ХОРОВОД

Однажды, гуляя по берегу моря, Дева-Дракон встретила плачущего мальчика лет семи-восьми. Она дала ему красивые раковины и спросила: "О чем ты плачешь?". "Мои родители очень бедны, - ответил мальчик, - и отправили меня из дома, искать доброго человека, что взял бы меня в услужение". Дева-Дракон посмотрела на него внимательным взором и сказала: "О нет, мальчик, твои родители не бедные рыбаки. Твой настоящий отец - сам император-изгнанник Го-Суоруки, а твоя настоящая мать - его любимая наложница Сакэтиби, бежавшая в эти места дабы скрыться от убийц. Тебя ждет великое будущее, и первые его ростки пробьются прежде, чем ты сменишь свое детское имя Кэтикэ на взрослое Цунцкуши. Приходи на это самое место через десять лет, и я стану тогда твоей верной женой".

Много подвигов совершил Кэтикэ, прежде чем сменил свое имя на взрослое. Отбил он сначала маленькую деревню, где вырос, затем княжество, где та деревня стояла. Собрал он армию и повел ее на столицу, и прежде, чем исполнилось ему пятнадцать, прежде, чем нарекли его Цунукуши-тайо - "Император, Наделенный Силой, Мудростью и Честью", занял он престол в столице. Прошло еще три года, пришел Цунукуши-тайо, что прежде звался Кэтикэ, на условленное место, и вышла к нему навстречу Дева-Дракон, неся в ладонях "Жемчужину богатства" и прожила с ним, как высочайшая супруга сорок лет.

И кого сейчас волнует, не был ли Кэтикэ Сборщик Раковин и в самом деле сыном рыбака?

История вторая. Выпивохи

...похороните меня прошу на горе с вишневыми деревьями или же в лощине, где растут клены. Когда люди придут полюбоваться на расцветшие по весне вишни или на клены в осеннем багрянце, они наверняка прольют на землю хоть немного сакэ, и оно дойдет до моих косточек. Поймите, мамаша, если я после смерти не собираюсь расстаться с сакэ, могу ли я отказаться от него при жизни?!

Ихара Сайкаку "Общество восьмерых пьяниц"

- Не думаю, - объявил Кицусаномаро, с подозрением глядя на пекущиеся вафли, - что у буду это есть.

- Тебе никто и не предлагает, - фыркнула Рин, грохая вафельницей об стол. - Тебя здесь вообще никто не держит.

Уже три дня привычный уклад ее жизни был нарушен, а в доме стало слишком шумно из-за постоянных жалоб и оскорблений. Как можно жить в такой жалкой хижине? Вы, смертные, отравляете все, к чему прикасаетесь. Почему от этого одеяла пахнет плесенью? Да я даже платье сменить не могу! Что за вонь! Выкинь эти "благовонные" палочки! В те годы, когда мы были богами, нам преподносился лучший рис.

- Но вы больше не боги. Взгляни в любой мифологический словарь: ёкай, разновидность демонов.

Когда она сказала это, лис пришел в бешенство, сломал ставню, оклеенную великолепной бумагой, и исчез на полдня. И вот появился снова, судя по всему, проголодавшись, обругал в очередной раз закусочную, и устроился возле прилавка, наблюдая за приготовлением вафель. За прошедшие три дня он ни крошки не съел, брезгуя "объедками смертных", так что на высящиеся горкой и посыпанные сахарной пудрой вафли смотрел весьма заинтересованно. Рин со своей стороны понимала: если его еще и прикормить, тогда совсем от этой напасти не избавишься.

- Кстати, - Кицусаномаро проводил задумчивым взглядом очередную вафлю. - Почему здесь так пусто? Разве это не закусочная?

- После смерти деда клиентов не стало, - спокойно, не вдаваясь в подробности ответила Рин.

Это была не вся правда. Вернее, это была лишь внешняя оболочка правды, констатация голого факта. После смерти деда клиентов не стало. У этого была совершенно конкретная причина, вспоминать о которой Рин не хотелось. Та же причина, по которой Рин обычно ходила гулять в сторону Лисьего Патриарха, а не в сторону города. Здесь ее знали с детства. Лишившись родителей, проводя учебные триместры в закрытой частной школе (обучение оплачивалось из скромного наследства, оставшегося после продажи отцовской компании), на каникулы Рин выезжала в Нанто. Ни ее тетушка, ни оба ее дяди ничего общего не хотели иметь с замкнутой неразговорчивой девчонкой, которая с карандашами и красками проводила больше времени, чем с кузенами. Но здесь, в компании дедушки Рин преображалась, появлялась улыбка, звучал смех, и она думала - жители Нанто знают ее. Но единственный слушок о ее неподобающем поведении в Отиё (а всем известно, как молодые люди распутничают в столице) превратил ее в изгоя, объект для сплетен и брезгливого перешептывания. За первую неделю слух вырос до невиданных размеров - почва тут была благодатная, местные всегда любили посплетничать. И вот в свои двадцать пять Рин обзавелась доброй дюжиной любовников, парой абортов и брошенным ребенком, что по меркам жителей Нанто было равносильно убийству. А она была всего лишь брошенной женщиной и обманутой невестой.

Рин шваркнула вафельницей по столу, засучила рукава и свирепо выдохнула. Не хватало еще сейчас вспоминать об этом. Нет уж! Лис удивленно посмотрел на нее, на мгновение напрягся, а потом вдруг ухмыльнулся.

- Сюда идут гости. У тебя есть сакэ?

- Это закусочная, - хмуро ответила Рин. - Здесь подают вафли и яичные блинчики. У меня есть чай.

- Нет-нет, нашим гостям можно подавать только сакэ, самое лучшее сакэ. Уж поверь, они знают в нем толк, - Кицусаномару хлопнул в ладоши. - Бокка и Кокка, рад приветствовать вас!

Откинув занавесь, в закусочную шагнули двое таких необъятных размеров, что их можно бы было принять за борцов сумо, или даже за две вершины Козьей горы. Одеты они были в праздничные кимоно, и у каждого на груди было вышито имя. Бокка - в синем - был совершенно лыс, а Кокка - в одежде цвета весенней травы - обладал кучерявой шевелюрой. Прибавить к этому металлические веера, запах магнолий и то, что вместо левого глаза у Бокки был крупный сапфир, и становилось ясно, что в закусочную заглянули не люди, а обитатели мира духов. Подумать только, еще три дня назад все они были для Рин лишь разделами в энциклопедии. И - на тебе! Схватив лиса за рукав, Рин дернула его на себя.

- Кто это и что они здесь делают?!

- Мои друзья. Сидеть тут с тобой и ждать, когда ты что-нибудь придумаешь - скука смертная! - Кицусаномару вырвал свой рукав и брезгливо отряхнул его, после чего выложил на стол золотую пластинку. - Иди и купи нам лучшего сакэ.

- Такие деньги были в ходу лет семьсот назад, - заметила Рин, прикасаясь аккуратно к золоту. Деньга была настоящей, хотя она не была в этом так уж уверена. О лисьих иллюзиях ходило множество легенд.

- Не меньше двадцати бутылей на каждого, - бросил Кицусаномару, направляясь к приятелям.

Рин его требование, конечно же, проигнорировала. Не хватало еще идти на поводу у какого-то лишь условно существующего ёкая и его собутыльников. Однако, характер она смогла выдержать только двадцать минут. Под взглядами трех пар откровенно бесовских глаз, словно бы говорящих: "Как, ты еще здесь, смертная прислужница?", Рин вытащила деньги и вышла, хлопнув дверью.

- Раб, как же! Это еще посмотреть, кто чей раб.

