Исхизов Михаил Давыдович : другие произведения.

Страницы, выпавшие из книги "Древняя История"

"Самиздат": [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Сборник миниатюр на основе реальных событий древности, мифов и легенд.

   С Т Р А Н И Ц Ы, В Ы П А В Ш И Е И З К Н И Г И
  
   "Д Р Е В Н Я Я И С Т О Р И Я"
  
  
   Познание.
  
  Стремление к познанию, а проще говоря - любознательность - не только важное, но и очень полезное свойство характера человека. И появилась оно далеко не случайно. Все знают, что Творец, создав Адама и Еву, запретил им есть плоды определенного дерева. И никто до сих пор не задумался, почему он это сделал. Ну, какое отношение имеют фрукты, даже самые экзотические, самые вкусные, к вечности?.. А Творец не совершал ничего просто так. Он ведь очень умный. Как хороший шахматист, Творец рассчитывал свои поступки на много ходов вперед. Он предвидел, что если оставить все так, как есть, то Адам и Ева станут жить в Раю, как в Раю. Круглогодичный курортный сезон. Причем, жилье бесплатное, питание бесплатное, августовское солнце круглый год, пляжи бесплатные и лежаки на пляжах бесплатные. В окрестностях полно бесплатных фруктов и питательных ягод. В пределах видимости, ни одного врага, ни одного хищника. И ни одного паразита. Не требуется никакой инициативы, никакого поиска, никакой изобретательности, никакой борьбы за выживание. Человеку, в такой обстановке, жить легко и комфортно. Но что это будет за жизнь и кому она нужна, такая жизнь? Что это будет за человек и зачем он нужен, такой человек?..
  Думаете, Творец создавал Адама и Еву для праздного и бесперспективного образа жизни? Ничего подобного! Ему не нужны были два вечных курортника с бесплатными путевками. Именно поэтому, как только Адам и Ева были готовы, он сотворил необходимое дерево и прозрачно намекнул подопечным, на запретные плоды. Творец был не только всемогущим, но и всеведущим, он знал, что запретный плод сладок (сам и создал нужный вкус). Поэтому, предвидел результат, работал на результат и достиг результата.
  После того, как Адам и Ева совершили правонарушение, он получил формальный повод полностью изменить их образ жизни. Творец, по сути, не наказал Адама и Еву. Наоборот, он предоставил им самые широкие возможности. И, прежде всего, возможность, проявлять свои лучшие человеческие качества, которые вложил в них, еще в процессе создания: любознательность, инициативу, трудолюбие, творчество и вечный поиск. Эти качества, как самое ценное наследство, перешли к многочисленным потомкам Адама и Евы. Такое Творец также предвидел, создавая гены.
  Дети идут в школу, художник рисует море, врач осматривает больного, монтажник собирает конструкции нового дома, тракторист пашет целину.
  Как мудро поступил Творец, когда проводил Адаму и Еву из рая...
  
   Ной.
  
   "И увидел господь (Бог) что велико развращение
   человека, и что все мысли и помысления сердца их
   были зло во всякое время, и раскаялся Господь, что
   создал человека на земле, и воскорбел в сердце своем".
   (Бытие, 6: 5,6)
  
  Внук Мафусаила Ной постоянно проживал в Месопотамии. Имел жену, вырастил и воспитал трех сыновей: Сима, Хама и Иофета. Он выращивал виноград и другие сельскохозяйственные культуры, а также мелкий и крупный рогатый скот - все, без чего нельзя обойтись при натуральном хозяйстве. Ной занимался только сельским хозяйством. Ведь в те далекие времена, в Месопотамии уже появились кустари-одиночки, и различные промышленные изделия можно было выменять за различные виды сельскохозяйственной продукции. При этом Ной был праведником и пользовался хорошей репутацией, как среди людей, так и на небесах.
  Когда Бог задумал провести на Земле Всемирный Потоп, ему, потребовался ответственный и преданный человек. Он и обратился к Ною, побеседовал с ним, когда праведник спал. Всевышний, вообще, старался общаться с людьми, пока те спали. Вероятно потому, что во сне люди не отвлекались на мелкие житейские заботы, а внимательно слушали Творца. И были более откровенны. В результате этого собеседования, Бог понял, что Ною вполне можно поручить ответственное дело и утвердил его кандидатуру.
  Всевышний сказал Ною: "Конец всякой плоти пришел пред лицо Мое, ибо земля наполнилась от них зловонием; и вот Я истреблю их с Земли. Сделай себе ковчег из дерева гофер..." А далее последовала конкретная инструкция: "... три отделения сделай в ковчеге и осмоли его смолою внутри и снаружи. И сделай его так: длина ковчега триста локтей - (140 метров), - ширина его пятьдесят локтей - (23 метра), - а высота его тридцать локтей (14 метров). - И сделай отверстие в ковчеге, сведи его верху, и дверь в ковчеге сделай, в боку его; устрой в нем нижнее, второе и треть жилье". Это пожелание Бога записано в книге Бытие. 6: 13-16.
  Конечно, Бог, прежде чем дать Ною соответствующие указания, ознакомился с личным делом мастера по выращиванию виноградной лозы, и был в курсе, что тот не имеет даже малейшего понятия о кораблестроении. Но Ной был праведником, и только праведнику Всевышний мог поручить такое ответственное задание. А что касается самого строительства Ковчега и всех технических особенности, то Творцу вполне по силам было, в самый короткий срок, наделить своего избранника даром талантливого кораблестроителя... Что он и сделал. Причем Бог сумел организовать все очень рационально: ускоренные курсы по кораблестроению и защита диплома бакалавра, у Ноя прошли в свободное от работы время - во сне.
  Надо полагать, что Всевышний помог и с высокопроизводительным инструментом, передал Ною что-то вроде современной бензопилы и электродрели, какие-то подобия лебедки, подъемного крана и еще что-нибудь, необходимое, при таком грандиозном и непривычном для тех времен строительстве.
  Ной оправдал высокое доверие. Он более 100 лет, почти без выходных и, уж явно, без отпусков, упорно занимался строительством ковчега. Сдал корабль к сроку, к началу, запланированного Богом, Всемирного Потопа. И, что чрезвычайно важно - без всяких недоделок. Событие это скромно отпраздновали в своем узком коллективе. Шампанское в те времена еще не существовало и, прежде чем спустить корабль на воду, жена Ноя разбила о борт бутылку самого хорошего вина изготовленного из собственного винограда.
  Всевышний незримо осмотрел созданный упорным трудом Ноя новенький лайнер, и убедился, что все выполнено по спущенной лично им, инструкции. Никаких отступлений, никакой отсебятины. И, надо полагать, остался доволен. Творец подождал, пока подопечный уснет и выдал очередную инструкцию: он назначил Ноя капитаном нового судна, и повелел ему войти в ковчег, со своими сыновьями и женой, и с женами сыновей своих, а также отобрать на земле и ввести в ковчег, из всех животных, по паре, чтобы они остались в живых. И взять с собой всякой пищи, какая необходима себе и для животных, и разместить их на ковчеге. А во время плаванья кормить их, поить и присматривать, чтобы они друг друга не ели. И соблюдать при этом все минимальные нормы санитарии и противопожарной безопасности...
  Убедившись, что все его указания выполнены, Бог включил воду и начался Всемирный Потоп, который послужил сигналом к открытию навигации. Ной отправился в первое, в своей жизни, плаванье, на самом крупном, в те доисторические времена, лайнере, на корабле, от сохранности "груза" которого, зависело будущее Земли. И не пассажиром, не рядовым матросом и, даже, не боцманом, а капитаном.
  Не простую задачу поставил перед новоявленным мореплавателем Творец. У Ноя не было ни компаса, ни карт. Маяков в те времена тоже не существовало. Приходилось вести корабль по звездам, учитывать морские течения... Но, самое важное, Ной вообще не знал, куда, в какую сторону ему следует рулить... Но рулил. Был уверен, что поскольку Творец поручил ему это дело, то он позаботился о том, чтобы плаванье проходило безопасно и в нужном направлении. Поручил кому-то из ангелов, разбирающемуся в мореходстве, курировать этот процесс.
  Потоп длился уже 40 дней и 40 ночей. И не было ему конца... У Бога дел много, он ведь не только потопом занимался... И потоп, вполне вероятно, был у него не первостепенным делом. Так что, возможно, когда настало время выключить воду, Всевышний об этом несколько подзабыл... Но ненадолго.
  "И вспомнил Бог о Ное, и о всех зверях, и о всех скотах, бывших с ним в ковчеге; и навел Бог ветер на землю, и воды остановились". (Бытие. Гл. 8, стих 1)
  Тут потоп и закончился. А через несколько дней плаванья в неведанное, Ной увидел вдалеке какую-то гору. В незнакомой акватории, без помощи лоцмана, без карты, не имея понятия о здешнем фарватере, новоиспеченный каитан сумел безаварийно причалить к берегу, на котором возвышалась гора. Каждому, кто знаком с правилами судовождения, это может показаться чудом. Возможно, это и было очередным чудом, которое капитану Ною (теперь мы вполне имеем право, называть его так) удалось совершить, не без покровительства Всевышнего.
  Богу немедленно доложили, что Ковчег прибыл к месту назначения. "И сказал Бог Ною: "Выйди из ковчега, ты и жена твоя, и сыновья твои; выведи с собой всех животных... И не буду больше поражать всего живущего... И благословил Бог Ноя и сыновей его и сказал им: плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю..." (Бытие. 8: 15-9: 1)
  По велению Творца, Ной, и жена его, и сыновья его, и жены сыновей его, вышли из ковчега. И выпустили они каждую пару тварей на сушу, здоровыми, достаточно упитанными, сытыми, бодрыми и жизнерадостными.
  После этого путешествия Ной, для всего живого на земле, стал воистину "Первым после Бога". Так, начали величать капитанов всех кораблей, хотя ни одного из них, по результатам плаванья в безбрежном море, нельзя приравнять к капитану Ною.
  К тому, как повели себя потомки спасенных от потопа, после того, как они стали жить и размножаться, Бог, судя по всему, относится терпимо. Грешников, конечно, иногда наказывает, но ни к каким глобальным катастрофам более не прибегает. Хотя, кто знает?.. Возможно, что войны, землетрясения, ураганы, цунами, атомная бомба - все это наказания за грехи?..
   * * *
   Через многие годы, благодаря исследованиям энергичных "потоповедов" и "ковчеговедов" стало известно, что лайнер Ноя, со всей его живностью, причалил к армянской горе Арарат, которая находится на Кавказе, на территории современной Турции. С тех пор, на этой горе стали находить остатки различных древних деревянных сооружений. Специалисты уверенно заявляют: "Доказать, что эти обломки и есть остатки Ноева ковчега невозможно, но есть все основания считать их остатками Ноева ковчега". С этого времени гора Арарат стала одним из центров паломничества и туризма христиан. Многие энтузиасты возвращаются из путешествия, на ее склоны, с ценными трофеями: частицами ковчега, гигантского судна, созданного по указанию самого Всевышнего.
  Но, в последние годы, появилась группа "потоповедов" и "ковчеговедов", которая отвергает теорию, утверждающую, что Ноев корабль причаливал к горе Арарат. Эти специалисты считают, что ковчег, совершавший плавание без мощного двигателя, не мог, за короткое время потопа, забраться в такую даль. Они согласны с тем, что корабль достиг Кавказских гор, но утверждают, что это произошло в районе более близком к Месопотамии, в восточных отрогах хребта. В библейские времена там находилось крупное и могущественное государство - Урарту. "Арарат"... "Урарту"... Звучит достаточно похоже. Эта группа "потоповедов" и "кавчеговедов" считает, что наши далекие предки, описавшие историческое плаванье, подзапутались, определяя порт в котором пришвартовался лайнер. И уже появились сообщения, что в районах, где ранее располагалось Урарту, некоторые энтузиасты новой теории, тоже находят обломки Ноева ковчега... Пока непонятно, кто прав?.. Вся надежда на Бога. Он один точно знает, куда причалил Ной. Может быть подскажет... Через своих служителей на земле...
  
  
   Вопросы медицины.
  
  Нангишзида - это не покрытая вечными снегами вершина на Памире, не бездонное озеро в Экваториальной Африке и не человек. Это самый настоящий Бог. Но мало кому, в наше время, известный, потому что он Древневавилонский. В тех, Древневавилонских, краях Нангишзида, сын бога подземного царства Ниназу, числился богом-целителем, самым крупным специалистом в области медицины. Своим символом Бог-целитель объявил змею, обвивающую палку (вот, оказывается, откуда эта эмблема пришла к современным медикам). Нангишзида не стал объяснять, почему, именно: змея и палка? Боги не считают нужным объяснять людям свои поступки. Но в этом, на первый взгляд, странном символе медицины, определенно, что-то есть. Змея - это яд; из яда, можно приготовить исцеляющее лекарство; но всякое лекарство - есть яд; яд вреден для здоровья...
  Возможно, Нангишзида, намекал, что не следует увлекаться лекарствами. Чтобы быть всегда здоровым и работоспособным, надо делать по утрам физзарядку, принимать контрастный душ, питаться простой и здоровой пищей, пить сок плодов смоковницы, утром и перед сном чистить зубы пастой с включением фтора. На работе не нервничать, не лезть в передовики, никогда не спорить с начальством и не заводить служебных романов. Алкоголь допускается, но в разумных пределах... Если вы не станете следовать этим указаниям, - намекает Нангишзида, - то вот, вам, пожалуйста: змея - яд которой отравит ваш организм, а палку природа всегда может использовать, как наказующую дубину.
  Хотя, вполне возможно, что, создавая этот опознавательный знак лекаря, Нангишзида имел в виду что-то другое. Или, вообще ничего не имел в виду. Поступки богов настолько необъяснимы, что догадаться об их истинном значении, никому не дано.
  И, все-таки, хорошо, что Нангишзида проявил инициативу. Представляете, что произошло бы, если создать эмблему лекаря захотели власти Вавилона? Усердные чиновники замахорили бы эту идею по первому разряду.
  Конечно, объявили бы открытый Всевавилонский конкурс на создание эмблемы, олицетворяющей благородный труд медика. В компетентное жюри включили бы людей солидных и уважаемых: известного певца или танцовщицу, умудренного годами, авторитетного жреца, популярного политического деятеля, многодетную мать и передового каменотеса, представляющего народ. Определили бы одну первую, две вторых и три третьих премии, а также поощрительную. Естественно, как это широко практиковалось тогда - Приз зрительских симпатий. И потянули бы бесконечную резину, как будто не эмблему для медиков подбирают, а обсуждают ход строительства Вавилонской башни. Змея и палка не прошли бы даже во второй тур, это точно. И неизвестно под какой эмблемой пришлось бы сейчас работать многоуважаемым медицинским светилам и рядовым медикам.
  А в Древней Греции, передовом, в отношении культуры и науки, форпосте Древней Европы, несколько позже, появился свой божественный медик. Асклепий, сын Аполлона и Карониды. Асклепий, возможно, и не стал бы врачом, если, волей судеб, не оказался бы на воспитании у мудрого кентавра Хирона, который определил что у юноши явная склонность к медицине, и постарался всячески развить эту способность. Судя по анналам, дошедших до нас, от древних греков, у этого эрудированного и всесторонне образованного кентавра было что-то вроде многопрофильного спецколледжа для элитной молодежи... Здесь, в разные времена, обучались и воспитывались Ясон, Диоскуры, Ахиллес, Орфей и многие другие греки, ставшие впоследствии известными личностями.
  Хирон обучил Асклепия врачебному искусству. А далее, сработали гены - врожденная склонность и трудолюбие. Он стал одним из наиболее известных и авторитетных целителей Эллады.
  Предание рассказывает, что, уже, будучи опытным врачом, Асклепий шел, однажды, лесной тропой и увидел, что к нему приближается крупная змея. Асклепий убил ее палкой (обратите внимание: и здесь присутствуют палка и змея, основные части будущей эмблемы медиков). В это время появилась еще одна змея, во рту она держала небольшой пучок какой-то неизвестной медику травы. Вначале Асклепий хотел убить и ее, но профессиональный интерес целителя взял вверх. Ему захотелось узнать: что за растение принесла змея? Как врач, он тут же произвел опыт: положил небольшую травку в рот убитой змее... Та сразу ожила и Асклепий понял, что отныне он может не только лечить людей, но и воскрешать умерших... Чем он и занялся.
  Прошло какое-то время, и бог смерти Танатос почувствовал, что количество поступающих к нему, в Загробный мир, покойников резко сократилось. Обеспокоенный серьезным нарушением утвержденного графика и соответствующего порядка, Танатос назначил ответственную комиссию демонов, которой поручалось в кратчайшие сроки разобраться, в причинах. И доложить: что случилось, почему люди стали реже умирать, что мешает их гибели, как устранит все возникающие в этом направлении помехи?
  Комиссия действовала быстро и четко. Буквально, через несколько дней Танатос читал "Докладную записку", в которой указывалось, что ничего страшного в мире не произошло. Люди по-прежнему воюют, враждуют и убивают друг друга. И процент погибающих, в связи с прогрессирующими орудиями убийств, а также в связи с увеличением производственных травм, на несколько процентов выше, чем в прошлые года. Но появился некий целитель Асклепий, ученик кентавра Хирона, который портит все показатели. Он воскрешает умерших. Отсюда все серьезные недостачи и нарушения.
  Три раза подряд прочел Танатос Докладную. Затем накатал жалобу самому Зевсу.
  "Появился, мол, какой-то лекаришка Асклепий, ученик кентавра Хирона, и стал систематически нарушать мировой порядок. Воскрешает реальных покойников! А у меня, в Загробном мире, при недостаточном поступлении покойников, нарушается ритм работы, что ведет к фактическому застою. Производительность труда падает, дорогое импортное оборудование простаивает, работники бездельничают и морально разлагаются... Если так пойдет дальше, весь Загробный мир ожидает дефолт, что, в конечном итоге, окажет отрицательное влияние на мир Незагробный.... Прошу срочно принять соответствующие меры..."
  Танатос записался на прием и лично вручил жалобу Громовержцу, сопроводив ее комментариями, по поводу безответственного поведения некоторых безответственных особ, которые подрывают устои а также вставляют палки в колеса стабильного процесса и тем самым нарушают смежные отрасли... И что неплохо бы поставить эти безответственные особы их на место...
  Зевсу, с его широким кругом интересов, наплевать было на простаивающее у Танатоса импортное оборудование, и на безобразное поведение бездельников. Но то, что Асклепий стал воскрешать умерших, Громовержца возмутило, ибо, если люди станут бессмертными, то они перестанут отличаться от богов. Такого Зевс, как Верховный Бог, допустить не мог, ни в силу своей должности, ни по своему характеру. Он тут же, не пытаясь разобраться в том, насколько виноват доктор-самовольщик, громыхнул и поразил Асклепия соответствующей молнией.
  Танатос был удовлетворен и приказал незамедлительно направить останки незадачливого ученика Хирона, в самый дальний уголок своего обширного хозяйства.
  Но теперь в незавидном положении оказались богини судьбы Мойры... Ожившие пациенты талантливого медика, возмущенные самоуправством Зевса, засыпали их апелляциями, жалобами и требованиями прекратить произвол и вмешательство посторонних, в ведомство, за работу которого они несут личную ответственность. Мойры были вынуждены затребовать "Дело Асклепия". Заслушали его во внеочередном порядке и приняли решение о смягчении наказания. Целитель души и тела, Асклепий, был возвращен из царства мертвых на землю и назначен богом врачевания. Но воскрешать покойников, ему было категорически запрещено.
  У древних римлян, которые, как участники эстафеты, приняли у древних греков факел цивилизации, дела, с развитием экономики и культуры, обстояли неплохо: римляне строили великолепные колизеи и дороги, придумали водопровод и протекторат, а невдалеке от стольного города, в элитном поселке "Тиброво", где как грибы осенью, выросли, вдруг, шикарные виллы знатных патрициев, шли упорные слухи о грядущей канализации...
  Но с медициной, в Древнем Риме, дело обстояло далеко не блестяще. Эта профессия не пользовалась популярностью ни в народе, ни среди правителей. В те годы, в государстве, завоевавшем половину Европы, не имелось ни одного храма, посвященного искусству врачевания (сейчас бы мы сказали: ни одного медицинского вуза, ни одного колледжа). Кто же лечил людей? Ведь без медицины нельзя. Неужели цивилизованные римляне не понимали этого? Понимали... Приглашали на ПМЖ врачевателей из Эллады и знахарей из стран Востока. Выделяли им субсидии, кредиты, обеспечивали жильем и рабами. Тем и обходились. Каждый римлянин, в случае недомогания, мог обратиться к лекарю и, за соответствующее вознаграждение, получить от него сомнительный совет или столь же сомнительное лекарство. Если коротко: медбратья имелись, а медицинского бога не было... Но без присматривающего за порядком специализированного Бога, сами понимаете, какой хаос воцарился в римской медицине, какой неэффективной она была и сколько бессовестных шарлатанов там паслось...
  Все изменилось, когда в Риме вспыхнула эпидемия моровой язвы. Она косила всех, от последних рабов до самых знатных патрициев. Правители встрепенулись и бросились к книгам Сивиллы. А там имелся очень простенький совет: "Ну что же вы... дорогие римляне... медициной надо заниматься! Медициной! А для начала - пригласите к себе какого-нибудь медицинского Бога. Без соответствующего Бога, вы эту проблему не потянете. Вымрете как мамонты".
  Эпидемия подстегивала и римляне тут же отправились в Элладу. "Дайте нам Асклепия! Он будет у нас Богом медицины Эскулапом! Гарантируем все почести и обильные жертвоприношения!"
  Греки не возражали. Асклепий, которому предстояло стать Эскулапом, прибыл и достаточно быстро управился с моровой язвой. Тут же освятили храм в честь нового бога.
  Так у римлян появился свой медицинский Бог. Появился Бог, появился ВУЗ; появился ВУЗ появились и свои медики...
  
  
   Законы царя Хаммурапи.
  
  В 1901 году археологи нашли в Сузах громадный столб из черного базальта, испещренный клинописью. В далекие от нашего времени тысячелетия, которые мы называем древней историей, в Вавилоне уже научились писать. Для этого, как минимум, существовали две веские причины: необходимо было зафиксировать Законы, по которым приходится жить стране, и непременно следовало записать шедевр народного эпоса, поэму о Гильгамеше, чтобы донести их до последующих поколений, чтобы те знали: искусство в древнем Вавилоне развивалось и достигло высокого уровня. А букв тогда еще не было. Поэтому народные умельцы придумали клинопись. Отпечатки клинышков на глиняных табличках, и сочетание этих отпечатков, означало тот или иной звук. Царские же указы глине не доверяли. Для сохранения их долговечности, царские указы стали вырубать на камне.
  Когда разобрались с базальтовым столбом, который нашли в Сузах, то оказалось, что на нем записан древнейший, из дошедших до нас, свод законов, составленный в Вавилоне, во времена царя Хаммурапи почти четыре тысячи лет тому назад.
  В преамбуле Хаммурапи сообщает, что вводит этот Закон: "... чтобы дать сиять справедливости в стране, чтобы уничтожить преступников и злых, чтобы сильный не притеснял слабого... чтобы озарять страну..." И еще много для чего, столь же важного. Т.е. сообщает, что собирается при помощи этого Закона, навести порядок в стране, которой ему предстоит управлять.
  Хотелось бы сказать еще об одной особенности надписи на базальтовом столбе. Прежде чем перейти к статьям закона, Хаммурапи представляется читателям. Предлагает, так сказать, свою визитную карточку. Она весьма пространна и занимает около ста двадцати строк. Чтобы читатель имел представление, приведем ее, но сократим в семь раз. Суть от этого не изменится. Итак, читаем:
  "Я Хаммурапи, пастырь... скопивший богатство и изобилие, сделавший все для Ниппура... заботливый попечитель Экура, могучий царь, восстановивший Эриду на своем месте... Сокрушитель четырех стран света, возвеличивший имя Вавилона... обогативший город Ур, смиренный богомолец, принесший изобилие в Экишнугаль. Благоразумный царь... Герой, помиловавший Ларсу... Владыка, даровавший жизнь Уруку... Дракон среди царей... Западня для врагов... Ярый буйвол, бодающий врагов... Бог царей, знающий мудрость, расширивший ниву ... наполнивший житницы... Владыка, достойный жезла и короны... Одолевший врагов, любимец богини Высокой... радующий сердце Иштар... Светлый государь... Герой царей, не имеющий равных в бою... Мудрый вождь... Первейший из царей, покоривший селения по Евфрату силою. Заботливый князь... сохранивший своих людей во время бедствия... Пастырь людей, деяния которого нравятся богине Иштар... Могучий царь, солнце Вавилона, давший свет стране Шумера и Аккада, царь, вынудивший к послушанию четыре страны света...
  Когда Мардук направил меня, чтобы справедливо руководить людьми и дать стране счастье, тогда я вложил в уста страны истину и справедливость и ублаготворил плоть людей. Отныне..."
  А далее идут все 282 статьи Законов царя Хаммурапи. Приведем только несколько из них:
  ... "Если человек повредит глаз кому-нибудь из людей, то должно повредить его глаз".
  ... "Если человек срубит в саду человека дерево без ведома хозяина сада, он должен отвесить половину мины серебра".
  ... "Если человек украдет, либо вола, либо овцу, либо осла, либо лодку... он может возместить (убыток) в десятикратном размере; если же вору нечем отдать, то его должно убить".
  ... "Если человек украдет достояние бога или дворца, этого человека должно убить; а также того, кто примет из его рук украденное, должно убить".
  ... "Если человек совершит грабеж и будет схвачен, его должно убить".
  ..."Если человек изнасилует жену человека... то этого человека должно убить".
  ..."Если человек станет обличать, под клятвой, человека, бросив на него обвинение в убийстве, и не докажет этого, то обличающего этого должно убить".
  ..."Если человек протянет палец против божьей сестры и не докажет обвинение, то этого человека должно подвергнуть перед судьями, а также обрить ему виски".
   "Если человек украл сына другого человека, его должно убить".
  ..."Если судья будет судить... постановит решение... потом свое решение изменит, то этого судью должно изобличить... и он должен уплатить сумму иска в двенадцатикратном размере, а также, должен быть... поднят со своего судейского кресла и не должен возвращаться и заседать с судьями на суде".
  
  ...Насилие, самоуправство, воровство, грабеж, изнасилование, лжесвидетельство, похищение детей, неправедное судейство... Прошло четыре тысячи лет. Человечество шагнуло от бронзового века, к полетам в космос. Достигло высокого уровня экономика, культура, искусство... А в уголовном кодексе все те же статьи: воровство, насилие, неправедное судейство...
  
   Царь Мидас.
  
  Фригия располагалась в Западной части Малой Азии, там, где сейчас находится Турция. Но в первом тысячелетии, до нашей эры, в Малой Азии, турок еще не было. Ни одного. О том, что где-то есть какие-то турки, местное население даже и не подозревало. Ни о сельджуках, ни об османах. О турках местные жители узнали потом, столетия спустя, когда те, неведомо откуда, пришли на эти земли и завоевали их.
   Согласно историческим легендам, Фригийское царство создал остроумный и мудрый Гордий, тот самый, который напутал из сыромятных ремней хитрый "Гордиев узел". "Развязать" этот необыкновенный узел сумел только Александр Македонский, и то с помощью меча. А сыном Гордия, к которому, после смерти царя, перешел трон, был так же широко известный Мидас. Однако, ни гордиевской мудростью, ни его предусмотрительностью Мидас не отличался, а потому он и вляпался в неприятную историю...
  Летописцы обычно сообщают о различных сражениях, которые регулярно происходили в те доисторические времена. И, к сожалению, почти не рассказывают о том, как, в промежутках между войнами, люди занимались различными гражданскими мероприятиями: жертвоприношениями, кулачными боями: "стенка на стенку", перетягиванием каната, спортивными единоборствами, состязаниями в исполнении различных эстрадных жанров, конкурсами красоты, демонстрацией мод... Вспомните, откуда к нам пришли олимпиады, балаганы, театры, цирки, бокс, народные пляски, комедия дель арте, джаз и караоке... Из самых далеких времен. Жители Малой Азии не были, в этом отношении, исключением. В тех краях, еще до нашей эры, даже на государственном уровне, уделяли много внимания пению и музыке, постоянно проводились различные состязания, конкурсы и фестивали.
   Конечно, в Малой Азии тогда было много разных государств, которые населяли небольшие, но независимые, гордые и талантливые народы. Естественно, каждый из этих народов имел основание считать, что он и есть самый-самый... Поэтому, не могло быть и речи, чтобы, на равных, объединиться в какой-нибудь сердечный "Малоазиатский союз", как это сделали, в наши дни, объединившиеся в дружественный и, главое, равноправный "Евросоюз" многие государства Европы. А поскольку "Малоазиатского союза" не существовало, то все соревнования и конкурсы, мастера спорта, мастера эстрады и мастера моды, проводили каждый в своей стране. Лидийцы в Лидии, мидяне в Мидии, а фригийцы, естественно, во Фригии.
  Занимательная история, с царем Мидасом и доставшимися ему ослиными ушами, началась во время состязания певцов на большой эстраде центрального концертного зала, в столице Фригии, Гордионе. Две недели здесь проходил ежегодный открытый Всефригийский фестиваль эстрадной песни, в память царя Гордия. Поскольку фестиваль был открытым, участие в этом культурном мероприятии принимали известные исполнители, не только из Фригии, но и из некоторых сопредельных и даже дальних государств. Отдельные боги также явились и записались в число конкурентов. После третьего тура, в финал вышли два широко известных певца, яркие представители двух, почти противоположных, направлений в жанре эстрадной песни: Аполлон и Пан. В последний день состязаний, компетентному жюри следовало внимательно и беспристрастно выслушать претендентов на победу, и определить, кто из них, своим непревзойденным мастерством, заслужил высшую награду фестиваля: "Золотой узел".
  Первым выступил Аполлон. Он пел и сопровождал свою песню игрой на кифаре. Аполлон, как всегда, талантливо импровизировал. Песня рождалась прямо здесь, на сцене. Это была песня о жизни, о радости, молодости и счастье... О ростке оливкового дерева, который пробивается к солнцу, о морской волне, ласкающей берег, о прелестях осеннего леса, о легком ветерке, что колышет бескрайнее поле пшеничных колосьев, о трепетной любви, о колыбели, в которой мать качает младенца...
  Когда певец закончил, и кифара умолкла, зал, по-прежнему сидел, как зачарованный. Он все еще слышал голос певца и нежные звуки кифары. И шелест морской волны, и лепет младенца... Неизвестно, сколько времени длилось бы это очарование. Но кто-то громко, на весь замерший зал, вздохнул... Затем, еще кто-то, так же громко, промолвил: "Ох-хо-хо!.. Святая Кибела!.. Разве такое может быть?!!" И зал очнулся. Бесконечно долго не утихали аплодисменты и крики: "Браво, Аполлон!" "Аппо лучше всех!" "Мы с тобой, Аппо!" "Гордиев узел! Гордиев узел!"
  Постепенно, восторги утихли, Аполлон удалился за кулисы и на подиум неторопливо вышел Пан.
  Пан низко поклонился публике, хитро и многообещающе, как это мог делать только он, улыбнулся и подмигнул публике. Затем поднес к губам свою знаменитую флейту. Зал снова замер, ожидая чего-то удивительного и необыкновенного. И не обманулся: над залом поплыли звуки необыкновенные и чарующие.
  Флейта тоненько и жалобно визжала, раскручивая длинную, скрипучую и медленно извивающуюся мелодию, затем рассыпала по каменному полу дробь каленного гороха и плеснула на этот дребезг чем-то, пузырящимся и булькающим... Мелодия прервалась на короткое мгновение, резко шлепнула на землю что-то тяжелое и пошла крутить невообразимые грохочущие спирали...
  Тут же на сцену выпрыгнул лохматый, плешивый Силен, а за ним четыре заросших шерстью, рогатых, козлоногих Фавна. Публика громко и дружно ахнула: Пан, оказывается, выбрал себе, для подтанцовки, одну из самых знаменитых в Малой Азии, музыкально-танцевальную рок-группу "Рога и копыта".
  Силен высоко подпрыгнул, сделал сальто, два раза перекувыркнулся и побежал на четвереньках, вокруг Пана, хлопая ушами в такт музыке и подметая пегой бородой подиум. А Фавны разбились на пары и стали художественно бодаться, высоко подпрыгивая и взбрыкивая. Перестук рогов, дробь копыт и лихие вскрики: "Эх! Плех! Наш успех! Мы танцуем лучше всех!" - естественно вплетались в закрученную извилинами мелодию флейты и с восторгом принимались залом. А заводные Фавны, подначивали зал: "Мы танцуем лучше всех! Наш успех! Эх! Эх! Плех! Плех!"
  Сам Пан, то и дело, отрывался от флейты и пел. Это тоже была импровизация... В песне упоминались рытвины и колдобины, мрачные тучи, обливающие все мутными дождями, непролазная грязь на дорогах, разбитые колеса, сломанные оглобли и длинные черные лошадиные хвосты. Пан, почему-то, то и дело, упорно возвращался к лошадиным хвостам, и при каждом напоминании о них, выразительно подмигивал. Сопровождающие мелодию Фавны, отбивали копытами чечетку, прыгали друг через друга и садились на шпагат. Плешивый Селен продолжал энергично кувыркаться, вокруг Пана, между кувырками, пошлепывал себе ладошками по плеши, как по барабану, и лихо тряс бородой.
  Возможно, это была песня о плохих дорогах, по которым совершенно невозможно ездить, потому что ездока постоянно подбрасывает на колдобинах, и он не может понять, где земля, а где небо. С таким же успехом ее можно было принять за песню о пушистых белых облаках, которые собираются в грозные черные тучи и осыпают всех, и все, невыносимым градом. Но почему в песне так много лошадиных хвостов рядовому, неискушенному в передовом песенном творчестве, слушателю, понять было трудно. Тем не менее, хитроумный Пан знал что делал - зал и это выступление встретил с восторгом.
  Копыта Фавнов еще отбивали дробь по сцене, Селен еще шлепал ладошками по плеши, Пан задорно улыбался и разводил руками, показывая. что программа закончена, а зал уже вскочил...
  - Пана в чемпионы! - вопили зрители. - Пану Узел!
  - Рога и копыта! Рога и копыта! - скандировали фанаты подтанцовки... - Оле! Оле! Оле! Пан чемпион! Пан Чемпион!
  Тогда еще не было футбола, и фанатам приходилось обходиться эстрадой.
  - Оле! Оле! Оле!..
  - Эх! Плех! Наш успех! - отвечали со сцены Фавны.
  - Узел Пану! Узел Пану! - вопили фанаты
  - Мы танцуем лучше всех!.. - не умолкали "Рога и Копыта".
  
   * * *
  
  ...Потом заседало уважаемое и компетентное жюри, возглавлял которое сам царь Фригии Мидас.
  Один за другим выступали члены жюри. Как на военном совете. Вначале, самый младший по своему званию и заслугам, пред искусством и Фригией, затем все более и более маститые. И поскольку каждый из них был мэтром, все это выглядело очень обстоятельно и солидно. Большинство явно склонялось к тому, что "Золотой узел" следует присудить Аполлону.
  В заключение, чтобы подвести итоги заседания жюри и поставить точку в его решении, слово взял сам царь Мидас. Повел он себя, как комдив Василий Иванович Чапаев, на совещании своего штаба, перед военной операцией по разгрому очередной белой армии.
  - На все то, что вы сейчас говорили, наплевать и забыть! - сообщил царь Мидас. Он убедительно сплюнул и столь же основательно забыл. - А теперь слушайте, что я говорить стану! Мы видели сегодня два противоположных подхода к пению. С одной стороны, привычный подход, которым пользовались еще наши далекие предки, когда они были дикими, а с другой стороны, подход, который нам представили Пан и сопровождающий его талантливый, я бы сказал, уникальный коллектив "Рога и Копыта". Прошу вас обратить серьезное внимание на выступление Пана... Это выступление не только намечает современные прогрессивные тенденции в развитии вокала, но и определяет будущее бессмертного искусства. Через две-три тысячи лет, в веке, эдак, в двадцать первом, после нашей эры, вся эстрада будет именно такой. Главным будет вовсе не само пение и не музыка, а выразительная подтанцовка, необычные, экзотические костюмы, не относящиеся к теме, ошеломительные кульбиты артистов и, если хотите, жонглирование какими-нибудь оригинальными, предметами, скажем, красивыми цветными тапочками наших замечательных танцовщиц или лопающимися мыльными пузырями... В этом направлении как раз и движется Пан, с блестяще выполнившими свою задачу, новаторски остроумными "Рогами и копытами". Вспомните их замечательное: "Эх! Плех!" возбудившее публику, поднявшее благодарную публику до уровня современного искусства!
  Царь Мидас персонально посмотрел на каждого члена жюри, убедился, что они согласны с его основными положениями и, с еще большим напором продолжил:
  - А что нам предложил уважаемый Аполлон?! Песню! Только песню и ее скромное музыкальное сопровождение. Более ничего... Такое нам уже предлагали певцы сто лет тому назад... Мы сыты по горло этими песнями... Мы выросли из того времени, когда нас охмуряли песнями... - Ах, какие умные слова, ах, какая изысканная музыка, - передразнил кого-то Мидас. - Нет, то время кануло в Лету. Сейчас народ просто песней не удовлетворишь. Старье народу больше не нужно. Народу нужно искусство выпуклое, во всем его объеме. Это я вам говорю, царь Мидас! Перед нами сейчас два принципиально разных подхода к вокалу. И мы стоим перед неизбежным историческим выбором: чему отдать предпочтение - заезженному бесперспективному и тусклому прошлому, или блестящему будущему?! Застою, рутине или прогрессу?! Я за прекрасное и светлое будущее! Я за прогресс! Надеюсь, среди членов нашего компетентного жюри, нет ни одного махрового консерватора.
  Достаточно уверенно выразив подобную надежду, царь Мидас все-таки обвел проницательным взглядом специалиста членов компетентного независимого жюри. И, судя по его взгляду, если бы среди компетентного жюри нашелся, хоть один член, павший до уровня махрового консерватизма, он был бы немедленно изгнан из высококвалифицированного состава.
  Поскольку царь субсидировал из казны проведение этого конкурса, его мнение немало значило для всего музыкального мира Фригии. На членов компетентного жюри речь Мидаса произвела достаточно сильное впечатление. Те, которым ранее неосознанно понравилось выступление Аполлона, единодушно отказались от своих несостоятельных убеждений. Члены жюри единогласно и единодушно проголосовали за прекрасное будущее в области искусства и прогресс. Почетный приз фестиваля "Золотой узел" присудили Пану.
  Далее последовало все остальное: недоумение публики и возмущение самого Аполлона, который посчитал решение жюри необъективным, не честным и даже позорным. Но оспаривать вердикт демократического жюри, возглавляемого царем, не мог даже сын бога. А довести до широкой публики, что Мидас совершенно не разбирается в искусстве вокала и, по своей сути, настоящий длинноухий осел, Аполлон вполне мог.
  
