- Я подумаю об этом завтра, - промурлыкала я себе под нос. Небезызвестная заповедь Скарлетт О'Хара внушала оптимизм уже хотя бы тем, что позволяла надеяться: завтра у меня все-таки будет.
Однако вопрос касаемо сегодня все еще оставался актуальным. Ведь этот день тоже надо было как-то пережить и, желательно, с наименьшими потерями и наибольшим удовольствием. Ну а первой в череде насущных проблем стояла исконно женская.
- Что же тут у нас хорошего? - я придирчиво оглядела содержимое шкафа и тяжело вздохнула. Как обычно, при видимом разнообразии вещей выбор был не так велик, как того бы хотелось. Немного подумав, я предпочла льняной брючный костюм и легкую светлую блузку. В конце концов, мне предстояло не отдыхать, а работать.
Слегка подкрутив волосы, я закрепила локоны лаком для волос.
И тут раздался звонок в дверь. Я выронила из рук флакон с лаком. Первой мыслью было: "Меня пришли убивать". Хладнокровно. Средь бела дня - вернее, утра. Второй - стало навязчивое желание сбежать и спрятаться. Куда? Да вот хотя бы под кровать! Или под одеяло, поскольку забиться в те несколько сантиметров, что отделяли кровать от пола - задача не слишком-то выполнимая. Впрочем первый приступ паники прошел довольно быстро. Я строго напомнила себе: "Кирс!" В самом деле, даже если за дверью и впрямь находится убийца, оставленная бывшим охрана меня убережет. Наверное. Мотнув головой, я попыталась себя подбодрить: "Зато если это и в самом деле за мной, у меня есть шанс, что все закончится с минуты на минуту. И я продолжу жить счастливо. А главное, спокойно! Если выживу..."
Отогнав непрошенные мысли, - нездоровый пессимизм с успехом прорывался сквозь попытки храбриться - я сделала шаг к двери. Дрожащей рукой потянулась к замку. В последний момент напомнили о себе остатки здравого смысла, и, прежде чем открыть, я посмотрела, кто же ко мне пришел.
Лестничная площадка даже сейчас была практически не освещена. Лишь слабые солнечные лучи со стороны лестницы, а там находилось окно, добирались до угла, где стоял мой гость. Впрочем, этого оказалось вполне достаточно для того, чтобы узнать его - и для того, чтобы я хоть как-то успокоилась. Во всяком случае, приглашая посетителя войти, я уже почти не паниковала.
Да, я его знала. Хотя, наверное, "знала" - чересчур. Так, видела от силы пару раз. Покопавшись в памяти, я все-таки сумела припомнить его имя - показаться невежливой мне не хотелось категорически
- Проходите, пожалуйста, Юрий Степанович, - слегка вымученно улыбнулась я. Именно так моего гостя называл когда-то дед.
Так уж вышло, что в детстве обо мне заботился, в основном, дед. Бывший летчик, на ночь он рассказывал мне сказки про небо и облака, про ветер и птиц... Это когда у него было лирическое настроение. Когда он начинал тосковать по полетам, я слушала уже совсем другие сказки: о моделях самолетов, об их устройстве, о строении двигателя и о приборах в кабине пилота. Дед гулял со мной, играл. Учил ездить верхом, когда мы были в гостях у его старинного друга - владельца огромного поместья и небольшой конюшни. Мы с дедом играли в индейцев и пытались стрелять из самодельных луков. Дед принимал живейшее участие во всем, что так или иначе меня касалось. Когда я пошла в школу, он не только занимался со мной, объясняя все, что вызывало затруднения, но и рассказывал вещи, выходящие за рамки школьной программы. Так продолжалось до пятого класса. А потом он умер.
"Сердце", - сказали врачи. "Тоска по небу", - утверждали его друзья. Как бы то ни было, но деда я любила до сих пор. И всегда вспоминала о нем с неизменной теплотой.
Друзья и знакомые деда мне, в общем, нравились. Они относились ко мне хорошо, не упускали случая угостить ребенка конфетой или другой сладостью и охотно отвечали на провокационные вопросы, касающиеся, как правило, устройства мира.