Покупать им сакэ она, конечно, не собиралась, но и сидеть в закусочной, когда там такая напряженная атмосфера, смысла не было. А так, можно было прогуляться и мороженного поесть. Но, как же Рин не хотелось идти в город, кто бы знал. Она буквально кожей ощущала перешептывания за спиной.

* * *

- А где же братец Рокка? - поинтересовался Кицусаномару, пальцем подзывая металлическую пластинку. Вспорхнув в воздух, она превратилась в бамбуковый лист и покорно легла ему на ладонь. - Отчего он не с вами?

- Долгая история, - отмахнулся Бокка. - Сано-ка*, могу я взять эту кастрюлю?

Он помахал тяжелой медной кастрюлей, свидетельницей, наверное, нескольких последних эпох. Когда-то о ней заботились, но теперь она покрылась патиной и разводами. Похоже, смертная девчонка не слишком-то много ей уделяла внимания. Вот бы в ней завелся какой-нибудь мстительный дух, тогда Кицусаномару мог бы усмирить его считать долго оплаченным.

- Сано-ка-а, - напомнил о себе Бокка, размахивающий уже двумя кастрюдями. - И эту.

- Да мне откуда знать? У этой девицы и спрашивайте.

- Ладно, просто извинимся потом, - решил старший из братьев. - Кокка, неси все сюда, жаровня раскалена в самый раз.

Полулежа на столе, Кицусаномару наблюдал, как Заоблачные Выпивохи с Козьей горы* варят свою брагу, и мир начинал казаться ему чуточку более справедливым. Хотя, решение матушки таковым никак быть не могло, под каким углом не взгляни. Это было весьма типично для Белой лисы Нанто: изыскать для своего единственного сына как можно более сложную задачу и бросить его в одиночестве. И это в те самые дни, когда он, Кицусаномару, почти принят в сонм Небожителей и приближен к своему достопочтенному отцу!

- Что хорошего в жизни среди небожителей, Сано-ка? - поинтересовался Кокка, сосредоточенно отмеряющий лунную пыльцу, придающую браге Заоблачных Выпивох необычайную прозрачность.

- Неужели я сказал это вслух? - сконфузился лис.

- Увы, братец, сказал, - усмехнулся Бокка, помешивающий варево в котле. - Впрочем, мы и без твоих слов знаем, как хочешь ты примкнуть к Небожителям и поселиться на Яшмовом Небе.*

Братья захихикали.

- Ну и что в этом смешного? - насупился Кицусаномару.

- Из всех миров, братец, милее мир смертных людей, - мечтательно проговорил Кокка. - Одни лишь они знают, как много в мире чудес.

- Вот еще! - фыркнул лис. - Они позабыли про нас, про наше волшебство, про святых отшельников, а молитвы буддам свели к пустому бормотанию. И вы еще восхищаетесь этими ничтожными существами?

- А разве мы, живущие в мире чудес, мире духов, не поступили точно так же? - проницательно поинтересовался Бокка. - Взгляни, братец. Мы носим роскошную одежду, которую смертные давно позабыли, и пьем из лаковых чарок...

Старший продемонстрировал редкую по красоте плошку, изнутри покрытую золотым лаком, а снаружи - алым, и расписанную жемчужного тона драконами, которую достал из рукава.

- Но что стоит за этим? - продолжил Кокка. - Лишь наше желание покичиться и выделиться среди себе подобных, щегольнуть своими предками, богатствами, долголетием или давностью рода. Разве можно назвать нас благородными в истинном, прежнем понимании этого слова?

- Хорошо, что с вами нет третьего, - вздохнул лис. - Тогда бы от вашей философии я поседел и усох, как древний архат. Вы, кстати, так и не сказали, где он.

- С тех пор, как у нас похитили бездонный жбан, - вздохнул Кокка, - братец Рокамомару совсем обезумел и всего себя посвятил его поискам в смертном мире, позабыв про еду, сон и сакэ.

"А вы говорите - благородные смертные", - фыркнул про себя лис.

* * *

Нанто в целом был холмистой провинцией, и сам город был построен на склоне Белого Старца. Гора начинала круто подниматься за ручьем, здесь же склон шел настолько полого, что привыкшие ко всему жители Нанто искренне полагали, что живут на равнине, что не мешало детям радостно кататься на велосипедах по достаточно крутым улицам. С небольшой терраски неподалеку от закусочной можно было рассмотреть весь город, разве что дальняя его окраина была скрыта дюжиной многоквартирных домов, чьи окна сияли на солнце. До них было достаточно далеко, и гуляя по городу в окружении аккуратных домиков и старых усадеб с глинобитными заборами, можно было наслаждаться цветущими пионами и жасмином, гортензиями и кривыми акациями. Это был приветливый тихий город, выгодно отличающийся от Отиё, еще помнящий сове прошлое.

И - увы - легко разносящий сплетни.

Идя по улицам, Рин чувствовала себя неуютно. С ней здоровались с фальшивыми, лицемерными улыбками, но стоило отойти немного, и за спиной начиналось перешептывание. Хотелось закричать: "Ложь! Это все ложь! Ложь!", но она прекрасно понимала, насколько это бессмысленно. Между тем, она так и не решилась зайти в маленький семейный магазинчик, в котором ей в детстве дарили сладости, миновала его чуть ли не на цыпочках и свернула к супермаркету, устроенному в здании старого рынка. Местные, кажется, до сих пор немного сторонились его, словно находили что-то бесовское в этих прилавках, изобилии продуктов и товаров и ярком до рези в глазах свете. И в то же время, здесь можно было купить все, что угодно, и накануне праздников супермаркет буквально наводняли посетители, и на следующий день прилавки пустели полностью. Вот как сейчас. Рин отыскала холодильник с мороженным, выбрала себе вишневое и направилась к кассе. Пришлось попетлять немного по магазину, в котором она до сих пор неважно ориентировалась, всякий раз нуждаясь в подробной карте. В прошлый раз, когда Рин ходила сюда за покупками (она предпочитала закутиться заранее и как можно реже выбираться в такие места), ноги вместо кассы занесли ее в булочный отдел, где еще минут двадцать она простояла, выбирая между пышными и очень вкусными заокеанскими булками и любимыми с детства рисовыми лепешками. На сей раз ноги выбрали новый маршрут, и к своему удивлению Рин оказалась среди бутылок, зажатая парой прилавков, в резко пахнущем алкоголем тупике. Под ногами хрустели осколки стекла и керамики от множества разбитых сосудов.

- П-простите, госпожа, этот отдел закрыт... - молоденькая работница зала, скорее всего подрабатывающая здесь школьница, мужественно сражалась с бутылями красного вина, падающими со сломанной полки.

Рин незамедлительно пришла к ней на помощь, оставив на полу свои покупки. Бой был явно неравный, потому что девочка не вышла ростом и комплекцией, ей бы в кондитерском отделе пирожные по коробкам раскладывать, а не возиться на залитом водкой полу. Ноги, кстати, на этом полу разъезжались, и на помощь Рин пришла вовремя. Вдвоем они быстро сняли все бутылки и выставили их на пол у соседнего стеллажа.

- П-простите, - девочка смущенно шмыгнула носом. - Вам пришлось мне помогать. Спасибо вам огромное.

Она самым формальным образом поклонилась. Рин хмыкнула. В частной школе, которую сама она заканчивала, подобные хорошие манеры вбивались ученицам с первого класса, и к пятнадцати-шестнадцати годам совершенно сознательно игнорировались. Чтобы старшеклассница той академии кого поблагодарила за помощь? Да не бывать такому.

Рин поклонилась в ответ.

- Ничего старшного. Мне было нетрудно.

- Но ваше мороженное растаяло, - пискнула девочка. - Давайте, я попрошу списать это, как брак, а вы себе возьмете новое.

- Это щербет в банке, - успокоила ее Рин. - Мне нравится растаявший щербет.

- Правда? - девочка моргнула. Просто вылитая Хатикацуги*.

Рин хотела уже ответит ободряюще, но в этот момент над прилавками разнеслось грмовое:

- Такаджима-а-а! - словно Пресветлый Бог Ветра дунул в свой волшебный рог.

Девочка сжалась в комок. По супермаркету пронесся вихрь, послышался топот, и в тупик ворвался хозяин - господин Араики - разъяренный, размахивающий связкой ключей так, словно это был нож.

- Такаджима! Что ты здесь устроила!

- Э-э-это не я, Ара-раики-сан, не я, - промямлила девочка, отступая и отступая, пока не уперлась в полку. Стеллаж пошатнулся, и Рин чудом успела поймать бутылку вина.

- Спокойно, спокойно, Араики-сан, неужели по-вашему девочка-школьница могла сломать полку?

- А-а, - Араики с недобрым выражением лица повернулся к Рин. - Нацуко-сан.

- Она самая, - кивнула Рин и приготовилась дать отпор оскорблениям и сплетням.

- Не лезьте-ка вы не в свое дело, Нацуко-сан. Такаджима, как ты могла позволить покупателю учинить тут такой дебош?

- Но я... я...

Похоже, мямлить у Такаджимы получалось лучше всего. Увы, выглядела она так жалко, что даже заступаться за нее не хотелось. С другой стороны, Араики был, сколько Рин его знала, типом до того мерзким, что так и просился его проучить.

- С какой, скажите, стати вы поставили ребенка в винный отдел? Что она по-вашему должна делать? Вежливо уговаривать местных пьяниц вести себя прилично?

Араики повернулся и наставил связку ключей - честное слово, он принимал ее за меч! - на Рин.

- И еще раз повторяю, Нацуко-сан, не лезьте в чужие дела. Вам здесь не рады. Такаджима, как ты могла позволить покупателю устроить тут такой разгром?!

- Он... он хотел взять сакэ, однако... сакэ совсем не было, он рассвирепел и принялся все крушить, - девочка закусила губу.

- Сакэ? Как это, не было сакэ?

- Он все забрал еще вчера, я говорила начальнику Кавамуре, но...

Араики стукнул кулаком по полке. На этот раз Рин не стала ловить падающие бутылки, а просто отступила в сторону.

- Так здесь был тот же самый мерзавец, что вчера забрал все спиртное, не заплатив? И ты не доложила это Кавамуре?

Он занес руку, желая ударить девочку. Рин огляделась. Нет, бить взрослого мужчину бутылкой - уголовное преступление. Подняв мороженное, давно уже растаявшее и превратившееся в очень холодный вишневый сок, Рин свинтила крышку и вылила все содержимое банки, ледяное и липкое, на голову Араики.

- Ах ты!

Рин было очень страшно, но в глубине души она прекрасно понимала, что ничего ей этот человечек не сделает. Странное это было ощущение.

- Не следует ли вам в таком случае сделать выговор кассирам, Араики-сан?

Хозяин швырнул ключи на пол, рыкнул "Вон! Чтобы духу вашего в моем магазине не было!" и повернулся к Такаджиме.

- Ты уволена.

Девочка шмыгнула носом, сняла форменную куртку и покорно поплелась к выходу. Рин поспешила нагнать ее.

- Тебе так нужна была эта работа?

- Нет, - покачала головой девочка. - Но я чувствовала себя такой...

- Самостоятельной? - предположила Рин.

- Нужной.

- Брось, никто по-настоящему не чувствует себя нужным.

- Вы мне очень помогли сегодня. Чем я могу вас отбла...

Рин выставила вперед руку.

- Нет-нет-нет! Никакой благодарности! И ничего особенного я не сделала. Всего-навсего сняла бутылки с полок и немного развлеклась. Не бери в голову, Такаджима. Тебя ведь так зовут?

- Такаджима Эрико, рада знакомству с вами, - девочка поклонилась. - А вы ведь Нацуко Ринсингё, верно?

- Погляжу, я весьма известная в городе особа, - хмыкнула Рин.

- Ну-у, - туманно ответила Такаджима, и Рин предпочла ничего не уточнять.

- Скажи, Такаджима-сан... не то, чтобы меня это особенно волновало, но... что там все-таки произошло? Кому вообще могло прийти в голову устраивать такой разгром из-за сакэ? Что, у нас сакэ купить негде?

- Можно в качестве бла... - поймав мрачный взгляд Рин, девушка исправилась. - Можно я угощу вас мороженным, как укротительницу господина Араики?

- Это можно, - кивнула Рин. - Но лучше я тебя угощу, я ведь, вроде как, богатая наследница.

Они зашли в ближайшую чайную. Рин там явно были не рады, и посетители перешептывались, обсуждая ее, но все это постепенно становилось для нее все менее и менее болезненно. Пускай сплетничают, как им можно это запретить? Она взяла себе и Такаджиме по порции мороженного с вафлями и по молочному коктейлю. В Отиё она достаточно часто встречалась со школьными приятельницами именно так, избегая ходить с ними по шумным, многолюдным клубам, где всегда грохотала музыка, которая Рин не нравилась.

- Так что за погром, Эрико-сан? Я же могу звать тебя Эрико? - девочка кивнула. - В таком случае, зови меня пожалуйста Рин. Что это за история с сакэ?

Такаджима хмыкнула. Оказавшись вне магазина, где явно довлела над всеми злая аура Араики, она оживилась и повеселела.

- А это, Рин-сан, загадочная история. Пару дней назад к нам зашел человек, представьте себе, грузный, огромного роста и в ярко-красном кимоно. Словно актер какой-то, или скорее борец. И у него был металлический веер за поясом! И прическа, как у придворного из этих костюмных фильмов, знаете, про эпоху Сацан*.

- О, - сказала Рин. Высокий, грузный, цветное кимоно, веер и странная прическа. Определенно, этот господин ей кое-кого напоминал.

- Представляете себе, Рин-сан, он забрал все-все сакэ, что стояло на прилавках, и ни монетки не заплатил! Араики-сан, конечно же, пришел в дикую ярость, устроил всем разнос, а потом выставил все оставшиеся запасы, надеясь покрыть убытки. Но вчера этот самый мужчина опять пришел и все забрал.

- А сегодня явился, не обнаружил сакэ и пришел в ярость? Гхм...

- Что ты такое рассказываешь, Така-чан? - мужчина, подошедший к их столику, был Рин знаком, он держал лавочку на берегу реки. - У Араики-сан он тоже побывал?

- И у меня! - подал голос еще кто-то из посетителей.

- А я не смогла купить сакэ мужу к ужину, - пожаловалась одна из женщин, - пришлось обойтись домашней брагой.

Рин закатила глаза. Ясное дело - пахнет бесовщиной. Однако до того, как она спасла проклятущего лиса, этой бесовщины вокруг почему-то не было. Или же, Рин ее просто не замечала? Доев быстро мороженное, она выложила на стол деньги и поднялась.

- Извини, Эри-сан, мне уже надо бежать. Спасибо за компанию. У меня закусочная у самой горы, заходи, угощу тебя вафлями.

Игнорируя неприязненные взгляды местных, Рин покинула чайную и опрометью бросилась домой. У дверей закусочной она замешкалась, боясь немного переступить порог. Еще неизвестно, что там учинили эти "гости". Внутри пахло водкой, однако необычайно приятно, и розовыми лепестками. Начищенные до блеска медные кастрюли сушились на прилавке, а троица собутыльников, собравшись вокруг фарфоровой супницы, разливала ее содержимое по маленьким лаковым чашечкам. Рин знать не хотелось, кто же перед ней на самом деле, хотя, наверное, и стоило поинтересоваться прежде, чем кричать.

- Эй, вы, трое! Высокий тип с комплекцией борца, с пучком и в красном кимоно и с веером за поясом, он ведь вам известен?

- Брат? - мгновенно среагировал один из гигантов, одетый в синее. Бокка, или как там его. - Что-то случилось в городе?

- Вернее бы было спросить: "Ой, он что-то натворил?", - хмуро поправила Рин. - Разгром в супермаркете, и во всем городе теперь ни капли сакэ.

- Братец Рокка, братец Рокка, - тряхнул лохматой головой тот, что в изумрудно-зеленом. - Беда с ним.

- Что это, кстати, вы тут устроили? - Рин указала на кастрюли и супницу.

Гиганты встали, хотя проклятый лис и пытался их остановить, и низко поклонились.

- Покорнейше просим простить нас, Нацуко-доно. Мы воспользовались вашей утварью, чтобы сварить немного браги. Но мы отчистили кастрюли и непременно отмоем этот сосуд. Вот, откушайте, прошу вас.

Рин не успела отказаться и заявить категорично, что не пьет, потому что ей уже влили в рот чашечку браги. Вопреки ожиданиям, она оказалась великолепной на вкус и, кажется, не слишком крепкой. Рин облизнула губы, стараясь не упустить ни капли. Божественный напиток. Лис фыркнул и отвернулся.

- Присаживайтесь, Нацуко-доно, - Бокка отодвинул для нее стул, а Кокка наполнил чашечку повторно. - Расскажите пожалуйста, что за разговоры ходят о нашем брате?

Рин кратко пересказала то, что видела сама и то, что слышала от других. Здоровяки сокрушенно качали головой и переглядывались, словно вели беседу без слов, а потом вдруг оказались на полу на коленях. Кланялись они чрезвычайно формально, касаясь лбами досок, как не делали, наверное, даже и в уже упомянутую эпоху Сацан. Опешившая Рин отшатнулась и едва не налетела на лиса. Он брезгливо отодвинулся, и в результате сама она оказалась на полу, похоже, брага все-таки ударила в голову. Братья кинулись ее поднимать, отряхнули и бережно усадили обратно на стул.

- Мы должны извиниться за недостойное поведение нашего брата. Только величайшее горе могло подвигнуть нашего брата на это.

- Я поняла, поняла! Только поднимитесь пожалуйста!

Гиганты встали с колен, вернулись за стол и снова наполнили чарки. Похоже, как бы они не были подавлены, а о выпивке не забывали.

- Видите ли, Нацуко-доно, - заговорил Бокка. - Брат наш обладает большой физической силой, но духовные силы его всегда были невелики. В ранней юности он был слаб, много болел и не в состоянии был справиться даже с самым малым бесом.

- Ну надо же... - пробормотала Рин. - Даже с малым...

Братья, по счастью, не обратили на ее сарказм никакого внимания.

- Брат наш прознал тогда об одной достопочтенной ведьме, которая умела из медвежьего жира и человеческий костей делать чудесное снадобье. Брат наш обратился к ней за помощью, и достопочтенная ведьма приготовила для него особое зелье, дала ему горшок и наказала: если потребуется брату нашему быть храбрым, следует ему съесть малую ложку снадобья, но брат наш... - Бокка, смущенный, замолк.

- Брат ваш был слаб духом и съел все разом? - уточнила Рин. - Я, кажется, поняла, что вы имеете в виду.

Братья сокрушенно кивнули.

- Рокамомару впал после этого в такое неистовство, что разнес в щепы четыре окрестных деревни и убил множество людей. Нас стали бояться. Нас не почитали больше, как добрых духов, дарующих веселье и вдохновение, а стали звать бесами. Что мы только не делали, к кому не обращались - без толку. Великое горе охватило нас. Все что могло хоть на малое время сдержать нашего брата - сваренная нами брага, но и ее силы не хватало надолго. И тогда мы взмолились Небожителям, и сам Малый Небесный Горшечник* подарил нам чудесный бездонный жбан, в котором брага никогда не иссякает, с тем, чтобы если понадобится, мы всегда могли усмирить брата. Но вот теперь этот жбан пропал...

- Так вы, что же, шодзо*? - осенило Рин.

- Когда-то мы служили у Великого морского дракона, - кивнул Бокка, - однако, смущенные морскими бесами, мы похитили у него рецепт сакэ, покинули море и развлекались на берегу, напиваясь до упаду. Дракон настиг нас, однако не стал гневаться слишком сильно и, посовещавшись с Небожителями, избрал особенное наказание. С тех самых пор мы живем на Козьей горе, сторожим один из входов в преисподнюю и помогаем добрым людям. Ох, если бы наш брат не был столь самонадеян и...

- Слаб духом... - кивнула Рин. - Скажите, а что он сделает, если у него кончатся все запасы сакэ?

- Снова впадет в неистовство, - сокрушенно покачал головой Кокка. - И уже впадает, раз сломал полку в магазине.

Рин на секунду представила себе, как сказочный здоровяк разносит по камешку городок, и содрогнулась. Как бы жители не относились к ней, но ненависти, злости и такого дурного конца они точно не заслуживали.

- Господи! Надо же что-то делать!

- Нечего тут делать, - резко ответил до той поры молчавший лис. - Что ты опять в каждой бочке затычка?

- Вон из моего дома, - отрезала Рин. - Чтобы глаза мои тебя не видели. Бокамомару-сан, Кокамомару-сан, что мы можем сделать?

Братья пожали плечами.

- Я так понимаю, нам нужно разыскать жбан, верно? И каким-то образом удержать вашего брата от бесчинств.

- Брат наш не желает с нами знаться, когда он в таком состоянии, - печально покачал головой Кокка. - Мы пытались зазвать его к себе и напоить брагой, но безрезультатно.

- А если просто сварить много-много сакэ, заманить его как-нибудь сюда и напоить? - спросила Рин.

Братья переглянулись, а потом вновь бухнулись на колени.

- Мы не смеем, не смеем, Нацуко-доно! Что будет, если наш глупый брат разнесет всю вашу закусочную? Что будет, если наш глупый брат причинит вам вред?

- Послушайте... Да встаньте же уже наконец! - Рин поднялась и топнула ногой. - В городе две школы, детские сады, магазины. Там много детей, и я не хочу, чтобы хоть кто-то пострадал из-за ваших потусторонних проблем. Варите уже свое сакэ, у дедушки в чулане есть несколько больших бочек, можете их взять. Вам нужно только придумать, как заманить сюда вашего брата.

- Это просто, - Бокка быстро наполнил пару бутылей брагой из супницы. - Нужно это капнуть на каждом перекрестке и сказать "Ищи меня там-то и там-то". Это всегда срабатывало.

- М-да? - усомнилась Рин. - Хорошо, я это сделаю. А вы тем временем варите свое сакэ. Кицусаномару.

- Чего тебе еще? - хмуро спросил лис.

- Жбан придется искать тебе. Полагаю, ты знаешь, как он выглядит. Я пошла.

Убрав бутылки за пазуху, Рин поспешила в город, только и надеясь, что еще не слишком поздно.

* * *

- А ведь матушка ваша права, Сано-ка, - улыбнулся Бокка. - Нацуко-доно очень добрый человек.

- Ничего, - мрачно пообещал Кицусаномару, - это ей еще выйдет боком.

- Если вы переживаете из-за девушки, так идите за ней, - хмыкнул Кокка.

- Чтобы я из-за какой-то смертной девчонки... - начал Кицусаномару.

- Которой вы обязаны жизнью, - напомнил все тем же формальным тоном Бокка.

- Лапой. Я обязан ей лапой, - откинув рукав, Кицусаномару продемонстрировал повязку на левой руке. - Лапой, и ничем более.

- Если ты не хочешь помогать Нацуко-доно, то помоги нам, - мягко попросил Кокка. - Ради нашей бедной матушки, которая не переживет, если Рокамомару натворит бед. Ах, наша бедная матушка!

- Наша бедная старая матушка, - с готовностью подхватил Бокка.

- Хорошо, - лис поднялся, поправляя рукав. - Я пойду и разыщу этот ваш жбан. Но в следующий раз, когда ваша бедная старая матушка позовет вас на смотрины, у меня прятаться не смейте.

- Ну так ты ж у нас в таких случаях скрываешься, - резонно заметил Бокка. - Давай лучше так: ты разыщи наш жбан, поспрашивай в округе, а мы при случае окажем тебе соответствующую услугу.

Кицусаномару фыркнул, прицепил на пояс выхваченный из воздуха меч в лаковых ножнах и вышел.

Конечно, идя по улицу в парчовом наряде, при мече и с распущенными длинными волосами, он привлекал излишнее внимание. С другой стороны, если бы он оделся в одежду смертных, легче бы не стало. Как и все лисы - а лисы Нанто были из самых могущественных и красивых - Кицусаномару буквально притягивал взгляды. Можно было бы набросить легкий флер, отвести взгляды, но молодому оборотню, как не тяжело это было признавать, по-своему нравилось купаться в этом восхищении. Кроме того, используя собственную привлекательность, легко было расспрашивать жителей о чудесном жбане. Хотя, конечно же, никто ничего не знал.

Люди перестали верить в чудеса, и, что бы там не говорили оптимисты-выпивохи, пути назад уже не было. Святилища давно разрушены, прагматизм въелся в сердца и умы горожан, вера крестьян превратилась в суеверие. Даже священнослужители утратили собственную святость. Так что ходить и расспрашивать о бездонном жбане Заоблачных Выпивох с Козьей горы просто глупо. В лучшем случае - покрутят пальцем у виска, намекая на расстройство ума у собеседника.

Обойдя квартал, Кицусаномару присел на лавочку под раскидистым жасминовым кустом, усыпанным звездочками белых цветов, и принялся, вытянув ноги, рассматривать окрестности. Отец, почтенный Черный лис, в это самое время занят охраной персиков бессмертия в садах Небожителей. Матушка, почтенная Белая лисица, движется со свитой в сторону Глициниевой горы. Наследник древнего и славного рода лисиц Нанто сидит посреди унылого городка и смотрит на небо.

- Помогите! Кто-нибудь!

Кицусаномару встрепенулся. Этот голос показался ему знакомым. Ну конечно же! Девчонка! Возможно, это был его шанс: спасти девчонке жизнь, расплатиться с выдуманным матушкой долгом и самому отправиться в паломничество. Вскочив на ноги, Кицусаномару припустил вниз по улице и наткнулся на Нацуко на первом же перекрестке. Она стояла, прижимаясь к фонарному столбу, обеими руками обхватив бутыли с волшебной брагой, которую пыталась отнять горстка хулиганов. К величайшему разочарованию лиса, все они сбежали при первом же его появлении. Нацуко облегченно выдохнула и обернулась.

- А, это ты.

- Полагаю, - мрачно покачал головой Кицусаномару, - матушка скажет, что это не считается.

Девчонка капнула на дорогу брагой, прошептала несколько слов и выпрямилась.

- Я уже говорила, и не раз: тебя здесь никто не держит. Ладно, я оббежала уже половину города. Боюсь, к закату мне не управиться. Держи одну бутыль и иди в ту сторону.

- Я разыскиваю жбан, - ответил Кицусаномару, пряча руки в рукава.

- Ага, - кивнула Нацуко. - И много уже нашел? Они хоть представляют, куда его дели?

- Его похитили.

- Гм, - девчонка взъерошила волосы. - А что, так легко похитить волшебный жбан и трех здоровяков?

- Думаю, в тот момент они были здорово пьяны.

- То есть, - резюмировала Нацуко, - они сами виноваты. Но где именно его похитили и когда?

Кицусаномару задумался. А ведь действительно. Совсем недавно, на фестивале Бон жбан был при братьях, и вся местная молодёжь отменно повеселилась, к нему прикладываясь. Выпито было столько - жбан-то бездонный - что возвращаясь в сумерках домой некий молодой лис не заметил новенький капкан.

- Я знаю, откуда нужно начать!

Он бросился бежать вверх, к горе, а девчонка, не раздумывая ни секунды, бросилась за ним.

* * *

Оборотню было, конечно, совершенно безразлично, следует за ним Рин, или нет. Он задержался только у ручья, где девушка сумела наконец его нагнать. Склонившись к самой воде, лис с ловкостью вытащил карпа, облаченного в нарядное платье.

- Камо!

- Молодой господин Кицусаномару! - карп с огромным трудом изобразил на пучеглазой рыбьей морде радость. - Ах, какое счастье! Вы поспели к самой свадьбе в ничтожной моей семье. Мой старшенький, которого и поминать-то при вас неловко...

- Мои поздравления, - буркнул лис. - Вот что, Камо, у меня есть для тебя поручение. Вот бутылка сакэ. Обойди все перекрестки и позови господина Кокамомару вон в ту закусочную. В благодарность получишь бочонок браги от Выпивох.

Карп забрал бутыль, как показалось Рин, без малейшей радости, однако перечить "молодому господину" не стал. Посмотрев на бутыль в своих руках, девушка низко поклонилась.

- Мои поздравления, Камо-сан.

Карп извернулся в руках лиса, спрыгнул на траву и отвесил ответный поклон, низкий и почтительный.

- Ах-ах, это же госпожа Нацуко, спасшая жизнь молодого господина! Как мы все благодарны вам!

Рин показалось, что это прозвучало несколько фальшиво. Не то, чтобы карп желал своему господину смерти... но и особых радостей он ему тоже явно не желал. С другой стороны, любой, кого сорвут со свадьбы единственного сына, поведет себя подобным образом.

- Видите ли, Камо-сан, какая беда: мы разыскиваем господина Кокамару, - сказала Рин.

Карп, если так можно выразиться, изменился в лице.

- Ох, неужто же это правда? Неужто же Заоблачные Выпивохи и в самом деле лишились чудесного жбана? Тогда весь Нанто в опасности! Давайте и свою бутыль, Нацуко-сама, мы конечно же окажем всевозможную помощь. Не пройдет и часа, как господин Кокамару окажется в любящих объятьях своих братьев!

- Спасибо! - Рин низко поклонилась. - В таком случае, мы с господином Кицусаномару рассчитываем на вас.

- Позвольте же, - карп снова поклонился, - мои недостойные сыновья помогут вам перебраться на другой берег ручья.

Молодые крупные карпы - штук десять, не меньше, и все, как один, в парадных нарядах - всплыли на поверхность и образовали мостик, по которому Рин, не без смущения, пересекла ручей. Он был в этом месте достаточно широкий и глубокий, а брод был далековато. Лис перемахнул одним прыжком, жестом отослал карпов в город и начал взбираться по склону горы. Теперь он замедлил ход, и Рин нагнала его без труда.

- С какой стати ты вмешалась? - хмуро спросил лис после долгого молчания.

- Обязательно быть таким грубым? У челове... у карпа свадьба, праздник, а тут ты со своими приказами.

- Все они - вассалы моего рода.

- Я кажется понимаю, почему твоя матушка отослала тебя из дома, а сама отправилась в путешествие, - хмыкнула Рин и обогнала оборотня. - Ну и где вы тут пья...

Капкан щелкнул за мгновение до того, как она поставила в него ногу. Жуткие железные челюсти сомкнулись на лаковых ножнах, даже не поцарапав их, а сама Рин вместе со сжимающим ее в объятьях оборотнем, оказались на расстоянии дюжины шагов от капкана у самого ствола сосны-патриарха.

- Ой.

- Смотри под ноги! - лис оттолкнул ее и отправился за своим мечом.

- Никогда прежде такого не было! - Рин, сдерживая дрожь, обхватила себя за плечи. - Да на кого охотиться в этих горах?!

Лис хмыкнул, осмотрел внимательно капкан, хмыкнул еще раз, теперь уже встревожено, и разломал его пополам, не прилагая ни малейшего усилия. Рин присвистнула. К этому моменту она уже достаточно оправилась от шока и смогла подойти ближе.

- Так где вы пьянствовали-то?

- Наверху, на старом кладбище, - рассеяно ответил лис.

- На старом кладбище?! - ахнула Рин. - Возле святилища?

- Мы принадлежим миру духов. Считай, что мы пировали у себя дома. Ты идешь?

Лис обернулся и, после некоторой явной борьбы, протянул руку, за которую Рин с радостью ухватилась. Ее все еще немного трясло. А еще ей подумалось, что следует рассказать о капканах на горе в городе. В них же могут попасться не только пьяные оборотни и беспечные девушки, но и дети.

На самой вершине горы, куда лис так упорно поднимался, Рин никогда прежде не бывала. Маленькое святилище она знала только по фотографиям пятидесятилетней давности, и была поражена, как же все оказалось запущено. Главное здание стояло наполовину разрушенным, крыша его почти целиком обвалилась, а в стенах зияли дыры. Двор, прежде аккуратно засыпанный гравием, покрывал слой мусора. На невысокой ограде вездесущее хулиганье оставило свои автографы - по большей части скабрезности. От старого кладбища остались лишь одинокие покосившиеся стелы, имена на которых давно уже стерлись.

- Боже мой... - пробормотала Рин, глядя на эту разруху.

- Унылая картина, соглашусь, - кивнул Кицусаномару. - Мы выпивали в компании фрейлин госпожи Цакаракомэ... это... здесь.

Ловко пробираясь между покосившимися надгробиями, лис дошел до небольшого, заросшего травой пригорка, который венчали четыре стелы из мореного дуба. Выглядели они очень старыми и ветхими, но какой-то шутник позолотил иероглифы, так что выходило: "Персик", "Бабочка", "Слива" и "Устрица". Лис к удивлению и легкому шоку Рин постучал по всем четырем надгробиям, издающим гулкий звук, и откашлялся.

- Госпожа Персик, госпожа Бабочка, госпожа Слива, госпожа Устрица, можно вас на пару слов?

С минуту ничего не происходило. Лис еще раз занес руку над ближайшей стелой, но в это мгновение воздух сгустился, явив четырех весьма недовольных молодых женщин, облаченных в костюмы наложниц века XII, с высокими прическами и с бубенчиками в волосах.

- Ах, господин Сано вспомнил о нас! - сказала одна, прикрывая лицо рукавом.

- Что же это вы без подарка, господин Сано? - спросила вторая.

- И не стыдно ли вам являться к нам после того, что произошло на празднике? - поинтересовалась третья едким тоном.

Четвертая же, явно наиболее склонная к конкретике, смерила Рин ревнивым взглядом и поинтересовалась:

- А это кто?

Лис к удивлению Рин слегка покраснел.

- Приношу вам свои глубочайшие извинения, прекрасные госпожи.

- Извинения? - фыркнула первая. - Он приносит нам извинения? Он, и трое его никчемных дружков предпочли четырех красивейших женщин жбану водки, а теперь он приносит всего лишь извинения!

Рин поняла, что раз в дело замешаны обиженные женщины, лучше брать все в свои руки. Выйдя на шаг вперед, она слегка поклонилась недовольным призракам.

- Госпожи, не поможете ли вы нам? Мы ищем бездонный жбан. Кажется, его здесь забыли во время праздника Бон...

Призрачные красавицы расхохотались, изящно прикрывая лица рукавами. Их явно очень и очень позабавило сказанное.

- О, может и потеряли, - промурлыкала первая. - Может и потеряли, деточка.

- А может он сам ушел? - предположила вторая. - Ножками-ножками, да и ушел.

- О, а может его украли доблестные воины воон из того угла? - третья скосила глаза в сторону самой заросшей и запущенной части кладбища. - Мужчины видные, сильные. Не то, что эти четверо.

Четвертая на этот раз только мечтательно прикрыла глаза, соглашаясь с подругами.

- Сейчас не время для шуток! - разозлился лис. - Если мы не разыщем жбан, будут большие проблемы с Роккой!

Красавицы фыкрнули.

- Нам-то что за дело? Проблемы ведь будут в смертном мире, а до нашего кладбища только волны и дойдут.

Кицусаномару быстро и страстно говорил на языке, который был Рин совершенно непонятен. Словно словами древней книги. Судя по выражению лиц красавиц, он угрожал им, и изысканные лица девушек все больше мрачнели. У наследника почтенной госпожи Кицусакари были явные проблемы с дипломатией. Его нужно было не в смертный мир отправлять, а в какую-нибудь военную академию, под ружье и на муштру. Воздух стал сгущаться, на небе появились грозовые тучи, а вокруг красавиц - зловещая черная дымка, словно мифическая "ёки" - злая бесовская сила. Рин поняла, что самое время вмешаться.

- Госпожи... госпожи Персик, Бабочка, Слива и Устрица, ведь так?

Женщины прекратили на мгновение сверлить взглядом свою жертву и обратили внимание на Рин. Той стало не по себе.

- Что мне сделать, чтобы вы помогли нам? Может быть, вам что-то нужно?

- Зачем тебе лезть в наши дела, смертная? - спросила госпожа Персик.

- Как, разве вы не слышали? - послышалось из соседней могилы. - Это же Нацуко-доно, спасшая Кицусаномару из капкана. Сама госпожа Нанто очень высоко ее оценила.

- И чего ради ты спасала это ничтожество? - фыркнула госпожа Устрица. - Ладно, мы скажем, где жбан, и безо всяких подачек. Подойди-ка ближе.

Оборотень попытался удержать ее, но Рин вырвалась и сделала шаг вперед. Женщины переглянулись, потом Бабочка вдруг схватила ее за горло ледяными липкими руками. Рин смогла лишь пискнуть. А Бабочка прижалась к ней тесно-тесно, пока не слилась, пока не стала с живым и теплым телом Рин одним целым. Тело более не повиновалось своей хозяйке. Бабочка с наслаждением потянулась, ощупала себя, осталась не вполне довольна, но все же кивнула: сойдёт.

- Ах, как хорошо! - сказала она. - Как же жаль, что старая лисица Нанто отвадила всех от этого кладбища. В прежние времена мы славно веселились. Пожалуй, я прогуляюсь сегодня по городу, но сперва...

Бабочка шагнула вперед и обвила за шею Кицусаномару. Рин, ставшая пленницей в собственном теле, превращенная в наблюдательницу, пришла в ужас, когда развратница прижалась губами к губам лиса, содрогаясь всем телом. Она издала протяжный стон, в котором угадывалось: "Ах, как же хорошо".

- Помни, у тебя только шесть часов, Бабочка, - сварливо сказала Устрица. - А потом наступит наша очередь.

- Я помню, помню, - отмахнулась Бабочка.

- Кое-что еще, - Кицусаномару скрестил руки на груди, оглядывая женщину, словно искал признаки ее присутствия в чужом теле. Рин было страшно, и противно, и вместе с тем хотелось взглянуть на себя со стороны. - Вы обещали сказать мне, где жбан. Сделай это, прежде чем ударишься во все тяжкие.

Бабочка насупилась.

- До чего же ты бываешь скучным, Сано-ка. Хорошо, скажу. Позже.

- Сейчас, - твердо сказал лис.

- Мне нужно переодеться. И я хочу сладкого. Покажи мне местные лавки, а после этого я поведу тебя к жбану.

Оборотень со вздохом кивнул. Вызволять из сложившейся ситуации Рин он, конечно же, и не подумал.

* * *

Кицусаномару невероятно досадовал на себя. Знал же он четырех красавиц-фрейлин не одну сотню лет, и мог предположить, что они устроят нечто подобное. А уж дать Бабочке приблизиться хоть к одной смертной женщине - это было чистое безумие. Не что так не любила Бабочка, как красивую одежду, дорогие сладости и занятия любовью, и молодому лису почему-то казалось, что Нацуко все это (в особенности последнее) не оценит. Впрочем, все это было не его дело. А все равно досадовал. Крепко взяв его за руку, Бабочка спешила скорее спуститься с горы и окунуться в жизнь смертного мира, полную искуса и соблазнов. Она и при жизни не могла никак устоять, а после смерти и вовсе стала одержима удовольствиями.

- Как только можно носить эту убогую одежду! - сетовала Бабочка не умолкая. - А эти ужасные волосы? Неужели она не может сделать приличную прическу? А ногти? Ты только посмотри, что у нее с руками! Порезы и мозоли! А эта обувь! Фу!

- Ты еще помнишь своё обещание? - спросил лис, когда они спустились наконец к городу. От всех искусов и соблазнов их теперь отделял только ручей.

- Возьми меня на руки, - велела Бабочка. - Не хочу замочить ноги.

- Это даже не твои ноги, - вздохнул Кицусаномару, покорно закидывая ее на плечо вниз головой. Возможно, это было не совсем то, что красавица имела в виду, но формально лис исполнил ее требование. А потакать ей слишком не следовало.

Бабочка колотила его по спине, пока лис не сбросил ее на траву и не указал на городок.

- Вон твои лавки, кондитерские и прочие нелепые заведения. Где жбан?

- Фу-фу-фу, - отозвалась Бабочка, поднимаясь на ноги. Отряхнувшись от листьев, она вновь подошла к нему вплотную. - Я ведь сказала: сперва я приоденусь, сделаю себе новую прическу и поем вкусного, а уж потом мы поговорим о жбане.

- Не сделай главное лишнего, - попросил Кицусаномару.

- Да тебя никак волнует судьба этой смертной? - сощурилась Бабочка. - Неужели ты презрел все законы своего рода и сделал ее своей любовницей? Как ты низко пал!

- Матушка считает, что мы ей обязаны, - резко ответил лис. - И все, что меня сейчас волнует, это жбан Выпивох.

Продолжая гадко и многозначительно хихикать, Бабочка отправилась в город и тотчас же ударилась во все тяжкие, словно сладкоежка после долгого поста. Собственно, так оно и было. Первым делом она направилась в парикмахерскую, весьма резко обошлась с тамошними работницами, и заставила их раз за разом переделывать свою работу. Нацуко, вроде бы, и без того в городе недолюбливали, а после такого, наверное, и вовсе станут считать отвратительным чудовищем. Как не был лис обычно безразличен к делам смертных, но в этот раз расплатился настоящим золотом, и в парикмахерской, и в магазине, где Бабочка перемерила множество платьев, пока не остановилась на дорогом лазоревом шелке, и в кондитерской, где она вдосталь наелась мороженного. Покончив с этим, Бабочка приняла самую соблазнительную позу и принялась постреливать по сторонам глазами, выискивая себе жертву. Кицусаномару понял, что если сейчас не присечь это, призрачную красавицу уже не остановишь.

- Ты обещала сказать, где жбан, - напомнил он.

- Какой же ты зануда, Сано-ка, - надулась Бабочка.

- Ты исполнила все, что хотела, - напомнил лис. - Ты чудесно выглядишь, и сладостей съела столько, что в тебя едва влезло. Выполняй теперь свое обещание.

- Я выполнила вовсе не все, что хотела, - томно сказала Бабочка, провожая влажным взором молодого полицейского. Поймав ее взгляд, мужчина отчаянно покраснел. Что ж, Бабочка жила в те времена, когда женщины носили по семь слоев ткани, скрывая свои соблазнительные прелести, и взгляды их тогда говорили о многом. - Дай мне час, а лучше два. Встретимся у ручья.

Она поднялась, грациозная и изысканная, какой смертной девчонке никогда не быть. Кицусаномару едва успел поймать ее за запястье и стиснул так, что невозможно было вырваться.

- Ты делаешь мне больно! - прошипела Бабочка. - Если не отпустишь, я закричу.

- Понимаешь ли ты, как близко стоишь к превращению в беса? - тихо спросил оборотень. - Ты используешь тело этой девушки вопреки ее воле. Ты собираешься сейчас сделать нечто весьма предосудительное. И в конце концов, ты злишь меня. Если состоится суд над тобой за подобное поведение, и Небожители спросят мое мнение, неужели же я буду свидетельствовать в твою пользу?

- Ладно, ладно, уговорил, - насупилась Бабочка. - Я сделаю, как ты хочешь. Взамен, раз уж ты считаешь, что тот мужчина не во вкусе этой глупой смертной, ты станешь моим любовником. Едва ли она станет возражать.

- Хорошо, - ответил Кицусаномару. - Раз уж ты так настаиваешь. Где жбан?

- Следуй за мной, - велела Бабочка.

Вернулись они в итоге к тому самому месту, с которого и начали: к величественному Лисьему Патриарху. Опустившись на колени, Бабочка разгребла подушку палых игл и вытащила из норы среди корней сосны небольшой керамический жбан, оклеенный бумажными печатями.

- Вот, что ты искал, Сано-ка.

Кицусаномару взял у нее из рук жбан и взболтал его, прислушиваясь к приятному бульканью. Это и в самом деле было главное сокровище Выпивох. Лис вынул пробку и втянул носом чудесный аромат первоклассного сакэ, с которым ничто другое не сравниться.

- Мы нашли его на кладбище, - сказала Бабочка, - после того, как вы четверо, мертвецки пьяные, разошлись, и решили вас проучить. Ты доволен, Сано-ка?

Она подошла вплотную и обвила руками шею лиса. Хотя перед ним стояла смертная телом девушка, из глаз ее смотрел призрак, и запах от кожи исходил могильный. Тут уж ничего не поделаешь, чуткий нос ёкая не обманешь. Не то, чтобы Кицусаномару был против того, чтобы провести вечер-другой в приятной компании красавиц прошлого, однако сейчас он очень спешил. Это помимо того, что было нечто неправильное в самом объятье. Словно он испытывал по отношению к своей "спасительнице" какие-то угрызения совести. Тем не менее, он ответил на поцелуй.

- Выпей со мной, - сказал он, отстраняясь.

Бабочка лукаво улыбнулась.

- Ой, хитрый лис. Ты ведь знаешь, Сано-ка, что я не могу пить из сосуда, опечатанного священными знаками.

- Тогда, - сладко улыбнулся Кицусаномару, - выпей из моих ладоней.

Он плеснул себе на руку сакэ, и незаметно для Бабочки нарисовал на тыльной стороне ладони пару магических знаков. Красавица и в самом деле не почувствовала подвоха, склонилась к нему и язычком коснулась кожи, прошлась по ладони нежными губами, втягивая в себя все вино до капли. Покачнулась, глаза ее закатились, и вся она обмякла и повалилась бы наземь, не подхвати ее лис. Дух Бабочки покинул чужое тело. Плеснув остатки сакэ в сторону кладбища, Кицусаномару велел:

- Возвращайся на место и не смей покидать пределы святилища!

Призрачная красавица издала душераздирающий вопль, но все же послушалась приказа. Лисы Нанто, что приятно было узнать, еще пользовались среди духов этой области заслуженным уважением и почтением. Кицусаномаро поставил жбан на землю и сел, опуская Нацуко на траву. Она все еще была без сознания, и встречаться с ней лицом к лицу совсем не хотелось.

* * *

Будучи одержима игривым призраком, Рин все слышала, видела и ощущала, только поделать ничего не могла. Собственное тело не подчинялось ей, и Бабочка вытворяла все что ей вздумается. Она меняла прическу, выбирала себе платье, издеваясь над продавщицами, а Рин с ужасом представляла, как же будет теперь смотреть горожанам в глаза. Бабочка объедалась сладостями, против чего Рин в общем-то и не возражала. Но когда Бабочка начала флиртовать... О, вот тут Рин пришла в настоящий ужас. Хотя, нет, в подлинный ужас она все же пришла, когда Бабочка согласилась пойти с оборотнем. С ним только обниматься не хватало. Затем Бабочка выпила сакэ, бесстыже облизывая солоноватую кожу лиса, после чего наступил провал в памяти. Лежа на траве - это чувствовалось по запаху - Рин с ужасом пыталась себе представить, что же было дальше. Наверное, и к лучшему, что она ничего не помнила.

- Долго ты собираешься так лежать?

Рин приоткрыла один глаз.

- Ч-что произошло? - робко спросила она.

- Бабочка переоценила свою хитрость и мое терпение, - спокойно ответил лис. - Ты можешь оставаться тут, конечно, а я отнесу жбан хозяевам.

Он, зажав булькающий глиняный жбан подмышкой, начал спускаться по склону. Подскочив на ноги, Рин поспешила нагнать его, что нелегко было сделать в длинном и узком платье. Вкус у этой Бабочки был тот еще.

- Подожди! Мне нужно знать!..

- Ничего особенного не произошло, если ты об этом, - нехотя ответил лис, оборачиваясь. - Но на старое кладбище тебе лучше больше не ходить. Бабочка - мстительная особа, да и подруги у нее те еще ведьмы.

Этот ответ Рин не удовлетворил. С другой стороны, если бы случилось нечто непоправимое, оборотень все равно бы ей не сказал. Или наоборот, использовал бы это как повод считать материн наказ свершенным и сбежал. Значит, ничего не было? На мгновение Рин даже расстроилась. Подумать только, у нее ведь был шанс избавиться от "должника", поступившись такой малостью.

Добравшись до закусочной и обнаружив, что одной стены ее как не бывало, Рин напрочь позабыла обо всей истории с призраком. Она могла только стоять, открывая и закрывая рот, не в силах произнести ни слова. Те звуки, что вырывались, более всего походили на обрывки ругательств. Выскочившие из дома Бокка и Кокка по привычке бухнулись на колени, винясь при этом хором и на малознакомом Рин диалекте, так что она ни слова не поняла.

- Забирайте ваш жбан и... и... убирайтесь! - выдавила она наконец.

Братья клятвенно пообещали, что к утру все будет исправлено, и стена станет лучше прежнего, потом под мрачным взглядом Рин забрали жбан и своего третьего, буяна и медленно ретировались. Рин махнула рукой на все разрушения, на Кицусаномару, на всю ту бесовщину, что творилась сегодня, кое-как закрыла дверь, заперла кассу (пустую совершенно) и скрылась в спальне. Больше всего на свете ей хотелось как можно скорее избавиться от платья, смыть с себя неприятные ощущения, оставленные Бабочкой и избавиться от мерзкого лака на волосах. Кицусаномару, что необычно, не стал над ней подшучивать и предлагать всякие скабрезности. С самым задумчивым видом он сидел в гостиной перед домашним алтарем, и Рин наткнулась на него, когда шла из ванной.

- Я иду спать, - объявила она.

Лис хмыкнул неопределенно, а потом достал что-то из рукава и бросил ей. Рин поймала вещицу машинально и оглядела. Это был тонкий, как волос, браслет, сделанный из непонятного материала и украшенный нефритовым иероглифом. Линии казались Рин смутно знакомыми, но значение слова она не понимала.

- Что это?

- Защитит от духов вроде Бабочки. Не воображай себе ничего, в моем мире ты совершенно бессильна.

- Вот и возвращался бы к матушке, - вздохнула Рин, отдавая назад браслет. - Так бы было лучше для нас обоих.

Лис поймал ее за запястье, как тогда в кафе - Рин вспомнилось то прикосновение - и надел ей на руку браслет, после чего молча вышел. Это было - такая безумная мысль на мгновение - мило. Почти. Рин покачала головой и отправилась спать.

Наутро стена и в самом деле была лучше прежнего. А трое здоровяков, попивая свое сакэ, поджидали ее на ступенях, громко обсуждая меню предстоящего завтрака. Рин покачала головой, попеняла себе за глупость и, вместо того, чтобы прогнать их, а за ними и Кицусаномару, опять устроившегося в углу, отправилась готовить тесто.

11-15. 01.2012

------------

* -ка - сокращение от "вака" (молодой господин), традиционный префикс для имен родовитых молодых мужчин; употреблялся в дружеской речи вплоть до XV века. Собственно Бокка, Кокка и Рокка содержат тот же префикс, и на самом деле их зовут Бокамомару, Кокамомару и Рокамомару.

* Заоблачные Выпивохи с Козьей горы - собственно, Бокамару, Кокамару и Рокамару; божества сакэ и покровители всех пьяниц. Именно они научили людей варить сакэ, сваренная ими брага обладает чудесными целительными свойствами. Также являются обладателями подаренного им Небожителями не иссекающего жбана, способного нести веселье, забвение, а также вызывать при случае нужды дождь и туман

* Яшмовое Небо - одно из семи Небес мира Небожителей, местообитание самого Правителя; строго говоря, для лиса, пусть и небесного, поселиться там невозможно, и можно лишь побывать на высочайшей аудиенции

* Хатикацуги - букв. "Носящая горшок", героиня народной сказки, вынужденная по воле боддисатвы Каннон носить на голове горшок. По сюжету сказка во многом напоминает историю Золушки

* Эпоха Сацан - XVII-XVIII век. После убийства последнего императора из Восточной ветви императорского рода в стране произошли несколько дворцовых переворотов. Три клана, приближенных к императору, старались захватить власть при правителях весьма слабой и болезненной Южной ветви императорского рода. За 150 лет сменилось четырнадцать правителей, было очень много мертвороженных детей. Также прошло три достаточно кровопролитные войны. На короткий срок власть попала в руки воинского сословия. Закончилась это усобица, когда из западных провинций приехал наследник Северной ветви императорского рода, скрывавшегося там от убийц. Молодой Сатасакаго с небольшой армией верных вассалов отбил столицу и установил порядок. С тех пор императоры принадлежат именно к Северной ветви, которая также считается наиболее близкой по крови к императору Цунукуши-тайо. Из-за произошедших за эти 150 лет несчастий эпоху Сацан также называют "Эпохой бесового хохота". Это одна из самых популярных тем для исторического и приключенческого кино. Что касается прически эпохи Сацан - это волосы, уложенные в пучок, традиционная прическа воина.

* Малый Небесный Горшечник - бог-покровитель горшечников, изобретатель гончарного круга. У него ест еще старший брат - господин Великий Небесный Горшечник, который создал всю глину на земле и научил людей делать фарфор

* Шодзо - пузатые и розовощекие слуги морского дракона, чье сакэ излечивает добрых людей и становится ядом для злых