С момента выхода первого издания TRANCE в сентябре 1995 года многие из трудных для понимания деталей были проверены и чудесным образом сумели всплыть через контролируемые нами СМИ. Пожалуйста, помогите нам любым возможным способом предоставить эту книгу всем, кто продолжит изучение ее содержания и, таким образом, прольет свет истины на план психологической войны, которая молчаливо ведется против человечества.
Пожалуйста, помните, пока ваши мысли остаются свободными, и учитывайте психологическую раздражающую силу единственного комара в комнате без света.
Эта книга останется в печати до тех пор, пока не восторжествует справедливость, не будет найдено технологическое противоядие для Келли и содержанию этой книги не будет уделено непредвзятое, не подвергнутое цензуре внимание средств массовой информации. Спасибо за вашу поддержку.
ПРЕДИСЛОВИЕ Марка Филлипса
"... со свободой и справедливостью для всех"
Преамбула к Конституции Соединенных Штатов
Меня зовут Маркварт (Марк) Юинг Филлипс, родился 17 мая 1943 года в Нэшвилле, штат Теннесси, у меня нет судимости, и я никогда не был признан невменяемым, я не ученый, профессиональный писатель или врач-психиатр. Хотя у меня нет официальных опубликованных академических свидетельств, я признан на международном уровне специалистами в области психического здоровья и правоохранительных органов как авторитет в секретной науке о внешнем контроле разума.
Цель части I этой книги - задокументировать, как была приобретена эта репутация. Этот краткий и очень сжатый материал призван дать понимание того, почему, когда и где я приступил к изучению самой секретной технологии, известной человеку: контроля сознания на основе травмы. Благодаря публикации рассекреченных документов правительства Соединенных Штатов Министерство обороны США (DOD) признает, что механизм контроля этого древнего волшебника настолько опасен, что большая часть информации, относящейся к нему, должна оставаться под грифом "СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО". Как сотрудник субподрядчика Министерства обороны, занимающегося исследованиями в области контроля сознания, я должен был подписать клятву хранить тайну. По сей день закон запрещает мне раскрывать определенную специфическую информацию, которая непосредственно относилась к моей работе в качестве, среди прочих «деликатных» разоблачений, субподрядчика Министерства обороны США в исследованиях по контролю над сознанием.
Эта сверхсекретная технология представляет собой усовершенствованную систему дистанционного физического и психологического манипулирования человеком, которая лишь недавно была официально признана аккредитованными врачами-психиатрами за то, что она собой представляет - абсолютный контроль сознания.
Мое первое знакомство с исследованиями по контролю над разумом началось в конце 1960-х годов в Атланте, штат Джорджия, в кампусе Университета Эмори в Центре приматов Йеркса, именно там я узнал о модификации поведения приматов - основе контроля над разумом человека. Часть I этой книги - моя попытка поделиться пониманием того, как это и другие разоблачения подготовят меня к испытанию всей жизни.
То, чему я был свидетелем с точки зрения технологии в Йеркском центре приматов и других спонсируемых правительством исследовательских учреждениях, в сочетании с годами личных исследований этой науки манипулирования сознанием, не подготовило меня должным образом к тому, с чем я столкнусь в 1988 году в результате неожиданной цепочки событий. Это разоблачение произошло в форме личного знакомства с результатами работы с людьми, официально озаглавленными Министерством обороны как, среди прочих загадочных названий файлов, MK-Ultra1.
Я изложил это пагубное вступление в надежде, что материал, предоставленный одной из выживших в MK-Ultra, Кэти О'Брайен, подтолкнет законное федеральное расследование ее заявлений.
Я смог освободить жертв MK-Ultra, Кэти О'Брайен и ее дочь Келли, из невидимых тисков этого секретного оружия контроля правительства США. В процессе я также помог Кэти восстановить ее психическое и физическое здоровье. Однако мне не удалось заручиться сотрудничеством моего правительства в решении вопроса о правосудии. Существует причина, по которой эта неспособность добиться справедливости должна БЫТЬ ИЗВЕСТНА вам, читатель. Мне неоднократно говорили: "Правосудие недостижимо по соображениям национальной безопасности".
Эта книга - прежде всего автобиография Кэти О'Брайен, которая не пошла добровольно на службу своей стране, но была использована всю свою жизнь вопреки своей врожденной, добровольной воле для увековечения преступной деятельности многими так называемыми лидерами в правительстве США. Эти "лидеры-изменники" добровольно пошли на политическую «службу» нашей стране. Они должны быть привлечены к ответственности за свои действия.
Вместе мы с Кэти посвятили наши жизни достижению справедливости и реабилитации для нее и Келли. Все пути к правосудию и реабилитационной помощи были заблокированы по соображениям национальной безопасности. Возникает вопрос, чья безопасность? Кэти О'Брайен дает логичный ответ. Возможно, прочитав эту работу, вы вдохновите других прочитать ее. Коллективно, как патриоты, мы можем изменить ситуацию к лучшему для Кэти и Келли, нашего правительства и человечества, если наши голоса будут услышаны. На мой взгляд, в нашу великую Конституцию Соединенных Штатов не нужно вносить поправки, ее нужно применять.
Мрачная реальность, которую мы все должны принять, заключается в том, что с человеческой точки зрения нет справедливости и нет мести, адекватных тому, что пережили эти двое и многие другие жертвы этого секретного оружия правительства США. Единственная оставшаяся возможность добиться справедливости для этих выживших была бы получена из публичного обсуждения на форуме того, что они пережили. Что этим выжившим нужно засвидетельствовать, так это массовое распространение их истории и радикальные, позитивные изменения в управлении секретами их правительства. Это было бы приемлемой, хотя и запоздалой заменой справедливости. Их надежда заключается в убеждении, что —
"Правда живет жалкой жизнью, но всегда переживает ложь".
ГЛАВА 1
Иногда слова или группы слов, встречающиеся в английском языке, имеют много определений или значений. Внутри каждого значения могут существовать различные логические и буквальные представления о применении данного слова. Однако слова "Контроль разума" обычно вызывают в воображении единственную реакцию. Это наиболее прискорбно из-за огромных различий в восприятии, содержащихся в ссылке.
Например, если у вас есть доступ к изданию Random House конца 1980-х или к новому словарю и справочнику Вебстера "Управление разумом" более поздней версии, вы заметите заметное отсутствие списка. Если вы сделаете еще один шаг вперед и приобретете у профессора колледжа учебную копию оксфордского "Компаньона по разуму" (Oxford Press 1987), вы сможете ссылаться практически на все, что касается исследования разума, без ссылки на контроль разума. Возможно, теперь вы понимаете, что из-за пропусков Random House, Webster и Oxford Press вы стали жертвой информационного контроля.
