Аннотация: Глава, в которой Лиза знакомится с киламским послом и экзотической кухней, а Одри - с историей Первой династии
Главапятая
Разбудил ее густой, богатый оттенками запах фрианкара с пряностями. Арвиджен поставил на пол кружку с горячи напитком и сел на край бильярдного стола.
- Посол Роанкаль.
- Простите, мэти Ашшршашвидшшен.
Тричент поморщился, как делал всякий раз, когда она называла его полным именем. Лиза не собиралась прекращать это, не для того заучивала противоестественное переплетение шипящих звуков.
Немного изменив позу, Тричент сделал глоток фрианкара и снова поморщился.
- В полдень у нас встреча с послом. Возможно, это будет неприятно. Твоя задача, произвести на него и его жену благоприятное впечатление.
- Это обязательно? - не без дрожи спросила Лиза. Сама мысль о встрече с родовитыми людьми, а тем более послами, пугала ее.
- Ты человек по меньшей мере наполовину, - пожал плечами Тричент. - К тебе отнесутся благосклоннее. Так что приведи себя в порядок, Уатамер. Аудиенция через два с половиной часа.
Лиза воспользовалась душем Управления и кое-как освежила одежду. Спустившись в приемную, она обнаружила сидящую на жесткой скамье для посетителей Одри. Заметив подругу, та с самым грозным видом поднялась. Полицейские-старожилы, помнившие Адриенну Льюис 10-12летней девочкой, отошли на безопасное расстояние. Новички с интересом рассматривали посеревшую от гнева девушку. Злость, как обычно, делала ее еще более привлекательной.
- Какого беса ты не позвонила?! Хорошо, что я догадалась связаться с мэти Виром! - когда Одри злилась, голос ее делался низким и хриплым. - У тебя, что, язык отсох?!
- Прости, - Лиза попыталась придать своему лицу покаянное выражение, но Одри не обманулась. Носком туфли она все быстрее постукивала по плиткам пола. - Я так устала, что вырубилась в кресле.
- Держи, - Одри с хмурым видом сунула ей зачарованные часы и бумажный пакет. - Одежда. Мэти Вир сказал, что ты сегодня, наверное, пойдешь в посольство. Шеффи велела привести тебя на ужин, будет рагу патиндьез из говядины. Я в Университет, не могу больше его игнорировать.
Одри не была в Университете всего два дня, но и это было для нее вопиющим нарушением правил. Развернувшись на каблуках, она вышла. В приоткрытую дверь Лиза увидела толпу, вероятно, разбившую на улице перед Управлением лагерь.
Переодевшись в принесенное Одри платье из мистийского шелка, единственное выходное в гардеробе, Лиза увереннее себя не почувствовала. Предстоящий день пугал ее всем, начиная с толпы у дверей и заканчивая предстоящей встречей с послом.
Спустившись с чердака, Тричент критически оглядел ее, но, кажется, остался доволен. По его лицу и холодным серо-голубым глазам это сложно было понять. Сам он выглядел элегантно в темном костюме; элегантно, и как настоящий хищник, не на секунду не позволяя забыть, что перед тобой Аспид. Лиза попыталась представить его в змеином обличье, что-то скользкое и чешуйчатое, но не хватило воображения.
Взяв Лизу за руку, Тричент потянул ее за собой на улицу. На набережной толпы больше не было, выезд перегородили цепью, и полицейские зорко следили за фланирующими по улице зеваками. Несмотря на палящее солнце и сухой, жаркий, словно дыхание пустыни, ветер, возле главной двери Управления собралось около двух дюжин киламцев и примерно столько же журналистов. Приглушенные голоса звучали зловеще, и Лиза испытала немалое облегчение, скрывшись в парке. Здесь было душно, и воздух, казалось, густел от запахов экзотических цветов.
Выложенная плиткой центральная аллея упиралась в суровое, мрачное здание посольства Союза, старейшее из всех трех, построенное в стиле Гетто и так же богато украшенное потемневшими от времени росписями. Слева возвышался роскошный дворец с высоким портиком - посольство Александрийской Империи, а справа - изящное, больше похожее на павильон, прозванное в Рюнцэ "Воздушным замком" посольство Северного Килама. У дверей застыли с копьями в руках внушительного вида стражники. Лиза обратила внимание на висящий на поясе одного из них - левого - длинный кинжал с волнистым лезвием.
Их уже ожидали, но встретили не слишком радушно. Нелюбовь жителей Килама к Змеям носила иррациональный, патологический характер. За ней крылся какой-то непонятный Лизе страх. Иногда, как сейчас, эта нелюбовь принимала форму брезгливости. Проводив гостей в комнату, оформленную в стиле бадши (Лиза видела такое на фотографиях в одной книге), секретарь с пугливой поспешностью удалился.
Фотография была черно-белой, а все вокруг просто кипело от ярких красок и причудливых орнаментов, в которых не без труда угадывались традиционные для бадши фрукты и птицы. Опустившись на подушки, Лиза заркыла глаза, всерьез опасаясь сойти с ума или ослепнуть от этого буйства. Тричент продолжил расхаживать по комнате.
Раскрылась дверь. Лиза распахнула глаза и попыталась встать, но аспид с силой надавил ей на плечо. Лиза осталась сидеть.
Послу было на вид лет тридцать; это был красивый молодой человек в обычном виттанийском костюме. Только повязанный на запястье яркий платок говорил о его принадлежности к киламскому народу.
- Приношу свои соболезнования в связи с вашей утратой, - сказал Тричент и поклонился.
Посол грациозно опустился на подушки и посмотрел в упор на Лизу. Той стало не по себе.
Посол жестом приказал замершему у входа секретарю удалиться и закрыть за собой дверь. Когда в комнате остались только они трое, посол заметно оживился. На щеках выступил румянец.
- Мне пришел сегодня странный запрос от вашего анатома. Ему потребовался дампар.
- Доктор Бри утверждает, что с некоторой долей вероятности это может быть орудие убийства, - Тричент, не глядя на посла, бесцеремонно занялся приготовлением напитков.
- С некоторой долей вероятности может быть?
- Ты знаешь Бри, - пожал плечами Тричент. - Он твердо скажет "Это орудие убийства", когда застанет преступника в тот самый момент, когда вонзается нож. И то не факт.
Посол хмыкнул и переключил внимание на Лизу.
- Это вы нашли Микаэля?
Лиза обратилась за поддержкой к аспиду, тот кивнул.
- Да, ваше превосходительство.
- И это было в Гетто?
- Д-да...
- Будет сложновато охладить некоторые головы... - пробормотал посол. - Секретарь Салер не хочет, чтобы ты занимался этим делом. Он требует... незаинтересованного, беспристрастного, как он выразился, следователя.
- Мало ли, чего он хочет, - буркнул Тричент.
- Позволь тебе кое-что напомнить, - посол поморщился. - Я, конечно, из семьи Роанкалей, но брак с Братияль роняет меня в глазах общины. Они идут за отцом Шаделем, а он - яростный противник змеиной ереси.
- Только из-за того, что какой-то старый кретин верит, что мы едим младенцев на завтрак... - вспылил Тричент.
- Молодой кретин, - поправил посол.
- У меня еще три сходных убийства, и я не собираюсь лишаться зацепок.
- А я не могу сдерживать напор толпы.
Мужчины переглянулись, и Лиза, поежившись, сообразила, что они давно нашли устраивающее обоих решение. А еще - что ей это решение не понравился. Очень сильно не понравился. Тричент подошел, опустил руку ей на плечо и слегка сжал. Лиза подавилась собственным ойканьем.
- Итак, это мэссиэ Уатамер, моя... младший следователь Управления.
Лиза дернулась. Тричент надавил сильнее, не давая ей сбежать, и продолжил ласковым тоном.
- Мэссиэ Уатамер - человек. Почти человек, но кто же, глядя на такую очаровательную девушку, станет обращать внимания на мелочи? Уатамер молодая, перспективная, займется убийством ребенка и, уверен, незаинтересованно и беспристрастно отыщет преступника. Коего и покарают в соответствии со справедливым виттанийским законом.
- Смертная казнь? - живо поинтересовался посол.
- Мораторий. Но в отдельных случаях она применяется. Кроме того, возможно в данном конкретном случае ее величество закроет глаза и на самосуд.
Посол поднялся с подушек и через мгновение склонился над Лизой. От него исходили пьянящие запахи киламских благовоний. Гладкие, уверенные пальцы взяли Лизу за подбородок, заставляя поднять голову.
- Что ж... Этот вариант, пожалуй, сработает. Если вы не будете затягивать следствие. И вот что еще, мэссиэ Уатамер. Посетите храм, побеседуйте с отцом Шаделем, с секретарем Салером. Убедите их, что сможете отыскать преступника, что будете абсолютно беспристрастны, и сделаете это быстро.
Лиза поняла, что еще одно слово, и она от ужаса потеряет сознание. Посол Роанкаль сделал шаг назад.
- Я со своей стороны остужу все самые горячие головы.
На какое-то мгновение Арвиджен почувствовал себя подлецом. В принципе, он никогда и не считал себя кем-то иным, но взгляд Уатамер - затравленный и вместе с тем обозленный - подействовал на него, как удар. Казалось, девушка готова была вцепиться в него, и еще на мгновение Арвиджену стало страшно. Но как и в случае с поиском мест, лишенных магии, Уатамер промолчала. Арвиджен нашел раздражающим, что она действует исподтишка.
- Пошли, - бросил он. - Надо кое что обсудить.
Уатаме пошла следом, отставая на пару шагов и стараясь на него не смотреть. Толпа возле здания Управления ничуть не уменьшилась, а, казалось, только выросла. Арвиджен поспешно сменил направление, срезал через парк и вышел прямо перед университетской калиткой. Слева от нее располагался Погребок, куда с основания Университета бегали студенты, чтобы выпить, позубоскалить и подраться. Теперь он приобрел самый цивилизованный вид и славился своей кухней, в том числе киламской. И здесь не принято было лезть к соседям с разговорами. К тому же здесь, как в лучших ресторанах, были устроены отдельные кабинеты для избранных завсегдатаев. Арвиджен относил себя к избранным завсегдатаям хотя бы в силу возраста.
Взяв Уатамер за руку - чтобы не сбежала - Арвиджен пересек широкую пустынную улицу и сбежал вниз по ступеням. Нынешний хозяин Погребка был уроженцем Южного Килама, темнокожим, как орех детжэ, бритым на лысо и с единственной тонюсенькой косицей на затылке по обычаям его рода. Звали его Беданьяр, или Большая Беда, с чем соглашались и поставщики и буйные клиенты. Профессура уважала его, потому что во время сессии Беданьяр наглухо закрывал свои двери перед студентами, а самых нерадивых под конвоем трех своих рослых зятьев отправлял в аудиторию. Студенты любили его зка почти бесплатные попойки, устраиваемые после удачной сдачи экзаменов. Арвиджен его ценил: Беданьяр отлично готовил.
Хозяин был сегодня в отличном настроении, поэтому встречал гостей у подножия лестницы и каждому кланялся в изысканной киламской манере. Завидев Арвиджена, он расплылся в довольной улыбке.
- Таффа Тричент, молодая тиё*... Это же, кажется тиё Уатамер! Как ваша жизнь, тиё Уатамер?
Девушка пискнула что-то неразборчивое.
- Беданьяр, отдельный кабинет, лучшее, что есть в меню и... - Арвиджен прислушался к далеким, приглушенным толщей камня крикам. - Пускай кто-нибудь поглядывает, не рассосется ли толпа перед Управлением.
С поклоном Беданьяр, высокий и тоший, но при этом парадоксально наводящий на мысль о шарах, укатился раздавать распоряжения. Арвиджен пересек полупустую главную залу и толкнул дверь в свой любимый кабинет, оформленный в экзотическом южнокиламском стиле. Здесь были тахты, крытые коврами и заваленные подушками, стол почти вровень с ними, украшенный резьбой на сюжеты из Алат-Джанэ*, расписные и чеканные блюда и великолепные образцы оружия. Беданьяр выписывал некоторые вещи с родины, но по меньшей мере половину купил на городской барахолке в Гетто. Он принадлежал к тем редким киламцам, кто не разделял неприязнь к Змеям. К тому же, Арвиджен не только дал столетия назад деньги на открытие Погребка, но и оплатил семь лет назад переезд трех осиротевших дочерей нынешнего владельца, в эпидемию оспы лишившихся матерей, с мужьями и детьми всем скарбом. Арвиджен любил вкусно поесть.
Устроившись на подушках, он с интересом наблюдал, как Уатамер осматривается с немалой опаской. Даже несмотря на свой страх и злость, она сохраняла любопытство. Потом осторожно села на краешек тахты и сложила руки на коленях. Взгляд ее опять сделался напряженным и настороженным.
- Итак?
Появился официант в желто-красном халате, ловко несущий сразу три подноса: на руках и даже на голове. Судя по артистизму, с которым на столе расставлялись блюда, это был кто-то из многочисленных родственников Беданьяра. Проводив его кивком, Арвиджен положил себе немного жареного мяса и красивой запеканки, половина ингредиентов которой держалась в строжайшем секрете. Уатамер не шелохнулась.
- Это очень вкусно, - сказал Арвиджен.
- Что вы хотите от меня?
- Я хочу, - честно ответил аспид, - извлечь из твоего существования пользу.
Уатамер фыркнула.
- Когда разъяренные киламцы меня растерзают, у вас определенно освободится вакансия.
Арвиджен фыркнул в ответ.
- Ты полукровка. К вам в Киламе относятся, как к жертвам. Тебя еще пожалеют и сластями накормят. Тебе просто нужно убедить секретаря и священника, что мы найдем убийцу.
- А мы? - спросила Уатамер.
- Найдем его. Кем бы он ни был.
- Вай-вай, таффа, - хозяин Погребка стоял в дверях, покачивая головой. - Я говорил с одной очень старой женщиной, так она сказала, что шторм приближается. Вай-вай, таффа, выметет всех, как сухие листья.
- Беданьяр! Можешь говорить нормально?
Хозяин ухмыльнулся. Он поставил жаровню, высыпал песок на медный противень, припорошил его специями и принялся перемешивать, дожидаясь, пока чакпак* разогреется. Плавные движения убаюкивали, но в глазах была хитринка.
- Беданьяр!
- Хорошо, хорошо, - совершенно нормальным тоном, с выговором, выдающим выпускника Университета Рюнцэ ответил киламец. - Моя племянница выходит замуж за паренька из Гетто, Сэмшефа. Хороший мальчик.
- Старше тебя раза в четыре, - хмыкнул Арвиджен. - Я его знаю. Хороший, в вашем понимании.
- Так вот, мы отправились к гадательнице, чтобы выбрать благоприятный день, и с нею была одна очень старая дама. И взглянув на моих детишек, она сказала, чо шторм надвигается. Я отослал их от греха подальше на Амулет. Ваш фрианкар.
- Хм... А что за старая дама? - спросил Арвиджен, уже зная ответ.
- Она называет себя Фашхи.
Арвиджен представил неопрятную старуху и поежился.
- Что еще она сказала?
- Больше ничего, таффа. Подобные ей говорят мало. Но я бы остерегался. Приятной трапезы.
Арвиджен пригубил фрианкар, но даже бесподобный вкус напитка не смог отвлечь его от мрачных мыслей. Убийства, разъяренные киламцы, Фашхи, раздающая направо и налево дурные предсказания. Грядущий шторм...
От размышлений его оторвало озадаченное хмыканье Уатамер. Девушка, держа в руке карманные часы, поднялась и подошла к стене. Снова хмыкнула. Сняла со стены дампар, поднесла его к часам. Ойкнула.
- Что там?
- Не знаю, мэти Ашшршашвидшшен.
Соскочив с тахты, Арвиджен заглянул девушке через плечо. Часовая стрелка, двигаясь в обратную сторону, остановилась, подрагивая, на восьми.
- Это... - Уатамер нервно облизнула губы. - В этом кинжале отрицательный уровень магии.
- Откуда ты...
Уатамер пустилась в несколько путанные объяснения устройства ее часов. Арвиджен хмыкнул.
- Остроумно. Бестолково, но остроумно. Что ж, две новости. Хорошая, она же плохая: мы теперь точно установили орудие убийства.
- Что в этом плохого? - поинтересовалась Уатамер.
- Да, действительно. Северокиламского ребенка зарезали в змеином Гетто южнокиламским кинжалом, что в этом плохого?
- О, - тихо сказала Уатамер.
- Нам нужна информация о дампарах. Но сперва ты поговоришь с прихожанами общины. И ни слова о кинжале.
Сутки бумаги пролежали на столе в кабинете среди деловой корреспонденции и счетов. Когда-то Сашель дал обещание, что не будет читать их. Это было очень давно, и теперь клятва тяжким грузом легла на его плечи. Сашель разрывался между совестью и обстоятельствами. Имбирный лос вышел просто отвратительный.
Вытерев руки фартуком, Сашель шагнул в кабинет и взял бумаги. Колючие, похожие на снежинки значки ниччага выглядели совершенно незнакомо. Пришлось напрячь память. Когда-то давно он выучился читать на этом языке, но даже змеиная память оказалась неспособна хранить знания вечно. Или же, он предпочел позабыть кое-что, слишком тесно связанное с прошлым.
Сварив себе фрианкар, раз уж с лосом не вышло, Сашель сел с бумагами возле очага и принялся копировать значки, кажущиеся наиболее знакомыми. Звяканье дверного колокольчика застало го врасплох. На пороге стояла Адриенна Льюис. Одри.
- На самом деле, у меня к вам просьба, - Одри выглядела смущенной.
- О. присаживайтесь. Итак?
Одри опустилась в кресло. В пальцах она вертела ручку и казалась из-за этого особенно нервной и нетерпеливой.
- У меня есть к вам несколько... неудобная просьба, мэти Линард.
- Сашель, - улыбнулся Сашель. - Одри, я уже так давно живу на свете, что не считаю какую-либо просьбу неудобной. Ну, если вы не хотите, чтобы я постоял на голове.
Одри шутку не оценила, и только облизнула еще более нервно губы.
- Видите ли... я занимаюсь историей Первой династии Килама. Библиотека Университета закрыта, а "Хроники Килама" в таком плачевном состоянии, что, наверное, уже никогда не попадут в свободный доступ. И тогда я вспомнила, что вы...
- Гулял по Киламу в те же годы? - улыбнулся Сашель. - Что ж, было дело. Вот что, помогите-ка мне.
Он отдал Одри половину листков.
- Выпишите отдельные знаки. Округлые на один лист, треугольные - на другой.
- Ниччаг. Ладно, Первая династия... Давно это было.
- Около тысячи лет назад, - вставила девушка.
- Тысячу сорок девять, если вы так щепетильны, - хмыкнул Сашель. - Один парень, звали его... да, Мариус, очень честолюбивый. Он не только собрался сбросить ярмо рабства, но и основать свое собственное королевство. После неудачной попытки убить своего хозяина, барона Шехешефа, погубив сестру (она была ниши* барона), оный Мариус подбил нескольких товарищей бежать в Брангшангскую пустыню. По тем временам она считалась непроходимой и населенной гуриби. Словечко пришло какими-то неведомыми путями из Килама. Никаких гуриби Мариус по дороге не встретил, зато наткнулся на дружину короля Берубенту. И хорошо, что наткнулся, потому как едва не погиб вместе со своими приятелями от жажды. Король принял белокожих гостей радушно. Я всегда считал, что людям следует быть, кхм, дружелюбными.
- Вы? - сощурилась Одри.
- О, у меня были некоторые разногласия с нашим тогдашним правителем, и я сбе... путешествовал, - Сашель улыбнулся. - С юности любил путешествовать. Вселенная поистине бесконечна. Ладно, о Киламе. У Берубенту была дочь, девушка ослепительной красоты, и к тому же нофари - колдунья. Она влюбилась в Хариуса с первого взгляда. Нет, ну привлекательный, золотоволосый. Ее можно было понять. Сам Мариус, о чем в хрониках не пишут, был редкостным засранцем. Бабирьё он считал - сам слышал - "черномазой макакой", но находил ее полезной. К тому же, опять цитируя Мариуса, "баба есть баба".
- А в "Хрониках", кажется, была какая-то романтическая история, - хмыкнула Одри.
Сашель громко фыркнул.
- Пф-ф! если вам неофициальная позиция, то впишите два-три абзаца о неземной любви. Все хронисты так делают.
- А что дальше было?- Гм. Баби совсем сошла с ума от любви. Ей было четырнадцать, по тем временам - девица на выданье, и она убедила отца выдать ее за чужестранца. А до того Мариус ее убедил раз пять или шесть.
Одри слегка покраснела.
- О времена, о нравы, как любил говаривать мой добрый друг и ученик Базиль Нурэ-Синьяк, - пожал плечами Сашель.
- И они поженились?
- Безусловно. Мне в то время это показалось хорошей идеей, так что я не стал отговаривать старого короля. А зря. Через неделю после свадьбы, очень, кстати, пышной, он слег. Я значился при дворе лекарем, и мне доверили заботы о короле. Еще через пару дней он скончался в муках. От змеиного яда. Я еле ноги унес.
Сашель прикрыл глаза. Столь давние воспоминания казались теперь строками в увлекательной, хотя и немного страшной книге. А тогда он был по-настоящему напуган.
- Я был напуган. И огорчен, потому что яд браншагской рогатой кобры сцедила и приготовила явно Бабирьё. Уж не знаю, как Мариус убедил ее, но мерзавцы часто бывают обаятельны. Затем где-то через месяц скончалась и новоиспеченная королева.
- О, это я читала, - оживилась Одри. - Вроде бы, она умерла от болезни.
- О да, смертельной. Нож в печень, совершенно неизлечимо. Я слышал легенды, что перед смертью юная колдунья прокляла своего убийцу и весь его род до какого-то колена. Не знаю. Возможно, фрейлины Бабирьё и присочинили, но слух так или иначе расползся и в конечном итоге погубил Мариуса.
- Так откуда же пошла династия?
- Аманда. Кстати, от нее пошла и традиция называть королевских дочерей на "А". Аманда... моя вина, - Сашель погрузился в воспоминания, полуистершиеся тени эмоций, фрагменты бесед. Одри, наклонившись вперед, тронула его за руку.
- Мэти Линард?
- Сашель! - девушка вздрогнула, и он повторил уже тише. - Просто Сашель. Она была наложницей одного из баронов, надо сказать, неплохого даже по человеческим меркам. Совсем молоденькая. Просто наложницей, потому что челядь ее недолюбливала, так что в качестве ниши она была непригодна. Но как же она была красива! Виттанийцы в основном выходцы с южной части Амулета, но эта подобно Мариусу была из семьи северян. Златокудрая фея с сияющими васильковыми глазами. И настоящая змея, фигурально выражаясь. А-ман-да...
Сашель поднял глаза. Одри, замерев с пером в руке, внимательно смотрела на него. Во взгляде было немного недоумения и немного сочувствия. И много-много ожидания.
- Простите, - Сашель слабо улыбнулся. - Так бывает, когда вспоминаешь... молодость. Аманда также сбежала и на границе пустыни попалась киламскому патрулю, эту славную традицию своего тестя Мариус сохранил. Ее привели к королю, и вот тут уж он влюбился без памяти. Аманда была ошеломляюще красива и быстро стала киламской королевой. Она родила ему троих сыновей, но тут то ли начало действовать проклятье Бабирьё, то ли сыграла роль природная подозрительность Мариуса, но он начал подозревать жену в измене. Казнил десяток подчиненных, начал поглядывать и на саму Аманду. Та сговорилась с кем-то из военачальников, служивших еще прежнему королю, и попыталась свергнуть мужа, впрочем, безуспешно. Ее по старой киламской традиции - Мариус не отменял добрые начинания - бросили в яму со скорпионами. После этого Мариус стал подозревать всех. Казнил направо и налево, сыновей запер в казематах. Кончилось все для него печально: окончательно свихнувшись, он умер от голода, потому что панически боялся отравителей.
- И принцы устроили грызню за трон?
Сашель кивнул.
- Младшенький сразу же увел чернокожих подданных, недовольных своим существованием, в пустыню. Собственно, так появился Южный Киллам. Его быстро свергли и убили нофари, возведя на трон какого-то весьма условного родственника Берументу. В Южном Киламе до сих пор власть нофари очень сильна. Старшие сыновья - Орест и Андреас - занялись любимым развлечением наследников: междоусобицей. У Ореста, ясное дело, было больше прав на трон. Андреас ослепил его и изгнал в пустыню, после чего обявил себя королем. Первая ошибка. Вторая ошибка: он женился сразу на трех женщинах, да еще завел себе целый гарем чернокожих красавиц. Большого был здоровья человек... Ладно, ладно, молчу. Сыновей у него было восемь, из них четверо - от законных жен. Дочерей вообще штук пятнадцать. Правда, в ходе женских интриг до четырнадцатилетия дожили только двое сыновей и дочь, Аника. Сыновья к тому же были ровесниками, им было уже по пятнадцать, пора назначать наследника. И обе королевы были опасными стерами. От принятия трудного решения Андреаса спасло возвращение Ореста, слепого и больного, зато с огромной армией разбойников, беглецов из Килама и Виттании. Убив брата и племянников, он забрал себе всех жен, гарем и племянницу. Потом, подумав, оставил только Анику, а прочих женщин раздарил полководцам. Племянница родила ему сына и дочь.
Одри, морщась, пробормотала "О времена, о нравы...".
- Именно. Дальше веселее, - Сашель не сдержал ухмылку. История Северного Килама, полная жестокости и непристойностей, по-своему забавляла его. Как яркий пример человеческого идиотизма. - Втихаря перетянув на свою сторону военачальников, Аника прирезала мужа-дядю во сне и обявила себя регентшей, а для большего веса - дочерью солнца. С этого момента вера в Единого в Северном Киламе стала тесно переплетаться с местными культами. Дочь Аника послала жрицей в Лунный храм, а чтобы избежать лишних проблем, Одри, я действительно извиняюсь, совратила сына. Старший их ребенок умер во младенчестве, а второй терпеливо дождался смерти отца на охоте, отравил мать от греха подальше и правил последующие тридцать лет. К счастью, на нем Первая династия оборвалась. Никлас был убежденным мужеложцем и умер бездетным. Его последний любовник, Гарриэн, объявил себя наследником, озаботился потомством и четко расписал порядок престолонаследования. Так что следующая сотня лет была очень скучной. Исключая только небольшую войну с Южным Киламом, когда нофари ветрами разрушили один из тегри*, Лапир, кажется. Ветрами... разрушили...
Сашель попытался поймать скользкую, верткую мысль. Но он так долго говорил, так старательно замалчивал собственные сомнительные подвиги и излишне деятельное участие в доброй половине упомянутых событий, что оставил мысли множество лазеек.
- Ветрами... - вот оно! - Одри, милая, вы знакомы с киламскими сказками и легендами?
Удивленная Одри пожала плечами после чего кивнула.
- В общих чертах.
- А с историями, как нофари вызывали бури?
- Ни одну не помню... Но у меня есть записи с факультатива. Могу принести их вам.
- Буду очень признателен, - кивнул Сашель.
Одри улыбнулась и посмотрела на часы.
- Боже мой! Ужа так поздно! Я столько времени докучала вам!
- Ничего страшного, - улыбнулся в ответ Сашель. - Мне приятно было побеседовать с вами, пускай и на такую... скользкую тему, как Киламская история.
Одри поднялась.
- Я завтра принесу вам легенды. Доброй ночи.
Цокая каблучками, она исчезла в густых теплых сумерках. Прибираясь на столе, Сашель обнаружил, что листки с перерисованными знаками ниччага Адриенна Льюис унесла с собой.
"Ниччаг, - сообщила снятая с полки энциклопедия "Языки мира", - древняя письменность Ниддинга. Иероглифы и слоговая азбука, используемая для уточнения форм слова и написания заимствованных слов. В настоящее время употребляется только для записи имен новорожденных".
Одри отыскала на полке книгу "Ниччаг. История письменности, наиболее употребимте знаки и краткая грамматика в таблицах" и возблагодарила любознательных университетских лингвистов. Информации в книжице, изданной филологической кафедрой, было мало, но для начала сойдет.
- Это.
Расплатившись и сунув книгу в сумку, она поспешила домой.
---------
* Таффа (киламс.) - господин; тиё (киламск.) - госпожа. Деления на незамужних и замужних женщин у киламцев нет
* Алат-Джанэ - южнокиламский героический эпос
* Чакпак - жаровня для приготовления фрианкара по-южнокиламски на песке со специями
* Ниши - у змеев в прошлом - особая рабыня, магически связанная с хозяином. Весь вред, причиненный змею, отражался также на ниши. Как правило они избирались из числа наиболее любимых челядью женщин и были также любовницами
* Тегри - в Северном и Южном Киламе большой оазис-город, строится как правило на озере; такие попадаются нечасто, так что на всю пустыню насчитывается 5 тегри