Я почувствовала его раньше, чем увидела. И - мгновенная ненависть.
Оглянулась и в его глазах прочла взаимное чувство. Он следил за мной. По крайней мере последние пять-десять минут.
Беспричинная, но крайне жестокая и сильная антипатия. Настолько сильная, что меня тянуло к нему как магнитом. Мне хотелось испепелить его взглядом, в мыслях проносились обрывочные, но яркие и четкие видения: как я вонзаю когти в его горло и кровь хлещет мне прямо в лицо; как искажается его лицо и он кричит от боли - адской боли, которую я так хорошо умею причинять.
Такое бывает не только у нас - так называемой нечисти. Обыкновенные люди тоже часто сталкиваются с этим. У них это называется "я не взлюбил его с первого взгляда". Человек может быть вполне приятным на внешность и в общении, объективно ты понимаешь, что у тебя нет абсолютно никаких причин не любить его, но внутри что-то словно подсказывает, что рано или поздно он подставит тебя, перейдет дорогу.
У нас это чувство сильнее. У нас вообще все чувства обостреннее - тем труднее их контролировать. Тем больше ты зависишь от ситуации, тем больше ты совершаешь непоправимых, иногда трагических ошибок.
Но когда кровь закипает в твоих венах и сердце начинает колотиться в самом возможном бешеном ритме, ты перестаешь думать о последствиях, ты не желаешь поддаваться контролю, даже своему собственному - и вот ты уже не человек...
Он едва заметно ухмыльнулся и нырнул в толпу. Ярость понемногу начинала вспрыскивать наркотик безумия и всесилия в мои вены.
Руководствуясь своим звериным чутьем, я пошла за ним. Сначала его ненависть, потом терпкий запах горячей крови. Вампир.
Я и не сомневалась. К вампирам нельзя относиться ровно. Они умеют притягивать - либо любовью, либо ненавистью. Твоей любовью.
Или твоей ненавистью.
Вопреки стереотипам древних поверий, вампиры не являются мертвецами и их потребность в крови совсем не жизненна.
Кровь - это страсть, фетиш.
Как правило, вампиры рождаются обыкновенными людьми - как все мы, впрочем, их отличает своего рода экстравагантность и какая-то притягательная коварность. Они всегда имеют множество поклонников и врагов, но почти никогда друзей. Они замкнуты в себе и малообщительны, люди видят в них какую-то зловещую загадку.
Однажды вампир решается заглянуть в свою собственную душу - и то, что он там видит, сначала пугает и отталкивает его, затем начинает притягивать и в конце концов это становится его навязчивой идеей.
Пока он не попробует. Не попробует вкус крови. Тогда он становится уверенным в себе не только внешне, но и внутренне, так как теперь он знает, кто он, и это знание его больше не пугает.
Я не заметила, как оказалась на какой-то пустынной заброшенной стройке.
И вновь встретилась с его глазами...
Черт... Взгляд вампира - это нечто большее, чем просто холодно-коварный и одновременно огненно-жгучий. Светлые, почти бесцветные глаза начинали светиться фосфорной зеленью, и манить, звать к себе...
Он стоял и насмехался надо мной. Насмехался одним уголком красивых, ярких губ. Я представила, что скрывается за этими притягательными губами - и почувствовала, как когти прорезают кожу ладоней.
Сердце убыстряло свой темп.
Он бросился первым. Я отшвырнула его от себя и, широко замахиваясь когтистой рукой, прыгнула, пытаясь задеть его. Он легко увернулся, но я не сбавляла темпа атаки, бросаясь на него и стараясь вонзить когти или зубы в его тело.
Однако и он не зевал - мне ни разу не удалось задеть его, даже оцарапать.
Мы остановились. Его глаза разгорались все ярче, я почувствовала, как напряглись мышцы под одеждой, и, скосив глаза, увидела, что мои руки уже поросли легкой шерстью.
