Ильин Игорь Викторович : другие произведения.

Путешествия Нильса продолжаются

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Оценка: 6.41*4  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Обретя чудесные способности, мальчик Нильс отправляется на встречу своим удивительным приключениям. Невероятные превращения, путешествие в космос, погружение в волшебную книгу, переход в иное измерение через волшебные очки - это то немногое, с чем он столкнётся на страницах представленной вам повести. Но ему предстоит совершить и нечто большее! Преодолев все препятствия и трудности пути, он спасёт великий и прекрасный город Винету, поглощённый некогда морской пучиной...

  
  
   Ильин И. В.
  
   ПУТЕШЕСТВИЯ НИЛЬСА
   ПРОДОЛЖАЮТСЯ
  
   0x01 graphic
  
   ( Приключенческая сказка для детей
   старшего возраста и взрослых)
  
  
   Моздок
   2007
  
  
  
  
  
   СОДЕРЖАНИЕ
  
  
  
   ГЛАВА-1 ДОМОВОЙ И НЕЗНАКОМЕЦ...........................3
   ГЛАВА-2 ГУСИНАЯ СТАЯ.........................................17
   ГЛАВА-3 КАМЕНЬ...............................................27
   ГЛАВА-4 В ЧРЕВЕ ПОТУХШЕГО ВУЛКАНА............37
   ГЛАВА-5 РОДНИК...............................................66
   ГЛАВА-6 КНИГА.................................................72
   ГЛАВА-7 ВОЛШЕБНЫЕ ОЧКИ..............................78
   ГЛАВА-8 ЛАСТОЧКА...........................................87
   ГЛАВА-9 ЛЮБОПЫТСТВО МОРТЕНА.....................92
   ГЛАВА-10 БЕДА...................................................95
   ГЛАВА-11 КРУГОВОРОТ ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ ДУШ.....106
   ГЛАВА-12 ПУТЕШЕСТВИЕ В МИР ИЛЛЮЗИЙ.........113
   ГЛАВА-13 ПРОШЛОЕ И БУДУЩЕЕ ЗЕМЛИ............121
   ГЛАВА-14 СЕРДЦЕ.............................................136
   ГЛАВА-15 ПЛАНЕТА..........................................139
   ГЛАВА-16 ЗЕМЛЯ И СВЕТ....................................146
   ГЛАВА-17 СТАРОСТЬ..........................................149
   ГЛАВА-18 ВИНЕТА.............................................153
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Глава-1
   ДОМОВОЙ И НЕЗНАКОМЕЦ
  
   Нильс - это двенадцатилетний мальчик из шведской провинции Сконе. Несколько лет назад он был превращен в гнома домовым за свои проступки, но к счастью, вместе со стаей диких гусей, верхом на домашнем гусе Мортене, примкнувшем к этой стае, совершил удивительное путешествие в Лапландию и, когда вернулся домой, снова стал большим.
   С тех пор он так и живет в Вестра Вемменхеге - приходе провинции Сконе, в небольшом торпе своих родителей, изменившийся и поумневший. Торп - это клочок земли, взятый в аренду отцом и матерью Нильса, чтобы прокормиться.
   Очень изменился Нильс после своего путешествия с гусиной стаей. Теперь он никогда не обижал ни птиц, ни животных. В школе он быстро нагнал упущенное и учился теперь только на отлично. Дома во всем слушался родителей, а если каким-нибудь бабушкам и дедушкам требовалась помощь, он с удовольствием ее оказывал. Как часто вспоминал он с тоскою в сердце о произошедших с ним приключениях! Но никто о них и слышать не хотел. Все только то и делали, что смеялись над Нильсом, когда он пытался рассказать что-либо из пережитого.
   - Видно, ты совсем рехнулся во время своего отсутствия! - насмехались мальчишки.
   И все-таки никто не мог объяснить, где же Нильс пропадал все это время.
   Постепенно мальчик отстранился от сверстников, постоянные издевки которых переросли в откровенное презрение... Все больше он теперь читал и делался серьезнее. Книги разных писателей мира стали его друзьями. Герои невероятных приключений, оживающие на страницах, становились ему родными и близкими. И несмотря на недружелюбие окружающих, Нильс не озлобился, не возненавидел, а наоборот стал добрее и мечтал хоть чем-то помочь людям...
   Он уже много видел, немало знал, и сам, через свою боль, понял, что люди не такие уж счастливые, какими могут выглядеть. Он понял, что даже взрослые, казавшиеся ему раньше такими сильными и не умеющими плакать, также нуждаются в утешении и ласке.
   Самого же Нильса больше всего утешали воспоминания о путешествии, наполняя его сердце волной, теплой, дающей силы. Но окружающее все же давило на мальчика и под его нещадным прессом Нильсу вдруг стало казаться, что все произошедшее с ним когда-то - сон, и на самом деле ничего не было.
   С тех пор прошло три года, весна подошла к концу, закончились занятия в школе, наступили каникулы. Нильс молча сидел дома за столом, напротив окна, и на душе у него было чрезвычайно грустно как никогда. Вдруг ему послышался легкий звон... Вслед за ним комната озарилась каким-то особенным светом, и перед Нильсом на столе появился его старый знакомый - домовой. Домовой с почтением снял шляпу и обнажил голову, верхняя часть которой давно распрощалась с волосами.
   - Здравствуй, Нильс! - произнес он с улыбкой.-Давно мы с тобой не виделись..!
   Появление домового оказалось таким неожиданным, что мальчик растерялся. Его глаза расширились, а сердце готово было вот-вот вырваться наружу.
   - Давно, - с трудом выдавил он, но когда робость прошла, а дыхание стало более спокойным, принялся рассказывать домовому со слезами на глазах обо всем, с чем ему пришлось столкнуться. О том, как никто не верил ему, как все только смеялись в ответ, бросали обидные слова и злобно шутили.
   - Знаю, знаю!- добродушно остановил его домовой. С заложенными за спину руками он неторопливо прохаживался по столу.
   В наступившей тишине слышны были только стук его крохотных ботинок по столу и тиканье висящих на стене часов.
   Так продолжалось несколько минут, показавшихся Нильсу более длинными, чем они были на самом деле. Но тут домовой остановился и посмотрел мальчику в глаза.
   - Нильс!- произнес он, став серьезнее чем прежде. - Хочешь помочь людям справиться со злом?
   Мальчик снова растерялся и уставился на домового, стараясь осмыслить только что услышанное.
   - Да. Но как? Что я могу для них сделать?
   - Не торопись, - уклонился от скорого ответа домовой. - Прежде чем тебе об этом поведать, я должен знать: уверен ли ты в своем желании служить добру?
   Снова воцарилась тишина, и прошло ещё некоторое время, прежде чем Нильс ответил, что делать людям добро стало его потребностью.
   - В таком случае, - повысил голос домовой, - приготовься к новым неожиданностям...
   Он поднял руки вверх и торжественно произнес:
   - Абэс, фабэс, мабэс!
   Спустя мгновение на Нильса навалился сон, его глаза стали слипаться и последнее, что он увидел - это были настенные часы, стрелки которых, в том числе и секундная, сошлись на цифре 12.
   Вдруг домовой и Нильс оказались в необыкновенно красивом месте. Это были горы. Но какие это были горы! Белоснежные сверкающие вершины уходили в вышину... У их подножий располагались опушки и перелески, а между ними петляла чистая и прозрачная как хрусталь река. По ее берегам цвели небольшие, чудесные цветы, порхали бабочки, пели птицы, и все это было залито каким-то голубым сиянием. С отвесных склонов грохотали водопады. Их мельчайшие капельки клубились вокруг, сверкали на солнце и рождали непревзойденной красоты радуги. Высоко над головой кружили орлы, а над горным хребтом сияли облака. И все это было как-то необыкновенно ярче, тоньше чем обычно, выразительнее и яснее. Сосны и кедры выглядели так изящно и так совершенно, а исходящий от них аромат был так глубок, что любой человек, оказавшийся здесь, заметил бы разницу между этим местом на земле и каким-либо другим.
   - Где мы?- воскликнул Нильс.
   - Это мир прообразов, - ответил домовой. - Он невидим обычному человеку, но он есть и так же реален как мы с тобой и все окружающее человека в его повседневной жизни... Именно он был прежде, чем появился мир твердый, в котором люди так слепы и так далеки от истинного понимания смысла своего существования.
   - Но как мы оказались здесь?- не унимался Нильс.
   - Это довольно просто сделать, если знать как, - отвечал на вопросы домовой.
   Но мальчик, неудовлетворённый малопонятными ответами и поражённый произошедшим, так и остался в недоумении: как же всё-таки всё это стало возможным?
   Озираясь по сторонам и проявляя к окружающему неподдельную любознательность, он вскоре заметил на ближайшем из горных склонов пещеру, к которой тянулась едва заметная тропа. Домовой стал проворно карабкаться по этой петляющей тропе, цепляясь за камни руками и ногами, и увлекая за собою Нильса.
   Несмотря на то, что домовой был мал и мог запросто уместиться у Нильса на ладони, мальчик едва успевал за ним, а тропинка то терялась меж скалами, то появлялась вновь, не щадя нисколько новичка своими крутыми поворотами и острыми камнями. Но наконец она поднялась на поляну, за которой и темнела замеченная Нильсом ранее пещера.
   Присев на зеленую, пахучую траву, мальчик стал с любопытством рассматривать зияющий проем. Это была искусно вырезанная в камне арка. Рослый человек мог бы свободно войти в нее, не пригибая головы. Вдруг стены внутри арки осветились, и прежде чем Нильс понял, что произошло, наружу вышел человек, окруженный светом, подобно свече во мраке... Он был в белых одеждах, не молод и не стар, строен и красив. Мальчик так засмотрелся на него, что позабыл обо всем на свете, в том числе и о себе и даже о том, где находится.
   - Добро пожаловать, Нильс! - произнес, улыбаясь, Незнакомец. - Не удивляйся, что я знаю тебя. Мы давно наблюдаем за тобой... Это по моему поручению твой старый знакомый - домовой доставил тебя сюда. Нам необходима твоя помощь. - Незнакомец взглянул на Нильса. Его взор был так ясен, что мальчик потянулся к нему будто росточек к солнцу и, сам того не замечая, встал:
   - Но чем я могу помочь?
   - Не спеши, - ответил Незнакомец. - Взгляни...- он вытянул руку вперед и на его ладони мальчик увидел зеркальный шар, который становился все больше и больше, пока не достиг размера огромного арбуза. Поверхность шара делалась все чище и чище, и Нильс увидел на ней дом, показавшийся ему очень и очень знакомым. Мальчик пригляделся...
   " Да это же наш дом, - подумал он. - Вот знакомая крыша, по ней я лазил не раз. Вот знакомый палисадник, а над ним окно. За окном стол. За столом кто-то сидит с закрытыми глазами, опершись на спинку стула. О, Боже, да это же я!"
   - Это я?! - удивленно вскрикнул Нильс.
   - Может ли это, Нильс, быть тобой, - ответил Незнакомец, показав пальцем на Нильса в зеркальном шаре, - если ты, истинный ты, находишься сейчас здесь, рядом с нами, среди этих сияющих вершин, а там за столом на стуле всего лишь твоя плоть, данная тебе на время.
   В эту секунду шар исчез.
   - Подумай об этом, - продолжал Незнакомец, - но как-нибудь потом, а сейчас садись поудобнее и выслушай меня.
   Когда-то, давным-давно, на заре человечества, когда люди только сделались разумными и стали нуждаться в руководстве, на Землю пришли божественные существа, дабы помочь человеку узреть свет знания. Но воли людей они не нарушали никогда и позволяли каждому поступать по своему желанию. Потому на Земле появилось столько зла и разрушений.
   В это время в помощь этим высоко-духовным существам от еще более развитых существ из созвездия Орион был послан Камень невиданной мощи... Он мог усилить их и без того сильных, и сделать их благородные желания и высокие мечты еще более совершенными, а также мог помочь им совершить на Земле большие перемены. Простой человек, получив этот Камень, мог стать сильнейшим среди людей, незнающим себе равных. Многие великие полководцы впоследствии владели этим Камнем и с его помощью осуществляли свои величественные планы. Из страны в страну переходил Камень и всегда оказывался там, где нужны были его чудесные силы. Вскоре страна, получившая волшебный Камень, расцветала. Но этот Камень хотели захватить и люди зла, ибо их он мог усилить так же, как и добрых людей. Если же Камень оказывался в злых руках, умножались войны и разрушения, и тогда реки слез затопляли мир...
   Испокон веков между добром и злом велась борьба за Камень. Но всегда побеждали справедливость и добро, невзирая на то, что иногда Камень все же становился орудием нечистых рук. Да, такое пока еще возможно... Но недостойный не вправе владеть сокровищем Камня!
   И вот сейчас за Балтийским морем в непроходимых болотах живет тиран-людоед, не желающий расстаться с Камнем Ориона. Когда-то людоед был весьма достойным человеком и получил Камень, чтобы совершить добро... Но со временем, из-за себялюбивых наклонностей, чувства этого, в прошлом высокого человека, очерствели, гордыня овладела им и он совсем уже не слушал голоса своего сердца. Постепенно, незаметно для самого себя, он превратился в людоеда. И теперь в жестокости своей, желая подчинить себе весь мир, он жаждет безраздельно распоряжаться судьбами людей. Но без Камня не осуществить людоеду своих чудовищных планов.
   Так вот, Нильс. Ты мог бы помочь вернуть нам Камень! Однако сделать это очень непросто, ибо людоед охраняет Камень пуще зеницы ока. Он прячет его в своем ужасном доме в ларце под замком, и не расстается с ним ни на минуту. Но людоед давно уже потерял право на Камень Ориона. Камень этот нужен теперь России, ибо пришло время ей воспользоваться его неиссякаемой мощью.
   И ты, Нильс, мог бы помочь вернуть нам Камень и отнести его в Россию и бросить в одно из горных озер Алтая, чтобы, когда придет заповедный час, лучший из людей мог бы воспользоваться им, дабы помочь подобным себе избавиться от зла и построить новый мир, мир доброты и света! - Незнакомец замолчал. Ему было известно, что Нильс уже много знал о России и читал о ее жемчужине - Алтае, поэтому мальчик не нуждался в объяснениях, что означает это слово.
   После паузы, длившейся несколько минут, Нильс спросил:
   - Но как я смогу сделать все это?
   - Твой друг Мортен поможет тебе, - ответил домовой. - Именно сейчас он и стая диких гусей находятся на озере, недалеко от твоего дома. А так как задача эта не из простых, мы вот еще чем тебе поможем и не только этим: по своему желанию ты сможешь превращаться в великана или же в гнома... Скажи только:
   "Макрос, микрос, шмель, сверчок,
   Нильс, стань от полу с вершок!" -
   и ты тотчас станешь таким как я. А чтобы стать великаном, крикни:
   "Микрос, макрос, кошка, рысь
   Нильс - в гиганта превратись!"
   Хотя пробыть великаном ты сможешь всего несколько секунд, после чего сам по себе, станешь таким, каким был до этого: гномом или же обычным мальчиком. Гномом же ты сможешь оставаться столько, сколько это будет необходимо, и в любую секунду сможешь вернуть себе свой обычный рост. Но для этого тебе придется запомнить еще одно заклинание. Вот оно:
   "Гном, дурман, косуля, лань
   Нильс, очнись - обычным стань!"
   Но помни: совершить все эти превращения ты сможешь только тогда, когда это будет действительно необходимо. Иначе заклинания действовать не будут. Таковы правила этих заклинаний.
   Со стороны все это выглядело довольно странно! Будь на месте Нильса кто-нибудь другой он бы ни за что не поверил ни одному слову ни домового, ни Незнакомца! Но Нильс за время своего путешествия с дикими гусями почти уже привык ничему не удивляться.
   - Хорошо! - согласно кивнул он с чувством полного доверия к сказанному домовым. - Но как я найду дорогу на Алтай?
   - Нет ничего проще, - ответил Незнакомец,- летите все время на юго-восток, направо от восходящего Солнца. Когда же достигнешь нужных мест, ты это поймешь. Но о месте где захоронишь Камень, никому не говори: этого не должен знать никто.
   Мальчику все было так интересно, что он старался не упустить ни одного сказанного ему слова. Но тут, к его великому разочарованию, все вокруг как-то странно закачалось, стало исчезать, и мальчик очнулся сидящим на стуле, за своим столом. Откуда-то сверху, как бы издалека, до него донеслось:
   - Помни: о том месте, где захоронишь Камень, не должен знать никто!
   Нильс взглянул на стену, на часы. Большая и маленькая стрелка стояли на цифре 12, секундная приближалась к цифре 1.
   "Значит, прошло всего несколько секунд с тех пор как домовой усыпил меня! - изумился Нильс. - Так значит, мне все это приснилось?!".
   В голове Нильса все перемешалось как в калейдоскопе. Одни рисунки событий сменялись другими, они пестрели, тускнели и ускользали. Но тут он вспомнил заклинания поведанные домовым. Уж они-то не могли ускользнуть от Нильса. Их-то он запомнил хорошо, хотя и слышал их всего лишь раз и даже не потрудился повторить.
   - Микрос, макрос, кошка, рысь
   Нильс в гиганта превратись!- воскликнул он и посмотрел по сторонам. Все оставалось на своих местах и ничто не изменилось. "Ну, конечно приснилось", - с досадой подумал мальчик.
   Вдруг в его голове возникли слова домового: "Заклинания будут действовать только тогда, когда это будет действительно необходимо" и надежда, что все произошедшее - правда, а не сон, вернулась к нему. Она, сначала маленькая, подобно крошечному семечку, набухла, проросла сквозь почву к солнцу, вытянула стебель и пустила листья, а затем раскрылась благоуханным и прекрасным цветком. Тут память Нильса восстановила все произошедшее с ним несколько минут назад до каждой мельчайшей детали.
  