Контроль сознания иногда в широком смысле определяется как контроль информации. Поскольку это один из многих общепринятых способов определения термина, это должно немедленно вызвать вопросы недоверия к вашим источникам информации. Поскольку то, что мы думаем, основано на том, что мы узнаем, манипулирование разумом или нацией умов может быть достигнуто посредством контроля информации. Поскольку контроль над мыслями является результатом контроля информации, многие заядлые исследователи наук о сознании просто называют это «мягким» контролем сознания.
В наши дни мы живем в мире, в котором дальнейшее существование транснациональных компаний и правительств зависит от мгновенных коммуникаций. Однако, принимая во внимание так называемую проблему информационной перегрузки, большинству людей может показаться, что мы слышим и видим достаточно, чтобы принимать рациональные решения, касающиеся нашей личной жизни. К сожалению, это неправда. Чего мы не знаем, о чем свидетельствуют зверства по контролю сознания, так это быстрого разрушения общества, каким мы его знали
Ответ на эту проблему совершенно очевиден. Мы, как граждане предположительно свободной страны, не должны позволять нашему правительству ограничивать любую информацию, которая защищает преступную деятельность под видом национальной безопасности.
Тайное знание равно силе, а конечным результатом является контроль. Поэтому, несмотря на преднамеренные усилия лиц, контролирующих управление информацией в национальных СМИ (которые не являются сотрудниками СМИ), результаты провалившихся секретных проектов по контролю над разумом годами просачивались через средства массовой информации. Люди буквально просыпаются к реальности контроля сознания, потому что некоторым сенсационным новостным событиям явно не хватает логического объяснения. Что на самом деле произошло в Джонстауне Джима Джонса и с Сирханом Сирханом, Джоном Хинкли и Ли Харви Освальдом? И, что более важно, почему это произошло? Простой общий знаменатель, существующий у этих людей, был публично объявлен средствами массовой информации, основываясь на исследовании их историй болезни, - это контроль сознания.
На самом деле, контроль информации - это всего лишь один компонент контроля сознания. В то время как "промывание мозгов", термин, введенный журналистом-расследователем, писавшим о боевых действиях в Корее около 1951 года, описывал результаты того, что китайцы считали реформой мышления.
Термин "промывание мозгов" для большинства людей обозначает разрушение памяти человека. Этот жаргонный термин продолжает использоваться средствами массовой информации вместо всеобъемлющего термина "контроль сознания". В действительности применяемые методы промывания мозгов аналогичны тем, которые используются при модификации поведения на основе травмы.
В течение последних трех десятилетий значительное количество религиозных групп по всему миру упоминалось основными средствами массовой информации как деструктивные культы. При определении этих групп как культов необходимо делать акцент на слове деструктивный. Словарь Random House определяет культ как "особую систему религиозного поклонения". Согласно этому определению, слово "культ" охватывает все религии. Средства массовой информации публично осудили эти так называемые деструктивные культы за использование тактики промывания мозгов, реформирования мышления и манипулирования сознанием своих верующих. Тем не менее, эти же СМИ явно не выражают озабоченности, поскольку они не в состоянии решить основные проблемы контроля над разумом, основы власти для злоупотреблений.
Возможно, репортажные средства массовой информации по какой-то причине не могут публично открыть пресловутый ящик Пандоры. В таком случае, правдоподобно ли считать, что более пристальное изучение СМИ и общественностью руководства этих деструктивных культов может выявить прочную связь с спонсируемыми правительством исследованиями по контролю над сознанием? Это вопросы, которые при правильном рассмотрении сами по себе дали бы важные ответы на эту социальную эпидемию, связанную с физическим и психологическим насилием. Ответы, которые дало бы углубленное профессиональное расследование, могли бы стать первым шагом в решении целого ряда проблем, которые навязывают обществу деструктивные культы, серийные убийцы и сексуальные надругательства над детьми.
Поскольку потребители информации, поставляемой национальными новостными СМИ, мы продолжаем изобретать полуправду, которая, в данном случае, видит и слышит только то, что является результатом манипуляции массовым сознанием.
Историки дают нам возможность заглянуть в будущее через записанные события прошлого. Похоже, что на протяжении всей записанной истории человек к концу каждого тысячелетия возвращался к сосредоточению внимания на определенных типах причудливого человеческого поведения. Например, за последние 150 лет произошло возрождение широко распространенного интереса к оккультным "черным искусствам", которые включают сатанизм или люциферианские религии. Эти защищенные конституцией «религии» используют травму для контроля над умами своих последователей.
Практики контроля сознания в оккультных группах (по словам выживших, признанных заслуживающими доверия, и сотрудников правоохранительных органов) были аккредитованы для преодоления разрыва между прикладной наукой и шаманизмом. Оккультизм как способ религиозного выражения существует уже тысячи лет. Только в последние 150 лет наука настойчиво добивалась истин, касающихся манипулирования сознанием, скрытых в самих оккультных системах верований.
Согласно словарю Random House, оккультизм "является практикой предполагаемых наук, претендующих на знание сверхъестественных сил, которые находятся за пределами обычных знаний". Еще раз, это напоминание о том, что тайное знание равно силе.
В 1971 году "Нью-Йорк Таймс" опубликовала статью о Центральном разведывательном управлении (ЦРУ) и оккультных исследованиях, основу которой составили подборки документов, выпущенных типографией правительства США в соответствии с Законом о свободе информации. Это был доклад Конгрессу, и он ясно показал, что ЦРУ интересовали причины и следствия клинических результатов, которые оккультные религиозные практики оказывают на сознание практикующего Черные искусства и / или наблюдателя. Особый интерес для ЦРУ представляли повышенные уровни внушаемости, которые определенные оккультные ритуалы вызывали в умах практикующих. Каннибализм и ритуалы крови получили наивысшие оценки в порядке важности для их исследования.
Поведенческая психология учит нас, что контроль человеческой внушаемости признается фундаментальным строительным блоком для внешнего контроля разума. Один только этот фактор внушаемости потенциально создает правовую проблему в области прав человека, когда мы рассматриваем создание законов для защиты людей от явных или скрытых практик контроля сознания. Учет фактора внушаемости человека может привести к тому, что все формы рекламы услуг и / или продуктов, ориентированных на потребителя, станут незаконными. Рекламу и маркетинг услуг и / или продуктов посредством коммуникаций можно обоснованно определить как тип в 1985 году друг-патриот Стивен Джейкобсон опубликовал свою книгу под названием "Контроль разума в Америке" о психологических манипуляциях (нулевая реформа и / или манипулирование разумом, которое приводит к определенной форме модификации поведения), красноречиво разоблачающую науку манипулирования разумом с помощью рекламы. Основой для успешного изменения человеческого поведения являются техники манипулирования сознанием, которые при умелом применении через рекламные носители становятся формой «мягкого» контроля сознания. Учет внушаемости через тактильные ощущения как "Ахиллесовой пяты" человеческой расы делает каждого уязвимым для того, чтобы на каком-то уровне стать жертвой мягкого контроля сознания.