   * * *
  
  ... Аполлон дождался ночи и когда Мидас уснул, пробрался в царские покои и вытянул уши председателя жюри, до рекордных, для ослов, размеров. Говорить о том, какая оторопь и какой гнев охватили царя Мидаса, когда он утром, мимоходом глянул в зеркало, нет смысла. И это понятно: каждый царь, увидевший утром, в зеркале, свое отражение, украшенное ослиными ушами, почувствовал бы то же самое. Первым делом, Мидас подергал уши и попытался избавиться от этого сомнительного украшения. Ничего не получилось. Мидас вдребезги разбил коварное зеркало. Затем вихрем промчался по анфиладе своих комнат и парадных залов и разбил все остальные зеркала. Не только малые, но и большие, на которых он выглядел особенно впечатляюще. Только после этого Мидас сообразил, что пока его никто не видел, надо срочно скрыть свой позор. Царь вернулся в опочивальню, разыскал в гардеробе какой-то старый колпак и натянул его на голову, прикрыв уши. Теперь у него появилось свободное время, очень много свободного времени. Мидас присел в красивое царское кресло, спинка и подлокотники которого были покрыты узорами из золота и серебра, и стал размышлять о том, кого следует казнить в первую очередь.
  
   * * *
  
  ... Постоянно прикрывая поросшие шерстью ослиные уши высоким колпаком, царь Мидас сумел сохранить свою тайну. Ни один из приближенных к нему вельмож не догадывался о том, что прячет царь под высоким колпаком, ни один слуга не понял, почему царь так полюбил этот головной убор и никогда не снимает его. И все-таки был человек, которому царь Мидас вынужден был открыть свою тайну. Это был придворный парикмахер, который ежедневно ухаживал за прической царя и его бородой. Летописцы не сохранили для нас имени этого человека. Но мы можем предположить, какой у него был железный характер, какая могучая воля. Он, один, только он, во всей Фригии, во всей Малой Азии, знал совершенно потрясающую тайну но не мог никому ничего рассказать... Даже шепнуть... Даже, просто сделать вид, что знает важнейший государственный секрет. Ни дома, ни за кружкой пива с друзьями. А как ему хотелось, прогуливаясь по шумному базару, походя, небрежно бросить: "Вы, вероятно, не знаете - а у царя Мидаса ослиные уши!.." Но сделать этого он не мог.
   Этот придворный парикмахер, имя которого, к сожалению, не удосужились донести до нас летописцы, все время молчал, крепко сжав губы. Он боялся, неожиданно выронить запретные слова. Он лишился аппетита, сбросил килограммов десять веса и перестал улыбаться. Видели ли вы, когда-нибудь, парикмахера, который стрижет клиента и молчит? Можно держать пари: "сто к одному", что не видели. Такое невозможно. Природа создавала эту профессию не для того, чтобы представители ее молчали... А он молчал. Муки легендарного Тантала, были пустяком, по сравнению с муками этого придворного труженика ножниц и бритвы.
  Некоторые историки, квалифицированные специалисты по изучению системы средневековых пыток, утверждают, что отдельные, физически и нравственно сильные личности, выдерживали пытку "дыбой" двое суток. Наш придворный парикмахер выдержал пытку молчанием две недели. Вероятно, это был мировой рекорд. Но он, сами понимаете, нигде не зафиксирован.
  Ровно через две недели, после того, как он впервые увидел царя Мидаса, голову которого украшали крупные, поросшие аккуратной коричневой шерсткой, ослиные уши, придворный парикмахер, почувствовал, что он больше не может... И принял мужественное решение... Он встал на рассвете, и по-прежнему крепко сжимая губы, ушел подальше от людей на безлюдный берег реки, заросший камышом. Там он долго, не шелохнувшись, стоял, пока не убедился, что даже вдали нет ни одного человека и, вообще, ни одного живого существа. Затем парикмахер зашел в самые густые заросли камыша, опустился на колени, пригнулся, чтобы его не увидел даже мелкий лягушонок. Руками он выскреб во влажной почве просторную ямку, и в нее, только в нее, аккуратно, не уронив ни полслова в сторону, вполголоса произнес не дававшую ему покоя тайну.
  - У царя Мидаса ослиные уши... - шепнул парикмахер в ямку, быстро засыпал ее землей, а сверху еще и аккуратно пришлепал эту землю ладонью. Вот такой остроумный выход из создавшегося положения нашел. Этот человек. Не раскрыл государственную тайну, ни одном живому существу и, в то же время, освободил себя от ноши непосильного секрета.
  Освободившийся от измучившей его тайны, придворный парикмахер, довольно посвистывая игривый мотивчик, спокойно и уверенно вернулся в город. Он почувствовал, что голоден, а еще ему захотелось хлебнуть холодненького пива, и он понял, что соскучился по козинакам, которыми раньше лакомился ежедневно... И, вообще, впереди была вся жизнь, прекрасная и удивительная...
  А камыш, который бестолково колебался и бессмысленно шумел на ветру, заинтересовался этим случаем. Ближайшие, к засыпанной ямке, растения направили свои, любопытные до новостей, корешки к месту, куда парикмахер поместил секрет, и стали жадно, без разбора, впитывать все, что в ней оказалось.
  Следует напомнить, что в те доисторические времена, пятой власти вообще не существовало. Впрочем, как и второй, третьей и четвертой. Была только одна власть - первая. Она управляла и делала все остальное. Но СМИ имелись. Без них уже тогда не могли обойтись. Технически сложные и высокоинтеллектуальные радио и телевидение в те века еще не пытались изобрести. Но изобрели глашатайство. Громкоговорящий, и всем видный, глашатай выезжал на базар, верхом на лошади, и сообщал все важнейшие новости от имени царской канцелярии (и никогда злоупотреблял рекламными паузами). А вместо газет и журналов, в те времена выходили глиняные таблички, с вытиснутыми на них первобытными буквами; выпускались также каменные плиты, на которых высекались особо важные сообщения, законы и реляции о победах правителя. Все эти средства массовой информации находились под строгой цензурой царских сатрапов, и естественно, ни одно из них не могло выдать сообщение, о котором даже сами сатрапы не знали.
   Но камыши время от времени смело пошумливали. Они были совершенно независимы, как желтая пресса, как подпольные листовки, как слухи и сплетни... А могущественная цензура не знала, как с ними управиться. Камыши однажды и выдали: "У царя Мидаса ослиные уши!" И еще раз: "У царя Мидаса ослиные уши!". Потом еще... И пошло... Бесконечно... Камыши работали на сенсацию, что с них возьмешь? Они выдавали, эту новость, пока она не перестала быть новостью и всем надоела.
  А что народ? А ничего. Не бежать же людям на баррикады из-за того, что у их царя ослиные уши. И не объявлять из-за этого траур. Некоторые посчитали, что так и должно быть. Нашлось и представители внесистемной оппозиции, которые обрадовались: "У царя Мидаса, уши ослиные, а у меня, хоть я и не царь - нормальные. Так кто умней?!" Можно совершенно ответственно заявить, что, в стране ничего не изменилось, фригийцы так же сеяли, так же пахали, так же платили налоги. Но в моду, конечно, пришла новация. Все стали носить высокие колпаки. Высокие колпаки - это, оказалось, не только очень красиво, но и подчеркивало благородство и мудрость... Недаром сам царь Мидас отдавал предпочтение такому головному убору.
  
   Сфинкс.
  
  Сфинкс представлял собой громадное чудовище, с львиным туловищем и головой женщины. Его придумала и создала в Древнем Египте, кочующая творческая группа жрецов-монументалистов, известная своей приверженностью к черному юмору.
  Грозный Сфинкс лежал на скале, невдалеке от города Фивы. Он останавливал проходящих мимо путников, и задавал им загадку: "Кто ходит утром на четырех ногах, в полдень на двух, а вечером на трех?".
  Сфинкс был громадным и устрашающим. Путники, при виде этого страшилища, терялись, не могли сообразить, что следует ответить, и Сфинкс их тут же съедал. В результате, путники, да и целые караваны, стали ходить в Фивы другими дорогами, а эту забросили. Такое изменение маршрутов не только подорвало обширную придорожную торговлю, но и привело к спаду всей экономики района. А Сфинксу стало не с кем проводить свои краткие собеседования. Он, в основном, подремывал, изредка окидывая взглядом окрестность: не появиться ли какой-нибудь любитель острых ощущений? И терпеливо ждал возможности превратить любителя в жертву. Сфинксу было скучно.
  Когда хитрые египетские жрецы сошли с исторической сцены, им на смену пришли еще более хитрые мафиози, из древних греков. Они, создали здесь экскурсионно-исторический заповедник-аттракцион. Чтобы Сфинкс выглядел позанимательней, ему приделали крылья, определили придорожному чудищу устрашающую родословную (порождение Пифона и Ехидны) и ввели его, как активный персонаж, в свою, древнегреческую мифологию. Сам Сфинкс у них, по-прежнему, занимался тем же черным делом: задавал стандартную загадку, затем поедал растерянных путников. А кристально чистые, чтущие Уголовный Кодекс, мафиози, подбирали оставшееся от путников бесхозное имущество. Добровольно. Не получая за свой труд никакого материального вознаграждения. Только лишь в целях очистки экскурсионного заповедника от посторонних, загромождающих пейзаж предметов. Тем и жили. И ни одной жалобы. А нет жалоб, значит, нет и преступлений, все по закону.
  Но греки не египтяне. В греческой мифологии сплошные герои: одни, очень сильные, как Геракл, другие, очень умные, как Ясон. И, поскольку ни криминальной полиции ни, тем более, ОМОНа тогда еще не существовало, всем этим героям, вместо того, чтобы заниматься мирным созидательным трудом, приходилось бороться с различными проявлениями древнегреческой преступности. Особенно, с преступностью серийной. Мафиози, которые обогащались на Фиванской дороге, были очень хитрыми, закон они не нарушали, и предъявить им было нечего. Но Сфинкс вполне подходил под определение серийного убийцы.
  Чтобы прекратить беспредел мафиози и противозаконную деятельность Сфинкса, древнегреческие борцы с преступностью командировали в Фивы одного из своих самых умных героев - Эдипа. Естественно, Эдип проводил эту непростую операцию, под прикрытием. Путешествовал верхом на двугорбом верблюде, загруженном всякими дефицитными товарами ширпотреба, и везде распространял слухи, что он богатый купец.
  Несмотря на устрашающие размеры (а возможно именно благодаря им), Сфинкс был глуп, самонадеян и консервативен. Причем, ни менеджера, ни креативного директора у него не имелось (в этом отношении, греческие мафиози допустили серьезный промах). Он знал всего лишь одну загадку и не обновлял свой репертуар несколько сотен лет. Ее он и задал Эдипу. Тот не растерялся. У него имелась, к этой загадке, хорошая разгадка - домашняя заготовка, которую он, собираясь на эту операцию, обкатал с другими умными героями. Эдип, не задумываясь, ответил: "Человек в младенчестве, зрелом и старческом возрасте".
  Сфинкс от такого ответа впал в оторопь. Всю жизнь он успешно задавал эту загадку... а потом следовал легкий перекус. Эдип, своим нахальным ответом, все испортил... И, поскольку другой загадки Сфинкс не знал, он потерял смысл жизни. Обезумев от горя, чудовище бросилось со скалы и разбилось вдребезги, насмерть. Таким образом, была полностью пресечена преступная деятельность значительной группы хитрых древнегреческих мафиози на Фиванской дороге.
  Некоторые утверждают, что Сфинкс утопился в море. Но этого не могло случиться. Фивы находились на левом берегу Нила. Чтобы утопиться в Красном море ему понадобилось бы пробежать не менее двухсот километров, предварительно перепрыгнув через Нил. Это при его-то весе! А до Средиземного моря от Фив было всех шестьсот километров. Утопиться Сфинкс не имел никакой возможности. Он и разбился, в мелкие дребезги, спрыгнув со скалы.
  Потом Сфинкса, (просто как исторический артефакт) собрали, современные жители Египта - арабы. Он и сейчас лежит на скале недалеко от развалин древних Фив, но преступной деятельностью больше не занимается, и со своей глупой загадкой к мирным путникам не пристает.
  
   Гера.
  
  Гера - седьмая жена Зевса. Вряд ли она занималась спортом. Но то, что она была красавицей и умницей - это точно. Иначе Зевс (а у него была привычка, влюбляться только в лучших из лучших) так долго не ухаживал бы за ней и, тем более, не взял бы ее в жены. Но, согласно самым достоверным сведениям, из греческой мифологии, брак этот 300 лет оставался тайным.
  Представляете себе положение женщины: и замужем и, все время, сама по себе. Нельзя появиться на людях вместе с мужем. Тем более, если он занимает такую высокую должность. И так 300 лет. На пиру, рядом с суженым, не сядешь; посмотреть модную премьеру Софокла или Эврипида, куда все боги собираются, тоже одной приходится, к любимому в ложу не зайдешь. Нельзя даже просто так, теплым вечерком, медленно и спокойно, с удовольствием прогуляться под ручку с Зевсом по кипарисовой алле, благоухающей ароматами белых роз... А, кроме того, в Древней Греции, не только на Олимпе, но и в каждом доме, знали, что их верховный Бог весьма охоч до женского пола и его приключения, с некоторыми пикантными подробностями, были постоянной темой разговоров дам, во время вечерних чаепитий. А Гера все слышала... И вынуждена была делать вид, что ей это совершенно безразлично, что лично ее, это не касается и не интересует.
  От такого положения, у кого угодно, характер испортится. А Гера была женщиной самолюбивой, властной и впечатлительной... Когда Зевс, наконец, официально объявил ее своей женой и царицей богов, она стала выдавать все, что у нее накопилось за 300 лет терпения. Гера и показала всем, кто здесь, жена Зевса, кто на Олимпе хозяйка. Прежде всего, она взялась за любовниц Громовержца: наслала ядовитых змей на остров, где жили Эгина и ее сын от Зевса, жестоко наказала Алкмену, погубила Семелу, превратила Каллисто в медведицу, а царицу Ламию в чудовище, прокляла нимфу Эхо, которая стала повторять отдельные слова бесконечно, не давала забеременевшей от Зевса Лето, родить на твердой земле, а к очередной любовнице Громовержца Ио, которую Зевс замаскировал, превратив в симпатичную рыженькую корову, с большими грустными глазами, приставила чудовищного овода, который постоянно жалил ее и не позволял остановиться. Другим соперницам тоже досталось немало. И внебрачным сыновьям Зевса покоя не давала, пакостила им, как только могла. Достаточно вспомнить, насколько она испортила жизнь Гераклу...
  Повелитель Олимпа не обращал никакого внимания, ни на ревность жены, ни на то, как она мстит его любовницам. И, вообще, постоянно подчеркивал, что здесь, на Олимпе, единственный хозяин - он, и волен делать все, что ему захочется. Остальные, как смертные, так и бессмертные, должны слушаться его повелений и выполнять их. В том числе, в первую очередь, жена. Вот такой суровый Домострой завел у себя на Олимпе Громовержец.
  Постоянные измены, высокомерие и капризы мужа настолько надоели Гере, что она задумала свергнуть всемогущего Зевса. Логика ревнивой жены непостижима... Однако, ей не составило особого труда найти союзников, среди младших богов: на Олимпе оказалось немало тех, кому методы руководства Зевса, его грубость, жестокость и постоянный командный стиль, не нравились. Заговорщики воспользовались моментом, когда Зевс, после неумеренного возлияния нектара, смешанного с маковым соком, опьянел. Незаметно для Громовержца они прибрали молнии, спрятали их в какой-то сундук, затем дружно навалились на Повелителя, опутали его сыромятными ремнями и крепко-накрепко связали.
  Зевс быстро сбросил с себя опьянение, но освободиться от многочисленных сковывающих его сыромятных ремней, даже при помощи своих божественных способностей, не смог. Его могущество не способно было опуститься до подобных примитивных занятий. А мятежные боги стали выговаривать Громовержцу... Упрекали в том, что он вел себя, как жестокий тиран, никого не слушал, ни с чьим мнением не считался... И что его тоталитаризм и командный стиль, как основной метод руководства богами, давно изжил себя. Сейчас, мол, настали другие времена, и даже на Олимпе следует вводить элементы демократии и толейрантности. И, вообще, пора приступить к перестройке. А Гера, конечно, напомнила ему, что Повелитель богов должен показывать пример семейной добропорядочности и не имеет права вести себя, аморально, как последний распутник. Даже обозвала его кобелем, который не может пропустить ни одной особы, которая носит юбку...
  Гера и ее союзники уже праздновали победу, и потеряли бдительность, а напрасно... Потому что в это время, совершенно неожиданно, появился сторукий Бриарей. Этот могучий великан, которого Зевс когда-то спас от мести Урана, был при правителе Олимпа, кем-то вроде неофициального телохранителя. В то время, когда боги связывали Зевса, он ужинал в соседнем помещении. Бриарей услышал громкие крики рассерженного Повелителя и решил посмотреть, на кого столь разгневался Громовержец. Так и зашел, продолжая ужинать, с тремя большими мослами оленьих ног в руках. И оторопел: на полу, окутанный ремнями, беспомощно лежал Владыка Олимпа и, не переставая, ругался немыслимыми для Бога словами. Бриарей, не медля, бросился к Повелителю и, не выпуская мослов, остальными руками, благо, их у великана было еще девяносто семь, мгновенно развязал многочисленные узлы и распутал ремни.
  Рассвирепевший Зевс, вскочил, и сразу же разыскал свои молнии.
  - Что, допрыгались!? - стал он грозно тыкать раскаленными молниями в мятежных богов, предварительно выстроив их по ранжиру.... - Своему повелителю грозите?! Да как вы до этого дошли?! Такое даже в мыслях вообразить невозможно! Демократии вам захотелось? Свободы захотелось?! Так я вас научу, как свободу любить! Перестройки им захотелось. Вот у меня где вся ваша перестройка! - он показал приунывшим мятежникам крепко сжатый божественный кулак, поросший рыжими волосиками. - Как врежу по вашим наглым мордам, так сразу и перестроитесь: станете все безносыми и безликими!.. Не хочется?.. А в пепел обратиться хочется?.. Захочу и рассею его в безбрежном пространстве. Пусть потом о вашем пепле песню сочиняют: "По морям, по волнам, нынче здесь, завтра там..." Все останетесь без могил... Я всемогущий! Забыли, как я с Титанами расправился?! Может в Тартар захотелось?! А?..
  Такую вот бодрящую речь произнес разгневанный Зевс. А мятежные боги не забыли, как Грмовержец расправился с Титанами, в Тартар им не хотелось. Стать безликими тоже не хотелось. Боги правильно оценили обстановку и стали каяться. Получалось у них это достаточно убедительно. Они заверяли, что вовсе не хотели так поступать с Громовержцем. Что они любят его именно за четкость и точность, с которой он отдает приказы. Уважают, бесконечно преданы и готовы выполнить любое указание... И стали валить все на Геру. Клялись, что это Гера сбила их с толка, заворожила своими россказнями. Они и послушали ее. Ведь Гера - жена Громовержца и они были уверены, что она говорила от его имени... И вообще, это была такая шутка... Пошутить что ли нельзя? Они ведь считали, что у Зевса потрясающее чувство юмора, и он все поймет... А что касается демократии и перестройки, так это, конечно, чушь собачья. Пусть этим люди балуются, а на Олимпе им места нет. Если Зевс прикажет и они грудью встанут против всего, что придумали на земле всякие либералы...
  Кончился разговор тем, что Зевс еще раз напомнил младшим богам, кто есть он, и кто есть они, по сравнению с ним, Громовержцем, Владыкой Олимпа. И коротким перечислением того, что он с ними сделает, если хоть один, из них, пытается, еще раз, вякнуть... Он простил им преступление, как действовавшим, частично, по уговору со стороны, а частично, по собственной их глупости. А Геру, не сказав ей при этом ни слова, тут же, публично, в назидание всем, что он, Повелитель богов, может сделать за неповиновение, даже с любимой женой, наказал. При помощи золотых браслетов подвесил ее за запястья к Небу, а к ногам ее, лично, привязал две очень тяжелые наковальни.
  Ни в хрониках, ни в мифах нет сообщений, сколько пребывала жена Зевса в столь неприятном положении. Известно только, что Зевс помиловал несчастную женщину лишь после того, как она поклялась водами Стикса, что больше никогда не посягнет на его власть. И, действительно, с тех пор Гера не поднимала мятежей, вела себя тихо и ни разу не было слышно о каких-то ее серьезных проступках. Только иногда давала она волю своему языку, упрекая мужа в его бесчисленных изменах.
  
   Персей и Медуза.
  
  Это были три сестрички Горгоны, дочери морского божества Феркиса и его сестры Кето: Стено - могучая, Евриала - далеко прыгающая и Медуза - повелительница. Очаровательные девушки с милыми личиками, роскошными волосами и прекрасными фигурками. Они вели праздный образ жизни, любили петь, танцевать, играть в салки... Горгонам нравилось купаться в море и они проводили там много времени, оглашая окрестности шутками и веселым смехом...
  Бог морей Посейдон влюбился в младшую сестрицу, Медузу, и стал преследовать ее. Медуза спряталась от морского бога в храме Афины Паллады. Посейдон нашел девушку, и там овладел Медузой, осквернив тем самым храм, который был символом девственности.
  Афина, пришла в бешенство... И тут произошло странное. Афина Паллада, богиня мудрости и доброты, покровительница девственности, вместо того, чтобы ополчиться на насильника Посейдона, устроить ему какую-нибудь пакость, или, хотя бы, закатить хороший скандал и заставить извиниться перед Медузой, излила свой гнев на сестричек Горгон. На младшую, пострадавшую, которую богине, по своему статусу, следовало бы утешить, поддержать, и на ее сестер, вообще не имеющих никакого отношения к этому неприятному событию.
  Афина наказала сестер. Наказала очень жестоко. Превратила красавиц в чудовищ. Тела Горгон покрылись металлической чешуей, которую не мог разрубить даже меч. Руки стали медными, на них выросли длинные, как у хищных зверей, когти. У сестер появились острые, словно кинжалы, клыки, горящие красными огнями глаза наполнились злобой. Выросли крылья со сверкающим оперением. А на головах, вместо шикарных причесок, двигались и шипели отвратительные ядовитые змеи. Чтобы Горгоны не могли более никогда общаться с людьми, Афина придала их глазам особую силу: стоило кому-нибудь встретиться взглядом с одной из сестер, он тут же превращался в камень. Не девушки - а ходячие мастерские по изготовлению скульптур. От их взгляда замирало все, даже вода застывала льдом... И опять непонятное: Стену и Евриалу богиня превратила в бессмертных, а Медузу, пострадавшую от Посейдона, оставила смертной.
  Красавицы стали выглядеть чудовищами. Они привыкли проводить время в веселых компаниях, но сейчас не могли показаться людям. Даже изредка, даже издали. Горгоны отправились жить на удаленный безымянный остров, что находится на границе, между крайним Западом и крайним Югом, на берегу реки Океан. Шло время, ничего не менялось. Постепенно Горгоны ожесточились и, действительно, стали чудовищами. В злобе своей они начали охотиться за всем живым, ловили животных и людей, разрывали их на части и пили кровь.
  Неизвестно сколько продолжалось бы это, если бы не Персей.
  
   * * *
  
  Царь Аргоса Акрисий, узнал от оракула, что ему суждено погибнуть от руки сына своей дочери Данаи. Выслушав это сообщение, царь расстроился, затем задумался и, наконец, решил, что придется обойтись без внука. Он тут же заключил дочь в высоченную медную башню, с единственным окошком, перекрытым чугунной решеткой. Соответственно, приказал, навесить на двери массу замков и организовать бдительную круглосуточную охрану: чтобы в башню даже комар не пролетел и, естественно, не мог попасть ни один смертный.
  Но для бога, который, и не был смертным, преград не существовало. А Громовержец Зевс, как раз, в это время, влюбился в Данаю. Он, без труда, проник к даме сердца, в виде золотого дождя. Сейчас каждый может увидеть, как это произошло, ибо данное событие запечатлел для человечества великий голландский художник Рембрандт Харменс ван Рейн, в своей широко известной картине "Даная". Вообще, следует сказать, что встреча Зевса с Данаей, почему-то вызвала большой интерес в сообществе художников. В мире так много прекрасного, достойного кисти живописца, столько возможностей дерзать, продемонстрировать свой талант, свою индивидуальность, а они, словно завороженные, стали писать картины про Данаю и Золотой Дождь. Тициан, и Корреджо, и Мабюз, и Климт, и Уртерхауз, и Фомина и еще немало других, которые недостаточно широко известны... Обычному человеку такое не понять. Вероятно, никто кроме самих художников, подобный порыв объяснить не сможет...
  Даная родила от Зевса сына и назвала его Персеем. Царь Аргоса, когда узнал, что у него появился внук, пришел в ужас: ведь это предвещало его гибель. А погибать царям не нравится, еще более, чем простым смертным. Все таки, должность довольно приятная, предоставляет некоторые привилегии и расширяет возможности.
  Акрисий приказал сколотить большой ящик, закрыть в него Данаю с ее сыном, и сбросить ящик в море. Пусть плывет куда-нибудь подальше... В те времена нередко прибегали к такому способу, чтобы избавиться от грозивших неприятностей. Помните, и у нас, на Руси, так же поступили с женой царя Салтана и ее сыном Гвидоном. Только не в ящик их тогда законопатили, а в бочку... Об этом подробно написал в одной из своих поэм, наш Александр Сергеевич Пушкин...
   ... Объявили царску волю -
   Ей и сыну злую долю,
   Прочитали вслух Указ,
   И царицу в тот же час
   В бочку с сыном посадили,
   Засмолило, покатили
   И пустили в Окиян -
   Так велел-де царь Салтан.
  
  Известны и другие аналогичные случаи. Люди, в давние времена, активно пользовались подобным приемом: вроде бы, никого не казнили, не убивали, не брали на душу грех и, в то же время, избавлялись от нежелательных родственников.
  Ящик с Данаей и Персеем, без руля и ветрил, беспорядочно поболтался, некоторое время, по волнам, бурного моря, но не утонул, а благополучно причалил к острову Сериф. Можно с полной уверенностью считать, что это произошло не без вмешательства богов, которые проконтролировали, чтобы с малолетним сыном Зевса не случилось ничего плохого. Данаю с ребенком нашел рыбак Диктис и взял под свое покровительство, как родную дочь. Мальчика он растил и воспитывал, как собственного внука.
   В античные времена, в Греции, царей было много. В каждом городе - царь. Почти на каждом острове тоже свой царь. А в эллинском архипелаге столько островов... Профессия царя, можно сказать, пользовалась там популярностью и была массовой. На небольшом острове Серифе тоже имелся свой царь - некий Полидект, о котором бы мы ничего не узнали бы, а, возможно, даже, не услышали бы о нем, если бы к этому острову не причалил ящик с Данаей и ее сыном.
  
   * * *
  
  Шли годы. Персей вырос в крепкого, дельного юношу. Даная считалась самой красивой женщиной на острове. Полидект продолжал успешно управлять своим небольшим царством...
   Культура Эллады в те годы процветала. Это относится не только к регулярному проведению Олимпийских игр и к постоянному занятию греками разными видами спорта. Не только к классическому искусству, в виде трагедий и комедий, но и к различным жанрам художественной самодеятельности. Широкое распространение получила и наука. Как фундамент ее, возникали Философские школы. Основу заложили, придерживающиеся совершенно противоположных точек зрения на сам принцип существования окружающего нас мира - идеалисты и материалисты. Эти ученые мужи (женщин, в те годы, в философы не принимали) были очень умными. Они могли объяснить все... Кстати, именно философы определили Закон, согласно которому жизнь развивается в процессе перехода количества в качество. Что касается этого Закона, у идеалистов и материалистов имелось полное согласие. Так что и философия процветала...
  И именно в эти годы, во время явного процветания философии, свершилось непонятное, неожиданное и совершенно ненаучное явление... Как раскат грома в чистом небе. Видимо сработал какой-то неизвестный философам антизакон (ведь если существуют законы, должны существовать и антизаконы): качество стало переходить в количество... И пошло... В Милеете - две философские школы, в Коринфсе - три в Эфесе - пять... И далее по, всей Элладе, как опята в дождливую осень, стали появляться философские школы. Везде: эпикурейцы, скептицисты, стоицисты, неоплатонисты, пифагорейцы, софисты, схоласты, киники, эклектики, перипатетики, натурфилософы... Всех не перечесть и не упомнить. Но можно уверенно сказать, что по количеству философов, на квадратный метр территории, процветающая Эллада, в те славные годы, занимало первое место в мире.
  Энергичный Полидект не мог остаться в стороне от этого прогрессивного пиршества науки. Теперь он был не просто царем одного отдельного острова, он возглавлял философскую школу и стал Полидектом Серифским. В учении этой школы были свои, оригинальные, представления о бытии, реальностях, пространстве и о существовании человека в особых реальностях и особом пространстве... Называлась это философское течение, не то "Эмпирический субъективизм", не то "Субъективистский эмпиризм"... Течение было некрупным и в архивах, материалы о нем не сохранились. Основополагающие взгляды философов этой школы нам неизвестны.
  Несмотря на то, что Полидект был теперь не только опытным царем, но и мудрым главой философской школы, он позволил себе влюбился в неведомо откуда взявшуюся, Данаю и решил жениться на ней. Данае же, царствующий философ не нравился как мужчина, и она не хотела выходить за него замуж. Сын Персей считал, что должен защищать не только права матери, но и ее вкусы. Вот такая расстановка сил была в этом нетипичном треугольнике, отличающимся от привычного нам, классического.
   Полидект был упрям. Как философ, он научился делить сущность на отдельные реальности и пытался столь же легко управлять воображаемыми реальностями, как он управлял островом. Царь прикинул, что если он избавится от Персея (удалит его из этой реальности), то Данаю, уж как-нибудь, уломает. А если потребуется, то и заставит. Он ведь царь и глава философской школы. Значит, обладает и властью, и мудростью. А она всего-навсего приемная дочь рыбака. Радоваться должна, дура.
  Это свое решение царское и мудрое решение, философ Полидект хранил в секрете. Официально он объявил, что наметил себе в жены принцессу с соседнего острова и даже назначил день свадьбы. А Персею сообщил, что если тот с матерью собираются, и в дальнейшем, проживать во владениях Полидекта, то в качестве предоплаты за это, юноша должен принести царю голову Медузы Горгоны.
  
   * * *
  
  Все островитяне понимали, что коварный Полидект облекает юношу на гибель. Но никто даже не намекнул об этом Персею. Здесь, на острове Сериф, все зависели от воли царя Полидекта и все побаивались его. А наивный юноша принял указание правителя, как рядовой каприз. Причем, в силу своей молодости и неосведомленности, он не сомневался, что сумеет управиться с чудовищем. Афина Паллада, когда ей донесли, что некий царек Полидект приказал некому незаконному сыну Зевса, по имени Персей, доставить ему голову Медузы Горгоны, заинтересовалась этим. У нее, как вы помните, были какие-то свои, никому неизвестные, счеты с Медузой.
  Рано утром, когда Персей укладывал в рюкзак кое-какие необходимые в дороге вещички, к нему явилась сама Афина Паллада. Да не одна. Богиня прихватила с собой хитроумного Гермеса. Персей сразу узнал важных гостей. Но не растерялся (очевидно, подействовали гены Зевса). Извинился, что не может принять богов, соответственно их высокому положению. Почтительно пригласил сесть на мягкий диван. Поинтересовался, не желают ли уважаемые гости чего-нибудь из прохладительных напитков? Или не прохладительных?.. Может быть - перекусить?.. В общем, повел себя скромно, почтительно, и с достоинством.
  Богам такое понравилось. Но присаживаться не стали, от угощений отказались, а сразу перешли к делу. Афина коротко, но достаточно доходчиво, объяснила юноше, какое опасное дело ему предстоит, и напомнила, что он, ни в коем случае, не должен встречаться взглядом с Медузой, даже, ни единого раза глянуть на нее не должен... На других Горгон тоже. И вручила Персею свой личный медный щит: поверхность его блестела, как зеркало.
  - Поверни щит в сторону Медузы, и ты увидишь ее отражение, оно не принесет тебе никакого вреда. Пользуясь этим отражением - убей ее. Отруби голову. Ты должен это сделать одним ударом.
  Вот так, эмоционально, по-женски, не касаясь важных особенностей схватки с Медузой, объяснила богиня Персею его задачу.
  - Непременно одним ударом, - продолжил Гермес. И объяснил: - Если ты сразу не перерубишь шею Медузе, то змеи найдут в себе силу извергнуть на тебя яд, и ты умрешь. Покажи мне свой меч.
  Персей показал. Это было хорошее оружие, меч не юниора, а зрелого воина, с которым, при определенной силе и достаточном умении, можно сражаться и побеждать.
  - Эх, молодость, молодость... - бог с сожалением поглядел на меч и с тем же сожалением, на самого Персея. - И этой игрушкой ты хочешь отрубить голову Медузе?
  - Мой меч не игрушка, - обиделся Персей. - Этим мечом я одним ударом разрубаю ствол пятнадцатилетнего дуба.
  - Слышала?.. - обратился к Афине Гермес, - Этот парень мне нравится... Чтобы одним ударом разрубить ствол пятнадцатилетнего дуба, нужна не только сила. Здесь и ум нужен. Но должен тебе напомнить, отважный юноша, - обернулся он к Персею: - шея у Медузы покрыта двумя слоями металлической чешуи, которую не сумеет разрубить, ни один меч, что выковали руки человека. Понимаешь, ни один. А, вообще, меч твой, конечно, не плох... - Это можно было понять: "Неплох, чтобы рубить им деревья".
  Нельзя сказать, что Персей растерялся. Просто, он только сейчас, по-настоящему понял, что вся эта затея - добыть голову Медузы, безнадежна и бессмысленна. И ему очень неприятно было почувствовать себя мальчишкой, глупцом, слепо повинующемуся коварному Полидекту...
  - Гермес, парню надо помочь, - прервала затянувшееся молчание Афина. - Видишь, он готов сразиться с чудовищем, убить Медузу. Но с этим мечом он обречен на гибель. Просто ему нужно помочь...
  - Помочь, помочь... - пробурчал Гермес. - Где, что недодумают, так непременно находят Гермеса. А Гермес должен всем помогать... Оказывается, ты за этим меня сюда привела, мудрейшая.
  - Гермес... - Афина умоляюще уставилась на приятеля большими прекрасными глазами. - Ты же понимаешь, что никто кроме тебя... Даже я ничего не могу здесь сделать...
  - Я и говорю: никто кроме меня в эти земные дела не полезет... И кто меня, глупого, в них втягивает?.. Мудрейшая Афина Паллада... - А кому достанется потом втык от Громовержца?... Опять мне... - продолжал ворчать Гермес... Потом неожиданно улыбнулся. - Только не надо смотреть на меня так, богиня. Ты же знаешь, что я ни в чем не могу отказать тебе, мудрая, среброокая и прекрасная. Поможем мы твоему юноше... - Он обернулся к Персею и отстегнул боевой серп, что висел на поясе. - Это оружие создано в лучшей кузнице Олимпа. Лезвие его покрыто диамантами, отточенными самим Гефестом. Этим серпом можно рубить металл, камень и головы Медузам. Могу одолжить его тебе. Но очень прошу, отнесись к этому оружию бережно и не потеря й его. А после подвига, который тебе предстоит совершить, вернешь. Я, видишь ли, очень к нему привык. И еще одна просьба: голову Медузы положишь к ногам Афины Паллады... - Он повернулся к Афине. - Ты ведь с самого начала, когда приглашала сопроводить тебя, к этому юноше, рассчитывала на то, что он принесет тебе голову Медузы. Ведь так, моя мудрая и прекрасная?
  - Хоть бы и так, - богиня была довольна и не скрывала этого. - Гермес, ты самый разумный и самый практичный бог. Не знаю, что я делала бы без тебя.
  - Торговля очень сложная профессия, - ухмыльнулся Гермес. - Надо многое знать и кое-чего уметь. И главное, все надо делать вовремя. Точней - в подходящее для этого время... Ты, кажется, хочешь что-то сказать? - спросил он у задумавшегося Персея.
  - Меня послал за головой Медузы Полидект, - уныло наклонов голову сообщил Персей. - Если я не принесу ее, он изгонит мать и меня с этого острова. А нам некуда деваться.
  - Вот как?.. - Гефест сделал вид, будто он удивлен. - Слышишь, русоволосая, оказывается Полидект собирается изгнать с острова, которым он управляет, Персея и его мать Данаю... По-моему, это нехорошо.
  - Этот правитель Полидект... - Богиня посмотрела на юношу и решила, что не стоит произносить при нем слова, которые, по ее мнению, заслуживает Полидект. - Этот возомнивший о себе царек, который... - и опять удержалась... - Мы ему посоветуем, не делать этого. Уверена, он оставит тебя, Персей, и твою мать, в покое.
  - Да, конечно, - подтвердил Гефест. - Мы его попросим. Непременно. Так что в этом отношении можешь быть спокоен.
  - Гефест, ты знаешь превратности бытия лучше, чем все другие боги. Может быть, дашь юноше пару добрых советов? - попросила Афина.
  - Ты льстишь мне Паллада, - похвала была приятна Гермесу, но он постарался скрыть это. - Как раз это я и собирался сделать... Ведь теперь я тоже заинтересован, чтобы он вернулся с победой. Пару добрых советов... М-да... Послушай меня, храбрый юноша. Я уверен, что если ты сумеешь правильно действовать серпом и щитом, тебе удастся отрубить голову Медузе... И мне хочется чтобы ты возвратился из этого путешествия.
  - Мне тоже, - признался юноша. - Я помню, что надо вернуть серп, а также положить к ногам почитаемой всеми богини, голову Медузы и этот щит.
  - Вот именно, - подтвердил Гермес. - Ты непременно должен это сделать... Но когда могучая Стено и быстрая как молния Евриала увидят, что ты убил их сестру, они вряд ли позволят тебе вернуться домой. А с двумя этими дамами ты не сумеешь управиться...
  Персей молчал. Афина с укором смотрела на Гермеса. Вместо того, чтобы дать добрый совет, тот пугал юношу. Но Гермес не замечал укора в глазах богини. Или делал вид, что не замечает.
  - Пожалуй, доблестный юноша, прежде чем ты ринешься выполнять подвиг, тебе стоило бы заглянуть к грайам, жилище которых у подножья Олимпа, - посоветовал он. - Ты слышал что-нибудь о Форкидах-грайях?
  - Нет, - признался Персей. - Кто это такие?
  - Они тоже дочери Форкия и Кето. Сестры Горгон. Дейно - оса, Памфредо - тревога и Энио - злоба. Почтенные старые женщины. Очень старые. Понимаешь, - они родились уже седыми... А за долгие годы жизни основательно поизносились... На троих у них сейчас всего один глаз и один зуб. Пользуются ими по очереди. У Грай имеются некоторые вещи, которые смогут тебе пригодиться.
  Гефест подмигнул Афине, будто сказал: "Не сердись, среброокая, я дам ему добрые советы. А все остальное будет зависеть от него самого". Афина Паллада ответила благодарной улыбкой.
  - После того, как ты убьешь Медузу, - продолжил Гефест, - ее сестры - это сгустки бешеной злобы на крыльях, погонятся за тобой и удрать от них тебе будет не просто. А у старух хранится волшебная шапка: тот, кто наденет ее, станет невидимым. И волшебные оперенные сандалии, которые дают возможность летать с большой скоростью. Эти два предмета, если их разумно использовать, помогут тебе скрыться от мести Горгон. И еще, у Грай есть небольшой рюкзачок, очень удобный при путешествии. Он принимает форму предмета, который в него положен. Нести в нем голову Медузы тебе будет весьма удобно... Если Грайи отдадут тебе эти предметы, вероятность того, что ты вернешься возрастет в геометрической прогрессии... Кстати, адрес, где проживают Горгоны тебе известно?
  - Нет, - не смутился Персей. - Но я, если понадобиться, обойду полсвета, и найду их. - По тому, как упрямо и уверенно он заявил об этом, боги поняли, что юноша, действительно, готов обойти полсвета. Даже если на это уйдут годы. Но Горгон он разыщет.
  - Грайи родственницы Горгон, у них должен быть адрес, - Афине не хотелось ждать, пока Персей разыщет Медузу. Афине хотелось, чтобы юноша действовал быстро: нашел - отрубил голову - вернулся. Почему богиня так возненавидела Медузу, ни в одном мифе не сказано.
  - Вот именно, - поддержал ее Гермес. - Насколько я в курсе, у них имеется адрес Горгон. Попроси, они примут тебя за будущую жертву своих сестриц и дадут адресок с удовольствием. Еще попросят привет передать, и похихикают...
  
