Иванович : другие произведения.

Змея в траве

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Выбор сделанный сгоряча, может навсегда изменить твою судьбу. Именно это ощутил молодой инквизитор, некогда вступив в ряды самой могущественной организации на Оловянных островах. Теперь его призвание - ловить еретиков, жечь ведьм и избавляться от разной нечисти. Впрочем, человеческие сердца бывают чернее крови самого мерзкого демона, а людская злоба и алчность - хуже неудержимой ярости темных тварей.
      
       P.S. Полу-фэнтезийный мир без эльфов, гномов и прочей шушеры, но с огнестрелом, еретиками, аутодафе, пытками и демонами.
  
  
   Пролог
  
  
   Летний дождь. Удивительно, сколько эмоций возникает у человека, едва он слышит эти слова. Память сразу же рисует теплый вечер на веранде, запах мокрой земли и листьев. Как-то интуитивно хочется по уши укутаться в плед, потягивая маленькими глотками глинтвейн, принесенный заботливой матушкой. А потом долго-долго глядеть в окно, предаваясь мечтам о далеких странах. Мало кто сможет скрыть улыбку, не правда ли? Склизкая грязь, мороз, пробирающий до кишок, и ураганный ветер, сшибающий с ног. Уже не так романтично, а? Холодно, сыро и темно, хоть глаз выколи! Не успел найти убежище до заката? Вот и кутайся теперь в промокший плащ, попивая дрянную водку, обдирающий глотку не хуже наждачной бумаги! Увидел вдалеке огни деревни? Ха! Негласное правило гласило, что ночью отстреливается всё и без предупреждения, будь ты хоть князем, хоть самим архиепископом. Решил продолжить путь, не смотря на непогоду? Дело твое. В пути, как нефиг делать, можно налететь на сида, фомора или рейд "Медвежьих шапок" (которые тут же запишут тебя в пособники Республиканской Армии и вздернут на ближайшем суку). Решил найти укрытие в лесу? Там уже с нетерпением ждут дикие звери. В общем, шататься по ночам - не самое умное решение. А уж разводить костер решался либо блаженный, по уши обвешанный литаниями, либо смертник. Доран не причислял себя ни к первым, ни ко вторым. Ночевать на дереве - это, конечно, то еще удовольствие. Но это гораздо лучше, чем утром обнаружить пропажу головы или еще какой части тела. В принципе, при должной сноровке, можно устроиться с каким-никаким уютом. Главное - потуже затянуть ремень на стволе и не шибко барахтаться во сне - сломанная шея может немало усложнить утренний туалет.
   После начала этой треклятой войны на континенте, дела в сельской местности пошли по известному месту. Черт, пару лет назад торговые тракты славились своей безопасностью, а теперь? Нет, понятное дело, что тебя и раньше могли сожрать, выпотрошить или вздернуть, но случалось это от силы пару раз за месяц. А теперь в армию гребли всех, до кого смогли дотянутся! Егеря и милиция со сторожевых постов первыми "пошли на повышение" и встали под красно-синие знамена. Кое-где, загребущие ручонки военных дотянулись и до городской стражи. В совсем уж крайних случаях, "настоящих патриотов" искали по кабакам и подворотням, а потом подсовывали этому пьяному существу контракт. Интересно, каково это - по вечеру нажраться в вонючем кабаке, а утром проснуться от вежливого пинка в ребра? Понятно дело, что половина сбегает на следующий день. А потом их ловили и вешали за яйца на ближайшем суку. В общем, дороги просто некому было охранять. "Все ушли на фронт". Как "благотворно" это повлияло на ситуацию в провинциях вообще не описать словами. Бандиты и разная нечисть расплодились в совершенно непристойных масштабах! Конечно, молчаливая конкуренция между ними периодически превращалась в кровавую баню, но всем остальным от этого легче не становилось.
  Доран Маккенна неуютно поерзал на ветке, прислонившись спиной к стволу. Да чтоб он еще раз добровольно подписался на нечто такое! Пытаясь заснуть, он вспоминал крепким словом всех и вся:
  "Плевая работенка, говорили они! Разберись и сразу в крепость, говорили они! И что мы имеем? Похеренный пакет с документами, отсыревший порох, заклинивший пистолетный замок и кора, впивающаяся в задницу. Какая-то тварь стрекочет под ногам. А он как раз без ладана, ну не прекрасно ли? Давай, куси его за пятку! Она же так аппетитно свисает вниз!"
   Доран печально вздохнул. За девять лет службы в Ордене он успел поседеть, заработать нервный тик, ревматизм, алкоголизм, завязать с бухлом, потом снова запить, оставить висеть на ветке свой левый глаз, а теперь - похерить именную инсигнию!
  Стрекот под ногами повторился с новой силой, отчего Доран машинально потянулся к пистолету, но рука резко остановилась на полпути. Маккенна запоздало вспомнил про заклинивший замок и, чертыхнувшись, нащупал рукоять эспады на поясе. И что за ночной визитер мешал сну достопочтенного инквизитора? С одинаковой долей вероятности, это мог быть как маленький жучок (раздавишь ботинком - не заметишь), так и новистадор - жучок чуть-чуть побольше. Настолько "чуть-чуть", что "ботинок" нужен весом в пару кило. Доран с печалью вспомнил свою везучесть, и как-то подсознательно решил, что рассчитывать на первый вариант будет несколько глупо. Медленно потянув рукоять, инквизитор с содроганием услышал звонкий скрип клинка о ножны. Твою мать!
  В ту же секунду что-то со свистом пронеслось мимо и глухим грохотом вонзилось в ствол рядом с Дораном. Маккенна не успел даже испугаться, когда инерция заставила его накрениться в бок. В голове промелькнуло удивление. Вот, он недоуменно сползает вниз, а в следующий момент - летит вниз.
  - Кочергу вам в... - обречено вздохнул парень.
  За секунду до соприкосновения с поверхностью, Доран успел различить возмущенный писк существа под ним.
  - Новистадор, все-таки, - флегматично выдохнул Маккенна.
  Прошла секунда. За ней - другая. Ничего не происходило. Под спиной ощущалось пульсирующее подергивание. В воздухе появился едкий запах кишечных газов. Доран на мгновение прислушался к ощущениям. Вроде не от него. Болезненно перевалившись на живот, инквизитор со всего маху плюхнулся в грязную лужу. Просто прекрасно. Безразлично подняв голову, он взглянул на того, чье бренное тело спасло его ребра. Саранча размером с теленка ритмично подрагивала шипастой лапой в предсмертных судорогах. Рукоять эспады гордо торчала из головы новистадора, пришпилив того к земле, словно бабочку. Доран злобно проворчал под нос несколько ругательств, за которые, услышь епископ, его точно отлучили бы от церкви. Маккенна поднял с земли свою потрепанную шляпу с широкими полями и высокой тульей и брезгливо отряхнул от грязи любимый кожаный плащ. Бросив последний взгляд на затихшего жука-переростка, инквизитор поежился и повыше натянул воротник, защищаясь от пронизывающего ветра.
  - Вот так всегда, - страдальчески пробубнил он. - Дайте хоть одну гребенную неделю отдыха. Одну. Гребанную. Неделю.
   Быстро собрав разлетевшиеся по округе вещи, инквизитор вновь забрался на дерево. Может теперь ему дадут поспать? На сколько он помнил, новистадоры водились в этой местности не часто. Они вообще были редкими гостями на просторах Оловянных островов, в очередной раз доказав Дорану, что с его везением, не то что инквизитором, писарем становиться опасно. И если через полчаса, на запах саранчи не припрется еще какой-нибудь сид, он очень сильно удивится. Впрочем, ну их всех! Натянув шляпу на глаза и поглубже зарывшись в шарф, Доран блаженно прикрыл глаз и беззаботно ушел в страну Морфея.
  
  
  ***
  
  
  Как он и предполагал, запах дохлого жука привлек лишнее внимание и полночи инквизитор был вынужден слушать чавканье, визг и клацанье зубов. Не самая лучшая колыбельная. Голова гудела, словно колокол, а моргать стало невыносимо тяжело. Единственным плюсом было то, что до Бауэрстоуна оставалось не больше двух часов ходу. Труп саранчи основательно подъели, оставив от несчастного жука лишь пару клешней и мягкое смердящее брюшко. Местные санитары леса работали на совесть. Помочившись на останки ночного гостя, Маккенна продолжил путь, желая поскорее закончить миссию и вернуться восвояси, к теплой постели, жирным свиным ребрышкам и холодному пиву.
  Целью инквизитора был небольшой городок Бауэрстоун. Судя по описанию, его ждала очередная жопа мира с претензией на цивилизацию. Город жил в основном за счет экспорта соли из местных пещер. Отсюда, корабли с грузом шли на Восток в сторону Прайдена - центрального острова Королевства Койлхэйвен. "Оловянные острова", как привыкли называть его торговцы. Возвращались они набитые всем необходимым: железом, кожей, маслом и зерном. В общем, типичный провинциальный городок. Впрочем, не совсем уж типичный - то ли в силу жизненных обстоятельств, то ли из-за врожденной тупости, отцы-основатели решили поставить свое поселение именно здесь, на голой пустоши, а не в пятидесяти километрах к Югу, на берегу Кортского залива, как это сделали основатели Уайтфаста. Наверное, их потомкам было до слез обидно смотреть, как соседи гребут деньги лопатой, правильно пораскинув мозгами и поставив город в теплой и удобной для кораблей гавани, которую не раздирали шторма шесть месяцев в году. Скорее всего, в Бауэрстоуне они рассчитывали найти залежи руды или еще чего, но крепко обломались. А город к тому моменту уже не хило так разросся. Печальная история, конечно, но бывало и хуже.
  По сторонам мелькали обработанные поля и небольшие мельницы, говоря о том, что скоро должен показаться и сам город. Маккенна вдохнул утренний морозный воздух, в котором отчетливо чувствовались ароматы соли и моря. Да, он уже близко.
  
  
  ***
  
  
  Приближаясь к покосившимся воротам, Доран лишь грустно вздохнул. Похоже, это место еще хуже, чем он думал. Каменные стены высотой в метров семь выглядели, мягко говоря, не впечатляюще. Покрытые плющом, местами обветшавшие и, по виду, готовые развалиться в любой момент. Проклятие, им не хватало только лишь толстого слоя паутины для полноты образа! Был бы вылитый город-призрак из тех детски сказок, которые любила матушка Тереза. Свинцовые тучи на небе еще больше нагоняли депрессию. Лишь красно-синий флаг Койлхэйвена, гордо развивающийся над воротами, вносил хоть какие-то краски в эту серую безысходность.
  Тощий стражник у ворот, лениво оперевшись за древко пики, стойко боролся с утренней сонливостью. Получалось не очень. Подойдя к нему, Доран многозначительно прокашлялся. Мужичок продолжал размеренно посапывать, пуская слюни на дорогу. Не дождавшись нужной реакции, инквизитор гаденько усмехнулся.
  - Инквизитор Маккенна прибыл! - громогласно объявил он голосом, которым можно было оповещать о наступлении Страшного Суда.
  - Ёпт! - резко дернулся мужичок, удивленно вылупившись на Дорана. - Ты кто?! Ты как здесь оказался?!
  - Аутодафе заказывали? - холодно сообщил инквизитор, мрачно оглядывая стражника.
  - Чегось? - на секунду оторопел тот, покрепче хвастаясь за пику, после чего в его глазах пробежало понимание, и усатый уверенно направил копье в сторону Маккенна. - Колдун! Колдун! Пшел прочь, мерзкий выродок, твои поганые речи не затуманят мой...!
  Доран весело закатил глаза. Всегда одно и тоже. Почему у них у всех абсолютно одинаковая реакция? Хоть отдельное исследование проводи. Брат Даккон кажется как-то изучал психологию селюков, даже написал толстый фолиант, который в конце концов оказался никому не нужен. Пока он размышлял о том, не стоило ли пролистать труды брата по Ордену, на крики перепуганного стражника уже неслись взбалмошные товарищи. У одного из них Доран заметил длинный ствол мушкета. А вот это уже плохо.
  - Инквизиция, придурки! - с мрачной угрозой прошипел Маккенна.
  На секунду те словно зависли. Похоже, ключевое слово "инквизиция" как-то непроизвольно активировало их дремучие инстинкты, которые окончательно ввели мозги в ступор.
  - Инквизитор! - внезапно презрел один из них.
  - Приз за сообразительность, - ехидно щелкнул пальцами Доран.
  Стражники мельком переглянулись, явно не зная, что делать.
  - Эт, вашблахородие, бумагу бы...и...э-э-э-э...ну, бумагу.
  Маккенна мысленно обложил матом идиота, у которого случилось внезапное прозрение. Так, и что делать? Документы благополучно уплыли вниз по течению - что предъявлять?
  - Ну-ка повтори, голубчик, - ледяным тоном процедил он.
  - Э-э-э...эту, как ее...бумагу...
  Доран смерил стражника взглядом, сквозь который буквально сочилось презрение. Он медленно вынул из ножен эспаду, демонстративно держа меч перед собой так, чтобы те отчетливо разглядели эфес, на котором приглядывалась витиеватая гравировка сдвоенной розы. Маккенна едва сдержался, чтобы не заржать, когда стражники побледнели при виде герба Койлхэйвенской королевской семьи.
  - Хвала Спасителю! Мы вас так ждали, так ждали! - взмолился самый смышленый. - Прошу, милсдарь, мы вас проводим! От фомора окаянного житья в определены нет! Как пить дать, ведьма аль колдун мерзкий завелся! Слава, что милсдарь...
  - Так, давай без лирики, - оборвал того на взлете Доран. - Сначала к епископу.
  - Так, это...будь сделано! - гордо отрапортовал стражник. - Сию минуту отведу!
  
