Марина Терлеева, компаньонка госпожи Шварн, занималась организацией путешествия в Беларусь. План был простой: снять номера, осмотреть достопримечательности Турова и сплавиться вниз по течению. Денег не жалели, даже арендовали на три дня плавучую гостиницу 'Полесье', вместе с теплоходом. В идеале всё выглядело замечательно, на практике приходилось терпеть 'старуху', сырость и полчища комаров.
Снаружи 'Полесье' выглядело продолговатым деревянным домиком, лакированным в медно-красный цвет. Вместо окон были симпатичные округлые иллюминаторы. Под стенами пролегли прогулочные переходы с прозрачными фальшбортами. Немного поодаль стояла громадина теплохода 'Припять'. Он буксировал гостиницу вместе с постояльцами.
У причала Марину встретила молоденькая работница в белой блузке и синей юбке. У неё было худое лицо с тонкими чертами и зелёные глаза. Светлые крашеные волосы касались узких плеч. На синем бедже, прицепленном к белой блузке, надпись 'Лена'.
Молодой парень лет двадцати, худой и длинный как каланча, подхватил чемоданы. Если не носильщик Марине бы пришлось сделать, по меньшей мере, три рейса туда и обратно.
- Как вы о нас узнали? - спросила Лена.
'Да, так, 'старуха' торчала в 'Одноклассниках' и нашла чёртов ролик о крестах!' - чуть не сорвалось с языка путешественницы.
- Ну что вы, Туров очень известное место, - польстила Марина и перевела разговор. - Где наши номера?
- Пройдёмте за мной! - попросила горничная. Они поднялись на палубу. Впереди вприпрыжку понёсся парень с чемоданами.
- А где остальные ваши? - спросила Лена. 'Уверена, вы скоро пожалеете, что мы здесь поселились', - подумала Марина.
Шварн обладала чудовищным характером.
- Сейчас будут! - буркнула Терлеева. Не в меру любопытная горничная успела надоесть.
Марине показали мини-бар, туалет, выход на палубу и провели к номерам. Внутренние помещения были небольшими, уютными, больше напоминавшими финскую сауну.
- Ваш второй номер, Шварн - первый, и два для мужчин, третий и четвёртый. Думаю, они сами разберутся.
Носильщик разнёс чемоданы по номерам. Марина выдала каждому по мелкой купюре и наконец-то осталась одна. Девушка ощутила усталость и присела на кровать. Столько мороки, плюс ещё дорога... конечно, всё лучше, чем мучиться на поезде, но, может быть, проще было нанять вертолёт?
Оставалось разложить хозяйские вещи. Не сложно быть компаньонкой, всегда найдётся что-нибудь похуже. Стоять за прилавком или мучиться в цехе от жара. Подумаешь, прислуживать жестокосердечной богачке и делать вид, что тебе это нравится! Конечно, были и неприятные стороны такой работы...
- Мать вашу! - кто-то закричал неприятным старческим голосом. Марина оторвалась от раскладывания вещей. - Ещё раз тронете мою кружку, и я за себя не отвечаю! Сколько раз просил!
Кто-то вполголоса убеждал его успокоиться, компаньонка не разобрала слов. Позднее, когда она вышла встречать хозяйку, Лена от всего коллектива извинилась за шум, мол, завхоз дорабатывает последний год и немного нервничает.
Выглядело всё просто - сопровождать двух женщин и охранника, возить по историческим местам и избегать неприятностей. Пассажиры оказались хуже некуда, Сергей Костриков успел сто раз пожалеть, что взялся за работу. Были б это кто-нибудь другой, он бы просто высадил их в поле и укатил домой. И чёрт с гонораром! А так, куда высадить? И знал, что нельзя связываться с бандитами, но вот ведь, дурак, погнался за длинным рублем!
Шварн, она же 'старуха', как её называли за глаза, была толстой тёткой лет тридцати пяти. Остальные путешественники носились с ней, как с писаной торбой. У 'старухи' была большая задница, толстые руки и ноги, и бледное, как мукой обсыпанное лицо.
