Он узнал Еву когда в первый раз пошёл в детский садик. Не сказать, что он сразу сдружились, в этом возрасте дружба между мальчиком и девочкой казалось невозможной, но со временем она заменила ему всех знакомых мальчишек и стала его единственным настоящим другом. Сейчас было лето, следующая осень была важной для них с Евой, ведь они должны пойти в первый класс, но сейчас его это волновала меньше всего, сейчас он смотрел на Еву, которая вела его где-то в арке одного из ближайших домов. Она была красива, хоть он пока и не мог объяснить, что он чувствует, но Ева притягивала его, её длинные, волнистые волосы до спины, русого цвета, бронзовая кожа, белый сарафан - все притягивало его.
- Куда мы идем?
- Увидишь.
Ева ничего ему не объяснила просто за руку потащила куда то сквозь лабиринты желтых дворов и сырых арок. И он был рад, рад, что кроме них, эха голосов и треснувшей штукатурки ничего вокруг нет. Они вышли из очередной арки и солнце, находившееся в зените, ударило по его остывшей в тени голове, он прищурился и понял, что Ева остановилась.
- Пришли, смотри. - Она повернулась к нему и указала на одну из стен двора колодца, в котором они оказались.
- Что там? - Он и вправду ничего не заметил у стены на которую показал её маленькая худая ручка.
- Ну вон же.
Ее волосы и сарафан развивались по ветру пока она быстро перебирала светлыми сандалиями, двигаясь в сторону указанной стены. Как заворожённый он, не в силах устоять, шёл за ней и теперь он видел куда его вели. У стены напротив стоял велосипед "Аист". Он видел такие, но только издалека, а теперь он был так близко, такой реальный и манящий, может даже сильнее манящий чем Ева, которая уже держалась за руль зеленого "Аиста". Гладкий, совсем новый и блестящий, яркая надпись без единой царапины, рама с такой ровной, заводской сваркой. "Идеален он? - раздался мысленный вопрос и тут же был дан мысленный ответ - Наверное, да"
- Ева, это твой? - Взгляд был прикован к ней, пытающейся опустуить явно высокое для неё седло.
- Нет, но он ничей. - Последовал небрежный ответ.
- Как это ничей?
- Ну вот так, я сюда прихожу уже третий день и он всегда стоит тут - у стены, никто на нем не ездит.
Он своим маленьким, почти семилетним мозгом обдумал ситуацию и решил, что такого быть не может.
- Лучше его не трогать, он точно чей-то.
- Зануда ты, Юрка, мы же покатаемся и вернем на место.
С этими словами она ловко провернула педали и поехала кругом по маленькому двору вдоль желтых стен. Проехав круг она остановилась у Юры.
- Вот видишь, ничего не случилось. Будешь?
- Нет, катайся.
Ева пожала плечами и начала повторять маршрут. "Аист" ехал так легко, почти летел и она летела на нём, но после поворота, что то изменилось. Юре показалось будто из затылка Евы пошла маленькая черная дымка и облаком остановилась над её головой. Он моргнул несколько раз и тряхнул головой, но когда она подъехала он понял, что это не помогло. Черное облако осталось над головой и только стало четче.
- Ева, ты видишь? У тебя облако.
- Облако? Где?
Юра провел рукой по облаку, оно как живое сморщилось и поежилось, но он прошёл его на сквозь. Ева смотрела на него как на сумасшедшего, она видела как Юра водит рукой над её головой со стеклянным взглядом, но никакого облака она не видела.
- Ты дурак? Или шутишь? Не смешно. - Она отъехала, что бы Юра убрал руку. Когда Юрина рука вырвалась из облака оно слегка трепенулось, будто чувствовало боль.
Юра и Ева смотрели друг на друга, точнее Ева на него, а Юра на облако.
- Я не шучу, я правда вижу облако. - Он решил доказать свой слова. - Такое черное, как из смолы и будто дышит.
Ева не понимала, что происходит. Он знала, что Юра не станет просто так шутить или обманывать, но поводов сейчас верить ему не было.
- Ну тебя. - С этими словами она оперла велосипед на то место где он и стоял и быстро побежала в арку откуда они и пришли.