Споры о том, что такое контроль сознания, а что нет, бушуют среди ученых в школах права, прав человека и психического здоровья. В то же время, путаница в вопросах обеспечивает форму правовой защиты для практикующих основанный на травмах контроль сознания, единственную известную форму дистанционного управления человеком, которая является абсолютной. Все другие формы контроля сознания, включая химические и электронные манипуляции, рассматриваются экспертами по контролю сознания как временные.
Существуют законы, защищающие права граждан США исповедовать свои религиозные убеждения и свободу слова. Нет законов, которые конкретно защищали бы лидеров деструктивных культов и / или практикующих основанный на травмах контроль сознания. Однако, из-за использования правительством США контроля сознания и широкого разнообразия юридических мнений относительно принятых пределов свободы слова и религиозных практик, юридические лазейки для преступников, использующих методы контроля сознания над своими «стадами» для личной выгоды, остаются открытыми.
Для каждой проблемы существует решение.. Формула решения проблемы твердо основана на качестве вспомогательной исследовательской информации, касающейся характера проблемы. Издавать законы специально для защиты людей от злоупотреблений контролем сознания было бы бесполезно. Практически в каждом существующем цивилизованном обществе есть какой-либо закон и / или группа законов, которые защищали бы людей и наказывали практикующих контроль сознания. Законы применяются в соответствии с интерпретациями законодателями конкретного юридического языка. Недостаточное соблюдение уже существующих законов, которые могли бы защитить нас от злоупотреблений контролем сознания, связано с применяемыми юридическими интерпретациями и сокрытием показаний выживших со стороны ЦРУ и Агентства национальной безопасности (АНБ) по соображениям национальной безопасности.
Зверства по контролю сознания, если они совершаются кем-либо, кто может быть связан с проектами, спонсируемыми правительством, обычно игнорируются и прикрываются. Таким образом, доступ к судам для этих несчастных выживших заблокирован так называемыми экспертами по правовым вопросам, которым платит правительство, которые получают приказы от Агентства национальной безопасности.
Определение термина "контроль сознания" сродни определению пределов Закона о национальной безопасности 1947 года. Основа для решения противоречий в области национальной безопасности проста. Она известна как "Логически применяемая истина".
Очевидной истиной является то, что Закон о национальной безопасности был истолкован не как защита целостности военных секретов, а вместо этого как защита преступной деятельности высшего порядка.
Отмена этого Закона и замена его установленными правилами поведения военнослужащих, касающимися национальной безопасности, которые не ущемляют конституционных прав граждан Америки или прав ее союзников, привели бы к соблюдению Конституции.
ГЛАВА 2
ПРОДАВЕЦ, РЕКЛАМЩИК, МЫСЛЯЩИЙ ЧЕЛОВЕК, ПАТРИОТ МОЯ ЛИЧНАЯ ЭВОЛЮЦИЯ
"Каждая революция, кровавая или бескровная, имеет две фазы. Первая - это борьба за свободу; вторая - борьба за власть. Фаза борьбы за свободу божественна. Тот, кто принимал в нем участие, неизменно физически чувствует, что его лучшее и наиболее драгоценное внутреннее "я" вышло на поверхность. Мы знаем, что верность ПРАВДЕ выше нашего собственного участия в управлении страной — и именно поэтому мы не должны быть настолько, чтобы отвергать этические нормы во имя политических миражей".2 Когда я говорил своей бабушке, Мамалин Джонсон: "Моя жизнь превратилась в кошмар, и я полностью проснулся", слезы текли по моему лицу, капая с подбородка на ее лакированные туфли. Она нежно похлопала меня по плечу, слушая.
Слова, которыми мы обменялись, обои и мебель в комнате, моя любимая бабушка Мамалин. даже вкус моих слез в сочетании с чувством всепоглощающего горя - все это запечатлелось в моей памяти.
Это было летом перед тем, как я должен был поступить на второй курс школы в 1950 году. Первый год остается размытым из-за причины.
Жизнь для меня и моей семьи резко изменилась за предыдущий год. Перемена была настолько радикальной, что мне потребовался почти год, чтобы понять, что жить легче не становится. Мое заикание усиливалось. Редкие моменты, когда я мог связно говорить, ограничивались короткими предложениями, лишенными слова «ты», и то только по отношению к моей матери и бабушке. Иногда, когда я злился, я мог говорить четко, или когда был один в лесу, разговаривая или поя с деревьями. Очевидно, мое разочарование в устном общении из-за заикания усилилось из-за травмы, которую я пережил в предыдущем году. Тогда я и не подозревал, что эта травма положительно или отрицательно повлияет на мое будущее и жизни других людей, которых я буду знать до конца своей жизни.
Жарким и липким июльским днем 1949 года в Теннесси, мой отец помог подсадить сначала мою мать, затем меня в седло верхом на нашего четырехлетнего резвого "дареного коня" Воджака. Это была моя первая поездка на спине животного. Волнение момента в сочетании с заиканием буквально лишили меня дара речи. Насколько я помню и судя по фотографиям, сделанным в то время, на мне была пропитанная потом бледно-желтая хлопчатобумажная рубашка, темно-коричневые шорты, коричневые носки и грязные теннисные туфли. В шесть лет я был очень худым и не занимал оставшегося места в седле позади своей матери.
Когда поводья были в руках моей матери, лошадь откликнулась на ее вежливую команду "Давай, Воджак. Голова кружится". Он начал медленно спускаться по нашей подъездной дорожке к узкой дороге из щебня, выложенной известняком, рядом с нашей собственностью. Доехав до гравийной дороги, лошадь повернула или ее повели налево, что на мгновение разочаровало меня, поскольку я знал, что нам предстояла всего лишь короткая поездка. До оживленного асфальтированного перекрестка, переходить который было бы опасно, оставалось всего около четверти мили. (Если бы моя мать решила поехать в противоположном направлении, мы могли бы проехать пару миль, прежде чем попасть в какое-либо автомобильное движение.)
Как только лошадь свернула с нашей подъездной дорожки на проселочную дорогу, моя мать подтолкнула ее пятками в бока. После другой команды "поехали" лошадь отреагировала легким рывком и начала быструю рысь по середине дороги.