Одним рывком я сбросила одежду до пояса, обнажив напрягшуюся, еще не покрывшуюся волосами грудь.
"Маленькая кошечка", - едва слышно прошептал он и облизнулся, показав уже заметно выросшие клыки.
Я прошипела, переполняясь яростью и ненавистью, и снова кинулась на него.
Казалось, мир перестал существовать - остались только моя злоба и его мелькающие передо мной глаза с расширенными зрачками. Я почти уже не контролировала свои действия, полностью отдавшись во власть рефлексов и инстинктов, пару раз мне удалось задеть его; он тоже вступил в борьбу.
Чуть позже я поняла, что он сильнее меня, и что я начинаю ему проигрывать.
Он не боялся меня - и в этом была его сила. Он знал, что сильнее, и это помогало ему, в то время как я, чувствуя, что начинаю уступать, теряла свою силу от рывка к рывку
В одном из моих бросков я просчиталась - совсем немного - и он ловко схватил меня за горло и, пользуясь инерцией моего же движения, швырнул меня об стену. В воздухе мне удалось перевернуться и встретить надвигающийся бетон на лапы, но тем не менее его бросок был настолько сильным, что я свалилась на землю, на мгновение потеряв все свои силы и ориентацию в пространстве.
Он остановился, ожидая, пока я поднимусь. Его глаза хищно горели, растянувшиеся в зловещей улыбке губы обнажили выросшие клыки, жаждавшие моей крови.
Он был дьявольски красив. Его одежда была порвана, обнажив железные напряженные мышцы; на груди, плечах, спине - всюду кровоточили отметины моих когтей.
Собрав последнюю ярость, я вновь кинулась на него.
Далее я почти перестала улавливать смену событий - я чувствовала лишь непрекращающийся поток ударов, сыпавшихся будто со всех сторон. Я слабо пыталась отбиваться, но, кажется, ни одна из моих попыток ударить его успехом не увенчалась.
Бесконечная слабость навалилась на меня, я окончательно перестала сопротивляться - и вдруг ощутила, что лежу на земле с закрытыми глазами. С трудом разомкнула глаза - его лицо было прямо над моим, кровожадный взгляд горел ненавистью и похотью одновременно.
Я попыталась оттолкнуть его - он сжал мои запястья и припечатал их к земле. Его язык прошелся по линии моей скулы, я вновь закрыла глаза и почувствовала, как втягиваются когти, - я становилась простой женщиной, человеком, слабым и смертным. Слишком смертным...
Его дыхание защекотало мне шею, и острые, длинные клыки слабо сомкнулись на моем горле, заставив меня содрогнуться.
Он разомкнул хватку своих челюстей, чтобы затем вновь сомкнуть их, уже чуть ниже и чуть сильнее.
Я застонала от боли и от чувства собственной беспомощности. Он отпустил мои запястья и крепко сжал мне грудь, заставив содрогаться и стонать еще сильнее.
Ему нравилось издеваться надо мной, чувствовать мой ужас и беспомощность перед ним. Одним мощным движением он сорвал с меня остатки одежды, и я оказалась абсолютно обнаженной под ним.
Почувствовала, как между ног ткнулось что-то каменное и горячее.
В ужасе распахнула глаза - он коварно и жестоко оскалился и, опять прошипев свое "Маленькая кошечка", принялся кусать меня за горло - все сильнее и сильнее, ограничиваясь лишь тем, чтобы не прокусить кожу до крови.
Меня бросило в дрожь и в жар, по спине побежали мириады мурашек...
И тогда он вошел в меня. Вошел грубо и жестко, так, что мне показалось, он разорвет меня.
Я закричала, он впился в мои губы, прокусив нижнюю до крови, и одновременно начал двигаться во мне, проталкиваясь все глубже и глубже, взрываясь внутри меня невыносимой болью.
Я кричала, пока хватало дыхания, потом мне показалось, что я уже умираю от этой адской боли...
