Сербжинская Ирина : другие произведения.

История, рассказанная в полночь

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Первые семь глав.

  Глава - 1
  
  В толстых книгах написанных чародеями специально для людей (с целью просвещения последних, разумеется) многие главы отведены феям. Дескать, порхают они в свое удовольствие да машут волшебными палочками, выполняя заветные желания тех, кому посчастливилось иметь в друзьях настоящую фею. Чародеи, конечно, умны, с этим никто не спорит, но жизнь крылатых созданий сильно приукрасили: далеко не все из них работают исполнителями желаний. Фея Скарабара, к примеру, была фонарщицей. Работа ответственная, нелегкая, это тебе не волшебной палочкой махать! Пока вечером облетишь весь город, зажигая фонари, крылья отвалятся. А утром, с восходом солнца, снова на службу: фонари-то гасить надо. Вот так и трудишься все время, хлопочешь, а между делом вниз, на землю поглядываешь: что там интересного происходит? Сегодня ничего особенного: вон булочник Крендегль спешит, вон лавочник, гном Пухтопий, лавку отпирает, а по главной улице почтенный гоблин Куксон шествует. На службу идет, но не торопится, сразу видно: ни забот у него, ни хлопот!
  Фея с завистью посмотрела ему вслед, вздохнула и полетела по своим делам.
  
  ... А гоблин Куксон, не подозревая о том, что уготовила ему судьба в самом ближайшем будущем, явился на службу как обычно - ровно в девять утра. Поднялся не спеша, по широкой каменной лестнице, отпер дверь кабинета, постоял, полюбовался порядком. Чистота выдающаяся: ни соринки, ни пылинки! На столе - бумажка к бумажке сложены в стопки, приказы и распоряжения пронумерованы и подшиты, перья - очинены, бронзовые чернильницы полны превосходных чернил.
  'Порядок на рабочем столе - порядок в мыслях, - назидательно говорил Куксон молодежи, зеленым пятидесятилетним юнцам, только-только поступившим на службу. Молодые гоблины считали его занудой, но Куксон, прослуживший без единого замечания уже сто восемьдесят пять лет (сто восемьдесят пять лет, три месяца и восемнадцать дней, если быть точным), знал: по-другому нельзя. А кто иначе думает, тот по службе высот особых не достигнет.
  Вот так-то.
  Он направился к рабочему столу, но по дороге на минуту задержался перед зеркалом в раме из стеклянных цветов. (Щедрый, весьма щедрый подарок Гильдии Зеркальщиков. Куксон, разумеется, принимая подношение, строго уточнил, не волшебное ли оно? Есть зеркала, которые невесть что отражают, и держать подобные в солидном учреждении совершенно недопустимо).
  Зеркало, слава небесам, оказалось совершенно обычным, хотя и не без странностей: пару раз в год стеклянные цветы превращались в настоящие, и начинали благоухать, да так, что Куксону специальным приказом пришлось обязать сотрудников Ведомства держать окна и двери открытыми до тех пор, пока зеркало не образумится.
  Сам-то Куксон ничего против запаха роз не имел, но ведь во всем мера должна быть! Некоторые посетители с тонким нюхом - оборотни там, или вампиры - в кабинет заходить отказывались, а иные и жалобу на этакое безобразие написать грозились. Досадно, конечно, да что поделаешь? Неразумно предъявлять слишком строгие требования к вещам, изготовленным при помощи магии.
  Куксон придирчиво изучил собственное отражение: приятно лишний раз убедиться, что выглядишь солидно и представительно. Зеркало отразило невысокого сутулого гоблина, облаченного в коричневые штаны и суконную курточку травянисто-зеленого цвета с большими серебряными пуговицами. Для своих лет выглядел он очень даже неплохо. Острые уши поросли, конечно, седыми волосами, все же годы свое берут, но маленькие желтые глазки из-под мохнатых бровей по-прежнему смотрят зорко и проницательно. Лицо имеет приятный зеленоватый оттенок, что говорит о крепком здоровье, а крупные бородавки на носу придают внушительность и даже некоторую интересность, как бы намекая, что Куксон, несмотря на седые уши, еще гоблин хоть куда!
  Словом, приятно посмотреть.
  Он поправил колпак на голове, одернул курточку, и проследовал на место: пора и делами заняться. Покосился мельком за окно: опять на карнизе птиц видимо-невидимо, да еще и снурри шмыгают, маленькие надоеды. Шерсть у них бурая, хвосты длинные, тонкие, колечком закрученные, а цепкие лапки постоянно чем-то липким перепачканы. Все окна перемазали и как их с карниза прогнать - неизвестно: магии снурри неподвержены, заклинаний не боятся. Топчутся возле окна, крылья сложили, мордочки к стеклу прижимают, лапами скребутся: в комнату просятся.
   - Кыш, проклятые! - пробурчал Куксон недовольно.
  Одни убытки от этих летающих дармоедов, одни неприятности. Вчера опять так заляпали медную табличку на парадном входе, что помощник Граббс (молод, усерден и смышлен, однако надежд особых не подает), начищая медь, такие слова себе под нос бормотал, что даже проходивших мимо пожилых гоблинш и тех в краску бросало. Однако ж, ничего, отчистил хорошо, буквы 'Ведомство по особым делам Гильдии магов' так и сияют.
  Только надолго ли, вот вопрос? С утра пораньше проклятые снурри уж тут как тут...
  Старый гоблин сокрушенно покачал головой, и уселся за стол: начинался рабочий день.
  Службу свою Куксон любил.
  Много имелось в Лангедаке разных контор и заведений, но с Ведомством по делам магии, где Куксон трудился, им не сравниться! Со всего королевства приезжали сюда волшебники, чародеи и маги, которым требовалась работа. (Лишь человек, весьма далекий от магии, может считать, что волшебники, маги и чародеи занимаются одним и тем же. Вовсе нет. Маги занимаются магией, волшебники - волшебством, а чародеи - всем помаленьку. А ведь были еще ведьмы! На ведьм Куксону пришлось недавно завести отдельную папку).
  Наведывались к нему в кабинет с табличкой 'Заявки и назначения' опытные чародеи, временно оказавшиеся не у дел, робко заглядывали желторотые выпускники школы Гильдии магов, желающие получить первый в своей жизни заказ, захаживали искусные маги, подыскивавшие выгодный денежный контракт.
  В свою очередь, и те, кому потребовались особого рода услуги - представители Гильдий, бургомистры маленьких городков, богатые купцы, владельцы караванов, хозяева трактиров, и простые жители города - тоже частенько навещали Куксона, оставляли заявки с просьбами подыскать для какого-нибудь дельца мага или чародея понадежней да поопытней. Так что, можно сказать, Ведомство по делам магии являлось чем-то вроде биржи труда - если бы, конечно, в Горном королевстве знали подобные слова.
  Да, это было совершенно особое Ведомство и посетители сюда наведывались тоже совершенно особые.
  Взять, к примеру, вчерашний день.
  С утра пораньше заявился очередной безработный целитель из вампиров, а потом - парочка магов со специализацией 'Судебная магия и тайная служба'. Ну, с магами-то Куксон управился быстро: давно в шкафу пылилась заявка от Судейской палаты, дожидалась своего часа. И десяти минут не прошло, как они, обрадованные солидным долгосрочным контрактом, покинули кабинет и отправились прямиком к месту назначения. А с вампиром что прикажете делать? Его куда устраивать? Вампиры - публика особая, капризная, требуют многого: чтоб и работа преимущественно по ночам была, и с питанием вопрос решался, а за службу в дневное время еще и сверхурочные просят. Служить предпочитают в больших городах, захолустий не любят. В прошлом месяце, к примеру, отыскалось для одного вампира-целителя прекрасная должность в крошечном городке на окраине королевства: и жалованье неплохое, и работа непыльная. И что? И двух недель не прошло, как проклятый вампир снова сидел в кабинете Куксона и требовал другого назначения. Скучно ему, видите ли, стало! Глушь, говорит, такая, что поневоле старые привычки просыпаются. Руки, говорит, прямо чешутся и зубы тоже. Ну, Куксон, как про зубы услыхал, так и перевел его в распоряжении Гильдии Лекарей Лангедака, от греха подальше. Глава Гильдии, разумеется, не в восторге был, а куда деваться? Пришлось ему войти в положение, служба есть служба.
  Куксон пододвинул к себе пачку заявок.
  Кто-то явится сегодня с утра пораньше? Хоть бы приятный человек заглянул, тогда и побеседовать можно, расспросить о том, о сем: где бывал, что видел, новости узнать. Сам-то Куксон никогда родной Лангедак не покидал: гоблины даже по молодости не любят насиженные места оставлять. Вот и он: никогда интереса к путешествиям не питал, была охота ехать куда-то! Что нужно - о том странствующие маги да чародеи поведают, а чего не расскажут - того и знать не надобно. Многие знания - многие печали, уж Куксону-то об этом доподлинно известно. Тащиться в другие страны разные диковинки смотреть, как это сейчас модно стало? Нет уж, увольте. Чем плохо в своем королевстве?
  Широко оно и обширно, правда, населено не густо. Ближе к морю имелись крупные города: столица с королевским двором, еще три-четыре больших города, но Лангедак, затерявшийся среди лесов и гор, находился от всего этого так далеко, что даже новости доходили сюда спустя несколько недель, когда новостями, строго говоря, уже не являлись. А потому, о Лангедаке лучше всего сказать так: это был город на краю света.
  Заезжие маги и чародеи частенько спрашивали Куксона: каково это - проживать на самом краю земли? И Куксон всегда отвечал, что живется тут очень даже неплохо. Если же собеседник попадался приятный, и у старого гоблина было время и охота поговорить, то отвечал он поподробней и пообстоятельней.
  Рассказывал, к примеру, выписывая назначение или составляя приказ, (беседа беседой, а о службе забывать не следует!) что много лет назад появился Лангедак среди дремучих лесов не просто так, а по высочайшему королевскому распоряжению и была на это распоряжение особая причина.
  Всегда славилось Горное королевство искусными ремесленниками: корабельщиками, ткачами, зодчими, камнерезами и ювелирами, но более всего - мастерами-стеклодувами. Зеркала в хрустальных рамах, витражи, бесценные мозаики для королевских дворцов, люстры с гирляндами из стеклянных цветов и листьев, посуда, украшения, дорогие безделушки... далеко за пределы Горного королевства везли драгоценный товар купцы, продавая потом втридорога, и так же далеко бежал слух об умельцах стеклянного дела. Само собой, находилось много желающих выведать секреты удивительного мастерства, как же без этого! Тогда-то король, что в те давние времена страной правил, и придумал кое-что. Чтобы сохранили мастера тайны изготовления драгоценного стекла, приказал он им отправиться в далекий край, отрезанный от всего мира горами и лесами, туманами и колдовством. Вот так и появился Лангедак - крошечный городок на окраине королевства, надежно укрытый среди высоких гор. Конечно, первым делом, стеклодувам пришлось не зеркала лить, а браться за лопаты да мастерки. Кругом - непроходимые леса, а в тех лесах не только волки да медведи, дикие кошки да кабаны водились. Шныряли и оборотни, ведьмы промышляли, вампиры наведывались, да и прочей нечисти хватало. Страшно, да ведь против королевской воли не пойдешь! Возвели люди вокруг городка крепкие стены, на которых день и ночь дежурили маги, стали понемногу обживаться. Зато его величество мог быть спокоен: в такую глушь ни один охотник до чужих секретов не проберется! Стеклодувы исправно поставляли товар, а, со временем и дружбу с Волшебным народцем завели. Маленькие феи и лепреконы, что обитали в лесах и горах, поделились с людьми своими секретами и вскоре стеклянных дел мастера овладели невиданным прежде искусством: сплаву стекла с красками, золотом и серебром. Удивительной красоты стеклянная утварь расходилась по всему миру, ну, а королевская казна, само собой, наполнялась звонкой монетой.
  С тех пор много воды утекло в горных реках - прозрачных, как самое лучшее стекло. Лангедак изменился, стал большим городом, десятки караванных дорог связали его с другими королевствами, но все равно - как был он краем света, так и остался.
  Если, к примеру, залезть на самую высокую башню квартала Стеклянной Гильдии да посмотреть оттуда, то за лесами и горами, за туманами и синей мглой, пожалуй, и разглядишь, где земля кончается!
  Впрочем, о крае света старый гоблин говорить не любил и вот почему.
  Был у Куксона когда-то давным-давно приятель, тоже из гоблинов. Хороший малый, светлая голова, да еще с задатками мага, что для гоблина - огромная редкость (гоблины ведь собственной-то магии не имеют, да и от чужой стараются держаться подальше).
   В самой столице в школе при Гильдии выучился, специализация 'Вещие сны и предсказания'. Работа непыльная, знай, спи себе на службе сколько душе угодно, да денежки за это получай!
  Что еще, спрашивается, надо? Однако приятелю на месте не сиделось: вбил себе в голову, что край света должен увидеть. Куксон уж и так и эдак его отговаривал, мол, что там хорошего?! Были охотники край земли увидеть, отправлялись в путь, да назад-то никто так и не вернулся. Гадай теперь, что они там увидели... да и увидели ли?
  Но приятель и слушать не хотел: исчез как-то весной, и вот уж больше ста лет с той поры минуло, а о нем - ни слуху, ни духу.
  Вот тебе и край света.
  Стоило ради этого дом покидать, в дальнюю дорогу отправляться?
  И все бы ничего, да с той самой поры Куксона будто что-то тревожить стало. Как придет весна, так и начинается - словно голос какой волшебный шепчет и шепчет тихонько, спрашивает: а что там, за лесами, за синими горами? Неужто и вправду, кончается земля, и нет ничего, только золотое солнце плывет в сияющей лазурной пустоте и такая это красота, что хоть всю жизнь стой и смотри - и то не насмотришься? Не потому ли и не возвращается оттуда никто?
  Но Куксон с такими разговорами быстро покончил: строго-настрого приказал голосу умолкнуть, потому что он, Куксон, почтенный и уважаемый всеми гоблин, чиновник солидного Ведомства, а не какой-нибудь легкомысленный лепрекон, и мчаться невесть куда сломя голову не собирается.
  И волшебный голос смирился: пошептал-пошептал - да и умолк.
  То-то же.
   ... Гоблин встал из-за стола и подошел к окну. Ведомство по делам магии размещалось в высоком замке с башенками, винтовыми лестницами, переходами и галереями. Кабинет для себя Куксон выбрал в угловой башне, на самом верху: исключительно за вид, который с этакой высоты открывался. Дух захватывает, как посмотришь на высокие горы со снежными вершинами, на стремительные реки, несущиеся вниз, к подножьям, на воздушные мосты, перекинутые через бездонные пропасти, на дороги, что вьются тонкими лентами по склонам (по одной, как Куксон тотчас же приметил, неспешно двигался из Лангедака караван). Потом Куксон перевел взгляд на городские улицы, вымощенные камнем, на дома с красными черепичными крышами, на просторную главную площадь, сразу за которой начинался знаменитый гоблинский рынок, работающий только по ночам, улыбнулся и потер руки: жизнь была прекрасна, а наступивший день сулил только хорошее - приятные встречи и интересные разговоры.
  В такой денек непременно наведается старый приятель из магов, чародей странствующий или молоденькая, только-только разменявшая первую сотню лет ведьма - будет о чем поговорить, а то и отобедать по-дружески в трактире 'Стеклянная собака'....
  На лестнице послышались шаги, раздался чей-то голос. Гоблин повел ушами, прислушиваясь.
  Кого-то сегодня северный ветер принес?
  
  ...Cтарый знакомый - Брюнсель.
  Со дня на день Куксон его ожидал, уже и папку с надписью 'Медиумы. Общение с духами и потусторонним миром' приготовил.
  У заказчиков Брюнсель на хорошем счету. Особенно в Судейской Гильдии его уважают - там без медиумов никак! Частенько ведь так бывает: скончался человек внезапно, дела в порядок привести не успел, ну, и начинается неразбериха с завещанием, с наследством, с бумагами. Родственники, понятное дело, в расстройстве, что делать - не знают, а стряпчие подумают-подумают - да и за медиумом пошлют. Вызвать дух усопшего, потолковать, уточнить насчет последней воли, приветы и поклоны от скорбящей семьи передать... работы у говорящих с духами всегда много. Почти в каждой солидной судейской конторе собственные медиумы сидят, да только до Брюнселя им всем ой-ой как далеко!
  Куксон взглянул на посетителя.
  Был Брюнсель на вид невзрачен и тщедушен, нрав имел робкий и стеснительный, однако ж в общении с духами равных ему не было. Кого угодно в потустороннем мире сыскать мог!
  Взять, к примеру, последний случай - весной это было. Вручил Куксон Брюнселю заявку от Тайной службы соседнего королевства, особой почтой письмецо доставили, совершенно секретно! Требовалось срочно отыскать одного усопшего, который при жизни натворил дел, а потом скоропостижной смертью скончался. Решил, что всех надул и укрылся там, откуда не достанешь, да только не тут-то было!
  Куксон усмехнулся.
  Неделю Брюнсель не ел-не пил, охоту вел, всех духов на ноги поставил и такой тарарам в потустороннем мире учинил - усопшие, небось, до сих пор вспоминают! Должник, услыхав про медиума, скрыться пытался, но уж коль Брюнсель след взял - то все! Он откуда угодно достанет, ему не впервой. Лишь с беглыми призраками Брюнсель отказывается дело иметь, но за это винить его трудно: беглые призраки - особая статья.
  Куксон вынул из папки несколько листов.
  - Начальник Тайной службы поклон тебе передает, - промолвил он. - Говорит, твой должник навеки, если что потребуется, обращайся к нему запросто. Редко, говорит, такого выдающегося медиума встретишь. Горд знакомством!
  Бледные щеки Брюнселя порозовели.
  - Интересное дельце было, - смущенно промолвил он. - Увлекательное! Еще бы такое...
  - Непременно будет, - обнадежил Куксон и протянул ему бумагу. - На тебя спрос большой, важные персоны в очередь стоят! Вот, взгляни, просьба от казначея Гильдии Пекарей и Булочников из городка Горячие ключи, что за Восточным перевалом. Глава Гильдии скончался, вдова желает кое-какие вопросы по наследованию прояснить. Выехать просят незамедлительно, курьерскую карету тебе оплачивают. И еще одна заявочка имеется, от стряпчих в том же городе. На полгода контракт предлагают, оплата достойная. Поедешь?
  Из дорожной сумки Брюнсель извлек прямоугольную потертую дощечку и положил на колени.
  - Минуточку, я посоветуюсь кое с кем, - пробормотал он.
  Куксон кивнул. Знал, что Брюнсель по любому вопросу совещался с духами и без этого ни к одному делу не приступал. На дощечке были изображены буквы, руны, символы и цифры - все это для связи с потусторонним миром предназначалось.
  Брюнсель положил руки на дощечку и закрыл глаза. Пальцы его задвигались, касаясь то одной руны, то другой, замирая то над буквой, то над цифрой.
  Куксон терпеливо ждал.
  Вскоре медиум открыл глаза.
  - Духи советую согласиться, - объявил он. - Кстати, Куксон, Бакагур передает тебе поклон!
  Куксон оживился. Бакагур, хороший его приятель, два года тому назад скончался. Он происходил из огров, а над ними законы времени не властны, они сами решают, когда умирать. Прожив на земле немало лет, Бакагур объявил, что намерен уйти. Куксона это огорчило не на шутку, однако, спорить он не стал: знал, что бесполезно, огры решений своих никогда не меняют.
  - Как он там? - гоблин впился взглядом в медиума. - Жив-здоров?
  Брюнсель снова прикрыл глаза и коснулся дощечки.
  - Да, ничего, обживается помаленьку. Поначалу, говорит, все странным казалось, все удивляло, а теперь привык, друзей себе завел. Говорит, тебя вспоминает часто. Как вы в 'Стеклянной собаке' время коротали...
  Куксон вытащил из кармана платок и приложил к глазам.
  - Старина Бакагур, - растроганно проговорил он. - Скажи ему, я в 'Собаку' собираюсь вскорости, не передать ли чего?
  Вдоволь наговорившись с Бакагуром (при помощи Брюнселя, разумеется), гоблин распрощался с медиумом.
  
  ...Потрудившись пару часиков, Куксон решил передохнуть: поднялся и принялся ходить по кабинету, размышляя о недавнем разговоре с Бакагуром. Славно было поболтать со старым приятелем, узнать, что все у него там, за чертой, хорошо сложилось!
  Да и Брюнсель тоже - одно удовольствие с ним пообщаться. Хоть бы еще кто-нибудь из старых добрых приятелей заглянул!
  И небеса услышали гоблина.
  Дверь без стука распахнулась, и на пороге появился человек - молодой и стройный, с растрепанными светлыми волосами.
  Вид у посетителя был настороженный.
  - Куксон, - сказал он, обшаривая кабинет тревожным взглядом. - Та ведьма, которая в прошлом году объявила на меня охоту, сейчас, случайно, не в Лангедаке?
  - Мейса! - радостно воскликнул Куксон, устремляясь ему навстречу - Вот так подарок! Сабьяна? Нет, она, слава небесам, в Шиане сейчас. Тамошним гончарам срочно понадобилось навести порчу на конкурентов из соседней деревни: что-то они не поделили. Но будь начеку: как только Сабьяна пронюхает, что ты здесь, прилетит сей же момент! Ты ведь обещал на ней женить...
  - Я?!
  - Да, она твердо увере...
  Вдруг Куксон спохватился, отступил на шаг и впился в посетителя подозрительным взглядом.
  - Погоди-ка... ты мне зубы-то не заговаривай! При чем тут Сабьяна? Разве ты не должен еще две недели в столице находиться? Да, да, как сейчас помню, кто-то из богачей Ткацкой Гильдии цветущие яблоневые сады заказывал! А?
  - Заказывал, да потом передумал, - развел руками Мейса. - Значит, Сабьяны в городе нет? Это точно?
  Он плюхнулся в кресло, куда Куксон обычно усаживал важных посетителей: гости попроще довольствовались стулом с высокой резной спинкой.
  - Как поживаешь, старина? Чем занимаешься кроме убийств и пыток мирного населения?
  Куксон насупился.
  - Гоблины давно никого не убивают! Мы теперь добропорядочные честные горожане, и поэтому...
  Он покосился на развеселившегося посетителя и поправился:
  - Ладно, насчет честности я немного погорячился... гм... но мы действительно всеми уважаемые и ... так, погоди-ка, при чем тут я?! - спохватился Куксон. - Мы о тебе говорим! Почему ты в Лангедаке, а не в столице? Что натворил на этот раз? Что изобразил несчастному торговцу вместо цветущих садов? Огнедышащего дракона, морского змея, который в окно лезет, его покойную супругу или какое другое чудовище?!
  - Клянусь, ничего!
  - Ничего?!
  - Ему надоели яблоневые сады, - пояснил Мейса. - До такой степени надоели, что он просто умолял меня уехать как можно быстрее. Правда, денег на дорогу почему-то не дал. Забыл, наверное.
  - 'Умолял уехать'? - понимающе протянул Куксон. - Ясно. Тебя опять прогнали.
  Он тяжело вздохнул.
  - Значит, ты опять без работы? Ну, что прикажешь с тобой делать?!
  Гоблин пододвинул папку с надписью: 'Маги. Специализация - 'Иллюзии и приятные видения'.
  - Конечно, заказов сейчас много: как-никак зимние праздники на носу! Каждая Гильдия желает, чтобы во время торжественных обедов ее важных гостей развлекал бы мастер иллюзий. Создавал бы для потехи удивительные видения: море, корабли, человеческие образы... такое только ты можешь да мастер Перлис!
  - Куксон, - доверительным голосом проговорил посетитель. - Между нами, гоблинами: я гораздо лучше, чем Перлис. Будь другом, найди мне заявку поинтересней, только чтобы никаких видений с танцующими девушками и яблоневыми садами, и, главное, никаких купающихся нимф! Голые нимфы, Куксон, это хуже всего, даже хуже, чем...
  - Ты еще и выбирать собрался? Все заказчики требуют прислать старого Перлиса, а о тебе и слышать не желают!
  Мейса умолк:
  - Это почему?
  - Это потому... - ехидно начал гоблин, но на мгновение умолк и мысленно вознес богам короткую, но энергичную молитву - ничего особенного не просил, так, пустячок: пусть пошлют терпения (оно в разговорах с Мейсой никогда лишним не бывало), да побыстрей, побыстрей! - и приступил к переговорам.
  
  ...Терпения боги не прислали, видно, чтоб им пусто было, на что-то отвлеклись и просьбу Куксона прошляпили. Мейса только со смеху покатывался, глядя, как тот кипятится.
  - О какой работе ты говоришь?! - выкатив желтые глаза, вопил гоблин. Снурри, толпившиеся на карнизе, ежились и испуганно переглядывались. - Солидные клиенты тебя видеть не хотят!
  Он выхватил из папки первый попавшийся листок.
  - Вот записка от главы Торговой Гильдии, городок Северный Дол. Слушай: 'Для зимних торжеств требуется опытный чародей или маг, способный создавать движущиеся иллюзии: падающий снег, облака, животных', - с выражением прочитал Куксон. - Для тебя это раз плюнуть, верно? Но вот, что он пишет дальше...
  Гоблин сделал паузу.
  - 'Только не Мейсу Мега ', вот что он пишет дальше! Что скажешь?
  - Куксон, скажу тебе как гоблин гоблину: этот Северный Дол - настоящая дыра, там даже трактиров приличных нет. Я бы туда и не поехал. Отдай заявку Перлису, пусть катится!
  Куксон вскочил из-за стола и забегал по кабинету.
  - Кыш, проклятые! - прикрикнул он на снурри, облепивших окно и схватил со стола еще один листок. - Имеется у меня еще одна заявочка от купца, с речных островов. Богатейший человек, взгляни, на какой бумаге он прислал письмо. Сразу видно, денег куры не клюют! Пишет: 'Для создания радуги, каждый день на протяжении месяца, необходим маг со специальностью...'.
  Мейса насторожился:
  - С островов? В прошлом году ты всучил мне заявку от какого-то тостосума с островов, это не он, случайно? Помнится, ты уверял меня, что тот богатей всего лишь желает приятных видений перед сном: зеленые луга, юные пастушки, овечки. А что на самом деле?!
  - Ну, бывает, бывает, иногда... кто же мог подумать? С виду приличный человек, я его в Лангедаке встречал как-то.
  - Карлики, Куксон! Каждый вечер перед сном он желал видеть, как карлики сначала....
  - Ты уже об этом рассказывал!
  - А потом обмазывают друг друга медом...
  - Да знаю я, знаю! - гаркнул Куксон. - Ты мне говорил!
  - Ты-то только знаешь, а мне изображать пришлось!
  Мейса тяжело вздохнул и прибавил:
  - В общем, на острова я больше - ни ногой! Пусть Перлис едет.
  Гоблин фыркнул.
  - Тебя туда никто и не зовет. Видишь, тут внизу приписочка: 'Мейсу Мега не предлагать'. А все почему? Да потому, что ты в прошлый раз проявил возмутительное неуважение к богатому заказчику... да, он, конечно, со странностями, но денег у него, как у короля... так вот, вместо карликов ты изобразил ему...
  - Они меня доконали, Куксон. Мне эти карлики потом еще неделю снились.
  - А вот еще одна бумажка: Гильдии Ткачей требуется маг с хорошими рекомендациями для создания иллюзий. Контракт на два года! Но глава Гильдии лично написал вот тут: 'Любой создатель иллюзий, кроме Мейсы'!
  - Куксон, я, как всякий уважающий себя гоблин хочу заметить...
  - Ты не гоблин! - рявкнул Куксон. - В тебе нет ни капли гоблинской крови!
  - Но могла быть! Я тебе говорил, что по соседству с городком, где я родился, имелось огромное гоблинское поселение? Не исключено, что какая-нибудь из моих бабок...
  - 'По соседству'?! Да оно находилось в четырех днях пути!
  Мейса откинулся на спинку кресла.
  - Но я гоблин по духу, - заявил он. - Ничего не могу с собой поделать: чувствую себя гоблином - и все тут!
  Он пригляделся к Куксону.
  - Ты, старина, что-то позеленел больше обычного. Сядь, успокойся!
  - Позеленеешь тут с тобой! - буркнул Куксон, швырнул бумаги на стол и подошел к окну: вид, открывающийся из окна, всегда действовал успокаивающе.
  Через несколько минут гоблин вернулся к столу.
  - Не знаю, что и делать, - промолвил Куксон, сдвинул колпак и почесал за ухом. - А тут еще эта история с богатеем из Норт-Бенда, что летом приключилась! Ведь он восемь жалоб на тебя прислал. Каждая - на шести листах! Подробно расписал, что за иллюзии ты ему создавал!
  Куксон поправил колпак.
  - И знаешь, у него определенно имеется литературный талант. Да, да! Мы тут всем Ведомством про твои художества читали. Какой слог, какие краски! Гоблинши из отдела повторных заявок некоторые строчки даже на память списывали. Очень впечатлились!
  - Всем Ведомством? - кисло спросил Мейса. - Представляю себе...
  - Мой помощник Граббс так умеет читать - заслушаешься! На разные голоса, с выражением! Некоторые дамы даже плакали...
  - От смеха?
  - От сострадания к несчастному торговцу! - отрезал гоблин.
  - А ты бы сам попробовал каждый день создавать одно и тоже. Яблоневые сады и девушки, яблоневые сады и девушки! У людей нет никакого воображения!
  - Зато у тебя, я смотрю, его в избытке, - буркнул гоблин. - Это же надо додуматься: изобразить супругу торговца, которая лезет в окно спальни, в тот самый момент, когда он уединился там с молоденькой...
  Куксон многозначительно повел бровями.
  - Это возмутительно!
  Мейса ухмыльнулся.
  - Брось, Куксон, это была просто шутка. Ты же знаешь: мы, гоблины, любим пошутить!
  - Маг Хронофел на целый год лишил тебя лицензии за эту шутку! - заорал гоблин.
  - Мне ее вернули через три месяца, - отмахнулся Мейса. - Спасибо, что похлопотал.
  - В следующий раз не стану, и не надейся!
  Куксон захлопнул папку и раздраженно забарабанил пальцами по столу, поглядывая на Мейсу.
  И что за манера у него такая - над всеми подшучивать?!
  Вот в прошлом году, к примеру, что было.
  Заглянул как-то Мейса по делам в ведомство Стеклянной Гильдии - самая богатая и влиятельная гильдия в городе, между прочим, ссориться с ней - себе дороже. Выяснил, какие иллюзии стеклодувы на празднике желают видеть, все уточнил, а потом и говорит, как бы, между прочим: так, мол, и так, видел сейчас тролля Броксаха, что стражником у городских ворот стоит. Овладело Броксахом тролльское безумие: бегает по улицам с дубиной, крушит все, грозится убить всех, кто на пути попадется. Поверили ему, конечно, тролльское безумие - вещь известная, правда, у оседлых троллей не встречается, только у диких, но ведь всякое быть может! И вот, поболтал Мейса с важными людьми из гильдии, распрощался и ушел.
  А после этого не поленился к городским воротам сходить. Отыскал тролля Броксаха, пожилого, всеми уважаемого старшего стражника, и говорит ему: так и так, срочно вызывают тебя в ведомство Стеклянной Гильдии, там у них кто-то из заказчиков-гоблинов буянит. Просят тебя для солидности появиться. Только, говорит, дубину с собой непременно захвати.
  Как только тролль с дубиной на плече зашел в ведомство, там такое началось! Шум, крики, паника, кто под стол лезет, кто в шкаф прячется, а казначей Гильдии, престарелый Грошс, в окно выпрыгнул.
  ...И, вспомнив переполох, учиненный Мейсой в Стеклянной Гильдии, Куксон не сдержал улыбки
  - Так уж и быть, постараюсь раздобыть тебе хороший заказ, - проворчал он и тут же строго прибавил: - Но придется подождать: у меня и кроме тебя народу хватает.
  Куксон кивнул на высокую стопку папок, возвышавшуюся на краю стола.
   - Две ведьмы, чародей со специализацией 'Ясновидение'... чтоб ему провалиться, этих ясновидцев никто не хочет брать на работу! Еще один чародей со специальностью 'Изготовитель амулетов'... ну, этого-то я быстро пристрою, а вот вампира-целителя куда девать прикажешь? Я и прошлого-то с великим трудом в Гильдию Лекарей уговорил взять...
  Куксон покачал головой.
  - Я подожду, - махнул рукой Мейса. - Да ведь только заказчики опять сады на нимф потребуют. Надоело! Хочется что-нибудь потруднее, поинтереснее...
  - Что, например?
  Мейса мечтательно возвел глаза к потолку.
  - Вот ты, к примеру, попробовать создать иллюзию на защищенной от магии территории. А? Давно об этом мечтаю. Как думаешь, получится или нет? Такого еще ни один мастер видений не делал!
  Куксон сурово сдвинул брови:
  - На защищенной территории?! И думать об этом не смей! Если его милость про это узнает, тебя в тот же момент...
  Он многозначительно посмотрел на Мейсу.
  - Понимаешь, о чем я? Ты поосторожней тут, в Лангедаке. На рожон не лезь!
  - Само собой, - откликнулся Мейса, однако в глазах его мелькнула смешинка. - Буду сидеть тише воды, ниже травы, как гоблин в засаде.
  - Опять ты за свое! 'Гоблин'... скажи лучше, заклинания покупать будешь? С деньгами, я так понимаю, у тебя сейчас негусто?
  Куксон бросил короткий взгляд на узкий кожаный ремешок на руке Мейсы. Простенький браслет украшала парочка потертых серебряных накладок в виде треугольников. Людям, далеким от магии, ни количество накладок, ни узор на них почти ничего не говорили, однако Куксон наметанным глазом мгновенно определял сколько заклинаний и по какой цене приобрел маг. Тут и ясновидцем быть не надо: если заклинания куплены недорогие, стало быть, и денег у владельца браслета в обрез.
  Куксон сдвинул колпак и почесал в затылке.
  - Ох, уж мне эти новшества, - неодобрительно пробормотал гоблин и поджал губы. - Ох, уже эти мне перемены...
  
  ...Гильдию магов Лангедака последние сто лет возглавлял маг по имени Хронофел. Он происходил из богатой семьи, в свое время сколотившей солидный капитал на торговле стеклянной посудой, и Куксон частенько размышлял: каким образом в почтенное торговое семейство умудрился затесаться чародей, от которого магические способности передались Хронофелу? Не иначе, как дело в прабабке. Редкой красоты была девица, потому и замуж удачно вышла: из скромной семьи дровосеков прямиком в богатый дом попала.
  Как бы то ни было, оказавшись во главе Гильдии, Хронофел тут же всем показал, что такое настоящая деловая хватка. Магия, заявил он, точно такой же товар, как и все остальное, стало быть, можно ею торговать и наживать денежки. Начал потихоньку, да полегоньку: сперва цены на оказание магических услуг повысил, а вскоре, поднаторев в торговых сделках, и еще кое-что придумал.
  Отныне, заявил он во всеуслышание, все выпускники школы магии должны выкладывать деньги не только за лицензию на право заниматься ремеслом, но и за заклятья, которыми пользоваться собираются. После окончания школы новоиспеченным магам выдадут, конечно, немного простеньких заклинаний, но действительны они будут всего полгода - после этого будь добр, покупай заклинания за денежки. А если попадешься на том, что неоплаченные заклятья используешь - не обессудь! И лицензии пожизненно лишиться можешь и всех своих магических способностей - как врожденных, так и благоприобретенных.
  Так-то вот.
  Его милость маг Хронофел, когда дело звонкой монеты касалось, шутить не любил.
  Разве что самыми пустяковыми заклинаниями разрешил бесплатно пользоваться, но Куксон подозревал, что и их в самом ближайшем будущем глава Гильдии к рукам приберет.
  Шуму-то, шуму сколько это нововведение вызвало! Некоторые чародеи даже королевство покинули в знак протеста.
  Остальные же - пошумели и притихли.
  С тех пор так и повелось: состоятельные маги покупали самые сильные, самые дорогие заклинания и оседали в крупных городах, устраивались на службу в богатые Гильдии. Те, кто победнее, еле-еле наскребал деньжат на покупку самых простых и дешевых заклятий и отправлялся бродить по королевству, предлагая свои услуги всем, кто мог заплатить, да мечтая попасть на работу в какую-нибудь солидную Гильдию: там частенько оплачивали вскладчину покупку нужных заклинаний для своего мага.
  'Кто трудится не покладая рук, того богатство ждать не заставит' - самодовольно говорил Хронофел, когда кто-нибудь из уважаемых всеми чародеев набирался смелости робко попенять на введенные новшества. - Каждый может сколотить состояние, было бы желание!'.
  Да, что и говорить: Гильдия, а особенно Хронофел и его приближенные, богатели не по дням, а по часам, а что делать простым магам? Им-то разбогатеть было ой-ой как нелегко...
  Гоблин сокрушенно вздохнул.
  Может, Хронофел и прав, да только ему, Куксону, частенько доводилось встречать магов с золотыми накладками на браслетах и отмечать про себя, что большинство заклинаний так и оставались неиспользованными: тугие кошельки не делали богачей искусными магами, и работать со сложными заклинаниями они не рисковали.
  Гоблин задумчиво взглянул на Мейсу, сидевшего напротив.
  Представителей магических рас указ Хронофела не касался, у них собственная магия имелась, людям не подвластная. Глава Гильдии сильно по этому поводу сокрушался: это Куксону доподлинно известно было. Сокрушаться-то сокрушался, однако наложить лапу на магию лепреконов, кобольдов да оборотней пока что остерегался, несмотря на то, что некоторые из них состояли в Гильдии Магии (работа-то всем нужна, магией сыт не будешь).
  - Заклинания, гм... - пробормотал Мейса и вздохнул. - Куксон, можешь продать мне в долг заклинание невидимости? Пригодится, если Сабьяна нагрянет.
  - В долг? - гоблин сдвинул брови. - Не полагается это... ну да ладно.
  Он поднялся из-за стола.
  - Но только ты уж постарайся даже невидимым его милости магу Хронофелу на глаза не попадаться!
  Мейса усмехнулся.
  Лучшего мастера иллюзий во всем Горном королевстве глава Гильдии терпеть не мог: имелись у него на то причины. Кого другого маг Хронофел давно бы в порошок стер, однако с Мейсой его милость держался осторожно: Мейса в родстве с сильфами состоит, а с ними лучше не ссориться. Магия у него своя собственная, в Гильдии он только охранные заклятья покупал да изредка - какие-нибудь особенные, вроде заклинание невидимости.
  ...Покончив с делами, Мейса направился к дверям, предупредив на прощанье:
  - Если не подберешь мне парочку-другую хороших заявок, Куксон, каждый вечер буду терзать тебя видениями карликов, так и знай!
  - Что?! - завопил тот. - Только попробуй! Я стражников вызову! Клянусь, вызову или я не гоблин!
  Хотел еще кое-чем пригрозить, да Мейсы уже и след простыл.
  Оставшись один, Куксон долго не мог успокоиться: тряс головой, сердито бормотал что-то себе под нос, без нужды перекладывал бумаги с места на место. Наконец, взял себя в руки и принялся просматривать заявки, которые хранились в папке 'Иллюзии и приятные видения'.
  Купцы, владельцы караванов, богатые ремесленники - все это были потенциальные будущие жертвы Мейсы. И мысль о том, что скоро кому-то из них придется иметь с ним дело, была способна смягчить даже суровое сердце гоблина.
  
  ...Намеревался Куксон до полудня спокойно поработать с бумагами: видит небо, хватало ему на сегодня посетителей, да только иначе вышло.
  И часа не прошло, как в дверь громко постучали.
  Гоблин вздохнул и отложил перо: видно, указ 'О взымании повышенной платы за заклинание долголетия' завтра утром писать придется.
  Кто там, за дверью?
  
  ...Маг Анбаса собственной персоной.
  Румяный, золотоволосый, осанистый - писаный красавец. Вот только трещит без умолку, хоть заклинание немоты на него накладывай!
  - Приветствую в Лангедаке, Анбаса!
  - Благодарю, благодарю! Как жизнь, как самочувствие? Здоровье не пошаливает? Хорошо. Скажем прямо, в твоем возрасте, Куксон, здоровье - это главное!
  Куксон поморщился.
  При чем тут возраст? Гоблины, как известно, живут долго, и на здоровье никогда не жалуются. А он, Куксон, прекрасно для своих лет выглядит, все это говорят.
  - Присядь, Анбаса, - Куксон потянулся за папкой с надписью 'Маги. Специализация: 'Общеполезные заклинания'. - Ты из Гремучего ручья вернулся? Слышал, чудесная деревенька! Винодельни, говорят, замечательные и летнее ежевичное вино - выше всяких похвал. Как с делом справился?
  - Прекрасно, великолепно! - громогласно заверил Анбаса, развалившись на стуле. - Тамошних чародеев легко заткнул за пояс, разумеется. Деревенские олухи,- он пренебрежительно фыркнул. - Вообрази, они даже грамоты толком не знают, заклинания по слогам читают. Хорошо, хоть сообразили вызывать настоящего мага, то есть, меня!
  Анбаса сделал паузу.
  - Да-да, я слышал, тебе удалось...
  - Я, скажем прямо, показал им, как работать надо!
  - Это хорошо, Анбаса. Я...
  - Очень благодарили потом. Буквально, на руках носили!
  - Прекрасно. Теперь послушай меня...
  - А в прошлом году помнишь дело Гильдия Ткачей? Что только не пробовали, каких чародеев только не приглашали! Вроде, дельце-то простенькое было: избавиться от моли, пожирающей волшебную шерсть. Ан, никто справиться не мог! Все чародеи только руками разводили!
  Анбаса хмыкнул.
  - Ну, вспомнили, потом, что имеется опытный маг, которому, скажем прямо, нет равных. Уж как просили меня, как уламывали! Я и согласился: дай, думаю, помогу, так и быть. Очень меня потом ткачи благодарили. А какие там ткачихи!
  Анбаса многозначительно подмигнул гоблину.
  - Я бы рассказал поподробней, да только в твои-то годы о ткачихах уже слушать неинтересно, а?
  Анбаса громко захохотал.
  Куксон поджал губы. Опять он про годы! Право, человеческая бесцеремонность иногда все границы превосходит!
  - Вот что, - сухо проговорил он. - Для тебя имеется одна заявочка...
  Анбаса оборвал смех.
  - Что? Только одна? - негодующе спросил он. - Да ко мне в очередь стоять должны!
  - Да-да, - Куксон отыскал в папке нужный лист. - Очередь непременно будет. Ну, а пока - вот тебе небольшое порученьице от Стеклянной Гильдии. Им требуется маг, искусный в общеполезных заклинаниях. Но если ты не хочешь, - Куксон сделал вид, что собирается положить заявку обратно в папку.
  - Искусней меня никого нет! - торопливо заверил Анбаса. - Что за порученьице? Сколько заплатят?
  Куксон протянул листок.
  - Заплатят хорошо. А дело вот в чем... - гоблин почесал кончик носа. - В Стеклянной Гильдии служит один молодой маг...
  - У стеклодувов? - завистливо переспросил Анбаса. - Тепленькое местечко. Везет же некоторым! Лучше бы меня взяли. А то какой-то...
  Он глянул в бумагу.
  - Пичес! Кто это такой вообще?
  - Молодой маг, в прошлом году школу при нашей Гильдии закончил, - сообщил Куксон. - На самой малой должности в Стеклянной Гильдии трудится. Тоже по общеполезным заклинаниям специализируется.
  Анбаса пренебрежительно хмыкнул.
  - Не слыхал о нем. Верно, ничего из себя не представляет. А вот я...
  - Усердный юноша, зарекомендовал себя неплохо, - возразил Куксон. - Накладывает заклинания прочности на стеклянную утварь, чтобы в дороге не побилась. Товар, как ты знаешь, хрупкий, а везут его, иной раз, очень далеко.
  - Уверен, звезд с неба он не хватает, - язвительно вставил Анбаса. - Прямо скажем, не понимаю, как его в такую богатую Гильдию взяли? Тут трудишься, сил не жалея, а хорошие места каким-то недотепам достаются...
  Он горько усмехнулся.
  - Пичес - способный маг, - снова не согласился Куксон. - Стеклодувы им очень довольны. Вежлив, образован: все время книжки с собой таскает да жизнеописания знаменитых магов читает.
  - И что с ним стряслось, с этим способным магом? - скептически осведомился Анбаса.
  Куксон отвел глаза и забарабанил пальцами по столу.
  - Он... как бы это тебе сказать... гм... он слегка оплошал с одним из заклинаний. И теперь никак не может устранить последствия. Так что ты разберись, помоги ему.
  - Оплошал с заклинанием? - переспросил Анбаса. - Говори прямо, что он натворил? Оторвал себе голову, сравнял дворец Стеклянной Гильдии с землей... кстати, так им и надо, раз не захотели взять меня на службу... наслал мор на всех стеклодувов?
  - Какой мор, Анбаса? Говорю же, тихий, вежливый юноша... только увлечение у него имеется: любит заклинания усовершенствовать. Утверждает, что после улучшения они лучше работать будут.
  Анбаса вытаращил глаза.
  - И много улучшил?!
  - Пока ни одного. Всяческие оказии с ним из-за этого происходят. Вот и сейчас...
  - Что 'сейчас'?
  Куксон помялся.
  - Он... он вроде как стал слышать, что говорят вещи.
  - Вещи? - изумленно переспросил Анбаса. - Как это?! Прямо скажем, никогда о таком не слышал!
  Куксон развел руками.
  - Говорит, хотел заклятие прочности для стекла и хрусталя улучшить, да что-то у него не заладилось. Теперь предметы с ним разговаривают и Пичес, бедняга, просто сходит с ума от этого. Пытался, конечно, самостоятельно справиться, но не получилось.
  Анбаса откинулся на спинку стула.
  - Вот что бывает, когда люди берутся не за свое дело, - назидательно проговорил он. - В торговцы ему идти, а не в маги лезть!
  Гоблин Куксон промолчал.
  - И что стеклодувы? - с жадным любопытством спросил Анбаса, не дождавшись ответа. - Выгнали его взашей, разумеется? Если так, им, вероятно, требуется опытный и сведущий в общеполезных заклинаниях маг? Скажем прямо: если хорошо меня попросят, я так и быть...
  - Нет, не выгнали. Стеклодувы прислали заявку на услуги мага и пообещали достойно заплатить тому, кто поможет Пичесу, - сообщил Куксон. - Они за него переживают, знаешь ли. Он - неплохой человек. Немного увлекающийся, конечно, но... кто из нас по молодости глупостей не делал?
  Анбаса помрачнел.
  - Так ты берешь это дело? Если нет, я кому-нибудь другому поручу.
  - Беру, - отрывисто сказал Анбаса. - Никакой справедливости в жизни, Куксон, никакой! Одним все, а другим...
  Он спрятал лист бумаги за пазуху и поднялся.
  - Сегодня же вечерком наведаюсь в Стеклянную Гильдию. Взгляну на этого выскочку...
  И, попрощавшись, Анбаса вышел за дверь.
  
  ...Стемнело за окнами.
  Гоблин Куксон поднялся из-за стола и, прихватив заранее приготовленное блюдце с пирожными, подошел к окну и вдруг улыбнулся: в воздухе кружил снежок.
  Первый снег!
  Его в Лангедаке всегда ждали с нетерпением, ведь ровно через неделю после первого снега будет самый веселый праздник года: праздник начала зимы.
  Пока что снежок идет робко, но скоро, скоро, повалит так, что держись! Занесет горные тропы и перевалы, укутает ели в снеговые шубы, заметет дома по самые крыши. Затрещат тогда дрова в очагах, запахнет на улицах дымком из труб, и как же славно будет сидеть в любимом трактире, у огня и вести долгие неторопливые беседы с друзьями!
  Куксон открыл окно, поставил на карниз угощение для снурри.
  - Лопайте, дармоеды, - проворчал он притворно сердитым голосом. - Опять все стекло заляпали, никакой управы на вас нет...
  Посмотрел, как они уписывают пирожные, потом стал собираться.
  Надел зимний колпак (первый раз в этом году!), укутался в теплый вязаный шарф, зеленый, как и полагается гоблину, и вышел за дверь.
  Свежий воздух пахнет морозцем, а народу, народу-то сколько! Горожане, дождавшиеся первого снега, высыпали на улицу: радуются, , поздравляют друг друга, развешивают гирлянды из цветных фонариков, то-то красиво и нарядно будет в праздник!
  Торопится навстречу булочник Крендегль.
  - С первым снегом, Куксон! Зима!
  - С первым снегом! - весело откликнулся гоблин. - Наконец-то зима!
  Свернул в квартал Стеклянной Гильдии, потянулись ярко освещенные модные лавки с дорогим товаром: посудой, зеркалами, хрустальными люстрами. Покупатель сюда наведывался денежный, оттого и торговцы, восседая среди всего этого великолепия, держали себя солидно и важно.
  - С первым снегом, почтенный Куксон!
  Куксон кивнул мальчишке-посыльному и проследовал дальше.
  Все радуются первому снегу, даже фюнферы: маленькие существа, похожие на упитанных сурков, обитающие в водосточных трубах.
  Никто не знал, откуда взялись фюнферы, но старожилы-лепреконы утверждали, что появились они тогда, когда в Лангедаке был построен первый дом с водосточной трубой. Фюнферы приносили городу немалую пользу: прочищали трубы и стоки, забившиеся листвой и мусором. Труд свой ценили высоко, поэтому хозяева следили, чтобы возле водосточных труб всегда стояла миски с остатками обеда. Горе было тому, кто забывал покормить фюнфера: жди наутро, что водосточная труба будет забита листвой, мусором или чем похуже.
  Сидевший возле водосточной трубы толстый фюнфер почесался и, переваливаясь, подошел к дверям лавки.
   - Где ужин? - сварливо осведомился он у мальчишки-подручного. - Где миска, полная восхитительных жирных объедков?
  - Сейчас принесу, Топфа, - отозвался тот.
  - Попробуй-ка не принести! - хмыкнул фюнфер Топфа. - Я тогда вам такое устрою! Шевелись, а я пока проверю, что на соседней улице делается. Может, там уже кормят?
  Он скользнул в водосточную трубу, через мгновение появился на крыше, пробежал по кровле, перепрыгнул на другой дом и снова нырнул в трубу - уже на другом здании - и исчез.
  Куксон покачал головой. Фюнферы в Лангедаке были до того откормленные и гладкие, что оставалось загадкой, как они ухитрялись проскальзывать в водосточные трубы.
  Сразу за улицами Стеклянной Гильдии начинался квартал Пекарей и Булочников.
  Надо сказать, что Лангедак славился не только стеклянным товаром, но и удивительным горным медом: приезжали за ним со всего королевства. Печенье на меду, крендельки, сухарики, орехи, особый медовый хлеб - чего только не везли купцы из города на краю света!
  Куксон, впрочем, ко всему этому изобилию был равнодушен: хлеба гоблины не едят, а уж про сладости и говорить нечего.
  Неторопливо шел он по улицам, улыбался своим мыслям. Началась зима, праздники, приятные вечера, долгие дружеские беседы... словом, впереди ждало только хорошее.
  И только Куксон так подумал, как вдруг встретился взглядом с чужими глазами.
  Неприятные глаза, холодные, бесцветные, словно изо льда сделаны.
  Микмак!
  Зимний дух с ледяным сердцем: лицо голубоватое, бескровное, волосы белые, инеем припорошены и никогда этот иней не тает.
  Живут микмаки высоко в горах, бродят по заметенным буранами горным тропам, едят снег и никакой мороз, никакая метель не страшна им, ведь в жилах у них не кровь, а лед.
  Горе путникам, встретившим зимнего духа на своем пути! Заморозит микмак человека своим дыханием, превратит в ледяную статую.
  Тепла микмаки не любят и с гор спускаются только с наступлением зимы. Давненько их в Лангедаке не было...
  - С первым снегом, почтенный Куксон, - тихо промолвил зимний дух.
  Куксону точно пригоршню снега за шиворот высыпали, однако ж, виду не показал: ответил сдержанным поклоном и дальше последовал. Даже шагу не прибавил, хотя знал, чувствовал: смотрит микмак вслед белыми ледяными глазами.
  Оказавшись за углом, гоблин натянул колпак поглубже, шарф поправил - и быстрей-быстрей, подальше от микмака.
  Прошел скорым шагом вдоль улицы, свернул в один переулок, затем - в другой и оказался на самой окраине. Здесь, со всех сторон окруженная высокими старыми соснами стояла бревенчатая хижина, окна ее светились уютным желтым огнем.
  Рядом с дверью была приколочена потрескавшаяся облупившаяся доска с надписью: 'Омела'.
  Сюда-то Куксон и направлялся.
  
  Глава-2
  
  ...Куксон направился к крыльцу, но услышал за спиной голоса и обернулся: парочка гномов (весьма подозрительного вида, к слову сказать!) обогнали гоблина и, стуча башмаками, взбежали на крыльцо.
  - Ух, холодища, - буркнул один, кутаясь в рваную накидку.
  Другой, с огромным синяком под глазом, окинул Куксона неприязненным взглядом и ничего не ответил, только натянул поглубже шапку, да поднял воротник потрепанной куртки с чужого, как отметил гоблин, плеча: рукава-то по земле волочились.
  Гномы исчезли за дверью.
  Куксон не удивился: в 'Омелу' кого только не заносило!
  Впрочем, он мог легко ответить, кого именно никогда не заносило в ночлежку на окраине Лангедака. Никогда не бывало здесь постояльцев с деньгами, важных персон, состоятельных магов, богатых приезжих купцов... зато сомнительных личностей с темным прошлым и без гроша в кармане - бродяг, оборванцев, нищих гномов, бродячих колдунов, странствующих магов, да прочей невзыскательной публики всегда хватало.
  Конечно, ему, Куксону, всеми уважаемому гоблину, не последнему лицу в Лангедаке, и в голову не пришло бы сюда наведываться, если бы не...
  Куксон степенно поднялся по скрипучим ступеням, небрежно кивнул шмыгнувшему навстречу кобольду в грязных красных лохмотьях и отворил дверь.
  В большой комнате с низким потолком трещали в очаге дрова, пахло сухими душистыми травами, старыми книгами. В горшках на подоконнике покачивались на высоких тонких ножках грибы-поганки (говорящие, хотя по большей части молчали, лишь иногда уговаривая кого-нибудь из постояльцев отведать грибок-другой), а на столе, в большом глиняном блюде, выстланном свежим мхом, мерцали десятки светлячков: они-то и наполняли комнату живым золотым светом.
  Возле очага в старом плетеном кресле сидел, полузакрыв глаза, в клубах табачного дыма, гоблин, словно грезил о чем-то.
  Одет он был не так щеголевато и модно, как Куксон: в потертую суконную куртку травянистого цвета (все гоблины питают слабость к зеленому цвету) с деревянными пуговицами, серые штаны и старые башмаки. Полагается гоблинам носить колпаки, но вместо него лежала на столе шляпа с обтрепавшимися полями и заткнутым за шелковую ленту пестрым перышком.
  Куксон размотал теплый шарф, снял куртку, пододвинул поближе к огню еще одно кресло и, усевшись, протянул озябшие руки к теплу очага.
  - С первым снегом, Грогер, - тихо сказал Куксон.
  Второй гоблин открыл глаза.
  - Что? - непонимающе переспросил он. - А, первый снег! Я и забыл.
  - Как можно о таком забыть?! - воскликнул Куксон. - Первый снежок все ждут, все ему радуются!
  Гоблин Грогер усмехнулся.
  - Можно, Куксон, можно, если каждую ночь смотреть сны кобольда, которого ты только что встретил на крыльце. Ему всегда снится лето, город на берегу теплого моря, дом с синими ставнями...
  - Кобольды не живут в домах, - перебил Куксон. - Они в норах возле болот обитают.
  - Знаю, знаю, но этот, видно, какой-то особенный.
  Куксон пожал плечами.
  - И что же ему еще снится, этому особенному кобольду?
  - Какой-то человек... будто бы пропал он бесследно, а кобольд теперь его ищет.
  - Небось, съесть хочет? - скептически поинтересовался Куксон, не питавший иллюзий по поводу отношений людей и кобольдов.
  - Нет, они вроде как были друзьями.
  Куксон недоверчиво хмыкнул.
  - Ерунда, не бывает такого. А что-нибудь действительно интересное было? Расскажи!
  Собеседник Куксона на мгновение задумался.
  - На прошлой неделе завернул ко мне в ночлежку один бродяга, нищий, еле-еле на ночлег медяков наскреб, - понизив голос, начал он. - Но если б ты знал, какие сны ему снились!
  - Какие? - спросил гоблин Куксон и затаил дыхание.
  - Сначала снился ему роскошный дворец и сам он - в золотой короне. Рядом - молодая королева, красавица, глаза - как два изумруда. Потом - охота, дремучий лес, убегающий олень... и внезапно оказывается король один-одинешенек в лесу и никого рядом. Но вдруг, как из-под земли, появляется придворный колдун, а с ним - красавица-королева. Гремит с ясного неба гром, сверкают молнии - и превращается молодой король в нищего бродягу, а колдун становится как две капли воды похож на молодого короля. И вместе с ним уезжает королева, бросив того, другого, в лесу. И вот бредет он, усталый, к своему дворцу, да только не узнает его никто, даже любимые собаки, а дальше - темно и неясно... и вот уж бредет он прочь по дороге, плачет и проклинает кого-то...
  Куксон взглянул на полутемную лестницу, ведущую наверх, туда, где под крышей находились комнатки постояльцев ночлежки.
  - А сейчас этот постоялец где? - шепотом спросил он. - Там? Взглянуть бы на него!
  - Нет его. Исчез вчера чуть свет. Тихо ушел, и я не услышал.
  Куксон откинулся на спинку скрипучего кресла и задумался, глядя на огонь. Вот так история! Удивительная, как и все, что рассказывал иной раз Грогер.
  Своей магии у него, как и у большинства гоблинов, не имелось, но была одна удивительная способность: он мог видеть чужие сны. И частенько Куксон заставал своего друга в кресле перед очагом, словно бы дремлющим, а на самом деле - блуждающим по сновидениям своих постояльцев.
  Грогер отложил трубку.
  - Значит, первый снег? Холодно тем, кто сейчас в пути...
  Он достал из-под стола глиняную бутылку, откупорил, потом пододвинул медную кастрюльку с длинной ручкой. С приятным бульканьем полилось в кастрюльку красное вино.
  Куксон вынул из кармана пакетик с пряностями. Пряности в Лангедак привозили издалека и были они недешевы. Куксон-то, разумеется, мог позволить себе самые лучшие, однако же, навещая Грогера, слишком дорогого угощения никогда не покупал: боялся обидеть небогатого приятеля. Грогер - гоблин гордый и в денежных вопросах щепетилен до крайности.
  Куксон высыпал ароматные пряности в кастрюльку и поставил греться на огонь.
  Хлопнула входная дверь, потянуло с улицы морозцем, и вошел, потирая руки, сутулый оборванец, до самых глаз закутанный в длинный заплатанный плащ.
  - 'Омела'? Та самая ночлежка на краю света? - буркнул он, подозрительно оглядываясь по сторонам. - 'Омела'... кому взбрело в голову так ее назвать? Можно подумать, что хозяин - сильф... я бы тогда сюда - ни ногой!
  Посетитель принялся сражаться с завязками плаща, окоченевшие пальцы слушались плохо.
  - Знакомый гном посоветовал к вам завернуть. Прахта его имя.
  Он шмыгнул носом и неприязненно взглянул на гоблинов.
  - Ну? И который из вас Грогер?
  - Я, - отозвался Грогер. - Прахта, говоришь? Да, помню такого. Два года назад он здесь неделю прожил. В комнате без окон останавливался.
  Посетитель, освобождаясь от плаща, хмыкнул.
  - Так это правда, что ты всех своих постояльцев помнишь? А я-то думал, врет гном... гномы всегда врут!
  Он сбросил плащ, размотал рваный шарф и оказался пожилым побитым жизнью человеком с большим носом и обвисшими щеками.
  - А я - Мохур, странствующий колдун Мохур. Знавал, как говорится, лучшие времена, но жестокая судьба ввергла меня в пучину злоключений!
  Грогер снял с огня кастрюльку.
  - Хочешь переночевать здесь?
  - Вот верно говорят, что гоблины соображают туго, - язвительно воскликнул Мохур. - Конечно, переночевать! Для чего еще я сюда явился? На вас посмотреть, что ли?
  Он покосился на горшки с ядовитыми грибами.
  - Свободные комнаты имеются? Сколько стоят? Предупреждаю: был я когда-то богат, но сейчас...
  Мохур развел руками
  - Даже медяка нет. Но я заплачу, не сомневайся! Завтра или послезавтра... я - честный человек, не обману. Ну, так как? - он с надеждой уставился на гоблина. - Прахта говорил, ты никогда не отказываешь!
  Грогер поставил на стол тяжелые глиняные кружки.
  - Можешь заселиться в комнату под крышей, там две кровати. Одну Манчура занял, а другая пока свободна.
  Колдун насторожился.
  - Манчура? Кто таков? Имя, как у оборотня.
  - Ну, он и есть...
  Колдун Мохур покосился на стол, где дымилась кастрюлька с горячим вином.
  - А еще Прахта говорил, что тут и кормят бесплатно. А иной раз и кружечкой вина угощают...
  - Этого Прахта не говорил, - твердо заявил гоблин Куксон.
  Ишь, шустрый какой этот Мохур: пусти его в дом, так он и за стол усесться норовит! Ну, да странствующие колдуны - они все такие.
  Колдуна Мохура отказ не обидел.
  - Гоблины корку хлеба пожалели, - хмыкнул он. - Верно про вас говорят: скупердяи, каких мало! Еще и оборотней в ночлежке привечаете! Манчура, Манечура... ладно, я согласен! До полнолуния еще далеко. Надеюсь, он не храпит? Куда идти? Где комната?
  - Поднимись по лестнице, вторая дверь налево, - сказал Грогер. - Да возьми светлячка покрупней, там темно.
  Пока колдун выбирал светлячка, Грогер разливал по кружкам горячее вино. Куксон взял тяжелую кружку, вытянул ноги к огню и, глядя вслед поднимающемуся по лестнице, Мохуру, покачал головой.
  Все бродяги, все странники королевства знали про ночлежку Грогера и адрес ее передавали из уст уста. Любой путник мог прийти сюда и за пару монет получить крышу над головой, а если денег не водилось, то Грогер всегда разрешал переночевать бесплатно.
  Куксона, признаться, иной раз это огорчался, ведь денег на бесплатном не заработаешь! Но с Грогером никогда не спорил, догадывался, что имелись у приятеля причины, по которым он давал кров и тепло всем нуждающимся и бездомным.
  Кого только в 'Омелу' не заносило! Несколько лет назад даже парочка призраков обосновалась. Откуда они взялись и как в ночлежку попали - объяснить не пожелали, лишь передали через бродячего медиума, что решили остаться тут навсегда, а кто к ним сунется, тот пусть пеняет на себя. Объявили, что при жизни были охранниками Золотых караванов, отчаянными головорезами, так что обитатели 'Омелы' сочли за лучшее оставить призрачных жильцов в покое.
  Он, Куксон, помнится, предлагал тогда кого-нибудь из начинающих боевых магов в ночлежку направить: им полезно попрактиковаться в уничтожении призраков, но Грогер подумал-подумал, да и рукой махнул: пусть привидения остаются, коль им хочется.
  Куксон только вздохнул, об этом узнав.
  Он отхлебнул благоухающего горячего вина и взглянул на приятеля.
  Родился тот далеко от Лангедака и потому на местных гоблинов походил мало, даже одевался иначе.
  Был гораздо моложе Куксона, но дружбе это не мешало.
  Грогер - гоблин умный, светлая голова, большие надежды подавал когда-то! А потом покинул Лангедак, отправился мир посмотреть, да и пропал на много лет.
  Хорошо, хоть цел и невредим вернулся!
  Обрадовался Куксон, когда приятель вновь в Лангедаке объявился, надеялся, что Грогер на хорошее место пристроится, состоятельным гоблином станет.
  Да не тут-то было.
  Открыл Грогер ночлежку на самой окраине города и с той поры все сидит в старом кресле напротив двери, будто ждет кого-то.
  А кого ждать? Кроме бродяг да странников никого сюда, на край света, не занесет....
  Размышлял иной раз Куксон, что такого могло за годы долгих странствий с его другом приключиться, что этакого он повидал, что пережил, но ничего в голову не приходило, а Грогера он не расспрашивал. Захочет - сам расскажет, а нет - что ж... есть такие вещи, которые и близкому другу не поведаешь!
  Вот они, дальние-то страны, вот они, приключения да путешествия! Ничего хорошего от них, одна только тоска на сердце и на душе тяжесть. Потому и Грогер, большие надежды подававший, ничего больше не хочет, кроме как сидеть у огня и грезить о чем-то.
  Куксон снова отхлебнул вина.
  Как-то раз он, гоблин Куксон, с одним из постояльцев беседовал (комедиант бывший, все стихи сочинял и своими виршами надоедал всем не на шутку), так тот в высокопарных выражениях поведал, что Грогерова ночлежка - ни что иное, как тихая гавань для потерпевших кораблекрушение, приют для тех, кто потерялся в этой жизни.
  От стихов проклятого комедианта у Куксона тогда даже зуд на нервной почве приключился, однако ж слова его запомнились. С той поры нет-нет да мелькнет мысль: а ведь прав был бродячий стихоплет! И тихая гавань, и приют - иначе и не скажешь.
  И думалось дальше гоблину Куксону, что и приятель-то его, Грогер, тоже из них... из потерявшихся. И хоть не рассказывал он о себе ничего, но бродяги-постояльцы родственную душу в нем чуяли, потому и норовил почти каждый из них, сидя вечерком у очага, доверительно поведать Грогеру свою собственную историю, потому что не было слушателя лучше, чем этот молчаливый гоблин.
  На лестнице послышались шаги и высокий хромой человек приблизился к гоблинам. Его маленькие глазки, спрятанные глубоко под кустистыми бровями, сердито сверкали, кривой перебитый нос подергивался, а бескровные узкие были поджаты.
  - Грогер, твой светлячок не желает мне светить! - буркнул человек.
  - Почему? Ты хорошо с ними обращался? Сам знаешь, светлячки очень обидчивые.
  Человек закатил глаза.
  - Обидчивые?! Да они просто лентяи, каких мало! Забирай этого и дай мне другого!
  Он склонился над блюдом с мхом, выбирая светлячка.
  - Гимальт, Гимальт, - запищала ярко-желтая поганка в горшке. - Не хочешь отведать грибочка?
  - Отвяжись, проклятая! - буркнул Гимальт.
  - Не хочешь, как хочешь, я просто так спросила...
  Гоблин Куксон откинувшись на спинку скрипучего кресла, искоса поглядывал на Гимальта.
  Происходил тот из бирокамиев, существ, которые могут одновременно в двух местах находиться. Не бог весть какие способности, однако, и на такие услуги спрос бывал, хоть и нечасто. А нечасто, главным образом потому, что все бирокамии отличались злопамятностью и мстительностью: чуть повздоришь с ними - и получи врага на всю оставшуюся жизнь. Не очень-то это приятно, потому как бирокамии - неумирающие, жизнь у них вечная, так что им торопиться некуда.
  Сам Гимальт, впрочем, в Гильдии магов не состоял и в кабинет Куксона за заявкой ни разу не заглядывал - может, оно и к лучшему, потому что характер у него был как у всех бирокамиев: вздорный да склочный.
  Вот и сейчас: двух минут не прошло, а он уж ссору затеял - и с кем? С ачури Кураксой, которая и мухи не обидит. Конечно, выглядела ачури презловеще: карлица, похожая на маленькую девочку, состарившуюся в одночасье от чьего-то недоброго колдовства, зато сердце имела золотое. Была она злой ведьмой, насылавшей болезни на человеческих детей: стоило ребенку наступить на ее тень, как его тут же поражала неизвестная болезнь, вылечиться от которой было невозможно.
  Верней, так оно должно было быть, но, как говорится, в семье не без урода: по какой-то причине, Куракса была совсем не такой, как ее сестры. Она страстно любила детей и сама мысль о том, ей, как злой ведьме, положено насылать на них смертельные хвори, приводили ачури в ужас. Потому-то Куракса днем отсиживалась то в своей норе в лесу, то в ночлежке Грогера и покидала укрытие лишь по ночам, когда маленькие дети крепко спали. В сновидения злой ведьмы Грогер заглядывал нечасто, а, заглянув, никогда не рассказывал Куксону, что видел, только улыбался весь день.
   - Куракса, Куракса! - снова запищала желтая поганка. - Грибочка не желаешь?
  - Я - неумирающая. От грибочков ничего со мной не сделается.
  - Жаль, жаль...
  Бирокамий Гимальт глянул в окно.
  - Ну и снегу навалило, - проворчал он. - Эх, оказаться бы сейчас там, где лето, где тепло...
  Он подумал.
  - Пожалуй, так и сделаю. Отправлюсь-ка ненадолго на юг, погреюсь на солнышке...
  Ачури Куракса присела на корточки возле очага и протянула ручки к огню.
  - Опять? А помнишь, что в прошлый раз произошло? Грогеру пришлось заплатить странствующему магу, чтобы тот вытащил тебя из Пустынных земель, где ты застрял. Неважно у тебя раздвоения получаются!
  Гимальт сердито блеснул глазами.
  - Я бы и сам вернулся! Все бирокамии хорошо владеют магией перемещения, особенно, когда им не мешают невежественные тупицы, вроде вас!
  Ачури умолкла, поглядывая на бирокамия снизу вверх.
  -Ты так и не вернул Грогеру деньги, - напомнила она. - А ведь тот маг, что помог тебе, потребовал немало!
  Гимальт раздраженно фыркнул и снова склонился над блюдом, придирчиво рассматривая светлячков.
  - А вы и рады были подарить денежки первому попавшемуся шарлатану! Лучше бы мне отдали. Заткнись, Куракса! - повысил он голос, заметив, что ачури хочет что-то возразить. - Не спорь со мной! Я, как-никак, бирокамий, а ты кто? Обычная ведьма, которая и колдовать-то толком не умеет!
  Куракса слегка обиделась.
  - Это почему же не умею? Я...
  Бирокамий прищурился.
  - Тебе ведь полагается насылать на человеческих детей хвори и смертельные болезни? Расскажи, многих ли ты уже уморила?
  Ачури смутилась.
  - Ты, Куракса, позор для всего рода ачури, - злорадно заключил Гимальт. - Потому-то твоя родня и знать тебя не желает. И правильно делает, между прочим...
  Он взял одного светлячка, внимательно посмотрел на него, скептически поджав губы, и покачал головой.
  - Нет, не годится. Сразу видно, что светить, как полагается, он не будет. Дармоеды, бездельники, лентяи! Я важным делом заняться собираюсь, мне нужно, чтобы в комнате было светло, как днем!
  Громко хлопнула дверь, и в ночлежку торопливо вбежал человек, облаченный в легкую, не по погоде, куртку с поднятым воротником и продранными локтями.
  - Ух, ну и мороз! Смертельно холодно к ночи стало! - воскликнул он, оттирая ладонями замерзшие уши.
  Гоблин Куксон и этого постояльца знал прекрасно: Кабраксий, из потомственных некромантов.
  Когда-то в Гильдии состоял и к нему, Куксону, за заявками приходил, но впоследствии из-за неумеренной тяги к спиртному был из Гильдии изгнан. А ведь какие способности у человека были, какие перспективы открывались!
  Куксон отхлебнул остывшее вино, размышляя.
  В самой-то некромантии, положим, ничего особенного нет, ремесло, как ремесло, но Кабраксий - особая статья: ему усопших и поднимать не требовалось, он и так их видел и слышал.
  Цены бы некроманту с таким уменьем не было, да сгубила Кабраксия тяга к бутылке. Завел привычку с покойными на кладбище выпивать, и потихоньку да помаленьку покатился по наклонной дорожке.
  Со временем знакомства да связи растерял, опустился, бродягой стал и ни на одно кладбище его теперь не принимают.
  Увидев гоблина Куксона, Кабраксий бурно обрадовался и полез обниматься.
  - Куксон, старина! Смертельно рад тебя видеть! Не выпить ли нам за встречу?!
  Однако Куксон был начеку.
  - Кабраксий! - строго промолвил он, отпихивая некроманта. - Мы сегодня уже виделись: утром, возле трактира 'Стеклянная собака'. Помнишь? Я на службу шел, а ты у Кокория на стаканчик клянчил.
  Некромант увял.
  - А, да... - огорченно проговорил он, но тут же оживился снова. - Но ведь в Лангедаке первый снег! С первым снегом тебя, Куксон! Уж за это полагается выпить!
  Он потянулся к бутылке, но Грогер вовремя отодвинул ее подальше.
  - Хватит с тебя, Кабраксий. Вы сегодня и без того с Мухтой весь день его новые зимние башмаки обмывали... кстати, - вдруг спохватился Грогер. - Откуда он их взял? Сдается мне, я видел похожие у постояльца из каморки под крышей... постоялец-то ушел вчера, а башмаки...
  Глаза некроманта забегали.
  - Меня такие подозрения смертельно оскорбляют! Я знать не знаю никакого постояльца, а башмаки Мухта при мне на базаре купил!
  - На базаре, значит, - вздохнул Грогер. - Ясно...
  - Что тебе 'ясно'?! Говорю же: все по-честному было! Лучше налей мне стаканчик, не видишь, человек с мороза пришел! Сочувствия от вас не дождешься... другие бы угостили, а потом - беседу завели о чем-нибудь приятном... о смерти, например.
  Он мечтательно вздохнул.
  Ачури Куракса поднялась, прошлась по комнате и, привстав на цыпочки, выглянула в окно.
  - Ты все о смерти, Кабраксий?
  - Я некромант, - с достоинством ответил тот. - Мы любим говорить о смерти.
  - Лучше расскажи, куда башмаки дел? - Куракса вскарабкалась на стул и села, поджав под себя ноги. - Ты после полудня ушел, а Мухта их искал, всю ночлежку вверх дном перевернул. Говорит, что ты их пропил. Обещал тебя побить!
  Некромант Кабраксий вытаращил глаза.
  - Ты меня смертельно удивляешь, Куракса! Я к башмакам и пальцем не притрагивался. Я на городское кладбище ходил, сама подумай, кому они там нужны?
  Куксон допил вино и поставил кружку.
  - Зачем тебя туда понесло? - строго спросил он.
  Кабраксий вздохнул.
  - Да так, посмотреть... на само-то кладбище дежурный некромант меня не пустил, так я через ограду любовался.
  - Чем там любоваться? - неприязненно буркнул бирокамий Гимальт, все еще перебиравший светлячков.
  - Это же главное городское кладбище! - благоговейно произнес некромант, закатывая глаза. - Могилы, склепы, мавзолеи - все самое роскошное, самое дорогое. Усопшие там, конечно, все из богачей, с кем попало говорить не будут!
  - Уж с тобой-то точно не будут. А ты, небось, мечтаешь такое кладбище заполучить? - ехидно спросил бирокамий Гимальт.
  Кабраксий махнул рукой.
  - Нет, куда мне! Для этого деньги большие иметь нужно, связи... да и мертвые там уж очень спесивы. А вот получить бы сельское кладбище! Там тишина, покой, усопшие приятны и дружелюбны: булочники, мельники, крестьяне...
  - Размечтался! Тебя к приличному погосту и близко не подпустят. Пьяница ты, не зря тебя из Гильдии выгнали!
  Кабраксий хотел что-то сказать, но только рукой махнул. Отошел к очагу, присел на корточки и протянул руки к огню.
  Ачури Куракса с укоризной взглянула на бирокамия.
  - Доволен? Ни за что, ни про что обидел человека. Ну, выгнали его из Гильдии, не с кем не бывает. Тебя тоже два года назад из Стеклянной Гильдии прогнали, забыл?
  Гимальд помрачнел.
  - Бирокамии ничего не забывают! - угрожающе процедил он. - Да, проклятые стеклодувы меня выгнали... и это после того, как я всю жизнь отдал службе в их Гильдии!
  - Всю жизнь? - удивилась Куракса. - Ты там всего неделю прослужил. Потом поскандалил с главным мастером, подрался со стеклодувами - вот тебя и...
  - Они об этом еще пожалеют. Думают, могут вот так взять и вышвырнуть бирокамия за дверь?! Ошибаются!
  Глаза его блеснули злым огнем.
  - Скоро все они получат по заслугам!
   Куксон взглянул на бирокамия повнимательней. Неужто всерьез собирается свести счеты с самой богатой и могущественной гильдией Лангедака? Да нет, быть такого не может. Куда обычному бирокамию тягаться со Стеклянной Гильдией!
  Грогер плеснул теплого вина в кружку.
  - Хватит злиться, Гимальт. Выпей лучше, согрейся!
  Но бирокамий, сердито бормоча что-то себе под нос, схватил целую пригоршню светлячков и направился к лестнице. Заскрипели ступени, хлопнула в конце коридора дверь - и все стихло.
  - Можно мне? - с надеждой спросил Кабраксий, поглядывая на Грогера. Получив разрешение, некромант схватил кружку и жадно выпил.
  - А еще глоточек не нальешь? Пить что-то смертельно хочется. Нет?
  Кабраксис махнул рукой и уселся на пол перед очагом.
  Куракса, убедившись, что за окном сгустились сумерки и детей уже не встретишь, выскользнула за дверь и исчезла.
  Проковыляла мимо угрюмая старуха в старой клетчатой шали. Куксон старуху еще в прошлый раз видел, но кто она такая не знал. То ли ведьмы, то ли побирушка, то ли просто бродяга, мало ли их в ночлежке бывает!
  Гоблины, попивая горячее вино с пряностями, вели неспешную беседу.
  - Так что там с Пичесом? - поинтересовался Грогер. - Вещи с ним все еще разговаривают? Он заходил вчера. Сначала долго толковал со шляпой, потом разругался с кувшином и ушел.
  Куксон посмотрел на старую шляпу, потом перевел взгляд на кувшин и пожал плечами.
  - Был сегодня у меня Анбаса, я ему дал поручение разобраться. Вот встречу завтра Пичеса, спрошу, как все прошло.
  Он уселся поудобнее, кресло громко скрипнуло.
  - Лучше бы за ум взялся, да подумал, как по службе продвинуться, а он все заклинания усовершенствует да о дальних странах болтает, - проворчал он. - А чего ему, спрашивается, не хватает? Место получил всем на зависть: в Стеклянной Гильдии. Служи, делай свое дело, наживай деньги! А там, глядишь, и домик купишь, семьей обзаведешься, уважаемым человеком станешь. А вот, поди ж ты!
  Гоблин Куксон в сердцах шлепнул ладонью по поручню кресла.
  - Вбил себе в голову, что край света ему увидеть необходимо - и все тут! Говорит, это его заветная мечта. Мечта! - он пренебрежительно фыркнул. - Уж сколько я с ним говорил, увещевал, а он все об одном твердит. Добром, чувствую, не кончится!
  Куксон с осуждением покачал головой.
  - А тут еще Мейса в Лангедак пожаловал, - продолжил он. - Опять начнет голову Пичесу морочить, завлекательные иллюзии показывать: чужеземные города, да дальние страны. К чему это? От мечтаний один вред...
  Вспомнив о Мейсе, гоблин Куксон помрачнел и погрузился в раздумья.
  Завлекательные иллюзии, гм... собственно говоря, на этой почве Мейса да маг Хронофел и разругались когда-то. Его милость, прослышав про талант мастера иллюзий, вцепился в Мейсу, как кобольд в крысу, почуял, что большие деньги на чужом даре сделать можно. Потребовал, чтобы для начала Мейса заветную мечту главы Гильдии угадал и в виде завлекательной иллюзии ее бы его милости магу Хронофелу показал.
  Что там ему Мейса изобразил - неизвестно, но только его милость из кабинета вылетел, как ошпаренный и так дверью хлопнул, что стекла из окон посыпались.
  С той поры маг Хронофел про Мейсу даже слышать не может, однако же, ничего не предпринимает... до поры, до времени. Он - человек осторожный и терпеливый. Ждет, когда Мейса оступится и можно не сомневаться - дождется. И уж тогда так все обстряпает - комар носу не подточит!
  Куксон покачал головой.
  - Дальние страны... - негромко проговорил Грогер, на мгновение скрывшись в клубах табачного дыма. - Дальние страны, Куксон! Чего там только не увидишь, кого только не встретишь...
  И тут снова услышал гоблин Куксон волшебный голос, что звучал иногда. Зашептал голос о дальних странах, о дорогах, о море (сам-то Куксон его никогда не видел, но Грогер рассказывал), о крае света, о солнце, что плывет в бездонной лазурной пустоте. Даже словно теплый летний ветер, пахнувший травами и цветами, повеял в лицо!
  Гоблин вздрогнул и решительно приказал (про себя, разумеется, не вслух же такое говорить!) волшебному голосу умолкнуть и никогда более его, Куксона, болтовней своей не тревожить.
  - Ерунда все это! И слушать не желаю! Лучше про сны постояльцев расскажи.
  Грогер усмехнулся.
  - Что же рассказать? - проговорил он вполголоса (никому, кроме Куксона, не было известно о способности Грогера видеть чужие сновидения). - Кабраксию снятся сельские кладбища, умертвию Трупису - эльфийская война... это ведь после нее он умертием сделался... а гному Брамбису - попойки в трактирах.
  Грогер вылил в кастрюльку остатки вина и поставил ее на угли греться.
  - А вот бирокамий вчера странный сон видел. Сначала, будто он встретился с кем-то...
  - С кем?
  - Неясно. Старинные книги какие-то...ритуалы... зеркала кругом... а к чему все это - понять не могу!
  - Да, странно, - согласился Куксон, подумав. - В ритуалах бирокамии не сильны, да и книги читать они не большие охотники!
  Сидевший у очага некромант Кабраксий, поднялся и решительно подошел к столу.
  - Грогер, одолжи ненадолго куртку, надо сходить в 'Трилистник', по смертельно важному делу. Куксон, это твой шарф? Можно взять? Завтра верну.
  - Вернешь, как же, - недовольно проворчал гоблин. - Небось, опять Кокорию продашь?
  - Клянусь, верну! Во второй раз Кокорий все равно его не купит. Мне только 'Трилистник' сбегать, может, кто выпить нальет...
  Вдруг Кабраксис застыл, точно вкопанный, глядя перед собой остановившимися глазами.
  - Я... я... это бирокамий! - завопил он вдруг, тыча пальцем перед собой. - Это Гимальт!
  - Кабраксий, чего голосишь? - недовольным тоном спросила одна из поганок. - Хочешь грибочек?
  - Я вижу Гимальта!
  - Эка невидаль. Съешь грибочек-другой - еще не это увидишь!
  - Отвяжись!
  - Не хочешь, как хочешь, я просто так спросила...
  Некромант Кабраксий схватился за голову.
  - Я вижу мертвых, ясно вам?! Вот он, Гимальт, стоит передо мной, смотрите, смотрите! Кивает, рукой машет!
  - Не шуми, Кабраксий! - проговорил Грогер. - Всех постояльцев переполошишь.
  - Как вы не понимаете?! Если я вижу бирокамия, это значит, что он мертв!
  Куксон наклонился к Грогеру.
  - Допился наш Кабраксий до зеленых лепреконов. Скоро дракончиков по углам ловить будет, а там и до разговоров с феями недалеко, - он вздохнул. - Охо-хо, этого и надо было ждать. Напишу-ка завтра записочку в Лекарскую Гильдию, пусть пришлют целителя, специалиста по пьяным делам. Ничего, что он вампир?
  Грогер пожал плечами.
  - Если сытый, то ничего.
  - Значит, договорились, - подытожил Куксон и повернулся к некроманту. - Кабраксий, умолкни! Бирокамий не может умереть, он же неумирающий. Ответь мне: ты много выпил с утра? А вчера?
  - В этом-то все и дело! - еще громче завопил некромант, игнорируя вопрос гоблина. - Он не может умереть, но он мертв! Его... его убили!
  Кабраксий бросился к столу и схватил бутылку.
  - Мне надо успокоиться!
  Он сделал несколько больших глотков.
  - Хватит, поставь бутылку на место, - приказал Грогер. - Видишь Гимальта? Ну, так спроси у него, с какой стати он тебе явился.
  Некромант со стуком поставил пустую бутылку.
  - Как я его спрошу, у него перерезано горло?! - завопил он. - Тут медиум нужен, а не некромант!
  - Кабраксий, иди в свою комнату, проспись. А завтра лекаря к тебе приведем.
  Некромант выпрямился и с негодованием взглянул на гоблинов.
  - Бирокамия убили, а вы мне не верите!
  - Не мели чушь, как можно убить неумирающего? - отмахнулся Куксон.
  - Уж не знаю, но только он умер! Умер, понятно вам?!
  Он снова схватил бутылку.
  - Пустая... а еще есть? Смертельно нужно выпить!
  Грогер поднялся и отобрал у некроманта бутылку.
  - Успокойся, Кабраксий. Никто никого не убивал. Гимальт сидит у себя в комнате.
  А Куксон, глядя на перепуганного некроманта, вдруг почувствовал смутную тревогу. Если Кабраксий всю эту историю придумал, только для того, чтобы стакан вина получить, то прямая дорога ему в комедианты, уж очень убедительно у него получилось!
  - Сижу себе спокойно, мечтаю о кладбище, - трясясь от волнения бормотал некромант. - Размышляю, как бы я там все устроил по своему вкусу, обжился бы, знакомства приятные среди усопших завел. Случайно поднимаю глаза и вижу... - он содрогнулся.
  Куксон вопросительно взглянул на Грогера, тот пожал плечами.
  - Так и быть, схожу посмотрю.
  Он посадил на ладонь светлячка и направился к лестнице. Куксон, подумав, пошел следом, последним, спотыкаясь и бормоча что-то, тащился Кабраксий.
  Они поднялись по скрипучей лестнице и оказались в полутемном коридоре. Дверь в каморку Кабраксиса была полуоткрыта.
  Грогер остановился на пороге.
  - Ждите здесь.
  Некромант Кабраксий от волнения вцепился в руку Куксона.
  - Куксон, чувствую, мы пропали, - лепетал он, уставившись на дверь, за которой скрылся Грогер. - Нам всем конец!
  - Может, это тебе привиделось? - неуверенно спросил гоблин. - Кстати... бирокамий все еще здесь?
  - Уже нет... понял, наверное, что я ему не обрадовался. Смертельно обиделся на меня...
  Он принялся грызть ногти.
  Казалось, что целая вечность прошла.
  Но вот скрипнула дверь, появился на пороге Грогер.
  - Ну что, что? - бросился к нему Куксон.
  Грогер внимательно посмотрел на Кабраксия.
  - Это правда. Кто-то убил неумирающего.
  Куксон почувствовал, что голова у него пошла кругом.
  - Но... как это возможно... это же... как?
  Грогер пожал плечами.
  Тут-то и понял гоблин Куксон, что спокойной жизни его пришел конец.
  
  
  Глава 3
  
  Над высокими горами, над холодными чистыми реками, несущимися вниз с ледников, над крепостными стенами и крышами Лангедака, припорошенными вчерашним снежком, вставало солнце.
  Город просыпался.
  Уже летели по утреннему ветерку соблазнительные запахи со стороны Квартала кондитеров и пекарей, уже распахнулись двери лавок и трактиров, и старый Бурнс, щурясь на неяркое солнышко, уже распорядился спустить зеленый с серебром флаг, в знак того, что гоблинский ночной рынок закончил работу.
  Показались на улицах приезжие купцы, обсуждая цены на стеклянный товар, заторопились в страховые конторы озабоченные стряпчие, на ходу переговариваясь с фильги, летевшими следом. Фильги - маленькие человечки в строгих черных сюртучках и круглых шляпках служили в Страховой Гильдией не случайно: натура у фильги была такова, что они ежечасно пеклись о чьем-нибудь благополучии. Кроме того, они отличались необыкновенным красноречием: никто лучше них не мог убедить прижимистых купцов застраховать товар, торговца - лавку, а мирных жителей - дом и все имущество, движимое и недвижимое, включая кошку.
  Стряпчий-некромант, с футляром для свитков в руке, не прерывая разговора с фильги, торопливо свернул к входу одной из контор и исчез за дверью. Фильги, не успевший юркнуть следом, с размаху врезался в окованную медью дверь, шлепнулся на мостовую и заверещал от возмущения.
  - Ты опять?! Опять?!
  Звякнул колокольчик, на пороге показался смущенный некромант.
  - Прости, Вюйс, я вечно забываю, что ты...
  - Сколько раз говорить: не закрывай дверь так быстро! - сердито вопил фильги. - Я же влететь не успеваю!
  - Пожалуйста, лети!
  Стряпчий придержал дверь.
  - А вот сам треснулся бы лбом, узнал бы что почем! - проворчал фильги, подобрал откатившуюся в сторону шляпку, нахлобучил на голову и поднялся в воздух. Он пролетел мимо стряпчего, который с виноватым видом придерживал дверь, и, заложив крутой вираж, влетел в помещение.
  В обычный день гоблин Куксон, явившись на службу, не отказывал себе в удовольствии постоять минутку-другую возле окна, полюбоваться, как поднимается из-за снежных гор солнце. Но сегодня было не до этого: события вчерашнего дня из головы не шли.
  Отмахнувшись от снурри, робко постукивавших в окно и намекавших о завтраке, гоблин уселся за стол и задумался.
  Кому понадобилось убивать бирокамия? Оно, конечно, всякий народ в ночлежке бывает, потасовки иной раз случаются, но Грогер всегда за порядком следит и особых безобразий не допускает.
  А тут вдруг такое!
  И, главное, неумирающего прикончить не так-то просто: убийца сильной магией владеть должен! Таких в ночлежке вчера не было.
  Гоблин Куксон беспокойно поерзал на стуле.
  Больше всего хотелось, конечно, с утра пораньше Грогера проведать, узнать, как и что, да до полудня и думать об этом нечего: дела!
  Куксон вздохнул, потянулся за маленьким колокольчиком, позвонил.
  На пороге появился помощник Граббс. Куксон окинул его взглядом с головы до ног и поморщился.
  Был Граббс щеголь, каких мало, одеваться любил по иноземной моде, завезенной в Лангедак купцами да путешественниками. Обзавелся сюртуками замысловатого покроя, алыми башмаками с колокольчиками, а как-то раз дерзнул и с кольцом в носу появиться. Ну, башмаки Куксон стерпел, а кольцо приказал немедленно снять и еще добрых полчаса молодого гоблина распекал, внушая, что не годится в солидном заведении в этаком виде разгуливать.
  Сегодня вырядился Граббс в коротенькую желтую курточку, яркими шелками расшитую, в нагрудном кармане розовый бутон торчит, чары свежести на цветок наложены.
  Куксон в вопросах моды придерживался традиционных взглядов: родился ты гоблином, так и одевайся, как гоблин! А молодежь, видно, иначе считает...
  Куксон вздохнул.
  - Граббс, ночные посетители были?
  - Имелись, - откликнулся помощник и открыл папку, как по волшебству появившуюся у него в руках.
  - В полночь вампир-целитель заглядывал...
  - Как, еще один?!
  - И два колдуна бурубуру. Сказали, что получили письмо, которое вы им послать изволили, - Граббс взглянул на Куксона поверх папки и уточнил:
  - Они насчет заявки из городской тюрьмы приходили.
  - Да, помню, - Куксон побарабанил пальцами по столу.
  Оно даже и к лучшему, что бурубуру ночью явились. Не очень-то хотелось встречаться с теми, кто умел внушать смертельный ужас одним только прикосновением. Этих колдунов все боялись, от гномов до троллей, а про людей и говорить нечего. Да что люди! Даже сильфы и те старались не ссориться с бурубуру.
  - Начальник тюрьмы еще осенью заявку подавал. Говорит, незаменимы они для усмирения самых буйных арестантов, - пояснил Куксон, пододвигая к себе стопку нераспечатанных писем, доставленных с утренней почтой.
  Молодой гоблин хихикнул.
  - Да уж, когда в тюремном ведомстве будут служить колдуны бурубуру, арестанты станут, как шелковые!
  Куксон недовольно кашлянул: что смешного?
  Сам он втайне не одобрял решения его милости мага Хронофела направить колдунов на службу в тюрьму. Главе Гильдии, конечно, лучше знать, но только ему, Куксону, довелось как-то видеть, что происходит с теми, к кому прикоснулся бурубуру. Арестанты не то, что буйствовать, дышать перестанут, как только узнают, кто в тюрьму прибыл. Все, что угодно делать станут, лишь бы избежать прикосновения одноглазых колдунов с ледяными руками!
  - Надеюсь, они были в перчатках? - сухо осведомился Куксон.
  - В толстых кожаных перчатках, как предписано, - заверил Граббс, мгновенно став серьезным.
  - Хорошо, - отозвался Куксон. Из ящика стола он вынул лист пергамента с печатью городской тюрьмы и протянул помощнику. - Вот заявка. Если бурубуру явятся в мое отсутствие, передай.
  - Непременно, - заверил тот. - А какие будут распоряжения насчет вампира?
  Куксон тяжело вздохнул.
  - Насчет вампира... ох, надо все-таки поговорить с его милостью магом Хронофелом! Пусть распорядится ограничить прием вампиров на специальность 'Целительство'. Куда нам столько целителей?! У нас и больных-то не хватит...
  - Вампиры будут очень недовольны, - помявшись, заметил Граббс. - Они ведь считают себя отличными лекарями. Все новшества Гильдии целителей осваивают: травничество, временное воскрешение из мертвых, лечебное кровопускание...
  - Кровопускание, вот именно, - пробормотал Куксон, ломая голову, куда бы пристроить очередного специалиста по лечебному кровопусканию. - Ладно, я что-нибудь придумаю. Можешь идти.
  Граббс удалился, а Куксон бросил взгляд в окно: самый бойкий из снурри (гоблин давно его заприметил) ковырял пальчиками наружную задвижку, намереваясь открыть окно.
  При мысли о том, что могут натворить пробравшиеся в кабинет снурри, Куксон содрогнулся. Разбросают бумаги, заляпают прекрасно отполированный стол, все вверх дном перевернут!
  - Кыш, проклятые!
  Только прогнал маленьких надоед, только уселся за стол и окинул взглядом важные документы, разложенные в особом порядке, прикидывая, с чего начать, как в дверь осторожно постучали.
  Кто-то на этот раз пожаловал?
  
  ...Колдун Токасий.
  Непревзойденный мастер в своем деле. Звезда, бриллиант, иначе и не скажешь!
  Токасий вошел в кабинет Куксона, кланяясь и потирая руки.
  - С началом зимы тебя, Куксон!
  - Приветствую в Лангедаке, - рассеянно ответил гоблин, сдвигая в сторону бумаги. - Присаживайся, Токасий, я сейчас...
  Токасий, высокий худой человек средних лет, облачен был в просторный серый балахон, сверху дорожный плащ наброшен, да не простой, а особый. Имелось на этом плаще множеством карманов, как обычных, так и потайных - их даже маги из Тайной службы обнаружить не смогут.
  Куксон открыл папку с надписью: 'Колдуны. Специализация: 'Изготовитель зелий'.
  - Как твое прежнее дело, Токасий? - Куксон покопался в бумагах, обыскивая нужную. - Помнится, важное назначение ты получил полгода назад! В некое королевство отправиться пришлось...
  Многие поручения Токасия требовали строжайшей секретности, так что Куксон никогда напрямую ничего не говорил, а только обиняками да намеками.
  - Очень важное, - с готовностью откликнулся колдун. - Справился я неплохо. Некоторые придворные уже умерли, остальные скончаются через месяц-другой по причинам самым невинным: простуда, несварение желудка после парадного обеда, ну, а его величество изволит отбыть за черту ровно через девять дней, восемь часов и пятнадцать минут. Во время охоты на вепря попадет под дождь и простынет, так что никто истинной причины и не заподозрит, - пояснил он. - А дальше - кашель, озноб, хрипы в груди - и в два дня скончается, а наследник примерит корону!
  Куксон удивленно взглянул на колдуна.
  - А как ты дождь-то устроил?
  Токасий скромно улыбнулся.
  - Со знакомым чародеем договорился.
  - Молодец, - уважительно промолвил гоблин Куксон. - Талант! Из всех отравителей, ты, Токасий, самый выдающийся!
  - Стараюсь, Куксон. Подхожу к делу с выдумкой, с огоньком, каждый раз что-нибудь новенькое выдумываю. Вот, взгляни!
  Он распахнул плащ, продемонстрировав множество карманов на подкладке. В каждом карманчике находились пузырьки и бутылочки с зельями.
  - Изобрел недавно прекрасное снадобье: вызывает головокружение, беспамятство, а потом и смерть. А вот еще одно - гарантирует сердечный приступ. Очень естественная смерть, никто не заподозрит! Если же потребуется что-то другое... - Токасий вынул крохотный пузырек. - Новое прекрасное зелье! Пара капель в бокал - и ждет кого-то лихорадка, судороги, выпадение волос, зубов, слабоумие, а потом и....
  - Ах, вот как...
  - Некоторые заказчики желают, чтобы жертва скончалась в страшных мучениях, - пояснил колдун-отравитель, пряча пузырек. - Право, не поверишь, как жестоки иной раз бывают люди. Даже я удивляюсь!
  Он вздохнул и извлек из кармана еще одну скляночку темного стекла.
  - Кстати, создал на досуге еще один прекрасный яд. Просто мечта отравителей, а не яд! Три капли в воду - без цвета, без запаха, без вкуса. Право, новое слово в истории отравления! Ни на ком еще не испытывал, жду, когда случай подвернется. Не желаешь попробовать? Токасий с надеждой взглянул на гоблина.
  - Может, надо избавиться от кого-нибудь? Помощник Граббс тебе еще не надоел?
  - Ты что, с ума сошел что ли?! - возмутился Куксон.
  Токасий спохватился.
  - Прости, я по привычке!
  Он убрал склянку с ядом.
  Куксон взял в руки бумаги.
  - Вот, Токасий, две заявки для тебя. Сначала отправляйся в Киньон, городок недалеко от реки расположен, в долине. Гильдия наемников тебя ждет, не дождется. А после - наведайся в Северный Дол. Приглашает тебя тамошний Орден отравителей, преподавать. Будешь делиться опытом с молодежью. Согласен?
  Колдун потер руки.
  - Всегда готов передать молодым свой опыт и знания! - с теплой улыбкой промолвил он. - Слышал, что в Ордене этом отличные отравители имеются. Всецело преданы своему делу!
  Куксон поставил подпись на документе и протянул посетителю.
  - Заклинания покупать будешь?
  Токасий спрятал бумагу в один из многочисленных карманов.
  - Непременно. Очень нужны заклятья личной охраны второго... нет, лучше третьего круга. Самые надежные, какие только у тебя имеются!
  Гоблин насторожился.
  Взглянул на Токасия, тот сокрушенно пожал плечами.
  Куксон привстал и перегнулся через стол.
  Токасий сидел на стуле, а на полу лежала тень колдуна. Верней, две тени: Токасий отбрасывал тень даже в пасмурную погоду. Когда-то, еще не так давно, теней было четыре, потом стало три, а вот теперь...
  - Токасий, тебя опять убивали?!
  Колдун тяжело вздохнул.
  - Смена власти - дело опасное. Наследники монархов - крайне неблагодарные существа: сначала заказывают тебе устранение папаши, а когда дело сделано, пытаются и тебя прикончить, чтобы уж концы в воду и следов не осталось...
  Он горько усмехнулся.
  Куксон сел на место и покачал головой.
  - Ты поосторожней, - посоветовал он. - А то мало ли...
  - Я - отравитель, Куксон. Мы всегда осторожны, да только в нашем ремесле всякое случается.
  Он посмотрел на собственные тени.
  - По крайней мере, еще две жизни у меня есть. Многое можно успеть!
  Он похлопал по карману, где хранился пузырек с новоизобретенным ядом.
  - Так вот, о заклинаниях, Куксон. Ты не продашь мне парочку заклинаний в долг? Расплачусь, когда вернусь из Северного Дола.
  - В долг? Токасий, тебе не заплатили за прошлое дело?!
  Колдун хмыкнул.
  - Меня же убили, забыл? Люди почему-то считают, что если они тебя зарезали, так и платить не надо!
  - В следующий раз бери деньги вперед, - посоветовал Куксон, поднялся и прошел к сейфу. - Для работы в Киньоне тебе заклинания Гильдия наемников оплатит, ну, а те, что ты хочешь приобрести для себя... гм... гм... его милость маг Хронофел строго-настрого запретил продавать большинство заклинаний в долг, - признался он. - Особенно - боевым магам. Они вечно набирают самых дорогих заклятий, а потом - бац! И погибают в какой-нибудь схватке. С кого, спрашивается, взыскивать денежки? Хронофел твердит, что Гильдия несет из-за этого громадные убытки.
  Куксон зазвенел ключами, отпирая сейф.
  - Можно подумать, что маги только и мечтают помереть в долгах... - проворчал гоблин себе под нос.
  Токасий вздохнул.
  - Когда-то магия принадлежала всем, и никто не смел торговать ею.
  - С тех пор многое изменилось. Гм... да. В долг, говоришь? - Куксон покосился на дверь и понизил голос. - Ладно...
  Он вынул свернутый в трубку пергамент - прейскурант.
  - Выбери, что тебе надо.
  Токасий развернул пергамент.
  Самые дорогие заклинания, написанные золотыми чернилами, находились в начале списка. Потом шли заклинания, выведенные серебром: росчерки и завитушки так и сверкали.
  Примерно на середине листа серебряные чернила сменялись красными, а после, до самого края тянулись строчки, нацарапанные самыми обыкновенными дешевыми чернилами из бузины.
  Напротив каждого заклинания была проставлена цена, лишь самые пустяковые полагались пока бесплатно, но Куксон подозревал, что скоро Хронофел велит проставить цену и напротив них.
  Пока Токасий выбирал (заклинания личной охраны и невидимости отравителю всегда пригодятся), гоблин вынул из другого сейфа большую шкатулку (на крышке - герб Лангедка вырезан: феникс с распростертыми крыльями) и вернулся к столу. Отпер ее особым ключом, откинул крышку: на красном бархате поблескивали ряды золотых и серебряных накладок треугольной формы, с выгравированными рунами заклинаний.
  - Готов? Снимай браслет, - велел гоблин.
  Разложив на столе узкую кожаную полоску браслета, Куксон принялся за дело: осторожно вынимал серебряный треугольник и прижимал к браслету. Вокруг пальцев на миг появлялось серебристое облачко, а в следующее мгновение накладка прочно прикипала к браслету.
  Токасий же, чтобы скоротать время, рассказывал о королевстве, в котором довелось побывать: знал, что Куксон подобные рассказы обожает слушать.
  - Места красивые: горы, долины, широкие реки. Города небольшие, по берегам рек стоят. И народ хороший, но до чего же обычаи у них странные!
  - Что за обычаи?
  - Ты и представить себе не можешь! Довелось мне как-то вместе с королевским двором на свадебной церемонии одного вельможи побывать. Куксон, ты не поверишь! Перед вступлением в брак невесте отрезают язык! А жениху... - Токасий сделал многозначительную паузу.
  Гоблин Куксон замер.
  - Что? Неужели?!
  Отравитель кивнул.
  - Поэтому жены в этом королевстве славятся своей молчаливостью, а мужья - необычайным постоянством.
  - Невероятно! - воскликнул пораженный до глубины души Куксон.
  - Еще бы! Но если один из супругов все-таки подозревается в неверности, то разбираются с этим королевские жрецы.
  - И как же?
  - Очень просто: все жрецы садятся в круг и съедают обвинённую в измене половину. Если мясо горчит, значит, супруг виновен, а если нет...
  Гоблин Куксон впился глазами в колдуна.
  - А если нет?
  - Тогда и второго супруга тоже съедают. Считается, что человеку не годится жить одному.
  - Вот так обычай! - в изумлении воскликнул Куксон.
  - Да, а нередко бывает так, что оба съеденных оказываются невиновными! Тогда об их верности складываются легенды. Я слышал парочку таких историй. Вот послушай...
  Куксон слушал, но и о деле не забывал. Закончил, полюбовался на свою работу: все сделано в лучшем виде! За долгие годы службы неплохо научился с чужой магией управляться, освоил многие заклинания (но за сложные, конечно, не брался), не всем гоблинам такое не под силу!
   Он протянул колдуну браслет с серебряными накладками.
  - Готово, Токасий.
  Тот застегнул браслет на запястье.
  - Благодарю, Куксон. Как-то поспокойней себя с заклинаниями-то чувствуешь, - признался Токасий. - Сам понимаешь, с такими заказчиками как у меня, никаких жизней не хватит!
  Он поднялся.
  - Повар в 'Стеклянной собаке' прежний? - поинтересовался колдун.
  - Прежний, - тяжело вздохнул гоблин.
  Токасий улыбнулся.
  - Загляну вечерком, проведаю! Поговорим о том, о сем... нам ведь есть о чем поболтать. Большие надежды он подавал, талантливым отравителем считался, а потом взял - да и подался в повара!
  - Он и сейчас отравитель, каких мало, - буркнул Куксон, у которого при воспоминании о стряпне повара из 'Стеклянной собаки' неприятно заныло в животе.
  
  ...Распрощавшись с Токасием, Куксон письмами да заявками занялся, хотя нет-нет да и поглядывал в окно: скоро ли полдень?
  Торопливо проверил отчет помощника Граббса, просмотрел почту, ответил на парочку срочных писем, и уже подумывал, что настало время и Грогера проведать, как в дверь коротко стукнули.
  Куксон отложил недочитанное письмо (ничего важного, может и подождать), поправил колпак и приготовился встретить очередного посетителя.
  Кого-то северный ветер сегодня принес?
  
  ... Хесет Тайв, из заклинателей.
  Совсем молодой, высокий, темноглазый и собой хорош до такой степени, что в прошлом году, когда он в Лангедаке по одному делу задержался и к Куксону по служебным надобностям ежедневно заходил, все красавицы из отдела казначейства в кабинет слетались, как мухи на мед: будто бы счета какие-то уточнить, а на самом деле - на заклинателя поглазеть. Все разговоры заводить пытались, да не тут-то было: очень уж он сдержан и замкнут, слова лишнего не скажет. Вот и о делах своих никогда не рассказывает, так что если Куксону и известно кое-что, так только от других заклинателей. Бесстрашен, говорят, абсолютно, по лезвию ножа ходит и непременно когда-нибудь оступится.
  Куксон сокрушенно покачал головой, открыл папку 'Заклинатели' и вынул пару листов с печатью 'Особые дела'.
  Особые, вот именно.
  - Две срочные заявки для тебя имеются, - сообщил гоблин, протягивая бумаги заклинателю. - Взгляни.
  - Сколько на этот раз?
  - Трое, - Куксон вздохнул. - Родители не вполне уверены, что это подменыши, но подозревают худшее. Разберись. Подменили, говорят, совсем недавно, так что детей, наверное, еще можно спасти...
  Велико Горное королевство и не везде королевская власть простирается. На окраинах, по другую сторону гор, в густых дремучих лесах страшные вещи иногда творятся. Дикие оборотни там водятся, хоглены - лесные людоеды, свирепые горные тролли. Тролли иной раз человеческих детей выкрадывают, а вместо них подменышей оставляют. Распознать подменыша нелегко, для этого опытный заклинатель требуется. Опасен подменыш смертельно: как только подрастет, наберется сил, так всю деревню и истребит. Случалось такое!
  Да и похищенный человеческий ребенок, воспитанный троллями или хогленами. выросший и переродившийся в чудовище, в родную деревню непременно нагрянет...
  Куксон беспокойно заерзал на стуле.
  Хесет глянул на гоблина поверх листа бумаги.
  Холодные глаза у молодого заклинателя, всезнающие.
  Случалось Куксону видеть такие: у людей, многое в жизни повидавших и оттого - ничего уже не боявшихся.
  О том, что Хесету повидать довелось, Куксон догадывался, хоть виду и не подвал. Отыскать похищенного ребенка да из логова троллей или гнезда ламий забрать - большая смелость требуется. Не всякий заклинатель за такое возьмется, потому как колдуны у троллей сильные, постороннюю магию чуют мгновенно и чужие заклятья ломать умеют прекрасно. А очутиться посреди толпы свирепых людоедов - этого и врагу не пожелаешь! Последнего-то заклинателя, который подменышами занимался, в мелкие клочки растерзали, погребать нечего было. Что-то там у него с заклинанием не заладилось, колдун из троллей его и раскрыл.
  Да-а-а... в таком деле железные нервы иметь надо. Ну, да у Хесета они такие и есть.
  - Заклинания покупать будешь? - спросил гоблин, когда молчаливый посетитель свернул заявки и сунул в карман. Хесет Тайв кивнул.
  Куксон поднялся и пошел к сейфу. Двадцать восемь спасенных детей у заклинателя на счету. Если и в этот раз ему повезет, еще три ребенка живыми и невредимыми вернутся. Но это - если повезет.
  А если нет...
  Куксон вздохнул и открыл сейф.
  
  Проводив заклинателя, Куксон взял со стола колокольчик: собирался вызвать Граббса да часть утренней почты ему передать, пусть разбирается, но взглянул случайно в окно - и мысли о почте тут же вылетели у него из головы.
  На подоконнике сидел толстый фюнфер Топфа.
  Куксон бросил колокольчик и поспешил к окну. Щелкнул задвижкой, распахнул створки, с улицы пахнуло свежестью и морозцем.
  Фюнфер перевалился через подоконник, плюхнулся на пол, потом уселся и почесал бок.
  - Ну, что, с первым снегом, что ли? - лениво поприветствовал Топфа.
  - Первый снег вчера был, - нетерпеливо сказал гоблин.
  - Вчера, сегодня - какая разница? А поесть у тебя что-нибудь найдется?
  Куксон догадывался, что Топфа появился не просто так, но правила приличия не позволяли переходить сразу к делу: фюнферы этого очень не любили. Требовалось сначала произнести сначала парочку ничего незначащих фраз (лучше всего, о водосточных трубах), потом - угостить маленького обжору чем-нибудь вкусненьким и только после этого поинтересоваться, какие надобности привели Топфу в его, Куксона, кабинет.
  Гоблин молча выдвинул ящик стола, вынул пакетик с засахаренными орешками (купил вчера для снурри, они любят погрызть сладенькое) и протянул фюнферу.
  - О, закусочка, - одобрительно сказал Топфа и набил рот орехами. - Сшушай, Кукшон...
  - Как водосточные трубы? - осведомился Куксон, барабаня пальцами по столу. - Не забились листвой?
  - Вше ф порядке, - роняя крошки на безупречно чистый паркет, ответил фюнфер.
  - Как погода? Как здоровье? - гоблин присел на стул, но тут же вскочил и принялся ходить по кабинету. - Что новенького слышно в Лангедаке?
  - Сшушай, Кукшон, вот я как раш об этом...
  - О чем?! - Куксон впился взглядом в фюнфера.
  - Грогер шкажал, штобы я к тебе шбегал...
  Фюнфр закинул в рот последний орех и громко захрустел.
  - Как это 'сбегал'?! - Куксон сдвинул набок колпак и почесал за ухом, недоверчиво уставившись на Топфу.
  Фюнферы никогда не бегали по чужим поручениям. Сама мысль о том, что кто-то может заставить их исполнять чужую волю, приводила фюнферов в крайнее возмущение, а возмущение у них выражалось всегда одинаково: городские водосточные трубы, намертво забитые всякой дрянью. Куксон покачал головой: и как это Грогеру удалось договориться с Топфой?
  - Что он просил передать?
  Фюнфер дожевал орех, вытер мордочку.
  - Ты бы сел, Куксон, - посоветовал он. - Новости серьезные.
  С бьющимся сердцем гоблин присел на край стула.
  - Грогер сказал, что ночью в ночлежке убили еще одного неумирающего.
  - Что?!
  Куксон подскочил, опрокинув бронзовую чернильницу. К счастью, чернил было на донышке, опять Граббс забыл, что первейшая его обязанность - письменные принадлежности в порядке содержать: перья чинить, чернильницы наполнять. Впрочем, сегодня, может, оно и к лучшему.
  Куксон промокнул пятно чистой бумагой.
  - Кто... кого убили?
  - Ачури Кураксу, - сообщил фюнфер.
  - Кураксу?!
  Мысли в голове Куксона заметались, как угорелые.
  - Ничего не понимаю! Но... как... почему?
  Фюнфер слез со стула и вразвалку направился к окну.
  - Я откуда знаю? Меня попросили передать, я передал. Грогер сказал, что будет в полдень в 'Стеклянной собаке'. Подходи туда.
  - Ну да, ну да, - растерянно пробормотал Куксон, теребя кисточку колпака.
  Ачури Куракса! Оно, конечно, ачури официально считаются опасными злобными существами, но Куракса! Она за всю свою вечную жизнь никому плохого не сделала, за что ее убивать?
  И кто же это... и как?!
  Куксон потеребил ухо.
  И зачем?
  - Открывай окно, Куксон, мне пора!
  Проводив гостя, гоблин на минутку задержался, глядя, как бежит легкой трусцой по крышам толстый фюнфер. Вот он пробежал по самому гребню, ловко перепрыгнул на каменную статую, изображавшую горгулью, скользнул в водосточную трубу - и был таков.
  Часы на городской башне прозвенели полдень. Не успел звук умолкнуть, а Куксон уж стоял на пороге, одетый в теплую зимнюю курточку, повязывал шарф и отдавал помощнику Граббсу необходимые указания на тот случай, если вдруг во время его, Куксона, отсутствия, явится важный посетитель.
  Последние слова на ходу договаривал: так в 'Стеклянную собаку' спешил.
  
  ...От Ведомства по делам магии до трактира гоблин Куксон добрался быстро. Трактир находился недалеко и вечерком, неспешным шагом, то и дело останавливаясь, чтобы обменяться парой слов со знакомыми, Куксон тратил на дорогу около получаса. Сегодня же торопился: и десяти минут не прошло, как он уже стоял на крыльце. Шагнул за порог - и сразу же понял, что в 'Стеклянной собаке' опять что-то приключилось: тут это частенько бывало.
  Раздался со стороны кухни грохот, звон, послышались чьи-то испуганные восклицания, и выбежал из дверей молодой человек, прикрываясь огромным деревянным блюдом, словно рыцарским щитом.
  - Не знаю! - отчаянно крикнул он, оборачиваясь в сторону кухни. - Я тут ни причем! Я просто так зашел!
  На пороге кухни, сверкая глазами, появилась невысокая светловолосая женщина. Из-за ее плеча выглядывал перепуганный повар с закопченной физиономией и в обгоревшем колпаке.
  - Не ты?! - гневно вскричала женщина. - А кто?
  - Я пришел - уже так и было! Клянусь!
  - Ну да, конечно! А то я собственную кухню не знаю! Опять что-то усовершенствовать пытался?!
  Юноша тут же воспрянул духом, голубые глазки заблестели.
  - Не сердись, Хегита. Я просто подумал... почему вертел в очаге по старинке крутит повар? Ведь давно существует очень удобное заклинание: скажешь его и вертел, как миленький, послушно поворачивается сам!
  - Охо-хо... - вздохнул, услышав это, гоблин Куксон, задержавшийся на пороге.
  - Потом я принялся размышлять дальше, - с жаром продолжал юноша. - И меня вдруг осенило: заклинание-то можно улучшить!
  Куксон огляделся по сторонам, ища следы разрушения.
  - У меня почти получилось! Понимаешь, магия - это...
  - Пошел ты, Пичес, со своей магией! - рявкнула Хегита и хлопнула дверью так, что на мгновение в трактире воцарилась полная тишина и стало слышно, как потрескивают поленья в очаге.
  Маленький человечек с белыми волосами и большим ярко-синим носом приблизился к юноше.
  - Ваша милость маг Пичес, извольте вернуть,- вежливо, но непреклонно промолвил он.
  - Что вернуть? - спросил Пичес, испуганно поглядывая на дверь кухни.
  - Блюдо.
  Пичес покраснел.
  - Ах, это... да, конечно. Я как-то... как-то запамятовал!
  Он протянул человечку деревянное блюдо.
  - Настоятельно рекомендую не приближаться более к кухне, - посоветовал тот. - По крайней мере, сегодня.
  Человечек понизил голос и добавил уже не так церемонно:
  - Пичес, если жить хочешь, об улучшенных заклинаниях больше не заикайся. Иначе Хегита тебя самого вместо главного блюда к столу подаст, это я тебе, как бывший лекарь говорю!
  Он многозначительно посмотрел на юношу.
  - Понял?
  Тот вздохнул:
  - Понял, понял...
  Человечек направился к гоблину.
  - С началом зимы, Куксон!
  - Благодарю, дружище... а что тут у вас стряслось?
  - Ничего особенного, - человечек протянул тарелку слуге, тот подхватил и направился в сторону кухни. - Пациент опять пожелал кое-что улучшить.
  - Так я и думал. Убытков много?
  - Не особенно. Однако нелишне будет дополнить наши правила еще одним важным пунктом касательно магии!
  Куксон покосился на старый пергамент, приколоченный у входа: правила трактира.
  Старый приятель гоблина, Фирр Даррик написал их собственноручно и частенько дополнял: допишет, бывало, строчку-другую, а потом вежливо, но настойчиво рекомендует всем посетителям ознакомиться и неукоснительно соблюдать. Гости не спорили: знали, что с Волшебным Народцем лучше не ссориться, а Фирр Даррик имел к нему самое прямое отношение, хоть и скромно именовал себя обычным домовым, добрым духом трактира.
  Никто не помнил, откуда взялся Фирр Даррик, сам же он туманно намекал, что в прошлом был знаменитым лекарем, однако от расспросов на эту тему искусно уклонялся и переводил разговор на другое. Обосновался он в 'Стеклянной собаке', где сразу же взял дела в свои маленькие, но крепкие ручки: и порядок в трактире наводить помогал, и за очагом следил, и кушанья разносил, а иной раз и на рынок за снедью ходил.
  Куксон пробежал глазами криво нацарапанные строчки:
   '1. Строго запрещено угрожать повару черной магией и просить у него прядь волос или обрезки ногтей.
  2. Не позволяется кричать в страхе 'Святые небеса, что это?!', увидев еду, которую вам принесли.
  3. Возбраняется угрожать повару оружием из серебра. Серебро совершенно безопасно для него (но посетителям запрещено проверять это).
  4. Не разрешается называть нашего повара подлым, трусливым и коварным отравителем (даже если это и правда). Пытаться превратить его в сыр также запрещено.
  5. Категорически возбраняется учить троллей неприличным словам на других языках и убеждать их, что это - магические заклинания.
  6. Запрещается выдавать себя за короля и на этом основании требовать обед бесплатно.
  7. Не дозволяется проверять, не слабо ли кому-нибудь из гоблинов выпить подряд десять кружек пива. Им никогда не слабо.
  8. Категорически запрещается уверять гоблинов, что эти десять кружек будут за счет заведения.
  9. Магам не разрешается пользоваться проклятиями, если им отказывают в бесплатном пиве.
  10. Магам не разрешается говорить: 'А вот я знаю одно древнее пророчество...', если их отказываются кормить за счет заведения'.
  И так далее.
  Пока что в правилах было сто двадцать пять пунктов, но сейчас Фирр Даррик, встав на маленькую скамеечку, изготовленную специально для него, дописывал угольком сто двадцать шестой:
  'В трактире категорически запрещается пытаться улучшать что-нибудь при помощи магии'.
  - Надеюсь, теперь Пичес хоть ненадолго угомонится, - вздохнул Куксон. - Грогер здесь?
  Приятеля еще не было. Что ж, можно и подождать, а пока - обдумать хорошенько то, что фюнфер сообщил.
  - Слышал, Даррик, что в 'Омеле' стряслось?
  Но поведать не успел: к гоблину, широко улыбаясь, спешил черноволосый щуплый человек, одетый в овчинную безрукавку и просторные штаны со множеством карманов, в которых, как точно было известно Куксону, хранилось множество самых странных вещей, например...
  На ходу черноволосый человек вытащил из кармана тонкую бечевку с узелками, завязанными на определенном расстоянии друг от друга.
  - Куксон! До чего я рад тебя видеть! С первым снегом тебя! Да, зима, зима! А я только вчера приехал из Студеного ручья: навещал родню, - сообщил человек. - Там, в деревнях, уж снегу намело - выше крыш!
  - С возвращением, Кокорий, - сдержанно отозвался Куксон.
  Кокорий прищурил один глаз и окинул гоблина оценивающим взглядом с головы до ног.
  - Тэк, тэк. Сдается мне, кое с кого давненько не снимали мерочку? Стало быть, старые-то размеры могли и устареть! Ну, да не беда, сейчас все исправим. Мерочка у меня всегда с собой...
  Куксон молча покосился на бечевку.
   - Тэк... повернись-ка... подними руку... а теперь опусти...
  - Опять ты за свое, Кокорий! - строго сказал Фирр Даррик.
  Кокорий, не прерывая дела, важно ответил:
  - Я тебе уже говорил, что каждый уважающий себя человек на всякий случай должен заранее договориться с гробовщиком. У меня на каждого в Лангедаке мерочки имеются. Случись чего, Кокорий не растеряется! Пока безутешная вдова льет слезы радости... простите. друзья, я хотел сказать 'рыдает над хладным телом супруга'... пока скорбящие детишки жадно рвут из рук друг у друга свиток с завещанием, у меня уже и гробик готов. И какой! Право, иной раз, такой сделаешь, что и отдавать жаль, - вздохнул Кокорий, гробовщик по ремеслу и по призванию. - Хороший гроб - это тебе не пирожок с грибами!
  Фирр Даррик насупился.
  - А что 'пирожок'? Ешь, не бойся: я утром лично заставил повара попробовать каждый гриб. Сейчас полдень, а он все еще жив!
  - Посмотрим, что будет к вечеру, - зловещим тоном отозвался Кокорий. - Помни: я всегда рад большому заказу на гробы!
  Когда Кокорий, спрятав мерочку в карман, удалился,
  Фирр Даррик задумчиво почесал кончик носа и взглянул в сторону кухни.
  - А я говорил: зачем брать в повара человека, который был на хорошем счету в Ордене отравителей? - не утерпел Куксон.
  - Пациент старается, как может, - примирительно сказал домовой.
  - Знаю я, как он старается. Никак от старых привычек избавиться не может: что ни приготовит - сущая отрава!
  Маленький домовой пожал плечами.
  - Зато жалованье большое не просит, за гроши трудится. Да бывший отравитель-то - это еще что! А вот бывал я в одном трактире, так там повар из бывших палачей. Говорит, разочаровался в прежнем ремесле, захотел себя в чем-нибудь другом попробовать.
   - И как?
  Фирр Даррик развел руками:
  - Готовил он отменно, вот только когда выносил из кухни зажаренный окорок и начинал на глазах у всех мастерски его разделывать, у посетителей почему-то начисто пропадал аппетит!
  Гоблин Куксон хмыкнул.
  - Так что там в 'Омеле'? - спохватился Фирр Даррик.
  Куксон бросил взгляд по сторонам и проговорил вполголоса:
  - Подходи, как минутка свободная будет. Расскажу кое-что!
  
  В 'Стеклянной собаке' Куксон всегда занимал одно и то же место: стол возле очага. В очаге проживал еще один его старый друг (нелегко гоблины друзей заводят, но уж если завел, то навсегда. За товарища гоблин и жизни не пожалеет!).
  Волшебными существами жителей Лангедака удивить было трудно: кого только в городе не было! Разве что саламандры?
  Но вот и она, наконец, появилась и от клиентов в 'Стеклянной собаке' отбою не стало: всем хотелось поглазеть, как пляшет в огне саламандра.
  Огонь, пожиравший поленья, был изумрудного цвета, стало быть, Граганьяра пребывал в прекрасном расположении духа. Если же языки пламени становились голубыми, как весеннее небо, то настроен приятель был легкомысленно и о серьезных вещах с ним лучше не говорить. А если пламя в очаге было грязно-бурым, как шерсть кобольда, это значило только одно: Граганьяра захандрил и погрузился в пучины меланхолии. Впрочем, бывало такое исключительно редко: нрав у него был живой, веселый и унывать он не любил.
  От странствующих магов слыхал Куксон, что существуют не только огненные саламандры, но и снежные, и морские, и даже каменные. Все они, будто бы, выглядят устрашающе, люди боятся их и даже покидают свои края, если поблизости поселились саламандры. Однако в облике приятеля гоблин ничего устрашающего не находил: Граганьяра был похож на ящерицу, сделанную из ртути. На спине у него имелись крохотные перепончатые крылышки, голову венчали маленькие рожки, поэтому он полагал себя похожим на дракона и страшно этим гордился.
  - Куксон, дружище! - обрадовано затрещал Граганьяра, скользнул по поленьям, на мгновение исчез в зеленом пламени и тут же появился снова. - Ты как будто чем-то озабочен? - крохотные глазки Граганьяры, сверкающие, как рубины, проницательно уставились на гоблина. - Что случилось? Говори!
  Куксон бросил взгляд на купцов, направляющихся к очагу: поглазеть на саламандру.
  - Попозже расскажу.
  Огонь в очаге сделался почти белым: Граганьяра насторожился.
  - Чтоб мне сгореть, до чего же я не люблю ждать! А перекусить у тебя не найдется?
  Гоблин вынул из кармана квадратную серебряную монетку.
  - Вот, держи. Вчера заглядывал ко мне один чародей из звездочетов, так я у него для тебя лакомство выпросил.
  Он бросил в очаг монету, Граганьяра на лету поймал и проглотил.
  - Пайсы Наргалии! - он облизнулся, не прекращая сновать по горящим поленьям. - Давненько не пробовал. Вкуснотища! Еще есть?
  Куксон достал другую монету, похожую на змеиную чешуйку.
  - Деньги Пустынных земель. Пробовал?
  - Конечно. Вкус у тамошних денег на любителя. Ну, давай, давай, бросай!
  Он проглотил монетку и поморщился.
  - Слишком соленая, но для разнообразия сойдет. Признаться, местные деньги мне уже приелись. Вкусно, конечно, питательно, но каждый день одно и то же, надоедает. Хорошо, хоть купцы захаживают, угощают деликатесами. На прошлой неделе старинный галеон отведал - изысканное кушанье!
  Куксон понимающе кивнул: галеоны были любимым лакомством Граганьяры.
  - А недавно кто-то бросил мне золотой нуобл, я было обрадовался, да зря!
  Пламя сделалось бледно-лиловым: Граганьяра расстроился.
  - Почему?
  - Фальшивый! На вкус - описать не могу, тьфу! У меня всю ночь живот крутило, право, был бы смертным, попрощался бы с жизнью!
  Он хихикнул и пробежал по горящему полену.
  Компания купцов, громко переговариваясь, остановилась возле очага.
  Граганьяра высунул голову из пламени и сердито уставился на людей.
  - А, притащились! И что вам дома не сидится? Шляетесь тут, а я вас развлекай!
  Но делать нечего: пришлось работать. Для начала Граганьяра устроил фейерверк: вылетел из очага целый сноп холодных белых искр и тут же превратился в стайку крошечных огненных бабочек, разлетевшихся по трактиру. Потом забушевал в очаге зеленый огонь, завихрился, взметнулись почти до потолка языки пламени - и десяток крошечных огненных саламандр упали на пол и разбежались в разные стороны.
  Посетители восторженно загудели.
  Возле стола Куксона появился маг Пичес, уселся напротив гоблина, подпер кулаком щеку и печально сообщил:
  - С улучшением заклинания ничего не получилось.
  - Я видел, - ответил Куксон, приглядываясь к странному предмету, который Пичес держал под мышкой.
  - Не понимаю, почему? Я все точно рассчитал, проверил по книгам...
  Куксон усмехнулся.
  - Даже опытные чародеи иной раз ошибки допускают, а ты-то магией без году неделя занимаешься, - назидательно сказал он. - А скажи-ка мне, что это за чудище с тобой?
  Пичес слегка смутился.
  - Это... это чучел. Он в моей комнате под потолком висел.
  - Ах, вот как, - протянул гоблин Куксон, рассматривая 'чучел'. Выглядел тот преотвратительно: длинное рыло, пасть полуоткрыта, острые зубы блестят, лапы кривые, с загнутыми когтями. Шкура зеленовато-бурого цвета, а на спине - сложенные перепончатые крылья, как у нетопыря.
  Пичес аккуратно поставил чудовище на край стола и продолжил:
  - Редкое нездешнее существо. Бонамур его зовут. Погиб достойной смертью, сражаясь с невежественными охотниками, которые сочли его колдовским зверем и после безжалостного умервщления смастерили из него чучел.
  - Понятно, - удивленно проговорил Куксон, поглядывая то на 'чучел', то на дверь - не идет ли Грогер. - А в трактир-то ты зачем его притащил?
  - Скучно ему дома одному, вот и взял с собой. Мы в библиотеку Стеклянной Гильдии ходили, Бонамуру там очень понравилось!
  - И как только тебя с таким страшилищем туда пропустили, - вздохнул Куксон.
  - Взял парочку книг, буду по вечерам читать.
  Пичес вытащил и сумки тяжелый фолиант.
  - Вот, 'Жизнеописания странствующих магов'. О Джинтараке, самом известном маге Пустынных земель. В прошлом году довелось мне встретиться с одним заезжим чародеем, - глаза Пичеса восторженно заблестели. - Говорит, он был лучшим другом Джинтарака! Рассказывал, как они вместе сражались с колдунами во время мятежа змеелюдей!
  - Врет, - хладнокровно сказал гоблин Куксон. - Джинтарак всегда работал в одиночку. Да и друзей у него не было, что немудрено, с таким-то характером, как у него!
  Пичес взглянул на гоблина с укором.
  - А чародей говорил, что друзей у знаменитого мага было много.
  - Ага, как же, - язвительно откликнулся Куксон. - Помнится, когда Джинтарака погребали, Похоронной Гильдии пришлось нанимать комедиантов, чтобы они изображали скорбящих друзей и родственников. Хотя и погребать-то особо нечего было: змеелюди мало что оставляют, не к столу будь сказано...
  - А вот тот чародей, его друг, утверждал, что более благородного и великодушного...
  Гоблин Куксон только вздохнул.
  Служба у Пичеса была сугубо мирной и тихой: знай себе накладывай чары прочности на бокалы да тарелки, непыльная работа! Другой бы радовался, а Пичес все о приключениях мечтает да жизнеописания знаменитых магов и чародеев читает. Понятное дело, в книжках-то все они один благородней другого предстают, да только Куксон по роду службы со многими из них вынужден был иметь дело лично, так что восторгов Пичеса не разделял: имелись на то серьезные основания.
  - Ладно, ладно, - примирительно сказал гоблин. - Думай, как хочешь. А насчет улучшения заклинаний я вот что скажу: видел вчера Анбасу и поручил ему тебе помочь. Так что кончатся скоро твои мучения!
  Пичес обрадовался.
  - Скорей бы! Жизнь у меня сейчас - лесному троллю не пожелаешь. Вещи кругом болтают день-деньской, людям кости перемывают, иной раз и слушать стыдно! Пуговицы сплетничают, рубашки злословят, а ваш колпак... знали бы вы, что он говорит прямо сейчас!
  Куксон стащил с головы колпак, строго посмотрел на него, нахмурился и отложил в сторону.
  - Конечно, главные сплетники - это башмаки, - продолжал Пичес. - Вы и представляете, что они бормочут!
  Куксон вытащил ноги из-под стола и обеспокоено посмотрел на собственные башмаки. Выглядели они благонадежно и солидно, куплены были в дорогой лавке, но кто знает, что у них на уме?!
  Гоблин заколебался.
  - Пичес, что они говорят?
  Молодой маг замялся.
  - М-м-м... ну, ничего особенного, так, ерунду всякую, - он слегка покраснел и отвел глаза. - Выдумывают, конечно... рассказывают, что на прошлой неделе, когда к вам в кабинет пожаловала ведьма Хора, вы с ней...
  - Так, не надо, - решительно остановил его Куксон и спрятал ноги под стол. - Они врут.
  - Конечно, врут, - поспешно согласился Пичес. - Я, собственно, так и думал. Хотя правый башмак утверждает....
  - Не слушай его!
  - Не буду, - пообещал Пичес, изо всех сил стараясь сохранять серьезное лицо: видно, проклятые башмаки болтали невесть что. - Я лишь Бонамура всегда слушать готов: он о своих приключениях рассказывает. Вот уж кто многое повидал!
  Куксон насупился.
  - О каких еще приключениях? Мало тебе с твоими усовершенствованными заклинаниями приключений? Нечего глупостями голову забивать!
  Пичес погладил 'чучел' по спине.
  - А вот Бонамур с вами не согласен. Он говорит, что мы с ним должны непременно дальние страны посмотреть, и на краю света побывать.
  Куксон наградил 'страшный чучел' сердитым взглядом.
  Ишь, подстрекатель! Пичес и без того краем света бредит, так теперь его еще и 'чучел' подзуживает! Нет, пора этому конец положить!
  - Ничего, недолго ему болтать осталось. Анбаса сегодня же заклинание распутает!
   Пичес взглянул на Бонамура и помрачнел.
  - Ну, где же Грогер? - Куксон привстал и взглянул на дверь. - Тревожусь, не стряслось ли еще чего?
  Пичес насторожился.
  - Что такое?
  Куксон указал взглядом на купцов, толпившихся возле очага и проговорил тихо:
  - Расскажу, как народ разойдется.
  Граганьяра, хоть и занят был, разумеется, слышал каждое слово: на то он и саламандра.
  - Все, все, расходитесь, больше ничего показывать не буду! - затрещал он, бегая по горящим дровам туда-сюда. - Хочу от вас отдохнуть, поговорить с друзьями! Что? Нет, ты мне не друг, и ты - тоже. Что - почему?! Приезжал сюда в прошлом году и привозил редкие монеты? И что?! Скажи спасибо, что я их съел, сделал тебе одолжение. А мог бы и отказаться. Да расходитесь же, чтоб вы угорели! Саламандры никогда не видели, что ли?!
  Пламя в очаге было бледно-голубого цвета: Граганьяра злился на не желающих уходить людей.
  - Убирайтесь, убирайтесь! Что? Деньги? Какие деньги? Медные лемпиры? Такое сам трескай, скопидом проклятый! Что? Кто я?! На себя посмотри! Сразу видно, жмот, каких мало! Кормить саламандру медью! Да чтобы тебя дети так кормили! В следующий раз принеси золотой нуобл, понял? Не принесешь? Тогда вон отсюда, скупердяй!
  Разогнав зевак, Граганьяра немного успокоился:
  - Надоели они мне, чтоб им всем сгореть, - проворчал он. - Какие новости у тебя, Куксон? Говори, лишних ушей нет!
  Куксон подозвал Фирра Даррика, оглянулся по сторонам и начал рассказывать. Говорил тихо, если мимо кто-нибудь проходил - замолкал.
  - Такое в 'Омеле' случилось, что не знаю, что и думать! Вчера...
  И только успел обо всем вкратце друзьям поведать, как хлопнула дверь, и на пороге появился Грогер.
  
  ... Разговор получился долгий. Дважды Хегита, ставила перед Грогером серебряную кружку с горячим пряным вином (Куксон принюхался: самое лучшее, не каждому такая честь!), а они все еще толковали о произошедшем.
  Фирр Даррик по поводу ачури Кураксы так сокрушался, что нос у него посинел больше обычного.
  - Печальная, печальная весть! Куракса - добрейшей души ачури. Она и к нам иной раз на огонек заглядывала, по ночам, разумеется, когда все уже спали. Любила поговорить о том, о сем!
  - Два убийства - и никто ничего не заметил? - деловито уточнил Пичес, вытаскивая из сумки книги.
  Грогер отрицательно покачал головой.
  - Странно. Это-то из постояльцев, разумеется, - авторитетно заявил Пичес. - Грогер, ты уже сообщил стражникам? И что? Ничего? Конечно, от них другого и ожидать нечего. А сам ты уже кого-то подозреваешь? Нет? Почему? Я вот недавно изучал труды почтенного Барасеты, основателя Судебной Гильдии, раздел 'Магия и преступления'. Так там говорится...
  Куксон отложил вилку (отведывал лягушек по-гоблински с подливкой из волчьих ягод, попросил, разумеется, чтобы сама Хегита приготовила. Повара и близко к гоблинской еде подпускать нельзя!).
  - Погоди, Пичес, - строго проговорил он. - При чем тут Барасета?
  - Он думает, что в этом деле без магии не обошлось, - затрещал Граганьяра, выныривая из белого, точно раскаленный металл пламени.
  - Бирокамий и ачури - оба из неумирающих. Нас, неумирающих, так просто не убьешь, разве что при помощи магии, да и то не у каждого это получится. Грогер, перечисли-ка еще разок всех своих постояльцев и расскажи, кто они такие, что собой представляют!
  Слушая приятеля. Куксон барабанил пальцами по столу да пытался отогнать плохие предчувствия: только сейчас пришло ему в голову, что друзья-то его, Фирр Даррик и Граганьяра тоже из неумирающих!
  Едва Грогер умолк, как снова подал голос Пичес.
  - А этот колдун... как его? Мохур?
  - Видел я этого Мохура, - отмахнулся Куксон, снова принимаясь за еду. - Собственной магии у него нет, браслета - тоже, значит, он может пользоваться только бесплатными заклинаниями. С их помощью и муху не убьешь!
  - Не скажите! Вот в главе 'Кражи и невидимость' описывается удивительнейший случай...
  Куксон постучал вилкой по тарелке.
  - Пичес, с какой это стати ты вдруг трудами Барасеты заинтересовался?
  Тот немного смутился.
  - Да так... по старой памяти почитываю иногда.
  Я ведь раньше в Судейскую гильдию хотел поступить, дознавателем, да только меня не приняли...
  - И правильно сделали. Какой из тебя дознаватель? - вздохнул гоблин Куксон, потративший в свое время немало времени и сил, чтобы отговорить Пичеса от этой затеи.
  - Может, и никакой, - сказал Пичес, слегка обидевшись. - Но только книг по судейской магии я прочитал немало, так что знаю, что делать надобно. Перво-наперво, нужно задать себе такой вопрос: что бы я сделал, если бы хотел убить неумирающего? А?
  Он обвел взглядом всех присутствующих.
  - Пожелал бы стать непревзойденным боевым магом, коих единицы? - подсказал Фирр Даррик. - Только позволь напомнить, для этого потребуются годы и годы!
  - Боевых магов в моей ночлежке нет, - повторил Грогер.
  - Годы и годы? А вот и нет! Я бы улучшил какое-нибудь заклинание, а потом... - Пичес торопливо зашелестел страницами. - Например, вот это!
  Гоблин Куксон встревожился:
  - Ты со своими улучшенными заклинаниями когда-нибудь весь Лангедак с землей сравняешь!
  - Ну, так уж и весь Лангедак! Между просим, как-то раз у меня почти получи...
  - Потом расскажешь, - остановил его Куксон, отодвигая пустую тарелку. - Судейская гильдия, Судейская Гильдия... гм. Сделаем вот что... Пичес, да убери же ты книжки! Да, да, мы знаем, что ты прочитал всю библиотеку Гильдии. Это, конечно, похвально, но...
  - Я в прошлом году даже почетную грамоту от библиотекаря получил! Как самый прилежный читатель.
  - Замечательно. Но нам практикующий маг требуется, а не...
  Куксон умолк, перебирая в памяти имена.
  Размышлял сосредоточенно, правда, пришлось на минутку отвлечься: дочка почтенного булочника Крендегля мимо проходила и до слуха гоблина донесся тонкий голосок:
  - Хорошие женихи на дороге не валяются, их искать надо. Нам подойдет человек состоятельный, солидный...
  Куксон взглянул на хрустальные серьги девушки: любящий папаша за большие деньги для дочки приобрел. Серьги-то не простые, а говорящие, правда, слышать их могли не все: только магические существа да тот, кто их носил.
  - Я бы на месте хозяйки обратила внимание на того прекрасного собой мага, что мы вчера видели. Он молод, красив, - тараторила одна серьга.
  - С деньгами у него негусто! - отрезала другая серьга.
  - Это о ком же они? - пробормотал гоблин Куксон.
  - Заработает!
  - Как же! Много ты видела богатых мастеров иллюзий? Вот то-то. К тому же, хозяйка не настолько глупа, чтобы влюбится в сильфа!
  Куксон хмыкнул, догадавшись, о ком шла речь.
  - Сильфы клянутся тебе в любви, потом выходят за порог, посмотреть, не идет ли дождь, и исчезают на много лет. Искать бесполезно: они появляются лишь тогда, когда сами захотят. Могут и вообще не вернуться!
  Фирр Даррик (тоже, разумеется, слышал болтовню сережек), кашлянул в кулак и незаметно покосился на Грогера.
  - Надо прибить на дверь веточку омелы. Сильфы любят омелу и непременно явятся туда, где...
  - Не поможет, - заявил Пичес, который благодаря 'улучшенному' заклинанию, тоже мог слышать разговор сережек. - Сильфы и омела - это просто красивая легенда и больше ничего.
  Серьги на мгновение умолкли. Потом одна подала голос.
  - Как все-таки неприятно, когда тебя слышит обычный человек, - проворчала она. - Кстати, совершенно напрасно один маг по общеполезным заклинаниям зачастил в нашу лавку, якобы, за булочками. Как жених он нам совсем не подходит: и жалованье у него так себе, и перспектив особых по службе нет. Мы узнавали.
  Уши Пичеса заалели.
  Девушка удалилась, болтовня сережек стихла.
  Куксон (сделал, разумеется, вид, что разговора не слышал: бедняга Пичес и без того сквозь землю провалиться мечтал), продолжил:
  - В Судейской Гильдии у меня хороший знакомый служит, напишу-ка я ему записочку. Попрошу по старой дружбе заглянуть в 'Омелу', посмотреть, что к чему, с постояльцами потолковать. Разумеется, в частном порядке, без огласки. А?
  Он вопросительно посмотрел на Грогера, тот, помедлив, кивнул.
  -Только скажи, нет ли сейчас у тебя... - Куксон умолк, дожидаясь, пока пройдет мимо компания гномов, явившаяся на обед. - Э-э-э... особых постояльцев? Особых, понимаешь?
  Куксон многозначительно повел бровями.
  - Тем, кому не хочется нос к носу столкнуться с магом из Судейской палаты. Вот в позапрошлом году, помнится, останавливался у тебя парень, которого сразу в четырех королевствах разыскивали. За ним на следующий же день из Тайной службы явились, да только его и след простыл!
  Грогер усмехнулся.
  - Таких сейчас нет. Постояльцы самые обычные, неумирающих четверо, - он вздохнул. - Было больше, но трое сегодня исчезли: боятся, не хотят искушать судьбу. А остальным идти некуда: зима, дороги в горах уже замело снегом, а почтовые кареты бесплатно никого не возят. Все в страхе, даже призраки - и те попрятались...
  Он умолк, глядя на языки темно-синего пламени, в которых плясал Граганьяра.
  Пичес, листавший книги, вдруг замер и наклонил голову набок, словно прислушиваясь.
  - Призраки? - переспросил он и уставился на 'страшный чучел'. Целую минуту молчал, будто слушал кого-то, потом кивнул и повернулся к Грогеру.
  - Бонамур желает знать, не ведут ли призраки себя как-то особенно?
  - Кто желает? - удивился Грогер.
  Пичес терпеливо повторил:
  - Бонамур. Он желает узнать насчет призраков. Ты говоришь, они попрятались?
  - Так и есть, - ответил Грогер, недоуменно покосившись на 'страшный чучел'. - Они ни с кем не разговаривают, висят себе под потолком в углу коридора. Но со вчерашнего дня их не видно. Забились куда-то и не показываются. А ведь того, кто был когда-то охранником Золотого каравана, напугать не так-то просто!
  Фирр Даррик строго посмотрел сначала на 'чучел', потом еще строже - на Пичеса.
  - Юный маг Пичес, при чем тут призраки?
  Тот отодвинул книгу.
  - Бонамур говорит, может, они спрятались, потому что боятся убийцы?
  - Глуп твой чучел как... как чучел! - буркнул гоблин Куксон, недовольный тем, что 'страшный чучел' влез в разговор. - Боятся убийцы? Растолкуй ему, призраки не боятся живых, на то они и призраки!
  - А Бонамур говорит: а что, если, убийца - потустороннее существо, поэтому его никто и не заметил?
  Куксон хмыкнул.
  - Чучел твой тоже, видно, умных книжек начитался, мелет невесть что!
  - Потустороннее? - Грогер пожал плечами. - Откуда оно могло взяться?
  - Бонамур этого не знает, - ответил Пичес. - Он говорит, не мешало бы опытному магу призраков расспросить.
  Из камина вылетела туча синих искр.
  - Чтоб мне сгореть, 'страшный чучел' дело говорит! - воскликнул Граганьяра.
  - Еще бы, - Пичес гордо улыбнулся. - Он очень умный! Он ведь, до того, как я его купил, в библиотеке Гильдии магов без малого сотню лет под потолком провисел. Для красоты его подвесили, вместе с другими чучелами, - пояснил он.
  - Гм...- проговорил Куксон, неприязненно поглядывая на чучел. - То-то, приятно, небось, в сумерки в библиотеку наведаться да над собой этакую 'красоту' увидеть!
  - Зря вы так, почтенный Куксон, - с упреком проговорил Пичес.
  Грогер прищурился.
  - А под 'опытным магом' чучел, конечно же, тебя в виду имеет?
  Пичес залился краской.
  - Отказываться не стану. Школу магии я тому назад целых два года закончил, заклинаниями владею прекрасно, так что...
  Фирр Даррик с сомнением взглянул на Куксона.
  - Да-да, Пичес, - торопливо сказал гоблин Куксон. - Ты, конечно, в общеполезных заклинаниях усерден, стеклодувы тебя хвалят. Да только призраки - особая статья, сам знаешь. Они не с каждым говорить станут!
  - С магами из Судейской Гильдии точно не станут, - согласился Фирр Даррик. - Они их терпеть не могут!
  - Ну, их не только призраки терпеть не могут, - заметил Куксон. - Их вообще все...
  Грогер перебил:
  - Кого об этом попросить можно? Брюнцель сейчас в Лангедаке?
  Куксон с сожалением развел руками.
  - Уехал, - он на мгновение задумался. - Знаю я одного толкового парня, но он далеко и когда в Лангедаке появится - неизвестно. Городские медиумы, те, что в Страховой Гильдии служат, важные персоны, до нищих призраков в ночлежке не снизойдут. Кто же еще? В нашей Гильдии тоже имеется парочка говорящих с духами, но...
  Он пренебрежительно фыркнул.
  - Одно название, что медиумы! Заклятий дорогих напокупали, а работать с ними не умеют. Да и не пойдут они в 'Омелу'... они все больше по богатым трактирам да модным лавкам ходят.
  - Но я... - снова начал Пичес.
  - Призраки с живыми не общаются, - терпеливо повторил Куксон. - Не станут они говорить ни с тобой, ни со мной, ни даже с Грогером, хоть и живут в его ночлежке. Медиум нужен или еще кто...
  Пичес огорченно умолк, в поисках поддержки посматривая на 'чучел'. 'Чучел', судя по всему, был полностью согласен с Куксоном, потому что Пичес вздохнул и свои услуги больше не предлагал.
  - Кто же еще? Недалеко от Лангедака живет один колдун, Брокхур его имя, - припомнил Куксон. - Очень неплохо работает. Могу попросить...
  Услыхав имя, Фирр Даррик насторожился.
  - Пациент из троллей?
  - Ну... да. Правда, не знаю, как у него с призраками выйдет, - признался Куксон. - Он больше по другой части: если убить кого требуется, сжечь, разрушить - тут ему равных нет. Увлекающаяся натура! Сколько раз бывало: попросят его один-единственный дом развалить, а он войдет во вкус да всю деревню и разнесет! Вот как-то раз...
  - Не надо, - твердо сказал Грогер.
  Наступила тишина, лишь дрова в очаге потрескивали.
  Молчание нарушил Пичес.
  - Бонамур говорит...
  - Что еще?
  - Он говорит, если медиумов нет, можно обратиться к кому-нибудь из сильфов.
  - Из сильфов?
  Куксон и Грогер переглянулись.
  - Почтенный Бонамур и впрямь обладает недюжинным умом, - церемонно произнес Фирр Даррик и, привстав, даже как бы слегка поклонился 'страшному чучелу'.
  - Это так! - гордо воскликнул Пичес.
  - Призраки не станут говорить с людьми, но сильфы - другое дело, - продолжал домовой. - С ними призраки общаются. Юный маг Пичес, ваш друг подал нам мудрую мысль!
  - Да, да, конечно! - воскликнул Куксон, раздосадованный тем, что приятель ни с того, ни с сего вдруг признал за 'страшным чучелом' недюжинный ум. - Может, он еще скажет, откуда в Лангедаке взять сильфа? Советовать-то каждый может, а как до дела дойдет...
  Он умолк и изумленно уставился на 'чучел'. Куксону показалось вдруг, что стеклянные глаза чудища блеснули осмысленно и слегка насмешливо.
  - Мейса Мег, - медленно вымолвил гоблин, не сводя глаз с 'чучела'. - Вот с кем будут говорить призраки!
  Фирр Даррик с сомнением посмотрел на Куксона.
  - Думаешь, получится? Пациент ведь сильф только наполовину.
  - На худшую половину, - ядовито уточнил Куксон, припомнив кое-какие выходки Мейсы. - Не знаю, получится у него или нет. Но его еще разыскать надо: он от Сабьяны скрывается, а где - неизвестно.
  Куксон стал перебирать в памяти знакомых Мейсы, принадлежавших, разумеется, исключительно к прекрасному полу. В подобного рода знакомствах недостатка у Мейсы никогда не было, и заводить их он был большой мастак. Бывало, только взглянет, улыбнется - и готово, самое неприступное сердце тает. Никогда осечек не знал! Попадались, конечно, крепкие орешки, вроде Сабьяны, которые норовили зеленоглазого красавца в оборот взять, да не тут-то было: уходит он как вода между пальцев.
  Так ничего и не придумав, Куксон покинул трактир вместе с Грогером.
  К вечеру подмораживало. Черное небо, усеянное звездами, раскинулось над Лангедаком и там, на огромной высоте, сиял тонкий месяц.
  Куксон повыше подтянул шарф.
  - И где он может быть? - продолжал озабоченно бормотать гоблин. - Сам знаешь: сильфа искать - как ветер в поле ловить!
  - Это так, - ответил Грогер. - Но уж Мейсу-то мы отыщем!
  Он посмотрел взгляд на темные ночные крыши и негромко свистнул.
  Через минуту-другую по гребню крыши скользнула быстрая тень. Фюнфер Топфа, перебирая короткими лапками, добрался до края крыши, нырнул в водосточную трубу и через минуту уже сидел на мостовой перед гоблинами.
  - Ну, чего? - зевая, осведомился он. - Между прочим, ночь на дворе. Порядочные фюнферы спят давным-давно.
  - Приветствую, - вежливо начал Куксон, сгорая от нетерпения.
  - Виделись уже.
  - В порядке ли водосточные трубы?
  Топфус сложил короткие лапки на животе.
  - Да чего с ними сделается?
  - Как погода, как...
  Грогер решительно отодвинул приятеля в сторону.
  - Послушай, Топфа - сказать он. - Можешь найти Мейсу Мега и передать ему кое-что?
  В следующее мгновение фюнфер уже мчался по крышам Лангедака проворней белки, ловко перепрыгивая с карниза на карниз.
  Куксон проводил Топфу удивленным взглядом и повернулся к Грогеру.
  - Почему он тебя слушается?
  Тот пожал плечами.
  - Хорошо, - промолвил Куксон, не дождавшись ответа. - Значит, Мейсу разыщут. Кстати, он ведь опять натворил кое-что, - вспомнил Куксон недавний разговор с мастером иллюзий. - Теперь жди вскоре жалоб да кляуз от торговца шерстью!
  Он поднял воротник куртки.
  - Ну, пойду я. Мне нужно в Ведомство заглянуть: Граббсу какие-какие указания насчет ночных посетителей отдать. А потом сразу - к тебе: будем Мейсу ждать и...
  Куксон умолк: приятеля рядом уже не было. Грогер исчез бесшумно и бесследно, словно в воздухе растворился.
  
  
  
  Глава-4
  
  В Ведомстве по делам магии гоблин Куксон рассчитывал пробыть не более десяти минут, да только вышло иначе. Сначала помощника Граббса пришлось разыскивать (обнаружился в архиве у кобольдов, старые дела в порядок приводил), потом, уже у себя в кабинете, дать ему подробнейшие указания относительно ночных посетителей, а тут и вечерняя почта подоспела.
  Первое письмо Куксон сразу же отложил в сторону: от начальника тюрьмы, касательно обновления заклинаний. Два раза в год приходилось гоблину Куксону это делать, ничего особенного, обычная рутинная работа, правда, времени берет много: тюремная территория от магии защищена, так что заклинания приходилось накладывать аккуратно.
  Остальные конверты лишь мельком проглядел: по счастью, ничего срочного не оказалось.
  - Можешь идти, Граббс, - распорядился Куксон.
  Помощник исчез.
  Куксон выскочил из-за стола, торопливо натянул куртку, схватил шарф. Перед уходом полагалось проверять, надежно ли заперты сейфы с заклинаниями. Куксон, как ни спешил, пренебрегать правилами не стал: порядок есть порядок! Подошел, подергал ручки: так и есть, заперто. А когда повернулся, вздрогнул невольно: в кабинете обнаружился невесть откуда взявшийся посетитель.
  Гоблин Куксон вздохнул и снял куртку.
  - Приветствую в Лангедаке!
  
  ...Скрыткинс.
  Всегда появляется бесшумно, словно из воздуха, вот как сейчас.
  Замер посреди комнаты, глазами кабинет обшарил, потом заглянул за шкаф, за шторы, проверил под столом - и все это без малейшего шороха, не человек, а призрак!
  Осведомился подозрительно:
  - Никого нет? Я могу говорить откровенно?
  Куксон вернулся за стол, взял папку с надписью: 'Маги. Специализация: 'Судебная магия и Тайная служба'.
  - Можешь, Скрыткинс. Здесь кроме нас с тобой никого нет. Никто не подслушивает.
  Скрыткинс присел на краешек стула, но тут же вскочил.
  - А снурри? Не болтливы, умеют хранить секреты?
  - Даже не сомневайся, - отозвался гоблин, перебирая заявки.
  Маг Скрыткинс немного успокоился и снова уселся на стул.
  - А твой помощник, Граббс? Надежен?
  - Как скала, - заверил Куксон.
  - А гномиха, что с ведром и метелкой в коридоре мне встретилась? Она меня видела. Никому не скажет?
  - Никому. Да она уж, наверное, забыла. Тебя ведь запомнить-то нелегко...
  Скрыткинс польщено улыбнулся.
  Внешность у него была до того обычная, что и глазу зацепиться не за что. Поглядишь, отвернешься - и уж и не вспомнишь. Росту невысокого, волосы светлые, глаза голубые... мало ли таких?
  - Все так, но... я все-таки волнуюсь насчет гномихи!
  Куксон только усмехнулся: экий подозрительный!
  Маги, которые в Тайной службе трудятся, все такие. Постоянно начеку, всегда готовы к неожиданностям, иначе нельзя.
  Вот, к примеру, Скрыткинс: не раз с деликатнейшими поручениями в другие королевства наведывался и со всеми делами справлялся блестяще. Попадал, конечно, в трудные обстоятельства, не без того, но выходил всегда с блеском. Он из любой ситуации выкрутится, такой уж у него талант!
  Вот был как-то случай, направили Скрыткинса в Пустынные земли с неким заданием: с богатым караваном под видом купца путешествовать.
  С какой целью - Куксон не интересовался, памятуя, что с Тайной службой лучше не любопытничать, меньше знаешь, крепче спишь, как говорится. И вот, отправился Скрыткинс, да и пропал. А вскоре слух прошел, что схвачен он и заточен в темницу, сидит в яме вместе с пустынными людоедами, а стража там из змеелюдей. Куксон, признаться, расстроился: жаль человека! Народ в Пустынных землях жестокий, легкой смерти не дарует. Оно, конечно, Тайная служба - ремесло опасное, ко всему готовым быть надо, но все-таки...
  Погрустил, поскорбел Куксон, подумывал даже папку с именем Скрыткинса в архив кобольдам на вечное хранение передать, да потом решил повременить.
  И как выяснилось, прав оказался! И полугода не прошло, объявился Скрыткинс жив-здоров. Он в темнице времени даром не терял, такая уж он неугомонная натура! К людоедам в доверие втерся, лучшим другом сделался, всех стражников-змеелюдей на свою сторону переманил, убедил в Тайную службу вступить и в такой-то теплой компании в Лангедак вернулся.
  Куксон с одним из змеелюдей даже встречался потом. Способный и смышленый оказался, редкий талант к шпионскому делу у него обнаружился, далеко пойдет! Гоблин вынул из папки листок бумаги.
  - Вот, Скрыткинс, взгляни. Видно, вскоре опять придется тебе в дальнюю дорогу собираться. Дельце одно обстряпать требуется.
  Скрыткинс оглянулся по сторонам, взял бумагу, в одно мгновение пробежал глазами, потом скомкал листок и сунул в рот. Прожевал, проглотил и только после этого промолвил тихо и многозначительно:
  - Обстряпаем.
  Куксон и бровью не повел. Знал, привычка такая у всех, кто в Тайной службе трудится: все важные улики уничтожать путем поедания. Потому Куксон все документы для них в двух экземплярах велел приготовлять, один-то все равно тут же съедят.
  Ну, бумага-то, это положим, ничего, а вот как-то была заявка на куске драконьей шкуры написана. Вот уж чародей Абигелий, тоже из Тайной службы, ее жевал! Вот уж мучался! Куксон даже за сидром Граббса посылал, дать Абигелию запить, ведь смотреть невозможно было, как человек страдает.
  Ну, да везде свои порядки установлены.
  - Заклинания покупать будешь?
  - Непременно! - заверил Скрыткинс, снимая с запястья кожаный браслет. - Дай-ка парочку для ночного зрения, штуки три охранных второго круга и...
  Купил, расплатился и только Куксон на минутку отвернулся, а Скрыткинса уже и след простыл. И как исчез, ведь даже дверь не скрипнула?!
  Не зря, не зря он в Тайной службе лучшим магом считается!
  
  Проводив Скрыткинса, гоблин Куксон покинул кабинет и, повязывая на ходу шарф, побежал вниз по лестнице. Очень торопился: во-первых, хотел узнать, отыскал ли Топфа Мейсу, а, во-вторых, опасался, что еще кто-нибудь из посетителей нагрянет и задержит.
  Стемнело на улице.
  Раскинулось над Лангедаком ночное небо, звездами, точно стеклянными осколками, усыпанное. Холодно там, в зимнем небе, пусто, просторно.
  На земле поуютней, конечно: светятся окна домов, мерцают на деревьях разноцветные гирлянды, спешат по своим делам горожане, оживленные, веселые: как-никак зимний праздник скоро!
  Куксон прибавил шагу. Скрипел под ногами снежок, морозец за щеки пощипывал. Остались позади главные улицы, Сторожевая площадь, вот и знакомый перекресток показался. Теперь свернуть в один переулок, потом - в другой, и потянутся темные и глухие окраинные улицы, освещаемые лишь месяцем да звездами.
  Шел Куксон быстро, на ходу беспокойно думал, отыскал ли Топфа Мейсу. Не так-то просто найти его будет, потому что...
  Вдруг он остановился.
  - Помяни к ночи сильфа и он тут как тут, - пробормотал гоблин.
  На перекрестке, под фонарем, возле которого порхала, хлопоча, фея Скарабара, стояла парочка. Пригляделся Куксон: ну, так и есть. Мейса и какая-то красотка, выясняют, судя по всему, отношения. Причем, девушка бурно чем-то возмущается, даже щеки у нее раскраснелись, а Мейса только улыбается, кивает, со всем соглашаясь, да нетерпеливо поглядывает в сторону Овражного переулка, за которым Грогерова ночлежка находится.
  Куксон решил дождаться приятеля и благоразумно остановился поодаль: тут, в густой тени девушка его не увидит. Мейса-то, конечно, сразу заприметил и бросил его в сторону короткий взгляд, как бы говоривший: погоди, я сейчас!
  Бедная овечка, сочувственно вздохнул Куксон, глядя на расстроенную девушку. Сколько он таких видел, не сосчитать! Одна даже как-то в Ведомство заявилась, Мейсу разыскивала. И ведь как узнала, что тот в это время в кабинете у Куксона сидел?! Хорошо, что помощник Граббс незначительным разговором ее задержать сумел, Мейса и улизнул.
  Гоблин покачал головой.
  - Рабита! - проникновенно говорил меж тем, Мейса, для пущей убедительности прижимая руку к груди. - Почему ты мне не веришь? Клянусь, я говорю чистую правду!
   Скарабара (была любопытна, как все феи, поэтому улетать не торопилась, все кружила вокруг фонаря) хихикнула. Мейса незаметно махнул ей, дескать, не мешай!
  - Послушай меня, Рабита, - он взял девушку за руку. - Я не мастер на нежные слова и нечасто говорю от сердца...
  - Потому что у тебя его нет! - вскипела 'бедная овечка', вырвала руку и бросилась прочь.
  Мейса проводил ее взглядом (Куксон явственно разглядел в этом взгляде облегчение) и, подняв голову, укоризненно посмотрел на порхающую фею.
  - Не стыдно подслушивать?
  - Я еще и подглядывала, - довольным тоном заявила фея. - А тебе не стыдно кружить головы каждой девице, встретившееся на твоем пути?
  Мейса пожал плечами.
  - Это все от отчаяния, - покаянным голосом признался он. - На самом деле, я давным-давно влюблен в одну миленькую фею-фонарщицу, да только она на меня и не смотрит. Похитила мое сердце, коварная неприступная красотка с золотыми кудрями!
  Скарабара спланировала вниз и, трепеща прозрачными крылышками, повисла в воздухе, прямо перед лицом Мейсы.
  - Брось свои штучки, Мейса Мег! Меня ты этим не возьмешь! - твердо заявила она. - И волосы у меня не золотые, а рыжие! Рыжие!
  Мейса тяжело вздохнул.
  - Всегда питал слабость к рыжеволосым красавицам, особенно, к одной хорошенькой феечке из Лангедака, - доверительно сообщил он. - Прямо-таки теряю волю при виде ее рыжих кудрей и янтарных глаз...
  - Они карие!
  - Правда? Неважно. В общем, однажды я увидел ее янтарные... э-э-э-э... карие глаза - и пропал! Пропал!
  - Врешь.
  - Клянусь! Я...
  - И слушать не буду! - торопливо оборвала его Скарабара, набирая высоту так быстро, что это смахивало на паническое отступление. - Нет, нет, уж мне-то ты голову не заморочишь!
  Мейса посмотрел ей вслед.
  - Видел, Куксон? - печально спросил он. - Она со мной даже не попрощалась.
  Погрустив мгновение, Мейса встряхнулся, и, повеселев, потер руки.
  - Вперед, в 'Омелу'! Проверим, не осталось ли у Грогера в запасе бутылочки- другой вина из бузины? Мне срочно надо залить горе, утопить его в кружке, да так, чтобы оно не выплыло!
  - Что-то непохоже, чтобы ты страдал, - фыркнул Куксон.
  - А я, как истинный гоблин, скрываю свои страдания! Разве ты не видел: меня только что бросили две девушки сразу. Меня! Такое не часто бывает. Если у Грогера не найдется выпивки, придется тебе, старина, сбегать в 'Трилистник' и...
  Куксон остановился.
  - Что? - с негодованием спросил он. - Мне? Сбегать?! Да как ты...
  Мейса засмеялся.
  - Да шучу я, шучу! Пошлем кого-нибудь из его постояльцев, первый раз, что ли? Только не Кабраксия, он опять все по дороге выпьет, а потом будет клясться, что бутылки ему продали уже пустые. Ну, рассказывай, что там, в 'Омеле', стряслось?
  Двинулись дальше. Погода резко изменилась: заволокли небо тучи, посыпался редкий снежок.
  Смахивая снежинки с воротника, Куксон подробно пересказывал Мейсе недавно произошедшие события.
  - Медиумов-то толковых сейчас в городе нет, вот и надумали мы, чтобы ты с призраками поговорил, расспросил: вдруг, да у тебя получится? Может, они что-нибудь видели? - продолжал гоблин. - Сможешь?
  - Попробую, - сказал Мейса. - Правда, я никогда раньше с духами не говорил, но... а как ты догадался насчет призраков?
  Гоблин кашлянул в кулак.
  - Ну, это не я. Это 'страшный чучел' Пичеса придумал.
  - Кто?
  - Чудовище премерзкого вида, - пояснил Куксон. - Пичес его теперь везде с собой таскает. Друзья они стали, не-разлей-вода!
  Мейса хмыкнул.
  - Лучше бы он подружку себе завел. А то - чучел...
  - Чучел-то и посоветовал к тебе обратиться: ты, как-никак наполовину сильф.
  Мейса остановился, как вкопанный.
  - Откуда он меня знает?
  - Да не знает он тебя, - заверил Куксон. - Просто сказал, что в этом деле сильф нужен: для беседы с призраками.
  - Он еще и говорящий, этот ваш чучел?!
  - Нет, но Пичес его слышит.
  - А-а-а-а... - протянул успокоившийся Мейса и тронулся с места. - Бедняга Пичес! Слышал, он опять заклинание пытался улучшить?
  - Анбаса с этим разберется, - пообещал Куксон. - А ты с призраками потолкуй. Грогер говорит, они напуганы и прячутся. Неспроста это!
  Мейса пожал плечами.
  - Кто же может напугать головорезов, которые были охранниками Золотых караванов? Они сами кого хочешь напугают!
  - Вот и узнай, - строго сказал Куксон и подышал на озябшие пальцы. - Больше просить некого: говорящие с духами, те, что в нашей Гильдии служат, сюда не пойдут, а других медиумов в Лангедаке сейчас нет. Да и человек нам требуется надежный, неболтливый. Не то поползут слухи по городу, а Грогеру это, сам понимаешь, ни к чему....
  Показалась ночлежка: хижина, окруженная высокими заснеженными елями, над входом тусклый фонарь горит, на двери - ветка омелы прибита.
  Куксон первым поднялся по ступеням крыльца и, на минуту остановившись перед дверью, отряхнул с куртки снег.
  - И вот что, - гоблин строго взглянул на Мейсу. - Давай сегодня без глупых шуточек, понял? Не такое сейчас время, чтобы веселиться!
  
  ...Предупредить-то предупредил, да только сомневался, что Мейса его послушает. Так и вышло, но в этот раз таланты мастера иллюзий хорошую службу сослужили.
  В 'Омеле', кроме Грогера, некромант Кабраксий оказался, одетый в куртку, явно с чужого плеча, и по уши укутавшийся в драный шарф, видно, куда-то собрался. Однако, завидев Куксона и Мейсу, обрадовался (в расчете на дармовую выпивку, конечно) и решил задержаться. Принялся в ярких красках рассказывать, какого страха он вчера натерпелся, когда увидел убитого бирокамия, как отправился в один трактир, потом - в другой, в надежде, что какая-нибудь добрая душа нальет ему стаканчик для успокоения, да только народ нынче пошел черствый, равнодушный. Никого не впечатлила история с убитым бирокамием: мало ли бродяг находят убитыми или замерзшими по зимнему-то времени?
  - Какбраксий, ты вроде собирался куда-то? - успел Грогер вставить пару слов во вдохновенный монолог некроманта. Тот отмахнулся и продолжил изливать душу.
  Куксон раздраженно затоптался на месте: ну, что с ним делать?! Кабраксий любопытен, как фея Скарабара, начни при нем с призраками общаться, так завтра об этом весь Лангедак знать будет!
  Куксон покосился на Мейсу, тот мигом все понял.
  - Кабраксий, Кабраксий! - донесся тонкий голосок: поганка на окне тоже желали принять участие в беседе. - Не хочешь отведать грибочка?
  - Отвяжись!
  - Не хочешь, как хочешь, я просто так спросила...
  Некромант Кабраксий приступил к самой волнующей части повествования:
  - И после такого приходится мне пребывать в полной трезвости! Что за народ: никто не хочет войти в положение, угостить! Не понимают, каково мне сейчас: только глаза закрою, так и вижу: стоит передо мной бирокамий и...
  Кабраксий вдруг умолк, побледнел и выпучил глаза:
  - Вот он, вот он! - завопил он, прячась за Грогера. - Опять появился! Этого быть не может!
  Куксон обернулся.
  Ухмыляющийся бирокамий стоял неподалеку и приветливо помахивал всем рукой.
  - Смертельно плохой знак! - причитал Кабраксий. - Мертвые никогда не являются дважды! А уж если явились, значит, мои дни сочтены! А я даже не могу выпить напоследок!
  - Так уж и быть, - вздохнул Куксон. - Отправляйся в 'Трилистник', выпей на один медный нуобл за мой счет.
  Не любят гоблины деньгами сорить, да что поделать? Другого способа спровадить надоедливого некроманта не было.
  Кабраксий, не сводя глаз с бирокамия, сделал робкую попытку поторговаться:
  - Может, на два медных нуобла?
  - Кабраксий!
  - Ладно, ладно...
  Поминутно оглядываясь и спотыкаясь, добрался до двери и был таков.
  - Наконец-то! - промолвил бирокамий и медленно растаял в воздухе. Через мгновение на его месте стоял, покатываясь со смеху, Мейса.
  - Похоже? - довольно спросил он. - Призрак бирокамия явился за Кабраксием! Видали, как он струхнул?
  - Похоже-то похоже, - ответил Куксон. - Да только глаза у призрака твои были: зеленые.
  - Цвет глаз, Куксон, я изменять не могу, - вздохнул мастер видений. - Это никому не под силу.
  Грогер подбросил дров в очаг, присел к столу. Подробно еще раз пересказал события прошлого дня (Куксон тоже кое-что дополнил), Мейса задумался.
  - А постояльцев стражники расспрашивали? И что? Никто ничего не видел? М-да... что ж, значит, остаются только призраки? Они могли что-нибудь увидеть. Где они обитают?
  - Да все там же: между балками, под потолком, - ответил Грогер.- И не высовываются оттуда, хотя раньше всегда вылетали по ночам поразмяться.
  - Что ж, пойду, поговорю.
  Мейса решительно направился к лестнице.
  Даже светлячка с собой не взял: видел в темноте не хуже кошки.
  
  ... Время, в ожидании Мейсы, Куксон провел как на иголках. Сначала обсудил с Грогером, какое потустороннее существо могло пожаловать: вынул из кармана пергамент (еще утром набросал кое-какие соображения и составил список), зачитал вслух, высказал свое мнение, выслушал, что Грогер скажет.
  Потом вскочил, пробежался из угла в угол, снова присел к столу.
  Минуты тянулись нескончаемо.
  - Какие сны видели твои постояльцы, Грогер? - спросил он, чтобы отвлечься. - Что-нибудь интересное было?
  Тот отложил пергамент, поставил на стол кувшин, достал оловянные кружки.
  - Ничего особенного. Хотя...
  Как ни был Куксон озабочен раздумьями о таинственном убийце, все же заинтересовался.
  - Расскажи!
  Грогер налил в кружки вино.
  - Был у меня недавно один постоялец, - начал он. - Так, обычный человек, бродяга. Заплатил за три дня постоя, но провел здесь всего два дня, а потом вышел на крыльцо, взглянуть, не идет ли снег - да и исчез.
  Куксон подался вперед.
  - А что же ему снилось?
  - Один и тот же сон: как будто сидит он в темном и грязном трактире у проезжего тракта и играет с кем-то в кости. Сначала ему везло, удача сама в руки шла и деньги - тоже. Потом отвернулась от него удача, спустил он весь свой выигрыш, проиграл деньги, коня, а после - и еще кое-что...
  - Что? - быстро спросил Куксон, замерев с кружкой в руках и не сводя глаз с приятеля.
  - Удачу, - ответил Грогер, вздохнув. - И с той поры нет ему покоя: все ищет он того, с кем играл в кости, хочет отыграть назад свою удачу. Да только тот, кто играл с ним, не так-то прост: никогда не встречается с теми, кого когда-то обыграл...
  Куксон будто наяву увидел вдруг грязный придорожный трактир, молчаливых путников, собравшихся за столами и того простака, согласившегося сыграть в кости с таинственным незнакомцем, что весь вечер просидел в углу, низко надвинув капюшон на глаза...
  - Но может... может, он встретит его? - с надеждой спросил Куксон.
  Грогер невесело улыбнулся.
  - Для этого удача нужна, а ее-то больше и нет.
  Куксон задумался, держа кружку в руке.
  Удача, удача, капризная, ветреная дама... счастлив тот, кого осенит она своими крыльями!
  Кстати, об удаче.
  Куксон возвел глаза к потолку, прислушался. Ни звука, ни шороха не доносилось сверху. Чем там Мейса занимается, удалось ли ему найти общий язык с суровыми призраками-наемниками? Наверное, удалось, Мейса ведь с кем угодно договориться может!
  Но удостовериться не мешало.
  Куксон поставил кружку, поднялся и на цыпочках подкрался к лестнице. Осторожно поднялся на несколько ступенек и замер, весь обратившись в слух.
  - Что там? - вполголоса спросил Грогер. - Слышно что-нибудь?
  Куксон прижал палец к губам, прислушиваясь.
  - Мейсу слышу...
  - А призраков?
  - Призраков не слышно.
  - А Мейса что говорит?
  Куксон поднялся еще на одну ступеньку.
  - Вроде, про женщин...
  Грогер вздохнул.
  - Ну, конечно...
  - Мелет что-то про женщин-медиумов. Говорит, они без ума от призраков, которые при жизни были охранниками Золотых караванов. Что-то в них, дескать такое имеется... какая-то призрачная мужественность. И будто бы это так действует на медиумов... женского пола, разумеется... что они, едва вызвав призрака, сразу начинают раздева....
  - Куксон, а разве бывают женщины-медиумы? - спросил Грогер, после минуты озадаченного молчания.
  - Никогда о таком не слышал, - признался гоблин Куксон и снова навострил уши. - Но Мейса утверждает, есть у него знакомые дамы из медиумов, которые прямо-таки горят желанием навестить твоих, Грогер, призраков!
  Тот насторожился.
  - Он что, собирается пригласить их сюда? В 'Омелу'?!
  Грогер с тревогой оглянулся на дверь.
  - Мейса говорит: пригласит их только в обмен на сведения, которыми призраки с ним поделятся, - пояснил Куксон. - Не представляю, где он раздобудет женщин-медиумов!
  Он подумал:
  - Хотя нет, представляю. В Веселом квартале.
  - Тамошние девицы будут изображать медиумов? Но как?!
  Куксон пожал плечами, почесал за ухом.
  - Они, говорят, еще и не это могут. За отдельную плату, разумеется...
  Он снова прислушался.
  - О! Призраки! Призраки что-то отвечают!
  - Наконец-то! Что?
  Куксон озадаченно почесал за ухом.
  - Э-э-э... кажется, советуют Мейсе пойти куда-то... посылают его в какое-то место... вместе с медиумами... гм...
  Тут гоблин услышал скрип половиц, шаги, кубарем скатился с лестницы и бросился к столу. Плюхнулся в кресло, схватил пергамент и попытался придать себе сосредоточенный вид: дескать, вот, сидит гоблин, читает умные вещи им же самим написанные, размышляет, беседует с приятелем...
  Появившийся Мейса взглянул на Куксона с подозрением,
  - Ты подслушивал?
  Тот вытаращил глаза.
  - Кто? Я? Да как ты мог подумать?! Разумеется, нет! Мы тут с Грогером обсуждали кое-что... читали о потусторонних существах.
  - Не ври. Ты пергамент вверх ногами держишь.
  Куксон фыркнул и бросил листок на стол.
  - Да! Я подслушивал. А что ты хочешь? Я - гоблин, гоблины всегда подслушивают!
  Мейса недовольно хмыкнул, прошелся туда-сюда.
  - Проклятые призраки, - раздосадовано пробурчал он. - Я им объяснил, что я - потомственный медиум, а слушать меня не пожелали.
  - Потомственный - кто? - переспросил Грогер, на мгновение замерев с кружкой в руке.
  - Неважно. Не представляю, как владельцы каравана общались с ними при жизни? Не иначе, как под заклятьем вечного терпения!
  Грогер пододвинул ему полную кружку.
  - Таковы все призраки: не желают со смертными общаться - и все тут. С тобой они, по крайней мере, хоть парой слов перебросились! Какой-никакой, а разговор.
  Куксон припомнил эту самую 'пару слов' и выразительно пошевелил ушами.
  - Да уж, славный разговорец получился, - ехидно сказал он, покосившись на Мейсу. - А мы-то на тебя надеялись!
  - Не хотят со мной говорить! Для меня, медиума в десятом поколении - это настоящее оскорбление, - буркнул тот, взял кружку и покосился на пергамент, исписанный ровными строчками. - Где ты научился писать таким мелким почерком, Куксон? Долго жил среди карликов?
  - Дались тебе эти карлики! - огрызнулся гоблин.
  Мейса отхлебнул вина, подумал.
  - А ведь я собирался прекрасную иллюзию им создать: яблоневые сады и танцующие девушки. Целые толпы танцующих девушек! А они не согласились. Можно подумать, им каждый день такое предлагают!
  - Видно, наслышаны о тебе, потому и не согласились, - проворчал гоблин Куксон.
  - Я думал, красивые девушки - это их мечта. Люблю, знаешь, показывать людям их заветные мечтания!
  - Знаю, - сухо отозвался Куксон, не глядя на 'потомственного медиума'. - Читал неоднократно в жалобах заказчиков.
  Мейса вскочил, прошелся вокруг стола, подумал немного и решительно произнес:
  - Попробую еще раз. Вырву у призраков нужные сведения! Теперь для меня это дело чести!
  - 'Дело чести', - фыркнул Куксон, когда мастер иллюзий исчез.
  Грогер поставил на стол кружку.
  - Вот увидишь, ничем хорошим это не кончится.
  - Похоже на то, - согласился тот, поднялся и принялся ходить из угла в угол и прислушиваясь к звукам, доносящимся сверху. - Но путь попытается!
  Минут через десять гоблин стал подумывать о том, чтобы подняться на ступеньку-другую и опять послушать: вдруг Мейсе на этот раз повезло? Но в это время наверху что-то грохнуло, словно тяжелый шкаф рухнул и Куксон мгновенно понял: не повезло.
  'Потомственный медиум' сбежал по лестнице и упал в старое плетеное кресло.
  - Ну? - язвительно поинтересовался Куксон. - Вырвал у призраков нужные сведения?
  Мейса с досадой пожал плечами.
  - Они заявили, что больше не хотят меня видеть. Но почему?! Я создал для них подходящую иллюзию, я...
  Куксон возобновил хождение по комнате.
  - Не хотят видеть? О, как я их понимаю! Иной раз и я тоже... особенно, когда тебе приходит в голову ни с того, ни сего создать 'подходящую иллюзию'!
  - Да, у медиумов нелегкий хлеб, - признался Мейса. - Бедняга Брюнцель... он ведь у нас главный специалист по особо трудным случаям?
  Грогер подлил всем вина.
  - Значит, призраки ничего не скажут, - подытожил он.
  - Они до ужаса напуганы, - пояснил Мейса. - Поэтому и говорить не хотят: опасаются лишнее сболтнуть.
  - Чего им бояться? - задумчиво пробормотал Куксон. - Кого? Людей или кого-то вроде нас - гоблинов, оборотней да сильфов - привидения не опасаются, охотников на призраков в расчет не берем, их в городе сейчас нет....
  Он умолк, размышляя.
  - А потустороннее существо, о котором болтал чучел? - тихо спросил Грогер. - Может, из-за него они держат рот на замке?
  Мейса отодвинул кружку подальше.
  - Хоть призраки и не стали говорить со мной... не могу поверить, что они не клюнули на байку о женщинах-медиумах! - перебил он сам себя, потом махнул рукой и вернулся к разговору:
  - Я кое-что узнал.
  Куксон опустил пергамент.
  - Узнал? Как?
  Мейса принялся шарить в карманах.
  - Заглянул в комнаты ачури и бирокамия. В каморке Кураксы ничего особенного не обнаружил, зато в комнате Гимальта нашел вот что.
  Куксон пригляделся: на ладони Мейсы лежали крошечный осколок стекла и маленькая сушеная веточка.
  - Стекло. А это что? - гоблин взял веточку и принюхался. - Никак, полынь?
  - Полынь и стекло, - удивленно проговорил Грогер, рассматривая находки. - Полынь и стекло...
  - Ничего на ум не приходит? - поинтересовался Мейса. - Куксон, уж ты-то должен сообразить!
  Гоблин Куксон вытаращил глаза.
  - Бирокамий проводил обряд?! Он кого-то вызывал?
  - Похоже на то.
  Куксон оглянулся по сторонам, на темные тени, что таились в углах.
  - Но... кого?
  Ему никто не ответил.
  - Думаете, этот 'кто-то' его и убил? - шепотом продолжил Куксон.
  Мейса положил на стол крошечный осколок, блеснувший, словно бриллиант.
  - Вполне возможно, если Гимальт что-то напутал в ритуале. Он ведь не был практикующим магом, так что мог и ошибиться. А в ритуалах вызова любая ошибка - смерть!
  Грогер покрутил в пальцах веточку полыни.
  - Кого же он хотел вызвать? - задумчиво пробормотал он.
  Мейса посмотрел на одного гоблина, потом - на другого.
  - Похоже, того, кому нужны жизни неумирающих.
  Куксон обхватил голову руками.
  - Проклятье! Значит, это не заурядный дух, а существо посерьезней!
  Зачем, зачем ему понадобилось кого-то вызывать?! - Куксон помянул про себя нехорошим словом Гимальта. - Вот узнать бы: зачем? Эх, если бы Брюнцель здесь был!
  Мейса развел руками.
  - Куксон, если вызванное существо уничтожило Гимальта окончательно, даже Брюнцель не поможет.
  - Знаю, знаю, - забормотал Куксон, лихорадочно размышляя. - Ты прав, ты прав...
  Грогер поднялся, подошел к очагу.
  - Кому могут понадобиться жизни неумирающих?
  Мейса на мгновение задумался.
  - Сильному некроманту, черному магу, кому-нибудь из чернокнижников, - начал он перечислять, загибая пальцы.
  - Если бы кто-то из них находился сейчас в Лангедаке, в нашей Гильдии об этом бы знали! - перебил Куксон. - Такие личности всем известны! Его милость маг Хронофел еще лет десять назад подписал указ...
  - Погоди ты со своим указом, - отмахнулся Мейса. - Чернокнижники и некроманты тут не при чем, их ритуалами не вызывают. Да они и не потусторонние существа.
  Он подбросил дров в огонь.
  - Тогда кто? - тревожно спросил Куксон, лихорадочно перебирая в уме всевозможные варианты. - А, может, все-таки кто-нибудь из постояльцев? - он с надеждой посмотрел на Грогера. - Ну, знаешь: убийца, разбойник с большой дороги... прикончил бирокамия и ачури, чтобы поживиться чужим имуществом...
  - Какое у них имущество? - вздохнул Грогер. - Да, кроме того, ты ведь и сам знаешь, что простой разбойник с большой дороги неумирающих вряд ли сможет прикончить.
  - Да, да... а ты, Мейса, что думаешь?
  Мастер иллюзий не ответил: он сосредоточенно размышлял.
  Куксон вскочил с места и забегал по комнате.
  - Кто же это? - забормотал он. - Кто? Кто?
  Поганки на окне вдруг оживились.
  - Куксон, - на разные голоса запищали они. - Не хочешь съесть грибочек? Очень помогает при...
  - Отвяжитесь!
  - Не хочешь, как хочешь. Спросить нельзя, что ли?
  Куксон пробежался туда-сюда и остановился перед Мейсой.
  - Вот что. Я немедленно отправляюсь в Ведомство: покопаюсь в библиотеке, поспрашиваю дежурных магов, может, выясню что-нибудь. Главное - узнать, кого можно вызвать подобным ритуалом, а завтра утром посоветуюсь с... слышишь меня, Мейса? Мейса! Ты что, заснул?!
  Тот тряхнул головой.
  - Нет, я думаю.
  - Думает он! - язвительно воскликнул гоблин. - И что надумал?
  Мейса ответил не сразу.
  - Первое, что приходит на ум, - медленно проговорил он, когда Куксон уже потерял всякое терпение. - Тульпа. Молите небеса, чтобы это была не она!
   Куксон так и замер с открытым ртом. По спине прошел холодок, будто сквозняком потянуло из открытой двери.
  - Тульпа?!
  Мейса кивнул.
  - Грогер, как были убиты бирокамий и ачури?
  - Им перерезали горло. Чем-то, похожим на очень острый нож.
  - Острый нож, - пробормотал гоблин Куксон, соображая. - Возможно, это был не нож, а...
  - Коготь тульпы, - подсказал Мейса. - Он острее бритвы. Может, было так: бирокамий вызвал тульпу, но что-то не заладилось, она вышла из повиновения и убила его.
  Грогер подошел к столу, отодвинул стул и сел.
  - Вызывать тульпу - чистой воды самоубийство, - продолжал Мейса. - Я, признаться, никогда не слышал, чтобы кто-то на такое отважился. Не понимаю, как обычный бирокамий решился?
  Куксон, бегая из угла в угол, только рукой махнул.
  Тульпа! Если это действительно она, жди беды!
  Про тульпу он от боевых магов слышал и их рассказами весьма впечатлен был. Злобный могущественный дух, обитающий по ту сторону жизни. Говорят, когда-то тульпы были людьми, но так ли это - кто его знает! Кем они были - неважно, важно что тульпа - ходячая нежить, призрак, да не простой, Мертвая, но чтобы существовать, нужная ей жизненная сила, которую она у неумирающих забирает. Высосет несколько бессмертных, забьется куда-нибудь в надежное укрытие и заснет лет на пару лет. Смертными, впрочем, тоже не брезгует, но их короткими жизнями не наедается, убивает лишь для того, чтобы поддержать силы, пока неумирающий не попадется.
  Куксон тяжело вздохнул.
  Опаснейшая тварь! Никогда ранее в Лангедаке не появлялась, а вот теперь...
  - Поэтому она и убила ачури, - пробормотал Грогер. - Была голодной.
  Мейса растер в пальцах сухую веточку полыни.
  - Она взяла двоих, значит, пока сыта. Но ненадолго: этого ей мало.
  - Проклятье, проклятье! - в отчаянии бормотал Куксон. - Теперь от нее не избавишься!
  Грогер насторожился.
  - Почему?
  - Потому, что легче луну с неба достать, чем тульпу вывести, - раздраженно рявкнул гоблин Куксон.
  Селится тульпа обычно в придорожных трактирах или на постоялых дворах, выбирает бойкое людное место возле больших караванных путей, где всегда народу много, там и поджидает неумирающих. Обнаружить ее непросто, спрятаться тульпа может где угодно: в щель забиться, в пустом горшке укрыться, в карман кому-нибудь юркнуть - поди, отыщи ее! Трудно тульпу отыскать, а уничтожить - еще трудней. Боится она только огня, так что единственный способ разделаться с нежитью - сжечь дом дотла. Но и тогда удавалось тульпе иной раз уцелеть: бывало, соберет трактирщик свой скарб, попрощается с домом, выйдет за порог, думает, что избавился от тульпы. Ан, тульпа-то, спрятавшись в узлах с пожитками, вместе с ним на новое место едет!
  Потому-то маги, что за нежитью охотятся, каждую тряпку, каждую безделушку, которую из дома, зараженного тульпой, выносят, тщательно проверить должны.
  Но это если трактирщик или владелец постоялого двора о тульпе объявил, магов вызвал и все свое имущество потерять согласился.
  Но подозревал Куксон (и боевые маги подозрения эти подтверждали), что в большинстве случаев хозяева сжигать постоялые дворы да трактиры не торопились. Этакие убытки нести - шутка ли сказать?!
  Проще заплатить тем, кто выследит да притащит в трактир парочку-другую неумирающих - накормить тульпу. Наестся тульпа и заснет на несколько лет, а хозяин и рад: удачно дельце обстряпал, теперь можно жить спокойно!
  Бывало, и по две, по три тульпы при больших трактирах кормилось...
  - Она по своей воле не уйдет, - пояснил Куксон. - Сожрет всех неумирающих в 'Омеле', потом заснет и проснется лет через десять, когда проголодается. И будет поджидать очередного бессмертного. А вот призраки твои, Грогер, скоро смоются: все духи и привидения тульпы боятся, как кобольды - драконов!
  - Пусть смываются, - буркнул Мейса, - Не захотели говорить со мной, медиума им подавай! А вот неумирающих жаль...
   Грогер молча заглянул в кувшин, тот оказался пуст.
  Тогда гоблин сунул руку под стол, пошарил там и вытащил еще одну бутылку - темно-синего стекла.
  Куксон протянул свою кружку и незаметно огляделся по сторонам, хоть и знал, что увидеть тульпу не так-то просто. Уютная ночлежка показалась вдруг зловещей и мрачной, даже светлячки как будто потускнели. Зато встрепенулись поганки в горшке.
  - Куксон, Куксон! - запищала одна из них. - Не хочешь закусить грибочком? Самое время!
  - Сгинь, проклятая!
  - Ладно, ладно...
  Грогер покрутил в руках тяжелую глиняную кружку.
  - Тульпа орудует по ночам, так? А днем где она прячется? - спросил он.
  - Где угодно, - ответил Мейса. - Но ее найти не так-то просто. Да и опасно: разбуженная тульпа убьет любого.
  Куксон поперхнулся вином.
  - Грогер, - проговорил он. - Ты ведь не будешь ее искать? Дай крепкое гоблинское слово, что не будешь! Тульпа пока что смертных не тронет: зачем они ей, коль в 'Омеле' неумирающие имеются? Но если ты ее потревожишь...
  Не успокоился, пока Грогер крепкое гоблинское слово не дал.
  Потом Куксон отодвинул кружку (вино вдруг показалось слишком горьким и терпким) и деловито принялся рассуждать:
  - Первым делом, надо подумать, кто из магов способен справиться с тульпой. Это не всякому поручишь, тут нужен человек опытный... желательно не один, а двое-трое.
  Он мысленно полистал папку с надписью 'Боевые маги'.
  - Во-вторых, разумеется, о таком опасном существе надо сообщить его милости магу Хронофелу. Он, как глава Гильдии, тут же примет меры.
  В глазах Мейсы мелькнуло легкое сомнение.
  - Неумирающим оставаться в 'Омеле' опасно,- проговорил Грогер, глядя в окно, за которым шел снег. - Куда же они пойдут?
  Куксон отвлекся от предположений, какие именно меры примет глава Гильдии.
  - Сейчас тульпа сыта и этой ночью никого не тронет. Днем твои постояльцы будут в безопасности: при свете дня она не нападает, а к полудню, я уверен, его милость, уже примет меры и пришлет сюда боевых магов. С ними я передам охранные заклятья третьего круга, пусть маги наложат их на двери комнат неумирающих. Тульпу за один день не выследишь, так что лишняя предосторожность не помешает. Но предупреди неумирающих, чтобы они ночью за порог не выходили. Если они откроют дверь - все! А тебе, Грогер, сегодня же пришлю браслет с охранными заклятьями. Не снимай его ни днем, ни...
  - Заклинания третьего круга? Они стоят целое состояние! Моим постояльцам это не по карману.
  - Знаю, знаю. Но у нас как раз сейчас большие скидки на заклятья, - небрежно проговорил Куксон. - Каждое заклинание - всего пара медных лемпиров. Вот и Мейса подтвердит.
  - Подтверждаю, - не моргнув глазом соврал Мейса. - Хронофел, в припадке щедрости распорядился продавать их по дешевке. Не знаю, что с ним такое, видно, умом слегка тронулся!
  Когда гоблин Куксон покинул ночлежку, на дворе была уже глубокая ночь.
  На душе у гоблина было тяжело.
  - Ну и дела, - бормотал он, кутаясь в шарф. - Тульпа! Хуже и быть не может!
  Но какой-то внутренний голос, не слышанный Куксоном раньше, все бубнил и бубнил настойчиво, что хуже быть очень даже может. Еще как может!
  И пока Куксон шел, все пытался заставить этот назойливый голос замолчать, да только ничего у него не вышло.
  
  Глава-5
  
  ... На следующий день гоблин Куксон поднялся ни свет, ни заря и отправился в Ведомство.
  Отпер кабинет, снял куртку, размотал зеленый шарф, отряхнул от снега колпак и, приведя себя в надлежащий вид, уселся за стол.
  Что бы не происходило, служба есть служба! Однако же, пока рабочий день еще не начался и посетителей не было, мысли Куксона находились далеко от заявок и назначений магов да чародеев. Вот только размышлять о вчерашних событиях довелось недолго: раздался внезапно тонкий хрустальный звон, точно колокольчики зазвенели, и в комнату прямо из зеркала выпрыгнул человек.
  Был он похож на встревоженную птицу: глаза круглые, черные, нос острый, волосы взъерошены, во все стороны торчат.
  Куксон со вздохом закрыл папку.
  - Приветствую в Лангедаке, чародей Маргелан.
  Вот для этаких целей ему, гоблину Куксону, и приходилось в кабинете зеркало держать.
  Имелись среди чародеев и те, кто обычным способом странствовать не любили, предпочитали с помощью зеркал до нужного места добираться. На первый взгляд все просто обстояло: у себя дома прыгаешь в зеркало и, спустя несколько минут, появляешься уже из другого, там, где тебе нужно. Но на самом деле чародеи частенько путались и появлялись из зеркал совсем в других местах: там ведь, в зеркальном-то мире немудрено и заблудиться! Но это-то еще полбеды, а вот бывало такое, что чародеи и вовсе не возвращались, пропадали в зеркалах навсегда. Куксон тогда старался не думать, с кем они там столкнуться могли. Опасное ремесло, что и говорить! Оттого-то и были зеркальные чародеи все, как на подбор, нервные да дерганые.
  - Приветствую, Куксон! Как жизнь? Что слышно в Гильдии? Приказы, распоряжения? Слухи, разговоры? Что насчет...
  - Сядь, Маргелан, успокойся с дороги. Добрался благополучно?
  Лучше б не спрашивал!
  Маргелан, услышав вопрос, так и подскочил на стуле.
  - Какое там! Угодил случайно в чужое зеркало, выпрыгнул прямо посреди рыцарского турнира. Рыцари - неотесанные чурбаны, никакого уважения! О хороших манерах и слыхом не слыхивали. 'А, - кричат - зеркальный чародей пожаловал! Держи его, ребята!'.
  Насилу успел обратно в зеркало запрыгнуть, да и был таков!
  Куксон сочувственно покачал головой.
  - Получил от тебя весточку, - продолжал Маргелан, немного успокоившись. - Говоришь, хорошая работа для меня есть?
  - Неплохая. Заказчик из богатых караванщиков, заплатит щедро. А, кстати, предыдущий-то, тот, что из гномов был, с тобой сполна расплатился?
  - Какое там! Скупердяй оказался, каких мало! Половину оговоренного заплатил, а насчет другой половины сказал так: 'Ты, говорит, наведайся ко мне в следующем месяце. Непременно заплачу!'. А сам все зеркала из дома вынес, ни одного, даже самого маленького, не оставил! Как я к нему наведаюсь, спрашивается?!
  Маргелон негодующе фыркнул.
  - Вот ведь незадача, - вздохнул Куксон, выкладывая на стол папку: 'Чародеи. Специализация: 'Поиск потерянных вещей и пропавших людей'. - Но уж этот человек с тобой расплатится честно, не сомневайся!
  - А что он потерял?
  Пока Куксон вводил чародея в курс дела, тот крутился на стуле да по сторонам озирался.
  - А человек он спокойный? - подозрительно осведомился Маргелан.
  - Очень спокойный, - заверил Куксон, вынул из ящика стола колокольчик и позвонил. На пороге появился помощник Граббс (башмаки золоченые, желтая курточка блестящим галуном обшита, на шее шарф лазоревый повязан. Глаза бы не смотрели!).
  - Принеси-ка список пропавших вещей, что гоблинши из отдела казначейства составили, - распорядился Куксон и повернулся к чародею. - Не в службу, а в дружбу, Маргелан. Отыщи ты нам малую казначейскую печать, еще в прошлом месяце задевали куда-то и до сих пор найти не можем. А, кроме того, опись имущества Ведомства неизвестно куда запропастилась, да еще почтенная Думдуфа кольцо с хвоста потеряла. Говорит, супруг преподнес на годовщину свадьбы, за большие деньги приобрел. Расстраивается ужасно! Ну и еще кое-что, по мелочи...
  Маргелан закрыл глаза и сосредоточился.
  - Малая казначейская печать за шкафом в коридоре валяется, - сообщил он через минуту. - Дубовый резной шкаф, на полках старые бумаги хранятся.
  - Как она туда попала? - поразился Куксон.
  - Это мне не ведомо, - ответил зеркальный чародей, не открывая глаз. - Опись имущества в папке у Граббса находится, между письмом от чародея Пехтипора и приказом о повышении платы за заклинания огня за подписью его милости мага Хронофела. А кольцо....
  Тут и Граббс появился со списком потерянных вещей, гоблиншами составленным. Куксон велел помощнику немедленно папку с поручениями проверить, найти там опись и сию же минуту гному Промпту, отвечающему за учет и сохранность имущества в Ведомстве, вернуть с извинениями.
  Когда Граббс исчез, Куксон протянул список зеркальному чародею.
  - Взгляни, Маргелан.
  Тот пробежал глазами список и кивнул.
  - Сейчас все отыщем, беспокоиться не о чем.
  Куксон и не волновался, знал: Маргелан любую вещь найдет.
  Но, как выяснилось, рано радовался.
  Только-только добрался зеркальный чародей до середины списка, как в окно кто-то забарабанил.
  Чародей от неожиданности так и подскочил на стуле.
  - Не волнуйся, Маргелан, это фюнфер прибежал, что-то сообщить хочет, - успокоил гоблин, хотя сердце у него так и екнуло: ох, не к добру Топфа объявился, не к добру!
  И как в воду глядел.
  - Фюнфер? - беспокойно переспросил Маргелан. - С каких это пор фюнферы с поручениями бегать стали?
  Куксон открыл окно. Топфа перевалился через подоконник и плюхнулся на пол.
  - Мое почтение, Куксон, - он вытер лапой мордочку.
  - Приветствую. Как дела? Не скользкие ли крыши? Как водосточная труба? Не желаешь угоститься с дороги?
  - Угоститься я всегда желаю, - заявил фюнфер. - Я от Грогера. Давай, угощай скорее и я такое скажу, что лично у тебя аппетит пропадет надолго!
  Куксон проворней лепрекона метнулся к столу, вынул из ящика заранее приготовленное блюдце с пирожным и поставил на пол перед Топфой.
  - Что, что случилось? Опять?!
  Фюнфер кивнул, набил рот пирожным и принялся неторопливо жевать.
  - Что у вас тут происходит? - тревожно спросил Маргелан, забыв о списке потерянных вещей.
  Топфа не удостоил зеркального чародея ответом.
  - Кого-то... кто-то погиб? - Куксон впился взглядом в жующего фюнфера. - Кого убили? Но... как? Я же вчера заклинания... лично!
  - Убили?! - подскочил на стуле чародей.
  Топфа сунул в рот вишенку с пирожного.
  - Вот что, Куксон, - он выплюнул на паркет косточку . - Ты ведь бываешь в трактире 'Трилистник'?
  - Конечно.
  - Ламию Хедду знал?
  - Конечно. Она туда изредка заходит. Люди ее недолюбливают, так что в Лангедаке она показывается нечасто, живет где-то в лесу. Травница, каких поискать! Как-то раз вылечила...
  Куксон осекся и уставился на фюнфера. Тот кивнул.
  Гоблин поморгал глазами.
  - Но как Хедда оказалась в ночлежке у Грогера? - с недоумением спросил он. - Что она там делала? Она никогда туда...
  Фюнфер отодвинул блюдце и двинулся к окну.
  - Она не была в ночлежке.
  - Что?!
  - Грогер сказал, она возвращалась из 'Трилистника' поздно вечером.
  Куксон почувствовал, что голова у него пошла кругом.
  - Возвращалась? То есть, ее убили не в ночлежке, а... где? На улице?!
  Фюнфер кивнул.
  В волнении Куксон сдернул с головы колпак.
  - Но... этого не может быть! - воскликнул он, комкая колпак. - Тульпы из домов по доброй воле не выходят, они вообще никогда они покидают свое место! Разве только в случае серьезной опасности, да и то... я никогда не слышал, чтобы...
  - Открой окно, - скомандовал Топфа и вскарабкался на подоконник.
  Гоблин распахнул окно.
  - Не понимаю, - растерянно пробормотал он. - Как такое могло произойти?
  - Думай, Куксон! - посоветовал фюнфер и скользнул на крышу.
  Гоблин закрыл окно, надел колпак и вернулся к столу.
  - Что случилось? - беспокойно спросил Маргелан. - Что творится?
  Помялся Куксон, да Маргелан - человек надежный, можно пару слов шепнуть на ухо.
  Не все, конечно, рассказал, так - в общих словах поведал.
  Лучше б не рассказывал!
  Маргелан вскочил со стула, озираясь по сторонам.
  - У вас тут убивают неумирающих! - в панике вскричал он и заметался по кабинету, опрокидывая стулья. - Где зеркало? Зеркало где?!
  - Ты-то чего боишься? - попытался урезонить его гоблин. - Ты же смертный!
  - Вот именно! Нет, нет, минуты здесь не останусь! Что творится, а?! Что творится?! Я больше сюда ни ногой!
  Прыгнул в зеркало и был таков.
  - А направление?! - отчаянно вскричал Куксон, схватив со стола бумагу и обращаясь к ровной гладкой поверхности зеркала, отражающей то, что и положено: кабинет, стол и его, гоблина Куксона. - Маргелан! Что за отношение к важному документу?!
  Раздался тихий стеклянный звон, появилась из зеркала рука, выхватила у Куксона бумагу и исчезла.
  Гоблин покачал головой, уселся за стол и тут только
  по-настоящему осознал, что за новость принес ему фюнфр Топфа.
  Ламия Хадда не заходила в ночлежку, убили ее возле 'Трилистника'. Но дело-то в том, что тульпа на улицах охотиться не может, не способна она самостоятельно вне дома передвигаться, она, подобно пауку, поджидает свою жертву, забившись в какой-нибудь темный угол. Покидать насиженное место не любит, разве что когда догадается, что хозяин трактира боевого мага вызвал. Но и тогда тульпа сперва непременно попытается убить того, кто за ней явился, и уж только после этого (если, конечно, прикончить мага ей не удастся), спрячется в пожитках какого-нибудь постояльца, отправляющегося в путь.
  Куксон потер лоб.
  Что же получается?
  Неужели, тульпа, которую вызвал бирокамий, оказалась какой-то особенной? А вдруг, это не тульпа, а кто-то другой? Но кто?!
  - Этого только не хватало! - в сердцах стукнул кулаком по столу Куксон. - Проклятый бирокамий, натворил дел! Теперь в городе промышляет тульпа, да не простая, а...
  Вдруг гоблин так и подскочил на месте.
  Фирр Даррик и Граганьяра! Еще вчера Куксон надеялся, что они в безопасности, тульпа добраться до них не сможет, но сегодня...
  Вдруг ночью она нагрянет в 'Стеклянную собаку'?! Что тогда?
  Несколько минут гоблин Куксон сидел, уставившись перед собой вытаращенными глазами, потом велел сам себе успокоиться и взять в руки.
  Перво-наперво, нужно поговорить кое с кем: это он еще вчера решил.
  Разговор предстоял серьезный, так что требовалось хорошенько подготовиться.
  Куксон вынул из стола папку с надписью 'Маги. Специализация - 'Боевая магия' и задумался.
  Тульпа (если это она) - тварь опасная, хитрая, схватка с ней не каждому по плечу. Требовался не просто боевой маг, а тот, что умел уничтожать существа потусторонние. Таких умельцев насчитывалось немного.
  Спрос на подобные услуги был немаленький и в Лангедаке специалисты по призрачным делам долго не засиживались: получали назначения, покупали подходящие заклинания - и в путь, разбираться с духами-убийцами да злобными призраками. Иной раз и не возвращались... лишь потом, окольными путями, от кого-нибудь из посетителей узнавал Куксон печальные новости.
  Просить же сразиться с тульпой того, кто никогда раньше с ней не сталкивался, невозможно: растерзает она смельчака в считанные минуты.
  Куксон открыл папку и принялся листать страницы, скользя взглядом по именам.
  Имелись, конечно, и в Лангедаке опытные маги, оседлые, кто назначений не получал, а проживал в городе и служил в Гильдии. Можно было отыскать среди них парочку таких, кто, пожалуй, справился бы с тульпой. Да только маги эти - люди важные, состоятельные, с положением. Попроси такого наведаться в ночлежку для бродяг, так он тебя на смех поднимет!
  Но если глава Гильдии прикажет...
  Куксон захлопнул папку и глубоко задумался, барабаня пальцами по столу.
  На пороге возник помощник Граббс.
  - Посетитель, - торжественно объявил он.
  - Кто еще? - с досадой буркнул Куксон, покосившись на папку с надписью 'Некроманты. Повторные заявки и отказы'. - Опять вампир?
  Но оказалось, не вампир и не некромант, а редкий гость: колдунья Гранесса.
  Увидев ее на пороге, Куксон поднялся из-за стола и поспешил навстречу. Поприветствовал колдунью со всем радушием и почтением, проводил под руку к столу (мигнул незаметно Граббсу, смышленый помощник мигом все понял), пододвинул ей не стул, а удобное мягкое кресло. Черного петуха (неизменный спутник Гранессы. Поговаривали, не петух это, а один из магов, чем-то не угодивший колдунье, но правда ли это, Куксон не спрашивал. Полюбопытствуешь этак-то, а наутро и сам в черного петуха обратишься!) погладил по спине.
  Гранесса усела в кресло. Была она женщиной средних лет, наружность имела приятную и располагающую: светловолосая, полная, румяная, с ямочками на щеках. Улыбчивая, добродушная - так и видишь ее почтенной матерью семейства, окруженную детишками, хлопочущую на кухне.
  Вот только глаза...
  Куксон поспешно уткнулся в бумаги.
  - Получила весточку от тебя, Куксон, - проговорила Гранесса, устроившись в кресле. - У меня как раз свободная неделя выдалась, собиралась навестить сестру, но если дело важное и срочное, могу и им заняться, а к родне попозже съезжу.
  - Благодарю, - с чувством отозвался гоблин, раскрывая папку с надписью: 'Колдуньи. Специализация: 'Проклятья'.
  Была эта папка совсем тонкой, не в пример прочим: специалистов в таком сложном искусстве, как проклятья, раз-два - и обчелся. Самой искусной, была, конечно, Гранесса.
  Мастерство ее оплачивалось дорого, а потому была колдунья богата и за заказами в Ведомство по делам магии наведывалась не часто, только тогда, когда за работу обещали заплатить немалую сумму.
  Сейчас именно такой случай был: услуги Гренессы потребовались не кому-нибудь, а одной важной особе при королевском дворе. Что это была за особа, Куксон догадывался, но все догадки давно научился держать при себе. И для чего королевском двору понадобилась Гранесса, тоже понимал.
  Проклятья - это ведь вам не порчу на соседа навести, тут дело посерьезней обстоит. Бывают такие проклятья, что похуже смерти!
  В дверях снова появился Граббс. В руках помощник держал серебряный поднос, на подносе - чашка горячего чаю, молочник, кувшинчик меду и ваза, наполненная самыми дорогими пирожными из соседней лавки.
  Куксон одобрительно кивнул. С такими посетителями, как лучший мастер по проклятьям по всем королевстве, держаться надлежит очень вежливо. А кто этого не понимает, тот в обличье черного петуха пребывает. Надолго ли - одна Гранесса знает. Да птицей-то побыть - это еще ничего, могло и похуже приключиться...
  Он пододвинул колдунье вазу.
  - Угощайся, Гренесса.
  Она принялась пить чай, а Куксон отыскал в папке листок с особой печатью в виде короны. Сразу ясно, кому колдунья потребовалась...
  Ну, Гранессу этим не удивить, лет десять тому назад она при королевском дворе немало времени провела. Была исполнителем жестоких приговоров, одним словом своим могла человеку сердце остановить, а самого его живым оставить. Могла душу у человека вынуть, могла заставить умереть на время, а потом в могиле очнуться...
  Куксон подписал бумагу и отложил перо.
  Да, многое умела колдунья, что сидела напротив Куксона и лакомилась пирожными! И хоть знал он Гранессу не один десяток лет, а все равно, каждый раз после встречи с ней аппетит отшибало надолго, потому как знал гоблин совершенно точно: дружба дружбой, а коль дойдет до дела и в бумаге будет указано его, Куксона, имя...
  Гоблин поежился.
  По счастью, колдунья засиживаться не стала: отведала угощенья, поболтала немного о том, о сем, посплетничала об общих знакомых, взяла бумагу и покинула кабинет.
  Куксон откинулся на спинку кресла и вздохнул с облегчением: в ближайшие полгода Гранессы в Лангедаке не будет. От этой мысли даже как-то на душе спокойнее делалось.
  Но тут вспомнил про другое: тульпа, ламия Хедда, важный разговор!
  Разговор, да.
  Куксон решил дело в долгий ящик не откладывать: отыскал бумагу с отчетом по продажам заклятий (как раз накануне глава Гильдии интересовался, как продаются заклинания по новой, более высокой цене), застегнул курточку, поправил колпак и направился к двери.
  
  ...Только гоблин Куксон прошел по широкому коридору, только свернул в боковую галерею, ведущую в башню главы Гильдии, глядь - а вот и его милость маг Хронофел, собственной персоной.
  Шествует к своему кабинету, важный, осанистый, золотые пуговицы на богатом одеянии так и сияют.
  Гоблин прибавил шагу.
  - А, Куксон, - маг Хронофел остановился. - Жду сегодня отчет о заклинаниях. Как продаются? Прибыль, верно, немалая?
  Минут пять поговорили о продажах.
  Маг Хронофел взял бумагу, подготовленную гоблином, пробежал глазами цифры и удовлетворенно кивнул.
  - Говорил я тебе: на заклинания безопасности смело можно цены втрое повышать: сколько бы они не стоили, маги все равно покупать будут. Куда им деваться? Без заклинания личной охраны долго не протянешь!
  Глава Гильдии довольно засмеялся.
  Видя, что Хрнофел находится в хорошем расположении духа, Куксон решил, что можно и к делу перейти.
  - Ваша милость, - начал он, вертя в руках сложенную вдвое бумажку с именами боевых магов. - Тут вот какое дело...
  Изложил суть коротко и ясно: еще вчера вечером немного порепетировал, потому что его милость маг Хронофел долгих разговоров не любил, разумеется, если они денег не касались.
  - Что? - переспросил глава Гильдии и сдвинул густые брови. - В городе объявилась тульпа? Когда? Почему мне не доложили?
  Куксон замялся.
  - Ваша милость, точно неизвестно, тульпа ли это. Имеются кое-какие сомнения, так что хорошо бы удостовериться. Она убила двух неумирающих, но ведь не только тульпа охотится за бессмертными!
  Маг Хронофел важно кивнул.
  - Это может быть и скраг, и голодный слури, и тень-портун... хотя, в Лангедаке о них давно слышно не было!
  - Тень-портун высасывает жизни, голодный слури съедает тело целиком, - почтительно напомнил Куксон. - А у неумирающих, тех, что в 'Омеле' убили, было перерезано горло. Потому-то мы и решили, что это тульпа, хотя полной уверенности, разумеется, нет. Но если маги осмотрят место и выяснят, кто это...
  Глава Гильдии перебил:
  - Где, говоришь, она орудует?
  Куксон заторопился:
  - На окраине, в ночлежке 'Омела'. Два постояльца из неумирающих уже...
  Маг Хронофел успокоился.
  - А, на окраине... я уж думал, на каком-нибудь богатом постоялом дворе, где народ состоятельный и солидный. Как же тульпа оказалась в ночлежке? Впрочем, в этой дыре, я слышал, всякий сброд обитает: нищие маги, бродячие колдуны, да прочее отребье без гроша за душой. Видно, кто-то из них и притащил за собой нежить. Вот пусть теперь сами и расхлебывают! Гильдия тут не при чем.
  Он пожал плечами и двинулся дальше. Куксон рысцой поспешил следом.
  - Осмелюсь обратить ваше внимание на кое-что необычное. Всем известно, что тульпа не может покидать свое место, но сегодня ночью она убила ламию Хадду, и не в ночлежке, заметьте, а в городе!
  - Ламию Хадду? Эту старую каргу? - маг Хронофел пренебрежительно фыркнул. - Невелика потеря! Она в Гильдии не состояла, налогов не платила, заклинаний у нас не покупала.
  - Да, да, - заторопился Куксон. - Но надо бы что-то сделать, разобраться. В опасности не только обитатели 'Омелы', но и все неумирающие Лангедака! У нас имеются опытные маги, вот взгляните, я тут составил список: маги Лаутан, Канкера, Банбер и чародей Лампарий-младший. Конечно, они давно не практиковались в подобных делах, но вчетвером, я уверен, справятся! Если ваша милость распорядится осмотреть 'Омелу'...
  Маг Хронофел покачал головой.
  - Работа четырех магов, Куксон, стоит немалых денег, да и заклинания для них обойдутся в целое состояние. Кто будет платить? Бедняки из ночлежки?
  Глава Гильдии ответил небрежным кивком на почтительный поклон проходившего мимо казначея.
  - У неумирающих имеется собственная магия, так что они могут сами о себе позаботится. А если для защиты их магии не хватит, что ж? Придется им покупать наши заклинания!
  Он остановился, осененный внезапно пришедшей в голову мыслью.
  - Гм, гм... а ведь верно! Теперь им волей-неволей придется раскошелиться! Вот что, Куксон: подними-ка цены на заклятья личной охраны для неумирающих в два... нет, в три раза. Надо пользоваться моментом!
  - Сделаю, ваша милость, - сокрушенно пробормотал гоблин Куксон. - Только большинство неумирающих небогаты, заклинания им не по карману...
  Маг Хронофел тронулся с места.
  - Кто же мешал им разбогатеть? - снисходительно осведомился он. - Могли бы за свою вечную жизнь сколотить состояние. А они - один бедней другого, да и в нашу Гильдию вступать отказываются. Говорят, что им и своей магии хватает!
  Маг Хронофел озабоченно покачал головой.
  - Вот в чем дело, Куксон. Они слишком независимы, потому что у них имеется собственная магия. Надо с этим что-то решать! Придумать, как обложить налогом тех, кто обладает личной магией. Все эти ламии, оборотни, феи - они же пользуются ею совершенно бесплатно!
  Куксон заметил, что сильфов маг Хронофел не упомянул: его милость был осторожным человеком.
  - Вы совершенно правы, - как можно почтительней проговорил гоблин. - Но все же заклинания по тройной цене для неумирающих дороговато...
  Глава Гильдии усмехнулся.
  - Уверен, у каждого из них на черный день припрятан в укромном местечке золотой-другой, вот и пусть несут эти денежки нам! Повысь цены сегодня же: надо успеть продать как можно больше заклинаний, пока тульпа не насытилась и не уснула!
  Куксон затеребил лист бумаги.
  - Чтобы насытиться, тульпе потребуется не один неумирающий, стало быть, в Лангедаке будет еще много смертей, - промолвил гоблин осторожно (маг Хронофел очень не любил, когда с ним не соглашались). - Может, все-таки отдать приказ магам? Пусть они бесплатно, в виде исключения осмотрят 'Омелу', выяснят, кто там появился...
  Глава Гильдии покачал головой.
  - Нет, нет, Куксон! - строго сказал он. - Никому никаких исключений, таково наше правило! Сам знаешь: только сделай одному уступку, тут же и другие начнут клянчить, придется и им помогать за здорово живешь! Бедняки вечно чем-то недовольны, а чем, спрашивается? Ни забот у них, ни хлопот, шляются себе по королевству, баклуши бьют. Разве не так?
  - Так, поэтому все бездомные такие веселые, - заметил гоблин Куксон. - Особенно, зимой.
  Маг Хронофел остановился возле большого стрельчатого окно.
  - Да, зима, зима, - довольным тоном промолвил он. - Скоро праздники! Гм, гм... праздники...
  Глава Гильдии задумался.
  Куксон терпеливо ждал.
  - Надо бы объявить горожанам, что в Лангедаке появилась опасная нежить, - отважился он, наконец, нарушить молчание. - Предупредить, чтобы все были осторожны, отрядить магов в ночные дозоры. Ваша милость, конечно же, помнит, как пять лет назад, когда в город пожаловал бугз-двойник, наша Гильдия сразу же...
  - Никакой опасности нет, Куксон, - отмахнулся маг Хронофел. - Ну, убили парочку неумирающих бедняков где-то на окраине, кому до этого есть дело? Зачем по каждому пустяку поднимать тревогу, портить людям праздник? Ведь из богатых-то горожан никто не пострадал?
  Гоблин Куксон промолчал, возразить ему было нечего.
  А маг Хронофел, подумав немного, продолжил:
  - Но с другой стороны, на зимние праздники полагается делать добрые дела, помогать всем нуждающимся. На редкость глупый обычай, пустая трата денег! - глава Гильдии сокрушенно вздохнул. - Однако традиции есть традиции.
  Он потрепал гоблина по плечу:
  - Так уж и быть, наша Гильдия придет на помощь неумирающим. Где, говоришь, обитает нежить?
  - В ночлежке 'Омела', - поспешно доложил Куксон.
  Вот удача-то, вот везение! Сейчас маг Хронофел отдаст приказ и отправятся в 'Омелу' маги, выяснят, что за тварь объявилось в ночлежке, уничтожат злобное существо и неумирающие будут в безопасности! А значит, и Фирр Даррик, и Граганьяра тоже!
  Гоблин еле сдержался, чтобы не стянуть колпак и не вытереть пот со лба: так разволновался. Ну, да теперь все позади!
  И вдруг услышал:
  - Напомни мне, чтобы недельки через три я отправил туда кого-нибудь.
  Куксон решил, что ослышался:
  - Недельки через три?! - переспросил он.
  - За это время мы продадим достаточное количество охранных заклинаний по новой цене, - пояснил маг Хронофел, трогаясь с места. - Тульпа уже заснет, так что останется только сжечь дом, где она обитает - и дело с концом!
  - Сжечь 'Омелу'?! Ваша милость, это невозможно! 'Омела' - это приют для тех, кто... - он потряс головой и проговорил как можно рассудительней. - Надо сначала разобраться, вдруг это не тульпа, а какое-то другое существо, которому огонь не страшен? 'Омелу' сожгут, а нежить-то уцелеет! Маги должны все осмотреть, проверить, как полагается, прежде, чем...
  Маг Хронофел снисходительно взглянул на него сверху вниз.
  - При чем тут маги? Сжечь лачугу на окраине - и с этим и стражники справятся, а обойдется это гораздо дешевле: уплатим им по медному нуоблу - и все. Зато всегда можем сказать, что Гильдия сделала все возможное: помогла беднякам. Хотя благодарности от них, конечно, все равно не дождешься, - вздохнул он.
  Встретился на лестнице чародей Пехтипор нагруженный целым ворохом свитков, не иначе, в архив направлялся. В другое время Куксон бы непременно со старейшим чародеем словом-другим перекинулся, но сегодня не того было.
  Пехтипор раскланялся с главой Гильдии и исчез за поворотом.
  - Но, ваша милость...
  Но магу Хронофелу уже прискучил этот разговор.
  - Довольно, Куксон! С тульпой мы разобрались, так что хватит об этом. Лучше доложи, как продаются заклинания иллюзий? Перед праздником на них всегда большой спрос. А заявка на заклятья для городской тюрьмы готова? Кроме того... гм, гм... что же еще я хотел тебе сказать?
  Глава Гильдии помедлил, вспоминая.
  - Ах, да! Главный казначей ждет справку по общеполезным заклинаниям для странствующих магов. Подготовь ее к завтрашнему утру.
  Маг Хронофел снова взглянул в окно, за которым летел редкий снежок.
  - В первый день зимнего праздника в Гильдии, как обычно, состоится традиционный торжественный обед, будут присутствовать самые важные лица Лангедака, - он перевел взгляд на гоблина. - Скажу по секрету, Куксон: вчера я подписал кое-какой указ, касающийся лично тебя.
  Глава Гильдии хитро прищурился.
  - Больше ничего сказать пока не могу, - продолжил он. - Но ты будешь весьма доволен!
  Маг Хронофел кивнул гоблину на прощанье и двинулся дальше, а растерянный Куксон еще долго стоял посреди коридора и смотрел вслед.
  
  ...В кабинет Куксон вернулся в страшном волнении.
  В голове все еще звучал голос мага Хронофела: 'Что ж, недельки через три, когда тульпа насытится...'.
  Сколько неумирающих погибнет за три недели - подумать страшно!
  А 'Омела'? Неужто останутся странники королевства без 'тихой гавани'? А Грогер как же?!
  Куксон стянул с головы колпак и принялся комкать.
  Что же делать что делать?
  Перво-наперво, не кипятиться, а спокойно во всем разобраться...
  Легко сказать 'спокойно'! С существами навроде бугза-двойника или тульпы не всякий маг связываться пожелает. Они опасны, а уж как они опасны сейчас, после того, как получили несколько бессмертных жизней - и говорить нечего!
  Куксон в сердцах отшвырнул колпак и уставился в окно.
  Что же делать? Что делать? На свой страх и риск действовать, за спиной Главы Гильдии? Ох, не любит он этого...
  Имелись, конечно, у Куксона в друзьях-приятелях надежные люди, которые помогут, если попросить. Гоблин почесал за ухом, откинулся на спинку кресла и, уставившись в потолок, принялся перебирать в памяти имена.
  Брисс? Далеко он сейчас... Миртан? Погиб.
  Чародей Кьявиус? Погиб. Хетгер? Пропал, уже третий год о нем ни слуху, ни духу. Кто еще?
  Тут бы посидеть, подумать, да как на беду - посетители.
  
  ...Куксон строго взглянул на того, кто сидел напротив.
  Был посетитель невысок, коренаст, и собой неказист на удивление: лоб низкий, глазки маленькие, цвет лица землистый. Руки имел длинные, крепкие, мог стальную цепь, не особенно напрягаясь, разорвать: Куксон сам видел когда-то.
  - Гм... значит, Вобурий, тебя снова прогнали?
  Посетитель тяжело вздохнул.
  - Сколько ты продержался на последнем месте?
  - Три недели, пять дней и два часа. После чего был прогнан взашей смотрителем кладбища. Не понимаю, почему?! Я ведь всего лишь...
  - Погоди-ка, - перебил его Куксон, ломая сургучную печать и разворачивая сложенный вчетверо листок: письмо от смотрителя. - Сейчас узнаем.
  Он пробежал глазами строчки и покачал головой.
  - Очередная жалоба на тебя, Вобурий. Пятая, если я не ошибаюсь?
  Посетитель проворчал что-то недовольное.
  - Смотритель пишет, что ты опять раскапывал могилы.
  Это правда?
  Куксон строго взглянул поверх листа на Вобурия.
  - Сколько раз я тебе говорил: помощник смотрителя не должен поедать усопших! Держи себя в руках, в конце концов!
  - Я, по-твоему, должен голодать, что ли?! 'Поедать'! Да я откусил-то всего ничего! Что я, не понимаю, что съедать усопшего целиком - невежливо?! Мне тоже известно, что такое хорошие манеры!
  - Родственники покойных очень обижаются! - отчеканил гоблин, откладывая письмо. - Наказать тебя требуют!
  - На что они обижаются, на что?! - возмущенно вскричал Вобурий, подскакивая на стуле. - Не понимаю я этого в людях: сами не едят и другим не дают!
  - Вобурий, ты знаешь, как нелегко найти для тебя место?! Вурдалаков не очень-то охотно берут на службу!
  - Я что, виноват, что я - вурдалак?!
  Вобурий махнул рукой и расстроено уставился в окно, комкая шапку.
  Гоблин Куксон смягчился.
  - Ну, ладно, ладно, - примирительно произнес он. - Сейчас посмотрю. Была, кажется, подходящая заявка...
  Куксон открыл папку с надписью: 'Вурдалаки и упыри. Специализация - низшая некромантия' и принялся перебирать бумаги.
  Вурдалаков Куксон недолюбливал, но неприязнь свою тщательно скрывал. Считал, что коль занимаешь высокую и ответственную должность, то не следует выказывать предпочтение одним и нерасположение к другим, а должно ко всем относиться ровно и доброжелательно.
  Вот только вурдалаки... впрочем, неприязнь эта на Вобурия не распространялась и вот почему: довелось как-то ему, гоблину Куксону, принять участие в судьбе юного тогда еще вурдалака Вобурия. Не искал такой чести почтенный гоблин, но уж так получилось и теперь из песни, как говорится, слова не выкинешь.
  А началось-то все с того, что явился как-то молодой вурдалак в кабинет гоблина за первой своей заявкой.
  Принял его Куксон прохладно, потому что накануне того произошел на городском кладбище ужасный скандал, в котором вурдалаки оказались замешаны.
  Они всегда возле погостов отираются, потому что вурдалаки ведь кто? Потомки злых, безумных людей, поедавших плоть мёртвых.
  Раньше такое бывало: случится вдруг неурожай, ну, летом еще так-сяк, можно перебиться, а зимой в некоторых горных деревушках, заваленных снегом, такое творилось... до поедания себе подобных доходило! Не минует такое бесследно, поэтому люди, что мертвых ели, выродились со временем в особую расу, не принадлежащую более к человеческому роду: превратились они в вурдалаков.
  Жить предпочитают вблизи кладбищ, ну, и питаются там же... понятное дело, родственники усопших могилы разрывать не позволяют, да и смотрители зорко следят, но ведь на каждом погосте хоронят и бездомных, нищих, никому не известных бродяг... вот она, пища вурдалаков!
  Куксон слегка поморщился.
  Но с Вобурием-то все иначе обстояло.
  Вбил он себе по молодости в голову, что вурдалаком не будет, решил свою судьбу поменять и вроде как, человеком сделаться. От мяса умерших отказался совершенно, одними овощами питался. Смотритель военного кладбища, где Вобурий тогда служил, отчаянные письма Куксону строчить начал. Смотритель-то (он из умертвий происходил) многоопытный, бывалый, предупреждал, что ничем хорошим это не кончится: не может вурдалак без мертвой плоти обойтись, так что жди беды. И как в воду смотрел: месяца через два все и началось. Сорвался Вобурий и таких дел натворил, что ой-ой! Почтенный маг Хронофел лично приказ подписывал: двух опытных некромантов, владеющих боевой магией на военное кладбище немедленно отправить и с Вобурием разобраться раз и навсегда. Сколько раз Куксон к главе Гильдии ходил, уламывал, сколько срочных посланий Вобурию отправил, пытаясь мятежного вурдалака вразумить и от верной смерти спасти - и не перечесть! С большим трудом удалось убедить его милость мага Хронофела приказ отменить. К счастью, и Вобурий к тому времени опомнился, все про себя уяснил и смирился.
  С тех пор - вурдалак.
  Да-а-а... видно, от себя не убежишь, кем ты родился, тем тебе и быть.
  С того времени Куксон за Вобурием присматривает. Из-за этой давней истории и относиться к нему стал много теплей, чем к другим вурдалакам, что не помешало ему взять с подопечного крепкое слово, что после его, Куксона, кончины, Вобурий его не съест, как бы вурдалак не скорбел и не печалился о его смерти.
  Предосторожность никогда не помешает.
  -Так, так, - бормотал Куксон, листая страницы. - Ну, вот есть две заявочки...
  Вобурий оживился.
  - Даже две?
  - Да, - Куксон пробежал глазами заявки. - Одна от городского лекаря...
  - Я согласен! - быстро заявил вурдалак. - Буду помогать, делать, все что требуется!
  - Погоди, Вобурий. Вот вторая заявка - от начальника городской тюрьмы...
  Куксон невольно содрогнулся, догадавшись, с какой целью в тюрьму требуется вурдалак.
  - В тюрьму? - Вобурий задумчиво потер подбородок. - А как там с питанием? В тюрьме, я думаю, поразнообразней будет, а? Там ведь не только из людей арестанты сидят...
  Он проглотил слюнки.
  Куксон решительно захлопнул папку.
  - Значит, так, Вобурий, - тоном, не терпящим возражений, проговорил он. - Поступаешь в распоряжение главного городского лекаря, почтенного Джафараха. Прямо сейчас и отправляйся!
  - А тюрьма? - разочарованно протянул вурдалак. - Я вообще-то хотел...
  - Вобурий! - строго сказал гоблин и вурдалак умолк.
  
  Вобурий ушел, а Куксон снова стал листать папку с именами боевых магов. Да, негусто... получается, кроме Брисса и обратиться не к кому: остальные без приказа его милости Хронофела за такое дело не возьмутся. А Брисс сейчас далеко, даже если почтовым нетопырем письмо ему послать, когда он еще до Лангедака доберется...
  В дверь заглянул помощник Граббс.
  - Чародей Люрандаль по лестнице поднимается, - сообщил он. - Сию минуту здесь будет. Впустить или пусть подождет? - прибавил он, видя, что Куксон глубоко задумался.
  Гоблин не отрывал взгляда от списка.
  Думай, не думай, никто кроме Брисса с тульпой в одиночку не справится.
  Разве что...
  Скользнуло вдруг в памяти одно имя, до того неприятное и досадное, что Куксон фыркнул раздраженно, хлопнул по столу папкой с надписью: 'Чародеи. Специализация: 'Управление погодой' и крикнул Граббсу:
  - Впусти!
  ...Проводив чародея Люрандаля, Куксон вскочил из-за стола, схватил куртку, шарф и отчаянно затрезвонил в колокольчик.
  - Отлучусь ненадолго, - сообщил он заглянувшему в дверь Граббсу. - Ежели кто из важных посетителей явится, проси, чтобы попозже заглянули!
  
  В 'Стеклянной собаке' оказалось многолюдно: опять заезжие купцы явились поглазеть на Граганьяру. Одеты чудно (тут Куксон невольно вспомнил помощника Граббса и покачал головой), да и наружность имели странную, не иначе как змеелюди в родне были. Впрочем, на приезжих никто внимания особого не обращал: в Лангедаке чужестранцы не редкость, а уж в трактир кто только не захаживал... имелась среди завсегдатаев даже парочка оседлых троллей. О них-то Куксон и слова плохого сказать не мог: все же оседлые - это вам не их полудикие лесные собратья! Хотя, и к оседлым до сих пор относились с предубеждением. Конечно, репутация у троллей немного подмочена фактами людоедства, но ведь было это давным-давно и с тех многое изменилось! Как назло, среди посетителей 'Стеклянной собаки' долгожителей с прекрасной памятью было хоть отбавляй.
  Многочисленные представители племени троллей-людоедов и сами не рады были своему прошлому и старались мнение о себе исправить. Открыли, к примеру, недавно чудесный трактирчик 'Хромой гусь' - прекрасное меню, умеренные цены, а фирменное блюдо 'Свежие уши', говорят, просто во рту тает. Сам-то Куксон там пока что не был, а знакомые гоблины навещали и очень хвалили: кухня, говорят, превосходная и персонал отзывчивый. Вот только люди туда заходить не спешили и этакой своей черствостью обижали потомственных людоедов не на шутку.
  Куксон направился к столу, на ходу нашаривая в кармане монетку для Граганьяры. Конечно, купцы сегодня накормят его до отвала, но правила приличия требовали, чтобы и друзья предложили Граганьяре угощение.
  За столом возле очага, как еще с порога разглядел гоблин, сидели Пичес и Мейса. Пичес листал толстую старинную книгу и что-то с жаром втолковывал Мейсе (небось, опять жизнеописания великих чародеев читал!), тот слушал, посмеиваясь. 'Страшный чучел' скромненько на краю стола притулился, стеклянными глазами на всех таращился. Увидел его, Куксон нахмурился: а чучел-то здесь зачем? Ему полагается под потолком висеть и хранить молчание, как и подобает вещам. Ну, да сейчас разберемся.
  Разобраться Куксон не успел, отвлекся на другое.
  Проходил мимо стола, за которым большая компания охранников и торговцев из каравана сидела, а с ними - весьма недурная собой молодая красивая женщина в богатом дорожном плаще. Голос у нее был низкий, бархатный и говорила она этим бархатным голосом, пододвигая кому-то тяжелую кружку, следующее:
  - Бедсонг, ты бы не мог плеснуть это в лицо вон тому человеку?
  - Для тебя, Фера, с радостью! Кто тебя огорчил?
  Многоопытному гоблину Куксону и к гадалке ходить не надобно, чтобы узнать, кто ее огорчил, это и без того ясно было. Куксон только приостановился на секундочку, взглянул с сочувствием на того храбреца, который отважится просьбу прекрасной девицы выполнить. Бедсонг поднялся (рослый детина, физиономия - точно из дерева тупым долотом вытесанная, ручищи крепкие, по всему видно - тролли в близкой родне), сграбастал кружку и вразвалку двинулся к столу, за которым болтали Пичес и Мейса. Выглядел детина угрожающе, настроен был решительно, однако Куксон приметил, что по мере приближения в маленьких Бедсонга глазках появилось сначала сомнение, а потом - тревога. Не дойдя до стола, Бедсонг вдруг круто повернулся и, неся перед собой полную кружку, зашагал обратно. Сел на свое место, поставил кружку и покачал головой:
  - Э, нет, Фера. Это же сильф!
  Куксон ухмыльнулся: зря говорят, что тролли туповаты. Когда надо, они очень даже быстро соображают!
  Зато другой (молодой, бородка у дорогого цирюльника пострижена, одет по последней моде, словом, щеголь. Не иначе, как сынок хозяина каравана) так и взвился.
  - Трус! - презрительно бросил он Бедсонгу и бросился к столу возле очага.
  - Охо-хо, - вздохнул гоблин.
  Щеголь подскочил к столу, выпалил что-то в лицо Мейсе, замахнулся. Тот, не прекращая болтовни с Пичесом, с удивительной ловкостью перехватил занесенную для удара руку, сжал - вроде бы несильно, да только у щеголя физиономия перекосилась и глаза на лоб полезли.
  Когда Куксон добрался до стола, щеголя уж и след простыл, да и всю компанию как ветром сдуло.
  - Женщины предпочитают мстить чужими руками, - глубокомысленно заявил Пичес с видом заядлого сердцееда.
  Мейса спорить не стал:
  - Точно. Одна, помню, как-то даже наемного убийцу ко мне подослала. До сих пор понять не могу: чем я ей так насолил?
  Куксон уселся за стол и снял колпак.
  - А я вот совсем не удивляюсь, - проворчал гоблин. - Насолить - это ты большой мастак!
  Пичес встрепенулся.
  - Почтенный Куксон, мы вас уже битый час поджидаем. Поговорили с Хронофелом? Что он сказал? Отдал приказ разобраться, конечно же? Кстати, Бонамур передает вам наилучшие пожелания!
  Куксон сдвинул брови.
  - Какие-такие пожелания? Он все еще разговаривает?! Почему? Я же вчера распорядился, чтобы Анбаса...
  Пичес захлопнул книгу.
  - Анбаса заходил вчера в Стеклянную Гильдию. Очень интересовался, не желают ли стеклодувы нанять опытного мага, вместо олуха, который... гм... гм...
  Пичес слегка покраснел.
  - Он справился с твоим усовершенствованным заклинанием? - нетерпеливо перебил Куксон.
  - Мы... э-э-э... разговаривали с ним, но... э-э-э... не смогли договориться.
  - Не смогли договориться? Как это?
  Пичес взглянул на 'страшный чучел', явно ожидая поддержки.
  - Почтенный Куксон, а нельзя ли приказать, чтобы маг Анбаса сделал так: пусть вещи со мной говорить перестанут, а Бонамур пусть продолжает. А?
  - Что?!
  - Я Анбасу об этом просил, а он - ни в какую! Говорит: 'Не желаю, чтобы этот уродец беседы с тобой вел'. Так и сказал 'уродец'. А ведь Бонамур - мой друг!
  Долго крепившийся Мейса не выдержал и захохотал.
  - Да, друг! Что смешного?
  Куксон вытер взмокший лоб колпаком.
  - Пичес, ты и твой чучел с ума меня свести хотите, что ли?! Уф-ф-ф...
  - У меня тоже сейчас не жизнь не мед! - откликнулся Пичес. - Заглянешь, этак, в 'Стеклянную собаку', думаешь: дай-ка перекушу, поболтаю со знакомыми... ан нет! Не тут-то было! За соседним столом сидит письмоносец, добрейшей души человек, кушает яичницу и не подозревает, что его собственная шляпа судачит о нем на весь трактир!
  Куксон мельком взглянул на письмоносца.
  - Потом в разговор вступают кувшин, сапоги купца, чепчик вдовы Мидлы... ну, зачем мне знать, скажите на милость, - Пичес понизил голос. - Что по субботам к ней ходит помощник винодела, прекрасный семьянин и любящий отец?
  - Не может быть! - воскликнул Куксон, припомнив благообразного, убеленного сединами почтенного помощника главного винодела Лангедака.
  - Может, - сокрушенным тоном ответил Пичес. - И это я еще опускаю подробности.
  Глаза Мейсы загорелись.
  - Выкладывай подробности!
  Возле стола появился Фирр Даррик.
  - Куксон, наконец-то! Мы уже почти начали волноваться: Мейса поведал, что ты собирался потолковать с его милостью магом Хронофелом и выдвинул несколько... гм... весьма смелых предположений о том, чем закончится ваш разговор.
  - Так он и закончился, - мрачно ответил гоблин.
  Фирр Даррик вспрыгнул на лавку.
  - Значит, новости неважные? Что ж, рассказывай. Но сначала скажи: не желаешь ли отобедать? Еда сегодня совершенно безопасна.
  От обеда гоблин решительно отказался.
  - Самочувствие неважное? - участливо спросил Фирр Даррик. - Могу полечить: я одно верное средство знаю. Берется лягушка, обыкновенная лягушка...
  От лечения гоблин тоже отказался вежливо, но твердо.
  - Гранесса в гости заглядывала? - понимающе поинтересовался Мейса. - Встретил ее сегодня на улице. Была со мной ласкова и мила, как ручная гадюка.
  - Гранесса, - вздохнул Куксон. - Отправляется на днях в столицу для важного дельца.
  Пошептались минутку-другую о том, зачем понадобилась королевскому двору колдунья (разумеется, не называя никаких имен), потом перешли к делу.
  Разговор с магом Хронофелом Куксон пересказал слово в слово.
  - Через три недели? - переспросил Пичес мрачно.
  - Сжечь 'Омелу'? - переспросил Мейса. - А Грогер об этом уже знает?
  Куксон вздохнул.
  - Ума не приложу, как ему такое сказать, - признался гоблин. - А ведь я хотел как лучше!
  - Бонамур обескуражен, - заявил Пичес. - Мы-то предполагали, его милость распорядится устроить охоту на нежить, вызовет лучших магов королевства. Надеялись, признаться, и сами поучаствовать, - признался он. - Даже прочитали кое-что, освежили в памяти...
  Куксон недовольно проворчал:
  - Да уж, от вас с чучелом огромная польза была бы...
  - Бонамур разочарован. Мы-то думали, что...
  Подошла Хегита, поставила на стол кувшин с горячим вином, кружки.
  - Разочарован он, - буркнул Куксон. - Ишь ты!
  - Неумирающим пациентам от тульпы защититься не так-то просто, - вздохнул Фирр Даррик, поглядывая в сторону очага, где бесновался Граганьяра, прогоняя последних зевак.
  - Вон, вон отсюда! Чтоб вам всем угореть! Да, и ты тоже! Что ты мне принес? Старинный галеон? А он золотой? Покажи! Врешь, небось, пень лесной... гм, точно, галеон. Эй, эй, стой, ты куда? Сначала отдай галеон, а потом проваливай! Отдай, я сказал! Быстро отдал мне золотой, ты, тролль слабоумный! А, вот ты как?! Саламандра умирает с голоду, а тебе и дела до этого нет?! Ах ты жмот, скупердяй проклятый, чтоб тебе сгореть! Ну, придешь ты сюда еще раз, я тебе устрою!
  Куксон покрутил в руках кружку. Мысли в голову лезли тревожные. Фирр Даррик прав: неумирающие уязвимы. Вот, к примеру, Граганьяра - хоть и неумирающий, но уничтожить его проще простого: погаси огонь в очаге - и саламандре конец!
  Гоблин вздрогнул.
  - Уж сюда-то тульпа сюда не сунется! - твердо сказал он, хотя имел на этот счет большие сомнения: мало ли куда эту тварь занесет! - Далековато от 'Омелы'. И я напишу письмецо Бриссу. Почтовым нетопырем отправлю, самого быстрого выберу!
  Мейса кивнул.
  - Если кто и может разобраться с существом, навроде тульпы, так это Брисс.
  Пичес решил блеснуть познаниями: открыл книгу и зашуршал страницами.
  - А вот и нет, есть еще чародей Оссенах! Знаменитый прославленный чародей, вот здесь о нем написано. Вы, почтенный Куксон, наверняка с ним знакомы?
  - Еще бы, - без восторга отозвался Куксон.
  Оссенах полгода назад за заявкой в кабинет к нему заглядывал и гоблинской кровушки попил немало, даром, что не вампир. Сначала назначение ему не понравилось, потом - вознаграждение маловато показалось, а потом и заказчик чем-то не угодил. Ох уж эти знаменитые маги да чародеи! Одна морока с ними...
  - Оссенах мог бы справиться с тульпой, он непревзойденный мастер боевых заклинаний! Вот здесь, - Пичес ткнул пальцем в книгу. - Подробно описано, как он героически сражался с умертвиями на кладбище возле города...
  Куксон пододвинул Мейсе кружку, тот наполнил ее теплым вином из бузины.
  - А о том, как некроманты потом прислали нашему Ведомству счет за убытки, потому что Оссенах перепутал кладбища, явился не туда, разгромил склепы и три дня гонял бедных, ни в чем не повинных умертвий там написано? - осведомился гоблин.
  - Каждый может ошибиться! - принялся защищать бестолкового чародея Пичес. Куксон только рукой махнул.
  - Как думаешь, сможет Брисс прибыть в Лангедак до зимнего праздника? - спросил Мейса.
  Куксон вздохнул.
  - Надеюсь. Приедет, уничтожит нежить, а заодно и новое назначение получит: две заявки его дожидаются.
  Он отхлебнул вина.
  - А вот насчет тебя, прямо скажем...
  - Что? - насторожился Мейса. - Опять цветущие сады? Куксон, я тебе уже говорил: если в заявке будут сады, чтоб им провалиться, я за себя не руча...
  - Какие сады? - с досадой отмахнулся гоблин. - Никаких заказов для тебя нет, и не предвидится. Вчера сделал я несколько запросов. Если быть точным... - он на мгновение задумался. - Если быть точным, то восемь с половиной. Да. Восемь с половиной.
  - Как это: 'с половиной'? - удивился Фирр Даррик.
  - 'С половиной' - это значит, что я даже не успел назвать имя, - Куксон кивнул на Мейсу. - Только начал: 'Вы говорили, вам нужен мастер иллюзий...', как главный стеклодув перебил: 'Мейсу не надо'. Вот что я называю 'с половиной'.
  Мейса ухмыльнулся. Гоблин Куксон вынул из кармана завернутый в платок золотой треугольник.
  - Заклинание безопасности. Наложу на входную дверь. Но ты, - гоблин взглянул на Фирра Даррика. - Из трактира ночью не выходи. Что бы ни случилось, до рассвета ни шагу за порог!
  Домовой кивнул.
  Пичес полез в сумку и вытащил парочку увесистых старинных фолиантов.
  - Тульпа, тульпа... - бормотал он, открывая один из них. - Странно все-таки, что она может покидать свое место! В книгах об этом ничего нет.
  - Может, это не она, - предположил Мейса, рассматривая книги. - Точно ведь неизвестно. Может, это скраг?
  - Возможно, - согласился Пичес, листая страницы. - Скраг тоже любит закусить неумирающими. Правда, по эту сторону гор его еще не встречали, да и селиться он любит возле воды.
  - Букз-двойник? - предположил Фирр Даррик. - Тоже из призраков. Опасный пациент! Помните, пять лет назад...
  Добрых полчаса, понизив голоса, с жаром обсуждали разные предположения, но к единому мнению так и не пришли.
  Наконец, гоблин Куксон выдохся и махнул рукой:
  - Хватит, сколько можно! Это не мы гадать должны, а опытный маг разбираться.
  Мейса пододвинул к себе толстый том и прочитал вслух:
  - 'Тульпы и неупокоенные призраки', 'Ритуалы вызова'. В боевые маги готовишься, что ли?
  Куксон насторожился.
  - Что это значит? - строго спросил он. - Для чего тебе эти книги?
  Пичес смутился.
  - Да так... Бонамуру читаю.
  Куксон сердито взглянул на 'страшный чучел'.
  - Бонамуру? Так я и поверил!
   Гоблин сурово нахмурился.
  - Опять о подвигах мечтаешь? Заруби себе на носу: магу по общеполезным заклинаниям с тульпой или бугзом нипочем не справиться. Тут другой человек нужен!
  Мейса захлопнул книгу.
  - Куксон прав. Даже я за такое не возьмусь. Разве что в компании опытного боевого мага? Тогда еще есть какие-то шансы...
  Пичес тяжело вздохнул.
  - Разве я не понимаю? - с досадой проговорил он. - Конечно, кто-то другой, не я. Просто...
  Он подпер щеку рукой.
  - У других интересная жизнь, странствия, приключения, опасности, верные друзья! А у меня? Только и приключений, что на службу ходить...
  - Что плохого в службе? - насупился Куксон.
  - Ну, верные друзья-то у тебя есть, - пряча улыбку, сказал Фирр Даррик и похлопал его по плечу. - Не у каждого пациента такие имеются!
  Огонь в очаге окрасился в синий цвет.
  - Верные друзья, верные друзья, - затрещал Граганьяра. - Ну-ка, Мейса, изобрази-ка мне по старой дружбе мою заветную мечту!
  Он хитро подмигнул и скрылся в огне, а когда снова появился, то в очаге появилась еще одна саламандра: маленькая золотая ящерка с крохотными крылышками.
  - О, какая красотка! - пылко воскликнул Граганьяра и языки огня сделались пронзительно-алыми.
  Фирр Даррик, увидев цвет пламени, выразительно кашлянул.
  - Алый? В трактире присутствуют дамы, так что воздержись-ка от непристойностей!
  Алый цвет побледнел, выцвел и сменился ярко-желтым.
  Мейса вернулся к разговору.
  - А все-таки, как бы узнать, что за тварь вызвал бирокамий?
  - Чтоб ему пусто было! - сердито проворчал Куксон. - Спрошу у Брисса в письме. Опишу ему, разумеется, все в подробностях, он разберется.
  Пичес поставил кружку и склонил голову набок, прислушиваясь к чьему-то неслышному голосу.
  - Почтенный Куксон...
  - Конечно, больше всего похоже на тульпу, но если это она - то какая-то особенная, никто про такую и не слыхивал!
  - Почтенный Куксон!
  Гоблин умолк.
  - Что? - недовольно спросил он.
  Пичес взглянул на 'страшный чучел', словно колеблясь.
  - Бонамур говорит...
  - Опять?! Ну все, с меня хватит! Немедленно пошлю записку Анбасе! И если он не выполнит приказ, то пусть и на глаза мне не показывается!
  - Что говорит? - поинтересовался Фирр Даррик.
  Пичес оглянулся по сторонам и произнес негромко.
  - Бонамур поразмышлял и говорит, а что, если... если это не тульпа и не бугз-двойник?
  Глаза Мейсы блеснули.
  - А кто?
  Пичес посмотрел на 'чучел'.
  - Бонамур говорит: он все хорошо обдумал и...
  - И о чем же надумал чучел, набитый соломой? - с сарказмом осведомился гоблин Куксон. - Поведай нам!
  Пичес оглянулся по сторонам и шепотом произнес:
  - Может, это багбур или... или беглый призрак?
  Куксон так и подскочил.
  - Что?! - в полный голос воскликнул он и тут же, спохватившись, снова перешел на шепот.
  - Что такое он мелет, твой страшный чучел? Багбур или беглый призрак?! Нет, этого и быть не...
  - А Бонамур говорит: вполне может. Тульпа не может покидать свое место, а беглый призрак и багбур - могут. Скраг обитает лишь возле текущей воды, да и появляется он только летом, а багбур - всегда и везде. Букз-двойник предпочитает убивать по две жертвы зараз, а призрак...
  - Помолчи, Пичес! - сердито приказал гоблин. - Дай подумать!
  Пичес умолк. Куксон задумался, глядя в огонь очага, где сновал по горящим поленьям Граганьяра.
  Багбур в Лангедак однажды наведывался и переполох, который в Гильдии магов по этому поводу поднялся, он, гоблин Куксон, до сих пор помнит. Горожане-то, конечно, о переполохе знать не знали, Гильдия сор из избы выносить не любит, но что было, то было.
  Конфуз изрядный приключился, когда выяснилось, что никто из магов и чародеев, высокие посты в Гильдии занимающих, с багбуром справиться не способен, несмотря на то, что их магические браслеты так и усеяны золотыми треугольниками самых дорогих заклинаний.
  Никто не пожелал в смертельную схватку вступить, потому как понимали: живым-то из этого поединка можно и не выйти.
  Багбуры ведь кто? Злобные призрачные существа, появляющиеся на свет из тел мертворожденных детей. Сытыми багбуры никогда не бывают, а потому - каждую ночь выходят на охоту, пожирают и смертных, и бессмертных, хотя неумирающие им больше по вкусу. Крадется багбур по улицам в образе сгорбленной старухи, скребется в двери домов, надеется, что кто-нибудь да откроет и тогда...
  Куксон поежился.
  Уничтожить бакбура не так-то просто: убить его можно лишь тогда, когда он кормится, высасывает жизнь из своей жертвы. Делать это нужно быстро, потому что багбур всегда начеку: чуть промедлишь - и сам ему на корм пойдешь. Все это маги Гильдии прекрасно знали, оттого-то и не спешили свои услуги предлагать.
  Его милость маг Хронофел срочным секретным приказом Брисса в Лангедак вызывал, он багбура и уничтожил, а маг Хронофел потом объявил во всеуслышание, что избавление города от призрачного убийцы - заслуга магов Гильдии, они, дескать, рискуя жизнями, опасную охоту вели.
  Брисс только хмыкнул, про это узнав.
  - А разве беглого призрака можно вызвать ритуалом? - спросил Мейса. - Никогда о таком не слышал.
  - Бонамур тоже не слышал, но сказал, что будет продолжать думать.
  Фирр Даррик покосился на чучел с уважением.
  - Умный пациент, - пробормотал он.
  Куксон откинулся на спинку стула. Мысли в его голосе метались, натыкаясь одна на другую, точно стадо взбесившихся грифонов,.
  - Очень умный, - согласился Пичес.
  - Но коготь тульпы? - пробормотал Куксон, лихорадочно соображая. - И бирокамий, и ачури, и Хедда были убиты одинаково. Стало быть, это вовсе не коготь тульпы...
  Фирр Даррик покачал головой.
  - Зубы багбура, например, - предположил он. - Беглый призрак, багбур, тульпа - один другого хуже!
  - Клянусь огнем, это так, - согласился Граганьяра и пламя в очаге окрасилось в черный цвет.
  Он взглянул на золотую саламандру: созданная иллюзия постепенно исчезала, словно таяла в огне.
  - Эх... - огорченно вздохнул Граганьяра.
  Куксон отодвинул кружку.
  - Если это беглый призрак, - пробормотал он. - То чей он? И зачем понадобился бирокамию?
  Пичес торопливо зашуршал страницами книги.
  - Вот, нашел кое-что. Обычные призраки привязаны к конкретному месту и не могут его покинуть, как и тульпа. Но бывают и другие: те, кто погиб насильственной смертью. Иногда они бывают так потрясены и возмущены собственным убийством, что становятся одержимыми жаждой мести. Тогда они покидают свое место, становятся беглыми призраками и убивают всех подряд, надеясь рано или поздно встретить того, кто когда-то лишил их жизни'.
  - Да знаем мы это, знаем, - отмахнулся гоблин Куксон. - Это всем известно.
  Пичес перевернул страницу.
  - 'При столкновении с бродячим призраком, главное - не смотреть им в глаза, - прочитал он. - Призраков приводит в ярость то, что кто-то видит их такими, какими они стали. Поэтому...
  Пичес поперхнулся и умолк.
  - Да, они вырывают глаза своим жертвам, - сообщил Куксон. - Слышал я парочку таких историй. Но у Гимальта и Кураксы глаза не были...
  - Может, они не успели увидеть убийцу, - задумчиво проговорил Мейса. - Такое тоже случается.
  - А вот тут говорится о тех, кто охотился на беглых призраков, только их совсем немного. Удивительно, что в разделе 'Старейшие маги' я этих имен не видел...
  - Они до старости не доживают, - пояснил Куксон. - Прямо скажем, ни один еще не дотянул.
  Пичес подумал немного.
  - Но ведь в нашей Гильдии такие маги имеются?
  - Имеются: Брисс.
  - Только один?
  Мейса бросил быстрый взгляд на гоблина, тот фыркнул, передернул плечами и забарабанил пальцами по столу.
  Пичес снова уткнулся в книгу.
  - В отличие от обычных, беглые призраки никогда не вступают в разговор ни с медиумами, ни с магами, ни даже с сильфами, - вполголоса читал он, веля пальцем по строчкам. - Они одержимы злобой и...
   - Хватит, Пичес, - остановил его Куксон. - Или ты нам всю книгу прочитать решил?
  Тот поднял голову.
  - Странно. Здесь написано, что беглые призраки никогда ни с кем не говорят, но я слышал про одного человека, который...
   - Пичес, мы не знаем, призрак ли это, - сухо промолвил гоблин. Может, твой 'страшный чучел' ошибся. Он, в конце концов, всего лишь чучел! Надо бы с умными людьми посоветоваться...
  Пичес с упреком взглянул на Куксона.
  - Бонамуру кажется, что вы его недолюбливаете.
  - Правильно кажется, - проворчал гоблин Куксон.
  - О ком ты говорил, Пичес? - поинтересовался Граганьяра, слушавший разговор вполуха: немного расстроился из-за исчезнувшей иллюзии. - Что за человек?
  - Граганьяра... - процедил Мейса.
  Глаза Пичеса вдохновенно заблестели.
  - Говорят, он был лучшим охотников за беглыми призраками, выслеживал саму Лунную деву! Слышали о нем?
  - Никогда в жизни! - заявил Куксон и подлил себе остывшего вина.
  - Разве он к вам, почтенный Куксон, ни разу не заходил? - удивился Пичес.
  Гоблин отхлебнул из кружки и промычал в ответ что-то неопределенное. Фирр Даррик с преувеличенным вниманием рассматривал кувшин с вином, а Мейса упорно смотрел в сторону очага. Пламя было почти бесцветным - Граганьяра был чем-то изрядно сконфужен.
  А Пичес продолжал с большим воодушевлением:
  - Говорят, он - единственный, с кем разговаривают беглые призраки! Разговаривают, можете себе такое представить?!
  Фирр Даррик кашлянул.
  - Слушай, Пичес. - рассудительным тоном начал он. - Ты в Лангедаке недавно, так что многого еще не знаешь... может, оно и к лучшему. Э-э-э... кстати, не желаешь ли пообедать? Откушать пареной репы с медом? Очень полезное блюдо для начинающих магов, это я тебе как бывший лекарь говорю.
  - Он о беглых призраках знает все. Если бы он сейчас оказался в Лангедаке, то помог бы нам!
  Куксон поперхнулся вином.
  - Право, Пичес, отчего бы тебе не отобедать? - очень настойчиво повторил Фирр Даррик. - Горячо рекомендую сладкие пирожки с вареньем, ты же их очень любишь. Кстати, о погоде. Погода чудесная, опять снежок с утра. Так принести пирожки? А тебе, Мейса?
  - Что? Мне? Сладкие пирожки? Ты издеваешься надо мной, что ли? Я тебе как потомственный бывший лекарь говорю: попробуешь накормить меня этой дрянью и я...
  - Ты не лекарь!
  - Но с детства чувствую в себе необыкновенную тягу к целительству, - заявил Мейса. - Вот так бы лечил и лечил всех подряд!
  - Бонамур со мной согласен, - гнул свое Пичес, не слушая остальных. - Говорит, что нам сейчас именно такой человек и нужен. Да только неизвестно, где он сейчас. Давненько о нем ничего не слышно!
  Куксон решил молчать и на слова страшного чучела внимания не обращать, да не тут-то было.
  - Бонамур интересуется: может быть вам, почтенный Куксон, о нем что-нибудь известно?
  Фирр Даррик покосился на гоблина, тот поджал губы.
  - Ничего мне не известно! - сердито отрезал Куксон, метнув на чучела раздраженный взгляд. В желтых стеклянных глазах 'чучела' явственно светилась насмешка.
  Пичес принялся запихивать книги в сумку.
  - Сгинул, наверное, где-нибудь, - огорченно вздохнул он. - Жаль! Говорят, он был хорошим человеком. Смелым, надежным, никогда не забывал своих друзей....
  - Своих врагов он тоже не забывал, - тихо пробормотал Фирр Даррик себе под нос.
  - Странно, что вы о нем ничего не знаете. Один маг из Стеклянной Гильдии рассказывал недавно про вторжение оборотней-амшей, что несколько лет назад произошло. Говорил, что этот человек ...
  Пичес вдруг взглянул на Мейсу и хлопнул себя по лбу.
  - Вспомнил! Ты ведь тоже там был, я как раз расспросить собирался. Уж ты-то должен о нем слышать!
  - Ничего я не слышал, - недовольно пробурчал Мейса. - А если и слышал, то забыл. У меня с памятью в последнее время совсем плохо стало. Ничего не помогает: ни пилюли, ни припарки. Как раз хотел с Дарриком посоветоваться.
  Домовой оживился.
  - Знаю прекрасное средство для улучшения памяти, - сготовностью заявил он. - Простое, но действует преотлично! Берешь пару весенних жуков, обыкновенных жуков. И пока они еще живые...
  - Ясно, - торопливо перебил Мейса. - Значит, весной и начнем!
  Пичес твердо произнес:
  - Не верю, что забыл. Рассказывай!
  Куксон нахмурился: вот ведь настырный! Если уж Пичес вбил себе в голову что-то, так уж нипочем не успокоится!
   Мейса тяжело вздохнул.
  - Что рассказывать-то? Говорю же, не помню... ну, нагрянули оборотни-амши в наши земли, - неохотно начал он. - Тут ведь, на окраине королевства, частенько такое бывает: то бродячие вампиры пожалуют, то снежные великаны заглянут, то амши объявятся. Амши, конечно, хуже всех: с ним сражаться трудно, потому что они умеют захватывать сознание людей и полностью подчинять себе.
  - Когда амши оборачиваются людьми, их зубы по-прежнему остаются волчьими, - вставил Пичес, с горящими глазами слушавший историю. - Это я в одной книжке вычитал.
  - Запретите же, наконец, читать ему книги, - проворчал Даррик.- Куксон, ты бы поговорил с Хронофелом, а? Пусть издаст приказ и...
  - Глупости, его милость никогда такой приказ не издаст, - отмахнулся Пичес. - С амшами сражались боевые маги и сторожевые оборотни. Но ты-то как там оказался?
  - Двух мастеров иллюзий сразу же отправили к месту стычки, - пояснил Куксон, сидевший с весьма недовольным видом. - Его милость маг Хронофел специальным приказом...
  - Во всех оборотнях живет древний страх перед огнем, - продолжил Мейса. - Мы создавали стену огня и амши боялись идти дальше. Даже когда они поняли, что огонь - всего лишь иллюзия, все равно боялись.
  Пичес взглянул на него с упреком.
  - И ты никогда не рассказывал мне об этом?
  - Пичес, говорю же: провалы памяти! Вот доживу до весны, начну лечиться жуками, тогда и приходи: я еще и не такое вспомню!
  Гоблин Куксон решительно хлопнул ладонью по столу:
  - Ну, довольно болтовни, пора и делами заняться. Я, как вернусь в Ведомство, письмо Бриссу напишу, а вы...
  Но Пичес и ухом не повел:
  - А когда амши догадались, что огонь ненастоящий, тогда что?
  - Ничего хорошего, - вздохнул Мейса. - Через пару дней я был уже единственным мастером видений...
  Он потянулся за курткой.
  - Все, Пичес, хватит сказок на сегодня. Я иду с Куксоном.
  - А... другой мастер? - шепотом спросил Пичес, слушавший рассказ с горящими глазами. - Что с ним случилось?
  Мейса замялся
  - Он... он погиб. Амшам удалось проникнуть в его сознание и подчинить себе, так что пришлось его... в общем, он погиб.
  Куксон бросил на Мейсу недовольный взгляд, тот пожал плечами.
  Надеялся гоблин, что на этом разговор и закончится, да только Пичес не унимался.
  - А ты как же уцелел?
  - Случайно, - неохотно процедил Мейса. - Повезло, можно сказать.
  - А тот человек, что выслеживал беглых призраков, он как там оказался?
  - В Гильдии, разумеется, известно было, что амши приведут с собой целую армию злобных призраков и натравят их на врагов: амши ведь умеют повелевать призраками тех, кого они убили, - сухо сообщил гоблин. - Медиумы Гильдии в этом деле помочь не могли: не обучены они вести разговоры с разъяренными духами. Поэтому и вызвали того, кто умел это делать.
  Он надел теплую куртку и застегнул на все пуговицы.
  - Идем, Мейса!
  Но Мейса, погруженный в воспоминания, и не услышал гоблина.
  - До сих пор не понимаю, как ему удалось усмирить сотню разъяренных духов, которые только и ждали приказа разорвать всех в клочья? - пробормотал он себе под нос. - Мы даже дышать боялись, пока он с ними говорил...
  - И что? - затаив дыхание, шепотом спросил Пичес.
  - Ничего. Они той же ночью ушли.
  - Вот так взяли и ушли?! А ты видел это? Видел, как они уходили?
  Мейса кивнул.
  - Мы дремали у костра, и неожиданно словно ветром повеяло в лицо. И мы увидели их. Мимо костра брела вереница призраков: люди, оборотни, маги, наши знакомые, погибшие в последние дни. Жуткое было зрелище! - признался он. - Они все шли и шли, и пока не исчез последний из них, мы и пошевелиться не смели, хотя все были не робкого десятка!
  - Вот это да! - восхищенно прошептал Пичес. - А что было дальше? Битва с ашами, конечно же?
  Мейса развел руками:
  - Вот этого я и, правда, не помню, потому что в самом начале мне э-э... слегка досталось. Когда я очнулся, все уже закончилось.
  Пичес помолчал, переваривая услышанное, потом взглянул на Бонамура и вздохнул:
  - А вот со мной ничего подобного никогда не приключится... магов по общеполезным заклинаниям не посылают в битвы!
  - Вот и радуйся, - назидательно проговорил гоблин Куксон, завязывая шарф.
  - Чему же радоваться? Ни приключений, ни опасностей...
  Он вздохнул.
  - Эх, если бы этот человек оказался сейчас здесь, он бы нам помог, - повторил Пичес.
  Терпение Куксона лопнуло.
  - Ну, с меня хватит, - решительно произнес он. - Мне пора в Ведомство возвращаться, а перед тем я заклинание на дверь трактира наложу. А вы можете тут хоть до утра языками молоть!
  
  ... Над городом сгущались сумерки. Куксон стоял у окна, глядя вслед улетевшему нетопырю до тех пор, пока тот не пропал из виду. На улицах Лангедака зажигались фонари, вспыхивали огни гирлянд, светились большие окна модных лавок. Возле дорогих трактиров толпился народ, пролетали по мостовой легкие санки, запряженные породистыми лошадьми. Город готовился к самому главному празднику года. И никому не было дело до бродяг в ночлежке, сгрудившихся возле очага, в страхе перед беглым призраком или тульпой, гадающими, кого из них призрачный убийца уничтожит следующим. Фирр Даррик и Граганьяра в 'Стеклянной собаке', а старые знакомые из трактира 'Трилистник', где по традиции собирались неумирающие жители города...
  Кто из них будет убит сегодняшней ночью?
  Куксон бросил мрачный взгляд в сторону башни главы Гильдии.
  Сжечь ночлежку Грогера, лишить путников 'тихой гавани'! Неужели так и произойдет?
  В раздумье гоблин прошелся по кабинету, уселся за стол. Пересчитал для чего-то перья для письма, проверил чернильницы, постучал по столу костяным ножичком для конвертов. Потом тяжело вздохнул, отложил ножик и вынул из стола тонкую папку с надписью: 'Беглые призраки. Ликвидация'.
  Долго смотрел на эту папку гоблин Куксон, смотрел так, словно видел ее впервые, потом покачал головой и сунул обратно в стол.
  Поднялся, снова походил туда-сюда. Написал записочку знакомому кобольду из архива с просьбой прислать несколько папок со старыми делами, которые когда-то опытнейшие боевые маги вели. Нарочно выбрал похожие случаи: может, удастся выяснить, что за существо в Лангедаке объявилось.
  Вскоре помощник Граббс принес ворох папок, Куксон погрузился в изучение. Перебирал пожелтевшие пергаментные листы, закапанные воском, заляпанные засохшими бурыми пятнами, подозрительно похожими на кровь, читал торопливо нацарапанные строки да иной раз печально качал головой: никого из тех, кто охотился когда-то за призрачными убийцами, уже не было в живых.
  Выписал себе на листочек кое-что.
  Закончив работу, вызвал Граббса, велел отнести папки в архив, сам же принялся ходить из угла в угол, размышляя.
  За окнами темнота сгустилась, ни звезд, ни месяца не видно.
  Куксон остановился возле сейфа, отпер и взял с полки потертый кожаный ремешок с серебряными накладками. Повертел в руках, бормоча что-то себе под нос, подумал, бросил обратно, с лязгом захлопнув стальную дверцу, и снова принялся мерить шагами кабинет.
  На ходу гоблин то морщил лоб, то сдвигал брови, то сдергивал колпак с головы, словно решался на что-то.
  Наконец, взял стола колокольчик и звякнул.
  На пороге возник помощник Граббс.
  Куксон кашлянул.
  - Гм... гм... вот что. Сходи-ка прямо сейчас в подземелье, в отдел бумаг и...
  Гоблин Куксон покусал губы.
  - И распорядись, чтобы мне выписали пропуск...
  Граббс подождал немного, не дождался и почтительным тоном уточнил:
  - Куда изволите приказать выписать пропуск?
  Куксон заложил руки за спину и вздохнул глубоко, словно перед прыжком в ледяную воду.
  - В городскую тюрьму.
  