Скорость лошади, оглядываясь назад, была слишком высокой для безопасного передвижения по гравию. Не зная этого, я не боялся, пока не увидел на перекрестке маячит все ближе, я слышу, как сам наполовину криком "BBBBBetter замедлить. Возможно, ББББ, приближается автомобиль ". Прежде чем я успел произнести последние слова, моя мать начала медленно сползать с седла. Я не мог видеть ее лица, когда она исчезла под лошадью, и поводья исчезли вместе с ней. Лошадь на полной скорости понеслась вперед. В мгновение ока на меня нахлынуло осознание того, что я один в седле, без возможности управлять лошадью. Я быстро дернул его за гриву, но безрезультатно. Именно в этот момент я понял, что сбежавшая лошадь не собирается останавливаться на перекрестке. Я прыгнул. Насколько я помню, падение было стремительным, и мое резкое приземление на острые камни не было болезненным, хотя казалось, что мое тело никогда не перестанет кататься. В панике, когда пыль начала оседать, я сел, сморгнул пыль и липкую кровь с глаз и огляделся в поисках своей матери. Она лежала беспорядочной кучей у дороги. Я побежал к хэну
Первое впечатление, которое я испытал, было то, что у нее были просто широко раскрытые глаза, ошеломленные ее падением. Затем я заметил, что ее глаза не моргали, а вокруг ее головы была густая лужа крови. Не желая оставлять ее на дороге из-за страха, что ее задавит, и не имея достаточно сил, чтобы поднять ее, я начал кричать в направлении нашего дома в надежде, что мой отец сможет услышать меня. Почти сразу же он отреагировал, подбежав к нам ", все время крича: "Что случилось? Что случилось?"
За "оставшуюся во мне жизнь" я не мог ответить, как обычно, я потерял дар речи. Когда он опустился на колени, чтобы поговорить с моей матерью, он остановился на середине предложения, когда, по-видимому, увидел ее неподвижный взгляд и то, что задняя часть ее черепа была вдавлена внутрь. Он мгновенно поднял ее. и когда мы бежали обратно к дому, он приказал моей одиннадцатилетней сестре вызвать скорую помощь. По сей день я не могу вспомнить, как мы добрались до больницы.
Ужасные сцены этой трагедии не были моим кошмаром. Они не проигрывались снова и снова в моем сознании, потому что я диссоциировался от этого. Я добровольно и аутогенно создал барьер памяти об этой травме. Это нормальная человеческая реакция. Если бы меня пытали после травмы, я бы не смог добровольно вспомнить ни несчастный случай, ни пытки. Отсюда и основа этой книги.
Кошмар начался в течение последующего года выздоровления, когда мы поняли, что моя мать никогда больше не будет самой собой. Она потеряла более четверти своего мозга, когда лошадь наступила ей на череп. Ее способность обонять, ощущать вкус и слышать на одно ухо навсегда исчезла. Это были физические недостатки, которые у нее развились. Ее эмоциональное состояние в результате стало очевидным для меня много лет спустя. В детстве это новое осознание состояния моей матери оказало на меня минимальное влияние по сравнению со страхом, с которым я жил от момента к моменту из-за хронического алкоголизма моего отца. Годы спустя моя сестра последовала его примеру в проигранной битве с бутылкой. Я был в безопасности, так как алкоголь сделал меня заикающимся.
После того, как в годы моего развития мне столько раз говорили, что состояние моей матери связано с повреждением ее мозга, и что мое заикание было вызвано неправильной работой моего мозга, в какой-то момент мне пришло в голову узнать о мозге. В течение многих лет после аварии я подслушивал разговоры взрослых о мозге моей матери. Мое любопытство к мозгу и возникающему в результате невидимому разуму достигло пика и определило направление интереса к моей жизни.
Где-то в этот период времени я фантазировал, что узнаю достаточно о разуме, чтобы помочь своей матери и себе.
В детстве мою концентрацию внимания считали ненормальной. Меня считали очень способным, но мои оценки в школе отражали нечто иное. Хотя я не был должным образом диагностирован, скорее всего, я страдал от того, что сейчас называется синдромом дефицита внимания (ADD). Проблемы с заиканием и СДВГ должны были стать моими первыми проблемами личного совершенствования, как только я вышел в мир самостоятельно.
Эта цель "самостоятельно" возникла в раннем возрасте. Мне едва исполнилось шестнадцать лет, когда я ушел из дома, чтобы начать поиски счастья. Мои первые попытки закончились полным провалом. Однако я не мог вернуться в дом своих родителей, потому что они были в разводе.
Молодой, сломленный и отвергнутый, я смог определить две вещи. Во-первых, я должен научиться общаться, если я хочу добиться какого-либо успеха в жизни, я подходил к этой задаче методично, сначала записавшись в местный вечерний колледж. В классе я изучал речь, деловое право и психологию. В библиотеке я изучал функции мозга и их влияние на разум. Я не был ориентирован на получение степени, потому что не мог зарабатывать достаточно на двух работах, чтобы посещать необходимые занятия для получения диплома, но моя учеба постепенно давала мне полезный навык. Во-вторых, где-то в этот период обучения я начал понимать, что обладаю природной способностью продавать. Возможно, эта способность убеждать других возникла в результате моего детского опыта, когда мне приходилось "читать людей" по языку их тела, а не разговаривать с ними.
Моя первая настоящая работа в сфере продаж была настолько успешной, что мой работодатель сократил мою клиентскую базу. Я отреагировал на это действие тем, что двинулся дальше.
Война во Вьетнаме разгоралась, и я имел право на призыв. Больше не учась в школе, я знал, что скоро будет разыгран мой номер. Так и было. Я и не подозревал, что мои молитвы об отсрочке будут услышаны и позволят мне освободиться от военной службы. Вскоре я буду работать в корпорации Ampex и Министерстве обороны США в гражданском качестве. Работа по защите тесно связала меня с ведущими учеными-исследователями, работающими в области модификации поведения приматов и человека. По иронии судьбы, я узнал больше о разуме из моих случайных отношений с этими учеными, чем из работы в различных исследовательских центрах. Места включали учебные больницы, государственные психиатрические учреждения, военные базы, объекты Национального управления по аэронавтике и исследованию космического пространства (НАСА) и Центр приматов Йеркса.
В последующие годы моей корпоративной работы в сфере национальных и международных продаж я перешел на руководящие должности в сфере продаж и маркетинга в качестве руководителя. Моя личная жизнь, с точки зрения любовных отношений, снова была в руинах, но моя карьера и продолжающиеся исследования разума, извилин и человеческого поведения были достаточно полезными, чтобы компенсировать отсутствие у меня эмоционального выражения. Секреты, которые я так хорошо изучил относительно силы убеждения, как сознательной, так и подсознательной, уже давно стали действующей частью арсенала защитных и наступательных инструментов контроля моего разума. Тогда и там я решил стать "помешанным на контроле". Вместо этого моей фантазией было узнать не то, что я мог контролировать, а то, что контролировало меня.
