Мы настолько привыкли к Нему как к Богу, что зачастую не видим в Нем человека, обкрадывая тем самым чудо воплощения. А ведь сам Он кротко именовал себя "Сын Человеческий". Да, Он был в полной мере человеком, и как всякому человеку, Ему, еще прежде судившихся страданий и смерти, пришлось испытать и искушения и предательство - и одиночество.
Мы привыкли видеть его окруженным толпой учеников и жаждущих исцеления, к нему обращаются за советом и помощью законоучители и римские офицеры, и многоголосый крик "Осанна Сыну Давидову!" сотрясает древние стены Иерусалима. И за вниманием и почестями, оказываемыми Мессии, Царю, Богу, Мы снова не замечаем Иисуса-человека, и не задумываемся - каково было Ему?
Каково было Ему после чуда с хлебами и рыбами видеть, что новые толпы народа пришли не за глаголами вечной жизни, но за бесплатной раздачей гуманитарной помощи? Каково было Ему - одному в Иудейской пустыне? Каково было Ему - одному защищать испуганную девушку перед толпой религиозных фанатиков с камнями? Не легче ли было в тот момент сказать: "Да, ребята, вы правы, ведь вы действуете по Писанию"?
Каково было Ему, одному в ночном Гефсиманском саду, Когда ученики, несмотря на Его просьбы, погрузились в сон, а Иуда уже вёл слуг первосвященника? Когда Он, предвидя свою судьбу, молил: "Отче, если можно, да минует меня чаша сия...", но тут же добавлял: "Впрочем, не как я хочу, но как Ты"? Каково было Ему -одному на неправедном суде и в страданиях, когда один из Его друзей предал, второй трижды отрекся, а остальные разбежались? И вот на кресте, в самые невыносимые минуты, ждало Его самое страшное одиночество: "Боже мой, Боже мой! Для чего Ты меня оставил?!" Впрочем, даже в момент апофеоза, наивысшего земного торжества, он был одинок - кому как не Ему, Всеведущему, было знать, что эти самые уста, поющие "Осанна!", через три дня искривятся в крике "Распни!"
Нет, Ему не нужны были эти почести, Сын Человеческий не был публичным политиком. "Тогда братья Его сказали Ему: выйди отсюда в Иудею, чтобы и ученики Твои видели дела, которые Ты делаешь
Ибо никто не делает чего-либо в тайне, и ищет сам быть известным: если Ты творишь такие дела, то яви Себя миру.
Ибо и братья Его не веровали в Него.
На это Иисус сказал им: "Моё время еще не настало, а для вас всегда время..." (Ин.7.3-6)
Но вот в тот же день незамеченная одинокая фигура проходит среди собравшегося на праздник народа, и со ступеней храма вместо привычных поздравлений и праздничных проповедей звучат гневные слова обличения. Кто из нас посмел бы, когда за его головой уже идет охота, в одиночку выйти и бросить в лицо толпе фарисеев: "Не дал ли вам Моисей Закона? И никто из вас не поступает по Закону..."(Ин.7.19). Нет, не таким должен быть публичный политик. Не такого "Машиах" (Мессию) искал себе израильский "электорат". Электорат хотел себе Царства Божьего на земле, здесь и сейчас.
В нынешних синагогах можно встретить плакат: "мы хотим Машиах сейчас!" Но пикетировать Небо - дело неблагодарное, и вот уже две тысячи лет иудеи ждут "своего" Мессию...
Сын Человеческий не искал дружбы с толпой. Но напрасно бы мы искали в Его сятой душе гордость и самолюбие. Иисус умел дружить и находить друзей. Один взглядв глубины сердца - и слова: "Следуй за мной". И оставались на берегу сети, и чиновник-хапуга добровольно отдавал взятое неправдой, доказывая, что и на этот раз Он не ошибся в своем выборе. "Я уже не называю вас рабами, ибо раб не знает, что делает господин его, но я назвал вас друзьями". Но - есть время искать друзей, и время искать одиночества. "Иисус, исполненый Духа Святого, возвратился от Иордана и поведен был Духом в пустыню. Там Он сорок дней был искушаем от диавола и ничего не ел в эти дни, а по прошествии их напоследок взалкал" (Лк.4:1-2).
