Повернувшись к окну, Эдриан уже в который раз за вечер принялся рассматривать город с высоты своего пятьсот тридцать четвёртого этажа. Между уходящими в небо громадами многоярусных небоскрёбов бушевал закат Отражаясь от гладких стен зданий, лучи заходящего солнца наполняли пейзаж тёплыми красками. По девятой воздушной магистрали сновали потоки аэромобилей, похожих на цветные металлические шарики в руках ребёнка. Плоские лучи солнца сползали вниз, заходя за спины далёких зданий, и последний кусочек светила, скрываясь за ними, посылал усталому городу свой прощальный сигнал. "Как грустно, - подумал Эдриан, - что из=за высоких стен зданий так мало где видно, как солнце садится за горизонт!".
Несмотря на предстоящий экзамен по истории развития цивилизаций, Эдриан решительно не мог сосредоточиться на деле и начать работать. Бросив косой взгляд на лежащие на столе многочисленные кружочки микрочипов и почувствовав нечто похожее на угрызение совести, сопротивляясь этому чувству, Эдриан сделал шаг в сторону конвертатора. Прозрачная дверца этого кухонного прибора засветилась приятным голубым светом, и мягкий женский голос осведомился, что приготовить хозяину. Он задумался, что же действительно. Есть как-то совсем не было желания. Хотелось того, что эта машина никак не могла бы выполнить. "Заката... Сейчас выполнить невозможно. Для осуществления данной задачи пополните базу данных. А пока закажите что-нибудь другое." Эдриан вздохнул и представил кофе. Дверца опять загорелась и исчезла. "Приятного аппетита!" Взяв из ниши кружку с горячим сладким напитком, её обладатель вернулся в свою комнату, чтобы собраться с мыслями, сконцентрироваться на волшебном слове "нужно", но отогнать посторонние мысли не получалось. Последние несколько дней он чувствовал странное беспокойство, которое возникло практически ниоткуда. Являясь курсантом космологического кадетского корпуса, Эдриан хорошо умел контролировать своё внутреннее состояние, но встреча с Аленом, соучеником по математической гимназии, внезапно пропавшим на целых пять лет, как-то немного выбила его из колеи. Казалось бы, ничего особенного, обычная дружеская встреча...
Придя домой с тренировки, Эдриан включил голограф, чтобы просмотреть сообщения, полученные за день. Между двумя горизонтальными пластинами аппарата сверкнул тонкий зелёный луч, после чего на его месте возникла Линда, то есть её объёмное изображение. "Привет, - сказала она, и на её лице появилась замечательная улыбка, с парой симметрично расположенных ямочек. - У нас сегодня творческий вечер, ваяем спектакль из света и музыки. Если хочешь присоединиться..." Но так как с приходом Эдриана голографический передатчик успел переключиться на волну прямой трансляции, между пластинами пробежали золотистые искры, после чего девушка исчезла. На её месте появился худой невысокий брюнет. Увидев трёхмерное изображение школьного друга, Эдриан сначала не поверил своим глазам.
- Здорово, Эд. Как поживаешь? - спросил знакомый голос. Внезапно объявиться после стольких лет и как ни в чём не бывало спрашивать, как поживаешь! Когда он пропал, учителя, друзья и родственники просто с ума сходили от беспокойства. Совершенно невероятно, куда мог подеваться подросток на Земле, где рекордно большое количество всевозможных аппаратов слежения, которые, хм... в момент его исчезновения почему-то перестали работать.
- Здравствуй, - машинально ответил Эдриан, пытаясь справиться с навалившимися на него эмоциями и продолжать разговор спокойно, как подобает настоящему кадету.
- Неужели не рад мне? Давно не виделись.
- Ты не прав, я очень даже рад. Давно хотел тебя увидеть - с момента твоего исчезновения.
- Хочешь сказать, что обижен на друга? Чесслово, я не виноват, что так получилось... В общем, это довольно длинная история. Если хочешь, расскажу её тебе за чаем. Я сейчас на Земле, в двадцатом секторе, как и ты. Знаешь новую лабораторию визуальной информации?
"Извини, Линда, у меня неотложное дело. Встретимся в четверг на бимболе..." С минуту помедлив, Эдриан шагнул в кабину транспортации. Через несколько секунд её матовые створки бесшумно разъехались, и прямо за ними возникло улыбающееся лицо Алена.
- Пришёл, не испугался всё-таки, - сказал он, жестом приглашая Эдриана сесть за стол, на котором стоял какой-то аппарат старинной конструкции. Взяв это чудо в руки, Ален стал старательно начищать его синтетической тряпкой.
- И с чего мне пугаться? - удивился Эдриан. Если ты насчёт отца, то...
- Причём здесь твой отец? Ваши защитники синтетической памяти и без него уже который гигабайт газет посвятили возвращению "ушедшего некогда в подполье натуриста". Не читал?
- Нет, не читал. В последнее время столько работы, что я эти чипкарточки даже и не хочу пропускать через память. У меня выпускные экзамены, на этой неделе последний - история цивилизаций, и я сдам его на сто процентов. Сейчас идёт подготовка к экспедиции на Верей, это в галактике Эос. Собираются отработать вариант заселения, и лучший из выпуска сможет участвовать в операции.
- Тьфу ты, какая глупость. Или даже жестокость. Очередную хорошую планету хотят испортить этими своими верзилами, - Ален махнул рукой в сторону правой прозрачной стенки, имея в виду нагромождённые за ней мультиэтажки.
- Неужели ты всё ещё думаешь, что лучше планете пустовать в то время, как индекс личного пространства человека сводится к минимуму, при котором становится сложно приносить максимальную пользу цивилизации? - возразил Эдриан, цитируя учебник по географии.
При этих словах Ален поёжился, как если бы услышал что-то глупое или неприятное, и попытался перевести разговор на другую тему:
- Да,..- сказал он, - мы ведь с тобой не спорить здесь собрались, правда? Это я потому так о нашей цивилизации говорю, что не нравится мне её политика, и всё тут. Я пробыл последние годы на Кертхе, в райском уголке Вселенной, куда наши, пожалуй, ещё и не заглядывали. Жаль, очень надо бы.
- Кертх - это что, планета такая? Раньше не слышал... И почему это - надо?
- Удивительные существа они, эти Кертхяне. Ты понимаешь, я говорю не о внешности, хотя и она, впрочем, тоже примечательна. Разве не видел больших волосатых гусениц в последней газете? А, ты же не читал. Интересные ребята. Силой мысли создают планеты: живые, красивые. А наши-то что с красотой этой сделали? Уничтожили начисто. Да и пища уже не одну сотню лет синтетическая. И всё потому, что не используют потенциал мысли.
Эдриан усмехнулся, слушая наивные рассуждения друга. Было достоверно известно, что мысль - простое и изученное явление, представляющее из себя результат обработки имеющейся информации, и не более того. Все исследования, направленные на изучение возможностей разума, привели к выводу, что созидательной силой физического плана мысль, к сожалению, не обладала. Управление электрическими приборами, настроенными на частоту конкретного человека - предел её возможностей. Но Ален был прав в другом: спорить было ни к чему, и Эдриан, посмотрев на друга, который всё ещё продолжал натирать свой нескладный агрегат, спросил:
- Что это ты теребишь? Никогда ещё не видел такой штуковины.
- Это прожектор для слайдов. С его помощью можно смотреть плоские старинные фотографии Земли, сделанные в двадцатом веке. Хочешь?
