"Ну, где же он?" - зло шептала себе под нос Вера, практически полностью скрывшись в огромном старом шкафу, полном истрепанных книг и малопонятных тетрадей, мебель в учительской давно пора было сменить, но средства сельской школы были весьма ограничены, поэтому старый шкаф служил уже добрых четыре десятка лет и обещал прослужить еще столько же. Она искала старенький альбом достаточно известного художника, когда-то учившегося в их школе. Школа гордилась им, но вот учителя скептически относились к малопонятным для них достижениям, вот если бы он завод построил, ну или в космос слетал, а то так, каракули какие-то продает в Америке за бешеные деньги.
- Ну и где наша звезда? Вера Ивановна, ау! - скрипнула дверь и в учительскую вплыла Ангелина Васильевна, завуч и по совместительству наиглавнейшая сплетница, в комнате как будто сразу стало меньше воздуха, то ли она его своими габаритами вытеснила, то ли это сделало плотное облако китайской "Шанель ? 5", от которой у Веры мгновенно разболелась голова.
"Вот принесла нелегкая, придется общаться-улыбаться, хотя нет, меня же за стеллажом не видно, подожду пока уйдет", - Вера поудобнее устроилась за дверцей шкафа и, взяв первую попавшуюся книгу, приготовилась ждать.
- Наверное, как всегда в облаках летает, - подобострастно (как показалось Вере) пролепетала, вошедшая вслед за завучем Екатерина Григорьевна, учитель физики и математики, - что ей, пташке небесной, до наших дел, поди, шляпу себе новую сочиняет.
- Ох, и не говори, Катюша, это ее последнее творение жуткий ужас, и как её директор терпит, да и ученики.... Другую давно бы засмеяли, а эту любят за её дурость и за то, что оценки хорошие им ставит, а та и радуется.
Вера напряглась, она, конечно, слышала, что подслушивая, о себе ничего хорошего не услышишь, но искушение было слишком велико, да и пока она ничего нового не услышала.
- И достался же такой дурище муж хороший, вот ведь говорят, дуракам везет. И ведь не красавица, да и умишком бог обделил, а такого мужика отхватила - не пьет, работящий - наказал его бог женой безрукой.
- Ну что уж совсем безрукой, - робко попыталась вставить слово Екатерина Григорьевна, - она же у нас, помимо основных русского языка и литературы, еще и уроки труда ведет, рукоделию девочек учит, на выставки ездит с ними.
- Баловство всё это! Велика наука - строчки ровные на машинке строчить, да крючком розы вывязывать, так у нас в поселке каждая первая умеет. Нет, работящая жена - вот, что хорошему мужику нужно, чтобы и в строительстве помочь, и обед приготовить, огород опять же, хозяйство какое-никакое. А ей что, в магазине полуфабрикатов накупила - согрела, а сама на кружок убежала. Муж забор красит, а она класс в лес повела, любоваться осенними красками и собирать гербарий, представляете?
- Ну да, гербарий- это чересчур. - В голосе физички послышался смех.
- А ты, Катюша, не смейся, молода еще, я жизнь знаю, посмотрим, кто последним смеяться будет.
Дверь учительской хлопнула, только волны удушливого аромата как будто остались висеть в воздухе.
-Верочка, выходите, я вас видела.
Екатерина Григорьевна выглянула из-за стеллажа, вежливо делая вид, что не замечает Вериных слез.
- Вы на меня не дуйтесь, я просто завистливая старая дева - ни семьи, ни детей, только школа да сплетни, и на Ангелину Васильевну не обижайтесь, она несчастная женщина, да и зуб у нее на вас. Муж ваш со школы с её дочкой дружил, все думали, что они поженятся, а тут вы на практику прикатили, вот он её и бросил, в вас влюбился. А у дочери её жизнь не сложилась, развелась, теперь вот сидит с ребенком у матери на шее, образования нет, алиментов тоже.
- Но я разве виновата? - Вера всхлипывала и размазывала по щекам слезы, понимала, что излишне все это драматично, но остановиться не могла. Так уж воспитали ее родители, точнее мать, элегантность и артистизм - движения должны быть красивыми и продуманными, выражение лица заранее тщательно отрепетировано. Господи, почему она раньше не задумывалась, насколько нелепо выглядит в самодельных шляпах и юбках в пол? Почему, не подумала, нужны ли её мужу все эти манерные ужины при свечах, кружевное постельное белье, походы по театрам и музеям. Она почувствовала себя так, как будто три года работала клоуном, над которым все потешались, но не знала об этом. Вдруг ей нестерпимо захотелось домой.
- Я пойду, пожалуй. Вы скажите, что я приболела, - она с трудом приподнялась с пола, запутавшись в длинной юбке, - мне нужно подумать.
- Конечно, скажу, но Верочка, но вы же взрослая женщина, специалист, жена, давайте без излишнего драматизма, ладно? - в Екатерине Григорьевне проснулся педагог, отчитывающий нерадивого ученика, - жизнь не черно-белая, считайте нашего завуча небольшим серым пятном.
- Но ведь все так на самом деле и думают. - Вера уже не сдерживала слёз.
