Ночью змеи исчезли куда-то, а утром Одри опять обнаружила возле своей постели Лирана. Он ел инжир, надрезая плоды острыми ногтями и высасывая мякоть. Сок капал на простыню. Что-то омерзительно было в том, как он сидел возле постели и глазел на нее спящую. В глазах горели какие-то жуткие и мерзкие огоньки.
- Что вы здесь делаете?
- Веду себя хорошо, малышка, - ухмыльнулся Лиран.
Одри передернуло. Это чудовище наслаждалось, запугивая людей, словно кэмхуль из киламских сказок.
- Братишка уже готовит завтрак, - сладко улыбнувшись, Лиран поднялся и скрылся за дверью.
Одри метнулась в ванную, торопясь смыть с себя отвратительное ощущение грязи, оставленное Лираном. Отражение в зеркале выглядело измученным.
Вчерашняя встреча с Саффрон выбила ее из колеи, хотя на людях Одри ничем это не показала. Вернувшись в гостиницу Линарда, она в одиночестве до заката просидела у окна, глядя на медленно темнеющее небо. Сил заплакать она так и не нашла.
Саффрон... словно маска слетела с ее лица, обнажив уродливый оскал черепа. Одри сама посмеялась над тем, как это прозвучало. Но сейчас при свете дня на ум снова пришло это же сравнение. Словно маска слетела.
От одной подруги ее мысли перешли к другой. Где Лиза? Не грозит ли ей опасность? История, скверная с самого начала, приняла и вовсе дурной оборот. Продолжая размышлять об этом, Одри спустилась вниз. На первом этаже пахло яичницей, беконом и жаренным картофелем. Рханкаф хлопотал у стола, расставляя тарелки и, самым поразительным образом, выглядел еще привлекательнее. К счастью, Одри всегда полагалась на разум, а не на эмоции. Разум говорил, что в учащенно бьющемся от восторга сердце то и дело звучит что-то фальшивое.
- Доброе утро, - сдержанно сказала она.
Рханкаф улыбнулся, и у Одри кровь прилила к щекам. Она облизнула пересохшие губы. Улыбка аспида стала смущенной.
- Садитесь, Адриенна. О, ашди, вам помочь?
- Справлюсь, - пробормотал Линард.
Одри обернулась. Змей выглядел недовольным, даже разозленным. Казалось, кудрявые волосы норовят от злости встать дыбом. Водрузив на стол тяжелую сковороду, он развернулся на каблуках и пошел назад в кухню. Одри нагнала его не без труда.
- От вашего племянника и Лизы есть вести?
- Нет, - Сашель сунул ей в руки фрианкарник.
- Вы думаете, с ними что-то...
- Фрианкар отнеси.
- Вы совершенно невыносимы, - нахмурилась Одри.
- Адриенна, милая, тебя ведь никто и не просит меня выносить.
Одри сочла за лучшее вернуться в зал, пока желание опрокинуть горячий фрианкар на голову змея не стало неодолимым. Аппетит пропал совсем. Устроившись в углу, она принялась ковыряться в тарелке, поставленной перед ней Рханкафом.
- Джен и Лиза встряли в неприятности в Абиголе, - неохотно сказал Линард, до того разглядывающий ее. - Мне позвонили тамошние полицейские, чтобы установить их личности.
- А ваш племянник не меняется, - хмыкнул Рхакнаф.
- Напротив, - Линард с печальным видом покачал головой. - Еще сто лет назад о сбежал бы, сбросив все лишнее, как старую кожу. Но он, как полный кретин, влез в расследование убийства Делии Ловергаль, и только потом убежал, прихватив с собой Уатамер.
- И? - напряженно спросила Одри.
- Я не могу их разыскать, - покачал головой Линард. - Тут уж, как в старой поговорке: "Мы не мертвы, не живы - мы в пути".
Если идти достаточно долго, поняла Лиза, время исчезает. Наступает беспамятство. Ты еще идешь, переставляя ноги одну за другой, но фактически ты мертва. Теплело. Это был дурной знак. Лиза слышала, что умирать от холода легко и приятно. Умирать не хотелось.
