Продрал глаза после второй... Смена не задалась вчера. Себя найти на диване не могу. Я на диване?! Твою мать... Что за пиво разливают, гады. Литр же всего угомонил. Ног под собой не чую, а голову еще как чую! Значит, моя благоверная опять к себе не пустила. Под крылышко. Хахаля завела, сука! Точно! Я ей устрою. То-то Гришан с собутыльниками своими на меня косился позавчера. Посмеивался, знает что-то, небось. Спросить? У самой спрошу! Юлить будет, скручу - признается. Мало я её бивал.
Вон буйный Пашка карщик порешил свою по пьяни одним ударом. Расчленил, живодер, не успел в канаву сбросить. Повязали. Влепили срок не маленький. Понятно... За свободу неволей расплачиваются! Ничего, выйдет молодой еще. Пожить успеет. В удовольствие свое пожить. Надышаться!
Правильно дед советовал: баб в ежовых рукавицах держать надо. Спуску им не давать. Деревенщина, зато ума палата. Мудрый дед был, царство ему небесное. Всё ж мощные корни, Федор Палыч, у тебя. Крестьянские, из земли матушки проросшие. Крепка порода пряхинская! Не то, что у шалавы моей, интеллигенция хренова. Педагоги, мать их! Чему такие научат? Свою дуру единственную на путь истинный не наставили. Ума не хватило. Меня еще к ногтю прижать удумали. Как же! Не доставил я тестюшке удовольствия. Не прогнулся. Зато его скрючило вовремя. А то бы меня извел нотациями своими. Вот бы и от тещи избавиться. Поскорее бы копыта свои варикозные отбросила, стерва. Сама шлюха, шлюху воспитала. Спит и видит, небось, как меня в гроб вогнать.
Ах ты мать... как булькает. Что за бодяга? И ведь где? В родном заведении. Сколько спустил своих кровных, на сволочей этих потратил. Поднялись на нас. На нашем здоровье бабки загребают. Вот твари. Верке, грымзе синей, скажу, наведу ментов и прокуроров на ихний чапок. Будут знать, как народ травить.
Мать честная, три часа дня! Точно отравой упоили, гады. Нет, не пойдет так. В другой раз в соседний "Тавуш" причалим. У грачей черных подороже будет, зато рож опойных нет, солидная публика. Чистота, порядок, выпить, закусить культурно.
Так... закусить, что дура моя, подсуетилась для мужа любимого? Или голова блудом занята?! Ан, нет, соизволила. Знает кто в доме хозяин. Да, мать твою... опять капуста! Что я ей, кролик? Нашла Степашку тоже! Сколько раз повторять, я мужик. Мужик поесть плотно любит. Каждый божий день: то капуста, то баклажаны, то картошка. Рагу гадские... рога для тебя, Федька, женушка строгает. Намекает, сука! Ладно, хоть по выходным макароны, без намеков. А с чем? Ну конечно с докторской. Вчера сардельки, позавчера ветчина. Крахмалом кормит. Мужику мясо необходимо! Дура! Сто раз дура! В холодильнике шаром покати, кроме солений тёщиных. Навертят банок на пятилетку вперед, забьют все углы. А жрать в доме нечего. Дачницы-огородницы хреновы.
Ладно. Опохмел душу успокоит. Вот она холодненькая. Припасла, помнит обязанности свои, баба. Ох... хорошо пошла. К добру это, удался денек! Одна отрада у честного трудяги. Ничего капустка, ровно стелиться. Колбаска тоже ничего, румяная.
Тебе чего?! Пошел вон! Чудо хвостатое! Придушу! Обещал - придушу! Развели скотину, а сами голодаем. Выпотрошу вот тебя и зажарю с макаронами. Будут у меня макароны по-котски. Эгхе-гхе... по скотски! Убирайся, я сказал! Мурката вшивая! Не дочка если, летел бы из форточки у меня!
Одна она отрада, Настена. Кровушка родная. Вся в меня. А как папку любит. Одна она только и любит. Понимает папку дочка, жалеет папку. А я то как люблю Настеньку. Цветочек мой. Ой, бат-т-тюшки, что ж это раскис то я. На воздух срочно надо. Проветрить башку. После опохмела отравиться дымком самое милое дело.
Ну, ведь вот дура и есть! Поразвесила тут, взбредет если, все затянет тряпками своими. Балкон - место культурного отдыха, испохабит постирушками своими. Пепельницу заныкала, шалава! Уф, корошо! Оно, самое то!
Чем воняет, опять парашей подвал залило? Ну и несет. Точно, кажись, пьянь жековская под окнами копошиться. Тараканы гадкие. Толку от вас, как от тещи моей. Возни много, дела нет. Прорва. Каждый месяц дерут, мрази. Что ни жировка, то новые цифры. За что, спрашивается. Говно как текло, так и течет, и будет течь. Как же ему не течь, если олухи слесарят. Если б я так варил и киянкой махал. Оно бы и не держалось, рассыпалось бы. Работать уметь надо.
Зачем так орать? Что за дети? Весь отдых коту под хвост! Мать их... Ты глянь, что вытворяют! Куда матери смотрят? Ты глянь, мелюзга эта в сарафанчике как паренька-то лупит. Ай-яй! Разве это ребенок, разве нормальный, разве девка? Пацан чистый! Шалопут, только, что в платье. И обрядят ведь так ребенка. Красные кляксы на желтке. Смотреть противно. Не дети, звереныши. Вот что из неё вырастет? То ли моя Настена любимая.
Хорошо припекает. Ночами душно, правда. Весь сброд малолетний из квартир на лавки высыпает. Горлопанят возле подъезда целу ночь. Песняры хреновы. Ходить по собственному двору страшно стало. Колесова из кабин обчистили давеча. Шарахнули по репе и обшманали. Ладно хоть жив остался. Мужика-то месяца два тому из гальваники насмерть забили. Сопротивляться начал, вот и завалили.
Раскурю вторую... не надо бы, бросать ведь решил... постепенно. Да растревожилось что-то.
Да что ж это за девка неугомонная. Голосит-то как! Режут будто. Сама-то что вытворяет. Свернет башку, точно свернет. Понастроили горок этих, качелей. Куда, зачем спрашивается? Чтоб из детей калек делать?! Вот - навернулась. Расшиблась, небось. И взрослых ни души.
Чьи дети? Слепота моя куриная. Вон тот табельщицы нашей, кажись, паренек смуглый в шортах. Тех двоих не разгляжу. А эта полоумная в кровавых пятнах - опоек, кажись, из соседнего дома. Хотя нет, те целой кодлой своей высыпают. У бачков помойных ошиваются, подъедаются, отрепье чертово. У боженьки каждой нормальной твари по паре, а этих тварей, как вшей. Начальникова дочь скорей, вон как командует, это у них в генах.
У нас тут начальства хоть отбавляй. Не уютно им, небось, среди пролетариев. А куда деваться? Сами-то они кто? Командуют! Всю жизнь мою погубили. Двадцать лет шараге этой отдал, лучшие годы. И никакой благодарности. Нигде не был, кроме своего вшивого захолустья, ничего не видел, грудью полной не дышал. Чем дышать-то? Иколог этот мутный сверху тайну раскрыл: КПД ихние превышают марганец и серу... "У Вас, Фёдор, понимаете, вытяжка забита" Козел! У самого дупло забито... ИТР-БТР. А то секрет, на чем я легкие свои посадил...
Закурю-ка еще и все, до вечера завяжу. Моя-то не с ним ли гуляет, с малолеткой этим, сынком профессорским. А что - два сапога пара, интеллигентишки... Каждый божий день, Андрюша то, Андрюша сё. Извздыхалась, шалава. Давно она на него глаз положила. Щенком был еще. С тещей шушукались: "Ах, какой мальчик вырос у Петра Андреича, ах, какой молодец! Ах, какой ладный! Ах! Всё я слышал. Эта грымза её и подбила. Точно. И сученок этот застенчивым прикидывается. В глаза не смотрит. Бубнит из под носа. Руки не подает. Я-то думал, впадлу ему с работягой здоровкаться. А тут вон оно что! А может с папашей самим хороводит? С института еще милуются... не просто же так трепали люди. Дыма без огня не бывает! Жену уморил, хрыч старый. Теперь с молоденькой не прочь, поди, закрутить, пень трухлявый. Седина в бороду... А грымзе этой артритной, все одно. Лишь бы зятьку "любимому" напакостить. Сговорились. Все против меня...
Одна отрада - доченька моя дорогая. Красотуля, умница. Для нее живу, все для нее. Вот вырастет Настенька, все что есть - ей. На книжке немного сейчас, но к свадьбе её проценты набегут, может. Карточки дискотные какие-то в серванте валяются, две. Три кредитных... не-е, они не в счет. Самовар дедов, утюг чугунный бабкин, посуда старинная из деревни привезенная... А барахла-то накоплено! Из всех углов сыпется. Что ни наесть, богатое приданое. Да, мопед мой в сарае, бак только залудить. Даже цветмет в погребке, честно заныканные электродики, и штамповочки дефицитные. Никто и знать не знает. Не подожгли бы сараи-то. Не дай Бог! Сколько раз пытались, сволочи. То спугнет кто, то затушат. Хороша невеста будет! Уж сейчас от сопливых женихов отбоя нет. Радость моя, ненаглядная!
С квартирой бы порешать только. Прокатили меня по очереди начальнички-то. Тесть покойный, прямо перед инсультом подсуетил. Теперь моя благоверная ни одного случая не упускает. Норовит подковырнуть, напомнить. Дескать, моя квартирка. А ты квартирант, и только. Ничего подобного. Это как посмотреть...
Отмороженные дети, на всю голову стукнутые! Когда ж вы угомонитесь? Не отдохнешь от вас, сдохнешь быстрее. Крику-то что! А эта визгля желто-красная еще и мяч приволокла! Невменяемый ребенок!
Во! Пенсия высыпала к "буренке". Коматозники. Очередь на кладбище занимать уж пора давно! Реанимация неугомонная. Только бы лясы поточить. Точить-то уж нечем. На том свете чем заниматься будете? Заметили, что-ль. Сейчас все косточки пообгложут.
