Глава девятая — Боб Сандерс встречает продажного копа
Глава десятая - Великолепный Джордж звонит своему брату
Глава одиннадцать — Джейн и Боб делятся информацией
Глава Двенадцатая - История Грейви (4)
Глава тринадцатая — Джейн в Эдинбурге
Ричарду Хейверсу, который отвел меня на концерт Beach Boys, где у меня возникла идея этой истории. Они пели песню о том, что всегда нужно сохранять холодную голову и теплое сердце. Я начал задумываться о противоположном — горячей голове и холодном как камень сердце.
Глава первая
История Грейви
Мой отец говорил мне: «Постарайся сохранять холодную голову и горячее сердце». По крайней мере, я думаю, что это был мой отец. Я его не помню. У меня есть коробка из-под обуви с фотографиями, и на этих фотографиях он всегда показывает свои зубы. Я так часто водил большим пальцем по его лицу, что оно стало размытым, и, похоже, то же самое произошло и с моими воспоминаниями. Они нечеткие по краям, а иногда даже нечеткие в середине. Если бы я вернулся к доктору Мюррею, он бы сказал мне снова начать принимать таблетки. Но мне не нравятся таблетки. От них у меня горячая голова. Моему отцу это не понравилось бы. Если он еще жив, ему будет пятьдесят или шестьдесят. Мне тридцать или что-то около того. Иногда я засовываю руку под рубашку, просто чтобы проверить, что мое сердце все еще теплое.
Холодная голова, горячее сердце.
Я вспомнил эти слова, когда увидел, как Бенджи шатаясь идет ко мне. Он прижимал руку к груди. Его футболка была в основном белой, но с большим количеством красного. Красный цвет выглядел липким и темным. В другой руке у него был пакет, такой, какой продается в бакалейной лавке, сделанный из синего пластика.
Сначала я не узнал Бенджи. Я увидел машину. Она въехала через ворота кладбища. Сегодня похорон не должно было быть, поэтому я был немного удивлен. Обычно посетители паркуются на гравии за воротами. Там висит большой знак «ПАРКОВКА ДЛЯ ПОСЕТИТЕЛЕЙ». Именно там должны были парковаться посетители. Но эта машина въехала через открытые ворота. Я задавался вопросом, не попаду ли я в неприятности, если оставлю их открытыми. Мне было интересно, кто был в машине. Это была черная машина, красивая и блестящая. Может, она принадлежала кому-то официальному. Водитель был не очень хорошим водителем. Он чуть не врезался в одно из надгробий. Машина продолжала подпрыгивать вперед, на бензине «кенгуру», как они это называют. Это означало, что водитель был учеником, но я не видел никаких L-номеров.
Машина остановилась, и дверь открылась. Сначала никто не вышел. Но потом я увидел ногу. А потом еще одну ногу. И тогда водителю удалось выбраться из машины. Он издал стонущий звук, и тогда он прижал руку к груди. Он оставил дверь открытой и пошел ко мне. Я собирал листья, веточки и пучки мертвых цветов. Все они пойдут в мой костер. У меня были тачка и грабли, и я был в толстых перчатках.
«Подливка!»
Когда он произнес мое имя, я понял, что должен был его знать. Его лицо и волосы были покрыты потом. На нем была джинсовая куртка, а на джинсах были пятна. На нем были старые кроссовки. Я был удивлен, узнав Бенджи. Бенджи всегда носит черное кожаное пальто. Он всегда носит ковбойские сапоги, узкие черные брюки и черную футболку. Сегодня все было по-другому, по какой-то причине.
«Подливка!»
Все зовут меня Подливкой. Это не имеет никакого отношения к еде. Я не умею готовить. Только еду из микроволновки и всякую всячину из магазина чипсов. Тосты, я могу сделать тосты, а также фасоль и яичницу. Но не лазанью или что-то в этом роде...
«Подливка!!!»
Нет, я не поэтому получил это имя. Это сокращение от «кладбище», потому что там я работаю. И до того, как я начал здесь работать, я приходил сюда гулять. Я читал истории людей на всех надгробиях. Когда они родились, где жили и кем работали. Мне нравится все это. И кусочки стихов и молитв, а иногда резьба или фотография. Но эти фотографии всегда становятся влажными, даже когда они в пластике. Они гниют или выцветают, как мысли и воспоминания — и люди в земле.
«Где твое пальто?» — спросил я Бенджи. Теперь он был рядом со мной, всего в десяти футах. Или, может быть, в двенадцати футах. Он остановился и согнулся в талии, как будто устал.