   Глава-2
   ГУСИНАЯ СТАЯ
   Не чуя под собою ног, мальчик бросился бежать к небольшому озеру, расположенному недалеко от дома, и, о, чудо, на зеркальной поверхности воды плавали дикие гуси, а невдалеке, в камышах, возился Мортен. Он был занят своим обычным делом: отцеживал плоским клювом рачков и червячков.
   Птицы, увидев человека, шумно захлопали крыльями и улетели, роняя капли воды, горящие на солнце. Только Мортен - белый гусь, застыл на месте. Может он не боялся людей, или что-то знакомое показалось ему в приближающемся мальчишке? Но вот гусь, перебирая под водой плоскими лапами, поплыл ему навстречу. Он узнал Нильса и когда приблизился к нему, радостно загоготал. Пытаясь коснуться его груди, он приподнялся на лапах, вытянул шею и широко расставил крылья.
   Мальчик обнял гуся и стал что-то шептать ему на ухо. Но Мортен не понимал друга, а друг не мог понять его. И тогда Нильс решил снова произнести заветные слова.
   - Макрос, микрос, шмель, сверчок:
   Нильс стань от полу с вершок!
   В одно мгновение Мортен сделался для Нильса огромным, мелкие камешки, еще секунду назад валяющиеся под ногами, превратились в огромные валуны, деревья выросли в исполинов, уходящих в небеса, а стебли трав стали толстыми как черенки лопат.
   Мортен же, растерянно озираясь по сторонам, недоумевал: "Куда подевался Нильс?". Пытаясь понять, что же все-таки произошло, гусь изо всех сил напряг свои гусиные мозги.
   Тут снизу до него донесся какой-то звук и Мортен подумал: "Кто это там пищит?" Он наклонил голову пониже и сразу понял что явилось причиной столь тоненького голоска. Клюв гуся расплылся в улыбке.
   - Тумметотт! - воскликнул он.- Как ты смог сделаться таким?
   Тумметтотом, как вы помните, Мортен называл Нильса, что означало - человек ростом с палец.
   - Очень просто! - смеялся Нильс.
   Произошедшая перемена сделала друзей понятными друг другу. Они обнялись еще раз и теперь шея гуся казалась Нильсу толстой как бревно.
   Друзья обменялись новостями последних лет. Рассказали о своих неудачах и успехах, а под конец мальчик поведал гусю о событии, произошедшим с ним несколько минут назад.
   - Можешь ли ты мне помочь? - вопрошал он друга.
   - Но как? - изумился Мортен.
   - Летим за море, добудем Камень и отнесем его в указанное Незнакомцем место.
   Задумавшись, гусь вопросительно смотрел на Нильса:
   - Но хватит ли у меня сил справиться с такой непростой задачей? Я уже не тот Мортен каким был раньше, а ведь перелет будет не из легких.
   - Мортен! - старался подбодрить друга Нильс. - Ты совсем еще не стар и уже совершал трудные перелеты, когда летал с дикими гусями в теплые края!
   Но гусь как видно не торопился соглашаться и заставил Нильса ждать еще несколько томительных минут.
   - Ну хорошо, Тумметтот, - наконец ответил он, - я помогу тебе, но прежде дай мне попрощаться с женой, детьми и Аккой.
   Акка, если вы уже успели забыть, это - старая гусыня-вожак с горы под названием Кебнекайсе. Она многому научила Нильса и помогла ему стать отзывчивым и добрым.
   - Идет!- выпалил мальчик и тут он вдруг вспомнил, что и у него самого есть родные. Впечатления последнего дня так сильно завладели Нильсом, что он совсем позабыл о своих родителях.
   "Как я мог не подумать об отце и матери?"- сокрушался Нильс. Он давно уже не был тем бесчувственным мальчиком, каким был раньше: не замечающим своих родителей, таскающим за хвосты котов, стреляющим из рогатки в воробьев и ломающим деревья и цветы.
   "Как же поступить?" - вертелось в его голове. Нильс стал осматриваться по сторонам и его взгляд застыл на клочке бумаги, оставленном кем-то у потухшего костра.
   - Подожди, Мортен! - обратился он к другу и подойдя к смятому листку принялся его разглаживать. Потом он взял из пепелища черный уголек и начал выводить им буквы и слова. Сделать это было непросто, ведь бумага казалась Нильсу величиной с ковер, да и буквы пришлось писать огромные, чтобы отец и мать могли их хоть как-то различить. Он, конечно, не мог рассказать родителям всего в своем коротком письме, да и вряд ли бы они ему поверили. Он просто просил их не беспокоиться и обещал вернуться сразу, как только сможет.
   Что только не творилось сейчас в груди у Нильса. Он чуял и горечь от предстоящей разлуки с домом, и радость от встречи с другом, домовым и Незнакомцем, и ответственность о данном поручении, и страх о возможном его неисполнении. И все это томилось в сердце мальчика, кипело и рвалось наружу. Но все было решено. Теперь, когда письмо было окончено, Мортен, по просьбе Нильса, должен был отнести письмо домой и оставить на крыльце.
   - Да смотри, чтоб старый пес не сорвался с цепи и не бросился на тебя! - крикнул Нильс вслед Мортену, когда гусь, зажав листок в клюве, взмахнул крыльями.
   Тянулись минуты ожидания... Но мальчику не пришлось ждать долго: гусь вскоре вернулся и рассказал об исполненном задании!
   Теперь и Мортену нужно было попрощаться со своими родными. Стараясь не терять больше ни минуты, Нильс попытался было вскарабкаться на гуся, но мальчик отвык это делать и изрядно попотел, прежде чем влез на спину друга, хотя тот и присел на лапы. Но, наконец, Нильс оседлал Мортена и друзья, взмыв над деревьями, направились в ту сторону, куда улетели потревоженные гуси.
   Давно не летал Нильс верхом на гусе. Он даже чуточку испугался, когда озеро и лес остались далеко внизу, и ветер зашумел в ушах, а белые облака почти коснулись головы. Но через несколько минут полета он осмелел и уже бесстрашно смотрел по сторонам. А когда внизу показалась лужайка, и друзья увидели на ней пасущихся гусей, Мортен сделал плавный круг, снизился и благополучно приземлился. Сложив крылья и переваливаясь с лапы на лапу, он подошёл к старой Акке.
   - Где ты запропал, Мортен? Мы беспокоились о тебе! - воскликнула гусыня с радостью и в тоже время с изрядной долей упрёка.
   Тут ее взор застыл в недоумении: она увидела, как со спины гуся что-то съезжает.
   - Нильс! - снова воскликнула она. - Неужели это ты?!
   Мальчик смущенно покраснел и обнял старую гусыню.
   Посыпались расспросы, восклицания, недоумения, а когда все полностью удовлетворили свое любопытство и, казалось, было рассказано обо всем, произошедшем за годы разлуки (кроме как о Незнакомце и Камне: об этом друзья почему-то умолчали), Мортен заявил Акке, что ему и Нильсу нужно улетать и попросил гусыню их благословить.
   Старая Акка не стала противиться желанию друзей. Слишком уж ярко оно горело в их трепетных сердцах. Она просто дала им несколько советов и молвила свое напутственное слово. Но солнце уже садилось, и вылет был отложен до утра.
   Стая готовилась ко сну... Отблестел последний луч, вплотную подступила темнота, показалась первая звезда...
   Каких только снов не видел этой ночью Нильс. То он летел верхом на гусе сквозь ветер и грозу, то отбирал бесценный Камень у тирана-людоеда, то отбивался от тысяч крыс и сов, но под самое утро ему приснился сон, как он, сильный и устремленный, спас множество людей от несметных полчищ врагов, кровожадных и жестоких...
   - Га, га, га! - раздались крики гусей.
   - Пора вставать, пора вставать! - тормошил Нильса Мортен.
   Солнце же мерно поднималось из-за леса, его золотые лучи ласково и неторопливо скользили по земле и радовали глаз... Капли росы на травах и деревьях горели жемчугами, а чистый, утренний воздух бодрил и освежал.
   Мальчик потянулся. Как было хорошо: ласковое утро, верный друг, знакомство с Незнакомцем и предстоящее полное значения и смысла путешествие...
   После короткого завтрака, состоящего из лесных ягод для Нильса и сочной травы для гуся, друзья попрощались с Аккой и другими гусями стаи и как бывало раньше оторвались от земли.
   "Лети направо от восходящего Солнца!" - пронеслось в голове у мальчика и необычайно светлый поток какой-то невиданной силы наполнил его сердце и устремил далеко за горизонт, за невидимое еще пока Балтийское море, в незнакомую страну, где ему - Нильсу - предстояло прожить всю жизнь, но знать об этом пока было не дано.
   И вот друзья снова в воздухе. Они устремлены навстречу пугающей, но одновременно и манящей неизвестности...
   Ничего не взял с собой мальчик из дому. Легкая светлая курточка, зеленая рубашка, темные клетчатые штаны, черные ботинки на ногах - вот и все, что у него сейчас было.
   ***
   Перелет над Балтийским морем был долгим, но благополучным. Внизу белели бесконечные барашки волн. Они пенились, шумели и напоминали завитки волос. Их курчавые, послушные ветру гребешки, переливались и скакали, катились весело и неторопливо, чтобы спустя дни, а то и недели, удариться о берег, распасться на мельчайшие пузырьки и в конце концов затихнуть... И вот туда, где море встречается с землей и стремились сейчас друзья. И когда на горизонте появилась прибрежная полоса, Мортен стал снижаться. Вскоре он сел у пенистой кромки, чтобы отдохнуть и переночевать.
   Множество чаек водилось в этом месте, и Нильс решил узнать у них: не слышали ли они что-либо о людоеде, живущем где-то здесь, в непроходимых болотах, мрачных и глухих? Молодые чайки ничего не знали о нем. Им было не до того. Целыми днями они только то и делали, что резвились и выхватывали из моря рыбу. Но старая чайка Вара все же знала о людоеде и рассказала друзьям, что его дом, мрачный и наводящий ужас, находится всего в двадцати милях отсюда, в тех удручающих местах, где живут только летучие мыши, страшные совы и свирепые волки, служащие людоеду.
   Поблагодарив старую чайку за рассказ, Нильс и Мортен (время уже было позднее) принялись искать ночлег. Безопасней места, чем на скале, одиноко стоящей в море, не было: там они и расположились.
   Солнце садилось. Вскоре оно коснулось горизонта и исчезло. А когда стало совсем темно и в ночном небе засветились звезды, мальчик уже крепко спал.
   И снова ему приснился сон, похожий на тот, который он видел раньше. Снилось ему, как невиданных размеров змей, напавший на горстку людей, беззащитных и несчастных, терзал их, а он - Нильс, вырвал смертоносное жало у змея и их освободил.
   Также много еще чудесного и необычного снилось мальчику в эту ночь, а когда утром Солнце показалось над далеким горизонтом, и его славные лучи коснулись белоснежных облаков и бескрайних просторов моря, друзья вновь отправились на поиски тирана.
  
   Глава-3
   КАМЕНЬ
  
   Очень неприветливо выглядел дом людоеда. Он был очень большим, вдвое, а то и втрое больше домов обычных людей. Крыша, поросшая мхом, толстая, дубовая дверь, кости валяющиеся тут и там и всюду - жуткий невыносимый запах. На длинном шесте, стоящем рядом с домом, развивался черный зловещий флаг. Ужасный спрут, нарисованный на нем, обвивал щупальцами тонкий беззащитный цветок и внушал страх и оцепенение. Но Нильс и Мортен вовсе не тряслись от ужаса. Они быстро придумали нехитрый план и вплотную приблизились к огромной двери, за которой раздавался храп. Людоед спал.
   Мортен нагнул голову, чтобы Нильс смог взобраться ему на клюв и когда мальчик уже стоял на его носу, словно кегля на лбу у акробата, вытянул шею, привстал на кончики лап и мальчик попытался схватиться руками за кромку скважины ключа. Но дверь была слишком высока и как бы Нильс не старался, у него ничего не выходило.
   Тогда гусь взмахнул крыльями и с Нильсом на носу поднялся в воздух. Еще секунда и мальчик оказался в скважине замка. Он ловко пробрался сквозь нее и дом стал виден изнутри. Людоед лежал на кровати у окна огромный, толстый и ужасный. Возле него стоял стол, заваленный объедками и грудами костей, а на табурете, стоящем у самого изголовья, находился массивный, резной ларец.
   Нильс был легким и не боялся ушибиться: он ловко спрыгнул на пол и подошел к кровати. С близкого расстояния людоед выглядел ещё более зловеще. Его грудь то поднималась, то опускалась, а из ноздрей, напоминавших норы и рта с толстыми губами, вырывался жуткий свист.
   Нельзя было терять ни минуты. В любую секунду людоед мог проснуться и тогда несдобровать. Чтобы взобраться наверх, мальчик подошел к табурету и попытался обхватить его ножку руками и ногами, но она была слишком толстой...
   -Что же делать?- лихорадочно соображал Нильс. Он совсем забыл попробовать сделаться большим, ибо, надо признаться, сейчас был все-таки напуган. Но это, конечно, не могло остановить Нильса.
   С огромной кровати у ног людоеда свисало одеяло. Оно было толстым и косматым. Стараясь не шуметь, Нильс приблизился к нему и, цепляясь за его ворс, стал по нему карабкаться. Вскоре он уже был на кровати. Теперь нужно было пройти вдоль людоеда. Нильс колебался. Но он всё-таки набрался храбрости и уже почти нисколько не боясь прошел вдоль спящего людоеда, спрыгнул на табурет и оказался рядом с ларцом. Затем, так же как и в случае с дверью, мальчик забрался в скважину его замка. Но она не была сквозной и чтобы попасть внутрь ларца, а тем более вынуть Камень, нужно было отворить этот увесистый сундук. Внутри замочной скважины было жарко и тесно. Ладони Нильса вспотели, а в висках сильно стучало. Хотелось побыстрее отсюда выбраться. Двигаться же нужно было осторожно, чтобы случайно не подвернуть ногу и не стукнуться головой о какой-нибудь железный механизм. Нильс слегка повернулся, прислонился спиной к внутренней стенке замка, уперся ногами в механический затвор, поднатужился и крышка поднялась. Нильс, конечно, не мог этого видеть, но ларец дрогнул и мальчик понял, что это так. "Видно, крышка ларца с пружиной"- догадался он. Но чтобы оказаться хотя бы рядом с Камнем, мальчику пришлось выбраться из скважины, и потом еще долго карабкаться через стенку ларца, цепляясь руками и ногами за ее резные рисунки, прежде чем его ботинки коснулись бархатистой ткани дна.
   И вот Камень перед ним. Это был ничем неприметный на вид серый камень, продолговатой формы, величиною с Нильса. "Только Мортену под силу его поднять",- подумал мальчик. Он протянул к Камню руку и дотронулся до него. Легкое покалывание пронизало ладонь, и столб какой-то невероятной силы прямо расширил его грудь. Ощущение было таким, будто любые трудности какие только Нильс мог себе представить, казались теперь ему мелкими как пыль, а не огромными как горы. В этот момент тиран проснулся и его злобные глаза уставились на ларец.
   План был сорван.
   "Что же делать?"
   Несмотря на силу, которую мальчик сейчас почувствовал, он все же оставался гномом. Но тут он вспомнил одно из заклинаний и громко крикнул:
   - Микрос, макрос, кошка, рысь,
   Нильс, в гиганта превратись!
   Дом щепками разлетелся в стороны: это Нильс превратившись в великана, разорвал его своим внезапно увеличившимся ростом, подобно тому, как спелый кочан маиса разрывает на себе кожу.
   Людоед же, отскочив от Нильса как мяч от стены, плюхнулся на траву, раскрыл рот и сидел так, не сводя с гиганта глаз. Кто б мог сейчас подумать, что этот жалкий и немощный комок, тот самый людоед, злой и самоуверенный, мечтающий о своей безграничной власти.
   Нильс привык быть маленьким и видеть громады вокруг себя, но сейчас, когда он великаном возвышался над землей, все настолько изменилось вокруг, что он с трудом понимал, что произошло.
   Самые большие деревья едва доставали до колен. Облака, казалось, вот-вот коснутся головы. Горизонт открылся настолько, что стало видно оставшееся далеко позади море. Камень в огромной руке Нильса напоминал пшеничное зерно.
   Сделав над лесом несколько шагов, Нильс вдруг снова превратился в гнома и исчез в кустах. Камень чуть не придавил его, ведь теперь стал размером с бочку. Где-то над собой мальчик услышал: "Таким большим ты можешь оставаться лишь несколько секунд!"
   И снова высокие стебли трав как огромные деревья возвышались над Нильсом, а сами же деревья были настолько велики, что мальчику потребовалось бы не меньше минуты, чтобы обойти ствол хотя бы одного из них...
   Мортен, верный друг, не мешкал и появился вовремя. Он схватил Камень в клюв и вместе с Нильсом взмыл под облака.
   ***
   Когда людоед оправился от потрясения, друзья уже были далеко. Но тиран не хотел сдаваться так легко. Он приказал летучим мышам и совам броситься вдогонку беглецам и отобрать вожделенный ему Камень. Еще миг и тысячи злобных тварей поднялись в небо. Но все они были существами ночными и, немного пролетев, осели в лесах, чтобы с приходом темноты снова броситься в погоню.
   Мортен же, энергично работая крыльями, всё больше удалялся на юго-восток, и лишь когда солнце коснулось горизонта, он, до смерти уставший, приземлился и распластался на траве...
   С утра друзья ничего не ели и если бы не Камень, бодрящий их своими чудесными, незримыми лучами, они давно бы выбились из сил.
   Небо темнело, оно словно нависло над землей и стало давить на нее, пока не смешалось с ней в одно неразделимое целое, поглотив при этом сначала лес и кусты, а затем и белого, распластанного на траве Мортена, и спящего под его крылом измученного Нильса.
   Но с наступлением сумерек возобновилась и погоня. Всю ночь озлобленные твари пытались догнать друзей. Они словно знали куда летят Нильс и Мортен. Но под утро, когда спасительное солнце снова показалось над землей, попрятались в лесах, боясь непереносимых для себя лучей.
   А между тем Мортен и Нильс, отдохнувшие за ночь, бодро собирались в путь и скоро уже находились в небе. Так они и летели - днем, а прихвостни тирана - ночью. Но, к счастью, ночи были короче дней и злодеи все больше и больше отставали, и, наконец, все же сбились с пути и потеряли след.
   А Мортен и Нильс благополучно продвигались на юго-восток, направо от восходящего солнца. Им предстоял еще длинный путь над бескрайними полями, большими реками, дремучими лесами и высокими горами, ведь Россия так необъятна и нет страны большей, чем она!
   Все шло хорошо. Но как-то раз друзья снизились, чтобы в очередной раз подкрепиться и, когда пролетали над рекой, гусь забылся, раскрыл свой клюв, и... Камень оказался в воде, на самом дне.
   Спустившись к реке и оставив Нильса на берегу, Мортен бросился исправлять свою ошибку и поплыл туда, где, как ему казалось, разошлись круги. Он нырял, старался клювом коснуться дна, отдыхал, а затем, с торчащим над водой хвостом, нырял снова. Он никак не хотел признавать тщетности своей затеи. А сделать это было просто необходимо. Ведь река была глубокой, а шея гуся слишком короткой...
   Наблюдавшая за происходящим щука никак не могла понять: что же это такое происходит посреди ее реки? Наконец не выдержав, она подплыла к Мортену узнать, в чем тут дело, и, после некоторых разъяснений, вызвалась помочь. Много камней достала щука. Под конец выбилась из сил, а нужного Камня найти так и не смогла.
   "Что же делать? - мучительно размышлял Нильс. - Стать большим? Но огромными руками мне не найти волшебный Камень". Нильсом овладело отчаяние. Он сразу представил себе Незнакомца, его просветленный лик и то, как виновато будет оправдываться перед ним за оплошность, за утрату, за невыполненное поручение, которое так желал осуществить.
   Но тут у кромки воды появился рак и в его клешне мальчик увидел знакомый предмет. Это был волшебный Камень.
   - Возможно ли такое?- поражался Нильс. После стольких затраченных усилий ему казался невероятным такой удачный исход. Но все оказалось очень просто. Рак спокойно лежал на дне и был занят своими привычными мыслями, когда вдруг ему на спину упал какой-то предмет. Недовольно поворчав, рак стал его рассматривать. Это был обычный с виду камень, серый, сплющенный с боков. Рак было небрежно отшвырнул его, но вдруг царь морей - Нептун - явился перед ним и, держа в руке трезубец, приказал доставить Камень на берег - туда, где земля омывается волной. С тех пор рак Камень и тащил.
   Предмет был достаточно тяжел, а тут еще и щука, намутила воду так, что рак едва различал дорогу.
   Ну да Бог с ней - с щукой, Камень был поднят со дна и неприятности оказались позади.
   Все смеялись... Только щука у краешка воды молчала. Ей было стыдно за себя, за свой бесполезный труд, не принесший ничего, кроме лишних трудностей другим и досады себе самой.
   Между тем Нильс спросил у рака:
   - А что это за река?
   - Волга-матушка! - ответил тот, да так важно, что грудь его выдалась вперед, а клешни уперлись в бока. Казалось, он очень гордится своей рекой. И то верно, ведь она широка, полноводна, а ее дельта состоит из такого количества ветвей, что в них можно свободно заблудиться...
   И тут рак, под напором нахлынувших чувств, стал рассказывать историю о том, как он будучи еще совсем мальчишкой, спустился по реке к этой самой дельте, затем искупался в Каспийском море (ведь Волга впадает в него), а затем вернулся назад почти к самому истоку Волги, к городу Твери, где по сей день и проживает.
   Но от Твери до устья Волги не одна тысяча километров, поэтому раку мало кто поверил... Поверила только щука, ибо она не знала какова на самом деле длина ее реки.
   Но нужно было лететь дальше. Нильс поблагодарил рака за помощь и смешной рассказ, успокоил все еще недовольную собой щуку, и, оседлав Мортена, снова пустился в путь.
  
