Аннотация: Если день не задался, а в призовой лотерее вам досталась книжка "Три поросенка", - хотя вы последний человек в мире, кого она может обрадовать, - то отчаиваться рано, возможно именно эти "Поросята" не только вывернут вас наизнанку, но и круто изменят вашу жизнь всего за несколько часов.
ПРАВО НА СКАЗКУ
рассказ
Яркое солнце слепило глаза и давило на психику. Несмотря на февраль, весна самонадеянно заявляла о своих правах, и это почему-то раздражало. Машина не заводилась. Мимо прошаркала пожилая дворничиха Надя:
- Ну, как ты, деточка? - нарочито громко прокричала мне Надя и постучалась кулачком в лобовое стекло.
Пришлось сморозить дежурную улыбку и послать последнюю мольбу небесам: "Господи, сделай так, чтобы моя машина завелась!". Но все было тщетно.
- Весна-то какая! - дворничиха уже открыла мою дверь и сунулась в салон. Густо запахло чесноком. Еще немного и меня стошнит.
- Да, теть Надь, началось, - выдохнула я, пытаясь отодвинуть дородную женщину, чтобы выйти из машины.
- Чой началось? - испугалась дворничиха.
- Да, весна... будь она неладна.
Пока пробиралась через длинный заколдобленный двор к улице, где можно было поймать частника, стало ясно, что одета я явно не по погоде. Новенькое светлое пальтишко от Черутти, которое так прекрасно мне шло, было явно рассчитано на водителей, у которых машина на ходу и с исправленной печкой. Ветер безжалостно выворачивал полы моей одежды и шарил под юбкой. Ни одна сволочь не тормозила.
"Либо я за ночь растолстела, и мои ножки перестали волновать мужиков, либо растет благосостояние народа!" - ругалась я про себя, как вдруг вдалеке из-за поворота вальяжно выплыл точно такой же джип, что и у меня. "Ну, давай, родной, тормози!". В этот момент в сумочке зазвонил телефон. Я начала судорожно расстегивать молнию, но она предательски застряла на середине, что совершенно не позволяло достать мобильник. "Ну, же! Черт! Мне так нужен этот звонок...". И вдруг.... Это случилось. Не помню, что было сначала - всплеск воды или "Мать вашу!!..." - мои последние слова, казалось, отозвавшиеся эхом по всему кварталу. Я замерла, ощутив, как капли чего-то ледяного и мерзкого стекают по лицу и как тяжелеет мое пальто, а ноги покрываются инеем. Огромная лужа, мирно возлежавшая у кромки тротуара еще секунду назад, в мгновение ока перешла в вертикальное положение и совместилась в пространстве с моими собственными координатами. Знакомые очертания джипа играли солнечными зайчиками, удаляясь от меня все дальше и дальше.
Я все надеялась, что вот-вот раздастся скрип тормозов и выскочит испуганный владелец джипа с извинениями и пачкой салфеток "Клинекс". Но меня даже не заметили! Хотя я, наверняка, отражалась какое-то время в зеркале заднего вида в явно неестественной позе.
Из оцепенения меня вывел неумолкающий зов тореадора - новомодная полифоническая музыка моей мобилы. Я что есть силы рванула молнию на сумочке и выхватила телефон:
- Да! - рявкнула я, хотя очень хотела ответить как можно мягче и сексуальнее.
- Значит, ты согласна?
- Кто это?
- Рыбка, что за игры? - голос был явно чужой, - Ну, хорошо, давай поиграем! Я тот самый балбес, который уговаривал тебя поехать со мной в Испанию еще минуту назад. Но связь прервалась и, как настоящий джентльмен я решил перезвонить.
Я воззрилась на дисплей телефона - высветившийся номер ни о чем мне не говорил.
- Вы ошиблись... Я только вчера вернулась с Тенерифе - на этот раз голос мой звучал гораздо мягче. Наверное, от бессилия.
Несколько часов спустя, после горячего душа, горячего какао и пламенного разговора с начальством, я окунулась в искрящийся предновогодними огнями новенький торговый центр. Новый год на этот раз был китайский, как и торговый центр. Скидки, лотереи, яркие обещания подарков каждому покупателю... Через пару часов шоппинговой терапии, обвешанная пакетами я очутилась у стенда раздачи призов. "УплОчено!" - как любила говорить одна моя подруга, - значит, надо получить по полной то, что причитается. Подарок в обмен на мои свеженькие чеки.
Книжка называлась "Три поросенка". Я вопросительно посмотрела на маленькую, широко улыбающуюся китаянку, и та одобрительно мне закивала:
- Васим десям осень повесло! Это хорошая сказка!
- Сказка - класс, но детей у меня нет, поэтому я была бы рада, если бы вы дали мне другой подарок!
Улыбка китаянки не стала меньше, наоборот, мне уже стало казаться, что еще немного и у нее челюсть сведет так, что ей навечно придется ходить с такой идиотской гримасой.
- Нася лотерея дарит вам книску! Мы вас посдравляем!
- Спасибо огромное! ... М-да.., а вот этот восточный веер мне нравится больше - давайте поменяем "Поросят" на веер? Идет?
- Вот и отлично! - я протянула ей книжку, но китаяночка с поклоном вернула ненавистных мне "Поросят" обратно.
- Вам - книска. А веер - это тем, кто купил в насем магазине товар на больше 5 тысясь рублей. А ваш сек - четыре восемсот семдесят!
- Все ясно, веер Вы мне не подарите. Ну, ладно, тогда и книжку забирайте - я уже взрослая тетя, чтобы сказки читать! - с этими словами я улыбнулась как можно ехиднее и, оставив книжку на прилавке, зашагала прочь.
Сзади раздался писк, и кто-то затопал каблучками, выстукивая мелкую рысь.
- Женсина! Женсина! - меня догнала китаянка. Тут я, наконец, увидела, как она выглядит без дежурной улыбки. В ее глазах был ужас и из узеньких щелочек они превратились в округленный, почти европеизированный вариант. - Вы должны взять подарок! - Она пихала мне книжку в живот, так как я была почти в два раза ее выше. - Плохой знак, если не взять подарок в день Желтого Дракона! Осень плохой!
- Успокойтесь! Я не верю в приметы - я ободрительно похлопала ее по плечу.
- Желтый Дракон сердисься на Вас! - китаянка была не на шутку расстроена - Он будет зло и на меня! Пожалуйста, восьмите!
С головой у этого персонажа было явно не в порядке, но смотреть как это кукольное создание, затянутое в платье из атласного шелка с вытканным на нем Желтым Драконом сейчас заплачет, не было сил. "Ругают их что ли, если их подарки не принимают? Может премии лишают? И почему "Поросята"??? Что за извращенная глобализация - центр-то китайский! Бред какой-то..." - я украдкой оглянулась по сторонам в поисках камер слежения. Зал, где мы стояли, был огромный, вокруг нас водоворотом сновали покупатели, сопровождающие и сочувствующие. Китаянка продолжала отчаянно пихать мне книгу в живот, как заведенная. Я поняла, что если не возьму "Поросят", то эта бедолага до конца дней будет помнить нашу встречу и верить, что все плохое, что с ней произойдет в этой жизни, случится исключительно из-за немилости Желтого Дракона, рассерженного на нее за нарушение традиции. На самом деле, мне было плевать, что с ней будет дальше, но нервы мои были на пределе - как это обычно бывает со мной к концу дня, - и в такие моменты я иногда поступаю неадекватно своей эгоистичной натуре.
- Ну, хорошо. Не будем злить Желтого Дракона, - широким жестом я взяла из ее рук "Поросят". В тот же миг на лице китаянки возникла уже знакомая мне улыбка, и мне показалось, что теперь она стала еще шире.
Если бы бачок для мусора, что попался мне на выходе из торгового центра, был побольше, я бы, не задумываясь, бросила в него свой китайский подарок. Но "Поросята" были широкоформатным изданием и ни за что не влезли бы в этот бачок. Беда была еще в моем жутком воспитании - я физически не могла выбрасывать книги. В бачок, может, еще куда ни шло, а вот так бросить на дороге или в тающий сугроб - никогда. Мелькнула мысль передарить сказку какому-нибудь ребенку, но, безрезультатно простояв минут пять в ожидании подходящих карапузов, я от этой идеи отказалась. Пришлось загрузить книжку вместе с продуктами в багажник. Домой не хотелось, но ведь я накупила целую гору свежезамороженных продуктов и им срочно требовалась морозилка. Ближе всех от торгового центра жила Регина. К ней я и направилась.
Как тебе мои новые джинсы от Fendi? - Регина расхаживала по своей шикарной четырехкомнатной квартире с прозрачными стенами в новых джинсах, танцуя с бокалом шампанского под французский шансон. Бокал явно был не первым.
- Джинсы шикарные, но по какому случаю шампанское? - я плюхнулась на белый кожаный диван и потянулась за открытой бутылкой, стоявшей рядом на мраморном столике. - О, Моэт и Шандон? Жаль, что я на машине!
Регина осушила бокал и протянула его мне молчаливым вопросительным жестом "Налей, подруга!". Пожав плечами, я "плеснула колдовства", но что-то в Регине начинало меня тревожить.
- А ты еще больше похудела, - Регина и вправду выглядела осунувшейся.
- Вот именно! И я не хочу толстеть! Не-ха-чу! - Регина присела на подоконник.
- Так, я не поняла, за что пьем?
- За что пьем? Ммммм, - Регина обвела взглядом гостиную в поисках достойного повода и, не найдя такового, повернулась к окну, - О, нашла! За то, что у меня под окнами детский сад! - на этих словах Регина вдруг прыснула со смеху и закатилась в беззвучном болезненном смехе.
- Любопытный повод, ты его что, купила?
От моих слов подругу совсем разнесло со смеху, и она сползла на пол вместе с бокалом.
- Джинсы не залей, веселая моя!
Неожиданно Регина замолкла и тяжело вздохнула:
- Я его снова убила. Уже пятого.
Я не сразу поняла, о чем она говорит.
- Мне только тридцать, он на пять лет младше, он же бросит меня, если я забеременею! - Регина начинала кричать, губы ее задрожали - Будет рядом из вежливости, а спать будет направо-налево, а я так не хочу!
Меня начинало трясти. Она опять это сделала!
- Он тебя все равно бросит. - Я сама удивилась, с какой злостью я это произнесла. К горлу подкатывал комок ненавистной брезгливости - и к Регине, и к ее славащавой размазне Славику, и к себе - за то, что я, королева эдакая, смею судить. Но меня уже несло, как ветхозаветного праведника:
- Встань! - рявкнула я и в одну секунду оказалась рядом с Региной. - Поднимайся! - я дернула ее вверх, что есть силы, но тщетно.
- Ты чего? - Регина в недоумении отползла от меня к стене
- Посмотри на себя! Пятый аборт, новые джинсы и шампусик впридачу, ты об этом мечтала? Ты же потом вообще не родишь! А если родишь, как смотреть на него будешь?
- И не надо!! Мое тело - мое дело, что вы пристали все?
- Кто все?
- Мать моя и бабка - рожай, рожай, рожай, а я не инкубатор! Хочу Фенди, шампанское и мужика в постель, а не токсикозы, пузо, вежливость, пеленки и скандалы, как у Марины с Дашкой!
Я отвернулась к окну. Как у Марины с Дашкой и мне не хотелось. И как у Регины не хотелось. И как у меня было - не хотелось тоже. Тогда как же?.. Вечерело. Детский сад напротив горел всеми окнами как немой укор.
- А ты занавески повесь вместо своего прозрачного тюля и не будет тебе детского сада с его манной кашей.... Кашей!.... Мои замороженные продукты!
Я бросилась в прихожую.
- Регин, я загружу твою морозилку - мне вечером еще на встречу тут рядом, домой не успеваю, а мимо поеду и заберу, это ничего? - последние слова я уже кричала из кухни, по-хозяйски распихивая продукты по двум холодильникам. Регина молчала.
Один пакет порвался и из него на пол с грохотом вывалились "Три поросенка".
Регина в комнате, все еще на полу, хлюпала носом, вытирая кулачком слезы. Я в нерешительности остановилась в дверях гостиной, сжимая книжку. Неожиданно в голову пришла отчаянная мысль, как взбодрить подругу. Я встряхнула головой, артистично прокашлялась и уверенно прошагала к Регине. Усевшись рядом по-турецки, я деловито открыла книжку на первых страницах и продекламировала:
- "Три поросенка"! Исполняется специально для Регины Шаповаловой...
- Пошла вон! - это были не слова, а шипение. Я даже не сразу поняла, что произошло, но виток истерики у моей подруги перешел на новую высоту, - туда, где любой юмор или сарказм были уже недопустимы.
