- Да встаю я, встаю, - проворчал я.

- Ну-ну. А к стенке ты повернулся, чтобы вставать сподручнее было, - раздался надо мной ехидный голос Стаськи. Вот послал Бог сестренку! Нет, чтобы посочувствовать несчастному, мучимому похмельем брату, так она еще и издевается! - Вставай давай, мама уже завтрак приготовила, - Стаська посчитала свой долг выполненным и вышла из комнаты.

***

- Стас, ну я же тебе говорила, что не стоит приходить домой под утро, - встретил меня на кухне укоризненный голос мамы. Угу, никто не знает, когда я пришел. Это тайна, покрытая мраком.

- Ну ты что, он же идет в военкомат! Непременно нужно было устроить ему проводы! Это же почти на верную смерть! Комиссия его просто разорвет на много маленьких Стасиков! - И в кого она такая язва? Вопрос риторический.

-Да ладно, у бедняги и так голова раскалывается, а тут еще вы. Пожалейте человека, - о, да, папа, я всегда знал, что только ты меня понимаешь. - Потом над ним поиздеваетесь, когда ему распределение на морфлот выдадут, - и ты, Брут! На морфлот мне не хотелось. Служить три года вместо двух? Увольте, мне и двух за глаза.

***

- Ну что, молодой человек, Родине служить готовы? - Улыбнулся один из членов комиссии.

- Всегда готов!

- Орел! На морфлоте такие нужны, - побиться головой о стену, что ли? Может, они решат, что я псих и отстанут? Хотя нет, так и в психушку угодить недолго.

- А можно в десант? Я парашютным спортом занимаюсь, - я протянул ему книжечку, в которой официально закреплены мои прыжки. Всего их было пять.

- И почему все так рвутся куда угодно, но только не в морфлот? - как я понимаю, это был риторический вопрос. - Ладно уж, иди, десантник, - мужчина протянул мне документ с распределением.

***

- Ну, куда тебя? - Мы с Саньком сидели в нашей любимой кафешке и ждали заказ.

- Сначала хотели на морфлот, хотя, как я понял, там всех сначала хотят на морфлот, - ухмыльнулся я. - Но вообще распределение на десантника.

- Кто бы сомневался, тебе даже комиссия отказать не смогла, - и почему меня окружают одни ехидны? И как только я смог остаться нормальным в таком обществе?

- У меня хотя бы прыжки есть, а ты и без них уверил комиссию, что без тебя наш ВДВ загнется.

Мы еще поболтали, выпили кофе и вышли из кафе.

- Пошли ко мне, мама с папой на работе, а близняшка, скорей всего, опять ушла.

- Пошли. Кстати, как у Стаськи дела? Давно ее не видел.

***

- Кто это был?

- Да из военкомата звонили, сказали, что завтра прийти нужно.

- Говорили же, что на следующей неделе, - нет, мамулина наивность меня порой умиляет: это когда же у нас все было без накладок!

- Ну вот теперь сказали, что завтра. Ладно, мамуль, меня друзья ждут, пока.

- Пока. Только до утра опять не задерживайся, тебе, насколько я поняла, утром вставать рано,

***

- Я думаю, все здесь присутствующие знают, что в Афганистане сейчас ведутся военные действия, - странное начало. Нас что, в Афган посылают? Так мы вроде как мелкие еще. Да и советские войска туда так и не ввели. - ...Желаю удачи в вашем нелегком деле. Вам придется труднее других, - так, и что же я пропустил? Судя по выражению лиц окружающих, что-то ужасное. - Через неделю приходите с вещами сюда же, первая неделя - учеба, потом - на фронт, - все-таки ввели.

***

- Что у тебя с лицом?

- Нашу группу посылают в Афган.

- Так мы же не вводим войска.

- Уже вводим, - смешок получился невеселым.

- Стас, если это шутка, я тебя побью.

- Стась, я не дурак, так шутить.

- Мама знает?

- Я не знаю, как ей сказать - расстроиться же. Если честно, поэтому и сижу здесь.

- Нужно папу попросить - он всегда может ее успокоить и убедить в том, что все хорошо, - девушка не понимала, как сама еще не расплакалась от ужаса. Но нет, она сильная, Стасу сейчас и так плохо, а если он увидит ее слезы, будет еще хуже.