- Что мы будем делать, если не найдем лестницу? - спросила Лиза только затем, чтобы услышать собственный голос.
- Плакать, - сипло откликнулся аспид.
- Я серьезно.
- Я тоже.
- Ваше имя означает что-то вроде "Безнадежный засранец"? - уточнила Лиза.
- Нет. Мое имя означает "Пепел, танцующий на теплом ветре".
Лиза поперхнулась холодным воздухом.
- А моего брата - "Унесенные сквозняком маковые лепестки", - невозмутимо продолжил Тричент. - У нашей матери было богатое воображение и мало здравого смысла. Лестница.
Лестница оказалась до того узкой и крутой, что Лиза ощутила приступ паники. Спираль ступеней из-за голубоватого свечения казалась залитой ледяной водой. Аспид сжал ее руку.
- Иди вперед.
Лиза ступила на первую ступеньку.
- "Аш", это - пепел, ветер или танец? - спросила она, заглушая звенящую тишину и треск льдинок под каблуком.
- "Аш" - это дыхание, - ответил аспид, заполняя паузу ненужными словами. - А вот "ашшарши" - ветер. Соответственно "видуну" - заставляющий плясать, а "шен" - пепел или пыль.
- А почему в таком случае теплый ветер?
- А какой смысл говорить о холодном?
С тем же успехом они могли бы обсуждать политику. Лишь бы говорить. Лестница вилась и вилась, поднимаясь вверх. Наконец они вывалились в коридор, близнец всех предыдущих.
Лиза споткнулась. Боль ударила под лопатку. К ее ужасу онемела левая рука. Ноги подкосились, и девушка повалилась на бок. Аспид склонился над ней, его руки были холодны, как лежащий вокруг лёд.
- Отдохнем.
Слезы, текущие по щекам, мгновенно замерзали, и кожу кололо. Аспид смахнул их, помогая Лизе сесть.
Нахохлившись, Арвиджен принялся дыханием согревать онемевшие руки. Особого облегчение это не принесло. Он начал терять надежду выбраться, но не рискнул пока говорить это вслух. Держаться на одной только силе воли вечно не получится. Рано или поздно он уснет в одном из бесконечных коридоров, и лед нарастет над ним, как сказочный хрустальный гроб. А Лиза умрет. Благодаря текущей в ее жилах крови боа она, возможно, протянут не один месяц без еды и воды, но тем мучительнее будет смерть.
Но засыпать все равно нельзя. Арвиджену не нравилась поговорка про умирающую последней надежду, но он верил в собственное упрямство.
- Продолжай задавать свои глупые вопросы, Лиза, не молчи.
Девушка едва шевельнула губами.
- Не могу.
- Тогда я буду спрашивать. Как тебя звали в детстве?
- Зизи.
- Нелепо. Мне больше нравится - Лиза.
- Ну а мне - Аш, - пробормотала девушка. - Хотите, чтобы я вас так звала?
- Ты так и зовешь, - хмыкнул Арвиджен.
Лицо Лизы постепенно начало розоветь. Арвиджен и сам удивился тому, какое испытал облегчение. Он действительно боялся остаться в залитых голубоватым светом коридорах один. Но еще больше он боялся за саму Лизу. Сашель бы порадовался, услышав об этом.
Арвиджен поднялся и протянул руку.
- Пошли.
Так они и шли - пара калек. То Лиза корчилась от нестерпимой боли, то Арвиджен впадал от холода в полубеспамятство. Чтобы не поддаться страху, они говорили и говорили о любой ерунде, а секундной спустя забывали сказанное. Принцесса, Миклош, убийства, заклинания - все сливалось в одно бесконечное слово. Тянулись - годы.
Лиза давно уже поняла, что умрет, но всячески оттягивала это мгновение.
Прошла неделя. Одри с недоумением смотрела на календарь. Неделя. Последние дни по городу поползли слухи, что принцесса Аделаида посажена под арест по подозрению в заговоре. Сегодня утром принцесса появилась на публике - закрывала сезон парусной регаты. Она была все так же очаровательная и дружелюбна. Десятое сентября.