Затем, примерно в 1986 году, мой друг-сверстник заметил, что я попал в извращенную "зону комфорта" с точки зрения представления прибыльных идей, за которые могли бы взяться другие, и посоветовал мне заняться бизнесом самому. Вскоре после этого он подал мне отличный пример, сложив с себя шестизначную должность исполнительного директора по маркетингу и выдвинул меня кандидатом на его замену.
По иронии судьбы, впервые в моей жизни номинация была отклонена, потому что у меня не было хотя бы степени магистра в области управления бизнесом или коммуникаций. Должность получила его ассистент, а мне впоследствии предложили освободившуюся должность ассистента без надежды на повышение, от которой я, конечно, отказался. Вскоре после этого мой друг, освободившись от своих корпоративных золотых наручников, основал собственную фирму, которая стала очень успешным бизнесом.
Примерно в это же время знакомый детства, давно социально оторванный от моей жизни, появился снова достаточно надолго, чтобы познакомить меня со своим другом по развлекательной программе в стиле кантри, Алексом Хьюстоном. Из этого введения я узнал, что этот знакомый, Рэй Майерс и его жена Регина, предположительно являются педофилами, которые, как сообщается, сексуально домогались дочери Кэти и их собственных детей. Казалось, что Хьюстон искал кого-то с навыками ведения международных деловых переговоров, кто мог бы помочь ему заключить достаточно крупную сделку по продаже для финансирования производственной операции. Проведя с ним несколько дней бесплатных консультаций, я сделал несколько довольно интересных и интригующих наблюдений об этом человеке и его идеях. Во-первых, у Хьюстона действительно была законная, потенциально прибыльная идея относительно производства электрического конденсаторного устройства, которое могло бы повысить энергоэффективность для крупных промышленных потребителей. Во-вторых, Хьюстон произвел на меня благоприятное впечатление как человек, готовый к обдуманному риску. В-третьих, Хьюстон согласилась профинансировать мое составление маркетингового плана для презентации потенциальным иностранным покупателям. И, наконец, Хьюстон согласилась, что я буду управлять компанией в качестве президента, если и когда я продам этот план, подумал я. "Без проблем!"
Интригующей частью этих «зарождающихся» отношений было мое осознание склонности Хьюстона к нечестности. Я почувствовал острую потребность в юридической консультации о том, как застраховать договорную защиту от Хьюстона. Через несколько дней Хьюстон и я концептуально и по контракту договорились начать бизнес. Я разработал логотип и присвоил название UniPhayse. Контракты, которые мы заключили, привязывали нас обоих к нашим соответствующим областям ответственности и были нерушимы. Готовность Хьюстона участвовать в моем маневре по правовой защите еще больше озадачила меня из-за очевидных положений о "честности", содержащихся в соглашении. В то время, по моему мнению, я решил, что если Хьюстон сможет "поддерживать чистоту" и выполнять свою роль, мы сможем сделать эту компанию успешной. Если бы это было не так, я владел бы капиталом компании, акциями и баррелями и все еще мог бы заставить ее работать.
Несколько месяцев спустя, с бизнес- и маркетинговыми планами в портфеле Рэя и демонстрационной моделью предлагаемого продукта в руках, Хьюстон и я сели на самолет в Гонконг. По прибытии нас встретил высокий, хорошо одетый корейский джентльмен, который представился как Уильям Юн. Он владел международной судоходной компанией. Его корабли перевозили практически все: от металлолома до китайских ракет "шелкопряд" по всему миру,
Мистер Юн, как он предпочитал, чтобы его называли, в соответствии с дальневосточным протоколом, был заинтересован в переговорах о создании совместного предприятия со своими друзьями в самой густонаселенной стране на Земле, Китайской Народной Республике. Сотрудники мистера Юна приняли все меры для того, чтобы Хьюстон, я и он вылетели в Пекин на следующий день, чтобы начать переговоры с Министерством горнодобывающей промышленности. После нескольких дней изнурительных дискуссий через переводчика, почти исключительно между мной и заместителем директора Министерства горнодобывающей промышленности Китая, казалось, что у нас была работоспособная сделка.
Наши любезные китайские хозяева организовали элегантный банкет, и именно там я узнал, что Министерство горнодобывающей промышленности является частью Министерства обороны Китая. Впервые в моей жизни во мне проснулось чувство патриотизма. Я знал, что Китай занимался поставками ракет в Ливию, ближневосточную страну, с которой США находились в конфликте. Китайцы обменивали ракеты и другое оружие на дешевую ливийскую легкую сырую нефть. Китайцы были, пожалуй, единственной страной в мире, которая осмелилась бросить вызов торговому эмбарго администрации Рейгана. Эти мимолетные мысли о связях с китайскими военными казались мне предательством. Хотя мне была неприятна идея делового предприятия с таким потенциалом политической катастрофы, я напомнил себе, что сотни других американских компаний уже находятся в Китае. Хьюстон отказался обсуждать эту тему.
Во время обратного перелета из Пекина в Гонконг я поделился своими патриотическими заботами с мистером Юном, зная, что вскоре он станет моим деловым партнером. Он красноречиво развеял мои страхи перед потенциальной катастрофой сложным объяснением, которое имело смысл в то время. Этот человек вежливо проинформировал меня, что мы не можем потерять деньги, поскольку он и я будем иметь временный контроль над всеми доходами от продаж продукции, полученными за пределами Китая, по китайскому законодательству для компаний совместного предприятия 60 % всей произведенной продукции должно поступать за пределы Китая.
Мы с Хьюстоном вернулись в Теннесси, и я впервые ненадолго встретился с его женой Кэти, когда она приветствовала нас у ворот. Она показалась мне молодой, красивой, очень глупой и одетой как проститутка. Я шагал так, чтобы быть в нескольких шагах от нее, когда мы направлялись в зону выдачи багажа. В течение нескольких недель после этого визита делегация китайских инженеров-электриков и финансовых экспертов была доставлена самолетом в наш офис в Теннесси для дополнительных переговоров и сбора технических производственных данных (которыми мы располагали) для будущих производственных целей.
Вскоре после того, как делегация отбыла в Китай, я получил таинственный телефонный звонок от кого-то из Государственного департамента США, он же the State Department. Кажется, кому-то из моей китайской делегации ранее было отказано во въезде в эту страну из-за того, что его идентифицировали как международного поставщика оружия для террористов. Этот телефонный голос заверил меня, что никаких проблем не возникнет и что эта информация не подлежит разглашению. Я поблагодарил его и заверил, что информация в безопасности.