***

- Стас, ты уж пиши нам, когда сможешь, мы беспокоимся.

- Обязательно, пап. Ладно, пока, мне пора, - обнял всех, поцеловал маму. - Не кисни, я тебя люблю, - это уже шепотом близняшке. Она у меня, конечно, сильная, но сейчас даже у нее мордашка невероятно печальная. Ну вот, хоть улыбнулась.

***

Интересно, у меня тоже лицо как у приговоренного на смерть? Надеюсь, что нет. И зачем так себя накручивать? Вспомнился наш инструктор по прыжкам. Еще в самом начале он нам сказал: "Всегда существует вероятность, что твой парашют не раскроется. Но если ты будешь этого бояться, то он не раскроется просто потому, что, паникуя, ты сделаешь что-нибудь не так". Так и здесь: если быть уверенным, что умрешь, то умрешь ты одним из первых.

- Давайте познакомимся, что ли, нам еще целый год вместе служить, - о, а у этого нормальное лицо. Да еще и красивое. Была бы здесь Стаська - уже все уши бы прожужжала о том, "какой же он лапочка": брюнеты с зелеными глазами ее слабость. - Я Макс, - да это просто идеал моей сестренки: даже имя ее любимое.

- Стас, - странно, но на учебе мы почему-то между собой так и не познакомились, только фамилии некоторые по перекличке знали.

- Гошка, - чем-то Санька напоминает, такой же безбашенный, это даже по лицу видно.

- Серый, - а этот серьезный и какой-то уставший, что ли. Странное дело: вроде одного возраста, а он кажется старше нас минимум лет на пять. Стаське бы он, наверное, не понравился - она, наоборот, какая-то "легкая", беззаботная. Дожили, сравниваю левого парня со своей сестрой.

- Артем, - белый, как полотно. Зачем настраивать себя на худшее?

***

В первый же день написал своим, что у меня все просто замечательно, лучше и быть не может. Впрочем, и в самом деле все было замечательно: в бой мы пока не ходили, просто расположились, поели, сходили на построение, поболтали с парнями. Не знаю, что на них повлияло, но уже не было откровенно дрожащих личностей, все более-менее освоились и уже не ходили с похоронными лицами.

***

2 месяца спустя

Тревога. Привычно берем все необходимое и бежим на выход. Опять напали. Когда же это закончится? Честно говоря, не могу понять причины этой странной войны. Почти половина нашей группы уже убита, в других - то же самое. Всего за месяц убили человек тридцать моих знакомых, а незнакомых (из других групп) - и того больше. А ведь они только школу закончили. Дома их ждали. Ждали родители, братья, сестры. Кого-то - любимые. Не дождались. Я боюсь даже представить, что они чувствовали, когда им говорили, что человек, которого любишь, ждешь - умер, что теперь его нет и можно уже не ждать - бесполезно, он не вернется. Не хочу, чтобы Стаська и мама с папой такое почувствовали. И сделаю все возможное, чтобы вернуться.

***

Еще месяц спустя

Сидим в казарме. Принесли письма из дома. Парни читают и улыбаются. Странно видеть их такими. Нет, мы всегда стараемся как-то друг друга подбодрить, рассмешить, и улыбки в нашей группе все-таки не редкость. Но это не то. Те улыбки вызваны Гошкиными байками, анектодами Ника, смешными историями, которые с самым серьезным выражением лица рассказывает Макс. В них просто смех. Смех, которым мы пытаемся заглушить боль от потери тех, к кому уже успели привязаться в это время. Эти же улыбки не такие. В них - счастье. Счастье от того, что где-то нас любят, ждут, что кому-то мы нужны. Счастье от того, что где-то там нет войны, что этот ужас не коснулся тех, кого мы любим. Письма - это наша частичка мирной жизни, которая не дает нам забыть о том, что не везде властвует Война.

***

Еще 3 месяца спустя

Убили Сашку - паренька из "новеньких". Убили в первом же бою. Мне он чем-то напоминал Стаську - такой же живой, непосредственный. Он не дрожал, не был бледным как полотно. Нет, он просто жил. Жил, не задумываясь о том, что его могут убить. Как можно было лишить жизни такого "ребенка"? Почему-то мной он, так же, как и Стаська, воспринимается именно как ребенок. Маленький и несмышленый. Я видел уже много смертей, меня они уже почти не трогают. Но я никак не могу смириться с тем, что умер именно он - тот, который так напоминает мне мою любимую близняшку. Мою сестренку, за которую я готов убить любого.