Одри выключила радио, уже четверть часа обсасывающее сплетни, и посмотрела на лежащую перед ней тетрадь. Чтобы заглушить тревогу, она вернулась к работе. Не помогло.
День начинался с пробуждения в компании Лирана, который так и норовил - шутки, развлечения ради - пробраться к ней под одеяло. Он знал, как это нервирует Одри, и наслаждался производимым эффектом. Она оттирала в душе кожу, смывая его взгляд, а потом проводила день в одиночестве, между календарем, тетрадью и радиоприемником. Десятое сентября. Вечером она устраивалась в кресле, глядя на работающего с бумагами Линарда. Молча, потому что спрашивать что-либо было бесполезно.
Ночью все трое куда-то исчезали.
Утром Одри, выйдя из душа, отрывала очередной листок.
- Хорошо, - слабым голосом спросила Лиза. - А этот твой легендарный Сашель, как его полное имя?
Близость смерти сближала необычайно, и вот уже девчонка совсем утратила остатки уважения. Впрочем, если вспомнить, что она потратила вечер на то, чтобы выучить его имя, которое произносила так насмешливо... а было ли когда-нибудь это самое уважение?
Несмотря на это Арвиджену доставляло удовольствие разговаривать с ней. Говорят, значит живы.
- Это и есть его полное имя. Сашель Линард Киссола.
- Такое короткое? - фыркнула Лиза.
- Потому что он не змей. Он... сложно объяснить.
- А если постараться?
Они шли бок о бок, и Арвиджен грелся в тепле, исходящем от ее тела. То и дело накатывали волны жара. Лизу мучила лихорадка. Арвиджен чувствовал слабый отголосок вины. Непроизвольно рука скользнула по спине девушки, пытаясь нащупать рану. Рана эта то появлялась, то исчезала.
- Слышала средневековую теорию о трех сферах?
Лиза кивнула. Ее настиг очередной приступ боли, так что она смогла только выдавить:
- Да...
- Сфер, миров, планет - их гораздо больше, если верить дяде, конечно. И они могут пересекаться, соприкасаться, или же отстоять друг от друга бесконечно далеко. Чем они друг от друга дальше, тем больше между собой похожи. Понятно?
- М-м-м, - неопределенно промычала Лиза.
Арвиджен подхватил ее, не давая упасть. Голова девушки безвольно легла ему на плечо. От ее тела исходил такой болезненный жар, что он позабыл про мертвенный холод Ледяных Гробниц.
- Лиза!
- Продолжай...
- Миры, пересекающие друг друга, совершенно несхожи. Дядя и его род за какую-то провинность были изгнаны сюда, в тела змей. Больше ничьи тела не смогли принять их. Первые дети, рожденные здесь - как я - уже были змеями. Из прежних изгнанников остался, наверное, только дядя. Он уникален. Никакое существующее оружие не может убить его. И по-моему он слегка не в себе.
Коридоры. Коридоры. Близнецы прежних коридоров. Аш приваливается в стене и дует на окоченевшие руки. Они меняются ролями. То Лиза теряет сознание от боли, то аспид - от холода. И они говорят не умолкая. Лиза ни с кем, наверное, не говорила так долго и откровенно. Растирая побелевшие от холода щеки змея, она рассказывает о своем детстве, об отце, матери, о прадедушке, которого всегда звала дедушкой. Воспоминания утрачивают свою болезненность.
Следующий коридор, и вот уже Лиза корчится на полу от боли, а Аш поднимает ее, рассказывая какую-то забавную историю четвертьвековой давности. Лиза зовет его про себя Ашшарши - ветер, теплый, естественно. Он самого имени веет теплом.
Следующий коридор, и аспид почти теряет сознание, а Лиза напевает ему балладу, подслушанную когда-то невообразимо давно, в другой жизни.
Следующий коридор.