Её помощница, Марина, была симпатичной пухленькой девушкой с мягкими чертами лица. Она смешно картавила, будто француженка.
Третьим был охранник, высокий молчаливый мужчина. Шварн дразнила его сторожевым пёсиком, демоном на привязи. Сам он откликался на Врубеля.
Возить женщин - жуткая мука, почище Прометеевых. Тому всего лишь печёнку клевали, Сергею - душу. Мало, что выпить не давали, так ещё и жужжали за спиной, как рой диких пчёл. С утра ни маковой росинки во рту. Сначала Сергей выгрузил компаньонку с чемоданами в плавучей гостинице, потом повёз хозяйку отмолиться в новый строящийся храм. Там вообще цирк: он чуть не рассмеялся, когда хозяйка вместе с Врубелем за спиной лазила между лесами и о чём-то серьёзно беседовала с попом. Для него попы были чем-то вроде цирковых артистов, как... казаки, например. Однако если и был канонический Бог, то он его вскоре и наказал за насмешливость.
На заправке, улучшив момент, Сергей успел отхлебнуть из фляжки. Даже пришлось в туалете прятаться, как школьнику. К сожалению, на первом же посту машину остановили местные гаишники.
- Сейчас Кострикова заберут в местную тюрьму, - хмыкнула Шварн. - Будет лежать под шконкой вместе с петухами.
То ли гаишники попались принципиальные, то ли слишком много хотели, но если бы не Врубель, пропал бы ни за грош. Всё-таки страна чужая, отберут права и машину, и что делать? Охранник пришёл на помощь, о чём-то переговорил, и гаишники разом отстали.
- Дальше я поведу! - бесцеремонно заявил Врубель.
- Ты, пьянчуга, мог нас погубить! - прошипела Шварн. - Ты думаешь, максимум, что я могу сделать - не заплатить? Ты забыл на кого работаешь? Хочешь, сделаю так, что б жизнь мёдом не казалась? Можем тебе героина подкинуть, или труп матери в багажник, или просто закатать в бетон?
- Простите! - попросил водитель. Внутри кипело от ненависти. - Больше этого не повторится.
- Вот именно, не повторится! - Шварн перегнулась через сидение и схватила за шиворот. - Иначе тебе и в правду навернут резьбу в проходе!
Сергей ехал на переднем сидении, меланхолично смотрел в окно. За спиной шелестел ноутбук Татьяны. Хозяйка смотрела новые ролики в сети.
'Я бы тебя вывез в лесок, - мечтал Сергей. По сухим щекам ходили желваки. - Повалил бы и бил ногами в жирный живот. Разотру лицо в кровавую кашицу. Потом оболью бензином и сожгу. Тебя, тварь, потом ни одна ищейка не найдет!'
- Мы приехали! - заметил Врубель. Он напоминал робота из дешёвых боевиков восьмидесятых. Его правильное спокойное лицо не выражало эмоций. Костриков вернулся на землю: машина остановилась на стоянке у причала.
В 'Полесье' сложился свой особенный маленький мир. Мало какая гостиница почти двенадцать часов в сутки меняла своё местоположение. Среди персонала шутили, что они как моряки, только не дальнего, а короткого плавания.
Лена второй год работала горничной. Здесь хорошо платили, да и клиенты попадались всё чаще необычные. Частая смена лиц, прекрасные пейзажи в иллюминаторе... Правда, прекрасными они были только первое время, а потом Лена начала их потихоньку ненавидеть. Да и жизнь не заладилась. Какая тут личная жизнь, когда всё время посреди реки? И от своих воротит: завхоз - нервный чокнутый старик, она даже не помнила его имени. Каждый сезон новый мальчик на побегушках, из студентов на каникулах. Новичка звали Эдик - худой, длинный и противный. Но даже такой противный был уже занят. А на 'Припяти' работали одни 'старики', да ещё и женатики.
- И как только другие успевают? - вздохнула Лена. Она уже забыла, что такое полноценная жизнь.
Жанна, другая горничная, оторвалась от разгадывания сканворда:
- Что? - В отличие от худенькой Лены она была невысокой, плотно сбитой девушкой с крепкими руками.
- Так, мысли вслух...
Стукнула дверь. Кряхтя, как боров из чащи к девушкам в комнату влез завхоз. У него было красноватое лицо и седая голова в проплешинах. На кончике мясистого носа висела капля.
- Сколько раз я говорил, чтобы не брали мои кружки! У вас своих что ли нет? - раздражённо взвизгнул завхоз.
- Да не брали мы никаких кружек! - подняла голос Жанна. Лена восхитилась, как подруга может врать в глаза и не краснеть.
- Это самое последнее предупреждение! - напомнил старик. - Мне терять нечего!
Кружек всегда не хватало, ну, там чаю попить или чего покрепче. А 'Полесье' практически судно: качка, узкие переходы. Посуда часто билась, приходилось тайком брать чужое. Взять - и не помыть за собой. Все так делали, но только завхоз ужасно бесился. Но он был просто старым и впавшим в маразм.
Гостиница тронулась с причала. За окошком плавно двигались редкие деревья на пустынном берегу. Было хорошо сидеть, наслаждаться свежим воздухом и перемывать кости старику.
К ним кто-то поскрёбся.
- Девчонки! - Лена увидела плачущую барменшу. Лицо Светы распухло, косметика потекла, на щеке красный след. Девушки бросились к ней на помощь: подвинули стул, Жанна смело плеснула коньяку.
- Меня Шварн по лицу ударила...
Сведения пришлось тянуть клещами. Оказалось, во время обеда Шварн посчитала, что ей недолили, и сверилась по мерной чашечке. После чего устроила скандал и ударила барменшу по щеке. Ещё и нехорошую запись оставила в книге отзывов.
- Эту суку надо проучить! - мечтательно протянула Жанна. Лена испуганно захлопала глазами.
Марине часто приходилось краснеть за хозяйку. Шварн была, мягко говоря, непростым человеком, проще - невыносимым. Она словно родилась не в своё время, ей бы лучше в Дахау надзирателем.
'Во всём виновато положение, - подумала компаньонка. - Была бы ты обычным человеком, сразу бы отучили. А так от безнаказанности в человеке всегда просыпается самое худшее'.
Терлеева вспомнила, как хозяйка поступила с ней самой. С тех пор слезы давно высохли...
Шварн всегда спала после обеда. У Марины выдалось свободное время. Она взяла бутылку с хозяйским коньяком и пошла с повинной к персоналу, постучала в дверь.
- Не заперто!
Она вошла: в маленькой комнатке за столиком сидело три девушки и один парень. Судя по виноватым лицам и запаху здесь только что пили.
Марина улыбнулась и протянула бутылку:
- Вы извините нас, пожалуйста, за происшествие! Сами знаете, дорога, нервы, а хозяйка с тяжелым характером и переволновалась.
Сначала повисло молчание, Марина даже почувствовала себя полной дурой. Одна из девушек, низенькая и плотная, как тумбочка, подвинула стул. Вышла на полминуты и принесла кружку.
- Прошу! - улыбнулась она и ткнула в бедж. - Я Жанна.
Они разлили коньяк и чокнулись:
- Ну, за знакомство!
Терлеева расслабилась: давно уже она не была в простой компании, без гонора. Шварн же вращалась среди мелких бандитов и приблатнённых бизнесменов.
Марина отпила всего один маленький глоточек, когда почувствовала, как голова вдруг стала непомерно тяжёлой. Шея резко обессилила, и девушка рухнула лицом на стол.
- Татьяна Александровна! - Лена постучалась в первый номер. Было немножко страшно, особенно после сегодняшнего происшествия. Кто знает, может со сна, Шварн ещё более злая?
- Татьяна Александровна! - повторила горничная. - Вашей компаньонке плохо!
В номере никто не отзывался. Сзади кто-то подкрался и положил на плечо тяжёлую руку:
- Есть проблемы?
Лена вздрогнула. Это был молчаливый телохранитель гостьи, записанный как Иванов Иван Иванович.
- Марина потеряла сознание, ей плохо...
Телохранитель постучал в дверь. Никто не отозвался.
- У вас есть ключи от номера?
Лена кивнула и полезла в карман.
На шум из четвёртого номера вышел другой постоялец, Сергей Костриков. На заспанном лице застыло тупое выражение.
- Врубель?
Охранник забрал ключи и сам открыл дверь.
Лицом вниз на кровати лежала Татьяна Александровна. 'Она похожа на маленького кита', - подумала Лена. Из-за плеча горничная смотрела на спящую.
Врубель коснулся женщины, никакой реакции. Телохранитель перевернул Шварн. Лена увидела безвольное лицо с выпученными глазами. На шее расползлись синие пятна.
- Задушена.
Лена закричала.
Врубель фактически захватил гостиницу, теплоход встал на якорь. Во избежание вмешательства властей телохранитель забрал мобильные телефоны и приказал капитану 'Припяти' оборвать контакты с внешним миром.
- Убийца ещё на борту! - распорядился Врубель. - Мы обязаны найти его самостоятельно.
Когда какой-то моряк возмутился и поднял голос, телохранитель сделал всего одно неуловимое движение. В следующее мгновение моряк упал и больше не встал.
- Вы должны понять, - продолжил телохранитель. - Если я сам не найду убийцу, сюда приедут нехорошие дяди и вырежут весь корабль.
Врубелю навестил пострадавшую. Ей не помешала бы больница, но он запретил делать исключения. Убийца всё ещё оставался на корабле. Пришлось откачивать своими силами. Марина выглядела бледной и едва могла стоять на ногах. Сергей помогал девушке. Её лицо было влажным от слёз, пота и воды.
- Что она ела? - спросил Врубель. Жанна молча указала на бутылку коньяка.
- Кто-нибудь ещё пробовал? - спросил он. Телохранитель отвинтил крышечку и понюхал жидкость. Как и ожидалось, пахло коньяком.
- Что произошло? - всхлипывая, спросила Марина.
- Шварн убили, - бросил Врубель и вернулся к делу:
- Кто с вами ещё был?
- Жанна, Лена, барменша и какой-то парень, - вспомнила компаньонка.
Врубель резко обернулся и схватил её за подбородок:
- Вы только что узнали о смерти хозяйки и остались спокойны!
От неожиданной боли и унижения новые слёзы навернулись на глаза. Врубель запрокинул ей голову, будто хотел вцепиться зубами в глотку.
- Помни важность происшествия. Будь уверена, я найду убийцу! А сейчас ты приведёшь себя в порядок и вернёшься в первый номер, посмотреть что изменилось.
Он отпустил девушку и вышел, хлопнув дверью.
- Что это было? - спросила Жанна.
- Я думаю у нас большие неприятности...
Больше всего на свете Марина не хотела идти на место трагедии. Было противно подходить к трупу, её обуревала мешанина из чувства отвращения и вины.
Врубель казался неумолимым, он не делал поблажек:
- В номере всё осталось на местах?
Марина осмотрела шкафчик, полезла в сумки. Преодолевая тошноту, с помощью телохранителя осмотрела хозяйку. На пухлых как сардельки пальцах было много колец, раньше даже шутили, что у Шварн золотые руки. Всё самое ценное остались на месте.
- Так, мелочь пропала, - заметила компаньонка. - Нет чёрного шарфика, его Татьяна Александровна брала на случай ночных холодов. Хоть весна, но не юг. И...
- И что? - Врубель внимательно рассматривал покойную. К телу он не проявлял ни малейшего пиетета.
- И местные рубли... Мелочь, всего на тысячу долларов.
Врубель отошёл к окну и постучал по стеклу. Раму не открывали, преступник явно проник через дверь. Жертва не сопротивлялась, не звала на помощь. Кто-то задушил её во сне, спокойно и без жалости. Потом вышел, запер дверь и теперь строит где-то в гостинице оскорблённую невинность.
- У кого были ещё ключи, кроме гостиничного персонала?
- Только один, у самой Татьяны Александровны.
- Когда вы последний раз видели Шварн?
На лице Марины появилось задумчивое выражение:
- Мы пообедали в два часа и разошлись по номерам. Татьяна Александровна всегда ложилась после полудня и других приучила. Я тоже легла, но не могла заснуть из-за происшествия. Взяла бутылку с коньяком, пошла мириться с персоналом. Это было часа в три, может полчетвёртого. Мы разлили коньяк, и я тут же потеряла сознание.
Версия компаньонки совпадала с показаниями горничных. Жанна утверждала, что в полчетвёртого к ним зашла Марина с бутылкой. Света сказала, что пришла за час и застала Жанну и Лену вместе. Эдик пришёл вслед за Жанной. Они вообще были парочкой. Когда Марина потеряла сознание, возникла паника, и убийца мог незаметно от других покинуть комнату и совершить преступление. Сам телохранитель спал в третьем номере и проснулся от стука Лены. Врубель успел бросить взгляд на часы - было четыре часа.
- Вы свободны! - распорядился Врубель. Телохранитель понимал, что взял на себя непомерную ношу. Он был не сыщиком - верным солдатом, псом. Ему говорили кусать и он кусал.
Но теперь... всё изменилось. Нельзя было спустить на тормозах. Шварн была женой покойного брата главаря 'Ветра'. 'Ветер' контролировал врезки в нефтепровод, но большую часть баснословных доходов тратил на скупку земельных участков. Так достигалось крепкое надежное положение.
Врубель смотрел на покойницу, она не была приятным человеком. Слишком привыкла жить в атмосфере вседозволенности и довольства. Такая жизнь испортила и без того сложного человека. Но именно Шварн наняла его для охраны, не смотря на болезнь. И он подвёл. Врубель знал, что его ждёт. 'Ветер' никого не прощал, за группировкой давно волочился кровавый след...
До шести часов один за другим Врубель вызывал подозреваемых в первый номер и собирал показания. То, что приходилось находиться рядом с трупом, должно было служить деморализующим фактором для убийцы. Эффекта это не возымело. По крайней мере, он смог полностью освободить от подозрений повариху и завхоза.
Ночью Марину разбудил страшный треск. Кто-то дрался в соседнем номере. Она вышла: в коридор открылись соседние двери. На шум уже спешили горничные.
- Эй! - крикнула Марина и постучала в дверь.
Шум происходил из третьего номера, где жил Врубель. Марина приложила ухо к замочной скважине: слышался звон битого стекла, треск досок и приглушённое рычание. Сергей вернулся в номер и пришёл с неправдоподобно длинным ножом.
- Ключи! - потребовал мужчина.
Раздался новый удар. Кто-то разбил окно, раздался топот и всплеск воды.
Сергей провернул ключ и распахнул дверь. Он щёлкнул свет. Номер был полностью разгромлен. Кто-то изрезал ножом кровать, стены, опрокинул шкаф, раскидал одежду. Под ногами хрустело битое стекло.
- Что здесь произошло? - воскликнула Лена. Сергей и Эдик вылезли через разбитое окно на палубу.
- Эй, в воде кто-то есть! - послышался голос Сергея. - Свет!
Марина поспешила в обход. Впереди бежала с переносной лампой Жанна. Она первой подсветила поверхность воды. Кто-то плыл к лодке, круг света упал на лицо - это был Врубель!
- Это я! - задыхаясь, крикнул телохранитель. С помощью водителя он поднялся на борт. С мужчины потоками сходила вода на палубу.
- На меня кто-то напал, - пояснил Врубель. Он тяжело дышал. При свете фонарей были видны свежие царапины на лице.