Облако не отстало от неё ни на секунду. Оно плавно, но быстро плыло над её головой периодически сжимаясь и пульсируя, будто было одним из внутренних, а скорее наружных органов. Юра провожал ошарашенным взглядом светлую, маленькую Еву и её черное облако. Он не знал что делать, ему точно это не кажется, ведь он трогал его, чувствовал, такое пушистое как плесень и невесомое как дым, но при этом чувствовало прикосновения. Ему было страшно и при этом он был растерян. Он не бежал за Евой, знал что он не станет его слушать и не поверит, хоть ему и хотелось... Он не врал и ему нужно было доказать это.
"Может попросить кого то, что бы сказал ей об этом облаке, ведь ни я один его вижу."
Полный детской настойчивости, упорства и желания доказать , что он врал он пошёл в свой двор. Сквозь тишину дворов он вышел в родной дворик из трёх домов с детской площадкой и футбольным полем в центре. Было в этом дворе, что то отличавшее его от остальных, дворы будто копили все эмоций людей: грусть, любовь, злость, счастье. Соседние дворы были сложены из отрицательных эмоций, в каждом кирпичике и фасаде они были видны, в каждой надписи на стене и каждом миллиметре облупившейся краски - во всем можно было их найти, даже не внимательным взглядом. Во дворе Юры по всему жили самые счастливые люди на земле. Цветущие деревья и зеленая трава, всегда добрые люди и веселые дети, двор был намного живее своих мрачных соседей. Юра знал почти всех во дворе, тут все друг друга знали. Было около полудня и людей во дворе не было, только в тени, под капотом синего "Москвича" копошился дядя Миша, к нему Юра и пошёл.
- Дядя Миша, здрасьте.
Дядя Миша от удивления ударился лысевшим затылком о крышку капота и издал непонятный звук досады и боли. Когда он выглянул из за капота морщинистым лицом, то озлобленно посмотрел в сторону Юры и тут мальчик онемел. У дяди Миши тоже было облако над головой. Не такое как у Евы, больше, размером с арбуз, и мутнее. Если у Евы оно жило и трепетало, то у дяди Миши было более спокойное и медленное, будто оно уже было старое и с трудом дышало.
- А, Юра, чего тебе? - Он хотел начать злобно, но увидев знакомого мальчика сразу смягчился.
Юра забыл зачем пришёл. Он удивился когда увидел облако в первый раз, но теперь он не удивился, а испугался. Сквозь ком в горле он прохрипел слова.
- Дядя Миша, а вы видите облако у вас над головой?
Дядя Миша удивленно посмотрел наверх и ответил.
- Как же, вон облака на небе.
- Да нет, не эти облака, черное такое, маленькое.
Юра видел, что дядя Миша, смотря наверх, совершено не понимает о чем он.
"Ну не могу же я один их видеть."
Мысль эта не хотела покидать голову мальчика.
- Ладно, мне видимо показалось, извините. - Юра натянул улыбку и как ни в чем не бывало пошагал от "Москвича".
Дядя Миша чувствовал себя обманутым и злобно разыгранным, вздохнул и полез обратно под капот. Немного отойдя Юра обернулся, дабы лишний раз убедиться, что ему не кажется. Облако осталось на месте и не изменилось, от его вида у Юры по спине побежали мурашки.
"Нужно к Папе, он точно, что то подскажет."
Мальчик осторожно зашагал к дальнему подъезду дома напротив, где он жил. У подъезда сидела его соседка с третьего этажа - тетя Фрося. Юра ожидал и у неё увидеть странное облако и был прав. Над седой головой парило облако размером как у дяди Миши, но совсем безжизненное и выцветшее. Оно будто свернулось в клубок и почти не двигалось, только изредка подрагивало.
- Здрасьте. - Юра уже смирился и даже не пытался спрашивать видит ли тетя Фрося облако над головой.
- Привет, Юра. - Морщинистое лицо тети Фроси растянулось в улыбке. Он уже собирался зайти в подъезд как сзади раздался шум колес. Подъехал черный мерседес. Юра видел такие машины, но не знал как они называются, слышал только, что однажды папа назвал такую "Шестисотым". Из машины вышел среднего роста мужчина дет двадцати пяти в белой рубашке, заправленной в джинсы, держа в руках барсетку и ключи с круглым значком.
- Здрасьте, тетя Фрося, мама дома?
- Здравствуй, Дима, вроде, да.
Юра знал Диму, он был сыном его соседки с первого этажа. Приезжал он редко и быстро уезжал, поэтому Юра плохо был знаком с ним и с тем, чем он занимается, но сейчас Юра испугался Диму, ведь облако на его головой (которое он ожидал увидеть) было больше всех предыдущих и достигало размером холодильника "Витязь", который стоял на кухне в квартире Юры.
