Аннотация: Первые тринадцать глав (и маленькое дополнение). Сделала вычитку, но приму любую здравую критику
Претендент на престол
Милостивая государыня,
Ну откуда же вам знать о том,
Какой на самом деле я?
Милостивая государыня,
Вы слышите все то,
Что я мелю для вас неделями.
Боря Чистый
Глава первая
1
Его Королевское Величество Рис Удебрук XII въехал в Минаву через главные ворота ровно в полдень. Солнце, выглядывая изредка из-за туч, поблескивало на шитом золотыми нитями камзоле юного короля и на камнях, украшающих берет. Ехавшая всего на голову позади пышно разодетая дама прищурилась и к возмущению толпы окончательно поравнялась с правителем.
"Любовница!" - решили жители Минавы и были почти правы.
- Так это и есть королевский Дворец? - девушка кивнула в сторону вырастающей впереди громады из тусклого серого камня.
Король пожал плечами.
- За неимением лучшего, Дорн, придется довольствоваться малым.
- Это определенно не курорт, - пробормотала Дорн себе под нос, но все ж таки была услышана королем.
- ДОРНГЕЙЛ! - рявкнул юноша. - Не позорь меня перед моим народом. Поверь, поколения предков сделали это до тебя и лучше тебя.
Девушка фыркнула и отвернулась. Все ж таки следуя этикету, она немного придержала коня, позволяя гнедому степному жеребцу правителя вырваться вперед. Арка ворот Сумона - королевского замка Минавы - сомкнулась над головами королевского кортежа.
Рису Удербруку XII было всего двадцать три года - возраст ничтожный для вступающего на престол Минавы. Если бы не досадная гибель старого короля на охоте на сатесеров, не видать бы юноше трона еще лет двадцать. И сейчас, оглядывая покои, доставшиеся по наследству от отца, Рис думал, что был бы рад этот самый трон не видеть и втрое дольше. Было холодно.
Сняв парадный камзол, юноша обхватил себя за узкие плечи и подошел к камину. В шатрах степняков было куда теплее, а в смешных бумажных почти усадьбах заокеанских ниппонцев - уютнее.
- Не дергайся!
Эти слова прозвучали в полнейшей тишине звоном, и юный король вздрогнул. Дорнгейл встала рядом и начала сосредоточенно раскладывать по обнаженным плечам огненно-рыжие пряди. Ей-то в таких космах всегда тепло...
- Мы повесим ковры, расстелим плотные циновки... - девушка оглядела комнату, увидела возвышающуюся в центре гигантскую кровать и хихикнула. - Совьем тебе гнездо.
- Я тут не останусь! - буркнул Рис. - По крайней мере, пока не обнаружу все возможные тайные ходы, куда бы они не вели: в спальни ли отцовских любовников, или в комнатку штатного отравителя правящей династии!
- Сурово, - Дорнгейл рухнула в кресло и посмотрела на короля снизу вверх. - Что мы делаем завтра?
- Ты сидишь у себя и вышиваешь, - Рис со вздохом последовал примеру собеседницы и тоже сел. - А я принимаю государственные дела. То-то дядюшка обрадуется.
- Я не могу пойти с тобой?
Рис покачал головой.
- Это Минава, Дорн, здесь женщина не имеет вообще никаких прав.
Король и его любовница переглянулись, и во взглядах мелькнула какая-то обреченность и понимание. Они уже было открыли рот, чтобы продолжить разговор, но в этот момент дверь распахнулась без стука и в комнату влетел низенький человечек, таща за собой чуть ли не на веревке (серебряные цепи, как можно было понять, приглядевшись) девушку-блондинку и двух мальчиков лет шестнадцати.
- Кого желает мой король? - вопросил коротышка противным фальцетом.
Рис едва не подавился собственным языком от изумления и растерянности.
- На ужин? - нашелся он наконец.
- Это самые юные и прекрасные рабы вашего отца. Все остальных мы уже переправили в Дот, но этих оставили, в надежде угодить Вашему Величеству.
При слове "Дот" губы короля побелели. Рис встал, держась за спинку кресла, и вышел на середину комнаты. Трое совсем юных - почти детей. По правде, король видел только одного - ореховые глаза одного из мальчиков смотрели с почти осязаемой ненавистью. Это было... необычно. И в то же время так знакомо.
