Фрося была типичным "маленьким человеком" из классических произведений, поставленных в школьную программу. Она подходила под это понятие целиком и полностью - начиная от имени и оканчивая размером ноги. Она была маленькая во всем: в размере одежды и обуви, в мечтаниях, терзаниях и амбициях. Соответственно, и достижения были невелики.
Фрося считала, что все это из-за имени. Ну разве знала история хоть одну знаменитую Ефросинью? Конечно же нет. А вот Екатерин было аж две. Маргариты, Елизаветы, Анны... А уж Марий так и вовсе не сосчитать! И все как одна - Великие, Прекрасные, Премудрые...
А Ефросинья просто физически не может жаждать чего-то подобного. Она не в состоянии мечтать о грандиозном. Ей бы только корову доить, в то время как всякая Мария-Маргарита видит себя, по меньшей мере, императрицей. Имя обязывает. Точно так же, как Стелла или Анжелика. Эти девушки, небось, спят и видят, как создать что-нибудь прекрасное и назвать свои именем.
--
Нормальное у тебя имя, - пожимал плечами отец в ответ на стандартные упреки типа "вы что, не могли меня как-нибудь по-нормальному назвать???". - А по нынешним временам - и вовсе замечательное!. Сколько в твоем институте Машек и Риток? А Ефросинья, поди, одна. Так что хорошее имя! Оригинальное...
--
Народное, - добавляла мама.
И Фрося, недавно окончившая третий курс филфака, с пеной у рта доказывала матери, что понятие "народное" включает в себя не только элементы, принадлежащие крестьянским слоям населения, но и все то, что относилось и к высшему обществу. Ссылалась на Белинского, трясла перед носом у родителей толстой книгой с портретом великого критика на переплете... Все без толку.
А в стенах родного филфака Фрося вступала в другую дискуссию - уже со своими однокурсниками. Она доказывала им то, что "маленькие люди" тоже имеют право на существование и вовсе не являются ущербными.
А началось все с простого разговора о счастье в подвыпившей женской компании, состоящей из одного трепла, тусовщицы, двух отличниц-перфекционисток, одной аспирантки, трех классических "невест" с филфака и Фроси. После пятого бокала мартини девочка раскрепостились и повели разговоры "за жизнь". Тут же выяснилось, что трепло мечтает стать скандальной журналисткой и разоблачать секреты личной жизни знаменитостей. Тусовщица страстно желает покорить весь мир своими вокальными данными и глубокомысленными, а главное, собственноручно написанными текстами; да и остальные были полны грандиозных планов: одна видела себя ученым, открывшим древний, существовавший еще до санскрита, диалект, другая стремилась "глаголом жечь сердца людей" и попасть в школьную программу наравне с Пушкиным, Гоголем и прочими русскими классиками, третья планировала захват политического Олимпа...
--
А о чем ты мечтаешь, Фрось?.. - раздался каверзный вопрос.
--
Я?.. - Ефросинья растерянно заморгала серыми глазами. У нее за душой не было красивой сказки о карьере, славе и всеобщей любви. - Я... замуж выйти хочу, детишек завести...троих не меньше...
--
Ну, это понятное дело, замуж, детишек, - протянула одна из ее подружек. - Правда, куда тебе столько? Собралась нацпроект президента двигать?
--
А что кроме этого? Где работать-то будешь? - спросила другая.
--
В соседней школе, - Фрося прикрыла глаза, предаваясь мечтам. - Преподавать русский язык и литературу в младших и средних классах. А еще куплю дачу, и буду вечерами сидеть, завернувшись в плед, у камина в кресле качалке, и пить чай с бергамотом...
--
Постой. И это все?.. Муж, дети и чай с бергамотом?..
--
А... А что, еще что-то надо?.. - удивилась Ефросинья.
Ответом было дружное хихиканье.
--
А как же! А самореализация? А успех?.. - затарахтели однокурсницы.
И началось... В Институте Фросю так и прозвали - маленький человек, Евгений. Она неустанно доказывала им, что такие люди не отклонение, норма, что они имеют право на существование и на счастье, и что она не виновата, что ей много не надо... оппоненты с ней соглашались, но такого вот отсутствия жизненных амбиций не понимали. А ей не слишком-то было нужно их понимание. К ее "теме маленького человека" прилагался тихий. Спокойный, в чем-то даже флегматичный характер.
Прошло время, Фрося закончила филфак, вышла замуж, устроилась на работу в школе неподалеку от дома, родила одного за другим троих детей... Ее жизнь была спокойна и совершенно не походила на гонку. Ей всегда хватало на желаемое, не было причин из кожи вон лезть. А самое главное, семейная жизнь была наполнена любовью, теплой, как вечернее солнышко. Появилась у Фроси и дача с камином, кресло качалкой и пледом. И вот, сидя однажды в кресле-качалке у камина и держа в руках чашку чая с бергамотом, Фрося, глядя на посапывающего рядом мужа, поняла, что ей нечего вспомнить. Она никогда не дебоширила в общежитии, не курила тайком вне отведенных для этого мест, не палилась на мякине на списывании, не ходила с рюкзаком по Европе, не ездила в Крым дикарем... Не искала лучшей жизни, не бегала в новогоднюю ночь по городу в безумном наряде или его отсутствии, не обивала пороги именитых компаний, пробуясь на работу, не плела интриги, чтобы добиться повышения или мужчину. Не вышвыривала из окна вещи надоевшего любовника. Ее не обливали шампанским с ног до головы, не путали с голливудской звездой, не молили на коленях о прощении. Ее жизнь не обжигала страстью, не могла стать сценарием мексиканского сериала, а была ровной, спокойной и... пресной. В то время как другие изо всех сил прыгали, стремясь взять высокие планки, Фрося спокойно проходила под ними. Она не покоряла Эверест как Олеся, не выбирала между пятью любовниками как Оксана, не прижала к ногтю известную фирму по производству канцтоваров как Нина, не сияла на сцене как Надежда... Всегда была тихим, семейным человеком...
На ум пришла мысль о "теме маленького человека". Камин и кресло-качалка вдруг резко перестали радовать. У Кати тоже есть камин, и кресло, и сидя в нем, эта такая же шикарная, как и в молодости, брюнетка листает пухлые фотоальбомы, вспоминая, рассказывая... А ей, Фросе, вспоминать и рассказывать нечего. И от этого делалось грустно...