   Глава-4
   В ЧРЕВЕ ПОТУХШЕГО ВУЛКАНА
  
   Когда друзья достигли Уральских гор, то с высоты птичьего полета Нильс увидел медленно приближающийся к ним огромный со срезанной вершиной конус. Это был потухший вулкан. Обычный с виду, он обладал какой-то притягательной силой. Мог ли знать в ту минуту Нильс с какими необычайными обстоятельствами столкнется он в его глубинах, когда по воле Провидения или случайно спустится в него. Вулкан манил мальчика и Нильс, сгорая от любопытства, попросил Мортена лететь к нему, несмотря на то, что вулкан оставался немного в стороне. Издалека он казался все же не таким большим, каким был на самом деле. Но по мере приближения к нему, Нильс все больше поражался его немыслимым размерам. А может быть Нильсу это только казалось, ведь мальчик был ростом с палец?! Скорее всего так и было, потому как горы Урала не очень высокие.
   И вот уже воронка вулкана находилась под крыльями Мортена. Она зияла своим черным, страшным нутром. Друзья сделали над ней несколько кругов, а затем сели на её гребень, поросший травой и небольшими деревцами. Крутые склоны тоже не были голы: густые кустарники покрывали их и служили вулкану одеждой: зеленой летом, желтой осенью и щетинистой зимой...
   Съехав с гуся на траву, Нильс подошел к краю жерла и, преодолевая страх, заглянул вулкану в глубь. Темная бездна предстала его глазам. Склоны воронки, устланные мелкими камнями, исчезали далеко внизу и чем глубже, тем сильнее превращались во мглу. Нильсу стало не по себе от того, что он не видел дна в этом черном как сажа жерле.
   Вдруг слабый стон или просьба о помощи донеслась до уха мальчика.
   - Ты слышал, Мортен? - спросил он гуся.
   Но тот, как ни прислушивался своими гусиными ушами, ничего не уловил.
   Между тем Нильс еще раз четко различил, как кто-то там внизу застонал жалобно и безнадежно.
   В последние дни, по непонятной пока еще Нильсу причине, он стал слышать звуки, которые не слышал раньше. Однажды, когда друзья в очередной раз расположились на стоянку и готовились ко сну, мальчик, к своему большому удивлению, вдруг ясно различил доносящийся из-под земли странный шорох. Лишь спустя некоторое время он догадался, что это шуршали муравьи в многочисленных прорытых ими тоннелях. Ему даже показалось, что он слышит, как эти удивительные насекомые шевелят своими тоненькими усиками и двигают своими крошечными челюстями. И вот теперь у жерла вулкана ухо Нильса сделалось снова чутким как никогда.
   -Нужно спуститься вниз! - выпалил мальчик и, не теряя ни секунды, взобрался гусю на спину. В свою очередь Мортена уже распирало любопытство: действительно ли Нильсу что-то послышалось? Не задавая лишних вопросов, он оттолкнулся от края жерла и стал кругами спускаться вниз.
   Воронка становилась все уже и уже, но когда гусь проскочил сквозь ее горлышко, еще достаточно широкое, друзьям открылось огромное пространство, освещенное слабым солнечным светом, отраженным от горного хрусталя, нагроможденного здесь повсюду.
   Столбы, сосульки, пирамиды и разные другие фигуры украшали этот странный подземный мир. Сталактиты и сталагмиты терпеливо росли навстречу друг другу, а меж мраморных глыб, лежащих на песке, текла чистейшая река.
   Когда друзья приземлились, то увидели на берегу подземной реки ещё одну странность: огромную полуразвалившуюся, винтовую колонну. Она приподнималась вверх, к синеющему высоко над головой маленькому кусочку неба. Нильс подошёл к колонне и стал ее рассматривать. Нетрудно было догадаться, что это сооружение было созданием рук и природа такое сделать не могла. Винтовые уступы, из которых состояла колонна, были искусно отесаны и подогнаны друг к другу. Да, это было твореньем чьих-то рук и казалось более чем странным. Создавалось впечатление, что эта колонна - подобие лестницы, уходящей к горлышку вулкана, верхняя часть которой разрушилась и валялась на песке.
   Тут мальчик снова услышал стон. Он доносился издалека, из того места, где под нависшим сводом скалы протекала река и терялась в глубине горы.
   Друзья переглянулись... Теперь уже и Мортен слышал этот печальный тихий звук.
   Поколебавшись несколько секунд, гусь, с Нильсом на спине, заковылял своими лапами по влажному песку, вошел в воду и друзья, покачиваясь на волнах и озираясь по сторонам, поплыли в неизвестность.
   Нависший над рекой свод был так низок, что Мортену пришлось пригнуть голову, а Нильсу прижаться к спине гуся, чтоб не зацепиться за нависший гранит. Река медленно несла путешественников, а ее берега все сужались и сужались, но когда друзья миновали самое узкое место, их взорам открылась невыразимой красоты и величины пещера... Холодное мерцание, исходящее от воды, достаточно хорошо освещало находящиеся здесь предметы. Но когда глаза привыкли к темноте, весь этот молчаливый подземный мир сделался еще более красивым. Застывшие кристаллы переливались всеми оттенками цветов, а причудливые формы известковых отложений напоминали все, на что только могло быть способно воображение... Горный хрусталь был так прозрачен, что в нем виделась каждая трещинка, каждая складка, каждый пузырек. Мраморные глыбы громоздились тут и там и светились мягким лунным светом.
   Глядя на все эти недвижные фигуры, можно было подумать, что ничто не изменялось здесь веками, и что даже там, наверху, на поверхности земли, все также застыло и оцепенело. И только река, издавая слабые плески, напоминала о движении все же существующем во Вселенной.
   Между тем у Нильса возникло ощущение, что чьи-то невидимые взоры наблюдают за ним и гусем. Так продолжалось еще несколько минут, пока мальчику не показалось, что какая-то неясная тень скользнула меж двух известковых пирамид, стоящих на пологом берегу. Чувство тревоги закралось в сердце Нильса, но, преодолевая страх, он и Мортен все же подплыли к берегу и башмаки и перепончатые лапы ступили на песок.
   -Га, га, га! - раздался крик Мортена и волшебный Камень снова вывалился из его раскрытого клюва.
   Какая же неожиданность могла случиться здесь, под землёй, в утробе вулкана? Перед мальчиком, потерявшим от волнения речь, и гусем стоял маленький человечек, точь-в-точь такой же как Нильс. Человечек тоже молчал, рассматривая пришельцев широко раскрытыми глазами. Так продолжалось несколько секунд. Но, наконец, Нильс справился с собой и, стараясь быть спокойным, спросил у человечка:
   - Ты кто?
   - Гном! - ответил тот, и было видно, что он испуган не на шутку.
   - А я - Нильс. А это мой друг Мортен!- ответил Нильс и улыбнулся.
   Почувствовав, что от незнакомцев не исходит ни какой угрозы, гном успокоился и вдруг разрыдался крупными слезами.
   - Что случилось, почему ты плачешь?- спросил его Нильс растерянно.
   - Как же мне не плакать?- ответил гном и, тяжко вздохнув, рассказал об участи, постигшей его и его семью.
   РАССКАЗ ГНОМА
   - Когда-то, давным-давно,- начал он,- мы, гномы жили на поверхности земли, в лесах окружающих вулкан. Мы не знали врагов и черных дней. Мы были светлыми существами и множили добро. Заблудившихся мы направляли домой, жаждущих поили, с голодными делились всем, что имели, а слабых защищали. Так продолжалось много лет... Но вот однажды злая колдунья поселилась в здешних местах и жизнь всех живых существ, обитавших в округе, превратилась в ад. За любую провинность или неповиновение им грозила смерть. В необычайно короткий срок многие из них были погублены колдуньей. Те же кто уцелел, томились в пещерах - в заточении. Только коварные волки, клещи и вездесущий гнус пользовались милостью колдуньи, ибо они творили вред.
   На большое расстояние распространилась магическая сила колдуньи. Она проникла в каждый уголок леса, в каждую трещинку земли, в сердца и умы существ, населяющих эти несчастные ныне места.
   Какое-то время мы избегали влияния колдуньи, ибо тоже обладали волшебством. Но силы наши были неравны... И вот пришел и наш черед. В один из дней колдунья, явившись перед нами во всей своей бессердечности и темной славе, приказала служить себе. Ее холодные взоры метали молнии смерти и уничтожения. Струи зла, исходящие от нее, пронзили нас, и нестерпимый ужас застыл в наших сердцах. Но даже этот леденящий ужас не заставил нас преклонить перед нею головы, и мы отказались ей служить.
   И тогда, изрыгая гнев, испепеляющий все вокруг, она прогремела голосом, сотрясшим скалы:
   - Жить вам под землей, не зная света и тепла, до конца дней своих, в безнадёжности и страхе.
   И вот уже многие десятилетия, мы, проклятые ведьмой и потерявшие по ее вине способность к волшебству, способность, которая передавалась у нас из поколения в поколение, живем здесь - в самом сердце вулкана. Но мы никогда не сидели сложа рук и всякий раз старались спастись. Но стены вулкана были так круты и высоки, что нам так и не удалось вырваться наружу. И тогда мы, не теряя надежды, решили выстроить колонну, способную поднять нас наверх. Много лет мы строили ее. Много сил мы потратили на это. И когда колонна почти касалась горлышка вулкана, и казалось спасение близко, земля содрогнулась, плод наших трудов пошатнулся и верхняя его часть свалилась вниз... Землетрясение - вот что стало причиной нашей жестокой неудачи. И тогда мы утратили надежду спастись, согревающую нас много долгих, невыносимых лет.
   Мысль о том, что весь остаток своих дней мы проведем здесь под землей, среди этих призрачных форм, пронзила нас и мы больше не имели сил противиться судьбе.
   С тех пор мы так и живем в этой безрадостной утробе. Уже давно нет колдуньи, уничтожившей саму себя своей же ненасытной злобой, а мы все здесь и здесь.
   Гном тяжко вздохнул и замолчал. По его щеке покатилась слеза, блеснула, упала на песок и растворилась.
   "Так вот что это была за странная, полуразвалившаяся колонна!"- подумал Нильс, а затем спросил у гнома:
   - Но как вы узнали, что колдуньи нет в живых, если вы все время находились здесь?
   - Ветер, изредка залетающий в вулкан, поведал о том реке, а река рассказала нам, - ответил гном.
   На несколько секунд воцарилась тишина... Слышен был только тихий плеск воды и стук капель, изредка падающих откуда-то сверху с гранитных сводов.
   - Но ты один, а где же остальные? - нарушил молчание Нильс.
   - Идемте, - гном повернулся и подошел к каменной стене, - я покажу.
   Только сейчас Нильс заметил, что в неровностях уходящего круто вверх гранита притаился узкий проход, уводящий в глубь стены. Осторожно ступая за гномом, Мортен и Нильс протиснулись в расщелину и запетляли меж камней. Небольшой светящийся кристалл, который гном вытащил из углубления в стене, освещал дорогу настолько, что можно было спокойно идти, не спотыкаясь о камни и не боясь зацепиться головой за острый гранитный потолок.
   Подземный ход уходил то вправо, то влево, то поднимался вверх, то опускался вниз, но наконец огромное пространство открылось взорам Нильса и Мортена, где в середине светилось большое подземное озеро. На песчаном берегу, у небольших глиняных жилищ сновали гномы и занимались какими-то своими привычными делами. Увидев незнакомцев, они застыли в недоумении, но вскоре стали с любопытством рассматривать пришельцев, то и дело удивленно переглядываясь и что-то между собою лепеча.
   Так продолжалось несколько минут. Но сердца существ, любящих добро, узнают друг друга, и вскоре оживленная беседа возникла между гномами, Нильсом и Мортеном. Разные вопросы и ответы наполнили пространство:
   - Как там наверху?- вопрошали гномы и услышав ответ, одобрительно кивали головами.
   - Чем вы питались здесь все это время?- интересовался Нильс.
   - Вода и слабый свет, исходящий от нее, вот что было нашей пищей,- отвечали гномы.
   И чем больше вопросов и ответов возникало в пещере, тем собравшиеся здесь становились ближе и роднее.
   Мортен (держа Камень под крылом) так же участвовал в беседе, насколько позволял ему его гусиный ум.
   Так продолжалось несколько часов и в конце концов, когда казалось было высказано все и обо всем расспрошено, гусь, Нильс и гномы всерьез подумали о том, как гномам отсюда выбраться и побыстрее. Но все, что ни предлагалось, нисколько не годилось, и оставался только один выход: оседлать Мортена и при помощи его могучих крыльев подняться вверх. Однако гусь не мог поднять всех сразу и было решено: по одному, по два влезать к нему на спину, чтобы, наконец, оказаться на поверхности, где так ярко светит солнце и шумит листва...
   Уже спустя минуту все построились в цепочку и через петляющий тоннель, а потом по чистой подземной реке (опять-таки с помощью Мортена) оказались там, где под маленьким клочком далекого неба лежала колонна, не оправдавшая надежд. К этому времени небо в горлышке вулкана потемнело - наступила ночь. Все молча готовились ко сну. Мортен, положив Камень рядом с собой и изогнув шею, сунул голову под крыло и закрыл глаза, а Нильс примостился рядом на мягкой подстилке, подаренной ему одним из гномов. Она была сделана из какой-то странной ткани, тонкой, как бы светящейся, почти неощутимой на ощупь, но очень теплой. Гном, давший эту подстилку Нильсу, сказал, что она была соткана из солнечных лучей при помощи всего нескольких заклинаний еще тогда, когда каждый из гномов его племени мог своей волшебной силой сделать вещи куда более серьезные.
   Мальчик лег на спину, заложил руки за голову и посмотрел наверх. На небольшом клочке ночного неба мирно светились звезды... "Только бы все было хорошо, только бы все получилось..."
   Несмотря на то, что день был напряженный и мальчик устал, спать почему-то не хотелось. "Есть ли жизнь там, в беспредельном пространстве космоса?"- размышлял он, смотря на звезды.
   Несколько месяцев назад Нильс прочитал одну замечательную книгу, где говорилось о том, что Вселенная населена разными живыми существами, что вокруг отдаленных звезд вращаются планеты, подобные нашей, где так же есть моря и реки, леса и горы, птицы и рыбы, животные и люди. Еще там говорилось, что на некоторых из планет жизнь незрима обычному глазу, но она есть и еще более многообразна, чем жизнь, подобная земной.
   Еще в той книге говорилось, что даже в нашей Солнечной системе есть планеты, населенные людьми, но жизнь на этих планетах очень необычна и доступна зрению лишь редких ясновидцев. "Как такое возможно?- рассуждал Нильс.- Ни в одном из школьных учебников не говорится ни о чем подобном". Но несмотря на это мальчик все же верил в глубине своей души, что где-то в Космосе, в его необъятных просторах жизнь есть и иначе быть не может, ведь Космос так велик!..
   "Вот бы побывать хоть на одной из таких планет!"- мечтал Нильс. Вскоре глаза его слиплись и он уснул.
   То же, что случилось с ним этой ночью, было весьма невероятно и загадочно.
  
   ПУТЕШЕСТВИЕ В КОСМОС
  
   Нильс спал глубоко и спокойно, как вдруг, в сновидении, ему явился Незнакомец, тот самый, с которым мальчик впервые увиделся в горах, на поляне у пещеры...
   -Здравствуй, Нильс!- мягко улыбаясь произнес Незнакомец и его слова коснулись сердца. - Ты хорошо справляешься с данным тебе поручением. Ты молодец и достоин больше чем похвалы, поэтому я хочу выполнить одно из твоих желаний.
   От Незнакомца, излучавшего какой-то необыкновенный ровный свет, веяло теплом и тончайшим ароматом. Вдруг, неожиданно для себя, мальчик понял, что спит, и что все происходящее с ним теперь происходит во сне. Но это был какой-то странный сон: очень яркий и реальный. Это было так необычно и радостно, что волна светлых чувств наполнила сердце Нильса: казалось, тысячи веселых колокольчиков зазвучали в его груди.
   Между тем Незнакомец спросил у Нильса:
   - Ты хотел видеть жизнь на других планетах и веришь в то, что она существует не только на Земле?.. Ты недалек от истины! И мы можем отправиться с тобой на одну из таких планет. Готов ли ты попутешествовать со мной?
   Происходящее казалось Нильсу таким необычным и странным, что он никак не мог прийти в себя. И все же он взял себя в руки и утвердительно кивнул.
   Мальчик, сам не зная почему, проникся таким огромным доверием к Незнакомцу, что готов был следовать за ним куда угодно, даже на край Земли.
   Незнакомец явно догадывался о мыслях Нильса, потому что сказал:
   -Не только на край Земли, но и за его пределы мы попадем с тобой сейчас,- глаза Незнакомца выразили тайну и еще многое другое, Нильсу непонятное. Но мальчика это не смутило, ибо он всецело доверял Незнакомцу.
   - Через секунду мы отправимся,- продолжал Незнакомец,- но помни, чтобы ни случилось, ты не должен терять мой облик из своего сердца, даже если тебе покажется, что меня нет рядом!
   Нильс еще раз утвердительно кивнул.
   Вдруг какая-то невероятная сила подхватила его и устремила вверх. Подобно воздушному шару он оторвался от земли и невольно опустил глаза вниз. Увиденное снова потрясло его и превзошло все ожидания. Он увидел дно вулкана, то самое, куда не так давно спустился на крыльях гуся, спящих на песке гномов и Мортена, а рядом с ним, на мягкой подстилке самого себя - Нильса, вернее свою плоть.
   Между тем сознание Нильса, выпорхнувшее из этой оставшейся внизу плоти, проскочив горлышко вулкана, поднималось все выше и выше, быстрее и быстрее. Теперь чувство было такое, будто он - Нильс пушечное ядро, выпущенное вверх и стремительно набирающее высоту. От немыслимой скорости все его существо напряглось и сжалось, боясь вот-вот разорваться на кусочки. Но ощущение, что Незнакомец был где-то рядом успокаивало мальчика, хотя тот сейчас почему-то не был видим. И уже через секунду Нильс, справившись с нагрузками, пронзившими его до основания, освоился так, что свободно смотрел вниз на удаляющуюся землю...
   Вот уже и весь кратер вулкана виден как на ладони и окружающие его леса. Еще секунда и вся гряда Уральских гор осталась далеко внизу. Видно, как над ее вершинами тянулись вереницы облаков.
   Между тем Нильс уносился все выше и выше, и уже крупные реки: Волга, Обь, Енисей и Лена стали тонкими как нитки. Они змейками вились по континенту, несущему на своей широкой спине горы и леса, озера и равнины, города и поселки, деревни и многое, многое другое... Еще миг и огромная голубая полусфера земли предстала восхищенному взору Нильса. Теперь уже Нильс не поднимался над планетой, а просто удалялся от нее в черное бездонное пространство... Еще мгновенье и вся Земля, как большой сине-серебристый шар, повисла в безбрежном океане Космоса... Мимо пронеслась Луна, затем красноватый Марс и пояс астероидов, состоящий из больших и маленьких осколков. Где-то в стороне полыхало Солнце.
   Нильс повернул голову и увидел, как другой светящийся гигант приближался к нему с невыразимой быстротой.
   "Юпитер!"- догадался мальчик, и легкий холодок не то страха, не то благоговейного трепета появился в его груди. "Что же будет дальше?"- гадал Нильс. В школе его учили, что Юпитер - газообразный и не имеет твердой поверхности, а тем более пригодной для дыхания атмосферы. К тому же огромная вихревая воронка, величиной с нашу Землю, гуляет по нему и может, конечно, поглотить не только Нильса, но и все то, что встретит на пути.
   Мальчику даже показалось, что он уже видит на этой планете, растущей прямо на глазах, этот исполинский, чудовищный смерч. Ужас охватил Нильса и он, вспомнив наказ Незнакомца, изо всех сил представил его сияющий облик в своём напряжённом сердце.
   Между тем Юпитер все приближался и через секунду Нильс оказался во власти его могучего притяжения. Нильс углубился в атмосферу и помчался к поверхности планеты. Но что это? Вопреки всем ожиданиям он увидел нечто совершенно иное. Вместо огромных смерчей, раздирающих планету, и поверхности, в которую мальчик боялся провалиться как в рыхлый холодный туман, его глаза встретились с невыразимой красотой морей и рек, гор и лесов, лужаек и озер...
   Нильс снижался все стремительней. Но через мгновение его скорость замедлилась и вот уже он и Незнакомец, ставший вдруг видимым, стоят на бархатной и нежной траве. Тончайший аромат, исходящий от растущих вокруг цветов, заполняет их сердца.
   Мальчик осмотрелся, затем наклонился к удивительной фиолетовой розе и коснулся носом ее нежнейших лепестков. И что же? Роза переливалась светло-голубыми оттенками и Нильс с изумлением обнаружил, что ее благоухающие лепестки были ничем иным, как не жгучими языками костра.
   Мальчик снова осмотрелся... Оказывается, его окружали огненные цветы. Вот розы рубиновые и нестерпимо белые, а вот семейство вообще незнакомых ему нежно-фиолетовых цветов. Их чувствительные головки будто звали к себе: подойди к нам, почувствуй наш чудесный аромат!
   Нильс залюбовался цветами, но тут его внимание привлекло сверкающее за ними озеро. Мальчик еще раз окинул взглядом цветы и направился в сторону озера. Приблизившись вплотную к кромке воды, он всмотрелся в чистую голубеющую воду кристального озера и увидел его завораживающее дно: причудливые камешки и разноцветные кораллы. Невиданных форм и красок рыбы, привлеченные Нильсом, подплыли к нему, виляя своими радужными хвостиками. Мальчик наклонился и тихо опустил руки в воду, опасаясь отпугнуть подплывших к нему рыбок. Но они, нисколько не боясь, стали щипать кончики его пальцев своими маленькими ротиками. Мальчик засмеялся. Он поиграл с рыбками, но уже через минуту поднялся и с тысячью вопросов в своей трепетной груди посмотрел в глаза Незнакомца. Старший друг обнял его и благодатная волна, исходящая от него, обдала мальчика своим несказуемым теплом.
   - Нильс, а теперь я хочу познакомить тебя со своими братьями! Летим! - Незнакомец взял мальчика за руку и вместе с ним направился в сторону белеющего вдали города. Нильс повис над травой и подобно легкой пушинке полетел за своим проводником...
   Через минуту они уже были на окраине города и опустившись на землю шли теперь среди прекрасных невысоких зданий. Город был светел, чист, красив и просторен. Ни шумов, ни резких красок. Только гармония мелодичных голосов и искусно подобранных расцветок.
   Впереди показалась большая, выложенная мраморными плитами площадь. Она имела форму квадрата и была окружена красивыми пирамидальными деревьями. В центре площади находился правильной треугольной формы водоем с бьющим вверх фонтаном. Этот стройный сверкающий столб воды поднимался на много метров и издавал какой-то странный, не совсем привычный, звук. К обычному шуму ниспадающей воды примешивалось что-то еще. По мере того, как Нильс и Незнакомец приближались к фонтану, мальчик все больше прислушивался и наконец понял что это был за необычный звук. Фонтан пел. Его песня не была робкой, она была торжествующей, победной, призывной и утверждающей! Слушая ее, можно было подумать, что этот видимый издалека фонтан был когда-то совсем маленьким родничком, с трудом пробивающимся сквозь песок и камни на поверхность, но ныне он, возмужавший и окрепший, вырвавшийся из тисков сдавившей его породы, поднялся над нею гордо и непреклонно...
   Минуя широкую площадь с высоким фонтаном в центре, Нильс и его старший друг приблизились к величественному мраморному храму, по ступенькам которого навстречу им сходило несколько людей. Их фигуры и одежды были безупречны, а лица неописуемо прекрасны. Прямые носы, изящные руки и благородные манеры - все в них дышало непередаваемым величием. Больше всего поразили Нильса их глаза. Они были больше глаз обычных людей, с чуть приподнятыми вверх, к вискам, уголками и светились такой мудростью и знанием, что казалось, сияющие за ними души юпитериан достигли в своей жизни всего, о чем земляне только могут мечтать в своих самых возвышенных порывах.
   Незнакомец и юпитериане улыбнулись друг другу, затем все они обратили взоры на Нильса.
   - По сердцу ли тебе Юпитер?- спросил Нильса один из юпитериан.
   Нильс молчал, но всем и так было понятно, что с ним происходило...
   Так прошла минута, а может и больше. Затем гостей пригласили в легкую, наполненную светом беседку, стоящую на сказочном лугу.
   - Не удивляйся, Нильс,- говорили юпитериане,- Венера и Уран так же населены, как и наш расцветающий Юпитер. Но жизнь на тех изумительных планетах еще более совершенна и высока, чем наша. Несказуемое счастье царит на них. Когда-то и Земля достигнет подобных результатов. Но, прежде чем это произойдёт, еще много слез прольют обездоленные люди. Такова воля неумолимого закона. Ведь прежде чем злаки расцветут и их колосья зашелестят под Солнцем, семена должны находиться под землей, во мраке, и лишь спустя отведенный срок они способны выбиться наружу. Но и потом, прежде чем ростки окрепнут, ливни и ветра, зной и холода зимы еще не раз подвергнут их испытаниям, которые нужно одолеть.
   Ты молодец, наш устремленный Нильс! Редко кто из людей был удостоен возможности увидеть то, что довелось увидеть тебе. Но в будущем, каждый человек сможет по своему желанию посещать любую из планет нашей звездной системы...
   Наступило молчание, юпитериане простились, их лучистые тела удалились, и мальчик находился теперь наедине с Незнакомцем.
   - Как же мы смогли оказаться здесь?- спросил Нильс Незнакомца.
   Незнакомец продолжал молчать... Но вот он заговорил, и мальчик, очарованный его голосом, слушал не шелохнувшись и почти не дыша, боясь помешать потоку вливающихся в сердце мыслей.
   - Наше сознание томится в нашей плоти, подобно птице в клетке. Но оно способно оставлять ее и путешествовать куда угодно и где угодно. Ни стены, ни расстояния, ни время не преграды для него. Оно способно жить везде: под водой, под землей и в Космосе, в чем ты сегодня убедился. Оно вечно и неистребимо. Оно способно пережить все: свою плоть, в которой временно пребывает, реки, горы и планету, Солнце - жизнь которого несказанно длинна, и даже саму Вселенную, с ее мириадами галактик, живущими бесконечно долго, но все-таки не вечно!
   Мог ли Нильс осознать до конца сказанное старшим другом? Вероятно нет. Но он понял главное, что жизнь со смертью тела не кончается и что она и является тем самым Началом и Концом, откуда все начинается и куда все возвращается по истечении веков...
   Незнакомец и Нильс молчали. Время шло. На Юпитер быстро сходила ночь. Мальчик поднял вверх голову и на черном небе, усыпанном бесчисленными звездами, увидел небольшой светящийся пятачок, опоясанный тоненькими кольцами. "Сатурн!"- понял Нильс, и этот малый пятачок материи в необозримом пространстве Космоса разбудил в его груди какие-то неясные чувства. Вдруг желание побывать на этом удаленном пятачке завладело Нильсом, и он спросил Незнакомца:
   -А нельзя ли посетить Сатурн?
   - Этого не следует делать! Сатурн - планета скорби и несбывшихся надежд, хотя внешне он вполне красив, - ответил Незнакомец.
   Но Нильс был полон решимости и не желал уступать. И тогда Незнакомец, внимательно посмотрев в глаза Нильса, согласно кивнул.
   В мгновение ока Юпитер остался позади и уже через секунду гигантские кольца Сатурна, состоящие из огромных глыб взорвавшихся спутников, окружили Нильса. Скользнув сквозь них, Нильс понесся к поверхности Сатурна. Еще мгновение - и он и Незнакомец находились уже посреди мрачной безжизненной пустыни, распростертой на все стороны света и покрытой безмолвными холодными камнями. Но, о, Боже: сильнейшее магнитное поле придавило Нильса к ужасной поверхности Сатурна! Казалось - мощнейший, невидимый пресс готов был беспощадно раскатать его по пронизанным холодом плитам. Нильс попытался бороться с невероятным притяжением планеты, но тщетно - сознание оставляло его: раздался его приглушенный крик. Из последних сил ухватился он своим ослабевшим сердцем за образ находящегося рядом Незнакомца, как за спасательный круг для утопающего, и невероятная сила, с неизмеримой быстротой повлекла мальчика вверх в Космос, и Нильс увидел как удалился Сатурн, как стали сплошными его светящиеся кольца, как мимо пронесся Юпитер, пояс астероидов, а затем красноватый Марс и серебристая Луна.
   Нильс приближался к Земле. Вот он вошёл в ее атмосферу, метнулся вниз, скользнул в горлышко вулкана и возвратился в свою плоть, лежащую на мягкой подстилке, подаренной одним из гномов...
   Его глаза открылись. Вверху маленький лоскут голубеющего неба - наступало утро... Мальчик осмотрелся: все то же дно потухшего вулкана, все те же известковые породы, все та же подземная река. Пробуждались от сна заточенные сюда на долгие годы, любящие правду гномы. Ни юпитериан, ни Незнакомца, ни коварного Сатурна...
  
