Этот папирус был случайно обнаружен в стенной трещине одного из дворцов фараона Сенусерта во время раскопок, ведущихся неподалёку от Великих Пирамид. Текст рукописи несколько сокращён и передан, по возможности, ближе к современной терминологии. Раскопки останков дворца в настоящее время продолжаются.
Перевод рукописи
Меня зовут Иннака. Я представитель древнего аристократического рода. Пока у меня есть время, я хочу изложить на папирусе всё случившееся, по возможности избегая неточности повествования и каких-либо сокращений. Времени очень мало.
Недавно мы - группа аристократов, недовольных фараоном Сенусертом - пытались поднять восстание и совершить государственный переворот. Причин для этого находилось достаточно. Тут была экономика - весь товарооборот государства был монополизирован фараоном, с чем не хотели считаться крупные торговцы, примкнувшие к заговору. Тут была и веская политическая причина - Сенусерт желал заключить союз с хеттами*, что нам, разумеется, было совсем не по душе. Имел место так же религиозный конфликт - ходили слухи, что фараон тайно поддерживает жрецов и служителей запрещённого культа Сэта**, а посему все недовольные тоже примкнули к нам - нас решили поддержать жрецы Амона-Ра*** с Верховным Жрецом Кагабой во главе. Словом, для переворота было ещё множество других поводов - Египет нуждался в лучшем правителе.
Нас было около пятидесяти знаменитейших фамилий, возглавляющих восстание. Меня, Джехути и Бату выбрали вожаками. Всё должно было свершиться через трое суток - причём свершиться успешно: мы располагали сильной армией, нас поддерживали агенты из-за границы. Однако, среди нас оказался предатель, который - да будет проклята его душа! - польстившись на золото Сенусерта, выдал ему весь заговор с головой. О, это случилось только вчера!.. Весь цвет египетской аристократии был уничтожен или брошен в темницы. Лишь нескольким нашим сторонникам удалось бежать - но разве за ними не следуют беспрестанно шпионы фараона? Разве они смогут вернуться в Египет до смерти Сенусерта?
Итак, я, подобно многим заговорщикам, был арестован и брошен в темницу Фив. Со мною в одном помещении содержались Джехути и Бата; кроме них - Менхуперра, историк-толкователь "Книги мёртвых",**** двое братьев-писцов Хаперкара и Хори, командующие армией Египта Схетепибра и Анупу - всего восемь человек. К нам была приставлена усиленная стража. В темницу донеслись слухи, что Великий Жрец Амона-Ра Кагаба уже казнён. Массовые избиения процветали на улицах столицы. Люди прятались в домах и в тени оазисов - но не было места, где можно было бы укрыться от шпионов Сенусерта.
Совершенно неожиданно фараон распорядился переправить нас из столицы в пустыню - он явно опасался, что наши сторонники будут пытаться освободить лидеров заговора. Таким образом, нас рассадили поодиночке в закрытые колесницы - и ночью, усиленно охраняемых, доставили в пустыню, на запад от Великих Пирамид. Там находилась тайная резиденция фараона. Мы недоумевали, зачем Сенусерту понадобилось перевозить нас с места на место - не проще ли было бы попросту казнить нас ещё в Фивах? Ответа на это никто не знал; и вот через сутки, поздно ночью, мы были доставлены в один из подземных казематов под дворцом Сенусерта в пустыне. Нас опять собрали вместе и втолкнули в темницу, которая не имела никаких отверстий, кроме двери и освещалась единственным факелом на стене.
Когда нас развязали и охрана покинула помещение, я призвал друзей к твёрдости духа; сказал, что аристократия отомстит за нас, а может, и свергнет фараона даже в сей момент кажущегося проигрыша. Я знал, что вряд ли такое произойдёт, но дух моих друзей был полон борьбы и в темнице. Мы все знали, что подлежим смерти, однако было томительно ожидать, когда же фараон отдаст последнее распоряжение.
Усиленный наряд стражи приносил нам пищу раз в сутки; обычно это бывало вечером. У нас, конечно, не было окон, чтобы любоваться Солнцем, Великим Ра, но когда стража тушила факел, мы понимали, что там, наверху, наступала ночь; когда же двери темницы, громыхая, открывались и нам вносили новый факел - значит, на земле опять наступало утро. Мы очень скоро привыкли к такому распорядку - может, от безысходности, а может, от желания взглянуть в глаза самой неизбежности. Мы полагали, что нас поодиночке будут выводить на допросы, однако этого ещё ни разу не произошло. И мы коротали время в беседах, вспоминали прошлое и с каким-то исступлением думали о будущем. Время шло весьма однообразно в темнице, размеры которой составляли десять на пятнадцать шагов.
