Аннотация: Не сказка и не реальность, не начало и не конец. Полет без приземления
Ангелов не бывает
Я знаю. Это может случиться в любую минуту. Просто выключится свет, просто выключится мир. Мир, который кто-то создал для меня. И слава Богу. Я ужасно устал. Но я не смогу дарить сказки. А вот этого жаль. Стольким детям и любимым сказок не рассказывали. Так много любимых мною прекрасных имаго останутся ждать в своих серых коконах. Так много прекрасных сущностей, которые не могут вынырнуть из болота обыденности. Их нужно поддеть всего лишь за кончик слова или чувства, чтобы развернуть шелковую тюрьму... Их так много, но и я не один. Незаменимых нет. Но все мы - разные... Кому захотелось нарушить свою целостность с другим существом, с созданным им, сказочником, миром - наверное, хотел не вмешательства исполнительного демиурга, а всего лишь подтверждения права выбора? Никогда не думал, что разрывать нити чувств гораздо тяжелее, чем в реале - отношения. Я всегда нити связывал. Создал мир - неси за него ответственность, что бы там ни случилось. И умирай вместе с ним. Глава 1. Бетта. Удивительное место, из которого в мир ведет только одна дорога. Несколько зданий в уютном горном ущелье. Склоны задержали столько ветров и столько семян, что даже голые камни скал, стеной ограждающие Бетту от холодных ветров, покрыты жизнерадостным мхом всех оттенков зеленого.
Прекрасный тупик для отдыхающих, из которого в одиночку не выйти . Остается развлекаться с теми, кого замкнула судьба в этом прекрасном месте. Хутор на пути в мир. Врата судьбы пахнут молоком и горящими в печи сухими вишневыми ветками. Горы, каких нигде больше не бывает, потому что все они из волшебного детства, от безошибочного умения находить единственно возможные чувства и слова. Одуряющее счастье новизны и кружения событий весной -летом -осенью. Блаженный сон...- зимой. ...Сон, изменивший судьбу, случился зимой. Она была маленькой девочкой, а та, другая, еще юной, но уже уставшей женщиной. И мягко отвергала все попытки подружиться. Она даже не догадывалась, что вызвала у аборигенки первые, совсем взрослые чувства. Эта приезжая с удивительным именем Ясина была по-нездешнему красивой: белоснежная кожа, ледянистые глаза, яркие без помады губы, рыжие волосы, пахнущие гречишным медом. Ясина не могла даже представить, какую радость приносит общение с детьми. Она сама недалеко ушла от детства в счастливой обеспеченной семье. Детства ароматного и шаловливого, времени шоколада и мягких игрушек. Просто - долгих, долгих дней до внезапного взросления. Она и не думала, что может стать предметом обожания для сущности своего пола. Маленькой девочки. Она видела и признавала только мужчин. Благодаря своему неприлично богатому покровителю, большинство дней в году Ясина гостила у множества теплых морей. Она любила воду. Даже текущая из водопроводного крана вода завораживала ее настолько, что она забывала самое себя. Ясина становилась прозрачными каплями, истекающими из самой сути мира. Основой жизни, без которой невозможна эта уязвимая жизнь. ...А тут вдруг вода превратилась в лед. Случилось почти невозможное. Внезапный сильный мороз сковал края воды в морском заливе, изумил непривычные стекла в окнах безрассудными узорами, заморозил местную систему теплообмена. Проснувшись от холода, Ясина первым делом схватила телефонную трубку: - В чем дело? Холодно! - Уважаемая госпожа. Природная аномалия. Скоро наведем порядок. Наши извинения. Убытки будут возмещены. Извините еще раз, госпожа. Ясина, щелкая зубами, натянула на себя все имеющиеся в наличии теплые вещи и вышла из апартаментов. Ненавидимый ею холод настолько вывел Ясину из себя, что она решила подняться как можно выше в горы, поближе к солнцу, скрытому упрямыми тучами. Подальше от всего, что раздражает.
