По дороге в Морское Управление Дарин несколько раз оборачивался: проверял, не крадется ли по пятам за ним раб, которого всучил ему коварный Меркатель. Но Басиянды не было видно и, в конце концов, парень успокоился. Понятное дело, что осчастливленный им раб и не думает преследовать хозяина, а осваивается с новым, непривычным пока что положением свободного человека.
- А что? - вслух рассуждал Дарин. - Пусть начинает новую жизнь! Привыкает, обустраивается как-то... Меркатель-то его вряд ли освободил бы. А быть угнетаемым человеком, под пятой рабовладельца проживать - это разве нормально?! Страдал от притеснений, наверное...
Тут Дарин внезапно замолчал и призадумался.
На страдающую личность Басиянда никак не был похож, да и освобождение от рабства воспринял почему-то без энтузиазма... но почему?
Минут пять парень сосредоточенно размышлял над этим, потом махнул рукой и решил выбросить из головы подобные мысли. В конце концов, курс истории он в свое время прослушал, и даже сдал экзамен, а потому знал твердо: все рабы всегда мечтали о свободе, а если Басиянда и не ликовал по поводу освобождения, то исключительно по причине шока от свалившегося на него счастья.
У входа в Управление Дарин заметил Солоку - вид у бравого капитана был слегка утомленный. Рядом с ним стояла зеленоглазая красавица и, тоном не терпящим возражений, выговаривала:
- Послушайте, капитан, я уверена, что если поискать, как следует, мы непременно его отыщем! Что с того, что его нет в списках пассажиров? Он должен быть здесь - и точка! Он сам говорил мне, что отправится из Лутаки морем. Разве вы не понимаете, что я обязана его отыскать? Это же очень важно для меня! Я должна прямо в лицо высказать ему, все, что я думаю о нем! А мне есть что сказать, уверяю вас! - она высоко подняла голову. - Поторопимся! Не мог же этот негодяй вот так взять и исчезнуть?! Корабли не покинут Лутаку еще два дня!
- Но, госпожа Ичли, - обреченным голосом говорил капитан Солока, с тоской озираясь по сторонам. - Если вы говорите, этот несчастный... я хотел сказать, этот негодяй... если он такой негодяй, то, может, пусть себе плывет, а? - он с надеждой посмотрел на девушку. - Вы всегда сможете ненавидеть его на расстоянии. Это даже удобнее: ненавидеть пылкой, испепеляющей, качественной ненавистью на расстоянии!
- Разумеется, - с жаром отозвалась красавица. - Так и будет, не сомневайтесь. Но сначала я бы хотела все-таки взглянуть в его негодяйские синие глаза и сказать... высказать кое-что!
Завидев Дарина, Солока встрепенулся. Дарин тут же сделал вид, что занят и страшно торопится, помахал капитану рукой и стрелой помчался вверх по лестнице, прыгая через две ступеньки.
Никакой необходимости нестись в Управление сломя голову у Дарина не было, но прочесывать гавань, набережную и пассажирские конторы в поисках сбежавшего жениха госпожи Ичли, он не собирался даже ради ее прекрасных зеленых глаз. Солока проводил парня завистливым взглядом и тяжело вздохнул.
- Идемте, капитан, - решительно скомандовала красавица. - Я благодарна вам за то, что вчера вы так любезно предложили свою помощь. Конечно, розыск немного затянулся, но я отступать не намерена! Это не в моем характере, так и знайте! Я отыщу этого негодяя.
- Похвальное желание, - убитым голосом проговорил капитан Солока. - Что ж, направимся, в таком случае к складам: иной раз грузовые суда берут на борт пассажиров. Проверим, нет ли там этого бедного юноши... простите, я, конечно же, хотел сказать "негодяя"...
Осторожно выглядывая из окна второго этажа, Дарин дождался, пока они удалятся на приличное расстояние, потом, весело насвистывая, сбежал с лестницы и пересек большой, вымощенный камнем двор.
Дел на сегодня больше не предвиделось, а значит, можно было возвращаться домой, в дом с синими ставнями, корпеть над очередным гербом или родословием да дожидаться развития событий с амулетом.
Дарин обогнул небольшой фонтан с круглым бассейном, где обитали говорящие рыбы, невольно прислушиваясь, о чем они болтают на этот раз, и хмыкнул. Дамы всегда норовили обойти бассейн стороной и даже суровые гоблинши, что трудились в казначействе Управления, проносились мимо, как корабли на всех парусах. А все потому, что капитаны, эти невоздержанные на язык морские волки, не жалели времени, обучая рыб все новым и новым крепким выражениям и достигли в этом нелегком деле такого успеха, что даже бронзовая статуя тритона, возвышающаяся в центре фонтана - и та краснела. Само собой, Дарин не мог остаться в стороне и тоже внес в образование рыб кое-какую лепту, но до капитанов дальнего плавания с их неиссякаемым запасом ругательств на всех известных языках, ему было, конечно, далековато.
Сегодня у бассейна посетителей не наблюдалось, и говорящие рыбы развлекались самостоятельно: высунув из воды головы, громко сплетничали про всех сотрудников Морского Управления да распевали хриплыми голосами неприличные песни.
- Дарин, Дарин! - завопила одна из рыб, заметив его. - Ты видел капитана Солоку с красивой девушкой? Как думаешь, он...
Тут рыба завернула такое, что бронзовый тритон только крякнул от смущения.
- Дарин, Дарин! А ты знаешь, что вчера твой друг Барклюня весь вечер проторчал в кабинете Горама? Знаешь, что он там делал? Хочешь, расскажу? Куда же ты?
- Тороплюсь! - крикнул парень на ходу.
- Он торопится! - заорала рыба. - А знаешь, что говорят про торопливых мужчин?! Постой, я расскажу!
Дарин прибавил шагу.
- Совсем офигели, - пробормотал он, делая вид, что не слышит, как рыбы выкрикивают вслед ему непристойности и заливаются хохотом.
К Восточному крылу Морского Управления примыкал небольшой ухоженный парк с цветниками, лужайками и фонтанами - предмет гордости гномов-садовников, которые хлопотали над клумбами и цветущими кустами с утра до ночи. Окружала парк узорчатая кованая ограда, но в одном месте, за кустами шиповника и зарослями остролиста, поставить ее еще не успели, и там тянулся обыкновенный дощатый забор. В заборе имелась приличных размеров дыра - это Дарину было известно совершенно точно, поскольку именно он недавно собственноручно выломал пару досок: спешил по делам, а обходить парк не хотелось. И пока подчиненные гоблина Марголина не обнаружили ущерба, нанесенного их хозяйству, Дарин, не сильно терзаясь угрызениями совести, пользовался удобной лазейкой.
Дойдя до конца аллеи, он на всякий случай оглянулся по сторонам, сошел с дорожки и побрел вдоль пышных зарослей шиповника, усыпанных нежно-розовыми цветами. От цветов веяло медовым ароматом, слышалось гудение пчел, кружившихся над кустами. Запах шиповника был таким знакомым, уютным, что Дарину на мгновение показалось, будто он вовсе не в Лутаке, а совсем в другом городе, где в парке над широкой рекой в начале лета точно так же зацветает шиповник и точно так же жужжат пчелы, перелетая с цветка на цветок. Погрузившись в воспоминания и улыбаясь свои мыслям, Дарин перепрыгивая через клумбы, проламывался сквозь аккуратно постриженные кусты, не замечая ничего вокруг, однако, держа курс строго на дыру в заборе.
От приятных воспоминаний его отвлекло странное чувство: ни с того, ни с сего Дарину вдруг показалось, что за ним кто-то наблюдает.
Он чуть замедлил шаг и незаметно огляделся по сторонам. Ни души кругом: лишь шелестит листвой деревьев ветерок, гудят пчелы, да с главной площади Лутаки доносится перезвон городских курантов.
Дарин задумался. Ему не раз, конечно, доводилось слышать расхожее выражение: "чувствовать на себе взгляд" и каждый раз он недоумевал. Как можно почувствовать нечто нематериальное и неосязаемое - чужой взгляд? Но сейчас можно было сказать совершенно точно: кто-то находился совсем близко и этот "кто-то" следил за каждым его шагом. Дарин притворился, будто провожает взглядом вспорхнувшую из кустов маленькую птичку, и быстро смерил взглядом расстояние до Морского Управления. Конечно, супермен-герой из какого-нибудь фильма, которые он так любил смотреть раньше, на его месте не спасовал бы. Он бы решительно ввязался в бой с превосходящими силами противника и в одиночку одолел бы их в неравном бою. Но Дарин о своем предполагаемом противнике ничего не знал, искушать судьбу ему не хотелось, к тому же, год, проведенный в Лутаке, кое-чему его научил. Возможно, тот, кто разглядывал его сейчас, вовсе не был человеком - стало быть, шансы остаться в живых у него, Дарина, сильно сокращаются.
Он оглянулся еще раз: да, самое разумное было как можно скорее уносить ноги - в конце концов, до Управления было не так уж далеко.
Но тут за кустами мелькнула какая-то серая тень и
Дарин замер. Раздался шорох, вздрогнули кусты - и опять и все стихло. Парень поспешно отступил к дорожке.
- Эй! Кто здесь? Что вам надо?
Шорох послышался ближе, хрустнула ветка и в тот самый момент, когда он уже приготовился мужественно дать стрекача, чей-то робкий голосок пропищал из кустов:
- Мастер Дарин... это мы, мастер Дарин...
Из кустов вынырнула маленькая фигурка, ростом с трехлетнего ребенка, потом еще одна, затем еще - и скоро перед Дарином стояло семь невысоких человечков, одинаково растрепанных и чумазых, с взъерошенными волосами соломенного цвета и круглыми, как блюдца глазами.
- Простите нас, мастер Дарин, это мы, да, - робко пропищал один из них.
"Мастер Дарин" вытер о штаны вспотевшие ладони и выругался: коротко, но от души.
- Чтоб вас... так и до инфаркта недолго... овражные гномы?! А разве вам можно заходить на территорию Управления? Я слышал, это запрещено?
- Совсем запрещено, да, - сказал один гном. Он был в старой соломенной шляпе, на которую в качестве украшения нацепил пучки увядшей морковки. - Управляющий Марголин очень строгий!
Остальные гномы поспешно закивали.
Дарин с удивлением рассматривал их.
Овражники были воистину жалкими существами. Они жили кланами, как и все гномы, но в отличие от горных или лесных гномов, зажиточных и всеми уважаемых, ютились в нищете и грязи, выбирая для своих жилищ места возле мусорных куч и свалок. Всегда грязные и оборванные, они были похожи друг на друга, как две капли воды: у всех были растрепанные светлые волосы да круглые карие глаза.
- И что вам надо?
- Мы искали тебя, мастер Дарин. Сидели в кустах и ждали, да. Мы знали, что ты пройдешь здесь.
- Откуда знали? - подозрительно спросил Дарин.
- Дыра в заборе, да, - солидно пояснил гном в соломенной шляпе - очевидно, он был главным у овражников. - Мы наблюдали, как ты выломал доску, да. Мы восхищены!
- Даже две доски, - робко пропищал другой гном.
- Даже две, да. Не каждому это под силу - выломать такую крепкую доску! А ты, мастер Дарин, силен, как снежный великан - уважительно добавил старший гном. - Пнул ногой - и крак! - сломал доску!
- Ты говорил при этом заклинания, да, - подхватил другой овражник. - Мы слышали! Волшебные чародейские заклинания. Это они помогли тебе проломить такую прекрасную дыру в заборе?
- Заклинания?! Я?! - Дарин почесал в затылке, припоминая. - Какие еще заклинания? А... - он выразительно кашлянул.- Гм... ну, это не заклинания. Это просто слова... э.... специфические такие выражения, в моем мире их употребляются для... для связки слов, в общем.
- Мы их запомнили, да, - гордо поведал гном, поправляя съехавшую на глаза шляпу. - Если пожелаешь, мы повторим их, чтоб доставить тебе удово...
- А вот повторять не надо, - поспешно перебил Дарин. - И зря вы их запомнили, совершенно зря!
- Можем забыть, - покладисто сказал гном. - Забудем - и все, да. Никому не скажем.
- Забудьте, ага, - пробурчал он. - Говорите лучше, что вам? И сваливайте быстренько, а то, неровен час, увидит вас кто-нибудь...
Старший овражник беспокойно оглянулся по сторонам.
- Увидит, мастер Дарин, увидит, да. Прогонят, а может, и побьют. Не можем ли мы отойти куда-нибудь? - робко предложил он. - Вот прекрасные кусты, да. Если мы залезем в заросли, нас никто не увидит!
Дарин вздохнул.
- В заросли? Давайте просто в сторону отойдем. Да вы не бойтесь, если что, я скажу, что вы - ко мне, - пообещал он, следуя за вереницей овражных гномов. - Не думаю, правда, что это вам поможет...
- Мы боимся, да, - с готовностью кивнул старший гном. - Всего боимся. Жизнь овражника ничего не стоит, да. Но мы привыкли.
Они зашли за цветущие кусты шиповника и остановились - Дарин и семь крошечных чумазых овражных гнома.
- Ну? - спросил он, недоумевая. - В чем дело?
Гномы переглянулись, словно решаясь, быстро перекинулись несколькими словами на неизвестном ему птичьем языке и умолкли, уставившись на парня во все глаза.
- Мастер Дарин, - заговорил, наконец, старший гном. Он стащил шляпу и прижал к груди. - Мы должны открыть тебе страшный секрет!
Дарин насторожился.
- Страшный секрет? А почему именно мне?
Овражники снова переглянулись. В парке было тихо, только посвистывала какая-то птица, да гудел шмель. Наконец, гном открыл рот.
- Потому что больше некому, - печально объявил он. - Такая история, да.
Дарин тяжело вздохнул. Что-то настойчиво подсказывало ему, что "страшным секретом" овражных гномов лучше не интересоваться и он заколебался, поглядывая на высокий дощатый забор, что виднелся в зарослях: до дыры, выломанной при помощи "чародейских заклинаний" было рукой подать. Однако, любопытство взяло верх.
- Ладно, - проговорил Дарин. - Выкладывайте свою историю. Только побыстрей.
Нном, кивнул, по-прежнему крепко прижимая к себе шляпу, украшенную морковкой, открыл рот и...
- Погоди, погоди! - остановил его парень. - Тебя как зовут-то?
- Меня зовут Дюф, да, - с непонятной гордостью поведал гном. - Овражникам редко дают имена, но мне дали, да. Я умен! Среди нашего народа считаюсь мудрецом, да.
- Ах, вот как...
- Они все были без имен, - Дюф повел рукой в сторону соплеменников. - Ведь имя нужно заслужить. И они заслужили да!
Овражные гномы приосанились.
- Вот это Бюф, это Пюф, это...
- Хватит, хватит! - поспешно остановил овражника Дарин, чувствуя, как голова у него пошла кругом. - На этом остановимся, пожалуй. Все равно вы все на одно лицо, я и различить-то вас не могу...
Он окинул взглядом перепачканные физиономии гномов.
- Слушай, Дюф... или как там тебя... давай, переходи к делу. Время - деньги, как у нас говорится.
Дюф кивнул.
- Мы, мастер Дарин, пришли в Лутаку недавно. Пришли и сразу обратились за помощью к здешним овражным гномам, да. Рассказали им все. Они долго думали, размышляли да. Держали совет! Потом рассказали нам о тебе.
- Обо мне?! - удивился тот. - Откуда они меня знают?
- Знают, мастер Дарин, знают, да. О, овражные гномы многое видят, многое знают, - сказал он важно. - А вот овражных гномов никто не видит, никто не замечает.
- Ясно, ага. И что же они про меня знают?
- Все, мастер Дарин. Они давно к вам приглядываются. Они говорят - вы не такой, как все. Они говорят, вы никогда не швыряли камнями в овражных гномов, не науськивали на них собак, не били шутки ради.
- Гм...
- Мы не держим зла на людей за это, да, - поспешил заверить Дюф. Остальные гномы согласно кивнули.- Так уж заведено в мире: никто не любит гномов-мусорщиков, все их презирают. Даже наши родичи гномы-рудокопы не желают с нами знаться, да. Говорят, мы не родня им! А на самом деле...
Дарин понял, что если он сию минуту не остановит Дюфа, то ему придутся выслушать долгую подробную историю взаимоотношений овражных гномов и их родичей.
- Дюф! Это потом расскажешь. Переходи к страшному секрету.
- Про секрет, да, - кивнул тот. - Сейчас расскажем, мастер Дарин, но сначала знайте вот что: мы, овражные гномы, - он указал на остальных. - Мы не из Лутаки.
Дарин вздохнул.
- М-да... ну, это я уже слышал, - он хмыкнул. - Я вот тоже не из Лутаки. И что? Что в этом особенного?
- Что особенного, да, - почтительно откликнулся старший гном.
- А откуда же вы?
Дюф мгновение помедлил. Остальные овражники перестали шептаться и уставились на него.
- Мы из Волшебных земель, - гордо ответил он. - Из Волшебных земель, да.
- Прекрасно, - скептически проговорил Дарин. - Это и есть ваш страшный сек... что?! Из Волшебных земель?!
Гномы разом кивнули.
Дарин немного подумал, рассматривая их грязные физиономии.
- Врете, наверное? - недоверчиво спросил он. - Я местную географию плохо знаю, но про Волшебные земли слышал. Чародейское зеркало кое-что болтало. Говорило, что Волшебные земли где-то очень далеко отсюда: за горами, за каменистыми пустынями, за огненными пустошами. Из людей никто и никогда там не бывал, туда даже купцы не ездят. Как же вы до Лутаки-то добрались?
- Добрались, мастер Дарин, добрались, да, - кивнул Дюф.
Дарин с сомнением посмотрел на крошечных гномов.
- Да бросьте! - протянул он. - Это невозможно.
- Возможно, мастер Дарин, - твердо сказал старший гном. - Возможно, да!
Парень покачал головой.
- Заливаете, небось... ну, да ладно. Хотите считать, что вы из Волшебных земель - на здоровье. А в Лутаку вас зачем понесло?
Овражники сгрудились в кучку и тревожно зашептались. Дюф принялся комкать шляпу и в одну минуту превратил ее в бесформенный комок.
- Мы... мы следовали за своим господином, - проговорил он, оглянувшись по сторонам и понизив голос.- Это и есть наш страшный секрет, да. Никто не знает наш секреты, кроме нас. А теперь - и ты. Ты никому не скажешь? - забеспокоился он, просительно заглядывая в глаза Дарину.
- Не скажу. Да что тут секретного? - пожал плечами тот. - А что за господин?
- Наш господин, да, - в голосе гнома слышалось благоговение. - Мы - его верные слуги. Самые верные, да. Преданные.
- Угу, - промычал Дарин, снова покосившись в сторону забора. Общение с овражниками мало-помало начало утомлять, и он принялся раздумывать, как бы побыстрей закончить бесконечный разговор. - А сейчас он где?
- В Лутаке, мастер Дарин. В Лутаке, да.
- На Ярмарке, что ли?
Гномы притихли и погрустнели.
- Нет, мастер Дарин, - печально отозвался Дюф. - Наш господин не на Ярмарке. Наш господин в тюрьме.
С городской площади донесся мелодичный перезвон курантов. Дарин спохватился: оказывается, он болтал с овражными гномами уже добрых полчаса! Пора и часть знать.
- Вот что, ребята, - решительно сказал он. - Я немного тороплюсь, так что... где, вы говорите, ваш господин?
- В тюрьме, мастер Дарин, - откликнулся Дюф, снова комкая ни в чем не повинную шляпу. - В тюрьме Морского Управления, да. Вот почему овражные гномы Лутаки посоветовали нам найти тебя.
Дарин про себя отпустил в адрес овражных гномов Лутаки парочку крепких выражений.
- За что ж он туда попал?
Гномы замялись.
- Мы должны всюду за ним следовать, да, - растерянно пролепетал Дюф, расправляя шляпу и тут же скатывая ее в трубочку. - Мы его преданные слуги. А наш господин...
Дарин нетерпеливо мотнул головой, отбрасывая упавшие на глаза волосы.
- Ну, так следуйте, в чем дело-то?- с досадой сказал он. - Я тут при чем? Вы что, в тюрьму за своим господином хотите, что ли?
При этом простом вопросе гномы пришли в сильнейшее беспокойство и затеяли разговор на своем языке: ни дать, ни взять, стайка воробьев расшумелась на кусте.
Дарин нетерпеливо ждал.
- Мастер Дарин, - взволнованно произнес Дюф, безжалостно ощипывая со шляпы пучки моркови. - Наши родичи из Лутаки, когда узнали, что господин в тюрьме, долго думали и совещались, да. А потом сказали найти тебя. Попросить, чтобы ты помог выручить нашего господина из тюрьмы.
Дарин вытаращил глаза.
- Что-о-о-о?!
- Они сказали, что ты - можешь, да.
- Вы что, с ума сошли, что ли?!
- Потому что, если нашего господина не вызволить из тюрьмы прямо сегодня, завтра в полдень корабль увезет его на остров, на бирюзовые рудники. Овражники Лутаки разузнали это, да. Но если это произойдет, то тогда все пропало!
- Что пропало-то?
- Все, пропало, все, да, - в отчаянии воскликнул Дюф.
Остальные гномы встревоженно загалдели.
Дарин махнул на них рукой.
- Тихо! - прикрикнул он. Овражники испуганно примолкли. - Ну, вот что, - сказал Дарин Дюфу. - Не знаю, что вам наплели овражники Лутаки, но, по-моему, у них с головой не все в порядке. Я кто, по-вашему? Глава Морского Управления, что ли?! Начальник тюрьмы?! С чего вы решили, будто я могу вот так запросто взять и освободить человека? И не кого-то там, а арестанта, приговоренного к бирюзовым рудникам?!
Гномы согласно закивали.
- Мы решили, да. Взять и освободить.
Дарин набрал полную грудь воздуха и медленно выдохнул.
- Вы что смеетесь надо мной? - сдержанно поинтересовался он, но тут же вспомнил, что чувство юмора у овражников отсутствовало, а стало быть, и шутить они не умели - простодушные гномы воспринимали все буквально.
- Что он натворил, ваш господин? На бирюзовые рудники отправляют только убийц, значит, он пришил кого-то?
Овражные гномы озадаченно переглянулись.
- Пришил?
- Убил! Прикончил! Уничтожил!
Дюф решительным движением расправил шляпу.
- Наш господин никого не мог пришить, да, - твердо сказал он. - Он - не портной, он...
- Блин, чтоб вас... а в тюрьме он как оказался?
Гномы пошушукались и умолкли, глядя на Дарина во все глаза.
- Так получилось, - печально сообщил Дюф. - Мы не знаем!
- Вот как? Наверное, пирожок на Ярмарке украл?
Дюф с размаху нахлобучил на голову бесформенную шляпу.
- Наш господин не крал пирожки, да! - с негодованием отверг он обвинение.
Дарин вытер со лба пот.
- Нет, это еще круче, чем с отхи разговаривать, у тех хоть иногда проблески мыслей бывают, - пробормотал он. - Знаете что...
- Мастер Дарин, - тревожным голосом перебил его Дюф. - Корабль отойдет завтра в полдень, да. После этого нам никогда не вызволить нашего господина. На бирюзовые рудники никто не может пробраться. Там нет овражников, да. Наш господин погибнет. И тогда...
- Что?
- Мы не можем, сказать, да, - закручинились гномы. - Пока господин не разрешит нам говорить, мы должны молчать. Иначе...
Он замолчал.
Дарину отчаянно захотелось хорошенько встряхнуть Дюфа, так, как это обычно делал с овражниками Тохта. Кобольд утверждал, что после небольшой встряски, гномы соображают гораздо быстрей.
- Но я-то чем могу помочь? Может, вам сходить к господину Гораму? Он...
- Никто не будет слушать нас. Никто не будет слушать овражных гномов, да, - повесив голову, ответил Дюф. - Но тебя послушают, да!
Перед такой наивной верой в свою значимость, Дарин только руками развел.
- Ошибаетесь, ребята. С какой стати? Я обычный человек, мелкая сошка... а неприятностей у меня и своих хватает...
Он вспомнил о повелителе ламий, о таинственном амулете, о Кёртесе, который как-то подозрительно легко отказался от мысли заполучить редкий артефакт и заторопился.
- Господину вашему не поможешь. Ясно? И я никак не могу вам помочь! Понятно?
Он посмотрел на гномов. Гномы, не отрываясь, смотрели на него. Дюф снова стащил с головы шляпу и принялся ее комкать.
- Мастер Дарин...
- Блин, - пробормотал тот, торопясь как можно скорее закончить неприятный разговор. - Как бы вам это втолковать-то? Ладно, объясняю еще раз... эй, Дюф!
Гном сделал шаг вперед.
- Слушай меня внимательно, - раздельно и четко проговорил Дарин, глядя на него сверху вниз. - Не знаю, что вам про меня здешние овражники не наболтали. Но я вашего господина из тюрьмы освободить не могу. Невозможно это! Теперь понятно?
Гномы одновременно кивнули.
- Наконец-то... ну, тогда - пока, - устало буркнул Дарин. - Тьфу ты, блин... желаю процветания, - поправился он и, не оглядываясь, пошел к забору.
Через пять минут Дарин уже шагал по переулку Монахинь-девственниц: отсюда рукой подать было до Привратной площади а оттуда - и до дома с синими ставнями недалеко.
- Вот ведь блинский фиг, а? - сердито бормотал он на ходу. - То повелитель ламий, то раб, так его перетак, то эти идиоты ушастые со своим господином! Полная коллекция городских сумасшедших!
Он с силой пнул камешек, подвернувшийся под ноги. Камешек отлетел и запрыгал вниз по ступенькам узкой улицы, которая была вымощена каменными плитами, отполированными за века сотнями подошв. Дарин проследил за ним взглядом - до того момента, пока камень не зарылся в пыль на обочине.
- Овражники Лутаки им, видите ли, рассказали! Пользуюсь небывалой популярностью среди гномов-мусорщиков - это что-нибудь да значит! Автографы скоро раздавать буду... да чего там, раздавать? Продавать буду, лавочку открою. Хоть деньги заведутся... жаль, только, эти чучела овражные ни читать, ни писать не умеют. Накрылась моя лавочка...
Он вспомнил гномов, якобы пришедших из Волшебных земель за своим таинственным господином и выругался.
- Помощь им, видите ли, нужна! Господина еще какого-то приплели... в тюрьму его, видите ли, посадили... тоже мне, узник замка Иф! Да врут, небось, все! И про Волшебные земли и про... хотя, все говорят, что врать овражники не умеют, у них для этого мозгов маловато...
Он добавил несколько подходящих случаю непечатных выражений, почерпнутых из бесед с говорящими рыбами, свернул за угол и остановился.
Шедшие навстречу монашки в длинных синих балахонах, обошли его по обочине и заторопились дальше, оглядываясь на парня, неподвижно стоявшего посреди дороги.
- Чтоб они все провалились! - громко и с выражением сказал Дарин. - И овражники, и их господин, и... и...
Он посмотрел на видневшуюся в конце улицы Привратную площадь, на высокое ясное небо, вздохнул и повернул обратно.
Овражные гномы по-прежнему стояли на поляне за кустами и, понурившись, смотрели печальными глазами на Дюфа. Старший гном беспокойно терзал свою шляпу и без того уже напоминавшую воронье гнездо. Завидев Дарина, Дюф бросился ему навстречу.
- Вот что, - сказал парень, приблизившись. - Я вашего господина освободить не могу, об этом даже и не говорите. Но могу попробовать узнать, что к чему. За что его, собственно говоря, замели. Хотите?
- Замели?
Дарин поднял глаза на небо и медленно досчитал до десяти и обратно.
- Узнаю, за что его в кутузку посадили. Понятно?
- Мы хотим, да, - с готовностью согласился Дюф, выдергивая из шляпы пучки соломы. - А еще мы хотим, что ты, мастер Дарин освободил нашего...
- Опять?! Невозможно это, ясно? И думать забудьте! Тоже мне, нашли освободителя... как его зовут, вашего господина?
- Кехелус, - вразнобой ответили гномы.
- Кехелус, - повторил Дарин и обреченно вздохнул. - Ладно... пойду в Морское управление. Ждите здесь.
... Отыскать секретаря Барклюню в лабиринте просторных гулких коридоров Морского Управления всегда было не так-то просто. Сначала Дарин осторожно заглянул в небольшую комнатку возле кабинета господина Горама - если Барклюня не бродил по Управлению, сопровождая начальство, то обычно сидел на своем месте за столом и возился с бумагами или беседовал с посетителями. Но приятеля в комнате не оказалось и Дарин, вздохнув, отправился на дальнейшие поиски.
- Чтоб вы провалились, - недовольно бормотал он, вспоминая гномов-овражников, поджидающих его в парке. - За своим господином они следуют, ага... ну, и следовали бы, я-то тут при чем?
Он свернул в один коридор, в другой - Барклюни не было видно.
- Из Волшебных земель они явились... вот ведь врут как! Врут, гм...
Дарин хмыкнул - тут что-то не складывалось: всем было известно, что овражные гномы не умели врать. Но ведь не могли они и впрямь явиться в Лутаку из Волшебных земель!
- А почему? - сам себя спросил Дарин и сам же себе ответил:
- Потому что этого не может быть, вот почему.
Он дошел до центральной лестницы и огляделся. Внизу, в просторном холле сновали служащие Управления, у окошечка с табличкой "Касса" толпились озабоченные и замотанные помощники купцов, а возле мраморной статуи короля Бутфарпа тринадцатого стоял, облокотившись на метлу, старший уборщик Пиффа и беседовал с одним из привидений, обитающем в особняке. Дарин прошел по коридору дальше, попутно заглядывая во все двери, потом заметил на стене горгулью номер восемь и направился к ней.
- Приветствую, - сказал он. - Слушай, ты не видела...
- ...нового завхоза? Видела, - голос у горгульи был очень недовольный. - Он в северном крыле, в канцелярии, мебель по описи принимает. Крючкотвор... запретил мне навещать родственников, когда я хочу! "Подай, говорит, мне прошение за три дня вперед, я, говорит, подумаю, и в случае положительного решения, наложу резолюцию". А?! Каково?! Так и выразился: "В случае положительного решения"! Восемьсот лет на свете живу, такого не слыхала! Чуть не окаменела от возмущения!
- Да нет, я не его ищу, а Барклюню. Не знаешь, куда он подевался?
Горгулья повела крылом.
- Бюрократ... "Ты, говорит, наше имущество, во все реестры внесена и негоже, когда тебя на месте нет"! Имущество... небось, у самого-то ни одного родственника нет... подам на него жалобу господину Гораму... Барклюня? Да вон же он идет!
Дарин обернулся: нагруженный бумагами секретарь бойко взбегал по ступеням, но на самом верху лестницы споткнулся, взмахнул руками, роняя документы, и ухватился за пробегавшего мимо гоблина-писаря с папкой под мышкой. Гоблин возмущенно фыркнул, чудом удержавшись на краю ступеньки, Барклюня с извинениями отскочил и принялся собирать разлетевшиеся документы.
- Браклюня! - замахал руками Дарин. - Или сюда, дело у меня к тебе есть!
Секретарь приблизился, на ходу складывая бумаги.
- Вообрази себе, - начал он, нервно оглядываясь по сторонам. - Что со мной сегодня приключилось. Наш новый завхоз, карлик Куз, тот, что принимает дела у ...
- Погоди, Барклюня, - остановил его Дарин. - Не надо пока про карлика. Я тебе один вопросик задать хотел.
- Что за вопросик?
- Ты же важная шишка, секретарь самого господина Горама! А господин Горам - человек с большими полномочиями. Так?
- С огромными, - благоговейно закатив глаза, согласился секретарь. - Но ты же не дослушал, что со мной произошло. И вот иду я спокойно по...
- Да погоди ты, - снова перебил его Дарин. - А Морская тюрьма тоже в его полномочия входит?
- Конечно! Но слушай, что я тебе говорю...
- Барлюня, да наплюй ты на нового завхоза! Он уже всех достал, даже горгульи - и те слышать о нем не могут! Ты лучше скажи, список тех, кто приговорен к отправке на бирюзовые рудники, в нашем Управлении писали? Он готов? А кто его писал?
- Список за номером две тысячи восемьсот пятнадцать? - тут же припомнил Барклюня. - Готов, конечно. Я его лично и составлял вчера вечером. Такие вещи впопыхах не пишутся, тут обстоятельно надо: имя каждого арестанта, особые приметы, за что осужден. До полуночи засиделся! Я, знаешь, люблю иной раз вечерком задержаться, поработать всласть. Тихо и не мешает никто, господин Горам уже домой уходят, а я...
- Отлично, Барклюня! А теперь скажи, не было ли там человека по имени Кехелус?
Секретарь задумался.
- Кехелус, Кехелус... имя какое-то знакомое...
Он пощелкал пальцами.
- Вертится что-то такое в голове, а вспомнить не могу!
- Ты это пока не вспоминай, ты другое вспомни. Был он в списке или нет?
- Этого мне вспоминать не нужно, с - достоинством ответил Барклюня. - Во всем, что касается работы, память у меня выдающаяся. Это и господин Горам признают.
Дарин собрал в кулак все свое терпение.
- Барклюня, - медленно произнес он. - Был в списке человек по имени Кехелус? Мне интересно, за что он осужден.
- Кехелус, Кехелус... - озабоченным голосом бормотал секретарь. - Слышал я где-то это имя, слышал, но где? Нет, не было его в списках.
- Точно?
Барклюня слегка обиделся.
- Говорю же, во всем, что касается работы память у меня феноменальная!
- Знаю, знаю. Хорошо...
Дарин задумался на мгновение, глядя на лестницу и первый этаж, где толпился народ.
- Гм, странно. Как же его в списках может не быть, когда он уже в тюрьме?
- Что ж странного? Наверное, в список внести не успели - вот и все, - пояснил Барклюня. - Окончательный-то вариант уже на корабле составляется, утрясается, то да се... Бирюзовыми рудниками горные тролли заведуют, а они бюрократы страшные, к каждой запятой придираются! Вот и приходится списки по десять раз переписывать. Но ты послушай, что со мной сегодня произошло! Вообрази себе, иду я...
Дарин подумал еще немного.
- Слушай, Барклюня, я тут в такую глупую историю вляпался, - признался он. - Пообещал, блин, кое-кому узнать, за что этот самый Кехелус в тюрьму загремел. А раз в списке его нет, как узнать-то? Может, ты знаешь? Или это секрет?
Барклюня пожал плечами.
- Какой секрет? Убийцы, воры, разбойники да насильники - вот кого туда отправляют.
Дарин кивнул.
- Знаю, публика серьезная.
- Куда уж серьезней, - согласился Барклюня. - Потому их на бирюзовые рудники и увозят, оттуда, с острова, возврата нет. Некоторым арестантам, знаешь, выбор предлагают: или виселица или рудники.
- И что?
Барклюня снова пожал плечами.
- Выбирают виселицу... - многозначительно сказал он.