- Кто-то вошёл в мой номер, пока я спал и пытался меня задушить. Я сопротивлялся, он достал нож. Мне удалось отбиться, но я не смог его догнать. Проклятая палуба!
- И что теперь? - кислым голосом спросил Сергей. - Убийца сбежал, но может ещё вернуться. Он мужчина и чертовски силён. А еще, похоже, обладает навыками ниндзя.
Марина вернулась в разгромленный номер. Краем уха она слышала стенания завхоза о порче имущества. Старик беспрестанно бормотал угрозы. Девушку осенило:
- Бутылка была запечатана! Я сама помню! В ней не могло быть яда! Жанна, откуда ты достала мне кружку?
Завхоз посмотрел на них безумными пустыми глазами. В этих выцветших до белесого цвета глазах не было ни капли разума. Жанна молча ткнула пальцем в сторону завхоза.
- Вы меня отравили! - воскликнула Марина. Она замахнулась и ударила старика по щеке. Завхоз отлетел, ударился плечом об косяк и рухнул на пол. Марина ожидала всплеска ярости, гнева, потока оскорблений, но старик просто захныкал как обиженный ребёнок.
- Вы всё время меня обижаете! Берёте мои кружки и не моете за собой!
- Он задушил Шварн? - спросила Лена. На шум к ним подходил, хлюпая водой в ботинках, Врубель. Выглядел он угрожающе, как водяной из омута.
- Всё может быть, - прошептала Марина.
Ночью было страшно заснуть. Света ушла с Эдиком. Оставшиеся девушки сбились вместе и просидели почти до самого утра, запершись в маленькой комнатке. В воздухе стоял табачный дым. Марина давно не курила, но сейчас было не время завязывать. Там, за стеной, убивали человека. Телохранитель не случайно назывался Врубелем. Он был похож на работы того художника. Всё та же жажда крови в глазах.
- А кем она была? - спросила Лена. Хмельную голову клонило ко сну, и девушка всё время теряла нить разговора.
- Какая-то сука из приблатнённых! - хмыкнула Жанна.
Компаньонка закрыла глаза. Кто была эта женщина, которой она посвятила столько времени, пожертвовала самым дорогим, что может быть?
- Она была... она была очень злобной, - прошептала Марина. - Может, слышали дело мясников?
Лена покачала головой.
- Полгода назад банда мясников вырезала несколько семей фермеров. У них были особые понятия о храбрости, пользовались только холодным оружием. Когда всё всплыло, и уже не было возможности откупиться, начался процесс. Так вот 'Ветер' - группировка, которой предназначались земли убитых фермеров, смогла уцелеть.
- А покойница-то при чём?
- Она родила наследника семьи. Её мужа убили с год назад, а брат, нынешний лидер 'Ветра' не имеет детей. Шварн крупно повезло - из обычной преподавательницы разом в 'атаманши'. Жила как хотела, много путешествовала по стране, часто бывала за границей.
- А что она у нас-то забыла? - спросила, затягиваясь, Жанна.
- Кресты... - Горничные закивали. Растущий из земли крест стал визитной карточкой Турова. Здесь вообще много было связано с крестами. По легенде, аж целых два креста приплыло вверх по течению из самого Киева. Правда, были и те, кто считал их дешёвым пиаром для туристов.
Они замолчали. Лена задремала, опустив голову на ладоши. Марина встала из-за стола.
- Сколько тебе лет? - спросила Жанна.
- Двадцать восемь.
Жанна покачала головой.
- А муж, дети есть?
Марина как-то грустно улыбнулась и молча вышла. На душе скребли кошки. Она вспомнила то, что с ней произошло, и кто был виноват. Но прошлого уже не вернуть.
Неприятности только начинались. Марина проснулась с ощущением беды. Она встала, вышла из номера, стараясь не смотреть на закрытую соседнюю комнатку. Там всё ещё лежало тело. Марина не знала, что задумал Врубель, и как долго будет продолжаться осадное положение.
