
- Но поработать есть над чем.
- Ага.
Лерка все никак не хотела уняться.
- И ножевые для тебя, я смотрю, не новость, - продолжила она после недолгого молчания.
- Ну... да. Были царапины.
- Например, та, на локте, - это она вспомнила шрам, который я показала возле костра прошлой ночью. От вдовы. - Или на левом боку.
Она и это разглядела. Да уж, единственные два шрама, и оба от Охотника: первый он нанес своим изогнутым мечом, почти отрубив мне руку, второй - потайным стилетом. Вот Лерка удивилась бы, если б узнала. Таким она Олега еще не видела.
- Илу, а научи меня так же быстро заживлять раны, - попросила Лерка, судя по звуку, перевернувшись набок, ко мне лицом. Вот только этого мне не хватало. Зверя она не увидела, а регенерацию подметила сразу, и так и не забыла о ней. Что будет, если сказать ей? Она ведь из Круга, за одно это ее уже можно считать одной из наших. Как ее там только терпят, такую сумасшедшую.
- Бинт, пластырь, йод, - ответила я. В ответ раздался недовольный, разочарованный возглас и скрип пружин - она перевернулась обратно на спину, звонко хлопнула руками по одеялу. Я с мрачным удовлетворением съязвила: - А я думала, ты все знаешь о человеке, подравшись с ним.
- Не все. Многое, - она хмыкнула. - Все никак не можешь простить, что я почти уделала тебя?
Я только фыркнула. Вообще-то, она и правда меня уделала: без Зверя я по-прежнему неуклюжая и слабая, и вряд ли смогла бы ее угомонить по-человечески.
- Не злись. Я больше не буду, - примирительным тоном сказала Лерка. Видимо, это было что-то вроде извинения. - Мне просто надо было тебя проверить.
- В смысле? Дам ли я сдачи?
- Ну, знаешь как про пуд соли говорят? Считай, что это был он.
- Нда.
- Ты чертовски терпелива.
Ха-ха. Видимо, стоило все-таки раньше свесить ей тумаков.
Все это было довольно сомнительным объяснением, но, с другой стороны, если она действительно хотела меня убить, то у нее была куча других, более удобных возможностей. Или это было бы слишком очевидно, если бы поутру я была найдена мертвой в своей постели? Слишком просто, после всех наших ссор, после ее попытки принудить меня к лесбийскому сексу, после брошенного в присутствии Пашки вызова, тогда, на задворках. Все это и вправду больше походило на ряд совершенно извращенных испытаний на стойкость, нежели чем на попытку убить.
- Ты давно знаешь Олега? - вдруг сменила тему Лерка. Я вспомнила, как она грозилась его оттрахать, зажав на краю колодца, и мне стало не по себе.
- Не очень, - уклончиво ответила я, впрочем, не соврав ни капли. По правде говоря, я бы вообще не стала утверждать, что знаю Олега.
- Он... интересный, - задумчиво изрекла Лерка, и в ее голосе мне послышалась мечтательность. - Волк в овечьей шкурке. Отталкивает, а в штанах стоит. Жмется, но от серьезных угроз только злится. Ты видела его глаза, когда он злится? Никак не могу его вывести из себя.
Я вспомнила его взгляд, выражение лица, когда оттаскивала от него Лерку. Огонь холодной ярости в глазах, решительность и уверенность на плотно сжатых губах. Таким Олег действительно походил на одержимого.
- Лучше не стоит, - предостерегла я и, вспомнив нашу битву у Камня, привычно коснулась шрама на животе. - В ярости он неудержим.
- Ммм, - одобрительно промурлыкали с соседней кровати, видимо, в красках представляя неудержимого Олега. - Обожаю таких.
- Смотри не влюбись, - фыркнула я.
- Кажется, уже поздно, - отозвалась Лерка, игриво, мечтательно, но, похоже, совершенно без шуток. Вот ненормальная!
- Ты не слишком то нежна в своих симпатиях.
- Знаю. Но что поделать: либо давишь ты, либо давят тебя. В любви то же самое.
Я подумала, что никогда не разделяла подобной точки зрения. Давила ли я кого-нибудь? Нет, не припомню. А меня?
Да. По-другому не назовешь. Сначала Кай, всеми способами пытавшийся причинить боль, потом Ру... Только вот любовь тут не при чем. Один раскачивал меня, гоняя по крайностям, от любви в ненависть, чтобы инициировать, а второй... черт его знает, что ему нужно. Связи с Кругом? Идеальные солдаты?..
Стало как-то тоскливо. Я закрыла глаза, плотно-плотно сжав веки. Никому больше не удастся продавить меня. Никогда. Ни разу.
И вдруг, словно пытаясь сбежать от неприятных мыслей, неожиданно для самой себя спросила:
- Лер, а ты вообще кто? В Круге, я имею в виду.
- Так я тебе и сказала.
- Секрет на секрет, - предложила я. Если она способна поверить - инициирую ее и отдам Ру. Со всеми боевыми умениями, со связями в Круге - кажется, это именно то, что ему нужно. Пусть повыносят друг другу мозги.
