ЦВЕТЫ ДЛЯ ЖИВЫХ

- Четыре чёрненьких, чумазеньких чертёнка чертили чёрными чернилами чертёж в четверг, четвертого числа, - Феликс качнулся на табурете и с грохотом повалился на пол.

- Вот вторая часть очень смешная, - мрачно прокомментировала Старая Мод.

Был четверг, и этот день погружал ее в мрачное, подавленное настроение. По четвергам обычно приходил Доминикь, выпивал безропотно очередной экзотический коктейль, читал какую-нибудь книгу. Мод этого вполне хватало. Но вот уже четвертый четверг, как он не появлялся. Феликс находил это чудесным поводом для шуток. Мод находила это отвратительным.

- Не обращай на него внимание, - посоветовал Тристан, отвлекаясь от своего кофе. - Он влюблен, а потому совершенно невыносим.

- В кого это он влюблён? - любопытство заставило Мод на какое-то время позабыть о собственных горестях. Впрочем, она всегда себе повторяла: слаб человек, слаб.

- В нашу мисс Бэлл, - ухмыльнулся Тристан.

- В мисс Бэлл? В мисс Агнесс Бэлл?

- Ну не во всю, конечно. В ее, так сказать, ночную ипостась.

- А... ты? - осторожно спросила Мод.

Тристан невесело усмехнулся.

- И я, конечно. Но не будем говорить обо всяких глупостях. Займемся тобой. Почему ты до сих пор не ищешь его?

- Кого? - Мод самым невинным выражением лица не обманула своего друга. Тот скептически хмыкнул, и Мод сдалась. - Нет. И не пыталась даже.

- Вот я и спрашиваю: почему?

Мод пожала плечами.

- Наверное потом, что он этого не хочет.

- Бери пример с Феликса, - посоветовал Тристан. - Его такие мелочи никогда не останавливали.

Старая Мод поморщилась. Арлекин уже упорхнул, поглядывая на часы. Стемнело. Четверг почти закончился. Мод сварила себе кофе, вышла из-за стойки и присела за крайний столик. Тристан покинул свой любимый высокий стул и устроился возле нее.

- Мод, милая, ты не сможешь прятаться от этого всю жизнь. Ты должна найти Доминика и поговорить с ним.

- Почему бы тебе не последовать собственному совету? - ядовито поинтересовалась Старая Мод.

- Потому что я проклят. И освобожусь только когда мы с Феликсом не сойдёмся во мнениях, радикально не сойдёмся. Увы, этого никогда не случится. Ты - свободна. Ты - хозяйка Перекрестка. Ты стоишь выше многих правил и условностей.

Старая Мод уронила голову на руки и пробормотала:

- Я не знаю, с чего начать.

- Генри Мрак. Доминикь работает на него. Наверняка Генри знает, где его следует искать.

- Генри Мрак - слишком веселый тип, - вздохнула Мод. - Боюсь, он не очень мне понравился. А мне тяжело разговаривать с тем, кто мне не нравится.

- Ну да, с теми, кого ты любишь, ты просто птичкой поешь, - саркастически хмыкнул Тристан. - Сходи и поговори с ним. А не то будешь сожалеть всю жизнь.

Старая Мод скорчила милую рожицу, но все ее усилия пропали зазря. Тристан уже допил кофе, сунул в зубы палочку корицы и поднялся. Понаблюдав за тем, как выражение лица Мод меняется с несчастного на откровенно трагическое, он вернул палочку корицы в чашку, после чего поцеловал девушку в лоб.

- Я счастлив помогать тебе, но есть дела, в которых я бессилен.

Не обращая больше внимание на жалобные вздохи Мод, он вышел. Уже стемнело, и сложно было ожидать новых клиентов. Полутемная зала навевала уныние. Мод заперла дверь, погасила светильники и поднялась к себе. Коридоры верхних этажей казались мертвыми, и все это напоминало старую больницу, а не веселую гостиницу. Только в ее комнате волновался прибой и сияли далёкие, чужие созвездия. Мод разделась и подошла к окну. Сегодня из него видны были обширные лавандовые поля, покачивающиеся под ветром. В темном небе висела огромная луна. Время по обе стороны перекрестка значения не имело, и Мод даже не могла с уверенностью сказать, что этот мучительный месяц прошел для кого-то еще кроме нее.

- В небе луна наливная:

Тыква с вишневым вареньем...*

Мод закрыла ставни и легла в постель. Прибой принялся нашептывать ей свою колыбельную.

Наутро и без того жалкая решимость Мод совсем сошла на нет. Завтракая, она сумела убедить себя, что в розысках Доминика нет никакой надобности. К обеду - а Олдхом пустовал с открытия - она поняла, что скоро с ума сойдет от неизвестности. Мод переоделась, взяла на всякий случай зонтик и, толкнув дверь, оказалась в тихом проулке. Прямо напротив красовалась вывеска магазина Генри Мрака, а чуть дальше "Книги Бакалавра". В небольшой витрине были выставлены тома с золотым тиснением на корешке и старинные открытки со всех концов света и со всевозможными штемпелями. Оттягивая минуту встречи с Генри Мраком и, возможно, с неприятными новостями вроде "Доминикь не желает вас больше видеть", Мод шагнула в книжный магазин.

На звяканье дверного колокольчика из подсобного помещения выглянула миниатюрная женщина. Подобно Мод она была одета в старомодное платье с пышной юбкой, по низу отделанной вышивкой. Темные волосы перевиты были серебристой шелковой лентой. Женщина положила на прилавок тяжелую книгу и жутковато улыбнулась.

- Чем могу помочь?

- Я... просто зашла, - смутилась Мод, словно ее застигли на месте преступления. Впрочем, ей всегда неловко было ходить по магазинам, если она при этом ничего не собиралась покупать.

- По моим наблюдениям просто ничего не бывает, - хмыкнула женщина. - Хотите поваренную книгу с рецептами Апиция? Вашему кафе пригодится.

- Откуда вы знаете про мое кафе? - с подозрением спросила Мод.

- Тоже мне секрет Полишинеля. Мне сказала Эмма.

- А кто такая Эмма?

Женщина поставила книгу на полку, сняла сразу несколько небольших томов и присела на высокий табурет.

- Будете ожидать плохое, и оно нагрянет. Можете положиться тут на мой богатый опыт. Если вам не нужна поваренная книга, возьмите справочник по ботанике.

- На самом деле, - вздохнула Мод, - я пришла, чтобы поговорить с Генри Мраком.