  
  ***
  
  
  Дерьмо. Единственное, что крутилось в голове Дорана, пока мужичок вел его по узким улочкам Бауэрстоуна. Грязные городские улочки с рядом деревянных изб создавали определенный колорит. Кое-кто нашел бы это довольно милым. Какой-нибудь городской сумасшедший. Тучи окрашивали округу в непередаваемые оттенки серого, да и сами жители, испуганно шепчущиеся при виде небритого одноглазого мужика в черном плаще и шляпе, никак не придавали оптимизма. Было чувство, словно плывешь сквозь вязкий серый кисель. Сплошные мрак и уныние. Хотя, кто бы говорил? Беглый осмотр показал, что сам Маккенна выглядел не лучше местных: с трехдневной щетиной, грязными спутавшимися волосами, с исхудалой рожей и в ободранной шляпе. Лишь рукоять меча, да дорогущий длинноствольный пистолет выдавали его принадлежность с Святому Отделу.
  - Собор наш, - гордо заявил стражник-абориген. - Только-только построили - и на тебе! Проклятые еретики, житья от них нету честным людям!
   Инквизитор удивленно оглядел высокое строение, словно оно только что выросло из-под земли. Не маленького размера здание внушало священный трепет и резко выделялось на фоне остальных построек города. Каменные стены, высокие арки, остроконечные башни по бокам, богато украшенный фасад и гигантский витраж над входом - все это буквально возвышалось над посетителем, создавая ощущения, словно сейчас эта масса камня и стекла вот-вот обрушиться, подчеркивая ничтожность всяк входящего. Доран едва не раскрыл рот от удивления, но вовремя сдержался, вспомнив, что нельзя ронять марку перед селюками. Вот, чего он действительно не ожидал увидеть. Кто бы мог подумать, что в таком городишке может обнаружиться столь монументальный собор, который неплохо смотрелся и в Вэстмайере.
  - Прошу, вашблахородие, - бодро отчеканил абориген. - Епископ ждет внутри...наверное.
  - Наверное? - подозрительно покосился в его сторону он. - Издеваешься?
  - Э-э-э, не-а, вашблахородие, мне знать не положено.
  - Ну-ну, - тихо пробубнил Доран. - Свободен.
  - Есть, вашблахородие!
  Маккенна вновь оглядел собор, стоя перед самым входом. Зрелище действительно завораживало. Такое чувство, что тебя схватили за яйца - аж мурашки по коже. Впрочем, это все лирика. Нужно встретится с местным епископом, а потом поспать часиков восемь. Фомор не волк - в лес не убежит.
  
  
  ***
  
  
  - Инквизитор, значит, - задумчиво пробубнил престарелый старичок с вытянутым лицом и козлиной бородкой. - Фомор, значит.
  - Говорили же, что ведьма, - безразлично пробурчал Доран,с интересом разглядывая ногти на руке.
  В голове юного борца с нечистью крутилась единственная мысль: "Не спрашивай, про документы! Не спрашивай, старый козел!". Грешно, конечно, а что делать? Без инсигнии его могли запереть в темнице до выяснения обстоятельств. Гонец с письмом доберется до Чертога не раньше трех дней, примерно столько же - на обратную дорогу. Это если его не сожрут в пути, и если тот где-нибудь не похерит ответ, и если не забухает в ближайшем кабаке, и если...Да десятки "если"! Почти неделю в сырой яме - перспективка-то мрачная.
  - Итак, что вам нужно для расследования, брат? - огласил епископ.
  Маккенна беззвучно выдохнул с облегчением. Похоже, что пронесло. Но наученный горьким опытом, инквизитор уже предчувствовал, что за столь феноменальное везение дважды на дню, судьба с процентами отыграется в ближайшее время.
  - Что вообще у вас творится?
  Епископ молча откинулся на спинку кресла, выжидая драматический паузу. В тишине залов можно было услышать его тихое дыхание. Маккенна для приличия подождал секунд пять. А потом еще десять. Не получив адекватной реакции, инквизитор многозначительно прокашлялся.
  - А? Что? - резко встрепенулся старичок, и удивленно уставился на гостя.
  - Случилось-то что? - терпеливо пояснил тот.
  - А! - озарено выдал епископ. - В славном Бауэрстоуне завелись фоморы с мерзкими колдунами.
  Доран скептически поднял бровь. В мозгу уже начала прорисовываться картина происшествия. Просто так о подобном не заявляли. Пространства для фантазии мало - или херова гора трупов, или куча без вести пропавших. И вряд ли это были какие-то бродяги. Трупы бомжей вообще никто не считает.
  - Сначала ничего не предвещало беды. Город, с благоволения Господа, готовился к торжественному освящению Собора, - продолжал старец, актерским жестом разведя руки в стороны. - Сам архиепископ должен был прибыть, чтобы лично благословить храм. Но две недели назад, в городской канализации нашли...эм...часть тела одного из пропавшего.
  - Что за "часть"? - скучающе поинтересовался инквизитор, грызя ногти.
  - Руку, - шепотом ответил епископ. - Обглоданную руку со следами зубов нечеловеческих.
  - Прикольно. И что?
  - А потом, начали находить другие...эм...части. Ноги, голову, туловище. И все, со следами фомора. Стало быть, в городе завелся колдун! Поэтому, я и обратился в Святой Отдел за помощью.
  - С чего вы взяли что это фомор? - почесав нос, безразлично спросил Доран. - Может это бомжи?
  - Молодой человек, на...частях были следы зубов! - возмущенно пропыхтел епископ.
  - Ну-у-у, - инквизитор неуютно почесал затылок. - Может это очень голодные бомжи?
  - Что?!
  - Ну, знаете, - услужливо пояснил он. - Времена нынче тяжелые. Кто-то мог слишком буквально...
  - Брат Доран! Прекратите паясничать в храме Божьем! - внезапно вспылил старик. - Не подобает так вести себя достопочтенному инквизитору!
  Его голос эхом разнесся по длинному залу, оставляя тяжкое впечатление. Маккенна уважительно хмыкнул. А старичок-то с яйцами.
  - Ладно, - смиренно склонил голову он. - Еще жертвы были?
  - А как же... - досадливо вздохну епископ.
  
  
  ***
  
  
  Как члену Инквизиции, Дорану полагались отдельные покои, где бы он смог собраться с мыслями, привести разум в порядок, молиться, поститься и слушать глас Божий. На стене маленькой, слабо освещенной комнаты скромно висела икона святого Иджиса. Того самого, который сотни лет назад, как говорило Писание, закрыл своим щитом землю Койлхэйвена от огненных стрел демона Сикля - двадцать седьмого генерала с Адских земель на Востоке. Говорят, во время Войны Небес, святой Иджис вместе с крылатым всадником Аваксом, храбро встали на защиту людей, ценой собственной жизни, давая жителям островов уйти в подземные святилища, чтобы переждать Столетнюю Тьму. Множество городов были основаны как раз вокруг таких древних каменных гротов, ставшими настоящей святыней и местом сбора паломников. Понятно, что за такие дела, Иджис и Авакс стали самыми почитаемыми святыми в пантеоне, и их иконы вешали везде, где только можно, вплоть до столовых и уборных. Эти иконы висели даже в личной комнате гранд-мастера хиберийского Святого отдела, а это уже что-то.
  Доран блаженно потянулся на кровати. Мягкая перина, чистые простыни, подушка, набитая птичьим пухом, и даже небольшой камин с письменным столом. И главная роскошь - лист толстого пергамента со свечами! Хорошо быть инквизитором! Номер в постоялом дворе с таким убранством, стоил бы его месячного жалования. Хотя нет, одна лишь бумага и свечи обошлись бы дороже. Для полного комплекта не хватало лишь кувшина с вином, горячей свиной рульки и приятной женской компании. Из всех пунктов, в комнате имелось лишь первое. Свинину и женщин целомудренные священники по прямому назначению не употребляли. Даже жалко их как-то.
  Впрочем, меньше лирики, больше цинизма. Что имелось? По словам достопочтенного епископа Иоанна, в итоге за две недели в Бауэрстоуне появилось пять трупов разной степени свежести и расчлененности. Первый жмурик обнаружился в канализации. Пройдет еще какое-то время прежде, чем местная криминальная служба найдет весь этот набор "Собери сам". Пока имелись только голова, рука, обе ноги и часть таза. Пока не всплывут остальные запчасти, пасьянс не складывался. Судя по всему, сии останки принадлежали недавно пропавшему без вести купцу, замечательнейшему человеку, меценату и истово верующему горожанину. Это по официальной версии. По неофициальной - пьянице, развратнику, педофилу и большому другу местных дворян. Впрочем, в нынешние времена, одно совсем не мешало другому.
   Идем дальше, следующую жертву (точнее ее кусок) нашли на кладбище. Судя по описаниям местных, кусочки от нее тоже пришлось искать по всей округе. И снова, вполне состоятельная особа, владеющая небольшой аптечной лавкой, куда любила заглядывать матушка самого шерифа. Именно после этого случая, епископ и направил запрос в отделение Инквизиции. Что послужило причиной? Явно пожеванный характер трупов, или то, кем являлись при жизни те самые трупы, - это был скорее риторический вопрос.
  Кто там следующий на счету? Мясник из портовой лавки. По странным стечением обстоятельств, личность довольно таки заурядная. Ни состояний, ни земель не имел, однако получал стабильный доход и честно платил налоги. Этому просто вспороли живот, выставив на обозрение внутренности, и выковыряли (выели?) глаза. Прикольно.
  Четвертый труп вписывался в вырисовывающуюся картину точно также, как и предыдущий. То есть никак. Атаман подростковой шайки, зажимающейся мелким гоп-стопом по ночам. Доказательств по этим делам гарантировано хватало на билет к виселице, однако вешали в основном рядовых исполнителей. Впрочем, их подозревали еще и в контрабанде, парочке эпизодах изнасилований и воровстве. Не хило так покуролесили малолетки! Парнишку выловили в сточной канаве, аккурат под стенами тюрьмы. Символично.
  И последний жмур всполошил всю округу. Глава единственного в городе приютного дома для сирот. Добрейшее души человек, который старался хоть как-то облегчить несчастную долю детей, потерявших своих родителей на войне. Конечно, всем было глубоко плевать на несчастных и обездоленных детишек, но зато можно было шумно аплодировать этому мужественному человеку, чувствуя себя немного причастных к богоугодному делу. Немолодому мужчине оторвали голову и руки, вывесив их прямо над входом в приют. Наверное, для того, чтобы добавить маленьким воспитанникам больше ярких воспоминаний о счастливом детстве. Остальное так и не нашли, но скорее всего - скоро отыщется.
  Конечно, местные старались бороться с напастью своими силами. Даже нашли какую-то слабоумную девку, бесцельно шатавшуюся по полям и улыбавшуюся на навязчивым вопросы о том, кто она такая. Знала бы дурочка, что стоило выдавить хоть какой-нибудь стон или писк - так бы ее просто записали в умалишенные и посадили в дом для душевнобольных. Но по нелепому стечению обстоятельств и общем долбанутости, дуреху признали колдуньей. Чтобы не париться с правовыми спорами, местные богословы быстро сообразили суд и без каких-либо законных оснований сожгли слабоумную нахрен, к дикому удовольствию зрителей. А на следующий день обнаружили второе тело. Но это так, к слову.
   Итак, что имелось? Пять жмуриков, никак не связанных между собой. Три из которых расчленены в разных частях города, еще двое померли вполне себе цельно. Вопрос, какого сида его вообще вызвали? Доран не видел в этих эпизодах ничего такого, что могло было бы однозначно свидетельствовать о причастности колдуна или фомора. Следы зубов? Ха! Да крысы еще не так могут разукрасить тело, дай им волю и время. Хозяйка аптечной лавки - тоже самое, только с поправкой на лис и волков. В остальном, все выглядело вполне обычно - очередной маньяк, у которого случилось осеннее обострение. Мясник и малолетний идиот вообще могли стать жертвой обычного грабителя. Хозяин приюта...да, тут кое-что напоминало оккультный характер, но настолько тонко, что приходили здравые сомнения по поводу наличия ведьм в городе. Так зачем его вызвали? Похоже, что местная криминальная служба попросту пасовала перед убийцами, дохлый купец и аптекарша были связанные с состоятельными горожанами и самим шерифом, хозяин приюта - городской святой и его убийство взбудоражило остальных. Все эти факты в совокупности могли заставить власти города провернуть отличный финт ушами - объявить все эти преступления делом рук нечисти и сбагрить работу Святому отделу. А главаря шайки малолеток приписали задним числом, потому что не хотели возиться. Но за дело придется браться в любом случае. Из-за приезда архиепископа, гранд-мастер шкуру с него спустит, если Доран махнет на все рукой.
   Маккенна задумчиво чиркнул спичкой, закуривая. Все равно, что-то не сходилось. Откровенно смущало последнее убийство. В отличие от остальных, у достопочтенного Фредерика не было ни врагов, ни каких-либо родственников, которым могло адресоваться экзотичное послание в виде оторванного головы и рук. Не детей же хотели запугать, в самом деле? У купца определенно водились завистники и конкуренты, владелица аптеки могла продать что-то не то, отчего посетитель благополучно помер. То же самое и с мясником. Глава шайки - без вопросов. А вот хозяин приюта из этой банды откровенно выпадал. Возможно, что это некое послание или даже прямой вызов. Какой-нибудь заскучавший подражатель первым двум убийствам? Еще смущало и место обнаружения аптекарши. Кладбище - это вообще довольно странное местечко, чтобы спрятать тело. Не такое мало посещаемое, как канализация, да и обстановка весьма располагает ко всякому роду ритуалам, отчего и подозрительное.
  Проклятие. По отдельности эти случаи и яйца выеденного не стоили. А вот вместе, да еще за такой промежуток времени, да еще перед самым приездом архиепископа! Тут определенно было что-то. Нет, это не фомор, Маккенна готов был дать голову на отсечение, что нечисть тут не замешана. Точнее замешана, но другого рода. Пока не было понятно, связанны ли эти эпизоды между собой. Первые две жертвы определенно были разобраны на запчасти одним и тем же гражданином. Владелец приюта имел легкий налет оккультизма. Мясник и гопник пока выпадали, но тоже держались в уме.
  Нет, в этом городишке определенно что-то мутно. Конечно, еще оставался вариант, что в Бауэрстоуне завелся свой собственный еретический культ. Но как-то слабо в это верилось. Некроманты-одиночки или "поехавший на работе" псих были куда вероятнее. Во-первых, потому что на телах и местах преступления не нашли ни одного оккультного символа, руны или тотема. Во-вторых, слишком уж разный почерк у всех пяти убийств. Дело грозилось обернуться большим шилом в заднице. Как-то невзначай, Доран вспомнил про утреннее везение. Закон сохранения баланса уже начал работать.
  Проблема была еще и в том, что честные священнослужители, как и подобает, на третий день после отпевания, оперативно закапали трупы в земле. Эксгумировать тела не получится - родственники покойных вряд ли обрадуются, когда узнают, что их близких вытащили подышать на свежий воздух. И пусть бы они были простыми горожанами - хрен с ними, но, как на зло, часть покойных оказались вполне себе состоятельными людьми. Инквизитор, конечно же, тоже не самый последний человек, но, как бы не перешептывались челядь, от картечи в спину иммунитета нет и у него. Что еще хуже, к горожанам присоединятся особо ретивые служители церкви. Да и на практике у инквизиторов действует принцип обратной ответственности - можешь делать почти все, что хочешь, но потом будь добр отвечать. Так что если ты не желаешь, чтобы тебя спасли к чертям собачьим свои же коллеги, потрудись объяснить свои действия. Поэтому, неопытному или залетному инквизитору категорически не рекомендуется слишком уж активно сраться с местной знатью и духовенством. Одна жалоба от священника или шерифа - и будь готов к тому, что каждый твой чих будет рассматриваться на суде. Учитывая похеренные документы, это грозило ему большой жопой. Придется довольствоваться тем, что было: пацаном и хозяином приюта.