Пойти еще принять на грудь. Ну, нет. В одиночку как-то не гоже. Подожду вечера. Может компания нарисуется. Позвонить что-ли Гришке-то? Тем более должок за ним еще с прошлого месяца накопился. Рыбак хренов! Дупелей насобирает, пообрубает, дурила, концы пустышками и сам же с гармонями сидит! Зато нам с Мишаном прибыльнее. Растрясти лопуха надо или Верку его. Она у него баба свойская, не то, что моя.
Ни пообщаться не о чем, ни посидеть культурно за бутылочкой с мужем, воблочку пососать. Дура! Не интересно ей. Где шляется? По концертам, да театрам заезжим ей интересно! Теперь-то догадываюсь я, какие там театры кукол и музеи! Восковых фигур! Рога мне наставить решила, шлюха! Нет, из неё не выбьешь. Надо брать с поличным. Тогда наверняка. Не отвертится! Все у меня получат, интеллигенты паршивые! Угораздило же тебя, Федор Палыч, судьбу свою со стервой связать.
Ничего, у неё-то рожки в медовый месяц прорастать стали. За мной не застрянет. Я на все члены мастер! Эхе-хе... Скольких перепробовал, скольких перепортил, сколькие в ногах у меня по-молодости валялись! И не в пример моей швабре некоторые были, сисястые, губастые. Задницы здоровые, упругие. Как подо мной ерзали, как заливались. Ценили Федюшу, стелились штабелями, ублажали всячески. Эх, где мои шошнацать лет! Ну я и счас не промахиваюсь. В яблочко с первого раза попадаю. После майских Танюське санитарочке прямо на кушеточке в здравпункте зашприцевал по самое немогу. Ох, сучка! Да все они шалавы конченные! Об одном только и думают, а нашего брата клянут...
Не их ли вон сестра, Галька, горлопанит? Она, кажись. Её визг и не расслышать! Снеговик в шлепанцах! Шалава шиховская. Выйти прижать её на перилах? Давно я её не пялил. Раздалась. Зазналась. На вдовца заглядывается. Куда ей, дуре. Нужна ты ему, светиле, неотесанная. Ну, ничего, я-то не злопамятный. Я тебя приласкаю, сучку. Жену отправлю с тещей на фазенду, потолкуем...
Опочки, как резко рванули детки! И мяч в другую сторону. Эта неуемная вперед всех. Какие уж там качели с барабанами? Благодетеля встречают, за аттракционы самоубийственные кланяться будут! Вона, причалил, барыга под самые окна! Вот бы шелупони этой мелкой папика какого... Разевайте шире, нужны вы ему! На всех клал он...
Ободрал скольких, не помнишь, козёл? Со счета сбился! Пизднесмен, хренов! Была бы в стране наша власть рабоче-крестьянская, собственными руками придушил бы. Докатились! Теперь они - хозяева жизни! И что же никак не съедет он из трущоб наших? Хотя, что ему, хоть бы хны по деревне, когда коттедж трехэтажный в пяти километрах в заповедном лесу отгрохал. По заграницам кажный месяц то с одной стерлядью, то с другой разъезжает. Деток-то в столице устроил. Бабок за университеты отвалил. Что ты!
Смотри-ка как своим лимузином любуется, блоха бы какая не поцарапала! Деткам бы поосторожней вокруг шебутиться. Забыл, с чего начинал! Чупа-Чупсами в тоннеле заводском приторговывал. Потом на рынке турецкое шмотьё сбывал. Помню, как по дому побирался, когда на счетчик его братва поставила. Своего-то ничего за душой у семейки его непутной отродясь не водилось. Отец грузчиком на складах горбатился. Принципиальный был, коммунист, ети его... Дураком бы не был, озолотился бы. Упаковал сынка-то и внукам скопил бы. На рыбном месте и такой лошак! Сынок-то не дурак! Не в предка!
Точно наша с батей история. Наоборот только. Эх, батя, батя! Оставили вы с мамкой сиротой меня, непутевого. И добро все ваше не впрок. Если б Лидка моя меня не закодировала бы, то и не знай как бы всё... Всё ведь спустил, до лоскутика, до копеечки. Она умна была, рожать не стала, пока не завяжу. Условие поставила! Не хочу, говорит, боюсь уродов плодить... сука! Настена мне б внуков уже подарила. Вон сосед сверху, младше меня на три года, нянчится.
Пойду все-таки приму лекарство. Если даже продолжение вечером организуется - разогреюсь заранее. Тоску мою потешу.
А ну, брысь, я сказал, мочалка! Отдавлю хвост, в лес рысью обрубок свой поволочешь! И так здоровье на тебя гроблю. Астмой маюсь, тебя терплю. Все ради неё! Ради дочурки любимой.
Ох, корошо! Огурчик малосольный особо мягко опустился, прямо на дно желудка плюхнулся. Сейчас всплывет... О! Корошо! Нет, лишака хватил. Раздобрею. С дурой своей не объяснюсь! Ладно, в следующий раз. Накоплю гнев, мало им не покажется!
Притихли, что-ль? Неужто! Пойти глянуть, да курнуть забычкованный. Включу любимую и гляну.
Етит твою мать... какого х... торшер посреди комнаты ставить. Расколотил вдребезги вещь. Ну, дура, будешь до утра у меня мозаику собирать! Чтоб как новый стал...
Цы-ы-ы, "...далеко-далеко... ым-ым-ым... фотографию сына уронила рука... ы-ым-мы... уходил от погони..."давай Ваня, друг, спой мою... задушевную!Ага!
Что одна осталась, сопля, расшугала дружков-то. Один дурик возле крутиться. Руками машет. Тоже недоносок какой-то. Что ж ты делаешь, урод! Ну, точно сученок. В глаза её песком. Ёпть... еще и за шиворот насыпал. Чудила. И драпака дал. Как пятки-то засверкали. Трусоват оказался. Ну, заголосила, залилась! Ничего, поделом тебе, козявка! Нос меньше задирать надо. Мы, пацаны, такие, не любим, когда нами командуют. Косы бы тебе еще повыдергать для профилактики. Вот и сиди теперь одна посреди песочницы!
Никак отремонтировались. Точно - вона как шатает говночистов. Вывозились в дерьме, тараканы. Такой день испохабить. Им можно и не закусывать, занюхнули парашей и порядок. Сброд. Платил бы я вам, если б не жена. Перед соседями ей совестно, видишь ли. А перед мужем не совестно?!
Соседи - такой же сброд. Противно даже, словом ни с кем не обмолвишься. Загадили только подъезд весь. Все углы испоганили. Все стены изрисовали. Зато выйти культурно с друзьями на площадке пообщаться - орать начинают. У них здесь не рюмочная. У них! У нас так же, как и у них. Мой подъезд, что хочу, то и делаю!
...ы-ым-мы... "я ведь тоже ...ы-мы-ы... в угол загнан людьми..." Гады...
Кажись, родственничек какой-то нарисовался! Дурочка ваша душу мне вытрепала. Давай, успокой чадо убогое. По мозгам вдарить, чтоб не повадно, а они лясы точат. Разе уговоришь их, бестолочей? А что это они, действительно, копаются? О чем так долго толкуют? Не, что-то не то. Не пойму, мужик или баба? Родитель надрал бы как следует сперва. Этот, подишь ты, заигрывает, кажись. Слепота моя куриная.
Ну, точно. Как по ящику казали. Увести хочет девку оно это. И одежда подозрительная вроде, неприметная какая-то. Чтоб внимания меньше привлечь. Так и есть, вор. Повели, мать родная! Допрыгалась, козочка! Теперь либо на органы, либо в детский бордель определят. Пропала девчонка. Туда ей и дорога! Хоть спокойнее во дворе будет. Докатились: маньяки по городу разгуливают!
А ведь за маньяка приз дают, вознак... воз... на... Так, кричать на всю ивановскую - спугну. Проследить и сдать. Менты и прокуроры в ноги Федору Палычу поклоняться. Он банду пенофилов обнаружил. Не-е-е, стоп, а, может, ещё примажут, как сообщника. Да засадят, как ПашкА. Отправят в леса болотные, непролазные. А там еще и пришьют. Банда эта.
Нет... нет, хватит горячку... дурь всякую пороть. Упущу шанс, локти пообкусываю. Да поздно будет. Такая возможность. На весь город прославлюсь! В новостях покажут. Герой ведь - не вошь какая-нибудь! Быстрей, быстрей же!
Пошел, трутень ушастый, кому я лапы вырву! Страх потерял!
Мать твою, где же штаны? Футболка вот. Штаны?! Сука, шлюха, все против меня делает. Упущу случай, точно упущу... Куда же она штаны заныкала, сука. Человеком ведь мог стать! Такая возможность раз в жизни. Ноги не слушаются, гадины. Кто?! Она за дверью шебуршит? Сейчас ответит, за все ответит! Она!
Где штаны? Куда дела штаны?! Какие? Издеваться вздумала? Не важно это сейчас! Надрался я или нет! Случай не тот, дура! Отвечай мужу, куда штаны спрятала? Постирала?! На балконе со всем бельем?! А я разрешал?Меня спросила, дура?! Опоздал! Пропали из виду. Точно, не видать нигде. Человеком мог стать! Подстроила, да? Радуешься, да? Взбесился, да! Взбесишься! Взбесишься и повесишься с тобой! Я ребенка напугал?! Какого ребенка, нашего? Чего городишь? Где ребенок? Где?
Настенька, Настеночек, рыбонька моя... что плачешь? испугал папка тебя... Настеночек любимый мой, папка не злой, папка добрый... не плачь, пожалуйста, прости папку, папка любит тебя, никому в обиду не даст! ты же у меня умница, не плачь, не пугай папку... папка не знал... не видел... за мамкой спряталась... доча моя... и не узнал папка тебя... нарядила мамка... красотуля моя... платьице какое на тебе... цыпленок мой, и, правда, как цыпленочек желтенький в пятнышках... красотуля моя... горошина красная... самая-самая, красная при классная... доченька, ну не плачь, прости папку-то... папка-то - дурак... прости его ради Бога...
