Вянет лист. Проходит лето.
Иней серебрится.
Юнкер Шмидт из пистолета
Хочет застрелиться.
К.Прутков

Ноябрь... Депрессия... Пустые небеса...

Сырая, мутная хмарь за окнами. Вот, сижу и пишу на эту, банальную в ноябре, но донимающую меня самого тему; тему, на которую навели меня - случайно, или не случайно - и которая чем-то зацепила, не дает теперь забыть о себе, беспокоит, как ополоумевший, перепутавший зиму с летом комар. Писать об этом, напрягать мозг, выдумывать всю эту увертюру не хочется: ноябрь, депрессия, дистония... но если не делать этого - что тогда делать? Читать, слушать музыку - невозможно, внимание рассеивается, волшебные, но слишком знакомые, читанные и слышанные множество раз строки и звуки просачиваются сквозь неплотную его оболочку и уходят в пустоту, не оставляя ничего, кроме вялого сожаления. Что еще? От домашних дел только что спрятались, уползли в свой уголок, где о них можно забыть до времени. Бессмысленно глядеть в телевизор, где бессмысленные - по крайней мере, пока находятся на экране - люди несут одну и ту же бессмыслицу под разными, но одинаково бессмысленными названиями? Что еще... Пить? Спать?

Ничего не хочется. Ни-че-го. Значит, продолжим писать.

Сообщают, что 80% жителей Российской федерации нуждаются в психиатрической помощи. Это - между прочим - означает, что из пяти сидящих в комнате человек только у одного нет не только повода, но и причины жаловаться; однако жалуется и он, чтобы не отрываться от коллектива. Взаимные жалобы вызывают раздражение - кого ммм... волнует чужое горе? - раздражение усиливает хандру, хандра пробуждает жалобы, устные, письменные, мысленные - кому-то наверху... Круг замыкается.

Восемь месяцев зима, вместо фиников - морошка. Холод, слизь, дожди и тьма - так и тянет из окошка // Брякнуть вниз о мостовую одичалой головой... // ("Желтый дом", Саша Черный)

Здесь вам не тундра, где любой жалующийся и жалеющий замерзает насмерть немедленно. Здесь - это источник вдохновения, подвигающий на создание произведений искусства. Не нравится - езжайте куда-нибудь в другое место.

  Да вот, и, кстати, о других местах: как там, в европах, где все это в таких масштабах и формах немыслимо и вызывает снисходительную брезгливость к этим "странным русским" (привожу щадящий наше национальное достоинство перевод)? как там дело обстоит с нуждающимися в помощи мозгоправов и психопатров? Это следует так понимать, что они, что ли уже не нуждаются?

  Или - еще не нуждаются?..

  Так или иначе, но, судя по тому, как развиваются события; даже если сделать скидку на полную недостоверность сведений из каких бы то ни было источников, включая СМИ: CNN, BBC, а также ФСБ, ОБС, ЛСД итд - ибо полуправда недостовернее прямой лжи, которой также хватает; даже если ограничиться (что я и делаю) собственными смутными интуитивными ощущениями, похожими на давно забытые, остающиеся (лицам моложе тридцати - читать дальше не рекомендуется!) после прослушивания в теперь уже незапамятные времена "вражеских голосов", отдельными фразами пробивавшихся сквозь рев "глушилок" - скоро, по историческим меркам - очень скоро - все мы, и русские, и европейские - будем тихо сидеть в одной - пока живой - очереди к белой двери с номером. Американские давно уже там сидят, поскольку это является их национальным изобретением, стыренным, как обычно, у европейского доктора Сигизмунда Шломо Фрейда, которому тоже в свою очередь не мешало бы... Словом, для американских ничего принципиально не изменится. И не о них сейчас речь.

(Еще одно лирическое отступление, на этот раз маленькое. По признанию самих психиатров - это возвращаясь к России - основной их контингент с суицидальным, например, синдромом - психиатры же. И еще хирурги. И то и другое понятно и вызывает чувство сопереживания, отнюдь не ироническое.)

В чем причина? Почему так скучно, тошно, жалко себя?

  Прежде чем поделиться мыслями, порассуждать в поисках возможного ответа, я хотел бы снова подчеркнуть, что за ними не стоит никакого (или почти никакого) "тайного знания", "своих источников информации", исследований, фундаментальных или каких-либо других: что это именно домыслы, основанные на собственных интуитивных ощущениях.

  Итак, мне кажется, что не скука гложет нас, и от не скуки мы жалеем себя и друг друга - но от подсознательного ощущения безысходности, бесперспективности, тупика.