Женщина понимающе кивнула. Вытащив из-под прилавка открытку, она протянула ее Мод.

- Возьмите. На удачу.

На открытке был заснят небольшой триплан, вручную раскрашенный акварелью.

- Барон Рихтгофен*, - пояснила женщина. - Я купила ее в Базеле.

- И какую удачу это мне принесет?

- Сами узнаете. Мрак как раз закончил пить свой пятичасовой чай. Поторопитесь, а не то вам придется остаться у него на вечерний.

Мод убрала открытку в карман, попрощалась с женщиной и вышла. Уже на улице она сообразила, что не спросила, как зовут хозяйку. Впрочем, возвращаться в магазин ей совсем не хотелось. Что-то странное было в нем и его владелице. Мод поспешила пересечь проулок и нырнуть в магазинчик Генри Мрака.

В лавке пахло сухим чаем и старым печеньем, пылью и временем. Еще - полиролью для мебели, ламповым маслом и металлом. Старостью в худшем ее проявлении. Хозяин сидел за прилавком, читая древний выпуск "Журнала Джентльмена" и попивая свой чай из огромной пивной кружки. Подняв глаза на Мод, он улыбнулся.

- Добрый день, моя милая. Ты что-то ищешь?

Его радушие отчего-то пугало Мод, само по себе гостеприимную.

- Кого-то, - ответила она. - Я ищу Доминика.

- Я давно его не видел. Он редко сюда заходит.

- Но вы должны знать, где он живет...

- Нигде, - просто ответил Генри Мрак.

- Такого не бывает, - уверенно сказала Мод.

- Доминикь - путешественник и не может принадлежать к какому-то одному месту. У него нет дома.

Лицо Мод разочарованно вытянулось. Заметив это, Генри Мрак ободряюще улыбнулся.

- У него есть ангар, где он держит свой самолет. На маковом поле. Но там я ни разу не был. И никто другой, - Генри повертел в руках чашку, задумчиво изучая узор из розанов и плюща на ней. Куда подевалась пивная кружка, Мод не представляла. - Я понимаю, милая Мод, что тебе нравится Доминикь, но... это не самая лучшая идея. Куда благоразумнее тебе вернуться домой.

- Мне не нравится слово "благоразумнее", - сухо ответила Мод. - От него веет беспомощностью. Где мне искать это поле?

- О, то здесь, то там, - ухмыльнулся старик. - Доминикь умеет прятаться, если того пожелает.

- Но как-то ведь вы связываетесь!

- О, - ухмылка стала еще шире и, как показалось Мод, гаже. - У меня под рукой тысяча способов. Вам, увы, недоступных.

Мод сделала глубокий вдох. Вздорный старикан не желает помогать ей? Не беда. Старая Мод вполне способна справиться сама. Не лыкам, что называется, шита.

- Просто скажите, где мне искать его?

- Где-то во Франции, - спокойно ответил Генри Мрак.

Франция в представлении Мод была большим государством. А "где-то во Франции" было равнозначно "где-то на Земле". Но она прекрасно понимала, что большего не добьется ни от вздорного старика, ни от кого-либо еще.

- Спасибо, мистер Мрак, - сухо сказала Мод. - Извините, что побеспокоила.

Она сползла с табурета и направилась к двери и уже прикоснулась к потертой медной ручке, когда старик окликнул ее.

- Милая Мод. Будь осторожнее и не разочаруйся. В нашем мире разочарование убивает.

Мод только фыркнула.

Впрочем, разочарование убивает, она знала это. Прибой шумел особенно тоскливо, а полная луна над лавандовыми полями словно налилась кровью. Мод с ногами забралась на подоконник и подставила ее лучам открытку с трипланом Красного Барона. Это был странный подарок, совершенно бессмысленный к тому же. Если бы здесь был написан адрес, или хотя бы пара строк... Мод изучила штемпель. Vale-de-Louare, 1946 год. А эта маленькая женщина сказала, что купила открытку в Базеле. Vale-de-Louare. Долина Луары. Это ведь тоже "где-то во Франции".

- Как думаешь, Олдхом, это может быть подсказкой? - спросила Мод.

Дом промолчал, словно не желал обнадёживать ее. Впрочем, и штемпель успел смениться на Vale-de-Rona, а затем на Essone и наконец на Vale-dOuase.

- Во Франции чертовски много рек, - заметила Мод.

A cote de Bergerac, - ответил штемпель. Вино с такой пометкой было у нее в погребе, нежное и сладкое, с цветочным вкусом, остающимся на языке. Мод вздохнула, прикрепила открытку кнопкой к стене и перевела взгляд на окно. Лавандовые поля простирались ддо самого горизонта, и только там краснели, то ли от света луны, то ли из-за растущих среди травы маков.

- Умею я выдавать желаемое за действительное, - проворчала Мод.

"Иди", - посоветовал Олдхом.

- Это вроде как "не узнаешь, пока не попробуешь?"

Мод надела вышитые туфли, накинула поверх сорочки бархатный халат, украшенный атласными лентами, и спустилась вниз. Дверь распахнулась. В лицо ей ударил влажный ветер с ароматом цветов. На траве лежала роса. Лаванда неспешно колыхалась под ночным ветерком, темно-синяя в густых сумерках. Мод шагнула за порог, робко, неуверенно. Ей не приходилось гулять в темноте уже много лет. Все казалось жутким, зыбким, хищным, и одновременно с тем - нереальным. Небо сияло звездами, как огромная паутина каплями воды. Когда что-то мягкое коснулось ее голых ног, Мод с визгом отскочила в сторону и упала в мягкий, спружинивший кустарник.

- Ой, ну было бы с чего так вопить, - проворчала темнота.

- Кот?! - Мод прижала руку к груди, пытаясь унять безумно колотящееся сердце. - Напугал!

- Кто он третий, идущий всегда с тобой*? - язвительно процитировал Кот.

- Вот только не надо мне тут цитировал Элиота, наглое животное!

- Хорошо. Я буду цитировать Томаса Мура. А лучше спрошу напрямик: что ты здесь делаешь, Старая Мод?

- Ищу Доминика.

- Все еще? - удивился Кот.

- Нет, опять. Вернее сказать, я ищу маковое поле, - Мод поднялась отряхивая одежду от капель росы. - Мне показалось, я что-то подобное видела на горизонте.

Кот скептически хмыкнул.

- Допустим, на горизонте и есть что-то подобное. Едва ли ты застанешь Доминика не месте.

- Ага! Значит ты знаешь, где он живёт? - Мод ухватилась за его слова.