   * * *
  
  Персей последовал совету богов и, прежде всего, отправился к Грайям. Как и предполагал Гермес, сестрицы охотно выдали ему адрес Горгон. Причем, когда зубастая Дейно (в данном случае так можно сказать о той, которая в это время обладала зубом) шепеляво диктовала Персею адрес, Памфредо ехидно похихикивала, очевидно представляла, как Горгоны станут разрывать этого крупного, упитанного и глупого юношу на части... А Энио попросила передать привет... Ее слова тоже прозвучали как угроза... С остальным пришлось туго. Грайи, сколько их Персей ни уговаривал, какую оплату ни обещал, не соглашались, даже на короткое время одолжить ему шапку-невидимку, оперенные сандалии и волшебный рюкзачок.
  Все мифы и все древние авторы, дружно утверждают, что Персей сумел хитростью овладеть единственным зубом Грайи, и их единственным глазом. А потом ему удалось обменять эти сувениры, на нужные ему, шапку, сандалии и рюкзачок. О том, какую хитрость применил Персей, ни один миф даже не намекает. Возможно это какой-то важный секрет тех времен, который так и остался секретом до наших дней.
  
   * * *
  Благодаря оперенным сандалиям, Персей быстро добрался до острова, где обитали Горгоны. Было раннее утро. Старшие сестры спали. Младшая прогуливалась по золотистому песочку, вдоль берега реки. Она увидела Персея и двинулась навстречу, призывая его, собиралась превратить в камень еще одного поклонника. Но юноша не стал смотреть ей в глаза. Когда отражение Медузы полностью появилось в щите, что вручила ему Афина, Персей ударил чудовище по шее, серпом из адаманта. Алмазный серп легко разрубил металлическую чешую и голова Медузы упала на песок...
  Вот как описывает это эпизод Овидий:
   "(И повествует Персей как,) скалы
   Скрытые, смело пройдя, с их страшным лесом трескучим
   К дому Горгон подступил; как видел везде на равнине
   И на дорогах - людей и животных подобья тех самых,
  - Что обратились в кремень, едва увидали Медузу;
   Как он, однако, в щите, что на левой руке, отраженном
   Медью, впервые узрел ужасающий образ медузы;
   Тяжким как пользуясь сном, и ее и гадюк охватившим,
   Голову с шеи сорвал..."
   (Овидий. Метаморфозы" 1У, 775-790)
  Персей подхватил отрубленную голову и опустил ее в мешок, который тут же принял нужную форму.
  В это время проснулись старшие сестры Эвриала и Стено. Они бросились к Персею, их глаза пылали ненавистью, их руки с хищными острыми пальцами из меди, готовы были его разорвать, змеи на их головах угрожающе шипели, оскаливая ядовитые зубки... Персей побежал, но Горгоны бежали быстрей, хищницы догоняли его. Казалось, еще секунда, еще мгновение и они вцепятся в юношу медными когтями. Но тут заработали волшебные сандалии, Персей взлетел и помчался по воздуху. Горгоны недолго оставались на земле. Они поднялись на своих могучих крыльях и помчались за юношей.
  Погоня длилась несколько часов. Горгоны не могли догнать юношу, убившую их сестру. Но и он не мог от них оторваться. Однако, Персей был человеком, и силы постепенно оставляли его. А бессмертные Горгоны не знали усталости. Итог погони был ясен, непонятно было лишь, насколько она затянется. Но когда силы Персея были уже на исходе, он, вдруг вспомнил про шапочку-невидимку, лишь она могла сейчас спасти юношу. Персей торопливо выдернул небольшую кожаную шапочку, которая была крепко прижата широким поясом к хитону, и натянул ее на голову. Какое-то время он продолжал лететь, не зная, подействовала шапочка, или путешествие его подходит к концу. Потом услышал ужасные проклятия и понял, что Горгоны потеряли его...
  Судя по тому, что Персей благополучно добрался до острова, где его ждала мать, Афина и Гермес защитили юношу и от проклятий.
  
   * * *
  
  Персей нашел мать в храме, где та скрывалась от Полидекта. Даная расплакалась, обняла сына, пожаловалась, что Полидект заставляет ее выйти за него замуж. Грозит убить Персея, если она откажется это сделать. Объяснила, что она ненавидит тирана, но любовь к сыну заставляют ее уступить. Жрецы должны объявить ее и Полидекта мужем и женой, сегодня вечером. Умоляла сына не возражать, и не противиться этому.
  Персей был возмущен коварством и злобой царя. Чтобы успокоить мать, он сказал, что выполнит ее просьбу. И у него даже есть подарок, который очень понравится тирану.
  
   * * *
  
  Полидект отдыхал... Он только что вышел из ванны и терпеливо постоял, пока рабы осторожно вытирали его тело мягкими нежными тканями. Затем рабы надели на повелителя дорогой белый хитон из чистого хлопка. Царский хитон был украшен по краям вышитыми пурпурными нитями фигурками зверей, а на груди и спине - аппликациями из золотой фольги. Полидект прилег на горку небольших подушек, набитых нежнейшим птичьим пухом. Наступило время для отдыха и размышлений. Он пил небольшими глотками прохладное сладкое вино и представлял себе, какое наслаждение получит сегодня вечером, после того, как жрецы объявят Данаю его женой...
  Витая в облаках своей мечты, Полидект не замечал ничего, что происходило вокруг, ибо это не имело никакого значения для окружающего его мира эмпирической реальности... В свободные от управления царством минуты он становился мыслителем: крупнейшим на своем острове философом - Полидектом Серифским. Как философ Полидект понимал: главное в окружающем мире то, что он представляет собой личность, ибо способен мыслить. Поскольку он способен мыслит, постольку он существует во всех мыслимых реальностях. Все остальное: рабы, охлос, телохранители, остров, вселенная и космос - не более чем плоды его размышлений. Сейчас они его не интересовали, значит и не могли существовать...
  Поэтому Полидект не мог видеть, что один из рабов неслышно приблизился к старшему телохранителю и что-то тихо сказал. Телохранитель задумался. Телохранитель знал основной принцип философии Полидекта, и понимал, что в данный момент и он, и раб находятся вне сферы размышлений царя и не существуют в окружающей правителя реальности. Но раб сообщил новость, которую царь, по всей вероятности, захочет знать. Приходилось рискнуть.
  - Мой повелитель, - в реальности Полидекта, без всякой на то необходимости, неожиданно материализовалась субстанция, в виде старшего телохранителя. - Разрешишь ли ты мне сообщить весть, которую принес подлый раб? - почтительно поклонившись, поинтересовалась субстанция.
  Весть могла быть только хорошей. За плохую весть раб лишился бы головы, поэтому не осмелился бы ее принести. Хорошую весть можно было и выслушать, не отрываясь, ни от сладкого вина, ни от приятных размышлений...
  Полидект утвердительно кивнул.
  - Явился сын Данаи, Персей, - сообщив эту новость, субстанция окончательно превратилась в могучего, мускулистого телохранителя, с мечом на поясе. - Он просит разрешения припасть к твоим ногам и выслушать его...
  Произошло то, что Полидект более всего ненавидел. Частица грубой материальной жизни вторглась в идеальный мир разума. Некоторые утверждали, что таковы могут быть отдельные варианты реальности, возникающие при столкновении двух и более миров. Это, конечно, неправильно. Такого не может быть, потому что этого не может быть никогда. Но, с другой стороны, поскольку эти явления стихийно проявляются, как парадоксы времени и пространства, с ними приходится считаться...
  - Впустите его, - снизошел во вновь открывшуюся реальность Полидект.
  Раб дождался, пока телохранитель повторит разрешение царя, затем быстро и бесшумно удалился.
  Громкие шаги Персея (у его сандалий были вульгарные деревянные подошвы), нарушили благостную тишину и покой прекрасного в своей гармонии мира. Полидект поморщился. Телохранители, их было четверо, поморщились вслед за повелителем и насторожились: одно слово или движение царя, и они наведут порядок. Но ни слова, ни движения, со стороны повелителя, не последовало. А Персей почтительно поклонился. Поклонился и застыл.
  Полидект некоторое время рассматривал юношу, пытался разобраться, из какой реальности тот возник. Вскоре ему это удалось.
  - Чего явился? - недовольно спросил Полидект. Не как философ, а как царь острова Сериф, покровитель и повелитель всех существ, разумных и неразумных, населяющих эту благодатную землю. - Я тебя куда посылал?.. Я тебя посылал за головой Медузы Горгоны!
  - Да, за головой Медузы Горгоны, - признался Персей.
  - В таком случае, почему ты здесь? - Полидект понимал, что если Персей встретился бы с Медузой, то сюда он бы, ни в коем случае явиться не смог.
   Персей ответил на этот вопрос совершенно неожиданно:
  - Я здесь для того, чтобы попросить тебя, повелитель острова Сериф, могущественный Полидект, чтобы ты оставил в покое мою мать, прекрасную Данаю. Она не любит тебя и не желает быть твоей женой.
   Он сказал это тихо, спокойно и очень даже вежливо. Так посчитал бы каждый. Но не царствующая особа. И уж ни в коем случае не мог воспринять эти слова спокойно Полидект. Двумя десятками слов Персей сокрушил прекрасную реальность, в которой философ находился до прихода юноши. Такому варварству не могло быть прощения. Не задумываясь, глава философской школы Полидект Серифский и правитель острова Сериф царь Полидект, пришли к единственно правильному решению: варвара следует уничтожить, а разрушенную им реальность восстановить.
  - Убейте его! - Полидект не поленился, поднял руку и ткнул указательным пальцем в сторону Персея. - Убейте, разрубите тело на мелкие куски и объявите моему любимому народу, что его не было! Никогда! Человек по имени Персей не рождался, поэтому не мог жить среди людей на принадлежащем мне острове. - Полидект вычеркнул Персея из этого грубого бытия и теперь имел возможность восстановить свою прекрасную реальность.
  Все четыре телохранителя одновременно обнажили мечи. По долгу службы, они всегда были готовы выполнить приказ царя. А уничтожить существо, неугодное повелителю - значило получить поощрение а, возможно, даже и повышение по службе.
  Персей ожидал, что именно так и должен закончиться разговор между ним и царем. Поэтому он тоже подготовился. Юноша снял с плеча небольшой рюкзачок и вынул из него голову Медузы. Змеи мгновенно ожили, подняли головы, уставились на людей и угрожающе зашипели. А большие глаза Медузы широко раскрылись. Кто сумеет удержаться и не посмотреть в прекрасные глаза Медузы Горгоны? Четыре добросовестных, могучих телохранителя мгновенно превратились в четыре воинственные скульптуры, угрожающие мечами.
  - Ты сумел убить ее?! - Полидект не мог в это поверить. Потому что Персей, не потомок богов, не герой, а обычный эллин, в обычной серой, пасмурной реальности. Убить Медузу он не мог. И тут философа осенило: он понял, что, вслед за Персеем, попал в какую-то новую, совершенно непредвиденную, не имеющую эмпирической сущности реальность. И в ней все по-иному, все наоборот: обычные эллины совершают подвиги, а могучие телохранители становятся обычными людьми и даже могут превратиться в камень. Но Полидект все-таки был не только царем, а основателем философской школы. Как философ, он имел право выбирать реальность по своему вкусу, по своему желанию. Эту, с Персеем и застывшими телохранителями, Полидект отверг, сразу и навсегда. Уверенный в бессмертии разума и своем истинном эмпирическом бессмертии, он смело, даже вызывающе, посмотрел в глаза Медузе... Так погиб широко известный, в узких кругах, правитель острова и философ-идеалист Полидект Серифский.
  Слух о том, что произошло в парадной комнате дворца, мгновенно распространился по острову. Когда Персей выходил, навстречу ему, с обнаженными мечами, бросились десятка два воинов, из личной гвардии царя. Им Персей тоже показал голову Медузы. С тех пор остров Сериф славится своими великолепными группами скульптур.
  Персей вернул Гермесу боевой серп, а Афине щит. И положил к ногам богини голову Медузы. Паллада прикрепила ее к своему щиту. Грайям он тоже вернул их имущество...
  
   * * *
  Прошло много лет. Однажды в Аргосе проходил спортивный праздник, много мужчин, женщин и детей собралось на стадионе, чтобы посмотреть на состязания героев. Пришел туда и старый аргосский царь Акрисий.
   Во время своего выступления Персей с такой силой метнул тяжелый медный диск, что тот пролетел над стадионом. Падая вниз, диск попал в голову старого царя и убил его. Так исполнилось предсказание оракула: внук убил своего деда.
  
  
   Троянская война.
  
   Могущественную и величественную Трою основал
   Ил - правнук Зевса Дардана и богини Электры.
   Однажды Ил принял во Фригии участие в состязании
   Героев, легко одолев их, одного за другим. В награду за
   победу он получил 50 дев и 50 юношей. Кроме этого царь
   Фригии дал ему корову, наказав идти вслед за ней и там,
   где она остановиться, основать город. Ил так и сделал: на
   том месте, где остановилась корова - на холме богини
   Атэ - он построил город, названный в честь его Иллион.
  
  Парис был сыном Приама, царя Трои. Знал бы Приам, что учудит его потомок, когда вырастет, и чем все это кончится, он бы, наверняка, придушил наследника еще в колыбели. Но не знал и выращивал царевича, как любимый цветок на подоконнике. Рос Парис царским любимчиком, которому все было дозволено. Проводил время в компании со "сливками" элитной троянской молодежи. "Сливки" устраивали роскошные пиры, плясали в непристойном виде при лунном свете, играли в кости и приставали с неприличными намеками к добропорядочным троянкам.
  Одним из любимых развлечений знатных деток, были лихие гонки на импортных колесницах, по улицам города. У Париса была самая красивая и самая крепкая колесница, в которую запрягали самых норовистых и буйных коней. Его "болид" брал на таран все встречные колесницы и вихрем проносился по тротуарам, сшибая пешеходов.
  Случалось, что кто-то из ретивых стражей порядка, не узнавал хозяина колесницы, нарушающей все правила уличного движения, и собирался "подоить" лихого ездока. Если ему удавалось остановить Париса, царевич не гневался, он добродушно посмеивался и интересовался у смельчака, не желает ли тот провести остаток своей жалкой жизни гребцом на галерах?.. Он, Парис, может попросить папу, и тот быстро все устроит... О том, что происходило далее говорить нет смысла.
  А еще Парис был покорителем женских сердец. Он не мог пропустить ни одной юбки. Кстати, многие считают, что царевич был холостяком. Отнюдь. Парис был женат, но это нисколько не мешало ему постоянно приставать к посторонним девицам и дамам. Его неутихающая страсть к женщинам и безответственность, в конечном счете, привели к беспощадной войне и гибели процветающего государства.
  Начиналось все просто и буднично, Парис, с небольшой компанией близких друзей, отправились в круиз. Как было заявлено родителям: с целью посещения лучших музеев Эллады, ознакомления с шедеврами античного искусства и ради повышения культурного уровня. В действительности им просто захотелось гульнуть "за бугром". Развеяться, за пределами своего города, в котором все уже знакомо, все привычно и основательно поднадоело. Как поется в незатейливой песенке: "На недельку, до второго, все собрались в Комарово..." Компания нацелилась на культурную столицу Греции - Микены, которая славилась своими веселыми пирами, крутыми банями и прекрасными гетерами. Затем они собирались заглянуть еще и к Фиванскому оракулу: послушать, что спрашивают люди и самим спросить что-нибудь...
  По пути, пришлось остановиться для ночлега в Спарте. Как положено, прежде всего, нанесли визит вежливости местному царю. Но оказалось, что спартанского царя Менелая нет дома, отбыл на остров Кипр: возможно, в деловую в командировку, а возможно, и по семейным делам. Гостей встретила местная царица Елена. Ее называли Еленой Прекрасной. Специалисты по древним цивилизациям утверждают, что на рубеже тринадцатого и двенадцатого веков до нашей эры, более красивой женщины в Элладе не было. Это признавали даже боги на Олимпе.
  Парис, сам красавчик и царевич, и до того имел дело только с писанными красавицами... Но, когда увидел Елену Прекрасную, тут же, как говорится, и спекся, окончательно. Не встречал он еще подобной красоты. И даже не предполагал, что такая красота может существовать. Он сразу же забыл что женат, предложил красавице руку и сердце, и всю свою жизнь... и все будущее... и все возможное и невозможное... Ради этой женщины, Парис был готов на все. Не теряя ни минуты, он стал уговаривать царицу, бросить провинциальную, полунищую, Спарту, где такой женщине как она, нормально жить невозможно, и отправиться с ним в прекрасную Трою, экономическую столицу Малой Азии, где они будут жить круто, шикарно, в потрясной роскоши и вечно любить друг друга.
  Парис и сам был хорош: молодой, красивый, широкоплечий, красноречивый... Глаза горят, улыбка очаровательна. И получалось у него все очень убедительно. Елена Прекрасная не устояла. Решила бросить старого мужа и начинать жизнь по-новому, с молодым, отчаянно влюбленным в нее, Парисом. Тоже ведь не с каким-нибудь пастухом, плотником или сотником, с сыном царя и будущим царем величественной и крутой Трои.
  Путешественникам пришлось отложить поездку в Микены. Они прихватили Елену Прекрасную, с двумя ее служанками и всем немалым женским гардеробом, погрузились на корабль и поспешно, пока хозяин не вернулся, отправилась с великолепным трофеем домой, в Трою. Сама Елена Прекрасная оказалась не только красавицей, но и женщиной хозяйственной, предусмотрительной. Чтобы не выглядеть, в Трое, какой-то бесприданницей, наверняка обеспечить себе уважение окружающих и безбедное будущее, она прихватила с собой царские сокровища. Все, что у Менелая было запасено. Сделала она это, разумеется, не для того, чтобы причинить какую-то неприятность прошлому мужу. Просто, как разумна женщина, решила, что Менелай правитель опытный, рабов у него много и, вообще, он - царь, вполне может повысить налоги и быстро сумеет, восстановить себе нужное богатство. А она, как слабая женщина, подарившая ему свои лучшие годы, имеет право на достойную компенсацию.
  
   * * *
  
  Менелай вернулся из своего вояжа, вошел в дворец и не поверил глазам своим: ни жены, ни казны... И из домашних сувениров-раритетов тоже кое чего существенного не хватает... А Париса с Еленой уже не догонишь...
  Царь, конечно, освирепел. Посуду на кухне он бить не стал. Не царское это дело - бить столовую посуду... А пяток краснолаковых амфор, что разрисованы батальными сценами, из жизни кентавров, за каждую из которых, через каких-то три тысячи лет, будут давать миллионы баксов, безответственно разгрохал. И три мраморные скульптуры известных ваятелей, Полимеда Аргосского, Аристокла и Крития, тоже разнес вдребезги. Лишил будущие поколения исторических культурных ценностей Гомеровского периода. Затем Менелай выбросил в окно большое бронзовое зеркало, в которое любила смотреться Елена, а вслед за ним, обтянутый пурпурной парчой пуфик, на котором красавица обычно восседала, когда любовалась собой в этом зеркале. Продолжая возмущаться коварством жены, Менелай пнул любимого домашнего пса, так, что тот с визгом отлетел в дальний угол, обругал самыми скверными словами своего верного слугу и приказал выпороть всех илотов, которые прислуживали во дворце...
  На этом фантазии царя закончились. Он спустился в погреб, где хранилась уникальная коллекция, лучших в его государстве вин, и два дня не выходил оттуда. А что он мог еще сделать? Даже Спарта, страна отважных и доблестных воинов, не в силах была тягаться с богатой, а потому и могущественной, Троей.
  Народ эти два дня тоже не дремал, а если и пил вино, то в меру. Народ стихийно собирался группами и воинственно роптал:
  "...Распустились троянцы, разрази их Великий Зевс, молниями в ясную погоду! - негодовал народ. - Везде, выродки, суют свои длинные носы... Где что хорошее, так это непременно им, крысам, нужно ухватить... В натуре, всю наглость потеряли, бараны безмозглые - жену у нашего Менелая увели! Из Спарты! Такого оскорбления Спарта не простит! Аполлон свидетель! За одно это, надо троянцам все мужское поотрывать и выбросить в море... С Торквейской скалы... А потом и самих троянцев туда же, в пучины, на корм морским чудовищам..."
  Но, пожалуй, еще больше, чем похищение Елены спартанцев возмутило похищение казны.
  "...Эти потомки наглой гадюки и хромой крысы, да лишат их остатков разума Эриннии, царские сокровища увезли!.. - возмущался народ. - А там и вся государственная казана хранилась... Мы платили налоги, а подлые троянцы, да покарают их боги Олимпа, все умыкнули! Как Спарте жить без казны? Всеахейский конкурс имени Ареса по владению мечом и копьем проводить надо? Надо! Спортивные игры в честь Артемиды проводить надо? Надо! Фестиваль народной песни и пляски имени провидца Корнеи проводить надо? Надо! А на какие сухие шиши все это проводить? В казне, Гермес свидетель, не осталось ни одной потертой медной драхмы? Надо отправиться в эту поганую Трою и обломать рога зазнавшимся купчишкам. Чтобы поняли, с кем дело имеют, на кого пасть разевают. Пусть ворюги вернут государственную казну и царские сокровища! А все наши расходы оплатят в тройном размере! Как за спецкомандировку, связанную с военными действиям. И все затраты на морскую переправу должны возместить... И за моральный ущерб..."
  Таким, вот, образом рассуждали, возмущенные коварством троянцев, воинственные спартанцы. И их можно понять. А то, что Троя могущественна и богата, мужественных спартанцев не смущало. Даже наоборот. "Раз богатая, пусть раскошелится!" - резонно считали они.
  Когда Менелай выбрался из винного погреба, народ, почтительно приблизился к царю и обратился к нему, с конкретным предложением: пусть ведет их на эту подлую Трою. Они покажут вонючим троянским козлам, покарай их трижды Эриннии, что такое Спарта, и объяснят, что красть чужую казну и чужих жен нехорошо.
  - Вы, наверно, не знаете, но там, вокруг города, такие высокие стены... - попытался объяснить народу Менелай. Крепкий был мужчина, основательный. Он даже после двухдневного запоя, мог трезво оценивать обстановку. - Такие высоченные стены... - уныло тянул он. - Сам Посейдон помогал троянцам возводить эти стены... - Менелай с тоской посмотрел на застывшее в небе облако, будто стены окружающие Трою, достигали подобной высоты. - И союзников у троянцев много... Их не счесть... Троянцы богатые, они всех купили... - пожаловался он. - Все другие народы там куплены и набегут защищать город... - с тоской сообщил царь, - Даже эфиопы прибудут, и эти... маленькие... пигмейчики... - вспомнил он. - Из самых далеких стран. А ведь притащатся. Они богатые, эти подлые троянцы, всех покупают и все их слушаются...
  С тех пор, как Менелай стал царем Спарты, он, раз в два года, проходил Всеэллинские курсы повышения квалификации. На этих курсах всякие умники, пытались обучать царей каким-то новым приемам управления, какой-то дурацкой логистике, какой-то экономике... В общем, никому не нужной ерундой. Как будто цари не знали, как управлять! А экономить никто из них, вообще, не собирался. Этих умников и не слушали. Одни цари на таких лекциях подремывали, другие потихоньку делились анекдотами, третьи играли в "морской бой", или во что-нибудь другое, столь же занимательное. Но стратега, который прочел им лекцию, о возможностях потенциальных противников, слушали внимательно. От стратега Менелай и узнал про высоченные стены, которыми окружили себя троянцы и про многочисленных союзников, которых троянцы постоянно покупали.
  На мужественных спартанцев, сообщение царя, впечатления не произвело.
  - Мы эти стены по камушкам разнесем, - лаконично заявляли спартанцы. - А то, что союзники набегут... так мы же с мечами туда придем... Мы и союзников успокоим. - Они были уверены, что нет таких крепостей, которых спартанцы не могли бы взять. Так хорошо их воспитывали с самого раннего детства.
  Менелай после двухдневного траурного запоя, хоть и был под гнетом "бодуна", но все же понял главное: поскольку народ считает, что надо идти на Трою, деваться ему некуда. Если он не выполнит волю народа, то царем уже не будет. Никогда. Если выполнит, то царем будет, но недолго, потому что оставит свои кости у высоких стен Трои. Обе эти нежелательные перспективы Менелай отверг, не задумываясь. Несмотря на гнет "бодуна", он выбрал, наиболее разумную, третью. Но откровенничать не стал... Наоборот, с приличествующим своему положению энтузиазмом, поддержал стремление народных масс...
  - Как избранный вами царь, - Менелай повысил голос, как это и должен был сделать грозный правитель, - я не допущу, чтобы какие-то ничтожные купцы опозорили наше, славное историческими победами, Спартанское государство. - Народ перестал роптать, внимательно слушал своего царя. - Съезжу только, быстренько, к Агамемнону в Микены. Сами понимаете - старший брат. Если я его не приглашу на войну с троянцами, он очень обидится. Вы тут пока собирайте припасы на дорогу, прощайтесь с женами, сушите сухари, точите мечи. Готовьтесь к историческому походу на Трою. И пусть найдут хорошего поэта, который сочиняет гекзаметром, Нужен опытный специалист, который сумеет эпически воспеть подвиги, которые мы совершим.
  И отправился в Микены. Даже после двухдневного запоя Менелай понимал, что Спарта воевать с Троей не может... Но что-то надо было делать, и кроме старшего брата посоветоваться было не с кем.
  Указание царя народу понравилось. Он перестал митинговать и разошелся. Но не мечи точить, мечи у спартанцев всегда наточены, оставалось только подпоясаться. А собраться в дорогу следовало. Народ-то, как раз, воевать с Троей собирался. Поэтому попрощаться с женами и запастись продуктами в дорогу следовало. Опять же мешки для трофеев заготовить, побольше и попрочнее... Троя город богатый.
  
   * * *
  
  Агамемнон внимательно выслушал Менелая и понял, что положение у братца сложное, вполне может слететь с царского трона. В Спарте это происходит запросто. Утром ты царь. Во время обеда, подданные могут выразить недовольство и предъявить вотум недоверия... А ужинаешь ты уже рядовым спартанцем.
  - Понятно... - Агамемнон был хмур и ожидаемого сочувствия не выразил. - И что ты собираешься делать?
  - Не знаю я что делать, - откровенно признался младший брат.
  - Меньше надо по заграницам мотаться, - посоветовал старший. - Спартой надо управлять, и присматривать за тем, что дома делается тоже надо.
  Младший виновато опустил голову... Посопел...
  - Понял я... Поэтому и приехал к тебе, за советом... А к кому мне еще идти?..
  Агамемнон молчал. Ждал, что еще скажет брат.
  - Спартанцы рвутся воевать... - пожаловался Менелай.
  Старший брат усмехнулся.
  - Я что же, по-твоему, не понимаю? Я что, по-твоему, совсем ничего не соображаю?!. - занервничал младший. - А они точат мечи и готовят припасы, собираются штурмовать Трою. Там же не только моя Елена, там еще и казна государственная. Понимаешь, там налоги, которые они только что заплатили. Для спартанцев это кровная обида. Они - народ бережливый и готовы сражаться за каждую медную драхму. Но это же бред сивой кобылы: наша маленькая Спарта против Трои! - Глаза у Менелая стали большими и грустными. - Нам даже до стен не дадут дойти. У Трои столько союзников! Они нас встретят по дороге к городу и сметут в море...
  Агамемнон слушал и молчал. Непонятно было, о чем он думает.
  - Вот, если бы все данайцы... - Менелай несмело поглядел в глаза старшему брату... - Если бы все данайцы дружно собрались... И все вместе: плечо к плечу, щит к щиту навалились на Трою. А? Как ты думаешь?.. - Менелай положил ладонь на рукоять меча, как будто собирался вынуть его... - Всем вместе, мы ведь такая сила - ни одна Троя не устоит.
  - С чего ты решил, что данайцы, по твоей просьбе, бросят все свои дела и помчатся штурмовать Трою? Отправятся воевать, чтобы выручить твою казну и вернуть тебе Елену Прекрасную? - не без доли ехидства поинтересовался Аганемнон. - Данайцам что, делать больше нечего?..
  Менелай молчал и смотрел куда-то в сторону. Не мог он ответить на столь неприятные вопросы.
  - Если уж ты ухитрился приобрести в жены такую... м-м-м... красотку, с м-м-м... неустойчивыми взглядами на семейную жизнь, надо было, как следует, присматривать за ней.
  - Но мне необходимо было срочно съездить на Кипр, - попытался оправдаться Менелай. - там, в оффшорах у меня кое-какие вложения и потребовалось личное присутствие... могли сгореть...
  - Вот и взял бы ее с собой, - прервал его старший брат. - Не могла бы она ни с кем уехать, и казна была бы на месте.
  - Ты Елену не трогай, она не виновата, - встал на защиту жены Менелай. - Елена чиста, как струя воды в горном озере, как слеза ребенка. Мы любим друг друга. Это все задумал и провернул негодяй Парис! Он подлый совратитель и похититель чужих жен! Это он во всем виноват! Парис опутал ее колдовскими чарами и насильно увез. Ты же слышал, что о нем говорят. Я вызову эту гадину на поединок и убью!
  - Угу, - кивнул старший брат. - Имеешь право вызвать... Это будет очень благородно. Все оценят... Но Парис не придет на поединок. Ему с твоей Еленой... С твоей бывшей Еленой, ему без всякого поединка хорошо.
  - Не надо, Агамемнон, - жалобно проскулил младший. - Видишь, мне плохо. И я не знаю, что делать. Ты ведь понимаешь, если я ничего не сделаю, спартанцы перестанут меня уважать. Они прогонят меня. А где еще я найду такую работу? Я уже привык быть царем... Придумай, что-нибудь, ты же умный. Если, все-таки, поднять данайцев?.. Пообещать им что-нибудь: богатую добычу, много рабов... А?.. Троя ведь очень богатая... Ты ведь, если захочешь, сможешь, тебя все уважают и все слушаются...
  - Поднять данайцев... - старший брат покачал головой... - Поднять данайцев, дело не простое. А бросить их на Трою еще сложней... Но тебе, братец, кажется, повезло. Дело не в твоей Елене и даже не в твоей казне. Вы, спартанцы, все эти годы, увлекаетесь военной подготовкой. Новую тактику разрабатываете, стратегию... Пытаетесь построить неразрушимую фалангу, непробиваемую стену щитов... А это, скажу я тебе, правитель Спарты, сегодня, не самое главное. Вы со своими достижениями в тактике и передовыми фалангами, запросто можете скатиться к дефолту.
  - К какому такому дефолту? - заинтересовался спартанец, который впервые услышал это иностранное слово и понял его совсем не так, как следовало. - Ты хочешь сказать, что мы можем потерпеть поражение в борьбе с превышающем нас численностью противником? Заверяю тебя, что наша фаланга...
  - Да брось ты про свою фалангу, - оборвал его Агамемнон. - Я тебе о важном деле говорю, а ты о военных реформах... Главное, сегодня, для каждого эллинского государства - проблемы экономики, особенно, в нашем самом важном секторе, в сельском хозяйстве. Чтобы сейчас удержать сельское хозяйство на нужном уровне, нужно вложить в него деньги, и немалые. А их нет. Выход один: Элладе сейчас необходима небольшая победоносная война... Хорошая добыча и хорошие контрибуции. Вот я и говорю, что тебе повезло...
  
   * * *
  
  Большинство историков считает, что судьба Елены Прекрасной, как и судьба спартанского царя, мало кого из древних греков, кроме самих спартанцев, беспокоила. И они правы. Но ее похищение было великолепным поводом для войны. Поводом, а не причиной. В древней Греции, с экономикой, в те годы, действительно, было туговато. То ли град побил урожай оливок, то ли падеж овец подкосил благополучие местного сельского хозяйства, то ли неожиданная засуха погубила зерновые, но драхма падала и цены росли. Надо было выбираться из экономического кризиса. Как, и за счет чего? Самый простой и привычный для тех суровых времен способ - ограбить какой-нибудь богатый город. Но, как люди, обогащенные высокой античной культурой, без веского повода, древние греки сделать этого не желали. Поэтому с тоской смотрели они на побитые градом оливы, дохлых баранов и потрескавшуюся от зноя землю... Приносили жертвы богам и просили у них помощи. Боги вообще-то неплохо относились к ахейцам. Вполне возможно, что они и подбросили Агамемнону мысль о Трое, и о короткой победоносной войне.
  Троя, которой в эти годы правил Приам, считалась городом не только могущественным, но и очень богатым. По слухам, которые распространяли хорошо информированные экономисты и политологи двенадцатого века до нашей эры, в казне Приама, было полно золота в монетах и различных сувенирных изделиях. А все жители Трои ходили в богатых одеждах, расшитых золотыми нитями, и ни в чем не нуждались. Окрестные народы были уверены: "...А в этой Трое едят с золотых тарелок, серебряными ложками...", "Да в этой Трое, на каждой улице - бесплатные кормушки для лошадей, полные отборного овса...", "Знаете, в этой Трое, богачи от жира бесятся: возле каждого дома по фонтану, а перед царским дворцом - два фонтана..."
  Повод для войны был подходящий, очень приличный даже для тех времен: украли жену царя, и сокровища Спарты! И причина основательная: одни утопают в роскоши, а другие бедствуют. Боги учат, что это несправедливо, надо делиться.
  Агамемнон и призвал ахейцев продемонстрировать свой древнегреческий патриотизм, защитить свою честь, достоинство и все, остальное, что в те античные времена было принято защищать. А также спасти от наглых захватчиков, беззащитную женщину, Елену Прекрасную, которую они коварно похитили. И потребовать от правителей Трои, чтобы те немедленно возместили все причиненные убытки...
  Ахейцы, как и все другие цивилизованные народы, всегда готовы были постоять за честь, достоинство и все остальное, что соответствовало их моральному кодексу... Вообще-то, история с Еленой Менелаевой, вызывала у них не благородное негодование и гнев, а ехидные улыбочки и шуточки, типа того, что рогатому Менелаю надо было как следует привязывать свою женушку, особенно тогда, когда он уезжает в командировку. И воевать за то, чтобы вернуть эту охочую до заезжих мужиков бабенку, никто из них не собрался бы. Но пощипать перышки богатым троянцам, которых ахейцы не любили, как, обычно, не любят люди, своих слишком богатых соседей - совершенно другое дело. На такое ахейцы всегда были готовы, и быстро стали собраться. Как пионеры по звуку горна, на обед.
  Среди них было немало царей и героев... Царь Аргоса Диомед, царь Пилоса Нестор, царь Крита Идоменей, Сфенел Тиринфский, Ахиллес и его лучший друг Патрокл, неразлучные братья: Большой Аякс и Малый Аякс и многие другие. Особое место в военной экспедиции занимал правитель Итаки Одиссей. Гомер, представляя героев этой эпической войны, называет их мужественными, отважными, непобедимыми... А Одиссея: "Хитроумный"... И, действительно, забегая вперед, можно сказать, что только благодаря хитроумию Одиссея одержали ахейцы победу над троянцами.
  
   * * *
  
  Какими-то, ведомыми только ему, скоростными ветрами, Эол доставил в Трою сообщение о том, что произошло в Спарте, задолго до прибытия царевича. Париса с Еленой и сокровищами Менелая, встречали торжественно. В порту их приветствовали толпы троянцев, в основном молодежь. Дули в медные трубы, били в барабаны, размахивали руками... Кричали: " Елена теперь Троянская!", "Жми, Парис! Жми!", "Троя всех научит, как надо любить!", "Пусть спартанцы утрутся!", "Наш размер: 90 - 60 - 90!"... "Были ваши, будут наши!" Не обошлось и без главного клича, который троянские патриоты считали необходимым орать всегда, когда случалась возможность поорать: "Слава Трое! Трое слава!"
  Троянцы были очень высокого мнения о своих возможностях, в отношении женщин, и принимали Париса как героя, как своего успешного представителя в этих делах... Они до самого дворца провожали своего кумира и всех прибывших с ним... А на ступеньках царского дворца молодых встретил сам Приам.
  ... И только Кассандра, одна из дочерей Приама, с ужасом смотрела на происходящее. Кассандра могла предсказывать будущее. В отличие от Ванги, которая стала предсказывать будущее только в двадцатом веке, Кассандра овладела этой редкой профессией, еще до нашей эры и не было слепой. Ей помогали уши, она слышала будущее. Но, как предсказаниям Ванги большинство не верило в двадцатом веке, так и пророчествам Кассандры не доверяли, за четыре тысячи лет до этого... Когда кто-то из пророчиц начинал предсказывать, предупреждать о том, что случиться беда, люди скептически улыбались... Потому, что нечего бабам лезть в такие серьезные дела. Потому, что бабы существуют для домашнего уюта, и пусть они занимаются стиркой и уборкой, а не предсказаниями. И нечего бабу-дуру слушать, она такое накрутить может, что потом и втроем не разогнешь... А когда происходило что-то нехорошее, из того, что предсказывала пророчица, вспоминали: "А ведь Кассандра (или Ванга) говорила... Помните?.. Так оно и произошло, как она предсказывала..." Но случалось такое потом, а вспоминали пророчиц редко.
  - Нельзя этого делать, - пыталась Кассандра убедить ликующую толпу. - Надо срочно вернуть Елену в Спарту. И чужие сокровища вернуть. Если мы этого не сделаем, случится большая война! - предсказывала Кассандра. - Я слышу звуки сражения и стоны гибнущих людей... Я ощущаю дым пожаров, вижу кровь и разрушенные стены нашего прекрасного города... Гибель всего дорогого нам... Если мы сейчас не поступим мудро - Троя погибнет...
  Но те, из высокопоставленных руководителей Трои, к которым она обращалась, с сожалением смотрели на пророчицу.
  - О какой войне ты говоришь, Кассандра?.. Никакой войны быть не может, - убеждали ее высокопоставленные и могущественные мужи. - Рассуди сама, Кассандра, кто мы, и кто Спарта?.. Там живут грубые люди, у которых нет ничего, кроме мечей. Они не понимают значения привычных для нас слов: "культура", "красота" и "добродетель". Они не посмеют приблизиться к великолепной Трое, жемчужине Малой Азии и всего Средиземного моря. Но если, по глупости, они вздумают воевать с нами, то разобьют свои тупые, глупые лбы о наши неприступные стены. Нет в мире более могущественного и справедливого государства, чем наша величественная Троя. Слава Трое! Трое слава!
  Кассандра шла искать поддержку к простому народу: к каменщикам, купцам, воинам...
  - Надо срочно вернуть Елену в Спарту, - повторяла она, как заклинание. - Если мы этого не сделаем, случиться большая война. Я слышу звуки сражения... Я вижу моря пролитой крови... Я ощущаю дым пожаров и вижу разрушенные стены... Гибель всего дорогого нам... Если мы не поступим мудро - наша прекрасная Троя погибнет... Поверьте мне!
  Кассандре не верили.
  - Наши стены несокрушимы, - беззаботно посмеивались каменщики. - Наши деды возвели их из сверхпрочного гранита, никто не сумеет их разрушить, а наши воины непобедимы. Враги это знают и не осмелятся приблизиться к нашему величественному городу. Не бойся, Кассандра, никто тебя не тронет... Слава Трое! Трое слава!
  - У нас нет врагов, - снисходительно посмеивались купцы. - Нас окружают союзники или рабы. Мы богаче всех и поэтому можем делать все, что пожелаем. Если нищие спартанцы явятся сюда, мы подбросим им несколько горстей серебра, и они будут мирно сидеть у наших ног, как сытые, послушные псы... Они станут есть из наших рук и не сумеют ослушаться наших повелений. Поверь, Кассандра, нам хорошо известна могущественная сила серебра. Слава Трое! Трое Слава!
  - Наше войско непобедимо, - добродушно посмеивались воины. - У нас самое хорошее оружие. Успокойся, Кассандра, мы охраняем город днем и ночью. Ни один коварный враг не ступит на священную землю Трои. Это мы тебе обещаем. Иди, Кассандра, домой, отдохни... Слава Трое! Трое слава!
  