Местная девочка увязалась за ней. - Не иди за мной. Ты маленькая, тебе требуется разрешение родителей.. - Мне десять лет. Госпожа, я выросла здесь, а вы заблудитесь. - Я не несу за тебя ответственности. - Да, госпожа. Наверх вела только одна узкая тропинка. Заблудиться невозможно, тем более в компании странного ребенка, заботливого не по возрасту.
Это присутствие навязчиво, как существование уже неприемлемого покровителя. Потребность в изменении жизни становилась болезненней с каждым шагом Янины вверх. Ближе к небу и облакам стало теплее. Ясина сбросила наземь шубу. Девочка, идущая следом, аккуратно расправила меховое великолепие, положила на чистый обкатанный ледником валун.
И забежала вперед, раскинула крестом руки: - Госпожа, вам нельзя идти дальше. Я должна объяснить... Ясина раздраженно перебила ее: - Ну что? Какие-то местные суеверия? Эльфы, горные тролли, русалки... Хотя море далеко внизу... Разбойники? Какие тут могут быть разбойники, если вход в долину охраняется... - Не смейтесь, госпожа. Просто Летучие. Не ангелы, нет. Ангелы - это от Бога. А эти - мужчины с крыльями. Ясина расхохоталась: - Я не боюсь мужчин. Даже с крыльями. А ты, маленькая, должно быть, ужасно боишься? - Нет, госпожа. Они не трогают детей. А вы - солнечная. Вас заметят. -Странные у вас понятия. Рыжая - значит солнечная. Да у нас в Городе я за дурнушку слыву. Конечно, среди вас, смуглых и черноволосых...все равно смешно. Сказки, малышка, сказки, чтобы ты не ходила одна в горы. - Госпожа, возьмите меня за руку. Не бойтесь, она чистая. Ясина отбросила маленькую ладошку и быстро понеслась вверх. Как будто черти ее подгоняли. И на самой вершине скалы, нависшей над морем, остановилась, с разбегу рухнув на одно колено, разбив его в кровь. Больно. Встать невозможно. - Малышка, где ты? Помоги мне. Тишина. Одуряющий хвойный запах пиний. Почему? Не лето, зима. Этот аромат обычно слышно только в нагретые августом вечера. Де жа вю? Внизу - тяжело колышутся массы холодной воды. Любимой воды. Завораживающе. Одиноко. Наконец-то, спустя столько отвратительных дней - одиноко. Чьи-то руки из-за спины помогают подняться. - Малыш...Мама! Иногда нужно верить, что через детей изрекается истина. ...Чуть ниже на тропинке слышен замирающий писк. Это девочке закрыли мягкими теплыми крыльями лицо и шепнули нежно: - Не бойся. Ты же знаешь, мы не обижаем детей. Хочешь, я покажу тебе Бетту с высоты, а потом доставлю домой? Девочка преувеличенно послушно кивает головой, а когда освобождается рот, выпаливает: - А госпожа Ясина? Ответ, не предполагающий комментария: - Ты предупреждала госпожу Ясину. Она сама выбрала свой путь. Не заботься о ней. - Но... - Так тебя сразу отнести домой или полетаем? Такая немыслимая возможность для девочки из глухого хутора, спящего между престижным санаторием и единственной дорогой в мир. Конечно, полетаем! Жемчужно-серое, ласковое существо берет девочку на руки и возносит в небо. Сверху Бетта совсем маленькая, покрытая неожиданным холодом. А хуторок выглядит невзрачной запятой в строчке дороги. Осознание незаслуженного тепла и защищенности непроизвольно порождают чувства безнаказанности и дерзости. - Ты ведь не ангел? - Нет, - с еле сдерживаемым смехом. - Почему вас видят не все? - Мы не хотим. Почему ты не спросишь, кто же мы? - Я...знаю. Вы просто жили здесь всегда. До того, как пришли люди. Нечеловечески прекрасное лицо склоняется над нею: - Кто тебе сказал, маленькая? - Мне кажется, я всегда знала это... - Я это запомню. Прилечу к тебе, когда станешь совершеннолетней. ...Летучий опустил девочку в сотне метров от хутора и дождался, пока она открыла двери дома, встретившего ее светом и запахом горячего хлеба. ...Ясина делала медленные, хромающие шаги назад, пятясь, неотвратимо приближаясь к краю пропасти над морем. Она не могла понять, что же такого ужасного в недвижимом существе, стоящем перед нею. Крылья? Ну нет, таких образов в искусстве достаточно. Одежда? Видели всякое. Глаза? Да, наверное. Они неудержимо меняют цвет радикальным образом, становясь из фиолетовых желтыми, потом зелеными и серебряными. Зрачки то сужаются в вертикаль, то растягиваются до размеров радужки. Взгляд внимательный, оценивающий. Возмутительно спокойный. Да, крылатый. Да, мужчина. Уж это она чувствовала безошибочно. Он не сделал ни единого движения после того, как помог ей подняться, но Ясина пятилась, отступала, уже чувствуя за спиной холодное дыхание моря. Последний шаг, обвал неустойчивой кромки, и Ясина с криком летит вниз, в гостеприимную пасть безвременья. Но за мгновение до разрыва сердца, Ясину подхватывают нежные объятия и родной голос шепчет: - Шшш...Уже все кончилось. Ты сделала выбор. Теперь все будет хорошо.
Глава 2.
Руся никогда не считала себя маленькой девочкой.
И всегда верила, что ей дано призвать жемчужную летучую мечту.
Первая встреча с Крылатым подтвердила ее избранность.
Теперь она каждый день бегала на памятную тропинку, нервно жевала замерзшие, уже сладкие ягоды кизила. Ожидание не оправдывалось. Девочка решила, что для летучих нужна приманка.
...Начался сезон. Когда курортницы, наскучив любовниками и любовницами, приставали с просьбами найти развлечение, она вела их на экскурсию к обрыву, который уже два года местные называли "полет Рыжей". История обрастала новыми подробностями: например, что разбитое о камни тело было наполненным кровью муляжом.
Нервные дамочки с опаской выходили на ровную площадку среди пиний, но никому даже в голову не приходило глянуть с высоты в мерцающие морские глубины.
На исходе весны, когда акация усыпала тропинку сухими цветами, девочка сопровождала большеглазую провинциалку, восхищенную всем на свете, даже монастырским спокойствием Бетты. Руся пугалась собственных мыслей. Они, эти вкрадчивые мысли, шептали... Вдруг эта легковерная дурочка решится разом покончить со своими проблемами...и повторит поступок Ясины. И появится Жемчужный...
Она в такой яростной надежде пожелала смертельного полета приезжей, что перед закрытыми веками начала выстраиваться вполне реальная картинка чужой гибели. И тут ее плечи обернули мягкие крылья. Жемчужный укоризненно сказал:
- Когда станешь взрослой, будешь стыдиться, что использовала этих ничего не подозревающих женщин как марионеток для достижения своей цели. Сейчас ты почти совершила преступление. Пыталась решить за человека, когда умирать. В следующий раз ты просто столкнешь женщину с обрыва? Только для того, чтобы самой полетать?
...Каменистая тропинка качается под ногами, как лодка.
Лихорадочно быстрый обмен словами. Он явно боится прикасаться к ней, а она по-детски безрассудно вцепляется в него, плача и смеясь...
--
Я боюсь, ты умрешь в моих руках, как птенец, которого я подобрал здесь, на траве. Его сердечко разорвалось от страха прямо в моей ладони... Твое сердце сейчас так же частит...
--
Не от страха...От счастья...И у тебя нет рук, только крылья...Как же ты держал меня, когда летал над Беттой?
--
Ты видишь меня не таким, какой я на самом деле.
От прикосновения теплых пальцев к щеке и безмерного удивления слезы сразу высыхают.
...- Руся, иди сюда! Тут красиво! - восторженный вопль приезжей.
Девочка опрометью кидается к ней и в последнее мгновение оттаскивает от осыпающейся кромки обрыва.
А на обратном пути они уже никого не встречают...