II
Прошу меня простить. Выходные, к сожалению, уже распланированы. Мне очень жаль, очень... Конечно! Можете на меня рассчитывать! Если бы в этот раз заранее... Конечно! Созвонимся, и я к вашим услугам. Для меня большая честь. Я сам заинтересован... Еще раз приношу свои извинения, Валентин Сергеевич. Очень жаль... Буду признателен за понимание. Буду ждать вашего звонка. Спасибо. Всего Вам доброго! До свидания!
Как не кстати! Досадно. Главное сам напросился. Конечно, плюнуть бы... Но кандидатская. Все под ним ходим. Без его милости и минимума не сдашь. Главный жрец. Без подаяний не обойтись. От каждого по состоянию, каждому по обаянию! И падре тоже молчит. Разве это отец любящий? С его положением в единственном в городе ВУЗе сыну степень на блюдечке поднести должны! Нет же. "Я самостоятельно всего добился, и ты будь добр без чужой помощи, на отца не полагайся". Разве поступают так с единственным сыном? Что у него сейчас еще кроме?
Куда прёшь?! Глаза распахни! Пешеходный переход для тебя не писан?! Я уже по зебре иду! У меня главная!
Быдло! Нищими прикидываются! На дорогах не протолкнись! Бедные-несчастные, того и гляди сшибут! Что за народ неотёсанный? А как все устраиваются! Куда взгляд не кинешь, ни в одной сфере ни одного профессионала нет! Приспособленцы и бездари сплошь и рядом. Но благами цивилизации пользуются все одинаково. Что за времена?! На пролом лезут беспардонные некомпетентные посредственности, а по-настоящему яркой способной личности, склонной к сомнениям, исканиям, место у сточной канавы. Мейнстрим серости сметает нас. Ну, что ж, родина, выбор за тобой! Не серчай, я сегодня слишком взволнован!
Да, да, да, да, да! Не ведал, не гадал.... Нет, лукавишь, брат! Признайся: ведь в сердце теплилась надежда! Да, да, да, да! Ты добился своего! Можешь, если захочешь! I did it! Ты был напорист и настойчив. Если б эту кипучую энергию да в другое русло... Нет, не стоило, ничего не стоило и не стоит этого необъяснимого и несравнимого ни с чем восторга. Все остальное померкло в лучах плещущего чувства! Через край, чересчур! И сегодня сию минуту нет ничего важнее и истиннее милого образа! Она, Она, Она! Всюду Она! В шелесте листвы, в блеске солнца, в скрипе дверей, в грохоте улиц Она, Она, Она! Я ощущаю на себе отовсюду волшебный и пристальный взгляд. Какие у Нее фантастические глаза! Ах, какие глаза! Не верится, что посреди этого убожества, среди замызганных, неопрятных людишек цветет цветок невероятной красоты. Обидно и несправедливо, что мы до сих пор не встретились. Но как прекрасно, что наперекор судьбе, вопреки её коварным хитросплетениям мы нашли друг друга. Не на угрюмых, пыльных, раздолбанных улицах, не в обществе ограниченных пошлых обывателей. Мы встретились, как подобает возвышенным чистым душам! Мы не можем не соединиться! Нет препятствий способных сдержать мою страсть! Мечта близко, как никогда. И нет преграды, способной встать наперекор чувству!
Ах, ты! Ну, какой же я неуклюжий теперь! И впрямь, как прекрасно всё! Даже колдобина эта посреди тротуара, так уместна и улыбчива. Даже она заигрывает со мной. Та еще проказница, цепляется и дразнится!
Сегодня мой праздник, а гуляние всеобщее! Прочему так переполнены улицы? Лица веселые, походки бодрые, размашистые. Шуршание подошв, цокот каблуков, рокот голосов, звон свежеприобретенной стеклотары сливаются в единый духовой оркестр, звучащий так похоже на "Москву майскую". Нипочем этому весеннему настроению ни июльская жара, не удушливый смрад, ни вязкая толчея. Точно идёт широкое гуляние, заполняющее народными массами проспекты и площади, становящиеся от столпотворения отнюдь не теснее, а напротив, просторнее и вместительнее! Дух захватывает, эмоции захлестывают. И хочется птицей воспарить высоко в небо, чтобы объять взглядом колышущееся парадное наводнение. Такое ностальгическое послевкусие детства. Не хватает флажков, шариков, вертушек. И переливов юных колокольчиков в шортиках, колготах и сандалиях. Без этого звона шествие выглядит нелепо. Откуда и куда текут эти бурлящие разговором и дыханием реки?
Ах ты, наваждение мое! Голова потеряна, снесло её окончательно от счастья! Оторван я от действительности. Страшно далек от него, от кормильца! Неизведанны мной законы и режим общежития! Так ведь всегда в будни, а мне и невдомек. Когда умникам-оппортунистам еще два с лишним часа отбывать рутинную повинность, прогрессивный класс очумельцев уже на завоеванной на баррикадах свободе!
При более пристальном рассмотрении это брожение больше напоминает санкционированную, но стихийную стачку, местами выливающуюся в спонтанные стычки за справедливость перед кассой и локальные штурмы узких проходов маршруток. Ну, уж нет! Для меня этот воздух не сладок!
Пройдусь, прогуляюсь. Хочется бежать, лететь. Грудь распирает, голова кружится. Это мое и больше ничье. Впервые ни с кем не желаю делиться. Боюсь расплескать, растратить, разветрить. Боюсь потерять самое дорогое сокровище, обретенное сердцем. Она! Хочется думать о Ней и страшно. Как можно позволить себе эту вольность - рассуждениями и догадками тревожить волшебный образ?! Она! Мне позволено будет... Она снизошла, Она оценила! И что Она во мне нашла?! Она рассмотрела во мне то главное, что предназначалось и береглось лишь для Неё! Она узнала и поняла всё! Она! И я обрел Её!
Невероятно, но близость близка! Молчи безумный, сглазишь! Не форсируй события! Но какая упоительная неотвратимость! И этот мандраж и этот ропот так ободряюще тонизируют! Точно перед экзаменом, к которому готов не меньше, чем на 5+. Задорит и распаляет неукротимый кураж, взбудораженный уязвленной призраком подвоха уверенностью! Жизнь ты моя никчемная, предчувствую, предвкушаю, случится в тебе то, что важнее и глобальнее всего прочего теперь и навсегда!
Кто там?! Она?! Нет же! Она обещала звонить. Эсэмэска! Что ж я трусливый какой сегодня? Набери воздуха в легкие побольше и... Уф-ф-ф... Бидинский-Скоморохов. Ну и надо ж так напугать! Чудик! Как Вы осмелились, милейший, тревожить мои грёзы? Что же Вас принудило? Ах ты! Кружок юных натуралистов приглашает на пленер!
Взрослые люди, из голов блажь никак не выветрят! Куличей не долепили в песочнице, в зарницу не наигрались в лагерях. И откуда в некоторых такая потребность в кучковании? Мания участия в обществах, клубах, ассоциациях. Что за одержимость? Тяга к приобщению, к принадлежности, к членству? В чем суть? Стремление быть социально активным, общественно полезным? Обретение возможности служить кому-то, осуществлять масштабную совместную деятельность? Моя испорченность подвергает большому сомнению изложенную доктрину и склоняет к мнению, что всё перечисленное лишь для обеспечения личного нравственного удобства участников. Создание видимости ненакладно и безответственно. Что еще нужно для самоутверждения и процветания? Нет необходимости пропадать в лабораториях, напрягаться у станка, плутать в экспедициях, мерзнуть в окопах. Рисковать жизнью, травиться, калечиться. Вступил в партию и... патриот отчизны автоматически - значит: радеешь, печешься, заботишься! Ночей не спишь, только и думаешь о всеобщем благе. Не подкопаешься. Те, кто не с ними, те, понятно где! Прозябают и отлынивают. Несознательный элемент общества - само общество, вне их обществ. Но, думаю, это слишком утрировано. В корне, все намного примитивнее. Костяк подпольщиков и сектантов в большей степени, чем неприсоединившиеся лохи, обожают халяву. Выпить-закусить и развлечься на очередном слете, сборе, съезде за сущие пустяки (агитацию, демонстрацию, профанацию и прочую симуляцию) - вот главная цель апологетов пространных идей. Что все те и эти банкеты за счет рьяно опекаемого столующимися общества, вполне логично и непреложно. Правда среди "масонствующих" встречаются прагматичные ловкачи, алчущие достичь карьерных высот и солидного статуса в политических кругах. Подобные стратегии чаще производная безвыходности пролаз, неспособных ни на что, кроме интриг, козней, подстав. Взять, к примеру, Самохвалова. Спортсмен, олимпиец, атлет. Дороги заказаны: направо пойти - детей мучить в СДЮШОР, налево - вышибалой в "Титаник", прямо - во власть, что вернее и дальновиднее. Крайность немалочисленных членов - изолофобия, вызванная не столько клинической попыткой побега от одиночества в клокочущий балаган, сколько острой потребностью переложить свои проблемы на чужие плечи. Но Вы, Бидинский, меня удивляете. Не прислушиваетесь к советам старых товарищей. В Вас зрел многообещающий ученый-прикладник, биохимик с блистательным будущим. Впрочем, он уже зачах от бестолковщины, коей Вы его удобряли. Интересно, что же в повестке дня очередной "маёвки": борьба с базарной антисанитарией путем точечного раскулачивания спекулянтов-лавочников или создание народных дружин из остепенившегося криминального элемента в целях пресечения преступных махинаций в правоохранительных органах или пикетирование дома престарелых с требованиями немедленного исполнения предписаний госпожнадзора собственными силами. Ключевой, можно сказать программный вопрос, разумеется, утверждение спонсорского (мерского, думского или...) бюджета. Бидинский, Бидинский-Скоморохов, Вы меня разочаровали окончательно. Если бы Вы знали, что все ваши сходки, вся возня - неимоверная глупость! Но Вы даже не догадываетесь. Оттого, что не испытываете того, что испытываю я! Это единственно важно и значимо для человека. И попробуйте поспорить со мной дабы переубедить. Вы потерпите фиаско. Не надейтесь на мою явку более, не поминайте лихом. Удивляюсь, как это угораздило Вас, Андрей Петрович, примкнуть в свое время к сочувствующим всей этой наносной мишуре?!
