Бородач в чалме прижал автомат к бедру, но ещё прежде, работая на опережение, Квочкин бросился на пол, подполз по-пластунски к телевизору и выключил его. "Пронесло"! - перекрестился Квочкин, хотя его безраздельной радости мешала предостерегающая мысль о том, что раз на раз каждый раз не приходится.
Поднявшись и отряхнувшись, Квочкин направился в кладовку и, после долгих поисков в темноте / призыв к экономии электричества он воспринял буквально и не включал свет даже в туалете /, нашарил молоток с обломанной ручкой. Но когда, скорчив угрожающую физиономию, направился к телевизору, жена бросилась наперерез, повисла на его руке и закричала невозможным голосом:
- Только через мой труп!
- Лады! - стряхнул её Квочкин и добавил примирительно: - Желание приговорённого - закон для исполнителя приговора.
Во время ареста Квочкин оказал лишь словесное сопротивление. Но то, что осталось от жены и телевизора, не годилось даже для внесения в протокол осмотра.
- В вашем возрасте, - сказал Квочкину следователь, держась на безопасном расстоянии, жёнами не разбрасываются, да и телевизор - вещь, требующая страховки, а не уничтожения.
- У меня, гражданин следователь, не было выбора.
- Эх, Квочкин, Квочкин, - следователь считал, что любой, попавший под пяту закона, независимо от тяжести преступления, заслуживает снисхождения. - Это у суда не будет выбора. У вас-то он был.
- А к вашей жене приходил кто-нибудь в чалме и предлагал сожительство, - разгорячился Квочкин. - А она, стерва, не только не отказалась, но и указала на меня как на препятствие. Чалмачи, известно, не церемонятся. Пришлось спасаться бегством.
- Но вам никто не давал право чинить самосуд. Вызвали бы полицию.
- Знаете, чем плоха ваша идея гражданин следователь? Тем, что эта глупость - первое, что приходит в голову.
- И что же?
- А то, что явился участковый, уселся перед телевизором, положил руку на колено жены и не убирал до конца программы. Он бы и на ночь остался, да я намекнул, что с нервами у меня не в порядке.
- А когда вы решились?
- Тогда же. Жена всю ночь проплакала. Она у меня чувствительная и, побывав однажды в мужских руках, долго не может успокоиться. Но начинать с участкового я не хотел. Хотя и сволочь, но наша, православная. Другое дело те, кто чуждые нам идеологии насаждает.
Суд оправданиям Квочкина не внял, сославшись на закреплённое конституцией равенство всех религий, однако факт, что погибшие жена и телевизор были неустановленного вероисповедания, счёл отягчающим вину обстоятельством.
Адвокат Квочкина подал апелляцию, и новый состав суда, прежде, чем вынести решение, приказал доставить на заседание телевизор, дабы лично просмотреть программу, толкнувшую Квочкина на крайнюю меру. Едва нажали кнопку включения, некто в чалме и с бородой, прижав к бедру автомат, выпустил длинную, напоминающую соответствующую статью уголовного кодекса, очередь. Оставшиеся в живых члены суда, тут же признали Квочкина не виновным, как находящегося в состоянии необходимой самообороны.
Приобретя новый телевизор и вытащив из тайника нелегально приобретённый пистолет Макарова, Квочкин включил криминальную передачу и залёг в засаде за тахтой. Однако, чалмач так и не объявился. Не исключено, что он погиб в перестрелке между своими, а то и просто почуял подвох со стороны Квочкина, что вполне удовлетворило самолюбие последнего.
ВДОЛЬ И ПОПЕРЁК
У девушки туфли были лучше ног, ноги лучше бюста, бюст лучше мордашки, а мордашка хуже платья, слега помятого, будто его хозяйка веселилась в траве. В принципе, девушка в траве не могла никого удивить, было бы с кем. Но в том-то и дело, что того, с кем она могла бы его помять, не было ни рядом, ни вдали, ни поперёк горизонта. Откуда такому взяться, если сносными могли показаться части её тела в отдельности, но не она вся.
- Далеко собрались? - поинтересовался я, поскольку выбора у меня не было, или скучать всю дорогу, или притвориться, что попутчица представляет для меня интерес.
Забыл предупредить, что ехали мы в ночной электричке, совершенно пустой, если не принимать во внимание контролёра, проверившего у меня с девицей билеты и сейчас мирно дремавшего на скамье неподалёку от выхода.
Итак, я задал вопрос и вдруг услышал:
- А тебе зачем?
- Вроде бы, незачем. Но, во-первых, подсели ко мне вы, а не я к вам, хотя мест, как видите, предостаточно, а во-вторых, исподтишка всё время следите за мной, а в третьих... - я замолчал не потому, что нечего было сказать, а просто, как человек порядочный, не хотел возбуждать в бедняжке избыточные ожидания. Она же, не дождавшись продолжения разговора, начла с того, на чём остановился я:
- А куда ты?
- Даже не знаю, что тебе ответить. Скажем так, отсюда туда.
- А что там?
- Моя берлога и ещё кое-что.
Мой ответ, похоже, её заинтересовал. Сужу по тому, что на её лице, до сих пор ничего не выражавшем, появилось и тотчас же исчезло удовлетворение. Она даже попыталась со мной кокетничать, но я не откликнулся на призыв. Моё упрямство её не огорчило. Должно быть. привыкла к отказам, а потому не теряла надежды. Беседа наша не только не иссякла, но сделалась интереснее. И хотя её вопросы в лоб могли показаться ловушкой, но не столь опасной, чтобы нельзя было её обойти. Скажу больше, я даже разгорячился. Облик её, сделавшись размытым, уже не отталкивал, желание уснуть уменьшилось, а поболтать - увеличилось. Я исподволь дал ей понять, что являюсь, в некотором смысле, лицом значительным, возможно, даже знаменитостью, хотя вдаваться в подробности не намерен. Но для женского любопытства такого рода намёки не препятствие.
- Значит, не скажешь, если я очень попрошу? Тогда попытаюсь угадать сама. Артист? Бизнесмен? Секретный агент? Иностранец? А может торговец наркотиками?
- Только без фантазий, - предупредил я, а то ведь можно схлопотать.
- Это угроза?
- Совет.
- Принимается, - сказала она. - Тем более, что мы у цели.
- У какой ещё цели?
- Нашего путешествия.
- Твоего, может быть. А я ещё немного покатаюсь.
- В другой раз покатаешься, если повезёт.
И она, выпроставшись передо мной, перекинула через себя платье, да так ловко, что я оказался накрытым с головой. Всё ещё плохо соображая, но понимая, что нужно действовать, кулаком правой двинул в пространство перед собой и, кажется, попал. Но в это самое время в спину уткнулось дуло пистолета. И тут я вспомнил о спящем в углу "контролёре" и прекратил сопротивление. Ибо, чем круче вдоль, тем жестче поперёк. Уж мне-то законы рынка хорошо известны.