Кот уселся и принялся невозмутимо умываться, начисто игнорируя жалобный взгляд.

- То тут, то там, - сказал он наконец. - Но я знаю, где Доминикь, возможно, бывает чаще всего.

Как Мод не старалась сделать вид, что ее все это не слишком интересует, обмануть Кота не удалось. Он разглядывал ее, чеширски улыбаясь и пуша серебристый в лучах луны хвост, а потом лапой указал вперед.

- Иди по этой тропинке дом макового поля, оно обнесено каменным заборчиком. Там ты увидишь ангар, а также кое-кого, действительно знающего, где искать твоего Доминика.

Мод нагнулась и почесала Кота за ухом. Тот сделал вид, что категорически против подобной фамильярности, что вовсе не помешало ему подставить под руку Мод и правое ухо.

- Иди давай, - проворчал он, - а не то проторчишь тут до рассвета и простудишься. И, кстати, я люблю взбитые сливки. И коктейльные вишни.

- Учту, - хмыкнула Мод.

Кот скрылся в темноте. Проводив его взглядом, Мод пошла дальше. Луну медленно заволокло тучами, идти стало сложнее. Впрочем, окружающий мир больше не пугал, едва ли в нем было что-то страшнее нагловатого рыжего кота старой Груох.

Мод прошла в темноте уже довольно далеко, когда буквально наткнулась на невысокую каменную стену, холодную и влажную на ощупь. Она перелезла через нее, и в этот момент луна выкатилась из-за туч.

Поле поросло алыми маками, начисто игнорирующими такие пустые условности, как времена года. Они росли невероятно густо и казались яркими даже в темноте. Чуть поодаль стоял простой серый ангар, а перед ним небольшой самолет. Мод совершенно не разбиралась в технике, но он показался ей довольно старым. Увы, кругом не было ни души, никого, сто сказал бы ей, где же искать Доминика. Мод пересекла в маках по пояс, и заглянула в ангар. Пусто, тихо, пахнет керосином и карамельками.

- Que cherchez-vous, Mademoiselle?*

Мод быстро обернулась. Никого. Только ветер колышет тяжелые головки маков.

- Кто здесь?

- Ah! Medemoiselle est une anglaise*... - обладатель голоса, тихого, чуть жестковатого, но удивительно внятного, откашлялся. - Кого-то ищете, мадмуазель?

У незнакомца был французский акцент, который то и дело слышался в речи Доминика. И в интонациях было что-то знакомое.

- Где вы?

- Перед вами, - ответил тот же голос. - Прямо перед вами.

Вокруг по-прежнему не было ни души.

- Не там ищете, - вздохнул незнакомец. - Я такой железный и с двумя крыльями.

Мод вышла из ангара и опасливо приблизилась к самолёту. Впрочем, чему тут удивляться? Коты и Дома ведь преспокойно разговаривают.

- Вы...

- Кодрон С.360 Симун. Можно просто Симун.

- Старая Мод. Можно просто Мод.

Протянув руку, она коснулась обшивки, еще хранившей тепло прошедшего дня.

- Щекотно, - заметил самолёт.

Мод отдернула руку.

- Простите. Я ищу Доминика Летранжера.

- На самом деле я пошутил. Насчет щекотки, - самолёт издал металлический смешок. - Это было довольно приятно. Я не видел Доминика уже неделю. Но он может и на больший срок пропасть. Зачем он вам?

- Ну-у-у... - Мод смутилась. У нее не было хорошего ответа на этот вопрос.

- Вы его друг, Старая Мод?

- Хотелось бы надеяться...

- Доминикь отправился искать тех, кто торгует пыльцой Кродилен. Задолжал услугу скверной компании.

- Что за Кродилен?

- Никто этого не знает. Мы с ней впервые столкнулись в Африке, куда старина Генри послал нас за одной табличкой с, как он выразился, рецептом сэндвичей к чаю. Занятная вышла история. Хотите послушать?

Мод присела на низкую каменную стену и натянула сорочку на колени. Симуну, похоже, отчаянно хотелось с кем-нибудь поболтать. Мод и не возражала.

- Угу.

1. Симун

Мы приземлились в пустыне около полудня, когда солнце жгло немилосердно, и сразу же столкнулись с миражом. На бархане стояла молодая женщина - брюнетка вроде вас - в дрогущих туфлях на изрядном каблучке. У нее была идеальная прическа и такая маленькая шляпка мышиного цвета. В общем, что не то, что ожидаешь увидеть посреди пустыни. Она смотрела на нас какое-то время, потом сняла туфлю и принялась вытряхивать из нее песок. Это было настолько странно для миража, что мы уверовали в реальность женщины. Она надела туфлю, приложила руку козырьком ко лбу и крикнула на английском:

- Добрый день, мистер.

Доминикь с неохотой вышел из тени. Увы, он в один момент заразился жуткой меланхолией и еще худшей мизантропией. Мне же незнакомка понравилась. У нее был притягательный взгляд человека, знающего многие тайны. Она, возможно, даже могла услышать меня. Доминикь хороший человек, и я люблю его, но, увы, с годами начал страдать от одиночества. Так что я как можно тоньше намекнул, чтобы мой друг был с женщиной поприветливее. Доминикь выцарапал из банки леденец и скорее проворчал, чем поприветствовал:

- Добрый день, мадмуазель.

- Это необычно, встретить посреди пустыни человека.

- Полностью с вами согласен.

В юности, думаю, Доминикь был жуткой язвой. Это то и дело пробивалось в его речи сквозь снулое занудство. Вам он занудой не показался, Мод? Ну, стало быть, вам повезло.

К счастью, приятная незнакомка не обиделась. Она улыбнулась и махнула рукой куда-то себе за спину.

- Верно-верно. Насколько я знаю, кроме нашей экспедиции в округе никого быть не должно. У нас исключительная, - это слово она подчеркнула, - концессия.

Археологи. Это многое объясняло. Кроме, конечно, щегольского костюма женщины. Впрочем, я в женщинах до сих пор не особенно хорошо разбираюсь.

- Я везу почту в [.....], - сказал Доминикь. Всегда срабатывало. - Вынужденная посадка. Небольшие неполадки.

Говорил он отрывисто, почти грубо, и сразу же захотелось дать ему подзатыльник, да нечем было.

- Наш лагерь за тем холмом. В смысле, за тем барханом, - улыбнулась женщина. - Пойдемте, мы угостим вас кофе.

Доминикь покачал головой.

- Я не могу оставить самолёт.

- Иди, - процедил я. Мизантропия Доминика иногда доводила нас, что называется, до ручки. Нам ведь нужно было приблизительно в те самые места "за барханом".