  Блаженно вдохнув едкий табачный дым, Доран принялся аккуратно выводить слова на листе пергамента. Очередное дело объявлялось открытым.
  
  
   ***
  
  
   - Ух ты ж, жопа Императора! - удивленно выдохнул инквизитор.
   Его взору открылась прелестнейшая картина - на полу в довольно провокационной позе лежало голое тело с черенком от лопаты в заднем проходе. Руки связаны за спиной, кляп во рту, на лице выражение легкого недоумения. Решил, называется, с утра проверить дом покойного купца - а тут на тебе! Два приданных ему стражника аж языки проглотили от увиденного. Доран задумчиво почесал трехдневную щетину.
   - Ну? - требовательно посмотрел он на своих подчиненных. - Это еще кто?
   - Это...вашблахородие, - едва отойдя от шока, произнес Ясир. - Не могу знать!
   - А кто может? - раздраженно буркнул Доран, нагибаясь над трупом. - Какого фомора вас ко мне приставили?
   Ясир нервно ткнул локтем своего соседа - обладателя не менее примечательной темнокожей внешности. Тот как-то нервно встрепенулся и затараторил:
   - Могу предположить, что это слуга достопочтенного Уэлча, ваше благородие!
   - О? - инквизитор пристально взглянул на парня единственным глазом. - А ты откуда знаешь?
   Парнишка явно стушевался, но быстро опомнился под взором начальства.
   - Пару раз видел его в таверне "Лесной Тайник", ваше благородие! Редкостный был скотина - половину жалования вытащил у меня за столом! Гадина, каких свет...
   - Заткнись! - резко отрезал инквизитор. - Говорить будешь, если я разрешу, все ясно?!
   - Так точно, ваше благородие!
   - Отлично, - удовлетворенно кивнул Маккенна. - Ясир!
   - Я, вашблахородие! - встрепенулся мавр.
   - Дуй за капитаном, - задумчиво произнес инквизитор. - И тащи сюда эксперта.
   - А?
   - Коновала вашего тащи! - рявкнул Доран, пренебрежительно ткнув ботинком в тело.
   - Уже бегу! - отрапортовал Ясир, резво умчавшись по улице.
   - Зухр!
   - Я, ваше благородие! - тут же подскочил смуглый стражник.
   - Ничего не трогать, даже дышать не смей! Стой на стреме!
   - Так точно, ваше благородие!
   - И хватит этого "ваше благородие"! - вымученно прорычал Доран.
   - Так точно, ваше...кхм...то есть...Так точно!
   - И еще... - хотел было произнести Маккенна, но оборвался на полуслове. - Стоп.
   Зухр недоуменно покосился на задумчивого инквизитора, явно пытаясь осмыслить последний приказ.
   - Так точно, так точно, - задумчиво пробормотал одноглазый. - Служил в армии?
   - Никак нет, ваше... - темнокожий беззвучно выругался собственно оплошности и продолжил. - Обучался в Королевской Академии Койлхэйвена!
   - А какого сида в стражниках? - удивленно поднял бровь инквизитор.
   - Мавр, - коротко произнес он.
   Все резко встало на свои места. Хотя, нет - не все.
   - А как тогда ты вообще попал в Академию?
   - Мавр, - так же коротко ответил Зухр.
   - Понятно, - задумчиво кивнул Доран.
   Мавры были не самым многочисленным народом королевства, что не мешало им иметь одно из самых боеспособных ополчений на всех островах. Их яростные налеты на соседние деревни в прошлом были большим шилом в заднице для всех соседей. Обитая в гористой местности на севере Прайдена, нападая мелкими группами, мавры оставались неуловимыми для неповоротливых бригад регулярной армии. Их отряды совершали налеты даже на королевские гарнизоны, направленные для усмирения. В общем, еретики умудрялись жечь по полной пару-тройку десятков лет. До тех пор, пока бардак на самОм центральном острове королевства не заставил правящую династию послать несколько специальных отрядов егерей. Кампания завершилась через несколько месяцев. Поголовно вырезав несколько обнаруженных в горах деревень, королевские специальные войска поставили остальным ультиматум - или все дружно идете под красно-синий флаг, или так же дружно переселяетесь на пару метров в глубину. Говорят, что кое-кто пытался артачиться. Впрочем, слухи слухами, а факт оставался фактом - мавры резво преклонили колено перед правящей династией. Впрочем, вряд ли бородачи остались недовольны - по специальному эдикту королевы, все мужское население с момента рождения зачислялось в армию. Большую часть из них рассылали на дальние аванпосты на берегу Борнхольма, где они могли красть скот и насиловать крестьян. Бывало, конечно, и наоборот. Однако немногих из них направляли в Королевскую Академию, где прививали дисциплину, учили наукам и основам религии.
   Похоже, Зухр был как раз из таких. Однако, кто даст нормальную работу темнокожему, даже если тот окончил самое уважаемое учебное заведение Койлхэйвена? А дабы тот не пополнял ряды разбойников или воров, его и закинули в стражники. Ирония судьбы, не меньше.
   - Теперь, самая веселая часть, - обреченно вздохнул Маккенна.
   Доран внимательно обежал взглядом помещение. Здание было одноэтажным, в прихожей располагалась кухня и несколько столов со скатертями, в углу лежали мешки с мукой и крупой, у стены виднелся потухший камин. Дверь во вторую комнату была открыта. Судя по кровати и массивному сундуку - там находилась спальня. Все чисто и на своих местах. Не верх роскоши конечно, но и не крестьянская халупа. Добротный дом, который с любовью содержали и чистили. Может быть даже, что силами самого покойничка. Маккенна дотронулся до трупа. Оп-па, мышцы-то "деревянные". Попытка разогнуть пальцы потребовала определенных усилий. Одноглазый как следует принюхался. Вони нет. Мух вокруг нет. Черви и прочая гадость тоже пока не прибыли на пир. Часов двенадцать с момента смерти - не больше. Впрочем, одного окоченения тоже хватило бы для диагноза покойному.
   - Зухр!
   - Я! - мавр оказался около инквизитора с феноменальной скоростью.
   - Обойти дом, пометь все подозрительное, в случае чего - зови меня, усек?
   - Так точно!
   Через секунду в помещении уже не было никого, кроме Дорана и мирно валяющегося покойника. Инквизитор медленно двинулся по комнате, отмеряя каждый шаг. Ох, как он "обожал" свою работу. Все осмотреть, занести в протокол, обыскать и опечатать. Скука. Одноглазый внимательно всматривался в каждый предмет. Посуда и стаканы лежали на положенном месте, ни одного следа - пол словно надраили до блеска. Интересно. Войдя в спальню, Маккенна также нашел идеальный порядок - заправленная постель, массивный замок на сундуке. Его глаз скользнул по картине, висевшей на стен. Святая Филиппа, в окружение очищающего огня, сложившая руки в молитве. Доран невольно усмехнулся. Элли почему-то всегда очень трепетно относилась к этой мученице. Даже вырезала из дерева икону с ее ликом. Забавно, что именно эта картина висела в спальне торгаша.
   Инквизитор небрежно пнул замок на сундуке. Заперт. Очень интересно. Вернувшись в прихожую, Доран приметил еще один факт - все ставни наглухо закрыты. Он обежал комнату взглядом. Свечи полностью выгорели, превратившись в застывшую кашу. Еще одно подтверждение, что убили достопочтенного слугу именно этой ночью. Похоже, пора приступить к самому важному. Маккенна недовольно наклонился над трупом.
   - Не мог подохнуть ПОСЛЕ того, как я приду? - инквизитор осуждающе взглянул на "собеседника". - Вечно от вас одна головная боль!
   Скрип открывающейся двери вывел его из задумчивости.
   - Зухр...
   Доран замолчал, не успев закончить предложение. На него смотрела пара ярко-зеленых глаз. Девушка застыла, не отрывая взора от одноглазого, держа в руках большой кувшин. Прядь рыжих волос выглядывала из-под платка на ее голове.
   - Бартл? - тихо ахнула девушка.
   Кувшин с громким треском упал на пол, расплескав содержимое. "Молоко" -подметил про себя Доран.
   - Бартл! - взвизгнула она, метнувшись к телу.
  - Стоять! - рявкнул в ответ Доран.
   Девчонка даже не отреагировала на его вопль. В мгновение ока она оказалась рядом с покойным.
   - Бартл! Бартл, очнись! - бесполезно кричала она, тормоша убитого. - Как же...как же так? Очнись!
   Маккенна беспардонно схватил ее за плечо, оттаскивая от главной улики. Девушка упиралась и цеплялась пальцами за окоченевший труп. Вот ведь упрямая баба! Инквизитор резко дернул ее в сторону, отчего та повалилась на пол, попутно потащив за собой "Бартла". Послышался тихий хлопок. Единственный глаз Дорана уставился на небольшой блин, из которого торчал короткий провод. Проводок начал резко тлеть, искря и пуская дым.
   - Твою, - прохрипел он, хватая девку в охапку. - Мать!!!
   Кубарем вывалившись на улицу, он едва успел прикрыть собой вцепившуюся в него зубами девчонку. Взрыв с корнями выбил ставни, резкий хлопок на несколько секунд погасил все звуки в округе, из окон повалил густой дым, а входная дверь со скрипом грохнулась прямо на спину инквизитора.
   Доран болезненно схватился за голову. Противный писк в ушах рвал мозг на части, в глазах помутнело и резко захотелось блевать. Впрочем, все отступило на второй план, когда девчонка, которую он продолжал закрывать своим телом, двинула ему коленом в пах. Маккенна едва не заплакал от боли и несправедливости. В мире миллионы беззащитных дам, а ему досталась единственная с ударом, как у буйвола!
   - Ваше благородие! - кто-то великодушно убрал тяжеленную дверь с его спины. - Вы живы? Ваше благородие!
   - Зухр, - скрипуче выдавил из себя инквизитор, сползая с застывшей девушки. - Эту - в изолятор.
  