Выглянув наружу и увидев украшающие Кладбищенскую улица флаги, Одри с удивлением обнаружила, что наступил октябрь. Пятое. День королевской фамилии. Наверное, в честь праздника Лиран не стал заявляться с утра пораньше и буравить ее своими глазами. Одри спустилась в зал таверны, где обычно пахло фрианкаром и пряностями, и едва не налетела на Линарда. Резко остановившись, он смерил Одри долгим взглядом. Ей захотелось сразу же спрятаться, и как можно дальше.
- Что-то случилось?
- Тебе в порядке значимости, в хронологическом или в алфавитном? - ядовито спросил аспид.
- В любом, - растерянно выдавила Одри.
Линард с размаху рухнул в кресло.
- Вопрос внутренней политики: ее высочество Аделаида Роанкаль слегла в постель с непонятным приступом. Вопрос геополитики: десять минут назад пришло письмо из Александрийской Империи, сообщающее, что император Константин, наш потенциальный противник, погиб от рук северных ведьм. Вопрос мировой, даже вселенской безопасности: сегодня ночью куда-то исчез Лиран. А в восемь утра каким-то неведомым образом из камеры сбежала Саффрон Лакоа.
- О, - выдавила Одри. Какие чувство у нее вызвала новость о побеге подруги, бывшей подруги, она так и не поняла.
- А за секунду до твоего появления мне позвонили из Роома. Арвиджен и Лиза исчезли в Ледяных Гробницах. Рханкаф поехал на север их разыскивать.
- Вы думаете... - начала Одри.
- Честно? - Линард тяжело вздохнул. - Я вообще ничего не думаю.
- Главное не паниковать.
- я не паникую! - взорвался аспид, но, перехватив встревоженный взгляд Одри быстро остыл. - Только самую малость.
- Я могу чем-то помочь?
Линард сокрушенно покачал головой, а потом подтолкнул ее в сторону кресла.
- Выпей со мной фрианкар, и мне сразу полегчает.
Одри послушно села.
Иногда казалось, что они бродят уже несколько столетий. Иногда - что прошло не больше получаса. Свет постепенно разгорался ярче, но Арвиджен понимал: вовсе не потому, что они выбираются потихоньку наружу. Просто глаза привыкают постепенно к холодному освещению Гробниц. Холод давно уже царил повсюду. Он победил. Последние лет пятьсот они шли в молчании, исчерпав как темы для разговоров, так и силы. Арвиджен соображал все хуже, все процессы в организме замедлились. Мозг постепенно засыпал, и сознание мутнело.
Арвиджена между тем не покидало гадкое чувство, будто он упускает что-то важное, что-то маячащее прямо перед глазами и назойливо звенящее в ушах. Что-то очевидное.
- Значит, многие змеи просто впадают в спячку? - спросила Лиза после долгого молчания.
- Кризис, - отозвался Арвиджен. Даже речь ему давалась с трудом. - Со всеми бывает.
- Но здесь очень холодно.
- О да, - согласился аспид.
- Как же они приходят в чувство и выбираются отсюда после долгой спячки?
Арвиджен остановился, как вкопанный, потом развернул Лизу к себе и поцеловал в горячий лоб.
- Ты гениальна!
Тысячу раз были правы Сашель и Кеши, ценен взгляд со стороны. Арвиджен прибавил шаг, подстегиваемый надеждой. Где-то здесь, в более новых и лучше обустроенных склепах должны быть своеобразные аптечки. Аспид огляделся. Ну конечно!
- За мной.
Миновав два резких поворота, Арвиджен остановился перед входом в фамильный склеп Тричентов. Внутри было пусто, если не считать ониксовую урну в нише. Криэти Линард Киссола. Арвиджен аккуратно счистил с медной таблички иней.
- Здесь пусто, - слабым голосом сказала Лиза.
- Оптимистичнее, оптимистичнее, - посоветовал Арвиджен. - Здесь должен быть тайник.
Ощупав стены - холод все так же пробирал до костей - аспид отыскал наконец кнопку и с силой надавил. Часть стены съехала вниз, открывая еще одну нишу. Склянки, аккуратно поставленные в углубления, покрылись инеем. К счастью, змеи все делали на века, исходя из собственной долгой жизни.