   ИЗБАВЛЕНИЕ
  
   Весь день, с самого утра и до самого вечера, почти без передышки вывозил Мортен на своей спине гномов, проведших под землей столько тяжелейших лет. Эти существа настолько отвыкли от яркого солнечного света, что не могли находиться на нем и прятались в листве. Лица их были бледными как мрамор и видно не скоро еще могли обрести свой естественный цвет. Но даже под этой печатью долгого пребывания под землей легко различался свет глубокой благодарности гномов Нильсу и Мортену за их неоценимую услугу.
   - Мы никогда не забудем вас!- горячо говорили гномы, когда на следующий день - утром, Нильс и Мортен собрались улетать.
   - Нам не нужно благодарности,- смущался Нильс,- мы всего лишь хотели помочь.
   Но гномы не хотели отпускать своих спасителей не подарив им ничего на прощание, и один из гномов - седобородый старик, вышел вперед и, протянув Нильсу книгу, сказал:
   - О, наш добрый спаситель! Не отказывайся от предложенного нами подарка, и прими в дар эту волшебную книгу, дабы ты помнил о нас и знал о нашей великой к тебе благодарности! Книга эта издавна находится у нас. Еще прадед моего деда получил ее от одного мудрого человека, жившего в горах в уединении. Нет в мире книги, подобной этой. Она написана мыслями великого сердца, когда-то жившего на земле, достигшего просветления и унесшегося к звездам, чтобы каждый человек мог последовать его примеру и осуществить свои самые сокровенные мечты, на которые только способно его воображение. А сейчас возьми эту книгу и когда начнешь ее читать, ты узнаешь всю волшебную силу ее таинственных страниц!
   Передав книгу, гном низко поклонился, и в эту секунду Нильс понял, как дороги ему эти необычные существа, которых он узнал совсем недавно.
   Мальчик посмотрел на переплет: он был синего цвета, небольшой и мог свободно уместиться во внутреннем кармане куртки.
   На твердой бугристой его поверхности мальчик прочитал - "УРНАМЭ". "Странное название! - подумал он. - Видимо оно не случайно и что-то означает!?"
   Поблагодарил гномов за подарок, Нильс положил книгу в карман, влез на спину гусю, уже держащему в клюве волшебный Камень, и когда захлопали его широкие крылья, друзья снова оказались в небе.
   Тут один из гномов, спохватившись, крикнул поднявшимся в воздух друзьям:
   -А что это за камень, который Мортен всегда держит у себя в клюве?
   Но друзья не услышали вопроса, они уже были далеко.
  
   Глава-5
   РОДНИК
  
   Вдохновленные тем, что смогли освободить гномов из пасти потухшего вулкана, Нильс и Мортен летели весело и бодро. Их лица сияли, в сердцах не было ни малейшей тени, ни малейшего намёка на ураган: только глубокое, безоблачное небо и ясное лучащееся солнце... Лишь к вечеру друзья спустились вниз, чтобы отдохнуть, набраться сил, что-нибудь поесть, а потом продолжить полёт: время ещё позволяло. Место для отдыха было выбрано тихое и красивое: залитая солнцем и голосами птиц опушка леса, зеленый широкий луг и небольшая петляющая речка, окаймленная по берегам кудрявыми кленами и раскидистыми дубами.
   Гусь, неуклюже переваливаясь по поляне на своих коротких лапах, принялся щипать траву, а мальчик отправился в лес поесть ягод и если повезет отыскать мед диких пчел. Ягод было много, а вот отведать меда так и не пришлось. После нескольких попыток отыскать его, Нильс решил вернуться и по дороге назад наткнулся на тихо журчащий родник. Вода в нем была чистая и холодная. Никогда раньше мальчик не пробовал такой вкусной воды. Утолив жажду, он присел на траву и принялся слушать, как этот родничок бил из-под камней.
   Так продолжалось довольно долго, и за это время Нильс настолько углубился в тихое пение воды, что ему даже показалось, что среди этих негромких звуков он различает голоса. Мальчик даже мысленно пошутил над собой: "Надо же послышаться такому!" Но тут слабые плески родника стали явственно превращаться в слова и вскоре ясная речь, исходящая из его глубин, предстала изумленному слуху Нильса. Еще некоторое время мальчик пытался разубедить себя в происходящем и даже укусил себе губу: "Уж не сплю ли я?" Но нет, родник явно говорил и, как видно, был разумен. Голос его был тоненький и негромкий, но ясный и глубокий. Он звучал как симфония маленьких, нежных и чувствительных колокольчиков.
   - Здравствуй, Нильс!- сказал родник.- Я рад, что моя вода тебе понравилась. Не удивляйся так! Не только я на земле умею говорить, но и другие стихии - ветер и огонь и даже камни! Только вот люди неспособны или не желают их услышать... Но мне известно, что ты многое понял не только в жизни людей, но и других царств природы - мира животных, птиц, насекомых и растений. Ты стал чутко и бережно к ним относиться, поэтому ты и можешь услышать то, что недоступно другим и способен понимать также и меня. К тому же волшебный Камень вот уже много дней находится у тебя. Именно Он помогает раскрытию в тебе чудесных свойств. Ведь ты и сам уже не раз убедился, что видишь и слышишь больше чем кто-либо другой! Ты спросишь откуда мне все это известно? Но незримые волны происходящих событий окружают нас. Они проплывают над землей, проходят сквозь горы, озера и океаны, а затем уносятся в пространство... Я вижу их и чувствую, поэтому нет для меня ничего неведомого: я все храню и все запоминаю!
   Нильс уже достаточно привык к разного рода странным обстоятельствам, время от время случающимся с ним, поэтому он быстро овладел собой и не перебивал, а прилежно слушал говорливого родничка.
   - Если ты не против, Нильс,- продолжал родник,- я расскажу тебе немного о себе. Ты ведь понимаешь, конечно, что мне не часто приходится говорить с людьми. Возможно поэтому я так словоохотлив. К тому же мой рассказ, я думаю, будет для тебя не бесполезен.
   Нильсу еще никогда не приходилось иметь столь необычного собеседника, поэтому он сел поудобнее и весь превратился в слух.
  
   РАССКАЗ РОДНИКА
   - Когда-то, давным-давно,- начал торжественно родник,- из глубин Космоса выявился Вселенский Разум, который создал нашу звездную систему, а затем выделил меня из своего естества и сделал водой... С тех пор я огромными океанами и морями окружаю землю и поддерживаю на ней жизнь.
   Когда лучи стоящего в зените Солнца пронизывают меня - я испаряюсь, и плотной стеной тумана поднимаюсь вверх, образуя облака. Искрюсь их белыми, рыхлыми боками и, подгоняемый ветрами, перемещаюсь над лесами и реками, оврагами и степями. Выпадаю дождями на полях и снегом в горах.
   Когда мои ниспадающие, сверкающие струи наполняют почву, то часть их поднимается по стеблям бескрайних злаков и питает их, тогда как другая часть теряется в земле...
   Много путей я совершаю по лицу планеты. Я огибаю его неровности, затекаю в его расщелины, крадусь под его покровами и вновь, поднимаясь родниками, образую озера, отражающие солнце.
   Когда на вершинах гор я - превращенный в снег, вдруг таю как свеча, то бесчисленными ручейками устремляюсь вниз, образую бурные реки, петляю меж кустов и скал, ворочаю огромные валуны, сокрушаю берега и корчую деревья. Но стоит мне спуститься на равнину, где все мои неуемные притоки сливаются в один, как величавое спокойствие овладевает мной, и я широким рукавом протекаю мимо городов, сел и тихих деревень, чтобы спустя недели, а то и месяцы, снова слиться с океаном. Но это лишь часть ролей, исполняемых мною на земле.
   Зимой снежным одеялом я укрываю поля и травы, кусты и дерева. Бесчисленными снежинками кружусь над ними, залетаю под коряги и сижу там тихо-тихо, боясь солнечных лучей. Ведь стоит им только появиться, как мои тоненькие, легкие иголки тают и теряют форму. И тогда, как мимолетный метеор, я вспыхну и исчезну.
   Но иногда я даже рад потерять свои нежные прохладные пушинки. Ведь так приятно падать на лица и ресницы смеющихся детей, таять на них. Попадать на детские языки и чувствовать их горячие прикосновения.
   Когда на чистых озерах я превращаюсь в лед, а шаловливая детвора бросает на меня камни, я издаю хрупкие, прозрачные звуки: тинь-тинь, тинь-тинь, тинь-тинь...
   Всю зиму брошенные на меня камни, к которым прикасались пальчики детей, лежат на мне, а когда подходит весна - я таю под ними и отпускаю их на дно. И снова я испаряюсь, образую облака, плыву по небесам, затем срываюсь дождями вниз на луга и степи, крыши домов и тротуары улиц. Бурлю в водосточных трубах, пузырюсь на асфальте и образую лужи. В жару (повинуясь воле человека) сверкаю в городских фонтанах, обитаю в водопроводных кранах и шлангах садовника. Орошаю сады и наливаюсь в ягоды и фрукты. Я всюду: в клетках человека и животных, птиц и рыб, насекомых и растений, в утренней росе и радуге на небе...
   Родник на минуту замолчал.
   - Знаешь, Нильс,- вдруг снова начал он,- иногда мне кажется, что души людей когда-то тоже были одним неразделимым океаном, но, по какой-то причине разделившись на мельчайшие капли, они путешествуют теперь по миру, подобно мне - воде, чтобы в далеком будущем стать снова одним неразделимым целым - безбрежным океаном...
   Родник затих. Он как бы удалился от Нильса, и мальчик перестал понимать его. Слышны были лишь его тихие плески и негромкое журчание воды. И все же в этих гармоничных звуках родника Нильс различил еще несколько негромких слов :
   - Прощай, прощай, Нильс!
   Мальчик посидел еще немного, охваченный очарованием от поведанного родником, но нужно было лететь дальше, поэтому он встал и медленно пошел к Мортену.
   Весь оставшийся день он молча летел на спине у друга, думал о роднике, о его рассказе, о людях и о Камне...
  
   Глава-6
   КНИГА
  
   Больше недели уже продолжалось путешествие друзей. Уральские горы остались позади, приближалась река Иртыш. С высоты птичьего полета уже была видна ее тоненькая полоска. Друзья начали снижаться. А когда верхушки сосен и лиственных деревьев, также растущих здесь, заскользили под крыльями Мортена, гусь сделал плавный круг над водой и, выбрав небольшое открытое пространство, сел на берегу. Погода в этот день выдалась чудесной: ярко светило Солнце, дул ласковый, теплый ветерок, приветливо и мягко шуршала листва. Мортен принялся щипать на лужайке травку, а Нильс сел отдохнуть на сломанную ветку и, опершись спиной о Камень, с которым старался не расставаться ни на минуту. Камень, как вы помните, был сейчас размером с самого Нильса, поэтому мальчик и мог свободно на него опереться. Сегодня Нильс изрядно устал от полета и просидел так довольно долго. Несмотря на хорошую погоду, настроение было почему-то скверным, а тут еще что-то уперлось в ребро, причинив боль. "Книга!"- мелькнула мысль.
   С тех пор, как мальчик покинул гномов, он еще ни разу в нее не заглянул. Он сунул руку во внутренний карман куртки и достал оттуда бугристый переплет. От многочисленных прикосновений рук и долгих лет переплет изрядно потерся, а страницы книги сильно пожелтели. "Видно, гномы много раз читали ее! - подумал Нильс. Он открыл книгу посередине, выпрямил спину и принялся читать:
   "Дорожка петляет среди ароматно пахнущей, изумрудной травы и приближается к деревянной калитке. Невысокий частокол окружает прекрасный цветущий сад, откуда слышится шум листвы и чудесное пение птиц.
   Калитка открывается, и тропинка ведет дальше вглубь деревьев, покрытых белыми, источающими аромат цветами. За стройными, высокими стволами видится небольшое голубое озеро, где на зеркальной поверхности воды плавают изящные лебеди с длинными гибкими шеями и черными как смоль клювами.
   На залитом солнцем берегу, под кустом белоснежного жасмина, стоит тонкой работы скамейка, спинка которой удобна и гладка. На ней, рукой искусного художника, нанесены воздушные, тонкие узоры".
   Нильс всмотрелся в них и вдруг, пораженный, понял, что он находится здесь, у этой скамейки, чувствует запах жасмина, вдыхает его полными лёгкими, и слышит всплески воды, исходящие от взмахов крыльев птиц, гордых и степенных.
   - Да что же это такое?- спросил он самого себя и осмотрелся.
   Голубоватый свет стоял над сверкающей водой. Желтые блики солнца играли тут и там. Воздух - чистый и глубокий, был наполнен голосами птиц. Все казалось зримым и доступным как в обычной, окружающей людей, жизни.
   С ветки, раскинутой над Нильсом, оторвался листок, и, покружив в воздухе, коснулся плеча.
   - Вот книга - так книга!- ошеломленно воскликнул Нильс и присел на узорную скамейку. Его взгляд устремился вдаль на противоположный берег. К еще большему своему изумлению мальчик различил на нем фигуру человека в белых одеждах, неторопливо идущего вдоль края воды по направлению к скамейке. Затаив дыхание, мальчик ждал. Кто же этот человек из книги?
   Фигура человека приближалась, его ступни касались влажного шуршащего песка. Черты лица становились все отчетливее.
   - Да это же Незнакомец! - вскрикнул Нильс и с восхищением воззрел на подошедшего, из очей которого струились тепло и любовь.
   - Вот, Нильс, мы снова вместе!- сказал Незнакомец.
   - Значит, значит,- догадался Нильс,- это вы подарили эту книгу прадеду одного из гномов, заточенных под землей!
   - Верно!- ответил, улыбаясь, Незнакомец.- Теперь она твоя и всякий раз, когда ты захочешь увидеться со мной, возьми ее, открой на любой из страниц, начни читать, и не пройдет и минуты, как мы сможем говорить.
   -А теперь,- Незнакомец заговорил о другом,- я хочу подарить тебе очки, с помощью которых ты сможешь путешествовать всюду, где бы ты ни пожелал. Стоит тебе только их надеть и подумать о месте, где ты хотел бы оказаться, как через несколько секунд окажешься там, куда стремилось твое воображение. Они будут тебе впору и сейчас и при любом другом твоем росте. Они всегда по размеру тому, в чьи руки попадают! Этим свойством, Нильс, обладает и книга, в которой мы с тобой находимся!
   Незнакомец протянул руку и на его ладони Нильс увидел очки с круглыми стеклами и толстой серебристой оправой. Как только очки оказались в руках мальчика, они, к его большому удивлению, стали чуть меньше, как бы к нему приноровившись.
   - Это очки путешествий,- пояснил Незнакомец,- возьми их, но помни, что, посмотрев в них, попадешь именно туда, куда направишь свою мысль. Поэтому нужно следить за своими мыслями и не допускать негодных, чтобы они не увлекли тебя в какое-нибудь пагубное место...
   Нильс с любопытством осмотрел очки, а затем бережно спрятал их в нагрудный карман рубашки.
   - А сейчас,- продолжал Незнакомец,- возвращайся назад, на лужайку - Мортен беспокоится. Вам нужно улетать.
   Деревья, пруд и фигура Незнакомца стали распадаться на части и исчезать. В последнюю секунду Нильса пронзила мысль: он вспомнил, что даже не знает имени Незнакомца, хотя и видится с ним вот уже третий раз. Мальчик крикнул:
   - Подождите!.. Ведь я до сих пор не знаю вашего имени!?
   -Ты можешь называть меня просто - "Наставник", - донеслось до Нильса, и тут же, где-то над собой, мальчик услышал еще один голос - Мортена:
   - Тумметотт, Тумметотт, проснись! День на дворе, а ты вдруг вздумал спать!
   Нильс конечно не спал. Он просто сидел (как оказалось) с закрытыми глазами и книгой на коленях, а когда открыл глаза, увидел перед собой почему-то сердитого Мортена. Мальчик потянулся к нему, обнял и спросил, почему тот так сердит. После же невнятных объяснений гуся мальчик понял, что Мортен был просто не в себе. Нильс улыбнулся, пошутил над другом, а о том, с чем только что столкнулся, не сказал ни слова. Потом он сунул руку в карман рубашки и к своему удивлению обнаружил в нем очки. Мальчик удовлетворенно улыбнулся и в его груди мелькнул огонек любопытства. Ему сразу же захотелось испытать очки, но слишком уж много получил он сегодня впечатлений, поэтому, подержавшись пальцами за их толстую оправу, он вытащил руку из кармана и решил, что возможность их опробовать еще ему представится.
  