Почему? Почему в самом начале своего земного служения, исполнившись Духа, Он идет не проповедовать и исцелять, не не творить чудеса и не набирать учеников, но на целых сорок дней уходит в пустыню? Непростительная безответственность с точки зрения нашего вечно спешащего века, провозгласившего своим кредо "Время - деньги". Почему же прежде первой проповеди в синагоге Назарета и призвания сыновей Зеведеевых следуют эти пустые, однообразные, казалось бы, бесполезные сорок дней одиночества? "И поведен был Духом в пустыню" - говорит Евангелие. Само Писание подсказывает: каждому человеку бывает необходимо время, чтобы побыть наедине с собой и с Отцом. И человеку по имени Иисус оно было необходимо тоже. И, как у всякого человека, у Него был тот, кто этому мешал. Возможно, даже приятно было по прошествии сорока дней одиночесва услышать хоть чей-то голос, тем более - говорящий слова из Писания. Мы не знаем, что делал Сын Человеческий в пустыне - думал ли о грядущем слжении, об уготованной Ему судьбе? Пребывал ли в единении с Отцом или боролся с искушениями, которых не чужда была Его человеческая природа? То, что касается лишь человека и Бога, не касается больше никого. Но мы знаем, что говорил голос. Голос говорил: "Сытость. Власть. Успех." И убеждал: "Ибо написано..."
Как перед началом земного служения, так и перед моментом дерзкого и рискованного выступления в храме на праздник Кущей Иисус ищет одиночества, и Евангелисты хранят молчание о том, что происходит с Сыном Человеческим в эти моменты. Право на одиночество - свято, а Евангелие не женский роман. Но минуты последнего Гефсиманского одиночества Христа в Евангелии показаны ярко и подробно, вплоть до капель кровавого пота, падающего с лица Спасителя. В эти минуты, свои последние минуты на свободе, Иисус, человек Иисус, не хотел одиночества - не потому ли Он несколько раз пытался разбудить сморенных сном учеников? И не для того ли Писание донесло до нас во всей полноте эти трагические строки, дабы спустя две тысячи лет мы могли разделить с Сыном Человеческим это тяжелое одиночество?
"Сыщи себе друга. Имея его, ты можешь обойтись без богов" - советовал Пифагор. Не потому ли храмы старых богов опустели с приходом Того, кто назвал нас друзьями? Не для того ли Он приходил, чтобы в мире больше не осталось одиноких? Дабы теперь каждый мог знать: когда ты один восстаёшь против лжи и лицемерия - с тобой Сын Человеческий. Когда тебя не понимают и гонят - с тобой Сын Человеческий. Когда ты один вступаешься за девушку в темном переулке - с тобой Сын Человеческий. Когда ближайшие друзья предали, отреклись и разбежались - с тобой Сын Человеческий. Когда в трудный момент сладкий голос начнет нашептывать тебе "простые" решения и у тебя хватит мужества сказать ему "нет" - с тобой Сын Человеческий. И даже когда тебе захочется воскликнуть: "Боже мой, Боже мой! Почему ты меня оставил?" - с тобой Сын Человеческий!
Впрочем, и сейчас, через две тысячи лет после Его прихода, есть люди, остающиеся одинокими. Их легко узнать по окружающей их толпе сторонников, почитателей, подчиненных. По излучаемому ими успеху, власти и сытости. А иногда и по благочестивому оправданию: "Ибо написано!". Не спрашивайте их, какой ценой куплен их успех. Лишь иногда они вдруг изменятся в лице, услышав по радио слова популярной песни: