Садилось солнце в омут пламенный,
Смешав имбирь и киноварь.
По снеговейной нежной замети
Поземку гнал седой январь.

Вдали бумажку папиросную
Прожгли речные фонари,
Расталкивая снег колесами,
Приплыл автобус номер три.

Запахло жженою резиною,
Когда он осадил свой бег,
И ты сошла в пальто малиновом
На голубой вечерний снег.

Глаза цыганские, лучистые,
Шальные - два степных коня, -
Горячие, родные, близкие
Светло смотрели на меня.

И растворились мы, и канули
В Центральном парке без следа
Под гипсовыми истуканами
Героев мирного труда.

Гремела речь из репродуктора,
Снег припорашивал с осин,
И было поздно за продуктами 
Бежать в соседний магазин.

Созвездия сияли гроздьями
В астрономической  дали,
И поцелуи наши - розами 
В морозном воздухе цвели.

Ах, как любил тебя я трепетно!
Но счастье не посадишь в клеть:
Откуда не возьмись - нелепая -
И все перечеркнула - смерть.

...Промчались два десятилетия.
И вновь, как это было встарь, -
Закатное велико-лепие:
Опал,
       рубины
	        и янтарь.
                 
По снеговейной нежной замети
Январский ветер вьётся зло,
И воскресаешь ты из памяти,
И улыбаешься светло.

Глаза цыганские, лучистые,
Шальные - два степных коня, -
Горячие, родные, близкие
Сквозь годы смотрят на меня.