- Окей, - несколько мгновений подумав, согласилась Лерка. - Я профессиональный киллер.
Я не удержалась и громко фыркнула.
Психопатка, проходящая лечение Камнем? Скорее всего.
Отдающая долги за полученную силу, как я? Возможно.
Киллер?! Эта маленькая, тощая девочка-одуванчик? Не смешите.
Лерка весело засмеялась вместе со мной.
- Отличная реакция, - похвалила она. - То что нужно. Теперь ты.
- А я оборотень, - брякнула я. Это походило на щебетание детей, играющих под столом в базу супергероев. - Плюс пятьдесят к скорости, плюс семьдесят к силе, минуc тридцать к интеллекту, плюс сто к регенерации.
- Оу.
Лерка не засмеялась. В темноте повисло напряжение.
- Я кое-что знаю о вас, - ее тон был серьезен как никогда. Кажется, я зря рассчитывала на инициацию. - В библиотеке Круга есть кое-какая информация. Сколько тебе было лет?
- Семнадцать.
- Поздновато... Ну, это много объясняет.
- Стоп, стоп, стоп, - я прям вскочила. - О чем ты сейчас?
Зрение обострилось от прилива адреналина, и я отчетливо увидела, как она тоже садится на своей кровати и широко открытыми, слепыми в темноте глазами смотрит в мою сторону. Она верила, верила!!! С первого слова, не сомневаясь ни секунды. Она знает!
- Ну, оборотни и Круг редко бывают союзниками. Ну, так я читала, - она пожала плечами. - Оборотни обычно слишком крепко связаны со своей группой, чтобы работать на Круг, и слишком боятся лишиться силы, даже на время, чтобы становиться донорами. Но инициация обычно проходит немного раньше, лет в двенадцать или пятнадцать, а ты припозднилась. Наверное, поэтому у тебя слабая связь с другими, и ты можешь быть сама по себе. И выполнять задания Круга.
Она была права: никто из своры не отдал бы силу, рискуя остаться беззащитным в опасный момент. А жизнь в своре - сплошная опасность... Хотела бы я знать, чем расплачивался Ру тогда, когда приволок в Круг меня и Рику.
А вот про связь с другими я никогда даже не задумывалась. Интересно, уходил ли из своры кто-то еще до меня?
В Круге есть книга об оборотнях? Нужно обязательно найти ее и прочесть.
Мысли разбредались в разные стороны. Лерка снова сбивала меня с толку своей непредсказуемостью. Я всегда считала, что человек либо не верит в существование потустороннего, либо он сам его часть, но она опровергала это своим поведением, своими словами. Она не засмеялась, хотя должна была принять мое признание за шутку, она не смогла увидеть Зверя, но знает о нем едва ли не больше, чем я. Может, мне пора выводить новую аксиому: психопаты - третья составляющая, пограничная между односторонним и потусторонним мирами?
Киллер? Кто она на самом деле? Возможно ли, что она тоже ответила честно? Похоже, в отношении Лерки можно было предполагать все, что угодно.
Она плюхнулась рядом со мной на раскладушку. Заявила, что сведений из прочитанных книг ей было недостаточно, и просто завалила меня вопросами. Пришлось признаться, что половину дороги до Агаповки я пробежала Зверем, и что действительно оба раза использовала его силу, чтобы отбиться от ее домогательств, и что я умею выпускать когти и лазать по стенкам колодцев...
У меня были свои вопросы: для чего Кругу киллер, и для чего киллеру Круг, как хрупкие девочки-одуванчики становятся наемными убийцами, и, в конце концов, почему ее отправили с нами в эту деревню.
Роддом, в котором Лерка появилась на свет, был особенным: это было закрытое заведение "для своих", принадлежащее к крупной сети, занимающейся подготовкой профессиональных убийц. Приходило кому-нибудь в голову, что в современном мире по-прежнему существуют школы ассасинов? Конкуренция в политике или бизнесе неуклонно порождает спрос на заказные убийства, а постоянное прогрессирование защитных технологий требует существенной подготовки для их обхода.
Лерка не знала своих родителей, очевидно, потому, что ее мать также была киллером. Это значило, что она не могла иметь семью и детей, по крайней мере, до тех пор, пока не окупит затраты на свое обучение и заложенный процент прибыли. Все просто. Несколько лет ты трудолюбиво убиваешь, старательно избегая собственной смерти, или сокращаешь срок своей кабалы на четверть, родив ребенка и оставив его в сети. Не обязательно, что его тоже воспитают как киллера. Не обязательно, что его вообще оставят жить... Отвратительные, жестокие правила, но Лерка рассказывала о них с усмешкой. Не знать своей матери - не самое плохое в детстве маленького киллера.