На палубе кто-то разговаривал. Она прислушалась и содрогнулась:
- Всех на корм! Свидетели ни к чему!
Другой голос знакомый, это Врубель!
- Я нашел убийцу! Это был полоумный старик!
- Не путайся, Врубель! С тобой особый разговор!
Марина осторожно выглянула в окошко и тот час же отпрянула. Этих она знала, видела среди друзей старухи. Одного звали Штырь - он был длинный, лысый с уродливым вытянутым лицом как у пришельца. Раньше он состоял в банде мясников, но успел до процесса перейти в 'Ветер' и не попал под горячую руку закона. Второй - Шмель. Он был толстый, с волосатыми руками и ногами. О нём ходили самые страшные слухи. Марина не понимала, как такой беспредельщик смог пережить девяностые.
- Только не мешайся! - сказал Шмель. - И, может быть, шеф по старой памяти сохранит тебе жизнь. Ты облажался. Всегда это помни!
Марина вернулась в номер, попробовала вспомнить хоть одну молитву, но на ум ничего не шло. Её вера давно пропала.
Бандиты прошли в первый номер. Марина слышала мат и шум отодвигаемых вещей. Потом они заглянули во вторую комнату. Штырь, не обращая внимания на девушку, стал вытряхивать её вещи на пол. Марина прижалась к стене, не в силах вымолвить ни слова.
- Умная девочка! - ухмыльнулся Шмель.
Потом последовали другие номера. Марина услышала возмущённый крик Сергея, и тут же послышался приглушённый всхлип. Больше с бандитами никто не спорил. Эта парочка совершила столько дел за гранью добра и зла, что поднялась на уровень небожителей. От бандитов веяло ужасом.
Казалось, что хуже быть уже не может...
Марина услышала жуткий пронзительный визг, как будто бы резали свинью.
- Не трогайте Эдика! - закричала какая-то девушка. Марина как сомнамбула пошла на крики. - Нет!
- Откуда деньги? - спросил Шмель. Снова раздался визг. - Успокой бабу!
Раздался хлопок и звук падающего тела.
- Откуда деньги?
- Я взял их в номере. Мёртвой без надобности!
Марина смотрела и не могла отвернуться. Она понимала, что теперь они все покойники, после такого вся гостиница обречена. Эдика прибили гвоздями к деревянной обшивке. Рядом с ним стоял Штырь и срезал полосы кожи с плеч, груди, проделал надрезы на животе.
Марина замерла.
- Что-то не так? - ухмыльнулся Шмель. - Жалеешь воришку?
Штырь вопросительно посмотрел на товарища, тот кивнул. Бандит воткнул нож под сердце Эдика.
- Следующий! - бодро скомандовал Шмель.
- Но дело раскрыто! - вмешался Врубель. - Дело ведь раскрыто! Зачем других?
- Они всё равно уже мертвы, так хоть повеселимся! - заметил Штырь. Он поднял лежащую девушку за волосы. Это была барменша! С разбитого лица Светы стекала кровь.
- Отойди! - скомандовал Врубель. Он выпростал руку с пистолетом.
- Ты покойник! Ты что не понимаешь, что тебя в бетон закатают? - закричал Шмель. - Но сначала я сам разрежу тебя по частям!
Врубель выстрелил несколько раз. Пули разрывали тела былых сообщников в клочья. Деревянную стену окрасило красными каплями.
Надо было спешно покидать Туров, Беларусь. Вот только куда возвращаться? В Россию путь закрыт. От 'Ветра' не убежать, не спрятаться, не откупиться. Врубель предложил уходить на Украину, через Припять и зону отчуждения. Всё проще, если поймают, можно откупиться. А потом осесть в какой-нибудь глуши и переждать, до поры до времени. Хотя нет, в глуши быстро найдут. Надо было уходить в крупный город.
- Мне уже самой любопытно, что это за кресты? - сказала Марина.
Весь мир объявил на них охоту, а они с Врубелем спокойно стояли на старом кладбище перед маленькой церковкой. Сергей плюнул, получил свой гонорар и уехал домой. В конце концов, он был простой шофёр и нигде не засветился. Но для предателя Врубеля и компаньонки дороги назад не было.
Окрестные деревца были обвешаны ленточками, как мумии фараонов. Ветер раздувал матерчатые концы. Рядом старая бабка продавала якобы освящённые в храме ленточки. Марина взяла одну, голубую, и повязала рядом. Врубель безучастно смотрел на неё.
- Это такой обычай, - пояснила Марина. - Ну, там, на удачу или.. ещё чего, на память.
Ленточку она заплела особенную, с тремя свободными концами. Повязала её на деревце. Потом девушка подошла к растущему кресту.
Марина наклонилась ближе. Из-под земли поднимался камушек, в котором смутно угадывались очертания верхушки каменного креста. Было странно, но он действительно рос, будто сама земля рождала его. От него исходила атмосфера спокойствия и умиротворения. Будто и не было ничего, будто бы весь мир замер, и нет в мире ни добра, ни зла. И Адам ещё не съел проклятое яблоко.
- А кто на вас напал? - спросила девушка. - Штырь?
Врубель смотрел на неё мутными глазами. Лицо у него было серое, как у тяжелобольного человека. Марина подумала, что нужно бежать от такого, бежать пока не поздно. Но одной, без навыков, ей было не скрыться от бандитов, не перейти границу.
- Нет, - прохрипел Врубель. - Мне бывает тяжело, особенно вечером. А тут ещё это... Я сорвался.
- Вы больны?
- Можно и так сказать... Последствия контузии, это психическое. Поэтому мне так дорога Шварн. Она дала работу, шанс удержаться.
Марина взяла новую ленточку, белую.
- Как спокойно, будто и не было ничего. Даже немного жаль, что Шварн не успела сама посмотреть на крест.
- Знаете, - сказал Врубель. Взгляд мужчины снова сфокусировался. - А я ведь только сейчас понял... Если виноват персонал - откуда им было знать, что Шварн завалится спать с дороги? С чего бы вдруг? Да и вообще, я бы услышал борьбу. Нет, хозяйка могла не опасаться только двух человек: меня или...
Марина молчала.
- И опять же, пусть мальчишка взял деньги... мародёрство не убийство. Он ещё мог бы пойти поговорить за свою подружку, но убивать... Нет, не верю, тем более за те гроши. Не из того теста. Да и безумный старик... Вам Марина всё время везло, и с алиби, и с этим молокососом. Но я только не понимаю почему? Чего вам не хватало?
Марина склонилась над крестом. Она повязала ещё одну ленточку, прямо на него.
- Я не могу иметь детей. Выкидыш. Я только начинала работать на Шварн и забеременела. Она очень не хотела менять компаньонку... Кричала про контракт, обязанности. Работать на неё - это настоящая кабала. Никакой иной жизни. А я была счастлива тогда.
Она всхлипнула. Слёзы текли против воли. Голос Марины задрожал:
- Знаете, какая у неё была тяжёлая рука? Она ударила прямо в живот... И я ничего не могла сделать. Внешне я смирилась, стала самой близкой подругой. Но в душе... Я искала тихое местечко подальше от горилл 'Ветра'. Это я подкинула старухе ссылку на 'Кресты'. Старая гадина очень любила намоленные места, будто бы они могли спасти её грязную душонку!
Пёс остался псом, даже лишившись цепи. Девушка услышала щелчок затвора и не обернулась. Лучше так, не видя страшного чёрного дула перед собой.
- Одна ленточка с тремя концами как символ завершённой мести. Другая - за сына на Небесах!
Выстрел разорвал кладбищенскую тишину. С простреленным затылком Марина упала на крест. Капли крови падали на белую ленточку.
Врубель смотрел на тело под ногами, не обращая внимания на крики. Он принёс зло вместе с собой, осквернил святое место.