Чудо не случилось в Новый год. И на Рождество не случилось тоже. Оставалась слабая надежда на Старый Новый, но уж очень слабая. Потому что он - как издевательство, последний аккорд новогоднего обжорства, которое катится по инерции, чтобы завершить его плавно, без резкого торможения.
Это нужно пережить сегодня. Скорее всего будут посиделки с соседями по этажу - ребята приятные, но одинокая соседка им - пятое колесо к телеге.
Дети после Нового года в лагере в Карпатах, дома тихо - ёлка, телевизор, видик, компьютер. Может, просто плюнуть на традиции и уснуть? Кто осудит? А кому какое дело?
Среди экзальтации новогодних передач и реклам, офисных фуршетов, походов к родственникам и приемов у себя чего-то не хватало. Праздники сходили на нет, а неожиданного, чудесного и сказочного всё не было. Не то, чтобы грела мечта, загадано желание, но - не сбылось. Нет. И загадано не было. Ведь если ЧУДО, то те, кто его сделают, лучше нас знают, чего именно в нашей жизни не хватало. И они мелочиться не будут. Духи, сумочка, косметика, билеты в театр, путевка в Египет - это всё не то. Да-да. И даже путевка в Египет! По большому счету, всё это она могла и сама. Захоти, нацелься, напрягись, соверши. А ЧУДО - это то, чего сам не сможешь.
Ну - не случилось. Бывает. Зато наконец выпал снег. Прикрыл замерзшую грязь, ошметки массово скончавшихся в праздничную ночь петард, освежил город и воздух над ним, приподнял настроение, правда, тут же усложнил движение транспорта по улицам.
Вера стояла на остановке возле цирка, пытаясь поймать маршрутку и доехать домой. В пять часов было уже темно. Множество гирлянд и витрин веселили вечер. Снег серебрился под фонарями, сухой, хрустящий, падал без ветра тихо, красиво, уютно. Нет, "уютно", это когда смотришь из окна теплой квартиры. А в коротких сапожках на каблуках, колготках 40den, юбке чуть выше колена и курточке чуть выше юбки ей было не слишком комфортно пританцовывать на этой остановке. На плече сумочка, под мышкой пластиковый портфельчик с бумагами, в руке пакет с мандаринами. А нужной маршрутки нет. Грешным делом она стала приглядываться к пролетающим мимо легковушкам, прикидывая, во сколько обойдется доехать до дому на такси или на "граче", и уговаривая себя, что лечиться обходится тоже недешево...
Такси проносились мимо. Частников Вера побаивалась. Особенно, если в машине уже были пассажиры. Мало ли? Стояла у бровки, прикидывала, но руку пока не поднимала. Метрах в десяти "голосовала" высокая дама средней упитанности, в длинной юбке, кроличьем полушубке, фетровой шляпе с полями и длинном, перекинутом через плечо ярком шелковом шарфе. В свободной от голосования руке у нее был портфель. Попытки уехать результата пока не давали - машины не останавливались. Глядя на это, Вера даже не стала поднимать руку (а что толку?), однако уже почувствовала, что брюки в этот день были бы уместней. Но - форс дороже денег. На работе был очередной офисный междусобойчик (бутерброды, маслинки, лимончик, тортик, коньяк, чай, фрукты, болтовня), всё равно работа, как таковая, еще не шла, она закрутится на днях после Старого Нового.
Засмотревшись на парочку милых заснеженных пони, которых вели мимо, Вера вдруг услышала громкий грудной голос: "Птичий рынок!" - и очнулась. Названное направление было попаданием в десятку, но то, что Вера увидела недалеко от себя, просто парализовало ее. Даме удалось таки тормознуть авто. Метров на десять вдоль бровки гигантской породистой таксой растянулся черный лимузин, а дама, открыв переднюю дверку, банально торговалась.
- Мсье, мне всё равно, что вы круче многих, мне доехать надо. Тридцать - дорого. Меня телевизор и запах шампанского не интересуют. Тем более, предполагаю, что вам попутно в гараж. Двадцать! Нет? Мсье, ну я же вас не заказывала, вы сами остановились! Упрямый какой! Что? Не меньше тридцати?
Тут Вера сообразила, что тридцать пополам, вполне сойдет, лишь бы не мерзнуть больше, как пони у цирка, и метнулась к лимузину.