  
  Глава-6
  
  Только-только забрезжил рассвет, только-только показался из-за горных вершин краешек солнца, а гоблин Куксон уже шагал по улице, припорошенной ночным снежком. Легкий морозец щипал за уши, пробирался за воротник, но Куксон, погруженный в раздумья, ничего не замечал. Предстояла ему весьма неприятная встреча, и многое бы гоблин отдал, чтобы встречи этой избежать, да вот незадача - не избежишь, потому как просить о помощи больше некого.
  Всю ночь Куксон ворочался в постели, думал, прикидывал и так и этак, вставал, ходил по комнате, поглядывая на листок желтой бумаги со светящейся печатью - пропуск в тюрьму - да так ничего и не придумал.
  Как только посветлело за окнами, Куксон оделся потеплее, по уши укутался в зеленый вязаный шарф, захватил нужные бумаги и отправился в путь. Путь этот лежал не в Ведомство по делам магии, а в противоположную сторону, на окраину Лангедака.
  Дорога предстояла неблизкая, но оно и к лучшему: было время поразмышлять, подготовиться к разговору.
  Прошел Куксон Торговой улицей, миновал пустую пока еще Сторожевую площадь, рассеянным кивком поприветствовал фею Скарабару, летавшую от фонаря к фонарю. Скарабара была фонарщицей - необычное ремесло для феи, хотя сама она так не считала и очень не любила, когда возле фонарей собирались толпы приезжих, поглазеть на фею-фонарщицу. Могла и что-нибудь тяжелое на головы зевакам уронить. Извинялась, конечно, потом, уверяла, что нечаянно.
  Сразу за площадью начиналась улица Белошвеек. Здесь находились швейные мастерские и модные лавки. На все королевство славились искусные вышивальщицы из Лангедака, ведь почти все они были феями. Сюда, припрятав в кармане золотую монетку, наведывались тайком молодые девушки: ведь всем известно, что если уговорить мастерицу зашить волосок девушки в шов чужого свадебного платья и шепнуть имя суженого, то не пройдет и года, как быть и своей свадьбе!
  Куксон свернул в переулок.
  Уже половина неба полыхала рассветным огнем, из-за снежных вершин поднималось солнце.
  Гоблин тяжело вздохнул. Что-то принесет сегодняшний день? Неужто, снова весть о чьей-то смерти?
  Сразу полезли в голову разные мысли, одна другой неприятней. А тут еще и мимо трактира 'Трилистник' пройти пришлось, куда он, Куксон, частенько захаживал.
  С виду 'Трилистник' от других трактиров ничем не отличается, дверь открыта настежь в любое время дня и ночи: отчего не зайти, не посидеть? Так-то оно так, но мало кто из людей мог похвастаться тем, что переступал его порог. Владелец трактира против людского племени ничего не имел, однако, порядок есть порядок!
  Порядок же был таков: входить в 'Трилистник' имели право только волшебные существа: огненные фениксы, что с незапамятных времен в Стеклянной Гильдии служат, феи, неунывающие щеголи-лепреконы, мрачноватые, себе на уме, кобольды, развеселые клуриконы и прочие. Человек же в трактир мог попасть лишь по приглашению кого-нибудь из волшебных существ, а они такими приглашениями не разбрасывались.
  Гоблин мельком глянул в окно 'Трилистника': несмотря на ранний час в трактире уже были посетители. Неумирающие, сгрудившись возле стола, обсуждали что-то. Куксон догадывался, о чем они говорили.
  Потянулись окраинные улочки. Гоблин Куксон шел, погрузившись в тревожные размышления, и так задумался, что, услышав чей-то негромкий голос, вздрогнул.
  Микмак! И откуда появился, как подошел так неслышно, что гоблин его и не заметил и не услышал? Здоровается почтительно, а в белых, словно изо льда сделанных глазах, насмешка, будто знает зимний дух, что за мысли одолевают Куксона.
  - Далеко ли направляешься, гоблин? - тихо спросил микмак.
  Ничего не ответил Куксон, лишь кивнул сдержанно и дальше поспешил. Подумал невольно: ох, не к добру микмак встретился, не видать теперь удачи!
  Куксон прошел еще немного, свернул в один переулок, потом - в другой и вот уж показалась высокая каменная стена и крепкие ворота, окованные железом.
  По мере приближения, двигался гоблин Куксон все медленнее и медленнее, а потом и вовсе остановился.
  Постоял, бормоча что-то себе под нос, повернул было назад, но тут же спохватился: остановился, выпрямился, одернул куртку и решительно зашагал к воротам.
  Взялся за дело - делай, а там - будь что будет.
  Коротко стукнул в окошко будки, где дежурные тролли сидели.
  Окно распахнулось. Увидев важного чиновника из Ведомства магии, физиономия тролля Караха приняла почтительное выражение.
  - Приветствую, почтенный Куксон! Всегда рады видеть вас в нашей тюрьме!
  - Гм... - неопределенно промычал гоблин в ответ на этакое приветствие и протянул пропуск.
  - По делам Гильдии к нам? С кем желаете встретиться?
  - С начальником тюрьмы.
  - Сию минуту доложим, - заверил Карах и бросил другому троллю, находившемуся в будке: - Что сидишь, дубина? Марш в Северное крыло, объяви, что прибыли из Ведомства!
  Тролль исчез.
  - Он у нас новенький, - извиняющимся тоном объяснил Карах, повернувшись к Куксону. - Всего вторую неделю на службе.
  Зазвенели ключи, заскрежетал замок.
  - Прошу, почтенный Куксон!
  Тролль Карах с поклоном отворил неприметную дверь, предназначенную для особых посетителей, и гоблин Куксон с бьющимся сердцем ступил на территорию тюрьмы.
  
  ... В другое время, он нимало бы не волновался: дважды в год приходилось здесь бывать, по служебным надобностям, разумеется.
  Территория острога от магии была надежно защищена: возле каждого входа прибита ветка горной рябины, двери в темницах - из остролиста, никаким колдовством их не откроешь! А, кроме того, для особых арестантов, которым рябина да остролист были нипочем, имелись камеры в Восточном крыле, охранявшиеся при помощи надежных заклинаний.
  Два раза в год, в середине лета и в начале зимы, заклинания требовалось обновлять - для того-то Куксон и являлся в тюрьму, захватив с собой небольшой ларец с золотыми накладками. В присутствии начальника тюрьмы золотые треугольники впечатывались в двери камер, за которыми находились особо опасные магические узники: заклинания не давали возможность арестанту воспользоваться своей магией или чародейством.
  Кто находился в камере, Куксон не знал и никогда о том не спрашивал. Из-за дверей не доносилось ни звука, ни шороха, так что не понять - есть там кто или нет.
  Обычай защищать камеры магическим образом появился лет пятьдесят назад, после того, как один особо опасный преступник из сильфов ухитрился в первую же ночь бесследно исчезнуть из своей темницы, причем, дверь так и осталась запертой, решетки на окнах - целехонькими, а тролли, стоявшие на карауле, клялись, что ничего не слышали, никого не видели. Троллей на всякий случай казнили, как сообщников, но делу это не помогло: беглеца так и не поймали.
  С тех пор и появились на дверях камер золотые треугольники, оплаченные городской казной.
  Куксон неторопливо шел через просторный, вымощенный булыжником двор. Попался навстречу знакомый стряпчий из лепреконов, с пачкой бумаг под мышкой.
  Раскланялись.
  Стряпчие да маги из дознавателей в тюрьму частенько захаживали, тоже, разумеется, по служебной необходимости.
  Куксон и рад был бы от визитов в острог избавиться, да возможности пока что не было: помощнику Граббсу такое не поручишь. Возможно, потом, лет через пятьдесят, когда Граббс с заклинаниями работать научится, наберется опыта да ума-разума, с алыми башмаками и щегольскими сюртуками распрощается, одеваться станет сдержанно и солидно, как и полагается гоблину, вот тогда, можно будет ему и сложные дела доверить. А пока - все самому делать приходится.
  Гоблин Куксон окинул взглядом двор.
  В тюрьме шла своя жизнь.
  Прошмыгнул мимо хмурый кобольд с метлой на плече, прошли, позвякивая связками ключей, тролли- надзиратели. Начальник тюрьмы, помнится, очень их хвалил: боевая магия троллей особой утонченностью не отличалась, зато била наверняка. Заметил Куксон и еще кое-что: по переходам и галереям наверху стен, медленно прохаживались одноглазые колдуны бурубуру. Куксон насчитал пятерых: все похожие друг на друга, в одинаковых длинных синих одеяниях. Быстро к службе приступили, еще вчера Граббс по его, Куксона, указу назначения им передал.
  Шестой бурубуру медленно шел вдоль тюремного двора, мимо зарешеченных дверей (начальник тюрьмы утверждал, что арестантам необходим свежий воздух, особенно зимой: полезно для здоровья) и при его приближении затихали в темницах голоса и узники провожали колдуна настороженными глазами.
  Гоблин Куксон вошел под каменные своды галереи Северного крыла, скользнул взглядам по многочисленным приказам, висевшим на стенах: 'Ночным надзирателям предписывается...', 'Все посетители-маги обязаны сдавать браслеты на время посещения...', 'Магам-создателям иллюзий и видений вход на территорию тюрьмы запрещен под страхом смертной...'.
  Неожиданно дверь в конце коридора распахнулась.
  - Ба, почтенный Куксон! - загремел под каменными сводами чей-то голос. - Что-то вы в этом году раньше, чем обычно. Но я рад, рад, что вы к нам заглянули! Прошу в мою скромную обитель. Похвастался бы новыми картинами, да не могу: галерея давно не пополняется. Проклятые арестанты по-прежнему не желают сбегать! Право, не знаю, что с этим делать!
  Гоблин Куксон перешагнул порог.
  
  Начальник тюрьмы, почтенный Мадьягар, внешность имел черезвычайно приятную и располагающую: это был невысокий толстячок с круглым добродушным лицом. Ступал он мягко, неслышно, говорил негромко, доверительно, и в считанные минуты своей словесной паутиной обволакивал собеседника так, что тот с каждым его словом соглашался и только за дверью в себя приходил.
  В Лангедаке Мадьягара слыл не только приятнейшим собеседником, но и тонким ценителем искусства. Особо любил живопись, даже создал у себя в тюрьме небольшую картинную галерею и частенько приглашал друзей-знакомых ею полюбоваться. Правда, сюжеты сих дивных полотен, на взгляд гоблина Куксона, отличались некоторым однообразием: все они изображали или побеги из тюрьмы или сцены погони за беглецами. Впрочем, без особой необходимости гоблин на картины старался не смотреть: уж очень натуралистично было все изображено. Имелись в коллекции и портреты пытавшихся бежать узников; одна рама, впрочем, пустовала: легендарного сильфа, сбежавшего в первую же ночь, так и не поймали, поэтому тюремный художник запечатлеть его не смог.
  - Дражайший Куксон, вижу, вас тоже это беспокоит, - вздохнул Мадьягар, заметив, что гоблин бросил взгляд на увешанную картинами стену.
  - Что?
  - Картин-то не прибавляется! Слов нет, как меня это огорчает. Но что я могу поделать? Последний побег был десять лет назад!
  Мадьягар прошелся вдоль стену и остановился возле одной рамы.
  - До сих пор вспоминаю. Два арестант полгода копали подземный ход столовыми ложками. Полгода! Какое трудолюбие, какой энтузиазм! - восхитился он. - Я, разумеется, с первого дня знал о готовящемся побеге, тролли доложили, но расстраивать несчастных узников не стал: пусть себе копают. Даже распорядился выдать им железные ложки, вместо деревянных, чтобы дело быстрей шло. Приказал троллям пореже к ним в камеру заглядывать, не отвлекать, не пугать, а то вдруг передумают бежать!
  Мадьягар склонил голову набок, любуясь полотном.
  - Слава небесам, они не передумали. Мы им позволили убежать подальше, чтобы они поверили, что побег удался, и только потом пустились в погоню. Прихватили с собой, разумеется, тюремного живописца, чтобы он изобразил все достоверно. Приятно вспомнить! Провели целый день в лесу, на свежем воздухе... очень полезно для здоровья. Бодрит!
  - Да-да, разумеется, - торопливо согласился гоблин.
  - Любезнейший Куксон, отчего бы вам не встать вот сюда? Отсюда прекрасный вид на картину 'Возвращение узников в тюрьму'. Разве вы не хотите ею полюбоваться? Почему? Право, я могу подумать, что моя картинная галерея вам не нравится! Или, чего доброго, решу, что вы сочувствуете беглецам, а? - Мадьягар беззлобно рассмеялся. - Шучу, шучу! - успокоил он. - Мы тут любим пошутить. Шутим, бывало, и шутим... но, скажу откровенно, не всегда находим понимание среди арестантов.
  Он сокрушенно покачал головой.
  - Не знаю, почему? Взять меня, к примеру. Ведь я - добрейший человек, мухи не обижу! Отчего бы со мной не пошутить дружески, не поговорить? Но из некоторых арестантов слова не вытянешь, с троллей семь потов сойдет, пока они их уговорят на откровенный разговор!
  Мадьягар перешел к следующей картине.
  - Вот как раз такой момент изображен: беседа. Полюбуйтесь, драгоценный Куксон, оцените работу художника, он так старался! Времени у него было предостаточно: мои тролли вели уговоры около двух месяцев: уж очень несговорчивый арестант попался. Мы к нему - со всей душой, а он...
  Мадьягар осуждающе покачал головой.
  - Неблагодарный человек, вот все, что я могу сказать!
  - Да-да, - выдавил Куксон, мельком взглянув на картину и внутренне содрогнувшись.
  - И вот уже десять лет - ни одного побега. Верите ли: ни одного! Право, читаю сводки из других тюрем и черной завистью завидую! Арестанты у них времени даром не теряют: то стену разберут, то надзирателей подкупят, то подкоп выроют. А у меня?
  Начальник тюрьмы заложил руки за спину и прошелся по кабинету.
  - Вот сидит у нас в Западном крыле заключенный, из неумирающих. Срок - пожизненный. Чего бы, спрашивается, не подумать о побеге? Чем еще ему заниматься? Времени впереди - целая вечность, так проведи его с пользой! Почему бы не соорудить подкоп, не попытаться разобрать стену, не подкупить надзирателей, в конце концов?! Мои тролли уже устали вокруг да около ходить, спрашивают напрямую: что же ты, братец, не сбегаешь? А он им в ответ: я, говорит, наслышан о том, как вы тут с беглецами расправляетесь, так что и не надейтесь!
  Мадьягар разочарованно пожал плечами.
  - Не хотят идти навстречу, ответить добром на добро. Плевать им на то, что моя картинная галерея не пополняется, а тролли без дела сидят. Только себе и думают!
  Он кивнул на несколько картин размером поменьше:
  - А это портреты сообщников, извольте полюбоваться! Сами понимаете, бесценный Куксон, побеги редко происходят без пособников. С ними у нас особый разговор. Как-то раз даже некое лицо из самой Стеклянной Гильдии оказалось причастно, - доверительно сообщил Мадьягар. - Забавный такой был, все кричал, что он важный пост занимает и не позволит, чтобы с ним так обращались. Мои тролли очень веселились. Кстати, раньше у меня один тролль служил, так у него особый талант был к беседам с сообщниками!
  - А... э... где же он сейчас? - промямлил гоблин.
  - В отставку вышел и уехал из Лангедака. Но вы, любезный Куксон, не беспокойтесь: у меня, как вы изволите знать, колдуны бурубуру появились. Я их планирую по этой части пустить: с беглецами да пособниками беседовать. Уверен, они еще лучше, чем тролли, справятся. Жду не дождусь подходящего случая!
  Мадьягар неспешно прошел к столу и опустился в кресло.
  Куксон устроился напротив, спиной к прекрасным картинам.
  - М-да... э-э-э... чудесно, чудесно. Гм, гм... почтенный Мадьягар, поговорим о цели моего.... гм... визита. Я потому заглянул раньше обычного, что в этом году, как вы, наверное, обратили внимание, и первый снег раньше выпал. Стало быть, праздник начала зимы вот-вот состоится, - гоблин раскрыл папку. - А заклинания полагается обновлять до зимнего праздника.
  - Верно, верно, - Мадьягар взял протянутый лист с перечнем заклинаний. - Что с моей просьбой? Учтена?
  - Его милость маг Хронофел не возражает. Заклинания для тюремного двора в этом году предлагаются следующие...
  Беседа потекла как обычно: сначала детально обсудили заклинания, потом условились о дне, когда Куксон явится их накладывать, а после этого немного посовещались, как лучше составить отчет для городского казначея, известного своей въедливостью.
  - К каждой цифре придирается, - пожаловался Мадьягар. - До того надоест, бывало, что я иной раз гляжу на него и думаю: эх, братец, попал бы ты ко мне в тюрьму! Я бы тебе непременно побег устроил, да так, что ты не устоял бы, обязательно сбежал бы!
  Он мечтательно прикрыл глаза.
  - А потом на самом видном месте и полотно бы повесил: 'Городской казначей и попытка бегства'. Чудесная картина могла бы получиться...
  Гоблин Куксон, тоже немало претерпевший от придирок казначея (иной раз тот по два-три раза отчеты отклонял, требовал доработать), позволил себе немного пофантазировать на такую приятную тему, но тут же вспомнил про бурубуру и строго одернул себя. Казначей, конечно, не подарок, однако подобной участи не заслуживает.
  Мадьягар снова взялся за список заклинаний, дочитал до конца и кивнул.
  - Передайте мои благодарности его милости. Отличные заклятья, особенно те, что для Восточного крыла. Там у нас недавно появился новый заключенный, из лепреконов. Фальшивомонетчик, непревзойденный мастер своего дела!
  Мадьягар подписал бумагу и протянул гоблину.
  - Но вообразите себе: не хочет сбегать! Мои тролли уж и так и эдак его уговаривают: дескать, сбеги, братец, ты же лепрекон! Свободолюбие лепреконов в поговорку вошло, так хоть попытайся! А он - ни в какую.
  - Да, печально, - сочувственно промямлил гоблин.
  - Еще как печально. Но я, любезнейший Куксон, не теряю надежды и жду! Чувствую, что этот арестант нас еще порадует, - со значением проговорил Мадьягар. - У меня нюх на такое, я не ошибаюсь! Через год, через месяц, но захочет он сбежать... и уж тогда...
  Собеседник Куксона поднялся из-за стола, подошел к окну и посмотрел на тюремный двор так, словно хотел проникнуть взглядом в каждую камеру:
  - А, может, через пару дней? - негромко спросил Мадьягара сам себя. Глаза его хищно блеснули.
  - Может, уже прямо сейчас он думает, решается?
  Решайся же, дурачина, беги!
  Гоблину Куксону ни с того ни с сего Мадьягар вдруг представился зловещим пауком, сидящим в центре сплетенной им паутины. Сидит паук, подергивает нити, поджидает, когда в его силки угодит жертва...
  Куксон тряхнул головой, отгоняя неприятные видения, собрал бумаги и поднялся.
  - Что ж, почтенный Мадьягар, - промолвил гоблин. - Скоро пожалую к вам с заклинаниями. До начала зимних праздников успеем!
  Мадьягар проводил его до дверей, побалагурил немного, пошутил, и распрощался.
  
  ...Оказавшись за дверью, гоблин Куксон одернул куртку, взял папку под мышку, сам себе поклялся сделать все, что задумал (для себя нипочем бы не стал, но ради друзей еще и не на такое решишься) и скорым шагом направился к выходу из галереи.
  Разговор с Мадьягаром - ничего особенного, привычное дело. Самое-то неприятное только предстояло...
  Возле выхода встретился тролль-надзиратель, со связкой ключей в руках. Гоблин Куксон раньше его не встречал, видно, тот был из новеньких, а тролль Куксона узнал и почтительно поклонился.
  Гоблин остановился.
  - Вот что, - важно промолвил он, открывая папку. - Ты в каком крыле служишь? В Южном? А мне как раз туда и надо, по делам Гильдии. Проводи-ка меня.
  Куксон вынул из папки заранее приготовленный лист бумаги.
  - Требуется уточнить кое-что... для отчета в казначейство.
  Тролль с уважением покосился на бумагу, украшенную огромным количеством печатей и подписей (Куксон накануне весь вечер шлепал на листок печать за печатью, знал, что полуграмотные тролли к документам с печатями относятся с благоговением), поклонился еще раз и пробурчал:
  - Благоволите следовать за мной.
  Куксон благоволил.
  Конечно, в Восточное или Западное крыло ходу посторонним не было, чтобы туда попасть разрешение начальника тюрьмы требовалось, да и заходить туда дозволялось лишь в сопровождении двух надзирателей. Но в Южном крыле содержались обычные арестанты: воры, убийцы да разбойники, на которых особых магических заклинаний не тратили, хватало и рябиновых веток возле дверей камер. Посетителей туда допускали, так что в визите гоблина Куксона ничего особенного не было.
  Выглядело Южное крыло так: коридор-галерея с чередой одинаковых, до половины зарешеченных дверей, с одной стороны, а с другой - каменные перила тянутся, за ними - тюремный двор. Пол в галерее вымощен гранитными плитами, в дальнем конце - дежурная будка, где ночные надзиратели сидят.
  Гоблин Куксон и тролль вошли под низкие своды арки. В галерее обнаружился посетитель: возле одной из дальних камер стоял молодой маг-дознаватель и через зарешеченное окошко тихим терпеливым голосом терзал заключенного.
  Куксон только головой покачал: дознаватели - они все такие: спокойные да вежливые, но упаси небо к ним в руки попасть! Всю душу из тебя вынут: сначала беседами, а потом и к другим способам перейдут.
  Пройдя несколько шагов, Куксон бросил сопровождающему:
  - Благодарю. Дальше я сам.
  - Желаете побеседовать в присутствии надзирателя? - пробурчал тролль. - Могу остаться или вызвать дежурного. Некоторые посетители разговаривают только при надзирателе, - пояснил он.
  Куксон отказался.
  -У меня разговор недолгий, буквально пара слов. В надзирателе надобности нет.
  Дождавшись, когда тролль уйдет, гоблин постоял немного, решаясь (право, предпочел бы с драконом пообщаться, да никогда не наведывались драконы в Лангедак), потом приблизился к камере (на двери номер намалеван: триста двадцать пять) и окликнул:
  - Эй!
  В углу камеры мелькнула тень, скользнула к решетке и обратилась в молодого человека: высокого, темноволосого. Пребывание в остроге уже наложило на него свой отпечаток, но в упрямых серых глазах все еще угадывался несгибаемый характер и воля, неукротимый нрав.
  Тролли-надзиратели, вне сомнения, неоднократно пытались сломить дух арестанта камеры номер триста двадцать пять, но Куксон подозревал, что из этой схватки победителями они не вышли. Гоблин подавил вздох: чувствовал, что разговор будет не из легких.
  И не ошибся, конечно.
  - Куксон?!
  В голосе арестанта слышалось удивление и еще что-то такое, отчего гоблин мигом почувствовал себя не в своей тарелке. Он стащил с головы колпак и вытер лоб. Вроде морозец на улице, а что-то испариной пробило.
  - Э... гм... это я, да. Приветствую, как говорится. Заходил вот к начальнику тюрьмы по делам, - Куксон замялся: приготовленные слова вылетели из головы.
  - Решил и меня заодно навестить? С первым снегом поздравить, что ли?
  - Нет, я... я не то чтобы навестить, - стараясь не обращать внимания на явственную издевку в голосе арестанта, пробормотал гоблин. - Я... поговорить бы надо.
  - Поговорить? Тебе - со мной?
  Куксон пожал плечами. Арестант хмыкнул.
  - Что ж, давай поговорим. Только взгляни-ка сначала на знак над дверью камеры.
  Куксон и смотреть не стал, знал, что там было выжжено: изображение змеи.
   - Видишь?
  - Вижу, вижу. Я...гм... послушай, Синджей...
  - Знаешь, что означает? Пожизненный срок. Не помнишь, кто постарался, чтобы я его получил?
  Хоть и клялся гоблин Куксон сам себе, что будет спокоен и сдержан, но не вышло.
  - Я тут не при чем! - выпалил он. - Ты здесь за дело оказался и не хуже меня это знаешь!
  - За дело?
  Куксон с размаху нахлобучил колпак на голову.
  - Да, да! И нечего на меня так смотреть! Я к тебе по крайней необходимости пришел! Кабы не это, ноги моей тут бы не было!
  - И какая же у тебя необходимость? - с издевкой поинтересовался арестант.
  Гоблин оглянулся по сторонам: надзирателей поблизости не видно.
  - Посоветоваться хочу, - сквозь зубы пробормотал он. - А кроме тебя не с кем.
  - Посоветоваться? Никак решил еще кого-то за решетку отправить?
  Гоблин стиснул зубы.
  - Да ты дослушай, - процедил он, сердитыми глазами уставившись на арестанта. - Дело-то серьезное, как раз по твоей части!
  Синджей смерил гоблина холодным взглядом.
  - Я, Куксон, серьезных дел больше не веду. Спасибо тебе за это.
  Гоблин сделал глубокий вздох, пытаясь успокоиться.
  Так и подмывало ответить, как следует, но вспомнил он про неумирающих Лангедака, про друзей, про Грогера, про угрозу Хронофела сжечь 'Омелу' - и сдержался.
  Начал рассказывать: быстро, вполголоса, то и дело оглядываясь, чтобы никто не услышал.
  - В Лангедаке кто-то убивает неумирающих. Мы думали, что это тульпа: уж очень похоже. Но потом сомнения у нас возникли: а вдруг не тульпа это? Вдруг скраг пожаловал, а то и багбур объявился? А вдруг это... - Куксон впился взглядом в человека напротив. - Беглый призрак? Но как узнать?
  Он сделал многозначительную паузу и продолжил.
  - Расспросить бы кого-нибудь знающего, да вот незадача какая: магов-охотников сейчас в Лангедаке нет...
  Синджей чуть прищурил глаза, Куксон запнулся и поправился:
  - Кроме тебя, конечно, но ты же... - гоблин покосился на знак змеи, что красовался над дверью камеры. - Вроде, как э-э-э... немного занят... отошел от дел...
  - Благодаря тебе, Куксон.
  - Я послал письмо Бриссу, но он далеко, пока доберется, много неумирающих погибнет. Вот я и надумал: расскажу тебе подробно, а ты и определишь, кто это. А главное...
  Он потоптался возле решетки.
  - Главное, подскажешь, как неумирающим защититься, пока Брисс не приедет. Что сделать можно? От городских-то магов толку нет, сам знаешь. Только ты и можешь дельный совет дать...
  Синджей отошел вглубь камеры.
  - Ну, что молчишь? - с досадой воскликнул гоблин, не дождавшись ответа. - Это же по твоей части!
  Куксон с досадой потеребил кисточку колпака: вот ведь чувствовал, что никакого толку от разговора не будет!
  - Что ты за человек такой, - сердито буркнул гоблин. - Даже и слушать не желаешь!
  Куксон и глазом моргнуть не успел, как Синджей оказался возле решетки. Взялся обеими руками за ржавые прутья и сказал так спокойно, что у гоблина мурашки по спине поползли: столько ярости было в этом тихом голосе:
  - Куксон.
  - Ну что, что?
   - Это ведь по твоей милости я оказался за решеткой. На совете Судейской Гильдии твой голос был решающим, я это хорошо помню. Ты подписал приказ о моем пожизненном заключении, а потом...
  Куксон задохнулся от возмущения.
  - Молчать я не собирался, высказал то, что думал! А о твоем пожизненном заключении мне ничего известно не было, я и приказ-то совсем другой подписывал! А потом его милость маг Хронофел лично распорядился приказ переписать и срок другой проставить! И этот новый документ я и в глаза не видел!
  Чистую правду сказал, между прочим, да только Синджей ему не поверил, это по глазам видно было.
  - Может, ты и на заседании Судейской Гильдии не выступал? Не расписывал судейским, какие злодеяния я совершил?
  Терпение Куксона лопнуло.
  Он топнул ногой, подскочил к решетке и выпалил:
  - Ты убил семь человек, Синджей! У нас тут, знаешь ли, не Пустынные земли, где можно мирных людей убивать безнаказанно!
  - Они все уже были хогленами! - зашипел в ответ Синджей. - Ты это не хуже меня знал!
  - Это не доказано! Даже если так, тебе следовало вызвать дознавателей, они с этим разбираться должны! Не было у тебя полномочий самосуд устраивать!
  - За то время, пока дознаватели добрались бы до деревни, хоглены обратили бы всех остальных жителей!
  - Глупости, это были простые крестьяне! - сверкая желтыми глазами, кипятился Куксон. - А женщина? Ты пытался убить ни в чем не повинную женщину! Мало ей было того, что на нее напали хоглены и она чудом уцелела, так еще и ты!
  - Она уже была заражена, - рявкнул Синджей. - Она перерождалась в людоеда! Пойми же, Куксон, она вас обманула! Ее рассказы о том, как она сбежала из логова хогленов - это все ложь!
  - С чего ты взял?!
  - С того, что никто, никто не может вырваться из лап хогленов! Уцелеть может только тот, кого они отпустят сами! И если хоглены отпустили ее, то лишь потому, что она уже была их крови!
  - Чушь! - во весь голос воскликнул гоблин. - Я ее видел своими собственными глазами! Я разговаривал с ней! Она не хоглен, а обычный человек! И она правильно сделала, что подала на тебя жалобу его милости магу Хронофелу! А он эту жалобу рассмотрел и вынес тебе приговор! А ты чего ждал?! Да за такие дела...
  - Из-за тебя и твоего болвана Хронофела хоглен до сих пор разгуливает на свободе!
  - Не смей так выражаться о главе Гильдии! - позеленев от злости, выкрикнул Куксон.
  Расшумелись оба не на шутку, на всю галерею слышно было.
  Ну, кое-кто и услышал.
  Синджей вдруг осекся, глядя за спину Куксона, умолк и стиснул решетку так, что костяшки пальцев побелели.
  Куксон обернулся: так и есть!
  Один из колдунов бурубуру, прохаживающийся по двору, остановился, взглянул в сторону галереи Южного крыла и направился к входу. Приближался неторопливо, пристально глядя на человека за решеткой, на ходу стягивая перчатку с руки.
  Куксон, хоть и знал, что не к нему идет одноглазый колдун, но все равно похолодел.
  - Нет, - остановил он бурубуру, когда тот подошел. - Этот человек больше шуметь не будет, и впредь беседовать со мной станет только шепотом. Ступай прочь!
  Бурубуру остановился, не сводя единственного глаза с арестанта, и в какой-то момент мелькнула у Куксона паническая мысль, что колдун ослушается приказа и все-таки коснется человека. Но бурубуру, помедлив, надел перчатку, поклонился Куксону и отошел, не проронив ни слова.
  Синджей выдохнул сквозь зубы и разжал пальцы, стискивающие решетку.
  Куксон стянул колпак и вытер вспотевший лоб.
  Умеют проклятые колдуны нагнать страху!
  - Ладно, забудем о прошлом, - примирительно начал гоблин. - Что было, то было! А сегодня я к тебе пришел, чтобы ты мне помог. И ты должен...
  Синджей перебил его.
  - Проваливай отсюда, Куксон, - бросил он шепотом. - Я тебе ничего не должен. Убирайся, чтобы духу твоего не было! Мозгов у тебя, видно, как у лягушки, если ты решил, что я тебе помогать буду!
  Куксон сравнение с лягушкой мимо ушей пропустил, а ведь оно для гоблинов самое обидное. Попытался снова разговор повернуть в нужное русло.
  - Да не мне помогать, а другим! Выслушай меня и посоветуй, как неумирающим защититься? Фирр Даррик, Граганьяра... ты же их знаешь! Как им до приезда Брисса протянуть?! Хоть два слова скажи! Неужели это действительно беглый призрак? Ты о призраках-то все знаешь, они ведь с тобой разговаривают!
  Он с досадой фыркнул.
  - Хотя о чем ты с ними говорить-то? Призраки, они и есть призраки...
  Синджей прошелся из угла в угол: два шага туда, два шага обратно.
  - Есть о чем. Спрашиваю, почему они не могут уйти, - бросил он, размышляя о чем-то. - Почти всегда их держит на земле какое-то незаконченное дело, что-то очень важное...какая-то большая несправедливость или обида. И пока справедливость не восстановлена, беглый призрак не может обрести покой.
  - Да тебе-то какое дело до их покоя? - раздраженно буркнул Куксон. - Ты же все равно их убиваешь!
  - Нельзя без этого: сами они остановиться не в силах, будут и дальше убивать. Но я всегда даю им обещание закончить их дела на земле.
  Гоблин Куксон даже ногой топнул.
  - Зачем давать клятвы призракам?!
  - Затем, что они когда-то были людьми, - просто ответил Синджей.
  Куксон задумался, потирая лоб. Все-таки трудно гоблину человека понять! Ну, были призраки людьми - и что?! Приносить клятвы, завершать их земные дела - зачем? Можно ведь и без этого обойтись...
  - Глупости... - проворчал он. - Столько хлопот - и ради чего?
  - Последнюю клятву я дал призраку человека, - продолжал Синджей, останавливаясь напротив гоблина. - Это его семью убили и съели хоглены. Я говорил тебе о нем, помнишь?
  Куксон промолчал.
  - Потом они и его убили. Но он была так одержим местью, что сделался беглым призраком. Я долго его выслеживал. А когда мы встретились...
  Сиджей умолк. Куксон ждал.
  - Он рассказал мне все: и о хогленах и том, что произошло.
  Гоблин почесал за ухом.
  - Да, да, очень интересная история, - сварливым голосом бросил он. - А тебе не приходило в голову, что он мог...
  - Брось, Куксон, духи врать не могут. Хоглены съели его жену и маленьких детей, было от чего делаться беглым призраком!
  Куксон с досадой вздохнул.
  - И ты поклялся отомстить? Уничтожить хоглена, восстановить справедливость?
  - Поклялся, но из-за тебя и Хронофела не сдержал клятву. Призрак все еще не обрел покой, а хоглен-людоед все еще жив!
  - Та женщина - не хоглен!
  Снджей покачал головой и отошел от решетки.
  - Бесполезно с тобой говорить. Ты дальше своего носа ничего видеть не желаешь!
  Гоблин Куксон даже задохнулся от возмущения.
  - Почему это я дальше своего носа ничего не вижу?! Да я...
  - Заткнись. Скажи лучше: не знаешь, где она сейчас, та женщина?
  Куксон раздраженно передернул плечами.
  - Слышал, что уехала куда-то, - нехотя ответил он. - Да тролль с ней! Ты скажи, что с беглым призраком делать? А если это не он, то кто? Тульпа? Багбур? Ох, только бы не он! Ну, что молчишь? Есть какие-то предположения, мысли?
  - Уехала? - Синджей впился взглядом в гоблина. - Значит, живет в другом месте, где ее никто не знает. Охотится на людей, конечно же... а я сижу за решеткой и не могу до нее дотянуться!
  - Опять ты за свое!
  - Хоглен не будет жить в одиночку, так что она, наверное, уже обратила еще кого-то, - не слушая Куксона, сосредоточенно рассуждал Синджей. - Может, и не одного...
  - Хватит про хоглена! - в сердцах воскликнул гоблин. - Ты меня послушай! Ты должен нам помочь, обязан!
  Синджей бросил на него хмурый взгляд.
  - Тебе, Куксон, я ничем не обязан. Нужна помощь - посоветуйся с Хронофелом. Не ты ли утверждал как-то, что глава Гильдии самый искусный маг из ныне живущих? Вот и иди к нему. Проваливай!
  Этого Куксон снести не мог. Кипя от злости, натянул он колпак, плюнул и помчался в сторону ворот.
  
  Глава 7
  
  На следующий день Куксон явился в Ведомство рано, гораздо раньше обычного.
  Ночью не до сна было. Мало того, что тяжелые думы одолевали, так еще после разговора с Синджеем, поселился в гоблинской душе крохотный червячок сомнения и тут же принялся за работу: начал эту самую душу грызть и подтачивать, да так рьяно, что не сомкнувший глаз Куксон не выдержал: поднялся до рассвета и отправился на службу. Был погружен в свои мысли, ничего кругом не замечал, даже на приветствие феи Скарабары не ответил, чем сильно обидел крылатую фонарщицу, питавшую к почтенному гоблину самое искреннее уважение.
  В Ведомстве Куксон поднялся по широкой лестнице, прошел пустыми гулкими коридорами, отпер кабинет, сел за стол и задумался.
  Снурри, как обычно, толпившиеся на карнизе, заглядывали в окно, намекая о завтраке, но гоблину было не до них.
  Он то бесцельно двигал по столу чернильницу, то задумчиво почесывал за ухом, то принимался раздраженно бормотать:
  - Клятву он, видите ли, дал! Я к нему со всей душой, а он и говорить со мной не пожелал! Вбил себе в голову, что несчастная женщина - хоглен, и все тут! Не переспоришь! Все, видите ли, насчет нее ошибаются, а он - нет! Гм... гм...
  Куксон сердито фыркнул.
  - Всегда таким был: упрям, как... как...
  Вообще-то, поговорка была: 'упрям, как гоблин', но Куксон говорить так не стал, потому что считал поговорку глупой. Гоблины вовсе не упрямы, а, наоборот, разумны и рассудительны.
  - И ведь как уверен, как убежден в своей правоте! Кажется, было время разобраться, что к чему, осознать... так ведь нет! До сих пор на своем стоит! А подумал бы: с чего ей становиться хогленом? Я ее видел, говорил с ней... обычная женщина. А он - 'хоглен'! Почему он так думает? Глупости, глупости!
  Он побарабанил пальцами по папке, пытаясь успокоиться, но червячок сомнения ни с того ни с сего встрепенулся и принялся терзать гоблинскую душу с удвоенной энергией, сбивая Куксона с толку настойчивостью.
  - Ерунда, сущая ерунда, - упрямо бормотал гоблин. - Хоглен, хоглен, гм... гм... но почему его милость распорядился переписать приказ? Почему передумал? Гм... гм... странно, странно! Хоглен, хоглен... с кем бы посоветоваться?
  Зазвенели часы на главной башне, пробили девять раз - пора и день начинать. Куксон вздохнул, выложил на стол папки и попытался лишние мысли из головы изгнать, да не тут-то было: не получилось.
  Позвонил в колокольчик, появился на пороге помощник Граббс с пачкой писем, ночной почтой доставленных.
  Куксон так думами своими был озабочен, что на наряд помощника и внимания особого не обратил, меж тем, Граббс по поводу скорого праздника зимы разрядился в пух и прах: желтая атласная курточка, по новой моде скроенная, алыми шелками да хрустальными бусинами расшитая, воротник нетающие снежинки украшают, ну и ну!
  Взял почту, помощнику велел немедленно удалиться с глаз долой.
  Просмотрел конверты, один сразу же отложил в сторону. Знал Куксон (по особой отметке, в углу конверта поставленной), что хороших новостей в послании этом ждать не приходится. Посидел, подумал, на конверт глядя, гадая, чью папку придется сегодня в архив кобольдам на вечное хранение передать, потом специальным костяным ножичком вскрыл письмо.
  Перевернул конверт, вытряхнул на стол обрывок кожаного браслета с серебряной накладкой в виде треугольника. Больше в конверте ничего не было.
  Куксон тяжело вздохнул, поднялся и принес из сейфа особую шкатулку: с заклинаниями опознания.
  Частенько приходилось гоблину этим заниматься: по обрывку браслета, по клочку одежды или пряди волос опознавать погибших магов да чародеев. Ремесло у них такое: смерть всегда по пятам ходит.
  Ходит-ходит, да иной раз и настигнет.
  Гоблин Куксон уселся за стол, откинул крышку шкатулки. С тяжелым сердцем взял в руки обрывок браслета, приступил к делу.
  Кого из друзей-знакомых задело черное крыло погибели, кто из них никогда больше не заглянет в его, Куксона, кабинет за очередной заявкой?
  ... И через минуту гоблин Куксон уже знал - кто.
  Долго сидел, смотрел невидящими глазами перед собой, обо всем позабыв.
  Хесет Тайв, заклинатель.
  
  ...Иной раз дни такие выпадают: черные, с самого утра. Меньше всего в такие дни посетителей видеть хотелось, да куда же денешься? Работа есть работа.
  Вот и сегодня...
  Ну, некоторых посетителей Куксон прямиком к помощнику Граббсу отправил: заклинания первого круга продать да принять заявки на магические услуги (так, всякая мелочь, трактирщику Филофитию чародей понадобился да супруга начальника городской стражи мага-целителя требует) и Граббс сумеет.
  А вот гостей поважнее, особенно из старых знакомых, к помощнику не отправишь, а жаль: совершенно не до них сейчас...
  - Приветствую в Лангедаке, Полуфий!
  - Получил твое письмецо, дружище! - радушно проговорил посетитель, плотно устраиваясь на стуле.
  Дубовый стул жалобно скрипнул.
  - С утренним нетопырем прибыло. Что, видно дельце срочное?
  - Срочное, Полуфий, - кивнул гоблин, раскрывая папку 'Маги. Специализация: изготовитель амулетов'.
  - Ну, вот я и здесь! - добродушно сообщил Полуфий, сложив руки на объемистом животе. - Что скажешь, старина? Порадуй чем-нибудь!
  Куксон нехотя улыбнулся.
  Был утренний гость похож на булочника или преуспевающего трактирщика: толстый, круглый, лицо румяное, доброе, от ясных глаз к вискам - лучики морщинок. Всегда с улыбкой, всегда с веселой шуткой наготове - душа-человек, да и только! И не скажешь, что он - лучший мастер амулетов во всем королевстве, опасный, как горная гадюка.
  - Порадовать-то мне тебя нечем, - признался Куксон. - Уж извини, друг. А скажу я тебе вот что: собирайся-ка в дорогу. Опять амулет удачи объявился!
  Полуфий задумчиво пошевелил пухлыми пальцами.
  - Это какой же?
  - Говорят, 'Ведьмино счастье', - гоблин протянул ему клочок бумаги. - Вот, гномы-виноделы записку прислали. На ярмарке заметили, уверены, что не ошиблись.
  Добродушное веселье мигом слетело с Полуфия.
  Он схватил записку и впился в нацарапанные строчки острым взглядом.
  - Значит, снова всплыл амулетик, - бормотал Полуфий, пробегая глазами записку. - Так я и знал! Как чуял, что в прошлый раз чего-то мы не доглядели, что-то упустили! Надо было мне с тем колдуном самому потолковать, он бы нам живенько все выложил!
  Гоблин спорить не стал: наслышан был, что языки Полуфий умел развязывать очень хорошо, а кто в молчанку с ним поиграть желал, сильно потом об этом жалел.
  - Куксон! Давно пора послать парочку магов, отыскать ведьму, что изготовляет амулеты! Подозреваю, она еще жива.
  Гоблин похлопал по папке с надписью: 'Маги. Специализация: 'Боевая магия''.
  - Сделано. Его милость маг Хронофел еще вчера приказ подписал. Да только, сам знаешь, история эта долгая. Пока они на след нападут, пока отыщут ее, много воды утечет!
  - Да, да... - озабоченно бормотал Полуфий, короткими сильными пальцами комкая записку. - Сколько она амулетов изготовить успеет, сколько людей за это время погибнет - подумать страшно! В прошлый-то раз что было, помнишь?
  Куксон кивнул.
  Много имелось в королевстве лавочек, торгующих всякой магической ерундой: амулетами да оберегами, талисманами да заговоренными вещами. Пользы они приносили немного (настоящие-то амулеты больших денег стоят и изготавливаются опытными магами, а не самоучками), но и вреда от них никакого.
  Особый спрос всегда был на амулеты удачи. Этим черные ведьмы и воспользовались: изготовили несколько поддельных амулетов, как две капли воды на знаменитые талисманы удачи похожих, да и пустили их в свет.
  С тех пор и началось: увидит какой-нибудь простак амулетик удачи в лавчонке, да и купит, а о том не подозревает, что вместе с поддельным амулетом страшное проклятье для себя и всего своего рода приобрел. Черное колдовство - это вам не шутки!
  Вот, к примеру, 'Ведьмино счастье' взять. Сколько народу из-за него погибло - не сосчитать!
  Куксон сокрушенно покачал головой.
  Плохо то, что до сих пор не выяснено, сколько всего поддельных амулетов было изготовлено.
  Рыщет отряд магов по королевству, отыскивает проклятые амулеты, а сколько еще им искать - неизвестно. Но обнаружить опасный талисман - полдела. Прикасаться к нему нельзя - проклятье черных ведьм падет на любого. Тут-то Полуфий, опытный мастер амулетов, и требуется: уничтожить проклятый артефакт. Опасное это дело! Каждый раз игра со смертью: умение мастера против дара черной ведьмы - кто кого? Всякое бывало...
  Гоблин Куксон покосился на распечатанный конверт с особой отметкой в углу и вздохнул.
  - Заклинания личной охраны нужны? - спросил гоблин. - Для такого дела они тебе бесплатно полагаются.
  