С этого дня ничто не имеет для меня никакой ценности. Ни мои вчерашние пристрастия и намерения, ни прошлые обиды и упреки. Я простил и примирился со всем и всеми. Только Она повелевает моим сознанием! Только Она! Властительница моих дум и надежд! Каждая фраза, каждое слово, каждая запятая в Её посланиях наделены таким смыслом, такой силой и нежностью! Какой слог! Какая глубина, какая выразительность! Не ждал, не чаял встретить столь изысканные пристрастия в запутанных "тенетах"! Пусть даже в эзотерическом блоге. Какие экзотические интересы! А каковы Её поэтические пристрастия! Весь окутанный таинственностью, Её образ настолько притягателен, что не остается других желаний, кроме полной и безоговорочной капитуляции Её обаянию. Я увлечен, украден Ею у остального мира! Она избранная! Избранная мной! А я Ею! Мы оба недооценены ущербной средой. Мы вынуждены притворяться и страдать взаперти, стиснутые рамками примитивизма окружающего бытия. Нам обоим неуютно и пустынно в нем, как булгаковским персонажам. Индивидуальности - заложники собственной неповторимости. Лишь общаясь с Ней, я чувствую истинную свободу и естественность! Лишь с Ней! Что сопоставимо с этими ощущениями? С кем еще мне довелось испытать подобное упоение? Кто сравнится с Ней?!
Кто? Все встреченные не читались - пролистывались мной! Пустые, бессодержательные, приземленные! Былая муза моего стихоплетства! Ах, ах, богиня Наталья! Умна и расчетлива. Магнитная аномалия, притягательная своей монументальностью. Даже внимая любовным излияниям она оставалась холодной и бесчувственной, снисходительно позволяя пылать юной страсти. Она предпочитала любви уважение друг к другу. Её строгость и рассудительность поощряли основательность и прочность отношений. "Коня на скаку" - это о ней. Такой и нужен жеребец, а не воздыхатель. По-существу, за крепким фасадом стабильности скрывались жажда к накопительству и домострою, но не потребность в уютном теплом гнездышке. Наш роман она приветствовала, как очередное полезное приобретение, наряду с престижным образованием, золотым кулоном в наследство от прабабушки, сберкнижкой и аккредитацией в качестве сервейера статусной аудиторской конторы. Сплошная фальшь.
Алина? Анаконда, изворотистая, ловкая! Во всяком случае ей льстило именно такое мнение о себе. Гротеск на шпильках. Экстравагантная и эпатажная кокетка! Она решалась на любые эксперименты в достижении внешнего эффекта, чтобы обозначить свою независимость и непохожесть. "...Нарядно, но с вызовом разодета..." Дешёвый маскарад! Пустышка, искушенная и исшарканная жизнью. Клоунский макияж и костюмированные шоу не помогли спрятать её бессодержательное тлеющее нутро. Смешно вспоминать. Что меня объединяло с ними и с прочими? Нелепые порочные связи. Я замаран ими. Как очиститься, смыть низкое прошлое, чтобы быть достойным высоких отношений?
Я ещё не отошел от потрясения новостью, что живу в одном городе с Нею. Возможно каждый день мы пересекаемся! Продолжительная переписка не выдала в Ней ни толики провинциальности. Но разве возможно представить Её одной из них. Она другая. Неземная. Возвышенная. Какая Она? Воображение мое не способно описать эту магическую запредельность. Она невыразима! Любое сравнение проиграет Её бесподобности. Она безупречна! Она - идеал! Никакой иной невозможно представить обладательницу божественного взора! Размытое школьное фото неспособно было затуманить его лучезарность! Какова же Она теперь! А имя Её - отражение чувственной сути! Во истину: "...как белую птицу спасенья Господь мне ее послал..."!
Опять звонок. Кто на этот раз? Она обещала в выходные. Не может быть, чтобы Она. Вдохнуть... Уф-ф-ф... Чих Иваныч? Но он сам согласовал "увольнительную".
Слушаю Вас, Сергей Иванович! Но как?! Я же обосновал. Мои обстоятельства не позволяют... Это серьёзно. Не имею возможности. В эту субботу никак не получится. Прошу и Вас войти в мое положение. Я все прекрасно понимаю, но поймите и Вы... Сергей Иванович, мне жаль, ничего нельзя предпринять. Отец уезжает на конференцию, он полагается на меня. Важность дежурства по отделу нельзя переоценить! Я не ерничаю. Мне мои обязанности напоминать не нужно. Но это не означает... Кроме меня целая дюжина: Ларькина, Хафизова, Осипова...И что, что женщины? Сергей Иванович, что хотите делайте, но мои обстоятельства окончательны и бесповоротны. Я понимаю, Сергей...
Все, прощай премия! Как же я избаловал их своей безотказностью! Они не представляют меня по-другому. Для них своё личное на первом месте, изменение моих предпочтений воспринимается не иначе, как демарш. Я отлыниваю, уклоняюсь, пренебрегаю коллективом. Нонсенс! Нужно положить этому конец! Раз и навсегда! Но не сейчас. И как они смеют бесцеремонно вторгаться в мои мысли, когда они поглощены Ею?!
Ситуация... я никто... я шестеренка... А Она - богиня! Кем бы я мог быть?! Для Неё! Чтобы быть достойным женщины моей мечты. Кляну Бидинского, сам ничем не лучше. Какие перспективы предрекал диплом! Маячила аспирантура Менделеевки. Вырисовывался гарантированный м.н.с. в институте биохимии. Статьи в Пэ Бэ и Мэ, Хэ и Жэ, не побоюсь этих буквов: Бэ энд Бэ... Участие в международных проектах... поездки с докладами за кордон на конгрессы и симпозиумы! И вполне заслуженное признание и мировая слава, гранты и гонорары! Вот Её герой, Её мужчина!
И что я предложу Ей сейчас?! Голый оклад мелкого инженеришки ? Беспробудные бдения за егозой, в борьбе за экологию пролетариата? Стыдно признаться до чего я опустился: до стоков и выбросов! Миссионерские порывы растворили все мои таланты в процессах коагуляции и адсорбции. Великое призвание: метаться между вытяжками, маслоловушками и свальными полигонами со спектрофотометрами и газоанализаторами вместо факела! Вот он я - спаситель человечества от пневмокониозов, миопатозов, остеохондрозов. Утешитель несчастных астматиков, язвенников, неврастеников и прочих инвалидов физического и умственного труда! Нет, надо брать выше: я шит человечества, всевозможных флор и фаун во всём их изобилии от кислотных осадков, парниковых эффектов, радиационных полей! Вы смешны, Андрей Петрович!
Несомненно, нужно было бежать из этих крошащихся руин ударной комсомольской индустриализации в столицу. Возможно сразу после восьмилетки. Да и не в столицу - в областной центр. Устроился бы на непыльную работу, поступил на заочный. Фролов, этот неуч, в ПТУ не поступил, свинтил в центр. То курьером, то подсобником. А тут прикатил в отпуск, уже из суппер-пуппер центра активных продаж. Специалист по мерчендайзингу, ах ты! Повышения ждет - администратором филиала прочат, олуха. Даже таким бездарям возможности открываются. Только вырвись из этой глубокой дыры. Невероятно! А мне бы какие высоты поддались?! Чего бы уже достиг?!
На падре уповал! Наивный. Он все что мог, четверть века назад отпрыску жаловал. Дальше выживай, как хочешь - крепче вырастешь! Спасибо, от МО-дибилизации спас. Мацюк, помню, на плац рвался, мужчиной настоящим сформироваться желал. Вернулось - оно, кирзой "мужество" отбили!
Но больше мать держала. Если бы не её недуг. Вспомнить страшно. До сих пор не отойду, не опомнюсь. До сих пор угрызения гложут. Пусть и не знает никто. Падре догадывался. А как иначе? В двухкомнатном аду полтора года. Когда у тебя мечты, надежды, планы. И только родным, близким людям доступно то сокровенное, что тебя по-настоящему тревожит. И такая нестерпимая жажда одолевает открыться, излить все свои чаяния. Поделиться и посоветоваться. Поразмышлять вместе о будущем. А будущего нет. И настоящее невыносимо, когда до тебя никому нет дела. Мать безмолвна, отец поглощен ею. А ты второстепенный. Ты побочный. И чья-то боль, чьи-то страдания заглушают твои чувства и переживания. Беда поглощает все вокруг. Она инфицирует сознание. Несчастье становиться образом жизни. И нет солнца, нет дня, нет ничего, кроме ужаса. И уже никаких мыслей, никаких... одна лишь, бьет током в висках... одна... быстрей бы, быстрей бы, быстрее... Я виноват, виноват страшно. Но как иначе было? Ведь это жутко...
А сейчас уже поздно... Жаль. О чем я? Жаль сегодняшнего дня. Усеклось наше виртуальное общение, и откладывается реальное знакомство. Какая-то нелепая причина: некий трактат для лекций на замудренную тему. Что-то про диспут педагогических аспектов... нет, не диспут... в общем абракадабра невообразимая. Почему так решительно отвержены мои услуги? Я бы для Неё городишко наш вверх дном перевернул! Что за эксклюзив? Какой такой знакомый? Видишь ли, именитый автор. Какие у Неё с ним лекции? Ах ты, брат, да ты ревнуешь! Признайся, как на духу, распалило тебя сомнение, взъерошило! Брось, это всего лишь уловка изящная, смакование развития отношений, моментом их преображения?
