Трель мобильника с незнакомого номера среди ночи хорошего не предвещала. Помедлив, я приняла звонок. Голос, скрипучий, какой-то сдавленный, произнес:
- Прости, у меня больше никого нет. Она умерла, а я совсем одна.
- Кто умер? - Я вышла на кухню.
- Твоя мать.
- Мама умерла пять лет назад, - ответила я.
- Нет, не та. Настоящая мама.
Бред какой-то! Я хотела дать отбой звонку, но в трубке всхлипнули и сказали:
- Приезжай. Деревня Власовка. В двадцати километрах.
Я молчала. В этой деревне жила моя бабушка. Она умерла, когда мне было пятнадцать. С тех пор туда мы не ездили. За две недели до смерти бабушки мы ее забрали к себе. В трубке снова всхлипнули.
- Так приедешь? Похороны завтра в час.
Не знаю, что меня подтолкнуло к этому нелепому решению, но я ответила:
- Да. Я приеду. Утром.
Больше я не заснула. Память выхватывала из каких-то закромов сцены прошлого. Мама отправляла меня на все лето к бабушке каждый год. У нее было нехитрое хозяйство: куры, десяток уток, тройка-четверка гусей и коза. Возле домика фруктовый сад и огород. До пятнадцати лет я была почти деревенской девчонкой. Даже козу доить научилась.
Вдруг по коже пробежал холодок. Даже сейчас я вздрогнула. Женщина. Я помню, что она была молодая, красивая. Однажды, возвращаясь из сада с полным передником яблок, я услышала:
- Ксюша, подойди.
У нее были огромные синие глаза, выбеленные химией волосы и сине-красный кровоподтек вокруг левого глаза. Я подошла довольно близко и услышала омерзительный запах перегара.
- Как тебе живется, деточка? - Спросила тетка, облизнув губы. - Не обижают?
Мне было тогда лет десять. Я хорошо училась, а мама с меня пылинки сдувала, и я отрицательно покачала головой.
- Ну подойди, дай-ка погляжу на тебя.
Я, словно завороженная, сделала шаг вперед, но из дома вылетела бабушка с криком:
- А ну, пошла! Пошла, пьянчужка! Не смей ходить к нам!
Тетка развернулась и, пошатываясь, ушла. Бабушка схватила меня за руку и затащила в дом.
- Никогда, слышишь, Ксюша, никогда не подходи к ней близко и не разговаривай!
- А кто это, ба?
- Не важно, неча тебе это знать!
Я достала кофе. Отца я не помнила. Он погиб в автокатастрофе, когда я была совсем маленькой. Мама всегда была рядом, но подкравшийся незаметно рак, забрал ее, когда мне было двадцать, и я училась на третьем курсе. Выжила тогда только благодаря группе. Они носились со мной, ночевали у меня по очереди. Я мотнула головой, отгоняя воспоминания, и поставила джезву на конфорку. К шести утра я выпила чашек пять кофе и выкурила полпачки сигарет. В восемь позвонила заведующей, отпросилась на похороны дальней родственницы и поехала во Власовку.
По трассе навстречу мне неслись машины, мотоциклы, проехало два рейсовых автобуса. Моя же полоса была свободна. Въехав на пригорок, я оглядела открывшуюся деревню. Сады, вокруг приземистых домиков, стадо коров, голов из пятнадцати, направлявшееся на выпас, казалось, ничего не изменилось. Только въехав в деревню, я заметила, что дома обветшали, заборчики покосились, а деревья состарились. Я нашла номер звонившей ночью женщины. Она сквозь всхлипы объяснила мне, как к ней проехать.
Гроб стоял во дворе под навесом. Народу почти не было. Женщина, она вполне могла быть ровесницей моей мамы, встретила меня у калитки. Присмотревшись, я ее узнала. Тогда она частенько приходила к бабушке, приносила разные вкусности: то пирожков диковинных напечет, то варенье янтарное, то домашний мармелад.
- Пойдем, Ксюша, в дом, поговорим. - Она потащила меня к крыльцу, даже не подведя ко гробу.
- Тебе будет неприятно, но прости меня. Совсем я одна осталась. Хоть от дочери моей ни помощи, ни жалости я не видела, но, дочь же! Ее звали Лина.
Мы прошли в дом, где было тихо, и только одна шальная муха с зудением билась о стекло. Пахло свежевыпеченным хлебом. В комнате стоял современный телевизор напротив дивана, покрытого пледом. Посредине комнаты большой круглый стол, накрытый скатертью с вышитыми гладью розовыми пионами.
- Давай, присядем. - Она села на диван, приглашая меня сесть рядом. - Меня зовут Маша. Лина - моя дочь. Ей было пятнадцать, когда она явилась ко мне из города, где училась на медсестру, с животом до носа. Нет, я была рада, что ты появилась. Конечно, Линка маленькая была, но я бы справилась. Но Линка сбежала через месяц с твоим отцом. А потом Линка забрала тебя. С перепугу я помчалась в полицию. А Линка отказ написала и оставила тебя в доме ребенка. Я билась о пороги всех этих казенных домов. А мне там:
- Свою вырастила шлюхой, и эту так же хочешь?
В общем, прогнали меня отовсюду. А что я могла? Доярка! Но я не знала, кто твой отец. Я даже не спрашивала Линку. Пришла к Клаве, плачусь. А та на меня волком глядит. Я растерялась, всегда она мне, как мать родная была. Ну знаю я, что у ее дочери очередной выкидыш случился, но я то не виновата! А Линка-то с Клавиным зятем подгуляла. А тут Клавина дочь выходит и говорит:
- Давайте, я заберу вашу внучку. Будет у меня доченька, только вы ей обо всем этом не рассказывайте потом.
Я и согласилась. А что? Она тебя любила, я видела. Я же всегда к вам бегала, когда ты приезжала. Отца твоего она выгнала. Сняли они с Линкой комнату где-то в городе, да и спились. Он и замерз как-то зимой. А Линка, та, то с одним поживет, то с другим. Все они пили, не работали. Линка вечно с синяками. Пока вот, не приползла ко мне. Обезножила совсем. Но пить-то не переставала. Вот и померла.
Она надолго замолчала. Я вспоминала маму, милую, добрую, такую ласковую - настоящую. А там во дворе под навесом лежала другая мама. Не добрая и не милая. Не настоящая.
- Не простишь? - Спросила Маша и заплакала.
А мне вдруг стало тепло и сквозь грусть радостно. Я обняла ее, прижала к себе.
- Да за что прощать-то? За что? За то, что от детдома спасла, что маму мне подарила? Бабушка!
сентябрь 2021