Аннотация: История о том, как Розмари потеряла почти все, зато приобрела интересную жизнь
ДЕЛО О БАБОЧКЕ
Hitoribocchi de obietarishinade*
Fukuyama Masaharu
Розмари
Сон был необычайно отчетливый, яркий, полный ужаса, но как всегда, проснувшись, я ничего не могла вспомнить, кроме этого самого ужаса. Я по привычке потянулась через постель к Мартину, но рука наткнулась только на холодную казённую тумбочку дешевого B&B. Все верно. Больше мы не муж и жена, какими обещали быть в богатстве и бедности, болезни и здравии, и так далее. Когда мне раньше снился этот кошмар, я могла прижаться к Мартину, уткнуться носом ему в плечо и позабыть обо всем, что меня пугает. Мартин бывал не в восторге, но не отказывал мне. И мы лежали, молча, обнявшись, и его рука поглаживала меня по спине.
Как он мог поверить что я... я...
Если бы я курила, я сейчас высмолила бы, должно быть, целую пачку. Будь здесь кухня, я испекла бы пирог. Все что угодно, лишь бы не лежать в одиночестве в холодной чужой постели.
Как Мартин мог поверить, что я изменила ему? Те фотографии были довольно-таки двусмысленные, но им было разумное объяснение, никак не связанное с изменой. Я не спала с незнакомцем, к тому же иностранцем. Кроме всего прочего, я явно не из тех женщин, кого мужчины при первой встрече тащат в постель. Я для этого недостаточно привлекательна. Мартин всегда говорил, что я для него единственная и самая красивая, но во мне нет необходимой броскости. Как он мог поверить?
За окном медленно занимался рассвет. Я провела в гостинице уже пять дней, лежа на кровати. Деньги почти закончились, и надо было думать, как жить дальше. Как разрешить это недоразумение и вернуть себе Мартина, моего рыцаря в сверкающих доспехах, однажды спасшего меня из логова дракона. О возвращении домой не могло быть и речи. Я больше не вынесу все то же презрение, что выливалось на меня пятнадцать лет подряд. Значит, мне нужна работа.
Я за свою жизнь нигде и дня не проработала, но это не означало, что сам факт работы меня пугает. Нет-нет. Я все могу. И ложечка в чашке кофе звенит не от страха, а от предвкушения. Это похоже на вступление во взрослую жизнь после колледжа.
В колледж я, кстати, тоже не ходила. Господи! Я как вышла замуж за Мартина семь лет назад, так и позабыла все планы, которые могли у меня быть. Кому я вру, у меня вообще не было планов, кроме одного-единственного: уехать из дома как можно дальше. В остальном все меня устраивало: жить с Мартином, заботиться о нем, делать его жизнь легче, лучше, слаще.
Может быть, кому-нибудь нужен повар без опыта работы на ресторанной кухне? У меня получается отличная Павлова, и каталанский крем, и веллингтон, и...
Я все же не выдержала и расплакалась впервые за прошедшие пять дней, хотя на бракоразводном процессе думала, что разрыдаюсь прямо на месте. Я хочу готовить все это для Мартина. Только для Мартина.
Я вытерла слезы. Не время для рыданий, ими мужа не вернешь. Если я хочу разрешить это недоразумение, мне для начала нужны деньги.
Я совершенно не знала, как найти работу, я этим никогда не занималась. Я прошлась по окрестным с B&B улицам, где было полным полно баров и маленьких пабов, где подавали в лучшем случае рыбу с картошкой. Повар им был не нужен, а судя по безразличным почти брезгливым взглядам, как официантка я им не подходила. Да и не стала бы я заниматься чем-то подобным. Разносить пиво грубиянам и получать от них шлепки по заду? Нет уж, спасибо.
Район был не то, чтобы бедный, он был даже по-своему богемный, здесь селились студенты факультета искусств, переделывая старые склады и оранжереи в мастерские. Просто я не подходила этому месту. Я другая. Может, попытать счастья в другом районе города, поближе к знакомым местам? Нет, не стоит, не стоит. Там меня могут узнать прежние подруги, и будет неловко.
Я свернула за угол, оглядываясь в поисках автобусной остановки. Если перебраться на противоположный конец, одинаково далеко и от фешенебельного пригорода, и от этих богемных трущоб, там тоже можно попытать счастья. Я неплохо справлялась с садом, может меня возьмут в оранжерею Ботанического сада? Или...
Человек, на которого я наткнулась в глубокой задумчивости, коротко выругался и схватил меня за плечи.
- Смотрела бы, куда прешь, дамочка?
Я подняла глаза. Боже. Ирландский террорист! Бандит! Грабитель! Мерзкая рожа, напополам пересеченная страшным шрамом! Я отшатнулась, но он все еще держал меня за плечи, не позволяя вырваться.
- Эй, Шу, твоя что ли клиентка?
- Ась?
Дверь ближайшего дома распахнулась, и на крыльцо выглянул человек, которого я меньше всего ожидала и хотела увидеть. Смерив меня взглядом, в котором не было и тени узнавания, он покачал головой.
- Первый раз вижу.
- Заблудились, дамочка? - участливо спросил шраморожий. - Сразу видно, что вы не из местных. У нас тут с сумочками от Луи Вуттона никто не ходит. По крайней мере с настоящими.
Я наконец вырвалась и опустила глаза в пол, и ткнула пальцем в сторону двери.
- Мне нужен этот человек.
- Значит все-таки клиентка, - хмыкнул шрам. - Бывай, Шу. Всего вам хорошего, дамочка. Надеюсь, вы быстро разрешите вашу проблему.
Я тоже на это надеюсь.
- Что у вас за дело?
Я так и не рискнула поднять глаза от земли, но голову вскинула и выглядела сейчас наверное так, словно сильно кошу.
- Вы меня не узнаете?
- Э-э-э... нет. А должен?
Я все же посмотрела на него.
- Да. Потому что если верить фотоснимкам, мы с вами любовники.
- Заходите, - он посторонился. - Да заходите уже! Не на улице же разговаривать. Сейчас дождь пойдет.
Я неохотно поднялась по ступенькам, не зная, чего ждать. Кто он такой, чем занимается, и почему таким нелепым и чудовищным образом подставил меня? Я не помню подробности, мне тогда было дурно - должно быть от несвежих морепродуктов, или от вина, или еще черт знает от чего, и этот человек любезно проводил меня до номера и вызвал портье. А потом появились фото, где мы с ним в постели и... а если он воспользовался моим состоянием? Господи! Если он маньяк, или жиголо, или бог знает кто еще?
В полутемной комнате пахло пряностями и чем-то химическим. Щелкнул выключатель, и огромную комнату затопил золотистый свет. За окном так резко потемнело от надвинувшихся туч, что свет был нелишним. Уж не знаю, чем занимался этот японец, но в комнате были диваны, кресла, пианино, барная стойка, гитара, множество фотографий, пачками лежащих повсюду, старинный деревянный Будда, грязные кофейные чашки, пустые винные бутылки, грязные бокалы, газеты, книги - нормальный холостяцкий бардак.
- Садитесь, - японец указал на кресло, единственное, не заваленное всяческим хламом.
- Я требую объяснений! Почему вы так сделали?! Зачем вы рассорили меня с мужем?!
- Вам они не понравятся, объяснения, - мужчина присел на край кофейного столика слишком близко от меня. - Вам лучше вернуться домой и оставить все, как есть.
- Из-за вас у меня нет дома, мужа, у меня ничего нет!
- Ну, непохоже было, что у вас хоть что-то было, - хмыкнул японец.
- Зачем вы это сделали?!! - почти крикнула я. Зазвенели бокалы на столике.
- Из-за денег.
- Кто вы? Жиголо? Насильник? Сталкер? Извращенец?
- Мне заплатили, чтобы я устроил ваш развод, - вздохнул японец. - Единственным выгодным для той стороны способом: так, чтобы согласно брачному контракту ваш муж получил все.
Я сжала кулаки.
- Кто вам заплатил?
- Вам лучше не закапываться глубже, - посоветовал он. - Оставьте все, как есть. Вы разведены, подумайте, может оно и к лучшему?
- Кто вам заплатил?!
- Ваш муж и его любовница.
Это было неслыханно! Этот... этот... мусор утверждал, что Мартин заплатил ему за мой позор! Чтобы... чтобы...
- Как я и сказал, вам не понравится, - пожал плечами японец.
Я вскочила на ноги.
- Я вам не верю!
- Ваше право.
Не верю, не верю! Я вылетела из дома под проливной дождь, но и он не смог привести мои мысли в порядок. Мартин заплатил этому мусору за то, чтобы развестись со мной?! Мой Мартин?! Мой дорогой, заботливый, любящий Мартин?! Я должна поговорить с ним! Должна разрешить это недоразумение!
У меня все еще были ключи от дома, я оставила их, как талисман, как обещание, что скоро все наладится. Я сейчас войду, переоденусь - наверху в шкафу еще осталась моя одежда, потом я заварю Мартину чай, который он будет пить, пока я пеку печенье. Я...
Дома никого не было. Все верно, среда. У горничной выходной, а повара мы не держали. Мы всегда предпочитали приходящую прислугу, никогда не хотели выставлять нашу жизнь напоказ посторонним. К тому же, если уборка довольно большого дома доставляла хлопоты (я не слишком-то люблю убираться, разве что мытье полов приводит мои мысли в порядок), то готовила я всегда сама. Мы даже в рестораны почти не ходили. Мартин любит мою стряпню.
Я поднялась наверх, ведя кончиками влажных пальцев по полированным перилам. Ведь все образуется, верно, Мартин? Ты ведь поймешь, что это недоразумение.
На верхней ступеньке лежала ярко-красная туфля на высокой шпильке. Чуть поодаль - еще одна. И кружевные трусики. Они не заметили меня. Мартин и женщина, роскошная женщина, совсем не похожая на меня. Женщина с такой умопомрачительной фигурой, с гривой волос. Женщина издающая такие звуки, какие я постеснялась бы издавать даже на пике страсти. У меня подкосились ноги, и я сползла бы по стене, не попадись мне массивный столик-консоль. Я смогла опереться на него, обхватив обеими руками тяжелую хрустальную вазу с орхидеями. От них пахло тропиками: экзотикой и гниением. Какой-то дрянью, копошащейся у самых корней растений. Плохо соображая, что же я делаю, я подняла эту вазу и опрокинула позеленевшую застоявшуюся воду на любовников. Сверху посыпались вялые стебли цветов. Заорав, они отскочили друг от друга и уставились на меня, даже не подумав прикрыться. Мартин все еще был возбужден.
- Рози?! Что ты здесь?...
- Ты сказал, она вернулась в деревню, - девица смерила меня взглядом полным жалости и презрения. Потом она нашарила среди одежды пачку сигарет и прикурила. В лицо мне ударил дым. - А она вот, стоит перед нами.
- Уходи, Рози, - попросил Мартин. - Не устраивай скандал. Так будет лучше для нас обоих.
Я медленно поставила вазу на стол.
- Это мой дом...
- Больше нет.
- Ты был прав, Марти, она у тебя умственно отсталая, - фыркнула девица. - Ты читала контракт, девочка? У тебя ничего нет.
- Так вы... вы... - у меня не хватало слов. - Вы... Я могу оспорить в суде...
- У тебя нет денег на адвоката, - сказала девица.
Мартин молчал. Мне вдруг захотелось наступить ему на все еще возбужденный член и раздавить его, но для этого пришлось бы надеть те красные туфли, а они мне были малость маловаты. Я повернулась к ним спиной. Не хочу видеть. Не хочу видеть. Не хочу.... Не хочу...
Шунскэ
- А я сразу сказал, что после этого дела тебе паршиво будет.
- Усохни! - я отобрал у Юки пиво. - И это отдай. Ты несовершеннолетний!
- Мне почти девятнадцать! - возмутился юнец. Как же. Почти - через десять с половиной месяцев. - Послушай, эта история изначально дурно пахла, а теперь ты сидишь тут и дуешься.
- Напомнить, почему я схватился за первое попавшееся дело?
Юки слега покраснел. Мой мальчик никогда не попадает в неприятности, этот дар он унаследовал от матери. Зато подбирает всякого, кому нужна помощь, будь то бездомный котенок или девчонка, чей парень заимел неприятности с наркобарыгами. Мои родители были такими же, и это не довело их до добра. Их отзывчивость повлекла за собой разорение, разорение - самоубийство моего старшего брата, отчего-то взявшего на себя всю ответственность, затем - мой брак, а уже он - Юки. Хотя, если взглянуть на это под другим углом: отзывчивость моих родителей подарила мне отличного сына. Вот бы у него еще была толика почтения к своему старому отцу.
- Это ты-то старый? Что ты будешь делать?
- А должен?
- Tu deviens responsable pour toujours de ce que tu as apprivoisИ*, - назидательно сказал нахаленок.
- Ты считаешь, лучше жить в браке с мужчиной, готовым таким образом купить себе свободу? - поинтересовался я. На это у Юки не было ответа, зато он был у меня. - Нет уж.
Мне эта история не понравилась с самого начала, но деньги были нужны срочно. И все же, скомпрометировать эту мышку было до того просто, что я действительно чувствовал себя паршиво. Ничего. Очухается через месяцок и поймет, что без мужа ей значительно лучше.
- Если не утопится, - сказал Юки.
- Не драматизируй. У меня работа.
- Ладно-ладно. Я закажу пиццу и посмотрю видик.
- Ты домой-то собираешься?
Не то, чтобы я так хотел избавиться от Юки, но его мать звонила уже четырежды, крича в трубку, что отпустила его только отметить День Рождения, что у него скоро экзамены, что в престижный институт так просто не поступишь, что... Во время наших телефонных разговоров Юки понимающе кивал. Да, поэтому я от нее и сбежал, ты прав.
- Мать прислала мне билет, - мрачно сообщил Юки. - На пятницу. Это послезавтра.
- Значит, сегодня я должен закончить дела. И завтра мы сможет отправиться в монастырь.
- На ловлю призраков? - разом повеселел мальчишка. Восемнадцать лет, а все еще дите-дитем. - Так, и что ты здесь делаешь? Живо работать!
Сегодняшнее дело было куда приятнее. К тому же, мне нужно было всего-навсего потягивать в баре коктейль и смотреть на красивых женщин. Одна из них изводила подружек, и те собирались вывести ее на чистую воду. Я занимался этим уже третий день, выпил за счет Эни наверное галлон сидра, рассмотрел всех девочек бара "У Тони", но так и не понял, кто же из них портит подружкам одежду, подсыпает толченое стекло в туфли и заливает водой тушь. Под подозрением были Герти - та еще стерва, и Пэм, подозрительная тихоня, вне рабочего места носящая трогательные круглые очки и выглядящая как героиня непристойной манги. Однако и они пострадали. У Герти сегодня в самый неподходящий момент выскользнул из рук поднос, смазанный маслом, и на клиентов вылилось поллитра дорогого шотландского виски. Пора рассмотреть версию о кознях конкурентов. И устроить засаду в раздевалке, хотя сделать это будет непросто: едва ли меня туда пустят.
Я заплатил за сидр, в конце концов, Эни и так слишком много потратилась за эти дни, сбросил ей СМС "Глухо" и отправился домой. Попытаю удачу завтра вечером.
Снова зарядил дождь, очень теплый, но такой сильный, что казалось, будто тебя хлещут по голове и плечам плетью. Меня вместе с зонтом вбивало в землю, трудно было выпрямиться, да и темно было хоть глаз выколи: продолжалась "Великая фонарная эпопея", так что на тело я наткнулся в буквальном смысле, ногами. Труп. Я не любил истории с трупами, только в фильмах и книгах частные детективы лихо раскрывают подобные загадки. В действительности куда проще угодить в полицию. Я сложил зонт, все равно уже вымок, нагнулся и нащупал у женщины пульс. Жива. До дома было рукой подать, нужно отнести ее под крышу, и там уже вызвать скорую. Я подхватил неожиданно легкую женщину на руки и пошел к единственному источнику света - четырем окнам моего дома. Открывший дверь Юки посмотрел на нас и хмыкнул:
- Ну, как я и говорил, Tu deviens responsable...
У меня на руках лежала Розмари Нортон. Да, я определенно чувствовал себя паршиво: я ведь запомнил, как ее зовут.
- Я позвоню в больницу! - Юки метнулся к телефону.
Я аккуратно уложил женщину на диван, укутал ее пледом и перевел наконец дух. Что за напасть? Почему сейчас наткнуться на нее должен был именно я?
- Врачи не могут выехать, - Юки помахал телефонной трубкой. - На автостраде большая авария, так что все там. Звонить Килу?
Прекрасно. Ирландец - именно то, что нужно мне для полного счастья. Он и его шуточки. Но больше врачей поблизости не было, и Килиан был, возможно, единственным, кто согласился бы прийти в такую непогоду. Он появился в течении пяти минут, одетый в огромный ярко-желтый дождевик, больше похожий на палатку, и с чемоданчиком в руках. Я указал на диван, где лежала женщина, и удалился в ванную. Если я немедленно не переоденусь, то врачебная помощь потребуется уже мне.
Когда я вернулся, эти двое спорили, кто будет раздевать женщину.
- Если ее оставить так, подхватит воспаление легких! - кинулся защищаться Кил, как будто я мог уловить в его словах что-то предосудительное. - Но как-то это...
- Я несовершеннолетний! - мгновенно встрял Юки. - Мне вообще не положено видеть голых женщин!
- Паршивец, - я отвесил ему добрый отеческий подзатыльник.
- И вообще, ты уже это делал!
Так вот к чему вы клоните...
- Когда это? - заинтересовался Кил. Он, по счастью, не был сплетником, и все равно, мне не особенно хотелось распространяться об этой истории.
- Принеси полотенца, что-нибудь из одежды и одеяла. И свари мне кофе, - велел я.
Минут через пятнадцать мы укутали переодетую в мою майку мышку теплыми одеялами и уселись на соседнем диване, потягивая кофе.
- Похоже, у нее переутомление. Стресс. В любом случае, она не успела по-настоящему получить переохлаждение или что-то подобное, - Кил почесал краешек шрама. - Это ведь она к тебе сегодня заходила, верно?
- Да.
- Ты становишься страшно лаконичен, когда затрагиваются неприятные темы, - хохотнул он.
- Не знать, о чем ваша.
- И акцент у тебя появляется, - Кил хлопнул меня по спине. Ему бы вышибалой в баре работать, а не детским врачом.
- Я действительно не хочу говорить об этом сейчас.
- Ну, если у дамочки проблемы, надеюсь, ты с ними быстро разберешься.
Мы с Юки уставились на него.
- С чего бы?
- Ты же у нас благородный рыцарь, - хохотнул Кил. - Всегда кидаешься на помощь людям. Взять хоть эту историю с Эни и ее подружками.
- Кхм. Я просто хожу глазеть на стриптизерш и еще получать за это деньги.
- А до общежития ты их вчера провожал, потому что хотел с ними тремя переспать? Юки, заткни уши.
- Я вообще спать пойду, - решил сын. - Спокойной ночи. Не воспользуйтесь беспомощностью нашей гостьи.
- В каком это смысле? - возмутился Кил.
- Ну не знаю, я ж еще несовершеннолетний, - хихикнул Юки и на свое счастье скрылся на втором этаже. Очень хотелось запустить в него бутылкой пива.
- Я тоже пойду, пожалуй. Надо выспаться перед завтрашней сменой. Знаешь, Шу... может ты и правильно вчера проводил девчонок. Я слышал, кое-кто из птичек Хромой Берты тоже пострадал от таких мелких пакостей. Как бы...
Он не договорил, покачал головой и ушел. Заперев за Ирландцем дверь я погасил свет и подошел к лежащей на диване женщине. Что мне с тобой делать, Розмари Нортон? Мало я тяну на рыцаря без страха и упрека, доспехи больно ржавые. И я по-прежнему считаю, что случившееся в конечном итоге принесет тебе пользу.
Уберу-ка я на всякий случай пистолет в сейф.
Розмари
Я открыла глаза и некоторое время рассматривала потолок, пытаясь понять, где нахожусь. Деревянный, пересеченный массивными дубовыми балками. С них то тут, то там свисает что-то: цветной шар из ниток, бумажный шар - кусудама*, кажется, ловец снов, колокольчик, связка раковин, еще какая-то ерунда. Очень тихо и спокойно. И пахнет кофе, пылью и временем. Я села.
Черт!
Я совершенно не помнила, как снова оказалась в квартире японца. И я была совершенно голой, если не считать чужую майку, по счастью достаточно длинную и просторную, чтобы я могла подобрать под себя колени и натянуть ее сверху.
Черт!
Я попыталась восстановить в памяти конец вчерашнего дня, но с той минуты, как я увидела Мартина и его девицу, все было как в тумане. Может быть, я убила их, подожгла дом, а потом носилась по улицам, дьявольски хохоча? Меня бы это вполне устроило, если честно. Я посмотрела на кофейный столик, уставленный грязными чашками.
Посуду мыть я ненавидела, но с другой стороны, такое монотонное действо всегда меня успокаивало. Конечно, не так хорошо, как готовка, но тоже ничего. Я собрала все грязные чашки, кружки, стаканы и бокалы и вышла на кухню, ожидая увидеть там настоящий холостяцкий бардак. Кухней, похоже, вообще не пользовались, тарелки в старинном серванте служили для украшения, на разделочном столе мерещился слой пыли. Я сгрудила посуду в раковину и включила воду.
Пусть я не помню, что вчера было, но должна же я задуматься о том, что будет завтра? Мартин, похоже, совсем у этой шлюхи под каблуком, слова ей не возразил, а значит, поделать я ничего не могу. К тому же... на шестой чашке я обнаружила, что все меньше и меньше хочу возвращать мужа. Зачем мне использованный кем-то другим товар? К девятой чашке я возжелала мести, возжелала раздавить их, оттяпать ржавым ножом достоинство Мартина и отчекрыжить силиконовые груди его любовницы. Перейдя на стаканы я поняла, что на самом деле не хочу вообще ничего.
- Не обязательно было это делать.
Я аккуратно поставила стакан в раковину и обернулась. Юноша, похожий на японца (в смысле, на моего японца, то есть...), протянул мне темно-синие джинсы.
- Мы с вами примерно одной комплекции.
- То есть я похожа на мальчика-подростка?
Мальчишка рассмеялся, и я прокляла свою привычку говорить сама с собой. Я больше не респектабельная домохозяйка, в свет выбирающаяся раз в полгода. Пора привыкать к людям.
- Я имею в виду... спасибо.
- Кофе хотите? - мальчишка махнул рукой. - Там ванная, ваше белье уже высохло, платье в стиральной машине.
Я покраснела.
- С-спасибо.
Белье? Он сказал - белье? Это мальчик, сбежавший из непристойного японского мультика? Потом я сообразила, что мальчик сбежал из непристойного мультика, а на мне только майка, едва доходящая до середины бедер, и спряталась в ванную. Одевшись наскоро, я посмотрела на свое отражение в старом, мутноватом зеркале. Чудовищно выглядишь, Розмари. Как женщина, потерявшая свою жизнь. Что мне теперь делать?
- Есть у нас нечего... Яичницу будете?
Я вернулась на кухню и застала мальчишку за вылавливанием скорлупы из миски с яйцами. Есть такая известная шутка про рецепт яблочного пирога для мужчин: возьмите из холодильника 10 яиц, положите на стол оставшиеся семь.
- Еще есть немного сливок и вчерашний хлеб... - извиняющимся тоном сказал мальчишка. - Мы обычно заказываем еду в китайском ресторане. Или пиццу.
- Принеси мне соль, - я оттерла мальчишку от стола и взяла вилку. - И хлеб.
Минут через пять французские тосты были готовы, посыпаны сахаром и торжественно поставлены на стол, и я сделала глоток свежесваренного кофе. Полегчало.
- Завтрак, - мечтательно произнес мальчишка. - Настоящий завтрак.
Он в один присест умял полтарелки и смущенно посмотрел на меня.
- Ой.
- Ешь, я не голодна.
Я налила себе еще кофе и села напротив, наблюдая, как это дитя неопределенного возраста наворачивает тосты. Вот так посмотришь, уже под двадцать парню, а ведет себя как второклассник в долгожданном кафе-мороженном.
- Упс. Забыл. Меня Юки зовут, - проговорил он с набитым ртом.
- Розмари.
- Как вы себя чувствуете? Когда отец вчера принес вас, вы как-то выглядели... паршиво. Хорошо, доктор Кил быстро пришел и вас осмотрел. Говорит - стресс.
Конечно, стресс.
- Отец, значит?
- Угу, - Юки голодными глазами посмотрел на пустую тарелку. Потом на холодильник, тоже, очевидно, пустой. - Эм...
- Принеси мне кефир, муку, сыр и ветчину, - сжалилась я. - У тебя десять минут, пока я не передумала.
Мальчишка управился за пять. Пока я жарила лепешки, он крутился вокруг меня, то и дело норовя сунуть нос в сковороду.
- Такое ощущение, что тебя первый раз кормят домашней едой.
- Моя мать - бизнес-леди, - Юки вздохнул. - Бизнес-леди не готовят.
Я оглядела кухню. Бизнес, надо же.
- Она в Японии, - пояснил Юки. - Вся в делах, вся в делах.
Он все же утащил лепешку прямо со сковороды и теперь ел, то и дело дуя на обожженные пальцы. Хотелось потрепать его по волосам, дитя неразумное.
- Пахнет едой?
Я обернулась и посмотрела на японца (так и не придумала, как же его звать). Он стояла в дверях, ероша довольно длинные, чуть вьющиеся и совершенно растрепанные волосы. Он вчера в такую жуткую погоду не бросил меня на улице, принес домой, даже доктора нашел. Я должна быть ему благодарна. А я хочу вцепиться ему в волосы и выдрать их по одному. Розмари Нортон, я не узнаю тебя!
Ах, да, я же больше не Нортон. И не Майлз. Кто же я. Слезы подступили к горлу, и я поспешно отвернулась к плите. Лепешки, надо допечь лепешки.
- Ты уже успел заставить нашу гостью заниматься завтраком? - недовольно поинтересовался японец.
Гостья. Хех.
- Не могу же я бросить ребенка голодным, - пробормотала я, чувствуя, что должна как-то среагировать.
- О, сегодня Юки ребенок? - японец хмыкнул. - Вчера он был почти совершеннолетним. Вечно с твоим возрастом какие-то чудеса происходят.
- Не давайте ему лепешки, - Юки забрал у меня тарелку. - Он питается газетными вырезками.
Японец поставил на плиту кофейник, Юки полез за новыми тарелками, а я застыла как дура посреди кухни. Раньше, когда я завтракала с мужем - я всегда готовила ему сытный завтрак - я крутилась у плиты, а Мартин сидел, курил и листал газету. И я не могла обернуться и посмотреть на него: Мартин ненавидит, когда кто-то смотрит, как он ест, а я с трудом переношу сигаретный дым, и всегда терпела его только ради Мартина. Здесь тихо, пахнет кофе, Юки раскладывает лепешки по тарелкам и мне невероятно спокойно. Я проглотила слезы.
- Сядьте, - теплая рука опустилась мне на плечо и надавила, вынуждая сесть.
Как я только не шарахнулась от мужчины, который уже дважды видел меня голой и еще неизвестно, что со мной делал, пока я была без сознания? Наверное, просто примерзла к табурету. Японец поставил передо мной чашку, пахнущую пряностями и сел напротив.
- Это мой отец, Тамагава Шунскэ, - представил Юки с комичной серьезностью. - Тамагава, это фамилия. Сорок пять лет, разведен, занимается частным сыском. Прошу любить и жаловать.
- А это Тамагава Юки, - в тон ему отозвался японец. - Восемнадцать. Заканчивает старшую школу. Идиот. Yoroshiku onegaishimasu.
- Розмари.
Больше мне добавить было нечего.
Пока они ели лепешки, я пила маленькими глоточками ароматный пряный кофе и сверлила взглядом старую, изрезанную ножом столешницу. Я совершенно не представляла, что мне делать и куда идти, и в самом деле словно примерзла к табурету, боясь поднять глаза.
- Вы в порядке? - спросил Тамагава Шунскэ, и звучало это, как издевательство.
- Конечно, - пробормотала я столу. - У меня нет мужа, денег, имущества, перспектив, работы и желания что-либо делать. Все отлично.
- У меня сейчас нет денег, но я отдам их вам, когда получу гонорар.
- Каких денег? - я наконец посмотрела на него.
Японец быстро улыбнулся, показав кривоватые зубы.
- Тех, что я получил за... за то что доставил вам неприятности. Но я обязательно верну их вам.
Я проговорила медленно, пытаясь понять смысл фразы:
- Вы собираетесь отдать мне деньги, которые получили от моего мужа за то, чтобы опозорить меня и устроить развод?
- Да.
- Класс.
- Ну, мужа-то я вам точно не верну.
Юки хрюкнул. Кажется, это был смех, но он успешно замаскировал это поеданием лепешки. Никаких манер.
- Мне не нужны эти деньги.
- Но жить-то вам на что-то надо, - вполне резонно заметил японец.
Я поднялась.
- Мне от вас ничего не нужно. Благодарю покорно. Одежду верну, когда смогу переодеться.
Я прошла через кухню, через огромную комнату, распахнула входную дверь и застыла. Не идти под проливной дождь, стоящий стеной, ума все же хватило. Сев на пол, я уткнулась лицом в колени и наконец-то разрыдалась по-настоящему.
Мужа у меня нет и уже не будет. Потому что даже если все вдруг вернется на круги своя, если Мартин забудет свою силиконовую бабу и вернется ко мне, по-настоящему прежним ничего уже не станет. У меня нет работы и образования. У меня нет семьи, а мысль о возвращении к дяде в его старый, мрачный, во всех смыслах готический дом заставляет меня покрываться испариной. Моя жизнь вдруг превратилась в мой ночной кошмар. Пусть я не помню его, но чувства там именно такие: ужас и отчаянье перед безысходностью, и вынужденное смирение.
Ох, лучше бы я вчера умерла.
Шунскэ
Розмари сидела на пороге и рыдала, беззвучно, лишь плечи тряслись. Мы с Юки мялись в дверях кухни, беззвучно споря, кто пойдет утешать ее.
Ты. Ты ей понравился.
Нет ты. Ты же взрослый.
А ты миленький.
А ты идиот, и во всем виноват.
В первый раз, увидев Розмари Нортон, я понял, почему муж решил избавиться от нее, сменить ее на роскошную куклу, пристегнутую к его локтю, как дорогой аксессуар. Розмари Нортон была... никакой. Она обладала приятной внешностью, хорошей фигурой, была ухожена и дорого одета, но попросту сливалась с окружающей обстановкой. Есть женщины, который в пыльном мешке из-под картошки и с полиэтиленовом пакетом в руках выглядят богинями. Она брендовую сумочку несла, как авоську. При взгляде на нее получалось разом охватить всю ее жизнь: домашние хлопоты, повязывание мужу галстука, треп с подружками-пустышками по телефону, секс по воскресеньям. Хотя, скорее по субботам - в воскресенье такие мышки ходят в церковь. Что она есть, что ее нет - разницы никакой. Пустое место. Судя по тому, как она ухитрялась то и дело что-то ляпнуть, ей обычно не с кем было поговорить. Даже не жена - приходящая прислуга. Я действительно считал и до сих пор считаю, что разорвав отношения с мужем она только выиграет. У нее появился шанс проявиться, а иначе она навсегда останется невнятным призраком на самом уголке фотографии.
Я присел рядом с ней.
- Давайте, я позвоню вашим родителям.
- У меня нет родителей.
Потрясающе.
- Кому-то из родственников?
- Мне ничего не нужно.
- Не будете же вы скитаться по улицам, прося милостыню!
- Я пойду работать. Я хорошо готовлю, - пробормотала женщина.
- Только у вас нет опыта, рекомендаций и санитарного паспорта.
- Ты можешь у нас остаться, - Юки сел с другой стороны и погладил женщину по плечу. - Места полно.
- Вообще, это мой дом, - напомнил я.
- Ты выгонишь женщину на мороз?!
- Сейчас июль!
- Под проливной дождь, одну, в этот страшный безразличный город...
Склонность драматизировать у него от матери.
- Довольно! Я не собираюсь оставаться в доме с двумя незнакомыми мужчинами!
Розмари поднялась, и пришлось нам двоим в нее вцепиться. Хрупкая и легкая, она была неожиданно сильной. Должно быть, всегда сама ходила за покупками. Легко было представить ее, несущую с рынка десяток пакетов с продуктами.
- Постой! Я же уже сказал, что должен тебе!
- И не беспокойся, - "утешил" маленький иуда-Юки. - Ты совершенно не в его вкусе.
Розмари все равно вырвалась бы и сбежала, но в эту минуту из-за пелены дождя появилась Эни под ярко-красным зонтом. Застыв, она несколько мгновений изумленно смотрела на открывшуюся картину, а капли дождя били по ее блестящим босоножкам.
- Я не вовремя?
- О боже, нет! - я втащил Розмари в дом и сделал Юки знак принести кофе. - Проходи. Что-то случилось?
Эни удивленно посмотрела на Розмари, столбом застывшую посреди комнаты, аккуратно сложила зонт и стряхнула капли на порог.
- Герти попала в больницу.
- Что случилось?
- Ожог. Мы уже убирали под утро бокалы и стаканы, один упал, и на руку Герти выплеснулась кислота.
Смазанный маслом поднос, перетертые лямки у лифчика, подломанный каблук - даже толченое стекло, это шалость. Но кислота в бокале?! Если бы ее кто-то выпил?
- Вы помните, с какого столика взяли стакан?
Эни покачала головой.
- К тому моменту все перепуталось.
- Вы должны обратиться в полицию.
Эни фыркнула.
- Мы сразу же обратились в полицию. Все, что они сделали: поставили у дверей своего дежурного. В форме. Он нам теперь всех гостей распугает. Что-то смешное сказала?
Розмари махнула рукой и отвернулась.
- Шунскэ, мы доверяем только тебе! - Эни добавила в голос проникновенности. - Мы удваиваем сумму, только найди, кто это делает. Девочкам страшно.
- Я приду вечером, - пообещал я. - Проводить тебя?
- Нет. Я на машине, - Эни подхватила зонтик и озарила комнату самой обворожительной из своих улыбок. - Мы ждем тебя.
Дверь за ней закрылась.
- Ты серьезно собираешься... - Юки изобразил руками что-то огромное и непонятное. Кита, похоже.