Припекает... Мозги расплавило, извилины расправило! Жара неимоверная, меня же холод щекочет, мурашки по коже. Трусливая натура. Утром еще молил судьбу увенчать затянувшуюся прелюдию долгожданной встречей, теперь же неуверенность моя сопротивляется, норовит повернуть все вспять или хотя бы оттянуть близость... Не врожденный это страх - приобретенный. Выдрессированный постоянными отсрочками счастья. Сколько раз приблизившись к нему, казалось, вплотную, тщетно пытался ухватить хвост ускользающего призрака. Столько раз умирала во мне надежда. Пусть последней, но умирала. Нет, нет, нет, нет! Гнать восвояси смятение. Она не фонтом, образ Её не рассеется маревом миража.
Прочь из головы, из сердца прочь всю эту ахинею! Думать о хорошем, думать о Ней! Заботиться о настоящем и о предстоящем. Я должен встретить Её и сразить! Да, да! Впечатлить, ошеломить! Но какой темы мы еще не касались? Мне кажется, я знаю Её наизусть, кроме... и Она... Идиот! Досадно думать, что Её заинтересовал не столько я... Нет, нет, нет! Богатая библиотека - предлог, так необходимый порядочной женщине, чтобы решиться на свидание. Чем же блеснуть? Не дрейфь, но соображай!
Ах, да! Африка! Она не в курсе моих кулинарных способностей. Спасительная находка! Гениально! Итак, меню: перегружать стол не стоит... приготовлю мое фирменное... и-и-и десерт... У падре из коллекции экспроприирую Vouvray, либо Chablis, в развитие Hennessy... Сражу Её наповал! Талантливо сочинено! Повал продумаю детально после закупок завтра с утреца.
Обставлю грамотно рандеву в классическом стиле. И она покорена! Откроется все, что утаивал мерклый аватар. Все Её бугорки и ложбинки, вся Её прелесть в моей власти... как бодрит предвкушение! С любой другой все было бы обыденно и скучно! Можно было не беспокоиться о гастрономии и бакалее, главное заскочить в аптечный киоск. С Нею - напротив. Хотя и о последнем позаботиться никогда не лишнее.
Что ж такое. То всеми забыт, то нарасхват! Не Она же. Снова Чих? Давно собирался рингтоны каждому присвоить. Падре! Соскучился не иначе!
Отец! Иду. Спешу. Долго? Я с запасом отпросился. Который час? Не может быть! Прости, я пешком решил... Бегу. Две минуты и дома. Жди!
Подвел падре. Ему уже выезжать. Воистину, счастливые часов не замечают. И замечательно! Время пролетит - не успею перенервничать! Подготовиться бы обстоятельно успеть. Ничего, уложусь, я способный!
Так, соседи на водопое. Чуть повременю. Секундочку. Всегда слишком много вопросов. Если я сын профессора, значит позволительно считать меня ходячим автоответчиком. Тем более, у цистерны самые интересующиеся. Да-а-а, с кем приходиться общаться. Агрессивная среда! Житие мое!
И в этом обществе появится Она! Среди них, которые мне так ненавистны, чья мораль так претит мне и Ей. Как они смешны. Все, все до единого. Высший свет: баба Вера, баба Зоя, тётка Люся, тётка Марина. Одни бабы и тётки, претендующие называться женщинами! Да они дискредитируют это понятие! Они не стыдятся рядиться в отрепья и показываться в этом прилюдно! Убожество! Единственное развлечение склоки и ругань. Стоило вспомнить: звезда перебранок - зычная тетка Галка в центре очередной заварушки! Одышка крику не помеха! Она мне симпатична, пожалуй. Клокочущий вулкан. Туча в юбке - суицидальная муза поэта.
Пора. Падре уже негодует. Ах ты, нет! Еще не хватало! Ещё одно явление - само воплощение всей пошлости и серости бытия. Насмешка над женственностью. На кого опять похожа!? Не на что взглянуть! Что может быть за таким уродливым фасадом. Пещерная внешность! А как неопрятна и вульгарна! И дочурка не удалась - страшила неряшливая. Олигофрены! Пропущу их. Настроение еще портить!
Вон и алкаш их, Федюша одиозный, на балконе в белой горячке мечется. Семейка! Падре ещё сочувствует этой юродивой. Лучшая выпускница, любимица! Бедняжка, самоотреченно мучается с непутёвым муженьком. Что ты, Трубецкая-Волконская! Страдалица. Ложь! Настоящая гордая независимая женщина, а именно такая и есть настоящая, не позволит себе так унижаться. И перед кем, перед дебоширом, тунеядцем и пропойцей!
Все рассосались? Бегом. Виниться и каяться.
Фу, какая вонь в подъезде. Вдох. Раз, три, шесть... семна-ц-ть, два-ц-ть... три-ц-ть, три... пять-сят, пять! Дзынь!
Это я! Прошу простить покорно... Отец, шикарный галстук, я не сражен, я... Но застал же! Умоляю тебя! Все забыл, ничего не взял?! Опять налегке?!Как водиться, присядем на... табуретку! Опять меня на произвол судьбы... Слушаю внимательно! Понял! Твоя новая... возле принтера! Пряхиной?! А что сейчас не спуститься? Не слышу. Ах, действительно, опять скандалят. Не волнуйся так! Зайдет, вручу. Ты во мне сомневаешься! Хорошо, хорошо! Проводить? Хорошо. С Богом! Как поется в песнях, скатертью, скатертью путь-дорога стелиться... Молчу! Пока! Береги себя! Возвращайся поскорей! Жду! Пока!
Уф-ф-ф... Кажется, успел! Отправил. Первым делом - что? Комп. Проверю на всякий случай, может зависло где не прочтенным сообщение от Неё. Так, что у нас здесь... "Введите пароль"? Введем, Ентеръ! Ах, как пальчики трясутся, не слушаются. Эх, ты, Ромео! Кролик ты, "плей-бей!" Так... наш ларчик просто отрывался... Ну и, ну... Пока грузится, порепетирую: "Тебе, чьи кудри точно мускус, в рабы я..." Нет, рабы - немы! Другое: "Как полон я любви, как чуден милой лик, как много я б сказал и как мой нем язык..." Да отчего же опять нем?! Не то все. Не "фарси"! Родное, задушевное на первом свидании уместнее будет. Только что именно? "Ты светлая звезда таинственного мира, куда я..." Куда я действительно? В какие дерби! Вот: "По вечерам над ресторанами горячий воздух..." Из крайности в крайность. Может из своего что? Она не поймет! Нашел: "Дремала душа, как слепая, так пыльные спят зеркала, но..."
Ах ты! Ну, кто там ещё опять?! Денёк! Падре вернулся? С его предусмотрительностью... Не может быть...Так, сначала посмотри в глазок. Не открывать же всем страждущим! Кто-о-о?! Еще декабристки этой не хватало. Что ей... Ах, да книга. Спокойней, нервы дороже. Всего мгновенье снисхожденья.
Добрый... Я осведомлен. Оте-е-е... Петр Андреевич предупредил. Минуту.
Конечно, из приличия правильно бы предложить войти. Много чести! Сочтет бестактным, с меня не убудет. Перегаром мужьим начадит, не выветришь... Куда же падре положил, прослушал я. До книг ли мне сейчас. Эта? Нет! Он про свою говорил, похоже. И эти все не те. Если критически промониторить, то большая часть разношерстного "собрания сочинений" - макулатура! Да где же? Ах, в моей комнате на копире. Вот же она! Так и есть: Будинов П.А. в соавторстве с Чадаевым... "Аспекты анал... метафори-и-ки в педагогическом... ди-и-скурсе..." Он-на-а?! Она! Она-а-а...
III
Ты посмотри: похоже и здесь меня решили вокруг пальца обвести. Что ж за нелюди-то?! Ну и денек рождения! Одни подарки кругом. Просила же, в присутствии заявку отработать. Что опять понатворят, горе деятели?! Ну, Боженька-то, он все видит. Его не обведешь. Меня-то тем более! Застукала я вас, лазутчики. Так вот и придется в подвал при параде лезть, а то ж сбегут, унюхают. С поличным не возьмешь, бегай потом, доказывай. Куда ж денешься, застала если. И хорошо очень. Пропесочить их давно пора.
Что, гаврики, прищучила я вас! Бригада ух! Что ж эт вы втихаря копошитесь, стесняетесь что ль? Расскажите-ка мне! Чую как вы заработались. Чадит от вас больше, чем от канализации! Управы на вас нету что ль?! Ан есть! Ты язык от попридержи! Стерва дома тебя дожидается. Так, хватит! А не то сюда корреспондентов приглашу, посмотреть на вас олухов! Прибегут, еще как, вприпрыжку! Их хлебом не корми, дай таких как вы дармоедов прополоскать! Да уж, конечно! Благодетели! За чей счет в своем ЖЭКе прихлебаетесь?! Хватит, я сказала! Сам сейчас пойдешь по адресу!
Я вон гляжу, опять заплаток наставили. Что толку от вашей возни. Трубы, что решето. Здесь законопатите, там лопнет. Сымай немедля! Сымай говорю и меняйте трубу. Что же в Оленькином подъезде заплаты не ставили. Как под нашей барыней прорвало, так все стояки в её доме, не то што в подъезде, посменяли! И средствА нашлись! Знамо дело отколь нашлись: из наших же карманов! Понаорганизовывали частных лавочек, а мы и рады радёшеньки!
Ври, ври, заливай! Вон уж по-колено залило, завтра по-пояс будет! Не мне только, в конторе у себя. Может, посочувствует кто. Любителей уши поразвесить у нас всегда в достатке!
Хватит! Есть когда мне с вами лаяться! Катитесь-ка вы подобру, поздорову. А то с такой работой без воды на выходные нас оставите! А Оле Яковлине передайте, чтоб готовилась в администрацию на головомойку! Я это дело так не оставлю! Надоело уже - кажну неделю одно и тоже!
А могла бы и не застать аспидов, если бы сразу всех немощных обходила! Попомните у меня! Всех на ноги подниму. Что ж за день проклятый? С утра самого взвинтили. То одно, то другое. Одни сувениры на именины. Ох, люди-нелюди!
Ой, где ж эт у меня ингалятор делся. Ой, ой! Что ж это за сумки, никогда ничего не откопаешь. Когда надо. Задохнешь быстрее. Ой! Нашелся! В голове помутилось аш............................................................................