Заметив крамольный взгляд мальчика, коротышка занес небольшую трость, чтобы ударить ослушника. Король легко перехватил трость и сломал ее в кулаке. Вновь глянул в глаза юного наглеца.
Нет, не шестнадцать. Немного больше.
- Сегодня, - Рис подчеркнул это, - сегодня я никого не желаю... видеть. А насчет завтрашнего вечера мы оговорим особо. Сейчас я просто хотел бы осмотреть Сумон. Все-таки я не был здесь со времен моего детства. Ты проведешь. А эти пускай отправляются в... где они живут?
- Самые хорошо защищенные казармы, мой повелитель! - коротышка низко поклонился. - Чтобы не сбежали.
- Да, в эти самые казармы. Как там тебя?..
- Унас, мой король.
- Унас... - повторил Рис, словно это имя что-то ему говорило. - Унас. Да, Мы пойдем, осмотрим замок, а потом поужинаем в Наших покоях. Дорнгейл, следуй за Нами.
Девушка пожала плечами, быстро стянула волосы в хвост снятой с запястья лентой и последовала за королем в затхлый сумрак коридора.
Перед употреблением этот замок следовало бы просушить. Вот что она хотела сказать.
2
Во время продолжительной экскурсии по замку Рис понял - кошмары будут мучить его до скончания его дней. Кошмары, где холодно, сыро, темно и пахнет плесенью. Подумать только - королевские покои просто поля Покоя! Место отдохновения! Там есть камин и даже один гобелен, хотя плесень пожрала его настолько, что невозможно разглядеть рисунок. Дорн права - надо вить гнездо и заваливаться в спячку до весны. Пусть дядюшка займется государственными делами, раз уж ему так этого хочется. Он ведь и при отце ими заведовал.
При воспоминании об отце, Рис едва заметно скривился. Вот он, портрет короля Кормика. Все фамильные черты, перешедшие и Рису, налицо: тонкий костяк, несколько болезненная гибкость, блестящие гладкие волосы, сами складывающиеся во вполне державную прическу. Холодные серые глаза. Рис смел надеяться, что у него не настолько неприятный взгляд. А, все равно!
- Это твой отец? - тихо шепнула Дорн.
- Ага, он самый. А вон там - матушка. Отец упек ее в монастырь вскоре после моего рождения. Вообще, славный был парень, ничего не скажешь.
Унас повел левым ухом, как лошадь, но промолчал. Негоже смиренному слуге вмешиваться в беседу короля с кем бы то ни было. Даже если этот кто-то так фамильярен.
Вышвырну, - решил Рис, наблюдая за шевелением левого уха слуги. - Непременно выкину. Пускай сатасерово дерьмо разгребает. И граем этот разгоню окончательно!
Дот...
Или не разгонит?
Рис понял, что он ни в чем не уверен, и окончательно приуныл. Жестом оборвав Унаса, перечисляющего полки, штандарты которых можно увидеть из вот этого самого окна, король побрел назад в свои покои. Где было так же холодно и уныло. Разве что неугомонные слуги развешивали ковры. С благодарностью покосившись на невозмутимую Дорнгейл, король упал в кресло и зарыл ступни в брошенную у камину шкуру угольно-черного сатесера.
Ужин.
А впереди еще до-олгая и нелегкая ночь. И думать об этом вовсе не хочется.
3
Ставня хлопала, и этот гнусный, раздражающий стук перекликался с громкими криками в саду. Рис сполз с кровати - больно ударившись коленкой о столик - поправил длинную молочно-белую сорочку, сорвал мешающийся колпак и подковылял к окну. По саду кого-то гнали: то тут, то там мелькали факелы. Заросли винограда у самого окна зашевелились, король распахнул створки и ловко ухватил беглеца за шиворот. Даже в неверном лунном свете можно было разглядеть ненавидящие ореховые глаза.
Какой хороший мальчик. Последовательный.
Погоня приблизилась. Рис втянул упирающегося мальчишку в окно и захлопнул ставни. Стражники не посмели потревожить покой правителя, хвала им за это, честь и лишние сто грамм на семидневье. Рис хмыкнул.
Хмыкнул уже по другому поводу, склонил голову к плечу и внимательно оглядел беглеца. Невысокого роста - примерно с его беспокойное величество - с достаточно короткими каштановыми волосами и пронзительными глазами. Нет, не ореховые - блеск каких то камней. Опал? Рис, по правде, совсем не разбирался в камнях.