Первое событие случилось четверо суток назад: когда утром появилась стража, принеся с собою факел и укрепив его на стене, мы с удивлением обнаружили, что в темнице нас осталось только семь человек - Джехути исчез. На наши расспросы стража ничего не ответила - им было запрещено вступать с нами в диалоги - и мы пытались всемером решить загадку исчезновения друга. Само собою напрашивалось единственно верное решение - ночью, пока мы спали, его увели на казнь. О его возможном побеге нечего было и думать, ибо из темницы не было иного выхода, кроме двери, тщательно охраняемой людьми фараона; да и в случае побега неужели Джехути не поднял бы всех нас? О, нет, даже нашим сторонникам вряд ли было известно о месте нашего заключения!.. Джехути не появлялся - и мы окончательно уверились в том, что его душа уже пребывает где-нибудь на полях Иалу*****.
На следующее утро мы проснулись только вшестером - Схетепибра пропал, подобно Джехути. Мы решили, что, наконец, пришло время и нам расставаться с жизнью - каждой ночью фараон, теша своё удовольствие, казнит по одному заговорщику. Следовательно, из нас уже никого не останется через шесть дней...
Хаперкара исчез на следующее утро, чем подтвердил правильность нашего предположения. Потом за ним последовала очередь Анупу... Каждый вечер после тушения огня мы прощались друг с другом, ибо не знали, кто и кого не досчитается с утра. Но во мне всё это время тлела, подобно углям на жаровне, какая-то мысль, ухватить которую я не мог по вине крайнего возбуждения. Вечером нам принесли еду и мы поели, после чего стали прощаться - ведь нас оставалось только четверо, а утром будет на одного меньше! После этого я лёг на пол темницы и - как это ни странно для нашего положения - спокойно заснул.
Утром наши глаза уже не увидели Бату - только миска с недоеденным мясом стояла на том месте, где ещё вечером уснул наш друг и товарищ. Мы вознесли за него молитвы Анубису, Птаху****** и другим богам, после чего в раздумьях разошлись по углам темницы. Я думал, что любая из трёх последних ночей будет моей последней - и потому был спокоен. Смерть меня никогда не пугала, ибо я знал, по какой причине вскоре предстану перед могущественным троном Осириса*******.
Я сел на пол, опёршись спиной о стену - и тут мысль, давно терзавшая меня, оформилась вполне ясно - и я уже не мог спокойно размышлять о смерти. Пропавшие друзья не были казнены - теперь я был твёрдо уверен в этом. Зачем фараону тащить на казнь спящего человека, да ещё и посреди ночи? Сенусерт любил всю помпу казни и никогда не упустил бы случая обставить её, как религиозную церемонию. Почему он не сделал этого днём? И, что смущало и настораживало меня более всего - как это можно было сделать ночью? Итак, нужно совершенно бесшумно открыть дверь; должны войти воины фараона, разбудить человека, вывести его из темницы - и всё это надо сделать беззвучно!!! Добавьте сюда неожиданное действие света нескольких факелов стражи и возможные крики ведомого на казнь - неужели мы не проснулись бы?! К тому же следует принять во внимание особую чуткость сна у приговорённых к смерти. Да мы просто не могли бы всего этого не услышать! Одна только дверь темницы распахивается с таким грохотом, что услышит и покойник... А может, всё-таки побег?.. Нет, я решительно отверг эту версию - стража спокойна, а значит, им известно обо всём. Не могут же они не видеть, что число узников с каждым днём уменьшается. Согласитесь, что это не тяжело заметить, когда в темнице не восемьдесят, а всего только восемь человек.
Здесь, определённо, что-то кроется; и тайна исчезновения наших друзей - тайна только для нас, но не для стражи. Я внезапно вспомнил, что любой мой сон в этом месте ни разу не сопровождался сновидениями. Меня это весьма удивило, ибо мозг человека, приговорённого к смерти, должен неминуемо работать и во время сна. Значит, на меня - да и на остальных - воздействуют каким-то образом извне, чтобы сон был глубоким и непрерывным. Только в этом случае из темницы можно вынести хоть слона в боевом облачении - никто не услышит. Нашим тюремщикам, следовательно, остаёться только одно - сыпать сильное снотворное в пищу; другого средства заставить нас спать мёртвым сном у них нет. Я решил проверить эту свою версию и потому не брать вечером ни крошки из принесённого съестного. Может, мне удасться разузнать, что случилось с моими друзьями...
