Гости раскрепостились, поели и утолили жажду. Под тихую классическую музыку по комнате беззвучно сновала Настя, домработница Красиных, унося грязные тарелки и бокалы, возвращаясь с чистой посудой, переменой блюд и большими хрустальными кувшинами с морсом, соком и водой.
Пришедшие в день памяти писателя Льва Красина друзья, родственники и собратья по перу разделились на группы по интересам. Изредка один из них покидал группу, чтобы подойти к вдове, выразить соболезнования, вспомнить Левушку, повздыхать и снова занять подобающее место.
Вдова, Алла Сергеевна, женщина лет шестидесяти, при прическе, одетая, как всегда, со вкусом и с большим количеством дорогих украшений, трагически улыбалась, поднося к глазам легкий платочек, потом она изящно комкала его в руках и снова подносила к глазам.
Через час в огромной квартире остались немногие: Алеша, единственный сын хозяев, его дочь Аня, шестилетняя озорница, старинный друг Левы Андрей Васильевич с дочерью Ольгой, да близкая подруга Аллы Сергеевна Маша, женщина с трудно определяемым возрастом, худая, короткостриженая в неизменной длинной трикотажной юбке.
- Вот и год прошел без Левы, - в который раз грустно констатировала Алла Сергеевна, - мне так его не хватает.
- Нам всем его не хватает, - подхватил Андрей Васильевич.
Оставшиеся дружно закивали головами, Алексей при этом откинулся на диван, закурил, не смотря на умоляющие взгляды матери.
- Алешенька, - слабым голосом произнесла она, - я не люблю, когда дома курят.
- А-а, мама, - дернул он рукой в ответ, продолжая затягиваться.
- Что тебе сказали в редакции, Алла? - поинтересовался Андрей Васильевич, не обращая внимание на развалившегося Алексея, - когда выйдет последняя книга Левушки?
- Через месяц, - оживилась Алла Сергеевна, - развернули такую активную рекламную компанию, думаю, этот роман станет бестселлером.
- Кто бы подумал лет тридцать назад, что Левушка станет таким знаменитым! - качая головой, продолжила Алла Сергеевна.
- Я недавно перечитал его первые повести, - встрепенулся Андрей Васильевич, - и, вы знаете, - обратился он ко всем сидящим, - вдруг раскрыл Левушку заново. Только со временем, с опытом, пришло понимание его книг, а ведь писал-то он их, будучи совсем молодым человеком! Талантище!
Алексей закашлялся, поднялся с дивана, затушил сигарету и, опрокинув рюмку водки, сказал:
- Этот талантище лучше бы деньги оставил!
- Алеша! - грозно посмотрела на него мать.
- Да ладно, - снова замахал руками здоровенный детина, рано располневший и полысевший, - здесь же все свои! - закривлялся он, - все мило поют заупокойные дифирамбы, а в мыслишках один вопрос: ну где же денежки, где тот ключик, код из семи цифр к сейфу в банке! Папаша отошел в мир иной, а нас оставил на бобах!
Алла Сергеевна поднялась, сделала знак домработнице, как всегда стоящей наготове. Кое-как справившись с Алексеем, Настя увела его в соседнюю комнату, где уложила на кровать.
- Алеша в своем репертуаре, - только и проговорила Алла Сергеевна, тяжело садясь в кресло. Она сразу сникла, на несколько минут выйдя из роли вдовы-аристократки.
Андрей Васильевич озадаченно потирал подбородок. Не для кого из сидящих не была новостью несдержанность Алексей, его любовь к горячительным напиткам и все возрастающая ненависть незадачливого отпрыска к талантливому отцу.
- Если бы Лева больше обращал внимание на свое здоровье, мы бы не потеряли его так внезапно, - горько сказала Алла Сергеевна.
- Да он же никогда не отдыхал! - громко произнесла Маша, - он всегда работал! Рукописи, переговоры с редакцией, переписка, изменения, он всегда куда-то торопился.