- Pas probleme*, - с прелестным акцентом сказала женщина. - Мой муж и Родерик помогут перетащить его. Я позову их.

Обычно я строго отношусь к подобной фамильярности, но эта ситуация меня искренне повеселила. Трое мужчин, высоких, но отнюдь не геркулесовского сложения, тащили меня по рыхлому песку под руководством хрупкой женщины. Наконец мы добрались до лагеря, разбитого под огромным массивом темно-красной скалы. Здесь было несколько палаток, радиоточка и походная кухня. Тишина стояла необычайная и почти пугающая. Где крики рабочих-арабов, о которых пишет всякий исследователь Африки? А потом я увидел её и понял, что дело пахнет жареным.

С этой дамой мы познакомились в Париже в середине сороковых. Неординарная особа с пронзительно-зелеными глазами. Она соприкасалась с миром опасным и коварным, и сумела однажды завлечь Доминика в путешествие на тот свет. Я знал, что ни к чему хорошему ее появление не приведёт, так что боялся отчаянно.

Наши провожатые замахали руками.

- Мадам Лэ! Виржини! У нас гости.

Мадам Лэ посмотрела на нас и кажется побледнела. Доминикь же наоборот приободрился.

- Мадам, какая встреча.

- Мсье Доминикь.

Наша очаровательная провожатая удивленно покачала головой.

- Вы знакомы?

- Виделись, - весьма лаконично ответила Лэ.

- Я оказал мадам одну услугу, - уточнил любезно Доминикь. - По перевозке.

2.

Лестница уходит круто вниз, и это вызывает болезненные воспоминания. У него всегда была клаустрофобия, и по-настоящему свободно дышалось только в небе, в полёте.

- Мы не можем вынести их на воздух, - говорит Мэй. - Последствия ужасающие. Наши старики так слабы...

Доминикь спускается, держась за влажные перила, а второй рукой прижимая ко рту платок. Воздух, тяжелый и смрадный, заставляет вспомнить о древних, заброшенных шахтах. Странно, как давно Доминикь не вспоминал ту историю. И - на тебе.

Мэй щелкнула выключателем и посторонилась, пропуская его в темную каморку. Здесь на узких кроватях лежали четверо глубоких стариков, похожих на ярых аскетов. Они были неимоверно костлявы, и тела их источали странный запах, мешающийся со смрадом, и шуршали, как крылышки насекомых.

- Он обманул наших стариков. Всучил им ненужную вещь. И ничего не дал взамен. Только близкую смерть.

- В том и задумка, - говорит Доминикь.

Взгляд его прикован к пышному цветку в расписанном кобальтом горшке. Он розовый, оранжевый, алый, изумрудный и ультрамариновый. Тяжелые лепестки покачиваются на сквозняке. Слабо подрагивает желтое облако пыльцы.

- Они купили этот цветок и... - Мэй протягивает руку к лепесткам, но Доминикь успевает перехватить ее запястье.

- Не трогайте. Это Кродилен.

- Что?

- Цветок, который помнит времена, когда все мы были слабыми и беспомощными. И хочет эти времена вернуть.

- Звучит так, словно он разумный, этот цветок... - голос Мэй дрожит.

- Отчасти.

3. Симун

Так понравившуюся мне женщину звали Беатрис. Ее мужа - Фредериком. Кроме того, у них была совершенно неуловимая собака. То и дело среди песков мелькала светлая шерсть, чтобы затем пропасть. Друга семьи - не слишком приветливого мужчину - звали Родериком Йорком. Вчетвером с Лэ они и составляли всю "археологическую экспедицию", что было на мой взгляд весьма подозрительно. Кроме того, все они, не исключая и Беатрис, вовсе не походили на людей, способных выкопать из-под земли что-нибудь безобидное. Но они напоили Доминика кофе, что слегка умерило его подозрительность, а в свою очередь увеличило мою. Доминикь устроился поудобнее в кресле, поставленном в тени моего крыла, и спросил:

- И что вы тут ищете?

Все они переглянулись, как мне думается, испуганно.

- Культуру Негада*, - сказал Тарт, который владел собой лучше других.

Я не знал, что это такое, и Доминикь, похоже, тоже, так что мы не удовлетворились этим ответом. В воздухе пахло неприятностями. Дело было по-настоящему скверное. Что-то скрывалось под песками этой пустыни, так что поручение Генри Мрака нравилось мне все меньше и меньше.

- Так что с вашим самолётом? - спросила милейшая леди Тарт. Не скрою, ее забота была мне приятна. - Мы сможем вам помочь?

- Мамолёт? Ах, да. Гироскоп*. У меня вышел из строя гироскоп.

Это была обидная, беспомощная ложь, тем более, что у меня в жизни ничего не ломалось, и уж тем более какой-то гироскоп. Но, кажется, нам поверили. По крайней мере подозрительность осталась только в голосе долговязого неприветливого Йорка.

- Вы можете послать радиосообщение в {////}.

- Я так и сделаю, - сказал Доминикь.

Согласно карте, переданной Мраком, нужное нам место располагалось совсем рядом, под второй скалой, вернее - нагромождением камней. Увы, лагерь "археологов" спутал нам все карты. Мы с Домиником решили уже отойти подальше и подождать. Не станут же они здесь сидеть вечно! Мы собрались уже раскланяться, Доминикь поднялся с места. В этот момент землю здорово тряхнуло, и он вынужден был ухватиться за мой бок. Из-под нагромождения камней (каждый валун - с меня размером) вырвался столп черного дыма. Потом из этого живописного Ада, как его часто изображают художники, появилась черная фигура, кашляя и пытаясь рукой разогнать дым.

- Чарльз! - Лэ вскочила на ноги и бросилась к этой дьявольской тени. - Что случилось?

- Небольшая вулканическая активность.

Он поднял глаза, и мы узнали друг друга. Это был тот самый человек, за которым мы летали в пустынные земли Серина Свела. Дурное место, и люди с ним связаны опасные. Этот Чарльз вытер лицо платком, счищая сажу, и сказал.

- Добрый день, сэр. Не имею части быть с вами знакомым...

- Имеете, - покачал головой Доминикь. - Имеете, мсье Лэ, или как вас там на самом деле.

- Предполагается, что вы не будете помнить это, - сказал этот Чарльз.

- Предполагается, - кивнул Доминикь. - И мы все знаем, кто нами располагает. Вы не нашли, что ищете?