Стряхнув лёд, Арвиджен придирчиво изучил склянки и выбрал пару поновее.
- Выпей.
Пальцы Лизы сомкнулись на горлышке. Она оглядела бутылочку. Содержимое - черное, густое, как патока, явно показалось ей подозрительным. Как, впрочем, и любому здравомыслящему человеку. Подавая пример, Арвиджен зубами вытащил пробку и сделал глоток. По венам потек жидкий огонь. Аспид закашлялся.
- Отравлено? - участливо спросила Лиза.
- Пей, - велел Арвиджен, прокашлявшись, и вновь отпил из бутылочки. Ощущение тепла наполнило все тело восторгом.
Вытащив пробку, Лиза принюхалась. От снадобья сильно пахло имбирём и перцем, любимыми пряностями змеев. Опасливо она сделала глоток, постаравшись не думать о том, что эта склянка простояла в тайнике не одну сотню лет. Дыхание перехватило, из глаз посыпались искры. На вкус зелье оказалось еще более пряным и перечным, чем это обещал запах. Ядовито острым.
- До дна, - велел аспид и принялся распихивать оставшиеся склянки по карманам.
Следующий глоток взбодрил и согрел Лизу. Перец чувствовался по-прежнему, но уже не казался таким гадким на вкус. Лиза осушила бутылочку в три глотка. Арвиджен привычным жестом взял ее за руку.
- Идем. Надолго этого не хватит, значит выбраться надо как можно быстрее.
Лизе пришло на ум, что все это только отсрочка неизбежного. Она согрелась, вернулась способность ясно мыслить, а вместе с тем - страх смерти. Лизе захотелось вернуться в беспамятству.
В общем и целом, ничего не изменилось. Они все так же шли теми же коридорами, разве что быстрее и бодрее. И все так же болтали о пустяках, прячась от страха смерти. Задавали, чтобы позлить друг друга, нарочито неудобные и болезненные вопросы. Злость бодрила.
- В той урне прах твоей матери?
- Да. Ты когда-нибудь навещала в тюрьме отца?
- Нет. Ты действительно убил брата?
- Нет, не успел. Ты...
Как при игре в мяч. Или скорее в "Стеночку". Неудобные вопросы и односложные ответы. Новый коридор. Холод зарождается где-то в ногах и ползёт вверх, к сердцу.
Сашель никогда не считал дни. Не более перспективно, чем обращать внимание на секунды. Когда твоя жизнь бесконечна, по крайней мере необозрима, даже века кажутся недостаточно долгими. Но с некоторых пор Сашель стал прислуживаться к каждому удару сердца и к паузам между ними. Вернувшийся из Роома озябший и злой Рханкаф сообщил, что Понса убит, его дом разграблен, а в Ледяные Гробницы не войдешь, они запечатаны. Последнее могло означать только одно: там побывал кто-то чужой и враждебный. Теперь никто не войдет туда, и никто оттуда не выйдет. Говорить об этом Одри, бледной тенью бродящей по дому, Сашель не стал.
Усилием воли он заставил себя сосредоточиться на местных, весьма насущных проблемах.
Почти всех оживших мертвецов удалось уничтожить до побега Лирана. Воспользовавшись своим весом в городском совете, Сашель уговорил его членов замуровать подвалы. Он усилил охрану королевы. Он договорился о негласной слежке за принцессой Роанкаль и послом Килама, а также его женой-шаманкой. Чувство неудовлетворенности и недоделанности тем не менее не покидало Сашеля.
Посмотрев с утра на календарь, он обнаружил вдруг, что уже середина октября. Осени в Рюнцэ были теплые, и, не обращая внимания на разного рода календарные условности, можно было вообще про них забыть. Некоторая искусственность климата выражалась в том, что теплые солнцечные деньки сменялись вдруг сильнейшими снегопадами, после которых дорожные работники и волшебники в некоторой панике выходили убирать улицы. Очень редко выпадали такие дождливые дни, как сегодня, когда жители столицы вспоминали вдруг о календаре. Восемнадцатое октября.
Сашель сообразил вдруг, что смотрит на листки отрывного календаря, зажатыев руке Одри. Вот, кто тщательно подсчитывал дни. В другой руке у нее был портативный чарофон, изысканная безделушка, которой Сашель почти не пользовался.
- Звонок из дворца.
- Зачем это тебе? - спросил Сашель, указав на календарные листки.
Сашель забрал у нее трубку. Первое же слово, сказанное одним из шпиков Вира, заставило его побледнеть и подскочить с кресла.
- Присмотри за таверной, отвечай на любые звонки и все записывай.
- Что случилось? - спросила встревоженная девушка.
- Принцесса Аделаида скончалась. Это значит, либо я ошибся в своих выводах, либо дела еще хуже.
Одри пожала плечами.
- Я буду здесь, если вы так хотите.
Сашель в очередной раз не нашел в себе силы сказать ей, что Лиза Уатамер почти наверняка мертва и надеяться не на что. Потрепав девушку по волосам, он накинул куртку, взял зонтик и вышел. Но, покинув дом он, вместо того, чтобы отправиться прямиком на Королевский лепесток, свернул в Гетто. Массивное неоклассическое здание Нового Университета пряталось за домами, словно старалось не показываться лишний раз на глаза. Когда его основывали двадцать лет назад, никто кроме змеев не соглашался жить поблизости. Сашелю вспомнились пикеты и даже попытки побить неугодных камнями. Люди до сих пор относились к здешним профессорам и студентам с предубеждением и недоверием.
Сашель зашел в просторную приемную, украшенную тапестри и цветами в кадках. Легкий запах реактивов говорил о том, что поблизости проводятся химические опыты. Секретарша за столом регистрации невозмутимо ела мороженное. Ее запахи не беспокоили.
- Что вам угодно?
- Профессор Кеши у себя?
- Нет. Он отбыл в Ниддинг. Вернется только после двадцать шестого.
Сашель растерянно огляделся.
- И не никакой возможности с ним связаться?
Секретарша покачала головой.
- Профессор сказал, что это частная поездка, и не стал брать чарофон.
Во дворец пришлось ехать без поддержки. Впрочем, следовало признать, Сашель не особенно надеялся на Орфеуса Кеши. Это только Джен мог считать подобное... существо надежным.
Джен.
Тряхнув головой, Сашель пересек Белую приемную. Его не останавливали. Весь дворец, казалось, погрузился в уныние. Королеву Сашель нашел в маленькой Киламской гостиной. Меряя комнату шагами, то и дело пиная с остервенением разбросанные по полу подушки, Габриэла готовилась ко встрече с журналистами. Глаза ее были сухи, но Сашель не сомневался: она искренне скорбела из-за смерти женщины, которую ненавидела и подозревала в заговоре. Едва закрылась дверь, отсекая незванные взгляды, королева бросилась амади на шею.
- Что случилось? - Сашель мягко отстранил ее.
- Медики говорят, это отравление, самоубийство.
- Они уверены?
Габриэла прикусила губу.
- Какое это сейчас имеет значение?!
- Я спросил, уверены ли они, что Аделаида Роанкаль мертва?
На щеках королевы вспыхнули красные пятна.
- Твои интриги уже стоили ей жизни! И что дальше? Потребуешь провести вскрытие?
- Была такая мысль, - признался Сашель, и не стал уточнять, что отказался от нее только потому, что лучшего патологоанатома и токсиколога потянуло вдруг на родину.
Королева выпустила его из объятий и сделала несколько шагов по комнате. Тяжелая подушка с золотыми кистями по краям и вышивкой стеклярусом отлетела в угол.
- Я не позволю тебе до бесконечности вмешиваться в нашу жизнь. Это больше не твой мир, Линард. Я закрыла глаза на то, что ты пробудил принца Рханкафа...
- О, ты знаешь, - пробормотал Сашель.
- Я закрыла глаза на то, что ты пробудил принца, - повторила Габриэла. - Но больше я не позволю тебе распоряжаться нашими судьбами. Я не хочу видеть твоих шпионов подле себя. И если Бенедикт с тобой заодно, что ж, я не хочу видеть и его. Это тебе ясно?
- Кристально, - кивнул Сашель. - И все же, я попросил бы тебя оставаться начеку и не распускать охрану.
- Я королева, - холодно ответила Габриэла. - Я всегда начеку. А теперь оставь меня.
- Как пожелаете, ваше величество, - Сашель поклонился и вышел. Покидая комнату, он ногтем начертил на дверном косяке несколько знаков - на всякий случай.
Снадобье кончилось. Арвиджен потряс склянку.
- Если мы не выберемся в ближайшее время...
- Можешь не продолжать, - кивнула Лиза. - У меня есть немного.
- Пей.
- Тебе нужнее, - покачала головой Лиза.
- Пей, - отрезал аспид, вытаскивая пробку и протягивая ей пузырек.
- А если разобраться, кто из нас ценнее для истории?
- Ну, ты моложе, - поддержал ироничный тон Арвиджен и силой влил в рот девушке зелье. Лиза закашлялась, аспид похлопал ее по спине. На пальцах осталась кровь. Нужно выбираться как можно скорее.
Крепко сжав пальцы девушки, Арвиджен прибавил шагу. Надписи на стенах указывали, что они находятся на верхних уровнях Гробниц. Стало теплее - хотя, возможно, в этом было повинно выпитое зелье. Свет сделался тусклее и приобрел несколько розоватый оттенок. Они находились где-то неподалеку от главного входа, запечатанного намертво. Однако, свойственная всем змеям паранойя заставляла их оставлять повсюду тайные проходы и лазейки.
Остановившись на перекрестке, Арвиджен принюхался. Легкий запах, свойственный морозному воздуху. Наугад он свернул налево. Тут была своя логика: едва ли запасной вход стали делать рядом с главным.
Они шли, пока не кончилось действие зелья, и сам вкус имбиря и перца не позабылся. Вырвав руку из ладони аспида, Лиза привалилась к стене, обняв себя за плечи.
- Все. Не могу больше. Кажется, мы идем уже годы.
Может статься, - подумал Арвиджен, но вслух этого говорить не стал. Он вновь поймал пальцы Лизы.
- Идем.
Лиза шарахнулась от него.
- Я не могу больше! Уходи немедленно! Кто знает, что успеют натворить Аделаида и ее маньяки! Уходи и оставь меня в покое!
Девушка сползла на пол и обхватила колени. Ее трясло, просто колотило. На щеках снова выступили красные пятна. Словно зелье только испортило ситуацию. Арвиджен присел рядом.
- Я одного понять не могу: ты сейчас болеешь за меня, или за родину?
- Иди к бесу!
Арвиджен заставил ее подняться, прижал к себе крепче, ловя тепло человеческого тела, и потащил по коридору. Лиза вырывалась, но сил у нее не было. Остановившись, аспид встряхнул ее, но вместо того, чтобы продолжить спор, от души хлопнул себя по лбу.
- Лиза! Я идиот!
- Поздравляю, - пробормотала девушка.
- Нам нужно вернуться. Мы уже рядом. Кажется... - аспид дотащил слабо сопротивляющуюся девушку до поворота. - Да, здесь.
Коридор раздваивался. Влево, повышайся, он вел ко входу. Направо, наоборот, понижаясь, коридор уводил к заброшенным склепам сгинувших семейств. Сгинувших, и никогда не существовавших. Прислонив Лизу к стене, Арвиджен изучил в холодном сумрачном свете ряд дверей. Притолоки были изукрашены затейливой резьбой. Дверные проемы залиты голубоватым льдом. Внутри было пусто. Это было единственное по-настоящему мертвое место во всем лабиринте Гробниц. Эта пустота сочеталась с опустошающим холодом и отталкивала всякого, рискнувшего забрести сюда. Осталось только найти нужный склеп. Арвиджен, ежась под поднимающимися с пола потоками ледяного ветра, прошел вдоль дверей, вчитываясь в имена. Хашкефи, Керши, Хакии, Сафао, Фарехи...