Пару месяцев спустя мой новый партнер из Гонконга, мистер Юн, пригласил меня, мою жену Хьюстон и его жену Кэти приехать в Китай для официального подписания соглашения о совместном предприятии с Китаем. Когда я спросил Хьюстона, будут ли присутствовать он и его жена, он категорически ответил «Нет». Он уже забронировал свое «выступление» и не мог отменить. Затем я предложил сопроводить его и мою жену в Китай. Он снова ответил «нет», сказав, что это слишком далеко и слишком дорого для увеселительной поездки. Я почувствовал облегчение, потому что я уже достаточно выучил китайский язык, чтобы знать, что наши партнеры не любили и не уважали его, и поведение Кэти смущало меня. Позже я узнал, что «концерт» Хьюстона состоял в том, чтобы "заниматься транс-спортом" / перевезти Кэти и литтл Келли в печально известную Богемскую рощу для занятия проституцией.
Моя поездка в Китай со всей помпой и обстоятельствами прошла хорошо, как и ожидалось, несмотря на то, что мы с женой находились в процессе развода. Однако, как раз перед тем, как я был готов вернуться в США, я получил некоторую необычную информацию от человека, который показал мне документы Министерства обороны Китая, которые привлекли мое полное внимание. У этого человека было досье на меня, которое могло быть получено только в результате тщательного расследования моих прошлых профессиональных связей. Его знания английского были только сильными достаточно грубо, нервно перевести часть содержимого файла. У этого человека было фотографическое подтверждение допуска Министерства обороны США, которым я когда-то обладал. Он признал, что "китайцы знали обо мне все". Мысли о шантаже пронеслись в моей голове. Эти мысли мгновенно исчезли, когда он начал озвучивать истинные опасения своего правительства. Их беспокоили Алекс Хьюстон и его связь с ЦРУ, наркотики, отмывание денег, детская проституция и самое большое, что он приберег напоследок, - рабство. Никаких упоминаний о контроле над разумом не было предложено, хотя он прокомментировал, что Хьюстон был "очень плохим человеком" и его преступления были совершены "Белым домом". Неверие было в порядке вещей, но невозможно, из-за широкого спектра штампованных и инициализированных (официальных) бланков ЦРУ и правительственных документов США "Только для глаз", он медленно мелькал перед моими глазами.
Моим первым ответом этому «офицеру» было то, что Хьюстон слишком глуп и нечестен, чтобы быть связанным с американской «разведкой». На этот комментарий быстро отреагировали выворачивающей наизнанку фотографией Хьюстона. Он улыбался демонической ухмылкой, очевидно, занимаясь анальным сексом с маленьким, очень юным, напуганным чернокожим мальчиком. Позже я узнал в нем гаитянина.
Столкнувшись с этой ужасающей информацией и ее очевидной достоверностью, я спросил: "Что вы (ваше правительство) хотите, чтобы я сделал?"
Он ответил: "Избавься от него, дистанцируйся от него и всех его партнеров".
В ответ я спросил его, как, по его мнению, я мог бы выполнить эту задачу. Он ответил: "Любым способом, который вы выберете". Я сказал ему, что независимо от того, что он видел по американскому телевидению о насилии, единственный известный мне способ - это заставить его уйти, купив акции его компании, и для этого мне нужны были деньги. Он сказал: "Назовите нам цифру и сделайте необходимые приготовления. Дело сделано".
Я вернулся в Теннесси с китайским правительственным контрактом на продукцию стоимостью в тридцать один миллион долларов. К нему был прикреплен телексный аккредитив, выписанный на меня и компанию из Хьюстонского bank connection - нью-йоркского отделения ныне печально известного банка международной кредитной и коммерческой деятельности (B.C.C.I.). Сумма составляла один миллион долларов в американских фондах. Контракт стоил примерно десять миллионов долларов валовой прибыли для мистера Юна и меня.
Учитывая требование китайцев немедленно отстранить Хьюстона от его обязанностей, я точно знал, каким должен быть мой план действий. Любой другой подход к решению этой проблемы мог иметь неприятные последствия, и все было бы потеряно. И поскольку в этом был замешан мой бывший косвенный работодатель (когда я работал в Capital International Airways), ЦРУ, я знал, что одна ошибка может стоить мне жизни. Преобладала утешительная мысль, и я напомнил себе, что Хьюстон был не только коррумпирован, но и глуп. ЦРУ, должно быть, тоже его не уважало. Иначе зачем ему пришлось бы выходить за пределы своего круга могущественных извращенцев, чтобы завербовать меня для международной коммерческой сделки.
Я поехал в свой офис, чтобы начать процесс выяснения того, что Хьюстон, "должно быть, сделал", что нарушило бы контракт на исполнение, который мы с ним подписали, когда основывали компанию. Хьюстон был за городом, предположительно, на одном из своих развлекательных концертов, поэтому у меня был полный, беспрепятственный доступ ко всем файлам, включая его. Как я мысленно предсказывал во время долгого перелета из Гонконга, весь процесс выведывания занял около пятнадцати минут. Казалось, что Хьюстон и старый знакомый, который представил его мне, были, как говорится, "продажными с черного хода". Я забрал транспортные счета и, по иронии судьбы, банковскую квитанцию о внесении депозита, которую Хьюстон сохранил, когда обналичивал и депонировал чек клиента. Там была даже копия письма, в котором
Хьюстон специально проинструктировал клиента не обсуждать свой аккаунт ни с кем в нашей компании, кроме самого Хьюстона или его друга-извращенца Рэя Майерса. После этого открытия я позвонил местному корейскому адвокату (чью визитную карточку мне дал мистер Юн во время пребывания в Гонконге), чтобы начать процесс передачи акций. С удовольствием я написал заявление Хьюстон об увольнении.
Поскольку эта проблема находилась в процессе решения, я покинул офис, чтобы навестить старого, дорогого друга (ныне покойного), который поддерживал мощные связи в американской и иностранной разведках. Мне нужны были ответы, которым я мог бы доверить свою жизнь. Этот «отставной» Генерал ВВС из разведывательного отдела был бы моим источником.
Слово «рабство», произнесенное на ломаном английском китайским офицером разведки, звучало у меня в ушах во время короткой поездки в вестибюль местного отеля, удобное место, которое мой приятель-«призрак» выбрал для нас, чтобы поговорить наедине. За несколько коротких минут поездки я мысленно записал свои вопросы (к нему). Я так сильно хотел извлечь максимум пользы из нашей встречи. Слово "рабство" вызвало в моем сознании мрачный вопрос, блокирующий другие конструктивные мысли, поскольку мне было неудобно вводить термин "контроль сознания" в свою презентацию. Я знал, что могу свободно говорить о чем угодно с этим надежным другом. Я отчаянно хотел избежать слов "контроль разума", не из соображений осуждения, а потому, что они представляли тайну, которую я патриотически хранил в течение двадцати лет.