***

Еще месяц спустя

Выдалась свободная минутка. Кто-то читает, Гошка, как всегда, травит байки, кто-то пишет письма. Я стараюсь писать как можно чаще - ожидание и неизвестность мучительны, а я не хочу, чтобы они переживали. Поэтому и пишу далеко не все. В общем-то, думаю, тут никто всего не пишет: незачем родным знать все те ужасы, которые есть здесь. В письмах я обычно пишу о том, что здесь происходит в перерывах между боями, пересказываю байки Гоши, которые, как мне кажется, он просто придумывает, потому что знать столько забавных историй - это просто нереально. Рассказываю о "новеньких", которых определяют в нашу группу. Да и мало ли что можно написать? Главное, чтобы они не волновались.

***

Еще 2 месяца спустя

К нам приблудился котенок. Маленький, черный, с белыми лапками. И худюющий! Его даже наш ротный пожалел. Никак не могу понять, откуда он здесь взялся. Котенок оказался кошкой. Ее назвали Миррой, в честь Мира. Так в нашем чисто мужском коллективе появилась женщина. Эта женщина все время забирается к кому-нибудь на руки, чаще всего к Серому, и мурчит. И, как истинная женщина, она все время нуждается в нашем внимании.

***

Спустя год после призыва

Скоро домой. От первоначальной группы из 60 человек осталось всего шестеро: я, Серый, Гошка, Макс, Ник и Ринат. В других группах было примерно так же. Подумать только: домой. Туда, где нет войны, где умирают от старости или болезней, а не от пуль. Я решил не писать своим о том, что скоро приеду: всякое может случиться, лучше пусть будет сюрприз.

***

Сели в вертолет.

- Мирра?! - Мне вот интересно, каким образом она сюда попала? И опять на коленях у Серого.

- Серый, да как ты не понимаешь, черствый ты человек, что она тебя любит! Причем бескорыстно, - Гошка в своем репертуаре. Мне кажется, его вообще ничего не сможет изменить.

- Я тоже тебя люблю, - улыбнулся черной красавице Серый, привычно гладя мягкую спинку.

***

- Иду-иду, - Стаська все так же разговаривает с дверью. - Ну и зачем так долго жать на звонок? - это уже себе под нос. Если б я ее не знал, так бы и не понял, что она там пробормотала. - Стас?! СТАС!!! Ты почему не предупредил, зараза зеленоглазая?! - Стаська смеется и плачет одновременно. Что?! Плачет?!

- Стась, ну ты чего? Успокойся, не плачь только, я же вернулся, - обнимаю близняшку, вытираю ей слезы.

- Это я от счастья, - ухмыляется она. - Мама с папой скоро придут, пошли, я тебя спрячу, - узнаю сестренку.

***

Что-то вроде эпилога

- О, мороженка!

- Пошли, купим тебе "мороженку", - и это дитё - моя близняшка.

Ноги коснулось что-то мягкое

- Какая киса! - ну ничего ж себе! Да это же Мирра. Значит, и Серый где-то рядом.

- Стас? Привет. Здравствуйте, милая леди, - это уже Стаське. А он изменился: теперь я бы не назвал его "уставшим", как сначала. Но он все такой же серьезный и кажется старше, чем есть на самом деле.

- Приветствую вас, молодой человек, - улыбается Стаська. Хм, сейчас бы я не назвал ее дитём. Странно. Я был уверен, что он ей поначалу не понравится. Ошибся: так она улыбается обычно Юльке - нашей тете (которая старше нас на 3 года) - которую любит чуть ли не больше, чем меня.

Прошел год...

- Согласны ли вы, Сергей Николаевич, взять в жены Станиславу Олеговну?

- Да, согласен.

- Согласны ли вы, Станислава Олеговна, взять в мужья Сергея Николаевича?

- Да, согласна.

.........................................................................................................................

А ведь если бы не тот ужасный год в Афганистане, они могли бы никогда и не встретиться...