   Глава-7
   ВОЛШЕБНЫЕ ОЧКИ
  
   Остаток дня прошел спокойно. Косые лучи солнца заскользили над землей и разлились по округе, позолотив реку, верхушки сосен, холмы и пригорки. Друзья готовились ко сну. Когда же Нильс сделал подстилку из травы, он, все-таки не устоял, опустил руку в нагрудный карман рубахи и достал из него очки.
   После стольких необыкновенных вещей, произошедших с Нильсом, мальчик, казалось, должен был верить уже всему, но он в очередной раз усомнился: "Неужели все сказанное Наставником о необыкновенном свойстве очков - правда?" Его сердце сильно забилось. Давно мальчик мечтал побывать на теплом и ласковом Средиземном море. Он много читал о нем. О его золотистых пляжах, прозрачной голубой воде, пропускающей лучи солнца до самого дна и позволяющей видеть все находящееся вокруг - причудливых быстрых рыб и бледных неторопливых медуз, длинные качающиеся водоросли и острые неподвижные рифы, маленьких юрких рачков и моллюсков, волочащих на себе свои ребристые домики.
   В Швеции, на родине Нильса, море, конечно, тоже было богато своим подводным миром, но оно не было таким теплым как южные моря, поэтому желание побывать на Средиземном море, искрящемся в лучах южного солнца, всегда жило в сердце мальчика и сейчас заявило о себе с еще большей силой. Море предстало в воображении Нильса во всем своем великолепии и всем своим привлекательным видом как бы манило к себе, звало своими изящными руками, улыбалось и говорило: вот оно я, иди ко мне, и я приласкаю тебя своими тончайшими пальцами и увлеку в свой прекрасный волшебный мир...
   Мортен же, как видно не утруждал себя мечтами, переполнявшими Нильса, и, находясь недалеко, как ни в чем не бывало, тянулся своим прожорливым клювом к необычно яркой сидящей на травинке стрекозе, с зеленым брюшком и красными крыльями.
   Повертев очки в руках еще несколько секунд, Нильс в нерешительности поднес их к глазам. Гладкая оправа коснулась переносицы, и мальчик стал смотреть через белые прозрачные стекла. Сначала он увидел обычный окружающий пейзаж: солнце, висящее над верхушками сосен и льющее жидкое золото лучей на реку, холмы и пригорки и Мортена, приготовившегося схватить цветную стрекозу, чтобы ею полакомиться. Затем стекла стали мутнеть, окружающий мир покрылся как будто туманом, и Нильс уже ничего не видел. Но спустя несколько мгновений очки вдруг засветились, и перед взором мальчика развернулся приветливый и теплый пейзаж...
   Спокойное тихое море лежало у песчаных берегов. Редкие кусты каких-то неизвестных Нильсу растений росли тут и там, а далеко за ними, у самого горизонта, проступали невысокие холмистые горы. Яркое солнце стояло высоко над головой и упирало свои ровные неотразимые стрелы в безбрежную гладь воды, над которой скользил одинокий белоснежный парус...
   Но что это? Нильс вдруг стал эластичным и гибким, и подобно тому как вода переливается из одного сосуда в другой, перелился в очки, за их серебристую оправу, и оказался там, на песке, под лучами теплого ласкового солнца, у самого синего моря.
   От необычности происходящего и необыкновенной легкости появившейся во всём теле безграничная радость захлестнула трепетное сердце мальчика, расширила его и вырвалась наружу...
   Нильс ликовал. Он снова взглянул на далекий горизонт, потом снял одежду и ступил босыми ногами в синюю ласковую воду. Прохлада коснулась ступней, колен, затем пояса, груди, и вот уже мальчик спокойно поплыл, разводя перед собой руками. Маленькие волны приветливо колыхались перед его глазами.
   Проплыв еще немного, Нильс остановился, перевернулся на спину и распластался на воде. Он лежал на ее поверхности подобно кленовому листу и наслаждался полным спокойствием, охватившим все его существо. Ласковые волны слегка покачивали Нильса, и когда их ритмичные колебания полностью сливались с колебаниями тела мальчика, он ощущал единство с ними и со всем окружающим его водным пространством.
   Постепенно желание осмотреть весь находящийся внизу грандиозный подводный мир овладело Нильсом, и он нырнул. Вода облекла его со всех сторон, и он увидел, как прямые лучи солнца переливались в ней сияющими струями и отражались на дне желтыми играющими бликами. Причудливые кораллы росли на острых торчащих снизу рифах, окруженных разноцветными вьющимися кверху, к солнцу, водорослями и мечущимися между ними разнообразными рыбами.
   Пропустив под собою рифы с их диковинными обитателями, Нильс плыл дальше, в глубину, вытянув руки вперед и неторопливо работая ногами. Странно, но он не задыхался, а наоборот, чувствовал себя так, будто находился на свежем воздухе в саду.
   Из темноты появилась скала. У ее подножия лежал на боку старый затонувший корабль. Его мачты, давно не видевшие парусов, торчали молчаливо и угрюмо. В дыры на его крутых бортах заплывали осьминоги, рыбы и бледные медузы. Нильс повис над кораблем, задержал на минуту на нем свое внимание, а потом поплыл дальше.
   Внезапно из глубины появились странные очертания длинной высокой стены. Нильс присмотрелся и к своему удивлению понял, что это крепостная стена, с громоздкими, железными воротами, за которыми находился старинный, затопленный когда-то, скорбный и великий город... Нильс подплыл ближе и увидел, что его дома сохранились так, будто город совсем недавно оказался под водой. Его многочисленные башни и храмы, просторные улицы и широкие площади - все напоминало о некогда бурлившей здесь жизни.
   "Что это за город, почему он затонул? Кто были его жители?"- такие мысли мелькали в сердце Нильса, висящего теперь над этим безжизненным мрачным градом. "Может быть, это та самая Атлантида, затонувшая тысячелетия назад?"- подумал Нильс, вспомнив о прочитанном им когда-то мифе, повествующем о существовании некогда огромного континента и его могущественного народа, достигшего расцвета цивилизации, а затем погубившего себя самого по собственной вине...
   Находящийся внизу бедный молчаливый город напомнил Нильсу и еще один город - Винету и рассказ старой Акки с Кебнекайсе о нем, поглощенном подобно этому городу неумолимой и могучей пучиной.
   Стоял когда-то город Винета на берегу Балтийского моря - прекрасный и богатый. Жили в нем удивительные мастера. Не было искусней их на всем белом свете. Лучшие в мире ткачи, непревзойденные оружейники и ювелиры жили в Винете. Кружевницы плели кружева тонкие как паутина, а виртуозные стеклодувы выдували тончайшие чаши и вазы. Огромные корабли, груженные разными товарами отправлялись из Винеты и торговали по всему миру. А когда возвращались из дальних стран привозили золото и серебро. Но никто из чужестранцев не бросал якоря в Винете, потому что никто из них даже не знал, где она находится. Жители Винеты не любили чужестранцев и всячески ограждались от них. В стяжательстве своем они стали скрытными и подозрительными. Они никого не посвящали в секреты своего мастерства и скоро загордились, полагая, что они умнее и лучше всех людей, живущих на Земле. И за это были наказаны. Прекрасный город был затоплен могучими волнами и оказался на морском дне.
   Однако жители Винеты не погибли. Они и сейчас живут в поглотившей их пучине. И всего лишь раз в сто лет, всего на один час, город возвращается на сушу. Он так же прекрасен как и раньше. Но для того, чтобы с Винеты было снято заклятие, ее горожане должны в этот один, единственный час, приветить хотя бы одного из чужестранцев и суметь продать ему хоть что-нибудь из своих товаров, хотя бы по самой маленькой цене.
   Нильс вспомнил и то, как когда-то, путешествуя со стаей диких гусей, оказался в Винете как раз в тот самый заповедный час, когда город поднялся из глубин и как он - Нильс не смог купить ничего у жителей Винеты, потому что в кармане не оказалось ни гроша. Как жаль, город вновь погрузился в море...
   Сердце мальчика сжалось от боли, и он дал себе слово во что бы то ни стало помочь жителям Винеты. Но даже если у Нильса в кармане будет не один грош, а тысяча, он все равно ничего не сможет сделать, ведь город опустился в море на сто долгих томительных лет. Нильс отчаянно раздумывал. Но тут на него навалилась усталость, и он не мог больше оставаться под водой. И как только в голове мальчика мелькнула мысль: хорошо бы вернуться сейчас назад, как он тут же оказался по другую сторону очков, на поляне. Солнце всё также висело над верхушками сосен и лило жидкое золото лучей на реку, холмы и пригорки... Мортен почти коснулся той самой цветастой стрекозы, (мальчик это понял по ее необычной окраске) к которой тянулся до того как Нильс надел очки и оказался у моря. Но она улетела. "Значит для этих путешествий,- озадачился мальчик,- также не требуется нисколько земного времени, хотя мне показалось, что прошло не меньше часа после того, как я надел очки".
   Нильс бережно снял очки и осторожно положил их в карман. Потом он долго еще сидел, углубившись в себя, размышляя о случившемся и скорбя о жителях Винеты.
   Гусь же как ни в чем ни бывало спокойно ковылял своими неуклюжими лапами по траве и был занят своими привычными делами. Ему и в голову не приходило, что с Нильсом могло что-то происходить, ведь мальчик все так же сидел на одном месте, и гусак мог бы даже поспорить, что Нильс никуда не отлучался...
   Глава-8
   ЛАСТОЧКА
  
   Путешествие близилось к концу. Оставалось каких-нибудь два, три дня и друзья окажутся на месте. Теперь уже и Иртыш остался позади, Алтайские горы находились рядом...
   В тот день Нильс был как-то особенно задумчив. Он молча наблюдал за ласточками, сидящими на ветке и щебечущими весело и звонко. Он любил ласточек. Эти птицы казались ему такими благородными и прекрасными, что он не раз мечтал стать одной из них хоть на какое-нибудь короткое время и так же как они легко и непринужденно полетать.
   И вот так размышляя и смотря на этих миролюбивых птиц, Нильсу пришло в голову: "А что если надеть очки и с их помощью осуществить свою давнюю мечту!?" Он достал очки из кармана и теперь уже через них наблюдал, как крохотные неутомимые комочки птиц сидели рядом друг с другом и клювами приводили в порядок свои беленькие грудки и длинные остроконечные крылья.
   Нильс так увлекся наблюдением птиц, что даже не заметил, как перетек через волшебные очки и оказался там - на ветке, рядом с одной из крайних ласточек, отливающей черным перламутром своих ухоженных перьев.
   Увидев примостившегося возле себя Нильса и совсем этого не испугавшись, ласточка воскликнула:
   - Неужели это человек?
   Затем, рассмотрев мальчика получше, она, обращаясь уже к нему, сказала:
   -Ты очень похож на человека! Но почему ты так мал? Как тебя зовут?
   -Тумметотт,- ответил мальчик,- что означает - человек ростом с палец!
   Беседа между Нильсом и ласточкой завязалась так легко и непринужденно, что он назвал длиннокрылой подруге не только свое прозвище, но и рассказал ей о многом из своих удивительных приключений.
   - Конечно, я человек, но как иногда мне хочется стать птицей подобно вам, хотя бы на несколько мгновений!- завершил Нильс с чувством сожаления.
   - Что же тебе мешает?- спросила ласточка, и ее прелестные глазки заблестели.- Если тебе удалось сделаться таким маленьким, может у тебя получится осуществить и свою давнюю мечту - стать одной из нас?
   И тут ласточка, повинуясь какому-то необъяснимому чувству, невольно приблизилась к мальчику вплотную, глянув ему в глаза. Ее черный как смоль взор отразил как бы уводящую в глубь ее самой дорогу, достигающую ее крохотного сердца.
   Ощутив необыкновенную легкость во всем своем существе (как это уже бывало раньше), Нильс, сам не зная как, устремился по этой необыкновенной дороге и уже через секунду, находясь там - в сердце птицы, смотрел вокруг...
   Дальше произошло нечто, ещё более поразительное! Внезапно почувствовав, как его тело слилось с телом ласточки, сначала неудобным, а затем послушным и родным, Нильс смотрел изнутри ласточки, глазами ласточки на внешний, столь яркий, многообразный мир.
   Мальчик повернул голову в сторону и вместо руки увидел черное, глянцевое крыло. Он посмотрел себе за спину и увидел остроконечную рогатину хвоста. Затем Нильс склонил голову и вместо ног обнаружил у себя тоненькие лапки с коготками, крепко сжавшими ветку, на которой он - Нильс-птица сам и находился.
   От такой резкой перемены голова мальчика закружилась, лапки разжались сами по себе и он стал падать вниз. Но кувыркнувшись в воздухе несколько раз он спохватился и расправил крылья. Спланировав над землей, он усердно заработал своими серповидными конечностями и с каждым новым взмахом становился все увереннее и свободнее.
   Через некоторое время мальчик настолько привык к своему крылатому состоянию, что летал уже не хуже других ласточек, а может даже лучше. Земля то удалялась, то стремительно приближалась: это Нильс то набирал высоту, то вдруг резко спускался вниз.
   Раньше он, конечно, уже летал на гусе, но разве можно было это сравнить с тем, когда ты сам, взмахом своего крыла, поднимаешь себя над полями и лугами, чувствуешь, как твои жесткие перья опираются об упругий воздух и несут тебя все выше и выше, дальше и дальше к облакам, к Солнцу, к необъятной синеве! Ничего подобного мальчик еще не испытывал! Он подолгу кружил в воздухе, планировал над землей, отдыхал на ветвях деревьев, а затем снова поднимался ввысь и летал, летал, летал...
   Другие птицы шарахались от него, ибо он летал не так как все, а иначе - быстрее, легче и выразительнее. Так виртуоз отличается своим непревзойденным искусством от игры обычного музыканта, ничем не приметного.
   Даже быстрый орел оробел при виде такой молниеносной ласточки. Он тут же сел на дерево, сложил крылья, и уже оттуда, полный уважения и внимания, наблюдал за ней, за ее стремительным полетом.
   А ласточка летала все лучше и лучше, и поражала всех смотрящих на нее своими захватывающими дух виражами.
   Так продолжалось до самого заката... Лишь когда косые лучи светила заскользили по земле и мальчик понял, что смертельно устал, он захотел вновь стать тем, кем был раньше. Тотчас он ощутил себя в своем обычном теле, поднял руку к голове, снял очки и посмотрел на ветку. Ласточки, сидящие на ней, чирикнули, вспорхнули и куда-то улетели...
  
   Глава-9
   ЛЮБОПЫТСТВО МОРТЕНА
  
   "Что-то часто стал Нильс заглядывать в эти странные очки!- думал Мортен, когда мальчик уже спал.- Интересно, чего такого увлекательного он в них нашел?"
   Гусь с любопытством подошел к спящему на мягкой траве другу, намереваясь рассмотреть его серебристые очки. Но сначала Мортену на глаза попалась книга, лежащая рядом с Нильсом. Гусь нагнул голову, сунул кончик клюва между страниц и вдруг отскочил от нее как ошпаренный: книга, раскрывшись, увеличилась в размере... Мортен замер, но увидев, что больше ничего не происходит и что книга будто ничем не угрожает, успокоился и снова к ней приблизился. Читать гусь, конечно, не умел, поэтому множество непонятных знаков, представших его глазам, ни о чем ему не рассказали, и он оставил книгу, как не представляющую для него никакого интереса.
   - Что забавного находят люди в этих непонятных знаках?- недоумевал он.
   Но тут в поле зрения Мортена наконец-то попали очки, торчащие из кармана куртки Нильса. Вот они-то и были ему нужны. Очки, как и книга, так же были довольно малы, но Мортен все же изловчился и осторожно подцепил их клювом. И что же? Очки, приноровившись к гусю, стали ему впору. От неожиданности Мортен уронил их на землю. Но любопытство гуся было велико. Он нагнулся и попытался сунуть голову между распахнувшихся от удара о землю дужек. И очки хоть и неуклюже, но все-таки оседлали нос Мортена так, что кое-как он в них все же заглянул.
   Любопытство гуся разгорелось еще сильней, и он с жадностью смотрел в таинственные стекла.
   Надо сказать, что Мортен был порядочным обжорой и желание покушать чего-нибудь почти никогда не покидало его ненасытного желудка и именно сейчас усилилось. Потому-то очки и отправили гуся в соответственное место, то есть место, нарисованное его воображением под приливом желудочного сока. А нарисовало оно - небольшое болотце, кишащих в нем водяных пауков, подводных жучков и червячков. И не успел Мортен моргнуть и глазом, как оказался там - на болотце, на поверхности воды. С невероятной быстротой стал хватать он с зеленой ряби этих чрезвычайно вкусных насекомых, нырять, раскрыв клюв, в который жуки-плавунцы прямо-таки лезли сами, глотать их, настигать новых и есть, есть, есть, не зная меры, не желая конца и края.
   Самый шустрый рачок и тот был настигнут гусем и отправлен в потяжелевший от обильной пищи зоб.
   От поднятого со дна ила вода стала густой, как масло, но это вовсе не смущало гуся: он все никак не мог удовлетворить своего аппетита и делал все новые и новые броски.
   Неизвестно чем бы все кончилось, если бы Нильс вдруг не проснулся и не сорвал волшебных очков с бестолковой головы Мортена.
   - Мортен!- кричал он на гуся. - Никогда больше не притрагивайся к очкам. Только человек имеет право прикоснуться к ним и то не каждый. Птицам же и подавно нельзя брать вещи, в которых они ничего не смыслят.
   -Но, Тумметотт!- пытался сначала оправдаться Мортен, но под конец, согласившись с другом, пообещал больше никогда не касаться этих таинственных очков.
   Вскоре друзья мирно спали, каждый из них видел свои сны, а утром, когда Солнце как обычно встало над землей, Мортен с Камнем в клюве и Нильсом на спине снова махал своими широкими крыльями твердо и неторопливо в ясной невозмутимой синеве.
  
   Глава-10
   БЕДА
  
   Так и летели Нильс и Мортен на юго-восток. Сверкало солнце, встречались облака, внизу под крыльями проплывали реки и озера, появлялись леса, приближались и оставались позади. Скоро и Обь проблеснула своей широкой лентой. Казалось, ничто больше не омрачит сердец друзей. Но чем ближе они подлетали к месту, указанному Наставником, тем сильнее чувство тревоги охватывало Нильса. Сначала мальчик пытался не замечать его, объясняя это разлукой с домом и родными, но с каждой минутой оно становилось все сильнее и сильнее, и в конце концов мальчик понял: быть беде.
   И вот однажды, когда Мартин пролетал над небольшим леском, расположенным у невысокого холма, за которым проступали горы, Нильс увидел человека, стоящего на земле, и бегающего вокруг него огромного рыжего пса, с белыми пятнами с боков. В руках человека был какой-то длинный черный предмет, направленный вверх прямо на Мортена.
   " Да это же ружье!"- опомнился Нильс. Но не успел он скомандовать гусю резко изменить полет, как ружье блеснуло и через секунду Мортен, заваливаясь на крыло, стал кругами падать вниз.
   Голова у Нильса закружилась, неприятный комок подступил к горлу, и мальчик разжал пальцы, вцепившиеся было в перья.
   К счастью, Нильс был легким как листок и удар о землю не грозил ему, но оказавшись в траве Нильс не сразу пришел в себя, ибо кувыркался в воздухе так, что сознание ненадолго покинуло его.
   Придя в себя мальчик осмотрелся... Мортен лежал недалеко, раскинув крылья и подогнув под туловище шею. Камень, выпавший из раскрытого клюва птицы, находился рядом. Со стороны холма приближался лай.
   Но не успели собака и охотник подбежать, как перед ними вырос великан. Это был Нильс, произнёсший заветные слова, - "Микрос, макрос, кошка, рысь
   Нильс - в гиганта превратись!"
   Пес замер как вкопанный, упершись ногами в торф. Потом взвизгнул и помчался прочь. Охотник напоминал собой статую, запрокинувшую вверх голову. Уставившись на великана, он стоял с раскрытым ртом, выронив ружье. Затем, не спуская с великана глаз, он повернулся и сорвался с места так, что комки земли полетели из-под его сапог. Пронзительный крик, вырвавшийся из его груди, сотряс округу. Казалось, даже листья посыпались с деревьев... Но не прошло и минуты, как нестерпимая тишина нависла над землей, а Нильс (повинуясь неумолимому правилу заклинания) снова превратился в гнома. Затем он, ещё не понимая до конца, что приготовило ему произошедшее в воздухе событие, подошел к Мортену. Его друг, его любимый Мортен был мертв. На его белой, еще недавно трепетной груди алел кровавый след.
   Слезы градом покатились у мальчика из глаз, и он прижался к безжизненному телу друга.
   - Как же так?! Может ли это быть?- всхлипывал Нильс. Не имея сил успокоиться, он безутешно плакал так еще очень долго...
   Оставаться гномом было опасно, да уже и не нужно. Мортен был мертв, нести Камень стало некому. Да и что вообще под силу гному?
   -Гном, дурман, косуля, лань,
   Нильс очнись - обычным стань! - раздался голос мальчика, и он принял обычный рост. Затем он положил Камень в потайной карман куртки, взял на руки безжизненное тело друга, отнес в лесок и предал земле.
   - Прости, Мортен!- горестно шептал Нильс.- Ведь в твоей смерти виноват и я.
   Он снова горько заплакал, по его щекам потекли крупные слезы, упали на пригорок могилы и исчезли в сырой земле.
   И остался Нильс один в чужой стране, не зная языка, не ведая куда идти и как себя вести, а главное - утратив друга.
   И вот что казалось Нильсу странным и непонятным: именно у самой цели, куда друзья и стремились, Мортен погиб! Да, горы Алтая были рядом, их белоснежные вершины различались без труда и словно парили над землей.
   За текущей невдалеке рекой виднелся поселок. Мальчик поднялся и медленно побрел в направлении протянувшихся вдоль реки домов...
  