Скорее бы уже черед отвести. И надо же согласиться в свой день рождения этих немощных обходить! Вызвалась! И Надюха молодец, соцработник горемычный. С двумя-то детьми... да было бы за что! А то за гроши нервы трепать. А они еще и измываются, выкобениваются. И дорого куплено, и не тот производитель, и просрочено-то. А сами не просрочены тридцать-сорок лет назад?!
Господи, и почто ты иных по молодости забираешь, а другим отмеряешь лишнего? Чтоб они в своей беспомощности мучались и других изводили! Нешто ты не видишь? Сжалился бы над нами, грешными. Что за жизнь то такая?
Нет, дурёха я! Устроила с Наденькиной помощью себе юбилей! А хотя какой юбилей, хоть бы вспомнил кто! И ладно на работе, начальство поздравило и то ладно... а свои что? Да и какие свои? Кто они есть-то?
Ладно, сумки брошу, мать проверю, и Федосеевну навещу. Моя-то опять небось скорую вызывала. Стыдища. Врачи-то уж вешаются наверное. Знали бы, мне каково! Дурит ведь вовсю! И чем дальше, тем больше. Господи, сколько эта морока продолжаться будет?! Долго ли мне терпеть-то старуху мою сумасбродную?! Всю душу из меня вытрясла!
Теперь ключи искать - не найдешь.
Господи, духотища какая с прихожей. Опять ночка будет!
Мама! Мать! Господи! Что ж ты пугаешь-то меня. Сердце аш захолонуло! Прикорнула она! Как ты? Вызывала? Участковую. Почто вызывала то? Давление у неё! У меня вон тоже давление с утра!Погляди-ка с погодой что делается, вот и давление. Не ору я! Надоела твоя самодеятельность, вот что! Да! По три раза на дню...
Вон что! В больницу ей опять! А ты об дочери подумала?! Положили бы её! Каково мне кажный день после работы по больницам бегать?! Не бегать?! Да о чём это ты?! В прошлый раз один день пропустила, Надюхиных подопечных обхаживала... Так ты что мне устроила?! А?! Всему городу раззвонила, какая у тебя дочь вертихвостка, мать на дружков променяла! Разве не так! Аж падчерицам поплакаться не преминула!
Сестры! Какие там сестры! В юбилей ни одна не вспомнила! Уж конечно, тебе бы только повод найти дочь родную упрекнуть в чём! Ну, хватит уже! Не накручивай меня! Скажи-ка вот, что она тебе, участковая-то?
Здрасте! Ну а что ты ждешь от неё, кроме... И я же ещё не права! Хамка она и есть. Бестолковая к тому же. Все они одинаковы. Лишь бы гадость свою втридорога втюрить. Говорила тебе: им за это ревизоры ихние проценты платят. ПровизСры-ревизоры, фармацевты, ну какая разница. Понавыпишет вечно. Вот что сегодня еще выписала? Экватор какой-то. Да по названию даже, подозрительно. Что за такой экватор, глобус? Ну вот. Верь им. Они-то тебя доведут до кондиции! А ты меня скоро доведёшь...
Давно ела-то? Сколько уж прошло? Ладно, сейчас сбегаю к Ильиной в соседний подъезд... Да, опять! Ну что тебе-то! Да у меня самой мать больная... И что, другим умереть! Знаешь что: для меня копейка не лишняя. Упаковала бы дочь родную, требовала бы персональных привилегий! Ну все, не заводи шарманку! Ушла я!
Господи, еще и родная мать измывается? Мало люди-нелюди нервы намотают за весь день, так ведь каждый вечер в пытку превращается! Хоть из дома беги! За что мне такое?! Нешто я обидела кого, согрешила? Так уж искупила давно, поди...
Бат-т-тюшки, какие люди пожаловали. Аллигатор! Капиталист-эксплуататор! Небось, из заграниц, с морей! Разодет-то по фирме. Один что-то бобылек, без "дочек".
Здравствуйте, Геннадий Викторович, давненько не видно вас. Далёко ли в командировках-то? Что это вас в тундру понесло? Нет да... ну не знаю, где тогда. Для нас темных все одно... Понятненько: у вас нефть, а у нас дерьмо фонтанами бьет. Я вон только-то с геологами переговоры вела. Да. Бестолково дело! Опять списки с подписями собирать... На вас вся надёжа. Уезжаете? Да бесполезно, сколько раз говорено! Этой заразе жековской хоть бы хны. Если бы вы сами, как давеча. Другое дело. Благодарны вам будем. Не забыть бы вам только. Своих, чай, забот невпроворот. Ну, дай Бог!
Пошёл! Деловой! Морда холеная! Нужны мы тебе больно! Через минуту из головы выветришь. Объегорить бы кого, тогда б подшустрил. Что этот, что та, два сапога пара. Плевать они хотели. Свои делишки обделывать они горазды: асфальтом двор закатать для стоянки собственной или кабели с интернетами прокладывать... за чужой счет. Что б им...
Вот где справедливость, Господи?! Одним всё, другим - лапу соси! Мы концы с концами сводим, а они, как сыр в масле! За что, спрашивается? За какие такие милости! Чем эти ухари от других отличаются? Наглостью только, да подлостью! Это так ты воздаёшь им, Господи, за дела их, гадкие?! Ворам и пронырам - достаток и уважение, а тем, кто спины не разгибает всю жизнь - нищета, да унижения сплошные.
А так ведь и есть! Даже в трущобах пропойных тому подтверждение сегодня нашла! Век бы не видеть бомжатник скотский! Стороной всегда бараки эти шпанские обходила. Спасибо Надюше - просветила меня, несведущую. Век бы не знать!
Нет, надо ж вот, оказывается уголовникам у нас попечение положено! До порядочных людей государству дела нет, а поганцам этим - заботу и подношения с поклонами! Куда такое годится?! Свезли весь сброд городской в один гадюшник и что?! Курорты им устроили, санатории! Где ж это видано - они пьют, тунеядствуют в даровых хоромах, а их еще лекарствами и снедью обеспечивают забесплатно!
И хорошо же устраиваются: всю жизнь грабят, убивают, на нарах отдыхают, а до пенсии дотянут припеваючи, пожалте вам: персональные апартаменты и прислуга из собеса! Ни забот, ни хлопот, ни семей, ни детей! Живи и наслаждайся! За что, ну за что?! Ему бы в канаве сточной подохнуть, ан нет - привилегиями пользуется! А Надьке наказание одно, такое опекунство!
В норы их затхлые и так противно влезать, не дай бог еще заразу какую подхватишь, а к этому рецидивисту в клеть и вовсе жутко. Рефлекс от сработает подлый, порешит ненароком! Рожа-то зверская, глазёнки мутные так и бегают. И все этому мерзавцу не так и не эдак. Лишь бы повод найти. Ему-то что?! Удавит для потехи собственной - не велико расстройство! Есть ли разница, что на воле, что в заключении - и там, и там халява. На зоне-то среди дружков прежних поди веселее, да надежнее!
И, поди ж ты, такому вот гаду, манна небесная осыпалась! Ну не врет же Надька?! Хотя за ней не замерзнет! Да нет, такую гнусную историю даже она не выдумает! Подумать только, всю жизнь по лагерям скитался, да честных людей изводил разбоями, а тут на вот тебе, обрыбилось ему за все грехи тяжкие! Миллионером заделался! Надо ж ведь, а! И по чьей милости, спрашивается? Государства родимого, конечно... О ком отчИзне заботиться еще, как не об уголовном элементе!
Угораздило же археректоров наших выдумать объездную дорогу в садах прокладывать! Кому, на что сдалась эта дорога? Те, что есть, в порядок не приведут, кочка на кочке. Что за замашки у властей-то. Главное как: в обход товарищества, на отшибе, в низине! Чья прихоть, такие деньжищи в болотах топить? А ведь не малые деньжищи-то. Зато больно хорошо: кто там разберет, сколько в их землю ушло, а сколько по карманам благодетелей наших разбрелось? Умно!
И надо ж, посередь дороги один единственный участок этого головореза! Обзавелся, видишь ли, до первой ходки! Где это видано: две сотни наделов у честнСго народа мимо пролетели, а прокаженному этому за отторжение миллионы осыпались. За просто так! Он для государства палец о палец не ударил, обдирал только, как липку, а оно ему: пожалте вам, на блюдце с каёмкой!
Где ж, справедливость, Господи?! Мы-то век свой горбатились, света белого не видели - хоть бы щепоточку счастья-то. Лучше б не знать, не думать. Ну, Надька, вечно впутает...
Успокоиться надо, не дай Бог Федосеевна заметит. Догадки состряпает, раззвонит. У них пенсионерское радио сарафанное отменно работает! Что делать-то еще, как не сплетни распускать?!
Здравствуйте, баба Наташа, здравствуйте! Это я сегодня к Вам! Предупредила Надежда уже? Ну вот, хорошо! Как Вы?! Да уж и в наши годы легче ли? Вы то еще молодцом! Бодренькая! Вот лекарства держите. Как же я-то, без рецептов?! Сейчас строго с этими делами! Надя передала! Да не на чем! Как молоко?! Абатюшки, молоко прокараулила! Так ведь и вправду, время! Конечно, принесу! Мне самой на выходные запастись бы! Тары-то взаймы не одолжите! Вот спасибо! Побегу!Вернусь, рассчитаемся!
Скорее, не опоздать бы. Нет успею. Ох! Хорошо Федосеевне тоже приспичило, а то за попечительством этим себя бы забыла! Денек сегодня, прямо как по заказу!
Последняя я, видать! Здрасте вам! Да уж и то сама думаю, главное и в голове не было! Благо вы перед окнами встаёте. А то, как раньше за углом-то. Нога-то как, Елена Юрьевна. Да и я о том же: горе не врачи, мамку мою умучили... измываются только. Себя-то вылечить не могут. Ваш лекарь так перекошенный и ходит?!