- Вы куда едете, женщина?
- До "птички".
- Давайте тридцать пополам, идет?
Водитель не возражал, они открыли заднюю дверку и попали в другое измерение. Кожаное сидение тянулось вдоль левого борта машины и заканчивалось у правого, изогнувшись спиной к водителю.
"Дамочки" послушались, потопали, Вера забралась в машину за попутчицей, уселась и увидела напротив вдоль правого борта столик, бар с подсветкой, бокалы ...
"Неплохой феншуй в маршрутке" - подумала она, стряхивая снежинки с волос.
Машина мягко тронулась, оставив за собой на остановке удивленные лица.
Вера умостилась поудобней и начала в полумраке разглядывать авто-бар изнутри, машинально потерла окоченевшие коленки, с завистью глянула на длинную юбку попутчицы и вдруг внутри у нее похолодело - из-под юбки торчали мужские ботинки.
Машина уже набрала скорость и плавно-стремительно неслась по большому проспекту. Вера закрыла глаза, замерла, потом открыла, но ничего не изменилось. Она сидела в лимузине, пропахшем шампанским, боком по ходу движения, напротив поблескивали банкетные аксессуары, у ее ног на коврике стоял пакет с мандаринами, а рядом оттаивали мужские ботинки размера сорок четвертого, целомудренно прикрытые длинной юбкой.
"Без паники!" - сказала себе Вера, но сердце стучало где-то в горле. Она медленно пошла взглядом выше. На коленях "дамы" лежал портфель, на нем почивали явно не дамские, хоть и с тонкими длинными пальцами, руки, выше - короткие рукава кроличьего полушубка, алый с черными разводами шарф, бритое лицо, помада, вульгарный макияж, а в довершение картины - идиотская фетровая шляпа с каплями от растаявших в тепле снежинок. "Дама" наблюдала за Верой и ее реакцией спокойно, внимательно, не пытаясь что-либо объяснить или как-то сгладить ситуацию, впрочем, и не усугубляя ее.
Их глаза встретились. Лицо было явно мужским и точно незнакомым. "Дама" вздохнула, подняла брови, неопределенно пожала плечами, развела кисти рук и вновь сплела пальцы на портфеле. Никакой агрессии от нее не исходило. Исходил легкий запах коньяка. Хотя, от Веры, очевидно, тоже.
"Может, трансвестит? - подумала она и перевела взгляд за окно, прикидывая, долго ли еще ехать. - Но эти ботинки и портфель? Не вяжется..." На всякий случай сняла перчатки, мало ли, хоть вцепится в его макияж ногтями в порядке самообороны, если что. Осторожно перевела взгляд на водителя, кто знает, может, они заодно? Тот безмятежно мурлыкал под музыку и уверенно катил вперед. Вера немного пришла в себя, но пребывала в готовности номер один.
И тут она осознала, что из динамика настойчиво доносилось "Аааах, какая женщина, какаааааааааааая женщина! Мне б такую!" Вера опять глянула на ботинки N44 и хохотнула. Скорее всего, это было нервное, но дальше смеялась она неудержимо, вытирая слезы, закрыв лицо обеими руками, сгибаясь к коленям, в перерывах между приступами хохота вдыхая воздух и произнося в сторону сдержанно-удивленной "дамы" - "Простите пожалуйста, не обращайте внимания!"
"Дама" не обращала. Она опять развела руками, пожала плечами, подняла и опустила брови, вздохнула и уставилась в окно.
Вера отсмеялась. Так бывало в школе или в институте на лекциях, когда нарушать тишину категорически нельзя, и это "нельзя", как новогодний фейерверк, взрывает тебя изнутри, и заканчивается обычно записью в дневник или удалением с лекции до "пока пересмеетесь в коридоре".
"Дурдом!" - подумала она, глубоко вдыхая теплый кондиционированный воздух. Вот тебе и приключение. Ей стало как-то не страшно, хотя привкус нереальности происходящего вертелся на кончике языка.
- Дамочки! - вдруг крикнул водитель, - Там в левом углу столика за бокалами заныкано несколько бутеров с икрой, умираю с голоду, передайте один, пожалуйста! Остальными можете угоститься сами. Уж очень есть хочу, до гаража не дотяну.