   * * *
  
  ...Ахейцам удалось собрать немалые силы. Войско эллинов возглавил Агамемнон, царь Микен. Флот в составе 1168 кораблей, не без приключений, прибыл к берегу, на котором возвышались величественные стены Трои. Это произошло где-то, в середине, между тринадцатым и двенадцатым веками до нашей эры. На берег сошла армия. Если верить тому, что пишет Гомер, у ахейцев было до ста тысяч воинов.
  
  ... Профессия шпиона существовала уже во втором тысячелетии до нашей эры. Вполне возможно, что не журналистика, а шпионаж был второй древнейшей профессией. Агенты Приама действовали энергично, четко и профессионально. О планах Агамемнона, царь Трои узнал вовремя и предусмотрительно отдал все нужные распоряжения. В войско призвали резервистов. Вооруженные силы города успешно провели массовые учения по отражению противника и изгнанию его. На стенах приготовили двойной боекомплект камней и котлы со смолой. Жителей окрестных поселений, и имеющиеся там запасы продовольствия, приняли в город, под защиту стен. А сами поселения разрушили, чтобы не оставлять кров врагам. К союзникам послали гонцов, призвали их участвовать в отражении захватчиков... Причем, весьма прозрачно намекнули, что город хорошо заплатит, а добыча может быть очень даже неплохой.
  На военном совете, обсудили возможные варианты действий противника и пришли к единодушному мнению, что мужественные защитники Трои быстро управятся с дикими ордами ахейцев: за месячишко, максимум, за два. Конечно, не без помощи соседей. Отметили, что взаимоотношения Трои с союзниками достаточно надежны, по хорошо отрботанному принципу: "Всем заплачено!" В смысле стратегии, определились, что объединенное войско дождется, пока враги высадятся на берег, разгрузит триеры и станет сооружать лагерь. Когда ахейское войско вплотную займется хозяйственными работами, троянцы вместе с союзниками, неожиданно ударят по врагу и легко сметут его основные силы в море. Потом придется отыскивать и отлавливать тех ахейцев, кто успеет скрыться. Главное, удержать союзников, да и своих воинов, чтобы не очень усердствовали, поменьше убивали вражеских воинов и не наносили им особенно серьезные раны. Брать у нищих ахейцев нечего, поэтому следовало захватить побольше пленных. Трое нужны рабы. Сильные здоровые рабы - это главное богатство Великолепной Трои, основа ее могущества. Пусть спартанцы и другие эллины поработают на процветающую экономику города. Слишком много рабов не бывает, лишних рабов всегда можно продать... Слава Трое! Трое Слава!
  Ахейцы тоже были уверены, что закончат войну в достаточно короткое время. Рассчитывали, что быстро управятся с разжиревшими троянцами. "Нет таких стен, которые невозможно разрушить! - были убеждены ахейцы. - И никакое золото не устоит против твердого сердца и хорошо закаленного меча!" Главное, после того, как город будет взят, по-честному разобраться со всеми его богатствами. Когда случается хорошая добыча, каждый царь пытается загрести львиную долю. Надо присмотреть, чтобы все шло, по-честному. Рабов и рабынь разделить по справедливости, всякие сокровища - по справедливости. Ни один воин не должен остаться без добычи. Рассчитывали, закончить здесь все дела за месяц другой, чтобы вернуться домой к уборке зерновых. Да и за овцами надо присматривать. Там тоже работы немало.
  Но, с самого начала, все пошло неправильно и наперекосяк. Совсем не так, как хотелось троянцам, но и не так, как хотелось ахейцам. Гомер подробно описывает сражения у стен Трои. Отчаянные попытки штурма и столь же отчаянные вылазки. Жестокие поединки героев... И гибель героев... Повествует о том, как прискакали, союзники троянцев, отважные амазонки... Ахейцы, вначале удивились, воинственным дамам, но быстро сообразили, как с ними следует обходиться. А те, когда поняли, с кем приходится иметь дело, так же быстро ускакали. Потом ахейцам пришлось бить фракийцев, и ликийцев, и дарданцев, и неизвестно откуда взявшихся эфиопов... А пигмеи, которым троянцами было достаточно щедро заплачено, почему-то не явились...
  И снова гибли ахейцы, штурмовавшие неприступные стены... И снова падали сраженные мечами и стрелами, совершавшие отчаянные вылазки троянцы... Гибли герои с одной и другой стороны...
  И так девять лет. Девять лет, ставших для осаждавших и осажденных бесконечными. Летний зной и зимняя стужа, осенняя слякоть и весенняя распутица... И все время война, война... Бесконечная война, без всякого просвета... Победа где-то далеко, в неведомом, затянутом туманом времени... А дом, родной уютный дом, еще дальше. И уже с трудом представляешь, что такое мирная жизнь, как выглядят жена и дети. Кажется, и рядовые ахейцы, и рядовые троянцы, постепенно становились пацифистами...
  Кто бы мог подумать, что до такого дойдет... Куда только боги смотрели?.. А ведь на их помощь надеялись и те, и другие.
  В античные, времена богов было много. На каждый случай жизни - свой бог. Контакты между людьми и богами, были более тесными, чем сейчас. Скажем, надо древнему ахейцу отремонтировать квартиру, он непременно обращается за советом и помощью к Пенатам, богам-хранителям дома. Идет воевать - надежда на Ареса, бога войны. Занялся торговлей, ищи покровительства и совета у мудрого Гермеса. Даже, если решил древний ахеец просто собраться с друзьями, попировать и повеселиться, разлить пару амфор доброго вина, без Вакха не обходилось.
  Люди, в те времена, с большим уважением относились к богам, регулярно устраивали в их честь соответствующие праздники, постоянно приносили богам обильные жертвы. Ни одно серьезное дело не предпринималось без консультации с богами. Боги же присматривали за людьми. А когда считали нужным, вмешивались, поправляли, старались предостеречь... Если люди слишком зарывались - наказывали.
  Различные войны, в те времена, велись постоянно: правители не уставали делить между собой народы, земли и природные богатства. Шел своеобразный период "Первоначального накопления" территорий, и населяющего эти территории населения. Каждому Царю, Императору, Султану хотелось "накопить" поболее. Арес не успевал контролировать ход всех многочисленных войн. А у других богов имелись свои, конкретные дела, за выполнение которых Зевс с них спрашивал достаточно строго. Поэтому война между ахейцами и троянцами несколько лет казалась совершенно "беспризорной". Арес, время от времени докладывал Зевсу о том, что он приглядывает за ходом военных действий, что особых нарушений правил ведения войны нет, и никакое запрещенное Олимпом оружие не применяется. А сам он, мол, не вмешивается... Привирал Арес, основательно привирал. Вмешивался он в военные действия, и не раз. Да и другие боги, как говориться, не проходил мимо...
  Гомер обстоятельно изучил перипетии Троянской войны. Он сумел раскрыть неоднократные случаи незаконного вмешательства богов, в боевые действия и предал гласности конкретные факты, опубликовав их в поэме "Илиада". Поэт утверждает, что Аполлон был активным сторонником троянцев. Однажды, когда ахейцы готовились к очередному штурму Трои, который вполне мог закончиться падением города, Аполлон наслал на греков моровую язву, и штурм пришлось отложить. Он же, приложил свои божественные способности к убийству Ахиллеса, который представлял серьезную угрозу для Трои. Помните как погиб отважный и неуязвимый Ахиллес?.. Парис натянул лук, выстрелил, и стрела попала в единственное уязвимое место непобедимого героя, в пятку! Гомер напоминает, что красавец-царевич вовсе не был мастером спорта по стрельбе из лука. Даже в каком-нибудь рутинном районном соревновании, он не попал бы в тройку призеров. Этот царевич, не то чтобы в пятку, он бы, на таком расстоянии, в самого Ахиллеса не угодил. Но, как раз, в это время, за сражением наблюдал Аполлон. И именно он направил стрелу Париса в пятку героя. Ему, богу, сделать такое было запросто. А приписали все Парису. Гомер публикует материал и о непозволительном вмешательстве Афродиты на стороне троянцев. Он сообщает, что когда похититель Елены был вынужден вступить в единоборство с Менелаем, и победа явно склонялась на сторону обманутого мужа, Афродита, богиня любви и красоты, сломала секиру Менелая. Эта богиня фактически спасла красавчика Париса от гибели, утверждает автор "Илиады".
  Помогали некоторые боги и ахейцам. Гомер и об этом обнародовал, в своей документальной поэме, конкретные факты. Афина помогла Диомеду ранить самого Ареса, который стал поддерживать троян. Ахейцам также помогал суровый Посейдон. У него были свои счеты с троянцами. Еще в те годы, когда жители Трои возводили стены своего города, они попросили Посейдона помочь, сделать эти стены неприступными. Посейдон помог во многом. Но после того, как город был построен и стены вокруг него возвели, троянцы "кинули" бога морей, не заплатили ни обола. Поработать бесплатно - это неприятно, а если тебя столь нагло "кинули" - это уже оскорбление, которое ни один бог не простит. Сейчас у Посейдона появилась возможность отомстить обидчикам. Он присматривал за кораблями осажденных. И если какая-нибудь триера троян выходила в море, чтобы совершить диверсию или высадить отряд спецназа в тыл ахейцам, Посейдон устраивал, вокруг нее, локальную свирепую бурю, и опускал триеру на дно, со всем экипажем и отрядом спецназа. Обнародованы Гомером, также, некоторые конкретные факты, которые подтверждают, что осаждающим помогали Гера и Гермес.
  Ахейцы, которым эта война смертельно надоела, с радостью выпутались бы из нее, но не знали, как это сделать. Не могли же они, после девятилетней осады Трои, во время которой погибли тысячи их братьев и соратников, бросить все, погрузиться на корабли и вернуться в Элладу без победы и добрых трофеев... Да все прекрасные и непоколебимые горы родной Эллады не выдержала бы груза такого позора, и рухнули бы в бушующее от негодования море...
  А троянцы? Разве могли они, после девяти лет мужественного сопротивления добровольно открыть ворота подлым ахейцами?! Это было бы не только гибелью Трои, но и предательством всех, кто погиб, защищая город.
  И троянцы и ахейцы взывали к богам, приносили обильные жертвы. Каждое войско старалось привлечь богов на свою сторону. И все непременно обращались, непосредственно, к самому Зевсу.
  Всемогущий Зевс, конечно, сумел бы уладить кровавый конфликт, склонить троян и ахейцев к миру. Или помочь какой-нибудь из воюющих сторон победить. Но Верховному не хотелось вмешиваться. В отношении таких крупных войн, он придерживался политики нейтралитета. "Пусть решает История, - говаривал в таких случаях Зевс. - Клио мудрая муза, она старается убедить народы, что те должны учитывать собственные ошибки и учиться на них. Не хочу мешать этой разумной женщине".
  Когда анонимные доброжелатели доложили Зевсу, что боги постоянно вмешиваются в войну между троянцами и ахейцами, он был разочарован и тут же привычно разгневался. Громовержец срочно созвал совещание старших богов, курирующих основные направления политики Олимпа, сердито напомнил, что они обязаны придерживаться активного нейтралитета, сделал публичный втык Аресу и Посейдону, по-отечески пожурил Афродиту и Афину. А на своего любимца Аполлона только укоризненно посмотрел... Затем он указал на массу стоящих перед коллективом богов неотложных задач и потребовал, чтобы каждый из них усилил активность по руководству отраслями, за работу которых они несут персональную ответственность. "А людям, - сказал Зевс, - которые развязывают эти дурацкие войны, и никак не могут их закончить, пора поумнеть. Пусть сами выпутываются. И никакого вмешательства я не больше потерплю, - завелся он. - Понятно?! А кому непонятно, пусть пеняет на свою собственную тупость! Если кто-нибудь, хоть раз... то я... (Громовержец употребил не принятые среди обитателей Парнаса выражения, которые Гомер, как поэт, в своей документальной поэме "Илиада", приводить не стал) ... и лишу неприкосновенности!"
  Боги заявили, что они все поняли, и что больше никогда, и ни в коем случае... А если что-то особенное произойдет, они непременно доложат... и спросят разрешение... И все остальное, что в таких случаях принято заявлять начальству. Повели себя как обычно. Знали, что Зевс отходчив, лишать их неприкосновенности не станет и, до следующего втыка, они могут делать все, что захочется.
   Зевс совещание закрыл, вызвал секретаршу и продиктовал ей Приказ, в котором Арес назначался чрезвычайным олимпийским наблюдателем за ходом войны троянцев с ахейцами, без права непосредственного вмешательства в военные действия. Этим же приказом Арес обязывался ежемесячно докладывать лично Зевсу о ходе войны и моральном состоянии противостоящих армий.
  
   ... У людей так не бывает, чтобы все указания, поступившие свыше, беспрекословно выполнялись. У богов, на Олимпе, дело обстоит ничуть не лучше. Арес, по-тихому помогал троянцам защищать город, Посейдон, ссылаясь на то, что неожиданные сильные штормы происходят из-за общего потепления климата, как и ранее, пускал на дно троянские корабли... Другие боги, возможно, из присущей им любознательности, возможно, из каких-нибудь соображений, тоже заглядывали на поле сражений... Нельзя сказать, что все они послушно соблюдали, предписанный Зевсом полный нейтралитет. Вполне возможно, что именно это постоянное вмешательство богов, не позволило ни троянцам, ни ахейцам, довести дело до конца, каким бы он ни был.
  Неизвестно, сколько еще лет продолжалось бы сражение у стен Трои. Казалось, что оно становится вечным. Если бы не Одиссей... Недаром, царь Итаки считался хитроумным.
  
   * * *
  
  Одиссей увел Агамемнона и Менелая, а с ними, царя Крита Идоменея, и царя Пилоса Нестора, подальше от шумного лагеря. Они неторопливо шли по крупному, поскрипывающему под твердыми подошвами сандалий, песку. Впереди Агамемнон и Одиссей. За ними остальные.
  Даже вдали от лагеря Агамемнон вышагивал важно, с достоинством. Командующий объединенным эллинским войском, всегда и везде должен выглядеть Командующим. Его высокую должность подтверждали и опускающийся до щиколоток, пурпурный хитон из плотной льяной ткани, и наброшенный поверх хитона, на плечи и спину, небольшой отливающий зеленью плащ - гиматий, скрепленный на груди золотой фибулой с изображением кентавра, и два расшитых золотыми нитями кушака, один из которых плотно опоясывал хитон, на втором свободно висел короткий меч. Голову командующего покрывал петос, невысокая шляпа с широкими полями.
  Царь Крита, Идоменей соперничал в одежде с Командующим. Его ослепительно белый, из дорогой хлопковой ткани, длинный, как и у Агамемнона хитон, обшитый блестками золотой фольги, опускался до щиколоток, небрежно откинутый гиматий, открывал три, скрепляющие ткань золотые фибулы, плотно облегающие живот пояса, были густо прошиты серебряными нитями, а сдвинутый на затылок петос также украшали две золотые фибулы в виде солнечных дисков.
  Остальные были одеты попроще. Одиссей и Нестор, в желтых, недлинных, опускающихся лишь чуть ниже коленей хитонах, наброшенных на плечи красненьких гиматиях, с золотыми фибулами. А на голове кюнсы - небольшие кожаные шапочки. Менелай, же был одет в стандартную форму спартанского воина. По суровым законам этого государства она была единой и для воина первогодка, и для царя. Короткий плотный шерстяной хитон спартанца не достигал колен, на одном поясе короткий меч, на другом три метательных ножа. Легкий плащ скрепляет бронзовая фибула. По тем же законам, золотые и серебряные украшения спартанцам носить запрещалось. Всем. Тем более - царям.
  Обратили внимание?.. У Агамемнона и Идоменея хитоны до щиколоток, у Одиссея и Нестора, пониже колен, у Менелая хитон короткий, даже не достигает коленей. Вот, значит, из какой древности пошли наши макси, миди, мини...
  
  ... Вскоре цари вышли на небольшую, покрытую желтым песком, площадку, которую окружали высокие скалы красного гранита. Укромное и уютное местечко. Впечатление тишины и покоя не портили даже, валяющиеся на песке, белые, иссушенные солнцем, кости животного... По небольшим рожкам, можно было предположить, что они когда-то принадлежали молодому оленю.
  - Волки завтракали, - Идоменей легонько дотронулся носком красивой желтой сандалии до крупного мосла. - Голодные и жадные. Ни обрывка мяса, ни клочка шкуры не оставили.
  - У тебя в лабиринте кости убирают? Или как здесь? - Нестор кивнул на останки олененка.
  - У меня в лабиринте чисто.
  - Минотавр поедал там девиц и юношей полностью, вместе с костями? - поинтересовался Одиссей. - Или там работали приговоренные к смерти рабы-уборщики?
  - Минотавр!.. Хе-е... - Идоменей недолго помолчал, разглядывая собеседников, затем хитро улыбнулся. - А может, там и не было никакого Минотавра? Может, вы про наш лабиринт ничего по-настоящему и не знаете.
  - Как не было?.. Гулял по вашему лабиринту хищный Минотавр, - У старого мудрого Нестора везде были свои люди, обо всем докладывали. - Каждый год, в день летнего солнцестояния, Афины отправляли в ваш лабиринт семь непорочных девиц и семь непорочных юношей, - вспомнил он. - Минотавр ими лакомился. А в остальные дни он питался заблудившимися экскурсантами... Это всем известно. Кости в коридорах лабиринта должно быть до сих пор валяются.
  - Вы, значит, уверены, что по лабиринту бегало рогатое и зубатое чудовище? - спросил царь Крита.
  - Что значит "уверены"?.. Везде известно про ваш знаменитый лабиринт, и про все остальное, - Одиссей тоже немало знал о Крите. - О том, как Тесей убил Минотавра, и как Ариадна ему помогла найти выход. Простой клубок ниток... Это же надо додуматься! Ничего не скажешь, умная девушка.
  - Хе-е... с вами не соскучишься, - рассмеялся Идоменей. - Конечно, есть у нас лабиринт. Его еще великий архитектор Дедал построил по указанию моего великого деда. Мой великий дед Минос, да простят ему, бессмертные боги, все грехи, малые и большие, любил поиздеваться над людьми. Загонял десятка полтора в этот лабиринт, а потом, наблюдал за ними с вышки, любовался тем, как они там мечутся. Но теперь там развлекательный центр.
  - Но до того там гулял Минотавр, - напомнил Агамемнон. - Тесей же убил Минотавра в этом лабиринте. Совершил подвиг, и все признали его героем. Мифотворцы приравнял тот подвиг Тесея к подвигам славного Геракла.
  Идоменей ненадолго задумался, опять внимательно оглядел собеседников... И решился:
  - Так Тесей это все и придумал.
  Цари с недоумением уставились на него: если Идоменей пошутил, то шутка была совсем не остроумной.
  - Думаете, это я пошутил? - понял их Идоменей.
  - Историю о том, как Тесей сразился с Минотавром и победил его, придумать нельзя, - заявил Одиссей. - Мифы не могут искажать истину. Ты, Идоменей, хочешь опровергнуть миф? Интересно, с какой целью?
  - Ничего я не хочу опровергнуть. И миф мне очень нравится - великолепный миф. И Тесей к нам приезжал, и с Ариадной они подружились. Я все это готов подтвердить клятвой. Но, между нами, царями, могу я, по секрету вам кое-чего рассказать?.. Тайна это великая, а для меня, как владельца лабиринта, особенно важная... Но вы же меня не выдадите.
  - Не выдадим, рассказывай, - Агамемнону стало интересно, чего это царь Крита крутит. По хитрой физиономии Идоменея, видно было, что у того есть о чем рассказать.
  - Выкладывай свой секрет, - предложил и Нестор.
  - Ну-ну, - сказал Одиссей. - Интересно будет тебя послушать.
  И только Менелай не прислушивался к разговору. У царя Спарты были свои заботы.
  - Я ни слова из этого прекрасного мифа опровергать не собираюсь. А вам, благородным царям, расскажу, как все было на самом деле, - чувствовалось, что Идоменею очень хотелось поразить царей, раскрыть им какую-то удивительную тайну. - Но, чтобы секрет мой сохранили... Договорились?
  - Конечно сохраним, - подтвердил Нестор. Остальные молчаливо поддержали его.
  - Ну, работал наш лабиринт без выходных. Неплохой, скажу я вам, аттракцион, давал кое-какой доход, - начал рассказывать Идоменей. - Так и было бы до сих пор. Но Тесей, как раз, и вмешался. Поэтому, должен я в начале о нем рассказать... Тесей, видите ли, сам - царских кровей, но об этом в Афинах никто не знал. А раз он, по рождению, царь, значит, натура у него величественная и ему надо было непременно пробиваться к власти. Мы, в которых царская кровь бушует, все такие, без власти не можем. Нам, чтобы не терять душевного равновесия, непременно нужно власть иметь и постоянно ее проявлять. Я, если за день не прикажу что-нибудь соорудить, или что-нибудь разрушить, считаю - что день бестолково прошел... И рабов регулярно наказывать надо. Раб, если его не наказывать, начинает мнить о себе, а этого допускать нельзя...Что-то я не туда понес, - спохватился Идоменей. - О чем же это я хотел?.. О Миносе?.. Нет... Ага, о Тесее. Так вот, для Тесея появился подходящий момент, чтобы проявить себя: в Афинах, к выборам готовились. Не помню, куда там выбирали: то ли в коллегию архонтов, то ли в стратеги. Вы, конечно, слышали про эти скандальные выборы.
  - Ничего не слышали, - признался Менелай. - Нам, на Пелопоннесе, выборы в Афинах как-то, ни к чему. У нас своих дел хватает...
  - Понятно, до Спарты далеко, не все в вашу глушь доходит, - поддел его Идоменей. - Да ты, Менелай, не обижайся. Это я про то, что у вас там народ занятый, некогда вам, проблемами демократии заниматься, все тренируетесь. А ты, Одиссей? Ты ведь в курсе...
  - Я последние годы путешествовал. Между прочим, с сиренами познакомился, - с удовольствием вспомнил Одиссей. - Великолепно поют... И, сами собой, очень хороши. Приятные лица, фигурки... Но на ноги смотреть не советую. Кроме того, опасны они, эти красотки, очень опасны... Да... И было это далеко: бушующее море, скалы... Прекрасные и опасные края. В те места, о выборах в Афинах, ничего не доходило... Но скажу вам, ноги у сирен... - он покачал головой, - совершенно ужасные...
  - Не... Что же это получается?.. - с недоумением оглядел собеседников Идоменей. - Один тренируется, другому ноги сирен покоя не дают, а про скандальные выборы в Афинах никто ничего не знает... Вам что, шпионы ничего не докладывают? Как вы, царствуете, если международной политикой не интересуетесь? Ты, Агамемнон, конечно, в курсе?
  - Нет, не в курсе, - коротко ответил командующий ахейским войском. Про выборы в Афинах он не помнил. Возможно, знал, но забыл.
  - Хе-е... И этот ничего не знает, - неведомо кому пожаловался Идоменей. - А выборы готовились, скажу я вам, лихо: скандал за скандалом... Приписки, и ложные кандидатуры, и подкуп избирателей, и незаконные вбросы черепков, и независимых наблюдателей на избирательных участках били, и подпольные агитпункты создавали, и еще, уж не знаю, какие подлости там напридумали... Сами понимаете... Хе-хе, народное волеизъявление... А все кандидаты - сплошные герои, всю жизнь уничтожали чудовищ, чистили конюшни и возводили храмы. За каждым список подвигов, побольше чем у Геракла. Так эти кандидаты еще наняли самых бессовестных риторов. Те, на торговых площадях, по восемь часов, в две смены, о героизме своих клиентов рассказывали... Чуть только утром уши откроешь, тебе сразу в них и вкладывают: "Наш Персикос - самый красивый и самый народный герой Эллады!", "Голосуйте за Дурдида! Он своими собственными руками заключил в железные клетки коварных Сциллу и Харибду!", "Изберем Архипупа! Архипуп внедрил демократию в десяти полисах и внедрит ее везде!.." Что-то вроде такого...
  - Зачем Тесей полез в это гнилое болото? - поинтересовался Одиссей.
  - Хе-е... Я же говорю: он царских кровей, значит надо пробиваться к власти. Натура требует. Естество трепещет. Тесей не мог не выставить свою кандидатуру... А в кармане - ни одной медной драхмы... Ни риторов нанять, ни какую-нибудь народную демонстрацию устроить... Кому он нужен такой, одинокий волк?.. Знаете закон: "Капитала нет - на выборы не лезь!" Но очень ему хотелось. В парне царская кровь бурлила, власти требовала. И попиариться надо было непременно. Без этого прокатят при голосовании, как голым задом по крапиве. Тут Тесею и пришла идея использовать для пиара наш лабиринт, он и махнул на Крит. Договорился с моим славным дедом Миносом, да простят ему бессмертные боги все прегрешения, большие и малые... Потом и доченьку его, Ариадну, к этому делу пристегнули... Они втроем и провернули историю с Минотавром, и с нитью, которой Ариадна Тесея выручила. Ариадна, вообще, девица энергичная, она этот миф и запустила.
  Идоменей оглядел собеседников. Слушали внимательно. Даже Менелай слушал.
  - Хе-е... Конечно, миф крутой, он сразу по всей Элладе разошелся, - продолжил Идоменей. - Охлос подхватил сам, без всяких подсказок. Каждый охломон посчитал себя причастным к этому подвигу. В Афинах на улицах только и слышно было: "Наш Тесей побил зверей!", "Тесей чемпион!", "Мы с Тесеем пашем и сеем!", "Тесея в архонты!" С этим подвигом "наш Тесей" набрал больше всех голосов и получил должность. Стал не то ахонтом, не то стратегом. И для деда моего, Миноса, да простят ему бессмертные боги все грехи, малые и большие, шикарная реклама. После этой истории все экстремали бросились к нашему лабиринту. Раньше они в горы уходили: кто выше влезет, кто раньше упадет. Ныряли в подводные пещеры: кто выбрался живым, тот выиграл. А с тех пор как Тесей убил ужасного и кровожадного Минотавра, - Идоменей коротко хохотнул, - лабиринт у нас стал самой прибыльной точкой. Дед мой, Минос, и цены сразу поднял. Не помню точно но, кажется, почти в два раза. Народ все равно валил. Там же страшно и ужасно... Специально подготовленные экскурсоводы градус поднимали и туристов кошмарили... - Идоменей поднял руки, хищно растопырил пальцы, будто угрожал кого-то схватить, и грозно зарычал: - По этим таинственным коридорам ходил ужасный Минотавр... Его тень и сейчас следит за вами... У-у-у... Берегитесь смертные!.. Эта тень может ожить и броситься на вас... У-у-у... - Царь Крита опустил руки и уже нормальным голосом сообщил: - А чокнутым на драйве экстремалам, я уже говорил, только это и нужно... Толпы каждый день... Ну, и не только экстремалы. Так что разговор этот только между нами. А так-то, могу поклясться, что бегал по нашему лабиринту свирепый Минотавр, а славный Тесей совершил подвиг... - Идоменей снова хохотнул...
  - Останется между нами, от своего имени и от имени всех остальных, обещал Одиссей. - Но жалко... Такой хороший миф был.
  - Так миф остается! - напомнил Идоменей. - Его никто отменять не собирается, мы его, насколько это возможно, активно пропагандируем,
  - Хочешь сказать, что лабиринт и сейчас пользуется популярностью? - усомнился Одиссей. - Столько лет прошло...
  - Хе-е, сейчас! - Идоменей довольно рассмеялся. - Мой славный дед Минос, да простят ему бессмертные боги все прегрешения, большие и малые, удавился бы от зависти, если узнал бы, сколько я на этом лабиринте сейчас имею.
  - И сколько? - у Агамемнона в Мемфисе имелись три салона-выставки, в которых были представлены шедевры классического искусства Эллады, но прибыль этих салонов едва окупала расходы на их содержание.
  - Хе-е... Сколько?.. Это, друзья мои, коммерческая тайна и оглашению не подлежит. Но, откровенно скажу - много.
  - Дорогие билеты? - полюбопытствовал Агамемнон.
  - Две серебряные драхмы за вход, - Идоменей помолчал, дал возможность собеседникам прочувствовать...
  - Дороговато, - оценил Агамемнон.
  - Не дешево, - согласился Идоменей. - Но солидный аттракцион, да еще с драйвом, дешевым быть не должен.
  - Пожалуй, другого такого классического лабиринта, не только на Крите, но и вдоль всего побережья Средиземного море, не найдешь, - объяснил Одиссей. - Сам Дедал построил. А тут еще такая реклама: хищный Минотавр и отважный Тесей. Народ и тянется.
  - Так оно и есть, - согласился Идоменей, - Охлос хавает. А куда ему деваться? Одиссей прав. Дедал был великим мастером. Сейчас таких не делают. Но я, даже, не об этом. Каждый товар надо уметь продать. А мы умеем.
  - Как вы это делаете? - Агамемнону не давали покоя прогорающее магазины-салоны... Если так дальше пойдет, их закрывать придется.
  - Очень просто. У входа висит большое, красивое объявление. А в нем сообщатся: тому, кто самостоятельно явится к выходу из лабиринта, вручаются премиальные: четыре серебряные драхмы. Как вам это?
  - Прямой путь к разорению, - быстро сообразил Менелай.
  - Хе-е... Прямой путь к обогащению! - Идоменей хитро подмигнул. - Каждый считает себя умным. Так?!
  Никто из собеседников не ответил. Они считали себя умными, но в словах Идоменея чувствовался какой-то подвох.
  - И каждый такой умник рассчитывает прогуляться по знаменитому лабиринту на халяву, - доложил Идоменей. - Да еще заработать две серебряных драхмы... Открою вам главный секрет лабиринта, друзья мои: умники эти ничего не выгадывают. Вот вам статистические данные за год работы нашего лабиринта: "Из каждых ста человек что входят, только одному удается самостоятельно добраться до выхода". А теперь считайте: мы получили две сотни серебряных драхм за вход, выплатили две драхмы премиальных тому, кто сам добрался до выхода. Чистая выручка, - Идоменей развел руками: - сто девяносто восемь серебряных драхм. Вот такой у нас лабиринт! Дедал строил!
  - Лихо, - позавидовал Агамемнон. - Сам придумал про премиальные на выходе? - Война-войной, а вопросы коммерции владельца антикварных магазинов-салонов интересовала...
  - Почему сам!? - опять хохотнул Идоменей. - Я же царь. Зачем царю Крита думать?! У меня других, что ли, дел нет? И пиры, и охота, и родственники... И с всякими кляузами разбираться приходится... Отдохнуть некогда... Когда тут думать?! Я к этому лабиринту умного раба приставил. Есть у меня один такой, Энэгеем зовут. Длинный, тощий, борода разноцветными клочками и ушами шевелить умеет. Хитрый и все время что-то думает, что-то считает... Он у меня раньше полы мыл... Однажды, после обеда, когда я был в хорошем настроении, этот раб, не побоялся, подполз ко мне и все выложил, про лабиринт и премиальные... Я тогда сразу не сообразил, что он о хорошем деле говорит, и велел этого Энэгея высечь, чтобы не лез к царю со всякой дуростью. А через два дня сообразил - дело, вроде, подходящее, можно попробовать... Энэгея, чтобы не возомнил о себе, приказал еще раз высечь, потом дозволил ему заняться лабиринтом. Разрешил брать туда рабов, каких посчитает нужно. И отмерял ему тридцать дней срока.
  Идоменей оглядел царей, убедился, что его внимательно слушают.
  - Хе-е... Ровно через тридцать дней, этот раб почтительно подполз к моим ногам, положил толстенький мешочек и раскрыл его. А там серебряные оболы... О!.. И глядит на меня, ждет, что я его похвалю. Это чтобы я, - Идоменей ткнул себя пальцем в грудь... - Чтобы я раба похвалил... Хе-е!.. А я ему говорю: мало! И ногой в морду. Стража у меня понятливая, тут же подхватили этого Энэгея и высекли. С тех пор приносит в два раза больше. И секу я его редко, по настроению.
  Идоменей как то странно посмотрел на царей, как будто чувствовал себя виноватым, что редко сечет этого раба.
  - Так ведь... Хе-е... Он там сейчас такого понакрутил... Рабы в три смены работают. Одни убираются, глупые надписи со стен соскабливают - туристы такой народ, им лишь бы на стенке расписаться. Другие сидят у входа и разные страхи про лабиринт рассказывают.
  - Шедевры классического периода вы там продавать не пробовали? - Агамемнон прикинул, что при таком обилии посетителей, можно открыть возле лабиринта магазин-салон. Договориться с Идоменеем о проценте от прибыли и открыть.
  - Какие шедевры? - не понял Идоменей.
  - Произведения искусства, классику, - Агамемнон не хотел сейчас вдаваться в подробности. - Чернолаковые амфоры с батальными сценами, скульптуры известных мастеров, фиалы цветного стекла... У меня кое-что имеется. На взаимовыгодных началах можно открыть небольшой магазин-салон.
  - Нет, классика не пойдет. Классика слишком дорогая, наш посетитель ее не потянет. Нашему посетителю сувениры нужны, тут он раскошеливается на полную. Рабы вырезают из дерева и камня фигурки Тесея, Ариадны и Минотавра... Это хорошо раскупается. Особый спрос на "Ариадну с клубочком" и на самого Минотавра. Вот, у меня, полюбуйтесь, - Идоменей приподнял свой посох. Его венчала искусно вырезанная фигурка рогатого, оскалившегося Минотавра. - Хорош, правда?!. А сам Энэгей, уже два года, прямо в этом лабиринте и живет. И мешочки с серебряными оболами лично мне приносит. Все цари, на соседних островах, завидуют. Так у них же ни такого шикарного лабиринта, ни такого сообразительного раба. Хе-е...
  Действительно, можно было позавидовать Идоменею: с таким лабиринтом и таким рабом, серебряные оболы всегда под рукой... Но собеседники его никакой зависти не проявили. То ли сумели удержаться, то ли действительно считали, что погоня за оболами, это не главное, чем должны быть озабочены цари.
  - Непонятно, - высказался Менелай. - Что их тянет, в этот твой лабиринт? Людям делать нечего, занимались бы физическими упражнениями. Укрепляли тело и дух. А это, ведь, что?.. Приезжают издалека, с других островов, для того, чтобы побродить по унылым переходам лабиринта. Выход поискать... Ну, скажите мне, зачем это людям нужно?
  - Не надо, Менелай, ты об этом лучше не думай, - примиряющим тоном промолвил Нестор. - Вы, спартанцы, занимаетесь своими делами. И свободного времени, чтобы посещать всякие лабиринты, у вас ведь нет.
  - Конечно, нет!
  - Вот и хорошо. Каждому свое... Так ты чего нас сюда привел, - обратился Нестор к Одиссею. - Говоришь, важное дело?
  - Важное, - подтвердил царь Итаки.
  
