В полупустой, большой комнате стоит старое пианино, рядом с ним высятся какие-то белые, длинные, глиняные вазы... Дощатый, деревянный пол давно не крашен, рассохся... С потрескавшихся стен отслаиваются клочьями блеклые обои... В левом углу висит картина, на которой изображена некая женщина, сидящая перед зеркалом. Она распустила волос, взяла гребень и всматривается в свое отражение... На ее туалетном столике горит одинокая свеча, скалится череп, рассыпаны карты, а вокруг мрак, пустота...
Под картиной располагается полуразвалившийся, мягкий диван и два ободранных кресла, между ними табуретка, на ней фарфоровая сахарница, маленький чайничек, стаканы с ложечками, пачка сигарет, спички и большая, медная пепельница, в виде зеленоватой лягушки... Алюминиевый чайник оставлен на полу...
В комнате дымно... Бродит лохматый, сибирский кот... Иногда взвизгивает и пронзительно лает мелкая, домашняя собачка, по кличке Фенька... Тяжело воняет кошачьей мочой, собачьей шерстью и духами...
На диване сидят двое... Полнеющая женщина, лет сорока пяти в длинном трикотажном платье и босоножках, с густым, рыжим, распущенным волосом, пересекающим поллица, с мутными, серыми глазами, местная журналистка Евгения Михайловна и болезненный, тощий, молодой парень, известный в городе фотокорреспондент Олег Я. Они пьют чай и разговаривают...
- Знаешь, что, - Евгения Михайловна убирает тяжелую прядь волос со своего лица, - ты, Олег, с этим своим другом - молчуном больше в мой дом не приходи...
- Но почему, - удивляется Олег и крутит длинным, горбатым носом, - чем он тебе не нравится, такое лицо, такая серьезность, короткая стрижка, прямой, открытый взгляд, и жесткие волевые складки..., не понимаю я тебя, какого черта тебе еще надо, притаскиваю мужика, пожалуйста, бери и знакомься, если хочешь, даже влюбляйся, так нет же, ей он не нравится, ну будешь одна торчать, пока с ума не сойдешь...
Олег стучит по спинке дивана... Собачка Фенька рычит, предупреждает... Лохматый кот задирает хвост и внимательно смотрит на хозяйку...
- Да тебе-то что за дело, что ты все обо мне волнуешься, бегаешь по городу как сваха, - Евгения Михайловна берет с табуретки пачку сигарет, спички, вытягивает одну тонкую сигарету с фильтром, разминает ее своими крупными, пухлыми пальцами и раскуривает... Пару раз жадно затянувшись, она окутывается едким, сигаретным дымом, прищуривается:
- Ты бы лучше о себе позаботился, для себя бы лучше кого-нибудь нашел, глядишь бы и меня в покое оставил, я, ты знаешь, уже наверное, очень сильно постарела, мне уже тяжело до утра с вами со всеми сидеть, и об одном и том же спорить..., ну правда, че вы все на меня бросаетесь...
Евгения Михайловна опять затягивается и выдувает дымную струю, кашляет, опускает голову, ее густой, рыжий волос падает и закрывает лицо... Она поднимает голову, встряхивает волосом, открывает лицо и пристально смотрит на Олега своими мутными, серыми глазами, улыбается...
Олег тоже улыбается и говорит:
- Напрасно вы так, сударыня, понимаете скромную заботу о вас, ведь я же ничего не проиграю, если приходя в гости, встречу радушный прием и чью-то радостную улыбку...
Евгения Михайловна громко и хрипло смеется:
- Ой, да сколько угодно, я и без этих знакомств могу широко улыбаться...
- Не сомневаюсь, - замечает Олег, - но почему ж это мой товарищ не вызвал у вас поэтических эмоций, мне даже кажется более того, он вас чем-то испугал...
- Ну почему обязательно испугал, - не соглашается Евгения Михайловна, - просто он мне не понравился...
- Никогда не поверю, что одинокой, зрелой женщине может не понравиться красивый, стройный, молодой человек, - Олег расширяет глаза, - сколько неискренности, типичное женское притворство, да еще вроде бы на Руси так принято: о том, что понравилось, отзываться грубо и зло...
- Ой, да не понравился он мне, - возмущается Евгения Михайловна, - какой-то гадливый он, мерзкий и главное пришел, весь вечер промолчал, хоть бы слово-то вымолвил...
- Ну, все-таки человек в чужом доме, в незнакомой ему обстановке, - вступается Олег за него, - может быть это, наоборот, свидетельствует о скромности и о глубокой порядочности этого человека, я всегда испытываю уважение к молчаливому человеку, мне думается ему есть что сказать, просто он не высовывается, не лезет вперед других, а ждет своего часа и уж если скажет, то скажет...
- Я тоже так раньше думала, по наивности своей, - кивает Евгения Михайловна и стряхивает пепел в сигаретную пачку, - пока не обожглась однажды...
Она задумывается, молчит и курит...
И Олег молчит, ждет...
В соседней комнате звенит телефон... Евгения Михайловна вскакивает, бежит к нему и не добегает, телефон перестает звенеть... Оглушительно лает собачка Фенька, а лохматый кот подпрыгивает, шипит... Евгения Михайловна машет рукой с сигаретой, кричит:
- Фу, Фенька, фу! - и возвращается...