И этот дерзкий мальчишка ему определенно нравился.
В следующий момент король заметил, что левая рука юноши в крови, а рукав куртки совсем потемнел и промок.
- Снимай, - коротко приказал Рис.
Мальчишка вздрогнул. Рис закатил глаза.
- Что там у тебя с рукой? Терпеть не могу, когда мои полы мажут кровью!
Мальчишка медленно стянул куртку. Нет, ничего серьезного - небольшая рана, но приятного мало. Рис выудил откуда-то из кучи переплетенных одеял и простыней одну, самую ветхую, и разорвал на полосы. Для этого королю не нужно было даже напрягаться. Мальчик вздрогнул.
Рис невозмутимо занялся перевязкой плеча (главное - остановить кровь, а там посмотрим) и между делом тихо спросил:
- И как же вас звать, рыцарь?
- Никс, - спокойно ответил мальчишка, никак не отреагировав на рыцаря.
Король вскинул брови.
- Ночь? Почему?
Выражение лица Никса говорило лучше слов. Риса передернуло.
- А теперь, значит, ты решил сбежать? - невозмутимо продолжил король.
Никс не ответил, но этого и не требовалось.
Рис вытер руки, плюхнулся на кровать и внимательно оглядел юношу. Нет, он все-таки постарше. И нечего тут прикидываться деревенским дебилом!
- Сейчас я позову Унаса, и он препроводит тебя в темницы. К Густаву-пахарю. Густав ведь еще работает у Нас?
Теперь на лице юноши отразился ужас. Ясненько - работает.
- Как альтернативный вариант, Никс, ты можешь просто отвечать на мои вопросы. Ну?
Юноша кивнул. Король удовлетворенно хмыкнул.
- Итак, тебя зовут Никс... и сколько же тебе лет?
- Восемнадцать, мой король.
М-нда. Совсем не мальчик, однако.
- Выглядишь моложе... - рассеяно протянул Рис, не отводя глаз от окна. Факелы все еще метались по саду.
Вскочив на ноги, Рис распахнул ставни и рявкнул во всю мощь своих легких:
Удовлетворенно кивнув сам себе, Рис вновь повернулся к Никсу. Стоит, опустив руки. Глаза в пол. Деревенская красавица на выданье.
- Откуда ты?
- Западные предгорья, мой король.
- Правда?! - не обращая внимания на безжизненность тона оживился Рис. - Всегда мечтал послушать о тамошних местах!
И вопросительно взглянул на Никса.
- Я слишком давно покинул родину, Ваше Величество, - смиренно ответил тот.
- Жаль, - Рис глянул на часы, стоящие на столике, и поморщился. - Проклятье! Уже так поздно. Иди, Никс. Я сейчас же велю Унасу определить тебя в мои личные слуги. Завтра подашь завтрак. В восемь.
Судя по выражению лица юноши, его эта новость не воодушевила.
Плевать! - решил король, забираясь под одеяло.
Сегодня на всех плевать. Думать будем завтра.
Глава вторая
1
Новое утро его величество встретил бодро и оптимистично. Первым делом, еще не проснувшись окончательно, он выбросил вперед руку, сжал запястье подкравшегося к кровати человека и слегка вывернул. Кинжал ударился о каменный пол и звякнул, человек глухо застонал, явно не желая показывать боль, но, и не имея возможности ее сдерживать. Рис быстро ослабил хватку и открыл глаза.
Ну, тут и так все ясно. Никс-неугомонный.
- Спасибо за завтрак! - лучезарно улыбнулся Рис и рванул юношу на себя.
Никсу почти удалось удержать равновесие - это удавалось прежде только Дорнгейл, только трижды, и то - дважды она была мертвецки пьяна, - но тем не менее он все ж таки рухнул на кровать. Король успел подвинуться. Вновь сжал руку чуть сильнее. В конце концов вырывающегося незадачливого убийцу пришлось прижать к постели собственным телом - дело почти гиблое, потому как король весил едва ли больше.
- Густав-пахарь, - тихим зловещим шепотом напомнил Рис. - Ты ведь помнишь, почему он "пахарь"?
Выражение лица Никса, до того момента выражавшее отвращение, отразило еще и ужас.
"А ведь папа бы отдал", - подумал Рис. - "Как пить дать отдал, да еще и повеселился впридачу..."
Король осторожно сполз с Никса, отпустил его запястья и сел.