   НОВЫЙ ДОМ
  
   Когда Нильс подошёл к избушке, стоящей на краю поселка, он подумал:
   "Нужно молчать и не говорить ни слова, иначе все поймут, что я чужестранец и тогда мне несдобровать".
   Он нерешительно протянул руку к калитке в заборе и постучал.
   Вскоре, на стук вышла бабушка, в белом переднике и жилистыми, натруженными руками.
   Как мог, объяснил ей Нильс жестами, что ищет ночлег и что ему некуда идти.
   "Никак немой!?"- подумала старушка и, осмотрев мальчика с головы до ног, пустила его в дом. У нее не было ни внуков, ни детей и ей не о ком было заботиться, к тому же она была доброй женщиной, поэтому она с теплотой отнеслась к Нильсу и с радостью его накормила.
   Пока она суетилась у стола - подкладывала мальчику вареную картошку и подливала душистый чай, она рассказывала о себе, о жизни своего села и нелегкой жизни простых людей.
   Нильс с удовольствием ел, ведь давно уже не пробовал домашней пищи, вспоминал своих отца и мать, и то, как когда-то они все вместе также сидели за столом и ели картошку. Странно, но, слушая бабулю, мальчик понимал все, о чем она ему рассказывала.
   Когда же стемнело, и старушка уложила Нильса спать, он, лежа в кровати, размышлял:
   " Как я могу понимать ее - говорящую на незнакомом мне языке?" Он долго не мог объяснить себе, как это могло стать возможным. Но в конце концов ему стало ясно, что слова - это не мысли, а одежды их облекающие. Эти одежды в различных странах разные, и эти одежды - языки. Языки разные, но суть, заключенная в них, одна. И суть эта - мысли. И если научиться видеть эти мысли, то можно понимать их, невзирая на облекающие их одежды - языки.
   Это открытие так поразило Нильса, что он забыл про обрушившеюся на него беду. Сон прошел... Но через час, чистое белье и мягкая подушка все же сделали свое дело и мальчик всё-таки уснул.
   Давно он не спал в кровати. Было тепло, уютно и ему приснился сон:
   Вот он сидит у безжизненного тела друга, а рядом Наставник. Его излучающая тепло рука лежит на голове Нильса. Голос Наставника глубок и мягок:
   - Не плачь, малыш! Мортен погиб как герой на поле брани. О такой смерти домашний гусь мог бы только мечтать. Он погиб во имя добра, а не под топором кухарки в угоду ненасытному желудку. Уж лучше погибнуть так, чем на зловещем пеньке для рубки птиц. И не погиб он вовсе, ибо души живых существ БЕССМЕРТНЫ...
   Сказав это, Наставник исчез и теперь Нильс видит птицеферму, домашних птиц и людей. Он видит, как из тысяч яиц вылупляются желтые комочки цыплят, клюют зерно, растут и вскоре попадают под ножи. Он видит, как женщины с любовью ухаживают за своими питомцами, лелеют их, а потом, стоя у столов, ощипывают их безжизненные тушки, жарят на раскаленных сковородках, посыпают солью и с аппетитом поедают.
   "Да, Мортен мог бы гордиться своею смертью!"- думал Нильс, и ему вдруг стало жалко даже не его, а этих уток, гусей и кур, живущих у людей и обреченных с самого своего рождения попасть под нож, а затем на роскошный стол.
   "Как безотрадна участь домашних птиц!"- думал Нильс и решил: никогда больше, никогда, не есть ни птиц, ни животных.
   Сон окончился. Мальчик открыл глаза. За окном приветливо светило солнце, утренний ветерок слегка теребил веточку березы, звонко чирикали неугомонные воробьи, один громче другого гоготали гуси, бодро кукарекал петух, а на сердце Нильса царила грусть...
   Да, за последний день мальчик стал старше. Несмотря на свои небольшие годы, он был теперь уже совсем взрослым. Утонченное пережитым страданием сердце Нильса стало теперь так чувствительно, что уже совсем не могло оставаться равнодушным к окружающим его людям, к их страданиям. Видя, как все они все-таки несчастны, Нильс все больше хотел хоть чем-то им помочь и все больше утверждался в желании служить добру... Беззаботная жизнь окончательно прошла для него, и он все больше понимал, что несет ответственность не только за свои поступки, но даже за мысли. Откуда были у мальчика такие, не по годам зрелые чувства и суждения, никто сказать не мог, но все же это было так.
   Старушка полюбила Нильса, и он остался у нее. Она стала считать его своим внуком и относилась как к родному.
   Нильс быстро осваивал чужой язык и скоро свободно говорил на нем. Он догадывался, что это Камень помогал ему во всем, но всей мощи Камня он осознать пока не мог.
   Но вот что странно: Нильс обнаружил, что потерял способность изменяться ростом. Почему и когда это произошло, он точно сказать не мог. Но однажды жестокая буря случилась в их местах: ветер срывал крыши, рвал провода, выкорчевывал деревья. Тяжелые, черные тучи нависли над горами. Люди в панике метались между домами и прятались в подвалах. От чудовищных раскатов грома почва сотрясалась так, что казалось вот-вот развалится на части.
   Спрятавшись в расщелине скалы, Нильс пережидал разбушевавшуюся стихию. Вдруг огромная глыба откололась от скалы и полетела вниз, на стоящие чуть поодаль дома. И тут бы Нильсу превратиться в великана и подхватить ее, но увы: заклинание не действует и глыба падает в долину, сминая несколько домов.
   Так Нильсу стало ясно, что он утратил свою чудесную способность превращаться в великана и, конечно, в гнома тоже.
   Но зато способность мальчика видеть мысли людей, слышать то, чего не доводилось слышать никому, чуять то, что почувствовать не мог никто, только росла и укреплялась.
   И еще одна способность стала его неотъемлемой частью. Он лечил теперь людей.
   Он понимал, что благодаря Камню имеет такие необычные способности и как зеницу ока берег его, и помнил, что должен выполнить взятое на себя поручение - вверить Камень горному алтайскому озеру. Но вот какому озеру, Нильс пока не знал.
   Он много раз пытался понять - какое это может быть озеро? Но в этих краях их было много: одно лучше другого...
   Когда Нильс убедился, что без помощи Наставника ему не обойтись, он взял книгу и стал читать.
   Не пробежав глазами и нескольких волшебных предложений, Нильс заметил, что буквы приблизились к нему и он, скользнув сквозь них, как в сеть, оказался там, под словами и словосочетаниями, среди образов, живущих в книге.
   На этот раз переход в книгу не прошел для Нильса незаметно. Находясь уже в ней, он поднял голову и увидел прямо над собой те самые буквы, через которые только что прошел. Буквы расплывались, таяли, а там за ними расплывался и таял он сам - Нильс, оставшийся снаружи. Глаза этого склонившегося над книгой Нильса были странными и даже чуть-чуть пугали. Казалось, они потеряли нечто живое, всегда себе принадлежащее... Эти как бы опустошенные глаза еще несколько секунд заставляли смотреть на себя, пока не исчезли вместе с расплывающимися буквами. "Так выглядят окна брошенных людьми домов!"- поразился своей догадке находящийся в книге мальчик.
   Еще миг и вместо этого наваждения он уже видел над собой сияющее солнце и белых парящих альбатросов. Нильс опустил глаза и осмотрелся.
   На этот раз встреча с Наставником произошла на палубе огромного лайнера, плывущего по морю величаво и легко. Наставник стоял у самого борта и смотрел за далекий горизонт.
   Разговор был долгим... Речь шла о России, о строительстве ее светлого и великого будущего, о мире на всей планете, о братстве народов, о любви и о красоте...
   Когда же разговор коснулся Камня, то к своему удивлению Нильс понял, что Наставник вовсе не торопит его выполнить поручение и даже желает, чтобы пока Камень был у Нильса.
   Когда Наставник попрощался и внезапно исчез, а следом за ним исчезли теплоход и окружающее Нильса море, мальчик снова оказался в своей комнате, готовый теперь уже к новым трудностям и поворотам судьбы...
   С этого дня труд на благо людей стал его неотъемлемой частью и средством, с помощью которого человек только и может достичь ВЕЛИКОЙ ЦЕЛИ, которую видят лишь немногие редкие, но все же существующие на земле люди.
   Так он и шел по жизни - храня Камень, получая советы Наставника и совершая добрые дела.
   О родных Нильс не забывал, писал им письма и, конечно, надеялся вернуться.
  
   Глава-11
   КРУГОВОРОТ ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ ДУШ
  
   За время невероятных событий, произошедших с Нильсом и особенно под воздействием смерти друга, он стал задумываться о таких вещах, о которых раньше не думал.
   "В чем смысл жизни человека?- спрашивал он себя не раз.- Зачем люди рождаются и растут, работают и отдыхают, познают и строят, путешествуют или сидят на месте, заблуждаются или же находят выход, болеют, страдают и в итоге умирают?"
   Мысль о том, что человек должен делать это все только ради самого себя, была чужда природе Нильса,
   а мысль о том, что человек должен все это совершать только ради будущих поколений, подходила ему более, но не вполне.
   "Во всем происходящем,- думал Нильс,- должен быть какой-то особый, глубинный смысл, иначе все происходящее вокруг во всем своем многообразии само по себе становится бессмысленным и непонятным..."
   Мальчик многое понял за свой короткий век, но тайну смысла жизни на земле, над которой бились многие поколения умов, он осознать пока не мог.
   Сегодня этот вопрос мучил Нильса больше чем когда-либо раньше и, когда напряжение ума достигло предела и мальчик почти что впал в отчаяние, вспомнил о книге и Наставнике.
   - Вот кто мне поможет!- воскликнул Нильс и потянулся к полке, где среди других книг хранилась та заветная книга, которая стала для него книгой жизни и мудрости...
   Он сел на кровать, раскрыл ее на первой попавшейся странице и стал рассматривать представшие глазам картинки. Это были три достаточно простых рисунка.
   На первом клубились облака, роняющие град со своих могучих плеч. На втором град, упавший на грудь земли, лежал на ней обильными россыпями, а затем таял, образуя ручейки и лужицы. На третьем же рисунке вода испарялась Солнцем и туманом поднималась вверх - к его раскаленному челу.
   Поразмышляв над картинками некоторое время, Нильс принялся читать и на этот раз оказался в довольно странном месте... Над головой синело будто бы обычное небо, но земля была не землей вовсе, а каким-то белым упругим одеялом, распростертым всюду, куда только мог дотянуться глаз. Одеяло сплошь было покрыто кочками, иногда выпирало небольшими холмами, а местами вздымалось огромными горами.
   Мальчик ступал по всем этим неровностям, чувствовал, как они пружинят под его ногами и даже слегка его подбрасывают.
   Нильсу это показалось забавным и даже рассмешило. В нем вдруг снова проснулся ребенок и он, отталкиваясь от пружинящих кочек, поскакал по ним куда-то вдаль, будто упругий мяч...
   Попрыгав так какое-то время, Нильс попробовал кувыркнуться в воздухе: это у него получилось. После чего, ободрившись своим успешным акробатическим трюком, он предпринял целую цепочку невероятных кувырков и чрезвычайно длинных прыжков. Подобно быстроногой антилопе носился он туда и обратно, и его сердце рвалось от счастья.
   Давно уже мальчик так не развлекался. Он прыгал все дальше и дальше, выше и выше, переворачивался в воздухе, падал вниз, подпрыгивал снова, зависал, и снова валился вниз - на мягкий, пружинистый ковер. Казалось, усталость не заявит о себе, но спустя час мальчик все же утомился и сел на белую кочку, чтобы отдохнуть и еще раз осмотреться.
   Он сидел, озираясь по сторонам, и только теперь понял, что это за ковер раскинулся под ним! Облака - вот что находилось под ногами и так долго развлекало Нильса.
   Ему и раньше следовало бы догадаться, что это раскинулось вокруг белым ослепительным ковром. Но разве мог он подумать, что по облакам можно ходить, бегать и даже прыгать?
   О, облака! Как вы воздушны и нежны! Вы так непосредственны, так молчаливы и безмятежны, что даже самое грубое человеческое сердце хоть раз в жизни, хотя бы на секунду, но все же восхищалось вашей непревзойденной красотой. Вы величавы и застенчивы, блистательны и многообразны. Вы неторопливы, устремлены вдаль и так щедры, когда проливаетесь дождем.
   Мог ли Нильс когда-либо надеяться, что ему посчастливится находиться в такой близости с этими сказочными существами и даже их касаться.
   Внезапно он почувствовал, что рядом с ним кто-то находится, и обернулся. Недалеко, на белой кочке, спокойно и невозмутимо сидел Наставник.
   - Нильс, ты так заигрался, что даже забыл зачем сюда пожаловал! Я давно наблюдаю за тобой!- раздался голос Наставника, и над его высоким челом мальчик увидел свет.
   И действительно, Нильс совсем не помнил, зачем погрузился в книгу. И только сейчас, после слов Наставника, вспомнил о мучившем его вопросе.
   И ещё раз убедился Нильс, что Наставник читает его мысли, ибо как Наставник мог знать о желаниях Нильса, о которых мальчик никому не говорил?
   - Ты интересовался смыслом жизни на земле, но сможешь ли ты понять все то, о чем я хочу тебе сказать? Но даже если ты поймешь самую малость из сказанного мной, это все равно будет для тебя полезно и когда-нибудь раскроет свое настоящее значение во всей своей величине.
   Каждый бы должен знать ВЕЛИКУЮ ТАЙНУ, но, увы, немногим она ведома. Постарайся глубже вникнуть в сказанные мной слова и, быть может, к тем немногим примкнешь и ты...- Наставник замолчал.
   Казалось, какое-то световое ядро назревало в его груди и должно было вырваться наружу.
   Он, глубоко задумавшись, посмотрел за горизонт, а затем сказал:
   - Души людей БЕССМЕРТНЫ! Когда-то Вселенский Разум, выделил их из своего тела и отправил на землю, дабы они могли учиться, познавать себя и себе подобных и достигать просветления, чтобы по истечении веков снова вернуться к нему - Вселенскому Разуму, своему исконному Отцу.
   Вселенский Разум это - облака,- Наставник показал рукой на лежащий у ног ковер.- Облака, охладившись, превратились в град - души людей, чтобы спуститься вниз, а затем под лучами Солнца-знания растаять, зажурчать водой, испариться и снова превратиться в облака.
   Ныне души людей это - лед, но под воздействием тепла знания лед станет водой, затем паром и снова облаками. Таков смысл круговорота человеческих душ на нашей матушке Земле...
   Когда же этот круг будет завершен, то через время начнется новый круг и так до бесконечности... Так было всегда, есть и будет,- наступило молчание. Затем, стараясь объяснить Нильсу подробнее этот нелегкий к пониманию закон Вселенной, Наставник продолжал:
   -Тела умирают, но души, их наполняющие, остаются жить и уносятся на небо. Спустя срок они вновь возвращаются на землю, жить в новых телах и познавать неусвоенное ранее.
   За короткий срок жизни на земле они из искр становятся пламенами, но нужно превратиться в ЗВЕЗДЫ... Затем-то они и возвращаются.
   Когда же преодолев тысячи и тысячи тягот и лишений они станут СОЛНЦАМИ, то унесутся в Космос, и более уже никогда не вернутся, ибо Солнца, как это всем известно, приблизившись к Земле просто сожгут ее, испарят и не оставят и следа, - голос Наставника, напоминающий рокот листвы, стих.
   Немногое понял Нильс из сказанного, но он точно знал, что слова старшего друга полны смысла и когда-нибудь сорвут с себя завесу.
   Мальчик посмотрел ему в глаза и увидел в них величайшую тайну и неистощимый свет, струящийся через них из самого сердца Наставника ...
  
   Глава-12
   ПУТЕШЕСТВИЕ В МИР ИЛЛЮЗИЙ
  
   Шли годы... Нильс стал уже девятнадцатилетним юношей. Слава о его чудесных способностях и добрых делах распространилась далеко вокруг и приводила к дому старушки, где юноша жил, как и раньше, многих людей. Но несмотря на такое внимание к себе и возможности, которые он приобрел, он не возгордился, не превознесся, а продолжал оставаться чутким и отзывчивым.
   Люди всячески пытались благодарить его за оказанную им помощь, и он мог бы не заботиться о своем пропитании, но Нильс обходился тем, что любил повозиться в огороде: полол грядки, выращивал своими руками овощи и фрукты. Видимо, уроки отца и матери не прошли для него даром, когда он на родине, в родимом торпе, помогал им по хозяйству.
   Однажды, ухаживая за своими растениями, Нильс наблюдал за улиткой, ползущей к травинке, покачиваемой ветром. Вот чувствительные рожки тихохода коснулись ее стебля и на какой-то миг втянулись в мягкое слизистое тело. Но через секунду они появились вновь и улитка, понявшая, что травинка - это то, что ей нужно, принялась неторопливо на нее вползать.
   Тут взгляд Нильса упал на раковину другой улитки, пустую и брошенную как ненужный хлам. "Да...- размышлял Нильс.- Жизнь устроена так, что все живое на планете рождается, растет, затем стареет и умирает.
   Вот эта улитка на травинке... Неужели когда она умрет, для нее все кончится? Она хоть и медлительна, но жива так же, как и я или кто-нибудь другой. Она так же чувствует мир, как и все иные существа и у нее есть наверняка свои маленькие радости и горести, свои мысли и желания, и она так же ощущает боль, как и все живое на земле. Вон как она насторожилась, когда ткнулась в стебелек, а потом, уразумев, что опасности нет, без страха на него влезла. Было бы несправедливо, если бы ее чувства и мысли, пусть даже мелкие, как пыль, с ее смертью исчезли навсегда".
   Тут Нильс вспомнил, как Наставник говорил ему на одной из встреч, что не только люди имеют души, но и звезды и планеты, реки и моря, и, кто бы мог подумать, даже камни.
   "Если так,- думал Нильс,- то и эта невзрачная улитка, также имеет душу".
   Ему вдруг стало радостно от того, что он понял сердцем, а не умом, (как это зачастую у нас бывает), что жизнь со смертью тела не кончается, а продолжает существовать и без него. Уроки Наставника оставили в сердце Нильса свои плодотворные следы.
   "Как все-таки мудро устроен мир!" - радовался Нильс, и тут новый вопрос возник в его уме:
   "А что же будет с нами после смерти, когда наши души расстанутся с нашими ветхими телами и вознесутся в небо?"
   Мальчик сразу вспомнил Мортена, и его сердце в который уже раз сжалось от тоски. "Где ты, мой добрый друг? Счастлив ли ты, страдаешь ли? А может полное безразличие владеет твоим когда-то страстным сердцем?"
   От нахлынувших с новой силой тяжких воспоминаний Нильс сразу почувствовал себя неважно и решил прилечь на старую кушетку, стоящую в тени черемухи, увешенной черными ягодами.
   Он лег на бок, и ему на глаза снова попалась улитка, уже ползущая по стеблю. Движения ее были так неторопливы, что навевали сон, и вскоре мальчик уснул.
   Вдруг радостный трепет возник в его груди - прямо перед ним появился Наставник. Взаимные улыбки осветили округу, казалось, каждый цветок, каждый листик и каждая травинка встрепенулись от их оживляющих лучей.
   - Нильс!- сказал Наставник.- Ты радуешь меня своими мыслями о жизни. В самом деле, даже улитки имеют души, и есть в пространстве сферы, где после смерти тел души живых существ отдыхают, а спустя срок возвращаются на землю, чтобы получить тела новые и странствовать в них по неизведанным еще местам, познавая неусвоенное раньше.
   Если хочешь, Нильс, я покажу тебе области, где после смерти тел души людей отдыхают, прежде чем снова спустятся в утробы матерей.
   Что мог ответить на это Нильс? Он с радостью согласился и уже через секунду вместе с Наставником оказался в странном, как будто нереальном, мире. Нереальном потому, что все его обитатели - души умерших людей, были здесь настолько счастливы и удовлетворены, что при существующем на земле положении вещей это казалось невозможным.
   Розовые замки и голубеющие небеса предстали взору Нильса.
   Вот на скамейке в цветущем парке сидит пара влюбленных: лица их так беззаботны и свежи. Кажется, что им не нужно ничего, кроме того, чтобы сидеть на этой скамейке вечно, слушать друг друга, видеть друг друга и чувствовать друг друга...
   - При жизни на Земле,- сказал Наставник,- они были разлучены, и здесь их мечта быть вместе осуществилась.
   Тут пара влюбленных исчезла, и Нильс увидел теперь садовника, сидящего среди своих увешанных плодами деревьев. Садовник с большим удовольствием смотрел на них, на их тоненькие ветки и урожай, их утяжеляющий.
   -Там, в земной жизни, сад этого несчастного был сожжен и он не смог насладиться плодами своих деревьев и пением птиц в их шумящей листве. Теперь же он получил то, чего так желал,- объяснил Наставник.
   Картина поменялась, и Нильс увидел женщину с ребенком на руках. Она улыбалась своему чаду и целовала его. Казалось, ничто не может их разъединить. Глаза женщины излучали тепло и бесконечную любовь.
   - На земле она потеряла своего ребенка и теперь получила возможность быть с ним вместе,- пояснил Наставник.
   А перед глазами Нильса уже возникали все новые и новые картины.
   Вот неудачник поэт (в прошлом не осуществивший своего замысла) читает оконченную свою поэму. Вот архитектор (планы которого не воплотились на земле) созерцает город, отстроенный по его проекту. Вот композитор (симфонии которого пылились в архиве и никогда не исполнялись) находится в концертном зале среди многочисленных людей, слушающих его музыку, которая воспроизводится лучшими мастерами. А вот в прошлом неизвестный писатель сидит в кругу своих многочисленных и верных поклонников.
   - Это мир иллюзий, исполняющий самые сокровенные мечты,- слышался голос Наставника.- Каждый получает здесь все, о чем только мечтал при жизни на земле. Именно здесь отдыхает душа и запасается силами для будущих своих рождений. Когда же попавший сюда, насытившись всем желанным сполна, начинает чувствовать неудовлетворение, он снова возвращается на землю и, получив новое тело, бредет по ее лицу.
   К сожалению, не все из людей оказываются в этих благословенных местах, ибо не все из них добры и чисты помыслами. Те же, кто во время своего земного существования творили зло и наслаждались беззаконием, попадут в место, противоположное этому, и будут страдать и находится среди порождений, созданных своими же недостойными желаниями и мыслями, до тех пор, пока не просветлеют и не искупят своей вины...
   Таков круговорот наших БЕССМЕРТНЫХ душ, о котором я уже говорил тебе на одной из наших встреч!
   Нильс, конечно, сочувствовал людям, попавшим в сплетенные ими же самими сети, но ему все же больше хотелось думать о местах светлых, наполненных высокими мыслями и чувствами, и тут, под влиянием этого желания, он увидел еще одну картину.
   На небольшом, живописном пруду, залитом весенним солнцем, у самого краешка воды, плещутся семь маленьких желтых комочков, покрытых мягким пушком. Это - беззаботные гусята, крылышки которых неуклюжи и малы, а перепончатые лапки так нежны, что, кажется, даже травинка может нанести им вред. Рядом заботливая мама - взрослая гусыня с красивой маленькой головкой следит за ними, не спуская глаз. А там, на берегу, под зеленым пучком осоки, лежит на песке на своих перепончатых лапах папа-гусь и не может наглядеться на свою прелестную жену и своих очаровательных гусят.
   - Мортен!- восклицает Нильс. Но тут картина исчезает, глаза Нильса открываются и вместо друга он видит над собой черемуху и ее черные маслянистые грозди...
  