Элитный убийца не должен бояться смерти - ни своей, ни чужой. Убийство должно быть психологически легким и не оставлять иного следа в памяти, кроме как удовлетворения достигнутой цели. Я начинала понимать, откуда берутся истоки Леркиной неадекватности. В голове у ребенка не существует никаких табу на обрывание чужой жизни, они вкладываются позже государственными, религиозными, человеческими устоями. Необходимость существования в стае требует воспитания ее членов удобными для всех остальных, но кредо "поступай с другими так, как хочешь, чтобы поступали с тобой" - всего лишь условность. Каждый за себя, учили в школе киллеров, ты чувствуешь лишь свое тело, слышишь лишь свои мысли, и ничто внешнее, чужое, постороннее не должно тебя волновать.
Ученики убивали друг друга на регулярных экзаменах, и это называлось естественным отбором - в самом прямом смысле. Тот, кто оставался жив к пятнадцати годам, вырабатывал крепкий иммунитет против какого-либо сочувствия, получал первый заказ и начинал понемногу выкупать свою независимость.
На Круг Лерка вышла во время охоты на свою очередную цель. Это был довольно влиятельный господин, имя которого было широко известно в узких кругах, и он весьма щедро спонсировал некий монастырь. Выполнив заказ, Лерка тем не менее не перестала изучать свою жертву и ее отношения с Кругом, и через некоторое время явилась туда лично, наглая и самоуверенная, предлагая свои услуги в обмен на информацию. И ее приняли! Дальше история была похожей на мою: изучение книг, получение силы в трудный момент, выполнение заданий... одно цепляется за другое. Зачем Кругу киллер, я так и не узнала, такие сведения были не для моих ушей.
Кажется, было уже утро, когда, наконец, закончился наш странный разговор. Голова шла кругом: Лерка, которая всегда, казалось, ненавидела меня, на раз выложила свои секреты, девчонка, которой я едва бы дала пятнадцать, оказалась киллером, сумасшедшая неадекватка больше моего знала о природе оборотней - и это все об одном человеке. Еще сегодня днем она ткнула меня ножом под ребра, а теперь мы лежали рядом на моей раскладушке, и я рассказывала ей про Ру, про то, как он трахнул меня, просто чтобы ускорить регенерацию, и про то, что я пыталась спасти Кали, и не смогла... Лерка с интересом слушала, и я прекрасно знала, что ей абсолютно все равно, и это было чем-то вроде холодной воды, смывающей грязь и кровь - мне не нужны были жалость, сочувствие или одобрение. Чужое равнодушие иногда полезно, я окунала в него свою боль и чувствовала, как моя жизнь превращается в побасенки, стоящие разве что усмешки.
Молчали мы только о сегодняшнем дне и о Колодце. Мне невероятно хотелось знать, что такое случилось с Леркой, когда она осталась на дне одна, отчего она так кричала, но я не решалась спросить. Не решалась напоминать о том, как мы потеряли шесть часов, пробыв в Колодце всего несколько минут, и рассказать, что потерянный на дне фонарик чудесным образом снова у меня. И еще покоя мне не давала одна вещь, о которой я старалась не думать.
Я неоднократно прокручивала в памяти секунду за секундой нашего короткого путешествия на дно, отчетливо понимая, что не забыла ни мгновения, не упустила ни одной детали. Но что же происходило сверху за эти шесть часов, уложившиеся в двадцать минут на дне?
Допустим, спустились мы в четыре - хотя я уверена, что раньше. В какой момент Олег упустил веревку? Очевидно, что практически сразу же - потому что беспокоиться и кричать он начал уже после этого. До веревки время шло вровень. Что потом? Убедившись, что мы не отвечаем, он, видимо, позвонил Пашке. Допустим, он звал нас целый час, а за мобильник схватился только в пять. Я нарочно прибавляла время, чтобы наверняка убедиться в неоднозначности результатов расчета. Итак, Пашка ищет машину. Конечно, он не стал бегать от дома к дому по всей деревне, а заглянул сначала к Михаилу, который по какой-то причине отказал. Может, его машина неисправна, а может, его самого не было дома. Совершенно логично затем отправиться к Корсару, поскольку Пашка с ним уже заочно знаком по нашим рассказам, и точно знает, что у того есть подходящий для поездки в лес автомобиль. Даже если Корсару потребовалось время на сборы, они не могли выехать позже шести. Далее. Добраться до места, где мы бросили машину, не спутав повороты, и - самое сложное - найти нас в лесу. Было бы самым сложным, если бы я не выслала Пашке точные координаты. Даже если представить, что смс почему-то не дошло, нет ничего сложного в устном описании дороги и в разведении костра. Таким образом, на дорогу уходит не более двух часов - и это я опять округляла. В восемь - еще светло - они все должны были собраться возле Колодца.
И что же они делали еще целых три часа?! Сидели вокруг и звали по очереди? Почему никто не спустился за нами, понимая, что что-то случилось? Я вспомнила, как Пашка суетился вокруг Лерки с бинтами и пластырями, и мне стало противно.
Неужели Пашка так мог?.. Я ведь его считала единственным другом.
Нужно просто спросить у него самого, вот и все.