- Ну, драться будем? Или поговорим по душам? Или ты вообще предпочитаешь иные способы общения?
Никс намек понял и мигом вскочив, отлетел на другой конец кровати. Рис пожал плечами, нащупал на полу тапочки и встал, постанывая от холода. Камин прогорел.
- Чертов каменные стены! - проныл король, присаживаясь у камина на корточки. - Чертов холод! И кстати об общении...
Тему он поменял внезапно, как и интонацию - на непринужденную и ироничную.
- За океаном, в одной стране, где я был не так давно, принято общаться при помощи стихов: трех- и пятистишия, как письма. На веерах, платках, просто на бумаге. Один раз я даже вазу такую видел.
Рис глянул через плечо. Никс по прежнему сидел на краю кровати, растрепанный и бледный, как смерть.
- У тебя ужасно холодные руки, знаешь? - спросил король, поднимаясь и пересаживаясь в кресло. - Кстати, ты только с ножиком пришел, или все-таки завтрак захватил? Ужасно не хочется еще кого-нибудь звать...
Никс с видом приговоренного к казни слез с кровати ("Я что, так же нелепо выгляжу, когда сползаю с этого... предмета мебели?" - с ужасом подумал король) и дотащил до столику у камина тяжелый поднос, накрытый серебряной крышкой. Рис незамедлительно крышку приподнял и сунул под нее свой острый нос. Что тут у нас? Булочки, свежие, еще горячие даже... суп? В восемь утра? Мамонька! А вот эту холодную курочку еще можно слопать. Или это не курочка? И, конечно же, никакого кофе! Трон, право же, не стоит тех жертв, которые Рис за него приносит.
Потом он цапнул булочку, отломил от нее примерно половину и отправил в рот. Без соли. Совсем. Так, повара тоже нужно было брать своего. Интересно, если нагрузить этой работой Дорн, она очень обидится?
- Тебе заплатил кто-нибудь, чтобы ты меня прирезал? - спросил король, когда проглотил наконец безвкусную булку.
Никс царственно покачал головой. Вот бы так уметь! Рис попробовал, но у него ничего не вышло. Жаль.
- Значит, ты это делал из чистого альтруизма? Какой добрый мальчик...
- Я не мальчик, - глухо сказал Никс и сверкнул глазами.
- Боже! Вы с Дорн вдвоем захапали всю Гордость мира, - застонал король. - И Наглость заодно. Слышишь?
В коридоре звонко зацокали каблуки, дверь распахнулась, и в комнату ворвалась растрепанная Дорнгейл, кутаясь в лиловый шелковый халат.
- Рис, ты... - начала она.
- Жив, здоров, но сейчас умру без кофе, - усмехнулся король. - Никс, доведи до весьма подвижных ушей господина Унаса, что мне нужно еще одно кресло, секретер, котелок с водой и меленка для зерна. Небольшая, ручная. Дорн, в какой из сундуков ты запихнула хлопковую кейоги с бамбуком?
- Вам придется ограничиться местными нарядами, мой король, - прошипела Дорнгейл, провожая внезапно ставшего услужливым Никса взглядом. - Нечего шокировать здешнюю публику. Что этот хмырь делал в твоей спальне с утра пораньше?
- Не ревнуй! - хихикнул Рис, поднял с пола кинжал и продемонстрировал его девушке. - Он пытался меня убить. И могу сказать честно: он намного лучше тех ассасинов, которые пытались сделать это прежде. Не дергайся, его точно никто не подсылал.
Дорнгейл вздернула левую бровь.
- У моего дядюшки денег не хватит, чтобы подкупить такое сокровище. Гонору столько же, сколько и у тебя.
- Меня-то купили, - с ухмылкой напомнила Дорнгейл.
- Верно, - кивнул Рис и очень серьезно добавил. - Я.
2
Унас появился к тому моменту, когда полностью одетый король вышел из-за ширмы, на ходу перевязывая волосы лентой. Дорнгейл ограничилась тем, что перетянула халат поясом и перехватила крест-накрест широкие и длинные рукава. Забрав у слуг меленку и посетовав на ее отвратительное состояние, она уселась у камина на ковер, достала из небольшого мешка горсть сильно пахнущих зерен и принялась за их перетирание. Король с невозмутимым спокойствием проследил за расстановкой вновь принесенной мебели. Он стоял не шевелясь, и единственным признаком того, что это человек, а не искусная кукла, была рука, которая слегка сдавливала плечо напрягшегося Никса. Жест был предупреждающий.
