Аннотация: Короткая романтическая история, написанная под 14 февраля : )
3.02.12-4.02.12
Снежинка для Снежаны.
В малиновой "Девятке" тесно, как в бочке. Люськины растопыренные ноги мешают устроиться хоть с каким-то подобием комфорта. За рулем Вадик, так что уже минут через десять меня начинает мутить. Но я не жалуюсь - что толку? До Красного Озера ехать и ехать. Зачем согласилась? На улице такой мороз, что глаза от холода стекленеют. Сдалась мне эта лыжная база...
Впрочем, дома не лучше. Родители задумали ремонт в ванной, квартира полна грязи и хлама, стены раскурочены, как после бомбежки, для душевного равновесия ситуация, прямо скажем, не подходящая. В голове и без того прорва лишних мыслей, чересчур много "зачем?", адресованных самой себе и приправленных впечатлениями от вчерашнего банкета или, если быть до конца откровенной, настоящей пятничной попойки.
Денис весь вчерашний вечер нервировал Юльку флиртом со мной. Там тебе и двусмысленные намеки, и неприличные предложения, а после пары стопок в бой пошла тяжелая артиллерия. Он постоянно пытался до меня дотронуться, даже когда Юля сидела прямо между нами! Дошло даже до того, что мы своего рода держались за руки прямо у неё за спиной. Когда собрались расходиться, Денис добавил к своему приговору ещё одну статью - застегнул все пуговицы на моем пальто "чтобы не замерзла", особенно трепетно относясь к нижним и тем, что на уровне груди. А что делала я? Ничего. Весь вечер сидела и не выступала, лениво уворачиваясь от Денискиных прикосновений - далеко не от всех. Приспичило ему взять меня за руку и погладить мою ладонь - не могу сказать, что безропотно, но я ответила на эту ласку. Я делала, что хотела, не мешая другим делать то же самое. Никакой лишней драмы и надрыва. Кажется, с этим парнем меня останавливает лишь уверенность в том, что с его стороны это всего лишь показуха и бравада, что, стоит мне сказать "да", он тут же соскочит, ведь в реальности - он любит Юльку и не хочет её потерять. Я для Дениса лишь способ убедить себя, что он всё ещё о-го-го! Сказав ему "да", я втопчу в грязь себя (унизительно на свое "да" получить что-то вроде - "да как ты могла подумать?!") и свою дружбу с Юлькой. А я очень не хочу её обижать. Не прямо до смерти не хочу, и не потому, что боюсь потерять её расположение, просто она не заслужила подобного жизненного опыта. Во всяком случае, не хотелось бы оказаться той, кто научит её поменьше доверять даже близким подругам.
Украдкой смотрю на Юлю - девушка сидит на переднем сидении и о чем-то весело щебечет с водителем. Как, всё-таки, странно, что мы ничего не говорим прямо, хотя столько всего подразумеваем и умалчиваем. Почему мы действуем с оглядкой даже там, где это ничего не решает? Что стоит просто взять... и выложить всё, как есть. Мол, дело обстоит вот так и вот так, что будем с этим делать? Но мы так не поступаем, это как-то не принято, это неловко и влечет за собой массу трудностей, начиная с формулировки. Какими словами сказать о том, что наболело, что сидит в голове? На эмоциях почти все мы ещё и косноязычны. Облечь мысли в слова бывает очень трудно, поэтому совершенно логично ждать, пока другой человек сам всё поймет и догадается. Но это один шанс из тысячи. Мы и, объяснившись, не всегда правильно толкуем друг друга, а уж молчание... и вовсе мучительно в расшифровке. К тому же, мало кому удается правильно и до конца понять собственные желания... не то, что сформулировать. Вот, казалось бы, Денис мне нравится и я даже, слава богам, определилась, чего хочу, и, чего мне не очень хочется. Мы достаточно неформально общаемся, чтобы просто сказать ему: мне интересно, как ты целуешься, я бы погуляла и пообнималась с тобой пару раз в месяц, но отношений не хочу. Добро? И он бы сам решал - пойдет со мной налево или нет. А можно иначе... Я помню его прикосновения к моей руке, игру наших пальцев за Юлькиной спиной. Это постыдное удовольствие, думая о котором, я высокомерно задираю нос. Чего стоит прямо сказать - гуляй, парень, ты врешь, и я это знаю, ты струсишь рядом со мной, стоит оказаться в укромном месте, ты соскочишь, ты спасуешь, не я. Я не замнусь, я попробую, как ты целуешься, и даже не покраснею, но... Ничего такого я ему не говорю и не скажу. И даже не позволю себе напиться настолько, чтобы сделать это. Не потеряю контроль, потому что в дело вовлечены другие люди. Я буду большая молодец в этом щекотливом деле. Однако он так и останется сосунком. Так к чему, в таком случае, прямота, даже упрости она всё? Просто это было бы круто, увидеть, как он сдувается под гнетом моих слов. Или - напротив - обнаружить, что я не права, что ему хватит духа сделать, как я хочу...
