Так обычно получается, когда действуешь наудачу, на самое удачу не рассчитывая. В том немалая доля моей вины, поскольку в то время казалось, что в любви удачливы лишь никчемные и зависимые. А мне хотелось быть трагической нотой весёлого карнавала, именуемым жизнью.
Однако судьба сваливается на человека, как машинист с подъемного крана. Летишь, а в голове мыслей, как на складе готовой продукции, всего много, но держишься крайней у входа: как бы долететь до земли живым.
Судьба оказалась миловидна обликом, что, при полном небрежении техникой безопасности, кажется, если не лучшим из имеющегося, то, во всяком случае, не хуже того, что мог бы иметь. А потому поддался на уловку добродетели, легально получив то, что и от любой другой, но за менее высокую цену.
Утром она говорит:
- Что-то я проголодалась.
- Да будет тебе, - отвечаю. - Что за скоморошество, за усилия плоти требовать поблажки желудку.
- Не очень. Но ты не удивляйся. Я уже привыкла, что у каждого мужика свои прихоти. А потому предпочитаю, чтобы мне разжевали и в рот положили.
- Не слишком ли большая нагрузка на квадратный измер мозговой извилины?
- Ничего не понимаю, вроде всё получил, а табанишься, будто примериваешься на новый заход.
- А ты не так глупа, как кажешься, если, конечно, таково твоё состояние, а не притворство.
- Рада услышать.
- Будешь умницей, услышишь и не такое.
- А разве мы, женщины, не стараемся наделить мужчину лучшим, что у нас есть, порой беря взамен худшее, что у него осталось?
- Не всё кошкам масленица.
- А, по-моему, всё зависит от намерений обеих сношающихся сторон. Если вовремя не последует предложений от одной, другая получает право на собственную инициативу.
- Значит, в любом случае...
- Можешь не сомневаться, в любом, если таковой представится.
- А зачем замуж шла?
- Как все, так и я, чтобы, в случае неудачи, не выглядеть хуже других.
- Ну, знаешь, - возмутился я, - твоей прихотливостью сыт по горло. Я ведь не учитель танцев, а простой танцор. Когда женщина с божьей помощью оказалась в постели со мной, ей следует скромно ограничиваться полученным, а не предъявлять права на то, что ей не принадлежит по праву наследования.
- Всё, вроде, делала, как просил, а теперь выясняется, что не имела на это право?
- Любым правом следует пользоваться с осторожностью.
Она изобразила обиду. Я неудовольствие. А, когда, сверкая задом, полезла через меня одеваться, попридержал некоторое время в этом пикантном положении, надеясь, что лишнее не повредит даже тогда, когда положенное получено сполна.
- Что за манера входить без стука?
- Раз ты моя жена, значит, я, в твоём доме, хозяин.
- Я нанимала тебя не в хозяева, а в работники.
- Я своё отработал, теперь могу и похозяйничать.
- Похозяйничал и уходи. У меня дела.
- При живом-то муже?
- Иногда живые мужья оказываются не у дел или некстати.
- Ничего не понимаю.
- Я тоже.
- Прежде, помнится, на уме у тебя было совсем другое. С чего бы вдруг?
- Кто что положит, то и остаётся. Так что ничего не вдруг. Сделал дело, вытри тело.
- И открой рот.
- У тебя, кроме сексуальной жажды ничего другого не наблюдается.
- Сама себе противоречишь. Другая, вдогонку, спасибо говорит.
- Пусть другая и говорит. Ты кончил?
- Чёрт его знает. Ты ведь не даёшь сосредоточиться.
- От тебя, сосредоточенного, можно уйти ни с чем.
- Отвлеки меня. Предложи что-то более интересное.
- Для тебя интересней может быть только новое тело.
- Правильно понимаешь ситуацию.
- Тогда женился зачем?
- За тем, чтобы иметь собственное, когда не будет чужого.
В этот момент случайно услышавший оставил их наедине, умно решив не нагружать себя чужими проблемами. И всё же в позиции третьего лишнего немало преимуществ, не воспользоваться которыми было бы, по меньшей мере, неосмотрительно. Никаких гарантий, что в шкуре своего любвеобильного персонажа не окажешься сам, а потому, случись такое, легче усваивается урок чужого, но не чуждого опыта, дабы, избежав ненужного, воспользоваться самым необходимым. Мы редко доходим до места назначения потому, что назначаем свидания, не имеющие для нас никакого значения.