После моего прибытия и того, как мы обменялись легкой болтовней о светских тонкостях, атмосфера изменилась на серьезную. Я проинформировал его о своем участии в бизнесе и начал методичную череду вопросов, касающихся досье, представленного китайским разведчиком на меня и, особенно, на Хьюстон: вскоре мой друг прервал меня на полуслове, оскалил зубы и сказал: "Флэш, ты все тот же, и ты чертовски хорошо знаешь, что я имею в виду". «Да», - ответил я.
Ведьмак имел в виду рок-балладу 70-х под названием "Still the Same" певца Боба Сегара, которую мне подарили много лет назад приятели по совместной игре в покер, разделявшие мою страсть к успешному принятию риска. Я презирал азартные игры. Моей страстью было "управление рисками", и покер дал мне для этого возможность развлечься. Хотя каждый из моих друзей дорого заплатил, вскоре они узнали, что моя стратегия в покере заключалась не столько в "подсчете карт", сколько в моей способности читать язык их тела. Это включало в себя реакцию микромышечного спазма вокруг их глаз, Хьюстон также проиграл мне в карты. Послание, которое подразумевал генерал, в приблизительном переводе, состояло в том, что мне в очередной раз "чертовски повезло" пережить мои краткие деловые отношения с Алексом Хьюстоном.
С этого момента обсуждение перешло непосредственно на страшную арену контроля сознания. После нескольких минут выслушивания подробностей, касающихся масштабной, невидимой работорговли ЦРУ, происходящей по всему миру, разговор стал более регионализированным, вплоть до Теннесси. Я узнал, что Кэти и ее маленькая девочка стали жертвами контроля сознания, основанного на травмах. Они были рабами и «душой» моего дяди Сэма. Я узнал, что все, что я знал в теории и на практике о внешнем контроле разума, полностью функционирует и вторгается в частный сектор общества.
Я оцепенел. Первыми словами, вырвавшимися из моего пересохшего рта, были: "Как бы вы вызволили этих людей из этого?" Он улыбнулся и сказал: "Я бы не стал! Что ты собираешься с ними делать, если ты их все-таки достал?" Прежде чем я успел ответить, он перебил и сказал: "Послушай, ты все тот же, но с дядей больше ничего нет. Теперь большая часть ЦРУ, ФБР и мафии (Mafia) остались прежними, и они делают свои шаги против военных ".
Я ответил: "Я уже знаю это, но как мне спасти этих двух людей?" Он сказал: "Хорошо. Позвоните матери, пока ее куратора нет. Используйте обычный код отбоя: наберите и позвоните дважды, отбой перезвоните, позвоните один раз, отбой и перезвоните. Скажите ей, что вы Бог, прочитайте ей отрывок из Библии. Все они здесь запрограммированы на христианской основе ".
Понимая, что эта процедура привлечет все внимание Кэти, генерал продолжил: "Она сделает все, и я имею в виду все — кроме тоста Хьюстон, — что вы прикажете ей сделать. Помните, что повелевает Бог. Найдите себе проповедника, который знает Библию, и получите стих с двойной связью. Вы знаете, что делать — ради Бога. И, послушайте, если вы сделаете это, вы будете предоставлены сами себе ".
"Марк, это безумие", - взмолился он. Отправляйся в Китай и забери их с собой, забудь об этой красной, белой и синей выгребной яме. Это очистит. Внутри много хороших парней, которые надрывают свои задницы, чтобы остановить этот бардак, но вы не собираетесь спасать мир ".
Я вставил: "Нет, только моя задница и пара людей, которых дядя считает кем-то иным, кроме людей", Затем мы кратко поболтали о некоторых тонкостях спасения и о том, как юридически помешать Хьюстон забрать ее обратно. Я больше никогда не видел этого друга.
Возвращаясь к своей машине, я снова мысленно прослушал его навязчивые слова. и моя собственная жизнь внезапно показалась мне поцарапанной граммофонной пластинкой, игла которой снова и снова движется по одной и той же канавке. Мысли в моей голове внезапно стали очень непатриотичными — они были далеки от чувств, которые я выражал в Китае по поводу участия г-на Юна в отправке китайских ракет в Ливию.
Теперь я чувствовал чистую ярость за то, во что превратилась моя страна за годы после того, как я отказался от оборонной работы. На этот раз мой собственный разум, казалось, был моим злейшим врагом. Ненависть ко всему поглотила меня,
Мне нравилось то, что когда-то представляла для меня моя страна, но теперь мне было стыдно быть американцем. И на данный момент я не знаю, что скоро мне будет стыдно за то, что я мужчина, основываясь на воспоминаниях Кэти и Келли.
Во время долгой, обычно скучной поездки в мой уединенный дом в дикой местности к юго-западу от Нэшвилла я отчетливо помню, как размышлял о рисках, заложенных в формуле, которую мне дали для «похищения» двух рабов из-под набитого кокаином носа ЦРУ. Мои опасения были связаны не с тем, смогу ли я это сделать, а с вопросом моего друга: "Что ты собираешься с ними делать?"
Мои мысли рассеялись, когда я пробормотал себе под нос: "Жизнь снова усложняется", затем я утешил себя старой пословицей "перво-наперво".
В течение нескольких дней я играл в Бога и координировал переезд Кэти и ее 8-летней дочери Келли из дома Хьюстона в соседнюю квартиру. Все это было совершенно незаметно для Хьюстон. Следуя инструкциям, я намеренно поместил мощные закодированные внушения в сознание Кэти. Эти команды частично перекрыли ее собственные амнестические истинные представления о том, что Алекс собирался убить ее. Я и не подозревал, что сообщение, которое мне было передано, чтобы заблокировать прежний контроль Хьюстон над ней, было правдой.
Кэти и Келли показались мне очень дезориентированными и несколько оторванными от реальности. На их новой, скудно обставленной кухне я спокойно слушал, как Кайхи взволнованно объясняет, что "Меня послал ей Бог". Она «знала», что это правда, потому что ее руки, казалось, автоматически открывали ее версию Библии короля Джеймса на Псалме, глава 37, стих 37, который провозглашает для буквалистов: "Марк, совершенный человек".
Я не только вложил эту библейскую ссылку скрытым внушением в ее разум, когда играл в Бога по телефону, но и только что, несколькими минутами ранее, у нее дома, я сломал корешок ее Библии, чтобы она «волшебным» образом открылась на этой странице. Она сказала: "Видишь, Бог сделал это снова, чтобы ты увидел".
Используя языковой трюк депрограммиста, я ответил «обратным» ответом: "Что ж, будь я проклят. Вы правы. Это единственное оставшееся объяснение, которое могло бы объяснить все это ", я стремился сменить тему, чтобы не рисковать привлечь внимание кого-либо из ее наблюдательных личностей к моему хорошо сдерживаемому смеху. Меня предупреждали, что запрограммированные рабы сверхнаблюдательны.