  
   ***
  
  
   Доран беззвучно матерился. Нет - не то чтобы его так сильно огорчила перспектива развесить собственные кишки по веткам. Инквизитор в принципе уже давно привык к подобным выкрутасам судьбы. Его уже пытались сжечь заживо, причем, в последний раз - собственные же коллеги. А один залетный фомор чуть было не оторвал ему голову. Причем, не "попытался напасть" или "внезапно атаковал", а именно что натуральным образом начал откручивать ему важнейшую часть тела. Почти преуспел, надо сказать. Не появись в тот момент Элли - нетрудно представить где бы он сейчас был.
   Элли. Инквизитор непроизвольно усмехнулся. Он уже дважды за час вспомнил молодую монашку, служившую в Чертоге. Улыбка этой миниатюрной девушки была способна согреть любое сердце. Без неё, он бы уже давным давно свихнулся, как кое-кто из старших братьев Ордена.
   - Брат Доран, - послышался хриплый прокуренный голос.
   Инквизитор сидел на земле, прислонившись спиной к стене соседнего дома. Он терпеливо ждал, пока местные разберутся с ситуацией. На звук взрыва прибежала целая пожарная команда, не считая половины района. Единственный горящий дом - это уже угроза даже не кварталу, а всему городу, который мог превратиться в обугленные развалины меньше чем за сутки. Поэтому, едва он сумел прийти в себя, вокруг уже суетилась толпа народу. Кто - с ведрами воды, кто - с мешками, полными песка. Конечно, пожара, как такового, не было, но вот в головах горожан всплывала совсем другая картина, мол, дыма без огня не бывает.
   Доран устало поднял взгляд на человека, окликнувшего его мгновение назад. Немолодой, уже седеющий мужчина в форме стражи Бауэрстоуна. Самым примечательной его чертой были густые усы, придававшие тому некую схожесть с морским капитаном. А прокуренный голос и круглый живот еще больше усиливали это сравнение.
   - Брат Доран? - вновь прохрипел мужчина.
   - Да, капитан?
   Инквизитор не издевался. Достопочтенный старик действительно пребывал в звании капитана городской стражи.
  - Я жду объяснений, - не мудрствуя лукаво, заявил тот. - Что за чертовщина здесь произошла?
  - Кто-то оставил сувенир на память, - просто пожал плечами одноглазый.
  - Конкретней!
  - Один из жителей города, решил поиграть в партизан и заминировал труп.
  - Что?!
  - О, не переживайте вы так, - небрежно произнес инквизитор. - Моей безопасности больше ничего не угрожает.
  - Да что мне ваша... - начал было старик, но вовремя заткнулся. - Я имею в виду...
  - Расслабьтесь, капитан, - ехидно улыбнулся Доран. - Не имею привычки вешать людей за малейшие проколы.
   Старик недовольно взглянул на Маккенну. На его лице читалась вся гамма непередаваемых эпитетов, которыми он хотел наградить наглого инквизитора. Доран, действительно, формально мог вешать кого и что хотел. Вот только пороху еще маловато. Первая же жалоба от местных аристократов - и всё, бравый сосунок отправится на костер за нарушение полномочий, а жарить его на гриле будут свои же братья по вере. Может быть лет через пятнадцать, когда он обрастет связями, репутацией и собственной ватагой закованных в доспехи братьев - и то не факт. Поэтому бравада молодого инквизитора была не более, чем бравадой, и капитан это прекрасно знал. Конечно, братьям Святого отдела полагались чрезвычайные полномочия и все такое, но, как любил повторять учитель Дорана - от картечи в спину иммунитета нет ни у кого.
   - Что с телом? - скучающе спросил Маккена, поднимаясь на ноги.
   - Тело достопочтенного Бартла Тортласа...в общем, мои люди собрали все, что смогли.
   Капитан был явно расстроен, докладывая обо всем. Чем же это? Потухший взгляд, нервные движения, на лице - выражение утраты. Инквизитор заинтересованно хмыкнул. Не может быть, чтобы у стражника, дослужившегося до капитана, могли остаться какие-то сентиментальности по отношению к покойникам. Даже в такой глуши, как Бауэрстоун, наверняка находили пару-тройку трупов в месяц. Их просто не могло не быть! Болезни, несчастные случаи, убийства по пьяни, висельники, бездомные, отдавшие концы от голода и холода, разбои. Дикие звери, элементарно! Впрочем, если у него просить о причинах столь странного поведения, старик явно пошлет его куда подальше.
   - Я же его еще мальчишкой знал, - тихо прошептал он.
   Оп-па. Маккенна почувствовал себя неуютно. Это был реально неловкий момент. В силу своей профессии быстро привыкаешь не обращать внимание на плачь и стенания родных и друзей убитых. Начнешь испытывать жалость, симпатию или расположение ко всем без разбору - и к концу года свалиться с сердечным приступом, или сдохнешь от цирроза печени. Поэтому, инквизиторы учатся смотреть на трупы, как на большую синюю курицу. Курицу не жалко. У курицы нет родных (разве что, таких же кур). А еще её можно есть (что, кстати, и промелькнуло в голове Дорана - после такого начала дня надо бы перекусить). Вот только когда дело касается близких одного из тех, с кем работаешь - вот тогда начинаются трудности. В общем, ситуация может оказаться несколько неловкой. Б-р-р-р. Инквизитор смущенно почесал заросшую щеку. Чертовски неловко. Ох, не дай Бог этому служаке "стрельнет" в голову лично взяться за дело. Доран был уверен, что в таком случае, он начнет копать с таким энтузиазмом, что зароет или перевешает половину города. Нет, Маккенна нисколько их не жалел, просто, если начнутся массовые казни, придется заполнить просто уйму, целые горы бумаг! Кого, когда, где и за что - на это уйдут недели! Нельзя допускать этого старикашку к делу! Нет! Пусть уйдет плакаться домой! К тому же, в случае его участия, инквизитору придется постоянно шататься где-то рядом. Во избежание. А находиться рядом с людьми, в отношении которых он испытывал неловкость, было совершенно невыносимо! Глядя в хмурое морщинистое лицо капитана, одноглазый понял, что все будет именно так, как он и предполагал. Полная жопа. Взвесив все "за" и "против" он всё же решился на радикальный шаг.
   - Понятно, - только и мог выдохнуть Доран. - Капитан, это дело полностью переходит под исключительную юрисдикцию Святого отдела.
   - Что? Вы не можете! На каком основании?
   - Вы сомневаетесь в словах инквизитора, капитан? - выгнул бровь Доран.
   Тот что-то неразборчиво пробурчал сквозь зубы. Доран может и молод, но всё же принадлежал Ордену Вифлеемской Звезды. Он же Святой отдел расследования еретической духовности. Он же Святая Инквизиция. Он же "ублюдки с факелами". Воспротивиться напрямую капитан не мог. Если инквизитор заявил, что дело переходит в его руки - значит даже шериф не мог изменить этого. Открытое неповиновение при свидетелях - это верный способ сдохнуть от теплового шока. Другое дело, ничто не мешало капитану подослать пару крепких парней, дабы направить зарвавшегося инквизитора "на путь истинный". Конечно, вряд ли капитан долго проживет после этого - у Ордена свои люди были в каждом более-менее крупном городке. Но факт в том, что инквизитору уже будет глубоко наплевать. Поэтому, стоило несколько подстраховаться.
   - Капитан, - наконец, с сочувствием произнес Доран. - Отправляйтесь домой и отдохните. У вас наверняка много было работы.
   - Вы не понимаете, - помотал головой старик. - Это личное дело!
   - Как и все дела, - с наигранным пафосом огласил инквизитор. - Я более чем уверен в ваших способностях. Ваши заслуги перед королевой неоспоримы, а опыт исчисляется десятками лет! Я понимаю, каково вам! Я тоже терял родных и любимых. Я тоже хотел поквитаться. Но сейчас, позвольте мне найти убийцу. Позвольте покарать еретика, осмелившегося так надругаться над телом несчастного Бартла! Посмевшим нарушить заветы Бога и архиепископа - полагается только смерть! Именно за этим и существует мой Орден! Еретики будут наказаны очищающим огнем! Клянусь своей Печатью!
   Старик аж стушевался от пламенных речей Дорана. Его густые усы задергались, словно начали жить своей жизнью. Очевидно было, что капитан о многом задумался после такой тирады. Маккенна усмехнулся про себя. Почему дар заливать, как соловей, просыпался у него только во время таких вот критических ситуаций? Куда он девался в обычной жизни?
   - Брат Доран, - неуверенно начал старик. - Я доверю это дело вам. Видит Бог, я искренне верую и полностью полагаюсь на Святой отдел.
   - Я очень рад вашему одобрению, капитан, - одноглазый едва не расплылся в улыбке.
   - Пожалуйста, найдите этого гада! Моя дочь ни за что не простит, если ублюдок, убивший её жениха, будет разгуливать на свободе!
   - Конечно, капитан, - едва сдерживаясь, чтобы не расхохотаться, кивнул Доран. - Всенепременно.
   Маккенна довольно развернулся, оставив капитана позади. Даже чавкающая под ногами грязь больше не портила настроение. Темные, обветшалых халупы казались не такими уж и унылыми. Черт, кажется, даже солнце на несколько секунд выглянуло из-за свинцовых туч. Окрыленный своей маленькой победой, Доран совсем не обратил внимание на слова капитана.
   Впрочем, рановато было радоваться. Маккенна на секунду задумался - а не погорячился ли он? Дело переходит под исключительную юрисдикцию Святого отдела. Исключительная юрисдикция. Это означало, что никто, кроме инквизитора и его доверенных людей не имеет права вмешиваться в ход расследования. То есть, вообще никто! Городская стража, егеря, врачи, местное духовенство - все те, кто по долгу службы должен помогать в расследовании, теперь оказались за бортом. Доран уже не был так уверен в правильности своего решения. Похоже, что разгоряченный покушением разум, вместе с нежеланием разгребать дерьмо, которое оставит капитан, несколько подкосили его способность трезвы мыслить. Маккенна достал из кармана деревянный портсигар. Табачок он старался экономить - негде восполнить запасы, кроме как в Чертоге. Чиркнув спичками, Доран блаженно затянулся, пуская по легким едкий дым. Он поднял голову, вглядываясь единственным глазом в небо, накрытое тучами. Тонкая струйка дыма срывалась с конца сигареты, уносясь вверх. Инквизитор продолжал стоять, не шелохнувшись. Его мысли словно струились вместе с дымком, окутывая все вокруг. Еще минуту, он размышлял, вглядываясь в тяжелые облака. Наконец, глубоко затянувшись, Маккенна продолжил путь. Он все сделал правильно. Капитан стражи, имеющий личный интерес - это лишняя обуза и большая головная боль. Он импульсивен, нетерпелив и, что куда важнее, требует того же от остальных. Это может порушить все дело к чертям. К тому же, с таким действительно неприятно и неудобно работать. Доран до дрожи в коленях не мог терпеть подобного. Инквизитор в последний раз затянулся.
  