- Вон! Все пошли вон!! - от крика лицо ее исказилось в жуткой гримасе.
Я медленно поднялась, готовая протянуть ей руку, но она ее отвергла.
В дверях я обернулась:
- Это было только твое решение.
Регина и сама это понимала, но знать этого не хотела.
- В детский сад иди своих "Поросят" читать, деловая нашлась! - язык Регины начинал заплетаться, выпитое шампанское давало о себе знать. Минут через 10 она доползет до дивана и уснет. Как в прошлый раз. Хорошо бы она проснулась, когда я ночью вернусь за продуктами.
Только стоя у лифта, я вдруг сообразила, что сжимаю в руке "Трех поросят". Это было уже слишком. Слева на площадке был мусоропровод, я дернула ручку, но она не поддалась. Дернула сильнее, но дверца была как припаянная.
- У нас не работает, этажом ниже попробуйте - раздался сзади сиплый мужской голос.
Пожилой человек курил в глубине коридора, где не работала лампочка. Лица его было не разглядеть, только сигарета тускло светилась красным огоньком.
- Спасибо, попробую...
Чуть не подвернув ногу, спускаясь на нижний этаж и громко ругнувшись, я открыла дверцу мусоропровода. Книжка не запихивалась. "Надо же было придумать такой формат! Брошу на подоконнике, сколько можно!" - на этих словах перед мысленным взором возникла китаяночка из магазина, ее испуганные округлившиеся глаза и причитания про месть Желтого Дракона. "Наверняка огнедышащего", - почему-то подумала я, удивившись собственной глупости, и уже было протянула руку с книжкой к подоконнику, как тут же отдернула ее обратно.
По лестнице с утробным лаем, переходящим в драконовское рычание, на меня неслась огромная собака.
- Шаман, место! - знакомый голос мужчины-курильщика донесся откуда-то сверху, заставив тяжело дышащую громадину застыть как вкопанную прямо передо мной. Я тоже застыла на месте, боясь пискнуть. В поднятой в защитном жесте руке замерла книжка с "Поросятами", за которую я теперь прятала свое лицо. Пес не уходил, недовольно порыкивая и глядя на мою большую книгу.
- Шаман, домой! - по лестнице зашлепал хозяин, с извинениями оттащил собаку и повел домой.
Я все еще не могла пошелохнуться, пытаясь справиться с сердцебиением. "Вот тебе и Желтый Дракон! Что за чертовщина..."
Я шла через двор прямо к мусорным бакам - "Нет никаких драконов, нет никаких шаманов, и чертей нет, а "Поросят" надо, наконец, выбросить! Их тоже не должно больше быть".
Неожиданно наперерез промчалась компания разгоряченных кавказцев. О чем-то шумно споря, они затормозили прямо между мной и баками, завязалась драка. Я оцепенела. Когда в сумеречном свете сверкнул лезвием кем-то вынутый нож, я бросилась наутек обратно к дому Регины.
Лампочка в подъезде горела тускло. Было холодно и как-то сыро. В горле был комок, сердце все еще клокотало, но мысли были не о кавказской поножовщине. Встреча, которая должна была быть у меня через пару часов, которую я так долго ждала, - именно она меня пугала. Эта встреча могла все изменить. Могла, но изменит ли? Мне стало стыдно. Было ясно, что именно изменений я и боюсь. Что во мне не так? Почему мне некому подарить книжку со сказками и все, что я могу сделать, это выбросить их на помойку?
Вдруг стало душно, это слезы вот-вот должны были политься из глаз, но допустить этого было нельзя. У меня же встреча! Встреча... Я вышла из подъезда, жадно глотнула свежий воздух. Напротив скрипнула калитка: из детского сада уводили двоих малышей. В голове зазвенело. "Давление", - подумала я и опустилась на скамейку. "В детский сад иди своих "Поросят" читать, деловая нашлась!" - эхом пронеслись в голове слова Регины. "Желтый Дракон сердисься на Вас!" - вторила ей эхом китаяночка. "Победи своих драконов!" - всплыл следом образ из какого-то давнего модного психотренинга.
- Была не была, - я резко встала. - Ударим экстримом по безнадежью!
Вечер переставал быть томным. Я решительно зашагала к детскому саду.
- Что вам нужно?