  - Как?! - закричали тут все разом, - разве можно говорить об отсутствии перспектив - сейчас! Когда! Общество рваных возможностей! Каждой молодой твари - по паре! Каждому сверчку - по сучку! Демократия! Свобода слова! ПАСЕ! ВТО! ЕГЭ! Возрождение! Доение ВВП! Слава России! Россия для русских! Москва для питерских! Мухосранск - для мухосранцев!..

  Можно, уважаемые граждане, можно.

И дело не в том, что после перестройки - в ходе, которой, казалось, вспомнили ненадолго и о нас: простых обывателях, и не в смысле сырья для фарша, чтобы набить им очередные ударные стройки, градообразующие предприятия, БАМы, Афганы итп, а вспомнили, что хоть мы есть, конечно, твари дрожащие, но все же и право какое-то имеем - хотя бы знать, за что над нами измывались столько времени; - так началась после этого, как и было обещано, - перестрелка, а теперь уже и перекличка окончена - все на своих местах: кто тюрьме, кто в - тереме, кто на погосте; все уже поделено-переделено без нас: - а где ж вы были? мы вас звали-звали, да вы не приходили, мы прям, что делать, не знали, - и сейчас вот, похоже, снова все переделить решили - снова нас не спросясь; только мы - простые обыватели, народ этой страны, между прочим, где всегда были - там и осталися.

Дело, повторю, даже не в этом. А в том - что этак скоро будет везде. Забудьте вы теперь про оплоты демократии, про то что "заграница нам поможет", - только вот где бы ксероксов взять, - этот проект родился после войны, расцвел, не спорю, увял и сейчас окончательно догнивает. В 2000-2001 гг. России нужно было, кажется, 50 лет? для того, чтобы "догнать" по уровню экономического развития, скажем, Францию - при условии, что сама Франция будет тем временем баклуши бить - из чего делался вывод, что отстала-де Россия - навсегда: главным образом, благодаря увлекательным своим экспериментам, которые проводила, отчасти вдохновляясь примером той же Франции в XVIII веке. Так вот, после известных событий 2001 г. мы, похоже, получили-таки шанс сравняться с развитыми странами - но не потому, что оченно близко подтянемся к их уровню, а потому что сами они мало-помалу съедут к нашему. Хотел бы подчеркнуть, что я сейчас говорю не о количестве и качестве жратвы, жилья, автомобилей, борделей и прочих развлечений - не они являются темой этих грустных размышлений - а вопрос: "чем и во имя чего жить?", - а также "что является первичной ценностью?" в жизни человека, общества и государства (если хоть один из указанных институтов присутствует).

События этого года в той же, попавшейся мне на язык Франции (хотя, без сомнения можно назвать еще десяток примеров - от уничтоженной Югославии, через Косовский лохотрон до пресловутого Ирака) - первый робкий звонок (или... уже не первый?), призывающий поднять харю из бокала с шампанским, дожевать бутерброд - с чем он там у вас - с семгой? - и собираться к зрительному залу. Представление - усилиями борцов за права угнетенных - обещает быть феерическим.

На такие мысли (быть может, незрелые) меня наталкивают общеисторические, так сказать, соображения: дело видится мне таким образом, что в это самое время, будь оно неладно, у нас на глазах, эпоха, дебютировавшая европейским ренессансом, с его наивной антропоцентричностью, бесповоротно, наконец, завершается, что означает также и конец ее основополагающего принципа - гуманизма. Можно это называть кризисом гуманистического мировоззрения, если угодно - суть от этого не меняется: на смену ему грядет что-то, совершенно новое - может быть, потому, что старое не смогло предложить рядовому, например, обывателю ответа на весьма простой, но все острее встающий день ото дня вопрос - что делать, если к тебе в страну, в город, в дом, наконец, приходят обыкновенные разбойники - уроды, которым на твое мировоззрение, будь то гуманистическое или нет, глубоко плевать - и они хотят только одного - очистить от тебя место (физическое, социальное, экономическое, общественное...), которое ты на свою беду занимаешь.