- Культуру Негада? - иронично уточнил Йорк. - Что вы, скажите, здесь делаете, господин Летранжер?

- Выполняю поручение Генри Мрака, - Доминикь поморщился. - Зная его, могу предположить, что мы с вами замешаны в одной и той же истории, и она пренеприятная.

4.

Наклонившись, Доминикь проходит в низкий дверной проем. В книжном магазине сумрачно и тихо. Это, возможно, одно из самых уютных мест в приграничье, за исключением, разве что, Олдхома. Здесь пахнет чаем, но не так назойливо и резко, как в лавочке Генри Мрака. А еще - горячим шоколадом. Значит, Натаниэль на месте. Он сидит на стремянке, держа на коленях огромный том с золотым обрезом. Кружка с шоколадом стоит на полке в опасной близости от ценных изданий по ботанике. Впрочем, к тому что Натаниэль безалаберный и эксцентричный тип, быстро привыкаешь. Здесь все такие. Натаниэль, погруженный в чтение, не обращает на Доминика внимание.

Из подсобного помещения появляется совладелица магазина, похожая, как всегда, на маленькую взъерошенную птичку.

- Мсье Летранжер!

Она кладёт стопку книг на прилавок и протягивает руку. На пальце красуется тяжелый перстень с гравированным изображением бычей головы. Однако, несмотря на это подобие кастета, Виктория Дерби обворожительна. На ней длинное платье с пышной юбкой и отделанный кружевом и шелковыми лентами жакет, она вся словно застыла в прошлом. И духи у нее старинные: легкий аромат жимолости и лаванды.

- Что-то случилось, мсье Летранжер?

- Мне нужна книга по ботанике.

- Книг по ботанике много, - замечает Натаниэль не прерывая чтение.

- Мне нужна особенная книга по особенной ботанике.

- Таких еще больше.

- Мне нужно знать всё про Кродилен.

Виктория Дерби огибает прилавок, подходит и, привстав на цыпочки, заглядывает Доминику в глаза. Вид у нее испуганный.

- Вам не следует встревать в эту историю.

- Да. Но я уже давно в неё... встрял.

Виктория оглядывает свой магазин немного беспомощно.

- У меня нет ничего о Кродилене. Его не изучали.

- Книга есть в Библиотеке, - говорит Натаниэль. - Но она с характером. Как и все библиотечные книги. Не уверен, что могу рекомендовать ее к прочтению.

- От этого зависят жизни четырех стариков.

- Которые оказались слишком глупы и повелись на обещания Доменико Гарриббальдди.

Натаниэль спускается со стремянки, делает глоток шоколада, облизывает перепачканные губы.

- Вы готовы дорого заплатить за чужие жизни?

Доминикь кивает.

- Чудно! - Натаниэль сжимает его руку. - Я покажу вам эту книгу.

5. Симун

У Лэ была объёмистая папка "с делом", необычайно пухлая. Тесемки ее развязывались, она теряла листки и пахла кофе и джином. Способность чувствовать запахи до сих пор меня озадачивает. Итак, она пахла джином. Доминикь пролистал ее, стараясь держать страницы так, чтобы и я мог прочесть бумаги. Здесь были записи на множестве языков. Дневники, письма, записки, газетные вырезки, общий смысл которых сводился к тому, что где-то под песками (точное место, конечно же, не называлось) погребен города "пышащий огнём и отравляющий воздух". В этом все люди: они не станут тратить время и силы на поиски поля с маргаритками, но стоит зайти речи о какой-нибудь несусветной гадости...

- И что? - спросил Доминикь. - Что вы рассчитываете найти? Горы золота? Затерянный мир с динозаврами? Выход на зловещее плато Ленг, Гурскую зону?

"Археологи" переглянулись. В одном Доминикь был прав: всеми нами располагают. И они достали из ящика трехлитровую банку, старательно завернутую в фольгу.

- Мы ищем это.

В банке лежал, покачиваясь и трепеща лепестками, ярко-золотой цветок. Казалось, он освещал все вокруг своими пронзительным, наводящим ужас сиянием. Этот цветок поразил даже меня. Он был необычайно красив и столь же необычайно ужасен. И, казалось, он издавал тихий, невероятно назойливый звон.

- Это Коркодюа, - сказала Лэ. - Цветок жизни. О нем даже легенд нет, настолько он древний.

- Мой кузен угодил в неприятную историю, - вздохнул Йорк. - Признаться честно, я полагал, что он старше и умнее. А Аристид попался на удочку какого-то заезжего торговца и купил у него коренья, которые необходимы, конечно, в нашей работе, но...

Йорк покачал головой. Мне сразу стало любопытно, что это за работа такая. Впрочем, не думаю, чтобы я узнал хоть что-то хорошее.

- Аристид купил корни, которые, как оказалось, принадлежат к виду Кродилен, - продолжил Йорк.

- Что за Кродилен? - переспросил Доминикь.

- Цветок мёртвых, цветок убийц, - Лэ поморщилась. - По легендам он растет на могилах отъявленных негодяев, произрастает прямо из их глазниц.

- Гадость какая, - вставила леди Беатрис, и я был с ней согласен.

- Кродилен исключительно ядовит. Вдохнувший малейшую долю его пыльцы обречен. Сначала он впадает в летаргию, а затем умирает в страшных мучениях, чтобы подняться из могилы безумным чудовищем. Помочь может только цветок Коркодюа, но срезанный он бесполезен. Гарриббальдди прислал его в насмешку, - Лэ пнула ни в чем не повинный сундук. - Коркодюа вырастает посреди целого поля Кродилена...

- Который чрезвычайно ядовит, - уточнил Доминикь. - И вы его ищете посреди этой пустыни.

Куда послал нас старик Генри.ю я ведь сразу почувствовал подвох. Без подвоха дело быть просто не могло, если уж речь зашла о Генри Мраке. Я всегда знал, что до добра нас это не доведет. А хуже всего, что Доминикь постоянно шел у старика на поводу.

Как мы с Генри связались? У Доминика была рекомендация от Серина Свела. И саквояж. Думаю, все дело именно в саквояже. Он принадлежал Генри Мраку и хотел к тому вернуться. А Доминику нечем было заняться. Вернее, ему было все равно, жить или умирать, бездельничать или работать. Ему и сейчас все равно. Генри Мрак предложил работу, Доминикь согласился. Вот и все. Но всякую работу он привык выполнять ответственно и хорошо. Так что он сказал:

- С земли вы ничего не найдёте. Тут нужна аэрофотосъемка.

Я хотел воспротивиться, но спорить с Домиником совершенно бесполезно.

