КАЙЛ ИТОРР

                            ИСТИННЫЙ КОРОЛЬ





                                       Наши беды здесь связаны
                                     с еще большими опасностями
                                      в других местах, в мирах,
                                    которых мы никогда не видели
                                   и не увидим, разве что во сне.
                                           Ги Гэвриэл Кей
                                              "Тигана"

                             ВМЕСТО ПРОЛОГА
             или как Магнус Максимус не стал императором

  - А что, надо было? - недовольно вопросил имперский полководец.
- Не очень-то и хотелось, знаешь ли. Осточертел мне и Рим, и  вся
Италия. Вот хоть ты скажи, как там тебя - Беркут?
  - Кречет, с твоего позволения.
  - Беркут, Кречет - главное, что не дятел... Не, старик, вот  ты
вроде бы жизнь повидал больше моего, так скажи, зачем люди  взби-
раются на трон?
  - Не знаю, - пожал плечами старик, назвавшийся Кречетом.
  - О! - Максен торжественно направил указательный палец  куда-то
в сторону, желая указать ввысь в традиционном жесте "небесам  ве-
домо, как же ты прав", но на деле усиленно тыча ногтем в нос  со-
беседнику. Последний, впрочем, успел уклониться и не обиделся.  -
Не знаешь. Так ведь и никто не знает! Хошь, у самого Теодозия по-
пытаем? У кесаря нашего августейшего, чтоб на него Митра трясучку
сирийскую наслал. Вот прям так к нему придем и спросим: а с  чего
это ты, Теодозий, вдруг в кесари подался? Не ответит ведь. Умрет,
а не ответит. Или мне голову снимет. - Максен немного подумал,  в
чем ему весьма помогли остатки испанского вина, и добавил: -  Не,
натурально снимет. Он любопытных ой как не жалует.
  Несмотря на количество выпитого, язык у имперца почти не запле-
тался. Попытайся Максен встать, вино сыграло бы с его ногами дур-
ную шутку, но он был слишком опытен для такого безрассудного пос-
тупка. Пить - это пожалуйста, голову вино только освежает,  слова
с языка сходят легко и без запинок, а если не хочешь говорить че-
го - так и не говори. Вино смачивает язык, но не тянет  за  него.
Вот бегать и прыгать после доброй порции вина лучше поостеречься:
предки ведь, когда вино изобретали, его предназначали для  услады
желудка и удовольствия - а какое, спрашивается, удовольствие, ед-
ва выпив да откушав, пускаться в бега? Потому-то вино и связывает
ноги, чтобы не взбрело какому невежде в голову счесть себя  умнее
предков. А кому так уж хочется бегать, пускай эль пьет или  пиво.
Бегать они не слишком мешают, зато связывают язык. То есть на са-
мом-то деле они его развязывают, причем так развязывают, что  по-
утру человек ползает, вывернувшись наизнанку, и пытается засунуть
обратно и язык, и то, что с него вечером слетало. Язык обычно  на
место возвращается, но слова, разумеется, нет. Именно  поэтому  в
просвещенной Pax Romana употребляли в основном вино, хотя знали и
другие напитки, согревающие сердце и радующие душу. В Империи по-
нимали цену не вовремя сказанного слова и не стремились  ее  пла-
тить.
  Судя по всему, понимал эту цену и мудрый Кречет, даром что при-
надлежал к варварскому племени гэлов. Все варвары  насчет  выпить
совсем не дураки (это цивилизованные предки имперцев усвоили дав-
но и прочно), но в силу своих варварских предрассудков они обычно
хлестали лишь свое варварское пойло - эль, пиво, брагу,  медовуху
и другие варева да настои, для цивилизованного  желудка  подобные
крысиному яду. Вина же упомянутые варвары не то чтобы не пили во-
все, но находили его пресным и безвкусным. Или наоборот, чересчур
сладким и приторным. Варвары, одним словом.
  Максену, впрочем, попался на удивление утонченный  собутыльник,
с первого глотка оценивший хорошее испанское вино. Оценивали  они
оное вино не слишком долго, поскольку вина и было-то -  небольшой
бочонок. Зато под вино и разговор получился вполне пристойный, не
утомляющий высокими материями и не отягощенный излишними  размыш-
лениями о судьбах мира.
  А Максену совершенно не хотелось ни размышлять, ни  говорить  о
высоком.
  - Вот меня хоть взять, - молвил он. - Всю Иберию, Дакию и  Тра-
кию от края до края не раз прошел, в пехоте и в кавалерии. Легио-
ны меня знали и я их знал. Считай, вместо детей мне были.  Звание
выслужить много кому удавалось, особенно если чуть повезло с род-
ней. А вот войска не всем подчинялись с охотой.
  - Так в чем же дело? - спросил Кречет.
  - Да в том, что мне императорские почести даром не нужны, а Те-
одозий не верил. Флавий ведь, у них у всех со времен Домитиана на
этом пунктик. Мятежа легионеров и преторианцев боятся пуще  чумы.
Чуть кто из полководцев начинает выдвигаться, за ним сразу  орава
шпионов начинает бродить. Каждое слово ловят и на таблички  запи-
сывают, да не абы как, а с подковырками... Солдаты тебя уважают и
любят - ага, значит, готовишь переворот и заручаешься  поддержкой
легионов.
  Старик искоса посмотрел на беглого римлянина. Узкий профиль Те-
одозия ему доводилось видеть на имперских денариях. Доводилось  и
на профили предыдущих владык Pax Mediterrania глядеть, на  подоб-
ных же монетах: гэлы сами не чеканили денег и мерили золото и се-
ребро на вес, но по Галлии давно ходили монеты Империи,  завезен-
ные купцами с юга. Совсем нетрудно было вообразить новенький  се-
ребряный денарий с римскими письменами Magnus Maximus и  профилем
Максена.
  - Вот и он вообразил, - вздохнул имперец. - И намекнул, что не-
гоже так. Доходчиво намекнул. Тут уж или действительно войска по-
дымай, или давай деру во все лопатки.
  - А ты мог поднять войска?
  - Наверное. Я ведь тебе сказал, меня в легионах знали очень хо-
рошо. Было кому поддержать.
  - Но тогда...
  - Объяснил ведь, кажется! Осточертело мне все. В отставку хотел
подать, уехал бы к себе в поместье в Калатраве, женился... - Мак-
сен тоскливо посмотрел на пустой бочонок. - Эх, раньше умным надо
было быть! Не сидел бы сейчас в этой Лагрии...
  - Ллогрис.
  - Один хрен...
  Бывший полководец и триумфатор Магнус Максимус, которого  наем-
ники-гэлы уважительно прозвали Максен Вледикс, то есть Максен Ве-
ликий, устало смежил веки. Через несколько мгновений  до  Кречета
донесся тихий храп римлянина.
  - Хорошо ты умеешь притворяться, Максен, - с одобрением провор-
чал старик. - Не хуже ваших кесарей. Правду говорил, святую прав-
ду и ничего кроме правды, - а самого-то главного так и не расска-
зал...
  Что Кречет понимал под "главным", ведал лишь он сам.
  Да еще, возможно, помянутый римлянином Митра, бог легионов,  но
не знати, - ибо последняя полных три четверти века как начала по-
клоняться богу своих рабов - Белому Христу. Распятый и воскресший
триста пятьдесят лет назад где-то на восточном берегу  Срединного
моря, этот бог не терпел рядом с собой других небожителей.
  Во всяком случае, так теперь твердили его жрецы, чье  прикосно-
вение обращало узурпатора-захватчика - в законного владыку,  бла-
гословенного небесами. Максен мог при поддержке легионеров  смес-
тить Теодозия, но чтобы занять трон Империи, ему пришлось бы  от-
речься от своей солдатской веры и стать христианином, по  крайней
мере внешне. А Магнус Максимус не напрасно был любимцем легионов,
причем не столько знатных и родовитых командиров, сколько простых
солдат. Они действительно были семьей Максена, слово его  никогда
не расходилось с делом. Редко среди высшего сословия Империи  по-
падались люди, отрицавшие лицемерие не только своими речами,  од-
нако Максен был одним из них.
  Максен Вледикс, Максен Великий, некоронованный король Ллогрис в
очень недалеком будущем...
  Кречет мог бы сказать, что трон подарит Максену судьба, но сло-
ва "подарит" по отношению к судьбе он предпочитал не употреблять.
Поскольку лучше многих ведал, кому и во сколько такие подарки об-
ходятся.
  Важно, однако, другое. Максен сядет на престол и править  будет
лучше, чем все прежние князья-риксы Ллогрис, это друид  мог  про-
честь уже теперь, но важно опять-таки не это.
  Важен приемный сын одного из союзников Максена, Килох по  проз-
ванию Свинопас, искренне считающий себя сыном воинственного Аэро-
на, который пробил себе дорогу на небеса несравненным боевым  ис-
кусством. Важно, что Килох будет землю грызть, только бы доказать
свое божественное происхождение, и докажет, когда сам  Ильмаринен
закроет перед ним двери кузницы, где куется оружие для  небожите-
лей и - реже - земных героев. Важно, что в молодости Килох  будет
сторонником Максена, потом уйдет собственной дорогой, а под конец
жизни вторгнется в Ллогрис во главе лихого отряда и сложит из го-
лов клановых вождей курган в человеческий рост. И одни будут  ду-
мать, что его после этого подвига тоже взяли живьем на небо, дру-
гие поверят, что Килоху явился звездный мост и герой ушел по нему
на волшебный Авалон, третьи начнут уверять, что мост этот под Ки-
лохом растаял, ибо герой преступил наложенные на него запреты-ге-
асы... Самого Килоха, разумеется, спросить уже не смогут.
  К счастью для Максена, он к тому времени давно будет  покоиться
в Гарре, около Хоровода Каменных Великанов, и не увидит,  во  что
превратит страну очередной великий герой. На мгновение Кречет по-
завидовал римлянину; сам он был обречен наблюдать за этим дважды,
сперва звездным зрением ведуна, потом как обычный человек. Потому
что час его смерти к тому времени еще не настанет...


                         СОН МАКСЕНА
  (легенда, не вошедшая в каноническое собрание сказаний Галлии)

     Тот, кто на троне сидит истуканом,
     Вскорости будет забыт.
     Тот, кто войска ведет в дальние страны,
     Будет бесславно убит.
     Тот, кто покорен традициям старым,
     В прах перед ними падет.
     Тот, кто минувшее видит кошмаром,
     В розовых грезах сгниет.

     Тем, кто чурается умных советов,
     Разум уже ни к чему.
     Тем, кто повсюду взыскует ответа,
     Двери открыты во тьму.
     Тем, кто пророчествам верует слепо,
     Счастья вовеки не знать.
     Тем, кто смеется в разоренных склепах,
     Вскоре придется стонать.

     Та, кто забыта, закрыта, зарыта,
     Снова вернется назад.
     Та, кто в гранитные врезана плиты,
     Сбросит постылый наряд.
     Та, кто таится в глухих коридорах,
     Выйдет однажды на свет.
     Та, кто словес выплетает узоры,
     Не перепишет Завет.

     То, что не помнят и не вспоминают,
     Вспомнит само и придет.
     То, что на древе судьбы распинают,
     Судьбы чужие распнет.
     То, что считалось исполненным силы,
     Рухнет под грузом вины.
     То, что опорою было для мира,
     Вспыхнет пожаром войны...


                             ИСТОРИЯ ПЕРВАЯ
           или как Утер Пендрагон прокатился на драконе

  - Проклятье, маг! Я люблю ее!
  - Верю, - поднял руки старик. - Верю, Утер. Но при чем тут я?
  - Ты можешь мне помочь.
  - Как? Ты же объявил Горлису войну, Озерный край и Ллогрис  те-
перь на ножах. Игрен Горлис отослал в Каэр Банног и выставил  ох-
рану; озеро невелико, сильному человеку переплыть труда не соста-
вит - но незаметно сделать это не получится. Замок тоже стар и не
не укреплен как следует, только штурма без шума тем более не  по-
лучится.
  - Сам знаю, Кречет. Военные советники у меня есть, ты для  дру-
гого призван. Найди способ - я в долгу не останусь.
  Старик что-то проворчал. В долгу он не останется... нет, обычно
слово свое Утер держал, но памятью обладал поистине  королевской.
То есть помнил только то, что хотел помнить.
  В иное время Кречет, обратись к нему кто с такой просьбой, пос-
лал бы куда подальше любого просителя - рикса, ард-рикса или даже
воскресшего имперского кесаря. Пару лет назад Утер уже получил от
ворот поворот. Теперь правитель Ллогрис вновь пришел на поклон  к
могущественному магу... и в этот раз, хотя просьба оказалась куда
сложнее и опаснее, Кречет должен был согласиться. Имелись у  него
свои на то причины.
  Такое сочетание звезд случайным быть не могло. Старику недоста-
вало былых дней, когда волшебники, по-своему истолковав  небесные
знамения, избрали бы себе по одному из участников грядущего  про-
тивостояния и обратили их в свои фигуры на игровой доске, каковую
для Высших Сил представлял весь мир, а обладающие силой  (которые
колдуны, кудесники и чародеи) довольствовались его уголком... Увы
- радостные дни его детства и молодости минули бесповоротно,  ны-
нешние маги такими играми почти не балуются.
  Тем не менее, Кречет ДОЛЖЕН был помочь Утеру Пендрагону заполу-
чить в постель Игрен, жену Горлиса, рикса Озерного края.
  Сто лет назад имперский полководец Максен Вледикс встал во гла-
ве войска Ллогрис, после чего Лионесс, Лохланн, Иль и Морван при-
сягнули ему на верность. Ард-риксом Максен себя не  провозгласил,
однако был на пол-волоска от этого. Потомки Максена также не пре-
тендовали на высокий титул, но подчиненные земли держали обычными
методами: порой грозили кнутом и с постоянной  щедростью  кормили
пряниками. Мало-помалу окрестные княжества о былой  независимости
и вспоминать забыли... пока серебряный с сапфирами венец не  ока-
зался на макушке Утера. Тот был не хуже и не лучше своих предшес-
твенников, если говорить о способностях правителя  и  полководца.
Губила Утера одна черта: смазливое женское личико заставляло  его
забыть обо всем, кроме обладательницы этого личика, и только  пе-
респав с нею, Утер вновь обретал ясность мысли. Ладно бы он  каж-
дую в жены брал, это вождю или риксу до некоторых пределов дозво-
лено, так ведь настолько по женщинам Пендрагон с ума не сходил (а
жаль, думали многие - жена бы его живо приструнила)... До поры до
времени на похождения рикса смотрели сквозь пальцы, но когда  ему
попалась на глаза молодая Игрен, вторая жена Горлиса  Лохланнско-
го, - тут уж запахло войной. И серьезно запахло.
  Войну начать несложно. Будь Утер в здравом рассудке, он бы  су-
мел провести все как надо, одолеть сильную и опытную, но малочис-
ленную фианну Горлиса и подчинить земли "мятежника" малой кровью.
Однако рикс думал только об Игрен, собственная дружина Утера пош-
ла вразнос и война из спокойной забавы риксов-князей переросла  в
нечто, затрагивающее интересы народа, сиречь кланов... Вожди кла-
нов Лохланна и Ллогрис не замедлили собраться на совет, после че-
го Утеру Пендрагону учтиво передали следующее послание: если  че-
рез неделю с войной не будет покончено, через десять дней  покон-
чено будет с тобой. Подобно древним жителям Лаконики, вожди гэлов
умели говорить кратко и выразительно. Иногда.
  Четыре дня рикс Ллогрис грыз рукоять своего меча, затем призвал
старого недруга, мага-друида Кречета, и взмолился о помощи.  Кре-
чет прибыл к нему на шестой день, вызнал все подробности, мыслен-
но согласился с вождями (тот, кто думает не головой, не нуждается
в ней), однако пообещал помочь...
  - Ладно, - наконец промолвил старик. - Тебе придется заплатить.
Дело осуществимое, но...
  - Никаких "но"! Скажи, чего хочешь, я добуду тебе это. Хочешь -
Максенов меч, хочешь - Рогатый Венец сыновей Кернунноса...
  - Амулеты воинов и Владык мне ни к чему, - отрезал Кречет. -  Я
помогу тебе, Утер, но за это ты отдашь мне то, что носишь на пра-
вой руке.
  Рикс в недоумении осмотрел правую руку - а вдруг там  появилось
нечто, чего никогда ранее не было? Ничего нового он не нашел, то-
лько широкий бронзовый браслет на запястье и  перстень-печатку  с
бледно-розовым рубином на среднем пальце. Утер начал было стаски-
вать перстень, потому как защитный наруч-браслет потребен  только
бойцам-фехтовальщикам, но Кречет остановил его:
  - Нет-нет, не это. Без колец я обойдусь.
  - Хочешь браслет? Пожалуйста.
  - Не браслет. То, что под ним...
  Стащив бронзовый наруч, Утер вдруг сообразил:
  - Так тебе нужен знак дракона!
  - Верно. Я могу взять его, только если ты сам отдашь.
  - Я обещал, значит, получишь, что пожелал.
  Чего-чего, а багряного родимого пятна в виде головы  ухмыляюще-
гося дракона правителю Ллогрис было совершенно не  жаль.  Ходили,
конечно, сказочки, будто этот самый дракон переходит из поколения
в поколение, к истинному наследнику престола Ллогрис... однако, в
сказки Утер перестал верить лет двадцать пять назад,  когда  нау-
чился удирать со двора и сочинять собственные сказочки в оправда-
ние. А верить в легенду о том, как некий Горман Бард,  обладатель
чрезвычайно громкого голоса и напрочь лишенный музыкального даро-
вания, изгнал своими воплями нахального дракона с восточных окра-
ин Ллогрис и в благодарность был провозглашен тутошним риксом,  -
ну нет уж, в такое поверить могут только сумасшедшие друиды вроде
Кречета! Он еще рассказывать начнет, будто знак дракона  к  нему,
Утеру, перешел от Элейн О'Горман, Максеновой жены, мол, она этому
Горману родной внучкой приходилась... Вздор все это. Рикс -  тот,
кому дано сесть на престол и удержать его, лавируя между дубинами
кланов и мечами дружины, а все прочее - детские сказочки, не  бо-
лее...
  Так думал Утер, рикс самого старого из гэльских княжеств, знаю-
щий о власти и традициях отнюдь не понаслышке. Что думал  Кречет,
друид и волшебник, видевший в прошлом слишком много, чтобы не ве-
рить сказкам, - знал только сам Кречет.
  - ...Итак, вымани Горлиса из замка и заставь обустроить  лагерь
к северу от озера. Сам стань к югу и вышли разведчиков, вроде  бы
готовишься к битве. После захода солнца жди меня на южном  берегу
озера, там две таких засохших липы стоят. Ясно?
  - Сделаю. А как мы переправимся в Каэр Банног?
  - Увидишь.
  Когда Луг-Солнцеликий удалился на отдых, Утер Пендрагон в  соп-
ровождении двух телохранителей-фиеннов добрался до нужного места.
Старый маг, разумеется, уже был там и что-то ворожил над  большой
деревянной чашей. Варево слегка бурлило, хотя огня Кречет не раз-
водил.
  - Отошли охрану, - бросил он Утеру вместо приветствия, -  неза-
чем им видеть это. Пусть сторожат рядом, если хочешь.
  - Слышали? - повернулся рикс к фиеннам. - Кадал, Ульфин - охра-
няйте. И тихо.
  Телохранители отсалютовали и скрылись в темноте. Кречет помешал
варево, пробормотал несколько слов, зачерпнул немного в  сплетен-
ный из бересты ковшик и протянул Утеру.
  - Сделай два глотка. Остальным умоешься.
  Рикс подозрительно принюхался. Запах от ковшика исходил  незна-
комый, не слишком приятный, но и нельзя сказать, чтобы совсем  уж
отвратительный. Он быстро отпил сколько было сказано и  выплеснул
остаток в лицо. Глаза чуть-чуть защипало, но больше Утер не  ощу-
тил ничего особенного.
  - Отлично! - сказал маг. - Теперь ты - копия Горлиса. Охрана не
подымет шума, если муж заявится к жене, хотя бы и посреди ночи. А
вот и тот, кто отвезет тебя.
  Чувствуя, что оказался посреди сна, Утер смотрел, как из  озера
выныривает дракон. Не слишком большой, шагов двадцати в длину,  с
чешуей оттенка темной бронзы.
  - Его охрана не увидит, - пояснил Кречет, дабы не возникало не-
нужных вопросов. - Они увидят только Горлиса, который  прибыл  на
лодке, как обычно. До восхода солнца ты должен будешь уйти. И еще
одно: ты сделаешь все, чтобы Игрен понесла ребенка.
  - Да уж постараюсь, - хмыкнул Утер и вновь посмотрел на озерно-
го дракона. В свою очередь, дракон не без интереса оглядел  рикса
Ллогрис, затем припал к земле и подставил переднюю лапу.
  По-прежнему чувствуя себя словно во сне, Утер взобрался на дра-
кона и полетел над водой к стенам Каэр Баннога,  где  меднокудрая
красавица Игрен наконец попадет в его объятия...
  Кречет фыркнул, глядя на спящего владыку Ллогрис, выплеснул ос-
татки сонного зелья и дважды щелкнул пальцами. Из травы поднялась
призрачная фигура. Движением подбородка маг указал на  дремлющего
Утера. Фигура скользнула над землей, с каждым мгновением  обретая
краски, и над риксом склонилась высокая обнаженная женщина с вол-
нами медных волос, гибким станом и прелестями, какие мертвеца  из
могилы способны поднять. Несколько ударов  сердца,  неразборчивый
шепот - и два тела сплелись в любовном объятии.
  Кречет наблюдал за этим лишь уголком глаза: суккуб справится со
своим делом куда лучше смертной женщины. Друид сосредоточился  на
сетке, сплетенной из травы, какая росла отнюдь не на всяком лугу.
Порвать хоть один стебелек значило бы пустить псу под  хвост  всю
затею: призвать и удержать суккуба Кречет мог без особых  хлопот,
но вот держать в плену единого сна Утера и Игрен - дело иное.
  Почему Игрен? Да потому что сделать половину дела - все  равно,
что совсем его не сделать. Сегодняшней ночью Игрен  действительно
должна была зачать от Утера, а самого рикса  сквозь  зачарованные
стены Каэр Баннога Кречет не мог доставить (вернее, мог,  но  для
этого требовалось куда больше времени, чем было в запасе). Вот  и
пришлось использовать... посредников. Семя Утера, отданное сукку-
бу, в то же мгновение получит инкуб, что сейчас находится в  Каэр
Банноге, в покоях Игрен, где изображает ее мужа, Горлиса, и изоб-
ражает также и все остальное, что обычно между мужем и женой про-
исходит... а дальше все будет так, как будет.
  И все было так, как было...
  Кречет умер первым. Удар меча рассек и травяную  плетенку,  так
что чары рассеялись и Утер Пендрагон пробудился на берегу  озера,
услышав конский топот в двух шагах от себя. Не очень понимая, что
и как здесь творится, он вскочил с обнаженным клинком, но тут меч
обрушился на голову рикса Ллогрис - и вопросы без ответов  умерли
вместе с ним. Незаданными.
  - Бритаэль, что там? - раздался голос.
  - Это и правда был Пендрагон, господин мой! - ответил  всадник,
вытирая клинок и поворачивая коня. - Тут еще какой-то старик бол-
тался, да я не стал разбираться.
  Из-за кустов вынырнул рыжий конь, на котором  восседал  крупный
мужчина в простой броне из вареной кожи, с узким серебряным мечом
в руке. Точнее, красно-серебряным, потому что лезвие было наполо-
вину в крови.
  Горлис О'Кинн, рикс Озерного края, спрыгнул с коня и  склонился
над телом былого сюзерена и недавнего врага. Добивать не требова-
лось: когда Бритаэль не хотел оставить противника в живых, клинок
его не наносил пустых ран. Командира своей фианны рикс сам  порой
побаивался, но за преданность ценил и уважал.
  И что тут только понадобилось Утеру? Каэр Банног, конечно,  да-
лек от того, чтобы настоящей крепостью зваться, но штурмовать его
пришлось бы с плотов, а их Пендрагон явно подготовить не успел...
Положительно, правду говорили, будто от женщин Утер последний  ум
теряет.
  - Ордин! - не оборачиваясь, позвал Горлис.
  - Все кончено, рикс. Там всего двое было, оба мертвы.  Непонят-
но, зачем Пендрагона понесло сюда с такой малой охраной.
  - Теперь неважно. - Горлис поднял меч Пендрагона -  на  память,
повесить на почетном месте в своем дворце в Руане, - и снова влез
в седло. Петли стремян врезались в носки мягких сапог, рикс  нак-
лонился поправить ослабевшие ремни.
  Вдруг он с проклятьем ткнул мечом, сбросив лохмотья, в  которые
был закутан второй труп.
  Убитый Бритаэлем "старик" умер самое малое лет сто назад - тело
давным-давно разложилось, даже часть костей рассыпалась прахом.