Видимо, боль вернула мне силы. Вместо ужаса и отчаяния я вдруг почувствовала, что во мне вновь закипает ярость.
На границе оргазма он прокусил бы мне горло и, одновременно изливая в меня свою похоть, высосал бы мою кровь. Мысль об этом довела меня до исступления, боли я уже не чувствовала - только бурлящую ярость и ненависть и рвущие кожу ладоней когти.
Мои руки все еще свободно лежали на земле.
Он даже и не почувствовал моего движения - все перекрыла внезапная острая боль в позвоночнике. Он был обездвижен. Одним мощным ударом обеих рук я выбила ему позвонки, когтями разорвав часть мышц и сухожилий. Он даже кричать не мог - лишь хватал ртом воздух и громко шипел, широко раскрыв на меня свои жестокие и прекрасные глаза.
Я сбросила его с себя и, вне себя от ярости, начала разрывать его клыками и когтями. Он извивался и дергался, но сопротивляться уже не мог.
Впилась зубами в его все еще каменный член - кровь брызнула мне на лицо горячими и вязкими каплями, я села на него верхом, чувствуя, как кипящая жидкость бьет прямо в меня, и в экстазе начала рвать когтями остатки плоти на его груди.
Ярость поднималась во мне все выше, превратившись в адское наслаждение. Из разорванной артерии кровь била мне в лицо и в шею, я уже вся с ног до головы была перепачкана ею, когда мне показалось, что я теряю сознание.
Я свалилась на землю, меня била судорога, в глазах потемнело...
Когда через несколько минут я оправилась от только что пережитого дьявольского оргазма, вампир был уже мертв.
Эпизод II. Жестокая нежность
С ним мы познакомились самым банальным образом - он раздобыл у кого-то мой номер телефона и мы начали созваниваться.
Уже с первых дней знакомства он дал понять мне, что с женщинами он обходиться умеет, и что от меня он ждет гораздо большего, чем просто общение через провод.
Договорились встретиться. Первым же нашим свиданием он повел меня в дорогой ресторан с мягким загадочным полумраком и романтической музыкой.
Хорошее вино разогрело мою кровь и заставило его глаза гореть ярче, чуть мерцая в отблесках свечи.
Он протянул свою ладонь и накрыл ей мою. Взглянула на него - он ответил взглядом загадочным и немного коварным, с тонкой усмешкой на лице.
Я сразу вспомнила своего вампира.
Его жест не казался наигранным, позаимствованным из дешевой мелодрамы, но я знала - просто он действительно умеет обращаться с девушками. Я знала так же и то, что я для него не больше, чем очередная игра, в которой он намерен победить.
Меня тянуло расхохотаться - я видела его насквозь, но я подыграла ему.
Вечером, уже у моего подъезда, когда мы уже прощались, мне захотелось слегка подшутить над ним - в самый последний момент я взяла его за подбородок и поцеловала.
Он был удивлен и даже более - он намеревался это сделать сам. Поцеловать девушку на прощание, дав ей понять, что он будет мягок, но настойчив, добиваясь ее, и что он уже уверен в своей победе, и оставить ее в смятении и раздумьях на всю дальнейшую ночь.
Когда он наконец понял, что произошло, я уже скользнула в дверь подъезда и исчезла.
Через несколько дней он предложил мне встретиться опять. В этот раз он был уже намного откровеннее и прямее, явно рассчитывая получить меня этой же ночью.
Лукаво смотрел мне прямо в глаза, не пряча своего желания, и, видимо, все-таки пытаясь смутить меня, полушепотом рассказывал мне о своих сексуальных фантазиях, которые он хотел бы воплотить в жизнь со мной.
Я закусывала нижнюю губу и из-под полуопущенных ресниц наблюдала за его губами и глазами - частично я играла, но, как говорится, в каждой шутке - лишь доля шутки.
Вечером он поймал такси и назвал свой адрес. Я не возражала.