- Верочка, запомните, люди всегда будут и думать, и говорить, но на самом деле всем есть дело только до самих себя, посудачат и забудут. Главное, как вы воспринимаете все вокруг. Вы счастливы?
- Я - да. Но счастливы ли те, кто делает меня счастливой? Простите, мне нужно срочно увидеть мужа.
Она брела по безлюдному поселку в направлении к дому. Вера проходила этот путь минимум два раза в день, но сейчас как будто впервые замечала все вокруг, как будто прощалась с каштановой аллеей, сонным соседским котом, деревянным мостом через ручей, который пах мхом. Она не принадлежала этому месту, не вписывалась в него, вот и сейчас, осень, все в огородах или на полях, а она кроме как о палисаднике около их дома заботится ни о чем не умеет, в жизни ни одного овоща не вырастила. Ну, какая от нее польза? Шляпных дел мастерица. Шляпки были её пунктиком - она даже умудрялась зарабатывать ими, торгуя через интернет, в городе она зарабатывала бы в разы больше.
А может и правда, уехать к родителям, открыть мастерскую, тем более однокурсница давно уже приглашала её стать партнером в небольшом швейном предприятии. Бросить школу, учеников, мужа - пусть найдут себе человека, который лучше впишется в их среду.
Бросить Андрея...тут Вера увидела его, он сидел во дворе и что-то мастерил, осенний ветер перебирал его волосы прохладными пальцами, она как будто почувствовала его локоны под своими ладонями, щекой ощутила тепло, нагретой солнцем кожи, вспомнила, как улыбаются его глаза по утрам. Отдать его кому-то? Да ни за что. Она измениться, если нужно, не велика наука, огородик разобьет, научиться варить простые и сытные блюда, что еще там умеют делать настоящие сельские женщины. И тут он ее заметил.
- Ну, Вера-а-а. - он выглядел как обиженный пятилетний малыш, который рисовал маме открытку к 8 марта, но она нашла её раньше времени. - Я готовлю тебе сюрприз, не смотри.
Андрей пытался спиной что-то прикрыть. И Вера внезапно забыла обо всех своих бедах. Её прямой, бесхитростный, обожающий всё планировать муж, готовил ей сюрприз?
- Милый, ну покажи. - Она попыталась обойти его, но он не позволил - схватил в охапку, оторвал от земли и развернул спиной к столу, на котором располагался "сюрприз". Она извивалась в его объятиях, радуясь искоркам удовольствия, загоревшимся в его глазах, но любопытство взято верх и поднырнув под его руку, Вера выскользнула и бросилась к столу. На нем располагалось непонятное сооружение из старых шестеренок и запчастей, кое-как скрепленное, где проволокой, где скотчем.
- Что это? - как можно более нежным и заинтересованным голосом спросила она, хотя Вере нестерпимо захотелось рассмеяться - более нелепого сюрприза было просто не придумать.
- Инсталляция. - гордо проговорил Андрей.
- Инста...что??? - не веря собственным ушам, переспросила Вера.
-Инсталляция, ну помнишь, мы были недавно на выставке современного искусства, ты еще так восхищалась разными покореженными автомобилями и сборищем всякого хлама. Вот тогда меня и осенило. Это я могу. Признаться, я немного беспокоился, ты же у меня такая разносторонне развитая: отличный учитель, в искусстве понимаешь, руки, откуда нужно растут, а я что, я простой работяга, без увлечений. Вдруг бы я тебе надоел, хотел на гитаре научиться играть, слуха нет, художник из меня никакой, а вот это я могу - он махнул в сторону "сюрприза", - нравится?
- Очень. - Вера как будто бы тонула в море счастья, оно накрыло ее с головой, залило глаза слезами, вытолкнуло весь воздух из груди, она подлетела к мужу, крепко обняла и, заглянув в его глаза, горячо прошептала: "Я тебя люблю".
Вера покрывала лицо мужа быстрыми жгучими поцелуями, все, шепча эти заветные три слова. А он впервые за все годы их супружества верил, что это правда. Верил, не потому что хотел верить, а потому что понял, что действительно любим. Когда она только появилась в их поселке, он потерял голову, сердце, душу, он преследовал её и покорил. Но все время сомневался, не была ли её любовь отражением его обожания, не было ли то, что она с ним, просто удобной для неё временной мерой пережить ссылку на практике в глуши. И только сейчас, в теплый осенний день, целуемый любимой женой за то, что полдня потратил на создание нелепейшей кучи железа, он узнал, что значит настоящее счастье.
- К черту все это, я хочу делать с тобой все - красить заборы, ремонтировать дом, делать детей - все и прямо сейчас.
Она прижималась к нему стройным, молодым, вкуснопахнущим телом и ему с каждой секундой становилось сложнее внятно думать.
- Постой, с забором и ремонтом я сам справлюсь, мужчина в доме все же я. А вот последнее предложение меня очень заинтересовало.
Вера счастливо засмеялась и потянула Андрея в дом. Он с удовольствием покорился, но перед самой дверью остановился, бросил взгляд на "сюрприз" и, подмигнув ему, одними губами произнес: "Спасибо". Сработала инсталляция-то.