Теперь Руся будет приходить на скалу одна.
...Она верит, что пройдет еще два года - наверное, для него это две минуты, и он появится перед ней, завернет в мягкое тепло жемчужных крыльев...
И тогда сбудутся все мечты. О полете. О власти над звездами и рассветами. О вечной весне, лете и осени. Без пробела - без отсутствующей в сознании зимы.
...Сколько ни пытайся создать одну картинку из двух половинных наборов паззлов, ничего не получается. Сколько ни думай об обязательствах перед жизнью, возникают вопросы.
Ей нужен только он для ощущения полноты существования. Необходим полет.
Она не живет? Чувствует себя чьим-то отображением. Высшего существа, которому захотелось поиграть?! А если этот игрок он, летучий? Нет...нет...нет...
Девочке 13 лет, 14...Школа в нескольких километрах от дома, в нее на стареньком автомобильчике доставляет уставший от монотонности жизни отец, бессменный начальник санатория в наскучившей Бетте. Мама печет пахучий домашний хлеб, варит черешневое варенье. Кошка как заводная приносит котят. Это всего лишь видимость движения. Жизнь идет где-то там, в конце единственной дороги, откуда появляются курортники.
...Она пишет Жемчужному письма в тайной тетрадке. Ей хочется стречаться с ним, а не с одноклассниками и старшими.
Но письма остаются без ответа.
Поэтому возникает замена. У старшеклассника глаза и волосы невзрачного пепельного цвета... Стоит заронить в эту серость хоть каплю перламутра...
И Руся насилует свою фантазию, стараясь в сереньком увидеть Жемчужного, эту любимую летучую тварь, не откликающуюся на ее отчаянные призывы.
...Она представляла именно его, когда серенький юноша расстегивал кофточку и жестоко терзал пальцами и губами маленькие розовые соски. Тело откликалось вопреки запрету души. Это непослушное тело хотело. Хо-тело... Руся специально заманила изнывающего от желания приятеля на изученную до последней тени тропинку. Она надеялась. А летучие, оказывается, равнодушны...
Но она вновь вспомнила Жемчужного - и отвела прочь руки, спускающие с ее бедер джинсы.
Никакие гормоны в этот момент не имели власти над нею.
Изгнанный навсегда юноша отправился вниз.
Она, измученная неудовлетворенным желанием, пошла вверх. На скалу "полет Рыжей".
Она приняла решение. Так - не жить.
Спустив ноги в пропасть, на краешке сидел Жемчужный.
- Ну что, достаточно помучила мальчика?... А себя?...
- Если тебе все равно, почему ты здесь? Не в своих неведомо каких важных делах, а здесь? В простом, нелетающем мире?
- Не кричи.
Серебряные глаза становятся синими, нечеловечески синими. Именно такими когда-то стали глаза ее парализованного дедушки. Он очень не хотел умирать. Но смерть пришла. Руся заметила ее и удивилась, почему люди боятся красивой женщины со все понимающими, все принимающими глазами...А смерть простецки подмигнула ей.
...Вспомнив красавицу смерть, не медля ни секунды, обогнув Жемчужного по дальней дуге, Руся кидается в пропасть.
Она, ускоряясь, летит вниз без малейшего страха, с тайным ликованием: сейчас, сейчас! Он обнимет ее своими невыносимо чувственными крыльями...
Да, это случилось. Но вредная девчонка, оттолкнувшись ногами от скальной стены, вырывается и вновь камнем летит вниз. Но Жемчужный успевает. Едва. Всего лишь в полуметре от мокрых камней.
Руся больно ударяется грудью в грудь внезапно очутившегося под ней Жемчужного, ее лицо по инерции врезается в массу серебряных волос. Теплые крылья закрывают девочку от заходящего солнца и соленых брызг.
Они парят между водой и землей, воздухом и огненным небом, между стихиями, не принадлежа ни одной из них.
- Зачем ты сделала это? - голос спокоен и строг. Только где-то на периферии дрожит невыносимо тугая струнка.