- Видите ли... - моя заготовленная речь, почему-то тут же улетучилась, когда вопрос был задан прямо в лоб. Я глубоко вздохнула и попыталась собраться. - Меня зовут Екатерина Покровская. Я езжу мимо Вашего детского сада - на работу и с работы - по два раза в день, и...
Тут я вспомнила про визитку и, поспешно достав ее из сумочки, протянула воспитательнице.
- Вообще-то я заместитель директора по маркетингу в одной итальянской компании. Вот...
Надежда Павловна достала очки и стала внимательно рассматривать мою визитку.
- А! Это не от Вашей фирмы в прошлом месяце приезжали представители? Вы случайно не детскую обувь производите? Как же они назывались, "Лобаратто", что ли...
- Нет, я...
- "Лобаррете"? Ой, мне так нравится итальянский язык, но я названия плохо запоминаю! Ну, не важно. Они предлагали нам участие в каком-то исследовании, опросы собирались проводить.. Это от вас?
- Нет, я занимаюсь поставками оборудования для пищеперерабатывающих заводов.
- Пищеперерабатывающих?
- Да.
- И что же вы хотите у нас тестировать?
- Тестировать? Нет, Вы меня не так поняли! - я решительно не знала, как перейти к делу. Это было невероятно! Я, которая всегда лезла в бой на всех корпоративных заседаниях, выступая с инициативами или критикой. Я, которую всегда посылали с выступлениями на конференции и просили писать речи для руководства компании. Именно я теперь стояла перед воспитательницей детского сада и не могла двух слов связать, чтобы объяснить, зачем я сюда пришла.
- Так что же Вас к нам привело? - снова задала свой вопрос Надежда Павловна.
Она смотрела на меня с такой теплой улыбкой, что ко мне начала возвращаться прежняя уверенность. "Да! - подумала я, - эта женщина, посвятившая себя, свою жизнь работе с детьми и у которой такая лучезарная улыбка - эта женщина не сможет меня не понять. Ну, конечно же, надо просто сказать все как есть!"
Я улыбнулась ей в ответ.
- Надежда Павловна, у меня к Вам несколько неожиданное предложение.
Я доверительно взяла ее за руку, предлагая пройтись. Этот фокус я усвоила давно: если предстоит сложный разговор о деле, то лучше обсуждать его во время прогулки, тогда паузы не будут натянутыми, а, наоборот, вполне естественными и их можно будет отнести к задумчивому созерцанию природы или другой окружающей действительности (если прогулка предстоит по длинному коридору вашей компании, например). К тому же, прогуливаясь, вы освобождаете себя от испытания быть лицом к лицу с человеком, с которым говорите. Вы идете рядом, вам совсем необязательно смотреть друг на друга. Можно смотреть вперед или по сторонам или под ноги, можно в нужный момент прервать собеседника и переключить его внимание на что-нибудь вроде поваленного дерева (или знакомого, идущего навстречу по коридору). В общем, как только я освободилась от пытливого взгляда Надежды Павловны, мне стало легче, заготовленная речь всплыла в памяти, и я была готова ее озвучить.
Но только мы сделали несколько шагов, Надежда Павловна остановилась и развернулась ко мне.
- Катенька! - она взяла меня за руку, - Думаю, я знаю, зачем Вы здесь. И должна сказать, меня радует, что такие люди как Вы все чаще приходят к нам. Потому что так и должно быть.
В горле у меня возник комок: не может быть, чтобы моя бредовая идея пришла еще кому-то в голову, да еще применительно именно к этому детскому саду!!
- Да, - продолжала Надежда Павловна, - благотворительность - это в русском характере: искренняя, от всего сердца! Вы - люди достигшие многого и теперь, решившие поделиться с детьми - что может быть лучше? - я ощутила как она крепко сжала мою руку, и это было кстати, так как земля в этот момент уходила у меня из-под ног.
Стук-стук, стук-стук - сердце билось от волнения так, что этот стук отдавался в ушах. "У меня с собой наликом тысяч семь, не больше не больше. Может ли такая сумма тянуть на жест благотворительности? Может сунуть ей деньги и уйти?" - перед глазами издевательски возникли хрестоматийные Три Поросенка и стали отплясывать на моих нервах. "Но почему мне сейчас стыдно? Я же пришла сюда не для того, чтобы деньги жертвовать. Я пришла, чтобы прочитать сказку. Разве это не может быть благотворительностью? Мое время, усилия и, возможно, талант чтеца, которые будут вложены в это дело, не считаются?"
