Три девушки в возрасте лет двадцати и два парня чуть постарше сидели в кафе-подвальчике, шумно разговаривали, курили, смеялись, пили коньяк, сок и закусывали чипсами, фруктами и пирожными. Компания шумела, но кафе было почти пустым, и замечаний им не делали.
- Три блондинки - это сила! - провозгласил высокий худощавый парень, приподняв свой стакан.
- Точно! Страшная сила! - поддержал его второй, коренастый, с прической ёжиком, - За вас, прошлогодние героини!
- Почему это прошлогодние? - строго глянула на него одна из девушек.
- Потому что в этом году вы еще не отличились. Уже и первый квартал закрыли, а вы ничего героического не совершили, - ответил, погрозив пальцем, коренастый.
- Ну, ты, между прочим, и в прошлом году ничего не совершил, а вякаешь тут с пониманием дела, правда, девчонки? - дала ему отпор одна из двух стройных блондинок, поправив на переносице элегантные очки.
- Точно, Тань. Хорошо ему тут умничать, со стороны оно всегда виднее, да и проще чужие заслуги считать, - поддержала подругу блондинка более плотного сложения с длинными вьющимися волосами, - Да еще и повод выпить...
- Ирусь, а ты расскажи ему еще раз, в ролях расскажи, как ты ствол в окошке своей кассы увидела, - подлил масла в огонь худощавый, - Только не очень наезжай, или вы забыли, кто вас в чувства приводил год назад, а? Кто по сорок раз выслушивал один и тот же рассказ в деталях от каждой в отдельности и от всех троих вместе, кто вас водкой и коньяком отпаивал?!
- Ну... было, было, - махнула рукой одна из девушек и чмокнула худощавого в щеку, - Утешали.
- А вы вот здесь, за этим же столиком тупо пили водку и ревели, - показал рукой на стол коренастый, - Свет, а ты чего все молчишь? То вас не остановить было, то молчишь, как в рот воды набрала, а?
- Да о чем говорить, - погасила окурок о пепельницу третья блондинка, стройная, умело накрашенная и будто немного отрешенная от происходящего, - Что было, то было. Хорошо, что хорошо закончилось. Правда, я до сих пор будто его руку чувствую петлей у себя на шее и слышу, как орал - "Быстро прикажи ей отдать деньги! Быстро, я сказал! А то всех, мать вашу, перестреляю!"
- Ну, ты все равно молодец, Светка, успела еще кнопку нажать! Я бы, наверное, оцепенел при таких делах... Нет, Димон, правда, бабы сообразительней нас. Вот ты бы что делал на их месте?
- Паш, ясен пень, - я снимал бы реалити-шоу на мобилку! - хохотнул коренастый, - Жаль, охрана банка не подоспела, дядя с бабками свалил раньше, заснять бы перестрелку!
- Да ты придурок, Димон! - ткнула его кулаком в плечо Света, - Перестрелку ему... Может, и лучше, что они разминулись, хоть без крови обошлось, но зло берет, что не поймали его, хоть и фоторобот менты потом с наших слов составили.
- Да уж, Димыч... Это было бы твое последнее реалити-шоу...
- Да шучу я, шучу, что ж я, не понимаю, что ли... Сам перешугался, когда узнал. Девчонки, вы не думайте, мы бы сразу к вам, да тут такая засада была до вечера - и банковские, и менты с собакой, и телевидение, но мы ж дождались разъезда... Ну, и видок у вас был - руки трясутся, косметика поплыла, курят, матерятся с перепугу...
- Точно... Есть, что вспомнить. Кстати, не такие уж и безумные бабки в тот день в кассе были, чтоб так рисковать. Не по наводке чувак шел, наобум, - сказала кассир Ира.
- Медленно из нас это дело выходило, - опять закурила и посмотрела в сторону барной стойки Света, - я еще долго вздрагивала, когда ко мне кто-то неожиданно сзади подходил.
- Да, я тож, - махнула рукой Ира, - долго еще цепенела, заметив в толпе интересного мужчину за сорок с седыми висками... Да, ментовский Пикассо неплохо его нарисовал с наших слов, узнаваемо, долго по банкам и сберкакссам депеша висела.
- А че, симпатичный мужчина, хоть и в отцы годится, а может, это был такой оригинальный способ познакомиться? - хохотнул Павел, - А вы юмора не поняли?