Меня слышно? А как же с ними иначе, с мастерами этими? Ваш дом не заливает говном-то, Танюша, так и нечего лезть... Ору я, видишь ли! Знаю почто ору! За своими бы отпрысками смотрели по ночам, да их осаживали! Горлопанят под окнами, матюкаются, а вам хоть бы хны! Да вот! Конечно, детки любимые резвятся. Попробуй-ка тут... Да они вас самих пошлют куда подальше, тоже авторитет для них... нет для них никого! Море по колено. Да! С вином, с девками безобразят на виду... Да тебе ли говорить... Саму, бывало, мать палкой загоняла. Защищайте, защищайте шпану свою. Устроили из двора содом. Накуролесят за ночь так, что в песочнице по утрам целый склад похабный: и шприцы и... Спать по ночам надо и людям давать! За весь день намаешься и на вот тебе. Деваться некуда. Гвалт до утра стоит. Скажи им, попробуй. Получается, люди порядочные им отдыхать мешают, не иначе. Вы должны родительско слово сказать. Ой, разговаривать с вами, дураками! Все, хватит! Хватит! В следующий раз в каталажку упеку твоего гаврика! Попомнишь! Заткнись! Хватит! Дура! Ну, как с ними, Валечка? Спасибо, спасибо! Дай Бог здоровья!
Вот что ты с ними, с архаровцами, поделаешь?! Подрастает смена уголовная! Никому дела нет! И попробуй управу на них найти! Только говорильню устраивать горазды: о молодежи, о поколениях, о воспитаниях! Секции создают, кружки... все для отморозков малолетних! Растите мол, крепчайте преступнички, и... с Богом на большую дорогу! Как ты их вразумишь, когда гадостный родительский пример перед глазами?! Или этого, сегодняшнего моего подопечного каторжника, пожалте вам! Чем не герой нашего времени?!
Вот так, детки, надо суметь устроиться: жить, не тужить, на всех поплёвывать, и пенки снимать при случае! А лоботрясам у нас в первую очередь блага положены. Вон депутаты, градоначальники, кроме как языками молоть, ни к чему не способны, а все до едина упакованы, на десять жизней вперёд нахапали!
Всю жизнь нервы терпят! Люди-нелюди! Попомнят они у меня. До депутатов дотянуться, роста моего не хватит, а уж шушеру дворовую повыкорчевываю! Ироды! Весь юбилей насмарку. Так, успокоиться, успокоиться надо...
Вот молочко Ваше! И Вам за бидон спасибо! Да как без ругани-то во дворе нашем?! Только о себе и думают! Ни стыда, ни совести! Ох, и говорить тошно... Бог с ними! Вот именно... У них своя, у нас своя правда! Как обычно... А это что? Да Вы что, Наталья Федосеевна?! Что Вы в самом деле?! Неловко прямо! Спасибо Вам! Спасибо! Надо ж, помните! А то! Кто бы вспомнил?! Много таких-то?!
Спасибо большое! Да, сейчас вот на скорую руку стол накрою и отметим на пару! Да как мать? Всё так же, кряхтит потихоньку! Да хулиганит! Вот так, как отпустит чуток, так сразу начинает меня изводить! То в припадке прикинется, то истерику закатит, то в туалет мимо сходит, то кипяток на себя перевернёт! Ох, и не говорите... Горе мне с ней! А куда денешься? Мой крест, мне его тащить, если Боженька сподобил!
Отец... Не бередите душу, баба Наташа! Только его любовью и живу! Да уж он то забыть не мог! Опять, поди, весточку прислал! Он и не вспомнит дочь любимую свою... кто же тогда? Да уж, лучше не думать. На грех себя наводить... Пойду я. Спасибо Вам! Не стоило Вам... Спасибо! Бидон занесу в выходные. Хорошо. И Вам... Держитесь! До свидания!
Ой, Боже мой! Видно день такой, кругом одни шипы, да колючки, чтоб душу мою царапать... Папка, папка... Разлучила жизнь треклятая нас с тобой. Занесло тебя по путевке комсомольской в захолустье наше на годик всего, видно только, чтобы я, горемычная, свет увидела. И опять: по разнарядкам, по стройкам светлого будущего.
Кляла тебя мать, всю жизнь поносила. А сама-то не больно ждала, пока ты по северАм, да по нехоженым тропам намотаешься. Быстро без тебя счастье устраивала. Как не наведывался ты по-первости, так уже пристроенной находил свою ненаглядную, от ворот поворот! Даже со мной, с дочерью своей единственной, не позволяла видеться. Недавно только оттаяла-то.
Сколько приспешников сплетни разводили, отца оговаривали: и кобель-то он, и повеса-то... до греха иные договаривались. Сестрицы особенно старались! И мать хоть бы слово сказала, молчала только, да отводила меня подальше от разговоров.
Боялась что-ли, что к нему переметнусь?! Так ведь и вышло. Сердце-то моё отцовской любовью только и полнилось. Как ни пытались отца из памяти моей выветрить, как не препятствовали, а образ его сильный и ласковый по сей день душу греет. Лица и голоса не помню, а руки нежные, по волосам скользящие... и слезы крупные, как смородины... перед глазами, как сейчас... Папка, папка... Теперь вот тысячи километров нас разделяют и нищета наша.
Строил, строил коммунизм от, а сейчас, не то, чтобы дочь повидать, наверное, концы с концами свети не можешь. И мы точно такие, не в пример всей этой шушере преступной. Нам манна-то с небес не сыплется. Не в ударниках надо было по тундрам хаживать, а на приисках золотишко подворовывать, вот тогда бы и себе и дочери жизнь отстроил! Родина ухарей ценит!
Да и мать, порознь с отцом жЗвучи, что нажила-то? Такую же долю горемычную. Бабьи мозги - куриные. Всю жизнь без продыха на плечах своих три семьи волокла. Чем отплатили ей?! Кто из приемышей спасибо сказал? Сирот под свое крылышко взяла, не побоялась, со всеми их неприкаянными родственничками. Мало, что опекала, дочь родную за ними забросила. Кто поклонился? Оперились и выпорхнули. Живите, мол, как сможете, а мы сами по себе.
Разбеглись детки неблагодарные, покинули... Зачем им мачеха. На ноги их поставила, в люди вывела. Теперича они и без тебя справятся. Сами с усами! Только вот и вспоминают, что от квартирки твоей малогабаритной им обломиться должно. Знала бы, что твоя любимая старшАя Ирина Захаровна прытче всех о тебе печётся!
Большая фигура - бизнес-вьюнмен. В городе дела ворочает, да мало ей... Давеча навещала, сочувствовала: "намучилась ты уж Галенька с матерью... молюсь, говорит, за тебя. Бог бы смилостивился!" За меня она молится! Как же! Ждет не дождется, когда Боженька мачеху приберет, чтобы кусок свой от квартиры урвать, да в бизнесы свои вбухать! Заботливая наша!
Знаем мы заботы ваши, вертихвостки! Та же уголовщина - тюрьма по всем вам плачет, да времена не те! Был бы папка рядом, он бы дочь свою единственную в обиду не дал! А при жизни такой, одними только редкими весточками от него и довольствуюсь... Успокоиться нужно... Переключиться.
Палисадничек-то мой хорош! И бархатцы прижились. Надо бы в будущий год циннии попробовать. Напротив-то вон какой цвет. У них посветлее, тени мало. Порубать бы кусты эти, тля только и мокрядь от них. И курильщикам руки повыдергивать! Только приберёшь, подчистишь, как тут же окурков наплюют, свиньи.
Ой, здравствуй, Лид! Здравствуй, здравствуй, Настюша. Как дела то! Вот и умница! Замаялась я что-то. В заботах вся. Даже не заметила вас. А разве вас красивых таких можно не заметить?! А, Настюша?! В какое платьице красавное мама обрядила. Прямо, что цветочек на лужайке нашей! А сандалики какие, как лимончики. И под сарафанчик как идут. Ох, прямо принцесса! Да не говори-ка, Лид, ничего не укупишь. Озверели совсем. Раньше-то хоть на рынке сносные цены были. А сейчас что? Да я думаю... не успеет одно износить, другое пора. Быстро растут детки-то. Вон уж невеста какая, Настюша! Глазками-то как водит! Ох, озорница! Ну, идите, заждался папка-то, небось... До свидания, Настюша!
Лидок, Лидок... Что жизнь-то проклятая с нами делает... Первой красавицей ведь слыла в школе-то. Зависти только что было. Стройная, косточка узкая, словно статуэтка точеная. Вся из себя ходила, ни подруг, ни женихов. Ровни не было. А уж в институты подалась, так нос ещё выше задрала. Ни здрасте, ни до свидания. Занятая, важная. Вечно с книжками, да с тетрадками.
И жила бы себе. Так нет, счастья-то своего всегда мало, как на чужое не позариться. С Федькой уж два года встречались, жили, можно сказать. И на вот тебе, увела. Посмеивались все: и чему эта сопля научить лбов здоровенных может. Ан нет, не глупа оказалась. Не знай, как насчет читать и писать, а расписываться по загсам - этому вечерника моего окаянного надоумила!
И чем взяла-то, внешностью? Да мало у него каких было! И повиднее девиц выгуливал. Такие-то для него - кожа, да кости, не обхватить, не ущипнуть. Чай знаю вкус от развратника. Поизводил он меня блудом-то своим. Любил он что ль? Жди. Таким понятны ли чувства-то? У него, кобеля, все чувства в штанах попрятаны. Блажь свою потчевал! Сама ты Лидок рассмотрела, да поздно было. Завидовала тебе? Нет, но невзвидела тебя за подлость твою.
Так бы и проклинала впредь, если б не встретила тебя несчастную да заплаканную тогда в консультации. Сжалилась, отпустила обиду. Да только вот в толк не могла взять, что тебя держало-то подле шалтай-болтая этого, как ты-то все пакости ему прощала: и пил-то, и бил-то, и гулял-то? Ради чего? Никчемный мужичишка-то оказался. Бежала бы, так нет ведь!
Стоило посочувствовать. Лидия Марковна за все свое скверное прошлое компенсацию выгадала! Тем более, кто Федька-то был? Голодранец. А тут партия какая солидная подвернулась. Профессор, ума палата, казна богата! Весь с ног до головы упакован: и гараж с машиной, и сад с дачей, и почет и уважение, и квартира вся коврами завешана, да гарнитурами обставлена. Величина масштабная.