Так я и поступил, несмотря на сильно мучивший меня голод: когда стража принесла пищу и забрала факел, я, оставаясь подобно моим друзьям в полной темноте, стал усиленно чавкать, изображая страстное поглощение продуктов. Через минуту мы пожали друг другу руки и разлеглись по своим углам.
Мои опасения получили подтверждение более чем наглядно - через некоторое время стены темницы стали содрогаться от храпа, издаваемого моими товарищами. Я решил проверить, насколько сильно действие снотворного и, подползя к Менхуперре, слегка шлёпнул его ладонью по ноге. Он спал, как и ранее. Тогда я достаточно сильно толкнул его и стал громко шептать ему на ухо: "Вставай, кругом измена!" - но мой друг даже не шелохнулся. И я стал нещадно тормошить его, дёргать за волосы - никакой реакции в ответ не последовало. Мои друзья спали непробудным сном - действие снотворного оказалось необычайно сильным и я не имел понятия, когда же оно заканчивается. Наверно, к утру - и без головной боли; это я хорошо знал по себе.
Итак, я лежал в темноте, ожидая чего-то - чего же? - что должно было пролить свет на таинственное исчезновение моих друзей. Время тянулось бесконечно медленно - и мучительно было ожидать того, о чём не имеешь ни малейшего представления.
Я находился в полном неведении относительно времени, которое прошло с момента моей попытки разбудить Менхуперру, когда вдруг услышал еле уловимый ухом звук щелчка. Внезапно в одной из стен темницы распахнулась потайная дверь - и на меня хлынул поток света. На пороге темницы, держа в рука факелы, стояли три фигуры - одна впереди и две сзади; последние в руках имели лёгкие носилки. Мне не пришлось затратить сколько-нибудь труда, чтобы при свете языков пламени разглядеть характерную одежду жрецов тайного и запрещённого культа Сэта, в которую были наряжены вошедшие. Значит, Сенусерт действительно имел с ними тесную связь, на что явно указывало их появление ночью в его доме, да ещё из тайного хода.
Они довольно громко говорили между собой, ничуть не опасаясь, что их могут услышать - ведь они вполне могли положиться на действие снотворного преппарата - и это было вполне оправданно, за маленьким, впрочем, исключением. Я наблюдал за их движениями сквозь опущенные ресницы и всеми силами старался не выдать в себе бодрствующего. Главный среди них - с золотым венцом на голове - указал пальцем на Хори и произнёс:
- Берите этого... За остальными вернёмся позже.
Его прислужники положили моего товарища на носилки и направились к тоннелю за потайной дверью, который мне был хорошо виден с моего места. Это был коридор, превосходно освещённый факелами - правда, я мог видеть его только до поворота - который вёл явно дальше, за пределы дворца Сенусерта.
- Идите, я вас догоню! - вдруг сказал старший жрец, поднимая факел над головою. Двое с носилками отправились по тоннелю и вскоре исчезли за поворотом; еле-еле доносились до меня их гулкие шаги. Тем временем жрец, вытянув перед собою факел, направился зачем-то к Менхуперре.
Я оценил ситуацию мгновенно - передо мной открывалась возможность к бегству. Конечно, я могу попасть в руки жрецов Сэта; я даже не знаю, куда ведёт подземный тоннель - но это был шанс испытать судьбу. Это - лучше, нежели сидеть в темнице, в бездействии ожидая неминуемой смерти. На поясе жреца висел кинжал - это значило, что я не буду совсем уж безоружен при возможном столкновении с врагами; к тому же я хорошо владею таким оружием. Правда, если против меня будет полсотни человек, то кинжал не поможет мне; однако я смогу продать свою жизнь по самой высокой цене.
Это решение сложилось в моей голове молниеносно - гораздо больше времени ушло на его описание: я вскочил с пола подобно священной кошке и в два прыжка очутился возле жреца, который никак не ожидал нападения в этом месте. Выбив факел из его рук, я вцепился ему в горло - и через мгновение всё было закончено. Я схватил кинжал и, - совершенно не знаю, зачем, - сунул за пояс имеющийся у него свиток тонкого папируса с письменными принадлежностями. Теперь они пригодились мне больше кинжала, но разве тогда я мог бы догадываться об этом?..
Выскочив в коридор, я осмотрел устройство дверного замка - он открывался нажатием на рычаг со стороны тоннеля. Когда я закрыл её, послышался едва различимый ухом щелчёк. Итак, путь мой был свободен - но куда он вёл?
