Аннотация: В которой к Лизе возвращается память, а посол Роанкаль и Арвиджен Тричент играют на бильярде
Глава седьмая
Университетская библиотека еще не оправилась от убийства старшего своего библиотекаря. Но главное, стали внешне проявляться признаки потери магии: дерево разрушалось, рассыпаясь в труху, книги начали терять страницы. Их постарались перенести в жилые и учебные помещения. В результате образовалась такая неразбериха, что в холле Университета вывесили объявление, что доступ к библиотечным книгам временно закрыт.
- Не повезло, - рассеяно сказала Одри.
Лиза с изумлением посмотрела на подругу. Чтобы Адриенна Льюис с таким безразличием говорила о книгах?! В этом было нечто пугающее.
- Думаю, проблем у нас не будет, - Лиза достала удостоверение и сунула под нос дежурному библиотекарю. - Мэти Клоут, я Лиза Уатамер из полицейского Управления. Нам нужна литература по южнокиламскому оружию.
- И что-нибудь по древнему Ниддингу, - едва слышно пробормотала Одри.
Лиза начала волноваться по-настоящему. Одри странно себя вела в последние дни. И это началось... Да, в вечер перед убийством мэти Боу.
Одри забрала свои книги и скрылась в одной из учебных аудиторий. Лиза не успела ее поймать и расспросить о причинах столь странного поведения. К томе же, библиотекарь вынес ей две потрепанные книжки и хмуро пробурчал:
- У вас два часа. Затем мы закрываемся.
- Не сделаете исключение даже для Полицейского Управления? - Лиза сощурилась. - В следующий раз будете иметь дело с мэти Тричентом. Всего доброго.
Подхватив книги - они были куда тоньше, чем она надеялась и выглядели не слишком солидно, уж точно не вызывали уважения - Лиза заглянула в ближайший кабинет. Преподаватель классической литературы, мэти Дефош, проверял студенческие эссе, закусив по своей привычке дужку очков.
- Можно мне присесть и почитать, наставник*?
Мэти Дефош поднял взгляд от тетрадей и слабо улыбнулся.
- О, Уатамер. Добрый день. Конечно, присаживайтесь. Вернулись к академическим занятиям? Насколько я помню вы с мэссиэ Льюис очень много читали.
- Увы, наставник, на это почти совсем нет времени. Я теперь работаю в Полицейском Управлении.
Дефош на секунду задумался, нахмурился, но к счастью лицо его быстро разгладилось.
- Так ты, дорогая моя, ищешь убийцу бедного старого Боу?
- Я пока всего лишь ассистент, наставник. Стараюсь помогать начальству по мере сил.
- Ты всегда была умницей, - улыбка Дефоша стала теплее. - Ладно, не буду мешать тебе.
Лиза, то и дело ощущая на себе заинтересованный взгляд преподавателя, углубилась в чтение, но ничего особенно полезного не обнаружила. Обе книги были скорее популярными, чем научными, и нужной информации в них не было. Так, общие фразы, известные с детства, да сказки. Единственное, что как-то заинтересовало Лизу, это помещенные на развороте "Классического оружия Килама" яркие цветные изображения мечей, кинжалов и луков.
- Мэти Дефош, вы слышали что-нибудь о дампарах?
- В классической литературе это излюбленный образ. Мне стыдно за вас, Уатамер! Как же вы забыли "Песнь о Крысолове"?
- Это который исторически оказался двухсотлетним маньяком-убийцей и чуть не ввязал Виттанию в новую войну? - уточнила Лиза.
Дэфош поморщился.
- Оставим историю мэссиэ Льюис, на нашу долю придется прекрасная литература. Так вы помните: "И поднял свой меч князь-Крысолов, поднял свой меч, что зовется Уид'дил"?
- И при чем тут дампар? - спросила Лиза. Вспоминать довольно-таки кривую "Песнь" ей совершенно не хотелось.