Его квартира явно ждала нас: постель была застелена свежим бельем, в холодильнике оказалась бутылка вина. Он достал откуда-то ароматические свечи.
Мы начали целоваться, постепенно он увлекал меня к постели, затем начал раздевать.
Я почувствовала, что теряю голову от страсти - я действительно хотела его, то есть, попросту говоря, его план моего совращения удался, хотя я знала о каждом из его пунктов.
Я укусила его нижнюю губу, он тихо зарычал и, схватив меня за волосы, повалил на постель.
Игра началась. Он понял, чего я хочу - заламывал мне руки, бил по заднице, яростно шептал пошлости.
Я была вне себя от страсти и похоти, я просто потеряла голову. Я даже не поняла, когда мое сопротивление женщины переросло в нападение зверя. Он кричал от безумного ужаса, от адской боли. Я рвала его кожу, мышцы, так целовала его губы, что вся нижняя часть лица превратилась в сплошную кровоточащую массу.
Наконец он затих.
III. Противоядие
Не сказала бы, что мы давно были знакомы, но с того момента, как мы начали общаться, я прониклась к нему такого рода симпатией, что мне казалось, мы давно знаем друг друга.
Я знала, что нравлюсь ему, но никогда не считала его увлечение мной серьезным, а заводить с ним короткий роман и портить нашу дружбу мне не хотелось.
Мы хорошо проводили время вместе, рядом с ним мне было спокойно и хорошо. Я и не заметила, как эта дружба переросла в нечто большее, не заметила, что моя симпатия превратилась в...
Когда он поцеловал меня в первый раз, я настолько не ожидала этого и настолько была поражена случившимся, что вырвалась и убежала. Я знала, что веду себя глупо - можно подумать, я никогда раньше не целовалась, но этот поцелуй на многое открыл мне глаза. Я поняла, что далеко не равнодушна к нему.
Потом я долго не могла успокоиться, мне было страшно. Ночами я не могла уснуть, представляя, как в порыве страсти терзаю когтями и зубами его тело, не понимая, что делаю.
Он был так слаб, так хрупок. Обычный, простой человек. Такой милый, такой родной... я никак не могла себе позволить сделать ему больно, позволить своему зверю вырваться наружу.
Смерть вампира и особенно того бедняги ловеласа надолго выбила меня из колеи, меня преследовали кошмары, даже днем я не могла отделаться от мысли, что убила двух людей, и что сделала это с такой жестокостью.
Через несколько дней он подловил у меня у подъезда. Говорил о своей любви, пытался успокоить меня. Видимо, он вправду решил, что я никогда раньше ни с кем не целовалась...
Эта забота, внимание были такими трогательными. Он смотрел на меня нежно-нежно, держал за руки, а меня все бил озноб от сознания своей для него опасности и опасности подобных отношений вообще.
Потом он еще раз поцеловал меня - нежнее прежнего. Потом еще и еще... у меня уже не было сил вырываться и сопротивляться. Это было так сладко, так чувственно, что мне хотелось умереть в его объятиях...
Еще через несколько дней я позволила ему большее.
Он привел меня к себе домой, мы долго пили чай, потом он долго целовал меня, стараясь расслабить и успокоить.
В наш первый раз я была очень робка и скована - боялась, что вырвется мой зверь, и тогда беды не миновать. Он понял, что я не девственна, тем не менее обращался со мной очень бережно и нежно, видимо, чувствуя, как трудно мне было на это решиться.
Раз за разом мы сближались все сильнее, я чувствовала к нему столько любви и нежности, сколько раньше и не могла представить. И о чудо! - ни разу моя звериная сущность не дала о себе знать. Я окончательно осмелела, дав волю своей страсти, и тем не менее каждый раз все заканчивалось как нельзя лучше, без какого-либо кровопролития.
Уже позже я поняла, что настоящая любовь не дает права на ненависть. Когда он был рядом, мой зверь засыпал, и я не боялась что он проснется. Нежность к нему стала настоящим противоядием для оборотня.