- Ну да. Может, и не поняли, - шутя поддержала версию блондинка в очках, - Правда, после того, как он пакет бабок унес, нам долго еще "пальчики катали" и несколько дней допрашивали оптом и в розницу, а потом на опознания вызывали, и только через две недели признали пострадавшими, а то еще могли сговор пришить, между прочим. А "интересного мужчину" так и не нашли.
Подошла худенькая рыжеволосая девушка-официантка, пробежала взглядом по компании, заменила полную окурков пепельницу на чистую и отошла.
- Гад, чтоб ему те деньги на аптеку пошли! - в сердцах сказала Светлана и хлопнула ладонью по столу.
В этот миг официантка выронила на кафельный пол пепельницу, а посетители вздрогнули. Девушка и сама вскрикнула, оглянулась, извинилась и пошла в служебную комнату за веником.
Когда осколки были собраны, а официантка вернулась к стойке, бармен потряс ее за плечо и по-дружески сказал:
- Наташ, ты сегодня, как зомби, ходишь, ты это... Не расслабляйся, а то шеф говорил, у него очередь желающих на каждое место - кризис, блин. А на этих не обращай внимания, они тут иногда бывают. Год назад девчонки три вечера подряд пили и рыдали, наши все сочувствовали - они под ограбление попали в банке, тоже работка... за чужие бабки башку подставлять, да еще и охраны никакой, говорили. Видать, годовщину отмечают. Но сегодня ничего, нормальные, видела б ты их тогда.
Компания посидела еще немного, вспомнили былое, поговорили о работе, о кризисе, о тех, кого уже сократили, о тех, кто может пойти следом. Парни-программисты надеялись, что ими банк швыряться не будет, хоть они работники "невидимого фронта", а не такие герои передовой, как их приятельницы. Потом рассчитались, оставив официантке "на чай", девушки подправили помаду, прически, и компания друзей поднялась и вышла из подвальчика на улицу.
- Что, девчонки, по домам?
- По домам!
- Ну, с днем рожденья вас! - улыбнулся Дмитрий.
- Точно! Век не забудете! С днем рожденья, девчонки! - обхватил всех троих длинными руками Павел, - Боевые подруги!
- Да ладно, спасибо за поддержку, давайте уже по домам, до завтра! - улыбнулась Светлана, девушки чмокнули друг друга в щечки, поправили сумочки на плечах и зацокали каблучками каждая в свою сторону, став похожими на сотни других городских блондинок, модных, молодых-симпатичных и с виду беззаботных.
***
Худенькая девушка с рыжими волосами сидела на недавно покрашенной кладбищенской лавочке и курила. Она смотрела на выкрашенный такой же краской металлический крест с указанными на блестящей пластинке именем, фамилией и датами. Последняя совпадала с сегодняшним днем, но минус один год. У подножия креста стоял венок из искусственных цветов, а в земле желтели анютины глазки, посаженные ее матерью пару недель назад в поминальный день.
Отец уже лет десять, как ушел из семьи за новым счастьем, считай, половину её жизни назад, потому близкими людьми они не были, хоть другого отца в их с матерью доме так и не завелось. Но когда год назад позвонила бабушка и, рыдая, сказала - "Славика убили", мать взяла на себя все хлопоты и похоронила по-христиански, все-таки отец ее ребенка...
Делом занималась милиция, но оно так и осталось нерешенным - кто, зачем и за что - не выяснилось. Поговаривали, что жил батя не по средствам, возможно, играл, и что были у него дела, были женщины, были и долги... Мать боялась, как бы не пришли выколачивать из них, но никто с претензиями не появился, да и отдавать-то было особо нечего.
Девушка затоптала окурок в песок под лавочкой, достала из внутреннего кармана куртки маленькую металлическую фляжку, открутила крышечку и сделала глоток, потом еще один.
- И зачем ты это всё, пап?... Как же... А если бы меня кто так? Эх ты... И сам пропал за эти деньги...
Девушка поднялась, вылила остаток коньяка на могилу, вздохнула, повернулась и зашагала по аллее к выходу.
Не успела она доехать до дома, как заиграл мобильный.
- Высоцкая Наталья Вячеславовна?
- Да.
- Вам нужно подъехать в банк по такому адресу...
- Я не понимаю, - переспросила девушка, и сердце заколотилось у нее в горле.
- На ваше имя год назад был открыт депозитный счет, срок его истек, вам нужно прийти снять деньги или переоформить договор.