«Не обращай внимания», — сказал он. Затем он попытался сплюнуть, но все было липким и просто висело там, пока он не вытер это рукой с сумкой — рукой, которая несла сумку. В сумке было что-то тяжелое. Маленькое, но тяжелое. Это хороший способ рассказать вам о Бенджи. Он маленький, но тяжелый. Он говорил, что он боксер. Его удары едва не попадали мне в подбородок, когда он мне это показывал. Он не был настоящим боксером, но он знал толк в боксе. Он ходил на матчи и смотрел видеозаписи боев.
Перестав наклоняться, он огляделся, словно проверяя, нет ли на кладбище никого.
«Есть что-то, что ты хочешь, чтобы я спрятал?» — спросил я. Я прятал для него вещи и раньше. Иногда, спустя недели или месяцы, он просил вернуть их. А иногда нет. Так я встретил его в первый раз. Он прятал сумку за надгробием.
«Да», — сказал Бенджи. «Для начала, я». Я ничего не сказал. Он издал еще один из тех стонающих звуков и запрокинул голову назад. Затем он сказал ругательство, и это немного смутило меня. Я отвернулся, опираясь одной рукой на свои грабли. Человек, который работал со мной, мой босс, ушел домой давным-давно, как и большинство дней назад. Он сказал мне, что делать, а затем пошел и сел в своей хижине с газетой или книгой, своим радио, фляжкой чая и какой-то едой. Он обычно выбрасывал сэндвичи, которые делала ему жена, и вместо этого шел в булочную. Он никогда не давал мне сэндвичи и никогда ничего не приносил мне из магазинов. Я ждал, пока он уйдет домой, затем я поднимал сэндвичи с компостной кучи. Я всегда проверял их, чтобы убедиться, что в них нет жуков или кусочков листьев.
Так или иначе, на кладбище были только я и Бенджи. Солнце покинуло небо, так что, возможно, мне тоже пора было идти домой. Я не могу определить время, поэтому мне приходится угадывать эти вещи. Но у меня есть дом. Это комната в доме. В доме есть и другие люди. И если я потеряю счет времени, кто-нибудь из них придет и заберет меня, если вспомнит...
«Подливка? Ты слушаешь?»
'Да.'
«Вам нужно быть внимательным».
«Да, Бенджи».
«Мне нужно где-то спрятаться. А как насчет хижины твоего босса?»
«Он сказал, что все в порядке?»
«Конечно, он это сделал. Я только что с ним говорил».
«Тогда все в порядке».
«Она заперта?»
«Он всегда его запирает».
«Но у тебя есть ключ?»
Я покачал головой. Раньше у меня был ключ, но однажды утром мой босс обнаружил меня спящим в хижине. Я был там всю ночь. Там было так мирно и тихо. Бенджи издавал шипящий звук. Потом он начал кашлять, и слюна, которая выходила из его рта, была розовой, как будто он ел сладости. Он снова попытался вытереть ее, но сумка была слишком тяжелой.
«Мне нужно спрятаться», — повторил он.
«Разве он не дал тебе ключ?»
'Нет.'
«Какая жалость». Я на мгновение задумался. «А как насчет того, чтобы спрятаться за изгородью?» Я указал на нее. Там и разжигают костры. Там хранится компост. И копалка. Небольшая копалка, но достаточно большая для ямы глубиной шесть футов.
Бенджи, казалось, не слушал. Он упал на колени, и я подумал, что, может быть, он собирается помолиться. «Устал», — вот и все, что он сказал.
«Да», — сказал я ему. «Ты должен быть».
Ему удалось поднять на меня глаза. «Ничто не ускользнет от тебя, Грейви». Затем он толкнул сумку вперед. Она лежала на земле перед ним. «Спрячь это для меня».
«Конечно. Ты захочешь получить его обратно?»
«Никаких шансов». Его голова снова упала вперед. Я видел, как поднималась и опускалась его грудь и плечи. Он действительно устал, поэтому я оставил его там и на цыпочках прошел в другую часть кладбища, чтобы еще немного покопаться.
К тому времени, как я вернулся к нему, уже почти стемнело. Моя тачка была пуста. Я оставил ее вместе с граблями рядом с экскаватором. Я оставил перчатки при себе. Они пойдут со мной домой. Это были хорошие перчатки.
«Бенджи? Мне нужно запереть ворота сейчас», — сказал я. «Хозяин не любит, когда их оставляют открытыми. Люди приходят ночью. Они оставляют вещи валяющимися. Иногда они рисуют что-то на надгробиях или пытаются устроить поджоги. Для ворот есть большая цепь. Хочешь, чтобы я отодвинул твою машину? Бенджи?»
