Полицейский Дуб сидит на табурете в отделении и задумчиво плюёт в потолок, возмущённый ростом преступности во вверенном ему микрорайоне.
Его начальство капитан Самодуров тоже не дремлет. Раскурив контрабандную сигару, внимательно изучает, изъятый при личном досмотре проститутки, порнографический журнал.
- Фу ты, ну ты! - доносится из кабинета. - Мама миа! У-у-у-у! Брень фень мень! Дуб, ко мне!
- Сержант Дуб по вашему приказанию...
- Кацо мацо квасцо!
- Товарищ капитан...
- А, ты здесь. Погляди, живут люди, даже бабы на блюде.
Дуб с трудом отрывает глаза от картинки, старательно изображая сексуально-нейтрального бойца внутреннего фронта:
- А нам всё равно, под себя подтаскивать или от других оттаскивать, лишь бы платили часто и сполна.
- Как прикажешь понимать? - насторожился капитан Самодуров.
- Напрямую. Заплатят, кого хочешь признаю изнасилованным. Не заплатят - насильником.
- Ущербно рассуждаешь, сержант, - сдержанно растолковывает начальник.- Не по-нашенски, не по-полицейски. - Его явно смущает очевидный провал в идеологической работе с кадрами. - Мы с тобой - высший суд. Так сказать, честь и совесть. От нас ждут справедливости, а ты, сукин сын, торгуешь ею, как девка задницей, - он вышел из-за стола, не выпуская журнала из рук, и остановился перед сподвижником. - Нашему брату-блюстителю без народа позарез. Не будь его, кого бы мы с тобой подозревали в соучастии? Это, сержант, штука тонкая... Диалектика!
Сержант из предосторожности промолчал.
- Не понял, - понял капитан Самодуров.
- Чего?
- Не придумаю, что с тобой делать, Дуб. Мозги у тебя запрограммированы исключительно на задержание невиновных. - И, прячась за сигарный дым, поинтересовался: - А ты сумел бы, как мужик на фотке, сразу троих?
Дуб, вытянув шею, снова покосился на открытую страницу и вернулся в положение проглоченного аршина:
- На допросе смогу, - подрядился сержант, радуясь возможности угодить начальству. - Я на допросах зверею. А вне службы, сомневаюсь. Машку свою трахаю через раз, да и то устаю, как после ночной смены.