6.

Огромное неоклассическое здание Великой Библиотеки давно привлекает Доминика. Массивный портик одновременно подавляет и возвеличивает приблизившегося. Внутри сумрачно и тихо, и это делает Библиотеку даже уютной. Тишина такова, что всякий звук кажется кощунственно-громким. Всякий старается здесь ступать осторожнее, боясь потревожить покой грандиозного сооружения.

Натаниэль насвистывает "Cadet Riussell". На него не действует ни торжественная атмосфера, ни колоссальные размеры Библиотеки. С прежней веселостью он заполняет бланк и отдает его Доминику.

- Здесь все записано. Но не говори потом, что тебя не предупреждали об опасности, Доминикь Летранжер.

Доминикь берет лист, заполненный мелким почерком. Буквы не читаются и очень похожи друг на друга, но в нижней части бегло начертан подробный план, и стрелочками указано местоположение нужной книги. Натаниэль стоит поодаль и с независимым видом чинит перо.

- Мне пора идти. Доброй охоты, Доминикь.

Он исчезает, смешиваясь с тенями. Покидает сцену, чтобы по своему обыкновению занять место в партере. Доминикь аккуратно складывает бланк и опускает в карман.

Библиотека тиха и безмятежна. В ней не бывает посетителей, кроме тех редких счастливчиков, кому удаётся прошмыгнуть мимо бдительного ока Библиотекаря. Доминикь никогда не видел его, но слышал множество ужасных историй от тех, кому довелось столкнуться с обитателем темных коридоров. Он страшен с виду, он жесток, он не любит гостей и может покарать незваного. Библиотекарь более всего напоминает древнее божество.

Доминикь не боится встречи с ним. Это скорее интригует. Но сейчас у него просто нет времени. И так слишком много его уходит на плутание по слабо освещенным коридорам. Повсюду книжные полки, заполненные книгами, которые едва ли кто открывал в своей жизни. Наконец Доминикь находит нужный шкаф, и на секунду его охватывает сомнение. Книг здесь немного - пара дюжин - но все они прикованы цепями. Пока Доминикь ищет нужную, ведя пальцами по корешкам, рука его дрожит. Книги шевелятся и бормочут что-то. В них тается отвратительная, враждебная жизнь.

- Вон та, с красным корешком.

Доминикь оборачивается.

У Библиотекаря нет определенного облика, даже формы, хотя он и выглядит как человек. Как подобие человека. На нем парчовый домашний халат, что делает его еще меньше похожим на человека.

- Там все, что нужно, - насмешливо говорит Библиотекарь, и как кажется Доминику, говорит он по-французски.

- Все, что нужно?

- Немало тайн о югготских грибах

И о цветах, что в сказочных садах

На континентах Ниттона растут*, - торжественно цитирует Библиотекарь. - Бери ее осторожнее, Путешественник. Кусается.

Не сводя глаз с таинственной, даже зловещей фигуры, Доминикь снимает книгу с полки. Она вырывается и омерзительно пищит. Наконец Доминику удается с нею сладить. Страницы словно залиты кровью, и каждая буква выглядит враждебно. Доминикь недоумевает, читая надпись на титульном листе: "Занимательная ботаника".

- О да. Очень занимательная.

Библиотекарь стоит совсем рядом. Он очень высок и тощь, а пахнет от него почему-то шоколадом.

- Двадцать восьмая страница.

"Кродилен, - читает Доминикь, - прорастает из тел убийц, а Коркодюа - из тел мучеников. Один убивает, другой оживляет, но оба они чрезвычайно опасны..."

Книга цапает его, и Доминикь сует укушенный палец в рот.

- Не стоило этого делать, - качает головой Библиотекарь.

Доминикь не знает, стоит ли ему пугаться. Он читает дальше.

"Дело не только в том, что коркодюа растет лишь в самых зарослях ядовитого кродилена. Дело не в том даже, что поиски этого редчайшего цветка превращаются в одержимость. Дело в том, что ждет в конце осмелившегося найти цветок. Встреча с величайшим из кошмаров, которая заставит всю жизнь бегать за ним или же от него, ибо коркодюа дается только обреченным..."

7. Симун

Это напоминало одержимость. Впрочем, Доминикь ни в чем не знает меры. Он увлекался всегда не тем, чем следует, и увлекался страстно. Делами, которые не стоят труда и женщинами, которые не стоят любви. Мы летали над пустыней, выискивая очертания города, а с нами Лэ или Беатрис - в качестве фотографов. Но все было бесполезно. Пустыня оставалась пустыней. И всегда было так. Впрочем, была у меня одна идейка, которую я высказал, когда мы остались наедине. Мы устроились среди барханов неподалёку от лагеря, и небо над нами было необычайно звёздным. Я люблю звезды, даже когда они кажутся такими далёкими и нереальными. Доминикь лежал на песке и смотрел на небо, как всегда погруженный в мрачные раздумья.

- Послушай, - сказал я, - ведь это подземный город. Что, если искать его с воздуха бесполезно? Что, если он настолько глубоко, что его просто не видно?

- И как его искать по-твоему? - лениво спросил Доминикь.

- Мрак назвал нам точное место. По-твоему, он искал что-то иное?

- Хорошо, - неохотно согласился Доминикь. - Завтра мы все проверим.

Назавтра они отправились искать вход в катакомбы. Вчетвером, оставив меня и женщин в лагере. Увы, дальнейшее я знаю лишь Доминиковых слов, а ему не всегда можно верить, особенно в таких важных вещах.

Они спустились под землю, воспользовавшись лазом в нагромождении камней, и пошли вниз, следуя плану Генри Мрака. Вскоре им удалось найти проход примерно в том месте, куда смог ранее добраться Лэ. Проход этот был тщательно замаскирован людьми, а может быть, самой природой, а также очень узок. Однако все четверо были худощавы, и смогли пролезть в щель между камнями. Доминикь говорил, что цвет камней сразу не понравился ему, но мог и выдумать все это. Так или иначе, они казались запятнанными кровью.

Ход шел круто вниз, воздуха становилось все меньше, а потом они учуяли запах.

Мне сложно понять, что такое запах. Я почти не чувствую их. Кофе и сладости - Доминикь. Бензин - мой дом. Но что такое "благовония" и при чем тут вонь, если они благие, я не понимаю.

Пахло именно благовониями, и отчего-то это было плохо, поэтому все закрыли лица шарфами.