Его плечи не двигались. Он все еще выглядел так, будто молился. Моя мама раньше молилась. Она стояла на коленях у кровати, сложив руки вместе. Я делала то же самое, и иногда я делаю это до сих пор. Но я всегда шепчу молитву, чтобы другие люди в доме не слышали меня.
«Бенджи?»
Я положил руку ему на плечо и смотрел, как он падал вперед, пока не оказался лицом вниз на тропинке. Я знал, что это значит. И когда я перевернул его, его глаза были закрыты, рот широко открыт. Я поднял его рубашку и увидел дыру в груди. Кровь перестала выходить из нее. Его кожа была холодной на ощупь.
«Плохо», — сказал я. Это было первое слово, которое пришло мне в голову. «Плохо, плохо, плохо, плохо». Пять раз на удачу. Где-то лаяла собака. Собакам нравится кладбище. И кошкам, и лисам, и кроликам. И птицам тоже, при дневном свете. Я никогда не видел и не слышал сову. Или летучую мышь, или крысу, или мышь. Одна старая леди из поместья сказала мне, что где-то поблизости водятся барсуки, но она не могла сказать мне, где именно. Она сказала, что иногда чувствует их запах. Я всегда жалел, что не спросил ее, как они пахнут, тогда бы я знал.
«Плохой барсук, плохой барсук», — сказал я, мне понравилось, как это звучит. Еще четыре раза на удачу, затем я заглянул в синюю сумку. Это был пистолет. Он выглядел как настоящий пистолет. Внутри сумки была кровь. Пистолет пах маслом или смазкой. Раньше я прятал нож для Бенджи, но никогда — пистолет. «Впервые все», — подумал я про себя.
Затем я заметил машину. Внутри горел свет, и это меня шокировало. Но дверь была открыта, и это должно было быть причиной. Когда вы открывали дверь, загорался небольшой свет. Я подошел к машине и заглянул внутрь. Еще больше липкой крови на сиденье и рулевом колесе, а на полу была балаклава. Ключ был в замке зажигания. В машине пахло кожей, а под зеркалом висело маленькое зеленое дерево. Бенджи забыл свою другую сумку. Это была та, которую люди берут с собой, когда идут играть в футбол или посещать бассейн. Она была красной и блестящей, и когда я ее открыл, она была полна бумажек. Я вытащил один из сверток и поднес его к маленькому светильнику на потолке машины.
Это были деньги.
На всех купюрах было по 20. Это означало, что каждая стоила двадцать фунтов. Я положил пачку обратно в сумку и посмотрел через лобовое стекло. Бенджи все еще был там. Как и синяя сумка с пистолетом внутри. Он хотел, чтобы я спрятал пистолет. Но что насчет машины? Что насчет красной сумки?
А что насчет Бенджи?
Глава вторая
Свалка Джорджа Реншоу
«Я недоволен», — сказал Великолепный Джордж.
Это было правдой. Но он и не был красавцем. Пока Дон Эмпсон смотрел на своего работодателя, он задавался вопросом, как Джордж получил это прозвище. Может быть, это была ирония, своего рода шутка. Как назвать угрюмого парня в пабе «Улыбчивым». Красавчик Джордж был таким же широким, как и высоким, и он не был совсем уж низким. Он всегда носил рубашки с закатанными рукавами. Его руки были волосатыми, со множеством татуировок. Татуировки остались со времен его службы в Королевском флоте. Там были чертополох, волынщики и голые женщины. Джордж был полностью лысым. Его скальп блестел. На нем были ссадины и шрамы, и еще больше шрамов на лице и шее. Он носил большое золотое кольцо на каждом пальце, правой и левой руки, плюс тяжелый золотой браслет с удостоверением личности на одном запястье и золотые часы Rolex на другом. Когда он смеялся, что случалось нечасто, можно было увидеть пару золотых зубов в глубине его рта. Глаза у него были маленькие, почти детские, и бровей не было. Нос был красный и мясистый, как перезрелая клубника. Он сидел за своим столом и барабанил по его поверхности пальцами, украшенными драгоценными камнями.
«Совсем не доволен», — сказал он.
«Ты не один такой», — сказал ему Дон. «Как ты думаешь, что я чувствую? Хорошая легкая работа, ты сказал. Простая доставка. Я имею в виду, кто-то сует мне пистолет в лицо. Я тоже не счастлив».
Ладно, это был его живот, а не лицо, но Дон посчитал, что «лицо» будет звучать лучше.
«Было время», — пробормотал Джордж, — «когда ты отобрал бы у него пистолет и немного его отшлепал».
«Было время», — согласился Дон. Это правда, он старел. Он работал на отца Джорджа большую часть из тридцати лет. Когда Альберт умер и Джордж взял на себя управление бизнесом, Дон считал, что его отправят на покой. Но Джордж хотел, чтобы он был рядом, «связь со старыми днями». Дон не был заинтересован, хотя он ничего об этом не говорил.