- Неуд, Уатамер! - привстав, профессор легонько стукнул ее по носу. Об этой его привычке Лиза успела позабыть. - Во второй главе дается описание волшебного меча. Не стану утомлять вас уинифилитским стихом, обратимся к прозе: он был длиной в локоть, с волнистым лезвием, маленькой ажурной гардой и белой кожаной рукоятью, в которую был вделан сапфир. Кстати, если помните, Лиза, первоначально "Песнь" была написана на очень старой версии южного диалекта, и там употребляется слово "даммлиг". Обычно для простоты его переводят, как "меч", но дословно это "недлинный узкий клинок".
- По-вашему это дампар?
Дэфош пожал плечами.
- Возможно. Поэтам нравилось его описывать, он выразительный. Знаете, что... Мартэн Скола, "Словарь средневековых поэм". Редкая книжка, вышла в четыреста четырнадцатом очень маленьким тиражом, всего около ста пятидесяти экземпляров. Бедный Боу очень радовался, когда сумел раздобыть ее. Там целая глава была посвящена оружию. Спросите у этих бездельников. И если Клоут попытается вас выставить, напомните, что стипендия его не вполне заслужена.
- Спасибо большое, наставник, - Лиза поклонилась. - Думаю, вы очень помогли. Мы найдем убийцу мэти Боу.
- Мне не очень нравится дело, которым вы занялись, Лиза. Я всегда думал, вы найдете лучшее применение своим способностям, - Дэфош хмыкнул. - Но вы умны, и в любом деле добьетесь успеха, вот, что я думаю.
Лиза порозовела. Она не испытывала ни малейшей уверенности в чем-то подобном, на самом деле, чувствовала себя страшно неуверенной и испуганной. Мысли ее путались, и нужные никак не желали подниматься на поверхность. Ответственность давила, и только каким-то чудом удавалось сохранять величественную невозмутимость. Тем не менее, Лиза поблагодарила профессора за незаслуженные комплименты и, подхватив книги, отправилась на поиски библиотекаря.
Ниддинг всегда представлялся Одри, как невообразимо далекая, невообразимо холодная и ко всему прочему дикая страна. Словно Килам, только снегом и торгующий мехами вместе фриш-фриш. Энциклопедии с этим не спорили, однако сообщали множество подробностей.
"Ниддинг, - говорила "Энциклопедия государств и династий Амулета", - другое название "Льдинные горы". Древнейшее из государств континента, а также страна, чья династия не сменялась на протяжении по меньшей мере двух тысяч лет. Правящая династия, во главе которой стоит Серый Князь, также называемая Серым родом, делится на две ветви: княжескую Ультаг и пророческую Донтаг, а также две меньшие ветви - Конгар и Адмар. Считается, что род Донтаг прервался в VIIII веке со смертью княжны Наркаль Донтаг, получившей прозвище Седая Кела, а также известной, как леди Линард Киссола".
Одри медленно закрыла книгу. Леди Линард. Жена канцлера Линарда. Статью о ней Одри не нашла, зато канцлеру был посвящен целый раздел, живописующий его подвиги. Возвел на трон императора Петра, привез ему жену из Изумрудной Долины, и еще страницы четыре государственных свершений. В конце говорилось, что его жена была обвинена в колдовстве, повешена и сожжена. На этом статья завершалась, и ниже шла только непроизносимая фамилия автора.
Пролистав остальные книги, Одри обнаружила четыре или пять статьей про амулетское колдовство, среди которых была и короткая, в один абзац, заметка о ниддиггинге, "утраченном северном колдовстве, которое по преданию могло воскрешать мертвых".
Амулетское колдовство казалось Одри странным: одни только женщины, за редким исключением, деление на "круги", до сих пор отсутствие должного образования. Теперь еще листы коля (согласно энциклопедии, материал, никогда выше горжанских гор не использовавшийся), испещренные значками ниччага, содержащий записи о легендарном северном колдовстве, могущем воскрешать мертвых.
Надо было отдать найденные бумаги Линарду, его давно погибшая жена была ведьмой с севера. Но в то же время что-то продолжало удерживать Одри. Что-то словно туманом затопляло ее разум, стоило только подумать об этих листах. Это было страшно.