Нас с силой швыряет вперед, меня, Люську и Колю лицами в спинки передних сидений, Юльку с Вадиком на ремни безопасности. Спустя несколько секунд тишину в машине взрывает шквал нечленораздельных ругательств в пять звонких голосов. Вадик верещит на подрезавшего нас водилу, мы - девчонки - на Вадика. Веселье начинается...
Коттедж оказался вполне симпатичным, правда, спальные места в расчете на сон девочек с девочками - две двуспальные кровати и раскладное кресло.
По пути заскочили в гипермаркет, теперь, кроме шмоток, распихиваем запасы продуктов по полкам в небольшой кухне, совмещенной с гостиной. Вадим ругается с кем-то по сотовому, Юлька с Люськой вдохновенно обсуждают катания на ватрушках и коньки. Чувствую себя унылой старой девой. Кажется, хуже и быть не может, правда, вселенная всегда знает, как зацепить меня ещё больнее.
- Снежа! Дениска приедет! Его отпустили! - объявляет Юлька после прочтения смс и восторженно кидается мне на шею. Чувствую, как сердце пропускает удар.
День проходит, как во сне. Каждое мое движение на катке, каждый спуск по склону сопровождается робким, невольным взглядом в сторону дороги, коттеджа, любой точки, откуда рано или поздно появится Денис. Злюсь на себя за волнение, то намеренно распаляюсь, мысленно ругая парня последними словами, то растерянно замираю, изнывая чуть ли ни до слез. И ведь он того не стоит! Всё одиночество виновато, и ещё, наверное, зависть...
Парень приезжает только к вечеру, когда зимнее солнце почти уползло за горизонт. Народу заметно прибавилось, все коттеджи заняты, вдоль озера бродят парочки и компании. Мы тоже идем к подмерзшей воде, утеплившись и завернувшись в шарфы до самых глаз.
- Пошли на лед, - зовет Люська, весело вскидывая руки.
- Проломится, - скалится Колька, ущипнув девушку за попу. Та визгливо смеется и бежит к краю берега. Парень бросается вдогонку. Невольно улыбаюсь и, махнув рукой, мчусь следом. Снег похруствает под огромными ботинками, ветер колет щеки, сердце бешено колотится, предчувствуя детские забавы. И мне, наконец, нет никакого дела до Дениса и Юльки, пускай хоть поженятся!
Гоняемся друг за другом в полумраке. Лед голубовато-зеленый, подсвечен лишь тусклыми фонарями. Свет доходит до нас сквозь снежную дымку - бледным и изможденным. Почти не различаем друг друга, ловим лишь дрожащие силуэты. Где-то рядом одуревше верещит Люська и истерически хохочет Денис. Кто-то бросается мне на спину, валит на лед и бежит дальше, кажется, Юлька. На ресницах снег, лицо саднит от ветра, а легкие - от бега.