   Глава-13
   ПРОШЛОЕ И БУДУЩЕЕ ЗЕМЛИ
   ПРОШЛОЕ
   После школы Нильс стал учиться дальше. Жажда знаний не давала ему покоя и всегда заставляла достигать все новых и новых, не завоеванных вершин. Но несмотря на трудности любого серьезного пути, предметы давались ему довольно легко и гранит науки был не так крепок для его зубов.
   На родине Нильсу побывать так и не довелось, но связь с родителями он не прерывал. Письма, хоть и с трудом, но доходили и являлись между Нильсом и его родителями маленькими оконцами, через которые они общались и узнавали друг о друге подробности. Родители были уже достаточно стары, но к счастью живы и здоровы. Знал ли Нильс, что ему так и не посчастливится их увидеть?
   Да, Нильс был теперь уже почти мужчиной! Но он не утратил юношеского задора и горения, и жажда приключений частенько его мучила. Да и как она могла исчезнуть, когда возможность оказаться в любом желанном месте всегда находилась рядом и в любую секунду готова была прийти на помощь.
   И вот однажды, сидя в своей комнате, Нильс захотел попробовать совершить с помощью своих очков не совсем обычное путешествие, а именно путешествие в прошлое Земли. Он довольно хорошо знал историю, ибо интересовался ею, но ее далекое прошлое освещалось в книгах туманно и, как показалось Нильсу, искаженно. Он сел поудобнее на стул и, опершись о его спинку, одел очки.
   Всякий раз, когда Нильс это делал, его сердце начинало сильно биться и готово было выпрыгнуть наружу. Вот и сейчас оно заколотилось так, что он едва справлялся с его ритмичными гулкими толчками.
   Во время своей учебы Нильс часто касался книг, гласящих о разных доисторических животных, и ему всегда была интересна всякая о них новая подробность, ведь их жизнь была окутана легендами и тайной. И вот именно в то время, в тот доледниковый период, когда эти огромные малоизученные существа топтали землю, Нильс и направил свое чуткое воображение, готовое вести его везде - в неведомую даль, за далекий горизонт, за непроницаемую завесу...
   Миг, и... вы, конечно, проходили в обыкновенную дверь в вашем доме, вот так и Нильс, точнее его ум-сознание, скользнуло в волшебные очки, толстая оправа которых осталась позади, а вместе с нею и тот Нильс, точнее его тело. Еще секунда - и все это растаяло за спиной у Нильса, исчезло, подобно тому, как растворяется в теплой воде лед. А Нильс настоящий, неуничтожимый и БЕССМЕРТНЫЙ, бесплотный Нильс стоял теперь здесь, по эту сторону очков, среди огромных качающихся на ветру папоротников. Пучки их длинных, острых, торчащих в стороны листьев были необычны и напоминали собою кисти рук.
   Да, это был иной мир, совсем не похожий на наш современный мир, в котором почти не осталось уголка, где не ступал бы человек. Краски и формы растений, скрипы деревьев и голоса невиданных существ, а также сами они, все было иным и пропитано каким-то доисторическим духом. Крупные насекомые и несколько угловатых животных, которых Нильс уже успел заметить и рассмотреть, были как-то странно примитивны и неуклюжи, по сравнению с более совершенными, которых Нильс встречал у себя в будущем.
   Озираясь по сторонам, Нильс осторожно прошел по ковру опавших листьев вперед и за стволами гигантских деревьев увидел сверкающее озеро. Полюбовавшись им, Нильс стал спускаться к нему по отлогому откосу.
   Мальчик, конечно, готовил себя к разного рода неожиданностям, но то, что он увидел, превзошло все его ожидания. Над зеркальной поверхностью воды, ранее скрытой от взора Нильса высоким уступом берега, возвышался гигантский динозавр, с длинной шеей и головой, казалось, упирающейся в облака. Чуть ближе к берегу находились динозавры поменьше, а над ними кружили ящеры с зубастыми клювами и перепончатыми крыльями. Эти довольно мерзкие на вид птицы, то по одному, то группой, спускались вниз к воде, что-то хватали с ее поверхности и издавали пронзительные звуки. Они были резкими, леденящими, можно было подумать, что такие звуки не могут принадлежать живому существу.
   Солнце садилось, и весь этот вид с золотистой дорожкой на воде и необычными, поражающими взор существами, был так великолепен, что Нильс, забыв обо всем на свете, подходил к ним все ближе и ближе, пока не достиг растущих на берегу кустов с толстыми стволами и торчащими в стороны пучками длинных, острых листьев.
   Неожиданно ужасный металлический рев раздался у него над головой, и прежде, чем Нильс понял, что произошло, исполинская, трехпалая лапа двуногого гиганта нависла над ним, а затем грузно опустилась вниз.
   Сжавшись в комок, Нильс приготовился к самому худшему. Но к его огромному удивлению он не почувствовал ничего, а оставался на месте цел и невредим даже после того, как эта жуткая лапа снова поднялась вверх, и вместе с другой такой же лапой - своей сестрой, понесла своего зубастого хозяина дальше, вдоль прибрежной полосы. И только гигантский след, образовавшийся под Нильсом, напоминал о только что случившемся.
   Нильс даже растерялся... Такого поворота событий он никак не ожидал: приготовившись быть раздавленным - он не пострадал нисколько.
   Ободренный этим, он даже зачем-то бросился вдогонку гигантскому, плотоядному чудовищу (может он хотел схватить его за хвост, раскачивающийся из стороны в сторону, а может быть еще за чем-то?) и скоро стоял уже рядом с ним. Но, похоже, гигант не замечал Нильса и занимался своим обычным делом - готовился напасть на жертву. Какие-то мелкие хвостатые твари, не представлявшие для него никакого интереса из-за своих небольших размеров, бегали вокруг, но и они не замечали Нильса. Он даже замахал руками и закричал, но и после этого он не обратил на себя никакого внимания ни одного из них. Это даже немножко разозлило Нильса. Он нагнулся к земле и попытался схватить валяющуюся палку, чтобы ударить одного из этих существ, стоящего недалеко, в нескольких шагах. Но рука Нильса только прошла сквозь палку (подобно воздуху, сквозящему меж ребрами забора), даже ее не шелохнув.
   Теперь уже Нильса интересовали не динозавры, кишащие вокруг, а то, что окружающее вело себя необыкновенным образом, будто Нильса здесь не было совсем.
   Он еще раз посмотрел на землю, и новое открытие потрясло его с еще большей силой. Ни на песке, ни на склоне берега, нигде не было следов от его ботинок... Да, Нильс не оставил после себя ни малейшего следа, хотя следами других существ песок был буквально испещрён...
   Нильс ошеломленно сел и только сейчас понял, что все окружающее существовало само по себе и было как бы записано на пленку, изменить в которой хоть что-нибудь Нильс не мог.
   Да, это была хроника отшумевших давным-давно событий, записанная где-то в неизведанном пространстве и представшая ныне Нильсу во всех своих подробностях и красках.
   Мальчик был погружен в нее как зритель в искусный трехмерный фильм, созданный разумом, превышающим человеческий и позволяющий находиться внутри себя, поражая своей реальностью.
   Нильс сидел и думал. Он понял: человек никак не может повлиять на прошлое, но оно способно изменить его, ибо Нильс окунулся в это прошлое и был изменен им, как меняется человек после просмотра какого-нибудь впечатляющего фильма. Так и бриллиант, подвергаясь еще одной шлифовке, получает еще одну дополнительную грань.
   Теперь уже совершенно спокойно наблюдал Нильс за происходящим, подобно звездочету, созерцающему звезды. И ему очень захотелось заглянуть в еще более отдаленное прошлое Земли и не только Земли, но и Солнца, и даже всей Вселенной, в то время, когда еще не было ничего, и бесчисленные звезды только зарождались, чтобы раскинуться спиралями галактик и засветиться в необозримом пространстве космоса, сущем вечно...
   И только Нильс пожелал этого, как огромный, невыразимых размеров огненный вихрь предстал его глазам, затем распался на бесчисленное множество частей, которые крутились и крутились, превращаясь в звезды и планеты, спутники и хвостатые кометы.
   Малые тела захватывались большими и поглощались, в то время как другие малые тела, движущиеся чуть быстрее, начинали вращаться вокруг более больших, становясь их неизменными спутниками.
   Наблюдая за всей этой грандиозной картиной, Нильс обратил внимание на одну из галактик и звезду в одном из ее гигантских рукавов. Вокруг звезды вращались планеты, показавшиеся ему чем-то знакомыми... К третьей планете, плывущей вокруг звезды, приблизилась комета, вовлеклась в ее орбиту и стала ее спутником. Комета вращалась теперь вокруг планеты-хозяйки, а также вокруг себя. С каждым новым витком пришелица становилась все больше и больше, ведь звездное вещество, разлитое повсюду, притягивалось к ней, пока наконец она не превысила размеры планеты-хозяйки и не замедлила свой ход. Ее масса увеличилась настолько, что теперь уже она своей магнитной силой заставила бывшую свою хозяйку двигаться вокруг себя. И стала пришелица планетой, а ее бывшая хозяйка спутником, который таял, терял атмосферу, и вскоре прекратил вращение вокруг своей оси. Спутник все уменьшался, бледнел, в то время как новая планета свежела и увеличивалась, пока не превысила свой спутник втрое. На ее поверхности появились моря и океаны, леса и реки, поля и горы...
   "Земля!"- озарило Нильса, когда он четко различил знакомые очертания континентов, местами подернутые облаками.
   Да, это была Земля, со своим неизменным спутником - Луной, покрытой многочисленными кратерами и серыми, безжизненными камнями.
   "Но как так,- смутился Нильс,- ведь Луна является порождением Земли!? Именно это утверждают ученые! Я же увидел совсем иное!?
   Нильс засомневался: верить ли в только что увиденное? Но он уже привык доверять очкам, поэтому ободрился и больше не терзал себя сомнением: откуда же появилась Луна?
   БУДУЩЕЕ
   Сегодня Нильс был особенно любознателен. Путешествие во времени нисколько его не утомило и ему хотелось еще больших откровений, которые пространство могло бы ему поведать. Будущее - вот, что теперь его влекло.
   Раньше Нильс часто уносился в мыслях далеко вперед: "Что там, за поворотом? Что там, за завесой тумана? Что там, за манящим горизонтом?.."
   И вот, с быстротою мысли перенесся он из одного конца времени в другой - из прошлого в будущее, в те дни, когда двадцать первый век подходил уже к концу.
   Оказавшись в будущем и сделав над землею плавный круг, Нильс снизился, и когда коснулся травы ногами, пестрые, легкокрылые бабочки вспорхнули и закружились вокруг него, подобно лёгким, осенним листьям.
   Вдруг кто-то его окликнул. Нильс обернулся. Под кустом красивого фиолетового цветка, на одном из его стеблей, поваленных ветром, сидел домовой и лучисто улыбался.
   С тех пор как Нильс расстался с домовым несколько лет назад, он так ни разу с ним и не встречался и немало удивился его внезапному появлению.
   - Ну, здравствуй, Нильс!- продолжал улыбаться домовой.- Как твои дела?
   - Хорошо!- улыбнулся в ответ Нильс и поинтересовался у домового: отчего тот не появлялся столько лет?
   -Неотложные дела!- коротко ответил домовой и вдруг, как это случалось и раньше, сделался серьезнее, чем обычно.
   - Нильс,- продолжил он, - я оказался здесь не случайно, а по приказу Наставника, во избежание ненужных, могущих произойти последствий. Дело в том, что будущее, где мы с тобой сейчас находимся, очень пластично. В отличие от прошлого оно способно изменяться от любого на него воздействия. Его атмосфера так чувствительна и тонка, что любая мысль или даже самое мимолетное желание способны изменить его и привести к тяжким последствиям. Если, скажем, тебе вдруг не понравится вот это дерево,- домовой указал на растущую в нескольких шагах березу,- и ты пожелаешь ему зла, то в мире твердом оно не появится вовсе, или же появившись, обязательно засохнет. Если же желания и мысли светлые, бояться нечего: они дадут прекрасный всход. Все, что человек здесь пожелает - тут же исполняется.
   И в самом деле, вокруг происходило что-то странное. Нильс уже успел это отметить. Вот и сейчас он только подумал: "Хорошо если бы этот надломленный ветром стебель фиолетового цветка стал вновь молодым и свежим", как он тут же выпрямился, сбросил с себя примостившегося на нем домового и сделался упругим и привлекательным.
   Это оказалось неожиданным для домового, но он все равно ловко приземлился на свои тоненькие ножки, а не свалился как мешок, когда цветок выпрямился, выскользнув из-под него.
   Нильс хотел было просить у домового прощение, за такой исход событий, но тот только рассмеялся:
   - Вот видишь, Нильс, как быстро осуществилось твое желание. Будь осторожен и не допускай негодных мыслей и желаний, потому что нанесешь вред не только себе, но и окружающему.
   Домовой невозмутимо поправил свои штаны и куртку, провел вокруг глазами и присел теперь на камень, надеясь, что с ним-то Нильс ничего особенного не сделает.
   - Если же здесь, в будущем, - продолжал он, - ты пожелаешь построить даже город и ярко представишь его себе, то несмотря на то, каким бы большим он ни был, рано или поздно, так или иначе, он все равно появится и в мире твердом, как и другие города...- домовой умолк и с его последним словом воцарилось молчание. Так продолжалось несколько минут. Затем неожиданно Нильс спросил:
   - А смогу ли я, если захочу этого очень сильно, прожить больше ста лет?
   - Да!- ответил домовой и, заглянув Нильсу в глаза, прочел в них истинную причину такого желания.
   И ты, дорогой читатель, поймешь ее, осилив до конца эти страницы, если, конечно, уже не понял.
   Между тем желание Нильса прожить больше ста лет окрепло в его груди, назрело как румяный здоровый плод и утонуло где-то в неизмеримых глубинах сердца, чтобы когда-нибудь да всплыть.
   А домовой, дав Нильсу еще несколько важных советов, попрощался, а затем исчез, так же неожиданно, как и появился. И только это совершилось, как Нильс увидел себя (как бы в раскрывшемся перед собой окне) столетним стариком, седым и бородатым, живущем в небольшом городке у хребта Алтайских гор.
   Затем он увидел сам город, а на одной из его улиц странного, незнакомого мальчика с золотистым кольцом, висящим над его маленькой головкой, в серебристых очках и книгой в руке. Мальчик ходил по улицам полного людьми города, смотрел на них, и под его лучистым взглядом и взрослые и дети становились лучше и добрее, обогревались им, подобно тому, как обогревается солнцем озимая пшеница, тянущая сквозь снег свои неокрепшие ростки.
   "Кто этот мальчик?"- думал Нильс, но его уже влекло еще более отдаленное будущее - за тысячи лет вперед...
   Миг... и подобно птице пронесся он над землей будущего, изменённой до неузнаваемости. Не увидел он огромных городов, наводненных людьми, не увидел он чадящих автомобилей и пыльных дорог, не увидел он враждующих рас и смертоносных ружей, слез человеческих и больниц, ставших, видимо, ненужными. Только небольшие города и поселения сказочной красоты, подобно семенам на поле, были равномерно рассыпаны по лику планеты. Редкие летательные аппараты, отдаленно напоминавшие автомобили, перемещались между ними, не издавая шума. Их формы были красивы и изящны.
   Спокойные улыбающиеся лица людей, встречающихся на улицах, не выражали ни скорби, ни тревоги и светились мудростью и знанием.
   На зеленых холмах белели купола обсерваторий, и
   ласковое солнце отражало на них свои лучи.
   Вся земля, подобно цветущему саду, забыла о ранах, нанесенных ей своими же, когда-то неразумными детьми. Она была гармоничной и умиротворенной!
   Нильс долго наслаждался великой благостью, разлитой по планете, но ему уже хотелось попасть в еще более отдаленное будущее - за миллиарды лет вперед. Он почему-то вспомнил о Луне... Он видел, как Луна стала спутником Земли. Но что с ней будет через миллиарды лет, а также с самой Землей? Этот вопрос возник в голове у Нильса и увлек его в неизмеримо далекое будущее.
   Представшая Нильсу картина так поразила его, что еще несколько дней спустя он держал ее перед своим внутренним восхищенным взором.
   В тот короткий миг, выхваченный Нильсом из бесконечно отдаленного будущего, он увидел, как Луна, все уменьшающаяся и уменьшающаяся в размере, таяла и таяла, и когда достигла размера болида - затормозилась, стала падать на Землю и через секунду сгорела в ее плотной атмосфере, оставив после себя яркий, огненный след, как молчаливый прощальный знак...
   Земля же, подобно Венере, испарила свои моря и океаны, потеряла растительность и покрылась сплошь серебристыми камнями, внешне, казалось, ничего не говорящими о жизни все же кипящей на ней, подобно той, которую Нильс видел на цветущем и полнокровном Юпитере.
  
   Глава-14
   СЕРДЦЕ
  
   Много, много раз надевал Нильс свои очки, но еще больше он бродил по страницам волшебной книги. Вдоль и поперек избороздил он ее ландшафты: спускался в самые ее глубочайшие расщелины, поднимался на самые ее высочайшие вершины и сумел прикоснуться к самым тончайшим струнам ее души, имеющейся у нее также, как и у других существ.
   Благодаря книге и встречам в ней с Наставником, Нильс теперь знал, что такое человек, зачем он живет на белом свете, как он появился на планете, дожил до наших дней и куда бредет по ней, волоча бремя земных забот, часто слепой и униженный, но все же не покоренный.
   Также многое он знал теперь о происхождении Вселенной, о том, чем она является на самом деле и о том, откуда ее главные светочи - звезды, в том числе и наше Солнце, черпают свои неиссякаемые силы.
   Солнце... Как часто человек видит его за свою короткую жизнь. Каждое утро оно поднимается над землей, совершает свой повседневный путь и каждый вечер садится за горизонт, чтобы завтра вновь встать и лить на кору планеты жизненные лучи, не требуя платы за свой непрестанный труд.
   Но кто хоть когда-нибудь смотрел на Солнце глазами Нильса, который знал теперь, что такое Солнце на самом деле? Сердцем солнечной системы - вот чем являлось для него Солнце. Но не механическим сердцем, работающим без чувств и эмоций как машина, а сердцем разумного существа, имеющего свои настроения и мечты, радости и огорчения, недоступные человеческому пониманию. Существа исполинского по своим размерам, зримая плоть которого состоит из самого Солнца, вращающихся вокруг него планет и спутников, а также длиннохвостых комет. И имя этому существу, частью которого является каждый из нас и все человечество в целом, - Солнечная система.
   Нильс теперь знал, что и свеча его крохотного сердца и все сообщество свечей человеческих сердец связаны с сердцем этого разумного существа - Солнцем, а также с сердцем еще более могучего существа - галактики, ее ядром, а также с сердцем метагалактики - ее центром, состоящим из бесчисленных скоплений самих галактик, и, наконец, с самым Великим Сердцем - Пространством, из которого когда-то появилось все: от гигантских звезд и планет до мельчайших муравьев и никчемной пыли.
   Нильс теперь знал, что само Великое Сердце - безграничное Пространство, хотя и породило всю Вселенную, никогда рождено не было и существовало вечно...
   Нильс теперь знал и то, что незримый свет этого Пространства, через центр метагалактики, состоящий из скопления галактик, затем ядро нашей галактики - ее световой шар, и, наконец, через сердце нашей Солнечной системы - Солнце отражается в его сердце - Нильса, подобно тому, как луч отражается в капельке воды.
   О, мой друг, читающий эти страницы, с которым я встречусь, возможно, лишь по истечении веков, выйди на улицу в поздний час, взгляни в ночное небо и знай, что звезды - это сердца бесчисленных существ, живущих в пространстве, подобно сердцам людей, живущих на земле...
  
   Глава-15
   ПЛАНЕТА
  
   Нильс стал уже вполне взрослым, способным к зрелым рассуждениям и выводам. Он видел многие заблуждения людей и их безрассудные поступки. Он видел, как люди ненавидят и истребляют друг друга, создают все новые и более изощрённые орудия убийства, бездумно относятся к природе, разоряют ее богатства: загрязняют реки, вырубают леса и без сожаления и меры опустошают ее драгоценные недра. Он видел, как неуемные желания людей, их умертвляющие мысли рвут планету на части, трясут ее, как хрупкую хрустальную копилку, пытаясь достать из нее еще хоть что-нибудь, не опасаясь при этом упустить и в конце концов разбить. "Как велико еще безумие людей!"- думал Нильс не раз.
   Однажды, вновь размышляя подобным образом, он вспомнил о проделанном когда-то путешествии в Космос, и ему захотелось еще раз удалиться от планеты и осмотреть со стороны ее хрупкое (ведь таковым оно и является на самом деле) светящееся тело.
   Он лег на кровать, подложил под голову подушку и надел волшебные очки. Не прошло и секунды, как серебристо-голубой шар земли повис перед его глазами среди необъятного простора Космоса, усеянного яркими звездами.
   Вот она - наша красавица Земля! Ее атмосфера тонкой полоской светится по всей окружности. Океаны, кое-где подернутые перистыми облаками, ослепительно сверкают, отражая солнце, а красновато-коричневые узоры гор с заснеженными верхушками придают выпуклость ее зеленовато-серым континентам.
   Созерцая планету и любуясь ее великолепием, Нильс поразился окружающему его безмолвию. Здесь не было ни голосов, ни звуков. Только молчаливое безбрежное пространство и его грандиозное творение. Если бы Нильс даже закричал, никто не услышал бы его голоса и весь окружающий его в эти секунды Космос нисколько бы не шелохнулся от этого, а все так же невозмутимо и бесстрастно продолжал бы демонстрировать свои красоты. "Видимо, Создатель, - думал Нильс,- вовсе не кричал и не размахивал руками, когда создавал звезды и планеты..."
   Нильс смотрел на красавицу Землю, на ее так мудро приспособленное к жизни человека тело и сознавал простую истину: все по-настоящему великое рождается в безмолвии и не сопровождается звоном труб и боем барабанов... Но ему вдруг стало грустно. Ведь несмотря на то, что из Космоса этого не видно, там - на Земле, все очень и очень неблагополучно. На ее поверхности продолжают бушевать ненасытные желания и страсти людей, которые заставляют их предпринимать зачастую столько ненужных и приносящих страдания усилий, что и гармония природы с ее шумящими лесами, синими глубокими морями и высокими умиротворенными горами не в силах их утихомирить.
   "Где-то там на поверхности планеты,- думал Нильс,- люди рождаются, растут, мыслят, суетятся, считают свои часто бесполезные мечты и дела имеющими вес и значение, и совсем не подозревают о том, что отсюда из Космоса, когда перед тобою вся планета как на ладони, их кажущиеся им грандиозными планы и порывы выглядят особенно незначительно и мелко..."
   Нильс смотрел на планету, на ее ненавязчивую красоту, и его мысли текли широко и неторопливо. Между тем в его сердце забрезжил рассвет какого-то необъяснимого чувства, говорящего о том, что сейчас произойдёт нечто необыкновенное. Это чувство росло и ширилось и вскоре из едва заметного лучика превратилось в огромный нестерпимый столб света. И что это? Континенты планеты вдруг ожили! Покрывающие их леса приняли вид шелковистых серебристых волос, черных бровей и длинных ресниц, поля и степи - бледных гладких щек, горы - прямого носа, океаны - разрезов глаз, пещеры - небольшого с тонкими губами рта, а холмы - изящного подбородка. И вся планета превратилась в лицо одухотворенной молодой женщины. Она будто спала и была неописуемо прекрасна. Ее шелковистые волосы, изгибы шеи и плеч мерцали мельчайшими звездочками и терялись в звездах Млечного пути...
   Секунда... и легкий стон слетел с губ планеты, принявшей облик девы. Затем дрогнули ее ресницы и глаза открылись. Они, как после тяжелого мучительного сна, сначала были отрешенные, затем сделались осмысленными и смотрели теперь на Нильса. Они были как два чистейших озера, как два безбрежных океана. Их глубины казались сутью самой Вселенной, скрытой под мириадами звезд и даже под самим пространством Космоса, кажущегося нам пустым и не имеющим за собой ничего более. Сутью, откуда исходит все - от самой огромной звезды до самой обыкновенной песчинки, и куда (после миллиардов и миллиардов лет) все это возвращается, подобно падающим в воду снежинкам...
   -Здравствуй, Нильс! Как же я рада видеть тебя! - сказала планета, принявшая облик девы.- Хотя вас у меня уже и миллиарды, я знаю каждого в лицо, и люблю всех, хотя большинство из вас доставляют мне немало горьких минут. Но ты один из моих любимейших детей. Ты мое утешение и моя надежда!
   -Нильс,- продолжала планета,- ты взвалил на свои плечи нелегкий груз. Тебе предстоит сделать в своей жизни очень многое, ведь чтобы изменить мир к лучшему, как ты желаешь этого в глубине своего сердца, нужно приложить огромные усилия и даже после этого пройдет еще не одно тысячелетие, прежде чем люди изменятся и из эгоистичных и злых превратятся в самоотверженных и добрых. Как же мне больно видеть вас воюющими, ненавидящими, создающими страдания себе самим и мне, - планета улыбнулась, несмотря на боль, которую испытывала.
   До чего прекрасна была ее кроткая печальная улыбка! Такие улыбки могут быть лишь у людей, знающих не только радости, но и горькие минуты. Людей, достойно страдающих из-за несправедливостей других и при этом не озлобившихся, а остающихся верными своим высоким идеалам.
   -Мой мальчик,- снова заговорила планета,- не со многими из своих детей я могу говорить так, как с тобой. Почти все из них глухи к моим мольбам и просьбам. Поэтому выслушай меня, ибо люди должны об этом знать.
   И планета поведала Нильсу о том, что ее богатства, спрятанные в ее покровах, которыми люди без меры злоупотребляют, это необходимые ей для жизни вещества, без которых она не может быть здоровой. Она рассказала Нильсу о том, что для счастья, которого люди так желают, вовсе не нужно уничтожать свою и без того уже надломленную мать. Она рассказала ему о том, что здоровье ее хрупко и вовсе не такое крепкое, каким кажется...
   Долго еще потом говорила планета со своим изумленным чадом. Она говорила о своих детях - людях, о себе самой и о многом-многом другом, о чем невозможно пересказать обычными словами и можно воспринять лишь открытым сердцем.
   Нильс слушал, удивлялся возможности общения с планетой и своему огромному невежеству, ведь было время, когда он, ступая по ее коре, не мог допустить и мысли о том, что Земля - это тоже живое существо и что даже она, казавшаяся раньше такой бесчувственной и мертвой, способна ощущать страдание.
   -А теперь прощай, Нильс,- сказала планета, когда сосуд его сознания был уже полным и он не мог больше воспринимать вливающихся в него мыслей,- мы и так уже слишком много говорим с тобой. Обещай мне, как только у тебя появится возможность, передать своим братьям и сестрам, чтобы они не губили меня и не мучили, не трясли своими чудовищными взрывами, не дырявили без разбора своими ужасными бурами и не вырубали варварски леса. Силы мои на исходе, и я не знаю, сколько еще смогу выдержать!- планета умолкла и по ее бледным щекам покатились слезы.
   От сострадания к своей матери-Земле сердце Нильса сжалось, и безграничное чувство любви заполнило его. Оно соединилось с таким же взаимным чувством самой Земли и объединило ее и ее чадо в один неразрывный организм.
   -Я во что бы то ни стало выполню твою просьбу!- горячо пообещал Нильс.
  