Вернув книги библиотекарю, Одри покинула Университет. Куда идти, она не знала. Домой? К Линарду?
Одри машинально свернула в сторону Старого Города, но на Кладбищенскую улицу не пощла. Все верно. Она расскажет Линарду о бумагах, всплывет закономерный вопрос: а где же Адриенна Льюис взяла эти записи и почему же не отдала их сразу в библиотеку или самому Канцеру. Снова туман.
Одри споткнулась и огляделась по сторонам, с недоумением отмечая, что здания ей совершенно незнакомы. Ноги занесли ее в такую часть старого Рюнцэ, где она прежде не бывала. Дома стояли по большей части II - III века, но судя по изгибам улицы, проложена она была гораздо раньше. Одри остановилась, ища на домах, возвышающихся над ней темными скалами, табличку с названием улицы. Удар по спине, неожиданный и сильный, сбил ее с ног. Одри хотела закричать, но пахнущая табаком и кровью рука зажала ей рот. В нос ударил удушающе-сладкий запах хлороформа, и Одри потеряла сознание.
- А я повторяю, мэссиэ Уатамер, я не могу выдать вам эту книгу, - с каждым разом библиотекарь все больше повышал голос, и уже почти перешел на визг.
- А я повторяю, что эта книга нужна для расследования.
Лиза наоборот - осипла и почти потеряла голос. Спор становился все более бессмысленным и беспредметным. Но, как всегда бывало в подобных случаях, в ней проснулось необыкновенное упрямство. А потом ее осенило.
- Ее нет, верно? Вы не можете найти ее.
Клоун побледнел.
- Ясно. И вы никому не сказали, понадеявшись на суматоху? Как давно она пропала?
Библиотекарь сжал челюсти. Лиза помахала у него перед носом удостоверением и зловещим тоном напомнила о мэти Триченте, с которым подобная тактика "умалчивания" точно не сработает.
- Последний раз ее брали за неделю до убийства мэти Боу, - сдался Клоут.
- Совпадение... Кто брал?
- Это нужно проверить по картотеке.
- Так проверьте! - Лиза посмотрела на часы, нормальные, оказывающие время. - Сообщите имя немедленно, как найдете, позвоните в Управление в течении ближайших двух часов. Повторяю, мэти Клоун - двух часов. И если книга все же обнаружится, также сообщите незамедлительно. Она нужна следствию.
Лиза, втайне гордясь собой, развернулась на каблуках. Стуча теми самыми каблуками, она пошла в сторону Управления. Результатов особенных у нее не было, но и полученная информация заставляла задуматься.
Первое. Из библиотеки Университета пропала книга, редкая, содержащая главу о киламском оружии и бог весть что еще. Подобные тома на дом, конечно же, не выдают, значит - кража.
Второе. Неделю спустя убили Боу и уничтожили еще более редкие и уж точно никому кроме Одри не нужные "Хроники Северного Килама". Свидетелей нет. Орудие убийства: оружие Южного Килама, обладающее странными магическими свойствами.
Третье. Убийство нищего. Свидетель, если так можно выразиться, конечно, - Сашель Линард Киссола. Момент убийства не видел, умирающий просто ввалился на его кухню. Орудие убийства - то же самое.
Четвертое. Убийство секретарши принцессы прямо во дворце. Свидетелей нет. Орудие убийства - верно, верно - все то же.
Пятое. Убийство в Гетто маленького киламского мальчика, которое вообще не в какую систему не укладывается и смысла не имеет. Если, конечно, преступник не хотел посеять панику и развязать войну.
Лиза потерла лоб. Душераздирающая история, достойная романов, поэм и песней. Пожалуй, карьеру стоило начинать с чего-нибудь попроще: мелких краж, разбойных нападений. Ограбления королевской казны. А так, у нее начались уже слуховые галлюцинации. Кто-то шел за ней: шаги, скрип, дыхание. Лиза обернулась. Солнце сверкнуло на волнистом лезвии кинжала и словно бы померкло, потухло. Охнув, Лиза бросилась бежать, пыль взметнулась из-под ног.