Наконец, разогнув всех, Рис указал юноше на только что принесенное кресло и сел.
- Что там с кофе?
- Спешка нужна только при ловле блох, - огрызнулась колдующая над котелком Дорнгейл.
- Клопов, вшей, тараканов, муравьев и кузнечиков, - с мечтательным выражением лица продолжил король. - Никс, ты когда-нибудь ловил кузнечиков.
- Нет, мой король, - тихо ответил все еще стоящий юноша.
- Жаль. Сядь! Я ненавижу задирать голову!
Никс повиновался, но с таким лицом, словно делал королю одолжение.
- Надо бы у них сковородку отнять... - протянул Рис, уже потерявший к слуге всяческий интерес и в который раз склонившийся над подносом с едой. - И соль.
- Соль лежит в шкатулке с цаплями, - бросила Дорнгейл, не оборачиваясь. - Вместе с сервизом с веерами, из которого мы пили кофе в Носсе.
- А где лежит шкатулка с цаплями? - жалобно взвыл король.
Дорнгейл закатила глаза, сунула ему в руки кипящий котелок и отправилась на поиски пресловутой шкатулки.
- Жестокая женщина! - пожаловался король Никсу. - Но она мне как мать.
После чего с легкостью увернулся от летящей в него подушки. Вернувшаяся с солонкой и чашками Дорнгейл еще и кулаком погрозила. Рис обезоруживающе улыбнулся.
- Страшная женщина. Ешь, Никс. Если ты, конечно, не отравил мой завтрак, на всякий случай. Тогда тебе не стоит рисковать.
Тонкая бледная рука в нерешительности зависла над столом. Рис ободряюще кивнул. Сам он вцепился обеими руками в горячую чашку, пытаясь отогреть их. Холод постепенно отступал прочь от маленького островка у камина, но сквозняки вольготно гуляли по королевским покоям.
"Законопать тут все к Пустынной матушке!" - приказал сам себе Рис.
Интересно, а в казармах теплее? В бараках, насколько Рис это мог понять.
- Сколько отцовских... слуг осталось сейчас в замке? - спросил король, внимательно изучая руки Никса.
Руки замерли, потом вздрогнули и затряслись. Мальчик превосходно контролирует лицо и тело, но руки его выдают. Или это от холода?
- Трое, мой король, - насторожено ответил Никс, давая понять, что он кристально ясно понял вопрос, со всеми его тайными смыслами и подводными течениями. Даже если их там не было. Рис кивнул, жестом велев продолжить. - Считая меня. Девушку зовут Велена, и мальчика - Алеко.
Мальчика. О, почтенный старец! Как заметны седины твои!
Рис и Дорнгейл одновременно хмыкнули.
- Остальных отправили в Дот? И как давно?
- Около недели назад, мой король, - опустил голову Никс, добавил, не дожидаясь вопроса, - их было четыреста двадцать человек.
Рис почесал переносицу. Посмотрел на часы и скривился.
- А хорошие новости сегодня будут? Дорн, накорми это чудовище, а то он уже тени не отбрасывает! Я иду на совещание с Герцогом и Советом, надеюсь, эта тягомотина завершиться к обеду. Распорядись, чтобы жаркое посолили.
3
- Он забавный, не находишь? - спросила Дорнгейл, когда за королем закрылась дверь.
- Не мое право - оценивать короля, - смиренно пробурчал Никс.
Девушка расхохоталась.
- Ну да, твое право - его убивать. Не пытайся, все равно не получиться. Не ты первый, не ты последний. Одному наемнику он раскрошил кости в руке, двум другим переломал все ребра. Сколькие отделались несколькими выбитыми зубами и фингалами - я уже со счета сбилась.
Никс опустил глаза в пол, делая вид, что его эти слова не касаются.
- Знаешь, он ведь не так плох, - задумчиво заметила Дорнгейл, вертя в руках чашку. Кофейная гуща отказалась складываться во внятный рисунок. - Для Удебрука, я хочу сказать.
- Свет еще не видывал "неплохих" Удебруков, - едва слышно возразил Никс.
- Да, Рис об это часто говорит, - вздохнула Дорнгейл. - Может ты все-таки поешь? Иначе, он мне голову снимет. Определенно, пока нам с тобой выдавали гордость, король стоял в очереди за упрямством.