  
   ***
  
  
   Впереди виднелась торговая площадь. В больших городах, вроде Уайтфаста или Вестмайера, они были сердцем всего поселения. Обычно, гвалт в них стоял невообразимый, а в праздники было буквально не протолкнуться. Крупные торговые дома и независимые игроки из кожи вон лезли, чтобы получить здание или прилавок вблизи нее. Где были торговцы - там крутились деньги. Где крутились деньги - там горела жизнь. Все просто. Меха, дерево, специи, соль, травы, сладости и фрукты - выбирай сколько душе угодно. Но для этого нужны безопасные дороги и грамотное расположение города. Ничем этим Бауэрстоун похвастаться не мог. Опустошенные и заброшенные из-за наплевательского отношения властей пути. Обилие бандитов всех мастей, монстров и диких зверей. Но самое главное - неудачное местоположение. Город буквально задыхался из-за своего вечно холодного и мокрого климата. Кто-то считал, что более успешный Уайтфаст, стоящий южнее, убивает Бауэрстоун. Что ж, они были абсолютно правы. Богатый железом и мехом, стоящий на берегу незамерзающего залива, прямиком на торговом пути - настоящая мечта торговца, хоть городского, хоть бродячего. И никто не предпочтет Бауэрстоун. Доран ясно видел - этот городок уже труп. Еще три-четыре поколения и от населения останется едва ли половина. А нехватка рабочих рук окончательно угробить единственную причину существования этой дыры - добычу соли. Город превратиться в призрак. В лучшем случае, здесь останутся от силы несколько десятков семей, которых будут кормить немногие оставшиеся крестьяне. Даже церковь не могла, да и не хотела ничего менять.
   Так почему же, Балор вас подери, здесь строят собор? Да причем такой, словно сам архиепископ собирается поселиться здесь? Он непроизвольно взглянул на длинные шпили, возвышающиеся над остальными постройками. Какого же хрена? Его взгляд упал на пустую площадь. Немногие торговые лавки предлагали скудный товар - рыбу, овощи, соль и прочую мелочь. Черт! Это было настолько уныло, что сводило зубы от тоски! Инквизитор категорически отказывался понимать логику здешних властей и церкви. Местные говорили, что архиепископ лично собирается посетить город. Глава Койлхэйвенской Церкви собирался приехать сюда. Что за хрень тут творится? И не связанно ли это с убийствами? Доран лишь молча взмолился, чтобы это никак не касалось его миссии. Когда в дело встревают большие шишки с огромными деньгами - никогда не обходится без трупов каких-нибудь невезучих свидетелей.
   Пока Маккенна размышлял о всей тяжести своего положения, навстречу ему из поворота выскочил субъект с большим носом и темной кожей. Субъект уверенно двинулся к одноглазому, отрешенно чешущему подбородок.
   - Ваше благородие!
   Доран нервно встрепенулся, едва не схватившись за рукоять эспады. Нервы. Нервы.
   - Зухр! - рявкнул в ответ он. - Какого хрена?
   - Виноват, ваше...!
   - Заткнись!
   - Есть! - прокричал темнокожий.
   - Я же сказал - заткнись!
   Мавр испугано закрыл рот. Вот и славно. Инквизитор терпеть не мог кричаще-орущих идиотов, привлекающих лишнее внимание на улице.
   - Ну? Чего тебе?
   - Ваше благородие...!
   - Я же просил...
   - Есть! - вновь рявкнул во все горло Зухр.
   - Господи, да говори уже! - взмолился Маккенна.
   - Задержанная благополучно доставлена в изолятор!
   - Молодец! - облегченно кивнул Доран. - Хвалю. Пусть посидит пока там. Завтра с ней поговорю.
   - Ваше благородие, - в голосе мавра слышалось сомнение.
   - Ну, чего опять?
   - Задержанная покинула изолятор.
   Инквизитор непонимающе уставился на стражника. Тот предпринял явную попытку слиться с доспехами. Маккенна нервно усмехнулся. Теперь понятно, почему отец Григорий вешал людей, чтобы успокоиться.
  
  
   ***
  
  
   Склизкая грязь неприятно чавкала под ногами. Собрав все оттенки блевотно-серого и какашечно-коричневого, улочки Бауэрстоуна представляли собой неплохую иллюстрацию настроения Дорана. А какой запах! М-м-м-м! Аромат гнилых овощей, перемешанный с едкой вонью мочи и конского навоза. Все, как он любил.
   Инквизитор ступал осторожно. Малейшая ошибка - и отмывать плоды жизнедеятельности местных жителей придется очень и очень долго. Отвратительно. Старая поговорка гласила: "Человек - это то, что он ест". Если это правда, то достаточно было взглянуть под окна достопочтенных горожан, чтобы увидеть их богатый внутренний мир и тонкую душевную натуру. Маккенна недовольно поправил шляпу. Везде и всегда - одно и то же, как же уже достало. Даже в Чертоге люди не отличались особой чистоплотностью. Иногда казалось, что выброс мусора в отведенном месте - это грех, страшнее инцеста и братоубийства вместе взятых.
   Свинцово-серые облака, неожиданно, приносили определенную гармонию во все это. И без того мрачные двухэтажные постройки казались особенно зловещими. Прекрасно дополняет настроение пустить себе пулю в голову.
   Позади него неотрывно следовал Зухр. У проклятого мавра имелось нечестное преимущество - толстая и длинная пика, на которую тот опирался и мог относительно спокойно ходить по улочкам города. В его движениях угадывалась сложившаяся привычка. Похоже, ему не раз приходилось вот так передвигаться по заполненным нечистотами улицам. Полированный нагрудник и полусферическая капеллина делали его похожим на гигантского жука. Впрочем, учитывая смуглую рожу, ему гораздо больше подошел бы тюрбан с шароварами и перуханом. И кривой нож в зубах. Точно! Гнилых желтых зубах, сжимающих ржавый, со следами крови, нож. Доран внезапно обернулся, задумчиво уставившись на мавра. Зухр притормозил, недоуменно взглянув на инквизитора.
   Стражник натужно улыбнулся. Его глаз нервно задергался, словно вместо небритого мужика в плаще, перед ним предстал сам Балор. Доран так и не понял причину столь суеверного страха стражника. До взрыва чернокожий не был таким нервным. Он вновь взглянул на Зухра. Белые зубы резко контрастировали на фоне смуглой кожи мавра. Маккенна несколько секунд рассматривал своего спутника. Чему-то кивнув, инквизитор резко развернулся и продолжил путь. Очень интересно.
   Перепрыгнув через особенно большую лужу помоев, Доран продолжал погружаться в свои мысли. Мерзкая слабость, давившая после резкого всплеска адреналина, почти улетучилась, оставляя место холодному расчету. Маккенна внезапно оскалился, а в единственном глазе загорелся нехороший огонек. Стоило начать расследование, как он натыкается на жмурика с колом в жопе. Мало того, что трупик оказался свежим, так какой-то добрый дядя решил оставить "сувенир" на память. Нет, Доран конечно любил сюрпризы, но бомбы под голыми мужиками - это прямо о-о-очень на любителя. Вряд ли кто-то оставил "подарочек" исключительно для одноглазого - покойничек окочурился чуть ли не раньше, чем он пришел в город. Что привлекло его внимание, и что заставило его кровь бурлить от возбуждения - это то, как был подготовлен капкан. Обычный грабитель такого не провернет. Маньяк не подумает. Первый подорвется, пока будет устанавливать взрывчатку. Да и зачем ему это? Второй - не станет париться с тонкостями. Ставить ловушку? Зачем? Ему ведь нужно, чтобы его "работой" любовались. А сыщики будут слишком мертвы, чтобы обратить на это внимание. Псих бы просто раскромсал труп на куски (а конченный ушлёпок - и вовсе живого человека), после чего с хитрой ухмылкой наблюдал со стороны.
   Не подходил сюда и фанатик-гомофоб, как сначала подумалось Дорану. Он не чувствовал здесь ни ярости, ни праведного гнева, ни какого-либо послания "грешному миру". Не было в трупе и сострадания, как и назидательных ноток.
   Еще варианты? Какая-нибудь бой-баба, которой благоверный наставил рога? Инквизитор знал, как это бывает, на своем личном опыте. В последний раз это закончилось черепно-мозговой травмой и ямой со змеями. Нет, этот вариант отпадал. Отвергнутая женщина не пыталась бы завалить целую кучу левого народу. Одно лишь убийство любовника довело бы её до оргазма - на том бы все и закончилось. Женщины вообще отличались холодным расчетом и трезвой головой, когда шли на спланированное убийство, в отличии от мужиков.
   Но в том-то и дело, что помимо холодного рассудка, в трупе был и элемент игры. Даже приглашения к игре.
   Нет, в здесь работал человек неплохо знакомый с подрывных делом. У которого есть навыки и опыт. К тому же, еще и знатный позер и не дурак поржать. Оставить тело в такой позе, еще и черенок засунуть - своеобразное, конечно, чувство юмора, но о вкусах не спорят. А поставить бомбу так, чтобы жертва могла перед взрывом оценить размах драмы! Доран продолжал хищно скалиться. Он оценил почерк по достоинству - дерзкий, ехидный и показушный до скрежета в зубах. Азарт, страсть и вызов - вот, что было в этом убийстве и Маккенна дрожал от возбуждения, предвкушая незабываемую игру. Наемник, террорист, отставной ветеран или просто редкий "самородок", выкопанный из-под земли текущей войной. Прекрасно! Ему словно бросали вызов. Вызов, полный не только самоуверенной наглости, но и филигранного исполнения. Кривая усмешка не слезала с лица инквизитора. Мир, для него, словно вновь обрел краски. И грязь больше не была серой и вонючей, и люди не казались перекошенными кусками мяса.
   - Зухр, далеко еще? - нетерпеливо спросил Доран.
   - Никак нет, господин! Почти дошли!
   После того, как он объявил об исключительной юрисдикции Ордена над этим делом, приходилось рассчитывать только на себя. Фактически, он едва ли не открытым текстом сказал, что не доверяет местной страже. Так дела не делаются. С таким же успехом он мог назвать их сборищем недоумков и прохиндеев, после чего пнуть каждого из них под зад. Никто не любит, когда с его мнением не считаются. Особенно, когда какой-то выскочка, ни дня не пробывший в городе, начинает обзывать всех тупицами и идиотами. Вообще-то, так оно и было, но заявлять подобное в открытую...Грубо говоря, он зашел в клетку и дал пощечину горилле. Очень грязной и злопамятной горилле. Если Доран не покончит с этим делом в ближайшее время - наступят последствия, которые он может не разгрести. Ох, как же он любит свою работу.
   Местные не имели права вмешиваться в это дело под страхом смертной казни. Лишь исключительное дозволение инквизитора могло позволить им участвовать в расследовании. Вот только процедура допуска могла занять несколько дней - нужны были подписи местного мера, шерифа, епископа и письменное обоснование инквизитора. В общем, мертвое это дело. К тому же, Маккенна не любил обременять себя присутствием ненужного народу. Сейчас исключение составлял Зухр. Во-первых, мавр знал, где находится дом усатого капитана. Во-вторых, он просто вовремя попался на глаза.
   То, что та рыженькая - дочь толстяка, он понял довольно быстро - безродную девку просто так из-под стражи не отпускают. Нехорошо, конечно, получилось, но что поделать? Ее требовалось допросить сразу же, как важного свидетеля. Конечно, было бы неплохо для начала потомить в карцере пару дней - тогда и разговорить легче, да и появилось бы время на другие дела. Но коль вышло так, что дамочку отпустили, придется допрашивать сразу. Не хватало еще, чтобы она вскрыла себе вены или повесилась с горя. Такое уже бывало пару раз, чем доставляло лютую головную боль инквизитору. Он ставил свою шляпу на то, что она сейчас заперлась в своей комнате и горько рыдала в подушку, сживая любимого плюшевого мишку. Впрочем, он не осуждал девушку.
   Они вышли на широкую пустынную улицу. Странно, но зловоние здесь несколько ослабило свою хватку, и в воздухе появилось нечто, напоминающее свежий воздух. Впрочем, это не означало, что следовало расслабляться - грязь всё равно никуда не делась. Отсутствие человеческих экскрементов под ногами говорило о том, что бродяги и бездомные здесь не ошиваются. В остальном же, район ничем не отличался от остальных - такие же двухэтажные дома, покрытые сажей, закрытые наглухо ставни и остатки еды под окнами. Атмосфера унылости и отчаяния незримым покрывалом окутывало весь город. Как знать, может открытие собора принесет хоть какое-то процветание и свет в этот город. Было неприятно наблюдать всю эту нищету и обреченность.
   Доран нервно помотал головой - его опять тянуло на лирику. Какое ему дело до местных? Даже если их всех заживо освежуют, а души сожрут фоморы, инквизитор не моргнет глазом. Он выполнит свою работу, а потом свалит из этой дыры. Как всегда и делал.
   - Господин, разрешите занять вопрос?
   Доран безразлично оглянулся. Судя по суетливым движениям пальцев, мавр явно чем-то обеспокоен. Маккенна не возражал.
   - А правда, что... - Зухр несколько стушевался. - Правда, что в Арме нашли способ выращивать новые конечности?
   Инквизитор заинтересованно поднял бровь. Арма. На его памяти очень немногие знали это название. Забытое имя из Старого Мира. Древний город, где стоит Чертог - главный аванпост Ордена на Хибернии. Доран довольно кивнул - мавр оказался действительно занятным экземпляром.
   - Правда, - как ни в чем не бывало, ответил одноглазый. - Инженеры Святого Отдела творят чудеса.
   Зухр нервно сжал в руках пику. В его глазах словно загорелся огонек азарта. Лицо меняло выражение каждые несколько секунд. Похоже, парнишка никак не мог выбрать нужный вопрос. Маккенна уже видел такое - жажда знаний, жажда найти что-то новое. Он и сам испытывал нечто подобное в далеком детстве, когда их караван прибыл в Чертог после нескольких месяцев пути. Восторг. Благоговение. Нельзя передать словами ощущение, когда твои самые смелые ожидания оказывались правдой. Почему-то, казалось, раз одно из них неожиданно нашло подтверждение, то и с остальными будет также. Инквизитор горько усмехнулся. Ага, как же. Он вновь взглянул на своего собеседника. Будь мавр лет на пять помладше, Доран не задумывался бы ни на секунду. Молодой, образованный рекрут - просто находка для Ордена.
   - Но ведь это...это...
   - Чудо? Возможно, - пожал плечами одноглазый, поправляя шляпу. - Впрочем, в Чертоге и не такое увидишь.
   - Круто, - с благоговением прошептал мавр.
   Маккенна вновь гаденько усмехнулся. Немного пошарив во внутреннем кармане плаща, инквизитор вытащил тонкую длинную склянку.
   - Лови, - инквизитор небрежно бросил стекляшку.
   Зухр неуклюже вскинул руки. Склянка несколько раз выпрыгнула из его ладоней, пока наконец, он не сцапал её почти у самой земли. Мавр застыл в скрюченной позе, с расставленными в разные стороны ногами, одной рукой держа брошенный инквизитором предмет, другой - продолжая сжимать древко пики. Облегченно выдохнув, Зухр обиженно посмотрел на Дорана. "Вы чего бросаетесь?" - говорил его осуждающий взгляд. Подавив смешок, инквизитор несколько раз прокашлялся, чтобы не выдать предательской ухмылки.
   - Взгляни, - подмигнул он, а учитывая, что второй глаз был закрыт черной повязкой, выглядело это, по меньшей мере, странно.
   Мавр внимательно посмотрел на склянку. Обычная стекляшка, напоминающая по форме вытянутую сосульку. Странность была в том, что склянка не имела отверстия или даже крышки. Больше казалось, что это один цельный кусок стекла. Однако, присмотревшись получше, Зухр увидел внутри стекляшки тоненькую прозрачную соломинку, тянувшуюся от начала до самого конца и наполовину заполненную темной жидкостью.
   - Сможешь разгадать, для чего он - подарю, - гордо огласил Маккенна.
   - Что? - удивлено выдохнул Зухр. - Но я...
   - Пока не разберусь в деле он твой, после - как получится.
   Дальнейший путь продолжался в тишине - Зухр задумчиво крутил в руках стекляшку, а Доран тихо потешался над мавром. Инквизитор был крайне заинтересован. Посмотрим, как он справится.
  