Оглядываясь назад, у меня и в мыслях не могло быть быть быть кощунственным. Я был и остаюсь глубоко духовным, но мои ранние годы изучения религий в поисках ответов на жизненные вопросы превратили меня в циничного и холодного человека, интерпретирующего Библию, Коран и учения Будды. Такое отношение, которое я втайне питал к организованным религиям, никак не помогло подавить охвативший меня в тот момент ужас.
Пытаясь сменить тему с религии, я вспомнил нацистские исследования по контролю над сознанием, проведенные под руководством Гиммлера в семьях сатанистов из нескольких поколений северной Европы. Христианство, особенно католицизм, было тем, что Гиммлер выбрал из множества религий, нацеленных на "Избранных" для своих отвратительных экспериментов по контролю над разумом. Эти Избранные должны были стать роботизированными лидерами гитлеровского Нового мирового порядка. Затем я спросил Кэти, какой религии она придерживалась до встречи с Хьюстоном. Она ответила: "Мормон, но до этого я была доброй католичкой".
У меня голова пошла кругом от этого шокирующего откровения. Я снова быстро сменил тему и предложил пойти поужинать и обсудить ее новую работу в качестве моего ассистента, начиная со следующего дня. Но сегодня вечером мы должны были обсудить ее планы по разводу.
Позже тем вечером я начал поиск защищенного телефона, чтобы найти кого-то из прошлых ассоциаций, кто, как я знал, был связан с ЦРУ на офицерском уровне. Мне нужна была формула быстрого выздоровления или чистое направление к психиатру, которое могло бы помочь этим двум несчастным с широко раскрытыми глазами. Мне сообщили, что таковых не было, и что я знал об "этих мысленных штучках" больше, чем кто-либо, кто был готов говорить.
Я вернулся домой и обнаружил, что мой телефон звонит взволнованному Алексу Хьюстону, который вернулся из «отпуска» в Бойз Тауне в Небраске, на другом конце провода он восклицал, что ищет свою жену. Она "исчезла".
Я притворился, что ничего не знаю, и предложил ему прийти ко мне домой на следующий день днем, чтобы обсудить кое-какие срочные дела. На следующее утро я нашел адвоката для Кэти, и она оформила документы о разводе.
В тот день у меня был Грэнвилл Рэтклифт, заместитель местного шерифа, которому я частично доверял, который иногда наблюдал за моим домом, когда меня не было в городе, ожидая внутри моего дома, чтобы засвидетельствовать и юридически вручить Хьюстону документы о разводе и уведомление о его увольнении от компании. Мои последние слова Хьюстону, которые я записал на пленку, были: "Ты можешь пострадать, если будешь связываться со мной или с ними. Алекс, убирайся!" (Теперь, я надеюсь, Хьюстон доживет до ста лет.)
Получение юридической поддержки Хьюстон в project Cathy напомнило мне, что мне нужно позаботиться о своих собственных потребностях в разводе. Моя жена обоюдно согласилась, что ее жизнь могла бы быть более эмоционально насыщенной без меня. Она переехала во Флориду и поселилась со своей матерью. Мы подали на неоспоримый развод. Я согласился продать дом и то, что осталось от нашего совместного имущества.
Все еще не имея возможности заручиться квалифицированной помощью для Кэти и Келли, я обеспечил их безопасность, переселив в свой дом, пока он не был продан. Именно в это время ко мне подошел сосед, который сказал, что видел в свой бинокль, как кто-то был вооружен и фотографировал мой дом. За этим последовали другие подобные навязчивые визиты неизвестных лиц. Я начинал по-настоящему нервничать.
Я снова позвонил знакомому оперативнику ЦРУ, который работал в коррумпированной элите правоохранительных органов Нэшвилла, который несколько дней спустя сообщил мне, чтобы я "немедленно убирал оттуда свою задницу - кто-то хотел моей смерти!" Когда я спросил почему, он сказал: "Ты чертовски хорошо знаешь, почему!"
Дом был быстро продан, и я уже решил отказаться от своей компании, своих контрактов и одного миллиона долларов на депозите в качестве аккредитива в B.C.C.I. в Нью-Йорке. Мистер Юн приехал в Нэшвилл, он купил акции Хьюстона. Я отвез мистера Юна в аэропорт. Моими последними словами к нему были: "Прощай, друг". Он ничего не знал о том, что происходило, и я никогда больше не видел его и не разговаривал с ним. В тот день я убрался в своем офисе, передал ключи домовладельцу, закрыл свои личные банковские счета и счета компании.
Я разозлился сильнее, чем когда-либо испытывал. Оглядываясь назад, это был процесс зарождения эволюции от человека к патриоту.
Теперь я хотел только ответов на то, что происходило в моем правительстве. Нам нужно было быть в безопасности, пока я искал эти ответы. Моей следующей остановкой в этом стремлении был бы Лас-Вегас, штат Невада, оказавшись там, я встретился с несколькими могущественными персонажами преступного мира, с которыми подружился еще в свои авиационные годы в Capital International Airways, когда «упаковывал» азартные игры для этих персонажей. Я был уверен, что эти ребята защитят меня, по крайней мере, до тех пор, пока я не смогу выяснить, что и кого знала Кэти. Эти люди напомнили мне, что они были частью новых операций по финансированию ЦРУ. Один из них легкомысленно заметил, покуривая кубинскую сигару: "Ты не можешь спрятать яйцо в курятнике, парень".
Затем мой контакт холодно сообщил мне, что я был вовлечен в нечто, затрагивающее нашу национальную безопасность. Я солгал этому "умному парню" и загадочно ответил: "О, хорошо. Я отвезу их (Кэти и Келли) на Аляску и буду играть как безгласный хамелеон". Оглядываясь назад, я понимаю, что эта спонтанная ложь, должно быть, сработала, чтобы защитить меня от "красного сияния", и я сам стал жертвой нападения ЦРУ / МАФИИ.
Мы с Кэти продолжали оставаться «припаркованными» в Лас-Вегасе еще несколько дней, ожидая, чтобы забрать Келли с назначенного судом в последнюю минуту (предположительно, ЦРУ) свидания с ее биологическим отцом, Уэйном Коксом. Позже я узнал из медицинских отчетов Келли, что она провела рождественские каникулы "в аду".
Теперь я был одинок в своих мыслях, напуган и быстро разорялся. Я снова почувствовал себя полностью отчужденным от всего и всех в своей жизни. В этот момент я начал постоянно напоминать себе, что делаю единственное, в чем я был уверен, это правильно. На самом деле, я был верхом на пресловутом тигре и не мог слезть с его спины и выжить.