Эдриан никогда раньше не видел этих... как их там... фотографий, да и не задумывался о том, что их стоит, что их вообще можно увидеть. Древний мир изучали только при помощи буквенных символов, а современный - ещё и посредством пространственных изображений. О существовании плоских изображений реальности Эдриан не знал, в его чип не была введена эта информация: не положено, значит. Как бы то ни было, любопытство, неукротимое свойство природы человека, беспокойно закопошилось внутри, и Эдриан, как будто в предложении Алена не было ничего особенного, сказал "давай". Ален погасил свет, и на противоположной стене комнаты появился яркий пейзаж: в левой его части виднелось пять изогнутых коричневых вертикальных объектов с идущими вверх диагональными ответвлениями, на которых держалось множество неправильных овалов маленького размера - то ли деталей, то ли конечностей, думал Эдриан; он не мог сказать точно, что было изображено на фотографии: разумные существа или их творения. Но в одном Эдриан был уверен точно: они стояли на поверхности планеты, так как посередине картинки явственно просматривался горизонт: почти такой же, какой можно увидеть на расстоянии километров двадцати пяти от Земли: не изрезанный зданиями, ровный. Сверху от него было сине-оранжевое небо, во время заката, наверное. Не заслонённое ничем, оно хорошо просматривалось. В правой нижней части изображения лежало нечто похожее на его продолжение.
- Это озеро, - объяснил Ален. - Естественное скопление воды в углублении земной поверхности. Оно отражает небо, из-за чего тоже выглядит голубым и оранжевым. А вот это, - он указал на неправильные коричневые объекты, - это деревья, живые организмы - неразумные, но полезные для человека.
- Интересно, какая от них была польза?
- Они производили кислород, а некоторые ещё и пищу.
- Очень нерационально. И лишь для этого они занимали столько места? Как говорит мой отец, долг людей - уничтожать подобные недоразумения, очищая пространство для представителей человечества.
- Но ведь это природа, понимаешь? Её незачем убивать, с нею можно общаться! А такие люди, как твой отец...
Допивая свой кофе, Эдриан размышлял об увиденном и о неприятных, но каких-то нестандартных словах Алена. Нет ничего проще, чем стереть из памяти отрицательные воспоминания, но Эдриану - человеку, склонному к подробному логическому анализу, необходимо было определить своё отношение к услышанному. "Природа, дружить..." Похоже, никто до Алена ещё не задумывался об отношениях с природой. Это всё равно, что налаживать контакт, скажем, вот с этим столом. Эдриан опустил кружку на стол, и он поглотил её наполовину, а потом снова вытолкнул, подогрев напиток в верхнем слое своей поверхности.
Ален, этот отчаянный фантазёр, постоянно выдумывающий что-то своё и отрицающий существование очевидного, а может, просто не желающий ничего признавать, всегда казался Эдриану немного странным человеком, что, впрочем, не мешало его уважать. И было за что. Ещё на четвёртом потоке гимназии, когда всем было не более восьми лет - тот самый возраст, с которого официально разрешено внедрение информационного микрочипа в головной мозг человека, все ученики об этом только и мечтали, а Ален добровольно, без влияния с чьей-либо стороны, не пошёл на эту процедуру. "Понимаешь, они же из нас роботов делают, они же вводят датчики слежения за нами, прикрывая это невинным вводом полезной информации. Да ведь человек - это существо разумное, он непременно должен заниматься умственной работой: запоминать, анализировать..." Ален оказался единственным в группе, кто отказался от операции. Чудак, думал Эдриан, видя, как друг часами просиживал в фоновидеотеке, залатывая созданные им же прорехи в знаниях. Но для такого молодого человека, как Эдриан, подобный способ потери времени был в крайней степени неоправданным. Глупости, думал он. При чём здесь способность мыслить? Нет, наши учёные всё рассчитали правильно. Любому школьнику не понаслышке известно: на пластиночке в голове записана далеко не вся нужная информация, а только общие данные. Выбрав себе профессию, каждый человек получает остальные знания самостоятельно. В противном случае людям при встрече и поговорить было бы не о чем. Бессмысленно заниматься тем, чего можно не делать, к тому же зная: прогресс позволяет воспользоваться основными информационными ресурсами, не тратя на это ни усилий, ни времени. Жизнь человека, к тому же, пока является конечным процессом. Но Ален был натуристом и не принимал нейрогенные технологии. Впрочем, его взгляды имели определённую мотивацию, особенно если учесть ход исторических событий на протяжении последних полутораста лет.
Как говорится, всё начинается с малого, и иногда мизерная, казалось бы, доля реагента может привести в бурление внушительный объём спокойного до неё раствора. В истории планеты Земля такой частичкой стала деятельность экстремистской организации "Natura invicta", которая состояла из молодых людей, попавших под влияние одного маразматика, сумевшего, тем не менее, основательно прополоскать им мозги идеями Декарта, Бэкона и других похожих философов. Призывая человечество мыслить, натуристы, как стали называть людей, примкнувших к движению, громили лаборатории по нейрогенной инженерии и производящие "память" заводы, за что, естественно, преследовались полицией и спецслужбами. Но настоящий скандал разразился после того, когда двое подростков пятнадцати лет взломали секретную базу данных Академии Информационных Технологий. Парней, конечно, поймали и переписали им заново память, внедрив в бунтарские головы воспоминания о безмятежной жизни в каком-нибудь отдалённом уголке галактики, куда они и были отправлены на жительство, чтобы избежать провокационных действий со стороны их бывших единомышленников. После этого все земные системы защитных кодов, блокирующих доступ к информационным ресурсам межпланетного значения, были проверены по нескольку тысяч раз, а Совет Безопасности Земли принял решение о замене старых хед-чипов на новые с целью инсталляции датчиков слежения за местом нахождения и деятельностью каждого индивида, что было воспринято многими как нарушение основных прав человека.
На планете начались массовые восстания. Теперь уже не маленькие группки людей, а целые толпы нападали на здания организаций, которые были каким-либо образом связаны с разработкой и комплектацией аппаратов нейрогенного программирования. "Они тут заводов понастроили, а нам жить негде!" - кричали люди, снося здания, на постройку и оснащение которых ушли годы напряжённой работы лучших специалистов человечества. Такое поведение было вызвано не только появлением усиленных систем слежения. Недовольные политикой Парламента Галактики люди пошли на крайние меры, окончательно потеряв веру в обещания правительства, что проблемы, связанные с перенаселением Солнечной системы, вскоре удастся благополучно разрешить.
А проблемы, нужно сказать, были серьёзные, потому что на Земле не осталось ни одного клочка не занятой домами суши (водоёмов, как известно, уже давно не было); она сплошь была утыкана глыбами высотных зданий, уходящих в высшие слои стратосферы и обтянутых прозрачными паутинами предельно мощных ультрагермоизоляторов. Область малых планет была заселена не менее густо, включая почти непригодные для жизни астероиды, освоенные во время первой волны переселения землян на соседние планеты. Множество людей тогда не успело получить право на жительство на Луне, Венере и Марсе, потому что количество гражданских карт было ограничено, вследствие чего многим семьям пришлось довольствоваться кратковременной визой, по истечении которой они должны были вернуться на Землю. В принципе, всё логично и правильно, но (как это часто бывает в подобных случаях) одно весомое обстоятельство не было учтено: отправляясь на поиски новой жизни, многие потратили на билеты всё своё невеликое состояние и уже не могли вернуться обратно. Миллиарды космических бомжей! Такая перспектива поставила на уши всё галактическое начальство, и проблема в короткие сроки была решена, естественно, не без подрыва бюджета Млечного Пути.