--
Я хочу быть с тобой. Хочу быть твоей, - руки Руси соединяются в замок позади крыльев. - Я хочу, чтобы ты научил меня летать
- Твои чувства, девочка, идут впереди разума и тела.
...Отдыхая, они лежат на хвое пиний. Руся свернулась на теплом теле Жемчужного, как на собственной постели. Ее руки судорожно сжимают его плечо и в горсть забранную прядь серебряных волос. Она так боится потерять, она так верит, что ему будет больно вырываться из ее объятий.
--
...Мы не говорим с людьми. Но тебе я хочу объяснить, почему мы не берем детей. К сожалению, они в полете умирают. Оставь свои глупые попытки.
Люди никогда не смогут летать. Они считают, что для этого нужны крылья. Даже аэропланам их приделали...
-Но птицы летают при помощи крыльев...
-Птицы, как вы их видите. А они совсем не такие, мы их видим иначе. Как и я не такой, каким ты меня видишь.
Руся молча отодвигает ворот незнакомой одежды и нетерпеливо целует шею Жемчужного. Его голос почти не меняется. Почти...
--
Когда ты станешь женщиной и решишь закончить свои дни так, в смертельном полете...Возможно, меня не будет рядом с тобой, и ты станешь подругой другого летучего.
- Почему ты не сможешь быть рядом со мной?
Беззвучный смех, который Руся чувствует всем телом.
--
Полагаешь, я появляюсь здесь в каждый критический момент потому, что приставлен к тебе как ангел-хранитель? - Теперь он смеется вслух, и его веселый рот безошибочно находит губы девочки, и она летит, летит в разноцветную бездну счастья.
И приходит в себя, когда Жемчужный опускает ее неподалеку хутора. Она пропустила все оттенки ощущений. Его иссушающие поцелуи затмили полет над Беттой...
Но обещаний не было. Их бы она запомнила.
--
Ты вернешься? - Руся судорожно хватает летучего за волосы, соскользнув сквозь них, сцепляет пальцы в замок вокруг шеи.
Серебряные ресницы опускаются. Да...или нет? Оставшиеся без опоры руки падают вниз, болезненно ударяя ставший необычайно чувствительным низ живота...
Годы, как обкатанная морем галька, которую хочется запустить вдоль водной глади и не считать прыжки. Бесполезное занятие.
...Лето. Сегодня Русе исполняется шестнадцать. Предыдущие три месяца она писала письма Жемчужному. Не на бумаге, нет.
Заостренной веткой вишни она царапала свои страстные послания-мольбы на страницах лопуха, найденного в саду, на огромных круглых листьях бесстыдницы, такого понятного ей дерева, сбрасывающего время от времени кору... Даже на небольших восковых обрывках листьев магнолии она помещала несколько слов.
Эти записи Руся оставляла на подоконнике в своей комнате. Ночью. А утром они исчезали. И под окном их тоже не оказывалось. Значило ли это, что Жемчужный получил послание? Прочел?
Она верит в это. Нельзя не верить. Иначе...
...Пока не пришли званые гости, Руся идет в сад.
Под кустом смородины видит погребальный холмик сухих листьев.
Именно сюда прихотливые воздушные потоки сносят со всего хутора легкий мусор. Здесь и скрученные любовные послания с искаженными словами.
Значит, это забавы ветра...
Руся с размаху рушится на землю, обнимает колени руками, бьется о них лбом и горько, безнадежно плачет.
А ветер закручивается вокруг ее тела и обнимает теплыми крыльями. Нежные пальцы перебирают жесткие каштановые волосы, каждую порыжевшую от солнца прядку. Сильные руки ставят на ноги, притягивают к себе спиной. Ладони закрывают груди, почему-то бесстыдно выскочившие из расстегнутой блузки, пропуская между пальцами затвердевшие соски. Губы отодвигают прядь волос и шепчут на ушко:
--
Милая, я прочел. До последнего слова. Я здесь. Сегодня ты получишь все, что хочешь. А потом забудешь. Все, кроме чувств.