Или - пусть - прямо тебя не трогать (поскольку ты для них - пустое место) - а поселиться без спросу рядом с тобою, и жить в свое удовольствие, как они привыкли, по законам гор, ходя по городу в трусах и майках; или, напротив, проживать однополыми, например, семьями - побуждая твоих детей задавать тебе странные вопросы, на которые не знаешь, как ответить - а то и втягивая их самих в разного рода сомнительные удовольствия, продавая им шмаль, вербуя для расширения тех же самых акций в других местах, да пусть даже и просто фаршируя им мозги склизким комком из обмылков дебильных комиксов, дебильных телесериалов и дебильной же рекламы в промежутках: то и другое - на грани порнографии, - и дрыгающихся, и тыкающих в камеру растопыренными пальцами дебилов всевозможных полов и оттенков кожи, в результате чего подростки в подавляющем большинстве своем не могут связать более двух слов на своем родном языке: им совершенно чужда письменная, как и любая другая, культура, кроме их собственной - вынужденной и нищей...

- Не нравятся соседи-гомосексуалисты, или "черные" - записывайся к нам! - слышится с другой стороны, от симпатичных парней в черных рубашках или белых балахонах. - Мы все это решим за одну "хрустальную" ночь! Это лекарство - горше болезни. При этом обратите внимание - на все ту же их тенденцию: втягивать в разного рода сомнительные предприятия, вербуя для проведения в других местах тех же самых акций, и фаршировать мозги обмылками иных - но столь же дебильных идей.

В поединке гуманизма с охламоном - охламон начинает и выигрывает - неотвратимо.

Мы (интеллигенция, или то, во что она превратилась) совершенно не готовы к действительному отказу от идеи гуманизма, предполагающей, в частности, - как ответ на второй из предложенных мною выше вопросов - примат личности, горячим сторонником которого являюсь, например, и я сам, автор этих строк - хотя и понимаю онтологическую наивность его основы (уже упоминавшегося антропоцентризма). И процесс это глобальный - не только, например, российский; просто у нас в силу уже упомянутых природных причин его видно - как-то до боли ясно (возможно, других в каких-то странах - также, мне трудно судить). Это - сумерки нашей цивилизации. И ночь - по историческим меркам - не за горами.

Все перспективы, которые мы знали до сих пор - перспективы достижения чего бы то ни было - от писательской славы и духовного совершенства до счастья детей - так или иначе, прямо или косвенно, связаны с этим базисным мировоззрением (если прямо не основываются на нем), и час их отмерен. Можно еще по привычке стремиться достичь этих целей - если забыть, что рано или поздно они обесценятся - но забыть об этом на уровне подсознательном, уровне коллективного подсознательного - рядовой человек не в силах. Отсюда - постоянно, исподволь гложущая, зачастую немотивированная, казалось бы, тревога; отсюда и тоска, и - скука: зачем, к чему это все, когда пришедшая в единый день новая эпоха руками нового поколения, наших же, между прочим, детей, или внуков сомнет все и выкинет вон, как ненужный сор?..

Мой близкий! Вас не тянет из окошка // Об мостовую брякнуть шалой головой?Ведь тянет, правда?(Там же)

Но - и это важно - охламон - доволен: он и всегда-то доволен, а сейчас, когда с уходом моего так же бесповоротно наступает его время - он как никогда бодр, свеж, переполнен планами. Я не могу, да и не хочу ему мешать - на джипе с тонированными стеклами время его въезжает на двор.

"Бесповоротный" уход старой эпохи - с ее взлетами и падениями, прозрениями и ошибками - не значит "бесследный", никогда еще ни одна цивилизация не начинала с буквально чистого листа; что, однако, придет вслед за нею, вернее, во что она трансформируется - поскольку ничто из пустоты не является и не уходит в никуда - я бы не решился предсказывать.

Мне ясно одно: впереди нелегкие для нас - сердобольных нытиков - времена. Я не вижу другого пути для себя лично, кроме как обратиться от внешнего - к внутреннему, от публичного - к частному и - от временного - к вечному. Внутреннее - это не обязательно мой личный внутренний мир, как таковой, хотя он здесь - первый и главный объект и, вместе, инструмент. Внутреннее - это и тесный круг друзей или единомышленников - кем бы и где бы они ни были, - которым также близко это тревожное предчувствие надвигающегося великого Передела - но, вместе с этим и великого Обновления, придающего ход и смысл человеческому (да и не только) бытию. Круг тех, что готовы сберечь, пронести в себе, как в запечатанных сосудах из древнеегипетских гробниц, зерна давно канувшей, забавной, трагичной, невероятно бестолковой и расточительной, бесовской и божественной эпохи, закатными лучами которой освещена вся наша - быть может, ничтожная - жизнь.

   Зерна эти, как знать: может, удастся когда-нибудь, когда уж рассыплются в прах сохранившие их сосуды - вновь прорастить...