Какой-то консультант по проблемам демографии и перенаселения предложил использовать астероиды, служившие до этого лишь космическими базами второстепенного значения. Несмотря на предстоящие сложности, связанные с созданием пригодных для жизни условий, гравитации в частности, идею приняли на "ура", и уже несколько лет спустя область малых планет была забита людьми до предела, но проблема всё ещё не была решена. Правящие круги со страхом осознавали, насколько велика их ответственность за жизни людей в домах предельной высоты. В случае любого серьёзного сбоя работы техники, пожара или террористического акта могли пострадать миллионы людей, как это уже не раз случалось на Земле и на Марсе. Необходимость продолжать освоение других планет Солнечной системы была очевидной, однако попытки учёных создать условия, необходимые для поддержания жизни на этих планетах, так и не увенчались успехом: слишком далеко находились они от Солнца.
И тогда мнения учёных разделились: одни настаивали на продолжении исследований и разработке необходимого оборудования, другим же этот план казался практически неосуществимым и откровенно разорительным. Последних было большинство - преимущественно молодые учёные, которые настаивали на экспансии. Они вышли в Парламент с предложением перебросить основные средства на освоение галактик, не занятых другими разумными существами. Большинство голосов было отдано "за". Таким образом, человечество приобрело билет участника на вселенскую гонку за новыми местами, пригодными для заселения. Аэки, эти проворные представители соседствующей с нами цивилизации, уже давно занимались подобными проектами. Их агрессивная внешняя политика не раз обсуждалась на Саммите Десяти Галактик.
Основным условием колонизации планет было отсутствие на них разумных аборигенов. В том случае, если планета была населена ими, она должна была остаться нетронутой, любое вторжение было запрещено. За безопасностью развивающихся цивилизаций следили патрульные службы Союза Галактик, что всё же не помешало кровожадным Аэкам прибрать к рукам две небольшие планеты и использовать их обитателей в качестве бесплатной рабочей силы, однако же и самим поработителям пришлось несладко, так как на них немедленно были наложены жёсткие экономические санкции, после чего Аэкам пришлось публично "раскаяться в совершённой ошибке" и выложить солидную сумму денег на развитие и укрепление обеих цивилизаций, а прочие вдохновлённые их былыми успехами представители Десяти умерили свой пыл конкистадоров и остепенились, сделав из чужого урока полезные выводы.
К тому моменту, как человечество вступило в борьбу за земли, практически все близлежащие планеты находились во власти более расторопных и предусмотрительных конкурентов, поэтому люди были вынуждены сделать шаг в неизвестное - отправиться в удалённую и доселе совсем не изученную галактику, которая пока имела только код EOS2CK34qv526с. Во время подготовки первой экспедиции у неё появилось и имя. Эту звёздную систему для удобства стали называть первыми буквами кода - Эос. Короткое и звучное, название быстро прижилось, и некоторое время спустя оно заменило длинный набор символов в регистрах основных научно-политических центров по колонизации, а также в базах данных межпланетных станций. Оформив необходимые документы, дающие приоритет на изучение и возможное заселение планет Эоса (естественно, в соответствии с основным законом Союза Галактик), люди приступили к исследованиям, ход и результаты которых до сих пор находятся под грифом секретности...
Отец Эдриана, работавший цивилизологом в земном филиале Центра по Решению Демографических Проблем Солнечной Системы, руководил одной из первых экспедиций, направленных на подготовку к заселению Шихара - шестой планеты от центра массы галактики Эос - той самой планеты, благодаря освоению которой проблема перенаселения была практически решена. Кроме того, присоединение новых территорий ко владениям человечества существенно повысило авторитет Млечного Пути на политической арене Союза Десяти Галактик. "Величайший учёный своего времени!" - кричали в мировых новостях.
Хотя Эдриану было тогда немногим более трёх лет, он всё же помнил, как интервью отца транслировались по голографу. Особенно чётко запечатлелось в памяти одно из них, когда вопросы задавала миловидная женщина в переливающемся костюме и с перламутровыми волосами. Как Эдриану хотелось иметь такую маму! Но мамы не было, потому что он был рождён в каком-то генном банке, так ему объяснил отец. А ведущая, сказал он, ненастоящая, она создана дизайнерами пространства.
Этот человек был преданным науке реалистом и практически никогда не позволял себе отвлекаться на посторонние вещи, в том числе и на поиски жены. Но это не значит, что мальчику уделялось недостаточно много времени, даже напротив: вместе с ним Эдриан нередко бывал в таких местах, куда не пускали ни одного человека, не имеющего отношения к зачастую закрытым исследованиям.
Однажды Джошуа, войдя в комнату, сказал сыну:
- Что сидишь на полу, когда входят старшие по званию, господин капрал? Немедленно встать, за мной шагом арш! Сегодня особый день, тебе предстоит принять участие в засекреченном спецзадании. Двадцать девятая лаборатория испытывает аналитический газ.
- А я что буду делать?
- Ты? - усмехнулся учёный. - Ты будешь стоять у стеклянного купола и смотреть, как его испытывают.
Миссия наблюдателя показалась Эдриану не слишком заманчивой, потому что и самому хотелось поучаствовать. Но, как сказал папа, нос не дорос. Придётся ждать, думал мальчик, шагая вслед за отцом по длинному коридору, в конце которого оказалась дверь. Когда они подошли, дверь спросила, кто там. "Мы", ответил Джошуа. Машина сверила голос учёного с записанным ранее образцом, и сквозь тела обоих прошла красная лучевая решётка, обеспечивающая безопасность Центра, контролируя безвредность записанной на чипы входящих информации. Затем дверь исчезла. Они оказались в круглом просторном зале. По периметру горели плавающие в воздухе пластины управления приборами, а посередине возвышался стеклянный купол. Под ним беспокойно сновали покрытые шерстью создания. Отец сказал, что это не роботы, а лабораторные животные. Хотя и они, и машины - творения человека, животные, состоящие из органических тканей, почти не поддавались контролю, поэтому они представляли опасность для человека, когда бесконтрольно размножались и жили на нашей планете несколько десятков веков назад, а теперь стали приносить пользу науке. Повернувшись к коллегам, Джошуа объявил: "Сегодня мы будем проверять, насколько эффективна изменённая формула аналитического газа К434, используемого для устранения естественных преград на пути к заселению и очистке поверхности планет от не обладающих разумом организмов. Газ действует по простому принципу: он разлагает любые органические соединения на ионы и атомы; полный распад в среднем происходит в течение пяти минут, причём скорость реакции при постоянном объёме газа не зависит от количества разлагаемого вещества. Наша цель - сделать этот процесс по возможности короче." Загудели машины, и купол наполнился густым жёлтым газом, больше похожим на дым. Через некоторое время он полностью рассеялся, и отделённое от лаборатории толстым стеклом пространство оказалось пустым. "Две минуты и тридцать пять секунд", -сказал бородатый мужчина в белом халате. Улыбаясь, Джошуа подошёл к сыну.
- Ну как, понравилось?
- Очень интересно, - честно признался Эдриан.
- Если будешь хорошо учиться, то сможешь поехать со мной в Эос и увидеть, как это всё происходит на самом деле, нужно только поставить перед собой цель.
Как и отец, Эдриан был убеждён, что главное в жизни - это цель, светлая и великая: не важно, в какой сфере деятельности, но необходимо, чтобы её реализация принесла пользу человечеству. "Понимаешь, - говорил Джошуа сыну, - все мы, люди, - одна огромная семья. А в семье должно быть так, чтобы каждый её член заботился об общем благополучии. Но не любой человек, взявшись за начатое, сможет противостоять сомнениям и дойти до конца. Именно поэтому нет большего подвига, чем этот". И ещё отец считал, что самая короткая дорога к подвигу - выбор приоритетов и экономия отведённого человеку времени, тратить которое нужно рационально, развиваясь в двух сферах существования: интеллектуальной и физической.
Несмотря на погружённость в науку, Джошуа находил время на занятия спортом и с раннего детства приучал к ним сына. Как-то раз он пришёл домой, держа в руках два вогнутых толстых диска, один из которых протянул Эдриану.
- Что это? - спросил мальчик.
- Ракетки для бимбола, ими отбивают брошенный в тебя луч. Хочешь попробовать?
Эдриан, конечно, хотел: сколько раз он смотрел межгалактические бимбольные матчи: затаив дыхание и следя за ходом игры вместе с сотнями миллиардов зрителей, и представляя себя на месте лучших игроков. Он взял у отца ракетку и провёл рукой по её тёмной зеркальной поверхности, отливающей красным где-то в глубине.
- Ну что же, для первого раза настроим на автоматический приём. Как бы ты ни отбил луч, он всё равно вернётся к моей ракетке, - стал объяснять сыну Джошуа.
- Разве это по-настоящему?
- Для первого раза играем так, потому что у нас пока нет защитных костюмов, да и не хотелось бы портить в доме технику. Ну что, поехали?
Сказав так, Джошуа положил ладонь на обратную сторону диска. На ощупь он оказался мягким, так что кисть руки полностью скрылась внутри, а отражающая поверхность ракетки засветилась ярким белым огнём. Эдриан поступил, как ему показал отец. Когда засветился и второй диск, Джошуа бросил луч, который был мгновенно отражён ракеткой Эдриана, не успевшего даже сообразить, в чём дело. "Хотя скорость луча и замедляется поверхностью ракетки, всё же он летит очень быстро, так что придётся серьёзно потренироваться, прежде чем мы сможем перейти на игру без автоконтроля. Для операций в космосе реакция, знаешь ли, нужна, - сказал отец. - А теперь твоя подача". Эдриан направил свой луч к потолку, чтобы посмотреть, что будет. Луч поднялся на метр вверх, после чего неожиданно изменил своё направление и вошёл в ракетку Джошуа, а потом вернулся обратно. Разрезая пространство, он метался по узкой комнате, и оба игрока пытались поймать его до того, как это сделает сама ракетка. Эдриан играл старательно, поэтому уже час спустя признался, что выдохся из сил. Отец обнял его, и они подошли к 3-D зеркалу, из которого на них смотрели два раскрасневшихся человека с веснушками и растрёпанными соломенными волосами. В этот момент сын казался уменьшенной копией отца, только глаза у Эдриана были не серого, а фиолетового цвета.
Взяв гермопакет с костюмом для бимбола и ракетку, Эдриан усмехнулся, вспоминая, как трудно было с ней обращаться когда-то в детстве. Теперь же, десяток лет спустя, она повиновалась ему практически безукоризненно, и приближался ответственный день, когда предстояло это доказать в полуфинале чемпионата Земли. "Сегодня последняя тренировка, - думал Эдриан. - Главное - не зевать".
Перед соревнованиями, как это всегда бывает, в зал пришло много народу, чтобы посмотреть на игру любимой команды. Была здесь и Линда, заинтересованная не столько в достижениях клуба, сколько в скорейшем окончании тренировки, так как у неё и Эдриана были общие планы на вечер.
Две команды игроков, одетых в белые и синие защитные костюмы, вышли на поле и заняли свои позиции. Сверху, снизу и по бокам Оракула каждой команды, представляющего из себя небольшой белый обруч, висящий в воздухе, стали валеты - защитники, остальные полевые игроки, включив двигатели на спинах костюмов, оторвались от пола и выстроились правильным треугольником по шесть человек так, чтобы одна из его воображаемых вершин находилась возле Оракула. Три игрока противоположного ребра - нападающие, средний из них Эдриан, в центре. Именно ему предстояло отыграть луч, уже блестевший на ракетке судьи. По сигналу вверх взмыл поток света; Эдриан, перевернувшись в воздухе, благополучно отразил его и направил на центрального защитника "синих". Не самый удачный удар. Луч преломился о рукав костюма и полетел дальше, а на табло появилась цифра "два". Эдриан упрекнул себя: так неумело воспользоваться ситуацией! Любой игрок ударил бы в более выгодную зону: руки и ноги дают не более пяти очков, живот - десять, голова и грудная клетка - сразу двадцать. Глупо бить по конечности, когда противник ещё не успел прикрыться, а какая была возможность! Метко направленный луч - почти нейтрализация, для этого участник должен пропустить ударов по крайней мере на двадцать два очка, после чего двигатель костюма автоматически отключается; игрок опускается на землю, потеряв право участвовать в дальнейшей игре. Попадание в Оракул заканчивается проигрышем тех, кто не сумел уберечь самое ценное от противника, а выигравшая команда получает дополнительно тысячу очков. По окончании игры подсчитывается разница между результатом победителей и абсолютным рекордом по этому виду спорта. Чтобы приблизить результат к максимальному, необходимо постепенно устранить игроков из другой команды, поражая их в самые "выгодные" места, и не открывать при этом себя для удара. Лишь убрав всех противников, команда-победитель сжигает Оракул.
Несмотря на первый промах, игра Белой Команды быстро наладилась, войдя в нужный темп, и всё пошло по чётко отработанному плану. Эдриан, пятый номер, принял передачу от шестого белого игрока и, неожиданно провернувшись на сто восемьдесят градусов, вывел из игры уже "подбитого" им нападающего. Противники перехватили луч, и это привело к нейтрализации белой "четвёрки" - игрока, который по невнимательности не успел увернуться, но всё же вовремя среагировал, прижав колени к груди, и в итоге выбыл с двадцатью пятью очками - уже меньше сорока. Луч оказался у белой тройки, потом у семёрки, направившей его в синего валета. Живот, десять очков. Удачно разыгранная у Оракула комбинация позволила избавиться сразу от трёх защитников, что уже фактически было гарантией выигрыша "белых". И действительно, через пару минут на поле не осталось ни одного из игроков в синем, а их Оракул вспыхнул жёлтым огнём и погас. Игра закончилась, и зрители стали расходиться по домам.
После краткого обсуждения игры с тренером Эдриан переоделся и вышел в коридор, где с нетерпением дожидалась его Линда.
- Как ты долго! - воскликнула она. - Помнишь, куда мы сегодня идём?
- Кажется, собирались в креативный кинотеатр. Ты уже придумала сценарий? Что осваиваем сегодня?
- Будем моделировать планету Шихар. Хочешь почувствовать себя в роли неразумного существа? В архиве центра данных, посвященному галактике Эос, я нашла описание забавных животных. Оказывается, они по физиологическому строению очень похожи на людей, вот только глаза у них бордовые или тёмно-фиолетовые, почти как у тебя.
При этих словах девушка весело рассмеялась, а Эдриан опустил взгляд на землю: дались всем его глаза!
- Ну, не дуйся, я просто хотела сказать, что тебе будет легче представить себя в роли шихарца. Надень видеосимулятор и наушники. Я включаю программу: раз, два...
- Три.
По пальцам пробежал холодок. После этого должно было возникнуть изображение. Но - ничего не появилось. Эдриан, которому, по правде говоря, совсем не хотелось играть, почувствовал облегчение.
- Ты что-то видишь? - спросил он.
- Нет, попробую перезагрузиться ещё раз.
- Ну и?
- Не понимаю, что такое. Аппаратура не читает карту. Наверное, я её неправильно записала. Знаешь, у меня новый райтер, но мне казалось, что я с ним разобралась...
- Ничего, сыграем послезавтра. А пока можно посидеть в кафе кинотеатра, ты как?
- Очень даже за.
Потягивая через трубочку молочный коктейль, Линда рассказывала о своей практике в архивах информации по планетам Эоса: "Там так интересно, я каждый день узнаю что-то новое. Например, что шихарцы носили примитивную одежду. Ой, и к чему я тебе это рассказываю: практически все данные, которыми мы располагаем, получены благодаря исследованиям твоего отца. Он просто замечательный! Я давно мечтаю с ним познакомиться..." "Постоянно одно и то же: Джошуа, Джошуа. Так вот для чего всё это затевалось, - думал Эдриан. - Из-за отца и ради отца. И как я не подумал об этом раньше?"
Кружка с кофе снова остыла в руках Эдриана. За окном уже было совсем темно. Окунувшись в месиво огня и теней, город перешёл на ночное существование, с любопытством тараща окна в окружающее пространство. Посмотрев на соседние дома и своё отражение в стекле на фоне города, Эдриан понял: пожалуй, не слова Алена, а нечто другое не давало ему покоя, заставляя вновь и вновь мысленно возвращаться в тот день, когда он увиделся с другом. Эдриан отошёл от окна и, остановившись у зеркала, нажал на одну из кнопок его контрольной панели, расположенной справа от места вывода визуальной информации, чтобы настроить прибор на воссоздание картинки по памяти. Но фотография, увиденная в лаборатории Алена, не появилась на поверхности зеркала, потому что оно не было предусмотрено для моделирования плоских изображений. Чтобы внести изменения в программу работы аппарата, Эдриану пришлось вспомнить геометрию старика Евклида и применить на практике все бесполезные, как казалось ему раньше, знания по изменению основных настроек домашних приборов и вводу новых параметров сканирования. Через час работа была завершена, микрокристаллы объёмного изображения послушно собрались в плоскую поверхность. Зеркало было готово к работе.
Новоявленный программист закрыл глаза и полностью сконцентрировался на увиденном. Сначала перед глазами появилась нечёткая общая картинка. Эдриан запомнил её, после чего мысленно разбил изображение на квадраты и стал представлять их по отдельности, воспроизводя мельчайшие детали, отпечатавшиеся в памяти. Когда не осталось ни одной непроработанной части, зеркало издало короткий сигнал - готово, можно смотреть - и на его поверхности возникла фотография, довольно чёткая, не намного хуже оригинала: слева вырисовывались деревья, а в воде отражался закат, переплетаясь контрастными бликами между небольшими волнами озера. Взглянув на изображение, Эдриан остался доволен результатами своей работы. Он прошёлся по комнате, потом обернулся и посмотрел на картинку. Красиво, но можно ещё кое-что изменить. Вернувшись к зеркалу, он снова закрыл глаза, и через некоторое время деревья на фотографии сделались более толстыми и гладкими, небо изменило цвет, а его отражение в воде стало зелёно-розового цвета.
Сосредоточив всё внимание на фотографии, Эдриан не заметил, как в комнату вошёл отец. Стоя в дверном проёме, он задумчиво разглядывал фотографию.
- Откуда у тебя это? - спросил Джошуа, с беспокойством глядя на сына.
- Ты о фотографии? Я её увидел у друга, но цвета выглядели немного иначе, вот.
Эдриан переключил прибор на предыдущую картинку и, повернувшись к отцу, объяснил, что это старинное изображение Земли. Отец нахмурился, глядя на фотографию. "Похоже, парень что-то подозревает", - промелькнула в его мозгу тревожная мысль.
- Что ты сказал, папа?
- Нет, ничего.
- А мне показалось, что ты говорил про какого-то парня...
Прислонившись спиной к гладкой и тёплой коре дерева, нагретой за день лучами Сиаты, Леа смотрела на закат. Сначала на зелёном небе появились тонкие розовые полоски, потом они стали лениво расползаться, зная: ничто не помешает им в этот час. Расширяясь и вспарывая полотно небесного свода, они как будто бы открывали его раны, через которые полились краски, и разноцветные тени стали плавно спускаться на поверхность планеты, занимая свои места за камнями и стволами деревьев. Между тем розовое пламя, исходящее от светила, завладело небом, которое, казалось, всегда было таким, только маленькие зелёные облака напоминали, что произошли некоторые изменения. "В этот момент Сиата снимает свои наряды, посылая нам откровение о том, что у Вселенной много слоёв, и за ними, возможно, таятся новые, неизведанные миры", - размышляла Леа, глядя, как розовый шар медленно опускался за горизонт. И трудно было сказать, то ли это в её фиолетовых глазах отражалось небо, то ли они светились изнутри особым огнём, какой можно увидеть лишь во взгляде мечтателя, влюблённого в закат.
Маленький Эти играл поблизости. Ползая на животе среди толстой короткой травы, он изображал синюю ящерицу - своего питомца, который заболел, и поэтому его пришлось оставить дома. Обнаружив у камня плотный жёлтый бутон, Эти потянулся к нему носом, чтобы понюхать. Из бутона высунулись два мохнатых отростка пурпурного цвета. Вдохнув их пыльцу, мальчик громко чихнул, и на траву возле цветка опустилось красное облако.
- Мама, мама, а почему он не хочет со мной играть, почему он сопротивляется? - обиженно спросил Эти.
- Цветок испугался, что ты причинишь ему зло, - ответила сыну Леа.
- Но я не хотел делать ему ничего плохого!
- Я знаю, что не хотел, но ты гораздо больше и сильнее его, поэтому можешь обидеть его нечаянно, даже не задумываясь об этом.
Взглянув на небо, Леа увидела, что оно снова приняло другой цвет и на смену розовому пришли более насыщенные краски в гамме от тёмно-синего к фиолетовому. Тёмные плоские облака сгустились по обе стороны от тонкого кусочка Сиаты, готовой вот-вот скрыться. "Нам пора, - сказала Леа, - а то скоро уже совсем стемнеет, и тогда мы на найдём дорогу домой". Мать взяла сына за руку, и они пошли по узкой тропинке в сторону тёмных силуэтов гор. Дорога петляла, исчезая из виду в темноте, но Леа чувствовала, куда именно нужно идти. Преодолев небольшой перевал, они оказались на ровной площадке, со всех сторон защищённой от ветра горными склонами, в углублениях которых горели огни: все члены племени уже были дома. Взяв на руки сына, утомлённого быстрой ходьбой, Леа направилась к крайней левой пещере и, поправив перед входом свои длинные волосы, вошла.
Возле круглого огненного шара сидели старейшины, которые, по-видимому, обсуждали что-то важное. Отец, находящийся на возвышении, еле заметно кивнул дочери в знак приветствия и продолжил разговор:
- Так как наше племя и без того маленькое, предлагаю объединиться с соседями из-за гор. У них тоже в последнее время пропадают люди. Я считаю, что вместе мы сможем что-нибудь сделать.
- Не думаю, Нор. - сказал пожилой мужчина с длинной седой бородой, прищурив и без того узкие глаза. - Сомневаюсь, что похищения связаны с какими-то таинственными пришельцами. Мне кажется, это всего лишь попытка ларсов испугать нас. Они давно покушаются на нашу долину, потому что их болота не так удобны для жизни, а остальная часть Мира за Горами - сплошная горючая лава.
- Тогда для чего, по-твоему, делегация ларсов потребовала от нас, чтобы мы прекратили набеги на их земли? - спросил молодой мужчина, стоящий по правую руку от Нора.
- Перед разговором я проанализировал мысли всех пяти ларсов, какие только показывали их глаза. Там читались только подавленность и страх, ничего другого.
Мысль о набеге - сильная, и я бы обязательно заметил её хотя бы у одного из них, она настолько деструктивна, что ни один дипломат, даже очень опытный, не смог бы скрыть её от меня, - произнёс с расстановкой Нор, давая членам совета время на то, чтобы обдумать сказанное. - Поэтому я уверен, что они такие же жертвы, как и мы.
- И что же ты предлагаешь делать? - спросил мужчина, сидящий у самой стены пещеры.
- На Поляне Деревьев необходимо установить круглосуточное наблюдение, потому что там, по словам некоторых членов племени, пришельцы спускались с неба на летающих домах уже несколько раз. Но сначала необходимо нанести дружественный визит соседям и убедить их, что мы не намерены воевать. Несмотря на поздний час, сделать это лучше сегодня. В знак нашего доверия предложим им сотрудничество по поимке инопланетян. Линт, Ар и Тивр, я поручаю вам эту миссию. А пока предлагаю подпитаться Священной Энергией от моего очага.
Все присутствующие встали, приложили руки к светящемуся шару и закрыли глаза, позволяя огню восполнить их жизненные силы, потраченные за день, после чего, попрощавшись с хозяином и его дочерью, разошлись: одни отправились по домам, другие же - выполнять полученное задание.
Леа взяла кувшин из круглого углубления в полу и, вынув из кармана длинной свободной туники какие-то травы, залила их водой. Из сосуда пошёл пар, и на поверхности содержимого стали появляться пузыри.
- Отец, сколько посуды нам нужно? Вернулся ли Дарс?
- Нет. Налей нам три кружки и отправь Эти в его комнату. Предстоит разговор, который ему не стоит слышать.
Леа разлила ароматную жидкость по каменным кружкам, одну из которых протянула Нору, а вторую - Эти, после чего повела его в сторону круглого отверстия в стене, за которой находилась детская. Усадив мальчика на мягкий белый коврик, сделанный из сата, растительного материала, легко поддающегося обработке при помощи мысли, она сказала: "Ты поиграй пока здесь, я скоро приду. Дедушка хочет поговорить со мной об одном важном деле". Эти закрыл ладонью один глаз и хитро посмотрел на маму.
- А что мне за это будет? - спросил он.
- Если будешь вести себя хорошо, завтра пойдём гулять куда-нибудь подальше, где ты ещё никогда не был.
- Никогда-никогда?
- Да, мой хороший.
Леа устало улыбнулась сыну и вернулась в большую комнату, где её дожидался Нор.
- Присядь, - сказал он дочери, - и выслушай меня.
Она села напротив отца и взяла свою порцию отвара из трав. Нор был очень встревожен. Леа поняла это, и какая-то часть его беспокойства перешла к ней, заставляя сжать кружку крепче в руках.
- Твой муж не вернётся домой.
- Дарс? Что с ним?
- Мужчины из нашего племени видели, как пришельцы забрали его в свой дом, из которого ещё никто не возвращался.
Нор говорил что-то ещё, но дочь уже не слушала и не смотрела на него. Так значит, все эти рассказы о пришельцах - правда? Раньше Леа не придавала им никакого значения, хотя, возможно, и верила, что гости с других планет посещали их земли. Но казалось, что всё это было давно, да и инопланетяне, обладающие разумом, не могли, не должны были причинить никому вреда. Известия об исчезновении людей из соседнего племени казались ей просто страшными сказками, не относящимися к ни к самой Леа, ни к её семье. "Дарс, Дарс пропал!" Набирая обороты, эта мысль всё сильнее, всё громче забилась в её голове и, преодолев сопротивление, вырвалась наружу плачем. Леа чувствовала, как вместе со слезами от неё уходило что-то важное и внутри разрасталась бессмысленная чёрная пустота.
Эти послушно сидел в своей комнате и думал о том, какие ещё фигурки можно было бы сделать из коврика. "Ещё одну Синьку! Сейчас у тебя будет подружка", - обратился он к большой синей ящерице, свернувшейся на полу калачиком. Правая сторона коврика начала подниматься, и образовался бугорок, который вскоре принял очертания ящерицы, лежащей в углу. "Смотри, - радостно воскликнул мальчик, обращаясь к питомцу, - кого я тебе сделал!" Но ящерица не обращала на своего двойника решительно никакого внимания. Наверное, не понимала, что это была вторая она. Играть стало неинтересно. Белая фигурка сдулась, Эти поднялся с коврика и постучал ногой по полу. Синька тут же оживилась и подбежала к нему. "Будем играть в наблюдателей, - сказал Эти. - Сейчас мы пойдём ко взрослым и проверим, что происходит там". Мальчик вышел из комнаты и, прижавшись к стене, посмотрел на дедушку и мать. Синяя ящерица радостно копошилась возле его ног.
- Возможно, ещё не всё потеряно, Леа, - говорил Нор дочери. - Если мы умело организуем засаду, то сможем дать достойный отпор пришельцам и освободить пленников, которые, надеюсь, живы. Только что вернулись наши дипломаты. Они сообщили, что переговоры прошли успешно, ларсы согласны участвовать в операции. Завтра на рассвете встречаемся у Поляны Деревьев.
- Я пойду с вами, - сказала Леа.
- Ты знаешь, это очень опасно. Но сейчас я не в праве ничего запретить тебе, храбрая жена Дарса, потому что что дело касается и тебя.
- Спасибо, отец.
- Ура, завтра мы пойдём гулять на Поляну Деревьев! - воскликнул вошедший в комнату Эти.
- Нет, - ответила Леа мальчику. - Туда ты не пойдёшь. Нам придётся оставить тебя на пару дней дома.
- На пару дней? Но в чём же я провинился, мама?
На следующее утро все члены племени проснулись рано, и мужчины отправились на Поляну. Там их уже ждали бойцы из племени ларсов в зелёных праздничных одеждах, надеваемых только в особых случаях: если мужчина собирается на свадьбу, при появлении на свет первого ребёнка и когда воин идёт на смерть. Вокруг поляны были вырыты замаскированные травой окопы, и люди из обоих племён скрылись в них в ожидании инопланетян. В кронах деревьев сидели наблюдатели, готовые в нужный момент дать команду к атаке.
Так как отец не разрешил подходить совсем близко, Леа спряталась за одним из деревьев, стоящих немного поодаль, и замерла в ожидании. Казалось, время остановилось, а может, просто шло очень медленно, изнуряя её страхом перед чем-то зловещим и неизвестным. Леа подняла глаза и посмотрела на раскалённую Сиату, прося её смилостивиться и защитить оба племени от пришельцев. На зелёной глади неба не было ни облачка, и светило беспрепятственно бросало палящие лучи на воинов, сидящих в засаде. Судя по всему, был уже полдень, но летающий дом даже не показался.
Как и сказала мать, маленький Эти остался дома. Он вышел во двор и увидел Ату, которая играла у колодца с плетёной куклой. Эти бесшумно подкрался к ней сзади и издал громкий вопль. Девочка испугалась и уронила игрушку в колодец.
- Вот, - сказала она сердито, обернувшись к Эти, - это всё из-за тебя.
И расплакалась. Эти терпеть не мог эту глупую сентиментальность девчонок. Чуть что - сразу в слёзы. Заглянув в колодец, он увидел, что кукла плавает на поверхности. "Не реви, я сейчас достану", - сказал он Ате. Девочка вытерла глаза кулачком и вопросительно посмотрела на него.
- Я достану, - повторил Эти, - потому что кукла не утонула, и её можно поймать ведром.
- Правда? Давай!
Ата протянула ему верёвку, и мальчик, взяв в руки ведро, стал опускать его вниз. Было тяжело удерживать ведро из камня, но Эти не мог бросить его вниз сразу, чтобы оно не разбилось о стенки колодца.
- Ну как? - с нетерпением спросила девочка.
- Подожди, сейчас словим.
Дети услышали плеск: ведро наполовину погрузилось в воду рядом с куклой. Потянув за верёвку, Эти переместил его ближе к игрушке, но поймать её не удалось: она как будто специально отплыла к противоположной стенке, а ведро набрало ещё больше воды.
- Ты неправильно делаешь, - сказала Ата. - Пусти, я попробую.
- Но ведро утонет, ты его не удержишь.
- Тогда ты возьми верёвку, чтобы не утонуло, а я буду ловить.
- Хорошо, только не зачерпни ещё больше воды, а то мы не вытащим.
Эти упёрся ногами в землю и стал держать, а девочка наклонилась над колодцем, пытаясь достать ведром куклу.
- Что это здесь происходит? - услышали они за спиной голос Атиной мамы.
- У нас Матя упала, - объяснила ей дочка.
- Это ещё хорошо, что вы не полетели вслед за ней! - сказала женщина и, подойдя к колодцу, извлекла оттуда ведро и размокшую Матю. - Если ещё раз такое повторится, смотрите у меня. А тебе, - обратилась она к дочери, - было сказано сидеть дома, так что пойдём.
Обнимая возвращённую ей куклу, девочка улыбнулась другу, и мать увела её домой. Эти остался совсем один, во дворе никого, да и сидеть дома было скучно, поэтому он, взяв в охапку свою синюю ящерицу, пошёл по тропинке, которая вела к Поляне Деревьев, куда запретила ходить мама. Этой дорогой с утра прошло много человек, и заблудиться было невозможно, нужно было только идти по следам. Когда Эти оказался у самой поляны, то спрятался в кустах, чтобы Леа его не заметила. "Сиди тихо, - приказал он Синьке, пытающейся соскочить на землю".
Космический корабль приближался к поверхности Шихара. Все члены экспедиции были на своих местах, и капитан Коэн проводил повторный инструктаж. "Так как смесь газов, составляющих атмосферу планеты, схожа с воздушной оболочкой Земли, нет нужды одевать герметические скафандры. Температура в той части планеты, которая пригодна для заселения, на данный момент составляет сто два градуса по шкале Фаренгейта. Для высадки надеваем легкие защитные костюмы из группы "А" и входящие в комплект головные уборы. Возьмите лазеры: возможно, шихарцы будут атаковать нас, а пока приготовьте пару морозильных камер, чтобы взять ещё несколько женских особей этих животных. Майк, Питер, приступайте к исполнению команды, и поспешите: до входа в атмосферу планеты осталось пятнадцать с половиной минут."
Посмотрев на небо, Эти сначала увидел маленькую точку, которая становилась всё больше и больше. От волнения у него перехватило дыхание. Мальчик замер, наблюдая из кустов за приближением летающего дома пришельцев, плоские края которого отражали лучи Сиаты, и от этого казалось, что отколовшаяся часть её медленно спускалась с неба на окружённую деревьями поляну. Космический корабль остановился и повис метрах в десяти от поверхности, из нижней части его корпуса появилось три гравитационных ноги, и аппарат плавно опустился на землю. Просканировав электромагнитное поле в двадцати метрах от места посадки, капитан нахмурился.
- Их здесь много, - сказал он, - скоро начнут выводить из строя технику. Приготовьтесь к бою.
- Сможем ли мы улететь, капитан? - спросил Вей, молодой помощник пилота.
- Да, если уничтожим находящихся здесь шихарцев, которые являются источником вредной для оборудования энергии.
В этот момент на панели управления погасло несколько экранов. Коэн приказал половине экипажа оставаться внутри, что бы ни случилось, а сам вышел из корабля в сопровождении девяти лучших солдат. Поляна была пуста, и деревья тихо шелестели листвой. Но капитан, почувствовав сильную беспричинную усталость, понял, что шихарцы находились совсем рядом. Ему внезапно захотелось расслабиться, бросить лазер и уснуть, лёжа на траве. Шихарцы атаковали, и нужно было сопротивляться. "Не поддаваться нападению. Всем сохранять спокойствие и трезвость ума!" - скомандовал он воинам, стоящим вокруг летательного аппарата. По мере удаления от него капитану становилось всё тяжелее и тяжелее идти: ноги тряслись, не повинуясь ему, безотчётный страх приказывал повернуть обратно. Механик Лео неожиданно схватился за лицо. С криком "Глаза! Мои глаза!" он упал на землю и затрясся, будто в эпилептическом припадке. Взглянув на Лео, капитан увидел, что тот стал увеличиваться в размерах, покрываясь тёмными пластинами, похожими на чешую, его лицо исказилось, и на месте рта появилась пасть с острыми длинными клыками. Чудовище угрожающе направилось в сторону стоящего рядом Карла, который выстрелил ему в голову, но вместо страшного зверя на землю упал мёртвый механик. Карл бросился к нему, чтобы осмотреть рану, в чём уже не было смысла: в виске Лео зияла большая прожжённая дыра. "С появлением галлюцинаций концентрируйтесь на том, в реальности чего вы уверены. Продолжаем наступление, мы уже совсем близко от шихарцев!" - прокричал Коэн, отгоняя страшные видения.
Необходимо было выбрать ориентир, чтобы ложные образы не сбили с пути. Увидев впереди жёлтое растение с белым цветком, капитан пошёл в его сторону, не отводя глаз ни на секунду, и почувствовал облегчение, когда понял, что двигаться вперёд лучше именно таким образом, не отвлекаясь. Коэн продолжал идти, не позволяя бутафорским монстрам завладеть воображением, и они постепенно отошли на второй план, восстановилась ясность ума. Позволив себе оглядеться, он неожиданно обнаружил себя лежащим на больничной кровати, глядя на круглую жёлтую лампу, встроенную в белый потолок. Усилием воли Коэн преодолел видение и вернулся в реальность, чтобы продолжить наступление.
Он не обернулся даже когда ещё один участник операции упал, поражённый чьим-то лазером. Психическое напряжение солдат было на пределе. Поддавшись панике, они готовы были застрелить любого человека, сделавшего неверное движение. Капитан чувствовал, что теряет контроль над ситуацией.
В оцепенении глядя на расправу, которую инопланетяне учинили над своим же, Эти не заметил, как ящерица, воспользовавшись моментом, вырвалась у него из рук и побежала через кусты прямо на поляну. "Стой! - крикнул мальчик, - Синька, они же убьют тебя!" "Не стрелять, взять живьём, - быстро скомандовал капитан." Голос мальчика вывел солдат из транса. Двое из них, отделившись от группы, направились к Эти и, подхватив его под руки, понесли в сторону летательного аппарата. Увидев сына в руках убийц, Леа бросилась на поляну вслед за ними. "Сука!" - прошипел Коэн и, направив на неё лазер, полоснул крест накрест. Луч сверкнул молнией и исчез, оставив на животе женщины глубокую рану. Леа приложила к ней руку и осела на землю, глядя на Эти, которого солдаты передавали в руки людей, находящихся внутри корабля. "Пока не умерщвлять, это приказ капитана."
Шихарцы в окопах зашевелились и бросились на пришельцев с камнями и палками в руках. "Вот и настал момент, когда мышеловка захлопнулась, они сами вылезли под обстрел", - думал Коэн. Он умело орудовал лазером. Белые лучи оставляли за собой десятки убитых и смертельно раненых противников. Но на их месте тут же появлялись новые дикари, которые, несмотря на отстрел, всё же медленно приближались к кораблю засчёт своего численного превосходства. "Все во внутрь!" - хрипло прокричал капитан. Он отступал, прикрываясь от камней убитой им женщиной. Приблизившись к люку, Коэн передал тело Питеру, коротко скомандовав: "В морозильную камеру". В это время все выжившие участники операции поднялись на борт. Капитан дал разрешение на взлёт. Загудели двигатели, и аппарат оторвался от усеянной трупами поляны, на которой стоял единственный выживший шихарский воин - старый Нор. Подняв глаза к небу, он со слезами читал проклятия. Испуганно прижавшись к его ноге, на залитой кровью траве сидела осиротевшая синяя ящерица.
- Подготовить капсулу с аналитическим газом, - приказал капитан.
- Есть, - ответили ответственные за запуск.
Когда космический корабль вышел из гравитационного поля Шихара, Коэн нажал на кнопку. Капсула полетела вниз и взорвалась от соприкосновения с атмосферой, поверхность планеты обволокли жёлтые облака. Когда с этим было покончено, капитан ушёл с мостика и направился в тридцать шестой отсек. Он сел за стол и достал из кармана птероид, похожий на согнутую пополам пластину - надёжное место для хранения информации. Разделив оба крыла, он положил на стол этот прибор, который зажегся кислотно-зелёным огнём и выпустил линии, образующие полусферу. На ней появились результаты проверки хед-чипов всех участников операции. Настроение двух солдат отклонялось от нормы: Арвид и Март осуждали приказы капитана. "Придётся по возвращении полностью переписать им память, чтобы сохранить в секрете ход операции. Воспоминания остальных - подкорректировать для страховки. Необходимо действовать наверняка."
Услышав, что кто-то вошёл, Коэн быстро сложил птероид и обернулся. На пороге стоял Арвид.
- Можно? - спросил он.
- Да.
Помедлив с минуту, вошедший спросил:
- Я понимаю, что взятые нами трупы необходимы для изучения, но зачем тебе нужен мальчик, кэп?
- Для этой же цели. Важно установить, каким потенциалом обладает мозг шихарца. Возможно, освоение телепатических способностей ещё пригодится землянам. Исследования будут закрытыми, потому что, как ты знаешь, уничтоженные нами существа были представителями пусть примитивной, но всё же цивилизации, и человечеству необходимо, чтобы о произошедшем не узнали осведомители Союза.
- Наверное, тебе виднее, Джошуа, но мне всё это не нравится, - сказал Арвид, выходя.
Ничего не понимая, Эдриан шёл по коридору, совершенно не слушая болтовню Линды. Никогда раньше не случалось, чтобы он так подвёл команду. Эдриан мысленно вернулся в тот момент, когда луч был на его ракетке, предстояло лишь бросить его в противника. Но когда Эдриан направил луч в нужную сторону, на месте игрока возникла женщина в длинной тунике и с фиолетовыми глазами, которая вскрикнула и схватилась за живот, рассечённый лучом лазера. Эдриан застыл в воздухе, ошарашенный увиденным, и был тут же сбит двумя ударами в грудь.
- Ты ни в чём не виноват, да ваша команда и так выиграла, - весело сказала Линда.
- Но это далеко не моя заслуга.
- Зато твоя заслуга в том, что ты лучше всех сдал экзамены и теперь поедешь на задание в Эос. А куда ты сейчас?
- В закрытый зал музея, посвящённый этой галактике. Хотя в цели экспедиции входит лишь распыление газа, а не приземление на поверхность Верея, я должен ознакомиться с экспонатами.
Эдриан попрощался с девушкой, после чего воспользовался кабиной транспортации и вскоре оказался в просторном зале музея. Вдоль стен стояли законсервированные образцы растений и скелеты животных, обнаруженных на Шихаре - некогда дикой планете, которая потом стала домом для людей из разных уголков Солнечной системы. Осмотрев половину экспонатов, он подошёл к скелету, очень похожему на человеческий. Судя по форме таза, это была женская особь. Эдриан чуть было не подумал "женщина", но вовремя вспомнил так называемый "феномен Шихара": на этой планете раньше жили существа, внешне похожие на людей, но они совершенно не обладали способностью мыслить и поедали себе подобных. Животные.
Круглая ступенька, на которой стоял скелет, щёлкнула, и голографический передатчик начал воссоздавать внешний вид самки, начиная с ног. Через несколько секунд появилось полное изображение. Посмотрев на шихарку, Эдриан побледнел. Это была та женщина, которая померещилась ему во время игры. Он стал разглядывать её красивое неподвижное лицо, силясь угадать в его чертах что-то знакомое. Вспомнив, как она упала, поражённая лазером, Эдриан сосредоточился на этом моменте, перебирая события в обратном порядке: "Падает, хватается за живот, луч..."
Стена, за которой находилась скрытая от него информация, рухнула, и он вспомнил события двадцатилетней давности так ясно, как если бы всё только что произошло. На поляну опустился летающий дом, из него вышли какие-то люди и стали убивать друг друга. Один из них расстрелял женщину по имени Леа. Эдриан вспомнил имя матери, выбежавшей из своего укрытия ему на выручку. Напряжённое лицо убийцы было до боли знакомо. "Палач! Мой отец - палач! - закричал Эдриан во весь голос, потеряв над собой контроль. - Вы все убийцы, все до одного, - бросил он в окружающее пространство. - Как я вас ненавижу! Нена..." Не успев закончить фразу, он упал на каменный пол зала, потеряв сознание от нестерпимой боли, которая врезалась в голову.
Дожидаясь пробуждения сына, Джошуа Коэн нетерпеливо считал минуты, разглядывая белую стену больничной палаты. На его лице читалась усталость. Прошло ещё часа два, прежде чем Эдриан открыл глаза и увидел на потолке круглую жёлтую лампу. Преодолев головную боль, Эдриан приподнялся на локтях и осмотрел помещение непонимающим взглядом.
- Где я нахожусь? - растерянно спросил он. - И кто я? Скажите мне, я ничего не помню!
Эдриан посмотрел в глаза человека, сидящего на его кровати.
- Расслабься и ляг, пожалуйста! Тебе нельзя волноваться, - сказал Джошуа. - Всё будет хорошо, сынок, всё будет хорошо.