Нападающий - Лиза не сумела толком разглядеть его - был рослым, выносливым мужчиной, она же никогда не была сильна в беге. Из-за убийства библиотекаря эту часть Университета пока покинули, так что кричать и звать на помощь было бесполезно. Лиза вспомнила о калитке, выходящей на угол набережной. Там всегда было много людей, в толпе никто не рискнул бы нападать на нее с кинжалом. С дампаром.
Лиза обернулась через плечо. Мерцание крупного камня в рукояти, сходного с лунным. Гипнотизирующее мерцание. Вспышка. Занесенный над ней кухонный нож. Лиза бросилась бежать не разбирая дороги, нож лишь царапнул ухо, кровь потекла за шиворот. Зажав царапину, Лиза побежала быстрее, совсем не понимая куда, подгоняемая паникой. На выложенной камнями дорожке у нее сломался каблук. Лиза сбросила на бегу туфли и понеслась босиком, сбивая ноги.
Она налетела на кого-то и закричала, то ли от ужаса, то ли от облегчения, потому что разобрала, что это Клоут, библиотекарь. Лиза обмякла, повисла, лишившись сил, у него на руках.
- П-помогите! За мной гонятся! С н-ножом!
- Там никого нет, мэссиэ...
Лиза обернулась. Абсолютно пустая площадка, издавна приспособленная под игру в мяч. Ни следа ее преследователя с ножом. Лиза ощупала шею. Никакой крови. На ухе был шрамик, но Лиза давно позабыла, откуда он взялся.
Все было таким реальным: мужчина с ножом, удар, текущая кровь. Ужас. Дикий, невообразимый, неконтролируемый ужас. Лиза, содрогаясь, сползла на землю.
- Я вызову кого-нибудь из Управления, - дрожащим голосом сказал библиотекарь.
Арвиджен был изрядно раздосадован тем, что именно его Вир послал в Университет забрать Уатамер. Можно подумать, у него не было других дел! С самого начала она знал, что брать глупую девчонку на работу совершенно нерационально. От нее куда больше проблем, чем пользы. арвиджен широкими шагами пересек площадь, украшенную сомнительной университетской гордостью - памятником Теодору Мудрецу, и шагнул в прохладный, пахнущий камнем холл. Уатамер сидела, сжавшись в комок, на неудобном жестком стуле, и беззвучно плакала.
- Мэссиэ показалось, что на нее напали с ножом, - любезным тоном сообщил мужчина. - Я шел к телефону, чтобы позвонить Упралвлении, когда нашел ее на площадке для игры в мяч.
Арвиджен коснулся ледяных рук Лизы. Та стрельнула на него затравленным взглядом и отвернулась.
- Зачем вы собирались звонить в Управление?
- Мэссиэ Уатамер сказала, что следствию нужно знать, кто последним брал "Словарь средневековых поэм Мартэна Скола".
- А заче... - Арвиджен отмахнулся. - Кто брал?
- Некто... - библиотекарь сверился с карточкой. - Некто Фабра Миклош. Преподаватель школы Св. Аксиндия в Чашке.
- Во-от как... - Арвиджен задумчиво посмотрел на Уатамер. - Давайте сюда эту карточку. Вот что еще, я желаю знать, что еще брал у вас мэти Миклош. И чем быстрее вы это выясните, тем лучше. Идем, Лиза.
Уатамер, пошатываясь, поднялась на ноги, потеряла равновесие и повалилась ему на грудь. Арвиджен подхватил ее на руки и направился к выходу. Уатамер, уцепившись за него, простонала что-то невнятное и, кажется, потеряла сознание.
Ближайшим врачом, что выглядело зловеще, был полицейский патологоанатом. Но идти в Старый Город, Гетто или королевский дворец на поиск медиков аспид не собирался. Толкнув ногой дверь в маленький полицейским морг, Арвиджен опустил Уатамер на прозекторский стол и хмуро посмотрел на Бри.
- Я должен ее вскрыть? Не проще ли уволить девочку? - поинтересовался патологоанатом, отвлекаясь от отчета.
- Ты должен осмотреть ее. Девчонка, кажется, без сознания.
Доктор заставил девушку сесть, изучил ее глаза, пощупал пульс и покачал головой.
- В шоке, в глубоком шоку. Что так на нее повлияло?
- Тип с ножом, который гнался за ней через площадку для игры в мяч, - хмуро ответил Арвиджен. - Воображаемый.
- Но он очень сильно напугал ее, - доктор снова покачал головой. - Мэссиэ Уатамер мне показалась очень неглупой и серьезной девушка.
- Но кроме нее никто бандита с ножом не видел.
- Ей нужно выпить успокоительной, - сменил тему Бри, - съесть что-нибудь сладкое и поспать. Молодая и в целом здоровая девушка оправится за полдня. Знаешь, где она живет?
- У беса на рогах, - поморщился Арвиджен. - На другом конце города. У меня нет времени, встречаюсь с послом.
- Тогда отнеси ее наверх, за девочкой нужно присматривать, - Бри выпустил плечи Уатамер и вернулся к отчету. - У меня тоже полно работы, Тричент.
Арвиджен подхватил сползающую на пол девушку, бесцеремонно закинул ее себе на плечо и пошел наверх. Вир, к счастью, был слишком занят совещенияем в своем кабинете, и Арвиджену не пришлось вновь выслушивать, как именно (уважительно и заботливо) он должен обращаться с Лизой Уатамер.
Положив девушку на диван в своем кабинете, он спустился вниз и поймал за рукав молодого констебля.
- Перси, отнесите наверх сладкий чай для Уатамер, она плохо себя чувствует. И вот еще что... найдите мне дело на Фабру Миклоша. Иммигрант, на него должна быть папка в миграционной службе.
Констебль, в глубине души, как подозревал Арвиджен, испытывающий смесь ужаса и восторга, вернулся через пять минут, неся тонкую картонную папку с грифом "Миграционная служба" и множеством пометок. Документов в ней, увы, было немного. Регистрация, копия паспорта, диплом, подтверждающий право Фабри Миклоша преподавать в виттанийской школе, сертификат о сдаче языкового экзамена. Киламец был чист, и оставалось только гадать, почему его имя на библиотечной карточке показалось Уатамер важным. Арвиджен с досадой захлопнул папку.
Расследование топталось на месте. Следов и свидетелей не было. Зацепок не было. Подозреваемых не...
Арвиджен раскрыл папку и принялся перебирать листки, по большей части выцветшие машинописные копии.
Фабра Миклош, 530 г.р., учитель математики школы Св. Аксиндия.
Та самая школа, где учился убитый мальчишка. Экскурсия, на которую жертва якобы не ходила. Не составит труда выяснить, кто из педагогов сопровождал детей. Вернее, поскольку речи идет о Киламской общине, это будет непросто, но выполнимо. И книга, которую Миклош брал в Университетской библиотеке за месяц до убийства Боу...
Арвиджен снял трубку служебного чарофона и быстро продиктовал номер. Дядя ответил нескоро, в последние дни он был задумчив и заторможен. Прибавить к жтому, что он достал из тайника записи покойной ведьмы-жены, и безрадостная вырисовывалась каринка. Арвиджен забарабанил по аппарату.
- Дядя!
В трубке щелкнуло.
- Я не глухой, Джен. Что за спешка?
- Что за книгу "Словарь средневековых поэм" Мартэна Скола?
- Кхм. Весьма интересный справочник, малотиражный и редкий.
- И что в нем? - нетерпеливо уточнил Арвиджен.
- Разъяснение деталей, эпизодов и предметов ранних виттанийских поэм вроде "Песни о Крысолове".
- Предметов? И оружия?
Последовала пауза, во время которой Сашель совершенно явно пожимал плечами. Он умел создавать на редкость красноречивую тишину.
- Вероятно, - сказал он наконец. - Поэзия людей буквально кишит оружием. Предваряя твой вопрос, Джен, у меня ее нет. Спроси в Университете.
Арвиджен посмотрел на карточку. Чем эта книга заинтересовала Уатамер?
- А если ее и там нет?
- Коллекционеры. Если не будешь давить на меня, назову пару имен к вечеру.
- Я свяжусь с тобой, - Арвиджен бросил трубку и повернулся к констеблю. - Перси, у меня назначена встреча с послом Роанкалем. Приглядите за Уатамер.
- Она спит, мэти, - отрапортовал юноша.
- Чудесно. Когда проснется, пускай составит отчет. Детальный.
Клуб "Кланфадар", расположенный в Старом Городе, обладал безупречной репутацией. Что такое "кланфадар", на каком это языке и имеет ли смысл, не знал никто из его членов, учредители клуба унесли этот секрет с собой в могилу. Иногда Арвиджена одолевало любопытство, его тянуло растолкать спящего во льду в крипте под Собором племянничка Кщайхассэ и порасспросить его, но эта хулиганская затея так и не было осуществлена. В тайнах была своя прелесть.
Клуб располагался в особняке, принадлежавшем некогда лорду-протектору Каю. Это изысканное здание так и не было ни разу перестроено и даже сохранило интерьеры, устроенные для его первого владельца. На вкус Арвиджена - кричащие.
Криспен Роанкаль предпочитал оформленную в экзотичном псевдо-киламском стиле бильярдную, где от буйства красок начинала кружиться голова, и взгляд мог недолго отдохнуть только на зеленом сукне стола. посол разыгрывал сам с собой партию в Амулетскую Пирамиду, ходил вокруг стола и старательно натирал кий мелом. Арвиджен опустился в кресло, и стюард молча принес ему кружку фрианкара со льдом. Устроившись поудобнее, аспид позволил себе насладиться партией. Посол был настоящим виртуозом в играх с самим собой, главным образом потому, что не мог найти себе достойного партнера по играм. Добрая половина знакомой Арвиджену виттанийской знати предпочитала проиграть иностранному дипломату.
- Как продвигается расследование? - поинтересовался Роанкаль, один за другим загоняя шары в лузы.
Арвиджену очень хотелось сказать "скверно", пожаловаться вслух и, возможно, в дружеском разговоре подобрать оборванные нити. Увы, сейчас Криспен Ронкаль был не другом, а северокиламским послом.
- Нужно допросить учителей Микаэля Салера.
- Я думал, мы решили эту проблемы, - мягко сказал Роанкаль.
- Уатамер не справится. Она еще ребенок.
- А она не была ребенком, Арви, когда ты повесил на нее это дело? - с прохладцей осведомился посол. - Мы сочли ее подходящей кандидатурой. Поздно идти на попятный.
- Фабра Миклош может быть причастен к убийству мальчика, - неохотно сказал Арвиджен.
Посол протянул ему кий.
- До сотни очков, Арви?
Арвиджен неохотно поднялся и, морщась, загнал у лузу три шара подряд. Принц одобрительно хмыкнул и написал на грифельной доске девятку. Немедленно промахнувшись, аспид отошел к креслу.
- В тот день, - сказал он между двумя глотками фрианкара, - школьников водили на экскурсию в Королевский парк. Преподаватели утверждают, что Микаэля Салера с ними не было, дети - обратное.
- Мы не можем применять пытки, тем более к детям, - заметил посол, загоняя в лузу малиновый четырехочковый шар. - Они не стали бы врать священнику, пожалуй...
- Но священник не на нашей стороне.
- Увы, - согласился Роанкаль. - Твоя очередь.
Арвиджен отправил в лузу черный десятиочковый под очередное одобрительное хмыканье посла.
- Тебе они тоже врать не будут.
- Не факт, - покачал головой Роанкаль. - Не факт. Мы с Адеалаидой нарушаем законы крови. Десять лет назад связи с Южным Киламом и Виттанией были актуальны и популярны, но сейчас они не в моде. Семнадцать очков! Я восхищен!
Арвиджен опустился в кресло.
- Криспен, все может быть гораздо хуже, чем политический и дипломатический скандал.
- Как дипломату и политику мне сложно представить что-то худшее.
- В таком случае, - посоветовал Арвиджен, - поверь магу.
Посол выпрямился, казалось, полностью погруженный в натирание мелом кончика кия. При этом он мурлыкал себе под нос арию Гавенда из трагедии "Ситония", что звучало зловеще, особенно учитывая, что рыцарь Гавенд (контртенор) кончил трагически.
- Последний раз, когда я просил отца Шаделя об услуге, мне было на месяц запрещено входить в спальню жены.
- У вас одна спальня, - напомнил Арвиджен. - И едва ли ты спал на диванчике в кабинете.
- Хорошо, хорошо. Мы проведем с ним душеспасительную беседу. А теперь, можем мы спокойно поиграть на бильярде?
Это была клетушка шагов семь-восемь в длину и около четырех в ширину. Из гладких бетонных стен выступали, словно кости, трубы и кожухи для проводов. Было тесно и холодно, единственный вход больше походил на барсучью нору и был закрыт железной дверью, а с высокого потолка свисала голая лампочка на длинном шнуре. Стоило прислониться к стене, и в лопатку стреляло холодом.
Одри была здесь уже несколько часов. Ей так казалось. Или несколько дней. Сложно сказать. Нет, скорее часов. Если бы она не вернулась домой к вечеру, Лиза и Саффрон всполошились бы и обратились в полицию. Скорее всего, ее уже ищут.
Одри надеялась, что ее ищут.
Сюда ее притащили после долгого, странного разговора. Похититель, высокий, спокойный и неимоверно страшный, сказал, что Одри должна вернуть записи Седой Келы "пока не стало плохо". И он был серьезен, предельно.
С самого начала Одри чувствовала, что находка принесет ей одни неприятности.
Обои, расписанные незабудками и метелками травы. Мистийский фарфор с изысканными розанами. Клетчатый плед на диване. Квартира дедушки. Сам он в кресле, покачивается, вяжет крючком и рассказывает древние, волшебные сказки. Лиза сиди на диване, завернувшись в еще один плед - цвета малиновых пенок, связанный дедушкой из пушистой шерсти - и слушает, открыв рот. Ей, кажется, пять. Или три?
Три. На кухне мама печет яблочный пирог, аромат плодов и корицы течет по комнате. И даже рука от этих запахов перестала болеть.
Да, три. И вот-вот все закончится.
Пламя уничтожает букетики незабудок на обоях и розаны на фарфоровых чашках, превращает в черный прах чудесные пледы. Дедушка - на самом деле прадедушка - обернувшись змеей вытаскивает девочку, пока нож, сверкая, опускается и поднимается, опускается и поднимается, опускается и поднимается, вонзаясь в мамину грудь.
Ей три, и хорошо уже никогда не будет.
Нож сверкает у нее перед глазами, протыкая податливое тело. Ее трясет, холод проникает под кожу. Пахнет горелой чешуей, сожженной плотью и мистийским фарфором в малиновый розан.
Больше никогда не будет хорошо.
Темно и пахнет чаем с ромашкой. Очень холодно. Голова болит. Гроза надвигается на город, первые молнии уже сверкают над Гетто.
Лиза, пошатываясь, теряя силы, раз за разом переживая события далекого прошлого, спускается медленно с чердака.
На западе собирались тучи, среди сплошной черноты сверкали молнии. Острые золотые вспышки прошивали небо и вонзались в острые крыши Гетто. Сашель, выйдя на крыльцо, отвернулся от страшного черного неба и стал рассматривать медленно тонущее в поднимающемся тумане кладбище. На Рюнцэ надвигалась буря куда страшнее и опаснее, чем предыдущая. Ветер пронесся по улице, вздымая пыль. Первые капли дождя оставили на мостовой следы.
Сашель поежился, закрыл ставни и ушел в дом.
* Наставник - принятое в Университете Рюнцэ обращение к курирующему профессору