Я медленно двигался по коридору. Дойдя до поворота, я осторожно выглянул - тоннель был пуст. Носильщики были далеко впереди - их уже совсем не было слышно. Вдалеке был виден ещё один поворот. С кинжалом в руке, весь в напряжении, я шёл по тоннелю, отмечая про себя, что, судя по пройденному расстоянию, я действительно миновал дворец фараона и сейчас нахожусь вне его, но только на подземном уровне.
Всего я прошёл около полумили, никого не встретив на своём пути. По сторонам от центрального коридора располагались другие, меньшие по ширине, однако я решил не сворачивать с главной дороги. Вскоре я услышал шум множества человеческих голосов, который приближался и становился всё яснее по мере моего продвижения вперёд. Я замедлил шаг и стал идти с большей осторожностью, оглядываясь по сторонам и назад ещё чаще. Так, осторожно ступая, я вышел к двум лестницам, одна из которых вела вниз, а другая - наверх. Поскольку человеческие голоса доносились снизу, то я решил остановить свой выбор на верхней лестнице и, пригибаясь, побежал по её ступеням до самого конца.
Я оказался на площадке, с которой мог посмотреть вниз и разузнать причину такого шума. Содрогаясь от страха, я сделал это - и только тогда содрогнулся от настоящего мистического ужаса.
Как я не умер после увиденного?! Каким образом я сохранил свой рассудок - дабы описать увиденное и услышанное ради тех, кто ещё только будет жить через три тысячи лет?! Да, несомненно, я остался в разуме только потому, что кто-то должен беспристрастно поведать нашим потомкам о том кошмаре, что таится в самом сердце египетской пустыни...
Я смотрел вниз - подо мною был словно грот, в котором было полным-полно людей. Их были тысячи, миллионы... А потом я догадался, что передо мною - Зеркальный Храм. Не людей были тысячи - тысячами были тут зеркала: они устилали полы, потолки, стены - всё без исключения! Лишь только очень сосредоточившись можно было понять, что людей во Храме не более шестидесяти - остальное было только иллюзией. Меня бросило в ужас: значит, Зеркальный Храм существует на самом деле; значит, это не сказка, которой египетские матери пугают своих непослушных детей?! Значит, действительно существует вне времени и пространства ужасное Общество Бессмертных, которое культивирует и множит Зло к последнему моменту прихода своего бога - злобного Сэта?! Я разглядел и его мерзкое изображение в самом сердце Храма, перед алтарём - каменную статую огромного Мендесского Козла, глаза которой горели ярким пламенем.
Как я понимал, это было собранием Общества Бессмертных Зеркального Храма бога Сэта. Один из жрецов - явно Верховный Жрец - воздел руки к статуе Мендесского Козла и вокруг сразу воцарилась тишина. Около его ног стояли носилки со спящим Хори. Вот с какой речью жрец обратился к собранию:
- Бессмертные во имя Сэта! Наконец-то прошла ещё тысяча лет. Успехи, которых мы достигли, превосходят все ожидания - Бог Сэт нами доволен! - при этих его словах глаза статуи запылали ещё ярче. - Мы достигли огромных возможностей в Тайном Исскустве. Мы - Бессмертны, и только ждём приказа нашего бога, чтобы захватить в свои руки власть над всеми землями. Мы научились управлять погодой; мы управляем человеком; мы ниспровергаем все законы бытия! Ничто не может остановить нас! Однако, богу Сэту кажется, что мы ещё не полностью подчинили себе мир - ещё не время появиться Злу в своём Ужасном Воплощении. Нам известно время. Это произойдёт через три тысячи лет, согласно нашим астрологическим рассчётам. И что такое три тысячи лет для нас, Бессмертных, которые неподвластны тлению и распаду? Мы проведём это время в дальнейших изучениях магии и служении Великому Злу...
- Жрец! - перебила его одна из фигур в одежде личной стражи фараона. - Я обязан доложить нашему повелителю о достигнутом вами за тысячу лет.
- Повелитель у нас один - Сэт! - злобно ответил жрец. - Что ж, расскажи Сенусерту о том, что ты видел здесь!
С этими словами он посмотрел на моего спящего друга, лежащего у самых его ног и воскликнул:
- Проснись и встань!
Хори вскочил на ноги без всяких признаков сна. Жрец сунул ему в руку кинжал:
- Ударь меня в сердце!
Хори, этот добрейший человек, никогда не сотворил бы убийства без причины; но он, ничуть не колеблясь, замахнулся на жреца. И когда он опускал руку, жрец громко воскликнул:
- Стой! - Кинжал замер на расстоянии ладони от груди жреца. - А теперь убей себя. - последовал его новый, равнодушный приказ.