Лаз вскоре стал рукотворным. На ровных стенах появились следы резьбы, которую Доминикь противоречиво описал, как "красивую, но уродливую". На ней был страх. Страх людей перед тем, что можно отыскать во мраке глубокой ночи. Страх, родившийся, возможно, даже раньше самих людей. Резьба становилась все искуснее, словно они приближались к пику расцвета неизвестной цивилизации.

Ход стал раздваиваться, растраиваться. Все плато представлялось гигантским куском швейцарского сыра. Боясь заблудиться, они делали пометки на стенах, но запомнить расположение коридоров было невозможно. Кое где попадались деревянные двери на медных петлях, и это по словам Доминика внушало наибольший страх: дерево было новым, а медь сияла. Они не прикасались к дверям. А потом коридор раскрылся, и в неверном свете фонарей и еще чего-то голубоватого, они увидели огромное, мерно колышущееся поле цветов.

8.

В книге есть все. Есть цветные рисунки. Есть подробное описание великого множества странных и страшных растений. Нет самого главного. В книге не сказано, где растет коркодюа. "В зарослях кродилена" - слишком расплывчатое определение. Доминикь ставит том на полку.

- Я знаю, где искать этот цветок, - говорит библиотекарь.

Он стоит, привалившись к книжным полкам и сосредоточенно вяжет что-то крючком. У него ловкие, нечеловечески гибкие пальцы.

- Тебе нужен убийца, Путешественник, и я знаю одного. Отправляйся в Румынию, в местечко, называющееся Боргежи. Там стоит старый, очень старый замок. Скажите его владельцу одно лишь слово, и сможете пройти в подвалы, где в склепе растут цветы кродилена.

- Что за слово? - спрашивает Доминикь.

- Искупление.

Замок в Боргежи стар и запущен. Стены его покрыты седым мхом, клочьями жухлой травы. Солнце заходит, в отдалении протяжно воют волки, и замок в эту минуту кажется логовищем самого настоящего вампира. Доминикь мешкает, прежде, чем взяться за дверное кольцо и постучать. Удары гулко разносятся по громаде замка.

Доминикь не знает, кого ожидает увидеть. Этакого графа Орлока, уродливое подобие человека? Этакого готического красавца? Дверь открывает молодая женщина в пронзительно-синих джинсах с еще более яркой вышивкой ниже колена.

- Вы что-то хотели?

Это настолько тривиальная фраза, настолько неожиданная, что её просто не ожидаешь услышать на пороге мрачного, древнего и вампирского замка. Доминикь в первую секунду не знает, что сказать. Эта девушка своей неожиданностью сбила его с толку.

- Я... Мне нужно увидеть князя Александра, мадмуазель.

Девушка оборачивается через плечо и кричит:

- Шандор, это к тебе! - словно стоит на пороге тривиальной квартиры. - Проходите.

В замке полным ходом идёт ремонт, и свежая побелка соседствует с зеленой плесенью. Пахнет к тому же сливочным маслом: хозяин уминает хлеб, сидя на вершине стремянки, и слизывает масло увлеченно с пальцев.

- Чем обязан? - у него не сильный, но выразительный румынский акцент. Впрочем, Доминикь давно уже не понимает, на каком языке с ним разговаривают.

- Кродлиен, - говорит он.

Хозяин спрыгивает на пол и изящно облокачивается на ступеньку.

- Есть хоть одна причина не выставлять вас за дверь?

- Искупление, - говорит Доминикь.

У князя жуткий взгляд: хищный и затравленный одновременно. Он смотрит на женщину, потом кивает.

- Идемте.

- Шандор? - в голосе женщины испуг.

- Все в порядке, Ракель, все в порядке.

Хозяин снимает с крюка масляную лампу и делает знак следовать за ним. Доминику не по себе, ведь прошлая встреча с проклятым цветком оставила глубокий, до сих пор кровоточащий след. И тем не менее он идёт следом за хозяином сначала в холодный винный погреб, а затем сырым узким коридором - в подземные склепы. Обстановка здесь, как в хаммеровских фильмах ужасов. Словно в любую минуту из темноты выпрыгнет зомби или на худой конец выйдет Борис Карлофф. Князь открывает сундук и достает кожаные чумные маски.

- Наденьте, если, конечно, не пришли сюда умирать.

Доминикь стягивает шнурки на затылке.

9. Симун

Цветы кродилена походили на миниатюрные орхидеи. Или лилии. Или любые другие пышные и хищные цветы. Где-то среди них рос цветок коркодюа. Цветы - тут мне приходится положиться на рассказ Доминика - цветы звенели. Звенели тихо, но неугомонно и тревожно.

Мужчины решили разделиться. Это чисто человеческая черта - рваться навстречу опасности в одиночку. Мы, творения более блегоразмуные, предпочитаем клинья, звенья и колонны. Человек же словно боится конкурентов в своем героизме.

Они разделились. Доминикь пошел вниз в привычном и желанном одиночестве. Лестница, которую он обнаружил, оказалась крутой и опасной. Несколько раз он лишь чудом избегал падения. Обычно Доминикь бесстрашен до абсурда, но о путешествии п подземному городу он вспоминает с содроганием. Минут пятнадцать ему потребовалось, чтобы спуститься в чудовищный "сад". Было тихо и безветренно - како ветер в глубоком подземелье? - но цветы кродилена мерно, ритмично покачивались словно в такт сердцебиению. И Доминикь узнал ритм. В такт его сердцебиению! Словно где-то здесь, в подземелье скрывалось его утраченное сердце.

Доминикь обернулся и в этом уродливом, чудовищном саду увидел садовника.

Вам случалось увидеть что-то знакомое и не суметь подобрать этому слова? Нечто забыто-знакомое или знакомо-забытое. Так, наерное, чувствует себя потерявший память, глядя на свое отражение. Сбитым с толку.

Незнакомец занимался сбором цветов, словно яд не действовал н него. Затем он вскинул глаза на Доминика. Его собственные серые глаза. Его собственный спокойный взгляд. А потом он побежал, безжалостно топча цветы кродилена, так что ядовитый сок брызнул во все стороны. Доминикь безрассудно бросился в погоню.

Подземный город оказался самым настоящим лабиринтом, сплетением коридоров и чередой комнат. И везде росли ядовитые цветы, звеня и источая аромат, и колтыхаясь. Доминикь бежал и бежал, не разбирая дороги, за миражом, и в конце концов заблудился. Фонарь начал меркнуть. С тех пор Доминикь побаивается темноты - он знает, какой она может быть.

Оказавшись во мраке, Доминикь пошел вперед ощупью, слушая, как чавкают под ногами сочные цветки кродилена. Раз или два впереди мелькал светящийся мертвенно силуэт незнакомца.

