Дорога к дому дяди отвлекла девушку от горестных раздумий, встряхнула и, не смотря на плачущую Джоргин, стала радовать. Она с удовольствием вглядывалась в картинки за окном. Как по-разному живут люди: кто-то в огромных замках, кто-то в приземистых лачугах, а кто, как например, семейство Беренис, в добротных усадьбах. Погода стояла хорошая, дороги, не раскисшие от осенних дождей, сухие и ровные, и хотя лошади бежали бодрой рысцой, но до поместья сэра Рупина они должны были добраться лишь через три дня.
Первый вечер в поездке закончился на постоялом дворе. Беренис и Рупину выделили отдельные комнаты. Девушка едва поела, помылась и сразу рухнула на постель, чтобы заснуть. Утром, отдохнув, она встала бодрой и довольной.
- Должно быть, живи я дома все это время, мне было бы тяжелее уезжать из него. Вон как Джоргин убивается, - думала Беренис.
Джоргин спала в ее комнате, на небольшой лежанке рядом с хозяйской кроватью. Она уже перестала плакать, а лишь тяжко вздыхала, была рассеянной и грустной. Беренис захотелось успокоить ее.
- Ничего, Джоргин, - ласково сказала она, подсаживаясь рядом с няней, - мы же вместе, я всегда буду рядом с тобой.
Старушка погладила Беренис по голове:
- Только этим и живу, чтоб быть рядом с тобой, - ответила няня, - скорей бы уж доехать до поместья дядиного, да разместиться, оглядеться. А сейчас и это откладывается.
Беренис не поняла ее слов.
- Что откладывается? - спросила она.
- Так сэр Рупин ни свет, ни заря рванул назад! - возмутилась няня, - толком ничего не сказал, ни то не доделал чего, ни то забыл что-то. Ускакал со своим слугой, а нам приказал дожидаться возвращения, тогда, мол, и тронемся дальше.
Беренис это немного расстроило. Она подошла к окошку, оглядела двор, который вчера в темноте показался крошечным и тесным. Сейчас, в утреннем свете, он смотрелся уютно и по-хозяйски аккуратно.
- Дядя не сказал когда вернется? - поинтересовалась она.
Няня развела руками.
- Пойду, у дворни его спрошу еще раз, может я не дослышала чего.
Она помогла Беренис одеться, причесаться и вместе они вышли из комнаты.
Харчевня и внутри была чистенькой и удобной. Из комнаты, что они занимали, небольшой коридор вел в широкую столовую, которая выполняла также роль холла, еще одна дверь вела на кухню, откуда доносился шум, легкая перебранка и смех. Эта дверь отворилась и в столовую вспорхнула хозяйка, бойкая женщина лет сорока, румяная и крепкая.
- Доброе утро! - улыбнулась она, - вы у меня самые ранние пташки, ну если не считать того господина, который укатил еще до рассвета.
Баренис улыбнулась в ответ, а хозяйка продолжала болтать, попутно показывая девушке и няне, где удобнее присесть.
- С дороги, да с ночи, проголодались должно быть? - ворковала женщина.
От ее слов, хлопот, приятных поддерживаний локотка, Беренис стало еще приятнее и спокойнее. В господском положении есть свои прелести!
После плотного завтрака с оладьями, медом и толстыми ломтями душистого хлеба с сыром, девушка решила прогуляться.
Хозяйка только вздохнула:
- Да где у нас гулять, госпожа? Мы здесь на отшибе, до ближайшей деревни идти и идти. В вашей обувке, да по нашей дороге! И часу не пройдете, как соберете все лужи и грязь.
Пришлось Беренис вернуться в комнату, из своего дорожного сундука она достала книгу и принялась ее перечитывать.
Джоргин суетилась рядом, потом прилегла ненадолго, снова засновала по комнате, спустилась во двор.
- Ты сама не своя, няня! - сказала ей Беренис, зевая. От безделья ее тянуло в сон.
- Вот где он? - сама себя спрашивала Джоргин и сама же отвечала, - не сказал ни слова, рванул неизвестно куда, а мы сидим тут, как сычи, ждем чего-то! А ну как не вернется сэр Рупин, куда мы?
Беренис об этом не думала.
- Няня, ну что ты забрала себе в голову? Приедет дядя к вечеру.
Но старушку не так легко было успокоить.
- Может что и взять забыли, только сдается мне, что дядя твой все богатства ищет.
- Да лезет в голову всякое, не слушай меня, деточка, пойду-ка спрошу про обед у хозяйки .
Сер Рупин к вечеру так и не приехал, а появился лишь на следующий день, усталый, измученный и, как показалось Беренис, недовольный. Однако, он старался это не показывать, обнял племянницу, извинился за неожиданный отъезд и сказал, чтоб немедленно собиралась.
Последующие два дня были в дороге, они даже не останавливались на постоялых дворах, ели в коляске то, что удавалось прикупить в придорожных харчевнях, дядя торопился домой. На исходе второго дня, вконец измученная Беренис увидела замок сэра Рупина. Это не было темной скалистой громадиной, как опасалась она, а скорее напоминал большой, богатый дом сельского помещика, претендующего на изысканность и зависть не столь удачный соседей.