Хори без промедления вонзил острую сталь себе в сердце и, обливаясь кровью, упал бездыханным к ногам бессмертного убийцы. Маг сделал движение рукой - и тело Хори вспыхнуло синим пламенем. Через мгновение от него ничего не осталось, даже пепла. Статуя Мендесского Козла довольно заурчала.
- Сэт принял жертву! - громогласно объявил жрец изумлённому от этого колдовства слуге Сенусерта. - Иди и передай фараону, что ты видел - и скажи, что это только пустяки. Бессмертные способны на большее... Фараон хорошо сделал, что принял нашу сторону - когда-нибудь он станет подобным нам. - продолжал жрец, оглядывая собрание. - Передай ему, что с юга идёт огромная песчанная буря, колоссальной силы ураган, который через несколько часов похоронит под толстым слоем песка Зеркальный Храм, дворец фараона и даже несколько не особенно высоких пирамид его предшественников. Для людей это будет выглядеть природным бедствием - ведь им никогда не станет известно, что ураган вызван нами для нашего плана! Мы, Бессмертные, погребённые под песком, выждем эти три тысячи лет в сердце пустыни. Мы будем творить и дальше дела Тьмы, совершенствуя технику, с помощью которой Сэт вместе с нами появится на поверхности и завладеет Вселенной... Над нами будут жить люди; будут сменяться цивилизации; рождаться и умирать различные религии - а мы будем здесь, глубоко от поверхности, и никто о том не узнает до нашего исхода... Но когда мы восстанем, - голос жреца ужасал своей торжественностью, - тогда Господство Зла будет безраздельным - и мы будем не слугами Его, а повелителями!!!
Собрание упало на колени перед статуей Мендесского Козла после его слов. Затем царедворец опять обратился к жрецу:
- Сенусерт говорит, что вы можете забрать остальных бунтовщиков-аристократов из темницы и принести их в жертву богу Сэту; а если у вас нет такого желания, то утром он сам насладится их казнью - Иннаки, их вождя, в особенности.
После этого собрание зашумело и стало расходиться в боковые коридоры, поэтому я не смог услышать ответа жреца касательно своей судьбы. Я спустился по лестнице в тоннель и двинулся обратно - мне было всё равно, куда направляться. Я прекрасно понимал - выбраться отсюда живым нет никакой возможности. Либо меня казнит фараон - либо я лягу на алтарь зловещего Сэта. А если не то и не другое - меня так или иначе погребёт под собою песок; я останусь в этом коридоре, пока не умру с голоду - ведь я не принадлежу к Бессмертным. И тут меня осенило: раз у меня есть свиток папируса, то я просто ДОЛЖЕН написать потомкам о сегодняшнем дне - вдруг они каким-нибудь чудом получат моё послание! Но где его спрятать? Здесь его неминуемо обнаружат и уничтожат жрецы; а ведь оно должно попасть наверх, хотя бы через тысячу лет! Я вспомнил о расщелине в стене моей темницы: там - владения фараона, которые вскоре будут засыпаны песком... Жрецы не найдут свитка, да и искать не станут. А там, может, моё предупреждение попадёт в руки людей оттуда, с поверхности...
Вернувшись тоннелем в темницу, я поспешно открыл потайную дверь. Там всё было по-старому: жрец лежал мёртвым так, как я оставил его лежать, а Менхуперра спал. Значит, никто не заметил моего отсутствия. Тогда я укрепил факел на стене темницы, закрыл потайную дверь и стал писать при ярком свете огня. Кинжал мой лежит рядом и я, при случае, обязательно им воспользуюсь...
Я написал то, что написал, и не знаю, сколько прошло времени; и что там сейчас наверху - день или ночь... Ах, как бы мне хотелось увидеть Солнце!!! Теперь я спрячу в расщелину своё послание людям будущего... Менхуперра спит, бедный... Мне кажется, что я слышу шаги врагов из-за какой-то из двух дверей...
(На этом месте рукопись обрывается. Из текста можно предположить, что либо автор покончил с собой на полу темницы, либо за ним пришли жрецы или cтража фараона, чтобы отвести его на казнь.)
Недавно с места раскопок были получены сообщения, что учёными обнаружена сеть коридоров-тоннелей, расходящихся от места нахождения манускрипта в разные стороны. Все они засыпаны песком. Наличие тоннелей на такой глубине позволяет предположить существование ещё более низких уровней, о которых упоминает автор свитка. Но, Боже, если это - правда, то что же должно открыться во время дальнейших раскопок! К тому же учёные в один голос заявляют, что папирус написан около трёх тысяч лет назад! Какие же ужасы ожидают человечество, если описываемые в рукописи события - непреложная истина?