- Я его даже не помню без карандаша, а потом без компьютера, он с ним не расставался - улыбнулся Андрей Васильевич.
- Дедушка много писал сам, без компа, - заявила Анечка, влетевшая в комнату.
Девчонка оперлась локтями на спинку дивана и радостно заболтала ногами.
- У нас игра такая была: дедушка писал мне записки, а я искала авторов стишков, а в стишках был шифр, по которому можно было найти шоколадку или конфету. Я много стихов теперь знаю, - продолжала щебетать Анюта, - и Барто, и Михалкова, и Маршака...
- Молодец, детка, - прервала ее Алла Сергеевна.
- Дедушка выбирал шоколадки самые лучшие, - заявила Анечка грустным голосом, - а один раз забыл положить! Записку написал, а про шоколадку забыл! - вспомнила она и захихикала.
- Ну и что же ты сделала, егоза? - улыбнувшись, спросил Андрей Васильевич.
- Вернула записку в книжку Бажова, - заявила Аня, - чего ее брать-то без шоколадки?
После сказанного девочка унеслась в другую комнату, а гости, поднявшись с кресел, стали прощаться с хозяйкой.
Первым подошел Андрей Васильевич, поцеловал в щеку Аллу Сергеевну, мягко сжал руку:
- Звони, Аллочка, - попросил он, - всегда рад буду помочь тебе.
Ольга скользнула следом за отцом, низко опустив голову. Маша вместе с Настей принялись хлопотать у стола, когда в комнату снова вбежала Аня.
- Дед все-таки не положил шоколадку, совсем забыл про эту записку, - выдохнула девочка, размахивая листочком.
Маша аккуратно вытащила из детских рук записку и принялась ее читать. Можно было не сомневаться: рука, написавшая ее - Льва Красина.
- "Толя, - прочитала она текст, - перестань вбивать себе в головку разную чепуху, лучше посмотри на мою фотографию! Все, что у меня есть - твое, а ты моя!"
Аня, после того, как дочитали записку, продолжала возмущаться:
- Никакой шоколадки возле дедушкиной фотки не было. Забыл положить!
Маша уставилась на девочку:
- Дедушка называл тебя Толей?
Аня удивилась:
- Какой "Толя"? Там написано "только"! - и потянулась к листу.
Маша высоко подняла записочку над головой:
- Беги к Насте, - ласково погладила она девочку по голове, - она даст тебе шоколадку вместо деда.
Затем обернулась к гостям.
- Немая сцена! Последний акт комедии "Ревизор", - усмехнулась Маша.
Алла Сергеевна молча подошла, забрала из ее руки листок и еще раз перечла его. Рядом с ней топтался Андрей Васильевич.
- Аллочка, записка старая, возможно из какой-нибудь Левиной книги, - беспомощно подсказал он.
То только покачала головой:
- Это не из книги, это записка, написанная Левой!
- Ты еще вообрази себе, что это любовное послание, - колка заметила Маша, - и что Лева был гомосексуалист.
- Гомосексуалистом он не был, - спокойно заметила вдова, - но что это послание, и послание любовное, можно сказать точно.
Собравшиеся на выход застыли: Андрей Васильевич возле Аллы Сергеевны, Настя у стола, не слыша воплей Ани из кухни с просьбой отрезать кусок пирога, Ольга, ссутулившись, в коридоре. Только Маша, закурив, отошла к окну.
Молчание нарушил Алексей, который неожиданно тихо появился в дверном проеме и захохотал:
- А папаша-то еще тот фрукт! Мы думали, что он одну мульку нам оставил: не сказал где денежки, а он тут же вторую подбросил - денежки все у Толи! Поди, ищи теперь этого Толю! Фантаст! Снимаю шляпу!
Маша потушила недокуренную сигарету, руки нервно потерла:
- Никакого Толи мы не знаем, думаю, что и ты, Аллочка, тоже! - обратилась она к Красиной.
Ответом был непонимающий взгляд.
- Все его редакционные коллеги, друзья нам известны, - продолжила Маша, - Толи среди них нет. Значит, остается три варианта: либо мы все-таки не знаем о существовании Толи, либо это просто шуточная записка, либо Толя - это прозвище, употребляемое при тесном общении Левы с каким-то лицом.
Она замолчала, желая припомнить что-то, но тут разгорячился Андрей Васильевич:
- Да что вы говорите такое! Лева не мог себе такого позволить! Какой еще Толя?
Он заходил по комнате взад-вперед.
- Лева был весь в своих книгах, он совершенствовал свои произведения! Вспомните, как его клеймили лет пятнадцать назад, называя фантастом социализма! Вопили в газетах и по телевидению, что любая его космическая одиссей заканчивается установлением коммунизма на разных объектах галактики! И что?
Андрей Васильевич остановился, задрал вверх руку с указательным пальцем:
- Лева пошел дальше! Его книги, конечно, изменились, писатель не может не чувствовать время, в котором живет! Но изменились к лучшему! Засверкали по-иному! Вспомните! - обратился он к Маше и Алле, - с кем из наших писателей первым заключило контракт французское издательство? Ага, с Левой! По чьему сценарию был поставлен фильм в Америке, а потом у немцев? Снова по Левушкиному.
- Ты, дядя Андрей, не тряси тут руками, как будто мы все только народились и ничего до этого не знали, - трезвым голосом произнес Алексей, - понятно нам и чего ты так надрываешься! Папаня доверил тебе написание этих сценариев по своим книгам. Ну где ты найдешь еще такое бескорыстие? Кто бы вспомнил писателя Томского, если бы рядом не стояла фамилия Красина!
- Ты не прав, Алеша, - опустив голову и руку, проговорил Андрей Васильевич, - ты не прав, потому что не знаешь всей сути вопроса.
- Да какая суть? - нагло заявил Алексей, - суть в том, что отец содержал всех нас! Каждого из вас! - такая пальцем, вопил он, - только я самый честный и признаю это, а вы делайте вид, что помогали гению без всякой выгоды для себя.
Сказав это, Леша плюхнулся на диван и вцепился в сигарету.
Из кухни выбежала Аня, прыгая, подскочила к домработнице:
- Ну чего вы здесь стоите, как истуканы! Пойдем-пойдем, Настя!
И девчонка начала тащить женщину на кухню, тянула за руку, потом уперлась сзади в широкую настину спину:
Все чуть-чуть расслабились, словно вышли из ступора.
Алла Сергеевна потерла виски, Маша снова закурила, Андрей Васильевич уселся в кресло и только тут вспомнил об Ольге.
- Олюшка, ты чего там стоишь? - обратился он к дочери, так и застывшей в холле, - иди сюда, не могу найти свои пилюли, - добавил он, - что-то сердце давит.
Дочь быстро подошла к нему, достала из кармана пиджака платок и завернувшийся в него пузырек с лекарством, подала отцу две таблетки.
Томский закинул в рот лекарство, усиленно задышал.
- Спасибо, что бы я без тебя делал, - потрепал он ласково девушку по руке.
- Слушайте, по-моему, я раз или два слышала, что в разговоре по телефону Лев называл кого-то "Толей".
- Мама, - гаркнул Алексей, - где отцовские телефоны?
У Красина было два телефона, один предназначался для более узкого круга домашних и близких. Именно этот телефон Алла Сергеевна вытащила из ящика письменного стола мужа и отдала Алеше.
- Сейчас посмотрим, - напрягся он, и вместе с ним все собравшиеся, они окружили Алексей, ловили каждое его движение, пока он не возопил:
- Вот он Толя! Найден контакт!
Несколько секунд ожидания, пока Алексей набирал номер и ждал ответного сигнала, еще больше накалили обстановку.