А теперь еще и это.
«Ты уверен, что не узнал его?» — снова спросил Джордж.
«Он был в маске».
«И он был один?»
«Насколько я могу судить».
«И вас было трое? Трое против одного?»
«Мне показалось, что он единственный, кто держал в руках пистолет». Дон помолчал. «Вы уверены, что нам стоит обсуждать это здесь?»
Он имел в виду жучки. Джордж беспокоился, что копы установили жучки в его офисе. Джордж нахмурился на вопрос Дона, но потом подумал и кивнул. «Давайте прогуляемся», — сказал он, вставая.
Офис был Портакабин, и Портакабин стоял посреди свалки. Дон был осторожен. Он знал, что могли означать эти слова, давайте прогуляемся . Не всегда хорошо заканчивались для людей прогулки, которые они совершали на этой свалке, прогулки, которые они совершали с Великолепным Джорджем.
Плечи и руки Дона были напряжены, когда они вышли на улицу. Кран, тот, у которого на стреле болтался большой магнит, закончил работу на сегодня. Уплотнитель молчал. В прошлом он раздавил свою долю автомобилей. Иногда в этих автомобилях были улики... а иногда и части тел.
«Я же говорил тебе», — сказал Дон своему боссу, — «я становлюсь слишком старым для этого. Мир меняется слишком быстро. Тебе следует полагаться на молодых ребят, таких как Сэм и Эдди».
«Но в конечном итоге все сводится к доверию, Дон», — ответил Джордж, — «а я бы не доверял ни одному из них так, как доверяю тебе. Мой отец всегда говорил мне: «Дон — тот парень. Если возникнут какие-то проблемы, Дон все решит».
«Все в прошлом, Джордж».
Джордж обнял Дона за плечи. Они проходили мимо немецких овчарок. Две огромные собаки уставились на них, высунув языки изо рта. Но они не лаяли. Они знали, что лучше не лаять на Джорджа. Если бы Дон был один, они бы рвались с поводка, стремясь вонзить зубы в ногу или руку. Но прямо сейчас Джордж защищал его.
Двое мужчин направлялись в самое сердце свалки. Автомобили и другие транспортные средства были свалены друг на друга. Многие были привезены сюда с мест аварий. Люди могли погибнуть в этих авариях. Люди могли потерять конечности и близких.
«Итак, расскажи мне еще раз», — сказал Джордж. «Расскажи мне, как все произошло».
Дон на мгновение задумался и глубоко вздохнул. «Ну», — сказал он, — «я заехал в гараж, как ты мне и сказал. Хэнли еще не было, так что были только я и Рэймонд. Рэймонд работал над Bentley, полируя приборную панель, действительно проделывая тщательную работу...»
«Он парковщик автомобилей. Вот чем он занимается».
'Уже нет.'
Джорджу удалось сочувственно взглянуть. «Больше нет», — согласился он.
«В общем, я разговаривал с ним, как обычно... и тут появляется Хэнли. Он едет на переднюю площадку, но оставляет там машину, двигатель работает. Он не собирался задерживаться. Сумка была на переднем сиденье моей машины. Это должно было занять у нас всего две минуты...»
«Так когда же появился бандит?»
«Он появился из ниоткуда. Балаклава была надвинута на лицо. Всего пара отверстий для глаз и одно для рта. Он нес пистолет. Самое смешное, что...»
'Что?'
«Ну, у меня возникла дикая мысль, когда я его увидел. Я подумал, не ты ли его послал».
'Мне?'
«Таким образом, вы бы вернули свои деньги, и Хэнли не смог бы жаловаться. Ему все равно пришлось бы выполнять свою часть сделки».
Джордж покачал головой. Но он тоже думал. Дон считал, что знает, о чем он думает, Хотел бы я подумать об этом...
«И вы просто отдали ему деньги?» — спросил Джордж.
«Я не мученик, Джордж. Пистолет был настоящий».
«И как началась стрельба?»
«Нас было трое: я, Хэнли и маска. Никто не обращал внимания на Рэймонда. Должно быть, он где-то спрятал пистолет. Он выстрелил дважды. Это было оглушительно».
«И он поймал парня?»
«Первая пуля прошла мимо, вторая попала ему в грудь». Дон на мгновение замер. Ему было больно вспоминать это. Он сделал вид, что прочистил горло. «Но к тому времени он уже выстрелил в Рэймонда. Пуля попала прямо ему в череп, и он упал. Деньги все еще были в моей машине, поэтому маска сел на водительское сиденье и выехал из гаража. Проехал через переднюю часть двора и скрылся».
«Прежде чем ты успел подобрать пистолет Рэймонда?»
Дон только пожал плечами.
«Что сделал Хэнли? Я имею в виду, помимо того, что обмочился».
«Он побежал обратно к своей машине и убежал».
«В том же направлении, куда направился бандит?»
Дон покачал головой. «Ты думаешь, Хэнли...? Но он все равно собирался получить деньги».
Джордж подумал об этом и кивнул. Он скрестил руки на груди. «Это нехорошо, Дон. Как ты оттуда выбрался?»
«Ну, ключи были в «Бентли».
«Где оно сейчас?»
«Припаркован за вагончиком. Думаешь, его нужно отправить в уплотнитель?»
«Конечно, это так!»
«Жаль. Рэймонд отлично поработал над уборкой».
«Ну, Рэймонд был профессионалом, не так ли?» Джордж бросил на Дона взгляд, как бы говоря: « И я думал, что ты тоже».
«Я никогда в жизни никого не стрелял, Джордж. Раньше хватало кулаков, иногда — бутылки или ножа».
«Это уже не те времена». Джордж задумался на мгновение. «Мне нужно поговорить с Хэнли, убедиться, что с ним все в порядке. А пока тебе нужно найти свою машину. И еще есть одно маленькое дело, о котором нужно позаботиться».
Дон кивнул. «А как же наш друг-бандит?»
«Он ранен, возможно, тяжело ранен. Он, должно быть, попал в больницу». Джордж ткнул пальцем в Дона. «Так что начинай звонить».
«Тогда мы нанесем ему визит?»
Джордж просто кивнул. «Рэймонд был женат? Есть ли кто-то, кому мы должны отправить цветы?»
'Я не знаю.'
«Узнай, ладно?»
«До или после другого дела?»
Джордж сердито посмотрел на него. «Что ты думаешь? Нет, неважно, что ты думаешь. Кто бы ни был в этой маске, он знал, что деньги передаются. Это значит, что это кто-то, кого мы знаем, или кто-то, кого знает Хэнли. Это значит, что кто-то где-то проболтался или пожадничал. Это значит, что они близко, Дон. А если они близко, то у нас не возникнет проблем с их поисками».
Дон кивнул в знак согласия. Дело в том, Джордж, подумал он про себя, что ты не знаешь, насколько близко.
«Когда мы скажем Стюарту?» — спросил он.
«Когда я буду готов», — прорычал Джордж, направляясь обратно к своим собакам и вагончику.
Дон подождал еще минуту, затем направился в том же направлении. Немецкие овчарки зарычали и заплевались, обнажив зубы. Они стояли на задних лапах, оторвав передние от земли, и царапали воздух, желая, чтобы их шипованные ошейники порвались. Дон проигнорировал их и направился к «Бентли». Он не знал, чья это была машина. На окнах было немного пыли, а на шинах — немного грязи. Плюс немного крови и мозгового вещества Рэймонда на правом крыле. Протирание позволит избавиться от этого. Или шланг, если вы хотите быть действительно осторожным. Но внутри машина была чистой, безупречной. Он обдумывал свои варианты. Но если он оставит ее, ее зафиксируют как пропавшую, и копы решат, что ее забрал убийца Рэймонда. Нет, Великолепный Джордж был прав, ее нужно было сдать в утиль. Хотя стыдно.
Но у Дона было много других проблем. Он знал, что должен злиться, но на самом деле он чувствовал только печаль. Выхода не было, вот в чем была правда.
Никакого счастливого конца.
Глава третья
История Грейви (2)
Мне потребовалось некоторое время, чтобы найти ее дом. Я не знаю эту часть города. В машине Бенджи был один из тех маленьких картографов, но я не знал, как им пользоваться. Я умею водить машину, хотя она не сильно отличается от машинок-машинок. У Бенджи была автоматическая коробка передач. Это те машины, которые я умею водить. Поэтому я поехал по ее адресу. Листок бумаги был в бардачке. Почему он так называется, бардачок? Я попробовал сделать это со своими перчатками, но они не влезали, если их не раздавить, и я не хотел этого делать. Но я нашел листок бумаги, на нем было ее имя и адрес. Ее звали Селин Уоттс. Я остановил машину рядом с детьми на велосипедах и показал им ее адрес. Они покачали головами. Затем я попытался на автобусной остановке, и мужчина указал на дорогу. Так что потом я несколько раз заблудился, но женщина, возвращавшаяся домой из магазина, сказала мне, что делать. Правильно, и еще раз правильно. Я пишу правой рукой, это хороший способ запомнить, где лево, а где право.
Ten Merchant Crescent был муниципальным домом в муниципальном районе. Но там не было слишком много граффити, не было тележек из супермаркета или сгоревших автомобилей. Это было довольно мило, на самом деле. Я припарковал машину у обочины и должен был разобраться, как пользоваться ручным тормозом. Затем я прошел по ее пути и нажал на звонок. Я не услышал никакого шума изнутри, поэтому попробовал еще раз. Затем я постучал, и из-за двери раздался голос.
«Кто там?» — раздался женский голос.
«Я Грейви», — крикнул я в ответ. «Я пришел по поводу Бенджи». Видите ли, дело было в том, что мне нужно было кому-то рассказать. Мне нужно было, чтобы кто-то узнал то, что знаю я.
'ВОЗ?'
«Бенджи. Твой друг Бенджи».
«У меня нет друга по имени Бенджи».
Я посмотрел на листок бумаги. «Там написано Селин Уоттс».
«Это произносится как Се-лин», — крикнула она. Затем дверь приоткрылась на дюйм, и я смог увидеть часть ее лица и один глаз. «Кто вы?»
«Я Грейви. Приятель Бенджи. Смотри». Я поднял бумагу, чтобы она могла прочитать. «Она была в его машине, и теперь он... он попал в небольшую аварию».
Она пристально посмотрела на листок бумаги, а затем ее глаза встретились с моими. «Кто тебя послал?» — спросила она. Она казалась испуганной.
«У него в машине было твое имя». Я подвинула листок бумаги поближе к ней.
«Так я и вижу». Дверь открылась еще на пару дюймов. Теперь я мог лучше ее разглядеть. Волосы у нее были каштановые и короткие. Лицо круглое и блестящее. Глаза зеленые. «Так вот, этот твой друг по имени Бенджи, у него в машине было мое имя и адрес?»
Я кивнул, и она заглянула мне через плечо.
«Это его машина или твоя?» — спросила она.
«Полагаю, его».
«Ты так думаешь?»
«Ну, это не его обычная машина. Его обычная машина зеленая, немного похожа на твои глаза».
Она почти улыбнулась. «А что случилось с Бенджи?» Дверь теперь была полностью открыта.
«Он не очень хорошо себя чувствует».
«Кто он? Как его фамилия?»
«Я не знаю его фамилии».
«Вы с ним работаете?»
«Нет». Я помолчал, размышляя. «Я не знаю, где он работает. Но у него наверняка есть работа, потому что у него всегда есть деньги». Затем я поправился. «Всегда были деньги, я имею в виду».
Ее глаза сузились. «Вы хотите сказать, что он мертв?»
Я шмыгнул носом и потер нос. «Полагаю, да», — сказал я. Селин Уоттс взяла листок бумаги из моих пальцев.
«И вы нашли это в его машине?»
'Да.'
«Но это не та машина, на которой он обычно ездит?» Она снова посмотрела мне через плечо. «Как он умер?»
«Не знаю». Думаю, она поняла, что я лгу. «Не возражаете, если я взгляну?»
«Посмотреть на что?»
«Посмотри на машину». Она протиснулась мимо меня, оставив дверь широко открытой. Я хотел сказать ей, что все тепло вытечет, это было что-то вроде того, что сказала бы моя мама. Но вместо этого я пошел за ней. Она открыла пассажирскую дверь. «В таком месте, как это, ты должен был запереть его», — сказала она. Она открывала бардачок.
«Мои перчатки не подойдут», — объяснил я, но она не слушала. Она достала книгу и начала перелистывать страницы. Там были чертежи всех частей машины. Но в конце был еще один листок бумаги, сложенный вчетверо. Она открыла его.
«Это счет», — сказала она, — «за починку машины». Затем она замолчала. В ее горле раздался булькающий звук. Ее рот остался открытым.
«Грейви, — сказала она, — ты знаешь человека по имени Дональд Эмпсон?»
Я покачал головой. «Это его машина?»
«Я так думаю», — сказала она. «В счете его имя».
«А ты его знаешь?»
Она приложила руку к груди, словно проверяя сердцебиение. Теплое сердце, холодная голова. «Я знаю, кто он», — тихо сказала она. «Ты уверена, что не знаешь, как умер твой друг Бенджи?»
«Я думаю, его кто-то убил». Слезы навернулись на глаза. Я вытер их.
«Он был твоим другом?»
«Да». Я повторил это еще четыре раза на удачу. Казалось, она о чем-то думала, глядя вдаль. Затем она перевела взгляд на открытую дверь своего дома.
«Полиция сказала мне, что я буду в безопасности», — сказала она. Она медленно покачала головой. Мы постояли вместе в тишине минуту, а затем она спросила меня, что в сумке. Она лежала на полу перед пассажирским сиденьем.
«Это не мое», — сказал я.
Она уже расстегивала его. Когда она заглянула внутрь, то сначала увидела мои перчатки, но потом увидела то, что было под ними, и снова приложила руку к груди.
«Это деньги Бенджи», — объяснил я. «Я не знаю, что с ними делать. Я надеялся, что ты станешь его другом...»
Она посмотрела на меня и улыбнулась. Это была широкая, сияющая улыбка, за которой последовал смех.
«Я подруга Бенджи», — сказала она, взяв меня за руку и сжав ее. «Это должно было стать моим сюрпризом». Она кивнула в сторону сумки. «И вот ты его доставила. Спасибо, Грейви!»
Я немного растерялся. «Эта сумка для тебя?»
«Это деньги на мой отпуск».
Я думал об этом, но все равно не было ясно. Казалось, что все размыто в середине.
«Мне нужно идти», — говорила она. «Довольно скоро, Грейви». Она снова посмотрела на открытую дверь. «Мне просто нужно упаковать несколько... нет, может, и нет. Я могу купить все, что мне нужно. Но паспорта нет». Она прикусила нижнюю губу. «Паспорт у меня на квартире».
«Разве это не твой дом?»
«Моего кузена. Полиция назвала это «безопасным домом», они много знают. Я здесь всего два дня, и у Дона Эмпсона есть адрес». Она огляделась вокруг, внезапно испугавшись. «Надо выбираться отсюда, Грейви», — решила она. «В безопасное место. Ты умеешь водить?» Она поняла, что сказала, и коротко рассмеялась. «Что я говорю? Ты ведь приехал сюда, не так ли?»
«Да», — сказал я.
«Может быть, ты меня подвезешь?»
«Автобусная остановка?» — предположил я, но она покачала головой.
'Эдинбург.'
«Это мили. У нас может закончиться бензин».
«У нас есть деньги», — сказала она, снова хватая меня за руку. «Много денег, помнишь? Мои отпускные деньги».
С этими словами она вытащила сумку, села в машину и положила ее себе на колени.
«Ты собираешься оставить дверь открытой?» — спросил я, указывая на дом. «Жар выйдет».
«Пусть», — отрезала она. Но она видела, что я недоволен. «Комнаты нужно проветрить», — объяснила она. «Иначе здесь становится душно. А теперь пошли». Она похлопала по водительскому сиденью. «Я хочу, чтобы ты произвел наилучшее впечатление на Джереми Кларксона».
'ВОЗ?'
Она вздохнула и закатила глаза. «Просто садись и веди машину, Грейви».
«Я не знаю Эдинбург. Я никогда там не был».
«Мы поедем по автостраде. Не волнуйся, ты не заблудишься». Ее лицо снова стало грустным. «Если только ты не хочешь помочь другу Бенджи. Если ты не хочешь помочь мне, так и скажи».
Но я хотел ей помочь. Я хотел снова увидеть ее улыбку. Это была хорошая улыбка. Улыбка, как у моей мамы.
«Хорошо», — сказал я.
Глава четвертая
Дон Эмпсон охотится
Джим Гарднер был лучшим другом Бенджи. Когда Дон Эмпсон ушел от него, он истекал кровью и плакал. Дон не думал, что Джим что-то знает о чем-либо. Но он все равно задавал ему вопросы. Кого еще знал Бенджи? К кому он мог обратиться за помощью? И Джим много говорил. Дон чувствовал себя плохо из-за этого, чувствовал, что выместил большую часть своей злости на Гарднере. Это было едва ли профессионально.
Дон был занят с тех пор, как покинул свалку. Он одолжил одну из машин. Она издавала звуки, которые предупреждали его, что она умирает.
«Ты и я оба», — сказал он. В его случае это было, безусловно, правдой. Шесть месяцев, сказали ему в больнице. Может быть, год с лечением, но качество его жизни пострадает. Он будет проводить половину своего времени на каталке в больничном коридоре.
«Нет, спасибо», — сказал он. «Просто дайте мне обезболивающие, много обезболивающих».
Сейчас в его кармане были какие-то, но болели только костяшки пальцев. Джим Гарднер сказал ему, что есть кладбище, за старыми многоквартирными домами. Какой-то парень там, Бенджи, сказал, что он полезен. Он прятал для него вещи.
Много чего.
Гарднер не знал имени этого человека, но это не имело значения. По дороге на кладбище Дон позвонил своему другу в полицию. За цену нескольких напитков его друг должен был объявить всем патрульным машинам. Они не спускали глаз с машины Дона, той, которую угнал Бенджи. За еще несколько напитков этот же друг должен был спросить во всех больницах в округе, не привезли ли кого-нибудь раненого.
«Ранен?» — спросил полицейский.
«Не волнуйся», — сказал ему Дон. «Нет никого, кто бы этого не заслужил». Он не хотел пугать копа.
Но когда Дон позвонил из машины, новостей не было. Он добрался до кладбища через двадцать минут. Оно было даже ближе к гаражу Рэймонда, может быть, через двенадцать или пятнадцать минут. Никакого расстояния. Ворота были закрыты. Он вышел и проверил их. Они были закрыты цепью. Дон заглянул через прутья, но не увидел никаких признаков жизни.
«Просто признаки смерти», — сказал он себе. Он уже запланировал собственные похороны, кремацию под музыку Джонни Кэша.
Если он проживет так долго. Он подумал об уплотнителе и ему пришлось отогнать этот образ. Он огляделся вокруг. Дальше на холме было несколько детей, собравшихся вокруг пары велосипедов у фонарного столба. Дон подъехал к ним и остановил машину. Он снова вышел. Двадцать фунтов, по пятерке на каждого ребенка, и у него была еще кое-какая информация. Парня, который работал на кладбище, звали Грейви. Он был «не совсем там». Дон послушал, а затем описал свою собственную машину. Раздались кивки. Затем он описал Бенджи. Еще кивки.
«Вы видели, как уехала машина?» Мальчики не могли вспомнить, пока еще двадцать машин не перешли из рук в руки.
«Никогда в жизни не видел ничего более смешного», — сказал один из них. Остальные улыбались, вспоминая.
«Грейви, пытаюсь вести машину!» Он расхохотался, и его друзья присоединились.
«Есть идеи, куда он направлялся?»
Они покачали головами.
«И никаких следов другого парня?»
Они снова покачали головами.
Дон просто медленно кивнул и подумал, не поможет ли еще двадцать. Наверное, нет. Поэтому он сэкономил деньги и вернулся в умирающую машину. Могут ли деньги быть на кладбище? Может ли быть Бенджи на кладбище? Дон развернул машину. Мальчики уходили. Они помахали ему рукой. Он помахал в ответ и чуть сильнее нажал на педаль. Машина врезалась в ворота и порвала цепь. Ворота распахнулись. Дон продолжал ехать, зная, что где-то позади него мальчики кричат и хлопают. Он объехал кладбище, но ничего необычного не увидел. Он остановил машину и вышел. Там была хижина, но она была заперта на висячий замок. В ней было окно с проволочной сеткой. Он заглянул внутрь, но никаких признаков жизни не было. За изгородью он нашел экскаватор и тачку, но больше ничего. Он стоял там в темноте, почесывая голову.
Именно этим он и занимался, когда подъехала полицейская машина.
Ему потребовался час, чтобы отговориться. Его отвезли в полицейский участок. Дежурный сержант знал, кто он, и не поверил его истории. Какие-то дети, любители покататься, прорвались через ворота и убежали... Дон Эмпсон, обеспокоенный гражданин, совершенно невиновный, осматривает место происшествия.
«Я хотел убедиться, что они ничего не повредили».
«Так машина не ваша, сэр?»
«Никогда в жизни такого не видел».
Когда его отпустили, он вдохнул холодный ночной воздух и вытащил из кармана телефон. Больше ничего. Ему придется взять с собой Сэма и Эдди. Они всегда путешествовали вместе. Они были лучшими друзьями еще со школы, чокнутые, эти двое. Но проблема была не в этом. Проблема была в том, что он не мог позволить им узнать то, что знал он. Он не мог позволить им узнать, что Бенджи был стрелком.
Потому что Бенджи был членом семьи. Он был членом семьи Дона , его племянником. И если Дон не доберется до него первым, парень будет все равно что мертв. Всегда предполагая, что он еще не мертв. Дон почувствовал острую боль в животе. Он потер его, на всякий случай. Бенджи, ты чертов идиот . Никакого счастливого конца.
Он вспомнил гараж, как ему потребовалось несколько секунд, чтобы узнать телосложение и голос Бенджи. Он собирался что-то сказать, когда раздался первый выстрел. И после этого, всего на мгновение, широко раскрытые, испуганные глаза Бенджи встретились с его глазами. Затем он зажмурился. Рана в грудь. Должен ли был Дон остановить его, когда он уезжал? Должен ли был крикнуть: « Давай я отвезу тебя к врачу»? Вероятно. Теперь вопрос был в том, знал ли Бенджи, что за наличные будет отвечать его дядя? Если так, то он сделал ставку либо на то, что его не узнают, либо на то, что Дон его не выдаст.