- Сафао! Конечно! - Арвиджен взял Лизу за шиворот и вздернул на ноги. - Подъем, Уатамер! Нам сюда.
- А? - вяло откликнулась Лиза.
- "Сафаор" приблизительно переводится, как "чудесное спасение". И это определенно выход.
В склепе было темнее, чем во всех остальных коридорах и комнатах. Лед казался безжизненным. Подождав, пока глаза привыкнут к полумраку, Арвиджен отыскал рычаг, открывающий дверь наружу. Как и всякий "пожарный выход", она располагалась чрезвычайно неудобно - под самым потолком. Из небольшой квадратной дыры, в которую с трудом мог протиснуться взрослый человек, веяло теплом. Впрочем, прикинув высоту, Арвиджен понял: он не допрыгнут. А если подсадить Лизу.... Что ж, от этого немного будет толку.
- Уатамер, ты сколько весишь?
Лиза взглянула на него безучастно. Коротко выругавшись, Арвиджен собрал все свои силы и перетек в змеиную форму. Стремительным броском, помогающим аспидам в охоте, он обрался до края лаза и вонзил зубы в лед. Челюсть заледенела. Медленно, борясь с отупляющим холодом, Арвиджен вполз в лаз и выплюнул ледяную крошку. Посмотрел вниз. Лиза стояла, пошатываясь, из последних сил хватаясь за стену. Арвиджен нашел, за что ухватиться, оплел уступ, для надежности вонзил в него клыки. Гибкое, полутораметровой длины тело он сбросил вниз и обвил Лизу, подхватив подмышки. Девушка оказалась слишком тяжелой для некрупной черной гадюки. Соскальзывая, рискуя сломать клыки, Арвиджен медленно втащил Лизу наверх. Очнувшись от забытья, девушка помогала, как умела, подтягиваясь на руках. Наконец она повисла, цепляясь пальцами за скобы лестницы, вбитые в лед, а вернувший себе человеческий облик Арвиджен, подхватил ее за талию и втащил в проход.
Здесь было тесно и холодно, и сидя плечом к плечу, они с трудом переводили дух.
- Знаешь, - выдавил Арвиджен, - впервые жалею, что я не Боа.
Лиза не ответила. Потеряв сознание, она повалилась вперед, и аспид едва успел подхватить ее. Кожа девушки была неестественно горячей. Несколько секунд, взяв ее лицо в ладони, Арвиджен отогревал пальцы. Затем, взвалив девушку себе на плечи, он начал карабкаться по вбитым в стену скобам.
Подъем казался бесконечным. Не раз, и не два ему хотелось бросить свою ношу, но что-то мешало. Сашель, которому приспичило как-то отыскать в племяннике нечто хорошее, сказал, что Арвиджен в сущности очень привязчив. Друзей и близких у него было совсем мало, но за каждого он - по словам Сашеля - готов был сражаться до конца. Что-то в этом было.
Лестница кончилась. Перебравшись на уступ, Арвиджен двинулся по идущему под уклоном вверх коридору, ежесекундно рискуя поскользнуться и съехать назад. Он больше не чувствовал ни усталости, ни холода. Единственное, что он еще ощущал - биение сердца Лизы, и Арвиджен поймал себя на том, что напряженно прислушивается. Сердце билось все медленнее, а дыхание становилось все тише. Арвиджен пополз быстрее, вверх и вверх, пока не наткнулся на тупик. От злости и досады он заколотил по стенам, рассадил до крови левый локоть, но все же нашел потайной рычаг. Стена отъехала в сторону. Арвиджен кубарем скатился по склону, увлекая Лизу за собой, и только чудом, наверное, оба они не свернули себе шеи.
Он упал в мягкий, недавно выпавший снег, сверху рухнула Лиза, и их обдало целым облаком мелких льдинок. Снег показался ему необыкновенно темлым и сладким, словно карамель.
- Слава Богу, - шепнула Лиза, и аспид ощутил кожей ее живое, теплое дыхание.
Прижав девушку к себе обеими руками, он запрокинул голову, глядя вверх, в усыпанное звездами ясное небо. На востоке оно уже начало розоветь. Светало.