  ... Здесь, не было слышно рокота неутихающих морских волн, сюда не проникал вечно струящийся по берегу легкий бриз. Только желтый песок, красноватые гранит и бесконечная синева далекого неба над головой. Одиссей осмотрел скалы, укрывающие площадку, на которой они стояли. Глянул в небо и убедился, что цепочка белых облаков плывет далеко в стороне.
  - Я попросил вас прогуляться со мной в это тихое местечко, - Одиссей кивнул на скалы, - чтобы предложить план, который, возможно, поможет нам закончить эту бесконечную, надоевшую всем войну.
  Спутники оживились. У хитроумного Одиссея план!.. Неужели он придумал, как победить троянцев?.. Следует ждать чего-то важного...
  - Рассказывай, а мы послушаем, - без энтузиазма предложил Агамемнон. К нему не реже, чем раз в месяц кто-нибудь приходил с планом, как быстро и победоносно закончить эту войну.
   Одиссей стал рассказывать. Его не прерывали... План Одиссея был совершенно неожиданным, довольно сомнительным, странным и, главное, ненадежным. По мере того, как автор излагал его, на лицах слушателей все четче можно было увидеть разочарование и даже недоумение.
  - Ради того, чтобы рассказать такое, ты привел нас сюда? - плохое настроение Агамемнона не улучшилось от вида окружающих, высоких гранитных глыб. - Мог бы рассказать нам это и в лагере.
  - В лагере не мог, - не согласился Одиссей. - План этот можно будет осуществить только в том случае, если о нем ничего не будут знать троянцы. Но морские волны немедленно сообщают наядам, все что им удается услышать, а наяды болтливы. Прибрежный бриз, неутомимо прослушивает берег и сообщает все секреты Эолу...
  - И что же? - Менелай не понял, к чему Одиссей вспомнил наяд и Эола. - На то они и божественные создания, чтобы все знать.
  - Не хочется, чтобы кто-то из них, сообщил о наших планах троянцам.
  - Ты думаешь? - нахмурился Идоменей.
  - Я уверен, - Одиссей, который любил пошутить, был необычно серьезен. - Подумай, прикинь, почему происходят некоторые странные события... Хоть бы о том, как погиб Ахиллес. И ты тоже станешь этого опасаться.
  Идоменей послушно задумался.
  - Что скажешь, командующий? - обратился Одиссей к Агамемнону.
  Судя по лицу командующего, тот не был в восторге от плана Одиссея.
  - Что я могу сказать... - Агамемнон, как всегда был сдержан. - Предложен план. Весь наш штаб здесь. Давайте обсудим. Серьезно, но коротко, - командующий был уверен, что в обстоятельном обсуждении этого сомнительного плана необходимости нет. - Твое мнение, Менелай?
  - Бестолковая авантюра, - не задумываясь, оценил план Одиссея, царь Спарты. - Потеряем позицию, потеряем время, потеряем людей и ничего не приобретем.
  - Можешь предложить что-то другое? - вмешался Нестор.
  - Могу! - угрюмо и с вызовом сообщил Менелай. - Мои люди нашли место, где можно забраться на стену. Вы как хотите, а спартанцы от Трои не уйдут.
  - Ясно, ты против плана Одиссея. Идоменей, царь Крита, твое мнение?
  - Х-е-е... - протянул царь Крита. - Выходит, мы должны покинуть позиции... А сколько лет ушло, чтобы их занять?.. С западной стороны, мои критяне к самым стенам подошли. Сейчас все бросить и уйти... Так что ли? А вернемся, от нашего лагеря и места не останется. Троянцы все растащат. Да и не откроют они ворота... Кто им даст ворота открыть. Ты, Одиссей, конечно, хитроумный, и я тебя уважаю. Но, на этот раз, план твой нам не подходит. Нечего нам метаться, надо добивать троянцев. Я против.
  - Понятно, - другого, от осторожного и упрямого Идоменея, Агамемнон и не ожидал. - Царь Пилоса Нестор, твое слово.
  - Не знаю... - признался Нестор. - Вообще-то, я от тебя и ожидал чего-то такого эдакого... - повернулся он к Одиссею. - Не знаю как твой план и обозвать, но авантюрой от него попахивает основательно. С другой стороны, ясно, что Трою нам, так просто, не взять. Притерлись. Силы равны, возможности равны... Нужна какая-то хитрость. Неожиданная... Вроде этой, Одиссевой... Вопрос в том, пройдет она, или не пройдет... Вполне возможно, что не пройдет... И станет нам от этого еще хуже. А может и пройдет... Троянцы ведь тоже устали. Как ты думаешь, чего они от нас ждут? - спросил он Менелая.
  - Я? - растерялся от неожиданно вопроса Менелай.
  - Ты, ты у нас самый боевой. Так чего ждут от нас троянцы?
  - Очередного штурма, - Менелай глянул в сторону, где находилась Троя. - Они же понимают, что мы будем штурмовать эти стены, пока не прорвемся в город.
  - Слышал? - спросил Нестор Агамемнона.
  - Правильно, - подтвердил Агамемнон. - Ждут штурма.
  - А чего этим троянцам, которые десятый год изнывают в осаде, больше всего хочется? - задал второй вопрос дотошный Нестор.
  - Чтобы мы все погибли, - главнокомандующий пожал плечами. - Вполне естественное желание. Но, к счастью, неосуществимое.
  - А осуществимое, - вмешался Одиссей. - Осуществимое, но такое, о каком троянцы могут только мечтать?
  - Чтобы мы в одно прекрасное утро, собрались и ушли отсюда, - ответил, вместо Агамемнона, умудренный годами седобородый Нестор.
  - Вот именно, - подтвердил Одиссей. - Так почему бы нам не доставить им это удовольствие? Быстро собраться и уйти.
  - Вот... Может и получиться. Троянцы засиделись за своими неприступными стенами. Долго думать не станут. - Нестор погладил седую бороду, глянул на небо, где по-прежнему, лениво проплывала цепочка облаков. - Обращаться за гарантией, к Бессмертными, нет смысла. Так я тебя понимаю, Хитроумный?
  - Так, - подтвердил Одиссей. - Лучше без богов. С этим делом нам надо управиться самим. Когда все сделаем, принесем Бессмертным обильную жертву.
  - Ты, Нестор, за этот план, или против? - чувствовалось, что Агамемнон все еще не решил: поддержать хитроумную авантюру, или нет. Уж слишком большой риск вложил Одиссей в свой план.
  - Десятый год стоим под этими стенами, - Нестор приподнял посох, указал в сторону Трои. - Если ничего особого не предпримем, еще десять лет стоять здесь будем... А я уже стар, мне хочется внуков повидать.
  Агамемнон, в который раз оглядел собеседников. Менелай был напряжен, как сжатая пружина. Левая рука на кушаке, правая - на рукояти меча. Надоели ему эти разговоры. Он был готов вскочить, и прямо сейчас, немедленно, повести своих спартанцев на штурм неприступных стен. А если этот штурм не удастся, то еще на один, и еще... До тех пор, пока стены не падут.
  Идоменей не скрывал, что ему скучно. И разговор сейчас идет пустой, никому не нужный. Он даже пару раз коротко зевнул. Говорить ведь не о чем. Ну, придумал Одиссей какую-то ерунду. Так ясно же - пустое дело. Главное - окружили ахейцы город, а троянских союзников разогнали. Теперь надо доводить дело до конца. Дома, на Крите, все в порядке. Урожай в этом году ожидается, наконец, хороший, каменотесы и виноделы работают, налоги в казну поступают... А за лабиринтом Энэгей присматривает. Что-то с этим рабом надо делать... Но торопиться на Крит не следует. Надо сначала разобраться с троянцами. Богатый город. За этими стенами можно будет собрать немалые добра, да и рабы из Трои не будут лишними на Кипре.
  "Менелай и Идоменей против рискованной затеи Одиссея... - рассуждал Агамемнон. - А царь Пилоса - за. Кто из них прав? Возможно, мудрый Нестор. Нельзя ахейцам больше сидеть под этими стенами. Риск, конечно, большой... Но, даже, если с затеей Одиссея ничего не получиться, у ахейцев будет выбор: вернуться под стены Трои, или отправиться домой..."
  - Кто-нибудь еще что-то хочет сказать? - спросил Агамемнон.
  Собеседники молчали. Чего тут еще говорить, все сказано. Решение за ним, за Главнокомандующим.
  - Двое против плана, что предложил царь Итаки Одиссей, двое - за. Учитывая, что если мы примем план, предложенный Одиссеем, то, может быть, сможем закончить это бесконечную войну, - при словах "бесконечную войну", Агамемнон поморщился, демонстрируя свое отвращение к этой "бесконечности" - буквально в течение двух-трех дней. В интересах всех ахейцев, что находятся в нашем лагере и на просторах дорогой нам всем Эллады, я принимаю решение приступить к выполнению плана, предложенного нам царем Итаки Одиссеем.
  - Прямо так сразу и начнем? Может, еще раз попробуем штурмануть? - предложил Идоменей. - мои критяне близко подошли к западной стене.
  - Никакого штурма. Завтра утром и начнем, - решил Агамемнон.
  - Завтра так завтра, - не стал возражать царь Крита. - Попробуем, может что и получится. Да простят нам бессмертные Боги все наши прегрешения, большие и малые.
  Менелай ничего не сказал, только скрипнул крепко сжатыми зубами, да ладонь, что сжимала рукоять меча, побелела...
  
   * * *
  
  ...Утром в стане ахейцев застучали топоры. Под руководством корабельного мастера Эпея, и под присмотром Одиссея, плотники сооружали что-то очень большое и совершенно непонятное. А назавтра все стало понятно: из бревен и досок плотники сколотили громадного деревянного, коня. Он был очень похож на настоящего, только намного больше. Конь прочно стоял на небольших, но широких колесах и, гордо подняв голову, смотрел на Трою. А длинный черный хвост у него был из настоящих волос, и пышная грива его также была из настоящих конских волос. Не могли понять ахейцы главное: к чему все это? Зачем он нужен, этот несоразмерно громадный конь?! Но глазели. Интересно.
  И троянцы не могли понять, зачем осаждающие занялись этой пустой, дурацкой работой. Они были уверены: если ахейцы собирались при помощи коня-великана взобраться на стены, то ничего у них не получится. Пусть только попытаются. Деревянный конь быстро сгорит...
  Ближе к полудню, совершенно неожиданно запели флейты. Ахейцы вначале растерялись, не поняли, к чему бы это? Потом, вдруг, сообразили: их призывают на корабли. Сигнал к погрузке и отплытию! Домой! Вот так, вдруг, неожиданно решил Агамемнон. Да нет же, вполне, ожиданно! Очень даже ожиданно! Втайне, ахейцы ждали этого сигнала. Давно ждали. Каждый день. И он, наконец, прозвучал! Война кончена! Нехорошо, конечно, возвращаться домой без трофея... Но после девятилетнего сидения под стенами Трои многие из них возненавидели не только троянцев, но и саму эту войну. Да пропади она пропадом, эта Троя, и эта война и все, что с ними связано! Гори они ярким пламенем! Да проклянут ее бессмертные боги, вместе со стенами этого проклятого города!
   Произошло что-то вроде чуда. Чуда, которого годами ждала целая армия... И дождалась! Жаль, что в те времена еще не было Книги рекордов Гиннесса. После сигнала флейт, был достигнут воистину мировой рекорд. За каких-нибудь пять часов, почти стотысячная армия погрузилась на галеры и ушла в море... Под тихий плеск мирных волн, для многострадальной Трои наступил неожиданный долгожданный мир...
  
   * * *
  
  Троянцы, которые пристально следили за всем, что происходило в лагере ахейцев, долго не могли понять, что случилось. Без всякой на то причины, без всякого повода, ахейцы, которые девять лет упорно осаждали город, торопливо собрались и ушли... В такое не верилось... Не могло такого быть...За девять лет все привыкли, что ахейцы стоят под стенами Трои. И казалось, что это будет всегда. Но ахейцы ушли. Их лагерь был пуст, ни одного воина. И берег пуст, ни одной триеры.
  По разрешению Приама приоткрыли ворота города, и небольшой отряд разведчиков осторожно вышел разобраться: что все-таки произошло? Возможно, ахейцы затеяли какую-то хитрость? Разведчики убедились: никакой хитрости: враги сняли осаду. Собрались быстро, даже бросили часть своего имущества, и ушли в море... Позорно бежали!.. Причина могла быть только одна: боги по достоинству оценили благородство и мужество троянцев, разгневались на нечестивцев и изгнали их от стен священного города.
  Вскоре ворота распахнулись, и толпы горожан, впервые, за долгие годы, сумели покинуть крепостные стены... Девять лет шла война. Девять лет нельзя было выйти из города... И вот, кажется, враг ушел.
  Первая робкая надежда и первая уверенность... Первые глотки вина, сделанные суровыми мужчинами в ознаменовании победы, и первые слезы счастья на глазах у женщин... Высоко над головой яркое солнце, под ногами желтый песок, легкая морская волна... Сотни воинов, и впервые, за девять лет, ни одного обнаженного меча. Вдоль берега, по мокрому песку, босиком, по щиколотку в белых барашках волн, шагают трое отчаянных голенастых юнцов, и что есть силы, бьют в барабаны!.. Победа! Победа! Победа!
  Враг не просто ушел, он трусливо бежал. Эта мысль постепенно овладевала всеми. Кто-то пел, кто-то плясал, от радости... Троянцы наслаждались Победой, наслаждались Свободой! Некоторые бродили по лагерю ахейцев и подбирали остатки брошенного имущества. Многие стали собрались у оставленного ахейцами коня. Конь был великолепен. Высокий, грандиозный, он стоял на крепких ногах и, гордо подняв породистую голову, глядел на нерушимую Трою. Ветер легко шевелил волосы его пышной гривы. А на правом боку коня красовалась надпись: "Дар данайцев, мужественным защитникам Трои и великолепнейшей из богинь - мудрейшей Афине". Вот так: "Мужественным защитникам!" Девять лет потребовалось твердолобым данайцам, пока они поняли, что не в тот огород полезли...
  
   * * *
  
  Возле великолепного коня стоял Снедукур, он был в парадном хитоне, обшитом по краям каймой из позолоченных нитей, на ногах красные сандалии, а волосы его украшал высокий серебряный гребень. Известный в Трое демагог (в те далекие времена, демагогами называли не безответственных болтунов, а вождей народа), он всегда появлялся там, где можно было произнести речь и было достаточно безопасно. По происхождению Снедукур был сыном богатого купца, но с юношеских лет занимался политикой и дорос до крупной фигуры государственного масштаба. Сейчас он был Генеральным Секретарем одной из ведущих партий троянцев, гордо называющей себя "Демагоги за светлое будущее" (ДСБ или "Дсебевцы"). В годы войны, демагоги вели себя активно-патриотически: они гневно разоблачали многочисленные преступления ахейской военщины, указывали на антинародные действия прихвостней ахейской военщины а также критиковали недостаточно жесткие действия армейских верхов, по отношению к преступной ахейской военщине.
  - ...Это не просто конь - это символ нашего мужества, нашей неумолимой победы, над вражескими полчищами, - голосом, поставленным лучшими риторами Трои, громко возвещал Снедукур. - Девять лет мы сражались с коварным врагом и, во всех вылазках, впереди шли "Демагоги за светлое будущее". Даже заклятые наши враги, ахейцы вынуждены были признать наше непоколебимое мужество, наше превосходство. Все эти годы Дсебевцы мужественно вели народ Трои вперед, от малых побед, к большим победам, и привели к полной победе над коварными и подлыми врагами. Враги позорно бежали, оставив нам этот замечательный трофей, свидетельство, которым даже заклятые враги ставят воинскую доблесть нашего народа, рядом с мудростью богини Афины. - Вождь демагогов поднял правую руку и прокричал: - Слава Трое! Трое слава!
  К этому времени народ уже "принял"... Не так, чтобы много, но вполне ощутимо. Не "принять" по случаю победы над ахейцами - такое, боги бы не простили. Так что демагога дружно поддержали.
  - Слава Трое! Трое слава! - прокричал народ. - Слава Трое! Трое слава!
  Немалая толпа троянцев собралось возле громадного коня. Разглядывали это деревянное чудо, слушали Снедукура, он ведь о них говорил, о народе, что прогнал, наконец, этих проклятых богами ахейцев. Правильно говорил!
   - От имени партии "Демагогов за светлое будущее", и тех демагогов, которые готовы пополнить ряды нашей славной партии, предлагаю принять этот символический дар! - возвысил голос Генсек Снедукур, стараясь, чтобы его услышало как можно больше троянцев. - Поставим этого прекрасного коня возле храма Афины Паллады, как символ могущества нашего города, символ могущества его народа, символ авторитета нашей партии, славной партии Демагогов, ведущей троянцев к самому светлому будущему, какое только можно себе представить. Благополучие народа, вот что главное в жизни каждого города. И мы, троянская партия Демагогов, все силы отдаем за то, чтобы это благополучие соблюдались, росло и крепло, как растут и крепнут деревья в парках нашего могущественного города, деревьев, которые мы, активисты партии демагогов посадили, чтобы украсить наш непобедимый город, чтобы всем нам легче дышалось... "Чтобы нашему народу было больше кислорода", - неожиданно для себя срифмовал вождь демагогов, обрадовался этой удаче и снова поднял правую руку: - Слава Трое! Трое слава!
  - Слава Трое! Трое слава! - весело откликнулись горожане, многие из которых успели "добавить". До чего же хорошее наступило время...
  - Слава демагогам! - напомнил Снедукур. - Слава демагогом, которых вырастил и воспитал народ!
  - Слава демагогам! Демагогам слава! - в толпе, что ли, демагогов не было? - Слава Снедукуру! Снедукуру слава!
  Вот так, в лучших традициях партии демагогов, уделяющей серьезное внимание воспитанию масс в духе активизации и демагогизации, проходил митинг. Снедукур хотел сказать еще о многом. О неправедной судейской системе, которая торжествует в Трое, и о коррупции, которой отличаются троянские чиновники и, главное, о своей безграничной любви к народу, о котором он, и его товарищи, по славной партии "Демагоги за светлое будущее", все время думают, и за счастье которого неустанно борются. Но не успел, потому что появилась Кассандра... Бегство ахейцев, толпы троянцев, чудесный конь, стихийный митинг... Разве все это могло обойтись без Кассандры? Итак, появилась Кассандра, и теперь следовало ждать осложнений.
  - Не делайте этого! - невысокая Кассандра в темном, просторном, без всяких украшений хитоне, вышла к величественному деревянному коню и раскинула руки, будто пыталась отгородить эту громадину от троянцев. Или троянцев от этой громадины. - Троянцы, заклинаю вас, богами, хранителями нашего славного года, не делайте этого! Бойтесь данайцев дары приносящих! Не принимайте их дары, иначе мы все погибнем. Не слушайте демагогов, они лживы и коварны, у них нет совести, их знания ничтожны, и они не могут дать вам добрых советов. Заклинаю вас Зевсом и Аполлоном, разбейте этого излучающего коварство коня, сожгите его, сбросьте его в море!.. - Голос Кассандры был скрипучим, усталым, не вызывающим доверия, а глаза горели неприятным зловещим огнем.
  "... Только этой глупой курицы мне здесь не хватало, - рассердился Генсек партии Демагогов. - Растопырила крылья и квохчет, как наседка над невылупившимися еще цыплятами... Срывает мне важное массовое мероприятие и опошляет всю агитработу в такой успешный день... Надо убрать ее отсюда..."
  - Славные троянцы, герои Трои, победители ахейской военщины! - прервал прорицательницу главный демагог... - Слушайте меня!
   Упрямая Кассандра размахивала руками, что-то скрипела, пыталась общаться с народом... Но хорошо поставленный голос Снедукура заглушил ее негромкий лепет.
  - Не слушайте эту женщину, Мы любим ее и уважаем, но сегодня мы не можем верить ее пророчествам! Вы все видите, Кассандра больна. Наша славная пророчица столько пережила за годы осады, что ее нервная система не выдержала. Она сама не понимает, что говорит. Она заблуждается. Слушайте меня! Все вы хорошо знаете меня, Снедукура, который всегда с вами и всегда с народом: я представляю славную партию Демагогов, борцов за светлое будущее. А Демагоги будущего, плоть от плоти народа и никогда не обманывали народ! Демагоги будущего всегда говорят правду! Кассандра устала и поэтому, сегодня, все ее предсказания не следует принимать во внимание. Слушайте что я скажу! - Предводитель демагогов протянул руки к народу... - Все предсказания Кассандры на сегодня, и два ближайших дня, я отменяю! Лично я, Снедукур, отменяю сегодня все ее пророчества, в связи с плохим состоянием здоровья нашей уважаемой Кассандры! Друзья мои, наш долг позаботиться о больной женщине, дать ей возможность отдохнуть в тишине и прохладе своего дома, принять какие-нибудь таблетки, восстановить свои силы... И кто о ней позаботиться?.. - Оратор сделал небольшую паузу... - Никто о нашей любимой Кассандре не позаботиться, если этого не сделаем мы, демагоги!
  Генсек оглянулся на группу однопартийцев, и кивнул двум, сопровождавшим его, членам Политбюро. Члены Политбюро поняли вождя и кивнули, сопровождавшим их, рядовым членам партии. Тотчас же, из группы рядовых, отделились два могучих, демагога, напоминающих героев, готовых совершить подвиг. Они не стали никому кивать. Просто подошли к Кассандре, подхватили провидицу под руки и вскоре все трое скрылись за городскими воротами.
  - Демагоги окажут этой доброй и больной женщине всю необходимую помощь, - сообщил, проводивший взглядом Кассандру, Снедукур. - А мы продолжим наше, заслуженное годами упорной обороны города, торжество. Мы примем дар данайцев, завоеванный нашим героическим народом, в первых рядах которого всегда шли, идут сейчас, и всегда будут идти дальше "Демагоги за светлое будущее". А за нами пойдут наши дети и наши внуки. Мы примем этого коня, как символ всенародной победы над вражескими полчищами, и как светоч наших грядущих побед. Поставим нашего победоносного коня возле храма Афины, и Троя будет непобедима, во веки веков!.. Слава Трое! Трое слава!
  - Слава Трое! Трое слава! - поддержал демагога народ. - Слава Снедукуру! Снедукуру слава! - Народу понравилось, что Троя теперь станет непобедимой, во веки веков.
  - Ахейская военщина, которая еще вчера угрожающе бряцала мечами, повержена! И так будет с каждым, кто хоть одной ногой ступит на эту землю. Мы, демагоги, гарантируем вам мир и покой! Это я вам говорю - Снедукур. Меня вы все знаете, мне вы все верите! И говорю я сейчас, не только от своего имени и от имени славной партии демагогов, но и от вашего имени. Выражаю ваши заботы, ваши мечты. Мы, демагоги, дети народа и выражаем чаяния народа... Мы призываем вас вступить в нашу славную, партию. В нашем коллективе, каждый из вас получит возможность сталь пламенным борцом... И мы вместе, еще тесней сплотив свои несокрушимые ряды, будем бороться за процветание нашего города...
  Хороший выдался денек. Генсек партии демагогов получил неограниченную возможность общаться с народом и старался использовать ее на все сто процентов... Когда он увидел, что приближается жрец Лаокоон, которого сопровождали оба могучих сына, главный демагог обрадовался... "В такой день, когда все празднуют Победу и добры друг к другу, есть возможность установить контакт с авторитетным жрецом. Лаокоон может мне пригодиться. Надо воспользоваться, - решил Снедукур. - Это может принести немалую пользу партии и моему личному авторитету..."
  - Поприветствуем нашего мудрого Лаокоона, - призвал толпу Генсек. - Жреца, который всегда был на передовых позициях борьбы за процветание нашего народа, жреца, который знаниями своими, верой своей, своим авторитетом среди людей и богов, помог сохранить стены священного города и достигнуть решающей победы над коварным врагом! Приветствуем могучих сыновей жреца, что показали нам пример мужества... Славный и мудрый Лаокоон, мы, доблестные защитники Трои, рады видеть тебя в своих рядах. Мы будем рады видеть тебя и твоих мужественных сыновей, в рядах главной партии народа, партии "Демагогов за светлое будущее"!
  Толпа поддержала Снедукура. Приветствия и добрые пожелания сопровождали Лаокоона и его сыновей, и не затихли, пока они шли к деревянному коню. Но сам Лаокоон не обратил внимания на слова Снедукура, и даже не глянул в сторону Генерального Секретаря партии "Демагогов за светлое будущее", который так хорошо о нем только что отозвался, можно сказать, возвеличил. Жрец держался так, будто Снедукура не существует, а если он и существует, то ни к Лаокоону ни его сыновьям, никакого отношения не имеет... Такого, со Снедукуром никогда не случалось. У него были друзья, у него были враги, у него были смертельные враги... Но никто, никто и никогда, так его не унижал...
  ..."Ничтожество, подлец, негодяй!.. - у Снедукура перехватило дыхание от возмущения... - Подонок, глупец, мразь!.. - Как он ненавидел этого гаденыша, притворившегося активным жрецом! - Сволочь, мерзавец, тварь! - И эту грязную скотину он хотел принять в партию, в свою партию... Этого подлого жреца, самозванца и предателя, следует казнить, сжечь на костре, а пепел развеять над вонючим болотом, где водятся только жабы и тараканы. Следует немедленно предать всенародной казни лжежреца Лаокоона и сыновей его, в которых течет черная кровь этого подлого ничтожества... И все их потомство до девятого колена!"
  Снедукур хотел сейчас же обратиться с призывом об этом к народу, раскрыть народу всю правду о ничтожестве и подлости негодяя, возомнившего о себе, и хитро примазавшегося к славному жреческому сословию. Унизить, морально уничтожить, стереть в пыль Лаокоона, и его потомков. Здесь и сейчас! Сейчас и навсегда! Но, вдруг, неожиданно почувствовал, что не сможет этого сделать. Ему не хватало воздуха... И что-то ныло в груди, и почему-то заболела голова... и непонятная тяжесть навалилась на могучие плечи. Члены Политбюро увидели, что вождю стало плохо и подошли, поддержали его, попытались увести с митинга...
  - Ы-ы-ы! - сердито оттолкнул Снедукур членов Политбюро. - Ы-ы-ы-ы... - ткнул вождь пальцем в сторону одного из своих референтов.
  В руках у того, мгновенно появилась небольшая фляжка. Он быстро отвинтил крышку и подал фляжку Снедукуру. Придерживая левой рукой то место, где находится сердце, вождь, правой, выхватил фляжку, поднес ее к губам и сделал небольшой глоток. Затем два хороших глотка. После этого вождь сразу почувствовал себя лучше. Он облегченно выдохнул и вернул фляжку референту.
  - Что обрадовались?! - рявкнул Генсек на членов Политбюро. - Не дождетесь! Я еще на ваших похоронах спляшу! И отойдите от меня. Освободите рядом со мной место представителям народа.
  Члены Политбюро послушно отошли. Рядом со Снедукуром гордо расположились рядовые активисты партии.
  Это событие осталось незамеченным. Троянцы наблюдали за Лаокооном. А Лаокоон, со своими сыновьями, приблизился к сооруженному ахейцами деревянному коню и остановился на том самом месте, где недавно стояла Кассандра.
  - Я Лаокоон, жрец бога Аполлона, а это мои сыновья... - непонятно зачем Лаокоон представился. В Трое все хорошо знали жреца-прорицателя, и его сыновей, мужественных атлетов, которые не раз отличались в сражениях с ахейцами. - Я пришел вас предупредить, что это плохой конь, его нельзя вводить в наш город.
  - И эти явились... - раздались возмущенные голоса тех, кто собирался тащить трофей в город. - Сейчас начнут учить, что нам делать и как нам жить...
  - А мы их пошлем подальше... Наша коняшка, что хотим, то и делаем...
  - Шел бы ты отсюда жрец и занимался своим делом...
  Но послышалось и другое:
  - Дайте жрецу сказать! Послушаем жреца Аполлона!..
  - Говори, Лаокоон. Что там с этим конем нечисто?
  - Да тихо вы, пусть говорит...
  Лаокоон, не обращал внимание на выкрики из толпы и упрямо продолжал:
  - Я повторяю, Аполлон запрещает вводить в город оставленного нам ахейцами деревянного коня. Он предупреждает, что конь этот породит великое бедствие... Я, жрец, передаю вам волю бога. И не допущу, чтобы она была попрана... Свидетельство тому, мечи моих сыновей. - Сыновья Лаокоона одновременно обнажили мечи. - Первый, кто попытается сделать что-то, чтобы ввести коня в город, станет жертвой Аполлона.
  Толпу все еще окутывал пьянящий вкус победы и свободы. Такого врага прогнали! Вот что значит сила! Вот что значит народ! Толпа понимала, что сила в ней: не демагогу решать, что делать с конем, и не жрецу, а ей, народу! Многие, к этому времени, уже "приняли", как следует. И наплевать им было на всех, кто пытается указывать...
  Но, как это обычно случается, толпа разделилась на две почти равные части.
  - Коня в храм! - орали одни. - Коня в храм! Коня в храм!
  - Сбросим чудище в море! Сожжем его! Разнесем истукана в щепу! - отвечала другая половина толпы.
  Назревала хорошая драка. К полному взаимному удовольствию. "Не допустим святотатства! - орали одни. - Коня в храм мудрой Афины! Коня в храм! Коня в храм!"
  Противники старались перекричать их. "Не допустим святотатства! Сожжем деревянного кумира! С нами Аполлон!" - орали и эти. "Со-жжем! Со-жжем! Со-жжем!.."
  Толпа победителей была уверена в своем могуществе. Враг бежал, и она теперь могла все! Ей хотелось жечь, разрушать, бить!.. Вождь демагогов, который к этому времен пришел в себя, не был трусом, но обстановка накалилась настолько, что он переглядывался со своими активистами, прикидывал, как незаметно выбраться отсюда...
  - Кто попытается ввести коня в город, будет иметь дело с моими сыновьями! - старался перекричать всех Лаокоон. С таким успехом он мог бы попытаться перекричать рокот волн бушующего моря.
  И тут произошло самое неожиданное и самое страшное из всего, что могло произойти. Гомер сообщает, что из моря неожиданно выползли две громадные змеи, такие большие и страшные, что ни у кого не могла даже возникнуть мысль, противостоять им. Толпа троянцев тут же забыла, что состоит сплошь из героев, разгромивших коварную ахейскую военщину, и брызнула подальше от чудовищ. А змеи легко проскользнули к деревянному коню, возле которого стояли Лаокоон и его сыновья. Они обвили могучими кольцами все троих, и в считанные мгновения задушили их. Не обращая внимания на застывших от ужаса троянцев, змеи развернулись и скрылись в морских глубинах.
  Если кому-то из читателей случиться побывать в Италии, пусть непременно зайдет в Ватикан и посетит там музей Пия-Клемента. В нем, среди других шедевров, он сумеет увидеть, высеченную из цельной глыбы мрамора, скульптурную группу "Лаокоон и его сыновья". Авторы - древнегреческие ваятели с острова Родос - Агесандр, Полидор, и Афинодор. Тот, у кого нет времени ехать в далекую Италию, может познакомиться с неплохой копией этой скульптуры, в Одессе. Она изготовлена из карракского мрамора и установлена перед зданием Одесского археологического музея. Хотя тем, кто плохо знает украинский язык, лучше в Одессу пока не ездить. Вряд ли их допустят к государственному музею. Пусть сходят в Эрмитаж. Там тоже есть статуя Лаокоона с сыновьями работы Паоло Андреа Трискорни, приобретенная у автора в 1798 г. Копия со скульптурной группы найденной в 1506 году в Рима и находящейся ныне в Бельведере Ватиканского дворца. Но вернемся к происходившему у стен Трои...
  Толпа онемела от ужаса. На ее глазах, погибли уважаемый в городе жрец Аполлона и два его сына. А все остальные только каким-то чудом избежали гибели...
  Надо отдать должное Снедукуру. Вождь демагогов понял, что опять пришло его время, и нельзя его упускать. Боги на его стороне. Они жестоко покарали Лаокоона за то, что он так неуважительно отнесся к вождю демагогов. Справедливое возмездие! И произошло оно вовремя.
  - Видели!? - Снедукур опять дышал полной грудью, и сердце не ныло, и голова перестала болеть. - Все видели?! А что я вам говорил?! Вы поняли, кого надо слушать?! Это сама Афина послала змей, чтобы никто не мешал, установить почетный трофей нашего народа в ее храме! Если бы сделали так, как я советовал, все сейчас были бы живы. Всегда слушайте, что я вам говорю! Какие свидетельства вам еще нужны? Никого больше не слушайте, кроме меня! Я любил и почитал нашего жреца, славного Лаокоона и его мужественных сыновей. И мы, Демагоги будущего, вместе со всем народом, сегодня же, принесем жертвы в честь мудрого жреца Лаокоона и его героев-сыновей. Как нам следует поступать, решают боги. И то, что я вам говорю, это не только мои мысли, это еще и воля богов, которую мы обязаны выполнять. Сейчас мои люди сбегают за веревками, и мы привезем наш, великолепный трофей, к храму Афины... Слава народу победителю! Слава Трое! Всегда слушайте, что я вам говорю!
  
  ...Представляете, сколько натерпелись, хитроумный Одиссей, и восемь его спутников, которые все это время сидели в чреве деревянного коня. Их, вместе с конем, собирались "сжечь, утопить в море, разбить в щепу..." И, если бы не гигантские змеи, возможно, сделали бы это. У Одиссея и его соратников было простое задание. Попасть, вместе с деревянным конем, в Трою. А ровно в полночь, выйти из него, перебить охрану и открыть ворота. Потому что ровно в полночь все ахейские корабли, в темноте, возвратятся: подойдут к берегу, а воины высадятся и займут позицию у ворот. Такой вот рискованный план предложил Одиссей. И теперь этот план, благодаря Генсеку демагогов и поддержавших его троянцам, постепенно выполнялся.
  Совместными усилиями добровольцев, коня приволокли к воротам и, под приветственные крики, втащили в город. Здесь, возле ворот, его и бросили. Потому, что никому не хотелось возиться сейчас с этим конем. Троя - прекрасный город, жизнь еще раз доказала это. И будет еще время для того, чтобы поставить коня в храме мудрейшей Афины, украсить его цветами, и сложить к его ногам многочисленные жертвы. А сейчас надо было праздновать, торжественно и весело отметить победу над подлыми ахейцами...
  Далее все пошло так, как задумал Одиссей... Стража ворот беззаботно угощалась вином, расхваливая друг друга за храбрость и вспоминая подвиги на поле брани. Это были самые хорошие часы в жизни троянцев. Тех, кто поднимал кубки за обильными столами в царском дворце, и тех, кто праздновал победу на площадях и улицах, и тех, кто мог позволить себе отпраздновать эту ночь, даже будучи в карауле, у городских ворот. Впервые за многие годы все жители Трои могли расслабиться. О, как сладко звучат эти слова: - "победа над врагами"!
  
  ...Одиссей с товарищами выбрались из чрева коня. Они неслышно подошли к веселящимся стражниками, зарубили их мечами и открыли ворота. За воротами стояли, ожидая этого момента, сотни и сотни воинов. Армия ахейцев хлынула в город. Впереди всех, обнажив меч, стремительно шагал Менелай, от него не отставали отважные спартанцы...
  На этом и закончилась троянская война...
  
   * * *
  Поделить богатство Трои по справедливости, как мечтала об этом либеральная ахейская военщина, не удалось. Поровну и по справедливости, такое бывает только в сказках, да и то не во всех. Но все ахейцы возвращались домой с добычей. Те, кто смог вернуться.
  А Елена Прекрасная, по первому замужеству, Менелаева? Что с ней произошло во время разграбления царского дворца? Она-то как? Ведь из-за нее заварилась вся эта каша, на девять лет с хвостиком...
  С ней все обошлось достаточно благополучно. После гибели Париса, Елена Парисова вышла замуж за брата царевича, и стала Еленой Дейфобовой, а после падения Трои, она вернулась к спартанскому царю и снова стала Еленой Менелаевой.
  Если кто-то особо интересуется подробностями хода Троянской войны, и хочет узнать, кто, кого, когда убил, и кто с кем поссорился, какие герои пали смертью храбрых, и кто вернулся домой с достойной добычей, он может найти все это у Гомера. У Гомера же можно найти и другие подробности из жизни народов средиземноморья, в античные времена, золотого века нашей истории, когда закладывались основы культуры, искусства и политики всей европейской, а значит и мировой цивилизации. Великий поэт описал Троянскую войну достаточно подробно. Причем, не поленился сделать это гекзаметром, стихотворным размером, сочинять которым особенно трудно.
  
   * * *
  
  А теперь, очень коротко, о человеке, без которого рассказ о Трое будет неполным.
  Иоганн Людвиг Генрих Шлиман родился в Германии, в семье бедного сельского пастора. В автобиографии Шлиман пишет, что в детстве прочел "Илиаду" Гомера, и тогда еще, ему захотелось найти и раскопать Трою.
   Шлиман был из людей с сильным характером, которые определяли цель, а потом делали все, чтобы достичь ее. Стартовал он, мальчишкой на побегушках, в лавке дальнего родственника. Затем работал приказчиком. А когда вырос и повзрослел, сам занялся коммерцией. Почти тридцать лет отдал Генрих Шлиман коммерческой деятельности. Он проводил прибыльные торговые операции не только в Германии, но и в других странах Европы (выучил для этого 15 иностранных языков), в США (где получил американское гражданство), в России, (получил российское гражданство и стал купцом первой гильдии). Почти 30 лет откладывал он каждую сотню марок, долларов, рублей, франков... И сколотил, наконец, немалый капитал, вполне достаточный, чтобы вернуться к мечте. Шлиман бросил свою успешную коммерцию и отправился к Трое. Где она находилась, он определил еще ранее. Судя по "Илиаде", город этот, по его мнению, находился, в Турции на холме Гиссарлык, который возвышался на берегу Средиземного моря.
   На этом холме Шлиман организовал капитальные раскопки, к которым привлек до полутора сотен рабочих и большую группу специалистов. За три года археологи ушли на 15 метров вглубь холма. Они обнаружили 12 культурных слоев. Это означало, что двенадцать раз на этом месте вырастал город и двенадцать раз он погибал от нашествия врагов или от каких-то других причин.
  Сотни и сотни разных предметов обнаружили археологи за три года раскопок. Позеленевшие от времени обломки бронзовых ножей и мечей, наконечники стрел и копий, женские заколки для волос, фибулы, пряслица... И более всего - черепков глиняных изделий: сотни и сотни разбитых пифосов, горшков, амфор, тарелок... А, также, обильные россыпи костей различных животных. Как будто, в древности, люди только тем и занимались, что били горшки и ели мясо...
  Археологи восторгались успехами. А Шлиман не был еще настоящим археологом. Он был любителем. И ему не черепки эти нужны были, ему была необходима Троя. Чтобы убедить всех, что он открыл легендарную Трою, надо было найти что-то величественное... Шлиман с юности помнил многие места из Илиады. Помнил стихи, в которых Гомер описывал, как Приам предлагал выкуп за тело погибшего Гектора:
   "... Злата, весами отвесивши, выложил десять талантов,
   Вынул четыре блюда и светозарых треногу,
   Вынул и пышный сосуд... драгоценность великую! Даже и оной
   Старец щадить не хотел: столь сильно пылал он душою,
   Выкупить милого сына."
  Как опытный коммерсант, длительное время вращавшийся в кругах богатых людей, Шлиман понимал: проще всего доказать, что он открыл Трою, это найти что-то драгоценное, какой-нибудь пышный сосуд, какое-то изделие из золота... Но пока ничего такого не получалось.
  Прошло три года грандиозных раскопок на холме Гиссарлык, а доказательств, что именно здесь находилась легендарная, Троя все еще не было. А 31 мая 1873 года будничные раскопки на холме Гиссарлык, стали напоминать детектив. По завершению рабочего дня, Шлиману почему-то захотелось осмотреть одну из траншей. Почему в этот день, в это время и именно эту траншею - никакой ясности. Можно посчитать это случайностью, можно объяснить интуицией. Никто из археологов его не сопровождал. Шлиман прошелся по траншее прихватил оставленную кем-то из рабочих лопату, срезал темное пятно у бровки, "копнул" в другом месте, в третьем... и появилось что-то блестящее... Он еще раз "копнул": посыпались золотые бусы, целая горсть... А далее оказалось, что здесь закопан клад. Забегая вперед, скажем, что там находились золотые диадемы с драгоценными камнями, золотые и серебряные чаши, браслеты, бусы, серьги, височные кольца разных форм и размеров, браслеты... До десяти тысяч различных предметов из золота и серебра.
  Мечта сбылась. Мечта всей жизни... Теперь, Шлиман был в этом уверен, все поймут и поверят, что он открыл легендарную Трою.
  Шлиман никогда потом не рассказывал, как он выкапывал этот клад, как смог незаметно для других перенести его в домик, где проживал во время раскопок. И никто не видел, как он это сделал. А потом тайно, в корзинах с овощами, вывез сокровища, из Турции (нарушил закон государства, в котором производил раскопки)... И только тогда объявил, что обнаружил "Клад Приама" - так Шлиман назвал свою находку.
  Научное сообщество без энтузиазма встретило сообщение Шлимана. Были и завистники и недоброжелатели, которые не верили рассказам Шлимана и обвиняли его в том, что весь этот клад - вещи, которые он собрал на разных горизонтах за три года раскопок. А серьезные ученые просто отмечали, что культурный слой, где Шлиман нашел "клад", никакого отношения к Приамовской Трое не имеет, он относится к городу, который существовал здесь за тысячу лет до того, как была построена Троя Приама. Клад Приама должен был находиться где-то в четвертом "культурном слое". Но там археологи никаких сокровищ не обнаружили. Вероятно, хозяйственные ахейцы, еще в те времена, нашли все клады и вывезли их. Ради этого они там девять лет и воевали. И самое главное, с точки зрения науки: ни один из многочисленных предметов, обнаруженных экспедицией Шлимана, не подтверждает, что именно на этом месте стоял город, который воспел Гомер. Наука не отрицает, что легендарная Троя, возможно, находится совершенно в другом месте и ждет своего открытия.
  И все-таки обнаруженные Шлиманом предметы представляли интерес, как исторические ценности и были выставлены в одном из Берлинских музеев. По окончанию Второй мировой войны, "Клад Приама", в порядке возмещения культурных ценностей, украденных фашистами из СССР, был вывезен в нашу страну. Сейчас золотые изделия из этого "клада" можно увидеть в Московском музее имени Пушкина, бронзу - в Эрмитаже. Богатая коллекция разнообразной керамики, найденной на холме Гиссарлык, выставлена в одном из музеев Берлина.
  
  
   Гераклит Эфесский.
  