Глава третья
1
Рис несколько часов безуспешно подавлял страстное желание поерзать на жестком и возмутительно неудобном троне. Совет смотрел на беспокойного короля без малейшего неодобрения, словно у них каждый день правитель сидит, как на муравейнике, и степенно обсуждали очередной налоговый кодекс. Рис ничего не понимал в налогах, и ему остро не хватало успокаивающего дыхания Дорнгейл за спиной. Вот уж кто разбирался во всем! Надо будет назначить ее главной советницей, когда все более менее уляжется и найдется лазейка во власть для скромной (ха!) женщины.
Наконец обсуждения налогов закончились, и со своего места поднялся дядюшка - герцог Виннерин. Вот уж настоящий Удебрук! Какой колючий взгляд! Какая гордая осанка! Сколько упрямства в позе! Рис даже обзавидоваться успел, прежде чем дядюшка заговорил.
О предстоящем браке юного короля с представительницей одного из союзных государств.
Рис нашел в себе мужество не заорать в голос, что свадьбы не будет. По уважительной причине: его величеству это нафиг не нужно! Не заорал, и слава богу, потому как дядюшка Виннерин и без того был нервен и излишне строг. На стол перед юным королем легла пухлая папка, заполненная разнообразнейшими рисунками. Рис наугад взял один и сощурился.
Красавица, однако. Коса до... до пояса, глаза огромные, голубые и чистые, как горное озерцо, маленькие губки бантиком. В жизни - наверняка полная уродина, и зубы у нее кривые. И ноги в придачу - как у степняка-лошадника.
- Я... я подумаю... - царственно промямлил Рис, окончательно стушевавшись под взглядом герцога. Ну и глаза у дядюшки! Буравчки! Жуки-древоточцы!
- Ситуация чрезвычайно сложна, - начал Виннерин, едва Совет покинул зал. Герцог непринужденно сел на край стола и скрестил руки на груди. - Ты, надеюсь, осознаешь ответственность за свою страну, племянник?!
Рис несколько неуверенно кивнул. Осознает. Кристально осознает и готов поклясться мощами святых!
- С востока нас зажимает Предгорье. Они начали говорить об отделении еще при моем деде, короле Асторне, но сейчас, когда ты так юн, а обстановка крайне нестабильна...
Рису вновь пришлось кивнуть, показывая, что он осознает всю нестабильность теперешней обстановки. Королю даже захотелось извиниться за свой возраст, и это вызвало волну раздражения. Да и завтрак был, прямо скажем...
- С запада, - продолжил герцог, - существует угроза ниппонского вторжения. Их флот уже несколько раз видели в порубежных водах. И я уже не говорю о наших степных соседях!
- Сфинксы, - обреченно подтвердил король.
Герцог эту реплику проигнорировал.
- И с юго-восточной пустыней все не так хорошо, как хотелось бы... Впрочем, племянник, - Виннерин перешел с патетического тона на почти радостный, - я верю в твои дипломатические таланты.
- В каком смысле, дядюшка? - опасливо уточнил Рис.
- В таких случаях, ваше величество, полагается вступить с претендентками на брак с вами в длительную переписку...
Рис внимательно осмотрел свои руки. Письма никогда не были сильной его стороной, во-первых, из-за ужасающего почерка, а во-вторых - из-за совершенного неумения высказывать свои мысли на бумаге. А достаточно способная по части эпистол Дорнгейл никогда не отличалась особой дипломатичностью.
- Переписка... - обреченно вздохнул Рис. - Как пожелаете, дядюшка. Возможно, вы могли бы...
Герцог взял один из портретов и внимательно его изучил, как будто это ему нужно было брать в жены незнакомку. Повертел портрет так и эдак, потер подбородок.
- Ода Юзура, дочь императора Ниппона Ода Акиры. Ей шестнадцать лет, достаточно умна, чтобы не лезть в политику... Беда ниппонок в том, что их мужчины дают им слишком много воли. Я слышал даже, что им позволено носить мечи!
Рис, знавший ниппонок (и их мечи - главным образом их мечи) не понаслышке, мысленно мрачно кивнул
- Никте Валериа, - кивнул Виннерин на следующий портрет. - Дочь предгорного князя. Он может попытаться навязать нам свою волю, если мы с ним породнимся.
При слове "нам" Рис хмыкнул и едва не предложил дядюшке самому жениться на княжне, после чего насторожился.