И снова чьи-то руки смыкаются вокруг моей талии. С визгом оборачиваюсь и врезаюсь в горячий взгляд прозрачных голубых глаз. Дыхание сбивается, руки сами тянутся замкнуть объятия.
- Снежок, - Денис улыбается одними глазами, - Я женюсь.
- Шутишь? - я легко отталкиваю парня. Тот отступает на пару шагов.
- Уже кольцо купил. Вручу его Юльке в Валентинов день, - теперь он серьезен, как никогда.
- Ну, и женись, - чуть слышно огрызаюсь я и бросаюсь в сторону, прочь, ближе к берегу, но он оказывается так далеко, а вокруг так мало света...
Женятся! Накаркала!
Делаю короткую пробежку и замираю, прислушиваясь - голоса откуда-то издалека и никаких звуков преследования. Становится до слез обидно, но придумать особенно извращенный сценарий мести не успеваю: под ноги попадается угловатая рытвина, сапог соскальзывает, мгновение и передо мной лишь черная пелена неба, усеянная яркими звездами. Слезы брызжут из глаз, не выдержав такого потрясения. Лежу навзничь, глухо ноет спина, ни сил, ни желания подняться.
- Эй, ты в порядке? - владелец голоса мрачным пятном заслоняет звездное небо.
- А что, не видно? - ворчу я сквозь жалкие всхлипы.
- Ну, я тебя вообще с трудом разглядел, темень, - резонно замечает незнакомец и легким движением поднимает меня с земли и ставит на ноги.
Человеку с такими глазами сам черт не брат. Даже дар речи теряю. Так что на вопрос, хочу ли я кофе, лишь ошарашено киваю. Парень осторожно кладет мою руку себе на локоть и ведет к берегу. Вражеский корабль взял меня на абордаж, и я, кажется, вполне готова сдаться без боя.
В маленьком кафе недалеко от подъемников тепло и уютно, даже воздух горячий и какой-то оранжевый. Мой рыцарь представляется Сашкой, хотя какой же он Сашка, с таким-то лицом? Александр Александрович, или как там его по отчеству, и никак иначе.
Парень стягивает с головы лыжную шапку и оказывается пепельным блондином. Я зачарованно наблюдаю за его манипуляциями с одеждой, впрочем, и сама не забывая разоблачаться.
Саша заказывает два капучино и яблочный штрудель. В тепле начинают течь сопли, мы синхронно хлюпаем, загадочно улыбаясь.
Болтаем о пустяках, как старые добрые друзья. Смеемся над толстыми лыжниками с их голосистыми детьми. Рассматриваем сноуборды, критикуя или нахваливая их боевой раскрас. За первой чашкой идет вторая, от кофеина и беседы что-то ненавязчиво щекочет глубоко в груди.
После закрытия кафе, не сговариваясь, топаем в сторону коттеджного поселка. Моих нигде не видно, никто меня не ищет, Сашу тоже. Он будущий врач-травматолог и очень любит спорт. Это, в общем-то, всё, что он о себе рассказал.
- Не замерзла? - парень держит меня за руку, наши ладони в толстых клеенчатых перчатках набухают друг над другом, как надувные.
- Всё здорово, - заверяю я, довольно жмурясь. Саша усиливает хватку и замедляет шаг. Стоим среди деревянных домиков и молчим. О том, что время - глубокая ночь, говорят лишь часы. Людям же решительно всё равно - то тут, то там слышны веселые голоса и даже детский смех.
- Ещё погуляем или проводить тебя?
Вопрос с подвохом. Наверное, выясняет, не успел ли мне надоесть.
- Я бы прошлась вдоль озера, - признаюсь я тоном благородной девицы.
Саша улыбается и, стянув перчатку, опускает шарф с моего лица, гладит по щеке и легонько касается холодными губами моих губ. Я дую на него горячим воздухом, и мы оба тихо смеемся. Морозный воздух щекочет губы, обожженные его поцелуем.
Мы гуляем по берегу, обнимаемся, играем в снежки и догонялки. Я, запыхавшись, ложусь в снег, он падает рядом, накрывая мой рот своим горячим дыханием. Кажется, будто его дьявольские глаза светятся в темноте. Сашино тело пугающе близко, я могу слышать и даже чувствовать, как бурчит у него в животе. Парень хмыкает, припоминая пирог.
Мы целуемся, во рту легкий привкус кофе и яблок.
В тепле я оказываюсь только часам к пяти утра. В доме темно, мне постелено на диване в кухне-гостиной. Спать ложусь с пустой головой и, совершенно не чувствуя ног.
Утром меня проклинали. Впрочем, после намека на то, что искать меня никто так и не бросился, все послушно заткнулись.
Я принялась ждать. Сашка знал, в каком коттедже мы остановились, знал он и то, что к вечеру нас здесь не будет. Идти искать его самой казалось не лучшей идеей - вдруг он придет, а меня нет? К тому же озеро большое, людей много... Не вариант. Вот и сидела, как идиотка, ссылаясь на плохое самочувствие, пока остальные шныряли туда-сюда. Всё без толку.
Собирая вещи, с трудом сдерживала слезы. И тут в мой печальный внутренний диалог вмешивается Денис:
- Хочу знать, что ты думаешь, - заявляет он.
- О чем? - от мысли, что он видел меня с Сашкой, бросает в жар.
- О женитьбе.
- А что мне думать? - с облегчением уточняю я.
- Ну, что-нибудь.
- Юлька чудесная, - пожимаю плечами.
В глазах Дениса странное выражение: смесь гордости и разочарования.
- Снежка, - улыбается он.
- Снежана Константиновна! - огрызаюсь я и сбегаю в соседнюю комнату. Злость не проходит, но злюсь я не из-за Дениса, и даже не из-за свадьбы, а от того, что Сашка так и не появился. Что же он мне, померещился что ли? Это ж как надо было удариться головой, чтоб такое привиделось?!
Всю обратную дорогу я молчу, как партизан, игнорируя беспокойные взгляды друзей, а в понедельник сваливаюсь с температурой. Во снах, зачастую похожих на болезненный бред, мне являются то обручальные кольца, то дьявольские глаза травматолога.
Во вторник, четырнадцатого февраля, я лежу, зарывшись в груду одеял, и обнимаю ртутный градусник. Худшего дня влюбленных и придумать нельзя!
- Снеж, к тебе пришли, - мама входит без стука, озадачено хмурясь.
На мгновение показалось, что Денис передумал жениться и прибежал просить прощения, но, ползком добираясь до двери, я решаю, что это было бы слишком. К тому же, я всего лишь хотела знать, как он целуется. Всего лишь!
Глядя на посетителя, невольно потираю глаза. Когда я успела удариться!?
- Привет, - дьявольские глаза блестят точно как во сне.
- Привет, - спустя пару секунд отзываюсь я.
Сашка протягивает мне бумажную снежинку, сложенную пополам. Разворачиваю, а там: "Самой грустной на катке, самой грустной на склоне, такой же грустной на горке и на берегу. Не мог не развеселить! Захочешь повторить - звони..." и номер телефона.
Поднимаю глаза.
- Ты что, выслеживал меня?!
- На тебе была красная куртка. Она весь день мелькала у меня перед лицом. Это была судьба.
С сомнением смотрю на сияющего улыбкой блондина. Он ловит мой взгляд и мрачнеет:
- Ты прости, что так вышло, в тот день парень на склоне ногу сломал, пришлось в больницу ехать. Иначе я бы обязательно зашел.
- Как же ты узнал, где я живу?
- Через парня, что ваш коттедж снимал.
- А о нем как узнал?!
- Через девчонку, с которой на Красном Озере работаю, - Сашка улыбается и кивает на фигурную записку у меня в руках, - Сегодня снежинка, сердечки отложим до следующего раза. Через год обязательно подарю тебе что-нибудь красное и крайне сентиментальное. Если ты, конечно, не против.