Мало того, оно было гораздо живее и Юра четко видел маленькие, подвижные щупальца, похожие на провода, которые исходили из облака. Казалось, что скоро облако отвалится от хозяина и, обретя разум, заживет собственной жизнью.
"Почему они все разные?"
Юра не успел обдумать это, как мимо него, толкнув дверь подъезда, пронесся Дима и его огромное облако, которое прошло дверной косяк и часть стены насквозь. Юра пошёл вслед за ним. Четыре этажа показались ему долгими как никогда, наверное потому что он всё думал о всем происходящем, пока шагал по ступеням грязной, серой лестницы. И вот он уперся в железную дверь квартиры номер десять - квартиры где он жил. Шаги в квартире раздались почти сразу после короткого стука Юры. Открыл дверь папа.
- Привет, Пап. - Юра сегодня увидел его в первый раз, последнее время папа не ночевал дома и редко приходил, когда Юра спрашивал его, он отвечал, что сейчас много работы.
- Привет, сын. - Отец уже прошёл обратно в комнату поэтому Юра не заметил его облака.
Мальчик снял свои кроссовки и остановился в прихожей, обдумывая, как лучше задать вопрос. Он знал, что папа не будет смеяться над ним, а тем более не назовёт дурачком, но всё таки сомнения летали по его голове и вызывали желание промолчать и не просить ответов. Но всё таки Юре хотелось разобраться, поэтому он выдохнул весь страх и пошёл к комнате отца. Оно сразу же бросилось ему в глаза, стоило ему зайти в комнату. Больше Евиного и меньше чем у дяди Миши и без щупалец как у Димы, но не менее живое.
Папа как всегда сидел за столом и писал. Он был редактором, поэтому всегда писал, писал очень много и было видно, что ему самому нравится это. Например маме Юры работа не нравилась, он много раз видел, как придя вечером она начинала жаловаться подругам по телефону на усталость и маленькую зарплату, а папа работал и никогда не жаловался, работал потому что знал своё дело.
Юра решил начать без вступлений, ибо боялся передумать.
- Пап, можно спросить?
- Спрашивай. - Он не оторвался от печатной машинки и не на секунду не сбавил темп письма, ловко ударяя по кнопкам, точно пианист.
- Что за облака у людей над головой? - Юра почувствовал себя очень глупо, ведь папа остановился в печатать и краем глаза посмотрел на него. Мешки под глазами и вечная вялость, но при этом всегда добра и искренняя улыбка, вот что Юра навсегда запомнил об отце. И сейчас всё это было с ним.
- Какие облака, сын?
- Черные, такие живые и страшные, из шеи лезут и над головой парят, - Недолго подумав Юра добавил. - у тебя тоже есть. У всех есть.
Маленький, мальчишеский палец указал над головой отца и карий взгляд, только что смотревший на Юру, направилися в это место, но ничего странного не обнаружил.
- И что они делают?
- Кто?
- Ну, облака твой.
Папа со скрипом полностью развернулся на кресле к сыну, и ехидно смотря на него, отхлебнул из кружки горячего кофе.
- Да, ничего не делают. - Юра перестал чувствовать сомнение или страх, видя, что отец заинтересовался, он твердо встал на одном месте и начал говорить уверенно и четко.
- Интересно. - Папа потёр подбородок, не убирая с лица ехидной улыбки. - Очень интересно. А кто ещё их видит?
- Никто, только я. Ева из за этого даже обиделась на меня, потому что не видит их. - Юра и не заметил как говоря это, слегка наклонился вперед и заговорил быстрей.
По лицу папы было видно, что он чуть не засмеялся, но сдержался и свернув улыбку ответил.
- Знаешь, сын, - Театральная пауза в которую казалось к нему пришла настоящая серьезность. - есть такие вещи, которые видят не все или не все видят одинаково. У каждого человека свои взгляд на то или иное, иногда кто то видит то, чего, по мнению других, и нет вовсе, как ты, но если ты это видишь, значит для тебя это существует, а это самое главное. В твоем возрасте нормально видит мир по другому.
Он увидел на лице сына отсутствие понимания и удивление, поэтому решил успокоить его добавив.
- Но если они тебя пугают, то попробуй поспи. Сон меняет взгляд. - И положил руку на голову Юры.