- Никте? Это у них традиция, называть детей "Ночами"?
- Особенности их религии, мальчик мой, - покровительственным тоном произнес герцог, - в поклонении всеобъемлющей ночи и Хаосу. И даже свет Истинной веры не смог отвратить их от этой ереси. Кстати, их жрецы также составляют большую проблему.
- Понятно, - вздохнул Рис и сполз с трона, и украдкой потирая отсиженные ягодицы. - Пойду я, пожалуй, дядюшка, и незамедлительно вступлю в переписку...
2
Это был один из самых старых потайных ходов, знакомых Никсу - а уж этого добра ему было известно превеликое множество. Его недостатком была неприятная близость тюремного морга, от которого несло гнилью и трупным холодом. Никс, однажды уже побывавший в этом месте, поежился, приоткрыл чуть пошире окошко потайного фонаря и пошел дальше. Совсем близко был выход из замка - небольшая давно заброшенная сторожка на окраине парка. Король не хватиться его до ночи (уж это юноша знал по личному опыту), а под покровом темноты легко будет выбраться в город через практически неохраняемые западные ворота. А там - до рубежей! В степь! В Ниппон! Куда угодно, только подальше отсюда.
Долгожданная комнатка показалась за поворотом, но, к сожалению, она не пустовала.
- Эх, не зря я ждал тебя, плут! - хихикнул Густав-пахарь.
Никс едва не сполз по стене в глубокий обморок. Уж лучше бы он умер. Еще утром. От рук короля - по крайней мере почетно и, как подсказывала интуиция, безболезненно.
3
Рис толком не мог объяснить, почему по дороге в свои покои вышел в сад. Возможно, ему хотелось отогреться на солнце после промороженных залов и коридоров замка. В саду было относительное лето, на востоке собирались грозовые тучи и было скорее душно и парко, чем тепло, но после холода его нового дома это было подарком. Рис попытался думать о Сумоне, как о доме, и не смог. Увольте от такого дома!
Итак, было тихо, пели птички, жужжали шмели, предчувствуя грозу, и где-то на периферии слуха бодро щелкал хлыст. Рис потряс головой, пытаясь избавиться от этой странной галлюцинации. Хлыст. Пропарывает чью-то плоть. Так не лошадь бьют (король уже начал было соображать, в какой стороне находятся конюшни), а человека. С ненавистью.
Вот уж чего Рис не любил, так это ненависти. Достала всего за двадцать три года так, что хотелось выть и кусаться. Король в который раз за сегодняшний день посмотрел на свои руки (фамильный перстень с опалом - как глаза Никса - сверкнул в лучах почти проглоченного тучами солнца), кожей и костями почувствовал ножик в сапоге и побежал. И плевать, что слуги увидят несущегося по мощеным галькой дорожкам сада повелителя.
Густава-пахаря Рис помнил с детства - таких людей достаточно сложно забыть. Здоровенный детина с лицом младенца-садиста, с бритым черепом и черными напомаженными усами. Один ус был почему-то в полтора раза длиннее другого. Вот как сейчас. И плеть в оплетенных мышцами (препротивное на излишне взыскательный вкус юного короля зрелище) руках смотрелась как родная.
Никс молчал. Хотя, спина его уже превратилась в нечто исполосованное кровоточащими шрамами и не похожее на часть человеческого тела.
- П-прекратить! - рявкнул Рис и продолжил, немного заикаясь от злости. - Ч-что тут п-происходит?!
Густав мгновенно опустил плеть, которая напоследок мазнула Никса по окровавленной повязке на плече и рухнул на одно колено. "Где-то землетрясение случилось..." - отрешенно подумал медленно остывающий король. Теперь главное было не вытащить нож из сапога, а то - ненароком еще зарежет этого ублюдка. Рефлексы.
- Что тут происходит? - куда спокойнее повторил король.
- Раб пытался сбежать, ваше величество! - отрапортовал неожиданно писклявым для такой туши голосом палач. - Ваш батюшка, царствие ему небесное, в таких случаях...
- Я - не мой батюшка, - опасливо медоточивым голосом начал король. - Вы умудрились перепутать Риса Удебрука XII с Кормиком Удебруком VIII? Какой досадный промах для человека вашего опыта. И вашей профессии... Будьте любезны, отвяжите мальчика от скамьи.