   Глава-16
   ЗЕМЛЯ И СВЕТ
   После такого сокровенного, понятного только раскрывшемуся сердцу разговора с планетой, Нильс стал еще больше обращать внимание на красоты Земли, на ее всегда изысканную, ненавязчивую и непосредственную природу. Чаще он теперь бывал в горах, среди грохочущих водопадов, чистого звенящего воздуха и дышащих будто самой жизнью деревьев. Вот и сейчас наслаждался он великолепием альпийских лугов. Перед ним раскинулся ковер желтых разнообразных цветов - маленьких, с круглыми лепесточками, чуть побольше, с лепестками удлиненными, и тупыми кончиками, похожими на лепестки одуванчика, и уж совсем меленьких, едва заметных, различимых лишь на очень близком расстоянии. Ковер распространялся далеко вперед, влево и вправо. Даже если обернуться назад, то и там это желтое покрывало, с легкими вкраплениями оранжевого, голубого, сиреневого и белого других цветов, так же дышало, жужжало шмелями и дикими пчелами, стрекотало неутомимыми кузнечиками, волновалось легким ветерком.
   Нильс смотрел на весь этот чудный ковер горных цветов, и его сердце постигало тайны: "Все это великолепие, как ни странно, родится из однородной, невзрачной на вид, но такой щедрой почвы. Цветы и травы появляются из нее, сосут своими корнями ее минеральные соки, растут, зреют, бледнеют, а затем, разлагаясь, смешиваются с нею и становятся с ней вновь единым целым..."
   Нильс очень хорошо видел этот круговорот материи, берущий свое начало в почве и уходящий снова в почву после своего окончания.
   Многочисленные нежные, трогательные и приятные глазу цветочки послушно подставляли свои маленькие головки лучам висящего над головою Нильса солнца, воспринимали его свет своими чувствительными лепестками и где-то там, внутри себя соединяли его жизненное тепло с такими же жизненными, но более холодными соками земли, преобразуя их в свои же ткани. Нильс будто видел, как световые лучи солнца, проникая в растение и встречаясь в нем с минералами земли, закручивались вместе с ними в вихревые воронки, затем, разгоряченные, остывали и твердели, превращаясь в стебли, листья и соцветия. К Нильсу приходило ясное понимание того, что растения: травы, цветы, деревья - это продукт сочетания солей почвы и солнечных лучей. А то или иное маленькое семечко и есть тот чудесный механизм, который, сочетая тьму почвы и свет солнца, превращается по роду своему в прекрасную розу или гигантский дуб. Но все многообразие растений, да и сама почва, в конечном счете являются самим светом, потому что материя (Нильс теперь это глубоко сознавал) - это кристаллизовавшийся свет, подобно тому как масло является продуктом сгустившегося молока.
   Нильсу почему-то вспомнилось, что на одном из древнейших восточных языков слово "свет" звучит как "ур", и что оно является частью слов "ура, Уран, культура", связанных так или иначе с какими-нибудь положительными свойствами. Коснувшись своими мыслями Востока, Нильс вспомнил и несколько его великих сынов - поэтов, которых любил и знал по их великим трудам. Вспомнил он и Фирдоуси и его величайшее творение "Шахнамэ". Нильс знал, что на персидском языке "шах" означает - "царь", а "намэ" - "книга", и все слово "Шахнамэ" переводилось на русский как - "Книга царей"!
   "Шахнамэ, ур, Шахнамэ, урнамэ..."- дважды повторил про себя Нильс. И тут по наитию, или каким-либо еще другим способом, он понял, что давно уже мучившая его загадка означала следующее - "Книга Света".
   Да, без сомнения, книга, подаренная ему гномами и имевшая название "УРНАМЭ" означает в переводе - "КНИГА СВЕТА"! Нильс ликовал!
  
   Глава-17
   СТАРОСТЬ
  
   Время неумолимо неслось вперед: проходили дни, месяцы, годы, десятилетия... Поколения сменялись поколениями, поселки превращались в города, менялись русла рек, пересыхали озера и появлялись новые: в общем жизнь не стояла на месте, а неуклонно продвигалась вперед.
   Город Нильса, так же как и все другое не земле, рос и развивался. Он ширился, занимал все новые пространства, приобретал все более выразительные черты, сверкал новизной домов, улиц и площадей. Он молодел, расцветал и креп. Но пока город только-только повзрослел, многие его жители уже успели состариться, а иные перешли в таинственный загробный мир, оставив земле свои тела, подобно бабочкам, которые сбросили свои тесные куколки и упорхнули в сад.
   И для Нильса время не прошло бесследно. Из мальчика он превратился в юношу, из юноши в мужчину, а из мужчины в старца.
   Да, время - странная вещь... Казалось, еще совсем недавно он - Нильс, двенадцатилетний отрок, летел верхом на гусе навстречу ветрам и неизвестности, и вся его жизнь находилась впереди. Ему представлялось, что он никогда не вырастит, а уж о старости он и не думал вовсе. Но прошли годы и десятки лет, и вся его жизнь осталась позади. Изогнулся стан, некогда русые волосы покрылись сединой, а лицо избороздили глубокие морщины. Вся его жизнь промелькнула как единый миг, будто бы во сне...
   Эх, время! Что же ты такое? Что порождает тебя? Уж не иллюзия ли ты? Вероятно, так! Ведь если убрать вращение планет и движение звезд по небосводу, а также избавиться от принадлежащих нам и живущих определенный срок тел и БЕССМЕРТНЫМ духом погрузиться в пространство, где ни ночь, ни день не напоминали бы о нем - о времени, то дух перестал бы его чувствовать, и ничего кроме вечности не ощущал бы. Вот и получается, что время - это иллюзия, созданная вращением планет, сменами времен года, дней и ночей и сроком жизни тел.
   Итак, Нильс был уже стариком, но еще бодрым и полным сил. Преграды не существовали для него, ибо он не боялся трудностей! Еще будучи молодым, благодаря своим способностям, а также по воле Провидения, он превратился в богатого человека и всячески покровительствовал наукам и искусствам. Под его руководством были построены многие школы, музеи и театры. Также им было написано немало книг: сказок и незабываемых приключений, произошедших когда-то с ним же. Он не забыл и обещания, данного когда-то планете, принявшей облик девы, и рассказал людям о том, что их матушка-земля чувствует все неразумные выходки своих детей, молча просит их одуматься и не губить ее, а вместе с нею и самих себя. В общем, жизнь Нильса прошла полноводной и неутомимой рекой, орошающей прибрежные земли и достигающей своей цели - моря, несмотря на крутые повороты, суровые зимы и нарастающие льды, жаркие лета и иссушающее солнце. Многое-многое сделал Нильс, но еще больше он сделать не успел!..
   Все видел в жизни Нильс: радость и горе, любовь и ненависть, преданность и предательство, строительство и разрушение. Многие люди искали с ним встреч, желая услышать его мудрую речь и ободряющее слово. Иные же просто хотели взглянуть хоть краешком глаза на его просветленный высокий лик. Но были и такие люди, которые завидовали ему и ненавидели его, ибо их сердца чадили себялюбием и злобой. Но не будем тратить на них свое внимание. Их порок сам накажет их, подобно тому, как гниль съедает яблоко.
   Больше ста лет прожил Нильс на белом свете и недолго осталось ему шагать по лицу планеты, повторять его изгибы, заглядывать в его пещеры и озера, пробираться сквозь его леса. Нильс это знал, а также знал теперь, какому озеру нужно вверить Камень, который столько лет сопутствовал ему и укреплял его. Наставник указал место, где нужно было спрятать Камень. Пришло время исполнить взятое Нильсом много лет назад поручение, и Нильс был рад, чувствуя его близкое исполнение.
   Но две вещи все же еще отягощали Нильса, ибо он не знал, как с ними поступить: волшебная книга и очки. За время своего пути он так и не нашел, кому можно было бы их доверить.
   Ничего не говорил Наставник по этому поводу. И тогда, после некоторых раздумий, Нильс решил сам распорядиться их судьбой.
  
   Глава-18
   ВИНЕТА
  
   В один из дней, в большом книжном магазине, стоящем на центральном бульваре города, появился странный старик и стал рассматривать книги. Это был седобородый старец, слегка сутулый, еще достаточно крепкий, но судя по всему очень преклонных лет. Его зрение, видимо, было не совсем хорошим, ибо он подносил книги почти к самому носу, стараясь разглядеть в них хоть что-нибудь. Продавцы даже добродушно посмеялись над ним: ничего мол не видит, а пытается читать. Никто из них и не заметил, что после его посещения на одной из полок среди книг появилась еще одна невзрачная книга, в потертом бугристом переплете и чрезвычайно низкой ценой, написанной на ее задней части.
   Старик вышел и неторопливо пошел по летнему тротуару тенистой улицы. Потом он оглянулся на магазин, в котором только что бродил, постоял еще секунду, а затем, заложив руки за спину, снова направился вдоль улицы, наполненной детьми, взрослыми и различными торговыми лотками. Возможно, излишне говорить, но это был Нильс.
   Старец шел и думал: "До чего изменился мир! Раньше две, три машины, несколько киосков и магазинов, вот и все, что можно было увидеть на асфальте улиц. Сейчас же город выглядит совершенно по-иному: бесчисленные рекламы и световые экраны, бесконечные торговые палатки и зеркальные витрины, яркие фасады зданий и чадящие автомобили, масса разнообразных запахов и звуков, и многое-многое другое, на что только умудрился человек. Словом, поправили прическу и костюм, а голову и сердце потеряли".
   И это правда, ведь развили неистово прогресс, а о жизни духа позабыли...Книги не читаются, театры не посещаются, не создаются современные подлинные произведения искусств. Старые герои потускнели и потеряли привлекательность, а новые, настоящие еще не появились. Вместо них появились псевдогерои - всемогущие супермены, не герои вовсе, суть которых так же темна, как и у их не более кровожадных соперников.
   Нильс медленно шел среди всего этого многообразия, но ничто уже его не привлекало и не смущало, ибо он знал, какова всему этому настоящая цена.
   Возле входа в одно из зданий он увидел плачущего мальчика, а рядом с ним маму, строго держащую сына за руку. Мальчик хотел во что бы то ни стало попасть за дверь, которая то открывалась, то закрывалась и пропускала через себя туда и обратно детей разных возрастов. Они смеялись и возбужденно делились впечатлениями, полученными там, за дверью. Но мама мальчика твердо стояла на своем и всячески отговаривала сына от его неукротимого желания оказаться за этой самой дверью.
   Нильс поднял голову вверх и увидел надпись: "Салон виртуальных путешествий". Затем он снова посмотрел на мальчика и к своему огромному удивлению обнаружил над его белобрысой головкой как бы висящее, золотистое кольцо. Это всколыхнуло память Нильса, ее глубинные слои, в которых где-то на самом дне лежал случай из прошлого Нильса, когда он еще будучи юношей заглянул при помощи своих очков в свою старость и увидел этого самого мальчика с золотистым сияющим кольцом.
   Старик подошел к мальчику, погладил его по голове своей теплой жилистой рукой и ласково спросил:
   - Хочешь я подарю тебе очки, с помощью которых ты сможешь путешествовать везде, где только пожелаешь?
   Мама, отнёсшаяся было к старцу с недоверием, сначала насторожилась, но увидев, что сын как-то сразу повеселел и кажется забыл о своем настойчивом желании, даже улыбнулась.
   - Да!- воскликнул мальчик, и его слезы сразу высохли, а глаза стали любознательными: казалось, он верил каждому слову старца.
   Вложив очки в маленькую ручку малыша, старец пожелал ему всего самого наилучшего, что-то сказал на ухо, показал рукой в сторону книжного магазина, стоящего недалеко, потом развернулся и бодро пошел домой.
   Вот так поступил Нильс с книгой и очками, открывшими ему столько чудес и глубочайших тайн. Был ли поступок его правильным, пусть читатель подумает сам. Нельзя же было книгу и очки просто закопать, подобно кладу!
   На следующий день Нильс встал раньше, чем обычно. Он взял небольшой узелок с сухарями и деревянный стоящий в углу посох, положил волшебный Камень во внутренний карман куртки и направился в горы.
   Оказавшись на окраине города, он вышел из автобуса, на котором сюда добрался, и пошёл теперь в сторону гор пешком, по узкой едва заметной тропе. Уже к обеду он вплотную приблизился к одной из самых высоких вершин, будто парящей в легкой манящей синеве... Чистый леденящий воздух наполнил его легкие и проник в каждую клеточку его старого, изношенного, легкого как пух тела.
   Не торопясь обошёл он подножие горы и вскоре достиг прозрачного как слеза озера. Вот оно, то озеро, о котором говорил Наставник. Оно смотрело на Нильса своим чистым оком и Нильс вдруг понял все его сокровенные тайны, которые озеро успело накопить за время своего существования. И ему было что хранить. Оно хранило воспоминания о грозах, бушевавших здесь на протяжении веков, о молниях, отражавшихся в нем. Оно хранило ночи, свидетелем которых было. Ночи с их бесчисленными звездами и изредка пролетающими кометами, быстрыми огненными метеоритами и бледной светящейся луной. Оно хранило прикосновения ветров, вкус занесенной ими листвы и запах плавающих лепестков цветов. Оно хранило грохот лавин, сотрясающих его, шум падающих в него деревьев и многое-многое другое. Оно хранило память о ясном солнце и теплоте его лучей, удары капель дождя и обрушившихся с вершин камней. Прохладу снежинок, тонущих в нем зимой и холод льда, сковывающего его своими крепкими тисками. И сейчас, спокойно и безмятежно, запоминало озеро своею зеркальной гладью все то, что его окружало: солнце и горы, вековой остроконечный лес, и Нильса, с его седыми волосами и старой, чуть согбенной, фигурой. Оно отражало все это и ждало. Оно ждало и знало, что в его хранилище скоро появится еще одно сокровище - Камень, который озеро примет молча, издав лишь тихий всплеск, и будет хранить до поры до времени...
   Да, это было то озеро, о котором говорил Наставник. Нильс приблизился к нему, немного посидел на берегу, а затем бросил Камень в воду, на чистый вымытый песок.
   Тут вся округа озарилась, и перед старцем появился Наставник. Не жгучее сияние окружало его. Нисколько не изменился он с тех пор, как Нильс впервые встретился с ним в горах, на поляне, у пещеры. Не молод и не стар стоял он перед Нильсом во всем своем величии.
   - Вот, Нильс, ты и выполнил наше поручение!- сказал Наставник голосом, похожим на шум прибоя.- Ты достойно прожил жизнь. Иди и осуществи свое последнее желание. Ты должен быть свободен от него, ибо скоро покинешь этот мир и окажешься там, где сбываются самые сокровенные мечты!
   Глаза Наставника снова выразили тайну, и через них заструился неистощимый свет, исходящий из его сердца и берущий начало в недрах самой Вселенной.
   Да, еще одно желание осталось исполнить Нильсу. Еще одно и Нильс может спокойно уйти туда, где нет ни слез, ни скорби, ни болезней, где все самое желанное и сокровенное сердцу ждет и готово выйти навстречу всем своим самым нежным и прекрасным, о чем только можно мечтать.
   Когда Наставник исчез, старец встал и медленно пошел обратно в город, где люди жили своей обычной жизнью и лишь редкие из них подозревали о возможных на земле чудесах...
   ***
   Подготовив нужные документы, Нильс отправился на север, на родину - в Швецию, где когда-то впервые коснулся чудес, так изменивших его судьбу. Достигнув Петербурга, он сел на теплоход и пустился в путешествие по морю. Уже в открытом море, находясь на палубе белоснежного лайнера, он вспомнил, как когда-то пересек это море верхом на гусе, и теперь, как и в прошлый раз, смотрел на волны. Но они уже не были для Нильса просто пенистыми завитками, бегущими к своей заветной цели - прибрежной полосе, а напомнили ему людей, отделенных от моря потоком ветра и все же остающихся его частицами, катящимися по его бесконечным просторам, чтобы когда-то достичь прибрежных скал, разбиться о них и снова с ним соединиться...
   Когда Нильс достиг противоположного берега Балтийского моря, он не отправился в родимый торп, ибо его родители давно умерли, а совершил еще один нелегкий переход, ради которого и пожелал прожить до глубокой старости.
   И вот Нильс, глубокий старик, но все еще бодрый, неторопливо шел по прибрежной полосе, огибая бухты, преодолевая возвышенности, спускаясь в ложбины и продираясь сквозь чащи лесов. Он не боялся опоздать, ибо точно распределил время и свои силы. Он боялся только одного: как бы что-нибудь не помешало ему, ведь он тогда не сможет помочь...
   Через несколько дней пути он достиг места, где редко появлялся человек. Да, это было то место... Нильс сразу же нашел пещеру, в которой ночевал когда-то с Мортеном, гусиной стаей и мудрой Аккой. Он поднялся в нее по каменным уступам, отдохнул, вспомнил о давно прошедших днях, а когда солнце приблизилось к воде и его золотая дорожка засверкала на волнах, снова спустился вниз и сел на берегу.
   Он сидел и ждал... Ровно сто лет прошло с тех пор, как Нильс впервые оказался на этом месте. Ровно сто лет прошло с тех пор, как он не сумел спасти подводный город. Именно сегодня город должен был подняться из воды. Только на час должен был подняться город.
   Вы помните Винету? Вы помните рассказ старой Акки о затопленном городе и проклятии, наложенном на его жителей? Вы помните, как может спастись великий город? Вы помните, почему Нильсу не удалось спасти затонувший город?
   Давно оказался город на дне морском, очень давно. Как, должно быть, отчаялись люди подняться из морской пучины, чтобы снова оказаться на земле.
   Время шло... Небо темнело. Над головой появились звезды. Прохладный ветерок трепал старцу волосы, а пенистые волны бросались к его ногам, на песок и неторопливо стекали вниз. Нильс смотрел на них, и теперь ему казалось, что они похожи на людей, выплывающих из моря и цепляющихся за берег вытянутыми вперед руками, в тщетной надежде удержаться за песок. Так продолжалось час, а может больше. Но вот, ровно в двенадцать, море всколыхнулось, разверзлось и на песчаном берегу, где до этого ничего не было, выросла стена с высокими башнями и приоткрытыми воротами.
   Нильс поднялся, сунул руку в карман и нащупал в нем заранее приготовленную монету. Это был всего лишь пятачок. Почти ничего нельзя было на него купить. Но какое он сейчас имел значение!
   Нильс направился к стене. Он прошел в ворота и оказался на широкой площади, вымощенной белыми каменными плитами. Стражники не заметили его: они, как и сто лет назад, играли в кости. Нильс пересек площадь и приблизился к домам. Здесь также ничего не изменилось. Вдоль богатых улиц прогуливались нарядные дамы и господа: беседовали между собой, что-то обсуждали, а на лицах у них была все та же прежняя печаль.
   Нильс прошел по главной улице и оказался на базаре. У торговых прилавков ходили редкие покупатели, а купцы с безразличным видом посматривали на них и даже не старались предлагать товар. Вдруг несколько из них, завидев чужестранца, встрепенулись и бросились к нему. А уже через секунду торговцы обступили Нильса плотным кольцом и каждый из них держал в руках лучшее, что у него было. Каждый пытался продать старцу хоть что-нибудь, хоть по какой-нибудь цене. Никто из них даже не заподозрил, что Нильс за этим и прибыл сюда, и когда-то давно бывал уже здесь, но не седовласым стариком, а двенадцатилетним гномом.
   Не говоря ни слова, Нильс подошел к чернобровому, чернобородому мужчине, стоящему ближе всех, взял у него из рук меч изумительной работы и сунул в его пухлую и дрожащую руку теплую медную монету...
Оценка: 6.41*4  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"