- Кто вы? - кричал Доминикь, но не получал ответа.

И он продолжал упрямо бежать вперед, пока не выбился из сил, не упал и не закрыл глаза.

10.

Доминикь открывает глаза. Цветы кродилена неспешно колышутся на сквозняке, издавая едва слышный звон. Больше ничто не нарушает тишину старинного склепа, аже дыхание князя. Он стоит поодаль, держа в руках череп, словно Гамлет в дешевой постановке.

- Нашли, что искали?

Из-за маски его голос звучит глухо.

Доминикь осматривает склеп, выискивая драгоценные золотые лепестки. Цветок свисает с потолка совсем рядом с тем местом, где стоит князь. Достаточно протянуть руку, и Доминикь протягивает. У коркодюа колючки на стебле, и они больно ранят пальцы, но Джоминикь не слишком обращает н это внимание. Теперь он может расплатиться за услугу. Он ненавидит быть обязанным. По руке течет кровь.

- Эльжбете бы это понавилось, - задумчиво говорит князь, глядя на череп. - Ей нравилось быть полезной.

Доминикь кивает. В глазах его темнее, и он может думать думать только об одном: о соке коркодюа, который...

* * *

- А как Доминикь выбрался из-под земли? - спросила Мод. Она не хотела, чтобы в вопросе прозвучало недоверие, но эта история выглядела слишком фантастичной даже для этого зазеркалья.

Симун возмущенно крякнул

- Его нашли Тарт и Йорк! Приволокли в лагерь, полумёртвого. И при нем была записка. Я до сих пор помню ее наизусть: " Найди меня, найди меня, Доминикь. Мы встретимся в месте, которое выходит во всюду и решим наш спор". И подпись: Доменико Гарриббальдди.

- Доменико Гарриббальдди, - повторила Мод. - Я видела его. Коммивояжер. Продает всякую дрянь.

- С ним нужно быть осторожнее, мадмуазель, - сказал Симун. - Эта "дрянь" может оказаться гораздо опаснее, чем вы думаете.

- А что это за место, которое "выходит во всюду"?

Самолеты, конечно, не умеют пожимать плечами, но прозвучало именно так.

- Понятия не имею. А Доминикь не любит говорить на эту тему. Он просто гоняется за Гарриббальдди по всему миру, а меня даже не ставит в известность. Рассвет...

Последнее было сказано рассеянно-восторженным тоном. Мод вскинула голову. Небо медленно розовело, приобретая нежный перламутровый оттенок. Ночь была позади. Внезапно Мод почувствовала холод и усталость и сообразила, что несколько часов просидела на холодном камне, слушая рассказ самолёта. Нет-нет, вслух это лучше не произносить. Мод поднялась.

- Рада была познакомиться, Симун. Не говорите Доминику, что я была здесь. Не хочу, чтобы он думал, будто я сую нос не в свои дела.

- Совать нос не в свои дела исключительно полезно, - рассмеялся самолёт. - Но вы правы, Доминикь этого не любит, так что я буду молчать. Как вы говорите, рот на замок.

- Спасибо, - кивнула Мод. Она уже дошла до карая поле, когда вспомнила в рассказе Симуна задевшую ее деталь и обернулась. - Что вы говорили о его сердце?

Самолёт крутанул пропеллерами и звук вышел похожим на протяжный вздох.

- А вот об этом лучше спросить его самого.

- Четыре черненьких чумазеньких чертёнка чертили черными чернилами чертёж в четверг четвертого числа.

Мод оторвала голову от стола и бросила на Феликса уничтожающий взгляд.

- Сегодня пятница.

- Но ты не будешь отрицать, что чернила черные, - хмыкнул Арлекин.

Мд вытерла щеку и облизала перепачканные пальцы.

- Это черничное варенье.

Арлекин взгромоздился на табурет, подпер набеленную щеку рукй и выложил на прилавок коробку в голубой оберточной бумаге.

- Тебе посылка. Нашел на пороге.

Олухом заволновался. Ему не нравились посылки, полученные без его ведома, и, похоже, он знал всех на свете почтальонов. Мод успокаивающе взмахнула рукой, налила Феликсу кофе и вышла из-за стойки. Бумага, навощенная, скользкая, не сразу поддалась. Наконец Мод сумела ее разрезать, развернула дешевую бумагу и откинула крышку. В коробке лежал цветок, похожий на хищную и очень ядовитую орхидею.

- Упс, - выдавила Мод.

- Отойдите, идиомы! - Тристан, единственный обладатель здравого смысла, оттащил и ее и Арлекина в сторону и вытолкнул на улицу. - Олдхом, убери эту гадость!

Мод выпуталась из объятий Пьеро и перевела дух.

- Послушай, - Тристан для пущей убедительности взял ее крепко за плечи. - Во что бы ты не ввязалась, будь предельно - предельно! - осторожна.

- Я ни во что не ввязалась, - вяло запротестовала Мод.

- О да. Ты всего лишь перебежала дорожку циркачам, неизвестно где пропадала ночью, а теперь получила кродилен в посылочке!

Голос Тристана прозвучал необычайно ядовито. Никогда прежде его язвительность не была направлена против нее. Мод поморщилась.

- Может быть, это случайность. Как бритвенные лезвия в хэллоуиновских конфетах.

- Эта "случайность", - вздохнул Тристан, - слишком редка, слишком дорога и слишком опасна. Мод, будь осторожнее.

- Пф-ф! - выразительно фыркнул оправившийся после первого шока Феликс. - Что она по-твоему должна сделать? Запереть кафе и залезть трястись под одеяло?

- Хорошо, я буду осторожен за вас обоих и сегодня заночую здесь, - Тристан подтолкнул друзей в спину. - А теперь идемте. Надо проветрить комнаты.

Декабрь 2010 - январь 2011

-------------------

* Ф. Г. Лорка "Романс об испанской Жандармерии"

* Барон Рихтгофен - немецкий летчик-ас времен Первой мировой войны

* Т. С. Элиот "Полые люди. V. Что сказал гром"

* Que cherchez-vous, Mademoiselle? (франц.) - Мадмуазель, кого вы ищете?

* Ah! Medemoiselle est une anglaise... (франц.) - О, Мадмуазель - англичанка...

* Pas probleme (франц.) - без проблем

* Культура Негада - ранне-неолитическая культура северной Африки

* Гироскоп -

* Г. Ф. Лавкраф, сборник сонетов "Грибы с Юггота", сонет Љ 14 "Звездовей"