  Гераклит из Эфеса - очень известный древнегреческий философ, о жизни которого мы почти ничего не знаем. Даже даты его рождения и смерти вызывают спор у историков. Считают, что он родился где-то между 520 и 514 годами до нашей эры, умер - между 483 и 460 годами. Основное его сочинение "О природе", дошло до нас лишь в отрывках. Но и отрывки эти производят сильное впечатление. Гераклит считал первовеществом природы огонь, ибо огонь наиболее способен к изменению и подвижен. "Из огня, - писал он, - произошел мир в целом, отдельные вещи и даже души". И делал вывод: "Этот космос, один и тот же, для всего существующего, не создал никакой бог и никакой человек, но всегда он был, есть и будет вечно живым огнем, мерами разгорающимся и мерами потухающим". Как?.. Не уступает воззрениям современных ученых... А ведь сказано это две с половиной тысячи лет тому назад. Для Древней Греции, занимавшей в те времена первое место в Европе, по количеству богов, для страны, где человек не делал ни единого шага, не посоветовавшись с богами, высказывание необычное и удивительно смелое.
  Гераклит не только "оскорблял чувства верующих", но и резко высказывался в адрес аристократии. Он выступал против ее традиционных привилегий, противопоставляя им, "Закон, за который люди должны биться, как за стены родного города". Даже в наше время, время высоких свобод и торжества демократии, редко какой политик скажет такое искренне.
  Гераклит был активным древнегреческим диссидентом, своими высказываниями он явно подрывал устои и смущал умы, но власти ни разу не привлекали его к ответственности. Даже ни разу не задерживали его на трое суток, для выяснения личности, места жительства или проверки документов. Ни разу не посадили... Такие, вот, были интересные времена.
  Очень трудно понять древних греков. Демократы заставили Сократа выпить яд, а аристократы не арестовали Гераклита, хотя все основания для этого у них имелись...
  
  
   Зенон Элейский.
  
  Философ Зенон Элейский жил и творил в пятом веке до нашей эры и пользовался, в те времена, достаточной известностью. О нем неоднократно упоминают Плутарх, Платон, многие другие историки и философы Древней Греции. Некоторые работы его дошли до нас в изложении Аристотеля, который высоко ценил труды Зенона и называл его первым диалектиком.
   Любопытную подробность из жизни Зенона сообщает Диоген Лаэртский. Он пишет, что Зенон участвовал в заговоре против Элийского тирана и был арестован. На допросе, философ держал себя мужественно, а при требовании выдать сообщников, откусил себе язык и выплюнул его в лицо тирану. Другой греческий философ, Антисфен, сообщает, что присутствующие были потрясены этим и тут же побили тирана камнями. Но по запиям историка Гермиппа, Зенон после допроса и пыток, был казнен. Кто знает, где здесь правда? Вообще, при конфликте философов и тиранов, как правило, побеждают тираны.
  Как философ Зенон знаменит своими априориями. Напомним, что априори - это истина в последней инстанции, очевидное, заранее известное, не требующее доказательств. Зенон пытался утвердить противоречивость концепций движения, пространства и множества. Античные авторы сообщают, что у Зенона было более сорока обстоятельных априорий. До нашего времени дошли только девять. Наиболее известны априори Зенона о движении. "Ахилл и черепаха" и "Летящая стрела". Они, пожалуй, наиболее просты и понятны не только философам.
  "Ахилл и черепаха". Допустим, что Ахилл бежит в десять раз быстрее, чем черепаха и находится позади нее на расстоянии в тысячу шагов. За то время, за которое Ахилл пробежит это расстояние, черепаха проползет еще сто шагов. Когда Ахилл пробежит эти сто шагов, черепаха проползет еще десять шагов, и так далее... Процесс будет продолжаться до бесконечности. Ахилл никогда не догонит черепаху...
  "Летящая стрела". Летящая стрела неподвижна, так как, в каждый момент времени, она занимает равное себе положение, то есть покоится; поскольку она покоится, в каждый момент времени, то она покоится во все моменты времени. То есть, не существует момента времени, в который стрела совершает движение.
  Вот такое сумел надумать и выдать Зенон. Исходя из его рассуждений, можно считать, что движения вообще не существует... Ерунда, конечно. Зенон не об этом, Зенон о противоречивости наших восприятий. Но по поводу его априорий, еще в древние времена, кто-то из греков придумал анекдот. Звучит он примерно так:
  Поспорили однажды Зенон Элейский с философом Антисфеном. Бородатый Зенон утверждал, что движение "есть только название, данное целому ряду одинаковых положений, из которых каждое отдельно взятое есть покой". Антисфен не стал противоречить, не стал ничего доказывать. Он просто поднялся и начал неторопливо прохаживаться...
  Совершенно не смешно. Но очень убедительно. Кстати, данный анекдот настолько понравился Александру Сергеевичу Пушкину, что он написал на эту тему стихотворение. Вот оно:
  
  Движенья нет, сказал мудрец брадатый,
  Другой смолчал и стал пред ним ходить!
  Сильнее бы не мог он возразить;
  Хвалили все ответ замысловатый.
  Но, господа, забавный случай сей
  Другой пример на память мне приводит:
  Ведь каждый день над нам солнце ходит
  Однако ж прав упрямый Галилей.
  
  Что касается анекдотов, то они далеко не всегда бывают веселыми или смешными. В этом отношении приходит на память анекдот, связанный с Лаврентием Павловичем Берия, возглавлявшим в свое время Комитет Государственной Безопасности (КГБ). Злопыхатели называли этот комитет Конторой Глубокого Бурения.
  Берию однажды спросили:
  - Лаврентий Павлович, это правда, что вы собираете анекдоты?
  - Какие анекдоты-смагендоты? Мне что, больше делать нечего? Все время работаю, работаю... Зачем так шутишь?
  - Анекдоты про себя...
  - А... Про себя немножко собираю. Понимаешь, с детства анекдоты люблю. Ты умный, конечно знаешь хороший анекдот. Расскажи, дорогой. Порадуй министра.
  - Нет, я не знаю ни одного, - собеседник был человеком осторожным. - А вы, Лаврентий Павлович, много собрали?
  - Какой-такой - много?... Всего только четыре месяца собираю. Совсем немного, - со свойственной ему скромностью сообщил Лаврентий Павлович. - Еле-еле наскреб на два рудника и один лагерь. Совсем маленький лагерь...
  Анекдоты бывают и совсем невеселыми.
  
   Сократ.
  
  Сократ жил очень давно, еще в четвертом веке до нашей эры. Он был очень умным. Даже сейчас, когда хотят отметить, что человек умный, говорят: "У него сократовский лоб". И еще, Сократ был очень принципиальным и всегда придерживался истины. Считается, что это он придумал поговорку: "Платон мне друг, но истина дороже". Подобная принципиальность полностью исключала возможность блата, при зачислении на философские курсы, которыми он руководил.
  В Древней Греции, было немало философских школ и отдельных философов. Все они занимались вопросами вселенского масштаба: определяли, что первично, а что вторично; что из чего возникло и куда оно девается, когда исчезает; есть ли движение, или это только иллюзия... И, надо отдать им должное, эти философы кое-где добились известности, кое в чем преуспели, кое-что сумели определить и доказать. И кое-как заложили фундамент для своих последователей.
  А Сократ, как только он стал философом, пошел другим путем. Он решил, что изучение проблемы взаимодействия "первичного" и "вторичного", можно отложить на более поздние эпохи. Сократ посчитал более важным разобраться в том, каким должен быть человек, как он должен себя вести, какими должны быть нравственные критерии. Надо понять и рассказать людям: что такое Добро и что такое Зло. Он решил, что назначение философии не в умозрительных догадках, и построении картины мира, а в раскрытии того, как людям следует жить, чем руководствоваться, какое оказывать воздействие на других и самого себя... Он стал проповедовать Знание и Добро, которые, считал Сократ, и есть основа Благополучия.
  Надо думать, что по поводу Добра, Знаний, Благополучия, о взаимодействия этих проявлений и, вообще, о назначении Человека, Сократом было сказано немало важного, поучительного и просто интересного. Но до нас дошли только крохи, в изложении других философов. Сам Сократ, ни одной книги, ни одного трактата не написал. Обучение в школе Сократа шло в форме разговора, диалога, спора, который должен был закончиться определением истины. Ибо Истина рождается в споре. Но ни один из этих разговоров не был записан. И мы не знаем ни одной фразы, по поводу которой были бы уверены, что сказана она Сократом.
   В его философской школе обучались такие известные личности как Алквиад, Антисфен, Аристид, Платон, Критон, Ксенафонт... Все ученики с уважением и благодарностью вспоминают о своем учителе. Иногда они приводят кое-какие высказывания Сократа, его слова... "Заговори, чтобы я тебя увидел". "Единственная истинная мудрость - в познании, что мы, по сути, ничего не знаем". "Мудрость - это знать, насколько мы мало знаем". "Не следует делать зла, даже в ответ на зло, совершенное другими".
  Платон вспоминает, что Сократ однажды сказал своим ученикам: "Мое незнание гораздо обширней, чем незнание каждого из вас". В ответ на удивление и протесты, Сократ начертил на песке большой круг, а рядом с ним круг маленький. "Смотрите, - сказал учитель, - большой круг - это мои знания, а окружность - линия моего соприкосновения с незнанием. Малый -круг - знания каждого из вас. А окружность - ваше соприкосновение с незнанием. Оно гораздо меньше моего".
  Что еще нам известно о Сократе... Известно, что он славился как непобедимый спорщик и бессребреник, вел скромный образ жизни, отказывался от подарков, ходил в старой одежде и босиком. Сократ был гоплитом (гоплит - тяжеловооруженный воин) в ополчении Афин, участвовал в Пелопонесской войне в сражениях под Потидеей, при Делии, при Анфипопе. В одном из сражений, когда командующий афинским войском Алквиад был ранен, спас стратега. Какое-то время Сократ был у него советником.
  После того, как Алквиад бежал в Спарту, в Афинах вновь воцарила демократия. Отношение местных властей к Сократу резко испортилось. Трудно сказать, что послужило этому причиной. Возможно то, что Сократ спас Алквиада. Ведь если бы стратег погиб, он не смог бы изменить Афинам. Возможно еще что-нибудь. Дело происходило четыре тысячи лет тому назад, и сейчас разобраться в этом трудно. Во всяком случае, Сократу были предъявлено обвинение, по тем временам, довольно стандартное. По дошедшим до нас записям Ксенафонта, Сократа обвинили в том, что он не чтит покровительствующих демократическим Афинам богов, а вводит какие-то новые божества и этим самым развращает юношество. По законам Афин это было серьезным преступлением. Сократ не признал себя виновным. Но вердикт суда был суровым: смертная казнь. Как истинные гуманисты, афинские демократы не могли казнить свободного человека, это противоречило их демократическим принципам, и установке на свободу воли каждого. Исходя из этих принципов, они решили, что Сократ должен сам выпить кубок с ядом.
  Поскольку решение было принято квалифицированным большинством и приговор оформлен по всем правилам юридической науки, Сократ, как человек законопослушный, яд принял. Этот случай еще раз подтверждает силу демократии, даже в том случае, если она рабовладельческая, по сравнению со всеми другими формами государственного правления.
  
   - В споре рождается истина...
   - Что ты, Сократ, не надо!
   Спорить с богами бессмысленно,
   Выпей-ка лучше яду!
   Пей, говорят по-гречески!
   Просят, как человека!
   Так осудило жречество
   Самого мудрого грека.
   Праведность дело верное,
   Правда карается строго.
   Но не боялись смертные
   Выступить против бога.
   Против его бессмысленных
   Бесчеловечных догматов.
   В спорах рождались истины
   И умирали Сократы.
  
  Феликс Кривин. "Божественные истории. 1966 г. М., "Политиздат".
  
   Диоген Синопский.
  
  О Диогене, пожалуй, знают все, или, почти все. Еще со школьной скамьи. Работал этот философ в древней Греции. Жил он в бочке, был бескорыстным, общительным, ходил по улицам Афин днем с фонарем, и говорил, что ищет человека. Все так и было. И не совсем так...
  Диоген был сыном Гикесия. Отец его занимал в Синопе должность чеканщика монет (по другим сведениям, работал менялой). Когда парень подрос, он отправился в Дельфы и спросил Оракула: "Чем ему, Диогену, сыну Гикесия, следует заняться, чтобы добиться общего признания?"
  (Справка. Офис Оракула был учрежден в Дельфах богом Аполлоном. За скромное вознаграждение, Оракул выдавал официальные советы, прогнозы и предсказания, по всем вопросам, интересующим потребителей. Качество советов, прогнозов и предсказаний гарантировалось канцелярией Олимпа.)
  "Тебе, Диоген из Синопа, следует заняться переоценкой ценностей, - изрек Оракул. - В этом твое будущее".
  Диоген вернулся в Синоп и стал помогать отцу в "переоценке ценностей". Они мастерски, так чтобы это было незаметно, сокращали количество золота в монетах. Но продолжалась эта работа недолго, "переоценку" заметили соответствующие специалисты, а соответствующие органы незамедлительно приняли решение, об изгнании отца и сына из Синопа.
  (Справка. В те времена, греки считали, что неразумно тратиться на содержание преступников в тюрьмах. Наказывали нарушителей закона конфискацией имущества и изгнанием. Простенько, достаточно сурово и, даже, с некоторой прибылью.)
  Неизвестно как сложилась в дальнейшем жизнь Гикесия. Диоген же, поминая нехорошими словами, Оракула, который ввел его в заблуждение, пришел в Афины. Там он впервые услышал философа Антисфена, основателя философской школы киников.
  (Справка. Киники, в те времена, были одной из значительных философских школ. Вели себя агрессивно, эпатировали аудиторию, но не с целью оскорбления ее, а из потребности обратить внимание на свое учение. Они утверждали, что для достижения благодати и счастья следует жить, "подобно собаке", то есть чтить и сочетая в себе:
   простоту жизни, следование собственной природе, презрение к условностям;
  умение отстаивать свой образ жизни, стоять за себя;
  верность, храбрость, благодарность.)
  
  Киники и называли себя собаками, псами. Впоследствии, от слова "кинизм", произошло слово "цинизм. Как философы, они не лезли в высокие эмпиреи, не пытались объяснить, что первично, а что вторично, где находится космос, как возник мир, из чего он состоит и чем все это может кончится... Они просто пытались растолковать людям, какие ценности по-настоящему важны, от чего следует отказаться и к чему надо стремиться, указывали путь достижения добродетели и счастья.
  Диоген понял, что это и есть "переоценка ценностей" и Дельфийский Оракул дал ему прекрасный совет. Он стал учеником Антисфена.
  Постепенно, из ученика, Диоген вырос в символическую фигуру этого философского учения. Антисфен разработал теорию и основу кинизма, а Диоген не только развил идеи учителя, но и создал, в своем роде, идеал жизни, с точки зрения киников. Этот идеал включал в себя основные элементы кинической философии: безграничная духовная свобода; пренебрежение ко всяким обычаям и общепринятым нормам жизни; отказ от удовольствий, богатства, власти, презрение к славе, успеху, знатности...
  Исходя из этих принципов, Диоген отрицал все виды социального неравенства между людьми (оставляя в неприкосновенности рабство); насмехался над религиозными церемониями; высмеивал знатность происхождения, славу, богатство; называл лжецами демагогов и политиков; отрицал необходимость государства; считал, что семью следует упразднить, а жены и дети должны быть общими. Себя называл гражданином мира. Утверждал, что важнейшая черта человека - аскетизм. Человек должен быть свободен от всяческих условностей, привязанностей и даже от потребностей. Как идеал, представлял жизнь мыши, которая ничего не боится, ни к чему не стремится и довольствуется малым.
  Сам Диоген не имел никаких вещей, кроме сумы и посоха, жил в пифосе...
  (Справка. Пифос - большой глиняный кувшин, до двух метров высотой и соответствующего объема. В Древней Греции в нем хранили зерно, вино, масло... Хоронили покойников. Не бочка, как это принято считать, а в пифос был однокомнатной квартиркой Диогена. О том, что такое "деревянная бочка" в Древней Греции не имели представления. По мнению ученых, деревянные бочки изобрели в Междуречье почти 4000 лет тому назад. В них собирали мусор. Первые бочки, появившиеся на Руси, также служили контейнерами для мусора.)
  В соответствии с принципами философии киников, Диоген вел себя вызывающе и даже эпатирующее... Доходил до полного бесстыдства, отказывался соблюдать правила приличия, на замечания отвечал грубо и жестоко. Он прилюдно исполнял все свои физические потребности, не стыдясь, ел на площади (в те времена, в Греции, есть на улице считалось верхом неприличия), когда Диогену бросили, в качестве подаяния, кости, он вначале помочился на них и только потом стал сдирать с костей мясо... Чтобы приучить себя к отказам, он просил подаяния у статуй...
  О выходках философа ходит множество рассказов. Приведем некоторые из них.
  Однажды кто-то привел Диогена в роскошное жилье и заметил: "Видишь, как здесь чисто, смотри, не плюнь куда-нибудь". Диоген осмотрелся и плюнул этому человеку в лицо. Затем заявил: "А куда же плевать, если нет места хуже".
  Однажды Диоген просил подаяния у человека со скверным характером. "Дам, если ты меня убедишь", - сказал тот. - "Если бы я мог тебя убедить, - ответил Диоген, - я убедил бы тебя удавиться".
  Однажды, на городской площади Диоген начал читать философскую лекцию. Его никто не слушал. Тогда Диоген заверещал, по-птичьи, и вокруг него собралась толпа. "Вот, афиняне, цена вашего ума, - провозгласил Диоген. - Когда я говорил вам умные вещи, никто не обращал на меня внимания. А когда я защебетал как неразумная птица, вы слушаете меня, забыв о своем разуме".
  Однажды Диоген пришел на лекцию к философу Анаксимену Лампасакскому, сел в задних рядах, достал из мешка рыбу и поднял ее над головой. Сначала обернулся один слушатель и стал смотреть на рыбу, потом другой. Потом почти все. Анаксимен вознегодовал: "Ты сорвал мне лекцию!" "Но чего стоит лекция, - сказал Диоген, - если какая-то соленая рыба опрокинула все твои рассуждения?"
  Однажды Диоген заявил, что люди подают только калекам и безумным, но никогда не подают философам. Потому что калеками и безумными они сами могут стать, но никогда не смогут стать философами.
  Когда Диоген просил у кого-нибудь взаймы денег, то говорил "не дайте мне денег", а "дайте мои деньги".
  Диоген утверждал: "Философия и медицина сделали человека самым разумным из животных; гадание и астрология - самым безумным; суеверие и деспотизм - самым несчастным".
  В своем презрении к людям он не делал исключения ни для жрецов, ни для царей... Плутарх рассказывает, что когда Александр Македонский явился в Аттику, он захотел познакомиться с прославленным маргиналом, ждал, когда Диоген придет к нему, засвидетельствовать свое почтение. Но философ не приходил. Тогда Александр решил навестить его. Нашел он Диогена в Крании (недалеко от Коринфа), философ лежал на песке, грелся на солнце. Македонский подошел к нему и сообщил:
  - Я - великий царь Александр.
  - А я собака Диоген, - ответил философ.
  - И за что тебя зовут собакой?
  - Кто бросит кусок, тому виляю хвостом, кто не бросит - облаиваю, кто злой человек - кусаю.
  - А меня ты боишься? - спросил Александр.
  - А что ты такое? - спросил Диоген. - Зло или добро?
  - Добро, - сказал тот.
  - А кто же боится добра?
  Наконец, Александр сказал: - Проси у меня, чего хочешь.
  - Отойди, ты заслоняешь мне солнце, - сказал Диоген...
  На обратном пути, в ответ на шутки своих приятелей, которые потешались над философом, Александр, якобы, даже, заметил: если бы я не был Александром, то хотел бы стать Диогеном...
  Вероятней всего, ни этой встречи, ни подобного разговора не было. Но рассказывают о ней почти все древние авторы, которые вспоминают о Диогене. Вероятно, это инстинктивное желание верить, что подобное может происходить между человеком, не принадлежащим к знати, и могущественным правителем.
  Считается, что Диоген написал 14 работ. Среди них философские сочинения "О добродетели" и "О добре". Несколько трагедий. Но ни одно из его сочинений не дошло до наших дней. Как о философских трудах, так и литературном творчестве Диогена мы не имеем никакого представления.
  Сообщается, что Диоген участвовал в Херонейской битве, попал в плен к македонцам и был продан в рабство. Но не вериться, что Диоген, с его мировоззрением, мог взяться за оружие... Есть и другая, более реальная версия, в которой утверждается, что он был захвачен пиратами и превращен в раба. Философ, обращенный в рабство, оставался верен своему мировоззрения, своим привычкам. Когда на невольничьем рынке один из покупателей спросил, что он умеет, Диоген не задержался с ответом. "Властвовать над людьми!" - сообщил он.
   Диогена купил некто Ксениад из Коринфа. Философу-рабу поручили заниматься воспитанием детей хозяина. Диоген послушно выполнял эту обязанность. Он приучал детей к скромной пище и воде, учил ездить верхом на лошади и метанию дротиков, а также классической поэзии.
  На все предложения соратников, выкупить его, Диогена отвечал отказом. Философ-киник хотел доказать, что даже будучи рабом, он может стать господином своего господина. Неизвестно, насколько это ему удавалось... Трудно сказать, как сочетались философские воззрения Диогена с его положением раба. "Гражданином мира" он себя, явно, считать не мог. С другой стороны, помните про мышь, которая ничего не боится, ни к чему не стремиться и пользуется малым... Именно ее жизнь Диоген считал идеалом счастья... Возможно философ-киник решил, что обрел это счастье...
  Ученики воздвигли на могиле Диогена памятник в виде высеченной из мрамора собаки. Эпитафия гласит:
   Пусть состариться медь под властью времени - все же
   Переживет века, слава твоя, Диоген!
   Ты нас научил жить, довольствуясь тем, что имеешь,
   Ты указал нам путь, легче которого нет.
  
  Большая часть из того что нам известно о Диогене Синопском, мы знаем из сочинения другого Диогена, Диогена Лаэртского. Он автор трактата, в котором излагаются биографии и мировоззрение античных мыслителей. Трактат состоит из 10 книг и включает 82 биографии. Среди них и биография Диогена Синопского.
  Но о личности самого Диогена Лаэртского мы вообще ничего не знаем. Приблизительная датировка его рождения и смерти возможна лишь на основания сочинений этого Диогена. Ясно, что он жил после писателя Секста Эмпирика (второй-третий век н.э.), которого упоминает в своих произведениях, и до писателя Стефана Византийского (четвертый век), который цитирует Диогена Лаэртского.
  Столь же загадочно и его происхождение. Возможно он уроженец какого-то мелкого малоизвестного поселения по названию Лаэрт, возможно он сын некого Лаэрта. Не исключено, что "Диоген Лаэртский" это просто псевдоним. И настоящего автора биографий 82 античных мыслителей мы никогда не узнаем.
  
   Псевдо-Гиппократ
  
  Этот Гиппократ, в отличии от достаточно известного нам Гиппократа-врачевателя, не имеет никакого отношения к медицине. Но является автором многих занимательных книг. Особый интерес у историков вызывает его произведение "О воздухе, водах и местностях", в которой автор описывает жизнь и быт амазонок (совроматид). Псевдо-Гиппократ единственный из античных авторов, который оставил нам рассказ о скифских жрецах-гадателях энареях. По его записям энареи гадали при помощи липовой коры. Разрезали ее на три полоски, затем, заплетая и расплетая их между пальцами, произносили предсказания. Корпорация этих предсказателей имела наследственный характер.
   Кто он такой, самозваный Гиппократ, которого теперь принято называть Псевдо-Гиппократом, где вырос, чем занимался? Это до сих пор не известно. В те, далекие, времена расцвета эллинской культуры, писателей было немало, но существовал и своеобразный способ "плагиата". Воровали не произведения, не отдельные куски произведений, а имя маститого автора.
  Предположим, написал древний грек интересную книгу, и хочет, чтобы ее читали. Для этого он выпускает в свет свое произведение, под именем какого-нибудь знаменитого, всем известного писателя. Гонорара автор не получает, имя его остается неизвестным, но зато книга идет нарасхват. Читатель доволен, писатель тоже рад - пробил свою книгу, обнародовал свои идеи, а это для него главное... Потом, конечно, специалисты разобрались, и оказалось, что за известными античными авторами тянется немалый шлейф "псевдо". Так появились Псевдо-Гиппократ, Псевдо-Фукидид, Псевдо-Аристотель, три Псевдо-Ксенафонта и многие другие "псевдо". А написано этими "псевдо" много любопытного, и старались они не ради славы, а для пользы дела.
  Коротко об этом явлении можно сказать так: никто не знал их, и никто не собирался их читать. Они становились самозванцами и выпускали свои произведения, под авторством известных, прославленных литераторов и историков. Их читали, они пользовалось популярностью.
  Получалось что-то вроде современного "самиздата", но с древнегреческими особенностями.
  
   Фермопилы
  
  Если бы в те далекие времена, которые сейчас определяют, как годы "до нашей эры", существовала "Книга рекордов Гиннесса", то одно из первых мест в ней, по праву, занимало бы Фермопильское ущелье. На всех знаменитых бранных полях происходило только по одному сражению. Вспомните: Марафонское битва, Куликово поле, Бородино, Ватерлоо, Сталинград, Прохоровка... И этого оказалось вполне достаточно, чтобы вписать такую местность в мировую историю. А в Фермопилах, за сравнительно короткое время, произошло три крупных сражения.
  480-й год до нашей эры. Отряд эллинов, во главе с царем Леонидом, покрыл себя бессмертной славой, защищая Элладу от нашествия полчищ персидского царя Ксеркса.
  279-й год до нашей эры. 24 тысячи эллинов, во главе с афинянином Киллиппом, в этом же ущелье, и на том самом месте, где сражались гоплиты Леонида, выдержали натиск галльской армии, насчитывающей более 170 тысяч воинов.
  Еще через 88 лет, в 191-ом году до нашей эры, римский консул Маний Ацелион Глабрион разгромил в Фермопильском ущелье воинственные орды царя Антиоха Третьего, возглавлявшего могущественную державу Селевкидов.
  Самой примечательной и значительной, из этих трех битв, можно считать первую. Это не было сражением между двумя соперничающими государствами. Эллада, в те годы, и не существовала как единая держава: так, множество мелких городов-государств. Но очень самостоятельных, очень независимых и очень гордых. К вышесказанному, следует добавить: далеко не всегда доброжелательно относящихся друг к другу. Там постоянно кто-то кого-то угнетал, кто-то с кем-то там воевал. А еще, эти древнегреческие города имели нехорошую привычку, совать палки в стремительно вращающиеся колеса победоносной колесницы, могущественной персидской державы. Такое поведение эллинов не нравилось повелителю персов, Великому Ксерксу. Он и решил наказать строптивых эллинов, а одновременно, несколько расширить границы своей державы и пополнить казну. Великие правители всегда стремятся расширять и пополнять...
  Шпионаж - одна из древнейших профессий. Еще до нашей эры, шпионы усердно собирали различные сведения, как пчелы мед. В городах-государствах Эллады подробно знали о том, как войско персов готовилось к походу, когда оно намеревалось выступить и его численность. Знали, какими дорогами оно пойдет и, даже, какие тайные планы намечены в Генштабе Ксеркса. Эллины понимали: надо основательно готовиться к встрече незваных гостей. Однако, постоянные мелкие конфликты и серьезные разногласия между небольшими, но очень гордыми, очень самостоятельными и очень свободолюбивыми государствами Эллады, не позволяли создать единый фронт сопротивления агрессору. Одни из полисов мудро рассчитали, что персидское войско пройдет мимо их границ. Поэтому, решили отсидеться в сторонке. Пусть воюют те, кто раздразнил могучую державу. Другие, пришли к мнению, что дешевле будет покориться и откупиться. А, если удастся, и примкнуть... Посчитали, что в составе могучей Персии, жить они станут лучше, жить станут веселей. Третьи решили: не сдаваться и воевать.
  Представители "третьих", немедля, собрались на совещание, чтобы наметить план коллективных действий. Не обошлось без споров. Но в главном согласились все. Поскольку совещание проходило на территории Лаконии, в Спарте, решение приняли лаконичное, всего из четырех пунктов.
  Пункт первый. Создать "Нерушимый и равноправный союза борьбы с персидским нашествием".
  Пункт второй. Провести в союзных полисах мобилизацию граждан призывного возраста.
  Пункт третий. Командование объединенным войском поручить спартанскому царю Леониду. Потомку Геракла, того самого, который совершил 12 подвигов. Пусть Леонид продолжит дело своего предка.
  Пункт четвертый. Преградить персам путь в Фермопильском ущелье, и разгромить их там.
  Лаконично. По спартански, содержательно, коротко и четко.
  Конечно, греки народ хозяйственный. У каждого полиса, что вступил в коалицию, и дома было немало разных важных дел. Где-то надо срочно выкопать колодцы, где-то овец постричь... Нельзя же было сразу все бросить и бежать на войну... Поэтому договорились: как в полисах управятся со всем домашними делами, так сразу и направят войска к ущелью, чтобы разгромить врагов. А сейчас, города выделят небольшие отряды, которые смогут придержать персов, пока подойдут основные силы. На том и разошлись, довольные разумными решениями. Не исключено, что какой-то из полисов схитрил и что-то выгадал. Но это было так давно, что ни разобраться, ни доказать ничего подобного сейчас невозможно.
  Совещание полисов "Нерушимого и равноправного Союза" и привело к той самой битве, в Фермопильском ущелье, о которой мы знаем. Помните, 300 спартанцев, во главе с царем Леонидом, заняли позицию в самом узком месте ущелья: шестьдесят шагов в ширину и отвесные стены. К ним присоединились небольшие отряды других полисов, общей численностью тысяч в пять-шесть.
  А сколько было воинов у Великого Ксеркса? Много, очень много! Об этом сообщают все древние документы. Конечно, историки тех времен довольно свободно обращались с фактами. Не из каких-то корыстных побуждений, просто, как люди добросовестные, старались писать поинтересней, позанимательней, чтобы удивить читателя, доставить читателю удовольствие. Пожалуй, самой богатой фантазией из историков, описавших битву в Фермопилах, был Симонид Кеосский (пленник Артоксеркса, а после освобождения, автор исторических сочинений). Он доводит вышедшую к Фермопилам армию Ксеркса до 4-х миллионов воинов. Геродот, признанный "Отцом истории", был поскромнее, он сократил персидское войско до 2 миллиона 600 тысяч человек. Ктесий Киндский (лирический поэт и историк при дворе тирана Гиппарха) оказался самым сдержанным. Он оставил персам всего 800-тысячную армию.
  Современные военные историки, люди независимые, принципиальные и мудрые, удивлять никого не пытаются, сообщают только правду. Хотя, возможно, и не всю правду. Ведь события, которые им приходится описать, происходили очень давно, и докопаться до истины подчас невозможно. Но им приходится верить. Ведь содержание четырехмиллионной армии во времена Ксеркса было просто невозможно... Ни один могущественный правитель, в те времена, не мог собрать, вооружить, накормить и держать в подчинении миллионные армии. Современные историки утверждают, что армия Ксеркса насчитывала не более 250 тысяч воинов.
  Но, и это было чрезвычайно много. Даже в таком случае, получалось, что средний эллин, в отряде Леонида, должен был выстоять против 50 средних персов. Если бы по результатам битвы в Фермопилах, объявили тотализатор, то любой участник его, не задумываясь, поставил бы на персов.
  
  ...Парламентер, от имени Великого Ксеркса, Повелителя Народов Земли и Морских просторов, и так далее, и так далее... (сейчас нет необходимости полностью перечислять многочисленные звания и титулы Царя Царей, а тогда это следовало делать непременно), пространно и, как это принято на Востоке, с многими приятыми подробностями, сообщил эллинам, преградившим персидской армии путь, в Фермопильском ущелье, какие радости ожидают тех, кто сложит оружие и станет служить Великому и Непобедимому правителю и так далее, и так далее.... И с немалыми, весьма неприятными подробностями, рассказал, что произойдет с теми, кто откажется повиноваться Милостивому, Могучему и так далее, и так далее... В заключение своей пространной речи, парламентер передал указание Царя царей, Повелителя стран и народов и так далее, и так далее... "Немедленно сдать оружие!"
  Царь Леонид был отважным воином. Представляете как, воспитанный в презрении к врагам, спартанский царь, да еще потомок такого героя, как Геракл, мог отнестись к подобному неуважительному отношению. Это же только зазнавшиеся и возомнившие о себе персы могли сообразить такое: предложить царю Спарты сдать оружие... Леонид и ответил, бесстрашно и лаконично: "Приди и возьми!"
  Ни один из древних историков, непосредственно, при этом разговоре не присутствовал и особых подробностей сообщить не смог. Но известно, что Леонид был не просто царем, а спартанским царем-воином. Никаких лицеев он не заканчивал, в академиях не обучался и изысканными манерами не отличался. Он рос и воспитывался в грубых и неприхотливых условиях спартанских казарм и спартанских военных традиций. Конечно, Леонид ответил лаконично. Лаконизм с детства вдалбливали в каждого спартанца. Но, надо думать, что рассерженный бестактными требованием персидского посла, он сделал еще и определенный жест рукой, грубо оскорбляющий величие Царя Царей. И добавил: "Вот тебе, а не оружие!"
  
  ... И грянул бой, Фермопильский бой! С одной стороны, небольшой отряд эллинов. С другой - полчища персов. По всем прогнозам персидских военачальников и жрецов-предсказателей, их армия должна была пройти через Фермопилы, не задерживаясь, как раскаленный нож сквозь масло. Смять эллинов, размазать их войско по стенам ущелья и далее шествовать победоносным маршем по всей стране... Но атаки многочисленной персидской армии, которые следовали одна за другой, захлебнулись...
   Эллины, как стояли поперек ущелья, преграждая дорогу, так и остались стоять. Персы настойчиво и решительно попытались уничтожить малочисленного врага и ринулись вперед... И еще раз попытались... И еще... Но не получилось. Персидская армия "отошла на заранее подготовленные позиции..."
  Не надо думать, что это произошло от того, что все греки были могучими и отчаянными рубаками, а персы хлипкими и трусливыми новобранцами. В многотысячном персидском войске, можно было найти немало рубак, посильней и поотчаянней эллинов. Разница между этими двумя войсками была в том, что воюющие стороны по-разному относились к научно техническому прогрессу в области вооружения, и новым веяниям в тактике ведения боя.
  Многочисленное персидское войско воевало по старинке, первобытным способом. Армия наваливалась на врага беспорядочной толпой и старалась сокрушить его своей массой. Причем каждый воин действовал сам по себе. В громадной толпе он был воином-одиночкой. Мог надеяться только на себя. Персы не знали что такое "строй". Даже слова у них такого не имелось, в богатом разнообразными красивыми словами персидском языке. А уж воевать в строю - такого они не могли себе представить.
  В эллинских полисах внимательно следили за прогрессивными веяниями в военном деле. И не только присматривались к ним, но и старательно внедряли различные передовые новшества. Особенно спартанцы, которые, можно сказать, только этим и занимались. Боевой единицей у эллинов стал гоплит: тяжеловооруженный пеший воин. Основное оружие: длинное трехметровое копье и короткий меч, для ближнего боя. Большое внимание уделялось защите. Здесь и металлический шлем, и кираса, поножи и поручи. В дополнение к этому, от стрел и мечей противника, гоплита оберегал большой, тяжелый, но надежный щит.
  Главное достижение военной науки тех времен, которое эллины взяли на вооружение - это строй. В сражение вступали не одиночные воины, каждый сам по себе, а сплоченный коллектив. Ощетинившись пятью рядами трехметровых копий, такой коллектив стал мощным механизмом и в наступлении, и в обороне. У эллинов появился зародыш фаланги, той самой фаланги, с которой Александр Македонский потом сумеет дойти до Индии.
  
