Аннотация к разделу: Слуги, не имеющие господина,
не становятся от этого свободными людьми -лакейство у них в душе.Генрих ГейнеПРИБОРВремя - материя жизни. Десятилетиями складываются устои общества, как свистопляска мгновений страха и сомнений, надежд и разочарований, стремлений и ожиданий формирует внутренний мир человека. Река жизни слишком быстротечна и уносит многое, оставляя обрывки и обломки, а память - слишком коротка, чтобы удержать хотя бы крупицы того, что люди назвали опытом. И только ощущения, неясные и размытые, как воспоминания о жизни до 'изгнания', как первое разочарование, как ураган и штиль, все вместе взятое и одновременно абсолютное ничто, оживляя память, возрождают радость детства, утверждая истинный дух жизни. Тогда мягко всплывает какой-то волшебный, неподвластный времени оптимизм, и кажется, что ход времени замедлится, остановится, повернется вспять. Карусель истории проносит народы и страны, исчезнувшие с лица земли и существующие до сих пор, малые и большие, а вместе с ними вождей и фараонов, президентов и королей. История человечества - это история Заблуждений. Возможно. Но несомненно - история Беспечности. Время, изменившее внешнюю форму явлений, сохранило ее суть. Природа человека - неизменна. Из всех страстей - страсть к свободе наиболее 'человечна'. Отсутствие таковой каралось Временем. Временем, столь бережно сделавшем своё дело, сколь удивительное, столь же и бессмысленное, сохранив рукописи неизвестного автора. Впрочем, доподлинно известно, что видели его в одно и то же время на Западе и на Востоке, и суть вещей он мог внезапно изменить, и 'камень' тот ему принадлежал. Древние письмена гласят, что след оставил он в Поляндии, в стране изменчивой, называвшейся иначе и получившей новое название в результате какого-то недоразумения. Об этом мало что известно, а в некоторых трактатах упоминается страна с названием очень схожим, но все - таки другим. Вряд ли стоит рассуждать об исторической ценности сохранившихся рукописей и уникальности их содержания, если бы не некоторые соображения чисто научного, этнографического характера. Из дошедших до нас сведений, народ, населявший Поляндию, бесследно исчез. По другим сведениям люди эти стали обрастать шерстью, членораздельная речь сменилась странными, но однообразными звуками. Некоторые ученые даже выдвинули гипотезу, что ставшее вдруг весьма питательным их мясо пользовалось большим спросом в соседних странах. Однако, вот о чем счёл нужным поведать безымянный автор:…прибор был изготовлен из уцелевших частей большой железной башни, упавшей с неба. Во всяком случае, так принято считать. Для соответствующих работ в спешном порядке были сооружены два строения. Первое, невероятных размеров, из мрамора и прямоугольных огромных глыб, обнаруженных вблизи места падения башни. Внутри стены были обиты очень тонкой материей цвета сырой земли, источавшей запах серы. Вход во внутрь до восхода Солнца охраняли ламии из гарема, после чего их сменяли стражи порядка. Внутри, точно в центре возвышалось сооружение странной формы, внешне отдаленно напоминавшее башню, если бы не продолговатое устройство неведомого, таинственного назначения, прикрепленное основанием к верхней части таким образом, что изогнутое в конечности венчало всё сооружение, возвышаясь над ним, как пьедестал или трон. Если внешний вид сооружения действовал пугающе, то само устройство, наводившее какой-то иной страх, вызывало благоговение, воспринималось как нечто зловеще - независимое. Середину сооружения опоясывал огромных размеров диск, изготовленный из прозрачного материала, происхождение которого до сих пор неясно, но о котором имеются некоторые упоминания в древних рукописях, корпение над которыми стало причиной безумия не одного поколения алхимиков. Основание этого грозного великолепия было совершенно плоским и идеально круглой формы. Второе строение было меньше в размерах и предназначалось для хранения, а в последующем подробного изучения чудодейственных образцов строительного материала. Кто-то предложил также разрешить хоронить работников, умерших при возведении сооружения, в непосредственной близости от Второго строения, объявив во всеуслышание о том, что чести этой удостоены лучшие из них, но когда новые толпы людей, в предвкушении 'своего счастья' устремились к Строениям, решено было оставить всё, как прежде. У жителей Поляндии не было имен и хотя им это не возбранялось, никто из них не помышлял о столь нежелательном и тяжелом бремени. Это обстоятельство гарантировало им непричастность к опаснейшему из преступлений - отличительности. Впрочем, всякие рассуждения об этом выглядят по меньшей мере странно. Звали их никак и хоронили их нигде, до тех пор, пока от заразы не потерял дар речи придворный попугай - птица важная. После этого, из соображений гуманных, а иначе привязанность к птицам и животным не назвать, рядом с посеревшими от грязи и поблекшими от времени дощатыми, наспех и криво выструганными табличками с изображением домашних животных появились такие же, на них дрожащей рукой кладбищенского служителя без имени были нацарапаны две буквы - Ч. П. Со времен Первого Всеземного Восторга прошло много