Джоргин совсем скисла в дороге, но и она встрепенулась, чтоб посмотреть на дом, где им предстояло жить, и, должно быть, умереть.
По широкой дороге коляска ехала медленно, важно и остановилась прямо у высокой лестницы, ведущей в дом. Встречать их вышло немало дворни, что порадовало Беренис. Казалось, что сейчас начнется настоящая суматоха с разбором вещей и размещением приехавших, но слуги исправно и отлаженно работали, деловито сновали возле телег, вещей и хозяина. Вскоре, из всей дворни с ними осталась только сухопарая особа, возраст которой Беренис не смогла определить. По кивку сэра Рупина, женщина слегка склонила голову и тихо произнесла, обращаясь к Беренис:
- Комнаты для вас и вашей служанки приготовлены, пойдемте, я покажу вам где разместиться.
Дядя натянуто улыбнулся:
- Это моя экономка, Шарлотта, она ведет дом, а когда я отсутствую, и меня заменяет. Она тебе все покажет и расскажет.
Беренис начала поднимать по лестнице вслед за Шарлоттой, за ней, громко пыхтя и ворча что-то себе под нос, тяжело ступала Джоргин.
Внутри дом был также красив и удобен, нет, он не блистал дорогой мебелью, громадными залами, богатыми коврами и парчовыми занавесями. Это был уютный особняк, вычищенный до блеска, как старый серебряный шандал, любовно надраенный хозяйкой.
Совсем не таким представляла себе дом сэра Рупина Беренис. Но таким он ей понравился гораздо больше. После скверно протопленных комнат в своем жилье и бабкиной лачуги, девушке все пришлось по вкусу. Шарлотта была немногословна, она скупо отвечала на вопросы, хотя и делала это очень доброжелательно.
Комната, в которую она привела Беренис, оказалась на втором этаже, небольшая, но, как и любой уголок в доме, чистенькая и ухоженная.
- Комната вашей прислуги дальше по коридору,- сказала Шарлотта, - я провожу ее.
- Это моя няня Джоргин, - представила старушку Беренис, - она вырастила меня, и я ее очень люблю.
Шарлотта, не улыбаясь, молча кивнула. "До твоей любви мне нет никакого дела," - подумала за Шарлотту Беренис. Но сейчас она не придала этому значения. Хотелось помыться и лечь на кровать, вытянуть ноги и забыть каретную скачку и неудобства.
На следующий день сэр Рупин представил Беренис свою челядь.
- Это те, с кем тебе придется видеться постоянно.
Шарлотта была ей знакома, экономка стояла прямо, серьезно разглядывая что-то в углу комнаты, должно быть, искала следы плохо сделанной уборки.
Горничная Пэт была молодой девицей, настолько некрасивой, что она старалась не смотреть в глаза никому, стояла, сутулясь, уткнувшись взглядом в пол, а руки были сжаты в кулаки. Последним, кого представили Беренис, оказалась воспитательницей сына дяди, крупно-сложенная женщина, и единственная, кто улыбнулся ей.
- А где же ваш сын, дядя? Я бы и его хотела повидать, - с улыбкой обратилась Беренис к сэру Рупину.
Все три женщины как будто замерли. Шарлотта и так стояла истуканом, Пэт нервно закрутила концы серого передника, а воспитательница Элла открыла было рот, но споткнувшись о взгляд сэра Рупина, так ничего и не сказала.
- Что-то не так, дядя? - беспечно спросила Беренис.
Рупин слегка набычился, потом тяжело вздохнул:
- Марк не здоров, - он помолчал, потом отпустил взглядом прислугу и подвел Беренис к креслу, и сам уселся на противоположное.
Небрежным кивком он отпустил прислугу, тяжело вздохнул и рассказал девушке почему его сын не смог приветствовать кузину.
- Марк болен, как я уже говорил тебе, - с горечью поведал ей сэр Рупин, - родовая травма не дает ему подняться с постели.
- Он совсем не встает? - ужаснулась Беренис, она не могла представить себе мальчишку, который изо дня в день прикован к кровати, недвижимый и несчастный. - Мне очень жаль.
Ей, молодой и здоровой девушке, даже думать было тоскливо о судьбе несчастного брата.
- Я сама его навещу, - решительно заявила Беренис, - теперь ему не будет так одиноко.
Сэр Рупин внимательно на нее посмотрел.
- Ему вовсе не одиноко, - заметил он, - возле него всегда преданный слуга, он вывозит его гулять, кормит, играет с ним. Элла также старательно ухаживает за ним, они много читают, занимаются. Кроме того, я почти всегда рядом.
- Но кроме вас он ни с кем больше не общается! - воскликнула Беренис.
Дядя усмехнулся.
- Дорогая девочка, скажи мне, а сама ты много прежде общалась? У тебя был свой круг друзей, подружек?
Беренис смешалась.
- Вот то-то, - он потер лоб рукой, - вы, мои дорогие дети, дополните друг друга и, надеюсь, очень подружитесь.
Что-то неприятно царапнуло Беренис, то ли дядины слова, то ли взгляд, который он бросил на нее, быстрый и злой, то ли несоответствие слов и взгляда.