  ... Два дня многотысячное войско персов пыталось пробиться сквозь копья фаланги... Никакого эффекта. И перспективы никакой не предвиделось. Даже хуже... Полисы должны были подослать гоплитам подкрепление. А что будет тогда? И что делать с огромной армией, которая застряла в горах и не может продвигаться вперед? Ее, ведь, кормить надо. И поить, и все остальное... Не поворачивать же обратно, в Персию... Само имя Ксеркс, означало "Царь Герой" или "Герой среди Царей"... И надо было оправдывать это звание. Времена были суровые, и с таким "успехами" в битве можно было потерять не только авторитет, но и царство, и жизнь...
  Ксеркс делал все, что мог. А что он мог? Снова и снова гнать в наступление войско, грозить репрессиями своим полководцам и просить срочной помощи у богов. Он и гнал, и грозил, и просил... Но войско снова и снова откатывалось от копий гоплитов, полководцы падали на колени, просили пощады и клялись, что уничтожат эллинов, но у них это не получалось. А боги почему-то не слышали молитв "Героя среди Царей". Или, не торопились помочь Ксерксу: раз он Герой, пусть, мол, сам покажет, на что способен...
  На третий день этой позорной попытки пробиться через Фермопилы, к персам явился местный житель, некий Эпиальд сын Евридема, малиец. Он сообщил, что хорошо знает местность и предложил помочь, оказавшимся в сложном положении завоевателям. Герой среди Царей принял это как должное, он понял, что боги, наконец, вмешались и пришли на помощь своему любимцу. Персы дождались темноты, а ночью 20 тысяч воинов двинулись горными тропами, чтобы зайти в тыл грекам, обороняющим ущелье.
  Дозор эллинов заметил вражеский отряд и предупредил Леонида. На коротком совещании командиров групп, большинство проголосовало за то, чтобы отступить. Спартанцы же отказались покинуть поле боя. Такое у них, у спартанцев, было правило, такая традиция: спартанцы не отступали. Отряд феспийцев, под предводительством Демофила сына Диадарома, также решил остаться.
  Чем закончилось сражение в Фермопилах хорошо известно. Спартанцы и феспийцы сражались отчаянно и все, в этом бою, погибли. Дадим опять слово Геродоту. "... А потом Ксеркс пошел между мертвыми телами. Он искал труп Леонида, а найдя его, приказал отрубить голову и посадить ее на кол. Ксеркс ненавидел спартанского царя, даже мертвого, так, как никого из своих врагов, иначе он не учинил бы такого надругательства над телом павшего героя". (Геродот. "Греко-персидские войны". М.: ТЕРРА, 203-204)
  И еще нам известно, что когда многолетняя и жестокая война с персами закончилась, греки воздвигли на месте битвы памятник в честь погибших здесь спартанцев, с надписью:
   "Путник, пойди, возвести нашим гражданам в Лакедемоне,
   Что, их завет сохраняя, здесь мы костьми полегли".
  Слава о подвиге спартанцев в Фермопилах пережила века, стала символом мужества, беззаветного служения Родине.
  Но как-то так получилось, что о феспийцах забыли, а их было здесь 700 человек, и они все, до единого, погибли в этом сражении. Неужели, эллины не посчитали их мужество и самоотверженность столь же доблестными, как мужество и самоотверженность спартанцев?..
  Чтобы понять, почему так произошло, небольшая справка об этом городе...
  Феспии - один из древнейших городов Беотии. Он располагался у подножья горы Геликон, невдалеке от моря, на плодородных землях. Один из культурных центров того времени. В городе имелись театр, агора и несколько святилищ. Здесь родился жил и работал великий Пракситель. В городе находились созданные им статуи Эрота, Афродиты и Фрины. Население, в основном, занималось рыболовством, земледелием и торговлей.
  К своему несчастью, город был основан невдалеке от Фив, и все годы своего существования вынужден был прилагать усилия, чтобы не попасть в зависимость от богатого и могущественного соседа. В годы греко-персидских войн, Феспии отказался дать персидскому послу "воды и земли". За участие феспийцев в Фермопильском сражении, город был разрушен Ксерксом. Оставшиеся в живых жители переселились на Пелопонес.
  Итак, не стало города, который мог бы отметить мужество своих сыновей... А другие-то греки?.. Ведь феспийцы сражались не только за свой город, а за всю Элладу. Да и спартанцы могли бы высечь на граните памяти несколько слов, в честь тех, кто сражался плечом к плечу с их братьями, и рядом с ними погибал... К сожалению, листая страницы истории мы нередко убеждаемся, что люди склонны забывать о героях.
  Далекие потомки все же вспомнили о них. В 1997 году, почти через две с половиной тысячи лет, мужественно сражавшимся в Фермопильском ущелье феспийцам, наконец, поставили памятник. Памятник изображает Эроса, одного из древних богов-покровителей Феспии. Эрос лишен головы и обнажен. Одно крыло застыло во взмахе, другое сломано. Каждая деталь здесь имеет определенный смысл. Отсутствие головы - многолетнее забвение героев феспийцев. Обнаженное тело - храбрость и самопожертвование, взмах открытого крыла - победу, славу и свободу, сломанное крыло - невозможность насладиться своей славой и свободой.
  Прекрасный монумент мужеству, забвению и вечной памяти...
  И еще с одной проблемой хотелось бы разобраться. Что не позволило эллинским полисам послать сразу значительные отряды для сражения с персами? Геродот сообщает, что Флиунт направил сражаться с персами 200 человек, Орхомен - 120, Микены, великолепные и могущественные Микены - 120 гоплитов. Какие, в это время, у греческих городов, появились особо срочные дела.
  Нам известно только о спартанцах. О том, почему они послали столь малый отряд, объясняет Геродот. "Дело происходило в канун праздника Корнеи, и спартанцы собирались, как только завершатся торжества, объединиться с союзниками. Все не сомневались, что бой у Фермопил будет долгим, поэтому отправили пока только передовой отряд". (Геродот. "Греко-персидские войны". М.: ТЕРРА, с. 193)
  Что это за "Праздник Корнеи", и почему он так важен для спартанцев? Но начать следует несколько издалека, со статуса богов в древней Спарте.
  Спартанцы, как и все эллины, поддерживали постоянный контакт с богами. В те доисторические времена, не заручившись поддержкой богов, нельзя было браться ни за одно серьезное дело. И за мелкие, обыденные дела, тоже... Но на верховного бога, Зевса, спартанцы не очень рассчитывали и обращались к нему редко. Зевс, конечно, был всемогущ, но уж очень своенравен и непредсказуем. Занимался, в основном, не столько обязанностями верховного Бога, сколько своими личными проблемами и прихотям: то наводил порядок среди непослушных титанов, то закатывал на Олимпе такие пиры, что гора дрожала от песен и плясок. И постоянно ухаживал за девицами и дамами, как божественного, так и далеко не божественного происхождения. Если коротко: делал что хотел и когда хотел. Богами своими управлял твердой рукой и, как правило, совершенно не обращал внимания на просьбы народных масс: как трудящихся, так и активных представителей жреческого сословия.
  Спартанскому государству, с его милитаристским уклоном, больше подходил Арес. С ним общались постоянно. Но Арес был богом весьма узкой ориентации, зацикленным на военном деле. Ко всему остальному он оставался совершенно равнодушным, и ни в какие другие проблемы вникать не желал. Вполне возможно, что он, кроме военных действий и оружия, ни в чем, толком, и не разбирался. Попросить Ареса сохранить от падежа стадо овец, или помочь построить дом, было бессмысленно. Бог тут же переводил разговор на то, что молодежь следует заставлять ходить строем с раннего детства, или начинал занудно поучать опытных воинов, как им следует действовать копьем в обороне, и как при наступлении... Даже на просьбу вылечить раненого, Арес не откликался, отправлял к Асклепию. Или еще куда-нибудь подальше.
  Спартанцам, хоть они и известны нам по своим военным подвигам, приходилось жить и в мирное время, заниматься мирными делами. Они и стада содержали, и дома строили, и болели ангиной. И танцевали. Военные тоже любят танцевать, петь, и без музыки не обходятся... Суровому и целеустремленному на войну Аресу, все эти их мирные забавы были, как сказали бы потомки эллинов сегодня: "до лампочки". Поэтому спартанцам, пришлось подбирать себе для постоянного общения, вместо Зевса, и вместо Ареса, другого бога. Естественно, им хотелось, авторитетного, из первой шеренги. Спартанцы выбрали Аполлона.
  Почему именно Аполлона?.. Давайте копнемся в табеле о рангах обитателей Олимпа.
  Аполлон? Да, был такой бог (смотри фотографию: мраморное изваяние "Аполлон Бельведерский" в исполнении скульптора Лохара). На других изображениях он, иногда мчится на колеснице, иногда играет на чем-то музыкальном. Но главное - он златокудрый красавец, идеал красоты... Да еще и не женатый. Вот таким мы себе представляем Аполлона.
  Но для эллинов тех времен, Аполлон не просто идеал красоты. Он - второй после Зевса! Любимый сын Громовержца, Бог солнца, постоянно поддерживающий контакты со смертными. И что чрезвычайно важно, Аполлон, бог с весьма разносторонними интересам. Как сказали бы в наше время: бог многостаночник. Он законодатель и каратель. Защитник законов предков, покровитель, пастухов, путников и мореходов. Охранитель улиц, дорог и придомовых ворот. Дающий созревание хлебам... И это не все.
  К его обязанностям относится предсказание будущего (Аполлон основатель Оракула в Дельфах), он же Бог врачеватель и покровитель медицины (отец Асклепия). Организатор праздников и поэтических состязаний на Парнасе, покровитель наук, предводитель и покровитель муз (профессионалов и художественной самодеятельности), вдохновитель и покровитель гимнастических упражнений (физкультура и спорт, Олимпийские игры).
  Но и это еще не все.
  Аполлон борется против всего темного, восстанавливает порядок в мире, оказывает покровительство кающимся, очищает запятнанных убийством и освобождает их от мщения, богинь мести, Эринний, оберегает людей от несчастий.
  А как с военным делом? Спартанцы все-таки...
  И с военным делом все в порядке. Аполлон, ко всему вышесказанному, еще и "неодолимый воитель, низлагающий всех врагов".
  Поэтому не с Зевсом и не с Аресом, а с Аполлоном установили спартанцы тесный контакт. Избрали его Богом покровителем Спарты. И уж все, что связано с Аполлоном, было для них делом святым.
  В Спарте было два великих праздника в честь Аполлона, как бога покровителя. Один из них: праздник Карнеи, в честь любимого порицателя Аполлона, как раз, следовало провести в эти дни. В программу входили обильные жертвоприношения, военные пляски, гимнастические состязания... Не провести эти торжества - значило смертельно обидеть бога и лишиться его покровительства. На такое ни один спартанец пойти не мог. Именно поэтому они и выделили всего лишь 300 гоплитов. Остальные должны было подойти позже, после окончания праздника Корнеи.
  А другие города? Почему они направили к Фермопилами только небольшие отряды? Почему вовремя не помогли подкреплением? О причинах древние историки умалчивают. Так что мы об этом можем только строить предположения. Вероятно, из-за неприязни друг к другу и постоянных конфликтов, которые царили в нерушимом и равноправном союзе борьбы с персами. "Пусть пока другие повоюют, а мы потом... Успеем еще, навоюемся..."
  И третье: хотелось бы побольше узнать об Эпиальде, сыне Евридема. Почему он указал дорогу в тыл обороняющим Фермопилы?
  Древние историки и летописцы немало рассказали нам о богах, царях и героях... Маленьких людей, "Эпиальдов", они замечали лишь тогда, когда те творили что-то необыкновенное. Ограничивались парой фраз и забывали о них. И мы ничего не знаем о маленьком человеке, чье вмешательство столь радикально повлияло на ход битвы в Фермопильском ущелье. Как он жил, Эпиальд сын Евридема, малиец? Чем занимался, о чем думал? Его дальнейшая судьба? Одно только короткое сообщение промелькнуло у Геродота. Он пишет, что за голову Эпиальда, сына Евридема, было объявлено вознаграждение. Потом его, вроде бы, кто-то убил... Как это произошло - неизвестно.
  Вероятней всего, Эпиальда отловили возмущенные его поступком спартанцы или фиспийцы. И убили. Без следствия, без суда. Не стали разбираться: можно ли его поступок квалифицировать, как предательство? А если и можно, то какие обстоятельства привели к этому? Почему, из каких соображений, он указал дорогу персидскому войску? Подобные поступки, без каких-нибудь принципов, или веских причин, не совершаются.
  Как раз, в эти времена, именно в эллинских полисах появились первые ростки демократии, которой гордится современное общество. Почему же такое пренебрежительное отношение к "маленькому человеку"? Почему его убили без суда и следствия? Откуда такая жестокость? К сожалению, следует признать, что в те далекие времена демократия и жестокость шли рядом: плечом к плечу. А что касается Эпиальда, то мы, лишь в рамках ограниченных наших знаний, о Древней Греции, можем предположить почему, он указал персам тайную тропу.
  Не исключено, что он был потомственным, принципиальным республиканцем, демократом и либералом. И дед у него был республиканцем, и отец демократом, и детишки росли принципиальными либералами. Такое вполне могло иметь место в древней Элладе, где в эти времена уже появились первые борцы за демократию. Мог он отрицательно, с отвращением и гневом, относиться к любому проявлению самодержавия? Мог! А все спартанцы, как известно, были убежденными монархистами. Спартой управлял даже не царь, как в других монархиях, этим государством управляли два царя. Ненависть и презрение республиканца к такой монархии удваивались. Демократы были уверены, что в Спарте народ заставляют ходить строем, а это приводит к тому, что все начинали одинаково думать. Хилых детей, которые, по мнению жрецов-шарлатанов, не могли стать воинами, сбрасывали со скалы в бушующее море. В Спарте активно действовали десятки жрецов, но ни одного уполномоченного по правам человека, ни одного - по правам детей. Надо было спасать народ Спарты от засилья милитаристической диктатуры.
  Каждый убежденный человеколюб, либерал и демократ готов пойти на все, ради демократических свобод и либеральных ценностей. Здоровья своего не пожалеет ради борьбы с ненавистным ему режимом, за свободу личности. Это можно увидеть и в наши дни. Вспомните активных правозащитниц "Пуси Райт", которые пришли в Храм Христа Спасителя, поднялись на амвон, натянули балаклавы и исполнили эстрадный номер, призывая "Богородицу" покарать Путина. Вспомните многостороннего художника Павленского, который нагишом уселся на брусчатку Красной площади и прибил гвоздем определенное место своего тела, изображая собой творческую метафору апатии, политической индифферентности и фатализма современного общества.
  Да, Эпиальд указал тайную тропинку в тыл спартанцам. Но не для того, чтобы навредить эллинам, а ради торжества справедливости: чтобы руками персов разрушить ненавистный царский строй, угнетающий спартанский народ и пытающийся угнетать другие народы. Только и всего. О чистоте его помыслов говорит и то, что сам Эпиальд никого не тронул. Лично, он никому никакого вреда не причинил... Он, вообще, был очень мирным человеком и, вполне возможно, активным пацифистом. Конечно, если бы поблизости находился Храм Христа Спасителя, Эпиальд натянул бы балаклаву и отправился отплясывать свой протест на амвон. А будь рядом Красная площадь, поступил бы столь же разумно, как Павленский: разделся, прибил свое, что-нибудь интересное, гвоздем и изображал бы метафору апатии и фатализма греческого общества. Но не было тогда этих сооружений. А действовать борец за демократию обязан. Вот он и указал дорогу персам. И невинно пострадал! Убили древние греки активного борца за демократию. Без суда, без следствия, без адвоката, без тщательного изучения всех сопутствующих обстоятельств.
  
   Ересь.
  
  Редко какому слову так не повезло, как слову "Ересь". Впервые мы встречаем его в Древней Греции. Оно означало - "Разномыслие". Еретик - человек мыслящий свободно. Члены многочисленных философских школ мыслили свободно и потому имели право гордо называть себя еретиками. Чем они и пользовались. Еретиками были и первые христиане, когда они отвергли привычные языческие верования и открыли для себя Истину. Свободомыслие существовало веками. Прогресс и развитие человечества, были невозможны без свободы мысли. Естественно, это неоднократно зафиксировано в мудрейшей книге человечества Библии. В Первом Послании Павла к Коринфянам сказано: "Ибо надлежит быть и разномыслию между вами, дабы открылись между вами искусные".
  Потом появились Князья. Мирские Князья и Князья Веры. Сила их оружия перешла в их слово. И слово их стало законом. Они присвоили право Решать. Они возвели Свободу Мысли - Ересь, в ранг преступления. Земля вращается вокруг солнца - ересь! На небе масса звезд, подобных солнцу - ересь; кроме Земли, есть и другие планеты - ересь. Земля круглая - ересь. Свобода мысли - ересь. И запылали костры... Кто только не пытался заставить людей думать одинаково?! Вожди, Диктаторы, Тираны... А не получилось. Еретики придумали колесо, электричество, радиотелефон и Таблицу Менделеева. На этих четырех столпах возвели великую цивилизацию. И, к счастью человечества, в каждом поколении, вырастают Еретики.
  
   Форум.
  
  Древние римляне не строили Дворцов Культуры. Для собраний патриотического актива они приспособили большую площадь под названием Форум. На такое собрание имели право придти и патриции и плебеи: все, кому захотелось принять активное участие в жизни республики. Без всяких выборов, без всяких мандатов и пропусков. Причем, на проведение митингов, не требовалось подавать предварительные заявки, с указанием количества участников и точного времени проведения мероприятия. А городская стража никого не задерживала.
  На Форуме, при обсуждении вопросов и принятии решений, осуществлялись полная свобода и не менее полная демократия: каждый имел право кричать все, что хотел. При этом, каждый патриций, если он обладал достаточными финансовыми возможностями, мог нанять плебеев, для активных демократических действий на Форуме. Если этот отряд плебеев был достаточно велик и энергичен, он мог перекричать всех плебеев, нанятых другими патрициями. Демократия торжествовала.
  Но в Римской республике был еще и Сенат. Законы принимал он.
  
   Карфаген и Рим
  
  Карфаген - город-государство в Северной Африке, основанный финикийцами. К началу третьего века до нашей эры, карфагеняне завоевали всю Северную Африку, Сицилию, Сардинию и даже Южную Испанию. После этих существенных достижений, Правители Карфагена пришли к мысли, что мир Однополярен. И единственный полюс мира - это их богатое и могущественное государство. Поэтому, решили они, на плечах Карфагена лежит высокая ответственность: он обязан помочь остальным государствам. Следует научить все другие народы, как надо жить, какими должны быть ценности, к чему следует стремиться, и всему остальному... А если кто-то не захочет следовать разумным рекомендациям Карфагена, - тех следует активно убедить.
  Римляне, которые тоже немало завоевали, в это самое время, также пришли к мысли, что мир Однополярен. И единственный полюс мира, естественно, находится в их богатом и могущественном государстве. Это означает, решили они, что на плечах Рима лежит высокая ответственность: он обязан помочь остальным государствам. Следует научить все другие народы, как надо жить, какими должны быть ценности, к чему следует стремиться и всему остальному... А если кто-то не захочет следовать разумным рекомендациям Рима - тех следует активно убедить.
   Вот такие существенные географические и социологические разногласия и противоречия произошли между могущественным Карфагеном и столь же могущественным Римом к началу третьего века до нашей эры. Каждый из них был уверен в своей исторической миссии, и они стали воевать между собой, за право помогать другим государствам: учить народы других стран, как следует жить, какими должны быть ценности, к чему следует стремиться и всему остальному... А если кто-то не захочет следовать разумным рекомендациям - тех, естественно, следовало активно убеждать.
  Воевали Карфаген и Рим с высоким чувством ответственности и великим усердием. Подряд, одну за другой, провели три Пунические войны. На это у них ушло 118 лет. Но войны происходили с переменным успехом. То карфагенскому Ганнибалу со своими слонами и лучниками удавалось приблизиться к стенам Рима, то римскому Сципиону Африканскому Старшему со своими легионами и "онаграми", приблизиться к стенам Карфагена. Политики также не отдыхали: советы и указания другим государствам, непрерывным потоком, следовали, в эти смутные времена, и из Карфагена, и из Рима. Но где этих 118 лет находился центр Однополярного мира, понять трудно.
  Все решилось в 146 году до нашей эры. Римский полководец Сципион Африканский Младший, наконец, победил. Его легионы взяли штурмом Карфаген и разрушили город. Будь этот Сципион варваром, он на этом и остановились бы. Но Сципион, как и многие другие известные нам римляне, был человеком всесторонне образованным, отличался высоким уровнем античной культуры. Он не пропускал ни одной премьеры в Римских театрах, регулярно посещал термы, читал в подлиннике Сафокла и Эврипида... Образованный и культурный Сципион посчитал неприличным оставлять за собой развалины города. Поэтому он приказал вспахать всю территорию бывшего Карфагена и засеять ее полезными травами, чтобы североафриканский скот мог ими круглогодично питаться. Этим и подтвердил колоссальное отличие чрезвычайно культурных римлян, от совершенно диких жителей Африки.
  С тех пор Рим стал активно, и без каких-нибудь соперников, осуществлять свою функцию Однополярного центра цивилизации: учил другие народы, как следует жить, какими должны быть ценности, к чему следует стремиться и всему остальному... А если кто-то не слушался - того активно убеждал.
  Но шло время, кое-что в мире менялось и в августе 410 года к стенам Рима подошли кочевники-вестготы, под руководством короля Алариха. Все они были варварами и не имели никакого представления о том Однополярен мир, или многополярен... Их это вообще не интересовало. А сокровища, богатейшего Рима привлекали. Теоретически неподкованные вестготы, не стали вступать в дискуссии, ворвались в Рим и ограбили его. Причем не очень-то и свирепствовали. Писатель и историк Исидор Севильский сообщает об этом событии так:
  ... "И дикость врагов (готов) была достаточно сдержанной"... и "те, кто находился вне церквей, но просто взывал к имени Христа и святых, получал от готов пощаду..." Исидор указывает также, на то, как уважительно отнесся вестгот Аларих к храму Апостола Петра. "Вождь приказал вернуть все ценности в храм, - пишет он. - Сказал, что он воюет с римлянами, а не с Апостолами".
  (Исидор Севильский. " История готов". 16.)
  Так, сами не догадываясь об этом, кочевники-вестготы, во главе со своим королем Аларихом, уничтожили теорию Однополярности. И двинулись дальше. Теперь уже, как оказалось, в многополярный мир. Где не было какого-то одного могучего государства, которое решило, что обязано помогать всем остальным, не столь могучим: учить другие народы, как надо жить, какими должны быть ценности, к чему следует стремиться и всему остальному. А если кто-то не пожелает следовать разумным рекомендациям - таких следует активно убедить.
   Многие считают, что это были неплохие времена...
  
   ГАЙ ЮЛИЙ ЦЕЗАРЬ
  
   Цезарь - отсюда Кесарь, Кайзер, Царь... Это
   имя превратилось в титул римских императоров
   и стало основой для обозначения сходного
   титула в разных языках.
  
   "Тонкий политик, превосходный оратор,
   блестящий администратор. Любой род
   деятельности, избранный им, нес печать редкого
   вкуса и врожденного артистизма".
   (Майкл Грант. "Юлий Цезарь. Жрец Юпитера".)
  
  Обстоятельные и авторитетные историки древнего Рима, Плутарх и Гай Светоний Тарнквил, которые оставили нам довольно пространные жизнеописания Гая Юлия Цезаря, единогласно утверждают, что тот, еще в ранней молодости, вел активный образ жизни, работал в различных ответственных и перспективных государственных организациях. Это позволило ему завоевать авторитет и популярность, среди самых различных слоев населения. Взять хотя бы его службу эгила в римском магистрате... В этой должности Цезарь занимался городским благоустройство (работа по благоустройству и в древнем Риме была занудной и неблагодарной, но Плутарх сообщает, что Цезарю удавалось там что-то полезное сделать в области озеленения, ремонта водопровода и, конечно, он постоянно заботился о бесперебойной работе общественных терм), строительством дорог (итальянцы утверждают, что дороги, созданные под присмотром Цезаря, настолько добротны, что некоторые из них дожили до нашего времени), организацией различных торжеств и праздников, в том числе гладиаторских боев. Представляете, какие у него, при этой должности, были знакомства, какие связи, какие возможности!.. Как эгил, Цезарь заведовал и раздачей бесплатного хлеба народу. А это вам не какое-нибудь: трали-вали-пустяки. Помните, чего наиболее настойчиво требовал народ в давние времена от своих правительств? Да и не только в давние. "Хлеба и зрелищ!" Цезарь был тем, который давал, и то и другое. Он становился любимцем народа - его кумиром.
   Но это не все: работал Цезарь и консулом. В этой должности он немало сделал по наделению землей ветеранов, а, также уменьшил на треть размер налогов. Популярность Цезаря еще более возросла. Но и это еще не все. Цезаря избрали жрецом понтификом. С тех пор он имел право вести надзор за судейской системой, и влиять на вынесение приговоров. Такая должность давала немалые возможности кому-то помочь, кого-то привлечь, с кем-то по-доброму договориться... Как понтифик, Цезарь стал "Имеющим власть совершать жертвоприношения", т.е. оказался ближе других и к богам, имел право общаться с богами от имени народа. Если подвести короткий итог, можно уверенно сказать, что за годы службы в Риме, Цезарь основательно разобрался в хитросплетениях властных структур, установил значительные связи среди различных слоев населения, стал популярной фигурой у плебса и мог напрямую общаться с богами... Немало.
  
   ...Затем была Галлия... Бесконечная и враждебная. Территория, на которой в наши дни располагаются Швейцария, Бельгия Франция Германия и Великобритания. Десятки племен и народов, отчаянных и беспощадных в сражениях. Долгие десять лет тяжелой войны, кровавых потерь и блистательный побед.
  "За те неполных десять лет, в течение которых он вел войну в Галлии, он взял штурмом более восьмисот городов, покорил триста племен, сражался с тремя миллионами людей, из которых один миллион уничтожил во время боев, и столько же захватил в плен". (Плутарх, "Сравнительные жизнеописания". "Цезарь". 15-3)
   Цезарь присоединил к Римской республике огромную территорию, от Атлантического океана до Рейна, снискал славу опытного полководца. И, что не менее важно, преданность и доверие легионов.
  Исходя из опыта своей работы в Римском магистрате и опыта, приобретенного в военных походах, Цезарь пришел к мнению, что верховная власть его страны, в лице Сената, стала несостоятельной. И в самом Риме, и в провинциях происходили процессы, за которыми Сенат, со своей громоздкой бюрократической системой чиновников, не успевал уследить. А когда сообщения о важных событиях в провинциях, наконец, становились известными Сенату, там срабатывала занудная бюрократическая машина: длительные слушанья и некомпетентные, бестолковые обсуждения. За ними следовало принятие решений и законов, нередко, также бестолковых. Затем оказывалось, что события зашли слишком далеко и законы, принятые Сенатом, не только бесполезны, но и вредны. Вывод один: Сенат, в таком виде, в котором он осуществляет свою деятельность, не способен управлять государством. Нужен орган власти, который мог бы немедленно оценивать происходящие события и оперативно принимать надлежащие меры. Такой властью может обладать только диктатор...
  Плутарх, в своих записях о жизни Цезаря пишет, что однажды, проезжая через небольшую деревушку, вдалеке от столицы, Цезарь заметил, что лучше быть первым в этой деревушке, чем вторым в Риме.
  Цезарь стремился стать Первым в Риме.
  
  ...12 января 49 года до нашей эры, Гай Юлий Цезарь, возвращающийся после покорения Галлии в Рим, подошел к Рубикону, небольшой речушке, отделяющей земли Римского магистрата от земель провинций. И здесь остановился.
  Почтенные Сенаторы опасались, что привыкшие к власти полководцы, при поддержке послушных ими легионеров, могут проявить непослушание, и даже предъявить Сенату какие-нибудь требования... Чтобы избежать этого, они приняли закон, по которому сам победитель мог с триумфом войти в Рим, но лишь в сопровождении небольшого военного эскорта, а легионы должны оставаться за Рубиконом.
  Гай Юлий Цезарь нарушил этот запрет. С ним перешел Рубикон, закаленный в боях и бесконечно преданный ему, 13-ый легион.
  Вполне возможно, что прославленный полководец сделал это, потому что узнал от своих осведомителей весьма неприятную новость: Сенат начал обсуждать пакет новых законов, касающихся должностных преступлений...
  Гай Юлий Цезарь был сыном своего беспокойного времени, выполнял все его обычаи и традиции. Жил, как и все опытные и умные чиновники: когда нужно было - давал, когда представлялась возможность - брал. И неоднократно... А как же?.. При строительстве дорог, которыми Цезарю приходилось заниматься, и сейчас, через две тысячи лет, дают, и берут. Без этого и тогда невозможно было что-то сделать, и сейчас невозможно... А что касается махинаций на выборах, то пусть хоть одни сенатор расскажет правду, о том, сколько он давал, и от кого получает сейчас... Нарушение договоров?.. Так где это видано, чтобы некоторые договора, в связи с возникшими условиями, не нарушались? А самое неприятное для Цезаря было то, что весь этот пакет несвоевременных законов, предполагал их обратную силу. По нему можно было привлекать к ответственности за действия, совершенные много лет тому назад...
  Такие законы могли полностью вычеркнуть Цезаря из борьбы за власть... И это в самое неподходящее время, когда Галлия покорена, ветераны на его стороне, а 13-ый легион готов обнажить мечи в защиту своего полководца. Цезарь начал переговоры о своем возвращении в Рим, о том, как должен происходить положенный ему Триумф... А поскольку прервать работу Сената, по обсуждению новых законов Цезарь был не в силе, он потребовал от него гарантий своей судебной неприкосновенности.
  У Сената тоже имелись осведомители, они были в курсе стремлений Цезаря... Вполне возможно, что новый пакет законов был как раз и предназначен для того, чтобы лишить Цезаря всех возможностей пробиться к власти. Сенаторы отказались давать полководцу какие-то обещания о неприкосновенности.
  Это был вызов! И Цезарь принял действие Сената, как вызов, как объявление войны. Он привел в состояние боевой готовности свой 13-ый и стал набирать еще два легиона, из преданных ему ветеранов Галльской компании.
  Сенат старался действовать на опережение. В спешном порядке он принял пакет законов о должностных преступлениях, с пунктом об их обратном действии, и пригласил известного военачальника Гнея Помпея возглавить вооруженные силы Республики.
  Помпей, как и Цезарь, был человеком самолюбивым, целеустремленным и опытным полководцем. Он, как и Цезарь, видел несостоятельность Сената в управлении государством и понимал, что нужна крепкая власть - Диктатура. Но наиболее подходящим для этой должности Помпей считал не Цезаря, а себя.
  
  ...Если два древнеримских плебея пытаются выяснить, кто из них при козырях, а кто обсевок, они сходятся в безлюдном месте. Вначале каждый, с презрением, сощурив глаза, смотрит на другого, пытается унизить противника взглядом. Это, как правило, не удается... Никто и не ждет, что удастся, но ритуал следует выполнять... Затем более инициативный плебей, с небрежной угрозой, презрительно оттопырив нижнюю губу, выдает:
  - А ты кто такой?!. - Это не вопрос. Это утверждение инициативного, плебея, что его противник даже не обсевок, он вообще никто.
  - А ты кто такой?! - Тем же тоном, в той же небрежно угрожающей манере, произносит второй плебей. Он выражает уверенность, что это его противник есть - никто...
  Получается классическая ничья. Вообще-то такое допускается и противники могут разойтись... Но если вопрос принципиальный, ничьей быть не может. Выяснение отношений следует продолжить.
  - А ты знаешь, что с тобой будет?! - эти слова непременно сопровождаются злым прищуром, хищным оскалом и учащенным дыханием, подтверждающими, что ничего хорошего противника не ожидает...
  - А ты знаешь, что будет с тобой?! - Те же, стандартные, прищур и оскал, и дыхание...
  Опять ничья. Но она не вызывает растерянности противников. Ни тот, ни другой и не рассчитывали на победу в первом раунде. Эти грозные слова, прищуры и оскалы - просто традиционное вступление к действию. И только после исполнения всех предписываемых ритуальными обычаями слов и движений, наиболее инициативный плебей наносит первый удар. Хотя, не исключается вариант, при котором, первым кулаки пустит в ход менее инициативный. Вероятность - 50 процентов. И только после добросовестной драки, можно с некоторой уверенностью утверждать, кто из них при козырях, а кто обсевок.
  Но так примитивно и просто, все происходит, когда выясняют отношения плебеи. А если "кто из них кто?.. ", выясняют уверовавшие в свою исключительность благородные патриции?! Тогда все серьезней и в других масштабах. Ни презрительным прищуром глаз, ни традиционным обменом угрозами, ни мордобоем, обойтись невозможно. У гордых и благородных патрициев все гораздо сложней. Тем более, если оба патриция не обсевки, если оба при амбициях и при козырях (при легионах).
  
   ...Гай Юлий Цезарь и Гней Помпей были патрициями, да еще какими: очень благородными, очень гордыми и очень известными. У Цезаря за спиной победоносная война в Галлии, он мог рассчитывать на 13-ый легион и ветеранов, готовых по первому его зову встать в строй. И, в какой-то мере, на плебс, если тот не забыл, что в какое-то время именно Гай Юлий обеспечивал его хлебом и зрелищами. У Помпея тоже имелся немалый опыт сражений и побед. Полная поддержка Сената и государственной казны, давали ему возможность поднять на войну с мятежным Цезарем немалые силы. Как и у тех двух плебеев, им предстояло выяснить: кто из них кто?.. Как и у тех двух плебеев, положения сторон можно было, считать равными.
   Решить спор высокородных патрициев мордобой не мог. Это могла сделать только Гражданская война. Страшная, изматывающая, кровавая Гражданская война, которая и началась. Она шла почти четыре года. Нет смысла описывать ее. Каждый из нас, в силу своей фантазии, может представит себе, что это такое.
  В течение четырех лет сторонники Сената, сгруппировавшиеся вокруг Гнея Помпея, были разбиты в Италии, Испании, Греции и Африке. Разгромлены, выступившие на помощь Помпею, войска правителей Египта и Понта. Победу в гражданской войне одержал Цезарь. Благодаря своему таланту полководца, и стойкости своих легионов.
  "Он пользовался такой любовью и преданностью своих воинов, что даже те люди, которые в других войнах ничем не отличались, с непреодолимой отвагой шли на лютую опасность, ради славы Цезаря". (Плутарх "Сравнительные жизнеописания". "Цезарь". 16-1)
  
  ...К концу Гражданской войны всегда становится известным, на чьей стороне правда. После завершения этой войны все в Римской республике поняли, что именно Цезарь сражался за правое дело. И, прежде остальных это поняли сенаторы. Что им теперь следовало поступить? Разбегаться или "сделать хорошую мину при плохой игре": признать Цезаря спасителем отечества и сохранить свои сенаторские должности? Нет смысла гадать, какое решение приняли, умудренные жизненным опытом и опытом правления, Республикой почтенные сенаторы.
  Учитывая возросший авторитет Цезаря, а также заслуги полководца перед Римом, Сенат предложил назначить, его Диктатором. Оба консула, разумеется, поддержали это предложение.
  Диктатор в Риме, в период Республики, должность чрезвычайная. Диктатором, на определенный срок, назначался человек, для выполнения определенного конкретного задания. Но Цезарю оказали небывалое доверие, такого в истории Республики, еще не случалось. Ему определили должность Диктатора на 10-летний срок. 10 лет он имел право обладать безграничной государственной властью, мог действовать, не согласуясь с Сенатом...
  Через небольшое время Сенат присвоил Цезарю почетные и многозначительные звания: "Отец народа" и "Император". Эти звания никаких особых прав не давали, просто они были последним вздохом Сената, который стремился сохранить, уже не свое влияние, а лишь свое существование.
  Рим оставался Республикой. По-прежнему регулярно заседал Сенат, и благородные сенаторы принимали бестолковые решения по важным государственным вопросам, и совершенно никому не нужные решения, по вопросам, которые никого не интересовали. По-прежнему, от имени народа, выступали с пламенными речами Трибуны. По-прежнему сурово присматривали за соблюдением законов Консулы. Но Власть Гая Юлия Цезаря становилась неограниченной. Он занимал важнейшие республиканские должности Диктатора и Первого Консула.
  
  ...По окончании гражданской войны Цезарь отпраздновал пять триумфов. Первый и самый блистательный - Галльский, за ним - Александрийский, затем - Понтийский, следующий - Африканский, и наконец - Испанский.
  Затем диктатор обратился к устройству государственных дел.
  Прежде всего, он пополнил Сенат молодыми, энергичными законодателями. Ввел новые правила выборов: теперь половину членов Сената выбирал народ, половину назначал сам Цезарь (опыт подобного создания работоспособного Сената применяется, иногда, и в наши дни).
  Провел перепись граждан по кварталам, и домовладениям. Число получавших бесплатный хлеб от государства сократил с трехсот двадцати тысяч до ста пятидесяти тысяч (вычеркнул из списка нуждающихся всех работоспособных паразитов).
  Восемьдесят тысяч граждан он расселил по заморским колониям (фактически - дал людям землю и помог им там устроить свою жизнь).
  Запретил детям сенаторов уезжать из страны, иначе, чем в составе делегации (некоторые непатриотично настроенные сенаторы отправляли, в те времена, своих детей на ПМЖ в Грецию, Египет и Вавилон).
  Всем, кто в Риме занимался медициной и всем преподавателям благородных искусств Цезарь даровал римское гражданство, чтобы они охотнее селились в городе и делились своими знаниями.
  Распустил все коллегии жрецов, за исключением самых древних (очевидно, считал, что государству ни к чему иметь слишком много религиозных деятелей).
  Издал закон, по которому совершивших преступление крупных собственников лишали имущества (ранее собственность оставалась у осужденных).
  Издал Закон, согласно которому Сенаторы, уличенные в вымогательстве, исключаются из сенаторского сословия. (Оказывается, сенаторы брали взятки еще до нашей эры, традиция, блин!) Внес ряд новых пунктов, ужесточающих закон против роскоши.
  И, наконец, занялся календарем... Давно пора было им заняться... В Риме календарь курировали жрецы. И как-то так, получилось, что высокообразованные, эрудированные жрецы отошли от этого дела, занялись другими, более прибыльными проблемами, а у календаря остались личности, попавшие в жрецы по блату, необразованные, и ничего в календарях не смыслящие. Но трудились они старательно, постоянно вносили поправки, улучшающие летоисчисление. Благодаря их усердию в календаре появился тринадцатый месяц, в котором имелось всего четыре дня, праздник жатвы теперь приходился на зиму, а праздник сбора винограда на весну... И многое другое, столь же несуразное, отличало теперь календарь.
  Цезарь, прежде всего, разогнал эту коллегию старательных невежд, и подобрал в кураторы календаря жрецов достаточно грамотных. Совместно с ними он, в соответствии с движением солнца, определил год в 365 дней, убрал тринадцатый месяц и вместо него ввел один дополнительный день, через каждые четыре года. Мы это теперь называем "Високосный год". И, естественно, они расставили по соответствующим местам все традиционные праздники...
  
  ...Все молодые патриции Рима были убежденными республиканцами. Они были абсолютно уверены, что это самая хорошая, самая разумная форма власти. Рабы знают свое место, плебеи тоже не лезут туда, куда им не следует лезть, а благородные патриции, которые и являются настоящим народом, управляют государством. Вот и процветает могущественная Римская Республика, оплот демократических свобод благородного народа. И менять что-то во властных структурах нельзя.
  Если бы эти принципиальные патриции прочитали книгу Фридриха Энгельса "Происхождение семьи, частной собственности и государства", они бы поняли, что не правы, и возмущаться не следует, ибо изменение структуры власти - это естественный исторический процесс, который происходит вне зависимости от желания той или иной личности. Но к 44-году до нашей эры Фридрих Энгельс еще не родился, так что книгу эту принципиальные патриции прочесть не могли. Поэтому они добросовестно заблуждались. Они были уверены: то, что происходит сейчас в Римской республике, не есть отражение закономерного исторического процесса. Это всего лишь личное стремление Цезаря узурпировать власть и отменить взлелеянную патрициями демократию. Отсюда вывод: если устранить Цезаря, то демократия будет спасена. И всем будет хорошо. Значит, Цезаря надо побыстрей убрать. И это будет вовсе не убийство, а прогрессивная, народная и благородная акция по спасению демократии.
  Киллера патриции нанимать не стали. Работа киллера - это все-таки убийство. Они решили все сделать сами, как представители народного гнева, устраняющие узурпатора...
  Историки описывающие убийство Цезаря, по-разному сообщают, где оно происходило. Одни указывают, что это было на улице, когда Цезарь направлялся в Сенат, другие, что это произошло в самом Сенате. Но все сходятся в одном, на Цезаря напала группа благородных патрициев, и было их не менее двух десятков. Первым нанес Цезарю удар в спину некий Каска. После этого, по предварительному уговору, набросились остальные. Такая коллективка нужна им была для того, чтобы подтвердить: это вовсе не убийство, а выражение недовольства народных масс, прогрессивно настроенного общества... Гаю Юлию Цезарю, Первому Консулу и Диктатору нанесли двадцать три удара кинжалами. Убили конечно...
  
  ...День похорон объявили заранее. На Марсовом поле был сооружен погребальный костер. Консул Антоний зачитал постановление Сената, в котором Цезарю воздавались все человеческие и божеские почести. Впоследствии народ воздвиг на форуме колонну из цельной глыбы нумидийского мрамора, с надписью: "Отцу отечества". У ее подножия долгое время приносили жертвы, давали обеты и решали споры, подтверждая клятву именем Цезаря.
  "Он погиб на пятьдесят шестом году своей жизни и был сопричислен к богам не только словами указов, но и убеждением толпы. Во всяком случае, когда во время игр, которые впервые, в честь его обожествления давал его наследник Август, хвостатая звезда сияла в небе семь ночей подряд, появляясь около одиннадцатого часа, то все поверили, что это душа Цезаря, вознесенного на небо".
   (Светоний. "Жизнь двенадцати цезарей". Стр. 37.)
  А как же с убийцами? Несмотря на все их демократические порывы, по римским законам они подлежали суду и самому суровому наказанию. Но как-то так получилось, что с их арестом промедлили... Не успели подготовить документы по их задержанию. Все они сумели бежать из Рима. Возможно потому, что эти убийцы были людьми благородными, из знатных, богатых и уважаемых семейств...
  Но, не исключено, что вмешались Боги. "Из его убийц почти никто не прожил после этого больше трех лет, и никто не умер своей смертью. Все погибли по-разному: кто в кораблекрушении, кто в битве. А некоторые поразили сами себя теми же кинжалами, которыми они убили Цезаря".
   (Светоний. "Жизнь двенадцати цезарей". Стр. 37.)
  