Да и сам Петр Андреевич на неё сразу глаз положил, как только в студентках увидел. И в институте зазвездила тут же среди замухрышек наших. Чуть не совратил девку, наставничек. Языками-то бряцали, что в любовницах она у него. И я грешным делом уши развесила, сплетням мерзким поверила. Что ты, для милСго себя берегла. Добереглась! Мне-то не врал, бесполезно, как облупленного его, насквозь видела. А другим что плел? Какими только помоями не поливал женушку верную свою.
Пообкусываешь локотки, Федюша! А по-другому то оно не бывает. За все Господь воздаст. Подстерегла и тебя скотинушку, расплата. За все слезы мои, за всю жизнь искалеченную! Говорила тебе: попомнишь! Одно утешение и было "...когда-нибудь он за все заплатит..." Господь он справедливость любит!
Зато у них, у правильных, и расклады-то помудрее. Сестрицы мои благоверные тому пример! Вольностей себе Лидия Марковна не позволяла - что ли репутацией своей дорожила, честь смолоду берегла? Тут глубже приманка-то: неприступностью своей брала - далеко смотрела! Не спроста квартирку-то Лидочка выхлопотала рядом с поклонником знатным. С расчетом! Анна Степановна, страдалица, царство ей небесное, место освободила. Чего же выжидают? Решились бы уж. Год уж как минул, траур пора сымать...
Конечно, предусмотрительнее с малым закрутить. Папашино то дело пенсионное, а там кто его знает наперед сколько боженька отмерил. А все состояние кому? Сыночку любимому. Да только, какой-то уж больно дундук толстокожий получился у профессоров от. Вроде образованный, прилизанный, а что не пассия, то побрякушка очередная. Холили много родители, задували во все места сыночке, вот ум с разумом и выдули подчистую!
Нет, Лидок на такого не позариться. Любезничать, любезничает, из уважения только к учителю любимому, Андрюшу не обделяет вниманием. Выждут паузу, голубки, еще чуток и быть развязке. Сердцем чувствую.
Лёгок на помине!
Доброго здоровьица, Петр Андреич! Уезжаете? Ох, Вы путешественник наш! Ну, с Богом!
Да, не тот лоск уже. Потускнел, осунулся. Ну и королева уж не сияет, как прежде. Все ж таки, не пара они...
Загулялась я что-то! Как там мать-то моя болезная? Ох, скорее домой. И аппетит разыгрался. Праздник ведь, какой-никакой, у меня.
Ой, батюшки, что-то вползать совсем туго стало. Ой, быстрей прыснуть, задохнусь а то. Быстрей, быстрей. Ой...
Я это... пришла. Сейчас отпыхну и за готовку. Картошку отварю - пюре. И котлеты куриные, фарш от дожидается. Что есть - то и будешь есть? Что ты? Что стряслось? Грудь жжет? Опять чудишь?! Что? Ну, скажи. Что? Чем ты расстроилась, чем? Господи, мать! Ну что же вы взялись изводить меня сегодня? Ведь сил моих нету больше!
Ну, разругались. Как с ними не разругаться, с оголтелыми этими? Услышала она! Успокойся, пожалуйста. Ради бога! Поругались, разошлись. Им, как об стенку горох... Таблетку пей и приляг пока. Я быстро. И не накручивай меня! Лежи молча!
Господи, и такие вот немощные, еще и не гнушаются соцзащиту попрекать! От родного любую грубость проглотишь, никуда не денешься, а от чужих гадости выслушивать каково?! Да они молиться на таких, как Надежда, должны. Случись, что со мной, на кого матери моей беспомощной понадеяться? Уход постоянный нужен. От падчериц разве заботы дождется?! Хотя и в соцзащите на кого еще нарвешься... Как с докторами теми же.
Сколько по врачам мыкались? Сколько кабинетов вывернули. И хоть с одним бы по-человечески... безразличие сплошное только и видели. Дескать, всё одно - помирать скоро, что с ней возиться и взять-то нечего. А много ли надо старому человеку-то? Одно ласковое слово, да взгляд участливый. Тем и счастлив он. Так ведь нет же, и на этом экономят. Вот времечко. К пенсионеру ровно к покойнику отношение, смотрят сквозь, будто приведение, а не человек перед ними.
Да что старики, помоложе-то нас, только бы на деньги им развести. Диагноз поставить и в том проблему ищут. Цельный год ведь лечили от гипертонии. Дибазолы кололи, таблетками закармливали... А вышло, что? Уродовали, ироды. Оказалось, астма развивалась. Они же своими анаприлинами усугубили только. И хоть бы хны! Меня же в своей безалаберности упрекнули: дескать, сама себя запустила, да можно ли с вашими бронхами какие-то бИты... Беды! Сплошные беды от них. Люди-нелюди!
Недуги друг за друга цепляются. Не успеешь от одной напасти избавиться, так следующая в тебя вселяется, как червяки ровно. И гложут, и гложут. И именно по больницам-то и понасобираешь гадостей всяких, вот где рассадники. И как не нацеплять нормальному человеку, когда иммунитет за жизнь-то иссякнет.
Это вон уркам, да бомжам всё нипочём! Весь век по кабакам, да под заборами. Проспиртуются так, что ни одна зараза их не берёт. Порядочных людей болезни, как косой косят, к этим гадам и простуда не льнет. Подумать только, пень плешивый этот, сегодняшний, зек пожизненный, суетился-то как, зыркал. Небось, планы на миллионы свои строил. И не идет за ним костлявая, милует... Сама бы так и порешила мразину, прости Господи!
От таких переживаний хочешь, не хочешь в колдунах да ведьмах спасение искать начнешь. А те, народные лекари, да знахари - такие же шулеры, мошенники и шарлатаны! Фитотерапевты, гомеопаты проклятые! Им кошек с собаками доверять нельзя, а они за людей берутся! Им-то что: с людей больше высосешь. Кровопийцы!
Сколько средств изведено, не сочтешь? По больницам сколько оставлено, по частным клиникам врачевателей? Вся в кредитах увязла, дальше некуда, чтоб только обоим нам не слечь напрочь. Прорва, а не лечение. Какой год ни одной обновки. Так, чтобы в радость. Наших размеров-то, что путное-то присмотришь, так втридорога. На селедок только и шьют, а кашалоты - не люди. Барахло выторгуешь, так по швам тут же разойдется. Одни обноски в гардеробе. Хожу в лохмотьях. Даже сегодня, ну в чем я... в юбилей в тряпье форсила... Так и придется в рванине помирать.
При таких-то делах и помирать страшно. На кого мать бросишь? Падчерицы-то легко смылись, в одночасье, не оглянулись. Чужая кровь... неблагодарные. Меня за собой звать выдумали, вертихвостки! Подстрекали-то как, сети плели: ты, мол, матери обуза, к юбке ейной приклеилась, не отымешь! Надо было в город за ними бежать, там устраиваться, по их разумению. А о матери сердце не болело. Нешто я такая же бездушная?
И папка любимый укреплял в письмах, дескать, не по-людски мать одну бросать. Даже он, ломтём отрезанным для матери был, а не озлобился. Коли нас с ним судьба развела, разлучила, меня просил матери до-последнего держаться. Ни на какие уговоры не поддаваться. "Мать - святое" - говорил. А для меня - он самый главный. Настоящий он. Так бы на крыльях к нему полетела. Обняла бы, расцеловала... Знать бы куда!
Только раскисать не надо. Весточка от него не опоздала, видела на тумбочке, мать приберегла для торжественного момента. Пусть потешится. Да мне пока слезы лить некогда.
Ох, да где ж зелень-то делась? Вот же. Кто ж тебя сунул-то сюда? Дожили: траву на базаре покупаю! Совсем с этими недугами огород запустила. Люди-то по два урожая уж собрали, а я и посадить толком ничего не успела. В кои это веки заросли развела! Стыдища! Да разве намотаешься туда-сюда? Сляжешь тоже... разве ж... У Вадимовны-то огурчики что, помидорчики - одно заглядение. Кабачок весь в завязях, "ролик" какой-то ранний... Всё на зависть мне уродилось отборное! Добропорядочные хозяйки соленья уж крутят вовсю... ягоды сбирают... там и яблоки, глядишь... Сил моих нет, думать об том.
Вот и картошка поспела к котлеткам! Пора на стол накрывать! Скатерочку понаряднее найти, матери чтоб веселее кушалось. И сервиз надо выставить, а то что пылится не пользованный. Хоть в праздник-то. Фужерчики хрустальные достану - совсем другое настроение!
Мама не топчись, садись за стол! Садись! Сядь, тебе говорю!
Так, салаты, грибочки, воду принесла. Главное блюдо теперь. Сметану надо матери. Себе маслица пахучего. Так, вроде всё. Готово дело.
Все ли выставила-то? Ну-ка глянь критически. Ох, себе-то я водочки чуточку. Разрешаешь?! Ну, спасибо! Вот теперь всё! Поздравляй свою дочь родную единственную любимую!
От отца... Господи! Знаешь ведь, весь день этим и жила! Заметила, заметила уж...Давай прочту, как всегда на трезвую голову. После уж горе заливать... Не письмо?! Какой еще подарок? И что в конверте, деньги? Господи, что он придумал ещё...
Ничего я! Собралась. Батюшки, документы какие-то... От нотариуса... Что это?! Ты-то понимаешь?Ну, знаю я про дорогу-то... и что? Да знаю, знаю, по болоту, мимо садов наших! Да уж неизвестно, какими капиталами одно место попахивать могло. Да и что мне... Ипапка-то здесь, каким боком? Господи, мать, да знала бы ты, чей участок-то... Его это участок... Как?! Да ты что?! Что говоришь-то... Нет, нет... Быть того не может! Отца участок!? Неправда! Что я... что?! Как что?! Если это его участок... Его... Папки моего... Не может того быть! Нет... нет! Господи, отец... Отец мой...