  
  
   ***
  
  
   Они подошли к двухэтажному дому, стоящему обособленно от остальных. Унылые "деревяшки" и узкие улочки словно огибали одинокое жилище, не рискуя приближаться ближе, чем на два десятка метров. Домик выглядел несколько лучше, чем остальные - никакой сажи, объедков и перекошенное крыши. Впрочем, общей атмосферы уныния он не развеивал - деревянные стены выглядели довольно старыми и почерневшими от времени. Крыша, хоть и могла похвастаться наличием всех черепиц, но всё равно видела и лучшие времена. Доран недовольно покачал головой - если жилище капитана стражи выглядело таким - это не могло быть хорошим знаком. Он подошел ближе. Хотя хозяева не могли полностью избавится от грязи вокруг, небольшая дорожка из щебня вела прямо к двери. Уже лучше.
   Едва под сапогом раздался приятный хруст, как тяжелая дверь отворилась. На пороге стояла девочка со светлыми пепельными волосами, подстриженные наравне с мочками ушей. На вид ей было лет тринадцать. Ростом она едва ли достигала груди одноглазого. Доран наткнулся на спокойный, оценивающий взгляд, как будто он какой-то лабораторный зверек. Её глаза пристально изучали инквизитора с головы до ног, на несколько мгновений остановившись на рукояти эспады, торчащей из-под плаща.
   - Приветствую, достопочтенный инквизитор, - малышка сделала изящный реверанс. - Меня зовут Эбигейл. Чем могу помочь брату Ордена Вифлеемской Звезды?
   Маккенна открыл рот, но не произнес ни слова. Он снова посмотрел на ребенка. Спокойный взгляд девочки нисколько не изменился, пропало лишь заинтересованность, уступив место равнодушию. Доран не привык к такому приветствию. Уж точно не от детей. Что-то подсказывало, что девочку стоило воспринимать всерьез, не делая поправок на возраст.
   - Приветствую, - Маккена слегка кивнул в ответ на поклон.
   Девочка подняла одну бровь. Это длилось лишь секунду и её лицо приняло прежнее выражение, однако вполне достаточно, чтобы однозначно понять намек. Инквизитор ругнулся про себя и без лишней спешки покорно снял шляпу. Эбигейл едва заметно усмехнулась краем губ, словно говоря: "Правильный ответ". Доран мог только уважительно кивнуть хладнокровию дочери капитана. Он знавал взрослых мужиков, которые не отваживались и пикнуть в его присутствии. Маккенна не отрывал взгляда от глаз девочки, она отвечала ему взаимностью. На несколько секунд они застыли, не шелохнувшись. Стоящий невдалеке Зухр нервно поежился - даже он понял, насколько непроста оказалось юная барышня. Древко пики со звоном случайно ударилось о сферический шлем стражника, вырвав обоих - инквизитора и ребенка - из недолгого ступора.
   - Мое имя Доран Маккенна, брат-дознаватель Ордена, - наконец, опомнился он. - Приятно познакомится.
   Неожиданно, Эбигейл одарила Дорана легкой, сдержанной улыбкой. Инквизитор в ответ лишь хмыкнул. Похоже, его признали, если не равным, то относительно интересным для маленькой леди. Одноглазый не знал, что и думать. То ли почувствовать удовлетворение от признания себя достойным, то ли возмутиться, что его оценила и дала разрешение говорить какая-то девчонка.
   - Не возражаете, если я ненадолго вторгнусь в ваше жилище? - с некоторой долей уважения спросил он. - Дело исключительной важности.
   - Вы хотите поговорить с моей сестрой о смерти Бартла.
   Это не была попытка показать свой интеллект или осведомленность, а обыкновенная уверенность в очевидном факте. Интересная реакция. Ни доли заинтересованности или возбуждения от смерти знакомого человека. Ни единого переживания. Все сухо и по делу.
   - Вы правы, - доброжелательно ответил Маккенна. - Все именно так. Могу ли я увидеть вашу...
   - Элизабет, - перебила его Эбигейл. - Мою сестру зовут Элизабет.
   Доран кивнул. А что еще оставалось?
   - Могу ли я увидеть Элизабет?
   Она вновь окинула его оценивающим взглядом.
   - Вы можете пройти, - без тени сомнения ответила девочка. - Однако, сперва попрошу вас вытереть ноги. Я и моя сестра отличаемся крайне низкой степенью терпимости к разного рода мерзости из этого города.
   Инквизитор кивнул. Эбигейл на секунду скрылась за дверью, а через мгновение уже стояла в проходе, держа в руках небольшую щетку с длинной ручкой и половую тряпку. Стряхнув грязь и пыль с сапог, Доран тщательно вытер подошвы, после чего сделал шаг внутрь. Точнее, попытался сделать шаг. Эбигейл глядела куда-то позади одноглазого. Маккенна догадался, что за его спиной стоит Зухр.
   - Пусть это остается снаружи, - тоном, не терпящим возражения, заявила она. - А лучше, пусть оно вообще не приближается к дорожке.
   Инквизитор мельком оглянулся и выразительно посмотрел на мавра. Ссориться с владельцем дома ему было не с руки. А Зухра он и не собирался брать с собой внутрь. Темнокожий понимающе закивал и отошел на несколько шагов назад. Впрочем, от Дорана не скрылось, как мавр на секунду сжал челюсти, а его глаз нервно дернулся, когда девочка окинула его презрительным взглядом.
   Дочь капитана гостеприимно отошла от двери, вновь делая легкий реверанс.
   - Добро пожаловать, - слегка улыбнувшись, огласила девочка.
   Маккенна переступил порог. Внутри оказалось довольно приятно, к своему удивлению отметил инквизитор. Чистота и порядок настолько контрастировали с тем, что творилось на улице, отчего иной человек мог засомневаться - являлось ли то, что он видел внутри, и то, что видел снаружи, одним и тем же миром. Дрова в камине весело потрескивали, пока их нежно лизало ярко-красное пламя. Толстый котел, висевший над огнем, угрюмо пыхтел паром, а запах его содержимого моментально заставлял бежать слюнки. В воздухе витали пряный аромат каких-то специй (кажется, базилика и перца), смешанный с отчетливым запахом вареной говядины и овощей. Хотя последние и считались пищей бедняков, крестьян и скота, похоже, что в этом доме не очень-то и заморачивались. Доран по опыту знал, что правильно приготовленные овощи - самая божественная закуска к сочащемуся жиром мясу.
   Картины на стенах отлично заполняли пустые места на стенах, а добротно сделанные кухонные шкафы, стулья и стол словно глядели на внезапного гостя с неким вызовом - настолько гармонично они вписывались в интерьер. Приятная, уютная атмосфера. Даже Эбигейл, стоящая посреди родного дома, казалась несколько иной, чем она была на улице. Более живой, что ли? Ростом она едва-едва достигала полтора метра, отчего несколько странно смотрелась в длинном светлом платье и голубом корсаже, которые больше подходили замужней женщине, нежели еще почти ребенку.
   Внезапно, Доран ощутил себя несколько неуютно. Пыльный, засаленный плащ и потрёпанная шляпа в руке заставляли его почувствовать себя лишним в этом месте. Словно алкаш, смердящий пивом, заявившийся на бал.
   - Не желаете присесть? - учтиво поинтересовалась Эбигейл. - Сестра скоро присоединится к нам. Она...временно занята.
   - Разумеется, я могу подождать, - Доран тепло улыбнулся. - Признаюсь, я несколько не ожидал увидеть столь...кхм...лицеприятного жилища.
   Девочка едва заметно хихикнула, но тут же одернула себя, вновь приняв спокойный вид.
   - Действительно, - величественно, насколько это возможно для ребенка, кивнула она. - Мы с сестрой очень тщательно подходим к вопросу ин-терь-е-ра.
   Последнее словно Эбигейл произнесла по слогам. Похоже, она не вполне до конца понимала его значение, отчего её невозмутимый вид казался скорее по-детски милым, нежели внушающим уважение.
   - Не желаете чаю, брат Доран? Мы можем скрасить наше ожидание беседой, пока Элизабет не соизволит спуститься.
   - Буду премного благодарен.
   Через минуту перед ним стояла небольшая деревянная кружка, наполненная ароматным напитком. Перед Эбигейл стояла точно такая же, однако украшенная изображением снежной метели. Интересно.
   - Моя любимая, - смущенно добавила девочка
   - Я вижу, - тихо ответил Доран. - Похоже, что даже в таком месте, как Бауэрстоун можно наткнуться на радующее глаз место.
   - Считаете, что наш город - это какая-то дыра на отшибе? - её тон несколько похолодел, а глаза слегка сощурились, словно у лисы, готовой броситься в атаку.
   Маккенна беззвучно чертыхнулся, но виду не подал. Да, это промашка. Вести великосветские беседы - это явно не про него. Он продолжал тепло улыбаться - в таких случаях стоит извиниться и дать понять, что зарвался не по злому умыслу. Однако, нервозность в таком случае не к чему. Стоит начать мямлить и собеседник перехватит инициативу, навязав свою волю.
   - Прошу простить мою неосмотрительную реплику, - легонько склонил голову одноглазый, но отвечая таким же тоном, как и до этого.
   Внезапно, Эбигейл улыбнулась, чем еще больше заставила Дорана сомневаться в первичной оценке этого ребенка. Её озорная улыбка была способна исцелить любую рану. Моральную, физическую - неважно. Если и было доказательство существования Бога на Земле - то это именно такая улыбка.
   - А я прошу простить мою маленькую шалость, - девочка точно также склонила голову. - Вы показались мне человеком, который не разгневается на подобное.
   - Отчего злиться, если шутка действительно оказалось неплоха? - пожал плечами инквизитор, действительно почувствовав мимолетную потеху над самим собой. - Хорошо исполненный трюк остается хорошим, даже если заставляет зрителя испытать неловкость.
   - Но зритель заранее знает, что его ждет на сцене.Он жаждет момента "испытать неловкость", как вы сказали. В отличие от нас.
   - Не думаю, что мы слишком отличаемся от этого зрителя, - Доран вновь заглянул в чистые глаза ребенка.
   Она улыбнулась, нисколько не скрывая такой, казалось бы лишней, эмоции на обычно спокойном лице.
   - Приятно знать, что кто-то еще находит эту сцену забавной, - благодарно заметила Эбигейл.
   - А раз уж каждый из нас похож на зрителя, - Маккенна не изменился в лице, но в глазу его играл озорной огонек. - То значит - и на актера.
   Впервые с из разговора, девочка изумилась, широко раскрыв глаза. Она смотрела на лицо инквизитора, на котором была легкая усмешка. Внезапно, она прыснула от смеха, закрывая рот ладонью. Похоже, его маленький выпад попал в цель.
   - Тогда, пожалуй, нужно внимательней следить за игрой, - юная леди едва заметно кивнула инквизитору.
   - Мудрое решение, - кивнул он в ответ. - Однако, давайте не забывать, что за дело привело меня в ваш дом. Позвольте задать вопрос.
   - О, задавайте, - милостиво согласилась она. - Я всегда открыта для разговора.
   - Расскажите о вашей сестре.
   - Элизабет? О, она довольно вспыльчивая особа, как вы уже могли догадаться, - ехидно подметила Эбигейл. - Яркая и эмоциональная. Ин-тро-верт, кажется, так это называется?
   - Экстраверт, - поправил её Доран, уже не удивляясь тому, откуда тринадцатилетняя девочка знает такие слова.
   - Пожалуй, вы правы, - согласилась та. - Приму к сведению. Однако, не обижайтесь на сестру за столь дерзкий поступок - Бартл был её дорогим другом. Его смерть очень сильно задела чувства Элизабет.
   - Если бы я обижался на каждый поступок, не вникая в мотивы и чувства их совершивших, то не дожил до сего дня.
   - Вполне разумная позиция, - констатировала девочка. - Я рада, что вы оказались человеком, не склонным к поспешным действиям. Признаться, не ожидала такого от брата Ордена.
   - А как хорошо вы знакомы с Орденом? - переменил тему Доран.
   - Вы второй член Святого отдела, которого я встретила.
   - Даже так? И каким же был первый, если это не слишком дерзкий вопрос?
   - Обязательно вас предупрежу, если почувствую дерзость, - Эбигейл величественно вздернула носик. - Но, отвечая на ваш вопрос - первый был человеком невеликого ума, а также невероятно скверного и характера.
   - Чтож, не все братья отличаются терпением и снисходительностью.
   - Вы правы, - тяжело выдохнула юная леди, впервые за их разговор дотронувшись до кружки чая и сделал маленький глоток. - Этот инквизитор Амори был чрезвычайно неприятной личностью.
   Доран почувствовал, как легкий холодок пробежал по спине. От неожиданного откровения, он повторил движение девочки, поднеся кружку к губам. Теплый чай несколько развеял нахлынувшую тревогу, но только на мгновение. Он знал этого человека. Первое его задание прошло под руководством проклятого старпера. Сукин сын сжег целую деревню, мотивировав это тем, что они вероятно дали приют ведьме, которая ушла от погони несколькими днями ранее. Всех - мужчин, женщин, детей, стариков, больных и юродивых согнали в большой амбар, облили маслом и подожгли. Маккенна до сих пор помнил - запах паленых волос и мяса, надрывающиеся крики женщин, плач детей, перетекающий в болезненный визг, проклятия и мольбы задыхающихся обреченных. Их ужас казался материальным. Чем-то, что схватило его за горло и не отпускало, пока не стихли последние жалобные стоны умирающих. Последнему каким-то чудом удалось вырваться из пожара. Амори решил, что это неопровержимое доказательство виновности жителей - попытка убежать от священного очищающего огня. Беднягу привязали к лошади и пустили её во весь апорт. А через неделю "ведьму" поймали в сотне километрах севернее. "Ведьму", оказавшуюся простой мошенницей. Ее повесили на первом попавшемся дереве. И вот тогда, Маккенна впервые сорвался, поняв, насколько мерзкой была его работа и насколько чудовищным могло быть наказание. С тех пор, единственным, кого он за все годы службы отправил на костер, был сам инквизитор Амори. Лишь полные мрази могли заслужить аутодафе, остальных он милостиво приговаривал к аркебузированию, хотя демонстративно вешал все-таки чаще.
   - С вами все в порядке? Вы побледнели.
   - Ничего страшного. Просто старые воспоминания... - Доран перевел дух. - Поэтому вы сразу поняли, что я принадлежу Ордену? Встречали мне подобных ранее.
   - И да, и нет, - уклончиво отметила девочка. - Если вы хотели сохранить инкогнито, пожалуй стоило избавиться от меча.
   - Юная леди разбирается в оружии?
   - Юная леди разбирается в геральдике, - гордо парировала она. - Знак королевской семьи - это то, что ни с чем не спутаешь.
   - Обязательно приму к сведению, - ответил Маккенна, скорее больше из вежливости.
   Его эспада была отличным оружием - легким, острым и смертоносным. Но до ужаса демаскирующим. Впрочем, это могло быть и плюсом - не будь при нем меча, вряд ли бы стража пустила одноглазого странника в город. Может, отцы-основатели Ордена специально чеканили метку в виде сдвоенной розы на мечах, на случай, если инквизитор окажется идиотом и потеряет инсигнию. Надо подумать об этом на досуге.
   - Однако, у вас очень зоркий глаз, - подметил инквизитор. - Не многие бы заметили знак королевской семьи с такого расстояния и позиции.
   - Я определенно пошла в маму, брат Доран, - без тени сомнения, заявила Эбигейл. - Она была женщиной выдающегося ума. Определенно, ей следовало подыскать партию более подходящую, нежели мой отец.