И вдруг они услышали мягкую, словно затаенную, трель телефона, выводящего популярную мелодию
- Оля, твой телефон звонит, - опомнился Андрей Васильевич, узнавший мелодию, и застыл.
Алексей забросил телефон на диван и захохотал:
- Олька, - орал он, - это ты нас всех вокруг пальца обвела?
Что-то неуловимое изменилось в девушке, она выгнула спину, обвела взглядом всех и произнесла:
- Забыла телефон поставить на вибрацию или "беззвучку", хрен бы вы меня вычислили.
- Оля, - начал было упрашивать отец, но наткнувшись на твердый взгляд дочки, прикусил язык.
Ольга поправила челку изящным движением, уселась на стул, закинув ногу на ногу, и сказала:
- Чего уставились? Вы думайте, что я сейчас, как факир, достану кредитку, напишу код и благородно уйду, дабы не смущать своим присутствием дражайших родственников? Все не так, как вам думается. Про деньги я рассказывать ничего не собираюсь, это вас не касается, - зло улыбнулась она, - скажу только, что все романы, которыми так знаменит Лев Красин, писались мной. Правда, Левушка мастерски составлял диалоги и особенно здорово у него получалось описание место действия, красочно и не нудно, но интриги роману он дать не мог! Здесь он был пас! Десять лет назад, я, юная глупая девица, которую собственный папуля считал бесталанной неумехой, передала дяде Леве романы начинающего писателя Анатолия Рубина. Писала, конечно, их я, но побоялась признаться в этом.
Знаменитый писатель Лев Красин в это время находился в застое, пришли новые времена, перестройка, а перестроиться он не мог. Дикая зависть к молодым выскочкам, которые и со словом-то работать не могли, а поди ты, печатались и получали бешеные гонорары, обуревала все его существо.
Когда Олечка Томская принесла ему романы своего знакомого, Лева просто взвыл. Это ж надо так интригу закрутить! Но сыро еще, середина проваливается, диалоги неживые, а уж мысли главного героя перескакивают с одного на другое и выводы делают самые парадоксальные.
- Что ж, Олечка, - вздохнул он при встрече с девушкой, - слабенько. И вообще, мне его стиль напоминает кого-то.
Лев наморщил лоб, пытаясь вспомнить похожий писательский подчерк, подачу текста. Еще до того, как он вспомнит, Оля испуганно выпалили:
- Это я написала!
Лев остолбенел, походил по кабинету, усадил девушку на кресло, сам сел напротив.
- Вот что, Оля, - немного подумав еще, решил он, - я помогу тебе!
Помощь заключалась в следующем: под своим именем и редактурой Лев Красин выпускает серию романов в соавторстве с Ольгой Томской. Оля была так рада, что ее нисколько не покоробило то, что соавторство было чисто номинальным, фамилия ее нигде не звучала, но гонорары ей Левушка платил приличные. Через год они стали любовниками, еще через некоторое время Ольга попыталась заикнуться, что не худо бы было, чтоб мир узнал и ее имя. Лев зло засмеялся, одернул ее:
- Фэнтези - ремесло, по большому счету, мужское. Женские сопли и страстишки здесь не проходят. Под своим именем ты исчезнешь после первого опубликованного романа.
Оля капризничала, расставалась с Левой, выматывала его и себя, пока, наконец, перед грандиозным кинопроектом не заставила его подписать договор с ней как с директором - распорядителем средств от публикуемых книг и принятых в кинопроизводство сценариев.
- Погоди, - выслушав ее, спросил Алексей, - так деньги все-таки у тебя?
Ольга ничего не ответила. Она посмотрела на отца и сказала:
- Когда из команды выбывает игрок, его заменяют другим, верно, папочка!
Потом подумала и сказала кокетливо:
- Не вешай голову, Лешенька, моей фантазии и на твой век хватит.