  ...Проводив Полуфия, Куксон вспомнил о призрачном убийце, орудующем в городе, о Фирре Даррике и Граганьяре, торопливо подошел к окну, посмотрел: не бежит по крышам ли фюнфер Топфа.
  Фюнфера не было, но на сердце все равно как-то тревожно. Куксон заложил руки за спину и принялся ходить по кабинету, размышляя. Вернулся мыслями к Синджею, нахмурился. Еще вчера был уверен Куксон, что за решетку его отправили за дело, но сегодня, после бессонной ночи, проведенной в раздумьях...
  Непроясненных ситуаций Куксон не любил: во всем должна быть ясность и определенность!
  Решительным шагом подошел он к столу и позвонил в колокольчик. Помощник Граббс появился в ту же минуту, словно за дверью поджидал.
  - Вот что, - начал Куксон, меряя шагами кабинет. - Сходи-ка ты в архив и попроси у кобольдов папку ...
  Он остановился, задумавшись, заложил руки за спину и покачался с носков на пятки.
  - А впрочем, нет. Я сам схожу, - решил гоблин. - Если важный гость пожалует, попроси подождать, я скоро вернусь. Ну, а с обычными посетителями сам разберешься. Просмотри оставшуюся почту, напиши отчет по общеполезным заклинаниям, я попозже проверю...
  Отдал указания, взял со стола папку с надписью 'Хесет Тайв, заклинатель', покинул кабинет и направился в подземелья, где располагался архив: сдать папку на вечное хранение, а заодно и разузнать кое-что.
  
  ... Планировал Куксон в подземельях долго не задерживаться, ан, вышло иначе. Сначала навестил Брахту, старейшего архивариуса, он из кобольдов происходил. Морда седая, лапы трясутся, но глаза все еще горят, как угли в костре: ярким багряным светом. Не раз и не два пытался глава Гильдии Брахту в отставку отправить да не тут-то было! И пары дней не проходило, как покорнейше просили старого кобольда вернуться обратно на службу, а все потому, что несмотря на преклонный возраст, память у Брахты оставалась ясной на удивление: любой документ, хранившийся в архиве, он помнил наизусть, любую папку мог в считанные минуты отыскать, так что когда требовалось что-то уточнить или выяснить - обращались только к Брахте.
  Протянул ему Куксон папку погибшего заклинателя, кобольд сокрушенно покачал головой, поцокал языком, пробормотал с сожалением:
  - К этому дело и шло...
  Потом проницательно взглянул на гоблина:
  - А ты ведь, Куксон, не только за этим пожаловал? Папку-то передать и Граббс мог бы, а? Давай, выкладывай, зачем явился!
  Пошептались немного, благо, в подземелье никого из посторонних не было.
  Брахта кое-какие слухи пересказал, а потом поручил своему помощнику Перлинору (он из мороков был) документик один отыскать.
  Куксон выслушал архивариуса с полным вниманием, знал, что ему доверять можно. Во-первых, был Брахта умен и не болтлив, а, во-вторых, к его милости магу Хронофелу относился прохладно: тот, как-никак, несколько раз Брахту любимой работы лишить пытался! А кобольды злопамятны, обид не прощают, да, кроме того, вообще людей недолюбливают, не доверяют им.
  Потолковавши с Брахтой и прихватив с собой кое-какие бумаги, поднялся Куксон в свой кабинет. Находился гоблин в смятении и был сильно озадачен. Подумать бы теперь, поразмышлять, да не тут-то было: посетитель явился, чародей-сновидец Арамарк.
  Куксон долго с ним разговаривать не стал, не до того было: вручил две заявки (заказы мелкие, не шибко денежные, но что делать, нет спроса на сновидцев и в будущем не предвидится!) и выпроводил из кабинета.
  Оставшись один, спрятал документы из архива в сейф, замкнул для надежности на все замки, оделся, укутался в шарф и вызвал помощника Граббса.
  - По делам Гильдии отлучиться необходимо, - сообщил Куксон, покривив душой. - А ты за меня оставайся!
  После чего направился в трактир 'Трилистник'.
  
  Денек выдался пасмурный, ползли по низкому небу пухлые неповоротливые тучи, обещали снег. И точно: не успел Куксон дойти до Сторожевой площади, как закружил, запорхал в воздухе легкий снежок. Сначала редко-редко, а потом повалил так, что за снежной пеленой в двух шагах ничего и не разглядеть. Куксон подтянул шарф повыше, поднял воротник куртки и прибавил ходу. Мягкие снежные хлопья залепляли глаза, таяли на лице. Ну, да ничего, трактир уже близко. Только бы старый Скиблер на месте оказался, не уехал на зиму к родне в горную деревушку, как собирался. Скиблер из оборотней происходил, но не их тех, кто от полнолуния зависел, а из настоящих, старейших. Им до луны никакого дела нет, они когда хотят, тогда и оборачиваются. К одному облику, как обычные оборотни, не привязаны, так что могут стать кем угодно: лисицей обернуться, волком, хорьком, оленем - без разницы. Потому и называют таких оборотней люфамы, что значит 'меняющие шкуру'.
  Вот и 'Трилистник'!
  Куксон поднялся по ступеням, отряхнул от снега колпак и, кивнув знакомому лепрекону, поджидавшему кого-то возле крыльца, вошел в трактир.
  Любил здесь бывать почтенный гоблин: кругом все свои, все, такие же, как он. Люди сюда редко заходили, им для этого особое приглашение требовалось. Куксон всего два раза гостей из людей сюда приводил: Пичеса, когда тот еще в школе магии при Гильдии учился, да много лет назад одного старого друга, мага из Тайной службы. А больше - ни-ни!
  Даже его милость маг Хронофел, глава Гильдии, войти сюда не смел: приглашения у него не имелось, и в обозримом будущем, как твердо знал Куксон, вряд ли появится. Недолюбливали его милость в 'Трилистнике'...
  Куксон тепло поприветствовал хозяина трактира, Брокса (свой брат-гоблин, соплеменник), хлопотавшего возле огромных бочек с пивом.
  - Как там Пичес? - поинтересовался Брокс, знавший от Куксона о злоключениях молодого мага. - Переживаю за него, так сказать!
  Куксон только рукой махнул.
  - Никак они с Анбасой к согласию не придут. Желает Пичес со своим 'страшным чучелом' и дальше разговаривать - и все тут!
  Брокс почесал за ухом.
  - Не завидую я ему, так сказать! Были у меня, понимаешь, как-то волшебные говорящие пуговицы, восемь штук. Когда они говорили все разом - а поговорить они страх как любили - так хоть уши затыкай!
  Брокс принялся выставлять на стойку большие деревянные кружки.
  - Жить, понимаешь, невозможно было! Потом я продал их одному троллю, он по другую сторону гор жил. Уж очень, так сказать, волшебные вещи иметь хотел. Ну, а я разве против? Продал, конечно!
  Он усмехнулся.
  - И что?
  Брокс пожал плечами.
  - Встретил его через полгода, а он, понимаешь, и поздороваться со мной не пожелал! Думаю, говорящие пуговицы его доконали!
  - Не удивительно, - пробормотал Куксон. - А скажи-ка, старый Скиблер здесь?
  - Куда он денется? Вон, в углу сидит.
  Куксон огляделся. Взгляду предстал полутемный (никакого освещения тут не имелось, все завсегдатаи трактира превосходно видели в темноте) зал: просторный, с низким потолком, с огромным закопченным очагом, возле которого хлопотал, поворачивая вертел, кобольд в красных лохмотьях и высоком поварском колпаке.
  Посетителей, несмотря на ранний час, оказалось немало: за дубовыми столами в креслах, сделанных из старых огромных пней, сидели хмурые гномы, нещадно дымившие трубками, у окна вели оживленный разговор лепреконы, а возле бочки с пивом беседовали, с кружками в руках, компания умертвий с кладбища.
  За столом, неподалеку от входа развалился громадный виверн. Виверны обладали незлобливым покладистым нравом, были душой любой компании и никогда ни с кем не ссорились и не спорили, да и с ними тоже старались не ссориться. Вряд ли кому-то пришло бы в голову перечить огромному чудовищу, похожему на гигантского серого червя с драконьими когтистыми лапами, алой зубастой пастью и белыми, точно куски льда, глазами.
  Превыше всего виверны ценили дружескую беседу и вкусную еду. Вот кобольд-повар собственноручно притащил и поставил на пол перед виверном серебряную миску. Тот поднял тяжелую крышку: в миске копошилось и извивалось что-то живое.
  - Как все-таки жестока жизнь, - сокрушенно заметил он. - Змеи - мои родственники. Нехорошо употреблять в пищу родню, пусть и дальнюю. А, Рухта?
  Кобольд пожал плечами:
  - Отчего же? Если родственники вкусны, питательны, аппетитно выглядят - почему бы их не съесть? А после сытного завтрака всегда можно раскаяться, помучиться угрызениями совести... недолго, примерно, до обеда. К обеду обещали принести свеженьких ужей.
  Прочесав взглядом трактир, Куксон обнаружил Скиблера: сидит в самом темном углу, а на столе перед ним тарелка со свежим сырым мясом: верно, завтракать собрался.
  Присел за стол, поздоровался. Был Скиблер хоть и стар, но еще крепок: плечи широкие, руки - крепкие, лицо грубое, сильное, с выступающим лбом, вдоль рта - резкие складки, волосы - как горный снег, белые.
  Куксон, поглядывая на Скиблера, прикидывал, как бы половчей к делу приступить, а оборотень жевал мясо, спокойно глядя на гоблина глубоко посаженными, тонущими в подбровных тенях черными глазами - лишь зеленые искорки поблескивали.
  Поговорили о том, о сем, обменялись новостями.
  Скиблер, разумеется, был смертным, как и все оборотни, но друзей-приятелей среди неумирающих имелось у него немало и тревожился он за них сильно. Куксон про беглого призрака упомянул, про тульпу соображениями поделился, про багбура, Скиблер подумал и согласно кивнул: да, похоже, что кто-то из них в Лангедак пожаловал.
  Спросил, известно ли об этом главе Гильдии, кому из магов дело поручено.
  Куксон, вздохнув, поведал, что его милость маг Хронофел обо всем этом думает, а потом к главному перешел.
  - Кстати, - проговорил гоблин. - Спросить тебя хотел кое о чем... затем и пришел.
  Оглянулся по сторонам и тихо, вполголоса, начал рассказывать. Знал: если кто и поможет прояснить, что к чему, так это Скиблер, он ведь много лет в Судейской Гильдии трудился. Должность у него была маленькая, незначительная: полы подметал да лавки в судейском зале расставлял. Мебель в Судейской Гильдии предпочитают дубовую, основательную, ее с места сдвинуть нелегко, ну, а оборотень с этим шутя справлялся. Рассчитывал Куксон на то, что старый Скиблер в Судейской Гильдии за много лет так примелькался, что на него и внимание обращать перестали, значит, и разговоры важные при нем велись, и дела обсуждались.
  В своих расчетах гоблин не ошибся: покопался в памяти старый Скиблер, подумал да и поведал кое-что важное, а, кроме того, подсказал, с кем еще потолковать можно.
  После разговора Куксон покинул 'Трилистник' и направился в другой трактир 'Хромой гусь': надеялся застать там кого-нибудь из лесных троллей и, по совету Скиблера, расспросить хорошенько. Тролли, не те, что оседлыми были, а другие - полудикие жители горных лесов, непременно должны знать тех, кто с ними в чаще бок о бок обитает! Вот только говорить с лесными троллями одно мучение: туповаты они, разумную речь понимают плохо, за нитью разговора не следят и постоянно отвлекаются. Куксону как-то по службе доводилось с ними однажды общаться - вот уж намучился!
  Но сегодня гоблин был преисполнен решимости всю душу из этих пней лесных вытрясти, но узнать то, что ему нужно!
  Свернул в один проулок, в другой и увидел каменный дом под красной черепичной крышей - тот самый трактир и есть.
  Помедлил немного, поклялся самому себе держаться спокойно, невозмутимо (не так-то легко после утреннего письма с известием о гибели заклинателя, лесными троллями растерзанного) и твердым шагом направился к трактиру.
  
  ...Через час, примерно, гоблин Куксон вновь появился на крыльце трактира 'Хромой гусь'.
  Постоял, озадаченно поморгал глазами, приходя в себя, отмахнулся с досадой от тролля - хозяина трактира - сунувшегося с извинениями и сбежал по ступеням.
  Направился в сторону Ведомства по делам магии - уж полдень минул, пора и на службу возвращаться.
  Чувствовал себя странно, непривычно.
  С первой частью клятвы, данной самому себе, справился блестяще: все, что надо узнал (от полученных сведений впору за голову хвататься, но это уж дело другое). А вот со второй частью, где Куксон клялся держаться спокойно и хладнокровно, как-то не сложилось: в середине разговора, когда проклятый тупоумный тролль пустился в самодовольные рассуждения о том, как они с чужаками расправляются, не утерпел и съездил собеседника по уху.
  Недостойный, неблагородный поступок, конечно, что и говорить, но Куксон нимало о нем не сожалел.
  Шел по знакомым улицам, скользил рассеянным взглядом по сторонам, но вокруг ничего не видел. Мысли в голове так и бурлили, так и кипели, как зелье в колдовском котле. Куксон даже несколько раз останавливался, зачерпывал пригоршню снега и прикладывал ко лбу: успокоиться пытался.
  Так в раздумья погружен был, что не разбирал, куда шел и сильно удивился, внезапно обнаружив себя не возле Ведомства по делам магии, а пороге трактира 'Стеклянная собака'.
  Хлопнул себя по лбу: еще утром собирался сюда заглянуть, друзей проведать, вот ноги сами и принесли!
  Что ж, можно и зайти ненадолго, убедиться, что все в порядке.
  ... С порога увидел гоблин Куксон своих неумирающих друзей, Фирра Дирака и Граганьяру, живыми и невредимыми и немного успокоился.
  Маленький домовой, стоя на табуреточке, писал что-то на пергаменте с правилами трактира, в другое время Куксон непременно полюбопытствовал бы, но сейчас не до того было.
  Гоблин направился прямиком к столу, за которым Мейса с Пичесом сидели - и 'страшный чучел' с ними, как так и надо!
  Ишь, затесался в компанию!
  - Он все еще с тобой говорит? - хмуро осведомился Куксон.
  Пичес сверкнул глазами.
  - Говорит и говорить будет! - непреклонным тоном объявил он. - А Анбаса...
  - Да погоди ты с Анбасой, - с досадой бросил Куксон, сел, не раздевшись и не сняв шарфа, и надолго замолчал, глядя перед собой.
  Пламя в огне сделалось пронзительно-желтого цвета: Граганьяра был озадачен.
  - Что это с ним? - протрещал он. - Куксон, Куксон! Гм... не отвечает...
  Пичес отодвинул в сторону толстые книги, занимавшие половину стола, и уставился на гоблина.
  - Э... он, вроде как, слегка не в себе, - проницательно заметил молодой маг.
  - Слегка? - удивился Мейса. - Да он выглядит так, словно с троллями подрался!
  - Глупости. Почтенный Куксон никогда не с кем драться не будет, - твердо заявил Пичес. - Он - гоблин разумный, спокойный, не зря в Ведомстве его всегда молодым в пример ставят!
  Куксон покосился на него, но ничего не сказал.
  Пичес наклонил голову набок, будто прислушиваясь.
  - Его колпак говорит, что почтенный Куксон в 'Трилистник' ходил, - сообщил молодой маг. - А потом наведался в тролльский трактир...
  Куксон сорвал с головы колпак, скомкал и сунул в карман.
  Фирр Даррик, легко держа в руках большой поднос, уставленный тарелками и кувшинами, остановился возле стола.
  - Куксон, ты ходил в тролльский трактир? - удивился домовой. - Зачем?
  - Затем, - буркнул гоблин.
  Фирр Даррик заволновался.
  - С пациентом что-то не так, это я вам как бывший лекарь говорю. Не случилось ли чего? Может, полечить чем? Горячо рекомендую припарки из плесени! Надо взять плесень, обычную плесень...
  Его перебил Граганьяра:
  - У нас пока все спокойно! Мейса тут всю ночь просидел, а с рассветом Пичес явился. Они караул несут, нас с Фирром Дарриком охраняют, хотя на самом деле Пичес все утро рассказывал Мейсе о том, что ему чепчик вдовы Мидлы поведал. Куксон, если бы ты только знал...
  Он не договорил и хихикнул.
  Пичес нахмурился.
  - Это к делу не относится, Грагяньяра! На самом деле, мы говорили о тульпах, беглых призраках и багбурах. Я прочитал о них о все, что нашлось в библиотеке Гильдии. Теоретически подкован я блестяще! Если что случится, я смогу...
  Куксон очнулся.
  - Не вздумай, Пичес, - предупредил он. - Они тебе не по зубам.
  Молодой маг умолк.
  - Да? А кому они по зубам? - спросил он слегка обиженно.
  Куксон помрачнел.
  - Чтоб мне сгореть, он снова умолк! - протрещал Граганьяра. - Что с ним творится? Куксон! Куксон! Фирр Даррик, тащи свои припарки, лечить будем! Эй, Куксон!
  Гоблин не отозвался.
  - Ладно, оставь его в покое, - посоветовал Фирр Даррик, удаляясь: компания за столом неподалеку нетерпеливо поглядывала на поднос с кушаньями.
  - Что значит 'оставь'?! Это не по-дружески! Нет, он должен с нами поговорить, излить душу! Смотри, он сидит и что-то бормочет себе под нос! Что он говорит, Мейса?
  Тот прислушался.
  - Ерунду какую-то мелет. Говорит, сильно виноват перед кем-то. Что-то он такое сделал... в чем-то не разобрался, а теперь уже поздно.
  Пламя в очаге окрасилось зеленым - Граганьяра задумался.
  Куксон слышал разговоры друзей, но особо не вникал, да и слова доносились до него приглушенно, будто сквозь пуховую подушку. Слышал, как горячо спорили вполголоса Мейса и Пичес, кто именно объявился в Лангедаке, да обсуждали, как с ним справиться можно. Потом Пичес о крае света разговор завел, как бы славно было побывать там вместе с Бонамуром (тут Куксон искоса взглянул на 'страшный чучел': ну, погоди, чудище бестолковое, дойдут у меня до тебя руки, узнаешь, как людям голову морочить!), а Мейса, вместо того, чтобы Пичеса вразумить, и сам начал толковать о том, что край света это, конечно, хорошо, но вот лично он о другом мечтает. Опять начал рассуждать, как бы попробовать создать иллюзию на защищенной от магии территории, никому еще такое не удавалось!
  Очнулся гоблин оттого, что кто-то осторожно потряс его за плечо. Поднял голову: Кокорий. Улыбается приветливо, в руке 'мерочку' держит.
  - В чем дело, Кокорий? - хмуро осведомился Куксон. - Мерочку ты с меня на днях снимал, думаешь, я за пару дней подрос?
  Гробовщик широко улыбнулся.
  - Уточнить кое-что желаю, - сказал он. - Изволь подняться!
  Куксон нехотя встал, знал, что с Кокорием спорить бесполезно, все равно не отвяжется.
  - Тэк, тэк, - забормотал Кокорий, суетливо хлопоча вокруг гоблина и орудуя 'мерочкой'. - Ширина - три ладони, да еще две в уме держим.... Повернись, дружище! А теперь вытяни руки...
  - Скоро ты?
  Гробовщик выпрямился и убрал мерочку в карман.
  - Готово. Теперь все в порядке!
  Он дружески похлопал гоблина по плечу.
  - Ты уж не обижайся, Куксон, но ты теперь у меня клиент номер один! - торжественно объявил Кокорий.
  - Это еще почему?
  Гробовщик многозначительно повел бровями.
  - Предчувствие, - поведал он. - Предчувствие Кокория еще никогда не подводилось!
  - Ну-ну, - проворчал гоблин Куксон и снова плюхнулся за стол. Сидел, погрузившись в сосредоточенные размышления, время от времени принимаясь шептать что-то, но вдруг Куксон умолк и уставился на дверь. Внезапно и у него вдруг появилось у него предчувствие (черезвычайно неприятное) : будто вот-вот что-то произойдет.
  И не ошибся.
  Появился возле стола Фирр Даррик, сообщил встревоженным голосом:
  - Куксон, там, возле двери тебя пациент из фюнферов дожидается. Говорит, его Грогер послал.
  Гоблин тяжело вздохнул (догадывался, с каким известием прибыл Топфа), поднялся и вышел за дверь.
  Фюнфер сидел на крыльце.
  - Куксон, я что, нанялся тебя по всему Лангедаку искать? - недовольно проворчал он, отряхиваясь от снега. - Давай, спрашивай про трубы, про погоду, а потом я скажу то, что Грогер просил передать.
  Куксон покорно осведомился о водосточных трубах, поинтересовался мнением фюнфера о погоде.
  Едва гоблин закрыл рот, Топфа сообщил:
  - Возле ночного гоблинского рынка стража наткнулась на Восхолу. Знал его?
  - В 'Свинье и свистульке' встречал частенько, - ответил Куксон и вдруг насторожился. - Постой-ка... да он же человек!
  - Само собой.
  - До этого убивали только неумирающих. Но Восхола - смертный! Понимаешь?
  Фюнфер посмотрел на гоблина снизу вверх.
  - Что?
  - Это не тульпа! Она убивает смертных только тогда, когда поблизости ни одного неумирающего нет. Но в Лангедаке бессмертных много, еды для нее - навалом, зачем же ей человеческая жизнь понадобилась?!
  - Этого я не знаю, - развел лапами фюнфер и вперевалку спустился с крыльца.
  Куксон вернулся в трактир, сообщил друзьям новости, сел за стол и опять замолчал. До слуха гоблина доносились обрывки разговора:
  - Слушай, Пичес, из тебя боевой маг, как из...
  - А вот Бонамур говорит, что...
  - Ты его слушай больше.
   - Или багбур или беглый призрак, это я вам, как бывший лекарь...
  - Иллюзия призрака не напугает. Призраки вообще иллюзий не видят, они же потусторонние существа.
  - Думаю, пора добавить в правила трактира еще одну строчку. Надо бы запретить еще что-нибудь.
  - Запрети вашему повару готовить...
  - Тогда Кокорий без работы останется!
  - Куксон! Ты нас слышишь?
  Гоблин стряхнул с себя задумчивость.
  Нечего рассиживаться, когда беда на пороге!
  Решительно поднялся, пошарил в карманах, вынул сложенный вдвое листок желтой бумаги с круглой печатью. Печать светилась, значит, пропуск все еще был действительным. Обычно, гоблин Куксон распоряжался выписать его на три дня: именно столько требовалось для хлопот с обновлением заклинаний.
  - Ты куда? - обеспокоено протрещал Граганьяра.
  Гоблин одернул куртку, поправил шарф.
  - Туда, - мрачно ответил Куксон и покинул трактир.
  
  ...Возле тюремных ворот повстречал Куксон знакомых: стряпчих из Судейской Гильдии. Поговорили немного (в основном, о зимнем празднике, да о торжественных обедах, которые пройдут в Гильдиях. Куксону по должности на каждом из них присутствовать полагалось, скука смертная! А отказаться нельзя - представители Гильдий обидятся).
  Оказавшись во дворе, гоблин от провожатого-тролля отказался: объяснил, что видеть начальника тюрьмы необходимости нет, а явился он по незначительному делу, уточнить кое-что, так что и беспокоиться не о чем. Тролль, узнав, что Куксон желает пройти в Южное крыло, кивнул: туда можно и без сопровождающих.
  Однако два колдуна бурубуру (поклонились при встрече весьма почтительно), следовали за гоблином до входа в крытую галерею, и эдакое внимание к собственной персоне Куксону сильно не понравилось.
  Возле нужной камеры он остановился и кашлянул.
  Синджей мгновенно появился у решетки. Окинул гоблина взглядом.
  - Снова ты? С чем пожаловал?
  Гоблин не ответил. Синджей посмотрел на него внимательней:
  Куксон топтался возле решетки, поглядывая то на двор, то на стены, то себе под ноги - смотрел куда угодно, только не в глаза собеседника.
  - Ты что-то узнал, Куксон, - полуутвердительно произнес тот.
  Гоблин, не глядя на него, кивнул.
  - Говори.
  Куксон помялся еще немного, да делать нечего. Сыграл он в этом деле весьма неприглядную роль, по неведению, конечно, но это его не оправдывает. И как порядочный гоблин, знакомый с правилами приличия, должен теперь извинения принести.
  Начал вполголоса, выдавливая каждое слово с трудом:
  - Известно мне стало, почему его милость маг Хронофел в твое дело вмешался и в самый последний момент срок тебе поменял... на пожизненный.
  Синджей впился в гоблина взглядом.
  - Догадывался я, что тут что-то нечисто! Неспроста глава Гильдии руку к этому приложил, так?
  Куксон сокрушенно кивнул. Говорить ничего не стал: дожидался, пока пройдет мимо, звеня ключами, тролль-охранник.
  Проводив его взглядом, Синджей тихо спросил:
  - Скажи-ка, Куксон... та женщина... она во всем этом случайно не замешана?
  Кукон снова кивнул, по-прежнему избегая смотреть на собеседника.
  - Я поговорил кое с кем в архиве... потом еще кое с кем, уже в другом месте...
  - С кем?
  Куксон приложил к губам палец.
  - Никаких имен, - прошипел гоблин. - Иначе и говорить ничего не буду!
  - Хорошо, понимаю, - нетерпеливо перебил Синджей. - И что тебе эти 'кое-кто' рассказали?
  Гоблин снова огляделся.
  - Достоверно, разумеется, ничего неизвестно, - зашептал он. - Такие дела без свидетелей совершаются. Но слухи ходили упорные...
  Он стащил с головы колпак и вытер лоб.
  - Слухи о том, будто она... понимаешь, о ком я? Кстати, ты знал, что она - из богатой семьи, денежки у нее водились немалые? Так вот, говорят, заплатила она кругленькую сумму кое-кому... догадываешься, о ком я? Заплатила за то, чтобы кое-кто лично в твое дело вмешался, и срок тебе поменял. А так как кое-кто больше всего на свете любит золото... да и сумма, говорят, была солидная, то этот 'кое-кто' согласился. Для него-то это просто - приказал кому надо - и, готово, дело в колпаке!
  Куксон умолк. Стало слышно, как галдит воронье на крышах, переговариваются возле входа стражники, и только бурубуру, одноглазые колдуны, облаченные в длинные синие балахоны скользили по тюремному двору безмолвными зловещими тенями.
  - Теперь все ясно, - медленно проговорил Синджей. - Она к тому моменту уже почти стала хогленом, прониклась их духом. Хоглены всегда мстят за своих убитых, это у них в крови. Она могла бы меня убить, но не захотела, придумала кое-что пострашней пожизненный срок, каторгу. Это хуже, чем смерть!
  Он бросил на гоблина хмурый взгляд.
  - А тебе, Куксон, случайно, с этих денег ничего не перепало? Может, ты поэтому и в суде выступал?
  Куксон позеленел от возмущения.
  - Что?! Да как ты...да я...
  Синджей усмехнулся.
  - Ладно, не кипятись. Ты все от чистого сердца делал: и меня топил, и хоглена защищал. Глупый гоблин...
  Обвинение в глупости Куксон снес безропотно, хотя Синджей, разумеется, неправ был: гоблины умны и отличаются завидным здравомыслиям, это всем известно!
  - И еще кое-что, - пробормотал Куксон. - Ты был прав: от хогленов не сбежишь! Если они кого и отпустят, то только потому, что пленник уже и сам лесным людоедом сделался...
  Синджей прищурился.
  - А, теперь и ты это понял? Откуда сведения?
  Куксон затеребил кисточку колпака.
  - Лесных троллей порасспросил...
  - Троллей? Как тебе удалось?
  - Да уж удалось, - уклончиво ответил гоблин Куксон, не вдаваясь в подробности.
  Синджей принялся мерить камеру шагами: три шага туда, три шага - обратно.
  - Я же тебе говорил, Куксон! Еще тогда, два года назад! Я предупреждал насчет нее!
  Гоблин снова безжалостно затеребил кисточку.
  - Помню, помню! Были у меня тогда сомнения после твоих слов, - признался он. - Я интересовался у его милости... - Куксон спохватился и поправился: - Спрашивал кое у кого насчет нее. Спросил: правда ли, что хоглены отпускают только тех, кто обращаться начал?
  Гоблин сокрушенно вздохнул.
  В ушах зазвучал голос мага Хронофела - благодушный, снисходительный: 'Опытные маги все проверили, Куксон. Женщине несказанно повезло из их лап вырваться, она, можно сказать, второй раз на свет родилась!'.
  - А больше и спрашивать-то не у кого было: хоглены по другую сторону гор скрытно живут, никто о них толком ничего не знал, - продолжал гоблин. - И трактира, где лесного тролля встретить можно и расспросить, в Лангедаке тогда не имелось...
  Куксон с досадой дернул кисточку и оторвал.
  Ведь были, были у него подозрения! Но его милость говорил так убедительно, так уверенно... как не поверить?! Он, Куксон, и успокоил себя мыслью, что это его не касается, судейские сами разберутся. Вот и разобрались...
  - Что ж, Куксон, - бросил Синджей, по-прежнему меряя щагами крошечную клетушку.- Я так понимаю, что коль в этом деле сам Хро... сам кое-кто замешан, нечего и надеяться, что дело пересмотрят?
  Куксон спрятал в карман оторванную кисточку, нахлобучил колпак и развел руками.
  - Ясно, - пробормотал Синджей. - Ясно...
  - Да... - вздохнул Куксон. - Так что я хотел бы...
  Он собрался с духом:
  - Словом, приношу свои извинения за то, что невольно способствовал... если бы я только знал!
  Синджей хмыкнул.
  - И что бы сделал? Если б ты и знал правду, против Хро... против кое-кого все равно никогда бы не пошел. Характер у тебя не тот!
  От пренебрежения, прозвучавшего в голосе Синдея, слов кровь почтенного гоблина так и вскипела, а глаза сверкнули желтым огнем.
  - Характер?! Да я... - бурля от негодования, начал гоблин, но Синджей перебил.
  - Умолкни, Куксон. Тебе известно, где сейчас эта женщина?
  - Характер у гоблинов, между прочим...
  - Заткнись, я сказал!
  Гоблин, возмущенный донельзя, умолк.
  - Знаешь, где она сейчас? - повторил Синджей.
  Куксон еще немного покипятился - слов нет, как оскорбительно такие слова услышать! Он-то, Куксон, справедливо полагал, что характер у него отличный, много прекрасных качеств имеется: и рассудителен он, и умен, и аккуратен, внимателен, и на своем умеет настоять, когда требуется - и вдруг такое!
  Куксон одернул куртку, выпрямился: вспомнил, что намерен был держаться с достоинством и на глупые слова внимания не обращать.
  - Знаю, - сухо сказал он.
   Синджей тут же оказался у решетки.
  - Где?
  Даже не поинтересовался, легко ли было Куксону такие сведения раздобыть. А вот попробовал бы сам битый час с лесными троллями толковать! Это тебе не в камере прохлаждаться!
  - Она в Ивовой заводи проживает. Крошечный городок на берегу реки, день пути отсюда, - пояснил Куксон. - Перебралась туда пару лет назад, после того, как...
  Синджей впился в гоблина глазами.
  - Часто ли там пропадают люди?
  Гоблин снова вздохнул.
  Утро он провел не зря, разузнал многое, вот только говорить это 'многое' оказалось нелегко.
  - Говорят, бывает, - нехотя выдавил он. - Это уж я не от троллей узнал, это мне сказал...
  Не дослушав, Синджей снова заметался по тесной камере.
  - Вот оно, Куксон! Она обратилась полностью! Ты понимаешь, что это значит? Хогленам требуется все больше и больше еды, их голод ненасытен! Кроме того, рано или поздно ей понадобится пара. Она выйдет замуж за ничего не подозревающего беднягу и сделает его людоедом! Вдвоем они съедят в этом городишке всех! Начнут, конечно, с детей, такой у хогленов обычай...
  Он приблизился к решетке и взглянул в глаза гоблина.
  - Куксон, можешь послать туда кого-нибудь?
  - Без приказа его милости? Конечно, нет!
  - Хоглены всегда жили по другую сторону гор, к нам они не заходили. Но теперь они пришли и сюда!
  Он ударил кулаком по решетке.
  - Надо ее уничтожить, пока не поздно. Но как до нее добраться?
  Куксон набрался решимости перевести разговор на другое.
  - Ты об этом подумай на досуге, поразмышляй, не торопясь, - рассудительным тоном сказал гоблин. - А пока о моей просьбе подумай.
  Синджей остановился.
  - О какой просьбе? А, да... расскажи-ка еще раз, да поподробней.
   Куксон принялся говорить, не упустив ни единой мелочи, знал: в таком деле каждая подробность важна. Добавил кое-какие детали, еще вчера неизвестные: про убийство Воскхолы.
  Синджей слушал вроде бы внимательно, но Куксон волновался: видел, что мысли собеседника другим заняты.
  - Понятно, - бросил Синджей, едва гоблин закрыл рот. - Кого ты вызвал?
  - Брисса. Во-первых, никто, кроме него за такое дело не возьмется. А, во-вторых, его милость разрешения дать не соизволил, а без его приказа я никого на охоту за призраком отправить не могу. А Брисс и без разрешения обойдется, не в первый раз.
  - Глава Гильдии от этого дела в стороне?
  Куксон только рукой махнул.
  - Неумирающие небогаты, с них много не возьмешь, так что они его милости неинтересны. Вот если призрачный убийца прикончит какого-нибудь толстосума или зажитого лавочника, чья семья немалые деньги за помощь магов отвалит, тогда другое дело. А пока, - он вздохнул. - Вся надежда на Брисса да на тебя. Вы - люди опытные, бывалые... да и денег за работу берете немного.
  Он посмотрел на Синджея, тот насмешливо хмыкнул.
  - А что? Имей в виду: за хороший толковый совет я готов заплатить, - выложил гоблин главный свой козырь. - Много не обещаю, но разумную сумму - почему нет? Два золотых нуобла, а?
  - Куксон, ты в своем уме? Зачем деньги тому, кого не сегодня-завтра отправят в королевские каменоломни?!
  - Деньги всегда нужны! Разве тебе не будет греть душу мысль, что в самом надежном гоблинском банке у тебя лежат денежки? Ну и пусть, ты никогда ими не воспользуешься, приятно ведь знать, что они есть!
  Гоблин выжидающе уставился на арестанта и, не дождавшись ответа, продолжил:
  - Не согласен? Ладно, так уж и быть, заплачу три золотых, но имей в виду: ты меня грабишь!
  Синджей покачал головой.
  - Куксон, мне не нужны деньги.
  - Значит, готов поработать бесплатно? - обрадовался гоблин. - Молодец! Действительно: зачем тебе деньги? Потратить их ты все равно не сможешь!
  Он потер руки.
  - Ну, так что скажешь? Рассказал я тебе немало, так что ты можешь легко определить, кто в Лангедак пожаловал: багбур или беглый призрак?
  Синджей задумался, прошелся по камере туда-сюда
  - Трудно что-то сказать, - пробормотал он. - Полынь и стекло во многих ритуалах вызова используются. Чтобы определить, кого призывали - багбура или призрака, надо бы самому 'Омелу' осмотреть. Только тогда все станет ясно...
  - Как ты осмотришь? - нетерпеливо воскликнул Куксон. - Из тюрьмы сбежишь, что ли? Нет, ты уж так разберись... на расстоянии! А, главное, посоветуй, как защититься? Против скрага, говорят, соленая вода помогает: поставишь кувшин у входа, скраг нипочем войти не сможет! А вот насчет багбура...
  Синджей вздохнул.
  - Не так все просто, Куксон. Первым делом надо точно знать, от кого предстоит защищаться. Соленая вода спасет от скрага, но не защитит от призрака. Горная рябина отпугнет призрак, но багбуру она нипочем. Кстати, - он взглянул на гоблина. - Напомни-ка, сколько уже убитых?
  - Четверо, - торопливо сказал тот. - Гимальт из бирокамиев, чтобы ему пусто было! Ачури Куракса... добрейшей души ведьма была! Потом ламия Хедда. Восхола - он из людей, но убит точно так же и остальные и...
  Синджей перебил, не дослушав:
  - А глаза?
  Куксон умолк.
  - Глаза? Глаза у всех нетронуты... но, может, убитые просто не успели заметить беглого призрака? Не посмотрели ему в глаза, потому и...
  - Может, и так, - задумчиво протянул Синджей. - Но надо выяснить точно.
  - Так выясняй! - нетерпеливо перебил гоблин.
  - Сидя за решеткой?
  Синджей подумал немного.
  - Купи своим друзьям охранные заклинания третьего круга и ждите Брисса. Больше посоветовать нечего.
  - А если заклинания не защитят?! Если убийца их взломает? И такое ведь случается!
  - Меняй их каждый день. Это должно помочь.
  - А остальные неумирающие как же?
  Синджей пожал плечами и отошел от решетки.
  Куксон сдернул с головы колпак и сердито сверкнул глазами.
  - Я-то надеялся, ты что-то дельное скажешь, да видно зря! - выпалил он, размахивая колпаком, как флагом. - Пичес и тот больше тебя знает!
  Синджей остановился посреди камеры.
  - Кто такой Пичес? - подозрительно осведомился он. - Боевой маг?
  - Нет. Он общеполезными заклинаниями занимается, - буркнул Куксон. - Смышленый парень, умный, далеко пойдет.
  - Общеполезными?! Ну, вот что, Куксон: если твой 'смышленый парень' решит самостоятельно за беглым призраком поохотиться, передай ему, чтобы оделся, как на похороны.
  - А что нам делать-то остается?! Ты же помочь не желаешь! Тебе плевать, что неумирающие в опасности!
  - В опасности целый город, где живет хоглен! Сделай так, чтобы Хронофел послал туда боевого мага!
  - Как я это сделаю?! - рявкнул гоблин. - Он с нежитью, что в Лангедаке появилась, разбираться не пожелал, а ты - про хоглена!
  - Из-за вас с Хронофелом я первый раз в жизни не сдержал клятву! Призрак все еще не обрел покой!
  Куксон топнул ногой.
  - Хватит! Опять заладил о своем! Знал я, что ничего хорошего из этого разговора не выйдет - так и получилось! Чтобы я хоть раз еще тебя попросил о чем-то?! - гоблин нахлобучил колпак. - Да никогда в жизни!
  Повернулся и пошел прочь, бормоча проклятья и размахивая руками.
  Страшно злился на Синджея: что за человек такой?! Помочь не пожелал! Неужели трудно разобраться, вникнуть...
  Да и насчет остального - он, Куксон, извинился за прошлую ошибку, а в благодарность за это ему разного неприятного вздора наговорили! Вот и делай после этого добрые дела! Не-е-ет, больше он сюда - ни ногой!
  И вдруг услышал:
  - Куксон.
  Гоблин нехотя остановился.
  - Чего тебе? - не оборачиваясь, спросил он.
  - Подойди.
  Куксон потоптался, колеблясь, потом, скрепя сердце, повернул назад.
  - Если есть что по делу сказать, говори, - буркнул он. - Но выслушивать оскорбления я не намерен!
  - Куксон, - не слушая его, тихо повторил Синджей. Глаза его блестели в полумраке камеры. - Твои неумирающие друзья в смертельной опасности? Убийца может добраться до них в любой момент?
  Куксон встрепенулся. Может, не все еще пропало? Синджей, похоже, одумался, сейчас посоветует, объяснит, что к чему. Сколько жизней его совет спасет!
  - Да, да! - воскликнул гоблин. - Об этом я тебе и толкую! Они в опасности! И я должен их защитить, потому что больше некому. Сам знаешь, друзей у гоблинов немного, так что за них я на все готов!
  Синджей не сводил с гоблина испытующего взгляда:
  - Ты говорил что-то про цену, которую готов заплатить?
  Куксон воспрянул духом.
  Ну, наконец-то!
  Вот теперь-то настоящий разговор и начнется, коль речь о цене зашла! Деньги решают все, это вам каждый гоблин скажет. Позвени золотом, блесни монетой - и любой сделает то, что тебе надобно, только заплати ему!
  - Три нуобла, - по-деловому предложил Куксон. - Хорошая цена! Заплачу сразу же, как только ты...
  - Вытащи меня отсюда, и я тебе помогу.
  Куксон осекся. Мысли о кругленькой сумме, с которой он готовился расстаться, вылетела у него из головы.
  - Что?!
  Поморгал глазами, потряс головой: никак, ослышался?
  - Что? Что я должен сделать? Вытащ... ты что, веселящих грибов объелся что ли?! - с негодованием спросил он.
  - На три дня, Куксон, всего на три дня. Потом я вернусь обратно. Заключим договор, я произнесу клятву вслух, все, как полагается.
  Куксон подозрительно прищурился.
  - Хочешь добраться до хоглена?
  - А ты хочешь помочь своим друзьям?
  - Конечно, но... как я тебя... это невозможно! Из Лангедакской тюрьмы не сбежать!
  - Три дня - такова моя цена. Согласен?
  Куксон в панике оглянулся по сторонам.
  - Конечно, нет! Это преступление! - зашипел он. - Говорить о побеге - преступление! Даже думать об этом - преступление! Я начальнику тюрьмы о твоих словах немедленно сообщить должен! Он давно поджидает, чтобы кто-нибудь из арестантов удрать попытался!
  Синджей хотел сказать еще что-то, но гоблин отмахнулся.
  - И слушать не желаю!
  Позеленев от негодования, он отскочил от решетки и, клокоча, как чайник на огне, понесся по тюремному двору. Глаза Куксона сверкали, шарф развевался по ветру.
  Ну и ну! Такое ему, почтенному, всеми уважаемому гоблину, предложить! Решить, что он, Куксон, солидную должность занимающий, на преступление, на прямое нарушение закона пойдет!
  Он больше ста лет без единого нарекания проработал - и вдруг такое! Чтобы он ослушается приказа главы Гильдии?! Да никогда! А, кроме того, известно ли кое-кому, что бывает с теми, кто ослушивается?! Ему-то, Куксону, отлично известно! Колдуны буббуру, вот что с ними бывает!
  Куксон вылетел за тюремные ворота и так хлопнул калиткой, что тролль на сторожевой башне вздрогнул и выронил из рук кость, которую с аппетитом обгладывал.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"