- Я вижу Вам неловко, что я догадалась - Вы ведь рассчитывали на сюрприз. Не обижайтесь - давайте пройдем в мой кабинет. Будет лучше, если к нашему разговору присоединится наш директор. Я ведь только воспитатель и не компетентна в таких вопросах.
Надежда Павловна развернулась и, взяв меня под руку, потянула к лестнице, ведущей на второй этаж.
- Подождите.
"Какого черта! Если одета от Черутти, от меня пахнет дорогими духами, ногти после салонного маникюра блестят, то надо относиться ко мне исключительно как к богатенькому Буратино? За человека меня уже можно не считать? Что за потребительский подход! Избаловали их, что ли, всех, передавая деньги в рекламных целях?" - я силилась улыбаться, чтобы не выдать реальный ход своих мыслей.
- Надежда Павловна, вы угадали. Я пришла сюда с благотворительной целью, но не для того, чтобы жертвовать свои деньги. Я хочу прочитать детям сказку. Или несколько сказок.
Надежда Павловна в растерянности отпустила мою руку.
- Какие еще сказки?
- Вот, смотрите, - я достала свой китайский выигрыш, - у меня с собой книжка - это сборник сказок. Тут "Три Поросенка" и еще много хороших известных сказок. - Я слышала, что начинаю говорить все быстрее и быстрее, потому что в глазах Надежды Павловны не было никакой реакции, она только испуганно смотрела то на книгу, то на меня. - Я прошу вашего разрешения прочитать детям сказку. Вы же знаете, что это очень хорошие сказки, а я очень хорошо умею выступать, я... я даже сама пишу.
- Вы пишите сказки?
- Нет, я пишу речи для выступлений на корпоративных собраниях, но ведь, не в этом дело, я...
- На собраниях по вопросам пищеперерабатывающего оборудования?
Я замолчала, прислушиваясь к тону ее речи. Он был язвительным. Или мне только показалось? Пусть она еще что-нибудь скажет, чтобы я поняла, что у нее за тон. Надежда Павловна не заставила себя ждать.
- Послушайте, милочка, - она снова сжала меня за руку и зашипела, чтобы не срываться на крик - здесь вам не цирк и не ночной клуб. Тоже мне, нашли развлечение! Я не знаю какой дряни вы обкурились, но я не позволю над собой издеваться и не позволю чтобы вы устраивали балаган в моем детском саду. Я старший воспитатель и прошу вас немедленно уйти отсюда иначе я вызову охрану!
Это была катастрофа. Я смотрела на Надежду Павловну и пыталась понять, как это мигерское лицо пять минут назад сияло материнской улыбкой. Ненависть наполняла мою кровь и легкие, разум отказывался верить в то, что какая-то воспиталка из детского сада смеет так со мной обращаться, а главное за что? Прежде чем я успела осознать, что делаю, моя рука выдернулась из цепкой клешни Надежды Павловны и в следующий миг я уже держала ее за грудки, а она кряхтела и пыталась вырваться.
- Вы не имеете право так меня оскорблять. Я в здравом уме и пришла к вам с добрым сердцем. Я не курю наркоту и не колюсь. Я просто устала от своей работы и пришла посмотреть на другую жизнь, на детей и я хотела прочитать им сказку, потому что я никому в жизни никогда не читала сказок и мне это сейчас очень нужно, потому что... - тут я запнулась, и предательский комок снова сжал мне горло.
- Потому что... - я еще раз попыталась закончить фразу, но тщетно.
Я знала, почему я пришла в этот злосчастный детский сад. Но у меня не было мужества в этом сознаться. Из соседней комнаты с радостными криками выбежала ребятня и как бисер рассыпалась по коридору. Я отпустила Надежду Павловну, и она тут же выпустила дикий вопль:
- Ненормальная! Вон отсюда! - дети в коридоре замерли как вкопанные и уставились на свою воспитательницу.
Я выдернула из ее рук "Поросят" и зашагала прочь.
Прошло минут сорок, пока я доехала до дома. За это время я успела 2 раза прослушать свой любимый джазовый диск, выкурить 4 сигареты и съесть полплитки шоколада. Ворота гаража заботливо открылись, приглашая меня внутрь. Было около пяти вечера. Охранник дежурно махнул мне рукой в ожидании, пока я заеду в гараж. Но я развернулась и помчалась обратно в детский сад. По дороге я притормозила у банкомата.