Рис мог поклясться, что в этот момент Никс едва слышно прошептал "я не мальчик!". Каков упрямец! Любо дорого поглядеть! Но даже если юноша и пытался что-то сказать, это было заглушено робкими возражениями палача, насчет того, что "Этот малый - преступник, совершающий подобные злодеяния уже не единожды..."
- Уж не пытаетесь ли вы мне указывать? - изумился король.
Присев рядом с каменной скамьей, он достал-таки из-за голенища нож и начал медленно перерезать веревки. Кровь, очень много крови...
- Если еще раз, Густав, вы попытаетесь проделать нечто подобное без прямого моего приказа, я отдам вас Дорнгейл, - увидев ухмылку, которую палач тщетно пытался скрыть, Рис покачал головой. - Она выросла в иных землях, мой Густав. И она много лет была моей телохранительницей... Эй, кто-нибудь! Принесите бинты! И какую-нибудь целебную мазь. Густав, а что это вы стоите? Воды! Быстро!
Палач и стражники, наблюдавшие сначала с ухмылками за поркой, а затем - с недоумением за действиями короля, разбежались в разные стороны. Рис перерезал последнюю веревку и уронил руку на растрепанный затылок Никса.
- По-хорошему, надо послать за Дорн - у нее наверняка есть пара полезных травок...
- Мне ничего от вас не нужно! - просипел Никс.
Король приблизил свое лицо к лицу юноши, хмыкнул, после чего вопиюще некоролевским образом показал язык.
- Слушай, а кто тебя вообще спрашивает?
Глава четвертая
1
Было темно, и Никсу на долю секунды показалось, что он ослеп. Или, что его зарыли живым в землю, потому как было еще и душно. А, нет, это он просто лежит на животе, ткнувшись лицом в пропахшую плесенью подушку. Все тело ломит немилосердно, и создается впечатление, что кожи, мышц и костей слишком много на одного сравнительно невеликого молодого человека.
То, что он не в могиле, а в чьей-то постели - уж всяко не на своем соломенном тюфяке - можно было понять и по голосам, доносившимся издалека, как через слой плотной ткани.
- Ты что, совсем не собираешься ничего предпринимать с этим... уродом? - это Дорнгейл, ее неожиданно низкий, но приятный и все равно мелодичный голос всепонимающей мамочки. - Он же чуть не убил мальчика!
- А он не мальчик, - это король. Только у него такая богатая на интонации речь. Сейчас это было сказано с ехидце и - немного - с сожалением.
Никс осторожно оторвал лицо от подушки и приподнялся на оглушительно болящих локтях. Огромная постель его величества, слишком хорошо и неприятно знакомая. Тяжелый бархатный полог задернут, от этого темно, и голоса действительно доносятся сквозь ткань.
- ...и кстати, он пришел в себя, - жизнерадостно закончил король мысль, прошедшую мимо никсовых ушей.
Бархат, рассыпая комковатую пыль, разъехался в стороны, открыв прекрасный вид на окно. На подоконнике седела, расчесывая медно-рыжие волосы, Дорнгейл, и гребень дрожал в ее руках. Король стоял у самой постели, опираясь рукой на один из столбиков, и иронично смотрел на раненого.
- Гляди-ка, живой! А я уже начал думать, что чудесные снадобья ниппонских монахов - лажа.
- Ты со мной спорил, - безапелляционным тоном напомнила Дорнгейл. - И проспорил.
Рис со вздохом достал из висящего на поясе кошелька мелкую монетку и небрежно бросил себе за спину. Девушка легко поймала ее левой рукой, сунула в точно такой же кошель, только пришитый к корсажу, и вернулась к своим роскошным волосам. Король тем временем внимательно изучил полуприподнявшегося на руках Никса - одеяло сползло, обнажив белую кожу, испещренную красноватыми следами и заплатками какой-то зеленой травы - сел на край кровати и протянул небольшую чашку. Никс ее не принял.
- Дурак, - беззлобно ругнулся король. - Пей. Или я позову Дорн.
Никс посмотрел на девушку, уже заплетшую волосы в толстую косу, и решительно слезающую с подоконника, нервно охнул и протянул трясущуюся руку за чашкой.
- Так-то лучше, - хмыкнул Рис, спокойно руку отвел и самолично напоил юношу. Нет, пожалуй, без такой заботы Никс мог бы и обойтись.
Король отставил чашку в сторону, прислонился спиной к витому столбику и поинтересовался с ноткой веселья в голосе: