Снегуркин Дима поднимался по эскалатору метро,
Опаздывая на работу, не торопился на нее,
Смотрел меж локон непокорных на лица тех, кто ехал вниз,
"Hey you" глубокого Pink floyd-а вонзал в их выраженья смысл,
"О чем молчат все эти люди? Куда их поезд унесет?
Я лица скоро их забуду, они не вспомнят моего,
У каждого своя поэма, своя история, свой кров,
Быть может думают о том же. Что в их сердцах и как живет?"
Одно лицо, другое, третье, перчатки, шляпы, и, шарфы,
Различны так и так похожи, кротки, суровы иль мягки,
Что бы подумали, сказали, узнав, что думал обо всех,
Кто мимо томно проезжает, задумчиво смотрящий клерк?
Сколько таких подъемов было? Он точно вспомнить бы не смог,
В наушниках менялись песни, менялись лица, но не он,
Два раза в дни тяжелых будней он поднимался из метро,
Он в лица не смотрел на спуске, спускался он всегда бегом,
Он просто любит видеть лица, он так привык смотреть на них,
Купаясь в нотах, поднимаясь, спокойно думать и парить,
А, наконец, поднявшись, Дима, с бывалой папкою в руке,
Спешит скорее раствориться в дышащей суетой толпе,
Но этот день судьба решила особым сделать для него,
"Hey you" сменила "Flow" Sade-а, по лицам прерван был полет,
Точнее, взгляд остановился, такой же точно встретив взгляд,
На девушке любившей лица, застрявшей на его глазах,
Они смотрели друг на друга, не в силах потерять контакт,
Одновременно обернулись, забыв про все и про себя,
Но эскалатор отдалял их, она все вниз, а он - наверх,
Когда ее взгляд потерял он, поблекло все, под группу Sade.
Он продолжал свой путь в смятеньи, все думал о ее глазах,
Не знал бедняга, к сожаленью, что девушка внизу ждала,
Надеялась, что он такой же, что понял это, как она,
"Он спустится ко мне! Он должен!", стояла долго, только зря.
Она уехала в расстройстве, а он уж в офисе писал
На объяснительной: "Директор! Я мечтал влюбиться! Влюбился! Вот и опопздал!"
С тех пор не только на подъеме, а всюду в лица взгляд пускал,
Уверен был, когда - то вновь он, столкнется с ней, и навсегда.
Летели дни слагаясь в годы, Снегуркив все ее искал,
Он перебрал уж миллионы и многих даже узнавал,
Смотрел в ночи и днем на лица, зимой и, радостной весной,
Встречал и злобных и счастливых, всех-всех, но только не ее.
Она сидела на Садовой малой, топя со скуки мелочь в водяных часах,
А Дима не смотрел, он был отчаян, сел рядом, голову зажал в руках,
Она смотрела на него с улыбкой, а он пустил слезу в недлительный полет,
Когда слеза его, упав, разбилась, она сказала мягко: "Милый, а я знала, что когда-то, ты меня найдешь..."