Но Юрий Степанович не понравился сразу. Мне тогда было три года. Он просто улыбнулся и протянул шоколадку. А я испугалась и с ревом спряталась за деда. Сколько потом ни допытывались, что же случилось, внятно объяснить я ничего не могла. Однако ощущения запомнила - неприятные, немного липкие. Наверное, потому мне запомнилось и имя - странное, непривычное. И когда мы встретились второй раз - тогда мне было уже почти семь - я вежливо с ним поздоровалась, обратившись по имени. Я больше не пряталась, однако вела себя настороженно.
Деда уже давно не было рядом, но как же мне порой - например, сейчас! - хотелось спрятаться за его широкую спину.
Под суровым, испытывающим взглядом гостя хотелось поежиться. Однако я только мысленно фыркнула. Не вампир, и ладно.
- Элис, - голос Юрия Степановича был под стать взгляду. Такой же суровый, жесткий и пробирающий чуть ли не до костей. Слыша такой голос, хотелось не то вытянуться в струнку, не то начать каяться во всех грехах - в том числе и не существующих. - Элис. Ты связалась с вампирами, - что интересно, в голосе Юрия Степановича не было ни грамма пафоса. Как ему это удается? - Как. Ты. Могла. - буквально чеканя каждое слово, выговорил он. И да, это не было вопросом. - Что бы на это сказал твой дед?
Наверное, предполагалось, что я тут же начну раскаиваться. Однако... Сама себе поражаясь, я лишь пожала плечами.
- Скорее всего, порадовался бы за меня. Что какое-то время его любимая внучка была счастлива.
- Ни один охотник, - неожиданно прошипел гость, - не будет рад тому, что его близкие связались с вампиром!
- Так то охотник, - фыркнула я. Это вообще здесь при чем?
- Именно. Охотник.
И только тут я поняла, на что мне намекают. Вернее даже, говорят прямым текстом.
- Дед был буддистом, - сказала я. Мне стало смешно. Не то что бы я знала о буддизме так уж много - вовсе нет. Но в одном я была уверена. - Дед был против отнятия жизни.
- Жизни, - почти улыбнулся Юрий Степанович. - А вампиров назвать живыми в полной мере нельзя.
Вот тут-то он был неправ. Уж этом вопросе благодаря Кирсу я оказалась подкована получше многих.
- Немертвых - возможно. И то - лишь в определенной мере, - кивнула я. - А аристократы - вполне даже живые. У них бьется сердце.
И циркулирует по венам кровь... Это я знала совершенно точно. Кроме того... мне нравилось засыпать у Кирса на руках, прижимаясь к его груди - под тихий звук биения его сердца.
- Это не показатель, - качнул головой мой собеседник. - Часы тоже издают похожий звук. Но никому ведь не приходит в голову называть их живыми.
- Интересная мысль, - мне как-то резко расхотелось смеяться. - С часами, кажется, вампиров еще не сравнивали.
- Элис, живыми вампиров называть или нет - это все слова, - махнул рукой он. - Ты же понимаешь, на деле все гораздо серьезнее. И шутки, увы, уместны не всегда.
- Именно, - кивнула я. Юрий Степанович встрепенулся рассчитывая на успех - что бы ему там ни было нужно. Но я его разочаровала. - Это все слова. Все, что вы мне сейчас сказали - всего лишь слова. Не подтвержденные, замечу, фактами.
Я демонстративно посмотрела на часы.
- Прошу простить, Юрий Степанович, - холодно улыбнулась я. - Но мне уже пора. Не хотелось бы опаздывать на работу.
- Что ж, Элис. Твое право. И твой выбор. Смотри, не пожалей потом.
Я промолчала, надеясь, что это не было угрозой. И молча проводила неожиданного визитера, так и не поняв ни что ему было нужно, ни добился ли он желаемого.
Да и вообще, странно все это: то вампир напал, то теперь вот охотник пожаловал - если, конечно, он и в самом деле охотник. Впрочем, такое вполне могло быть - чувствовалось в Юрии Степановиче что-то такое... страшное. Но вот насчет деда я ему не верила. Совершенно.
Зато своим часам я верила. На работу я уже почти опоздала.