- Я тогда только с мужем разошлась, - говорит она, садится, закидывает ногу на ногу и опять прищуривается, - уехала в другой город, нашла работу в местной газете, устроилась, квартиру - малосемейку, ведомственную получила, даже своих девок от родителей забрала, перевезла их и стала потихоньку в себя приходить, успокаиваться, где-то с год прошел, от моего бывшего ни слуху, ни духу, а у меня на новом месте уже и друзья, подруги появились, немного правда, я ведь не "всемирная бабушка", к которой любой может прийти поплакаться, я не могу со многими дружить, я ведь не человек даже, я - профессия, очень трудно я с людьми схожусь, но здесь несколько человек надежных со мною подружились, и вот, как-то однажды, прибегает ко мне подруга моя Галка, она завлитом в местном драмсарае работала и сообщает: - у нас в труппе новый актер появился, кажется холостой, высокий, чернявый, красивый, хочешь познакомлю, не пожалеешь, по нему сразу видно - мужик серьезный, не балабол какой-нибудь, а как молчать умеет, вот это мужик, настоящий, он сейчас, пока в спектаклях не занят, время свободное у него есть, так что готовься и ко мне сегодня приходи, познакомлю...
Евгения Михайловна усмехается, опускает голову, резко поднимает ее и смотрит в сторону...
- Ну естественно, не век же мне при живом муже соломенной вдовой ходить - продолжает она, - вечером собралась, накрасилась и в гости к подруге своей Галке отправилась, прихожу, а тот актер, вроде бы, Игорем его звали, уже сидит у нее, сидит и молчит, ну конечно же познакомились, стол накрыли, сели и за знакомство бутылочку сухого вина выпили, мы с Галкой, совсем пьяные стали, болтаем, несем чего не попадя, хохочем, а он молчит (Евгения Михайловна закатывает глаза, вздыхает...), Господи, я в него сразу же влюбилась, но как он молчал, как же он молчал! (она кусает губы) я еще таких мужиков не встречала, чтоб так молчать умели...
Евгения Михайловна затягивается, вновь окутывается едким, сигаретным дымом, кашляет и хрипло говорит:
- Потом он меня проводил до дому, девки мои уже спали, он и остался у меня ночевать, сам понимаешь (она многозначительно глядит на Олега), начали мы с ним встречаться и провстречались в общей сложности почти что год, и главное, чем он меня обворожил, так это то, что он молчал, ах, как он молчал... (она закрывает глаза, качает головою), вот молчал, так молчал, придет молча, поимеем молча и уйдет молча, а я про себя думаю: ах, какой мужчина, не то что нынешние, которые всего боятся, слишком какие-то абстрактные: рубашечки, галстучки, носочки, даже обнять некому (Евгения Михайловна презрительно морщится...), да на кой они такие нужны, кормить только, да и все, дубового какого-нибудь (она отставляет руку с сигаретой и тихо смеется), а этот нет, он настоящий, я думала, если он так молчать умеет, то что будет, когда он заговорит, наверное, как скажет, так скажет, будто рублем подарит (вздыхает...) и вот однажды, это случилось, он заговорил...
Евгения Михайловна откидывается и зло смотрит на Олега...
- Уж лучше бы он молчал. - наконец-таки с болью выдыхает она, - я же его даже полюбить успела, пока он молчал, я к нему, к такому, уже и привыкла, да и он со мною скорее всего летал (она передергивает плечами), а тут прибегает как-то, веселый, оживленный, с бутылкой вина прошли на кухню, сели, открыли эту бутылку, выпили по фужеру, я и спрашиваю у него: - Игорь, что случилось? - и он заговорил... (Евгения Михайловна вертит в пальцах сигарету) уж лучше бы он-скотина молчал, ей Богу, а то вот как-то сразу мужика лишилась, он радостный такой, свои руки потирает, похохатывает, я опять спрашиваю: - да что случилось-то, может расскажешь? - а он ликует весь и мне улыбается, говорит, что в конце концов отсудил у своей бывшей жены их однокомнатную квартиру и выкинул ее из этой квартиры, с двумя детьми, на улицу, он то радуется, еще наливает, а я, как представила себя на месте этой бедной жены, ну не могу, аж комок в горле (она прокашливается...), ах, ты думаю - шакал, а еще мужик называешься, что, веселишься, празднуешь? над женщиной слабой, над матерью твоих детей, очередную победу одержал, ох, не могу я, все во мне закипело, я фужер с вином на стол поставила и так спокойно ему говорю: - а ну-ка пошел вон отсюда, и побыстрее, - так он даже не удивился, сразу же собрался и ушел, видно понял, что сглупил, разговорился, ну впредь, наверное, такой ошибки не повторит, все про себя думать будет и конечно же молчать, молчать будет, а зачем свои подлые мысли-то обнаруживать (Евгения Михайловна наклоняется, лохматый кот трется о ее ногу, мурлыкает..., и она гладит его...), я ж, эту сволочь, до сих пор помню (Евгения Михайловна разгибается), и как я его не разглядела, ума не приложу, уж больно хорошо молчал, строго так, серьезно, ах, как он молчал...
Она сует потухший окурок в спичечную коробку, сжимает ее, подхватывает с пола чайник, встает и уходит на кухню, чтобы закипятить, а заодно и заварить свежего чаю...
Собачка Фенька и лохматый кот бегут за нею...
Олег вытягивается на диване, полулежит, о чем-то думает...
- Так что, ты уж пожалуйста, - кричит Евгения Михайловна с кухни, - с молчунами этими ко мне не приходи больше, не люблю я этих молчунов, я их боюсь, придут, посидят, помолчат, а что они там внутри думают, никто не знает, может они тебя презирают, может убить собираются, а ты сидишь перед ними с открытой душой, и ни о чем не догадываешься...