                         ЯЗЫК ДРАКОНА
  (отрывок из предания о кончине Утера  Пендрагона,  благополучно
позабытый бардами)

     Сквозь огонь я пройду и грозы,
     собирая шипы и розы,
     вспоминая мечты и грезы,
     в чашу кровь уронив и слезы...
     Там, где лестницей вьются лозы,
     где цветут под стеклом мимозы,
     изгибаясь в нелепых позах,
     где пасутся седые козы -
     я незваной взберусь угрозой,
     в летний полдень войдя морозом...


                             ИСТОРИЯ ВТОРАЯ
                 или как Вортигерн строил себе цитадель

  Как становятся королями? Не князьками-риксами, которых выбирает
совет вождей (даже если выбирать приходится из одного претендента
на этот титул, как оно обычно и бывает), но настоящими  королями,
что превыше традиций кланов и сами устанавливают порядок и закон,
- как становятся ими?
  Нет, как и риксу, без дружины-фианны тут не обойтись: что ж  ты
за правитель, коли за тобой не следует основа твоего войска.  Од-
нако, грозные воины-fiennae не способны переломить хребет  старым
традициям... то есть переломить-то могут, традиции не более живу-
чи, чем их последователи; но сделать так, чтобы  слово  правителя
стало законом - такое под силу лишь...
  Вот именно, думал Вортигерн, водя точилом по лезвию топора.
  Король, царь, кесарь, неважно как он зовется - это действитель-
но небожитель, сошедший на землю. Кто он, кем был рожден, не вол-
нует людей. Земной властью, что несут мечи фианны и зубастые  па-
лицы вождей, их не удивить, но если люди ВИДЯТ в правителе власть
небесную помимо земной - они сами назовут его королем.
  Риксом-то он мог стать хоть завтра: собрать совет кланов  Ллог-
рис, объявить вождям, что он по обычаю будет поддерживать в стра-
не мир и порядок - и те, взглянув на саксонскую дружину за спиной
Вортигерна, немедля поднесут ему серебряный обруч с семью  сапфи-
рами. Гэлы с саксами, конечно, никогда близкими друзьями-родичами
не были, но fianna - на то и фианна, здесь связь воинского  брат-
ства превыше семейных и клановых уз. Дюжина-другая чужеземных во-
инов у каждого из гэльских риксов в дружине имелась, давно минули
дни Фиона Могучерукого, когда три сотни фиеннов были единокровны-
ми братьями рикса, в крайнем случае - кровными побратимами. Нынче
в дружину принимали тех, кто готов был следовать за предводителем
хоть на Серые Равнины, а уж какого они роду-племени - да кого это
интересует, кроме ревнителей былых традиций, провались они в цар-
ство Балора и Билиса! Дружина из одних лишь чужеземцев - необычно
и странно, но такого рикса кланы бы приняли. Традиции не запреща-
ли, а до большего вождям не было дел.
  Вот именно потому Вортигерн не желал звания рикса, звания,  да-
рованного вождями кланов, звания, данного людьми. Большего  хотел
он, рожденный в час кончины Аттилы-гунна, вождя вождей... Велико-
го царя, обладателя небесной власти. Дрожащая Империя и жрецы Бе-
лого Христа звали Аттилу Бичом Божьим и поносили последними  сло-
вами, но ведь разве Бич Божий может не оказаться потомком  небес?
Или живут на земле силы, способные сравниться с мощью рожденных в
небесах?
  Десять лет назад Вортигерн присоединился к армаде Черного Брана
и пошел на Империю. Десять лет назад он увидел, как рушится вели-
чайший на всей земле город, Рим, и рушится не в последнюю очередь
из-за того, что правили там не цари, а всего-навсего их  отдален-
ные потомки, не унаследовавшие власти небесной и оттого не  удер-
жавшие земной власти. Рим пал, а с ним и большая часть Империи, а
на развалинах ее начали возникать новые царства, ибо всякий вождь
Большой Орды считал себя по меньшей мере богоравным королем -  ну
разве под силу простому предводителю варваров взять верх над дер-
жавой, которая этих самых варваров пятьсот лет гоняла в хвост и в
гриву? Не-ет, тот, кто победил Империю, никак не может стать  ме-
ньше чем царем!..
  Так они говорили (особенно хорошенько надравшись), и  двадцати-
пятилетний Вортигерн с ними соглашался. Да и сейчас был в принци-
пе согласен: всякий, кто понял, как и почему пала Империя,  может
стать королем и оставаться им до смерти. Тот, кто станет королем,
обретет и королевство: создать новое или вдохнуть жизнь в старое,
невелика разница, и труд тоже невелик для истинного короля.
  Но кто такой истинный король?..
  Топором уже можно было бриться, но Вортигерн не оставлял  люби-
мого занятия. Ему всегда легче думалось, когда руки занимало зна-
комое и полезное дело. А он чувствовал, что думать сейчас важнее,
чем когда-либо, потому что он ухватил кончик нужной мысли...
  Люди верят, что королю благоволят небеса. Но что заставляет  их
так думать?
  Свершившееся на их глазах чудо (либо то, что они таковым счита-
ют). Знамение, благоприятное для короля.
  Вортигерн усмехнулся, быстрым взмахом топора рассек  изношенную
броню, висевшую на стене землянки. Тройной слой вареной кожи рас-
ступился перед острой сталью, словно ткань пышных имперских одея-
ний; будь в броне человек, перед Вортигерном лежал бы труп.
  Итак, нужно чудо. Явное, неоспоримое, какое не будет принято за
чародейские фокусы - в отличие от большинства народов, гэлов этим
не удивишь, тут в лесу на каждом шагу друида можно найти, который
луну с неба снимет, дохнет, хорошенько протрет рукавом,  а  потом
обратно повесит. Не-ет, Ллогрис нужен король, а не рикс - и  зна-
чит, нужно чудо, а не пара магических штучек.
  Будет им чудо.
  Вортигерн даже замурлыкал от пришедшей в голову идеи. И  впрямь
восхитительный план! Кто поумней, смекнет, что никакое это не чу-
до, но столь умному человеку уж наверное достанет ума, чтобы про-
молчать и не возражать, когда все вокруг вопят о воле небес. А уж
вопить будут...
  Западный край Ллогрис - полуостров Арморика, как его звали  им-
перские картографы (Вортигерн проникся до странности нежным  чув-
ством к следам державы, которую сам помогал разрушить). Крайняя к
западу точка Арморики - мыс Брайст, на котором, как гласят леген-
ды ллогров, некогда высилась грозная башня Владыки. Было это, еще
когда сиреневые дворцы Атлантиды высились над морскими волнами...
потом цитадель рухнула и, естественно, на тех утесах так никто  и
не поселился с тех пор; кому оно надо - возводить замок в прокля-
том месте, где, может, и легко обороняться от врага, но положите-
льно невозможно жить! Вортигерн, впрочем, знал, что  камень - ма-
териал не такой уж и безжизненный, города Империи в зелени просто
утопали, даром что там плетеных и деревянных построек днем с  ог-
нем не сыскать, сплошь обожженная глина да известняк. Все зависит
от того, как возвести...
  В том походе Вортигерн не только воинскую славу и золото добыл.
Славу найти везде можно, а золото расходится быстро и без  толку,
разве что время приятно проведешь. Зато нужного  человека  встре-
тить, да чтобы он готов был за тобой (или за тебя) в огонь и воду
идти - это непросто. Повезло, конечно, что Тремониус  именно  ему
попался, но коль уж попался - Вортигерн весьма дорожил  "приобре-
тением". Он оставил италийцу и его семье жизнь, сохранил свободу,
помог уберечь от "варваров" кой-какое добро - и приобрел если  не
друга, то по крайней мере верного слугу. В свою очередь, Тремони-
ус помог ему на границах Арденн, когда Вортигерн  сопровождал  на
север добычу Ульфгара, младшего брата Орма, короля  саксов;  обоз
двигался медленно, ибо шли по образцу имперских легионов, еженощ-
но сооружая укрепленные лагеря, зато и любители поживиться за чу-
жой счет, бравые разбойнички из Лудуна, Морвана, Лангра, Аргона и
Арденн, убирались несолоно хлебавши. В Арденнском лесу Тремониусу
повезло углядеть засаду и упредить Вортигерна, так что можно ска-
зать, насчет жизней они давно были квиты.
  Мастерство италийца заключалось, впрочем, не в  зорких  глазах,
хотя видел он неплохо. Он был человеком ученым и превосходил зна-
чительную часть ученых имперцев тем, что высокие премудрости  его
имели вполне практическое применение. Бывало, на Тремониуса напа-
дала блажь и он объяснял тайны своей премудрости, употребляя  при
этом немалое количество ругательных словечек вроде "aedificatio",
"fortalicium" и "architectura", но Вортигерну достаточно было од-
ного: италиец понимал, как правильно строить дома... и не  только
дома.
  Если кто и способен возвести цитадель на месте той  легендарной
башни Владыки Брайста, так это Тремониус. Ну а как только в наро-
де пойдет слух, что башня восстановлена и там поселился Вортигерн
- люди сами назовут его королем. Тут уже и венец рикса ни к чему,
седовласые жрецы Киана сами добудут из храмовой сокровищницы  ра-
зомкнутую диадему из хрусталя и белого золота и возложат на голо-
ву - кому? Вот именно.
  Вдосталь насладившись своим хитроумием и дальновидением, Ворти-
герн позвал Тремониуса и объяснил, чего от него ждет...
  Сбережения, что у Вортигерна остались, истаяли быстро. Пришлось
вести дружину в поход, образно говоря, за добычей; от разбойничь-
его налета поход отличался разве только тем, что организован  был
четко и ненужной жестокости избегали, все же Вортигерн десять лет
сражался в настоящих войсках и почти четыре года сам отрядами ко-
мандовал. Да и фианна не из новичков была, слова поперек команди-
ру не сказали, когда до дела дошло. Одного похода оказалось мало,
пришлось пойти во второй - на южные рубежи Лохланна, - а потом  в
третий, в Иль и Гитин. Полной добычи хватило, чтобы заплатить ра-
ботникам Тремониуса и закончить цитадель. Как раз в канун  Имбол-
ка, праздника отступающей зимы. Хорошее предзнаменование,  усмех-
нулся в усы Вортигерн; сам он в эти фокусы не очень верил, несто-
рианин Тремониус - тем более, но считать оба умели, причем не то-
лько на пальцах.
  Однако же цитадель, если это именно военная крепость, твердыня,
оплот правителя, а не охотничья времянка, хлев, амбар или водяная
мельница, - цитадель останется всего лишь грудой кое-как  сложен-
ных камней, покуда ей не будет дано имя. А обряд наречения  имени
требовал жертвы.
  Тремониус предлагал обычную в его краях церемонию с медом, све-
жим хлебом, вином и свечами, но Вортигерн отказался. Крепость бу-
дет военной крепостью, только если в жертву принесен сильный  во-
ин. Лучше, конечно, добровольная жертва, однако сумасшедших-фана-
тиков, что пошли бы на такое ради него, Вортигерн не знал. И  раз
уж не нашлось жертвы добровольной, для насильственной жертвы луч-
ше всего подойдет враг. Или сын врага.
  Кто-кто, а враг у Вортигерна имелся. Родовой враг, потомок рода
О'Кинн, с которым род Вортигерна - О'Глойв - имел давнюю  кровную
вражду, и лет двадцать как эта вражда переросла в настоящую грыз-
ню. Когда Вортигерн возвратился из имперского похода, род О'Глойв
лежал в братской могиле, а последний из рода О'Кинн, Горлис,  си-
дел на троне Лохланна...
  Фианна была готова, план Вортигерн составил давно (жена пособи-
ла, старшая дочь короля Орма в таких делах достаточно  понимала).
Разведчики заранее подались в Озерный край и вызнали, где и когда
будет проезжать Игрен с малышом, Медвежонком-Артосом: одно дело -
Горлиса с опытной дружиной атаковать, и совсем другое - жену рик-
са с обычной охраной, какая сгодится против зверей или  случайных
разбойников, но не против обученных бойцов. Да и с годовалым  ди-
тем-пленником возни меньше, чем с его венценосным папашей...
  - Семерых потеряли, Вортигерн, - доложил Освик, начальник  пос-
ланного за ребенком отряда. - Горлис с женой Бритаэля послал,  на
всякий случай... Дерется, гад, как дьявол. С тремя стрелами в бо-
ку, разбитыми ребрами и раскроенной мордой, а все-таки ушел.
  - Кто погиб?
  Освик назвал.
  - Ребенок?
  - А с ним-то чего? В мешок сунули и притащили.
  - С остальными?
  - Солдат порезали, с Игрен и слуг просто поснимали украшения  и
оставили в ближайшем болоте. Выживут - пускай, нет - значит,  так
суждено. Рожи наши все в масках были, тела своих погибших мы заб-
рали, следы замели. Скоро не вызнают.
  - Хорошо. Добыча ваша, а ребенка передайте Могану.
  - Ты хочешь его видеть?
  - На что он мне сдался? Я верю, что ты не обманул и это  Горли-
сово отродье, а большего от щенка мне не надо.
  ...Утро Имболка выдалось хмурым. На церемонии  наречения  имени
новой цитадели присутствовали немногие: старший жрец Киана, Моган
с помощниками, пара бродячих друидов, которым всегда больше  всех
надо, Вортигерн с несколькими фиеннами Освика, женой Ровин и  сы-
ном Вортимером, заранее скривившийся от "языческих ритуалов" Тре-
мониус, а также несколько вождей малых кланов Ллогрис. Ну  а  что
до народа - народ потом прибудет посмотреть, когда заявится мсти-
тель-Горлис и обломает себе о цитадель и клыки, и меч, и все  ос-
тальное. Вот тогда-то Вортигерна и назовут королем, и венцом ода-
рят. А прежде - чего волноваться?
  - Ты готов, жрец? - сухо спросил Вортигерн старика-Могана.
  - Терпение. Жди первых лучей солнца.
  - Ладно, подожду, - не стал спорить будущий король. - Но сам ты
- готов?
  - Мне готовиться не нужно. Сам готовься, это ведь ты должен бу-
дешь назвать имена врага и жертвы... не сейчас! Жди сигнала.
  Вортигерн пожал плечами и отступил на шаг.
  Прислужники жреца все подготовили еще вечером, да и приготовле-
ний-то было - пустяк. Поставить алтарь, где будет лежать  жертва,
подставить чашу, куда соберется жертвенная кровь, положить мягкую
кисточку из куньего хвоста, которой будет начертано  имя,  вычис-
тить и отполировать золотой нож-серп, чье назначение сомнений  не
оставляло... Ну еще жертву-ребенка привести и Могану накидку  ри-
туальную подать, когда время придет. Вот это они как раз сейчас и
делали.
  Артос, едва научившийся ходить, не кричал и не плакал. Малыш не
мог не чувствовать, что ничего хорошего его тут не ждет, и все же
переставлял ноги самостоятельно. А когда его на алтарь положили и
начали привязывать, скривился и пустил в жрецов меткую струю. Гу-
бы Вортигерна тронула ухмылка: храбрый враг, бьет как умеет.
  В тучах на востоке возник разрыв.
  - Давай! - выдохнул Моган.
  - Враг мой - Горлис Лохланнский, сын его - Артос...
  Жрец неслышным шепотом завершил ритуальную фразу и занес  блес-
нувший в солнечных лучах кривой нож. Клинок опустился... и отско-
чил от груди ребенка.
  Артос засмеялся: сверкающая игрушка ему понравилась.
  Лицо Могана посерело, жрец судорожно закашлялся и осел  наземь.
Кашель становился все сильнее, затем что-то лопнуло в груди  жре-
ца, и он повалился мешком тряпья, который тут же окрасился темной
кровью.
  Один из друидов в два счета возник рядом с алтарем, миновав ос-
толбеневших служителей и отшатнувшихся фиеннов. Пристально взгля-
нул на ребенка, на котором и царапины не было, притронулся кончи-
ками пальцев к темноволосой головке - и презрительно повернулся к
умирающему.
  - Болван! Заранее проверил бы, чье это отродье - и сам  остался
бы жив, и дела бы не испаскудил.
  - Он что... не сын Игрен и Горлиса? - Голос  Вортигерна  дрожал
от гнева, который неминуемо обернулся бы через несколько минут на
Освика. И заслуженно обрушился бы.
  - Сын, - ответил друид. - Игрен - сын. Но не Горлиса.
  Вортигерн с силой вдвинул в ножны полуобнаженный тесак.  Вымес-
тить на ком-то свою ярость придется, но Освик тут и впрямь ни при
чем. Кто ж думал, что Игрен-риксенн родила бастарда!
  - А ты не хочешь узнать, ЧЕЙ он сын? - с неприкрытой  насмешкой
осведомился друид.
  - Какая разница... - бросил Вортигерн.
  Все рассчитал, а такого не предвидел. Словно сама судьба против
него... даже венец рикса теперь на его голове не удержится.  Вер-
ная и опытная дружина, умная и коварная жена-ведьма, готовый  по-
содействовать тесть-король - проклятье, все без толку!
  - Мне - никакой, - согласился незнакомый друид, - Могану - тоже
теперь неважно. А вот тебе не мешало бы узнать, что Артос - ...
  Снова сделав два чрезвычайно быстрых шага, друид оказался возле
самого уха Вортигерна и прошептал одно только слово.
  Пендрагон.
  Вортигерн еще успел взглянуть на восток, где из  расступившихся
облаков падал крылатый ящер с кроваво-красной чешуей. Падал  дра-
кон прямо на него, и в зубастой пасти клокотало пламя.
  Pen-dragon, красный дракон...
  Вортигерн почувствовал лишь палящий жар, разлившийся по телу за
миг до смерти...
  Разумеется, из всех стоявших у порога безымянной цитадели  лишь
двое разглядели дракона, Вортигерн и Артос. Один из младших  жре-
цов, друиды и Ровин успели ощутить всплеск силы. Прочие же увиде-
ли только, что Вортигерн, могучий воин в самом расцвете сил, вне-
запно исчез без следа.
  Впрочем, нет, один след остался: на стене цитадели  отпечатался
черно-красный силуэт высокого, крепко сложенного человека в  зуб-
чатом венце.


                         КРЕПОСТЬ ДРАКОНА
  (строки, не начертанные над гробницей Вортигерна)

     Камни и пепел,
     пламя и пыль.
     Время видений,
     небыль и быль.

     Ветер и солнце,
     боль и рассвет -
     если ошибся,
     выхода нет.

     Слава и сила,
     власть и позор...
     Каждого встретит
     свой приговор.


                              ИСТОРИЯ ТРЕТЬЯ
                         или как меч нашел Артоса

  Меч был прекрасен. Совершенен. Бесподобен. Только в эпоху геро-
ев такие клинки попадали в руки смертных, только в эпоху героев у
своенравного Ильмаринена появлялась фантазия вынести одно из сво-
их изделий наружу из полого холма.
  Только в эпоху героев рука Артоса могла бы коснуться золоченого
эфеса, не опасаясь, что это окажется призрак меча, а не настоящее
оружие. Да он и сейчас не очень верил, что меч настоящий.  Навер-
няка какой-то из магов поразвлекся. Они, конечно, во всеуслышанье
объявят, что никто из них тут ни при чем, что золото  и  холодное
железо - это совсем не то, с чем они имеют дело... да кто ж пове-
рит, будто чародеи чего-то не сделали, потому что такого в  прин-
ципе нельзя сделать!
  Тринадцатилетний Артос не проходил пока воинского посвящения  и
считался мальчишкой, а мальчишке тянуть руки к боевому оружию не-
безопасно, сие чревато оборванными ушами, намыленной шеей и  рас-
писанной розгами задницей - в лучшем случае. Но, как всякий  три-
надцатилетний, Артос этими опасностями пренебрегал. Они -  где-то
там, в будущем, и то ли случатся, то ли нет, а меч - вот он, тор-
чит из скалы, что сама собою плывет по Майену, слегка покачиваясь
на волнах.
  Он бы хоть сейчас рванул к плавучей скале и попробовал вытащить
меч (ну хотя бы потрогать!), но мешали два обстоятельства. Primo,
как говорил наставник Амброзиус, ему тут приказано дозор нести  и
высматривать врага, что затаился за Майеном и в любую минуту  мо-
жет бросить на Галаву целую армию. И secundo, повторяя уже  помя-
нутого Амброзиуса, у Артоса не было под рукой лодки, а плавать он
не умел.
  Странно для сына рикса Лохланна, края, что не за красивые глаза
назван Озерным. Ну хорошо, последние шесть лет Артос воспитывался
у Экторикса, старого вождя из Галавы, что недалеко от рубежей Иля
- но раньше?.. Однако, плавать Артосу так и не удалось научиться.
Воды он не боялся, просто... ноги-руки как-то не желали двигаться
так, чтобы поддерживать тело, а не ко дну его тащить. Вот  тонуть
Артос выучился замечательно годам к двум, а то и раньше,  но  это
умение не из тех, которыми стоит хвастаться.
  Впрочем, "сын рикса Лохланна" к Артосу не совсем относилось. Об
этом нечасто говорилось вслух, однако многие в Руане  знали,  что
Горлис - не отец сыну Игрен. Как такое случилось - никто не пони-
мал, начиная с самой Игрен: нельзя сказать, чтобы она никогда  не
изменяла мужу, но это происходило совсем не в то время, когда был
зачат Артос. Печальная история Вортигерна обрела широкую  извест-
ность, многие сперва подумали, будто фиенны Вортигерна  подсунули
своему предводителю другого ребенка - но ведь Артос действительно
был сыном Игрен, чтобы мать да дите свое с кем-то спутала!  Детей
же у супруги Горлиса, никто этого лучше ее не знал, родилось все-
го двое - сам Артос и Элейн, тремя годами младше. Большого  скан-
дала этот... случай не наделал, лохланнский престол все равно на-
следовали сыновья Горлиса от первой жены, и бастард там Артос или
законный сын, ничего не меняло. Однако, когда рикс переступил пя-
тидесятилетний рубеж (что еще не старость, но уже не  молодость),
Артоса отослали подальше от Руана, на границу.
  (Оная граница проходила по прежней Ллогрис, чьи земли  Кольбейн
Гитинский, Камлах Ильский и Горлис Лохланнский разделили примерно
поровну, чтобы никому обидно не было. После смерти Утера  Пендра-
гона наследников престола не осталось, а что  касается  пришедших
со стороны - силуэт Вортигерна, выжженный на стене цитадели Брай-
ста, был свеж и весьма нагляден. Поэтому Ллогрис как  государство
перестала существовать. Остатки ллогров, все еще живущие в  Армо-
рике, вряд ли обратили внимание на это.)
  Артос с сожалением проводил взглядом плавучую скалу, вновь пос-
мотрел на дальний берег Майена - и беззвучно выругался. От берега
отчаливал грубый, явно самодельный плот, а на плоту  устроился  с
длинным шестом рыжий паренек одних с Артосом лет. Это был Кау сын
Коэля Регедского, последний приходился Экториксу троюродным  пле-
мянником; Кау с Артосом довольно часто встречались и неплохо зна-
ли друг друга - и друг друга терпеть ненавидели. Зачем Кау  полез
в реку, было очевидно...
  - Ну нет! - прошипел Артос. Пусть бы лучше волшебный  меч  уто-
нул, но не достался этому рыжему нахалу!
  И тут мальчишку осенило. Настоящего, боевого оружия Артосу  но-
сить не разрешалось, но охотничий лук у него был. Тяжелый и  мощ-
ный, говорят, такие делали пикты далеко на юге. Боевых  бронебой-
ных стрел у Артоса не нашлось, зато было несколько стрел с зазуб-
ренными наконечниками - для охоты на крупную птицу.
  Он быстро приладил бечевку и, не особо таясь, выпустил стрелу в
плавучую скалу. Для выстрела на сотню локтей мишень была  нетруд-
ной, стрела вонзилась в пористый камень и застряла. Артос потянул
за бечеву - осторожно, как если бы подсекал тяжелую рыбину.  Пла-
вучая скала дрогнула и приблизилась к берегу - к берегу Галавы, а
не Регеда!
  Кау что-то завопил, однако Артос с яростным возбуждением  выби-
рал бечеву. В этой битве победит он!
  Плохо связанный плот ткнулся в берег почти одновременно с  пла-
вучим камнем, но плюхнувшийся в реку Кау, конечно, оказался у до-
бычи на несколько секунд позже Артоса. Тот, правда, еще не  вынул
меч из каменных ножен, но руку уже держал на эфесе.
  - Он настоящий... - прошептал паренек.
  - Слепой увидит, что настоящий! - выкрикнул Кау. - Это я первым
заметил его!
  - А я вытащил, - отрезал Артос. - И из камня достану.
  - А вот и не достанешь!
  - Смотри! - Артос рванул рукоять, но меч сидел в скале,  словно
был в нее вплавлен.
  - Теперь моя очередь! - завопил Кау, в прыжке отпихивая Артоса.
Он был чуть поменьше ростом, но крепче, так что ему удалось  зав-
ладеть золоченой рукоятью и рвануть меч из камня. Рвануть -  уда-
лось, но не достать.
  Ребята посмотрели друг на друга со смесью растерянности,  обиды
и удовлетворения. "Ну и что делать будем?" - молча спрашивали они
и молча же отвечали - "А фомор его знает".
  - Спрячем, - наконец сказал Кау.
  Идея была неплоха. Немного поспорив, сошлись на крошечном озере
между Регедом и Галавой, куда оба часто бегали промышлять уток  и
диких гусей. Скалу обвязали веревками, пыхтя, дотащили до озера и
замаскировали мхом и ветками, а след замели, как на охоте. Откуда
бы меч ни плыл, вряд ли кто станет искать в лиге от Майена:  ска-
ла, может, и плавает, но уж точно по земле не ходит.
  - Никому ни слова, - молвил Артос.
  - Ни слова, - этом отозвался Кау, - кровью, огнем и железом!
  Добыв кремень и огниво, Артос запалил костерок; мальчики оцара-
пали ножами запястья и прижгли ранки.
  - Если у меня когда-нибудь получится достать меч из камня, пер-
вым узнаешь ты, - пообещал Кау.
  - Если получится у меня, я дам тебе подержать, - ответил Артос.
  Затем они разошлись, и впервые за все время знакомства не пяти-
лись задом, чтобы не получить камень в спину.
  Сон Артосу этой ночью приснился неразборчивый, но занятный. Был
там белый олень, летящий в ночи сквозь лес, был король с пробитым
бедром, сидящий на троне из сломанных пик, были призрачно-белый и
огненно-красный драконы, сплетающиеся то ли в  любовном  объятии,
то ли в смертельной схватке, были черный ворон и пестрый  кречет,
уютно примостившиеся на перекладине Т-образного креста, с которо-
го свисал скелет... и все это складывалось в цельную, единственно
правильную картину, но какую - Артос забыл еще до того, как прос-
нуться.
  Зато утром явилась иная картина, причем живая. Настолько живая,
что сны Артосу стали неинтересны, да и о спрятанном мече он  вре-
менно забыл. Пришлось забыть.
  Потому как на рассвете из Руана прискакал гонец с боевой  стре-
лой: Горлис собирал войско. Собирали, конечно, не всех  способных
держать оружие, в истории Галлии полное ополчение созывали  всего
раза два или три, однако же нынешняя армия было куда больше,  чем
всегдашние триста дружинников плюс пятьсот молодых добровольцев и
сто ветеранов. Артос, разумеется, попросился с Экториксом, и  от-
каза не получил.
  С кем и чего ради началась война - его в тот момент не  интере-
совало.
  Потом оказалось, что Ровин, вдова Вортигерна, вновь вышла замуж
- за Камлаха Ильского. Бывшая Вортигернова дружина саксов  подчи-
нилась ей, не как вдове прежнего предводителя, но как дочери сак-
сонского короля Орма; и хотя насчет войны вздорного Камлаха  под-
держали только вожди севера и востока Иля - опираясь на усиленную
дружину, он послал вызов Горлису. Интересовали Камлаха не столько
земли Лохланна, сколько древняя территория Ллогрис: он желал  за-
получить ее полностью, не довольствуясь тем куском, что был выде-
лен ему двенадцать лет назад. Камлаха Горлис не особенно  боялся,
беспокоили его рубежи Гитина: старый лис Кольбейн, поймав удобный
случай, также мог оттяпать кусок-другой земли, после чего Лохлан-
ну пришлось бы драться на два фронта...
  Разумеется, тринадцатилетний Артос в высокой политике разбирал-
ся примерно как поросенок в гобеленах, с него довольно было одно-
го: он идет на войну, снаряженный как подобает - в куртке вареной
кожи, с копьем и луком! Кстати, на ту же самую войну пошел и Кау,
причем на стороне Горлиса, хотя Регед был давней ильской террито-
рией. Дело в том, что Коэль Регедский и раньше-то был с  Камлахом
не в лучших отношениях, а после женитьбы рикса на "саксонской ве-
дьме" рассорился с ним; и настолько рассорился, что многие  кланы
западного Морвана, на словах соблюдая нейтралитет, послали к Гор-
лису небольшие отряды, причем выбрали не худших людей.
  Гэлы воюют постоянно. Трех месяцев не проходит, чтобы один клан
не повздорил с двумя соседскими, после каждой стычки многим  при-
ходится зализывать раны, а некоторым - ложиться  на  погребальный
костер. А уж внутри кланов споры каждую неделю вспыхивают, и  при
буйном норове гэлов, что у других народов стал притчей во языцех,
подобные споры редко обходятся без драки. Но при всем при этом  -
гэльские княжества по-настоящему воюют куда реже, чем королевства
альмов или павшая, но не до конца еще позабытая Средиземноморская
Империя, и междоусобица у гэлов длится недолго. Ну разве что речь
идет о кровной вражде между двумя родами, но тогда, если кровники
берутся за оружие, все завершается жестокой и быстрой резней, без
претензий на законность и державные интересы... Нынешний же  раз-
дор Камлаха с Горлисом на самом деле был не войной Иля и  Лохлан-
на, а скорее попыткой саксов чужими руками загрести толику ллогр-
ского жара. Высокая политика; это знал Горлис, это понимали сосе-
ди-риксы и многие из вождей, вероятно, Камлаху это тоже было  из-
вестно. Но - согласно той же высокой политике, из того, что война
двоих выгодна третьему, совершенно не следует, что двое,  понимая
это, не начнут драку...
  Однако все это Артос узнал гораздо позднее. Пока что он  просто
воевал, то есть размахивал копьем и пускал стрелы, порой успешно.
Во всяком случае, в главной и единственной битве, достойной назы-
ваться так, он уцелел и даже сразил одного из саксонских военача-
льников - а чего еще желать молодому воину?..
  В битве Камлах погиб, с его смертью война прекратилась.  Горлис
мог с облегчением вздохнуть, что и сделал: если саксонская ведьма
Ровин и захочет еще одной драки, поддержать ее некому. Без  рикса
и кланов все ее саксонские вояки - просто шайка головорезов; тот,
кто станет следующим риксом Иля, их сам к ногтю возьмет ради соб-
ственной безопасности.
  В качестве "возмещения военных расходов" Горлис отобрал в  свою
пользу (точнее, в пользу Озерного края) тот кусок Ллогрис,  кото-
рый ранее отошел Морвану, а также пограничные земли вдоль Майена,
Регед и Стратон. Однако уже через несколько месяцев рикс Лохланна
без всякого удовольствия обнаружил, что держава его стала  черес-
чур велика и оттого может разрушиться, треснув изнутри, как слиш-
ком туго набитая сума. Горлису было уже под шестьдесят, для рикса
это срок, когда хочешь не хочешь, а власть пора передавать в руки
наследника. Но перед тем, как сделать это, он решил все-таки  на-
вести порядок. Заодно и ссоры между старшими сыновьями, Кадором и
Лотом, можно избежать - власть оба готовы принять хоть завтра,  и
вряд ли один из них добровольно уступит другому.
  Последнее, что нужно уходящему риксу, это грызня между его нас-
ледниками. Так что Горлис разделил государство надвое и сложил  с
себя звание рикса, передав исконную территорию Лохланна Кадору, а
Лота сделав правителем Ллогрис...
  Вернувшись с войны, Артос и Кау, не сговариваясь, пришли к тай-
нику. Меч по-прежнему был там, и по-прежнему отказывался вылезать
из каменных ножен. Зубило скалу не брало, лишь высекая  издевате-
льские искры. Тайные составы друидов, что на краткое время  обра-
щали песок и камни в жидкую грязь, оказались бесполезны; наговоры
и заклятья, по слухам, разбивающие стены вражеских крепостей,  на
скалу особого впечатления тоже не произвели (впрочем, весьма  ве-
роятно, что ребят подвела память - поди-ка запомни слова, что  ты
слышал только однажды, а уж о рецепте друидского варева нечего  и
говорить).
  - Нет, без толку, эта штука явно заколдована, - отступил Кау.
  - Хорошо, пускай заколдована, но зачем-то она ведь нужна! - за-
явил Артос.
  После этих слов скала дрогнула. Не треснула, нет, но  задрожала
и как бы сбросила тонкий верхний слой. Появилась надпись - остро-
угольными огамическими письменами, священным языком жрецов. Таких
знаков мальчики разобрать не могли, хотя Амброзиус, старый  писец
и филид-законник, немного учил Артоса грамоте.
  - А ты перепиши их, - посоветовал Кау, - покажешь наставнику  и
пусть переведет. И мне сделай копию, хорошо?
  Амброзиус поразился бы, увидев, с каким прилежанием  его  подо-
печный перерисовывает непонятные значки, процарапывая их  острием
ножа на гладкой дощечке. Потом повторил для Кау, который и  вовсе
писать-читать не умел, но хотел показать надпись отцу.
  Договорились встретиться через два дня.
  - "Тот, кто достанет сей меч из камня, есть ард-рикс Ллогрис по
праву рождения", - в конце концов разобрал Амброзиус. И с немалым
интересом посмотрел на ученика.
  - Спасибо, наставник, но я обещал молчать, - отрезал Артос.
  - Хорошо, молчи. А как меч-то выглядит? Не говори, раз  обещал,
просто нарисуй.
  Артос не понял, к чему все это Амброзиусу, но взял уголек и  за
несколько минут изобразил довольно точную картину.  На  живописца
Артос не тянул, однако рука у него была верная и глаз точный.
  - А надпись - тут, - указал он.
  Амброзиус побарабанил пальцами по доске с рисунком, потер  под-
бородок, искоса взглянул на ученика.
  - Ард-рикс Ллогрис по праву рождения, значит... Что ты сам  ду-
маешь об этом?
  - Ллогры снова чудят, - пожал плечами Артос. - Они ж любят вся-
кое такое... ну, волшебное. Слышал, Горлис прочит на трон Ллогрис
Лота, может быть, этот меч его?
  - Может быть. А надпись?
  - А что - надпись? Ард-рикс последний, Кормак, тысячу лет назад
правил, его потомков теперь на пол-Галлии будет.
  - Последний ард-рикс Ллогрис - не Кормак, а Максен. Магнус Мак-
симус, - напомнил Амброзиус. - Это ты помнишь?
  - Это помню, и последним потомком Максена вроде был Утер  Пенд-
рагон, но у него не родилось сыновей...
  - Если надпись верна, сын у Пендрагона есть. Бастард, быть  мо-
жет. Что дочка у него родилась от какой-то девчонки, я  слышал...
на пару лет тебя постарше, Моргис ее звали, кажется. Но навряд ли
меч ее признает... да, интересная задача.
  Артос недоверчиво помотал головой.
  - Ты хочешь сказать, что тот, кто вытащит меч, станет  ард-рик-
сом? Вот так просто?
  - Это в сказках все просто, - ехидно заметил Амброзиус.  -  Ко-
нечно, стой этот камень с мечом где-нибудь в Гарре, на опушке ро-
щи Кернунноса, на Равнине Костей или в столь же широко  известном
месте, стой они там год, два, десять, и многие бы пытались  выта-
щить меч, но никто не добился успеха... а потом появляешься ты  и
в присутствии пяти вождей, трех жрецов и друида вынимаешь меч  из
камня, - вот тогда тебя, может, и признали бы риксом. Ард-риксом,
если хочешь. А так - да хоть Максенов меч принеси им, никто  тебя
и слушать не станет.
  Этот урок Артос усвоил сразу и надолго. И когда встретился  че-
рез два дня с Кау, которому отец прочел примерно такую же лекцию,
мальчишки без слов поняли друг друга.
  - Странно, да? Вот мы его тащили сюда, а теперь - обратно? Пус-
кай плывет, куда плыл, да?
  - Так ведь он по Майену вниз плыл, а Майен в Луару впадает, сам
видел. А Луара как раз мимо Равнины Костей течет и много чего  на
левом берегу оставляет. Зуб даю, наша скала как раз туда и выплы-
ла бы...
  Артос вздохнул и привычно потянул за золоченый эфес.
  С тихим щелчком лезвие вышло из скалы. Никак этого не ожидавший
Артос полетел вниз, разинув рот. Кау от восторга и удивления  за-
вопил.
  - Но... как же это... - выдавил Артос, удерживая меч обеими ру-
ками. Он не был очень тяжел, фунтов шести или семи, и казался еще
легче, так как был очень хорошо сбалансирован; однако Артосу  ка-
залось, будто в его руках - вся Ллогрис.
  - Я ведь и раньше... пробовал...
  - Да какая разница! - воскликнул Кау. - А ну, попробуй  что-ни-
будь разрубить!
  - Нельзя, - решительно заявил Артос. - "Что-нибудь" таким мечом
не рубят, только "кого-нибудь", а тут только ты и я, и тебя я ру-
бить не хочу.
  - И то верно, - отступился Кау. - Тогда... дай на минутку, а?
  - Возьми.
  Силы ребята были примерно равной, однако в руках Кау меч словно
свинцом налился. Поднять клинок он сумел, но и только.
  - Он действительно твой, - с досадой сказал Кау, возвращая ору-
жие. - Ну что же, ард-рикс, первый твой подданный присягает  тебе
на верность. - И с этими словами склонил колено перед Артосом.
  - Брось, ард-риксу полагается нечто большее, чем клинок, - мол-
вил Артос. - Я согласен принять присягу, хотя видит небо,  прави-
теля ты себе выбрал не лучшего.
  - Так ведь и подданный у тебя не из лучших... - щербато  усмех-
нулся Кау. - Я... ты что делаешь?!
  Артос перевернул меч острием вниз и вставил его в скалу, в точ-
ности так, как клинок стоял прежде.
  - Попробуй достань, - предложил он.
  Кау потянул и, разумеется, меч и на волосок не сдвинулся. Затем
потянул Артос и клинок легко вышел из камня, как из ножен.
  - Помоги, оттащим его к реке и пусть плывет, - проговорил Артос
и вернул меч на место.
  - Но это ведь твой клинок! Кроме тебя, его все равно никто...
  - Вот именно поэтому. Скалу вынесет на Равнину Костей,  надпись
разберут и всякий, начиная с Лота, будет пытаться достать меч.  А
потом приду я и в присутствии вождей его вытащу, вот тогда и  по-
говорим, у кого прав на звание ард-рикса больше. Тогда мне  пове-
рят все, не ты один.
  Кау только покачал головой: видимо, Артос всерьез  вознамерился
стать ард-риксом, вон, даже рассуждает, как записной правитель...
  И ард-риксом Артос стал. Через год и один месяц, в канун Ламма-
са, когда с полей убирают урожай, в присутствии пяти вождей, трех
жрецов и друида - а также нескольких сотен зрителей, среди  кото-
рых был исходящий пеной Лот, второй сын Горлиса, -  четырнадцати-
летний бастард Артос вынул волшебный меч из камня и был  провозг-
лашен ард-риксом по праву рождения. Потом юный ард-рикс, воздевши
меч к небесам, предложил сомневающимся оспорить упомянутое право;
Лот выступил было вперед, хватаясь за собственный клинок,  однако
друид остановил его.
  - Только зря погибнешь, - предупредил он, - он и правда рикс по
праву рождения. Полное его имя, я уже когда-то говорил Вортигерну
- Артос Пендрагон.
  Правую руку Артоса что-то обожгло.
  Светло-красное родимое пятно в форме головы дракона слегка  из-
менило форму. Дракон словно торжественно наклонил голову, в  знак
согласия, и слегка оскалил клыки - в знак предостережения  несог-
ласным. Видел это только Артос, но почувствовали - все.
  "Ave Rics! - беззвучно прозвенел незнакомый голос. - Да  здрав-
ствует король!"
  Артос почему-то сразу понял, кто с ним заговорил. Меч не просто
был волшебный, он был почти что живой. И значит, имел имя...
  "Essa Caliburn," - последовал железный отклик;  золоченый  эфес
слегка кольнул в ладонь.
  Калибурн, на древнегэльском Chalyb-orn, Режущий Сталь.  Славное
имя для славного меча.
  И ему, Артосу, останется он риксом или нет, нельзя ронять  этой
славы - или меч обернется против него, и будет прав. А такой  меч
заслуживал того, чтобы ради него немного потрудиться.
  Молодой Пендрагон начал с того, что обвел пристальным  взглядом
собравшихся на Равнине Костей. Многие остались на  месте,  часть,
особенно приспешники Лота, подалась назад, а некоторые подошли  к
нему, собираясь дать клятву верности, но Артос не стал ждать, по-
ка они преклонят колени.
  - Не нужно многих слов, - проговорил будущий рикс, - я благода-
рен всем, кто признал меня, и не буду карать усомнившихся. Прися-
га может подождать, пока я не надену венец. Сейчас я попрошу  вас
об одном: когда вернетесь по домам, расскажите о том, что видели,
не прибавляя и не убавляя ничего.
  - Aye! - отозвался нестройный хор.
  - Неплохое начало, - кивнул друид и растворился среди толпы.
  (Артос так и не успел спросить у него, что значит - "я уже ког-
да-то говорил Вортигерну". И поскольку друида этого он больше  не
встречал, тайна для Пендрагона так и осталась тайной.)
  Какая-то девушка все-таки подошла к Артосу и склонилась, но  не
так, как полагалось на клятвенной церемонии. Сбросив котомку, что
несла за плечом, она добыла оттуда длинный сверток, развернула  и
молча положила перед удивленным Пендрагоном...  ножны.  Украшений
на них не было, простая кожа с медными накладками. А на коже выж-
жено - "былому от грядущего".
  - Откуда?.. - выдавил Артос.
  - Я сюда каждый день часто прихожу, - сказала девушка, -  после
того, как Луара вынесла на берег плавучий камень. Ножны надо было
отдать тому, кто вытащит меч.
  - Но откуда ножны взялись?
  - По наследству перешли вместе с геасом. Моя прабабка была жри-
цей в последнем храме Бронах, что сто лет назад в море сполз, са-
ма Госпожа Скал ей завещала такое.
  Артос понял, что дальше выспрашивать бесполезно: когда в  исто-
рию вмешивались боги, жрецы и друиды, все следы и ответы на  воп-
росы "как", "зачем" и "почему" растворялись в свисте ветра, скре-
жете падающих камней и шорохе дождя.
  Он поблагодарил, взял ножны и примерил. Естественно, меч к  ним
подошел как влитой, и золоченая рукоять не казалась слишком яркой
и вызывающей рядом с кожей медно-бурых оттенков.
  - Как тебя зовут? - спросил Артос.
  - Моргеас, - ответила девушка и взглянула ему прямо в лицо.
  Синие до черноты глаза блеснули и не собирались гаснуть.


                         МЕЧ В КАМНЕ
  (сказ, который не сложили перед коронацией Артоса Пендрагона)

     Камень сжимает железный клинок,
     Скалясь беспечно у тысячи ног:
     Ну же, смелей, ратоборцы, вперед -
     Кто королевство с земли подберет?

     И раз за разом чужая рука
     Пробует прочность живого клинка.
     И раз за разом - нет знака на ней,
     Знака владыки небесных полей.

     Где же ты, красный дракон-Пендрагон?
     Здесь твой удел, твой престол, твой закон,
     Здесь то, что станет державой твоей,
     Но без тебя - это царство теней...

     Третий, десятый, сто двадцать седьмой -
     Каждый к себе рвет эфес золотой...
     Камень сжимает железный клинок,
     Скалясь беззлобно у тысячи ног.


                              ИСТОРИЯ ЧЕТВЕРТАЯ
                      или острые углы Круглого Стола

  Стол, по правде говоря, был овальным, не нашлось в стране каме-
нотеса, владевшего имперским искусством чертить правильные окруж-
ности. Скальную плиту обрабатывали "на глазок", вот и получилось,
что в длину стол вышел пятидесяти шести шагов, а в ширину - соро-
ка восьми. Спасибо и на том: когда Артос впервые заявил, что  ему
нужен стол, за которым может сидеть вся фианна, на ард-рикса пос-
мотрели как на сумасшедшего и предложили собирать дружину во дво-
ре замка, если уж главный зал не годится. Артос не стал  пререка-
ться, просто кивнул Кау, которого взял в фиенны. После  воинского
посвящения характер Кау более мягким и уступчивым не стал: он по-
просту взял упрямца за ухо, извлек острый нож и приготовился  от-
резать лишнее, ибо слушает многоопытный господин управляющий  оп-
ределенно не тем местом...
  Во дворе свою дружину пускай другие риксы собирают. Артос отно-
сился к фиеннам как к братьям по оружию, ведь без них - в Ллогрис
до сих пор бы правил Лот, Артоса прикончили бы на следующий  день
после памятного события, и на Равнине Костей просто стало бы  од-
ним скелетом больше... Однако, из пяти вождей, что были  свидете-
лями чуда с мечом и камнем, Артоса сразу же поддержали четверо, и
когда два дня спустя Лот собрал фиеннов и попытался доказать, что
рикс правит по праву силы, а не по праву рождения - сил, в смысле
дружины, у сына Горлиса оказалось не больше, чем у бастарда-Пенд-
рагона. В сражение Лот рваться не стал, обоснованно опасаясь про-
играть, и увел фианну за Луару, в Лионесс. Там он быстро  сместил
одряхлевшего Геторикса, за которого больше правил совет вождей, и
все-таки надел венец рикса. После он еще не раз пытался  вторгну-
ться в Ллогрис, но постоянно получал отпор: то ли дружина  Артоса
была сильнее, то ли сам Пендрагон удачливее (дружина искренне ве-
рила во второе, Артос - в первое и не менее искренно).
  Фианна вокруг Артоса собралась сама. Да, вожди поддержали  его,
но и только; они не отдавали своим кланам приказа "идите защищать
нашего нового рикса". Люди приходили без приказов и не выпрашивая
наград и высокой платы; когда Пендрагон спрашивал, почему - ответ
был один: ард-рикс, избранный небесами с помощью чудесного меча в
камне, не может оказаться неудачливым предводителем.
  Так вот, фианна ард-рикса Ллогрис вполне заслуживала того, что-
бы сидеть с ним за столом, где не видно высших и низших. Тогда  у
них не будет причин завидовать ни ему, ни друг другу, полагал Ар-
тос. И сам начертил для мастеров изображение стола в виде священ-
ного кольца, где с внешней стороны могут сидеть сто пятьдесят че-
ловек, и сто сорок - с внутренней.
  Пока Круглого Стола не было, идея выглядела здравой. А потом  -
то одно, то другое, тому то не нравится, тому это... и самым худ-
шим был лучший из фиеннов Артоса. Ланселот Озерный.
  Старший брат Лота, Кадор, нового ард-рикса Ллогрис только  при-
ветствовал. Конечно, к Пендрагону он относился снисходительно, но
ведь Кадор был вдвое старше и Артоса помнил еще с той поры, когда
тот ползать не умел. Правда, насчет присяги на верность  молодому
Пендрагону и речи не было, хотя Горлис в свое время Утеру присяг-
нул. Но то - в свое время, и вдобавок клятва Горлиса самим Горли-
сом и была разорвана, так что его сын не имел обязательств  перед
бастардом Утера. Но Артос обошелся без обязательств, просто  ска-
зал: буду нужен, позови. Кадор усмехнулся и ответил тем же.  А  в
качестве традиционного "залога дружбы" отослал к Пендрагону стар-
шего сына, точнее, бастарда - Ланселота, который был примерно  на
полгода младше Артоса. И попросил об "ответном залоге" не  беспо-
коиться, отлично понимая, что с неба дети не падают (а когда  па-
дают, так лучше бы они на небе и сидели, не тревожа смертных  за-
бавами небожителей). Бойцом Ланселот и правда оказался  отменным,
его сам Бритаэль обучал, но вот нрав и гонор у Кадорова  бастарда
оказались более чем выдающимися. Лишь сам Артос с ним и мог пола-
дить, да еще тихоня-Перидур, сын одного из ллогрских вождей.
  Зато если Ланселот брался за дело, Артос мог быть спокоен: ник-
то лучше не справится. Однажды Кадор все-таки позвал на помощь, и
Ланселот Озерный чуть ли не в одиночку разгромил две сотни аргон-
ских и саксонских грабителей, слишком уж умелых для обычной банды
и слишком многочисленных для случайного отряда искателей  приклю-
чений. Немного посовещавшись, Артос и Кадор заключили соглашение,
и добрая треть фианны Пендрагона отправилась на северо-запад,  на
границы Арденн. В Арденнах обитали самые дикие и воинственные  из
гэльских кланов, живущие бок о бок с племенами белгов  и  кардов,
кровными родичами пиктов; но несмотря на свою воинственность, от-
рядам Кау, Ланселота и Перидура они ничего не смогли  противопос-
тавить. Вскоре вожди арденнских кланов запросили мира, и этот мир
они получили - на условиях Пендрагона. Так Артос, номинально  ос-
таваясь лишь ард-риксом Ллогрис, присоединил к своей державе  Ар-
гон и половину Арденн. Возвращаясь с севера, Кау и Ланселот "зап-
лутали" и оказались в Иле. Правивший там Вортимер, едва прослышав
о фианне Пендрагона, повелел дуть в боевые рога и поскакал в бой,
однако сильно переоценил свои силы и лишился немалой части войска
и левой руки. После победы Кау пришлось договариваться с  вождями
ильских кланов, и результатом этих переговоров стал врученный его
старшему брату, Доналу, венец рикса. Вортимера отпустили без  вы-
купа и особых церемоний, посоветовав уходить зализывать  раны  на
северо-восток, в саксонские королевства, к дедушке Орму. А Донал,
не чувствуя себя на троне слишком уверенно - а кто бы чувствовал,
пока рядом маячит угрюмый гигант Ланселот в накидке из хорошо вы-
деланных вражеских скальпов? - присягнул на верность  Пендрагону,
и Ланселот сразу спрятал накидку и подобрел. Потом фиенн по боль-
шому секрету сообщил, что накидку получил в дар от особо храброго
арденнского вождя, а взамен отдал настоящую  чешуйку  дракона,  в
качестве знака Артоса...
  Имея за спиной таких людей, ард-рикс Ллогрис мог не беспокоить-
ся о врагах и заботился в основном о друзьях. К северу от Равнины
Костей он приказал построить замок-город, Каэр Кэмел, причем  бо-
льше город, чем замок-крепость. Город тут же переименовали в  Ка-
мелот, хотя чем не угодило первое название, никто не сумел вразу-
мительно объяснить. Город предназначался прежде всего для фианны,
чтобы не держать дружину в черном теле и ежовых рукавицах, как то
было принято у прежних риксов. А под завершение строительства Ар-
тос решил сделать подарок себе самому и женился. Жену он  взял  с
запада, дочку одного из ллогрских вождей-старейшин, а звали ее  -
Белая Тень, Гуэнхвивар. Выговаривать традиционные ллогрские имена
способны только ллогры, потому на официальной свадебной церемонии
невесту Артоса назвали более привычно для гэльских ушей -  Гвине-
вер...
  Мирное и спокойное время для Пендрагона продолжалось ровно  ме-
сяц. Потом в Гитине умер старый Кольбейн, а Муррох, его преемник,
уж слишком прислушивался к словам рикса-соседа, Лота Лионесского;
особенно же внимательно прислушивался он к словам жены Лота, Мор-
геас.
  А норов у Моргеас был - как посмотрит, кровь в жилах пузырьками
пойдет. Артос с этим норовом познакомился, когда только стал рик-
сом: Моргеас попыталась затащить юношу в постель и объяснить, что
она готова разделить с ним все тяготы власти, что знает все входы
и выходы у каждого из главных вождей ллогрских кланов и знакома с
каждым из жрецов в храмах Гарра... Объяснения продолжались не од-
ну и не две ночи, однако в конце концов Артос отрезал -  "доволь-
но!" - и обозлившаяся Моргеас сбежала на юг, где вскоре подцепила
Лота, с которым нашла полное взаимопонимание  по  поводу  наглого
мальчишки-Пендрагона.
  Как ни странно, войны не случилось. Лот очень удачно (для Арто-
са) упал с лошади и свернул шею. Моргеас было подкатилась к  Мур-
роху Гитинскому, предлагая тому себя в жены и Лионесс в  качестве
приданого, однако правитель Гитина проявил осторожность  и  отка-
зался. Моргеас поклялась отомстить и сбежала с пятью сыновьями  и
немногочисленными приверженцами на остров Олерон. Вожди  Лионесс,
поразмыслив, предложили венец Герейнту МакМурроху (Мурроху Гитин-
скому он не приходился родичем, а если и приходился, то очень от-
даленным). Герейнт же, совершенно не будучи уверен, что Артос  не
перенесет свою неприязнь к покойному Лоту на преемника, попросил-
ся под крыло Пендрагона. Артос с радостью согласился и, таким об-
разом, восстановил свою державу в Максеновых  границах.  А  через
несколько лет превзошел оные границы, когда Муррох Гитинский поп-
росил помочь с донимавшими его морванскими героями-разбойниками и
в благодарность за своевременную помощь также признал  Пендрагона
верховным правителем...
  Всего этого в равной мере добились Артос и его фианна, о чем ни
он, ни они не забывали. Порой Артос жалел, что сидит на  престоле
и отдает приказы, пока Ланселот, Кау, Перидур и прочие  развлека-
ются. Несколько раз ард-рикс переодевался в одежды простого  бро-
дяги-наемника, тайным ходом покидал Каэр Кэмел и бродил по  Ллог-
рис, проверяя, все ли в порядке, все ли довольны его  правлением,
и если недовольны, то чем именно. Недовольных почему-то не  попа-
далось, за вычетом нескольких стариков, что костерили весь  белый
свет просто из любви к искусству. Порой Артос оставлял вместо се-
бя Кау или Перидура и уходил в поход, однако продолжалось это не-
долго - обычно гонец нагонял странствующего правителя дней  через
восемь-десять и умолял вернуться в Камелот. Пендрагон  с  грустью
вздыхал и возвращался.
  Почему Артос так грустил, не знал никто. Сам ард-рикс  чувство-
вал тут что-то неладное, но разобраться не мог. Приступы  беспри-
чинной печали довели до того, что он разговорился  с  собственным
мечом. Калибурн был очень даже неглуп, как для куска  железа,  но
помочь не сумел.
  Помощь пришла с неожиданной стороны - как-то Ланселот прибыл из
Лохланна с совершенно очумевшим видом. К нему и подходить-то боя-
лись, а миротворца-Перидура, как назло, в Камелоте не  случилось.
Пришлось звать на помощь самого ард-рикса.
  - Ну, Ланс, в чем дело?
  Фиенн покачал головой, потянулся за четвертым кувшином  ягодной
наливки, твердой рукой наполнил полуведерную чашу и одним глотком
осушил едва ли не треть.
  Артос отобрал у командира фианны чашу, отпил сам и поставил по-
дальше, чтобы Ланселот не смог дотянуться, не вставая.
  - Рассказывай.
  - У меня сын родился, - выдавил тот.
  Пендрагон понимающе кивнул. Бывает. Некоторые люди, прослышав о
таком подарке небес, какое-то время действительно  как  сумасшед-
шие. Потом чуть успокаиваются.
  - Есть с чем поздравить, - сказал Артос.
  Ланселот обрушил кулак на каменную столешницу.
  - Артос, он твой племянник!
  - То есть как? - не понял ард-рикс. - От Элейн?! Но... она ведь
дочь Горлиса, сводная сестра Кадора...
  - И сводная тетка мне, - угрюмо молвил Ланселот. - Сам не пони-
маю, что на нас тогда нашло. Как затащило...
  Затащить куда-нибудь Ланселота против его воли - это очень надо
постараться, фиенн был упрямее, чем Артос и Кау вместе взятые.
  - А сама Элейн что?
  Ланселот махнул рукой.
  - Ты уж извини, что о родственнице так... но она как дурой  ро-
дилась, так и помрет. Ей плевать. Ребенка выкормить, на это толь-
ко мозгов и хватит. Бан, муж ее, тот поумнее, мне, конечно,  доб-
рого слова не сказал, но и вопить не стал...
  Редкий муж станет вопить, что жена предпочла другого и наделила
его ветвистыми рогами, но рассчитаться с "обидчиком" любой ревни-
тель чести счел бы делом достойным. Вот только, если обидчик Лан-
селот, "рассчитываться" особенно некому. Разве что пожалуются Ар-
тосу, чтобы тот примерно наказал своего фиенна. Положим, наказать
ард-рикс мог, да Ланселот сам себя покарает лучше,  чем  кто-либо
другой... бастард Кадора в вопросах чести отчего-то был щепетиль-
нее иных старейшин, он же если какую из традиций ненароком  прес-
тупит, чувствует себя хуже, чем получив ножом в бок.
  А наказать, понял Пендрагон, все-таки придется. И до того,  как
обо всем пойдут слухи-пересуды... Ланселоту, конечно, дюжину-дру-
гую злых языков укоротить - что другому высморкаться, однако луч-
ше избрать окольный путь.
  Ард-рикс медленно извлек из ножен Калибурн. Совета, как  посту-
пить, он не спрашивал - решение уже было принято.
  Ланселот преклонил правое колено и с  подчеркнутой  покорностью
перебросил волосы вперед, оголяя шею. Кара - значит, кара, смерть
- значит, смерть. Этого он не боялся.
  - Встань, - приказал Артос.
  Ланселот молча поднялся.
  - Обнажи меч.
  Массивный клинок арденнской работы в руках фиенна не казался ни
тяжелым, ни неуклюжим.
  Калибурн ударил быстро и точно - в плоскость лезвия, на три ла-
дони от эфеса. Против Режущего Сталь мало что могло устоять - не-
доуменно моргающий Ланселот оказался со сломанным оружием.
  - Ты вернешься в Ллогрис не раньше, чем добудешь новый меч,  не
хуже прежнего, но этот меч не должен быть куплен, подарен,  укра-
ден или взят в бою, - отчеканил Артос.
  Калибурн отозвался неслышным звоном согласия: он понимал толк в
ритуалах и уважал правильное их соблюдение.
  - Будет исполнено, - кивнул Ланселот и отбросил обломок меча. -
Позволь попрощаться.
  - Разумеется.
  О том, что сердце Гвиневер разрывается между мужем и командиром
его фиеннов, уже легенды ходили. Кое-кто даже пари заключал, ког-
да же наконец ард-риксу наскучит носить рога и он оторвет  Лансе-
лоту голову или что-нибудь другое. Артос об этом знал и  помалки-
вал, ибо знал несколько больше любых сплетников: то, что Ланселот
и Гвиневер любили друг друга, не мешало Гвиневер быть верной  же-
ной своему мужу, а Ланселоту - верным другом и соратником  своему
ард-риксу. Возможно, не окажись Гвиневер бесплодной, не  лежи  на
ней этого проклятья древних народов... но было так, как  было,  и
что-либо менять в сложившемся положении, устраивающем всех троих,
Пендрагон не желал.
  Когда Ланселот скрылся из виду, Артос, смотревший из окна своих
покоев в Камелоте, почувствовал, что фиенн словно бы увез с собою
его печаль.
  И поклялся, положив руку на эфес Калибурна, что отыщет награду,
которой достоин Ланселот. Даже если для этого  придется  ограбить
все храмы Гарра.


                    ЗАКОН КРУГЛОГО СТОЛА
  (стихи, которые не вошли ни в одну из многих одноименных саг)

     Перед Круглым Столом и король, и барон,
     И последний бродяга едины:
     Сушность слова "закон" для грядущих времен
     Сохранит легендарное имя.

     Если рубишь сплеча, если сталью меча
     Заменяешь защитные речи -
     Эта речь горяча будет в смертный твой час,
     Но со смертью намечена встреча.

     Если жалишь змеей, если медной иглой
     Чертишь знак свой на славных деяньях -
     Знай, что небо порой не дарует покой
     Погруженным в чужие страданья.

     Если правду и ложь слова огненный нож
     Разделяет, но не различает -
     Что посеял, пожнешь, что оставил, найдешь,
     А что было - никто не узнает.

     И не пробуй сказать, что достоин решать,
     Что твое слово будет последним.
     Можно рвать и метать, можно выйти на рать -
     Но победа не стоит обедни...


                              ИСТОРИЯ ПЯТАЯ
                     или в поисках священного котла

  Через некоторое время ард-риксу пришлось взять под опеку  сест-
ру, так как муж ее, Бан, скоропостижно скончался (с медведем пос-
порил и проиграл), а сама Элейн позаботиться о себе не могла. Се-
стра еще ладно, но у сестры сыночек подрос, да так подрос, что не
на три года выглядел, а на все двенадцать. Артос спросил у жрецов
Киана, Луга и Кернунноса, что с малышом Гвалкведом происходит, те
только плечами пожали. Пендрагон обратился к друидам и  также  не
получил вразумительного ответа. Тогда он послал Перидура  в  Каэр
Банног, с просьбой к госпоже Вивьен.
  (Лет десять назад, только-только заняв трон Лохланна, Кадор ре-
шил сплавить старый пограничный замок ордену поклонниц  Трехликой
Богини, так как, во-первых, сам не желал поддерживать его в долж-
ном порядке, а во-вторых, захотел сделать запоздалый подарок  ма-
тери своего сына, жениться на которой не мог, да и не стал бы.  В
ордене она занимала не самое высокое положение, но такой подарок,
в понимании рикса, должен был посодействовать ей в продвижении.
  Содействие и впрямь оказалось могучим, поскольку послушницу Ви-
вьен, дабы не возгордилась сверх меры, отправили убираться в под-
валах старого замка, а она отыскала там нечто, оставшееся со вре-
мен чуть ли не Кормака Великого. И когда  старшие  жрицы  наконец
вспомнили о Вивьен, она уже не была прежней.
  Обычно могущество пробуждается у девушки лет в двенадцать, мак-
симум в четырнадцать-пятнадцать. Вивьен была почти вдвое старше и
светочем таланта не блистала - прежде. Теперь, в одночасье  помо-
лодев лет на десять, она превзошла силой старших жриц  ордена,  и
если бы только их! могущество новой Вивьен вполне могло сравнить-
ся с тем, что приписывали легендарным кудесницам и ведуньям преж-
них времен, да кто ж таким легендам верит... От ордена сразу  от-
кололась фанатичная группа Шныряющих, которые усердно совали  нос
во все щели - а вдруг там скрыт еще один источник силы  или  хотя
бы ключик от такого источника. Впрочем, скоро это утихло, а Вивь-
ен, с той поры не покидавшую Каэр Банног, стали называть Хозяйкой
Озера. Вожди и риксы порой обращались к ней за помощью и советом;
многие встречали отказ, но некоторые получали от Вивьен желаемое,
а иногда и более того.)
  Перидур прибыл в Камелот на несколько дней раньше, чем ожидали,
на совершенно выдохшейся лошади, и сразу помчался к Артосу.
  Пендрагон пробежал глазами послание и присвистнул.
  - Ну раз так... Ты мог бы с ним отправиться?
  - Конечно, Артос. Но куда?
  - Сами решайте, где эта штука спрятана, мне-то почем знать? Вот
тебе все указания, что дала Вивьен. Если по дороге встретите Лан-
селота, поезжайте втроем - отговорить его ты не сумеешь, но наде-
юсь, сможешь удержать эту парочку от безобразий.
  Так Перидур и Гвалквед (а также Ланселот, действительно  попав-
шийся им в Лионесс) отправились на поиски сгинувшего четыре  сто-
летия назад хрустального котла Ундри, что был похищен  у  Доброго
Бога Дагды. Не ради славы, хотя вернувших святыню в Гарр ждали бы
немалые почести. Просто если малыш Гвалквед не выпьет козьего мо-
лока, которое три дня и три ночи кипело в этом котле, спустя  три
года он умрет от старости. Волшебный котел, как прозрачно  намек-
нула Хозяйка Озера, не способен воскрешать мертвых и даровать жи-
вым бессмертие, однако многие болезни и проклятья он действитель-
но может излечить. Тем некогда и ценился.
  Ард-рикс подозревал, что не доводись Гвалквед родным внуком Хо-
зяйке Озера, Перидур бы вообще вернулся без ответа. Впрочем, мог-
ло и иначе выйти - не касайся дело лично Вивьен, она бы дала точ-
ные и подробные указания, как отыскать потерянный талисман Дагды;
у волшебников и прочих ведунов свой кодекс поведения,  в  котором
нормальный человек ни за какие коврижки не разберется...
  Первая весть о Котловом Походе дошла до Пендрагона через третьи
руки, от мастера-зодчего Тремониуса, который латал старый  дворец
Герейнта, рикса Лионесс. По его словам, Перидур отыскал в  тамош-
них дебрях некоего Зверя Рыкающего и то ли приручил, то ли  проу-
чил его, - почерк италийского мастера не отличался четкостью, ибо
Тремониусу было уже под семьдесят. Затем, сообщал италиец,  Зверь
обернулся прекрасной девой, и сия дева именем Бранвен ныне  живет
при дворе Герейнта, прислуживает его младшей родственнице.  Артос
пожал плечами - Перидур, конечно, не Кау, который частенько выду-
мывает небылицы просто чтоб язык поразмять, но присочинить краси-
вости ради и он не прочь.
  Следующее известие об Искателях Котла ард-рикс получил из Овер-
ни. Этот край управлялся не риксом, а советом вождей и филидов, и
сей совет прислал в Ллогрис длинное послание. То ли грамотных под
рукой не оказалось, то ли в Оверни придерживались ну очень старых
традиций, но послание было устным и принес его бард с  длиннейшим
именем, почти таким же длинным носом, дерзко-язвительным  голосом
и сломанной рукой. Руку, как оказалось, сломал ему  Ланселот,  за
каковое увечье почтенный мастер слова требовал отдельного  возме-
щения. Суть остального сообщения сводилась к тому, что то ли  Пе-
ридур косо взглянул на некую девицу, то ли она косо взглянула  на
фиенна, то ли с Перидуром они как раз смотрели друг на друга  со-
вершенно нормально, зато на это косились все остальные и  кому-то
наконец втемяшилось перейти от взглядов к делу... Пендрагон прис-
лал к барду лучших лекарей, попросив не жалеть снадобий. Те поня-
ли его правильно: следующие пять дней овернский посланец даже  не
рисковал надеть штаны или отойти далеко от кустиков. Впрочем, ру-
ку ему исцелили как полагается, а на прощанье Артос подарил стра-
дальцу два серебряных браслета и совет - не связываться с фиенна-
ми, когда те при деле.
  Третья и последняя весть была доставлена ард-риксу аж из  южных
Ланд, с иберийской границы. Как поведал пронырливый иберский тор-
говец Вайн-тонн, трое сумасшедших купили у рыбака лодку и  отпра-
вились в Западный океан, причем придирчиво выбрали самую старую и
дырявую из посудин, а заплатили цену двух новых лодок - имперским
золотом. По описанию Пендрагон легко узнал  Искателей  Котла,  но
что им понадобилось в океане и почему плыть надо в дырявой  лодке
- это было выше его понимания.
  Через два дня после того, как Артос беседовал с Вайн-Тонном, на
рифы у цитадели Брайста нактнулась лодка. Троих, что плыли в ней,
рыбаки-ллогры спасли. Двоих узнали сразу - Перидура и Ланселота в
лицо помнила вся Ллогрис и половина сопредельных княжеств. Третий
оказался Гвалкведом, - как же иначе? - но и родная мать едва  уз-
нала прежнего ребенка в худощавом и молчаливом человеке  с  лицом
юноши, седыми прядями на затылке и глазами, что видели призрачные
земли сидов даже когда смотрели на реальный мир.
  Ард-рикс, услышав об этом, оставил в Камелоте Кау и выехал нав-
стречу. О чем они говорили между собой, не знал никто. Потом  все
вместе вернулись и вечером Круглый Стол пировал, празднуя победу.
Кого победили, когда и чего ради вообще сражались, за  праздником
было благополучно позабыто. Для того Пендрагон и устроил пир, не-
чего всем подряд лезть не в свое дело.
  Вопросы, ясное дело, оставались.
  "А что же хрустальный котел Ундри?"
  До котла они добрались. А Ланселот вдобавок добыл новый меч, да
не какой-то там, а полуспату Максена Вледикса, ту самую, что  Ки-
лох Свинопас прихватил с собой на Авалон, но уронил со  звездного
моста... Испанский клинок с латинским именем  Invictus,  Непобеж-
денный, дал Ланселоту законное право возвратиться в Ллогрис. Тем,
кто сомневался, командир Артосовой дружины быстрым  взмахом  меча
укорачивал усы, после чего сомнения пропадали.
  "Как был найден котел Дагды?"
  Искали. Спрашивали у мудрых людей, зверей и прочих существ. По-
том отправились и нашли.
  "Что стало с котлом?"
  Ничего не стало - где лежал, там и лежит. Не смогли привезти. У
кого вдруг возникнет нужда, как у Гвалкведа, сумеет добраться,  а
другим игрушки богов ни к чему.
  "Хорошо, но где он?!"
  Умный поймет, глупцу объяснять незачем.
  ...Их долго пытали вопросами, но единственным  внятным  ответом
было одно - "мы обещали не рассказывать". А обещание свое  фиенны
держали твердо.
  Да, фиенны - Гвалквед также попросил принять его в дружину: го-
дами еще ребенок, сын Элейн выглядел чуть ли не ровесником  отцу,
да и мыслил далеко не как дитя. Люди не задавали вопросов, как-то
никого не интересовала подоплека чуда. Вокруг Артоса и его фианны
этих чудес и без того хватало, одним больше, одним меньше...
  Потом поговаривали, что фиенны соврали, и котел Дагды на  самом
деле был привезен ими в Ллогрис, что Пендрагон на коленях упросил
госпожу Вивьен скрыть эту святыню от жрецов, которые все равно ни
бельмеса не смыслят в делах своих богов, что Хозяйка Озера согла-
силась сделать это и сделала, так что лишь чистый сердцем и верою
раскроет, где хранится хрустальный котел Ундри, и лишь не имеющий
мыслей о наживе и власти сможет его коснуться, а для прочих  свя-
тыня останется бесплотным призраком... Много о чем  поговаривали.
Ард-рикс сам с удовольствием подтверждал эти слухи, храня многоз-
начительное молчание. Госпоже Вивьен, вероятно, слух тоже  понра-
вился, поскольку она не торопилась его опровергать.
  Или в слухах оказалось достаточно правды, чтобы опровержению не
поверили?
  Сие было ведомо только тем, кто самолично нашел хрустальный ко-
тел, а таких почему-то сыскалось немного, да и рассказывать о на-
ходке они не торопились.


                         СВЯТОЙ ГРААЛЬ
  (миф, что стал известен грядущим поколениям, но был неведом по-
колению Пендрагона - потому что они в таковом не нуждались)

     Sang Real и Sanctus Graduale,
     Кровь Царей и Лестница Святых.
     Смертному откроется едва ли
     Скрытое в чертогах золотых.

     Только тот, чье сердце - белый пламень,
     Только тот, чей взор - небесный свет,
     Ступит на погибельные камни
     И увидит боль минувших лет.

     А еще - увидит он журчащий
     Ключ живой серебряной воды.
     А неподалеку - будут чаши
     Выстроены в ровные ряды.

     Серебро, оникс, топаз и яшма,
     Турмалин, хрусталь и малахит -
     Каждая по-своему прекрасна,
     Каждая - по-своему манит.

     Ошибешься - будет смерть мгновенной,
     Угадаешь - пей, и смерть уйдет.
     Так или иначе, в этих стенах
     Завершится долгий твой поход.

     Смертному - откроется едва ли
     Скрытое в чертогах золотых:
     Sang Real и Sanctus Graduale,
     Кровь Царей и Лестница Святых...


                              ИСТОРИЯ ШЕСТАЯ
             или как далеко можно уехать верхом на кабане

  Великий Котловый Поход пришелся на спокойные и мирные  времена.
Великую державу Пендрагона никто не тревожил. Вспоминая  прошлое,
Артос неоднократно ждал неприятностей с северо-востока,  от  сак-
сов, но старый Орм молчал. Пока.
  Пришли однажды вести с востока: за беспокойными землями  Лангра
и Морвана, оказывается, несколько лет как образовалась  еще  одна
держава: наполовину гэльская, на четверть  италийско-романская  и
на четверть франко-саксонская, а правителем там стал некий Лотар,
некогда - сотник армии Империи (кентурион, так вроде бы их  назы-
вали). Держава была молодой, задиристой и неожиданно крепкой; ве-
роятно, посодействовал небесный покровитель Лотара,  справедливый
и суровый Нуаду Ллау Эрайнт. Кстати, державу в его честь и назва-
ли, Ллаурайн (правда, из-за тамошнего смешения языков это выгова-
ривали скорее как Лоррейн). Выяснив, как Лотар видит мир и  каким
воздухом дышит, Пендрагон предложил ему союз и дружбу.  Предложе-
ние было принято, рикс Лоррейна охотно согласился дружить  против
готов, саксов, пиктов и других племен, дружбы не  удостоенных.  К
сожалению, спустя всего год с небольшим Лотар умер, но его преем-
ник Аргайл подтвердил договор.
  Правда, мир в смысле "не-война" обернулся для Артоса иными  за-
ботами. Сперва пришлось отправить Ланселота в изгнание, потом Пе-
ридура и Гвалкведа - в поход за хрустальным котлом, и этому похо-
ду всячески содействовать, употребляя власть ард-рикса и улаживая
неприятности, которые фиенны доставили в местах своего поиска.
  Вдобавок, пока продолжались эти поиски, Пендрагон оказался впу-
тан в семейный скандал. К нему обратился Герейнт Лионесский, про-
ся суда ард-рикса. Поскольку отношения у них с Герейнтом были хо-
рошими, Артос не отказал и поехал разбираться, в чем дело. Выгля-
дело все - банальней некуда: рикс Муррох Гитинский решил взять  в
жены двоюродную сестру Герейнта, Исильд, и уже созвал  гостей  на
свадебный пир в замок Морхальт, и уже повел новобрачную на  ложе,
- но тут знаменитый Страж Морхальта внезапно пробудился, обернул-
ся черным драконом и ни с того ни с сего напал на одного из  дру-
жинников Герейнта, молодого Тристана. Парень оказался не  робкого
десятка и так хватил дракона мечом по черепу, что в Морхальте бо-
льше не стало Стража. Тут уж обиделся Муррох, Страж, по его  сло-
вам, зазря никогда не нападал, и значит, Тристан либо сам Герейнт
умышляли зло против него, Мурроха... Пендрагон заработал головную
боль, слушая всех по два и три раза, и в конце концов  постановил
так: ввиду отсутствия доказательств заговора Герейнта и людей его
считать невиновными, Тристана также не карать за  гибель  Стража,
ибо свою жизнь всякий волен защищать как может, однако, дабы  за-
мок Морхальт не оставался без охраны, означенный Тристан  перехо-
дит на службу к Мурроху Гитинскому и обязуется служить ему до тех
пор, пока тот сам не отпустит Тристана на покой. Такой вердикт не
сделал Мурроха и Герейнта в одночасье друзьями, но по крайней ме-
ре угроза войны отступила.
  После уж выяснилось, что Тристан был без памяти и оглядки влюб-
лен в Исильд, и не совсем чтобы зря Страж-дракон проснулся и  ри-
нулся в бой... но это - потом. А в тот вечер, по случаю  удачного
завершения дела державной важности, ард-риксу предложили поохоти-
ться. Пендрагон согласился без лишних раздумий, ведь нигде больше
нет такой охоты, как в Гитине. Священная роща Кернунноса -  место
заповедное, простому смертному туда путь закрыт, об охоте  нечего
и заикаться; но раз в год риксы могут устраивать там свою забаву,
так давным-давно договорился с Рогатым Охотником сам Фион Могуче-
рукий.
  Вооружились рогатинами и топорами, Артос, Герейнт и Муррох  от-
правились в лес на рассвете.
  В полдень над лесом пронесся вопль beanna-sidhe. Дважды.
  Когда баньши, Дева-Призрак, говорила в полный голос, кто-то  из
потомков благородных гэльских родов находился в смертельной опас-
ности. Это было ведомо всем.
  Фиенны Герейнта бросились было на выручку, но на опушке  встре-
тили мрачную рогатую фигуру шести локтей росту - и отступили, со-
хранив жизнь. Дружинники Артоса не испугались и ринулись  в  лес,
но так оттуда и не вышли. Фиенны Мурроха, памятуя о том, чья  это
роща, даже не попытались переступить запретных границ.
  Под вечер из леса выполз Муррох - бледный как полотно, с повис-
шей как плеть правой рукой и вывернутым коленом. Он что-то нераз-
борчиво лепетал о белом олене и зачарованном вепре с железной ще-
тиной, потом потерял сознание. Случившийся рядом друид  неодобри-
тельно покачал головой, изрек, что у рикса небесная горячка, при-
чем опасность смертельная, полночи варил зелье, сдобрив его  оби-
льной порцией ворчания, и отдал слугам. Исильд спросила, что  та-
кое "небесная горячка", ей прежде об этой болезни слышать не при-
ходилось. Друид смерил молодую женщину тяжелым взором из-под кус-
тистых бровей и нехотя объяснил, что сама собой такая болезнь  не
приходит, ее насылают... сверху. Одни после умирают, другие оста-
ются в живых. Умерших больше. Мурроху Гитинскому повезло, он  вы-
жил, хотя с постели встал только через месяц...
  Однако кому на самом деле повезло, так это Артосу Пендрагону. И
повезло трижды.
  Во-первых, ему повезло, что вепрь сперва поддел клыком Герейнта
и снес плечом Мурроха, так что у ард-рикса осталось время  убеди-
ться в прочности шкуры обитателя священной рощи. Он и возиться  с
копьем не стал, сразу вскарабкался на дуб. Во-вторых, Артосу  по-
везло, что дуб оказался не каким-нибудь пятилетним молодняком,  а
раскидистым лесным патриархом, со стволом в три обхвата, и ярост-
но таранивший этот ствол железный кабан только кору кое-где пооб-
тесал, но не смог сразу сбросить Пендрагона. В-третьих, ард-риксу
чертовски повезло, что Тристан обозлился на весь белый свет, под-
нялся до зари и ушел побродить, пока риксы собирались на охоту, и
случайно забрел в лес Кернунноса одновременно с ними, но в другом
месте. Охотиться фиенн не собирался, при себе он имел только меч,
но когда в небесах заорала баньши - Тристан бросился на  выручку.
То ли Рогатый был слишком занят охраной подступов к роще и не за-
метил, что в пределах леса уже гуляет один из простых воинов,  то
ли Тристан тоже оказался кровным родичем риксов, чего сам не  ве-
дал, - как бы там ни было, бывший фиенн Герейнта никого не встре-
тил и продрался на поляну перед дубом как раз в тот момент, когда
от удара дерево содрогнулось, Артос потерял равновесие  и  рухнул
разъяренному кабану на спину.
  Тристан не знал, что у вепря железная щетина, и когда тот с бо-
евым хрюканьем ринулся на него, со всего размаху ударил мечом. От
меча у Тристана только рукоять осталась, лезвие разлетелось вдре-
безги, сам Тристан с располосованным бедром отлетел прочь,  но  и
кабан осел наземь, ошарашенно мотая головой. Немудрено: точно та-
ким ударом Тристан неделю назад дракона уложил. А пока вепрь при-
ходил в себя, оглушенный падением Артос наконец вытащил  Калибурн
и вонзил ему в загривок. Режущий Сталь не подвел и на этот раз.
  Тристан остался жить и даже сознания не потерял, Артоса падени-
ем помяло, но и только, а вот для Герейнта, получившего клыками в
бок, всякая охота закончилась. Он еще дышал, но его уже не было.
  Пендрагон освежевал вепря и сделал из шкуры волокушу, чтобы  не
бросать тело Герейнта в лесу, священный он там или нет.  Четверть
туши вепря, поразмыслив, Артос также прихватил с собой, а осталь-
ное пожертвовал спасителю-дубу. Тристан, несмотря на рану,  доко-
вылял сам, плетясь за волокушей и держа копье наготове. Но  когда
они далеко за полночь вышли к стенам Морхальта,  стражники  сочли
их неупокоившимися мертвецами - "беспокойниками", на диалекте Ги-
тина - и чуть не закидали огненными стрелами. Тут уже Артос  про-
шелся по поводу горе-охранников, использовав все богатство и  гэ-
льского, и диалекта ллогров, и наречия Империи. Ни  один  мертвец
не способен так ругаться, рассудили разумные гитинские фиенны,  и
пропустили ночных гостей за ворота.
  Мясо вепря съели на погребальном пиру, поминая Герейнта МакМур-
роха, а шкуру Пендрагон отдал гитинским мастерам; через несколько
дней, накануне отъезда в Камелот, ему принесли  броню,  достойную
ард-рикса и по прочности не уступавшую любой кольчуге. Броню  эту
Артос подарил Тристану - на память и в благодарность.
  Вожди лионесских кланов совещались две недели и не смогли  выб-
рать нового рикса; пришлось Пендрагону и эту обязанность взять на
себя. Новым правителем Лионесс стал Уриен О'Киф - звезд с неба он
не хватал, но и не представлял для ард-рикса угрозы. Большего Ар-
тос от него и не требовал, вряд ли для Лионесс тугодум Уриен ста-
нет большим бедствием, чем дряхлый безумец Геторикс, которого еще
помнили иные из местных старейшин.
  Вернувшись в Камелот, Пендрагон счел было, что теперь может от-
дохнуть. Как бы не так - снова объявилось послание из Каэр Банно-
га, и Хозяйка Озера на сей раз попросила его прибыть лично - "ибо
дела касаются твоей семьи". Близких родичей у Артоса после кончи-
ны Игрен не оставалось: только сестра, Элейн, да еще Кадор,  Лан-
селот и Гвалквед, но они уже успели доставить свою порцию  непри-
ятностей...
  Семьи, впрочем, дело действительно касалось.
  - Когда ты только-только вынул Калибурн из камня, тебя долго не
хотели признавать ард-риксом. Не все вожди поверили, не все жрецы
соглашались принять бастарда...
  - Верно. Дело прошлое, я на них зла не держу.
  - И некая Моргеас, очень хорошо знающая вождей, жрецов и других
нужных людей в Ллогрис, долго доказывала тебе, что могла бы и по-
мочь.
  - Доказывала, а как же, - усмехнулся Пендрагон. - Ночами, в ос-
новном.
  Вивьен нахмурилась.
  - Эти ночи не прошли даром. Она понесла дитя и родила его. Воз-
можно, Лот поверил, что это его сын, возможно, нет,  однако  этот
ребенок выжил.
  Артос потер подбородок.
  - Хочешь сказать, у меня есть сын?
  - Хочу сказать, у тебя есть твоя погибель. Погибель вдвойне. Он
и сын тебе, и племянник - и дважды отмечен знаком дракона.
  Ард-рикс покачал головой.
  - Как он может быть моим племянником, ведь Моргеас - не Элейн!
  - Конечно. Она дочь твоего отца, а не матери. И знала об этом.
  Слова Хозяйки Озера словно молотом ударили Пендрагона. Поверить
такому... он, конечно, и прежде подозревал, что Моргеас ради вла-
сти могилу бабушки продаст, но если она пошла на ТАКОЕ, только бы
на трон сесть...
  А не поверить и жить как ни в чем не бывало - еще хуже.
  - Я не хочу сказать, что ты лжешь, - Артос внезапно охрип, - но
мне нужно знать больше. Слов недостаточно.
  - Позови дракона и спроси. Только снаружи, уж будь так любезен,
- Недоверчивость ард-рикса Вивьен не обидела. - И меч свой оставь
здесь, драконы с Калибурном не в дружбе.
  "Не в дружбе," - согласным эхом лязгнул Режущий Сталь.
  Пендрагон отстегнул ножны с Калибурном и взбежал по лестнице на
стену Каэр Баннога. Закатал правый рукав, стащил с запястья тяже-
лый бронзовый браслет и с вызовом глянул в глаза дракона.  Дракон
прищурился в ответ, стягивая кожу на руке.
  Ард-рикс стиснул кулак, заставив дракона поморщиться.
  "Давно не виделись," - молча сказал он.
  - Давно, - кивнул Артос. - Скажи, это правда - насчет моего сы-
на...
  "Вивьен лгать запрещено. Да, твой сын, Мордред, рожден на поги-
бель тебе и твоему царству."
  - Но почему только теперь? Ему уже лет пятнадцать  исполнилось,
почему никогда раньше...
  "Потому что в час, когда на тебя напал железный кабан,  Мордред
получил свою отметину и геас: молчать об отметинах или  отвечать,
но убивать получившего ответ. Потому что в час, когда ты  избежал
малой погибели, на горизонте появилась большая. Потому что в час,
когда ты отдал броню, что способна защитить от ядов, стрел и  ме-
чей, ты лишился защиты, дарованной небожителями риксу-победителю.
Хочешь знать еще - спрашивай."
  - Хочу, - твердо решил Пендрагон. - Чего мне остерегаться?
  "Белый олень, белый дракон и белая сова - вот знаки твоей поги-
бели."
  - А Мордред?
  "Он - клинок, отравленный клинок, но не рука."
  - Тогда кто - рука?
  "Это ты узнаешь, увидев знаки. Мне больше нечего сказать."
  - Есть. Где это случится?
  "У горы Одноглазого. И не спрашивай, когда. Для меня время  те-
чет иначе, не смогу ответить."
  - Хорошо. Счастливого полета, - молвил Артос и разжал кулак.
  Призрак красного дракона взмыл в небо и растаял среди звезд.
  Ард-рикс Ллогрис задумчиво спустился вниз, поймал сочувственный
взгляд Вивьен и через силу улыбнулся волшебнице.
  - Ничего, мы еще повоюем, клянусь Кромом Круахом!
  - Ну, уж с ним-то ты точно свидишься, раньше или позже, - заме-
тила Хозяйка Озера. - Владыка Курганов всегда встречается с умер-
шими вождями и риксами... Твой дракон не намекнул, когда  ожидать
встречи?
  - Намекнул, да пользы от его намеков... Белый олень, белый дра-
кон и белая сова.
  - Разъяснить?
  - Изволь.
  - "Белая сова" - это одна из сидов призрачного царства,  ллогры
ее зовут "белой тенью"...
  - Но при чем тут Гвиневер?!
  - Значит, есть при чем. Ну, с белым драконом саксов ты сам зна-
ком, седой Орм раньше или позже придет, чтобы расплатиться по бы-
лым счетам... А белый олень - знак, который будет носить на  щите
один из твоих фиеннов, вернувшийся из полого холма Гвиннеда.  За-
чем он туда пойдет, когда вернется, и кто именно это будет - сей-
час сказать не могу. Быть может, он тебя и не предаст, увереннос-
ти в этом нет, но сам знак будет сигналом.
  - Спасибо, утешила...
  - Чем смогла, помогла. И прими совет: когда вернется  Ланселот,
позаботься, чтобы они с Тристаном не поссорились. Иначе погибнешь
куда раньше.
  Артос принял совет и покинул замок той же ночью, чтобы поскорее
успеть в Камелот. Он вернулся, обнял Гвиневер, и подозрения, воз-
никшие после слов Вивьен, улеглись. Гвиневер может любить не  то-
лько законного мужа, но она его никогда не предаст! В ней не было
и капли той темной страсти, что Пендрагон помнил по жадным  поце-
луям и объятиям Моргеас...
  Когда вернулись Ланселот, Перидур и Гвалквед, ард-рикс не  стал
рассказывать о предупреждении дракона. А о железном кабане из ро-
щи Кернунноса и рассказывать не понадобилось, легенды  по  Галлии
бродили одна другой лучше да красочнее. И когда в Камелот с  пос-
ланием от Мурроха прибыл Тристан, Артосу не потребовалось больших
усилий, чтобы примирить его с Ланселотом. Подраться они,  правда,
подрались, но это было честным состязанием в кулачном бою.  После
тридцать седьмого удара Тристан потер челюсть и заметил, что  го-
лова у него пока на месте, однако зубы не хотят продолжать  заба-
ву, потому лучше на этом и закончить. Ланселот согласился,  приз-
нал, что лучшего противника ему давно не попадалось; на пиру  они
с Тристаном осушили ковш священного верескового меда и  поклялись
в вечной дружбе, заодно обменявшись мечами и броней. Командир фи-
анны Пендрагона после этого всегда выходил на битку  в  "кабаньей
шкуре", а Тристан - в кольчуге, что побывала вместе с  Ланселотом
у хрустального котла Дагды (и вместе с Ланселотом сполоснулась  в
этом котле, точнее, в молоке, которое перед тем пил Гвалквед).
  Спасла ли эта дружба самого Пендрагона от скорой кончины, он не
знал и не собирался гадать. Ланселот был его соратником и другом,
а Тристан - побратимом; их дружбы ард-риксу  хватало  без  всяких
там пророчеств и предупреждений.
  А смерть - смерть все равно придет в свой час. Сейчас Артосу не
было до нее дел.
  Другие сказали бы, что Пендрагону следует поскорее  позаботить-
ся, чтобы гибельное пророчество не сбылось, а для этого послать к
Моргеас и Мордреду на Олерон хоть того же Ланселота, ибо угрожать
могут лишь живые, но никак не мертвые... Другие могли бы  сказать
так, только ард-рикс не спрашивал чужих советов в подобных делах.
  Он верил в предсказания, но не верил предсказаниям, и уж подав-
но не верил - пророкам и предсказателям. Потому что понимал,  что
пророчества только тогда сбываются, когда к ним кто-то  приклады-
вает руки. Как к пророчеству об истинном правителе Ллогрис и мечу
Калибурну была приложена рука самого Артоса.
  А за руками чужими - в этом отношении - Пендрагон и так следил,
будучи правителем.


                    ВЕРА И ВЕРНОСТЬ
  (одни считают это балладой о Ланселоте и Гвиневер, другие - по-
вестью об Исильд и Тристане, третьи - байкой о Тристане и  Лансе-
лоте, четвертые не считают и не читают вообще, ибо этих речей все
равно никто из них не слышал)

     Роща. Сосняк. Дубрава. Сумерки. Солнце. Свет.
     Сила. Искусство. Право. Клятва. Завет. Обет.
     Доблесть. Победа. Слава. Мифы, которых нет -
     Нас не найдет облава, дети безумных лет!

     Верность - тому, кто верен, даже найдя конец,
     Верность - тому, кто терном выложил свой венец.
     Знатный уступит черни, мудрым воздаст глупец,
     А по тропе видений нас поведет слепец.

     Будет рассвет багровым, будет закат златым,
     Будет урок суровым, будет подъем крутым -
     Только враждою кровной, даже с ногтей младых,
     Чар не изгнать любовных, жара не сгонит дым...

     Меч - не всегда надежен, бой - не всегда ответ,
     Выход - не непреложен, "да" - не отменит "нет"...
     Верной дорогой можно выйти на верный след -
     Так ли, однако, сложно в чувствах узреть рассвет?

     Пусть для живущих местью нами разбит закон:
     Случай, и час, и место, и над престолом клен...
     Чуждые лжи и лести, жалости мы не ждем.
     Если умрем - так с честью, если уйдем - вдвоем.


                              ИСТОРИЯ СЕДЬМАЯ
                       или победа над пророчествами

  Восемь лет минуло с того дня, как Артос получил  предупреждение
о близящейся кончине. Praemonitus praemunitus, как сказали бы лю-
бители имперских афоризмов, что в вольном переводе с  благородной
латыни значит "кто предупрежден, тот вооружен";  однако,  оружием
это предупреждение Пендрагон не считал. Клинок Калибурн - оружие,
фианна - тоже оружие, риксы-союзники вроде Донала Ильского и Кон-
нора, сына и преемника Кадора, - оружие мощное и славное. Но сло-
ва, суть которых: "берегись неведомо чего", - как они могут стать
оружием и кого могут поразить? Впрочем, нет: глупостью своей  они
и впрямь могут поразить того, кто еще сохранил голову на  плечах,
но такое поражение ничуть не ухудшит его здоровья.
  Прекрасно сознавая это, ард-рикс был тем не  менее  до  глубины
души поражен, когда Гвалквед пропадал неведомо где два месяца,  а
после прибыл в Камелот в сверкающей кольчуге белой бронзы и с но-
вым щитом, на котором распластался в прыжке белый олень.
  Спрашивать, где взял, не потребовалось - сын Ланселота  склонил
колено перед правителем, положил к его ногам любимое копье и поп-
росил личной беседы. Подобный церемониал был излишеством,  однако
Гвалквед почему-то без этого не мог.
  - Удовлетворяю просьбу, - наклонил голову Артос и через некото-
рое время встретил Гвалкведа в своих личных покоях.
  Фиенн снова поклонился и начал произносить речь высоким штилем,
да так, что Пендрагон едва успевал улавливать общий смысл. Смысл,
к счастью, был прост: Гвалкведа каким-то образом угораздило  доб-
раться до Альбиона, там он без памяти влюбился в эльфийскую деву,
добрые родители которой потребовали от него взамен свадебного вы-
купа (у Эльдар сей обычай не в ходу) совершить некоторое героиче-
ское деяние. Суть деяния Гвалквед не раскрыл, заверил только, что
ни Ллогрис, ни союзные Пендрагону державы от этого не пострадают,
и дабы отправиться на свершение деяния, ему  необходимо  получить
от правителя разрешение...
  Артос наконец понял, что от него требуется, улыбнулся, ободряю-
ще похлопал фиенна по плечу, но не как рикс-правитель, а как доб-
рый дядюшка (каковым, собственно, Гвалкведу и приходился).  Затем
спросил:
  - И куда же ведет путь, которым ты направишься, чтобы совершить
требующее свершения?
  Произнося последний оборот, ард-рикс чуть не вывихнул язык, за-
то Гвалквед услышал любимый высокий штиль и растаял.
  - В черный лес, где царит белый дракон, - ответил он.
  Артос мысленно хмыкнул. Черный Лес, Шварцвальд, саксонской тер-
риторией был примерно наполовину, южную его часть занимали франки
(а середина и восток громадного леса вообще служили домом сотням,
если не тысячам изгоев, не желавших подчиняться законам чьего  бы
то ни было племени). Однако раз уж Гвалкведу потребовалась именно
северная часть, туда он и поедет. Отговаривать его  Пендрагон  не
собирался. Всю саксонскую армию Гвалкведу, наверное, не  одолеть,
но немалую ее часть он на себя отвлечь смог бы.
  Вопрос только в том, как бы использовать это: упустить подобный
случай, Артос нутром чуял, будет непростительной глупостью.
  - Я даю дозволение, Гвалквед, но придется немного подождать. Не
слишком долго, обещаю.
  - Как прикажет рикс, - ладонь фиенна коснулась склоненного лба.
  - Не прикажу, Гвалквед - попрошу. Долго тебе не придется ждать.
  Отпустив фиенна, ард-рикс призвал на совет Кау и Ланселота. По-
ведал о "драконьем пророчестве" и словах Хозяйки  Озера  (каковые
истории в сильно искаженном виде уже обретали известность) и  ко-
ротко описал просьбу Гвалкведа.
  - Я не вижу связи, - молвил Кау.
  - И я не вижу, - фыркнул Артос, - я ведь не знаток  пророчеств.
Но давай представим, что все это связано. Скажем, что будет, если
ты, Ланс, украдешь Гвиневер и уедешь с ней куда-то в Лангр? И что
будет делать Орм, если увидит, что за тобой ушла часть моей фиан-
ны, а я с остальными дружинниками и собранными по кланам доброво-
льцами выступаю в Лангр, чтобы содрать с тебя шкуру?
  Кау рассмеялся. Ланселот выразительно хрустнул пальцами.
  - А Гвалкведа куда?
  - Сам знаешь, что для него "священный поход". Ему кажется,  что
рядом сами Фион Могучерукий и Кулэйнов Пес скачут. Он один такого
шуму наделает, что саксы решат, будто с ним целая армия. Основное
войско саксов уже пройдет на юг, а подкреплений не  вышлют,  пока
Гвалквед бродит по Шварцвальду. Долго обманывать не получится, но
долго и не надо.
  - Как насчет Донала? - спросил Кау.
  - А что Донал?
  - Предупредить, чтобы кланы Иля не очень ворошились, как  саксы
придут, а сам он свою дружину им в помощь предложил. Откажут  так
откажут, а не откажут - брат в нужный момент ударит Орму в бок...
  - Неплохая задумка, - признал Артос. - Теперь давай  что-нибудь
решим с Моргеас и ее выводком, которому пророчество тоже  отводит
свои роли... сделаем вид, будто мы во все это поверили.
  - Да прикажи им явиться в Камелот и дело с концом, -  предложил
Кау. - Формально, ты как ард-рикс можешь приказать Уриену, а Ури-
ен как рикс Лионесс может приказать любому своему подданному бла-
городной крови. Опять же, формально, остров Олерон часть Лионесс,
а Моргеас хоть и стерва каких мало, но благородная стерва...
  - Ага, а узнав о том, что Моргеас приезжает, да еще не одна,  а
с сыном, который вроде бы от тебя, Гвиневер закатит сцену... -  с
усмешкой добавил Ланселот. - Слушай, оно действительно сработает!
Кто судит по слухам, вынужден будет поверить.
  - Так, а зачем Моргеас мне понадобилась в Камелоте?
  - А тебе не Моргеас, тебе Мордред понадобился, - глаза Лансело-
та сверкнули, - ибо ты тоже веришь, что он твой сын, и так как ты
чувствуешь нужду в наследнике...
  - Ланс, ты явно наслушался бардов.
  - Угу, есть такое. Так ведь не я один.
  После нескольких поправок план признали выполнимым. Затем  Пен-
драгон отправился к жене, сообщить Гвиневер детали отпущенной  ей
роли и выслушать пожелания. Гвиневер действительно кое-что  доба-
вила, после ее вмешательства спланированная сцена и впрямь  стала
походить на классический мотив из репертуара бардов, а заодно и с
пророчеством все совпало. Неудивительно, Гвиневер ведь происходи-
ла из рода ллогров, которые эти пророчества сами придумывать уме-
ют, да так, что от настоящих не отличить (если настоящие пророче-
ства вообще бывают).
  План уже начали было выполнять, уже и за Моргеас послали...  но
все спутала выходка Мурроха, рикса Гитина. Он, в отличие от  Пен-
драгона, не мог спокойно смотреть, как его жена обменивается дру-
жескими (или не только дружескими) взглядами с фиенном, однако  и
на месте, так сказать, преступления их застать не мог. То ли дей-
ствительно там дальше дружбы дело не зашло, то ли Исильд и  Трис-
тан были для Мурроха слишком хитры, но рикс не выдержал. Он часто
отправлял Тристана в походы, держа фиенна подальше от замка  Мор-
хальт, но так как у Тристана было много друзей и в самом  Гитине,
и в Лионесс, и в Ллогрис, всякое поручение исполнялось в  считан-
ные дни, Тристан возвращался в Морхальт с горделивым и  независи-
мым видом, а белый от ярости Муррох вынужден был улыбаться и  де-
лать вид, будто очень рад победному возвращению лучшего из  своих
воинов. Однако, благоразумие наконец изменило Мурроху и он послал
Тристана за яйцами белого дракона.
  Выполнить такой приказ невозможно - белых драконов в природе не
существует, о чем и Тристан, и Муррох прекрасно знали. Однако, не
всякий приказ следует понимать буквально, и как "красный  дракон"
подразумевает Пендрагона, так "белый дракон" подразумевает короля
саксов, которым сейчас, как и полвека назад, был Орм. На  саксон-
ском диалекте, как и на всех языках альмов, "Orm" значит "дракон"
- правда, почему-то этот дракон не летал, а ползал аки червь  или
змея, но невежество племен Альмейна по части драконов Мурроха  не
волновало; главное, что Тристан не мог отказаться выполнять  при-
каз, будучи связан старой клятвой.
  Тристан и отправился. Не один, но армией его отряд назвать было
трудно; так, несколько друзей из Иля, не связанных службой и  ре-
шивших помочь, а заодно начистить морды северным соседям. Они так
начистили этим соседям морды, что сами наследники  старого  Орма,
Хенгист и Хорса, подняли малую дружину и отправились  разбираться
с новоявленными разбойниками. Вот только не они с разбойниками, а
разбойники с ними разобрались - Тристан убил обоих.
  Неудивительно, что после этого Орм и думать забыл о юге, о том,
что творится у Пендрагона и его компании фиеннов Круглого  Стола.
Он хотел одного - уничтожить Тристана, и вывел оставшуюся дружину
на охоту. Слишком неравными были силы, а скованный обещанием Три-
стан не мог вернуться за помощью, пока не  исполнит  поручения...
Не уберег его и дар Ланселота, Максенов клинок Invictus; да, Три-
стан умер непобежденным, смерть признала, что встретила настояще-
го героя, но все-таки коснулась его лезвием голубого льда и  соп-
роводила на Серые Равнины. Когда ард-рикс наконец узнал обо всем,
Тристан покоился в холмах у северных границ Лоррейна, а оставший-
ся бездетным Орм уполз умирать далеко на север,  как  делают  все
старые драконы.
  Новым королем саксов стал некий Седрик Элезинг, что  приходился
Орму двоюродным внуком через его брата, Ульфгара. И короля саксы,
похоже, получили непростого - месяца не прошло, а он успел  прое-
хать с малой дружиной по всем мало-мальски значимым уголкам стра-
ны, от рубежей Аргона до песчаных берегов Фризии, и в каждом  се-
лении собирал две трети мужчин, способных носить оружие. Вскоре у
Седрика оказалась армия, какой бы сам Максен не постыдился. Артос
без всякого удовольствия узнал, что их тысяч двадцать семь,  обу-
ченных так себе, но снаряженных и готовых сражаться ради  земель.
Которые, конечно, будут отрезаны от его державы. Причем  в  самое
ближайшее время.
  План, тем не менее, ард-рикс менять не стал; просто сделал нес-
колько поправок...
  Моргеас прибыла в Камелот, готовая плеваться ядом, вопить,  ши-
петь и брыкаться, пока Калибурн будет снимать ей голову. Артос же
встретил ее с распростертыми объятиями, усадил за Круглый Стол по
левую руку от себя, собственноручно налил хорошего овернского ви-
на и поинтересовался, не пожелают ли ее сыновья занять предназна-
ченные им места в лучшей из лучших армий, которая вскоре выступит
на восток, дабы покарать изменника-Ланселота... И покуда  Моргеас
щипала себя, проверяя, не сон ли все это, трое старших ее детей -
Мордред, Арвин и Гавин, - уже радостно преклоняли колени у  дубо-
вого трона ард-рикса; младшие, Гвайр и Гарет, отстали от них все-
го на несколько мгновений. Кау, напустив на себя  серьезный  вид,
немедля потащил новобранцев в оружейную, подбирать броню, щиты  и
прочее необходимое снаряжение, немногочисленные гости как-то  не-
заметно ускользнули из зала и Артос остался наедине с бывшей  лю-
бовницей и старой противницей (которая ко всему прочему, коли  не
врала Вивьен, еще и сводной сестрой ему приходилась).
  - Чего ты добиваешься? - сдалась наконец Моргеас.
  - Я? - широко распахнул глаза Пендрагон. - Ничего, клянусь Вла-
дыкой Курганов! Мне нужно пополнить фианну, прежде чем я выступлю
в Лангр навстречу Ланселоту, только и всего.
  - А я тебе зачем потребовалась?
  - Но кто-то ведь должен остаться в Камелоте. Гвиневер сбежала с
Ланселотом, Перидур к нему примкнул, Коннору и Уриену я не  дове-
ряю, Мурроху тем более, у Донала в Иле свои проблемы, а Кау и все
мои люди мне нужны... Раз уж я твоих сыновей беру в  фианну,  мне
нет смысла не доверять тебе, не так ли? Да и Ллогрис для тебя  не
чужая земля, если не лгут люди и у нас с тобой общий отец...
  - И тебе двадцать пять лет понадобилось, чтобы признать это?
  - Давай не будем, - поднял руку Артос, - нет у меня сейчас  сил
и времени, чтобы ругаться. Позаботишься о Ллогрис, пока я  разбе-
русь с изменниками?
  Моргеас опустила глаза, уставившись в чашу. Пендрагон понял на-
мек и подлил ей еще вина.
  - Хорошо, - наконец проговорила Моргеас и сорвала кольцо, испи-
санное угловатыми рунами дверлингов. - Я сделаю как ты просишь.
  - Спасибо, - искренне сказал ард-рикс.
  В поход он выступил через два дня, нарочно наделав побольше шу-
му. Армия, на две трети составленная из молодых ребят, что  впер-
вые шли в боевой поход, двигалась как на параде - с танцами,  му-
зыкой и песнями. Потом это, конечно, прекратили, нельзя же  войну
превращать в карнавал, иначе последний дурак поймет - что-то  тут
неладно.
  Впрочем, за Мордредом присматривали: пророчества пророчествами,
а Артос знал, что вопросы происхождения для некоторых весьма  бо-
лезненны. Мордред, воспитанный Моргеас, должен был видеть в Пенд-
рагоне не столько отца, сколько кровного врага. Что видел Мордред
на самом деле, знал только он, поскольку молчал как скала. Братья
его, те загадки не представляли: близнецы Арвин и Гавин тихо бре-
дили подвигами, Гвайр бредил громко, но бред его особой складнос-
тью не отличался, а Гарет весьма напоминал самого  Артоса,  когда
тот отправлялся на войну с Камлахом; по правде сказать, все  три-
надцатилетние юноши друг на друга похожи, особенно перед первой в
своей жизни битвой.
  В дозоры высылали не молодежь, а фиеннов поопытнее, посвященных
в некоторые планы ард-рикса и тем чрезвычайно гордых.  Это  чтобы
случайно не напороться на армию Ланселота, драться ведь не с  ним
предстояло. Ланселот умело маневрировал по Илю, Лангру и Морвану,
вроде бы стараясь обойти Пендрагона, тогда как Артос, разумеется,
вроде как старался навязать ему открытое сражение - ведь в ночной
атаке или другой сложной ситуации неопытные бойцы ард-рикса имели
бы бледный вид рядом с фиеннами Ланселота.
  Бесконечно это продолжаться не могло, но изначальный план  ока-
зался верен, пусть саксами теперь командовал Седрик, а не Орм,  и
армия его была значительно больше. На тринадцатый день после  то-
го, как Артос выступил из Камелота, границу Аргона пересекли вой-
ска Элезинга. Храбрые аргонские вожди разумно решили не  вмешива-
ться и ограничились отправкой гонцов в Камелот, но Пендрагон  эти
послания получил далеко не сразу. Быстрее дошли вести из Иля, ку-
да скорым шагом двинулась саксонская армия; дружественного  рикса
Донала правитель саксов высокомерно проигнорировал, так что  брат
Кау увел свою фианну в леса, отослав гонцов непосредственно к Ар-
тосу и Ланселоту.
  Седрик шел сквозь державу Пендрагона быстро, явно зная, куда  и
зачем идет. Он не повернул в Ллогрис, намереваясь  сперва  покон-
чить с армией возможных защитников, а уж потом своих бойцов  ода-
рять землями. Вполне разумно, одобрил сию тактику Артос, одно то-
лько плохо: сперва надо покончить с защитниками.
  Еще в Камелоте Кау и Ланселот до хрипоты спорили, подбирая мес-
то для решающей битвы. И в конце концов подобрали. Причем  такое,
что даже те, кто будет видеть все происходящее через мутную приз-
му пророчеств, не заподозрят подвоха.
  На границе Лангра и Оверни, в верхнем течении Луары,  на  левом
берегу высится холм, который местные жители предпочитают называть
горой. Balor-dann, Балор-дон - гора Балора. Другое имя этого мес-
та, Курган фоморов, в разговорах не звучит, даже спустя пять сто-
летий мертвое племя здесь лишний раз не вспоминают (правда, поче-
му-то не стесняются вспоминать о Балоре Одноглазом, их богоравном
вожде).
  Расположение Балоровой горы для замысла Артоса было почти идеа-
льным. На вершине холма места хватит, чтобы поставить лагерь, ту-
да без труда ночью проберется Ланселот, той же ночью они разыгра-
ют сражение, чтобы поутру саксы поднялись добивать  уцелевших - и
встретились с неприятным сюрпризом, то бишь с объединенной  фиан-
ной Пендрагона, а окрестные леса к тому времени наводнят люди До-
нала, усиленные добровольцами из кланов Иля, Морвана и  Гитина...
У саксов же подкрепления не будет: как и приказывал Артос, Гвалк-
вед выехал в свой Шварцвальд, как только в Камелот пришла весть о
вторжении.
  Солнце клонилось к закату, когда уставшая дружина ард-рикса до-
стигла плоской вершины Балор-дон. Пендрагон приказал устраиваться
на ночлег и ставить лагерь. Откуда на вершине горы Балора  взялся
родник, достаточно сильный, чтобы снабжать водой  четырехтысячное
войско, ведали только лежавшие под землей фоморы, но у них  Артос
спрашивать не собирался.
  Когда солнце скрылось за лесом, он кивнул старшим фиеннам - по-
ра объяснить всем, с кем будет драка, а с кем не будет.  Разгово-
ров было немало, но в конце концов молодежь утихомирилась: как  и
самому Артосу когда-то, им не было так уж интересно, с кем и  по-
чему предстоит завтра биться.
  После этого Пендрагон бросил в большой костер две пригоршни ка-
кой-то друидской дряни, чтобы пламя на некоторое время окрасилось
зеленью. На другом конце лагеря Кау высыпал в свой костер остаток
порошка - это был сигнал Ланселоту.
  Еще до первых петухов над горой Балора пронесся лязг клинков  о
кольчуги, удары топоров по лопающимся щитам, тревожный зов рога и
крики о пощаде. Шум длился всю ночь, то затихая,  то  усиливаясь,
но к рассвету почти все кончилось.
  Отряды Седрика взбирались на гору с четырех сторон, сам  король
саксов с дружиной остался внизу. В стороне от тропинок, что  вели
к вершине, были видны скатившиеся по склону тела, но саксы не от-
влекались, трупы можно и позднее обобрать.
  Они почти одновременно добрались до верхней площадки, где стоял
лагерь Пендрагона.
  Оттуда их сбросили - тоже одновременно, и армия Пендрагона  че-
тырьмя потоками хлынула вниз. Командовали этими потоками сам  Ар-
тос, Ланселот, Кау и Перидур, но командовать особенно не приходи-
лось. Тесни, руби, отражай удар, не оступайся - пускай  оступится
противник; вот все, что нужно было воинам ард-рикса, да еще - то-
лика боевой удачи от Нуаду, Морриган и Аэмона.
  Удачи им хватило. Ланселот, тот и вовсе бросил щит, схватил ле-
вой рукой чей-то меч (мертвому оружие уже не требовалось) и двумя
клинками врубился в ряды саксов, как некогда врубались боевые ко-
лесницы гэлов в пехоту латинян; менее умелый боец давно бы  лежал
с пробитой грудью или дырой в животе, но немногие удары, что Лан-
селот не успевал отразить, принимала на себя непрошибаемая "каба-
нья шкура". Перидур был спокойнее и методично разил топором, но с
каждым его ударом враг или отступал, спотыкаясь и  скатываясь  по
каменистому склону, или по склону скатывался его труп - результат
был тем же. Кау и Гавин с Арвином двигались втроем, порой старший
фиенн рыком осаживал молодых, чтоб не увлекались; мгновение  -  и
они забывали наставления, но Кау был начеку. Артос же просто  ша-
гал вперед, отталкивая вражеские мечи и топоры иссеченным щитом и
разрубая чужие брони и шлемы Калибурном, который был в  крови  по
рукоять, однако сверкал ярче восходящего солнца.
  Владыка саксов не зря остался внизу, положение он оценил быстро
и верно. У Элезинга все еще оставалось почти втрое больше  людей,
чем было в четырех отрядах Пендрагона, вдобавок лучшие воины сре-
ди его дружины были верхом, а опытный всадник стоит десятка пеших
бойцов. Первым на ровное место вырвался отряд Ланселота, и Седрик
встретил его всей силой. Гэлы рубились храбро, но теперь храброс-
ти было недостаточно; Ланселот пробивался к королю саксов,  пони-
мая, что после его гибели долго бой не продлится, но Элезинг  это
тоже понимал и в самое жаркое место не лез.
  Отряда Ланселота уже почти не существовало, когда сбоку ударили
легковооруженные воины подоспевшего Донала. Пришлось им туго, вы-
учка у ильских бойцов, не считая фиеннов, была слабой, но это за-
держало Седрика достаточно, чтобы с другой стороны атаковали  Кау
и Перидур с остатками своих сил. Перидур почти сразу получил  то-
пором в бок, но продолжал рубиться.
  Резня была в разгаре, когда с тыла подошел Пендрагон.  Приказав
своим фиеннам замкнуть кольцо, ард-рикс достал рог и хрипло прот-
рубил сигнал вызова.
  Седрик отбросил со лба прядь волос и понял, что Вотан дает  ему
последний шанс. Подобрав чей-то щит, он вытащил секиру и двинулся
навстречу правителю гэлов.
  - Не вмешиваться! - рявкнул Артос и шагнул вперед.
  Общий бой утих почти мгновенно. Поединок вождей - обычай,  оди-
наково почитаемый и у гэлов, и у саксов (и одинаково редко встре-
чающийся что у тех, что у других, если исключить легенды).
  Артос был старше, выше и величественней, Седрик - моложе, креп-
че и менее утомлен.
  Секира и меч ударили одновременно. Пендрагон метил в плечо, по-
пал в подставленный щит и разрубил его вместе с кольчугой  сакса,
Седрик ударил в живот, но удар скользнул по щиту и ранил ард-рик-
са в бедро. Артос покачнулся и второй его удар Элезинг легко  от-
разил, затем бросил в лицо противнику обломки щита и ринулся впе-
ред. Калибурн встретил секиру в воздухе, но удар пришелся  плашмя
- и волшебный меч треснул и лишь беззвучно вздохнул, умирая. Пен-
драгон припал на раненую ногу и с силой вогнал обломок  меча  меж
ребер противника.
  Война окончилась.
  И победу в ней, как и полагается, одержали не чары и пророчест-
ва, а человеческая смекалка, ум и оружие.


                         ГОРА БАДОН
  (ненаписанное послесловие к несуществующим хроникам)

     Втоптаны в пыль преданья, но остается след.
     Бремя чужих страданий, горечь пустых побед.
     Бремя чужих страданий было не нашим, нет! -
     Втоптаны в пыль предания. Но не растоптан - свет...

     Дружба? вражда? - что лучше? Право виновных - бой.
     Верить в счастливый случай - грех пред самим собой.
     Верить в счастливый случай может порой любой:
     Дружба, вражда... Что лучше, выберет лишь герой.

     То, что звалось законом, стало ножом в груди,
     Медным набатным звоном небо кричит - гляди!..
     Медным набатным звоном просит мертвец - иди!
     То, что звалось законом, вспомнится впереди.

     Память о нас пребудет там, где не будет нас,
     Там, где друг другу люди смотрят в лицо без глаз;
     Там, где друг другу люди ложью плетут рассказ -
     Память о нас пребудет, ибо ушел наш час.

     Втоптаны в прах сказанья, втоптаны в пыль мечты.
     Время и расстоянье - символы суеты.
     Время и расстоянье - узники пустоты...
     Втоптаны в прах сказанья. Жить остаешься - ты.


                              ВМЕСТО ЭПИЛОГА
                  или история, написанная победителями

  ...Артос умер через две недели, рана от саксонской секиры так и
не зарубцевалась. Какое-то время после этого в Ллогрис  совместно
правили Моргеас и герои битвы при Балор-дон, но потом вожди  кла-
нов собрались на совет и выбрали нового рикса - Мордреда. Коннор,
правитель Озерного края, покопался в сундуках и прислал соседу  к
коронации подарок и послание. Подарком был меч его родного  деда,
Утера Пендрагона, а в послании говорилось, что Лохланн не  подчи-
нится ни Мордреду, ни его потомкам. Похожие послания (без  подар-
ков) пришли из Иля, Гитина и Лионесс. Аргон, Лангр и Морван,  где
до Артоса не бывало риксов, обошлись без посланий вообще. У  Мор-
вана на то была и другая причина, ибо его уже не существовало как
удельного княжества: правитель Лоррейна Аргайл решил немного рас-
ширить территорию своей державы, так как договор о дружбе и  под-
держке заключался с Артосом, а не с каким-то змеенышем  подколод-
ным, который и ужалить-то сам не может.
  Мордред принял подарки и на оскорбление не ответил. Собственно,
он вообще никому ни слова не сказал. "Молчаливый рикс" - прозвали
его, хотя могли бы и немым назвать.
  Вполне справедливо; Мордред, переместивший столицу из  блистаю-
щего легендами Камелота в сумрачный и печальный Брайст, был лишен
дара речи от рождения. Что не помешало ему собрать для своей дру-
жины остатки фианны Круглого Стола. А точнее, своих братьев и Пе-
ридура; Ланселот предпочел уехать с Гвиневер куда-то на север,  в
Арденны или Аргон, Кау ушел на покой, а Гвалквед так и не вернул-
ся из своего похода. Под властью Мордреда Ллогрис жила  не  хуже,
чем всегда, и дружина совершила немало славных подвигов; однако в
песнях и сказаниях всю славу приписали фианне Пендрагона. Не  лю-
били гэльские традиции увечных вождей, даже если увечье не мешало
им быть хорошими правителями...
  Мордред промолчал. Даже умей он говорить, он не мог бороться  с
памятью об истинном короле. Не мог, и вероятно, не стал бы. Враж-
да, если она и была меж ними, со смертью Артоса закончилась; знак
же, что отмечал оба запястья Мордреда, знак красного дракона, сам
по себе ничего не значил.
  И еще меньше - значило серебряное кольцо с рунами дверлингов на
внешней стороне и неизвестными знаками на внутренней, кольцо вла-
сти, что отдала сыну Моргеас, прежде чем уйти (куда - сестра Пен-
драгона не пожелала открыть).
  А много ли значила Вивьен, которая носа не казала наружу из Ка-
эр Баннога, и подавно никто не ведал.
  Легенды говорили о них многое, твердя то о стеклянных  островах
Инис Витрин, то о волшебном Авалоне, то о таинственной земле  си-
дов Ги Бразиль... Но легенды - одно, а история, что породила  их,
совсем другое...

                              К О Н Е Ц

     -----------------------------------------------------------
                              КАЙЛ ИТОРР
                            ИСТИННЫЙ КОРОЛЬ
     ВМЕСТО ПРОЛОГА .........................................  1
     СОН МАКСЕНА ............................................  3
     ИСТОРИЯ ПЕРВАЯ .........................................  4
     ЯЗЫК ДРАКОНА ...........................................  8
     ИСТОРИЯ ВТОРАЯ .........................................  8
     КРЕПОСТЬ ДРАКОНА ....................................... 12
     ИСТОРИЯ ТРЕТЬЯ ......................................... 13
     МЕЧ В КАМНЕ ............................................ 19
     ИСТОРИЯ ЧЕТВЕРТАЯ ...................................... 20
     ЗАКОН КРУГЛОГО СТОЛА ................................... 24
     ИСТОРИЯ ПЯТАЯ .......................................... 24
     СВЯТОЙ ГРААЛЬ .......................................... 27
     ИСТОРИЯ ШЕСТАЯ ......................................... 27
     ВЕРА И ВЕРНОСТЬ ........................................ 32
     ИСТОРИЯ СЕДЬМАЯ ........................................ 33
     ГОРА БАДОН ............................................. 38
     ВМЕСТО ЭПИЛОГА ......................................... 39

  Многие имена и названия в повести звучат по-гэльски, в  историю
же они вошли в латинской, саксонской или франкской  транскрипции.
Здесь приведены главные образцы.

  Арвин - Агравейн
  Артос - Артур
  Балор-дон - Бадон
  Брайст - Брест
  Гавин - Гавейн
  Гвайр - Гахерис
  Гвалквед - Галахад
  Исильд - Изельде, Изольда
  Калибурн - Экскалибур
  Кау - Кей
  Максен Вледикс - Магнус Максимус
  Ллогрис - Логрия
  Моргеас - Моргауза
  Муррох - Марк
  Перидур - Персиваль
  Теодозий - Феодосий
  Тристан - Тристрам
  Экторикс - Эктор