- Но ещё рано спать. Всего пол второго. - Юра с трудом пересчитал полоски на настенных часах.
- Пол третьего. - Поправил его папа. - Недолго можно. Когда проснёшься мама уже придет.
- А ты?
- Что я? - Отец уже вернулся к работе.
- Ты будешь здесь когда я проснусь?
Папа вновь остановился и так же серьезно посмотрел на сына.
- Понимаешь, сейчас очень сложное время.
- Пол третьего?
Отец улыбнулся и вздохнул.
- Нет, я про нас с мамой. Я не могу быть с ней, и не могу быть здесь, и поэтому пока буду жить отдельно, но к тебе обязательно буду приходить.
- И долго будет это "тяжелое время"?
- Не знаю, но уверен, что нет.
И в этот момент Юрины глаза широко раскрылись. Облако над головой папы будто закипело, ещё сильнее ожило и буквально через секунду увеличилось в размере как когда надуваешь спущенный мяч.
- Юра, что с тобой?
- Ничего, задумался просто. - Юра ответил, что первое пришло на ум. - Ладно, пока, пап. Обещай, что скоро вернешься навсегда.
- Обещаю.
Юра быстро выбежал из комнаты. Он не видел как отец около полу минуты грустно смотрел нв дверь, куда только что выбежал мальчик. Ещё не видел как облако после последней папиной фразы снова забурлило, закипело и ещё немного выросло. Отец вернулся к работе.
Мальчик забежал к себе в комнату, лег на кровать и в страхе перематывая момент роста облака не заметил, как уснул.
II.
"Ева? Что ты тут делаешь?"
Она молчала. Стеклянные глаза говорили за неё, но он не понимал, что они хотели сказать.
"Где я?"
Блестящая тьма окружала его и ничего больше не было, только девочка со стеклянными глазами стояла перед ним и молча пыталась что то сказать.
Вдруг из её шеи возникло до боли знакомое черное облако, но сейчас оно было хуже чем в жизни, будто это была не просто живая часть, а отдельный организм. Шаг. Нет, ноги не двигаются и сказать, что-то тоже невозможно, рот будто склеили. Облако не зависло над головой как обычно, оно коснулось затылка и постепенно начало опускаться вниз, поглощая Еву. Был крик. Кричал он, но без звука, кричали её глаза, но тоже неслышно. Вот уже не видно лица и волос, вот плеч, теперь остались только ноги, уже и их нет. Теперь перед ним только черное облако. Теперь был только его, все такой же неслышимый, крик. Ни глаз, ни лица, но такое живое, будто все понимает и чего то хочет. Момент. На секунду ему не показалось, что оно широко улыбнулось. Во весь свой размер победно оскалилось и тут же бросилось на него как хищный зверь на жертву, а он все так же не мог пошевелится, но уже не кричал, просто смотрел как и его поглотило облако.
Юра проснулся. Он сразу понял, что только что видел сон и все это неправда, но, как ни крути, было страшно. Он встал с кровати и сделав несколько шагов к двери понял, что он будто ещё не проснулся, то есть всё было реальным, но будто во сне. Цвета были приглушены и бледны, зато каждый звук был громче обычного и с болью врезался в ухо, оставляя следы в виде эха внутри черепа.
"Голос? На кухне. Кажется, мама."
Юра пошёл сквозь бледные цвета коридора, надеясь, что скоро он вернется к привычным краскам, но пока он шёл сквозь воздух, который, казалось стал плотным и мешал ему пройти. Каждый шаг усиливал голос с кухни и теперь уже мальчик был уверен, что это голос мамы. Она кричала. Юра дошёл до двери кухни и посмотрел туда. Мама ходит по кухне держа в одной руке телефон, а в другой трубку за ней тянется белый, телефонный провод и она на кого то кричит в трубку периодически останавливаюсь. Юра не понимал сути разговора, только некоторые слова: бросить, уехать, ненавижу - но это было не важно. Шаг за шагом он зашёл на кухню.
- Мама?
Она резко обернулась на его голос и бросила взгляд полный презрения и ненависти. Юре и так было страшно, от тусклых цветов и непозволительно громких звуков, но теперь было ещё страшнее, ведь он любил маму и не хотел видеть её такой.
- Не мешай. - Отрывисто она гаркнула на него. Так громко, что Юра поморщился от неожиданности. Мама продолжила свой крики в пластмассовую трубку.