Вера вопросительно глянула на "даму". Та входила первой, соответственно, сидела ближе и к "левому углу", и к водителю. "Дама" опять пожала плечами, положила портфель слева на сидение, протянула руку к столику и извлекла оттуда маленький подносик с бутербродами. Один передала через спинку сидения водителю, остальные два на подносе протянула попутчице. Вера вдруг вспомнила разные фильмы с подсыпанием ядов и снотворных и изрекла: "После Вас!"
"Дама" повторила привычный многозначительный набор движений - руки, плечи, брови - пересела спиной к водителю, лицом к Вере, поставила поднос в уголок между ними на свой портфель и взяла себе один бутерброд. Вера взяла второй. "Дама" ткнула своим бутером в её, сказала "Чин!" и отправила угощение в рот целиком. Тут уж Вера пожала плечами и откусила от своего.
"Дурдом. Но высокой категории", - подумала она, проглатывая последний кусочек неожиданного угощения.
Машина свернула и вдруг остановилась. Вера глянула в окно - забор, снег, редкие фонари, частный сектор. Сердце опять поднялось к горлу, разминувшись по дороге с бутербродом. И как она отвлеклась от маршрута с этим угощением?!
Водитель молча вышел. "Дама" поставила подносик на место и взяла свой портфель. Вера уставилась в глаза попутчице, отметив, что помаду та съела вместе с икрой. Или съел? Впрочем, какая уж тут разница.
Открылась дверка. Водитель сделал широкий жест: "Прррашу!"
"Дама" молча вышла. Вера сидела в оцепенении. Минута показалась вечностью. В голове мелькнуло две мысли: "Всё. Конец. Дети - сироты" и "Блииин, как дешево купилась!"
Но вдруг тишину взорвал невероятный хохот. Из-за приоткрытых ворот вывалилось человек десять хохочущих, размалеванных и разнаряженых, куда той "даме". Добежавший первым в тулупе навыворот и шапке Деда Мороза всунулся в дверку и закричал:
- Вееееерка! Ну ты правда, сдрейфила! Как и полагалось! Вылезай давай, нам еще Наташку, Лесю и Ксюху доставлять! Машина-то в прокате! Время - деньги! Да и помощники нужны на кухне!
- Убью гада!!! - закричала Вера, выскакивая из лимузина и вцепляясь в тулуп одноклассника Игореши, - убью с особой жестокостью! - колотила она кулаками по его плечам и по красной с белой опушкой шапке, но при этом не могла оторваться от него, так как висела в воздухе обхваченная за талию этим самым "гадом", который хохотал и раскачивал ее над землей.
Смеялись все дружной толпой, сверяя, наверное, реакции шикарно доставленных одноклассниц. Стоящая у ворот "дама" тоже улыбалась, а рядом с ней суетилась Ирка, поправляя на "попутчице" шарф и фетровую шляпу, время от времени чмокая в губы и повторяя: "Ну, еще всего три ходки, ну потерпи, что бы мы без тебя делали, наших же всех знают!"
В сторонке курил и ухмылялся водитель. Игореша скомандовал:
- Петрович! Перекур окончен. Мадам, дубль пять, плиз! Всё по плану. Связь по мобилкам. Вперед!
Водитель сел за руль, оглянулся в салон и крикнул:
- Дамочка! Заберите ваши сумки-мандарины! Шеф! Надо добавить бутербродов!
Ирка метнулась в дом, подмерзший народ потянулся за ней, "дама" пожала плечами, подмигнула Вере и забралась в машину.
Игореша извлек из лимузина Верины вещи, подошел впритык и бархатным голосом произнес:
- Ну, раз ты меня всё-таки не убила, Вер, может, я искуплю свою вину кружкой глинтвейна у камина, а?
Лимузин отъехал от ворот мягко и беззвучно, было темно, только под фонарями серебрился снег, падал тихо-тихо, волшебно и сказочно.
Заиграл мобильник. Пришла СМСка. "Мам, мы идем на дискотеку. Не скучай. Привет соседям! С новым старым!"
Чудо не случилось в Новый год. И на Рождество не случилось тоже. Но теперь Вера точно знала, зачем придуман Старый Новый. И что Чудо - это то, что не запланируешь и сам себе за деньги не купишь, большое оно или маленькое.