   Мужчина внимательно обдумал слова девочки. Откровенно. Дерзко. И очень самоуверенно. Дай ей время, деньги и настойчивость, и в будущем маленькая девочка превратится серьезного игрока, способного пережевывать, не поперхнувшись, любого противника. Начни она вмешиваться в политику - и на Хибернии начнется настоящий бардак, с играми престолов, предательствами и закулисными интригами. Займись торговлей - и старым гильдиям придется потеснится. Увлекшись религией - стала бы выдающимся клириком, которого признали бы святой еще при жизни. Определенно, перспективная девочка. С отцом-стражником, живым умом и положением - её большое будущее не вызывало сомнений. Конечно, случались в жизни эпидемии, несчастные случаи и пожары, но подобное не мог предугадать никто, и их жертвой мог стать любой - и король, и последний бедняк.
   - А вы, брат Доран, на которого из родителя больше походите? - вопрос Эбигейл застал его врасплох.
   - Затрудняюсь ответить, - после недолгой паузы произнес Маккенна. - Я попал в Орден весьма молодом возрасте, чуть постарше вас. Долгие годы я не получал весточек от своей семьи, поэтому не могу сказать, кто мне ближе по духу.
   - Это весьма печально, - в её голосе слышалось откровенное сочувствие. - Я бы вряд ли смогла провести и несколько месяцев вдалеке от семьи. Без того теплого чувства, которое она дает, для меня прожить немыслимо.
   - Вот как, - тепло улыбнулся одноглазый. Воистину, эта девочка была полна сюрпризов.
   - Получается, Орден заменил вам семью, брат Доран?
   - Получается так.
   - Не могли бы вы мне поведать о нем?
   - О чем же?
   - Об Ордене, разумеется! - недовольно нахмурилась Эбигейл. - Самая загадочная организация Оловянных Островов. Щит против колдовства и темных тварей. Я хочу знать о нем, если вы не возражаете, конечно.
   - Боюсь...
   - Сестра пока не вышла из ванной, - резко перебила его юная леди, не заметив, как откровенно "сдала" Элизабет. - Так что, думаю мы можем скоротать немного времени за интересной историей, верно?
   Маккенна загадочно улыбнулся. Какая хитрая, маленькая засранка. Вот теперь она напоминала настоящего ребенка - любопытного, требовательного и до боли бескомпромиссного. А отчаянные попытки скрыть это, вызывали еще больше умиления, учитывая её прошлое поведение.
   - С чего же начать рассказ? - инквизитор почесал щетинистый подбородок. - Наверное, с того, как появилась наша организация.
   - Будьте так добры, - активно закивала девочка, не отрывая своих зеленых глаз от рассказчика.
   Доран прочистил горло. Как там рассказывала матушка Джустиния? Пошарившись в закромах памяти, одноглазый внимательно взглянул на Эбигейл, приготовившуюся ловить каждое слово. Он начал свой рассказ:
   - Древние писания гласят, что давным-давно мир сгорел в огне невежества и тщеславия. Люди возгордившись, поставили себя выше веры и Господа. И за это Бог покарал их. Не было ни предзнаменований, ни пророчеств. Ни предупреждений, ни мучеников, решивших отплатить своей кровью грехи человечества. Просто однажды, в мир пришла волна пепла и пламени, уничтожающие все на своем пути. Города и села, бедных и богатых, королей и нищих - Огонь Господа поглотил их всех. Многие не пережили тот день. А после, когда уцелевшие поверили в то, что самое страшное позади - произошло ужасное. Адские Врата, червоточина ведущая в темные глубины Варпа, извергли из себя мириады приспешников дьявола. Темные твари, мерзкие чернокнижники, смертельные болезни и изворотливые демоны наводнили Землю.
   Инквизитор наблюдал за изменившимся лицом девочки. Широко раскрытые глаза, слегка приоткрыться рот - похоже, маленькая история крепко завлекла Эбигейл. Она сидела не шелохнувшись, кажется, даже стараясь дышать не так часто, чтобы не пропустить ни единой подробности. Доран продолжил:
   - Выжившие пытались бежать. Спасая свои тела и души, они наткнулись на глубокие бункеры, созданные святым Кроносом - мужчиной, кто предвидел надвигающий Армагеддон и заранее соорудил священные убежища. Во имя спасения остатков человечества, Кронос предложил Господу свою жизнь, и жизнь своих жены и детей, лишь бы род людской продолжал существовать на Земле. Господь согласился и отвел гнев свой от несчастных. Так начались Темные Века - время, когда человечество осознало свои ошибки и покаялось, время когда несколько поколений уцелевших замаливали свои грехи, дабы заслужить Божье прощение. И прощение пришло. На сотый год заключения под землей в святилище-тюрьме, когда выжившие почти отчаялись, врата, отделяющие их от внешнего мира отворились. Отворились и сотни других святилищ по всему миру, выпустив наружу людей бесчисленное количество.
   И когда они вышли, то нашли мир, нетронутый огнем. Зеленые луга и чистые реки словно звали их к себе. "Приди и насладись нами" - шептали они. Так началась новая эпоха. Люди вновь расселились на многих островах - больших и малых. Появились первые державы. Сначала они были слабы и уязвимы, но со временем из них выросла могучая Империя. Сотни лет увеличивала она свои территории, пока не наткнулись на Южное море, край Земли. Люди вновь возгордились и решили пересечь его - дабы вновь властвовать над всей сушей безраздельно. Король Франк Великий лично отправился в поход со своим войском. Сотни кораблей несли тысячи воинов. А с ними - священников, миссионеров, крестьян и скот. Сам Император парил над своим воинством верхом на могучей птице, способной перевести целую сотню людей. С высоты птичьего полета, Император Людей с насмешкой произнес: "Мне ли, завоевателю всей Земли, преклонять колени перед кем-то? Ни один человек, зверь иль Бог не властен надо мной!". Услышав эти слова и вспомнив про былое тщеславие людей, Господь разгневался, однако не стал он карать весь род людской. Только Император Франк нарушил древние заветы, а его воины несли его на своих штыках. И тогда раскололась земля на Южном континенте, и вырвались из того разлома мерзкие твари, страшные мутанты - и помчались они на воинство Франково и ни один не ушел от их ярости. Море Южное обратилось в цвета крови и смерти. Лишь гигантская птица Императорская вернулась назад. И сам Император, сойдя с нее был бледен и сед. Не промолвив ни слова, он умер на третий день. И тогда его наследники решили - не возгордится же никто более и разделили Старую Империю на части. Северные остова, ныне зовущиеся Койлхэйвеном, достались среднему сыну, Альфредом именуемым, впоследствии названного Великим. Юго-запад стал государством младшего - Карла Безволосого. Весь Центр и столица отошли старшему - Лотарю. Когда братья начали решать, что делать с Восточными землями - холодными и опасными, никто не хотел брать их под свое владение. Долго спорили братья, пока не решили - пусть земли Восточные достанутся их младшей сестре, последней дочери Франка. Младшая дочь Софией ничего не ответила, лишь молча собрала вещи и с горсткой воинов отправилась в Морозные пустоши. Но глубоко в сердце затаила страшную обиду.
   - Она решила предать свою семью? - возмущенно воскликнула Эбигейл, после чего тут же смутилась от своей неожиданно эмоциональной реплики.
   - Дослушайте до конца, юная леди, - назидательно заявил одноглазый. - Когда дети разделили Великую Империю своего отца, призадумались. Как проследить за тем, чтобы никто из них не прогневал Небеса и не обрек род людской на вымирание. И тогда решила братья создать великий Орден, который стал бы следить за королями и сапожниками, ворами и ремесленниками, аристократами и бедняками, дабы никто не смел преступать заветы Божии. И поклялись братья, что более не всемогущи они на землях своих - ибо могучая Инквизиция встала над ними, и что в вопросах веры лишь она может суд выносить. Лишь младшая дочь София не приняла клятв. В своих ледяных крепостях, она насмехалась над своими родичами, не желая признавать никого выше себя. Однако, дабы не гневить Господа, София сказала, что ни она, ни народ ее на старую Империю претендовать не будут.
   Многие столетия мир не ведал войн и раздоров. Многие правители стран, бывших некогда единой империей, были братьями и сестрами. Но стали забывать свои родственные связи потомки Императора. И пошел один на другого войной. А не добившись желаемого, пошли они вдвоем на третьего. Так началась война, перечеркнувшая родственные связи между державами.
   И до сих пор, род людской не знает мира. Короли и принцы ведут свои войска на бой в этой нескончаемой войне. Лишь Инквизиция молча наблюдает, изредка вмешиваясь в порядок вещей...
   - И что произошло дальше? - громко выдохнув, спросила девочка, зачарованная сказкой о былых временах.
   Маккенна уже не мог сдерживать улыбку. Он расхохотался своим грубым, страшным смехом, чем вывел Эбигейл из сказочного транса. Удивленно моргнув большущими глазами, девочка требовательно уставилась на рассказчика. Определенно, это стоило того.
   - А потом... - Доран выдержал загадочную паузу. - Но, пожалуй, это история для следующего раза.
   Он готов был поклясться, что услышал обиженный вздох, словно ей предложили конфетку и одернули руку в самый последний момент. Вообще-то, так и было. Инквизитор получал неимоверное удовольствия наблюдая за реакцией Эбигейл. Выражение её лица стало, как у обманутого щенка.
   - Вы... - голос ребенка дрожал от возмущения. - Вы ведь несерьезно!
   - Ну, отчего же? Видите ли, если я продолжу рассказ, то не останется сил на допрос вашей сестры.
   Маккенна откровенно потешался над обиженной Эбигейл, но малышка была не настолько проста. А будь так, они бы не вели этот разговор так долго.
   - Считайте, что мы сравняли счет, - удовлетворенно вздохнула девочка. - Знайте же, что я не знаю пощады.
   - Охотно верю, - кивнул Доран, замечая, как она вновь вернула невозмутимое выражение лица. - Но иногда, минутное веселье стоит страшной кары, которая за ним последует.
   - Потешаться надо мной - это весело для вас? - Эбигейл недоуменно выгнула бровь. - Тогда не жалуйтесь, когда эта кара наступит.
   - С великой радостью.
   Повисла молчаливая пауза. Эбигейл сидела ровно, с чувством собственного достоинства поднеся кружку с чаем к тонким губам. Маккенна, как хороший гость, тоже сделал глоток, не забывая подмечать изменения в поведении юной госпожи.
   - Вы считаете меня высокомерной? - она посмотрела в его глаз, с особым, внезапно, вновь вспыхнувшим интересом.
   - Нет, ни сколько. Скорее, очень...неординарной и интригующей личностью.
   - Такие комплименты. Не боитесь быть ком-про-ме-ти-ро-ван-ным, брат Доран?
   - Увы, но я слишком доверчив, - инквизитор вновь умилился её манере выговаривать неизвестные слова по слогам с невозмутимым лицом. - Так что полностью полагаюсь на вашу честность, юная леди.
   Эбигейл вновь не удержалась и тихо хихикнула. Но, внезапно, её лицо приняло задумчивое выражение. Она взглянула на пыхтящий паром котел. Казалось, она что-то подсчитывает в голове. Дочь капитана молча встала со стула, игнорируя заинтересованный взгляд инквизитора. Она быстрым шагом прошла на кухню. Доран наблюдал в вполглаза. Эбигейл поспешно открыла верхний шкафчик, в котором звонко стукнулись друг о друга ножи и вилки. Она несколько секунд смотрела внутрь, словно подсчитывая приборы.
   - Сестра еще не вернулась. Еще не вернулась, - пробубнила девочка, задумчиво теребя кончики своих пепельных волос. - Не возражаете, если я временно оставлю вас?
   - Разумеется.
   Девочка поспешно направилась к лестнице. Слишком поспешно. Он успел заметить выражение легкой паники на ее лице. Она тяжело и часто дышала, хоть и старалась не показать гостю свое волнение. Тихо топая своими маленькими туфлями по гладкому полу, Эбигейл вбежала на второй этаж. Несколько секунд стояла тишина, пока Доран не услышал взволнованный голос девочки:
   - Элизабет, открой дверь! Бетти! Открой!
   Послышались глухие удары о дерево. Потом - еще и еще. Эбигейл стучала все чаще и все сильнее, но похоже, никакого ответа не последовало. Инквизитор начал беспокоится. Сколько разговаривали? Час или около того. А Элизабет ушла в ванную еще до того, как он появился здесь...Ах, ты ж...
   - Твою мать, - злобно выругался Маккенна, соскакивая со стула.
   Он молнией метнулся в сторону лестницы, за секунду преодолевая множество ступенек. Половицы напряженно скрипели под ногами, стук в дверь, доносящийся от двери все усиливался, приобретая истеричные нотки. Доран оказался в узком коридоре второго этажа с тремя одинаковыми дверьми. Около одной из них стояла Эбигейл. Она медленно повернулась, с выражением откровенной паники на лице. По её щекам текли две тоненькие влажные дорожки.
   - Элизабет...
   - В сторону! - рявкнул Маккенна, рванув на к двери.
   Не снижая скорости, он с грохотом врезался в деревянную дверь, вышибая замок "с мясом". Доран резко осмотрелся, прищурив глаз от водяного пара вокруг. Инквизитор застыл. В широкой бадье неподвижно лежала молодая рыжеволосая девушка.
   - Черт, - злобно выдавил из себя он.
   На него уставились два громадных зеленых глаза. На лице девушки застыло недоуменное выражение. Тоненькая белая рубашка на бретелях настолько промокла и просвечивала, что ничего не скрывала и вплотную прилипла к стройному телу Элизабет. Его взору открылись упругие груди и гладкая кожа девушки, от которой невозможно было оторвать взгляд. А потом, раздался пронзительный писк и в его сторону полетел кувшин с водой.
   Инквизитор ловко увернулся, вовремя шмыгнув в коридор. Вдогонку ему неслись яростные ругательства и тяжелые щетки для мытья. Тяжелой поступью, он спустился на первый этаж, где его уже ждала Эбигейл с невозмутимым выражением лица.
   - О, достопочтенный инквизитор, - серьезно покачала головой мелкий чертик. - Как не стыдно вам врываться в ванную моей сестры. Если об этом узнает наш отец...
   - Эбигейл! - злобно прошипел Маккенна. - Ты...
   - Вы что-то хотели сказать, брат Доран?
   Инквизитор подавился репликой. Хотя лицо девочки не выражало ни одной эмоции, в её глазах скакали чертики. Её вид заставил мужчину вспомнить давно забытую картину из далекого детства. Доран обреченно покачал головой.
   В конце концов, он признал, что шутка действительно была сыграна и реализована филигранно. Вышло несколько неприятно, однако он не мог не восхититься подобной организацией. Его уделали. Тринадцатилетняя девчонка уделала его, как пацана.
   - Похоже, эта небольшая шалость, наконец-то, раззадорила мою бедную Элизабет, - заявила Эбигейл, прислушавшись к проклятиям, ругани и звукам бьющихся предметов на втором этаже. - Видите ли, она восприняла смерть моего жениха очень близко к сердцу и вряд ли бы вышла из ванной до конца дня. А так, она будет здесь максимум через десять минут. И попрошу заранее приготовиться - Элизабет очень страшна в гневе.
   - Так это не только маленькая месть мне, но и способ взбодрить вашу сестру?!
   - Именно так.
   - Снимаю шляпу, - Доран уважительно приложил ладонь к своей груди. - Я восхищен...Погоди! Что?!
   - А вы не знали? Бартл был моим женихом. О, и не нужно так на меня смотреть. Если бы я сказала это с самого начала, вы бы ни за что не поверили, что Бетти может совершить самоубийство.
   Маккенна озадачено глядел на девочку, будто бы увидел её в первый раз.Эти дьявольские глаза могли принадлежать только прирожденному инквизитору.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"