- Двадцать тысяч за право прочитать сказку в вашем заведении. - Я бросила деньги на стол Надежды Павловны и, пришлепнув их ладонью, зависла над воспитательницей.
Несколько секунд воздух можно было резать ножом.
- Кто вас пропустил? Что вы себе позволяете?! Думаете, вам все можно и вы всех можете купить?
Я показала пустой кошелек:
- Все что есть. Можете позвать своего директора, я готова обсудить с ним последующий взнос. Я хочу стать официальным меценатом вашего детского сада.
- Да, откуда мне знать, что вы за человек и чего вы на самом деле хотите? Может вы наводчица и хотите выкрасть какого-нибудь ребенка? Мы все знаем про то, как у нас в стране детей крадут и потом продают на органы за границу!
- Надежда Павловна, давайте считать, что лимит оскорблений в мой адрес Вы сегодня исчерпали. Сейчас седьмой час и я хочу знать, когда я смогу прочитать свою сказку.
Деньги лежали нетронутыми. Надежда Павловна выдержала паузу, затем неохотно сняла трубку и набрала номер.
- Игорь Константинович, это Селезнева. Вы можете сейчас ко мне зайти?.. Через десять минут? Да, спасибо.
Воспитательница встала из-за стола и подошла к окну. Она стояла ко мне спиной и неспешно поливала цветы, а мне так хотелось увидеть выражение ее лица, понять, о чем она думает, какое решение зреет у нее в голове. Пауза тянулась вечно.
- Катя, - она, наконец, обернулась. - Зачем вам это? Вы ведь не вернетесь сюда завтра и не станете приходить сюда снова, чтобы читать сказки. Что это за порыв?
- Может, я хочу выкрасть ребенка! - я испытующе смотрела на нее, пародируя ее собственную версию.
Надежда Павловна молчала. И по-прежнему ждала ответа. А у меня почему-то увлажнились глаза. Я знала, что в тот момент она была права. Это действительно был порыв. И я действительно не была уверена, что вернусь сюда еще раз и стану постоянной чтицей сказок и аккуратной меценатшей. Я понимала, что, скорее всего, моя жизнь - такая какая она есть - не отпустит меня.
- У меня дома в тумбочке лежит пистолет. Он заряжен. Мне его подарили на последний день рождения - мне исполнилось тридцать. Для забавы и для самообороны. Два в одном.
Я потянулась за пудреницей, чтобы чем-то занять свои задрожавшие вдруг руки.
- У меня в жизни есть все. Работа, деньги, мужчины, отдых на экзотических курортах и многомиллионные сделки. Но со своими друзьями я могу говорить только о шмотках, машинах и прочих потребительских товарах. Со своими мужиками я могу говорить только о том, как лучше отделать свою дачу или в какой ресторан пойти на этот раз. У меня нет времени на то, чтобы писать рассказы, - о чем я мечтаю с детства. Потому что вся жизнь у меня проходит на работе или вокруг нее. Мне даже не с кем пойти на драматический или фестивальный фильм, потому что подруги смотрят только любовные комедии, а мужчины только ужастики и боевики. Мне завидуют все, потому что все хотели бы жить такой жизнью как я, но никто не знает, что это значит на самом деле. А когда я сама думаю о своей жизни, то мне хочется выть волком. И, вот что я скажу Вам, дорогая Надежда Павловна: очередной вой своей души я не вынесу. Я просто достану пистолет из своей тумбочки и заглушу его навсегда.
В этот момент дверь распахнулась, и вошел пожилой дяденька в белом халате.
-Что тут у вас, Надежда Павловна?
Мы обе молчали и смотрели друг на друга. Игорь Константинович, заметив меня, поздоровался.
- Хотите к нам своего малыша пристроить?
- Это Катя, Екатерина Покровская. - Надежда Павловна вернулась за свой стол, но продолжала смотреть мне прямо в глаза. Взгляд был испытующим, тон - чеканным и безаппеляционным. - Катя начинающий писатель. Мечтает писать рассказы для детей.
- Так это же прекрасно! У нас сейчас для детей почти не пишут, я уже не говорю про детское кино! Разве что заграничное привезут. Приятно с Вами познакомиться! - Игорь Константинович подошел ко мне и потряс мою руку.