  ...Жизнь, в лице божественной Клио, подтвердила, что в отношении исторического процесса, прав был Цезарь. Прошло всего 15 лет и Сенат преподнес приемному сыну Цезаря, его наследнику, Гаю Октавиану Фурину почетный титул "Августа". Формально Сенат еще существовал, но вся полнота власти перешла к Октавиану. 27-й год до н. э. стал годом основания Римской Империи.
  К моменту смерти Октавиана полный его титул был таким: "Император, сын божественного Цезаря, Август, Великий Понтифик, Консул 13 раз, Отец Отечества". Сенат назвал седьмой месяц года в честь Цезаря "Июлем", восьмой - в честь императора Октавиана "Августом".
  
   Меценат.
  
  Гай Цильний Меценат жил в древнем Риме и слыл другом, правившего в те времена, Октавиана Августа. Он считается поклонником изящных искусств и покровителем поэтов. В политику Меценат не лез, но вел себя очень независимо и осмеливался высказывать свои взгляды, нередко противоположные взглядам императора. Ученые, изучающие историю древнего Рима, изумляются смелости Мецената, который сказал однажды императору Октавиану: "Surge tandem karmifex!" В переводе с латыни, на которой в те времена разговаривали, это означало: "Да полно тебе, мясник!" И удержал этим подписание Августом многих смертных приговоров. А самому Меценату за это ничего и не было...
  Попробовал бы сказать такое какой-нибудь "меценат" товарищу Сталину (подпольная кличка Коба), когда тот собирался утвердить очередной список неожиданной гибели в какой-нибудь катастрофе, деятелей культуры и искусства. Или нашему, дорогому, Никите Сергеевичу. Наш дорогой Никита Сергеевич, в свое время, тоже немало подписал...
  
   Калигула.
  
  Калигула, т.е., по древнеримскому - сапожок. Это прозвище, кличка, которую легионеры дали будущему императору из династии Юлиев-Клавдиев, когда он был еще мальчишкой, и любил щеголять в высоких военных сапогах - калигулах. А настоящее имя его: Гай Юлий Цезарь Август Германик. Вот так. Царствовал этот Гай Юлий и так далее..., к которому кличка "Калигула" прилипла на всю жизнь, всего три года и десять месяцев. Но царствовал очень бурно и достаточно усердно. Один из политологов тех, далеких от нас, времен, Луций Сенека, высказался по поводу царствования Калигулы весьма критично, в том смысле, что Гая Цезаря, (Калигулу), "природа создала только затем, чтобы показать, на что способна безграничная порочность в сочетании с безграничной властью". Но политолог это не такая профессия, представителю которой следует верить во всем.
  Действительно, за короткие годы своего правления Римской империей, Калигула успел зарекомендовать себя, правителем несколько непредсказуемым. Но, надо учесть, что Луций Сенека был человеком пожилым, консервативным, представителем старой школы политологов. Его мировоззрение было направлено в прошлое, и там он находил идеалы. А Калигула был молодым императором, которому не исполнилось еще и тридцати лет. Молодой задор, неудержимая энергия и жажда новизны, заставляли его смотреть в будущее, искать идеалы там. Хотя, возможно, он несколько опередил свое время, брал из будущего не самое лучшее и проявлял некоторые новаторские взгляды слишком энергично.
  Это, в значительной степени, относится к его воззрениям, на отношения между мужчинами и женщинами. Энергичный, любвеобильный император не видел между ними никакой разницы. Он считал однополые браки не только нормальным, но и прогрессивным явлением. В этих отношениях он и сам смело шагнул в будущее, и служил примером для сограждан. И не следует укорять его, что до создания "Союзов геев и лесбиянок", а также до проведения "Парадов гордости" Калигула не додумался. Или не успел - слишком коротким было его царствование. Но он, как никто другой, несомненно, заслуживает уважения и всяческого почитания от своих последователей из ЛГБТ сообщества. И сегодня, на парадах гордости всех стран, геи и лесбиянки, рядом с многоцветными знаменами, могут дружно и гордо нести портреты Калигулы, как почетного зачинателя и активного пропагандиста, передового новаторского международного движения.
  Молодой император во многом опережал свое время. В те, далекие от нас годы, во всей громадной Римской Империи, кичащейся своим водопроводом и гордящейся своими легионами, не существовало ни одного филиала общества защиты животных. Калигула был одним из немногих, кто понимал эту вопиющую несправедливость. Но он был один, а животных много. И даже император такого могущественного государства как Римская империя, ничего серьезного не мог сделать для всех животных, вообще и сразу.
   Но Калигула не терялся, он решил показать спесивым, надутым словно сытые индюки, сенаторам, как надо относиться к животным, на примере своего коня Инцитата. Сначала Калигула сделал коня гражданином Рима, хотя в те времена, заслужить римское гражданство, было посложней, чем сейчас получить гражданство США. Затем, особым Императорским Указом, назначил Инцитата сенатором и, наконец, занес его в списки кандидатов на пост консула. Калигула построил для коня дворец и ввел его имя в текст клятвы присягающих, на верность Римскому императору... К обычной фразе государственной присяги были добавлены слова: "ради благополучия и удачи Инцитата".
  Конь, по сути, представляющий интересы всего животного мира в Римском Сенате, вел себя дисциплинировано и достаточно активно. Он не пропустил ни одного заседания. Никто ни разу не видел, чтобы Инцитат заснул на заседании Сената, или, хоть бы задремал. Он внимательно выслушивал все выступления. А свое отрицательное отношение к принятию некоторых законов, выражал громким осуждающим ржанием и стуком копыт. На остальных сенаторов это производило достаточно сильное впечатление.
  А вообще, у прогрессивного Калигулы, рвущегося ко всему новому, постоянно происходили конфликты, с реакционными, по своей природе сенаторами, которые держались за старые обычаи и традиции, противились малейшему проявлению прогресса. Не нравился молодой энергичный Император, старым, стремящимся к тишине и покою, подремывающим на заседаниях, законодателям. Но, по долгу службы, они вынуждены были послушно выполнять все его руководящие указания. Вплоть до бега за колесницей императора, в качестве утренней физзарядки, которую ввел для поддержания здоровья сенаторов Калигула. Внутренне, сенаторы ощущали постоянный протест, против новаций Калигулы, но внешние не проявляли этого и, в силу своих недостаточных полномочий, утихомирить пыл молодого императора, законодательно, не могли.
  Однако, в те времена, существовали еще и преторианцы: императорская гвардия - энергичный и деятельный вооруженный отряд отчаянных храбрецов. Преторианцы олицетворяли честь и славу Римской Империи. Они охраняли Императора и участвовали в парадах. При необходимости, вникали в сложные ситуации и разруливали их с помощью мечей. Сенаторы и уговорили преторианцев вмешаться. Вероятней всего, не обошлось без вручения полномочным представителям этой гвардии некоторых немалых сумм. Был в Римской Империи такой обычай. И не нам их осуждать.
  Однажды император Гай Юлий Цезарь Август Германик (Калигула) вышел из театра и направился, попросту говоря, в баню. Существовала у римских императоров такая традиция: после спектакля, сходить в термы. Вовсе не для того, чтобы пообщаться с народом и обсудить там игру актеров, а чтобы расслабиться... Сами понимаете, как это происходит и в наши дни, в закрытых элитных бассейнах... Чтобы хороший стол, хорошенькие девочки, хорошенькие мальчики и все остальное...
   Священную особу Императора охранял бдительный трибун преторианской когорты Кассий Херея с небольшим отрядом почетной стражи. По дороге в термы, Кассий Херея, не говоря худого слова, неожиданно, обнажил меч и вонзил его в спину Калигулы. Помните, и Цезарю нанесли первый удар в спину. Очевидно, был в те времена такой обычай: нападать на правителей со спины. Предположим, чтобы не смотреть ему при этом в глаза... Члены почетной охраны помогли добить императора. Отсюда, очевидно, и появилось древнеримское выражение: "Похереить Калигулу", упростившееся потом в привычное русское "похерить", означающее уничтожить раз и навсегда. И забыть.
  Сенаторы облегченно вздохнули и, первым делом, отменили все Указы Калигулы. Хотели избавиться и от Инцитата: отправить конягу обратно в стойло, но не смогли этого сделать, из-за одного лишь бюрократического пункта. По римским законам, который объявлял личность сенатора неприкосновенной, до окончания срока полномочий, никого из сената, уволить было нельзя... Даже лошадь... А чрез рамки закона, в те времена, не могли преступить даже сенаторы. Но вскоре, взошедший на престол император Клавдий нашел вход. Оказалось, что на счету знатного коня-сенатора не имелось никаких капиталов. Об этом Калигула как-то не позаботился. Инцитат был отчислен из состава Сената, как не проходящий по финансовому цензу.
  Побывавший в шкуре законодателя Римской империи, Инцитат, так и остался примечательной фигурой в мировой истории. А Владимир Высоцкий, известный своим неординарным творчеством, сочинил небольшой гимн всем коням вообще и, в частности, Инцитату.
  
   Мы древние испытанные кони.
   Победоносцы ездили на нас
   И не один великий богомаз
   Нам золотил копыта на иконе.
  
   И рыцрь-пес, и рыцарь благородный
   Хребты нам гнули тяжестею лат,
   Один из наших, самый благородный,
   Однажды ввез Калигулу в сенат.
  
  
   Штаны.
  
  Неизвестно когда на земле появились первые штаны. Но все специалисты в области "штановедения" сходятся в одном - очень давно. И обошлось без пришельцев. В те времена, на наших небесах, не появился еще ни один из НЛО.
  Считается, что штаны изобрели кочевые народы. Кочевникам приходилось постоянно ездить верхом, а без штанов, этим заниматься неудобно. Вот они и придумали. Для личного, индивидуального пользования. Без всяких намерений утверждать, что штаны - это высший уровень цивилизации и что именно штаны создают гармонию в одежде и придают человеку солидность. Вполне возможно, что эти кочевники были воинственными и даже свирепыми, но они не требовали от других народов, чтобы те непременно скрывали свои голые ноги в штанах, подтверждая этим свою приверженность к чистоте замыслов и демократическим устоям. Чего не было, того не было...
  Древние египтяне, древние греки и древние римляне, в те далекие годы, не кочевали с места на место. Они проживали в регионах с теплым благоприятным климатом, успешно создавали там великие цивилизации и национальные культуры. Причем не пользовались, при этом, штанами. Рабы занимались, преимущественно, сельским хозяйством (промышленности, как индустрии, в те годы, еще не существовало), а также строили для рабовладельцев виллы, термы, виадуки и дороги. В качестве чудес света они возвели громадные пирамиды, величественные парфеноны, обширные колизеи и колосса Родосского. Рабы же, в роли гладиаторов, развлекали граждан тем, убивали друг друга на аренах цирков. Свободные граждане занимались войнами, создавали шедевры античного искусства, рассуждали о том, что первично, а что вторично, принимали мудрые решения и законы на форумах, в ареопагах и сенатах. По выходным свободные граждане отдыхали, посещали рынки и наслаждались различными зрелищами. Жрецы общались с богами, и учили людей, как надо жить. В развитии культуры, политологии, философии и разных других общественных науках ощущался явственный прогресс... В Афинах даже додумались до демократии. И все это, напоминаем, при полном отсутствии штанов в жизни и быте данных цивилизаций.
  Но история дама капризная. Показательна в этом свете Римская республика. Римляне, как известно, относились к штанам крайне отрицательно. Как на государственном, так и на бытовом уровне. Это был тот редкий случай, в истории, когда власти и народ были едины. Сенат определил штаны как предмет одежды, отличающий варваров, от цивилизованных граждан, а отдельных несознательных римлян, которые позволяют себе появляться в штанах, заклеймил, как людей, пытающихся привить обществу варварские привычки, варварские обычаи, и тем самым, подрывающих истоки передовой римской цивилизации. Народ поддержал мудрое определение Сената. Римляне, тысячелетиями обходившиеся без штанов и не могли понять, зачем нужны эти куски материи, которые прикрывают ноги от солнечного света и, вообще, мешают ходить?
  Главной одеждой для римлянина, в те времена была Тога... Тога - была знаком полноправного гражданина, признаком принадлежности его к Великому Риму. Служила и паспортом и визитной карточкой человека. Прославленный поэт Вергилий называл римлян "Владыки мира, народ, одетый в тоги!" Так оно и выглядело. Государство строго и внимательно присматривало, чтобы это правило не нарушалось. При Августе эдилы должны были следить, чтобы каждый римский гражданин на форуме и его окрестностях, а также в цирке, непременно носил тогу. Ни одному иностранцу носить тогу не разрешалось. Такие суровые законы существовали в Древнем Риме.
  Но вернемся к штанам, ношение которых в древнем Риме запрещалось... Если существует запрет, то должен же его кто-то нарушать. Это всеобщее правило мирового равновесия, закон развития общества, и римляне не смогли его обойти. Везде найдутся вольнодумцы, которым хочется что-нибудь нарушить. Никого не обидеть, ничего не разрушить... А просто, сажем, надеть штаны, и стоять на престижном месте. В штанах. С самым независимым видом. Пусть все смотрят, пусть все видят! Стоять в штанах, снисходительно поглядывать на толпу, чувствовать свою особенность и размышлять о том, что ты не такой как все. Гордиться этим...
  Стиляги демонстративно стояли в штанах возле колизея, щеголяли в штанах по центральным улицам Древнего Рима и даже осмеливались оскорблять этой варварской одежкой форум. Добровольные дружинники выходили на защиту традиций и высокой римской культуры. Они отлавливали вольнодумцев, и публично разрезали их штаны на лоскуты... Борьба с низкопоклонством перед иностранными штанами шла в античном Риме неуклонно, бескомпромиссно и победоносно.
  Тем временем, непобедимые легионы Рима вторглись в Галлию (сейчас - Франция) и Британию (сейчас - Великобритания) вооруженные до зубов, с сокрушающими стены таранами и катапультами... Но, согласно вековым римским обычаям, без штанов. И случилось так, что с первым зимним снежком и первыми легкими морозцами, мужественные, бесстрашные легионеры вынуждены были задуматься... А с приходом хороших морозцев, уже не задумываясь, все потянулись к теплой варварской одежде. Не моды ради, а лишь только, сохранения здоровья для. Легионы были, вероятно, первыми римскими коллективами, которые поняли, какое это счастье - носить, при минусовой температуре, теплые штаны.
  По суровым римским законам, легионам, вернувшимся на родину, запрещалось переходить Рубикон, небольшую речушку, административно отделяющую сам Рим от провинций. И вовсе не от того, будто сенаторы опасались, что по улицам величественного Рима станут щеголять в варварских штанах легионеры, подхватившие эту иностранную заразу в Галлии или Британии. Мудрые сенаторы не боялись штанов, штаны не угрожали их власти. Сенаторы боялись, что если, вслед, за полководцами, что победили галлов, в Рим войдут подчиненные им легионы, то власть может очень быстро перейти от сената, к этим самым победителям. А Рим превратится из республики в империю. Поэтому и запретили. Сам победитель галлов пусть приходит, ему можно устроить впечатляющий Триумф - торжественную встречу с парадом, праздничным пиршеством и концертами мастеров культуры. Пусть шествует в пурпурной тоге и с лавровым венком на голове. А его боевые легионы, должны оставаться вдалеке от Рима, за Рубиконом.
   Гай Юлий Цезарь, решил нарушить этот закон. Ветераны Цезаря, отчаянные храбрецы и неустрашимые воины, вслед за Цезарем, перешли Рубикон. Они сделали это в штанах! Победоносные легионы, железной поступью, прошли по улицам Рима. Все, до единого, легионеры, гордо шагали в штанах, демонстрируя этим свою независимость от Сената и преданность любимому полководцу, Гаю Юлию Цезарю.
  Цензоры, сенаторы и даже трибуны молчали. Никто не осмелился осудить мужественных ветеранов и, тем более, приказать легионерам, чтобы те, во время своего Триумфа, сняли штаны. Тем более, что впереди шел сам Гай Юлий Цезарь, в штанах пурпурного победоносного цвета. Полководец, которому, по всем прогнозам политологов и авгуров, светило, в самое ближайшее время, стать Первым Консулом и Диктатором Римской республики.
  Цезаря борцы за демократию убили, но дело его, в конце концов, восторжествовало. Римом стал править император. И штаны тоже восторжествовали! Из позорной варварской одежонки, они превратились в непременный атрибут одежды, передовой, в те далекие времена, римской цивилизации. Могущественные римские Императоры надели штаны! Их примеру последовали многие народы и страны Империи, которая оставалась законодательницей мод.
  Что касается Руси, то она, и в радостные годы, и в смутные времена, всегда шла своим путем. Всегда в штанах. С самого начала. И мысль народа, естественно, не дремала. Творческие люди постоянно размышляли. Вот как, к примеру, высказывался, в отношении штанов, в двадцатые годы прошлого века, россиянин Александр Хорошев:
  
   Теснятся в груди моей муки:
   Нет денег, и негде достать...
   Придется последние брюки
   Татарину завтра продать.
  
   А, впрочем, скажу без усилий
   Что брюки?.. Бессмысленный звук:
   Овидий, Гомер и Вергилий
   Известными стали без брюк.
  
   Чрез Альпы тропинкой забытой
   Без брюк проходил Ганнибал...
   И сам Гиппократ знаменитый
   Без брюк всех больных принимал
  
   Громя Катилину в дни оны,
   Без брюк Цицерон говорил,
   Гай Цезарь водил легионы,
   Елену Парис соблазнил.
  
   Так если герои лишенья,
   Такие сносили без мук,
   То можно и мне, без сомненья,
   Остаться на время без брюк.
  
  
   Буддизм.
  
  Большинство исследователей считают, что основатель буддизма был реальной личностью. Предания говорят, что индийский принц Сиддхартха Гаутама, чья молодость была беспечной и счастливой, остро ощутил бренность и безвыходность жизни (богатые и счастливые, иногда, тоже задумываются над смыслом жизни). Мысли о своем дальнейшим существовании, которое непременно будет сопровождаться болезнями, немощной старостью и закончится смертью, приводили его в ужас.
  Принцу еще не было 29 лет, когда он решил уйти из дома, чтобы пообщаться с мудрецами, найти ответ на главный вопрос: почему человек страдает и как человек может освободиться от страданий?
  Сиддхартха Гаутама сбрил бороду и волосы на голове, надел желтую одежду и отправился странствовать в поисках истины. Семь лет ходил он по дорогам Индии, семь лет беседовал с седыми мудрецами... И однажды, когда он отдыхал под деревом Бодхи, и пытался осмыслить все, о чем поведали ему мудрецы, перед ним стали приоткрываться страницы истины.
  ... Саддхартха Гаутама понял, что вся жизнь человека, к какому кругу он бы ни принадлежал, что бы он ни предпринимал - есть страдание. В мире нет постоянства, одно состояние всегда переходит в другое. Все сущее возникает, чтобы быть уничтоженным. Существование пожирает самого себя. Поэтому, его можно представить в виде пламени. А из пламени можно вынести только скорбь и страдание... Страдание возникает потому, что человек привязан к жизни, он жаждет существования. Поскольку существование наполнено скорбью, страдание будет существовать до тех пор, пока человек будет жаждать. Чтобы избавится от страданий, надо избавиться от желания. Чтобы избавиться от желания нужно погасить страсти и следовать путем спасения. Этот путь - восемь состояний, овладев которыми, человек может достигнуть очищения ума, спокойствия и интуиции. В конечном итоге, достичь нирваны - блаженства, состоящего в свободе одухотворения. Это и есть свобода человека.
  Долго сидел Сиддхартха Гаутама под деревом Бдохи, пытаясь осмыслить, понять, в чем заключен восьмеричный путь спасения. И каждый день приходило к нему понятие смысла одного из этих важных путей. А когда прошло восемь дней, Сиддхартха Гаутама понял, что он постиг эти пути. И что теперь он обязан нести эти знания людям, указать им жизненный путь.
  Вот он, восьмеричный путь спасения, каким его принял Будда.
  - Правильное понимание: следует усвоить, что мир полон скорби и страданий.
  - Правильные намерения: следует твердо определить свой путь, ограничить свои страсти и стремления.
  - Правильная речь: следует следить за своими словами, чтобы они не вели к злу. Речь должна быть правдивой и доброжелательной.
  - Правильные поступки: следует избегать недобродетельных поступков, сдерживаться и совершать добрые дела.
  - Правильный образ жизни: следует вести жизнь достойную, не приносить вреда живому.
  - Правильные усилия: следует следить за направлением своих мыслей, гнать все злое, настраиваться на доброе.
  - Правильные помыслы: следует уяснить, что зло от нашей плоти.
  - Правильная сосредоточенность: следует постоянно и терпеливо тренироваться, достигать умения сосредоточиваться, созерцать, углубляться в поисках истины.
  Овладеть первыми двумя ступенями, значит достигнуть мудрости или "Праджиня". Следующими тремя - достигнуть принципов необходимого нравственного поведения "Шила". И последними тремя - достигнуть дисциплины ума, или "Самадха".
  Будда не был ни богом, ни сыном бога, ни пророком. Он был умным и отважным человеком, который хотел понять, почему люди страдают, и избавить их от страданий. Он, как и все, хотел быть счастливым и искал путь к этому. Хотел, чтобы все люди были счастливы. Поэтому он 40 лет ходил по стране и рассказывал людям о пути к спасению.
  Будда жил в пятом веке до нашей эры. Он был единственным основателем мировой религии, который не объявлял себя ни пророком какого-нибудь бога, ни его посланником. Более того, он отрицал идею Всевышнего. Люди назвали его Буддой, то есть "Просветленным" или "Пробужденным" - духовным учителем, гуру. И только спустя долгое время историческую личность Сиддхартха Гаутаму, последователи его учения превратили в божество. Люди по-другому не могут. Им непременно нужны высшие существа, которые стоят над людьми...
  
  
   Герои.
  
  История знает четырех особо выдающихся героев, многократно прославившихся своими подвигами.
  Первым из них, принято считать Геракла. Он совершил двенадцать подвигов. Правда, совершал он их, не по доброй воле. Этому предшествовало трагическое событие... Геракл мирно и спокойно жил, со своей семьей, воспитывал детей. Но Гера невзлюбила его. Невзлюбила лишь потому, что Геракл был незаконнорожденным сыном ее мужа, Зевса. Однажды она наслала на Геракла безумие. В припадке безумия он убил жену и детей.
  Когда Геракл опомнился, он обратился к Дельфийскому Оракулу за советом: как теперь жить? Дельфийский оракул передал ему волю богов. А Боги повелели, чтобы Геракл, во искупление своего тяжкого греха, подчинился царю Микен Эврисфею и совершил по указанию Эврисфея 12 подвигов.
  Геракл выполнил волю богов. Подвиги его вошли в собрание мифов древней Греции и хорошо известны всем. Сейчас хотелось бы коротко напомнить о них.
  Подвиг первый. Геракл задушил громадного Немейского льва, опустошавшего Арголид.
  Подвиг второй. Геракл убил Лернейскую гидру, чудовище, с телом змеи и девятью головами, которое пожирало людей и стада.
  Подвиг третий. Геракл частично убил, частично изгнал Стимфалийских птиц, которые нападали на людей и скот, разрывая их медными когтями.
  Подвиг четвертый. Геракл отловил быстроногую Керинейскую лань и привел ее к Эврисфею, чтобы царь мог полюбоваться прекрасным животным.
  Подвиг пятый. Громадный Эриманфский кабан наводил ужас на окрестности. По приказу Эврисфея, Геракл поймал кабана, связал и принес царю.
  Подвиг шестой. Геракл за сутки очистил Авгиевы конюшни от скопившегося там, за 30 лет, гор навоза.
  Подвиг седьмой. Геракл поймал и привел к Эврисфею бешеного быка с острова Крит.
  Подвиг восьмой. По приказу Эврисфея, Геракл украл коней дивной красоты у Фракийского царя Диомида.
  Подвиг девятый. Эврисфей приказал Гераклу добыть для своей капризной дочери драгоценный пояс царицы амазонок Ипполиты. Геракл приказ выполнил.
  Подвиг десятый. По повелению Эврисфея, Геракл украл коров могучего великана Гериона, у которого было три туловища. Когда великан хотел вернуть стадо, Геракл убил его. Коров передал Эврисфею.
  Подвиг одиннадцатый. По приказу Эврисфея, Геракл спустился в Аид, отловил Цербера и привел его к Эврисфею. Трусливый царек, при виде ужасного пса, стал умолять Геракла, вернуть животное в Аид. Геракл вернул.
  Подвиг двенадцатый. По приказу Эврисфея, Геракл украл три золотых яблока из сада Атласа. При этом, убил великана Антея.
  За вышеназванные подвиги Геракла вполне могли бы наградить медалями типа: "За освобождение трудящихся от кровожадной гидры", "За ударную уборку навоза", "За отважную кражу скота"... Но, в те далекие времена, медалей еще не придумали. Победители награждались венками из листьев лавра, сельдерея и других южных растений. Вообще-то, странновато. Представьте себе: Герой в венке из сельдерея... Но Геракл и этого не был удостоен, поскольку совершал подвиги, как наказание, во искупление свои грехов.
  
  Героем числится и другой древний грек - Тесей, сын афинского царя Эгея, и дочери царя Тризы Питфея. Детство и юность Тесей провел в Тризе. Когда юноше пошел шестнадцатый год, он отправился в Афины, чтобы познакомиться с отцом. В те времена, транспортные артерии Греции, для одиноких путешественников, были чрезвычайно опасны: ни одного дорожного указателя и за каждым поворотом можно было встретить разбойника. Во время своего пути из Тризы в Афины, Тесею и пришлось совершить ряд подвигов.
  Подвиг первый. В самом начале этого путешествия на Тесея напал исполин Перифет. Перифет был сыном бога Гефеста, как сам Гефест, хром, суров и могуч: почти два метра высоты, сорок шестой размер обуви, широкие плечи, длинные руки... Каждого, кто осмеливался идти этой дорогой, Перифет убивал большой железной палицей. Тесей вступил в схватку с разбойником, вырвал у великана палицу, и ею же убил жестокого напавшего.
  Подвиг второй. На Истминском перешейке, в сосновой роще, посвященной Посейдону, на Тесея напал серийный убийца, который был известен, как сгибатель сосен Синид. Этот извращенный разбойник сгибал две сосны, так, что они касались вершинами, привязывал путника к деревьям, и отпускал их. Сосны со страшной силой выпрямлялись и разрывали тело несчастного. Тесей победил Синида. Затем привязал его к согнутым соснам. Свирепый разбойник погиб той самой смертью, которой он убивал неповинных путников. Путь через Истминский перешеек стал безопасным.
   Подвиг третий. Далее Тесей должен был пройти через Кромион. Местность эта постоянно опустошалась громадной дикой свиньей, порожденной Тифоном и Ехидной. Жители Кромиона молили юного героя избавить их от этой напасти. Тесей вышел на встречу с вепрем, и поразил чудовище мечом.
  Подвиг четвертый. В самом опасном месте Истма, там, где высоко к небу поднимаются отвесные скалы, Тесея ждала еще одна опасность. На краю скалы проживал разбойник Скирон. Он заставлял всех, кто проходил мимо, мыть его грязные ноги. Но когда путник склонялся, чтобы выполнить повеление разбойника, тот, сильным толчком ноги, сбрасывал несчастного с высокой скалы, в бурные волны моря. Тесей разгадал намерение разбойника. Когда Скирон хотел столкнуть его в воду, он увернулся, схватил разбойника за ногу и сбросил в море.
  Подвиг пятый. Недалеко от Элевсина Тесею пришлось вступить в борьбу с Керкионом, сыном Посейдона. Тесей одолел разбойника, не столько силой, сколько умением. Он схватил Керкиона за колени и, перебросив через себя, ударил головой о землю. Специалисты по дзюдо, самбо и айкидо считают, что этим приемом Тесей положил начало искусству борьбы без оружия.
  Подвиг шестой. В Аттике Тесея встретил разбойник Дамаст, которого все называли Прокрустом. Разбойник этот придумал мучительное истязание, для всех кто попадал ему в руки. Он заставлял путника ложиться на ложе. Если ложе было слишком длинно, Прокруст вытягивал несчастного, пока тот не погибал. Если ложе было коротко, Прокруст обрубал путнику ноги. Тесей уложил кровожадного великана на его же ложе, и убил, тем же способом, которым злодей убивал путников.
   Существует предание, что Тесей совершил еще один подвиг. На острове Крит, в хитроумном лабиринте, свирепствовал Минотавр - хищник с туловищем человека и головой быка. Афины ежегодно должны были поставлять на съедение Минотавру семь непорочных девушек и семь непорочных юношей. Что афиняне регулярно и выполняли. Тесей отправился на Крит. Вошел в лабиринт, встретил там Минотавра и в жестокой схватке убил кровожадное чудовище.
  Следует вспомнить и о том, что Тесей, в память о своей победе над свирепым разбойником Сионидом, учредил Всегреческие Истмийские игры. Это было национальное событие для всей Эллады и на время игр объявлялось всеобщее перемирие. На Истмиских играх проводились массовые спортивные состязания, а также поэтические и музыкальные конкурсы. Учредить для народа такой праздник - это, пожалуй, тоже можно прировнять к подвигу... К великому сожалению, эти праздники, наряду с другими античными играми, были запрещены, как языческие, и оскорбляющие чувства верующих, в четвертом веке, императором Феодосием Первым.
  
  Героической личностью является и широко известный Карл Фридрих Иероним барон фон Мюнхгаузен. Он так же был профессиональным героем. Возможно, еще более профессиональным, чем Геракл и Тесей. Те совершали героические поступки, от случая к случаю и по необходимости, а Мюнхгаузен занимался этим регулярно и по собственной инициативе. В его распорядке дня даже имелась запись: "Ежедневно, с 14.00 до 16. 00 - подвиг".
  Барон выполнял распорядок дня с немецкой пунктуальностью. Его не останавливали ни дурная погода, ни плохое настроение, ни вызовы к начальству, ни другие неприятные обстоятельства. Среди его подвигов - путешествия на Луну, полеты на пушечном ядре, сверхметкая стрельба, небывалые приключения на охоте, и просто, множество самых различных, неожиданных и совершенно удивительных свершений. Но, следует отметить, барон Мюнхгаузен занимался только подвигами, не имеющими никакого отношения, ни к богам, ни к уголовному кодексу, ни к своему непосредственному начальству.
  Итак - три Героя. В каком порядке расставить их в табели о героизме? Кого следует считать почетным лидером в этом негласном соревновании?
  На первый взгляд, несомненно, барона Карла Фридриха Иеронима фон Мюнхгаузена. Подвиги Геракла и Тесея можно сосчитать. А все героические многочисленные деяния барона учесть невозможно. Но не следует торопиться.
  Когда мы оцениваем подвиги, то надо иметь в виду, что количество их, не всегда, главное. Имеет значение и качество. Подвиг подвигу - рознь. А если присмотреться к подвигам барона фон Мюнхгаузена, то, невольно приходишь к выводу, что особыми и выдающимися их вряд ли можно считать. Слетать на ядре, на разведку, к вражеской крепости - это, конечно, подвиг. Но, многие ветераны, воевавшие в ту эпоху, могут вам рассказать, что они также не раз проделывали такое. Ухватить медведя за лапы и держать его до тех пор, пока свирепый богатырь не умрет от голода?.. Да, несомненный героический поступок! Но почти каждый опытный охотник поведует вам, что ему приходилось делать такое не раз. Стегать плетью несчастную лисицу, пока она не выскочит из собственной шкуры... Занятие с криминальным душком... Об этом не стоит рассказывать детям, до шестнадцати лет и активистам общества защиты животных, особенно, если они старше двадцати, и служат в правоохранительных структурах.
  Барон совершил больше подвигов, чем другие герои. Честь и слава ему! Но подвиги его, с полным основанием, следует отнести к среднему героическому уровню. И, следовательно, первое место Карлу Фридриху Иерониму барону фон Мюнхгаузену предоставить нельзя.
  Кого же считать первым, Геракла или Тесея? Греческая мифология, вроде бы, в этом, давно разобралась и определила: первый и самый героический - Геракл! А Тесей идет вторым номером. Но давайте, сейчас, через тысячи лет, когда страсти эллинов улеглись, сами посмотрим " кто есть кто", и попробуем оценить предоставленные мифотворцами материалы...
  У Геракла официально зарегистрировано 12 подвигов. Это бесспорно. Но совершил он эти подвиги, не по зову сердца, а по указанию царя Микен Эврисфея, личности подленькой, непоследовательной, жалкой, человека, который не всегда сам знал, чего он хотел от Геракла. Попытаемся сделать то, чего не сделали греки, в пору своей античной истории: разделим подвиги Геракла на те, которые принесли людям пользу, и подвиги... назовем их бесполезными...
  Уничтожение кровожадного Немейского льва, столь же кровожадной Лернйской гидры, изгнание хищных Стимфалийских птиц... Это настоящие подвиги. Трудно сказать, сколько людей спас совершив эти подвиги Геракл. Да и убийство Эриманфского кабана облегчило жизнь многим людям...
  Но следующие три деяния Геракла, пожалуй, могут попасть под определение "сомнительные" или "бесполезные". Поймать неуловимую Киринейскую лань, спустится в Аид и вывести оттуда Трехглавого Цербера, укротить бешенного быка, и доставить их на дом ничтожеству Эврисфею - это неимоверно трудно, опасно и, действительно, можно включить в разряд подвигов. Но зачем? Какой смысл было заниматься этими животными? Кому и какая от этого польза? Никакого смысла, кроме каприза Эврисфея. Никому никакой пользы. Так следует ли их считать подвигами?
  Удивление взывает и то, что древние греки приписали к подвигам Геракла, историю с Авгиевыми конюшнями.
  Да, за 30 лет, на огромном скотном дворе царя Авгия, скопились горы навоза. Гераклу было приказано навести там порядок. Он и навел... Направил на скотный двор воду реки и смыл все эти ценные удобрения к едрене фене. Не было у героя хозяйственной сметки... Золотую жилу смыл. А если бы весь этот навоз - и на поля! Какие урожаи могли бы вырасти... На скотном дворе его было столько, что не на один год хватило бы. Открыть бы здесь фирму по продаже, незатейливо попиарить: "Лучший в Элладе навоз - на вывоз!" и "Хочешь стать богатым в час, покупай навоз у нас!" Покупатели расталкивали бы друг друга, чтобы выложить свои кровные. Такой шикарный бизнес можно было раскрутить и столько дополнительных центнеров засыпать в закрома... А Геракл смыл, все эти тысячи серебряных оболов и центнеры будущих урожаев, в воду. Интересно, кто из древних греков, конкретно, присудил этим деяниям Геракла разряд подвига? Ясно, что эти люди не имени никакого отношения к сельскому хозяйству. А экология? То, что Геракл авгиевскими залежами навоза отравил столько воды? Это тоже следует включить в состав подвига?
  Вряд ли стоит называть подвигом и историю с поясом царицы Ипполиты. Ну, захотелось взбалмошной дочери царя получить драгоценную игрушку. Ну, приказал Эврисфей Гераклу добыть пояс... Ясно ведь, что Гераклу это не понравилось. И он с удовольствием послал бы Эврисфея подальше, вместе с дочерью, поясом и всеми остальными дурацкими эврисфеевскими затеями. Но отказаться он не мог, потому что был приговорен служить ничтожному царьку. Поэтому набрал команду и без всякого на то права, вторгся в Амазонию. Потребовал от царицы, чтобы та отдала драгоценный пояс. Царица отказалась выполнить ультиматум. Сражались, потеряли товарищей, и у амазонок были потери... Стоило ли включать эту историю в состав подвигов? Может быть, не по героической статье, ее следовало проводить, а по криминальным: бандитизм, терроризм, вооруженный шантаж?.. Пояс Геракл добыл и привез. И эту неприятную, можно сказать, преступную, историю древние греки засчитали Гераклу в качестве подвига...
  Последующие три "подвига" Геракла, полностью попадают под статьи древнегреческого уголовного кодекса. Это кража коней дивной красоты у Диомида, кража тучных коров у Гериона и кража золотых яблок у Атласа. Все они не обошлись без убийств, что значительно отягощает вину, совершившего эти преступления. Кстати, во всех этих трех случаях, известен не только преступник, но и заказчик - царь Микен Эврисфей. И, пожалуй, царек мог бы пойти по статье более суровой, чем Геракл.
  Но в те древнегреческие времена, законотворчество, очевидно, уже достигло высокого уровня, и судейская система ничем не отличалась от современной. Она, вероятно, учла, что Эврисфей, при всем своем ничтожестве, все-таки царь, и полубожественное происхождение Геракла тоже учла... Дело, "О похищении коней, коров и золотых яблок, а также об убийстве... и так далее...", вероятно завели, но умело спустили на тормозах, развалили и упрятали в архив. Получился стопроцентный висяк.
  У Тесея всего семь подвигов, занесенных в "Мифы древней Греции". Если по численности, то семь против двенадцати не тянут. А если по значимости, по существу каждого подвига? В таком случае, у Тесея явное преимущество. Вспомните, с кем сражался Тесей: с беспощадным Перифетом, кровожадным Синидом, коварным Скирионом, маньяком Керкианом, садистом Прокрустом, с чудовищем, поедающим людей, Минотавром. И с громадной, опустошающей окрестности свиньей, порождением Тифона и Ехидны...
  Все подвиги Тесея направлены на уничтожение преступников, маньяков, серийных убийц, чудовища. Разве можно сравнить подвиг ради подвига, с подвигом ради спасения людей, их благополучия, счастья, наконец, их жизни!? Так что, на первый план все-таки выходит Тесей?..
  Но что мы все время о трех героях? Ведь был и четвертый, которого мы с полным основанием можем называть Первым. Герой, которому за подвиги вручали не веночки из сельдерея, а реальные награды. И человек этот не из далеких древнегреческих времен, и даже не из восемнадцатого века. А наш современник, Леонид Ильич Брежнев.
  Судите сами. Наш Леонид Ильич четырежды Герой Советского Союза, Герой Социалистического Труда, трижды Герой Германской Демократической Республики, трижды Герой ЧССР, трижды Герой Народной Республики Болгарии, дважды Герой Монгольской Народной республики, Герой Вьетнама и Герой Лаоса. На его парадном кителе двадцать одна Золотая Звезда Героя. Кроме того, Леонид Ильич был награжден 52 двумя советскими и иностранными орденами. А ордена, как вы знаете, вручают за выдающиеся боевые и трудовые заслуги. Медали и считать не смысла. Среди них, пожалуй, наиболее впечатляют награды: "20 лет штурма казармы Монкадо" (дело было на острове Куба), "100 лет освобождения Болгарии от османского ига" и "За восстановление предприятия черной металлургии". Среди наград Леонида Ильича: именной маузер и именная шашка...
   К великому сожалению, подвиги Леонида Ильича, известны не столь широко, как подвиги Геракла, Тесея или барона Мюнхгаузена. Вероятно, потому, что Геракл и Тесей были просто локальными героями своей Древней Греции, Мунхгаузен всего лишь ротмистром русской службы и героем-любителем, а Леонид Ильич Брежнев был не только Генеральным Секретарем Центрального Комитета Коммунистической Партии Советского Союза и Председателем Совета Министров Союза Советских Социалистических Республик, руководителем государства, строящего Коммунизм, но и крупнейшим деятелем международного масштаба. Естественно, сведения о его подвигах находятся в папках под грифом "Совершенно секретно" и "Хранить вечно".
  
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
Э.Бланк "Пленница чужого мира" О.Копылова "Невеста звездного принца" А.Позин "Меч Тамерлана.Крестьянский сын,дворянская дочь"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"