Что-то двинуло его к ней. Чувство, что он должен подойти и обнять её, дабы она успокоилась и вернулась к привычному спокойному состоянию. Шаги были такими же тяжелыми, а к рукам будто были привязаны железные гири, но он все же обнял её сзади, пока она смотрела в окно. Он прижался щекой к её спине, но тут резкий толчок, такой сильный, что он упал и ударился об холодильник, стоящий за ним.
- Сказала, не мешай. - Это был сказано животным криком от которого у мальчика, казалось, чуть не пошла кровь из ушей. Он чувствует как его дернули за волосы, резкое движение и затылок раздался оглушительной болью. Холодильник, об который мама ударила его головой, был холодный поэтому было не так больно, только обидно и плохо. Горячие слезы текли по щекам, холодная дверь холодильника остужала больной затылок. Юра с трудом поднял глаза, посмотрел на маму и сквозь пелену слез увидел то чего не видел раньше. Черное облако.
Оно не исчезло после сна, как думал папа. Это облако отличалось от других своей мерзостью и живостью деталей. Оно не имело какой то формы, было клочковатое и рваное, но достаточно большое, чтобы заполнить большую часть потолка кухни. Отовсюду исходили и шевелились уже знакомые щупальца похожие на провода, а на его поверхности было что то похожее на вены с красными жилками. Черный оскал на облаке, которое он видел во сне, был виден и на этом. Наглый и еле заметный, Юру он пугал больше всего.
Он смотрел на облако и казалось оно смотрит в ответ, но Юре все сложнее было держать глаза открытыми, желание победило его и он решил закрыть глаза. Перед этим он посмотрел на маму, стоящую спиной к нему, все так же говорящую по телефону. Он всё равно её любил, несмотря на боль и обиду причинённую ею и несмотря на черного монстра над её головой. Глаза закрылись.
III.
Двенадцать лет - это много или мало? Наверное, много. Юра тоже так думал, хотя двенадцать лет прошли довольно быстро, казалось он только вчера пошёл в первый класс вместе с Евой, только вчера видел черные облака над людьми, только вчера боялся своей мамы... Сейчас он шёл к тому же подъезду, что и двенадцать лет назад, казалось, ничего вокруг не изменилось, но если повспоминать, то изменилось всё. Старые площадки заменили на новые и современные, подъезды оборудовали дверьми с кодовыми замками, а из старых и знакомых соседей никого уже и не осталось, теперь все соседи были незнакомыми и желания здороваться или идти с ними на контакт не было никакого. Через неделю у Юры был выпускной, жаль только Евы на нем не будет, после пятого класса вместе с семьей ей пришлось уехать в другой город, после чего Юра её не видел. Он достал ключи и зашёл в подъезд. Несколько попыток ремонта не кончались успехом, всегда все возвращалось на исходную, к изрисованным стенам, побитым стеклам и грязным лестницам. Шаг за шагом, вот уже и дверь десятой квартиры. Не успев зайти, Юра первым делом слышит стук по клавиатуре.
"Работает. Как всегда."
Он прошёл в комнату, дабы обозначить свое присутствие, которое отец мог и не заметить.
- Привет.
- Привет, сын. - Не отрываясь от печати бросил отец. Юра недавно начал замечать у него пробивающуюся седину и то, что пальцы отца уже на такие ловкие и проворные как раньше, но усердие и желание работать в нем не убавилось не на каплю.
Юра прошёл на кухню. Всегда заходя на неё он вспоминал маму, он слабо помнил тот день когда родители решили, что Юре будет лучше расти с отцом, и не помнил из за чего они так решили, но когда он виделся с мамой она всегда просила прощения за что-то прощения.
Из того дня Юра помнил только черные облака над головами людей. Он никогда не говорил о них, но иногда думал, что они значили и решил, что эти облака были олицетворением дурного в человеке. Они росли когда человек делал, что то плохое, например, врал. Чем чаще человек делал подобные вещи, тем облако было живее, четче и больше. Он не знал как определяется дурной ли поступок совершил человек и какие поступки входили в этот список, да и по правде ему было не так важно, ведь сейчас их не было и скорее всего это был просто плод детского воображения, а в детстве между хорошим и злым есть четкая грань, которая стирается с возрастом. Не все увиденные им облака отложились в памяти, по сути, четко он помнил только одно. Рваное, живое и большое, с венами, щупальцами и дымчатым оскалом - мамино.