Надежда Павловна продолжала в той же тональности:
- Так вот Катерина хотела бы почитать свои рассказы нашим детям. Они пока не опубликованы, но обещают быть очень интересными. Но... Прежде она хотела бы, чтобы наши дети к ней привыкли, а уж потом она протестирует на них свои рассказы - если, конечно, мы их сами сначала одобрим. Для этого Катя предложила нам себя в качестве чтицы уже известных сказок. У нее с собой сборник "Три Поросенка" и думаю, сказка, вынесенная в заглавие сборника, как раз подойдет.
- Ну что ж, по-моему, очень благородное предложение. - Игорь Константинович был немного растерян, но учтиво это скрыл.
- Это еще не все. Катя получила аванс от издателя своей будущей книги и решила щедро поделиться им с нашим детским садом. - Надежда Павловна протянула Игорю Константиновичу мои деньги. - Оформите их, как полагается, пожалуйста.
- Катя... - Игорь Константинович развел руками, - это все так неожиданно... - Он все еще не решался взять деньги из рук Надежды Павловны.
- Вы уверены? Ведь писательский труд у нас и так мало оплачивается, а Вы решились и этим малым с нами поделиться?
- Она уверена, - отозвалась за меня Надежда Павловна, засовывая деньги в руки Игорю Константиновичу.
Я вдруг поняла, что не произнесла ни слова с момента появления директора, и это могло показаться странным, учитывая то обстоятельство, что я собиралась читать детям сказку.
- Вы правы, это скромный взнос, но надеюсь, что он пригодится.
- Конечно, ну, что вы! У нас ремонт в одной из игровых как раз затянулся. А на что бы вы сами хотели, чтобы мы потратили эти деньги?
- Вы лучше сами решите, я мало, что понимаю в управлении детскими садами...
- Вы совсем Катю засмущали, Игорь Константинович, а уже семь часов. У наших сейчас ужин, но он скоро закончится. Я должна показать Кате комнату, где она сможет почитать старшим ребятам.
Длинный тускло освещенный коридор был пуст. Наши шаги гулко отдавались эхом. Надежда Павловна открыла дверь с табличкой "Игровая N3" пропуская меня вперед. В просторной комнате с разбросанными игрушками никого не было. У окна стоял один единственный стул.
- Располагайтесь, привыкайте к обстановке. Я приведу к вам старшую группу после ужина. Это будет минут через 15-20.
- Зачем Вы это сделали? Почему вы сказали, что я писательница и выдумали целую историю?
- А Вы что, хотели, чтобы я рассказала директору про ваши пищеперерабатывающие заводы? Или про пистолет в тумбочке?
- Но ведь я не писатель, у меня нет рассказов для детей!
- Ну, теперь у вас появился повод их написать. Вы ведь об этом с детства мечтали, так, кажется?
- Только не надо меня жалеть. Если Вы из-за пистолета, то зря. Может, я его выдумала...
- Нет, не выдумали.
- Почему Вы так уверены?
- Потому. - Надежда Павловна нагнулась и подняла с пола игрушечного мишку с наполовину оторванной лапой. Посмотрела, можно ли зашить и отложила на подоконник. - Потому что у меня дочь такого же возраста как ты... Была бы сейчас... Она четыре года назад погибла от передозировки. Сама себя убила. Сейчас это, кажется, называют "золотой укол" - когда собираешься приятно завершить свое существование. У нее, как и у тебя в жизни ничего не было. Ничего кроме денег и работы. Она моделью была. Полмира объездила. А себя так и не нашла.
Мы помолчали. Я стояла посреди комнаты с игрушками и не знала, что сказать в ответ.
- Ладно, посиди тут. Я за ребятами схожу.
Я догнала ее в коридоре.
- Я Вам обязательно принесу свои рассказы. Только время дайте.
- Время ты себе сама дай.
Я смотрела, как она уходит прочь по коридору и только сейчас заметила, что Надежда Павловна прихрамывала на левую ногу. Ей было около шестидесяти. Седые волосы забраны в пучок. Спина сутулая, но крепкая. Будто ощутив на себе мой взгляд, Надежда Павловна прокричала, не оборачиваясь:
- Приноси - прочту. ... И не забудь поделиться с нашим садиком, когда будешь получать свои писательские гонорары. Нам ремонт закончить надо.